Кормят нас здесь не плохо, даже хорошо. Вот только чем - сказать не могу. Не то чтобы секрет в этом какой-то большой был. Просто я и сам пока толком не разобрался. Дают какую-то кашицу, толи манка, толи пюре - черт его знает. Самое интересное, что цвет каждый день новый. Вот вчера, например красным потчевали, сегодня оранжевым. Цвет меняется, а вкус прежний! К чему бы это, как думаете? Не знаете! Вот и я не знаю, и знать не хочу. Главное кормят.
Спросите, где нахожусь? На этот вопрос я вам тоже не отвечу потому, как не знаю. Серое все вокруг - совсем серое. Серая столовая, серый бесконечный коридор с несчетным количеством серых дверей ведущих в такие же серые кельи. Даже уборная здесь серая, и ходим мы в неё серо. Вот ведь парадокс! Жрем все цветное, а ходим серо. Отчего так? Не знаете? Вот и я не знаю. Главное кормят. Одно только плохо, очередь здесь большая. В день не больше сотни забирают. Однако мы не ропщем, понимаем всю важность, и терпеливо ждем.
Я вот у начальника своего (невзрачный надо сказать тип, посредственный, серенький в общем) бумагу и ручку испросил, не могу без дела сидеть. Теперь вот пишу. Я же раньше журналистом был, до того как умер. Спросите, как умер? Что же расскажу, удовлетворю ваше любопытство, благо времени у меня много. Очередь-то моя не скоро еще.
Началась эта история двадцатого июня две тысячи сорокового года. Я в ту пору обозревателем работал в "Самиздате". Вы, верно, знаете про "Самиздат" - это крупнейшее российское издательство. Да что я вам рассказываю! Загляните на свою книжную полку, наверняка у вас там найдется хоть одна книжечка, выпущенная в нашем издательстве.
А ведь трудно представить, что каких-то тридцать лет назад "Самиздат" был обычным сайтом, где каждый желающий мог бесплатно разместить свои произведения. В те времена о своем издательстве никто и не помышлял, но нашлись умные головы, предложили оплату ввести, тут колесико и завертелось - денежки покапали. Поначалу много возмущенных было, однако когда первые книги выходить стали, народ примолк, кому же не хочется напечатанным быть. Еще одним безусловным плюсом было то, что авторы на первых порах согласились предоставлять свои произведения почти за даром, соответственно цена у книг значительно ниже получалась, чем в других издательствах. Это сейчас, когда тиражи почти за миллион перевалили, многие из постоянно печатающихся авторов только с "Самиздата" и кормятся, в профессионалы перешли, то есть, а в ту пору почитай все любителями были...
Ох! Заболтался я тут с вами, совсем о другом хотел ведь рассказать.... Это оттого, что времени у меня много, вот и философствую. Я в очереди миллион триста девятнадцатый, так что спешить мне некуда... Ну вот, уже и на ужин зовут. Пойду оранжевое есть, опаздывать здесь нельзя, можно и без пайки остаться...
...Пока ужинал, решил, что больше всего цветное напоминает мне все-таки манку, может так оно и есть. Мой сосед, из новеньких, после ужина все выпытывал у меня, отчего это мы едим все цветное, а в туалет ходим серо. Я как мог объяснил... Но вернемся к нашей истории...
Началась она, как я уже и говорил, двадцатого июня две тысячи сорокового года. Работал я тогда обозревателем в "Самиздате". В тот день у меня страшное дело, как зуб разболелся. Дырка в нем давно уже была, с месяц, наверное, но я на неё внимания не обращал - не болит, да и ладно. Сейчас я, конечно, понимаю, что к врачу нужно было идти, как говорит народная мудрость: все мы задним умом крепки.
Возможно, я и пошел бы к врачу, обнаружив дырку в зубе, но должен вам признаться, что с детства панически боялся стоматологов. У меня и в тридцать лет, перед их кабинетом ноги сами в пляс шли от страха. Так что с зубами я всегда тянул до последнего. Вот и в тот раз, понадеявшись на русский авось, к стоматологу не пошел. В результате адская ноющая боль, нервотрепка, и бессчетное количество проглоченного анальгина.
Полдня я слонялся по редакции, превозмогая боль, и в тайне надеялся, что зуб отпустит. К обеду силы оставили меня. Взвыв как ужаленный, я помчался к нашему редактору, Константину Викторовичу, просит отгул на вторую половину дня. Шеф наш, скрипя зубами (ему-то что, у него челюсти давно вставные стоят, хочешь наждак останавливай, хочешь бревна на распиловку) отгул мне дал, но с условием: сегодняшняя работа должна быть выполнена. Тяжело вздохнув, я согласился и в припрыжку помчался в районную поликлинику.
Приняли меня быстро, острая боль как никак. Сел я в кресло, с меня к тому времени от страха семь потов уж сошло, открыл рот. Врач, здоровенный такой детина со сломанным носом, глянул на мой зуб, восторженно воскликнул: "О-го-го!" и напевая себе под нос "Открылась бездна, звезд полна", принялся за свое дело, а уже через двадцать минут я выходил из кабинета. И хотя зуб по-прежнему ныл, чувствовал я себя совсем другим человеком, и на мир смотрел с новой потрясающей ясностью. Я радовался всему, что окружало меня: теплому солнечному дню, зеленой листве, молодежи распивающей пиво у фонтана, малышам, гуляющим под надзором своих бдительных мамаш, и даже тополиному пуху, бесстыдно лезшему в нос.
Прейдя домой в отличнейшем настроении, я принял сто пятьдесят грамм "Столичной", "для профилактики", немного подумал и добавил еще сто пятьдесят. Остатки боли водка сняла как рукой. Взяв с полки новенькую, еще пахнущую типографской краской книгу, написанную моей любимой писательницей Дженифер Лафнер с заманчивым названием "Пятое измерение" я прилег на диван в надежде немного почитать. Любил я, знаете ли, при жизни мистику, теперь выходит что не зря. Однако почитать мне в тот вечер так и не удалось. Выпитая водка, дневное потрясение в виде зубной боли, и посещение стоматолога сделали свое дело, и уже через минуту, после того как голова моя коснулась подушки, я спал крепким сном праведника.
Весь следующий день промелькнул передо мной сумасшедшим калейдоскопом всевозможных дел и событий. Утром, придя на службу, я обнаружил на своем столе гору бумаг с невыполненной работой. Как только я приступил к сортировке всего этого хлама в редакцию влетел Константин Викторович, и сообщил что очередной выпуск "Новости СИ", горит синим пламенем. Что тут началось. Если я не ошибаюсь, за весь день мне только дважды удалось выскочить в коридор покурить, а об обеде я даже не думал. Только добравшись до дома, я вспомнил о приеме у стоматолога. Всегда так - закрутишься, завертишься и чего-нибудь в горячке обязательно упустишь из виду. С кем не бывает - подумал я, решив отложить визит к зубному на завтра.
Вечером, после ужина, я сидел перед телевизором и пил чай. Тогда-то я его и заметил. Сначала мне показалось, что небольшой белый предмет, плавающий в моей кружке всего лишь кусок макаронины, но вскоре мне представилась возможность, убедится в своей неправоте. Вооружившись чайной ложкой, я выловил из кружки посторонний предмет, и к своему изумлению обнаружил, что это совсем не макаронина, а маленький белесый червяк. Глядя на него, я терялся в догадках: откуда он?
"Из чертовой дырке в зубе" - отчего-то подумалось мне, и я тут же поспешил проверить свою догадку, ощупав больной зуб языком. Однако язык для этого дела оказался великоват. Пришлось идти на кухню за спичками.
Вернувшись со спичками в комнату, я устроился на диване. Несколько уверенных движений, и я почувствовал, как наколол на спичку нечто мягкое. С замиранием сердца извлекал я из зуба свою находку. И о ужас! На кончике спички извивался червь - точная копия отловленного мной в кружке. Холодный пот, вот уж не думал, что литературные штампы так точны, прошиб меня с головы до пят. Словно завороженный следил я за маленькой тварью извивающейся в предсмертных судорогах на кончике острооточенной спички, но оцепенение мое длилось недолго. Почувствовал во рту какое-то движение, я в панике я бросился в ванную. Открыв сразу оба крана, я набрал полный рот воды и, всполоснув его несколько раз, сплюнул в раковину. Когда вода стекла, на стенках умывальника осталось пять или шесть все тех же мерзких белёсых червей, но только эти были немного больших размеров, чем предыдущие.
Не знаю, почему в тот момент я не лишился чувств или же не умер от разрыва сердца, глядя как прямо у меня на глазах, страшная мамина сказка о живущих в зубах червях обретает плот реальности. Возможно, так было бы лучше, но я не умер. Стоя в ванне, я лихорадочно соображал, что мне делать.
Водка! - мелькнула в голове шальная мысль. - Нужно выпить водки, она родимая всех этих гадов потравит. Выскочив на кухню, я распахнул бар, и непослушными, трясущимися руками налил себе целый стакан огненной воды. Выдохнул. Выпил, и вновь повторил всю процедуру. Допивая вторую дозу, я уже знал, что буду делать дальше.
В туалете у меня хранился ящик с электроинструментом. Туда-то я и направился. Отыскав среди отверток, ключей, проводов, и прочей ерунды, плоскогубцы, ни секунды не размышляя, я ухватил ими больной зуб и что есть силы рванул его. Зуб поддался на удивление легко.
Подняв плоскогубцы на уровень глаз, с отвращением смотрел я на то, что еще секунду назад было частью моего тела. Зуб был почти целиком покрыт кишащей извивающейся массой.
- Так то бляди! - возбужденно воскликнул я, чувствуя как рот, наполняется кровью, но то была не только кровь.
Засунув указательный палец в рот и погрузив его в десну в том месте, где еще недавно сидел зуб, я почувствовал пульсацию множества живых тел. Они уже добрались до десны! Эти твари жрут мое мясо! - полыхнуло у меня в голове. Я словно обезумел, все глубже и глубже погружая палец в десну, и вскоре смог обхватить кость нижней челюсти. Я попробовал потянуть - челюсть поддалась, а в следующий миг я держал её в руках. Окровавленная с висящими на ней размером в мизинец червями, челюсть являла собой ужасающее зрелище. Меня стошнило. Нечто теплое, обжигающее наполнило то, что совсем недавно было моим ртом. Я даже не пытался нагнуться к унитазу. Зачем?
Сквозь туман затухающего сознания до меня донеслась трель дверного звонка. Пошатываясь, я вышел в прихожую и открыл дверь. На пороге стояла моя соседка по лестничной клетке баба Вера. Она обычно заходила ко мне, когда ей нужно было позвонить по телефону.
Увидев меня, баба Вера чуть слышно произнесла - Ой, господи Иесусе, - и, осев на бетонный пол, отдала богу душу. Я немного постоял над её телом, глядя как капает на ёё платье переливающаяся через край моего рта окровавленная вонючая жижа, и снова вернулся в квартиру.
Захлопнув дверь, я зашвырнул окровавленную челюсть в угол. Прошел в зал уселся на пол и в каком-то неистовом исступлении принялся рвать свою плоть. Засовывая руки в рот, я выдирал из гортани огромные ошметки мяса, а затем с чувством глубокого удовлетворения швырял их на пол. |Мясо падало с омерзительным шлепком и тут же растекалось, и всюду, в каждом его кусочке, в каждой жилке, копошились черви. Они пронизывали мою плоть насквозь.
Не знаю, сколько я еще так сидел, терзая свое тело. Помню лишь одно, когда в моих руках оказался пищевод, я потерял сознание.
Представляю, насколько приятно вам было бы прочитать о том, что на утро я проснулся живой и невредимый, в одном из наркологических диспансеров, или же в сумасшедшем доме, но это не так. Я умер. Умер, разорвав свое тело на тысячи кусков. В ту ночь черви изгрызли мою плоть, превратив её в перегной, компост, навоз, кому как будет угодно. И это правда, другой правды нет.
...А кормят нас здесь хорошо. Вкусно. Баба Вера не даст соврать. Она тоже здесь, в келье напротив живет. Кстати зла на меня не держит. Говорит - Давно помирать пора было, зажилась на белом свете мол...