Я приехал в Чили искать себе впечатлений и новых приключений. Работаю грузчиком в порту, в первый же день, работая без рубашки - обгорел. Чувствую себя коренным чилийцем: Красный, горячий чилийский.. нет, не перец! - лох.
/Вот вам телеграмма от гиппопотама/
Миссис Джуля.
(через пару месяцев после приезда)
Всякий раз, как только я заходил за ее порог, она неминуемо сажала меня за стол, ставила передо мной большой поднос с тушеным мясом, доставала чашки, кокосовое вино и все, что у нее еще было. Как будто это и было то самое, ради чего я к ней наведывался. На самом деле, читатель уже понимает, за какой нуждой может молодой матросик к красивой незамужней бабе (вдове). Да, именно за этим.
К Полюбоваться на красотку мулаточку в самом соку, сочную и сладкую как ананас, пообщаться с нею в тени ее сада, наслаждаясь ее голосом, возможно, 'навести мосты в будущее', да просто - отдохнуть после тяжелой работы. К
Но к этому делались только первые и робкие шаги - деликатно и издалека, ступая как по тонкому льду я шел и потихонечку, с опаской впереди себя поочередно подкатывал яйца - все ближе и ближе. Она вела себя так, как будто этого и не понимала. А я тщательно старался это скрыть, и поэтому делал вид, что мне интересны ее непременные рассуждения за столом о том, что это золотое дно, никем не охваченная ниша на рынке, что стоило бы мне, как писарю, сочинить идеологическую агитационную рекламную статью, чтобы люди, наконец, поняли выгоду и избавились от дурацких предрассудков, из-за которых нисколько не видя выгоды, люди во всем мире не хотят покупать обезьянье мясо. При этих словах она всяк подкладывала мне еще кусок из большого блюда и интересовалась:
- Правда ведь вкусно?
Джуля журчала речью и хлопала огромными ресницами на красивых черных глазах, которыми она смотрела прямо мне в душу, и пыталась что-то оттуда выпытать. И продолжала свое:
- И стоит совершенно нисколько, ввиду полной невостребованности: вот ведь где можно озолотиться!
Она еще подкладывала мне в тарелку большой кусок мяса, а мне он казался вдвое больше - из-за прилипшего к нему толстого налета моей собственной брезгливости. С которой я, впрочем, довольно легко справлялся: я закрывал на нее глаза - прищуривая их ровно настолько, чтобы не видеть, что это мясо братьев наших меньших, а не исключено, что и братьев наших собственных. Я с прищуренными глазами проглатывал свою брезгливость и запивал ее ананасовым вином, думая, что произвожу на собеседницу впечатление того, что мне все это очень и очень нравится. Не знаю, из-за специфики ли мяса, или из-за того, что Джулья просто хорошо готовила, надо отдать ей должное - мясо было действительно невероятно вкусным, и я не врал, когда нахваливал его. Но я бы предпочел этой вкусноте - просто смотреть на нее и слушать ее голос. И моя брезгливость тут ни причем, просто ее общества было для меня уже достаточно.
Одержимый идеей обладать этой женщиной, (пусть даже разово), я готов был, кажется упасть в любую яму и сломать там себе любую ногу. Как пелось в одной популярной чилийской песне: 'Я по дешевке продам свою душу дьяволу - за одну только ночь с тобой'. За все последние два месяца эту песню просто загоняли по местному радио: почти на каждой пальме висел матюкальник и по несколько раз на дню вещал шлягер на весь город-порт. А неделю назад к нам приезжал бард - автор и исполнитель этой песни и исполнял ее в живую - под тамтамы. Концерт проходил при полном аншлаге и длился три часа, в течение которых этот супер хит был исполнен наверное раз сорок. Потом бард общался с народом, раздавал автографы, отвечал на вопросы; и на вопрос: 'Означает ли, что та самая ночь, про которую вы поете в вашей песне является дешевкой?', поэт ответил: К 'К чему этот вопрос? Все мы знаем, что душа - это бесценный дар бога человеку, а любая ночь с любой, даже самой дорогой из.. женщин имеет свою верхнюю планку, завышать которую ей не позволят ее коллеги. Конкуренция, знаете ли. Таким образом, молодой человек - герой песни - совершающий сделку с дьяволом, добровольно стремится попасть впросак. Как поет один мой коллега: '...Не продаюсь, но падаю в цене...'. Вместо этого он мог бы хорошенько поработать в порту, и скопить денег достаточно для одной ночи (раз уж очень хочется) с самой дорогой из чилийских блядей - но зачем же для этого продавать бессмертную душу?'. К
В общем, как я узнал, песня изначально носила саркастический характер, однако, когда изо дня в день с утра до ночи тебе в оба уха воспевают порочную любовь, то она сперва постепенно а потом и вовсе перестает, казаться порочной, а к исходу второго месяца кажется уже даже возвышенной: как же это романтично - отдать свою душу! - за одну только ночь! Что может быть трогательнее и заманчивее?!
Да, я мог бы легко написать статью, прославляющую мясо, восхваляющую блюдо из обезьян которое, если не брать в расчет моих личных тараканов, действительно вкусное, но что-то с хрустом ломалось в моей душе. Я мог бы написать что угодно и про что угодно, но для этого мне мало того, что требовалось вступить в спаринг со своей совестью, (что там - спаринг! - это должно быть настоящий кумитэ!), а еще и победить ее в этом бою. Одно дело - когда я сам себя насилую во имя чего-то, но совсем другое дело, когда я под видом доброжелательности призываю остальные миллионы сограждан к этому же скотству.
Ничего я не мог поделать с осознанием того, кого мне приходится проглатывать в гостях у Джулии. И врагам желать такого я бы не спешил.
Когда я только приехал сюда впервые и увидел в порту торговцев и их помощников - обезьян, я был чрезвычайно удивлен и поражен. Помню, я подошел к табачной лавке, чтобы купить сигару; хозяин что-то сказал, а его помощник-обезьяна - сам выдал мне именно нужного сорта сигару и еще дал правильно сдачу. И вообще, потом я много раз наблюдал здесь и убеждался в силе интеллекта этих нам подобных тварей, и все такое.
Я предвидел и предчувствовал, что, сказав об этом Джуле - означало обидеть ее в самых ее лучших чувствах, и, возможно даже - забыть к ней дорогу. Но по-другому я больше не мог. Не мудрена была гипотетическая вероятность того, что Джуля, с ее подчиненными, отлавливая в джунглях диких обезьян, подстрелили парочку - троечку аборигенов. Меня уже начинали мучить ночные кошмары, из которых на меня с укором смотрели умные глаза обезьян, одетых точно также, как и их соседи, друзья и боссы, и где первые часто бывали неотличимы от последних.
Да и вообще, дикий край, и точно такие же нравы. И мысли.
Может, она людоедка, эта сладкая Джуля? Не может быть! Почему не может? Разве мог бы я подумать еще месяц назад, что она ест обезьян? А то, что я буду есть обезьян, я мог подумать? Нет. То-то и оно, что все на свете может быть: даже самое невообразимое вспышкой возникает вдруг в мгновение ока, и в следующее мгновение оно уже перестает быть таким невероятным, и оставаясь, остывает, и постепенно становится обыденным.
А она и не скрывает, что ест обезьян, не считает это чем-то Ж таким Ж и даже наоборот - она гордится этим, афиширует это и ставит себя всем в пример. Она и не скрывает, этого, а ведь женщины всегда что-то скрывают - обязательно! Даже от самых близких. А что уж про нас нам сам с собою говорить? Я то ей кто? Вообще никто. А отсюда сам собою напрашивается вывод: раз уж то, что она не скрывает, пугает меня, то даже подумать мозг не поворачивается: что скрывает эта женщина?!
Мне стало интересно: вот она давит на то, что я могу провести идеологию, будучи уверена, что я очарован ее кухней, и едва ли она даже догадывается, каких усилий стоит мне заставить себя - ее эту кухню употреблять.
Она же не против того, чтобы ломать стереотипы других людей, народов, целых миров. А насколько же крепки ее собственные убеждения? Как насчет золотого правила морали? Любопытно: если я ей раскроюсь и проведу идеологическую агитацию против нее самой? Напишу-ка я статью, как это отвратительно и мерзко - поедать себе подобных. Как она отнесется? Наверное, она съест меня.
Или гостям скормит.
Странные и противоречивые мысли и чувства вызывает во мне эта женщина. И мне приходит на ум вспомнить множество других женщин, и на каждую из них примерить рубашку, только что сшитую мною по ее меркам.
Мистер Э`Ригель.
Работы в порту хватает, но чтобы заработать поскорее и побольше (с тем, чтобы потом уже больше не работать лохом, а искать уже настоящих впечатлений и настоящих приключений!), я принимаю решение устроиться в местную пивоварню. Ее учредитель и удержатель - мистер Э`Ригель* К [Имена, события и названия населенных пунктов и подпунктов, хоть и не вымышлены, но их сходство с реальными (если такие не дай бог будут иметь место) иначе как дьявольским сходством не назовешь; автор здесь просто описывает один из своих кошмарных снов] К варит пиво, которое известно далеко отсюда. Местные его не пьют, так как для них оно 'очень дорого', поэтому мистера Ригеля здесь не любят и его продукцию 'Эр-пиво' всячески хают и хулят. На этот счет ходит множество душераздирающих сплетен (легенд), некоторые из них бывают весьма последовательны и правдоподобны.
Один из самых больших и правдоподобных слухов такой. Как будто бы рецепту пива много тысяч лет, и в технологии пивоварения используется человеческую кровь. И поэтому его потребители - в основном сатанистские секты, которые для ритуалов и дьявольских праздников за большие деньги закупают большие партии. Это вполне может быть правдой, и, скорее всего, правда и есть, т.к. в рецепте и в сертификатах действительно декларируется такой ингредиент как кровь - но только не человеческая, а обезьянья (однако там не написано, что исключается такая компонента, как кровь человеческая). Так что есть вероятность, что это нечто похожее на правду - на самом деле правда и есть.
Если это правда, то это будет, пожалуй, самое страшное открытие. Страшно подумать даже: если все, что похоже на правду всегда будет соответствовать правде - то какие же просторы откроются для развития паранойи... ой, лучше и не думать даже в эту сторону.
Местное католичество (которое здесь К 'типа держит шишку' К - (так мне объяснил один абориген)) всячески противоборствует и воюет с 'Эр-бир-лимитед-корпорейшн'. Правильнее было бы сказать, что местное католичество пытается противоборствовать и воевать с пивнушкой, да ни хрена что-то у него не выходит. Оно поднимает (пытается поднять) на дыбы общественность, привлекает все мыслимые СМИ, подает судебные иски и делает много других резких движений, а 'Эр-пиво' - хоть бы хрен! - делают свое пиво, варит свое дело.
Верховный чилийский суд постановил, что выпады католичества не правомерны: 1) Потому что ответчики никого не трогают, и при этом отстегивают всем, кому должны отстегивать; 2) Потому что доказано, что пиво здесь варили всю жизнь, и даже тогда, когда и католичества-то здесь никакого не было - и всегда, во все времена здесь царил порядок, а вот нарицаний никаких не было.
Платят в компании хорошо, но люди чего-то не хотят туда идти. Толи из мистического ужаса, толи из суеверных предрассудков, а толи из религиозных убеждений. Тем не менее, недостатка в кадрах там никогда не наблюдается К (все-таки деньги платят!) К . Там есть постоянный штат из приезжих, которые здесь осели и работают уже по много лет. Местным предпочитают здесь приезжих. Это взаимная нелюбовь местных, с пивнушкой - почти что вражда. Непонятно: толи это из-за того, что аборигенам платят здесь меньше чем приезжим, и потому пиво им не по карману дорогое; толи это из-за того, что из этих самых аборигенов то самое пиво и варят. Местных жителей стараются вообще не брать на работу, а если кого и наймут - то ему доверят только самый ломовой и неблагодарный труд с мизерной зарплатой, и то - чтобы выпало такое 'счастье', нужно пройти через унизительно жесткий отбор.
Короче, несмотря на то, что люди туда не идут, попасть туда, если захочешь - не больно то попадешь. Придется показать себя. И если ты расторопен, не слаб и не глуп - это еще не дает тебе никакой надежды. Если ты хочешь работать и не имеешь никаких недостатков - мистер Э`Ригель будет на тебя еще посмотреть. И будет еще тебя испытать - по каким-то только ему одному известным критериям.
Принимая решение попытаться устроиться к мистеру Э`Ригелю, я много с кем советуюсь и все расспрашиваю про контору 'Эр-пиво'. Джуля очень с немалым восторгом воспринимает эту мою идею и обещает мне дать свою рекомендацию, и это в принципе, существенно увеличивает мои шансы.
Русскоговорящий контингент грузчиков в порту, услышав о моем решении, - сразу хором замахал руками и ногами. Все стали отговаривать меня, призывали: 'акстись', сказали, что пропадешь ни за грош, и душу загубишь, и потом будешь жалеть и все такое прочее. Когда я сказал им, что я все-таки намерен попытаться, мне пожелали удачи, и сказали, что у меня нет шансов. А когда я сказал им, что за меня уже поручилась миссис Джули, то мне на посошок понасыпали множество напутственных проклятий, как то:
Это последнее 'Пей медуза' - вызвало всеобщий зловещий смех, и было повторено, пожалуй, каждым из грузчиков. Под это скандирование, как под фанфары, я покидал порт. Долго-долго, как родовое проклятье, я нес в голове эту ужасную медузу, и никак не мог от нее избавиться.
И потом еще на следующий день, когда я шагал в контору к мистеру Э`Ригелю, у меня все еще пульсировало в мозгу: 'Пей медуза!'. (Это, наверное, странно, но пить, несмотря на такое навязчивое внушение, совсем не хотелось - хотя медузой я себя чувствовал вполне).
И все мне мерещилось, что я слышу эти слова там и тут в праздных разговорах прохожих. Когда я проходил мимо какого-то магазина, навстречу мне попался грузчик с тяжелым мешком на спине: он смотрел на меня и что-то бубнил себе под нос, а я по его губам прочел все то же самое - про медузу.
Тут я взбодрился, собрался и отмахнулся от этой паранойи. Отмахнулся - в буквальном смысле: махнул рукой, и прогнал навязчивое состояние. И так сразу полегчало! Тихо так в голове стало, спокойно. Я изо всех сил постарался запомнить это ощущение, и этот способ, которым я сделал это: потому что я теперь знал, и решил, что если еще какая-нибудь зараза ко мне привяжется - и я с ней поступлю точно также.
Остаток пути я проделал в прекрасном расположении духа: я чувствовал себя - человеком, а никак не медузой!
Но когда я попал в кабинет мистера Э`Ригеля, со мной сделался конфуз куда похлеще мистического ужаса. Здоровенное негритосище - в белом халате и шапке как у повара, поднялся мне навстречу и, казалось, занял собою почти все пространство вовсе немаленького кабинета. Ростом он был, наверное, метра в два с половиной, или около того, а в ширину - наверное, чуть-чуть только поменьше чем в высоту. Он стал надвигаться на меня, и мне подумалось, что он хочет выгнать меня своим пузом за дверь, или же размазать пузом об дверь, если я вовремя не уберусь отсюда. (Дверь открывалась внутрь и сейчас была закрыта сзади меня; пока было еще не поздно развернуться и..). Глядя мне через глаза прямо в мозг, вместо 'здрасьте', голосом от которого задребезжала бы хрустальная люстра, если бы ей пришлось висеть здесь, да что там люстра, этим голосом был сломан английский, или же вывернут наизнанку Великий и Могучий язык (непонятно: это смотря - что именно хотел сказать этой фразой наш много раз уважаемый и ужасный работодатель) мистер Э`Ригель произнес ужасно громогласно, невероятно протяжно крайне недружелюбно: 'Пей, Медуза!'
Мне показалось, что кто-то неслышимо подошел ко мне сзади на мягких цыпочках и со всей душой угостил меня по голове поленом. Но я тут же догадался, что это не совсем так: это просто такой эффект от неожиданности, (как говорят в чилийском порту: К 'как обухом по голове дали' К).
Передо мной пронеслась невероятная череда смыслов. Я никак не мог понять - что же именно он мне такое сказал: на каком языке? То ли это он так пренебрежительно предлагает мне отведать его продукции на изувеченном русском языке; толи требует оплатить ему - что-то по-английски (pay me - оплати), - неясно что именно - толи дозу, (dose), толи долги (debts); или это по-итальянски...? Но это было не основной дилеммой сейчас, смысл слов можно было выяснить и потом, а главное было теперь - быстро сообразить, как мне на это реагировать. Ну, не стоять же пень пнем на собеседовании перед работодателем, как будто поленом по голове дали.
Мистер Ригель между тем все надвигался, и придвинулся ко мне совсем уже близко. Он остановился прямо передо мной и продолжал испытующе смотреть на мои мозги. И я понял, вдруг, каким образом он делает это: сейчас я для него прозрачный, как... медуза...
Еще я понял, что это паранойя, и что от нее надо просто отмахнуться. А еще я понял, что не мешало бы развернуться и убежать, однако теперь это уже не получится, так как уже поздно и мой новый босс почти буквально подпер меня своим животом к двери, которая открывается внутрь, и чтобы ее открыть, придется отстранить мистера Э`Ригеля но он не паранойя, и от него так просто (без ответа) не отмахнешься, и если бы даже я хорошо позавтракал обезьянами у миссис Джули, даже если бы хорошо постарался и съел целый таз мяса, то и тогда я не смог бы, пожалуй, выйти целым из этой переделки.
Поскольку спастись бегством мне уже никак не представляется и не светит, я стал быстренько просчитывать и отметать другие (не менее бредовые) варианты: провалиться сквозь землю, раствориться в воздухе, выйти сквозь дверь... В голову лезла одна лишь только всякая чепуха, и я подумал, что зря я, наверное, вообще сюда пришел, а раз уж пришел, то зря вовремя не убежал, (а страшный негр все стоит и смотрит на меня!). Тогда я не без сожаления представил мысленно, что бы я делал, если бы поступил правильно и сумел унести ноги: я вышел из кабинета, выскочил на улицу, поймал такси, доехал до пляжа и пошел, пошел, пошел - вдоль по линии прибоя. ...Так я шел, долго шел, и далеко уже зашел, но потом все равно зачем-то вернулся в этот кабинет и - нашел здесь себя. И нашел себя очень смешным: неловкая пауза затянулась петлей на моей шее. Я улыбнулся, расслабился, махнул внутренней рукой, и сразу нашелся простой и естественный выход из ситуации (и из транса).
Я с наслаждением вдохнул всеми легкими воздух, медленно выдохнул, посмотрел в глаза мистера Отелло-Ригеля, непринужденно, улыбнулся и сказал:
- А погодка прекрасная нынче! - не правда ли?!.
Негр на долю секунды сердито свел брови, но сразу показал широкие белые зубы, означающие дружелюбную улыбку, и протянул руку для ее пожатия:
- Ригель, - приветливо проревел, как мне показалось, сам сатана. - учредитель и держатель предприятия, которое было здесь еще ДО католической церкви.
Только и всего.
Все срослось, и я каким-то непонятным для меня самого образом отвечаю критериям отбора, известным только этому господину. Мне выдали какой-то белый костюм - наподобие поварского передника и шапочку, похожую на берет. Затем меня отвели в распоряжение бригадира, который показал мне цех.
Я получил эту роль, мне выпал счастливый билет.
Когда после первого трудодня я шел домой, то проходя мимо порта мне бросилось в глаза, что там - на редкость никого не было. Мне почему-то придумалось, что все умерли от зависти.