Посторонний

По городу шагает посторонний.
На нем пальто уже не по сезону.
В руках картина позднего Сезана,
но спроса нет на это полотно.
И казино, и шлюха на бульваре
не приглашают на кусочек сыра.
На мостовой, как на оcколке мира,
лежат глаза, потерянные кем-то...

***

Отсутствие темы, отсутствие правды, 
отсутствие лжи...
Хоть часть теоремы - совсем не о главном - 
пока покажи.
Натянутый парус становится крышей. 
Куда же ты выплыл?
Не крикнул ни разу, ничто не услышал. 
А эхо - охрипло...
Ты думал - все просто, все схвачено в рамки: спокойствие - норма.
Но море выносит из бухты останки 
остатками шторма...

***

Если разорвать время между ночью и днем, 
мы получим глоток вина и уже не уйдем,
мы разучим слова романса о чужой тоске,
о том, как кто-то чужой искал твои следы на песке,
о том, как этот чужой был с тобой вдвоем -
мы разучим этот романс, а потом споем...
Если разорвать время между днем и ночью,
то ты, наконец-то, назовешь меня своей сволочью,
и я уйду, позабыв эту шляпу и эту трость,
и вернусь за ними, но уже не как друг, 
а как гость.
В пыльном городе, 
где жизнь пролетает на скорости,
я никак не могу без шляпы и не могу без трости...

***

Что отражает зеркало без нас?
Чем заплатить своей последней дате?
В пустом пространстве нарисован глаз
и вывихнута тень на циферблате.
Напрасно переделывать закон.
И мир, которым наполняли глобус,
пускай меня простит за то, что он
остался ненатянутым на конус.

***

Я нарисую это дерево -
не мастерски, а как сумею.
Пусть подойдут Адам и Ева
послушать ласкового змея.
Я обозначу это Слово.
А, впрочем - спрячу в многоточие.
Да, я не бог, но ради бога,
оставьте волю переводчику.
Я вычеркну чужое-лишнее,
а все свое переверстаю,
и расскажу все это женщине,
которую совсем не знаю.
Я провожу ее до двери
и в темноте она растает.
Как хорошо, что не поверит.
Как хорошо, что опоздает...

***

если бы я так и остался камнем,
или каким-нибудь знаком вопроса,
то я никогда не делился бы на два,
находясь на краю утеса...
если бы мне вывихнули мой зоб,
или оторвали бы главную часть биографии,
то я, разумеется, ложился бы в гроб
без особого кайфа.
Мое слово зашифровано внутри меня,
как синоним без всякой логики.
Торжественный переход в состояние неба -
тело - крестик, душа - нолик.
И, образуя перечеркнутый круг,
при совмещении двух категорий,
кому-то приснится разрушенный город,
кому-то - недруг...

***

...и наши современницы когда-то
возьмут метлу и выползут во двор,
чтобы проплыть по мусорным аллеям...

***

Несовершенство мира искупает себя другим -
возможностью надорваться, 
разгоняя весь этот дым
легенд и мифов современной иль древней Эллады,
Голливуда, булгаковской воландиады,
личностей - Наполеона и Сен-Жермена,
Македонского и Диогена...
Изучая меню в прокуренном ресторане,
предвкушая шашлык, мы не думаем о баране,
который вчера грел свое руно
на теплом солнышке около “рено”,
прикатившем его в этот славный город,
где стал он любим и дорог.
Каин с Авелем плывут по ручью,
как два шахматиста доигрывающие ничью,
и делить нечего, кроме большой воды -
“пепси-колы” и берегов из халвы.
Великий Пушкин на современной даче
ходил бы в шортах, а никак иначе,
искал бы цемент и раскатывал рубероид
по рваной крыше, и снимался бы на полароид.

***

Cолнце - золотая медаль пленера,
утопающая в глубине пейзажа,
там, где не зная меры, 
мужики пьют пиво и водку даже.
И качаясь на ветках ивы,
салажата и пионеры
ныряют в речку красиво -
им сделали пирке от холеры...

***

оплавляется воск -
по шкале расползается ртуть -
коллапсирует мозг,
и до плотности черной дыры остается 
чуть-чуть...
конструирую рай из бесследно ушедшего в сон,
моделирую ад из беспомощно прожитых дней -
получается мир, застрахованный шапкой и лбом,
от мысли удара извне.

***

Молчание - это голос, который всегда внутри,
луна, деленная на два от зари до зари,
движение мимо чужих снов
и нелепых слов...
Там, где небо давно превратилось в дым,
где возможностей больше представить себя другим,
чья-то рука предсказывает нас друг другу,
загоняя тем самым в угол.
Но у нас остаются слова, искажающие молчание.
И я говорю неправду, обещая себе прощание,
говорю о том, что давно еще не случилось,
а лишь приснилось...
Возможно - мы очень забавны со стороны:
мой голос пустует от этой до той стены,
и в этой пустоте образуется новое небо,
в котором никто из нас не был.

Exegi monumentum

Я воздвиг чашку кофе на табурет,
растянулся на новом диване,
а о том, что вы есть, а меня уже нет,
позаботится время заранее.
Потому-то и выбран столь вычурный стиль,
воскресенье, тоска, сигарета.
Так душа моя где-то за тысячу миль
вспоминает не жизнь, а лишь это.
И кому было надо: я есть или нет?
Много ль проку от жалкой проблемы?
Я воздвиг чашку кофе на табурет
и закрыл все ненужные темы.
В черно-красную клеточку старенький плед
пахнет потом и комнатной пылью.
На аквариум падает лампочки свет - 
даже рыбкам дарованы крылья.
Запах кофе, а лучше - горячий глоток,
обжигающий внутренность тела.
Так по капле в себе ощущаю восторг
пустоты и тоски без предела.

Из "Фауста"

Фауст
Скажи, Мефисто, в чем мне умереть?
Надеть ли смокинг? Помнишь, в нем когда-то
я нобелевским стал лауреатом
за то, что победил на свете смерть.
Ты мне помог. Спасибо, вечный друг.
Мефистофель
Ну, Фауст, хватит! Почему ты вдруг
опять напоминаешь мне об этом?
Остынь немного. Что-то этим летом
ты перегрелся. Нужно отдохнуть.
Согласен?
Фауст
И опять в далекий путь?
Опять с тобой? Уволь, не издевайся.
Оставь в покое - дай мне умереть.
Моя душа обязана сгореть -
тебе сполна оплачено по прайсу!
Мефистофель
Скажи тогда мне, в чем твоя награда,
которую ты просишь у меня?
Что здесь, что там, в аду - мы будем рядом.
Фауст
Быть может, в жарком пламени огня
я с наслажденьем буду видеть муки
позорные. Достойные меня...
Мефистофель
Давно ли стал ты садомазохистом?
Не с той ноги поднялся по утру?
Подумать только: “Вот сейчас помру,
и сразу в целом мире станет чисто”.
Я шел на все, чтобы тебя поднять
над остальными. Ты во мне нуждался.
А как над Гете ты поиздевался,
покуда книга двигалась в печать!
Забыл? Напомнить? Хватит! Мне плевать
что ты сдаешься. Этого мне мало.
Мой главный план - создать весь мир сначала!

Маятник

Петлей измеряют диаметр шеи...
Цветы высыхают в бокале - запомню...
Луна за окном тишину украшает...
Качается комната...
Созвездие люстры - стеклянные звезды...
Цветы высыхают в бокале с простудой...
Луна осветила кусочек природы
осенней погоды.
Приблизились шкаф и холодное зеркало...
В прозрачном стекле - за глазами - все прошлое...
Оно с каждым днем постепенно смеркалось...
Пока не прошло...

***

Неужто мир нам не сулит иного?
Толпа напоминает мне скитальца,
смотрящего в портрет очередного,
как в образ указательного пальца.
Пусть ангел мой весь в дегте и пуху
уже повис на трещине грозы,
но, нацепив наручники-часы,
я отстою свою неправду наверху.

Евгению Никитинскому

Я вздохнул - стало легче: время вошло в меня
рваным голосом синей птицы, 
разбившей свои мозги.
Где-то цвела сирень и плакали ивы в май,
словно еще чуть-чуть и начнется война...
Даже дерево ищет спасение от топора,
а я: что-то другое или даже не дерево вдоль тропы?
Здравствуйте желуди, я сожру вас, ибо вы вкусны
и так хорошо хрустите в моих зубах.
Хрюкать - такое же счастье, как дубом быть.
Быть иль не быть? Остается опять выть
на звезду которая хочет упасть вниз,
ибо она там, ну а здесь - жизнь.