215 215

Автор: Борис Геннадьевич Малкин

Адрес: Россия, Республика Башкортостан, г. Ишимбай, ул. Губкина,26-А,12

Электронный адрес:[email protected]

Предлагаю рукопись для публикации.

Жанр: самосовершенствование, фантастика , приключения.

объём: 215 страниц

Притча о человеке.следующего путём совершенствования духа и тела, хозяине своей судьбы, пленнике собственных понятий свободы.

Автор: Борис Малкин

Дождь поющего огня.

Всякое падение носит в себе

частицу полёта.

Прошу извинить меня за то, что в этой книге нет ничего такого, чего давно уже не измыслили люди. Я следовал за рыскучей мыслью, даже не думая обуздать её. Дай Бог, люди научатся тому, чему не научился я, и достигнут вершин, до которых мне, как до неба.

Часть I

Красное дерево

Разметало ветви по чёрному небу.

Далеко- далеко слышен крик

Красного дерева.

Огненная страна слышит молитву

И торопится выкрасить в алое,

Похожее на улыбку бездны

Высокое небо ночи.

I. Дождь.

Размытый пеленой дождя образ скитальца маячил на возвышенности возле города. Город притих и съёжился под напором небесной воды. Изредка по мокрым улицам проезжали машины, маленькие сутулые людишки в куртках и плащах с поднятыми воротниками перебегали дорогу, прятались в обшарпанных, мрачных подъездах.

Какая-то сила, потаенное неосознанное желание потянуло меня к окну. Занавесь, нервно колыхнувшись, отползла в сторону. Я хотел увидеть что-либо, но стекла, по которым стекал дождь, отнимали чёткость восприятия реальности.

Неудержимость и безудержность.

Я попробовал открыть окно, но шпингалет крепко заклинило, мне не оставалось ничего другого, как выбить стекло.

Это было моё мгновение.

Я положил окровавленные ладони на подоконник и, наклонившись вперёд, попытался всмотреться.

Это было впервые, и это было ни безумием, ни прозрением. Просто я увидел реальность, не опошленную моими желаниями и стремлениями. Я увидел искренне, бескорыстно.

Я увидел скитальца Артемия.

Впоследствии мне часто приходилось встречать его. Наши судьбы переплелись непостижимым образом. Жизнь обессмыслилась и отяжелела бы, не будь этой встречи.

Взгляд, разорвавший завесу яростью глубины сути, встретился с взглядом Артемия. Глубокие глаза, мокрый плащ с капюшоном, всё это делало его похожим на средневекового монаха - странника. Артемий стоял на холме и задумчиво разглядывал Город. В его позе было что - то царское, он выглядел хозяином, повелителем сегодняшнего дождя, да, наверное, и всего мира.

Мысль влетела в мою голову, затуманила зрение, вернула меня к чувству обыденности.

Кто он странник среди дождя?

Что на меня нашло?

К чему всё это?

Я ответить не мог.

Жизнь изменилась, я сделал первый шаг по СВОЕМУ пути.

Я задумался...

............................................................................................

Всё это глупость и чепуха. Суета пришла и уйдёт бесследно, туда, где ничего не было и не будет. Придёт время - умолкнет смех, и высохнут слёзы. Я буду танцевать на крыше этого мира, я буду парить над этим миром.

Моя жизнь наполнится истиной, и я выпью её одним махом, что - бы, опьянев, наполнить покоем последний чертог вселенной.

Я увидел блистающие пути и теперь знаю, куда идти.

Я пойду до конца.

Тем, кто остаётся позади, я прошепчу тихо слова прощания, Ибо пути наши не сойдутся никогда. Ибо мне страшно дорого моё одиночество.

Друзья мои, я ещё с вами, но меня уже нет и в помине. Оставляю вам свою усмешку и теплоту. Живите и радуйтесь.

Нам больше не встретится.

.....................................................................................

Вой времени.

...........................................................................................

Улыбка поиска.

..............................................................................................

Игра отчаяния.

................................................................................................

Построение серых иллюзий.

...............................................................................................

Нужно уметь терять, ибо без потерь нет обретений.

Не научившись терять и расставаться с достоинством, без мокроты, мы, так или иначе, несём потери, только потери, не несущие радости, ведут к истощению наши судьбы.

....................................................................................................

Клочья радости.

.................................................................................................

Я не вижу... То, что нравится чувству, отталкивается и летит в незримое. Созерцание света наполняет дух мраком. Несбыточность глушит, заставляет согнуться пополам. Серый дух трепещет в струнах ветра, мокнет в струях дождя.

Неуловимая музыка оседает в распахнутые глаза.

Я ещё живу, но, чувствую, мне недождаться. Так и останусь странником, идущим вне круга, слегка касаясь его горячей щекой, душой, наполненной серым цветом.

...........................................................................................

Твои глаза обещают тайну, но твоя ложь рассекает лицо взбесившейся бритвой.

Я хочу спать и если усну, то знаю: мне не проснуться.

Я желаю покоя, но иду через всю эту свистопляску судьбы.

В мире дождь. Я люблю этот дождь больше, чем люблю свою боль.

Дождь танцует над миром.

..............................................................................................

Если ты живёшь и чувствуешь, что страшно одинок, значит, ещё не пришло время встретиться со своим настоящим другом.

Если ты умираешь, помня лишь одиночество в своём прошлом, значит одиночество для тебя было более ценным, чем дружба.

..................................................................................................

Всё на свете можно потерять и всё можно найти.

.................................................................................................

Мы старше своих теней.

.................................................................................................

Долго плутал я по ночному лесу, продираясь сквозь кусты, натыкаясь на тонкие стволы молодых лип и спотыкаясь о старые, гнилые пни. Наконец, замаячил сквозь тёмную листву огонь и послышался человеческий голос. Лес расступился, и я буквально ворвался на небольшую поляну, посередине которой горел костёр. Возле огня, на поваленном стволе трое молодых людей, молча внимающих голосу четвёртого, изящного стройного парня в длинном плаще.

Я узнал его сразу, хотя лишь во снах и грёзах прежде мог я столкнуться с его странным ликом.

Артемий говорил горячо, каждым, словом убеждая слушателя в правоте собственного безумия. Речь его была необычна, говорил он о вещах нелепых, но притягательная сила исходила от этого человека, мысли которого воспринимались, как правда, мудрая и чистая, словно горный родник.

Правда о том, чего не может быть.

Никто словно не заметил моего появления. Я подошёл ближе и сел на свободное место у костра, на маленький сырой чурбачок.

- ... Единственное, что может по - настоящему оценить и почувствовать мир, зовём мы человеком. И каждый из вас, наверное, уже думал об этом так же, как думал о итоге существования. Но сегодня я не скажу вам о смерти и повременю с толкованием жизни для всех и каждого.

"Я" человека, дух человека, ум человека, чувство человека - вот что разрывает моё сердце. "Я" человека несу, словно краденый мешок с зерном в чёрный день людей.

Неужели могила уже вырытая для каждого "Я".

Неужели придётся человечьему духу вечно кочевать от кладбища к кладбищу в поисках лучшего надгробного камня?

Неужели удел человечьего чувства в восторге исполнения собственных прихотей?

Миллионы. Миллиарды людей вглядываются в небеса и дивятся множеству явных и скрытых светил. Также дивятся они множеству лиц человеческих, виденных и до поры не знаемых.

И думает каждый, будто его "Я" , пусть любимое, пусть безразличное, пусть ненавистное ему, есть центр, в кругу которого пляшут хороводы чужих судеб.

И многие восстают против этого и бросают свои судьбы в пасти жадных могил, и думают, при этом, что подошли вплотную к свету вечного.

Но лишь единое способно к существованию в вечности.

Судьбы человеческие - кружева в сплетении мира.

Умы человеческие - строители преображения мира.

Чувства - ценители, осязатели сущего.

Зловещей тенью за всем этим видится наше "Я".

Хорошо, если затейливые кружева, множась, расширяют полотно вселенной.

Плохо ли когда преображение освежает своей новизной давно изведанные просторы, а чувства строго и непреклонно вершат суд над торжеством движения

Всё это пришло, и канет, и возродится.

Но хранить ли нам своё "Я"? Перленать ли его при новых рождениях? Что стоит за столь малым и столь ценным?

Прорасти ли зерну в пустом сухом горшке?

Ничто заходится в крике, если находится грамотей, убеждённый в его существовании.

Всё вечное едино, и всё единое вечно.

Ваше "Я" - двигатель этого.

Вершина.

Свет.

Тайна.

Видите, пошёл дождь. Сколько капель и все из одного неба.

"Я" человеческое - есть небо, всё остальное - дождь, который оно проливает на землю.

Протяните руку, и она проткнёт небеса насквозь. Но схватила ли рука небо?

"Я" человеческое едино по своей сути, чистое и непорочное, малое и огромное, словно океан беспредельности.

В вашем "Я" нет и не может быть грязи. Грязь приносит приливы стремлений разума и чувства.

Большим навозным комом обрастает "Я" в своём странствии по путям

судеб.

Но нет вины в алмазе, заточённом в оправу дерьма.

В прошлом. Настоящем и будущем "Я", и чушь для него - время, выдумка для него - пространство.

Существует "Я" со времён первого человека, но не погибнет с последним.

Первый и последний и любой другой носят в себе огонь единого.

Артемий внезапно оборвал свою речь и уставился на меня.

- Привет тебе, новый друг, - сказал он и протянул свою мокрую от дождя руку. Его слушатели по очереди поднялись и подчёркнуто вежливо поздоровались со мной.

- Поздновато уже, - поёжился Артемий, - пора возвращаться

- Если все пути порваны, куда следовать? - спросил я.

Артемий повернулся спиной ко мне и моим новым товарищам и, не прощаясь, двинулся прочь.

Сделав несколько шагов, он обернулся с пылающим взором и спокойным грустным ртом.

- Вы все ещё не настолько сильны, чтобы рвать пути. Человеку всегда есть куда возвращаться, - бросил он и скрылся в кустах.

...................................................................................................

Прошлое - это то, чего у нас не было.

.......................................................................................................

II. Сон.

Когда воспалённый отчаянием взгляд падает на безудержную осень в сердцах явившихся из подобия отражённостей Единого, крики радости о вынужденным одиночестве среди кишащей никчёмности вскипают на устах и падают кровавой рвотой на суету существующего. Колени воспаляются от прикосновения с почвой. Ноги разгибаются с тихим хрустом, а прохлада влажного неба опускается на плечи восставшего...

................................................................................................

Я разжигаю вечность и смотрю в зеркало жизни в надежде разглядеть бессмертие...

....................................................................................................

Это страшно...

Это никогда не кончается, ибо нет этому начала.

Я не вижу истины в том, чём не существует окончённости.

Странный слепой человек.

Неопределённость - кошмар.

Стремление уйти от себя,

Потворство порокам,

Страсть к насыщенью -

Всё это кошмары,

Кошки,

Не кошки,

Тигры скребутся,

Ревут в ожидании подачки -

Кровавого сердца куска.

Кошмар - если сердца не станет.

Мир в наших душах - кошмар.

Жар и Холод,

Упоенье удачей,

Пьедестальная радость,

И горе паденья.

Великая сила.

Перемены судьбы,

Покой,

Пустота,

Или буря.

Всё то,

Что пройдёт

И чего не настанет,

Чего никогда не было,

Чему не бывать.

Всё это кошмары,

Сон,

Ставший явью,

И Явь,

Перешедшая в сон, -

Кошмар бытия,

Убийство и уничтожение

И созидание на собственном пепелище.

Дары и жертвы,

Принятые и отданные безвозвратности,

Ужас осознания трусости.

Всё хуже и хуже,

Всё страшней и страшней

Рыдаем и стонем

Пред ликом кошмара,

Даже не видим

За порогом его

Вожделённой свободы,

Что у вас остаётся,

Если сердце изодранно в клочья,

Люди ужаса,

Дети кошмаров,

Подвиги мужества вам остаются,

Вечное бегство,

Холодная мгла.

..............................................................................................

Вечер в очередной раз победил дневной свет тенью наступающей ночи. Дверь опустевшей маленькой церкви со скрипом открылась, пропуская взволнованного, растрёпанного юношу в обитель поклонения святости.

Отец Георгий готовился уже покинуть свой духовный пост и вернуться домой к семье. Он совсем не ждал посетителя в такой поздний час. Священник недовольно глянул на молодого человека.

- Поздновато уже, сын мой, - кинул он вечернему прихожанину. На сей день служба окончена.

Он ожидал, что, как водится, парень оглянется на фрески с библейскими сценами и удовлетворив своё, судя по всему, праздное любопытство видом пустой церкви, уйдёт восвояси.

- Мне нужно поговорить с тобой, святой отец, - тихо сказал юноша.

- Не время для исповеди. Поздно. Служба окончена, - повторил Георгий.

- Но разве служба господу кончается для вас с уходом света?

- С уходом света закрывается церковь в простые дни и долгий день просит хорошего отдыха.

- В простые дни?... - переспросил ночной гость с усмешкой. Мне нужно поговорить с тобой, святой отец. - Голос парня был твёрд, и даже несколько властен.

- Ну хорошо, подойди поближе, присядь и расскажи, что привело тебя в божий храм.

Пастырь присел на скамью и указал на место подле себя.

- Я хочу, чтобы ты рассказал мне о монастырях, - потребовал юноша, усаживаясь рядом со священником.

- Как твоё имя, сын...

- Артемий. Я просил рассказать о монастырях.

- Но к чему тебе это. Очень похвально, если ты пожелал покинуть суетный мир и посвятить себя господу. Но неблизок путь к царствию небесному, очень трудно отторгнуть искушения. Тебе надобно хорошенько подумать прежде, чем сделать такой важный шаг.

- Я не собираюсь уходить в монастырь, - возразил юноша.

- К чему же тебе знать о всех тяготах монашеской жизни? Или ты...

- Я прошу тебя, отец, расскажи. И отец Георгий рассказал юноше о монастырских уставах, обетах, образе жизни.

- В монастырях молятся господу, молятся, забывая самого себя, - сказал пастырь в конце рассказа.

- К чему же молится, если забыл о себе?

- О себе забывают, чтобы помнить о других, - улыбнулся отец Георгий.

- И если ты всё-таки собрался стать монахом, тебе предстоит очистить сердце прежде, чем храм божий распахнёт двери свои пред твоим обузданным прахом.

- Нет, святой отец, это я собираюсь распахивать своё сердце. Это храму придётся почистится, прежде чем пущу я его в прах свой. Ибо храмы божьи для меня лишь кирпичи, из которых я построю истинный храм в свободном сердце. Ибо меня унижает, когда люди прячутся друг от друга. Ибо я не собираюсь подгонять сердце под чужие стены.

Георгий молчал и слушал слова Артемия, и только искры восторженности в глазах выдавали его радость от услышанного. Он слышал впервые такие слова. Хотя ждал этого всё жизнь. Последнее время он уже начал терять веру в существование людей думающих, как этот юноша.

- Тебе предстоит долгий путь...

- Да, отец, но... научи меня... укажи дорогу и дойду я, и если, не доходя, сгину, то ведь с надеждой погибну. И последней мыслью моей будет мысль о радости пути к свободе.

- Кто я, чтобы указывать тебе. Мало кто избирает подобные пути, - покачал головой пастырь. - В сущности, любой наш путь праведен, если он устремлен к бесконечности. Все пути ведут к Богу, но многие не ведают ни о конце своего пути, ни о Боге, полагая венцом сущего успокоения в смерти. На заблудших овец похожи они, их жизни плутают среди жизней многих и многих. Каму-то они мешают, кому-то делают благо, и получается, что и жизни их для тягот или радостей идущих до конца.

Тебе следует знать одно правило: ты и любой другой, будь то человек или зверь или даже крохотная блоха на теле паршивого пса, равны перед ликом господа. Независимо от твоих действий ты не выше и не ниже кого бы то ни было. В мире существует равенство и равновесие, и это закон божий.

Ты не избрал путь поклонения, и ты не избрал путь идущих друг с другом. Тебе предстоит идти в далекий обход, ибо ты не признаёшь чужого пути. Как знать, может быть, обход этот окажется ближе других путей.

Я понял тебя, брат мой, ты идёшь к свободе, знай же, что великое множество храбрецов гибло или вечно блуждало на пути свободы. Чтобы идти, одному нужна сила, ты должен искать её везде и во всём, найти и подчинить себе. У силы также есть правило: она покоряется только искреннему сердцу, только бескорыстно можно обрести силу. И самое важное для тебя - научится желать, не желая, дарить и не ждать отдачи, и не когда ничего не просить, даже у господа Бога.

Георгий замолк и опустил голову.

- Мне нечего сказать тебе более, брат мой, всё остальное ты откроешь сам, мои истины для тебя ложны. Но я верю в тебя, в глазах твоих видно

упорство, видится частота.

- Почему же сам ты сидишь среди этих стен и поёшь людям о смирении, когда в тебе клокочет жажда великого странствия, если в тебе угасает день за днём понимание пути к свободе.

- Понимание - вовсе не предназначение, - возразил Георгий. - Разве достаточно понимания высоты, чтобы подняться на гору или чтобы летать. Нужна начальная сила, нужно мужество. Если этого нет, ни какое понимание не спасет тебя от неизбежной гибели. А здесь я в месте с людьми. В месте мы - сила. То, что дарю им, они отдают сторицей, и мы дойдём до конца.

- Но тогда твоя судьба вплетается в их судьбы, ты не одинок, и ты счастлив. Счастье - это конец...

- Любая судьба вплетается в чужие судьбы, а счастье... просто это очень приятно быть счастливым.

Артемий поднялся со скамьи и протянул руку священнику.

- Прощай, святой отец.

- Прощай, брат мой.

Артемий направился к выходу. С расписных сводчатых стен смотрели святые, почти у всех их были подняты руки, словно они приветствовали уходящего от них или махали ему на прощание, как доброму другу.

Над крышей церкви светлело небо.

.................................................................................................

Долгий путь наливает ноги беспощадным золотом неминуемой усталости.

Лес дремуч и темен. Солнце спряталось за далекие горы, оставив до утра власть над ночной землёй далеким небесным сестрицам.

Ночные птицы перекликаются, словно советуются о делах тьмы.

Откуда приходит тьма? Куда она отправляется с возвращением света?

С небес ли опускается она чёрным покрывалом мглы, или недра земные извергают черноту на встречу холодеющему небу?

Так думает ночной странник, поистине странна поступь его в дремучем лесу. Его глаза - глаза ночной птицы. Ни разу не споткнулся он о злобные корни, и не наткнулся на острый предательский сук.

Он молод и смел.

И селён.

Он устал.

Его желудок просит еды.

Его глаза жаждут света.

Тело ищет покоя.

Не знающий жалости дух заставляет шагать тяжелые, налитые золотом усталости ноги. Дух терзается, но победа за ним.

Прах обречён на падение, дух на беспамятство.

"Кто же сильнее, - думает странник, - я или золото в ногах моих? Сколько его смогу унести я в звёздную тишину далекого края?"

В войне головы и ног побеждает усталость.

Странник садится на землю и прислоняется к тёплому камню.

Часы покоя легки и прозрачны.

Странник думает о том, что покой порождает силу.

Но это неправда.

.................................................................................................

Ликующий голод, мечущий в пропасть весны семена вожделения.

Я увидел в тебе не врага и не друга.

Брат мой - голод!

Вестник движенья страстей и безумства.

Я тебя ненавижу, мой голод.

Моя кровь протекает по жилам твоим.

Брат мой, - голод!

Я убью ненавистного брата.

И слеза, жарче летнего солнца на ладони весны упадёт.

И весна станет осенью.

..................................................................................................

По осенней роще

Тоскует душа ветра,

Он спит и видит,

Как поднимается к небу

Облако жёлто - зелёных, красных

Мёртвых охотников

За лучами светила.

Осень тоскует о снеге,

Белом и чистым, способным укрыть под собой

Её мусор и язвы.

Снег придёт и застелет

Постель для развратных метелей,

Влюблённых в голодных волков.

Морозец ударил.

Иней со снегом и листьями.

Хрустит пережаренным хлебом

Под нелепой походкой

Весёлого странника.

Исхоженный мир

Отрады не дарит,

В прожитых годах

Усталости ни на чуть - чуть.

Друг волков и морозов,

Враг ветров и метелей,

Муж госпожи Тишины.

Нелюбимый, отвергнутый, брошенный,

Ищет странник супругу,

Зовёт и рыдает,

И думает смертью своей

Возвратить госпожу Тишину.

Он ложится на землю,

Глаза закрывает

Приди ко мне смерть,

Возврати Тишину.

Заблудшие ветры смеялись

Над странником глупым,

Но потом пожалели его

И с метелью в постель уложили

Жаркая снежная страсть

Только смерть не пришла,

Глаза открываются.

Утро.

Чёрт с тобой, Тишина -

Он смеётся

Доволен собою.

Друг волков и морозов,

Враг ветров и метелей,

Муж госпожи Тишины.

Он отправится дальше

Он поёт, ибо любит.

Он танцует в предзимье

Под песню волков,

Хруст морозных шагов,

Плач любви

...............................................................................................

Рассвет брызнул Богровым светом сквозь листья и сучья поющего леса.

Сон покинул странника. Его взор прояснился. Он снова стал нищим. У него больше не было золота.

Артемий отстранился от тёплого камня. Изумлённо и восторженно глядел он на то, к чему прикасался тёмной ночью.

Камень вздрогнул и пошевелился, и перестал быть камнем.

Это был человек. Смущенно склонил голову пробудившийся странник.

- Здравствуй брат.

- Здравствуй, плутающий в немыслимых дебрях, - сказал странный человек, тощий, покрытый мхом, с тусклым взглядом. - Долго не встречал я в глуши этой существо ищущие иллюзии. Видно душа твоя, истомившись в общении с бесплотными ведениями, потянулась в дикий край. Присядь же и прислонись спиной к спине моей. Опрокинь жалкое восприятие лёгкостью пустоты.

- К чему мне пустота, - ответил Артемий. - Я хочу наполнить сердце своё миром. К чему мне пустота? Тёплая тьма тяготит меня, ибо пустота выворачивает наизнанку саму жизнь.

- Ошибочен и суетен путь твой, - проговорил тощий человек. - Опустоши колодец духа своего и прыгни в него очертя голову, пусть падение твоё будет лёгким и вечным. Ты будешь двигаться гонимый лишь одной, самой сладкой тяжестью, тяжестью собственной отрешённости. Каждое падение носит в себе частицу полёта...

- Но я хочу летать не частично.

- Полёт и передвижение по воздуху - разные вещи. Не стал ли ты рабом стремления к святости своего пути? Ведь рабы не летают. Суета. Спокоен сидячий дух.

- Ты хочешь скитаться, и мучится ради вожделённых глотков хмельного мёда любви? Усталость придёт к тебе, и лишь пустота тогда подарит отраду.

Ты, хочешь быть выше всех? Ты, родился без крыльев.

- Нет, - покачал головой Артемий, я хочу быть больше всех, чтобы обнять тех в кого влюблён.

- Жаждут ли объятий твоих любимые тобой? Не будут ли насилием для них объятия твои?

Тощий лесной человек закатил глаза и развёл руками. - Иллюзии вновь искушают покой мой. И ты человек пустоты.

Но Артемий уже не слушал. Сильные ноги понесли его прочь.

" Разве ложь всё, что вокруг?" - думал Артемий. - Вот это дерево, или пень? Пение птиц?

Разве любовь не огонь воспламеняющий сущее?

То, что вижу - истинно, но разная истина у каждой вещи. Иллюзии нет у правдивого дающего всем только своё имя.

Бегущий влюблённый неизменный трус.

Нет, я не человек пустоты, если пустота зло моё.

Не хочу я хоронить своего Бога, как и не хочу смерти, ибо жизнь вне пустоты и покоя.

Мало мне одного понимания мира.

Не стану я тушить костёр свой, даже если это мой погребальный костёр.

Между тем кончился лес и богатое поле, полное жирных колосьев, раскинулось перед Артемием.

Широкой поступью вошел в море хлеба скиталец. Рвал он колосья и жевал спелые зёрна. Он дивно разбогател.

Сон одолел его посреди чудесного поля.

"Палач или друг спелым колосьям серп?" - спросил сам себя Артемий. Ответа не было, скиталец ушел в сон.

.....................................................................................................

Долгие годы сон удерживает в цепях объятиях молчащее сердце.

Тишина и покой.

Но тишина ли, если ухо глухо и уста немо просят первого крика.

И если ещё нет ни уст, ни ушей.

И даже сердца ещё нет.

Тишина истосковалась по крику времени.

Времени, влюблённого в эту самую тишину.

И время приходит.

Голос его походит на плач.

Его голос - голос ребёнка.

Взор рассекает ничто и творит из его скудной плоти целые вселенные.

Сердце стучит в ворота судьбы, призывая к действию возрожденные чувства.

Судьба снимается с якоря в поисках утраченного покоя.

Ибо то чего не вспомнить, то что осталось за пределами взора и времени, кануло безвозвратно.

Так думает разум.

Разум жаждет бессмертия.

Где ты, вечная жизнь? - спрашивают уста у рук своих, и руки принимаются строить идолов.

Слабому духу страшно быть одиноким.

Слабому духу хочется хозяина - друга.

Как грибы вырастают на земле идолы.

Их пустые глазницы обещают тайну.

Каменная мощь идолов таит в себе тень вожделённого смысла.

Время течёт и течёт.

Словно река, словно холодный дождь.

Дух крепнет и молот разбивает идолам твердолобые головы.

Тот, кто приходит, должен уйти.

Бессмертие - это вечно наступающая смерть.

Разум в отчаянии обращается к чувствам.

И чувства обманывают своего повелителя.

Чувства строят тюрьму из наслаждения жизнью.

Разум стареет.

Страх становится господином разума.

Серой тенью бросается он сзади на тонкие шеи.

Многие гибнут от удушья своего непрошенного Бога.

Но сильному горлу даже страх становится другом.

Налитые страхом, руки ломают темницу.

Отверженные чувства мстят не покорным.

Выжигают они целые миры на путях бегства от слишком заботливого товарища.

Уставший падает ниц.

Тут и конец его в ужасе перед крахом лживых надежд.

Его жизнь - вечное бегство от страха.

Бывает и так, что уставший плюёт в лицо страху с безразличием глупого ягненка перед убоем.

Это плевок в самого себя.

Гибель не щадит безразличных.

Их пути прозрачны и скучны.

Есть смельчаки, отчаянно шагающие с задранной головой в пасть смерти.

И их не щадит гибель.

Их жизнь - всего лишь актёрство в героев.

Вновь тишина и покой.

Этого нет, ибо это кончится с приходом нового времени.

И будут рожденья.

И бега.

И смелость.

И безразличие.

И будет смерть.

Беспамятство до и беспамятство после.

Ничего не попишешь, пока не родится Он.

Сумевший открыть своё сердце пред ужасом смерти.

Сердце - творец.

Сердце - хозяин страха и чувства.

Радуется оно даже в смерти, хотя люто и непреклонно перед её ледяным дыханием.

И жизнь духа человека - сердце настолько прекрасна, светла и осмысленна, что не жаль прожить её и миллионы раз.

.......................................................................................................

В преддверии ночи добрался Артемий до города. Что же услышал неуёмный скиталец, кроме стонов и плача, и треска погребальных костров?

Город - чума.

Люди шарахались по городу в поисках утешения и убежища. Худые, больные люди. Никто из них не мог покинуть чрево болезненного каменно - деревянного монстра, цепь солдат опоясывало город, как пояс чресла, как петля шею удавленника.

Солдаты шутили, и смех хлопал крыльями воронов в вечерний трагедии.

Иногда заразные жители, или пока до поры, здоровые, обезумевшие от отчаяния бросались на солдат, пытаясь пролететь, проползти сквозь их нехитрое построение. Пики встречали таких людей, и они возвращались внутрь своих очумелых обитателей.

Артемий шагнул к стражникам и те, заградив ему дорогу, прокричали грубо в его уши о невозможности возвращения.

- Я хочу войти в этот город, - тихо сказал Артемий и пики

раздвинулись. И город разверз зловонную пасть, приглашая его к смерти

"Видно этой ночью мне придётся здорово подраться с собственным ужасом. Подраться и отделать его, чтобы помнил до самого конца" - так думал идущий посреди пиршества разложения.

Только смерть не цепляет до срока слишком чистую, слишком жадную до жизни душу странника.

Больные люди выползали из хижин, цеплялись слабыми руками за одежды Артемия. Им было не выносимо видеть здоровое тело.

Кто - то крикнул в толпе о целительной силе крови чистого человека. Многие, многие захотели сделать глоток багрового напитка жизни.

Обезумившие люди бросились на пришельца. Они ждали бегства его и торопились. Но Артемий не думал бежать. Он подобрал битое стекло с земли и отворил вены на своих нежных руках.

Кровь струилась. Её лизали, сосали, кусая и целуя тело новоявленного спасителя.

Только спаситель и не думал спасать никого, его мучили ужасы, он не хотел вести себя, как больные из города.

- Пейте, убогие человечки, - шептал Артемий. - Только не кровь слизываете вы с рук моих, а ложь своей трусости перед неумолимостью собственной слабости.

Ещё немного и колени подкосились у обескровленного странника, и упал он на камни города. А люди, нализавшиеся крови, прожили не больше положенного им строгой болезнью. Упали они на камни рядом с Артемием и умерли в ожидании чуда.

Но остался жив скиталец. Бродячие псы, которых не успели сожрать, зализали раны. Голуби приносили живой воды в зобах и поили бескровного из своих клювов. Когда же стражники вошли в город, чтобы сжечь мертвецов, множество птиц прилетело к Артемию. Коготки вцепились в одежду его, и подняли они своего будущего друга в вышину неба, и вынесли его прочь из мёртвого города.

Далеко в глубь дикого леса унесли бескровного птицы. Опустили на цветущую поляну и улетели прочь. Им не нужно в награду ни слова, ни дела, ведь они просто птицы, которым дано передвигаться по небу.

Они верили в тот час, когда Артемий научит летать даже птиц.

.......................................................................................................

Бог не мучитель человеческий. Ложь - вот палач истинный, обрекающий человека на страдания по приговору трусости.

.........................................................................................................

Ликующий крик вездесущего стона.

....................................................................................................

К утру ветер пригнал серые тучи. Летний тёплый дождь уронил влагу

на зелень леса. Весёлый и быстрый дождик. Его струи омыли странника. Глаза распахнулись. Утро улыбнулось в них радостью жизни. Артемий поднялся и сел на траве, опершись о слабые руки. Прошлое хлынуло к его сердцу и на мгновение перестало быть прошлым. Стыд подкатил к горлу.

Он унизил человека в самый великий момент его жизни, в момент ухода.

Если бы не птицы, лежать и ему таким же трупом, и гореть на костре.

"Небо, небо, неужели ты не видишь, как низки мои помыслы? Дай мне напиться из твоего бездонного колодца. Моя жажда испепелила землю.

Дай мне, небо, глубины твоей в очи мои, увижу тогда то, к чему стремится глупое сердце.

Спасибо, небо, за дождь твой, за омытое, больное тело.

Пошли мне страдания, небо, ибо до сих пор я не ведаю о нём.

Пошли света, великое небо, дабы свет, коснувшись лица моего, разбудил меня. Долог и тяжек мой сон.

Разбуди меня небо.

Накажи меня. Вырви язык мой и помути разум. Чтобы не летали злые слова мои по миру и не оскверняли святую землю жадной мыслью.

Дай теплоты твоей, небо, отогрей, замерши руки, они хотят разорвать вселенную. Отогрей уста мои, они тоскуют по поцелуям вечности".

Костёр подождёт.

.....................................................................................................

Прошлое - это то, чего у нас не было. Не стоит брать с собой его несвежее дыхание. Не стоит делать из него настоящее и будущее.

Прошлое учит, но приговор выносит только отчаяние.

Ошибки даются нам для того, чтобы стать щедрее. Тот, кто ошибся, платит трижды за то, за что можно заплатить один раз.

Артемий сорвал большую спелую ягоду земляники и съел. За тем ещё одну, и ещё... Ему показалось важнее нытья раскаянья обрести здоровье и силы для жизни.

Поев ягод, вновь упал на траву Артемий, слабость предложила ему сон взамен на потерянную впустую кровь.

В кустарнике крикнула странная птица. Эхо подхватило её крик, повторяя и унося прочь.

.......................................................................................................

Громадные снежные горы тянут ввысь гордые пики. Воздух тих и прозрачен. Артемий плутает в этих горах, не зная цели и пути возвращения. Перед ним появляется старец с длинной седой бородой, в серебристых одеждах. Старец ведёт его по припорошенной снегом тропе к утёсу, нависающему над пропастью. На самом краю они останавливаются, старец обводит рукой вид с утёса.

- Запомни, - говорит он, - сила - это бессмертие. Сила - это бессмертие.

Артемий шагает по тропе, уводящей к серому замку. Не поступь человека несёт его, танец, сверкающий изяществом увлекает его к каменной двери.

Артемий стучит в дверь. Багровые лучи заходящего солнца омывают её крепость. Слышатся шорох шагов, скрип запора и петель.

Молчаливый учитель в чёрном хитоне смотрит в сердце пришельца, отворачивается и идёт вглубь замка. Лучшего приглашения не существует. Странник идёт следом.

Вскоре видится тёмный проём люка, ступени холодят ступни сквозь грубую кожу сандалий, мрак подземелья разрывается на пугливые тени, при виде дрожащего огонька маленькой свечки.

Тысячи книг дохнули на Артемия неиссекаемой силой. Он садится за столик, и Молчаливый Учитель даёт ему книгу за книгой. И Артемий читает. Восторг властвует нал его духом.

Время плавится быстрее свечей, догорает и гаснет.

Тысячи книг.

Череда мыслей и образов.

Рука Учителя касается плеча Странника, тот встаёт и взлетает, и парит среди книжных полок в сумраке подземелья. Он парит и видит сквозь переплёты, а истина сути вгрызается в его сердце.

.................................................................................................

Если у мысли есть, крылья человек полетит.

....................................................................................................

Артемий поднялся с травы и огляделся вокруг. Лес шумел и радовался чистоте летнего солнца. Древние дубы поскрипывали под ласками тёплого ветра, подпевая шелесту трав и листвы.

Славная песня наполнила сущность, пробежала она золотистой волной по телу исцелённого и, вырвавшись на волю через уста, разлилась по солнечному дню, смешалась с ароматами цветов, достигла самого неба.

Назойливость мыслей умчалась прочь.

Только песня. Славная песня и солнечный мир, и жадность жизни, любви и власти, и ещё страсть к величию свободного равенства.

Будущее, прошлое и настоящее сошлись вместе. Местом их встречи оказался Артемий.

Душа поющего сердцем достигает вершин Неба.

Пусть ликует час безвременья. Пусть ликует до срока.

.......................................................................................................

Сказочная мелодия навевает странные чувства увлеченным охотой. Лошади замедляют ход и их всадники, вслушавшись в блистающие чистотой и правдой звуки, задумываются о величии света. Смех замирает на устах

веселой принцессы.

Поднятая рука призывает к молчанию людей, лес и небо.

Только одинокая песня льется из чащи. Все остальное ждет первого в жизни своей любимицы настоящего происшествия.

Глаза слушателей заискрились.

Где - то раздался вздох.

Кто - то тихо прочитал молитву.

Прошлое, настоящее, будущее, несбыточное, ожидаемое, и неожиданное.

Все в этой песне.

С нежной щеки принцессы на влажную почву упала слеза.

На этом месте проклюнулся росток диких ягод.

Неужели, все это впервые?

Неужели, этого никогда не было и не могло быть раньше.

Синие глаза принцессы рассеянно пробегают по ошеломленности лиц кавалеров.

- Найдете, - шепчет она. - Найдите ...- ее голос срывается.

Шестеро молодых людей устремляются в чащу на поиски. Но не все просто. Кому суждена встреча, должен идти сам.

Стволы деревьев смыкаются и мужчины, не в силах протиснуться, возвращаются.

Шум леса гневной пеленой застилает триумф совершенства мелодии.

Принцесса смотрит в глубину чащи и мир превращается в сказку, наполненную танцующими образами несбыточного.

Смелая птица пробует подпевать невидимому певцу. Её голос слаб.

Принцесса соскальзывает на землю и шагает в зелёный полумрак сказки. Стволы расступаются перед ней, словно покорные часовые.

Тот, кто отправляется в вдогонку, встречает препятствие и останавливается.

Её шаги легки и отчетливы.

Её ступни не топчут.

Её руки никогда ничего ломали.

Она всё ещё чиста, как слеза осени.

Мелодия становится громче. Ликует и трепещет звук звонкого голоса. Невидимый обретает видимость и видимость эта, вопреки нерешительности ожидания чуда, пленяет больше чем тайна.

В пёстром венке из первых цветов, подобно лесному богу, восседает он на поваленном мёртвом стволе. Простые слова слетают с его уст и превращаются маленькие звезды, которые золотым бесплотным облаком зависают над крохотной лесной полянкой.

Девушка приближается к лесному певцу. Тишина прогоняет звуки. Взгляд встречает взгляд. Неожиданность врывается в трепетность душ.

Бесшумно вздрагивают сердца, прошлое вспархивает и, в мгновение, превращается в пепел.

Всё бывшее далеко и туманно.

Земля радуется в ожидании будущих жертв.

Трескается и разлетается бесчисленными осколками сама вселенная, когда две руки, встретившись, перечеркнули реальность будущим. Огненным будущим.

Задумчивый лес любезно выпускает из своей утробы влюблённых.

Где начинается любовь, распахиваются ворота судьбы, и открывается, устланный цветами, путь к самой законченности мироздания душам разбитых сердец.

....................................................................................................

Старый король прогуливался по двору замка, когда кавалькада счастливых всадников переехала через разводной мост. При виде оборванного юноши рядом со своей дочерью нахмурился король. Он чувствовал утрату власти.

Принцесса спрыгнула с лошади и подошла к отцу. Счастливый восторг танцевал в её прекрасных чертах.

- Папа, я встретила его! - вскликнула она.

- Кого? - мрачно спросил король.

- Его... того, кого видела,... кого ждала...

Король строго глянул на юношу.

- Подойди ко мне, - властно потребовал он.

Словно мечем, рубанул он Артемия взглядом. Но мечи отлетели, едва не сломавшись. Гордо подошел к королю скиталец, и в лохмотьях своих он был величественен, прост и прекрасен.

- Скажи мне имя твоё, - спросил король.

- Артемий Дождь, - юноша склонил голову.

- Откуда прибыл? Какие края служат тебе родиной?

Юноша поднял глаза навстречу старому властелину древних камней и вершителю судеб кучки безвольных людей.

- Нет такого края, который не был бы мне родным. Но прибыл я издалека и нашёл не то, что искал.

Король усмехнулся.

- Что же ты искал? Не мою ли дочь?

- Я искал возмездие, а нашёл награду.

- Хорошо. Хорошо, юнец, говорящий загадками, хватит вопросов. Я люблю свою дочь, и, если ты тот, о ком она мечтала, я полюблю и тебя. Завтра ты станешь принцем, Артемий Дождь.

............................................................................................

Безвременье кончилось.

................................................................................................

Самая прекрасная девушка мира полюбила Артемия. Сколько нежных слов было сказано, во скольких восторженных взглядах купался он и купал

свою возлюбленную.

Великая истина угасания.

Жаждущий полёта обрёл полноту.

Он отдавал свою силу, и сила возвращалась сторицей. Его плоть ликовала, разум светился тысячей солнц. И ожидание понемногу уходило из его сердца.

.............................................................................................

Берегитесь, достигшие рая, не знающие ужасов преисподнии, ибо обман есть ваш рай, карточный домик и гнилая вода. Такой обман, подобно грузу, весящему на шее, тянет к низу наши умы, и такой рай, рай для червей, ползающих по поверхности грязи, боящихся уйти в темную землю. Тот же, кто, пойдя адские муки, вынес невыносимое, вступает на светлое небо босыми ступнями и вечность его становится полётом на крыльях света, танцем на крыше мира, взглядом, разделяющим неисповедимость новизны сути.

..........................................................................................

Принцесса взяла за руку Артемия и повела его в замок.

Роскошь и чистота скальпированной красоты, маячила в каждой черте убранства, резала взгляд законченностью.

Слуги приняли Артемия в приторные объятия вежливых услуг, умыли, одели в шёлковые одежды и показали его палаты.

Не было человека счастливее его.

Артемий блуждал по замку, встречался с замечательными людьми, каждый из которых искрился собственной значимостью.

Быстро и весело, катилось по небосводу солнце, приближая свадебный день.

...........................................................................................

Порывы предчувствия заставляют ликовать разум в ожидании сладости желаемого. Но нежеланное уже нависло тучей над хромыми духами, оно хлещет их по лицу огненным градом, превращая молодость в старость, а надежду в отчаяние.

И приходит предчувствие худшего.

И жмётся хромой дух в поисках крепкой стены, угла или свода над головой.

И ад врывается в его бытие.

........................................................................................

Безумство, радость и прощанье за пиром свадебным сошлись.

Мир содрогнулся.

........................................................................................

Лунными бликами скачут мысли по телам влюблённых.

Они жадничают, забирая, тепло друг у друга. Отдают сторицей.

Жаркий танец ласк и стенаний.

Сладостный танец.

И только счастливый сон способен усмирить стук сердец, ослабить объятия и заставить воспарить в навеянных грёзах, встретится в небесном полёте и побывать в дивных местах со странными притчами.

...................................................................................

Столетия, утопающие в древности, навевают ощущение тайны задумавшемуся герою.

Он вглядывается в прошлое и зрит сумрак забвенья, озаряемый сполохами воспалённого фантазией настоящего.

Это - история.

Познание истории дарит опыт борьбы животного и божественного начала.

Герой не замечает примеров.

Герой не считает себя ровней кому бы то ни было.

У него есть странное знание.

Знание без силы, как музыка без звука, ощутимо, но бесполезно.

Герой ищет силу.

Где найти её, если она повсюду?

Ветер навевает прохладу, ломает деревья, сушит почву, приносит ливень.

Это ли сила?

Влага стекает с неба, заставляет пробуждаться затерянные семена жизни.

Воин поднимает меч и расчищает им путь к трону.

Сила ли это?

Колдун поднимает мёртвого.

Влюбленные зачинают сына.

В дали безбрежья, звезда разрывается на ужасное множество раскалённых осколков.

Где она - сила?

Герой мечется, силясь найти то, что поможет...

Кто ему вбил в твёрдолобую голову, будто полёт по свободе есть его сущность.

"Что такое свобода"? - спрашивает он у вселенной.

Природа молчит, ибо глух и незряч полоумный герой.

Что такое полёт?

Что такое паденье?

Невозможно летать не падая.

Немыслимо стать вторым Богом.

Странствие по мирам даёт осмысление.

Природа поёт, яркость образов наполняет вселенную.

Сути не видно.

Видеть, значит желать.

Желание, попорченное корыстью ни к чему не приводит.

Герой отворачивается от вселенной.

Свет пропадает.

Герой плюёт на текучесть времени и ужас пробирается ему в сердце.

Сила, где ты, сила?

Где и как научиться желать бескорыстно.

Если хочешь добиться - нужно любить.

Поиск любви занимает полжизни.

Искренность - условие поиска.

Любовь и отречение - условия искренности.

Самоуничтожение - условие бескорыстия.

Но как уничтожить себя, оставаясь живым?

Ведь человеку не дано умереть по своей воле.

Человек рождается странствовать от мира к миру.

Герой рождается лететь по границе между мирами.

Что бы лететь, нужна сила.

Сила не терпит безразличья.

Можно ли стать бескорыстным, не будучи безразличным?

Ощущать мировоззрение каждой клеткой поющего, смеющегося, плачущего тела и, не стремясь к чему бы то ни было достичь полёта.

Обрести власть, силу, бесконечную радость, обратясь в любящее ничто.

Герой созерцает будущее.

Будущее не даёт ничего, ибо у обладателя силы нет будущего, для него существует лишь настоящее.

Земля расцветает и старится.

Народы без устали суетятся в поисках тепла и уюта, словно тепло - это счастье, а уют совершенство прожигания жизни.

Люди, люди, вы не потеряли божественного, вы безропотно покидаете лоно вечности.

Наверное, человеку не суждено лететь между мирами, дарить свет и чувствовать каждую крупицу гармонии сущего.

"А может не стоит уходить далеко? Искомое рядом, возьми и радуйся. Довольствоваться малым и ждать несбыточного", - думает герой и перестаёт быть героем.

Сила растрачена.

И хотя смерть его лишь порождение жизни, он умирает.

......................................................................................................

Всё чаще уходил Артемий в лесную чащу, где в одиночестве упивался потоком мучительных мыслей. И возравращаясь в замок любимой, даря ей улыбку и нежность, всё глубже прятал нарастающую печаль.

Задумчив и безысходен, становился путь мыслей Артемия. Полнее и полнее осознавал он слабость собственного духа перед лицом пылающей страсти.

Ещё немного и страсть испепелит его душу, оставит жалкие головёшки на растерзание ветра отчаяния перед неумолимостью оконченности. Всё более его жизнь походила на сладкий сон, проснувшись от которого постигаешь ничтожество будущего.

Артемий ощущал себя дезертиром войны с самим собой. Таяла его сила и видел он уже далеко - далеко впереди тот день, когда не останется в его сердце ничего, кроме страсти к близкому человеку и безразличья к судьбам остальных. И ему становилось страшно.

Наверное он что - то напутал.

.........................................................................................................

Что имеет большую цену, оконченное или грядущее? То чего ещё нет, или то, что утеряно безвозвратно?

Что ценнее для нас, товар, покупаемый нами, или богатство, которое мы растрачиваем в обмен на этот товар?

Что слаще для нас, тихая грусть по прошлому или восторг мечты перед будущем?

Где оно настоящее?

Видим ли мы эту неуловимую грань между мечтой и памятью?

Каждый день, уносимый временем за наши спины, более наполнен жизнью, чем день грядущий. Ибо каждый новый день дарит нам немного смерти.

Ибо жизнь - это и есть то богатство, которое мы тратим на смерть.

...................................................................................................

Безвременье кончается тогда, когда человек начинает пугаться будущего.

.....................................................................................................

Какая чудная ночь позади, - сказала Лирри, открывая окно. - Дождик, подойди сюда.

Артемий приблизился к окну и обнял принцессу.

- Смотри, рассвета ещё нет, а он уже в небе - Лирри указала пальцем на крохотную точку в светлеющей прохладе утра. - Берегитесь мелкие зверушки, ястреб на охоте. Только на охоте ли. Как бы рано не подошла я к окну, ястреб успевает взлетать раньше. Даже если не буду спать всю ночь, едва появится свет, он уже будет парить на своих крыльях.

- Наверное, он также влюбился в тебя, как и я, - улыбнулся Артемий.

- Нет, это ты влюбился и оказался рядом, а он всегда в вдалеке. Я даже никогда не видела его оперения.

Глаза её засияли.

- Наверное, он очень гордый, этот ястреб, - сказала она и поцеловала Артемия. - Ты когда-нибудь верил, Дождик, что мы встретимся. Так странно и так прекрасно.

-Я только этого и ждал, моя принцесса, с самого моего рождения, - соврал он.

- С самого - самого.

- С самого - пресамого.

Артемий поднял своими сильными руками принцессу и закружился по комнате в диковинном вальсе. Ночной соловей сел на подоконник и запел, аккомпонируя песни, звонкой весёлой, как горный поток. Тихо слушало чарующий голос Артемия молчаливое утро. Оно ведало его тайну.

- Тише, лесной певец, - вздыхала Лирри, - ты разбудишь весь замок, до рассвета ещё целый час и все спят, кроме двух влюблённых безумцев.

- Тогда вздремни и ты. - Артемий опустил принцессу на постель. - Ещё целый час. Я спою тебе мысленно и явлюсь во сне.

Лирри закрыла глаза и тут - же заснула.

До рассвета всего один час.

Артемий перемахнул через подоконник и спрыгнул.

Соловей вспорхнул и заверещал.

Лирри заметалась во сне.

До рассвета ещё один час.

Часовой у ворот спал спокойно. Словно тень мимо него проскользнул Артемий.

До рассвета ещё целый час.

Стволы могучих дубов сомкнулись за спиной странника, закрывая дремлющий замок.

Артемий шёл всё дальше и дальше в лесную чащу, спотыкался о торчащие корни, обрывая одежду о колючие кусты.

Словно бегущий вор.

Солнце показало край своего багрового лица из-за дальних холмов. Его лучи разлетелись по миру. Но, вдруг, на едва уловимое мгновение светило остановило своё движение.

Оно увидело слёзы на лице уходящего странника.

III. Эхо и пепел.

Однажды встретились ему на мосту оборванные люди с блаженными взглядами. Многие знания светились в головах их, слабыми руками опирались они на посохи, языки их говорили о сути.

Глянул на них Артемий, увидел в каждом самого себя, и изумился жалкости собственного пути.

Однако собрался он с силами и окликнул людей.

- Добрый день вам сеятели и землепашцы.

И люди усмехнулись ему в глаза.

- Не сеятели мы, а скитальцы, не землю мы вспахиваем, а лишь разыскиваем истину сути.

- Что же тогда истина, как не взращённое доброй трудолюбивой рукой дерево, или жирный колос? Или вы ищете дикую истину, рождённую волчицей и рыскающую в тёмных лесах забвения? Тогда охотники ли вы? - Спросил Артемий.

- Да, мы охотники, - кричали люди, - и ещё воины, ибо мы посвящаем свои жизни битве с дикой правдой, и ещё мы лесорубы, ибо мы вырубаем леса забвения.

Артемий нахмурил брови и вновь спросил их:

- Если вы охотники, то в скитаниях своих, не едите ли вы краденый хлеб? Не воры ли вы? Не попрошайки ли? Если вы воины и жизни ваши так жалки, что не грех бросить их на арену собственной лени, и сгинуть, будучи растерзанными стальными зубами собственной дикости, то почему ставите вы на кон, то, что для вас менее дорого? Ставьте же тогда свои смерти, они более ценны.

Если вы лесорубы в лесах забвения, то где топоры ваши, или зубы, чтобы перегрызть, хотя бы слабые стволы деревьев?

Молчали люди, и веки их подрагивали.

- Убирайтесь с моего пути беззубые болтуны, - кричал им Артемий. - Ступайте к своей трусости перед непомерным трудом радости.

Тогда скитальцы склонили головы и спросили:

- Если ты мудрый, помоги нам, где найти хлеб для пропитания в пути, где найти силу для смелости, и как выковать топоры и отрастить зубы?

Усмехнулся Артемий, развязал дорожный мешок и достал хлебные зёрна. Раздал он их скитальцам и сказал так:

- Вы долго шли по миру ворами и забыли о своих семенах. Вы бросали их в сухую землю, и они погибли все до одного. Теперь пусты сумы и души ваши. Вы ищете чужое, уничтожив своё.

Бросьте же эти зёрна в тёплую землю и полейте, только не слезами сожаления, вырастите, колосья и ешьте собственный хлеб. Тогда вернётся сила и к вам. Но оставьте семян на сев, ибо в будущем вы можете быть голодными. Сейте семена вновь и вновь, но не бросайте на произвол, а растите сами. Придёт время, и отрастут ваши зубы. Наполните свои сумы и отправляйтесь. Грызите забвение, сражайтесь с диким зверем и победите. А когда вы закончите войны, вам будет куда вернуться и что любить.

Призадумались скитальцы, и уже готовы были рыхлить землю, как воскликнул один из них:

- Что же ты, Артемий, не сеешь и не растишь? Не крадены ли твои зёрна?

Опустил Артемий глаза на мгновенье, а когда поднял, засверкали они небесным огнём. И сказал он:

- Верны твои слова скиталец. Первые зёрна всегда краденные. Но последние всегда дарованные. Я - вор и я дарю вам. Только одного вора терпит на себе земля. Благодарите же доброго вора, ступайте и растите свои истины. Первая истина крадена, но последняя дарится всегда бескорыстно.

................................................................................................

И вновь в самое сердце дикого леса ушёл Артемий. Там построил он себе дом и укрывался в нём от дождя и холода. С восходом солнца просыпался он, поднимался на холм и танцевал под трели соловьёв. Сердце Артемия чувствовало силу вселенной, которая вливалась в него каждым вдохом и выдохом, пробуждала движения, такие свободные и стремительные, что даже тигры прижимали уши в восторге, а медведи одобрительно чмокали.

Великое множество зверей приходило поглазеть на танец, и не было в этом час среди них раздора. Заворожено смотрели на человека и птицы, и гады, и робкие лани, и угрюмые волки. Никто не помышлял ни об охоте, ни о бегстве.

Окончив танец, Артемий шёл к реке и подолгу плавал в её прохладных водах.

Завтракал он кореньями и плодами. А потом, отламывал от скал камни, уносил к большому оврагу и бросал в него.

Солнце клонилось к закату, он ел плоды и думал о силе.

В сумерках, снова заводил он свой танец на вершине холма и пел, пока золото усталости не переполняло его тело. Тогда, отяжелев от богатства, уходил, он в свой дом и полёты в причудливых снах носили его по таинственным небесам до нового восхода солнца.

Так проходили месяцы.

Однажды, принёс он огромный обломок скалы к оврагу, но не бросил, а уложил на верхушку кургана. Полон камней, стал овраг и новый холм вырос на месте его.

Поднялся на свой курган, глянул в себя Артемий и почувствовал силу, разлитую в могучем теле, одиночество и тоску. Опустился он на колени и говорил так, толи себе, толи тени утешения:

"Сила моя, почему ты так жадна и капризна, словно купеческая дочка?

Воля моя, ты крепка, словно булатная сталь, почему твой клинок тупится о сомнения?

Разум мой, ты обнимаешь целую вселенную, почему не в силах ты задушить моего страха перед несбыточным?

Видно не пришло ещё время победы моего духа. Не танцующий ещё дух мой, хотя уже и научился славным песням. Не полна ещё сущность моя небом. Земля колыбель и могила моя, ещё топчусь я на ней и не решаюсь ступить по небу. Мало мне моего леса и камней в нём. Пора уходить".

Поднялся с колен Артемий и бросился прочь из дикого леса навстречу

бесчисленным судьбам...

................................................................................................

Прошлое стирается, будущее обжигает надеждой и страхом.

Я живу в настоящем. Именно ему я посвящаю поиски своего чуда.

Что есть в моём настоящем, если за спиной времени клацает зубами зверская тяга к утолению жажды собственной сути.

Я голоден, и голод мой затмевает разум мыслями о путях насыщения.

Я ненасытен.

Самое малое, что есть во мне, требует к своим бесчисленным трапезам жертвы целых миров. Миров бесконечно много, и это льстит моему аппетиту.

Уныние отвергается, как ненужный хлам. Вслед ему летят мои проклятья и смех. Но сильно уныние и приходит оно вновь и вновь короткими вспышками сытости и тогда, я постигнул одну истину: стремясь к сытости, мы всего лишь стремимся к унынию. Вот она - плата за все наши труды, за надежды и пройденные пути.

Что остаётся?

Остаётся стремление к голоду.

Я так исхудал, что даже собственная тень стала плотнее меня. Я искал пути к голоду, и тем самым шёл к сытости стремления.

Уныние возвращалось.

Я был в отчаянии. Бросился в прошлое, но и там не увидел ничего подходящего. Бежал в будущее - там крылья моих грёз несли меня к насыщению.

В моей голове завелась мышь, она грызла мозг маленькими острыми зубками. Эту мышь звали - Так И Должно Быть.

Уныние властвует во дворце моего сердца.

Время течёт.

Я завёл кота, который должен был изловить прожорливую воровку - грызуху. Кота звали - Это Неправильно.

Мышь пропала бесследно.

Миры плавились, как новогодние свечи, а часы шли и шли, своим тиканьем действовали мне на нервы.

Я гладил кота, поглядывая в окно глупой фантазии и ждал стука в дверь. Я сделался пугливым и толстым.

Оказывается нельзя раскормить куриные крылья до размаха полёта.

Оплавленные миры...

Сила осталась.

Ржавый меч разбивает запертую дверь в бесконечность.

Ну, что, мои дорогие сопливые демиурги? Умереть или победить, не так ли?

Жаль, что вам не суждено убить меня. Вы мои палачи, но ваш бог именно Я. Что будете жрать, если меня не станет?

Прочь с дороги жалкие псы. Видите, мой замок пылает, мой

единственный друг спрятался в колодце. Кажется он утонул...

Я вновь переписал своё прошлое и нашёл в нём ключи от будущего. Только мне теперь не нужны ключи. Мои часы остановлены.

Пусть у меня нет крыльев, но меч у меня есть, и ещё припрятан у меня молоток и гвозди для гробов недругов.

Господи, не стать бы могильщиком.

Будущее моё, тебе кричу через пелену вожделения, ты ещё чисто, пустишь ли меня в объятия свои, с мечом и пылающим сердцем.

Миры собраны в кучу, ещё мерцают они, собранные в стеклянные часы - перевёртыши. Сыпятся они на одной склянке и новое время обдаёт меня трепетом исхода.

Ещё не вырос сын мой, и ещё не разглядел я пути к своей брошенной леди. Но уже шарит взгляд по сторонам вечности с надеждой уловить свет её сердца.

Я вернусь к тебе, моя леди, и ты будешь купаться, парить в широте моего духа, никогда мелкого и трусливого.

А пока впереди миллионы судеб.

Маленьких, красивых, убогих...

Я смеюсь в лицо тебе, будущее.

В руках моих меч, ржавчина уже слетела с него, сверкает он божественным светом.

Прочь с дороги, смердивые псы.

Моя война началась,

........................................................................................................

Уже затемно вошёл в город Артемий. Окон с приветливыми огнями искали его глаза, но глубина ночи угасила огни.

"Видно придётся мне ждать утро на улице, - подумал Артемий. - Слишком праведны жители города, устали они за длинный день, не хочу я стучать и портить их сон."

Только успел он подумать, как до ушей его донёсся шорох шагов, крадущихся, опасающихся ног.

- Доброго здоровья вам, ночные странники, - пожелал в темноту Артемий. И тут же выросли перед ним три зловещие тени, скудный свет дальних светил отразился на их клинках.

- Чего надобно вам, великие воины? - спросил Артемий. - Скажите же хоть слово мне, изголодавшемуся без человеческих голосов.

- Клацнуло оружие, и приблизились лезвия ножей к самой шее.

- Может вам нужно моё имущество? Но у меня есть только одежда, а она более ценна, чем сострадание вашем помыслам, она защищает от холода и стыда, а более мне нечего дать вам.

Тогда зашипели чёрные тени:

- Не имущество твоё, а твоя жизнь и страдание нужно нам. Боль и предсмертные муки приносит утешение нашему голоду.

- Видно придётся вам поголодать добрые люди, - покачал головой

Артемий, - смерть моя ещё далека, а ваши ножи слишком тупы и коротки, что бы подарить мне мучения. Я бы рад помучится в вашу честь, да только актёр во мне уже умер.

Сказав это, схватил он протянутые к нему ножи и вырвал из слабых рук чёрных людей.

Удивились они силе Артемия и спросили его:

- Кто ты, ночной герой, почему не накажешь нас за зло к тебе.

- Я не вижу зла, когда голод толкает волка зарезать ягнёнка. - Сказал Артемий. - И если слабость зрения заставляет охотника бросится на камень, пусть благословит удачу тот волк, что остались целыми зубы его. У вас кровавые души, что ж, значит и судьбы, ваши будут кровавыми.

Сказав это, вернул он ножи чёрным людям и отправился дальше по улицам города.

Ещё долго бродил Артемий, прежде чем отыскал окна, наполненные светом. Постучал он в дверь и открыл ему пожилой человек. Поклонился скиталец и попросил ночлега. Не пришлось ему остаток ночи мёрзнуть под звёздами и тенями спящих домов.

.......................................................................................

Хозяином гостеприимного дома оказался человек странного ремесла, он следил за звёздами с помощью большой трубы со стёклами, и гадал на расположении далёких светил знатным людям. Ему понравился Артемий своей скромностью и чистотой глаз. Когда Артемий спросил для чего хозяину столь уютного дома все эти подзорные трубы, инструменты для вычисления, он ответил:

- Я вижу будущее в сиянии ночных небесных огней, предсказываю и тем самым понемножку изменяю вселенную. - Объяснил астролог. - Королям, да и вообще людям, полезно бывает заглянуть за край настоящего.

- И ты показываешь им страх за порогом, кусок сахара, или добрую охоту. Они готовятся испугаться, или вкусить, или поохотиться, и ты называешь это изменением вселенной.

- Да, если угодно так, но это все - таки лучше, чем беда, обрушившаяся на головы нежданно - негаданно.

Артемий усмехнулся:

- Ты, просто, потакаешь их трусости и заставляешь постоянно ожидать заведомо известного свершения твоих предсказаний, а между тем следует воспитывать в человеке готовность ко всему, в любой момент времени, достоинство принимать свершение судьбы своей, как должное, ибо у настоящих людей ещё нет будующего.

- Предлагаешь смирение неизбежному, - астролог прищурился.

- Нет. Вовсе нет, не смирение перед неизбежностью грядущего предлагаю я, а умение и мужество самому создавать неизбежное. Не от звёзд должны зависеть наши судьбы, а звёзды от наших стремлений, мыслей и поступков. Хотя, впрочем, кому, как удобнее, можно осознавать мир по -

рабски, можно по - хозяйски, можно по - дружески, я же разумею по своему: не под звёзды мы должны подстраивать свои судьбы, а звёзды должны строить свои существования в зависимости от путей нашего бытия.

- Ну и загнул же ты, - присвистнул астролог. - А если судьба у твоих слов? Твоё то будущее, небось уже написано и из страха перед неотвратимостью ты вымыслил теорию изменения миров.

- Что наши слова, сказал Артемий, - возьми свою трубу и погляди хорошенько, я не боюсь этого.

Учённый долго сверлил звёздное небо взглядом из телескопа.

- Удивительно, - воскликнул он. - У тебя совсем не видно знаков будущего на небесах, хотя и смерти, которая, несомненно, является частью судьбы, тоже не видно.

- Если нет будущего на небе, может на земле его можно будет узреть? - улыбнулся Артемий.

- Вряд ли, ведь небо связывает земное узами вечного движения. То, что оставляет след на земле, отражается в небе, как в зеркале.

- Значит, я хожу по земле, не оставляя следов.

- Или сам являешься зеркалом... - Астролог покачал головой. - Неужели такое возможно?

- Возможно, если не страшится грядущего, не тяготится прошлым, и искренне, бескорыстно проживать настоящее. Или хотя бы пытаться...

Поражённый учённый предложил Артемию: - знаешь, в городе живёт очень мудрый старец. Если пожелаешь, завтра утром я отведу тебя к нему, и в беседе с ним вы оба отыщете ответы на некоторые вопросы.

- Веди, - согласился Артемий. - Мне есть, чему поучится.

.............................................................................................

- Что ты хочешь узнать у меня, друг мой? - спросил старец Артемия.

- Мой вопрос странный, если даже он вам не покажется совсем дурацким, - смутился тот.

- Ничего, ничего, самое странное и самое дурацкое приводит нас к истине.

-Что же истинного? - воскликнул Артемий. - Я уже долго путаю по свету в её поисках. Я обрёл силу и понимание пути, но до сих пор не понимаю истины.

- Древний вопрос, - покачал головой старец. - Многие люди ушли из жизни, так и не узнав, что такое истина, хотя и ходили по ней всю жизнь, и целовали, и стегали её. Зря ты назвал этот вопрос дурацким.

- Но совсем не это я хотел спросить у тебя, Вопрос об истине вышел сам по себе.

- Ничего не попишешь, - сказал старец, - придётся потолковать об этом, чтобы тебе полегче жилось.

Истина едина и абсолютна. Истина и есть Бог. Так говорили, говорят и даже думают люди. И хочется спросить: "А что же абсолют и Бог?"

отвечают: "абсолют и Бог - первопричина вещей, принцип, движущая сила, источник и завершение." Спрашиваю: "Истинна ли первопричина?" Восклицают: "Конечно. Само - собой, разумеется." И никто, поверь мне, дружок, не сказал ничего стоящего ни о истине, ни о Боге.

Однажды я услышал: "Бог есть любовь". И спросил: "А ненависть, что же, ни есть ли она обратное отображение Бога? А безразличие?"

Я встречал людей любящих золото больше всего на свете, людей поклоняющихся власти или похоти, или знаниям, или насилию. Что же тогда Бог и истина? Неужто их так много? Может у единого много лиц? И правда, многолика истина. Но, что тогда её сердце?

А сердце, мой дорогой, есть твоё счастье. Тот путь, который ведёт тебя к счастью, дарящий радость путь. Только знай: счастье - радость помноженная на бесконечность. Так вот, путь, ведущий к твоему счастью и есть истинный путь, будь он каким угодно. Истина - это искренность наших стремлений к вечности.

Мудрец замолчал. Прошло несколько минут, а он не произносил ни слова. Артемию неловко было нарушать его тишину. Наконец старец спросил:

- Ну, какой всё-таки твой дурацкий вопрос?

-Я только хотел узнать, может ли летать человек?

- Человек?! - протянул мудрец. - Вообще - то я никогда не видел летающих людей, но отсутствие крыльев и присутствие силы тяжести ещё не означают невозможность этого.

Старик вновь замолчал. Подумав немного, он ответил:

- Да, может летать человек. Если любит он полёт души и тела, если душа и тело любят и стремятся к полёту одинаково сильно. Гармонизируй душу и тело, прими силу тяжести, сделай свою сущностью лёгкость свободы, и уверуй в свои крылья так, что - бы вера эта стала сильнее уверенности и ты будешь летать. А как ты достигнешь всего этого, я тебе не скажу. У тебя иные пути.

- Спасибо, мудрец - человек. - Поклонился Артемий. - Я спешу. Досвидания.

...........................................................................................

Здравствуй, властелин моих терзаний и поиска, щедрое одиночество. К тебе распахиваю я свои объятия, тобой наполняю я Своё сердце. Ты, мой учитель и моё занавешенное окно, моя тишина и справедливое мучение. Горечь, победа и поражение.

Ты толкаешь меня в путь, твоё отчаяние заставляет совершать подвиги. Тебе пою я песню веселой удали.

Ты даришь мне танец силы, раздумья и полёт фантазии.

Забирай моё тело, ешь его. Смотри, оно ещё свежо и крепко. Проникай в каждую клетку, что бы дух скрипел дубами и искал выхода в небо.

Все страдания твои, одиночество. Отдаю всё до конца. Бери и радуйся.

Лучший из врагов моих.

Светлый источник силы.

Спасибо за лёгкость смерти и размах крыльев, за гордость и любовь к земным тварям. За многие жестокие войны.

Уже близится наша последняя, самая страшная битва. Набирайся сил, одиночество, или не поздоровиться тебе. Отращивай крепкие клыки в волчьей пасти, громче вой по ночам, что бы хуже спалось твоему недругу.

Спешу к тебе, одиночество.

Спеши навстречу.

Скорее, скорее, любимый враг!

Я иду к людям.

....................................................................................................

Солнце стояло высоко, щедрые лучи его омывали землю. Дорога была пыльна и радостна. С уст Артемия струилась весёлая песня. Теплый воздух целовал улыбку, а кудрявые облака плыли за ним следом, словно стадо белых ягнят.

Но, едва далёкая тень мелькнула у горизонта, солнце будто бы вспыхнуло, воздух сделался сухим и тяжёлым, а облака бросились в рассыпную.

Тень приближалась.

Всё плотнее и отчётливее становилась она, стремительно превращаясь в человека.

Артемий остановился и ждал.

Человек приближался.

- Здравствуй, брат, - весило окликнул Артемий, пробегающего мимо него.

Человек остановился, как вкопанный, затравленно оглянулся и сказал хриплым голосом:

- Вряд - ли ты назвал братом меня, если бы знал поближе. Добрый ты человек, дам тебе чёрный совет: никогда не называй братом убегающего.

Куда же, и от кого убегаешь ты, тот, кто не брат мне?

Человек поёжился от такого вопроса, и собрался, было бежать своей дорогой, но, что - то не уловимо светлое звучало в голосе Артемия, что - то подкупило надежду на лучшее.

- Я отвечу тебе... Но к чему тебе ещё одна ненависть, появившаяся после моего рассказа, ибо узнав меня, ты узнаешь зло.

Артемий наклонил голову и прищурился. Задорный огонёк поблескивал между его пушистых ресниц.

- Хочешь, дам тебе белый совет? - Улыбнулся он. - Глупо ненавидеть убегающего, его можно либо презирать, либо догонять, либо видеть движение...

- Может ты и прав, - сказал человек. - Тогда послушай...

- Постой, - оборвал его Артемий, - давай сядем у нашей дороги,

забудем о ногах и вспомним то, что утеряно.

Присели они на траву, и начал рассказ, убегающий человек:

- С раннего детства влекла меня к себе боль, но влекла меня лишь боль чужая. Я ловил муху, отрывал ей лапки, одну за другой и радовался её страданиям. Ты не представляешь, какое наслаждение для меня было сворачивать своими руками головы кошкам. Я бил палкой собаку и стрепетом ожидал её агонии. Люди глядели на меня с отвращением и опаской.

"Вот подрастает убийца и висельник", - говорили они мне в спину. Я ненавидел их всех. Я любил лишь чужие страдания, именно в них находил я своё удовлетворение жизнью.

Шло время, я рос, взрослел... Одним словом я дорос до убийства человека. И я убил его. Я отрезал ему пальцы, выжигал глаза, выламывал зубы... Человек погиб в муках...

Каждый избирает своё ремесло, я стал палачом. Я вешал, рубил головы, четвертовал, пытал.

Однажды случилось так, что я встретил девушку и воспылал к ней неистовой страстью. С этого часа все мои думы были о ней. А когда я встретил её на эшафоте, моё сердце взорвалось на тысячи кровавых осколков. Я бежал, мою работу выполнил другой палач.

Я постиг всё. И теперь я бегу от людей. Не прощающих, любящих и ненавидящих людей.

Я не могу любить, и не могу созидать. Я хочу смерти, но боюсь расправы над собой. Я страшусь собственной боли.

Но, вот рядом лес. У меня есть хорошая верёвка. Я спокойно удавлюсь и исчезну из мира. Смерть для таких, как я - величайшее благо. Жаль только, что я не мог раньше покончить со своей омерзительной жизнью.

Убегающий человек замолчал, ожидая осуждения.

- Сегодня, ты убегающий человек, - сказал Артемий, - А завтра ты надеешься получить НИЧТО за свои прегрешения. Ты думаешь получить это величайшее благо вселенной за своё бегство. Здесь ты ненавистный, презренный, слабый. Кем ты будешь там, за гранью нашего мира? Кем ты вернёшься, ибо всё возвращается?

- Видно судьба наказала меня...

- Не вали на слово "судьба" свой образ жизни. Не лги себе, будто до не бытия можно добежать с оглядкой на преследователей.

- А если ничего нет, - закричал бегущий палач, - если нет ни Бога, ни дьявола, всё выдумки и болтовня, и за порогом смерти каждого ждёт одно, и то же будь то злодей, или праведник. Я надеюсь на несуществование.

- Что ж надейся, только смотри, чтобы отчаяние не стало твоей вечностью, ибо Бог, мир и дух неразделимы. Отвернись от одного из этих ликов бытия человеческое и бессмыслие сгложет жадность пытливого ума. Никакие подвиги, никакие безрассудства не закрасят тень обездоленного мироздания.

Если зажечь свечу закрыть глаза руками, и внушать себе, что свечи нет, то рано или поздно поверишь в это. Мрак слепоты окутает лживое сердце. Свет свечи не виден с закрытыми глазами, но правда в том, что закрыты глаза, а не в том, что света не существует. Невозможно быть вечно закрытым глазам.

Ложь разъедает сердце, ибо глаза сердца распахнуты. Ложь попадает в них, словно мусор, вызывая страдания и слёзы.

Жалок мир плачущих сердцем.

Отрицающие Бога, отрицают вечность, попадая в плен времени. Они стремятся везде успеть и боятся потерять свои ценности, но вечные потери удел таких людей. Вечно бегут они, и остаются на месте, и трясутся перед неумолимостью смерти. Время палач их, хозяин и враг одновременно. Жалкие умы выдумали время для измерения своих потерь и стремлений. Суета и страх за своё бытиё и бытиё тех, кого любят они, овладевают ими и страх этот становится мерилом ценностей. Временем называют люди свой страх перед изгнанной вечностью, ибо она мстит отвергающим её.

Я хочу сказать тебе: убивая себя, ты пытаешься убить время, пустую иллюзию твоего отчаяния. Поверь, она сильнее умерщвления твоей плоти.

- Что же мне тогда делать, по-твоему? - спросил убегающий.

- То, что решишь, то и сделаешь. Твоё отчаяние длится до начала решения. Затем надежда даст тебе силы для борьбы с временем.

Сказав это поднялся Артемий, поклонился человеку и зашагал прочь.

Убегающий же догнал его, схватил за рукав и, заискивающие глядя в глаза, просил взять с собой.

- Пойдём, - ответил Артемий, - но до первого поворота. То, что ты потерял, я оставил, как раз за ним.

.................................................................................................

На одной из самых безлюдных улиц города встретилась Артемию плачущая женщина. Рыдая, причитала и молилась она:

- Господи, помоги своей грешнице. Помоги мне перенести страдание, глодающее сердце, верни потерянную радость. Дети мои бросили меня, ушли вон из моего дома. Муж покончил с собой. Стала я стара и некрасива. Мужчины, которых я прежде ласкала, отвернулись от меня. Одинокая Я, несчастная. Верую в тебя, господи! От чего не поможешь моему горю.

Услышал её причитания Артемий и засмеялся, да так громко, что услышала женщина его бодрый смех.

- Не стыдно ли смеяться молодому и сильному над несчастной стареющей женщиной, молящейся Богу? Подожди, придёт время и постигнет тебя божий гнев, и окажешься на моём месте, будешь молить, и не услышат тебя, как не слышат меня.

Ещё громче рассмеялся Артемий:

- Какому же Богу ты молишься? Неужто он сидит на завалинке рядом с тобой и слушает тебя, твой невидимый Бог. Неужто он так гневлив и слух словом твоим, или так слаб, что не в силах помочь своей поклоннице.

- Уходи богохульник, Сеятель зла! Пожалей хоть святую силу, коли нет в тебе сострадания к бедной женщине, - вскричала плачущая. - Не мешай чистоте молитвы.

- Значит чистота твоих воплей в словах, неимеющих общего с жизнью, сказал Артемий с горечью в голосе. - Пустой звук и всего на всего жажда жалости. Если бы ты захотела, ты смогла бы из собственного бытия сделать молитву и изменить вселенную себе во благо. Ты же, просто ленива крикливая баба. Мне смешны твои причитания. Ты встретилась на моём пути, и я заговорил с тобой. Спасибо за эту встречу.

И Артемий пошёл дальше, прочь от женщины, которая, почему - то перестала молится.

...........................................................................................

У ворот города Артемию встретился оборванный нищий, кашляющий и покрытый язвами, он жаловался на болезни, как водится, на судьбу, и просил денег на лекарство от своего недуга.

Казалось, Артемий не замечал бедного человека, он проходил в двух шагах от просящего, даже не повернув головы, не обращая ни какого внимания на душераздирающие просьбы. Когда же нищий ухватился за край его плаща, Артемий остановился и наклонил лицо навстречу мельтешащим глазам.

На мгновение опешил бедный человек, но вскоре наглость вернулась к нему, и ещё крепче схватился он за плащ Артемия.

- Не проходи мимо добрый человек, - прошипел оборванец, - подари монетку убогому для исцеления... или... клянусь всеми святыми, я облапаю тебя, что не отмыться тебе во веки, и через неделю сядешь напротив пораженный моим недугом.

- Ну вот, - вздохнул Артемий, - два лентяя за один день, и оба чего - то просят, немного ли для такого маленького городка.

Протянул он руку, схватил за шиворот попрошайку, да встряхнул, как следует. Затем расстегнул свой кожаный пояс и принялся пороть убого.

Крики и ругательства привлекали народ. Люди обступили кругом Артемия, избивающего нищего, качали головами, сострадая убогому.

Но Артемий, словно не замечал собравшихся людей, уже готовых вступится за слабую бедность. Поднималась и опускалась его рука, нанося удары по спине и заду задыхающемуся от крика человеку.

- Вот тебе, лентяй, - приговаривал Артемий, - что бы ни сидел на дороге, вот тебе, что бы не хватался за мою одежду, вот тебе, что бы не грозил мне своей нечистью, а вот - за лень, за жалость к себе, вот - за твою болезнь, вот - за грязь твою.

Вышел из толпы дюжий молодец и отвёл избивающую руку.

- Довольно мучить попрошайку, - сказал он. - Ты не судья ему, да не так и повинен он перед тобой, чтобы терпеть столько боли.

- Правда, твоя, благородный заступник, - ответил Артемий. - Сей

человек, не повинен ни в чём.

Но просит он подаяния за жалость к себе, ибо ничего не может он, кроме вымогания с помощью собственного убожества, и стоило его убожество одну монету. Я же сделал его в десять раз более жалким, что бы помочь ему заработать побольше, вот, я даю ему десять монет.

И Артемий протянул нищему деньги.

- А вы, сердобольные, жалостливые люди, - окликнул он собравшихся, - чего же не платите вы ему за свою жалость. Или жалость ваша итак при вас, что не зачем покупать её у богатого жалостью. Если так, то нечего толпится и пожирать глазами останки того, кто давно съел самого себя.

Сказав это, раздвинул толпу Артемий и бодро зашагал вон из города.

IV. Лики надежды.

Печаль опустилась на чело Лирри. Не видела она истока той тайны, что стояла за бегством Артемия. Не радовал её пышный сад, не навевали грез соловьиные трели. Она ждала, и её ожидание было помножено на два. Тяжелело её тело, новая жизнь, зародившись среди ласк и нежности, росла, в её плоти. Её тайна называлась беременностью.

Сколько раз, старый король, проклинал проходимца, бросившего его дочь. Сколько страшных слов слетало с его негодующих уст в предзакатную даль угасающих дней.

- Дочь моя, - говорил он, - этот бродяга недостоин твоей печали, но то, что в тебе живёт, требует радости. Поверь мне, та новая радость гораздо ценнее радости встречи с ним. Тебя предали. Да, верно. Оставайся же сильной и будь выше этого, не предавай сама.

Молча слушала отца принцесса. Она знала наверняка - ей не предать. Она просто ждала и верила: он вернётся, и она будет счастливее прежнего.

.......................................................................................

Осень роняет листья на сокровенные тропинки вёсен.

Молчаливые горы напились теплом и жаждут прохлады. Вершины их облысели, подножья покрылись бурыми мхами. С непокрытыми головами у изголовья умирающего лета возвышаются они и требуют льда себе в жаркие сердца, что бы остудить бушующие пламя сожаления.

...........................................................................................

Зимняя белизна одаривает бодрой чистотой пространство холода.

Небо ясное и глубокое до самого трепетного окончания остроты взгляда.

Белые парики на верхушках елей. Голубые следы у заметённых корней. Лёгкий дымок над игрушечными домами крестьян.

Призрачный пар от сдержанного дыхания из прохладных уст.

Снег скрипит под маленькими ступнями, словно сердится на тяжесть

памяти, укрытой под его пушистым пластом.

Мир весел и ясен, как свадебная песня. Протяни к нему руки, и он обнимает тебя, испугайся его, и он заморозит слабое сердце.

Белая надежда гордого ожидания.

......................................................................................

Птицы возвращаются шумными стаями.

Реки содрогнулись от станных кошмаров зимних снов, и, возмутившись, лежащему на них, панцирю льда, рванули, да так, что в дребезги разлетелись хрупкие обломки. Вода набрала силы за месяцы сонного течения, по всюду разлив свои мутные потоки и набрякшие лужи.

Это весна. Грустна и таинственна она, Тянет нас к ней чутьё доброго.

Иней осыпается с сердца и плавится горячем дыханием.

"Слава Богу дождались", - твердят старики. А молодые не говорят вовсе, они поют и танцуют. Их мечты о тайном свиданьи, украденном поцелуе, капризе ночи и внезапном рассвете.

Славное праздненство.

Яркое солнце.

Чёрный скворец с ворованной песней.

Крик новорожденного.

.................................................................................

Какая это музыка! Сколько в ней силы, тревоги и восторга!

Плач новорожденного.

Слёзы на усталых глазах матери.

Дрожащие ладони, улыбки на лицах близких.

Новая, святая, бережная любовь.

Новое будующее.

Воин или поэт, или пахарь, а может и то и другое, и третье. Кто знает, что сулят открывающие двери судьбы.

Чистые глаза вечности.

............................................................................

Самым первым запел соловей. Славное утро.

Заплакал ребёнок.

Божественная грудь волшебницы матери.

Тихая песня.

Из - за Голубых гор поднимается солнце.

Благодать священной земли напряженна до предела.

Ребёнок насытился, поворчал немного и закрыл глазки. Его жизнь ещё на три четверти сон.

Виноватый стук в дверь. Отец с всклоченной шевелюрой и яростными глазами.

- Лирри, война!

- Папа...

Отец обнял дочь.

- Бог с нами, моя девочка.

Прохлада утра отступила перед могуществом дневного зноя.

Вдалеке прогремел гром

.....................................................................................

- Где же ты теперь, сказочный владыка мечты? Неужели не вернешься ты к своей Лирри в грозной для её страны час? Кто, если не ты защитит её? Неужто быть твоему сыну прихвостнем у чёрных господ?

Неправда. Сердце слышит не только вражьи голоса, но и твою гордую поступь. Твоё горячее дыхание обжигает мне душу.

Господи, как же я счастлива, что мне повстречался такой дорогой проходимец!

Возвращайся скорей, милый друг.

Это твоя война!

...........................................................................................

И поля и холмы почернели от вражеских полчищ.

............................................................................

V. Война.

Война моя!

Наконец - то мечи дождались песен твоих барабанов. Руки устали созидать, и зуд снедает их в томлении по разрушению. Только благодаря тебе смогу я проверить глубину духа и силу, разогнать кровь.

Устал я склонять голову в приветствиях, сгибать стан, что бы подобрать с земли камни никчёмных истин. Лишь взмаху клинка рада поклонится буйная голова.

Оболгали тебя трусливые болтуны. Я же, верный тебе, знаю: вселенная превратилась в ледяную глыбу, если бы колотящиеся в гневе сердца не согревали её улыбку.

Людишки из - за убожества умов и нервов выдумали себе смерти и мучения, и боясь их, кричат о никчёмности разрушения.

Дряблую любовь можно отыскать на дорогах мира, неверную - принять в виде милостыне. Но прекрасную царицу вечности можно завоевать лишь среди смертных полей.

Ибо для воинов не существует смертей и мучений. Ибо война для них - путь к пониманию доброты.

В бой, славные воины!

Ради того, для чего существуете, в бой.

Чужая война - это жестокость.

Своя война - святая зарница.

Поднимайся выше, славное солнце!

Укутывай чернее землю, нежная ночь!

Трубы трубят звонко.

Мир содрогается, значит проснулся.

Резвее скачите, кони.

Нужно быть первым.

..............................................................................................

Бессмертен не тот, кто никогда не умрёт, а тот, для кого не существует времени.

...........................................................................................

Берегитесь достигшие рая, не знающие ужасов преисподнии - ибо обман есть ваш рай, карточный домик и гнилая вода. Такой обман подобно грузу, весящему на шее тянет в низ наши сердца. И такой рай, рай для червей ползающих по поверхности грязи, презирающих уход в тёмную землю.

Тот - же, кто прошёл преисподнюю и вынес невыносимое, вступает на светлое небо босыми ступнями. Вечность его становится полётом на крыльях света, танцем на крыше мира, взглядом, раздирающим неисповедимость новизны сути.

...........................................................................................

Берегите ненавидящих вас. Они никогда не изменят. Они делают вас сильнее. Они вестники вашего покоя.

Вы можете сомневаться в любви, но ненависть ни терпит сомнений. Она уничтожает неверного.

..............................................................................................

Уже несколько месяцев продолжались бои за Город. Мы, то наступали безудержно и пылко, то отступали скрипя песком на зубах, то неделями отстреливались из окопов.

В минуты передышек между боями солдаты курили, ели, спали, распевали песни, писали письма, нервно поглаживая оружие, ждали новых каверз войны. Человек - есть человек, солдат - есть солдат. И хотя, зачастую, перед лицом смерти, человеческое отступает перед неистовым, зверским желанием убивать того, кто пытается убить тебя. Так бывает во время боя, но едва смолкнет оружие, зверь отступает перед человеком. Мы улыбаемся тому, что живы, искренне оплакиваем павших, с презрением и жалостью глядим на падших до трусости.

Иногда, в спокойные ночи, полные звёзд и мыслей, ожидания и страха, я подолгу лежал с открытыми глазами на дне окопа, глядя на далёкие таинственные огни. Часто думал я о смерти, мысленно переживая воображаемые сцены собственной гибели или чудо героического мужества,

или просто мечтал о том, что будет после войны. Несмотря на усталость, сон долго не приходил, словно выстрелы и взрывы далеко прогоняли его. Приходилось довольно долго ждать блаженного появления грёз. Было слышно, как мои товарищи, под покровом тьмы и шинели, тихо шепчут молитвы, напрочь забытые в мирное время.

А усталость трубила во все трубы и звонила в колокола, призывая сон. И сон являлся неожиданно и тихо, словно поцелуй звездного неба.

Утро разбивает грёзы. Мы вскакиваем по команде, проверяем винтовки и пулеметы, умываемся водой, льющейся из чёрной каски, и ждём приказов.

Снова взрывы снарядов, злобная матершина, прицельный огонь по противнику.

.........................................................................................

Солдаты мрачные в железных шлемах,

теряют вдруг начало человечье,

и обретают демонов обличье.

И демоны идут на смертный бой.

..................................................................................

- Чаще стреляй, братишка, - кричал Артемий, поворачивая ко мне серое от пыли лицо. - Стреляй!

Он стоял на насыпи во весь рост с ручным пулемётом наперевес и, смеясь, крестил неприятеля длинными очередями. Ему действительно было весело среди этой свистопляски. Напрасно лейтенант приказывал ему спрыгнуть в траншею, а я стаскивал вниз, дёргая за сапог. Артемий не обращал никакое внимание ни на наши старания уберечь его, ни на свистящие огненном градом вокруг него пули. Лишь когда закончилась пулеметная лента, он наклонялся и требовал новую.

Вражеская атака остановленна.

Артемий спустился в траншею, тяжело дыша и чему - то улыбаясь.

Я бросился к нему, обнял и кричал:

Артем, ты чокнутый... ты же герой Артем.

- Потише, братишка, - говорил он в моё окровавленное ухо. - Всё ещё впереди.

........................................................................................

- Вот уже сколько времени мы с тобой и всё время на передовой. - Говорил я. - Ты всегда суешься в самое пекло, и ни разу тебя даже не поцарапало. Прости, конечно...

- В этом ничего странного и нет, - ответил Артемий. - Обычно люди на войне думают либо о том, как бы остаться живыми, либо о том, что бы достичь цели, о доблестной смерти, иногда ими двигает ненависть, иногда, просто, гнев, что, впрочем, одно и тоже. Но, поверь мне, совсем мало, кто задумывается о гармонии. А ведь жизнь гармонична, война же часть нашей

жизни...

- А мне всегда казалось, - с недоверчивой злостью перебил его я, - что война часть нашей смерти.

- Ты, значит, считаешь, что смерть реальность.

Так, как капитан Родин живой по - твоему? - Выпалил я. - Иди глянь, если его уже не закопали.

Война делает людей похожими на порох.

- Родина закопали, - спокойно продолжал Артемий. - Для всего мира он умер, но для себя самого - нет, ибо нельзя осознавать в состоянии небытия. Одухотворённость меняет форму...

- Стало быть, человек или есть, или его никогда не было и не будет.

- Ну конечно, только подробнее об этом, как-нибудь в другой раз.

Со стороны походной кухни потянуло ужином. Ещё минута и раздастся зовущий крик кашевара. Мне все-таки нетерпелось услышать настоящий секрет неуязвимости Артемия, если конечно это не обычная случайность. Я хотел бы задать вопрос, но Артем, словно прочитав мои мысли, ответил:

- Я вовсе не так неуязвим, как ты хочешь думать, Борис. Обычный человек, да и только. Просто научился не поджимать хвост перед подстерегающим надуманным небытиём и переходом в другие миры и формы. Я сильнее тех, кто за теми насыпями, - Артемий указал на линию неприятельских укреплений. - Я держу их в поле внимания моей силы, а они меня просто видят. Зрение часто обманывает человека и издалека они промахиваются. К тому же я палю по ним почём зря. В ближнем бою гораздо сложнее. Тут легче убить даже в слепую.

Меня кто - то толкнул в левый бок.

- Всё болтаете, - раздался хрипловатый голос сержанта. - Ужинать и не думаете?

- Думаем, - в один голос ответили мы и засмеялись. - Уже идём.

Когда кашевар с перевязанной головой накладывал в мой котелок варённую перловку, Артем хихикнув шепнул мне:

- Если тебе бывает страшно или тоскливо, крепче сжимай анус. - И, подмигнув, протянул свой котелок к раздаче.

...........................................................................................

Пришло время и полки, утомлённые однообразием пассивного выжидания, поднялись с насиженных мест и перешли в наступление.

Адский хохот пронзил естество каждого иглами страха. Демоны, сидящие внутри человечков восстали. Попирая в себе все добродетели, кроме добродетели единства, люди бежали вперёд, спотыкались о трупы широко открыв рот стреляя во всё, что шевельнётся во вражеском стане. И были эти люди героями, своей кровью они гасили пламя безумия гнева и жадности.

Ошеломлённые ураганным натиском, враги отступили. Бессмысленно вставать на пути грозной лавины отчаянного стремления победить. Они отходили в ожидании усталости противника.

Человек не может бежать и стрелять вечно.

Бой продолжался.

Время испуганно шарахнулось в сторону неба. Пространство подалось и раздвинулось до необозримых размеров.

Крики и выстрелы, хрипение и стон. И шум заходящегося от напряжения дыхания.

Смерть играет на нервах солдат симфонию убожества стремлений жизни.

Время вернулось, когда звякнули колокола усталости. Появилось оглядывание, ожидание и надежды на командиров.

Бой подходил к концу.

............................................................................................

Мои руки тряслись. Я разворачивал треугольный пакет с письмом, переданный солдатам с обоза. Адрес был написан ровным, мелким женским почерком, жутко знакомым, почти родным. Сердце подскочило и застряло, трепыхаясь и ёкая, как раз по середине глотки. Язык набух и отяжелел. Мысли, словно стая взбесившихся кур, носились между прошлым, настоящим и предполагаемом будущем.

Перед самой войной я влюбился в удивительную девушку и собирался жениться. Предательская боязнь того, что меня( не дай бог) любят меньше чем люблю я, заставляла затягивать отношения дальней дистанции. В конце концов мой приятель однажды попросту увёл мою вожделенную мечту из под носа, а я из гордости больше даже не подошёл к этой девушке.

И вот письмо.

Как - то боязно даже и читать. Может потом, или вообще... зачем она...

- Что, Боренька овечья дрожь, как перед первой атакой, - окликнул меня Артемий, чистящий винтовку неподалёку от меня

- Да, что - вроде этого.

- Читай, читай, счастливый человек. - Махнул он рукой в мою сторону.

Я принялся читать.

В общем не чего особенного в письме не было. Расплывчатые фразы, не ясные намёки, но настроение поднялось до высшей отметки.

У меня вновь появилась надежда.

Ну и пусть, что было, то было. Ошибки есть у всех, всё равно я добьюсь своего. Вот отвоюю, приду с орденом... Поведу себя... покруче... Она хорошая... И меня любит...

- По- прежнему обманываешь себя? - Крикнул мне, смеясь Артемий. От его насмешливой наблюдательности не скроешься и под землёй, он читал мысли по выражению лица. Я разозлился. Хотел бы послать его по дальше, но очень уж хотелось поделится надеждой и болью.

- С чего это ты взял, что обманываю? - Как можно спокойнее спросил я.

- Конечно обманываешь и жалеешь себя.

- Ты не когда не любил, вот и весь смех твой. - Я окончательно вышел из себя.

- Не любил? - Артемий поднял бровь. - Если я не распускаю соплей и не причитаю во внутренних монологах, так значит мне и неведомо это светлое чувство?

- Откуда мне знать причитаешь ты или нет...

- Знаешь, прекрасно знаешь, - голос его повышается. - Суслик промокший. Я тебе уже сотни раз говорил о единстве. Ты же, как китайский болванчик, только головой кивать...

Вдруг он замолчал и, почему - то, стал печальным.

- Извини, брат, - тихо проговорил он после небольшой паузы. - Я не хотел тебя обидеть. Чуть было не опустился до оскорблений ради доказательства... Извини, Борис.

Артемий подошёл и похлопал меня по плечу. Я не мог долго сердится.

- Знаешь, - сказал он, усевшись рядышком, - мы часто путаем любовь и тягу к обладанию определённым существом иного пола, и часто страдаем, а ведь первое чувство искренне и божественно, если оно селится в нашем сердце, мы обретаем рай и на земле и на небе. Любовь чиста, созидательна по своей сути, не может она приносить боль, тогда, как страсть обладания эгоистична по природе. Будучи не утолимой, она открывает замки темниц всех пороков. Страсть, которая необходима животным для спарки, ломает людские судьбы по тому, что они возводят в святыню именно эту страсть, забывая об истинной человеческой любви

Как бы ты не жил, где бы не находился, кто бы не жил с тем , кого любишь, ты всегда будешь счастливым, ибо человеческий дух по сути, имеет два полюса - мужчина и женщина. Ты и все остальные одно и то же. Что бы не творилось сегодняшними формами, вы всегда встретитесь и будите счастливы. Что из того, что сегодня вашу форму, различную по сути, разделила судьба.

Не бери, не оскверняй чужую форму, и не предавай своей. И не лги себе, мечтая о будущем. Каждый день судный, каждый час роковой.

А ты распустил нюни от страсти по чужой. Будь искренен, работай над собой и миром, твоё счастье не обойдёт тебя. Только не попадай в плен времени.

- Артем, а ты встречал СВОЮ женщину? - спросил я.

- Встречал, но ушёл от неё по тому, как тогда ещё не дорос до того, чтобы остаться с ней. Моя форма ещё не созрела...

- А теперь?

- А теперь, - глаза Артемия загорелись, - теперь возвращаюсь.

........................................................................................

Если всё время ждать и ждать, то можно так ничего и не дождаться.

..............................................................................................

Словно гигантские черепахи ползли исполненные величественной злобы полки. На пути их встречались реки, и тогда воины рубили деревья, строили мосты и полки двигались дальше.

Пустынные земли, богатые солнцем и бедные влагой, пытались иссушить грозные воинство, но возможно ли иссушить переполненное море гнева.

Случалось и такое, что кто - то падал и, вяло извиваясь скулил о своей слабости, и просил за неё смерти. Тогда множество дружеских рук тянулось к нему, - опираясь на них человек поднимался, растирал стыд по грязи лица и шёл дальше, более не вспоминая о утомлённости своего духа.

Разве может быть обречённым подобное шествие разрушения? Разве не божественен его порядок? Разве не похожи на молитву жизни этих солдат? Разве не святое несут они в сердцах своих?

Когда горы преградили путь отступления вражеских сил, ощетинилось войско подобно загнанному волку и рыкнуло, да так, что окрестности содрогнулись от не скрываемой злобы.

Смертное поле раскинулось между двумя ратями. Болотом обманчивым, топью бездонной. Не успокоится черево его пока не набьётся до верху крепкими молодыми телами. Только тогда счастливейшие пройдут к сладкой победе.

Что - же вы притихли славные армии? Заржавлены, что ли меткие ружья? Или в пустыне пересох порох? Или нужно сначала лихо закрутить усы, да крякнуть?

Добрый час. Доброго гнева, железные демоны.

..................................................................................................

- Никогда не думай о смерти так, будто это что - то не вообразимо ужасное. - Сказал Артемий. - Если смерть не вообразима, то, по крайней мере, блогодетельна, она даёт выход. Можно всю жизнь бежать от неё, можно бежать за ней, а можно остановится и трястись, боясь будущего и прошлого. Всё это не достойно воина, а человек - воин по своей сути, и ещё он зодчий. Человек не должен спать, он либо воюет, либо создаёт. Даже во сне.

Игнорируй само понятие смерти. Живи не так, будто ты бессмертен, нет, это приведёт тебя к слабости. Будь бессмертным, причём безо всяких оговорок и оглядок. В мире существуют: боль, горе, старость, но смерти не существует.

- Артем, но люди - то гибнут, - возразил я. - И на войне это особенно заметно.

- Вовсе нет. Это лишь смена форм, борьба форм, если хочешь. Мы существуем в бесконечном множестве форм одновременно. Живём, настроившись на одну волну, но коснись переключателя и услышишь иную мелодию...

- Может ты и прав, Артем, - сказал я, - но человек зачастую хочет

только одной, самой близкой ему волны. Хочет слушать её бесконечно.

- Да, действительно, для слабого духа тут целая трагедия. По тому мы и обязаны искать силу для преодоления отчаянья перед неминуемым изменением. Любое движение упирается в оконченность, и оконченность эта порождает новые движение. Кстати, страх перед новизной у нас в крови. - Артемий замолчал и задумался.

- Мы словно смотрим фильм, - заговорил он, - и даже участвуем в нём, и мельтешение картинок зовем мирозданием, когда в действительности вселенная стационарна во всех формах, можно даже сказать - существует бесчисленное множество вселенных. Мгновенное наложение изменённой нашим сознанием вселенной мы принимаем за движение и время. В принципе, мы вольны остановить вселенную, или изменить её по своему усмотрению.

Самое важное, что лишь одно бытие существует во всех мирах, только в различных формах. Все формы, будучи различны, игнорируют тождественность сути бытия.

Формы борется между собой и одна из них вытесняет другую, на этом основано изменение мира. Но изменение возможно лишь при наличии сознания, иначе всё остановится. Если мы остановим само сознание, заметь, не уничтожим, а именно остановим, то постигнем нирвану, такой, какой её постиг Будда.

Артемий вздохнул:

- Трудновато, да? Я и сам путаюсь, когда объясняю, слишком много образности, которую не выразишь словами. Ты же знай: всё это чушь, сегодня главное победить, а уж после войны, ты сам дойдёшь до всего.

..........................................................................................

Мягким зелённым ковром раскинулось поле. Славное, цветущее раздолье. Всё ближе сходятся рати. Громче злобные речи воинов. Крепче сжимаются в руках булатные мечи. Невесёлые улыбки затеняют суровые лица.

Судный день. Роковой час.

Выехал из рядов вражеского войска великан - рыцарь на могучем коне, прозвучал клич на всё смертное поле.

Множество витязей святой земли потянулись навстречу вызову, дабы постоять за честь боевого духа. Непонятная сила удерживала воинов, словно правдивое признание превосходства другого, более сильного и властного рыцаря, для битвы которого и сошлись рати в чистом поле.

Сквозь плотные ряды пеших и конников протолкался Артемий. Поскакал навстречу поединщику.

И схватились они, и видно было, что в каждом из них немало дюжести, и долго тянулся поединок, рухнуло тело великана - рыцаря на сырую землю.

Артемий, не мешкал ни мгновения, не ожидая своих, бросился в бой

на, ощетинившийся пиками, строй вражеский. Ни пики, ни мечи, ни стрелы

не остановили его движение. Строй лопнул и провалился храбрый витязь в самую глубину войска.

Смертное поле дождалось кровавого урожая.

Две рати столкнулись лбами.

Горячее стало живым, мучительно раненным, спокойно мёртвым.

Казалось само небо в тот день, судорожно задышало ненавистью.

А когда солнце, устав от созерцания войны, склонило голову за горные вершины, вражье войско оказалось разбитым. Мало кто успел бежать по тропам за синий хребет.

Горстка изнурённых воинов, шатаясь, брела по сытому полю. Победа светилась на их лицах ярче заходящего солнца.

..............................................................................................

Ночь накрыла убитых чёрным саваном.

Только утром на поле придут люди, выроют ямы и кое - как похоронят мёртвых. До восхода солнца лежбище трупов будет скликать ночных плотоядных.

Много зверей полакомилось дарованным тьмой человеческим мясом.

Перед самым восходом огромный лев явился на поле. Грозным рыком разогнал он шакалов, и приготовился, было вкусить свежего мяса, как чутьё его услыхало запах живого тела, сердце почуяло родственный и могучий дух.

Лапами разгрёб кучу мертвецов и увидел распростертым израненного Артемия. Ещё живого. Видимо его не заметили, когда подбирали раненных.

С восхищением взирало животное на человека.

Голод пропал.

Лев склонился над раненным и вылизал ему лицо. Дыхание Артемия слабело.

Рассвет приближался.

Осторожно закусив одежду зубами, лев поднял человека с земли и поволок в лес.

.........................................................................................

Поле, полюшко, поле смертное. Сколько крови на тебя полито, сколько молодцев здесь загублено, сколько жен ты сделало вдовами, сколько сиротами деток оставило.

Поле, полюшко, поле страшное, голосами вороньими каркаешь, словно победа не радостна, а родная земля не отвоевана.

Видно всё одно полю смертному чьими костьми оно устлано, чьими слёзами да кровью напоено, видно всё одно полю смертному, чьи песни звучат победными, какого бога славят голоса человеческие.

.......................................................................................

Далеко - далёко в лесу, у самого подножья горы Дарви, в сухой сумрачной пещере отхаживала Артемия семья львов. Вместе с малышами

львятами тянулся человек к звериной груди, сосал жирное молоко, напивался до сыта и засыпал.

Львица вылизывала многочисленные раны, Лев - отец ходил за добычей и кормил львицу. Так проходили месяцы.

Наконец затянулись раны, и вернулась былая сила. Вышел Артемий из душной пещеры и вздохнул воздух из самых вершин неба. Львы вылезли вслед за ним, легли, положив головы ему на ступни.

Спасибо вам милые звери, - обратился ко львам Артемий. - Для долгого пути выходили вы меня. Видно рано ещё праздновать победу и возвращаться. Ещё не вызрело моё поле, не отделены колосья от плевел. Рано раздавать милостыню. Ещё не настолько я беден, что бы дарить. Ещё тянет к земле золото усталости жизни.

Ну, что - ж, пойду, куда тянет золото, отдам его владыке тяжких сокровищ. Может тогда в силах буду вернутся к своей единственной леди.

Потрепал он львов по рыжим загривкам, поцеловал их в желтые лбы, и ушёл.

VI. Его величество Зло.

Путь, проходящий через огонь сердца, ведёт к осознанию причины причин.

Всё исходит из мысли о желании нежелаемого.

Личность растворяется в красоте созидания через изменение форм.

Можно приказать себе и ослушаться. Или исполнить волю, истосковавшегося по озарениям разума. Но ни один стоящий путь не ведёт к истоку, ведь исток уже позади и устье ревёт водопадом стремлений у моря вожделённых надежд. Сладостен лишь тот обратный путь, который ведёт нас из самой глубины завершенности по кругам изменений.

Ручей превращается в реку и забывает тёмное земное чрево, породившее его, и мчит, бурные воды навстречу морской дали. Если же река восстанет и повернёт вспять, то исток обессмыслится и болотом станет в итоге река. Движение назад - это движение к затуханию. Только скользких холодных гадов способно породить такое движение.

Не убегающим, не догоняющем и не идущем по следу должен быть путь, проходящий через огонь сердца.

Благословенны стопы не оставляющие следов.

Не мимо зла лежит путь, проходящий через огонь сердца, а навстречу ему. Ничтожен воин, бегущий от поединка. Глуп и лицемерен священник, отвергающий грешников и общающийся только со святыми. Нелеп человек с фонарём, вечно бегущей за солнцем.

Тверда земля.

Глубоко чистое море.

Ярок огонь.

Высоко небо.

.........................................................................................

... Улыбка на устах господа,

и слеза, стекающая по его щеке,

отраженье в бездонных глазах,

и слово песни,

летящие через моря, и хребты гор,

и звёзды...

...........................................................................................

Красное солнце трогает лицо странника утренним светом.

Сны разлетаются стаей испуганных бабочек, во все стороны мира.

Родник дарит свежесть.

Птицы дарят мелодию растрёпанной мысли.

Он идет, словно танцует. Говорит, словно поёт. Думает и живёт, словно молится.

......................................................................................

Изысканный

дар неба.

........................................................................................

Артемий брёл между древних хребтов, и надежда веселящей музыкой трогала его сердце. Он взбирался по горным звериным тропам и спускался в расщелины скал. Не дождь, не снег, не ураганный ветер не могли остановить его шагов.

Ночь настигала Артемия, тень тяжелой ноши падала на плечи. Он ложился на землю, клал под голову камень и засыпал.

Деревья наклоняли ветви, заслоняя его от ночного дождя. Дикие звери охраняли покой странника, а под утро клали добычу возле него, чтобы не пришлось суетится в поисках еды их славному другу.

Путь тянулся легко и радостно.

Долгий, долгий путь.

...............................................................................................

Давно не слышал Артемий человеческого голоса. Разве, что слова собственной песни согревали душу в холодной горной стране.

С небес падали мягкие хлопья снега. Когда Артемий поднимал глаза, снежинки, словно притянутые магнитом глубины его глаз, падали в их бездну и согревшись, смешавшись со слезами, стекали по его щекам чистыми каплями влаги.

Ветер крепчал и обдавал холодом. Зябко кутался странник в обветшалую солдатскую шинель и дышал в ладони.

Всё сильнее и громче звучала среди гор симфония грядущей снежной бури. Уже не распахивал глаз, а щурился навстречу дико летящему снегу Артемий. Глубже вязли в сугробах его ноги.

Небо исчезло из вида и лишь снежная стремнина неслась над землёй, и холод пробирался к сердцу скитальца.

Сел под каменные глыбы Артемий , накрылся с головой старой шинелью и, добыв огонь в собственном сердце, развёл костёр в глубине собственного дыхания.

Этого и ожидала снежная буря. Пуще прежнего засвистела ветром, закружила в танце бесчисленные хороводы снежинок, и засыпала усталого странника пушистым белым холмом.

Пришло время и успокоилась буря. Просветлело небо, заискрились в лучах скупого на тепло солнца, барханы нанесённого снега. Поднатужился Артемий, разгрёб сугроб и вылез на дневной свет.

Не поблекло золото усталости, переполнявшее его тело. Гаснул костёр в глубине дыхания. Холод пробирался к сердцу.

Но не таков Артемий Дождь, чтобы сдаться холоду. Тяжёлые ноги, делая борозды в рыхлом снегу тащили его в перёд. Иногда он спотыкался о не видимый под белым зимнем ковром камень и падал. Опирался на окоченевшие руки, вставал и брёл дальше. Холод вдоволь испил силы странника. Закачалось голубое небо над растрёпанной головой, дурной сон постучался в его леденеющее дыхание.

......................................................................................

Ну, здравствуй, долгожданная немочь, моя болезнь!

И хотя я никогда на долго не разлучался с тобой, ты всегда желанная гостя.

Все мои пороки и демоны дрожат, как осиновые листы, едва услышат твою тяжелую поступь. Они веселятся, гуляют и властвуют на моём корабле, но при твоём появлении они разбегаются стаей крыс и прячутся глубоко в трюмах.

Прости меня, что не любил тебя поначалу из - за страданий, приносимых тобой. Лишь позднее постиг я, что не сладок, а горек настоящий друг.

Поистине я любил тебя, моя тёмная немочь. Люблю тихо и искренне, я бы женился на тебе, если бы не разница в возрасте, и ещё я боюсь за детей от такого брака. Я отрекаюсь от тебя, ибо самая сильная любовь - это отречение.

Благоговею перед твоей строгостью и чистотой. Склоняю голову. И не встаю на колени, так потому, что близкая дружба - это немного вражда, а встречать врага на коленях было бы не по мужски.

Спасибо тебе за силу, великодушно подаренную тобой. Спасибо за

верность.

Дай же обнять тебя, насладится болью пороков и демонов.

Я уже жду разлуки, болезнь.

Слишком большое счастье убьет моё нежное сердце.

Досвидания!

...............................................................................................

Если мы видим своё отражение, мы видим, лиши преломление света, но для самого отражения это настоящий мир...

Мы видим сон и вспоминаем его с радостью или болью, и знаем, что это было.

Мы видим сон и забываем его - значит, этого никогда не было.

.............................................................................................

На сердце моё опускается эхо признанья,

Покаянье моё отступает

И близится сон

Вездесущий, стремительный,

Яростный и не объяснимый.

Грёзы светлых ночей покидают печальные лица,

И становится розовой ясность минут роковых,

Я пришёл,

Но пришёл я последним

И поздно...

Стекает улыбка ручьями с лица...

Я хочу никуда,

Никогда,

Ничего не понятно.

Тень болотная рядом смердит,

Задыхаясь молчаньем.

Глубина тишины.

Даль простора видений

Ослеплённых глаз.

Только время

Тихо трогает струны желаний.

Вздох пронёсся над небом,

Крылатый отравленный вздох.

Выход плавит ничто,

Создавая коварное нечто

И является облик,

Кричащий, взволнованный, страстный,

Неподвластный несчастным смертям.

В моём мире лишь эхо,

Одни зеркала попугаи.

Мой корабль в песке.

На устах поцелуи небес.

На просушенном сердце

Восседает ничтожество

Пьяных стремлений и величью.

Ничего не понять.

Ничего не предашь.

Всё моё.

.................................................................................................................

Жар очага, горче варево, вылитое в обмороженные уста, неукротимая жажда бытия, вынесли сознание странника из царства кошмаров.

Дряхлый странник сидел перед Артемием. Помутневшие от времени глаза его заблестели, едва заметили возвращение к больному жизни.

- Ну, вот, - сказал он увидев осмысленную синеву взгляда странника, - отживел, молодец. Помолчи, лучше выпей ещё моего настоя из горных трав. Давно я не встречал хозяина, а тут... хозяин чуть не замёрз в двух шагах от моего жилья. Молчи, молчи - Старик коснулся рукой губ Артемия. - Закрой глазки и немного поспи, когда проснешься, к тебе вернётся твоё здоровье.

.............................................................................................

Откуда ты знаешь меня? - поинтересовался Артемий.

- О! Настоящего хозяина видно за тысячу миль. Твоё одиночество ревёт громче стаи взбешённых львов. Скажи лучше: зачем взвалил на спину свою столько отвержения? На какую гору несёшь свою боль? Или в бездну? Кому хочешь оставить столь странное наследство? Или, в жадности, ты мыслишь остаться со своей болью и тяжестью?

Глаза Артемия засверкали, улыбка отбросила мрачную тень на лицо.

- Я хочу перешагнуть через боль...

- И оставить её несчастным, оставшимся пониже тебя.

- Я должен победить одиночество.

- Без красоты, силы и любви? - старик покачал головой. - Тогда где ты возьмёшь меч достаточной остроты? У кого украдёшь его? Отнимешь?..

- У меня есть любовь... - Артемий осёкся. Взгляд его стал печален. - Неужели, не воруя и не отнимая, невозможно стать выше чувств и желаний?

Можно, но либо в пустоте ключ к преодолению рабства, и ключ этот открывает двери в самоуничтожение, либо через осознание красоты, любви и силы можно прийти к высоте свободы. Не смеющийся и не плачущий - или

деревянный, или железный. Вечно смеющийся, или вечно плачущий - всего лишь слепой крот, грызущий спелые плоды, выращенные истинными людьми. У тебя есть лишь один путь измениться, не изменяя себе: ты хотел быть хозяином, плюнь на это. Хозяин - раб собственной гордости. Стань другом себе, миру и людям. Мир соткан из красоты, любви и силы. Осознавай это каждое мгновение бытия. Каждый твой вздох и выдох пусть наполняют любовью, красотой и силой твой сущность. Не разделяй этих понятий. Пусть дух будет целостным и неделимым.

Старик подбросил в очаг хворосту. Весело и жарко затрещали ветки под натиском пламени.

- Кажется, я начинаю понимать, куда ты направляешься, - проговорил он голосом, похожим на треск хвороста в очаге. - Я желаю тебе вернуться оттуда.

Артемий поднялся с мягкого ложа из шкур, поклонился старцу.

- Спасибо тебе, брат. Досвидания.

- Досвидания.

Полог кожаного шатра откинулся, и розовый блеск снега в лучах восходящего солнца ворвался в полумрак жилища отшельника. Слабые глаза старика зажмурились. Полог опустился, закрывая выход.

Артемия уже не было.

............................................................................................

Ночная мгла отступала перед неумолимым нашествием лучей восходившего солнца, отвоёвывала позиции, едва светило садилось за голубые хребты. Шёл и шёл Артемий. Вдребезги разбились его сапоги, поистрепалась шинель и весела лохмотьями на худых плечах. Разум властвовал над разбогатевшими усталостью членами, заставляя двигаться изможденное тело. Неукротимое наитие служило ему компасом и путеводной звездой.

Среди долгих скитаний по горной стране умер страх, и высохло время.

Тело переполнилось усталостью и выплеснуло её драгоценным выдохом в небо.

Поглядел в глубь себя Артемий и увидел, светлую синеву бездонности, поднял глаза - и такая же синева сверху. Лёгким и послушным стало тело, и уже не быстрые сильные ноги несли его по горным тропам, а чистое дыхание. Иногда казалось, будто и не стало совсем человека, и лишь движение дыхания стало сущностью странника, его мыслями, его чувствами.

Наконец он пришёл к громадной пропасти, увидел на дне её чёрное пятно и понял, что добрался до порога цели. Шагнул к краю и заискрившийся мир обнял его красотой силы любви к новому. Сделал ещё шаг Артемий и ринулся в пропасть. Но не падение овладело его плотью, а полет охватил существо стремления к свободе.

Дух человека и тело человека.

Не победа духа над телом, а гармония их единства подарила полёт.

Триумф человека.

Несколько мгновений вечности.

Мягко приземлился Артемий на холодные камни. Огляделся, отыскал глазами чёрную дыру и двинулся к ней.

Звуки его шагов кричали в неистовой трусости. Тишина хватала за ворот, зябко дышала в затылок.

- Не ходи, - пели серые камни.

- Беги прочь, - ревело ущелье.

Тишина и шорох шагов.

............................................................................................

... И тогда я стал камнем.

Бурные воды переливаются через моё твёрдое тело, ревут и клокочат.

Не сломить гранитное упрямство покоя, так схожее с покоем смерти.

Вода течёт и бушует.

И уже покрывается трещинами крепкое тело. И уже сгладились острые выступы.

И тогда я стал рекой. Свирепым чистым потоком, несущимся к морю.

Быстро и весело вливаю я своё тело в глубокие грозные воды, становясь частью бескрайних, бездонных просторов океана.

А небесный огонь, разъярённый моей гордостью, полыхнул шаром на морское величие, и поднялось моё тело белым облаком в высоту.

Ветер разметал меня по всему миру.

И тогда я стал солнцем.

Сила внутреннего расщепления изрыгала из недр моих ярчайшие лучи света.

Взору невыносимо такое безумие яркости.

И тогда я стал небом.

Я вместил в себя всё: и землю, и реки, и море, и звёзды. Твёрдость и лёгкость, глубину, чистоту и силу.

Я совсем немножко, совсем чуть - чуть не дотянул до господа Бога.

И я ошибся.

............................................................................................

Призадумался Артемий. О прошлом и будущем призадумался. Высоко над ним голубела ширь вечности. Маленькой точкой кружился орёл, почти у самого солнца.

Скалы, отвесными стенами вздымались над входом в чернеющую, словно глаза ночи, пещеру.

Скинул с себя старую шинель Артемий, поёжился зябко, и шагнул в беспросветную тьму.

Мрак замкнулся за спиной странника. Артемий протянул руку и, нащупав стену, зашагал по покатому полу в глубь подземелья.

Иногда стая нетопырей, вспугнутая шорохом шагов, проносилась мимо, задевая крыльями лицо человека. Звуки казались вязкими, как падевый мёд. Затихали, едва достигнув ушей.

Колокол сердца, пытался разнести вселенную набатом тревоги.

Странное дело.

Глупое сердце.

Какое дело до тьмы тому, у кого в душе светлое небо.

Пусть продолжается.

..................................................................................

Тьма хрипло вздыхает и заливается злобным смехом над нерешительностью странника. А когда обрывается смех, напряжённая тишиной пауза между действием и промедлением всматривается в идущего и видит совсем иное, чем то, что человек видит в себе. И оступись тогда, отверни взгляд от мрака во внутрь себя в поисках утешения или оружия, тут и гибель твоя.

Если идёшь во тьму, гляди в беспросветность, раздирай её своим взором в клочья, ломай тишину остротой слуха, - тьма отпрянет.

...........................................................................................

Далеко вниз уводила Артемия пещера. Круче и круче опускался под ним каменный пол. Всё осторожнее передвигал ноги скиталец, боясь поскользнуться, покатиться в кошмарную даль подземного мира.

Журчание реки донеслось до ушей странника. Через мгновение глаза почуяли тусклый багровый свет.

Пещера раздвинулась и оказался Артемий на берегу реки . И хотя жажда давно томила его, не решился Артемий глотнуть чёрной воды. Уселся он на жёсткий камень и закрыл глаза в поисках отдыха.

Не долгим оказался покой странника. Громадная тень выросла перед ним в багровых сумерках подземелья. Тяжёлая лапа тронула плечо человека и сердце его взорвалось готовностью к неожиданности окатив тело бодростью и волнением.

Перед ним, сопя и подёргиваясь, стояло чудовище, напоминая одновременно человека, льва, обезьяну и рогатую свинью. Громадного роста, с широченными плечами и круглой лысой головой увенчанной рожками. Сморщенная морда демона приблизилась к лицу человека. Смрадное дыхание окатило обаяние странника потоком древней нечистоты.

- Кто ты? - пророкотал демон каменным голосом. - Кто позволил тебе явиться живым в место безвозвратности? Ведаешь ли ты, живой, о невозможности существования жизни в Обители Хозяина Грёз.

- Не ведаю, - тихо сказал Артемий. Дальний берег реки скрывается за багровыми сумерками.

- Мне нужна лодка. Я хочу на тот берег. - Артемий махнул рукой в сторону реки.

Мрачный смех был ответом ему. Демон приблизился вплотную к уху странника и прошептал удивительно тихо для его глотки.

- Здесь не место живым... Но если ты так твёрд и упрям, я отведу тебя на тот берег, лишь ответь на вопрос: что есть истина?

Словно молния сверкнула в сознании Артемия. Он такой сильный, осознавший причину сути, всегда считал, что твёрдо знает ответ на вопрос о истине. Но сейчас, среди мрака, у порога преисподнии его озарило.

- Я не знаю ответа, - опустил голову человек.

- Тогда пропадай тут вовеки, - засмеялся демон. - Ибо нет выхода из обители безвозвратности не праху, не духу.

Сказав это, прыгнул в лодку рогатый демон, гребанул широким веслом, и сгинул с глаз одинокого странника.

.............................................................................................

Мало научится вмещать в себя вселенную, необходимо, что бы вселенная сумела вмещать тебя.

.................................................................................

И ему пришлось пройти по чёрной воде.

Стоящий у берега тих и спокоен,

Его волнение еле слышно

Бесконечной жажды светлого

Посреди королевства МГЛЫ.

Тихий всплеск прекращает раздумья,

И мёртвая гладь

Покрывается рябью,

Вопреки замыслам хозяина

Подземного чертога Грёз.

Дыхание раздирает застоявшийся воздух.

Усилием стремлений

К противоположности собственной сути,

Опускает руку усталость,

Закрывает глаза трусость...

Далёкое превращается в близкое.

Бездна смотрится в зеркало.

Чистое зеркало мира.

Так бывает только один раз.

Ибо по настоящему реально

Только единое и единственное.

....................................................................................

Миллионы безобразных, злобных, похотливых созданий кишели в обители мрака. Они питались друг другом. Вырывали куски у соседа. Совокуплялись.

Ленивые самки душили детёнышей, что бы не утруждать себя вскармливанием их своим чёрным молоком. Самцы перегрызали глотки спящим собратьям.

Месиво злобы копошилось, летало, металось, хохотало, выло.

И, казалось бы, существование их давно упиралось в обречённость. Вырождаться с каждой минутой должно было это адское племя.

Но вы их полку пребывало.

................................................................................................

Завидев Артемия, тысячи монстров, забыли свою злобную суету и бросились на него в единодушном порыве растерзать незваного гостя, выпить его кровь, жизнь и силу.

Не дрогнул Артемий, не бросился на утёк, не шагнул в отчаянии на встречу не равной битве. Так и остался стоять он на месте, созерцая убожество стремлений к сытости, широко раскрытыми от удивления, глазами, в которых отражалась чернота ада.

Вдруг раздался посреди подземной обители голос. Скрежещущий, грохочущий, исполненный власти. Жители ада присмирели, отвернулись от странника.

Силился разглядеть мерзостное чудище Артемия, но приближался к нему белокурый мужчина с чертами ангела. Подошёл он ближе, поглядел на Артемия пытливо и пристально, словно на ювелирную работу или драгоценный камень.

- Пойдём, - произнёс он тихо.

Толпа алчущих монстров раздвинулась, образовав коридор. Не один шорох не нарушил бушующую тишину, не один вздох. Время окаменело.

В молчании добрались они до дворца удивительной красоты. Хозяин его сделал жест рукой, приглашая войти странника.

В блистающем утончённой роскошью в зале усадил за стол гостя владыка потерянных душ. От изобилия яств рябило глаза.

- Кушай Артемий, не стесняйся, ты заслужил это, - проворковал дьявол. Но усталого путника не надо было уговаривать. Голод ликовал в его теле. Ему была нужна сила. Сюда он пришёл добровольно.

За пирующими ухаживали обостительные, полуголые красавицы с пышными грудями, крутыми бёдрами и весёлыми глазками.

- У тебя тут, поглядишь и, вроде, как рай, - сказал смеясь Артемий.

- Это и так рай, - отозвался Сатана, подливая вина в бокал гостя. - Только немножко наоборот.

- Нет, - протянул Артемий, - наоборот должно быть страдание.

- Эх Артемий, дружок, так и не набрался ты ещё ума. Неужели не дошло до тебя, что абсолютное содержится только в обрывках твоих слов. Если ликует дух, тело плачет, если ликует тело, дух на коленях.

- Врёшь!..

- Если не веришь, для чего явился ко мне.

- Я хочу познать Зло. Много я видел всякого, что именовали злом, но подчас оказывалось оно полезным, а доброе, порой, становилось худым.

Улыбался Сатана и качал головой.

- Хорошо, я покажу тебе Зло, - сказал он, глядя в самое сердце странника. - Если сослужишь службу.

Ублажишь тысячу моих красавиц так, что бы ни одна из них не осталась обиженна твоей лаской, и казнишь тысячу самых лютых грешников. Сумеешь - получишь ответ и уберешься вон из моих владений, не сумеешь - останешься навсегда у меня в прислугах.

Не отвёл взгляда Артемий. Похолодело его сердце. Велик соблазн познать зло, и не было у него выбора.

- Я согласен.

..............................................................................................

Кроваво - красные похотливые уста тянутся к устам познающего.

Ласки и трепет, и восторг вожделения.

Томные стоны и крики экстаза.

Журчание вин и бурчание сытого чрева.

Глаза разгораются, гаснут, жаждут оконченности, умоляя силу плоти продолжать наслаждение.

Весёлая музыка разухабистой удали.

Песеня могущества тяжести.

Призрение к падшим.

Обагренные руки.

И пышные бёдра.

Влага промежности.

Суд, плаха и меч.

Исполнение неотвратимости.

Орудие кары.

Инструменты для шлифования совести.

Всё переплелось и смешалось.

Страшная бедность насыщения.

Величие над убожеством.

Грязь возмездия.

Роскошь утраты.

Бездна смотрится в зеркало.

..............................................................................................

Его служба окончена.

Плоть наполнилась усталостью, только усталость эта не имеет не чего общего с золотом.

В его глазах появилось сомнение.

- Я пришёл за расплатой.

Сатана обернулся. На лице его плясала улыбка победы.

- Добро... зло... Человеческое убожество - вот корень всех бед вселенной. - он покачал головой. - Когда ты явился сюда чистый, богатый, сильный, я подумал: воистину передо мной человек лишенный убожества. Я ошибся. Сначала этот твой глупый вопрос... И ради него ты припёрся в ад... Потом ты согласился на службу. И, наконец, ты отслужил мне.

Сатана приблизился к Артемию и фамильярно похлопал его по плечу.

- Ты совсем немножко, чуточку, поднялся над обыденностью и возомнил из себя короля вечности и вершителя судеб. Обычно люди считают злом разрушение, но любое созидание - разрушение чего - то. Или считают злом то, что причиняет им страдания или неудобство, но именно страдание и неудобство дают вам силу дойти до счастья. Посмотри, - он кивнул в сторону кишащих за окном чудовищ, - они бежали от своих страданий, как чёрт от ладана.

У каждого своё ощущение зла. Ты же хочешь знать, какое зло едино для всех. Ну что - ж, - дьявол наморщил нос. - На стене висит зеркало, погляди в него. Если в тебе остался ум, прочти ответ во взгляде своего отражения.

"Мудришь нечистый, - весело подумал Артемий, - и хотя обман твоя стихия..."

Его мысли умолкли, когда он встретился с собственным взглядом. На Артемия смотрело адское существо.

Сердце подскочило к горлу и забилось в агонии. Появилось желание, разбить лживое зеркало, изрезать осколками лицо, вскрыть вены, вспороть живот...

Или бросится на дьявола, душить его, рвать на части...

"Дурак, он только и ждёт этого, что бы отпраздновать полную победу. Он жаждет твоего убожества."

Артемий повернулся к Сатане и кивнул.

- Спасибо, Повелитель мух, ты выполнил обещание. Я удовлетворён. Осталась последняя часть уговора - ты поможешь мне убраться от суда.

- Помогу, - процедил дьявол. - А если хочешь, можешь остаться, ты желанный гость.

- Нет, - прозвучал стальной голос. - Больше мне здесь делать нечего.

- Хочешь унести туда...

- Хочу.

Разговор оборвался. Сатана не пытался возобновить беседу. Он вызвал одного из своих демонов и велел ему вынести Артемия из преисподнии.

- Прощай, - сказал он.

- Прощай, - ответил Артемий.

Огромный демон поднял волосатыми лапами человека, и помчался, прямо сквозь стены, скалы и землю. Прежде, чем смиренный прислужник ада вынес его на свет господен, Артемий прошептал одну фразу, потоком слабости извергнутую из его сердца. Шепот этот был для скитальца не выносимом грохотом и скребущимся страданием.

- Зло - это я!

..........................................................................................

Единственная глупая мысль

Испепелила грёзы,

Укрыла чёрными крыльями ночь,

И сделала бесконечным

Тягостное ожидание чуда.

............................................................

Истекающее жизнью сердце

Разбивает в пух и прах

Вездесущее осмысление,

И заставляет трепетать

Осиновым листом

Бытиё покаяния.

............................................................................................

Белый свет вновь принял Артемия в свои объятия. Вздохнул он чистоту неба, опустился на колени и прошептал господу своему слова свободной молитвы.

- Множество дел за спиной моего прошлого, и дурных и праведных, но не вижу я ошибок в своей жизни, ибо дурные дела заставляют по - новому глянуть на настоящее и делают сильнее стремление к будущему, а добрые дела искупают вину перед миром.

Не примирения жаждет сердце моё.

Сурова и прекрасна вселенная, нестерпимо для неё топтание на месте, и жаждет она обновления. Будущее есть лишь у того, кто создаёт своё. Печален удел вечно виноватого, вечно грызущего самого себя. Отринувший прошлое делает шаг вперёд. Не увидеть конца тому, кто вечно оборачивается к началу пути и, не совершая поступков, идёт по гнилой дороге, ведущей к гибели.

Гибель - это отчаяние протяжённостью в вечность. Зловещей пропастью маячит она на пути слабого. Только свободному дано перелететь через зловонную бездну, туда, где цветут сады радости.

Спасибо тебе, Земля, за тяжесть и дар прямохождения!

Спасибо, небо, за стремление к беспредельному!

Спасибо, жизнь, за войну со смертью!

Спасибо тебе, смерть, за череду рождений.

Спасибо, старость, за молодость крепкого духа!

Спасибо, молодость, за безумства поиска!

Спасибо тебе, великая божественная любовь, за бессмертие яркого бытия!

Спасибо тебе, ненависть, за праведную ярость битвы со страхом!

Сладкие слёзы блеснули на очах вернувшегося.

Улыбка озарила лицо возвращающегося.

Быстрые ноги, крепкая спина, сильные руки, бодрый дух.

- Пойдём дальше, - сказал Артемий своему телу. - В спутники беру силу, любовь и смерть. Сила поможет преодолеть непреодолимое; любовь дарит смысл; смерть пробуждает готовность. Вперёд!

Белые облака на голубом небе.

Змейка тропы среди, проросших зеленью, гор. Птичий гомон и трели.

Взволнованное осознание жизни.

Окаменевшие изумление.

Путь продолжается.

VII. Украденное прошлое.

Наступило время и долгий путь протяжным тоскливым воем позвал Лирри. Невыносимой становилась её печаль с каждым днём ожидания. Чувство потери высасывало смысл из протяжённости, некогда красивой жизни. В болото постепенно превращалась весёлая горная речка.

Годы неслись и опадали осенними листьями под ноги. Её ребёнок подрос. Уже и ему надлежит отправляться по своим, вечно плутающим дорогам в лабиринте голодного разума. Силён и крепок сын Лирри, глубок его предутренний сон, даже не шевельнулся, когда мать, целуя, уронила слезу на щеку, обрастающую молодой бородой.

Ворота всхлипнули, пропуская, уходящую из сказок юности, самую прекрасную женщину во вселенной.

Колыбель опрокинута.

Мужчины ищут побед.

Женщины идут через кошмары судеб за любимыми, которых сами же и придумали.

В вечности стало светлее.

Лес зашумел от восторга близкой встречи.

Небо насупилось.

...........................................................................................

Матёрый медведь Бризо вышел из чащи, лёг на брюхо, принял принцессу на мохнатую спину и понёс через непроходимые дебри к далёким горам.

Задумчива и молчалива Лирри, не поёт она чудным голосом, не звенит смех. Малые птахи кружатся вокруг неё, щебеча и насвистывая от радости.

Тайные тропки паутиной стремлений опутали лесную чащобу, не прорваться непосвящённому из её глубин, не к открытым полям, не к горным кручам. Заморочит, заведёт неведомо куда ложная тропа, сомкнутся стволы вокруг несчастного странника и, если страх не разорвёт ему сердце, то отыщут его клыки серых волков, или ногти угрюмого тигра раздерут остатки усталой смелости.

Слишком влюблён лес в принцессу, что бы заманить в своё сердце. По настоящему любящий не делает из сердца ловушку, любящий дарит его, оставляя себе радость благодарного отклика и боль пустоты ожидания.

Лес пел, шутил и смеялся. Он чувствовал боль её прошлого и пытался украсть её печальную драгоценность памяти, в надежде услышать весёлый смех. Лес стыдился. Все его птицы и шорохи умолкали. Но уже через секунду желание утешать брало верх и он буквально взрывался, переполнявшими его просторы голосами тысяч волнующихся жизней.

...........................................................................................

Горные хребты преграждают путь ветру. Чистые снега боятся скрывать бездонные трещины и провалы. Облака разлетаются прочь. Солнце осыпает дорогу светом. Ночь призывает луну и звёзды озарять уверенность поиска.

Ожидание кончилось.

Действие строит судьбу.

........................................................................................

Искрящиеся белизной дни и серые ночи пролетают мимо спешащей принцессы. Она давно забыла о своих мыслях, усталости, слабости.

Частота её осознания несла в себе знак божественной благодати. Неуверенность и отчаяние покинуло её тело. Дух превратился в дикобегущую цель, исполненную надеждой и бескорыстностью.

Ступни Лирри едва касались горных сугробов и не оставляли следов. Законы мира забыты, ибо лишь один закон торопился. Словно к тебе, а видно наоборот.

- Спасибо.

И она ушла.

А старец смотрел ей вслед и качал седыми кудрями.

" Пока я знаю, что в мире существуют люди подобные этой девушке, огонь духа не даст остынуть моему сердцу, - подумал отшельник. - Пока существуют люди, смерть невозможна. - Он погрустнел и опустил глаза. - Сами горы открывают ей своё сердце."

.................................................................................................

- Если ты думаешь, что я вздумал прятать твоего мужа, то ты ошибаешься. - Сатана хитро прищурился. - Погубил ли я его? Может быть.

Я помог, нет, не просто помог, я оказал ему одну услугу.

- Ты отпустил его?

- Веришь - не веришь, он сам заявился ко мне, и прищлось ему немного поработать на меня, что бы заслужить милость.

- Артемий прислуживал тебе?

- Нет, он служил. По - моему ты уже должна отличать смысл этих понятий.

- Понимаю, - спокойно ответила Лирри.

- Интересно, какую цену ты заломил за эту службу.

Сатана засмеялся.

- Лучше бы ты спросила, что это за служба?

- Разумеется ни чего общего с трудом праведника.

- В самую точку.

Лирри поднялась из за стола и глаза её сверкнули.

- Так, его здесь нет?

- Оп- па, а вот теперь позвольте, - захлопал в ладоши Дьявол. - Это уже вопрос стоящий дорого. Ты шла сюда по следу, ведущему через твоё сердце. Но тут теряются любые следы, даже в таком сердце, как твоё. Если ты уйдёшь, а муженёк останется здесь, ты не сможешь найти его нкогда, кроме моего ада. Или его ада. И, когда ты поймёшь, что его нет там, ты захочешь вернутся за ним сюда. Но будет уже поздно. Время, госпожа, в моём стане ещё ощутимее.

Дьявол буквально буравил её взглядом.

Лирри молчала, её лицо оставалось невозмутимым.

- Скажи, куда девал его?

- Принимай условия, - хлопнул по столу Сатана.

Взгляды встретились. Повелитель грёз поёжился и отвернулся.

- Условия, как и во всех сказках - твоя красота. Ты сможешь оказаться рядом с мужем через несколько минут. Толька нужна ли будешь ты ему безобразная, если он сбежал от такой красавицы?

- Сгораю от нетерпения узнать об этом.

- Согласна?

- Согласна.

Сатана почесал подбородок и смущённо опустил глаза.

- Чего ты медлишь.

- Э... понимаешь, в моих владениях не найдётся не одного палача, способного обезобразить тебя, даже я не в силах прикоснутся к твоей красоте.

- Что мне делать, - голос Лирри стал угрожающим.

- Полегче. - Хозяин ада подал ей нож. - Сама. Иди к камину, раскали его и кромсай своё лицо, пока не будет достаточно.

Дьяволу пришлось очень сильно прислушаться, что бы различить её стоны.

"Кажется, я продешевил второй раз." - Подумал он, распахивая пинком

двери белого цвета.

- Прощайте, моя госпожа, - любезно улыбаясь указал он на дверь. - Катись к нему.

- Прощай.

...........................................................................................

Он украл её память.

........................................................................................

Упавшие листья

Приглушают шаги.

Не возможно кружиться и падать

До бесконечности.

Есть ноги,

Под которые упасть

Высшее счастье

Для отлучённых

Он увядающего мира.

.............................................................................................

Шаги или шепот цветов?

Ветерок или вздох?

Море или её глаза?

Чего она ищет, если память исчезла в подземных лабиринтах злого владыки? Что так влечёт её в суматохи изглоданного суетой мира?

Для чего ей всё это?

Что у неё осталось?

............................................................................

Под безобразными рубцами спряталась её красота.

Молчит украденное прошлое.

Настоящее теряется в неясных догадках.

Будущего нет.

Но его не украсть.

Пока продолжается жизнь, оно существует.

Яркое прошлое рождает огненное будущее.

Пламенный путь её сердца.

Часть II

Громадная пустыня человечьего духа

Требует в свои недра живительной влаги.

Мир милостив.

Чудо оседает в трещины почвы.

Но яростное светило смысла

Отторгает милость Мира

Прочь от груди,

изнывающей от зноя пустыни.

I.

II. Смех и танцы...

Взгляд на твои глаза

Рождает чудовище,

Трусливо скрывающееся

В моём превосходстве.

Я лежал на скрипучей солдатской, койке несвежая простыня закрывала темноту казармы от ещё более тёмного мрака моих мыслей.

Ярости не осталось. Я был раздавлен, уничтожен... и слаб. Меня мучил стыд сожаления о разрушенной вере в собственное величие. Мысли полосовали меня обжигающими рубцами. Я прятался в чувства, но находил лишь кошмарную боль израненной индивидуальности.

Я - ничтожество не достойное жить.

Ничтожество, которому нет места на свете, - это я!

Тщательно замаскированное оправдание таилось за этими обличениями.

Изредка я молился, просил Бога о помощи, просил избавить от повторных случаев выявления моего ничтожества. Поистине, я был в тот момент истинным ничтожеством, страстно желающим быть героем эгоцентрических грёз.

Всего час назад, самоуверенный и смелый, я бросился на наглеца, пытаясь защитить самолюбие попачканное оскорблением. Получилась вовсе не битва, а обычная грязная потасовка. Сила моя дрогнула, то есть я струсил и проиграл, в который раз столкнувшись с сомнением и страхом.

Разбитое в пух и прах лицо и ноющие рёбра. Тоска притягивала зловещие мысли.

Безысходность глодала слабое сердце. Понемногу нервы успокаивались, тягучие мысли перемешивались грёзами типа: "Если бы... То я... Ещё не много и..." - и так далее. Действительность не припудришь, не пострижешь...

На край кровати кто - то присел. Я откинул простынь и увидел улыбающегося Артемия.

- Ждёшь, чтобы я пожелел тебя и обозвал обидчиков последними словами?

- Ничего я не жду.

- Просишь судьбу и сам же жалуешься своей же судьбе на свою же судьбу.

- Отстань, отмахнулся я, - я хочу спать.

- Не спать, а накормить самого себя самим собой. Только сам ты уж больно ненасытная тварь.

- Ты прав Артем я...

- Думаешь стану тебя разубеждать в этом.

- Ничего не думаю.

- Думаешь. - Артемий наклонился к самому моему лицу. - Ты действительно считаешь себя ничтожеством, но жаждешь услышать обратное. Эдакое избранное ничтожество.

Я молчал. Артемий попал в точку.

- Вот что я тебе скажу, твоя трагедия вовсе не в трусости, вернее твоя трусость вовсе не исходит из ничтожества твоего духа. Ты слишком слабый и слишком болтливый. Тебе нужно добыть силу.

- Это возможно?

- Возможно, - Артемий строго сверкнул глазами, - и ты с этим справишься. Главное сделать шаг, даже если это шаг назад. - Мой ночной собеседник выпрямился, закинул ногу за ногу и мечтательно произнёс:

- Сегодня я расскажу тебе две сказки, которые помогут отвлечься и спокойно уснуть. Но сначала хочу поругать за попрошайничество.

- Какое ещё попрошайничество?

- У какого это Бога ты выпрашиваешь подаяния? Перед кем ты оправдываешься? На каком суде выносишь себе приговоры? Молчишь?!

Бог - это не познаваемое, абсолютное, первый источник силы твоего духа. Разве когда мучаются жаждой просят ручей течь к себе, нет, сами ползут к нему и пьют столько, сколько требует жажда. Если мал ручей и жаждущих много, то делятся даже глотком. Но Бог не малый ручей, а великий океан вечности. Как ты можешь поклоняться абсолютному, то есть единому, то есть тому чем ты являешься сам? Раб, наслаждающийся собственными демонами и грязью. Как ты можешь богохульствовать до такой степени, как попрошайничать у того, о ком не имеешь даже не малейшего представления. Подобные молитвы часто доходят до Сатаны, - засмеялся Артемий. - Мой тебе совет: перестань относится к Богу, как к существу. Именно в этом кроется идолопоклонничество. По моему меня понесло, ладно слушай мои сказки и засыпай.

............................................................................................

Высоко, высоко, в бездонной частоте неба, среди диковинных созвездий, среди мрака и света, силы и пустоты обитает это изумительное существо - Звёздный Лев.

Его стихия - даль и мечта.

Его мысли - музыка.

Его движения - танец.

Его речь - песня.

Он силён и прекрасен, ибо сила вселенной трепещет в его груди, а он друг своему сердцу. Его мускулы подвластны музыке его мыслей. Его воля подвластна огню духа.

Он спокоен и светел.

Его глаза улавливают суть бытия.

Он ни к чему не стремится, ибо ему принадлежит всё. Даже то, над чем он не властен.

Он отважен и мудр.

Он весел и безрассуден до безумия.

Он свободен. Его не связывают узы слабости и вожделения, сомнения и чувства вины.

Мир для него - широта свободного парения.

Ничто - сон и отдых его.

Работа - светлое осознание и действие по приказу духа.

Если слышится крик о помощи, Лев молча спешит на помощь. Если слышится зов страсти - он со смехом протягивает руки навстречу объятиям. Хотя лишь в одну вечность влюблён Звёздный Лев.

Погляди на голубое небо полное невидимых звёзд и белых облаков - Звёздный Лев там.

Прислонись ухом к земле, прислушайся, там бьётся его нежное сердце.

Темнота ему - свет, а свет ему ярчайшая благодать озарения.

Сделай шаг навстречу ему, и он сделает навстречу три шага.

Повтори его действия, и ты никогда его не увидишь.

Может быть...

Может быть, ты ещё встретишься с ним.

........................................................................................

Раскрытая древность

Отражается в капле

Последней слёзы правдолюба,

Свечи напевают тусклую песню

Искателю иллюзии истины.

Неминуемое совершается.

...........................................................................................

Тому, кто не чувствует жажды,

Незачем идти к источнику.

Но знать о его местонахождении

Должен каждый

Ибо жажда не за горами.

........................................................................................

В самом мелком болоте, в самой глубокой яме, в бездне сполохов и отблесков обитает Звёздная Тварь.

Она уродлива и угрюма, но прихорашивается и принаряжается, что - бы выглядеть привлекательно.

И многие её таковой считают.

Некоторые флиртуют, и даже женятся на Звёздной Твари, только гибельны подобные браки для ищущих освобождения.

Тяжело ступает Звездная Тварь, вечно сипит её утомлённое дыхание.

Она смеётся и радуется, когда её принимают за красавицу и добрую леди, и плачет, сотрясаясь в истерике, когда распознают её суть.

Тогда она обращается с жалобами самой себе и окружающим её субъектам.

Её жалеют, грозя кулаками в сторону обидчиков, и Тварь пребывает в блаженстве.

Она счастлива, когда, кто - то ей что - то даёт.

Она считает себя обездоленной, отдав что - то кому - то, но при этом ужасно гордится и кричит о добродетели в своём сердце.

Самое удивительное - у неё нет сердца. Она его давным-давно съела за завтраком.

Всем кажется, что Тварь любит себя, но не себя, а свою чувственность любит она.

И если влюбляется, то не в человека, а в собственную влюблённость.

Мир для неё - поле скитаний.

Её освобождение - сон.

Жизнь - постепенное умирание

Звёздную тварь сотрясают судороги страха при мысли о смерти.

Посмотри в бездну сытого чрева, Тварь там.

В твоём сердце бьётся её безумие.

В твоих чувствах живёт её утомлённый дух.

..........................................................................................

Человек учится,

Набирается опыта,

И напяливает крылья,

Что бы даже птицы

Заплакали от его суеты,

Переброшенной в небо

Неудержимым стремлением к величию.

.............................................................................................

Утром, в зеркале умывальника, я с интересом разглядывал свою разбитую физиономию. За спиной петушились друг перед другом вчерашние обидчики.

Сердце колотилось, как истеричный ревнивый муж колотит в дверь заспавшейся, не ожидающей его жены. Но вид у меня был бойцовский, словно и не было синяков и гнетущих ночных мыслей.

Реванша взять не пришлось.

Одному парню не понравилось выражение моего лица, он приблизился, как можно ближе и задал довольно уместный мудрый вопрос:

- Ты, чего блатуешь, а? - глаза искали на моём лице признаки испуга и нервозности.

И я подкачал. Ком поднялся к горлу, сердце разносило в дребезги ощущение собственной силы. Язык стал тяжёлым и сухим. Я что - то промямлил и получил хороший удар в живот. Согнулся. В лицо ткнулся солдатский сапог...

Господи, почему ты создал меня таким трусливым и слабым?

Непередаваемая обида на самого себя.

Появился Артемий. Без особого труда, отдубасив наглеца, он подошёл ко мне и толкнул кулаком в бок.

- Решил сыграть комедию и получил по заслугам, - вполголоса проговорил он.

Я молчал

- Не надо пытаться выглядеть отличным от самого себя. Это мимикрия иногда срабатывает, но только в отношении незнакомцев.

Я рассеянно брызгал водой на распухший нос.

- Запомни, Боренька, если ты задумал агрессивное действие, оставайся самим собой и используй то, что имеешь. Каждый человек имеет немалое. - Артемий пошёл прочь.

- Да, чуть не забыл, - спохватился он внезапно, остановившись.- Если ты испытываешь большое волнение, значит, твои действия таят неискренность или честолюбие. Прислушивайся к себе.

..............................................................................................

Глядишь в просвет

На щедрое убранство

Чаш хрустальных,

На горы пищи,

Смех и танцы,

И плачешь о своей душе.

....................................................................................

Полон света и слов,

Пуст от дел и забот...

Не кричи,

Говори еле слышно...

...................................................................................

Прошло не много времени и я ужился со своим волнением. Я относился к нему, как к сигналу действия и не тратил силы на его усмирение. Оно стало моим оружием.

Каждую ночь ко мне на кровать подсаживался Артемий, мы беседовали почти до утра. Я очень мало спал, и чувствовал себя днём разбитым корытом. Я жаловался своему другу, просил его дать мне выспаться, но разжалобить его было всё равно, что разжалобить медного истукана.

- В момент, когда тебе станет понастоящему не выносимо, - тихо говорил он, - твоя мука перейдёт в радость, ты ощутишь настоящее блаженство, ни с чем не сравнимый вкус к жизни. Кто - то надевает панцирь, а кто - то сдирает свою кожу, что бы лучше чувствовать мир.

Борись со своей болью, чтобы твоя радость обрела большую цену.

Отдавайся радости, что бы не мучаться, когда снова вернётся боль.

Схваток и потасовок моей жизни не убавилось, даже наоборот. Я по прежнему волновался до тряски в коленях, но маленькая мысль о стоящим за каждой мелочью смысле, о равновесии...

Точка отчёта сдвинулась в сторону неба.

Взгляд отчаяния мерк и сливался с тенью. С тенью далёкого прошлого.

..............................................................................................

Подрагивающие веки

Укрывают метание взгляда

Кошмарными грёзами.

Ты мечешься и стенаешь,

Ибо ужас хозяйствует в твоих мирах.

Неизбежное пробуждение

Дарит свободу спящему духу.

Конец и начало.

Надежда на светлое и радостный вздох.

Всё закончилось.

Веки нежны и спокойны.

Уста улыбаются.

Дух утопает в сладостных грёзах.

И проклятие для него пробуждение.

Бестолковые головы.

Из кошмара в кошмар,

Вперемешку со сладострастьем,

Метаются рабские души

Ведь свободен только хозяин

Собственного пробуждения.

.........................................................................................

Моё дыхание срывалось и заходилось сипом. Горло, словно заложенное ватой, мучительно пропускало воздух в обессилевшие лёгкие. Коленки подгибались. Страдание было настолько не выносимом, что выбило напрочь из головы светлые мысли.

"Нет... ещё немного... нет... не могу...всё.... ещё..."

Клочья диалога с собственной жалостью.

И всё же я продолжал двигаться. Я бежал, думая... нет, не думая, мысленно бормоча утешения своей слабости, пока перед глазами не пошли голубые и золотистые колечки, пока голова не закружилась и, я не рухнул в траву.

Отдыхать не пришлось. Крепкие руки расстегнули моё снаряжение, сняли вещмешок и винтовку.

- Вставай, - властно прикрикнул на меня сержант. Я безвольно шевельнулся, показывая всем своим видом невозможность дальнейшего действия. Сержант смачно выругался в мой адрес, схватил за шиворот, приподнял меня, надо отдать ему должное, силы в нём было для этого предостаточно, обхватил руками и поволок вперёд.

Стыд ворвался в мой разум вместе с любимыми оправданиями. Я попытался перебирать ногами, что бы нести меня было легче, просил бросить себя.

Не чего подобного.

- Что порох кончился, Боренька, - ехидно шепнул на ухо Артемий. Он обхватил меня с другой стороны, помогая сержанту.

Движение моего его трупа стало быстрее.

.............................................................................................

- Тебе не хватает силы. Она у тебя есть, но её тебе вечно не хватает. Ты жаден. Ты от всего стараешься получить удовольствие и пользу. Ты хапаешь и хапаешь, и объедаешься. А когда твоя ненасыщенность не позволяет тебе произвести действие настоящего духа, ты начинаешь страдать. Ко всему прочему ты ещё пытаешься получить от своих мучений удовольствие. Растрачиваешь остатки силы, сдаешься и сосредотачиваешься на угрызениях совести.

- Ты прав, как и всегда.

- Прав то прав, но есть одна загвоздка, которая не даёт тебе покоя, и которая призывает меня помочь тебе.

- Загвоздка?

- Ну, может я не совсем грамотно...

В общем, так, ты не сдаёшься до конца, я вижу в твоих мучениях желание искать пути достижения силы.

- Я не просто желаю искать, я ищу эти пути уже много лет. Хотя и безрезультатно.

- Поэтому в тебе нет силы. Я имею ввиду действующую силу. Нет путей поиска силы, она живёт в каждом атоме, каждой частице твоей вселенной. Иначе вселенная давно уже рухнула. Ты состоишь из силы, а пытаешься её искать где - то.

Мир духа состоит только в виде силы, заполняющей пустоту.

Сила - грозная стихия, дремлет она в сытом духе. Голод же, заметь

именно голод, а не ненасытность, образует зоны пустоты, куда устремляется сила, порождая движение, и тогда тебе остаётся лишь управлять этим движением.

Правда, нелепо сказано? - Артемий хихикнул, ткнул меня кулаком под рёбра. - Пора отправляя

.....................................................................................

- Очень важно, что бы ты осознавал, заметь, не помнил, а именно осознавал каждой клеткой своего тела законы равновесия, равнозначности и парадокса. Через осознание этих законов ты придёшь к осознанию единого. Осознав единое ты вплотную приблизишься к истине. Знай лишь, что скользка и призрачна истина, трудно добраться до неё человеку. Если же ты, несмотря не на что, покоришь истину, бытие твоё завершиться. Познав последнюю тайну, ты сам станешь великой тайной. Зажжешь новую звезду...

Итак: равновесие и равнозначность, эти понятия известны любому, мало-мальски грамотному человеку, но задача у тебя потруднее. Тебе необходимо поработать над каждой деталью, каждым нюансом, так, что бы знание стало частью тебя. Или ты станешь самим знанием.

На первых порах повторяй краткие формулировки основных понятий. Снова и снова, сто , тысячи, десятки тысяч раз. Затем, не спеша, спокойно, без оглядки на время, обдумай каждое понятие до самого дна его смысловой глубины, но и тогда нечего успокаиваться, раскапывай дно, пака осознание не придёт к тебе само. Только не торопись и не ожидай, в этом случае время будет властвовать над тобой. Будешь ждать вечность, и вполне возможно, не дождёшься ничего.

Знай: все вещи и явления существующего равнозначно друг другу. Разница в их оценке человеком, возникает в результате конфликта человеческого ума и чувств. Пока же ты не пришёл к внутреннему миру, придётся платить разную цену за каждое явление бытия. Будь щедрым, не бойся отдавать, но не будь расточительным, ибо растеряешь силу.

Все явления, во всех мирах, в каких тебе дано существовать, находится в равновесии. Единственное, что не имеет противоположности для равновесия с мирозданием - это твоё "я". Точка преткновения, не совместимость, парадокс - всё это "я" человеческое. Каждая вещь имеет противоположность, кроме человеческого "я". Именно благодаря ему происходит движение мира. Я перемешивает карты вселенных, выбирает козыри и правила.

Подумай сам, у любой вещи существует противоположность, равная ей по значению. Самые точные весы, и они успокоились бы, если не вклинилось в процесс взвешивания инородное тело, прыгающее с одной чаши на другую и вызывающее движение. Противоположностей бесчисленное множество, поэтому движения мира кажутся такими разными.

Что же получается, чем безумнее метание человеческого "я", тем быстрее движение тем ярче и жарче мир, тем бесконечное кажется,

порождаемое движением, время. Чем больше мечется "я" человеческое, тем больше обрастает оно, подобно навозному кому жука скаробея, всякой всячиной, тем тяжелее оно, и тем тягостнее его обжигающее существование.

Если остановить дух, весы успокоятся.

Постепенно все "прилипшие" утечёт к своему месту. Что такое "я" без движения? Ничего. И остановившееся "я" исчезает. Вслед за ним изчезаета остановившийся мир.

И всё.

Но ты существуешь, твоё "Я" странствует по мирам, значит бытиё, продолжается. А вот каким ты сделаешь, бытиё зависит от тебя, вот тут - то и следует задуматься, какую цену, за какую вещь следует заплатить. Может ты решишь уничтожить своё я и достичь покоя, это твоё право, как и право на невероятный кошмарный мир.

Так вот, запомни главное: равнозначность тебе нужна для внутреннего покоя, в случае иллюзии огромных потерь, равновесие для порядка и дисциплины, парадокс для движения. Парадокс - это двигатель, его горючее божественная милость.

Ты спросишь: а что же "я"? Дух ли это?

И дух и нет. В чистом виде, я имею в виду без налипшего кома - страстей, мыслей, чувств и так далее - это и есть дух. Вместе с "комом" это нечто другое. Это уже сущность. Конкретнее ты ответишь себе сам, когда поразмышляешь над этим до самого "дна" и глубже. - Артемий замолчал, склонил голову на бок и искоса наблюдал за моей реакцией.

Вопрос созрел уже давно, я не замедлил задать его.

- Что ты имеешь в виду, говоря, я человеческое, почему именно человеческое, и для чего тебе всё это нужно?

- Для того, что бы парить свободно. Я это люблю. А ты знаешь ещё чьё - то "я"? - Он пристально посмотрел мне в глаза. - Вот и я не знаю.

II. Детские слёзы.

- Привет вам, праздные жизни, - весело окрикнул Артемий мирных

пахарей.

Пожали они плечами, смахнули пот с лиц, ещё крепче сжали в руках

рукоятки плугов. Самый сутулый из них ответил страннику:

- Как же смеешь ты, лениво плутающий по тропам мира, обзывать нас

праздными. Мы сыновья земли - матери, всю жизнь пашем, сеем и жнём.

- Верно, - сказал Артемий, - ваши плечи полны усталости, но в такой

усталости нет золота, ибо сердца ваши трусливо дремлют в ожидании сытой подачки. Вы сыновья Земли, но не захотели, вы взрасти и возмужать, и остались детьми. Опорожнив сосуды с молоком, сосёте кровь матери. Одна

лишь мысль в головах ваших, мысль о страхе перед голодом. Всю жизнь бежите от неё прочь, и пашете, сеете, и жнёте, что бы не подступил голод к вашему чреву, а сытость властвовала над вашими чувствами.

- Странные у тебя слова, - закачали головами пахари землепашцы. -

Как ты сам обойдёшься без плодов земли - матери. Не зачахнешь ли ты без её крови.

- Зачахну, - согласился Артемий, - только довольно малых капель даже

самому крепкому сердцу, и с радостью дарит Земля благодать свою детям, но когда они обезумят от жадности пьют реки крови и, изрыгая зловонную нечисть, наносят новые раны, плачет добрая матерь, и пьют солёные её слёзы в чёрные дни похмелья её сыновья.

- Что же делать нам спросили пахари, - какую работу можем мы

совершать кроме пашни, посева и жатвы?

- Так и делайте: пашите широту ваших сердец, засевайте, жните...

- Но где взять нам такие плуги, и семена, и серпы, чтобы работать в

своём сердце?

- Разум - плуг ваш, чувства - семена, воля - серп. Оросите пашню

влагой стремлений, обогрейте её любовью, и породит сердце силу и полноту яви.

- Ох ты, красноязыкий странник, - горько усмехнулись пахари, - Что

делать нам, если разум мутён, чувства сухи, воля тупа, любовь прохладна, а стремление одно - к сытости чрева.

Нахмурился Артемий и сказал так:

- Лишь одно остаётся вам добрые лодыри, как бросить ваши плуги и

бежать на поиски дождя для ваших сердец, камней для заточки серпа - воли и голода для чрева вашего. Даст бог и, найдёте, что ищете. - Отвернулся он и пошёл прочь. И долго ещё стояли неподвижно пахари землепашцы, провожая глазами странника.

.......................................................................................................

Однажды застала Артемия хитрая ночь в дремучем лесу. Утомился он,

прилёг под кудрявый куст, да и заснул.

Под самое утро шайка нищих напала на него в надежде разжиться его

доброй одеждой.

Проснулся странник от удара дубиной по голове, только слабый удар

получился лишь разбудил набил шишку, не расколол его буйную голову. Вскочил он на ноги, разбросал тщедушных разбойников по сторонам света и зашагал, не выспавшийся, с больной головой по своей дороге.

Шёл Артемий, пел и смеялся, вдруг услышал в вдалеке восторженные

голоса и подумал: "видно, что-то чудесное узрели люди, если восклицают так громко". Подумал и направился прямиком на встречу шуму.

Горбатый святой с красивыми печальными глазами читал проповеди

ухающей толпе, следующей за ним по пятам. Люди склоняли головы и цокали языками в знак согласия его словам, а когда в паузах между притчами

святой исцелял прокажённого или просто показывал чудо, они громко кричали и, воздевая руки к небесам, славили чудотворца.

- И была похожа эта толпа на стаю голодных ворон возле мёртвого

исполина.

- Бедные овцы стада господнего, - говорил горбун людям, - отбросьте

страсти и задумайтесь о том, как бедна и страшна жизнь человеческая на бренной земле. Подымите, очи к небу, и отбросьте земную тяжесть. Там! Ждут вас райские кущи.

Люди шептали молитвы и смерено поглядывали под ноги. И все-таки

спотыкались.

- Отбросите стремления, - продолжал Святой, - кроме стремления

служить трону божьему. Через терпения мук , придёте к святости. Рожденные в мучениях, живите и умирайте в мучениях. Покой и сладость будет подарена ТАМ. Кто был менее всего богат, умён и силён, будет ТАМ сильным богатым и умным. Кто был более всего терпелив и беден, будет блаженствовать на небесах. Сказав это, вытянул вперёд руку чудотворец, и коснулась она вынырнувшего из толпы Артемия

- Помоги, божий человек, - попросил он, - излечи мою больную голову. - И показал на огромную шишку на темени.

Святой человек не отказывал никому, не отказал и Артемию. Положил руку на его голову и прочёл страстную молитву. Народ замолчал, предвкушая дивное.

Но ничего не случилось. Шишка не сошла с головы Странника. Удивительно взирал на него чудотворец. Вот уже несколько лет идет он по земле, учит добру и делает добро, уже много Колек и прокажённых вернул к жизни, и вот на тебе. Горбун читал молитвы, накладывая руку на голову Артемия, или размахивал ими вокруг него. Всё бесполезно.

Тогда выпрямился Артемий и положил свою ладонь на горб святого человека. Похлопал по горбу, а тот и пропал. Теперь выпрямился и святой человек.

- Кто - ты? - воскликнул святой. - Как ты, не сумев исцелиться сам, избавил меня оттого, что по силам только смерти?

- Ты божий человек, а я божественный человек. Ты служишь небесам, а я живу в мирах, где небо лишь тучное поле чудес. Ты просишь, а я беру бескорыстно. Твоя мечта - счастливое поклонение, Моя мечта счастье свободы. Вот и вся разница, - развёл руками Странник. - Только мне, как и тебе жалко силы и время на свои болячки. Видно так устроен человек, что чужая боль ему дороже своей. Моё имя Артемий. Дождь и иду я искать своё сердце.

Исцелённый горбун обнял Артемия.

Впервые встретил я того, кто попросив, не смог взять от меня, Видно настолько ты привык отдавать, что не способен принять дара. - он поглядел в глаза Странника и улыбнулся. - Но ведь и тебя подмыло испытать и

разоблачить меня и ты лукавишь, что бы учить.

- Бывает и такое со мной. Потому и ищу сердце. - Ответил Артемий.

- Спасибо тебе.

- Тебе спасибо, - поклонился Артемий. - Спасибо за подаренный урок. Это подарок по важнее лечения шишки.

- Досвиданья, - грустно махнул ему святой чудотворец. - Все пути возвращают нас в бытиё.

- А свобода - это путь к сердцу. Досвидания. - Странник тронулся в путь.

"Если дарить и дарить - подумал Артемий, - возможно ли оказаться нищим?" Он потрогал голову, шишка пропала.

...........................................................................................

Лабиринты путей мерцают в просторах поиска. Потери, находки и приключения радуют нас до тех пор, пока сомнение не поселит тоску в глубины отважного сердца.

И тогда отчаяние постучит в твою дверь, ты оглянешься и не увидишь стен в своём доме, лишь запертую дверь узрит разум, ту, которую носишь на спине по всему миру.

Засовы крепки, но меч притупился. А храброе сердце трепыхается, словно попавшая в силки куропатка.

Ты осознаешь бессмыслие поисков, и совесть не позволяет бросить никчёмную дверь.

Трусость перед отчаянием - самая гнусная трусость.

Тут бы немного смирения, да дверь распахнуть, бросить к чертям собачьим. Нет. Дорога тебе за годы странствий эта дверь.

Прислонившись спиной, начинаешь считать звёзды прошлого. И, вспомнив звезду, самую Яркую и радостную, звезда от которой родилась твоя любовь, продолжаешь терзаться сожалениями, вместо того, что бы уйти.

И всё - же бросишь дверь, и поспешишь назад. Туда. Откуда. Явился.

Ждут ли тебя?

Ведь обратный путь никогда не бывает звёздным.

Если только - это дорога домой. В истинный, крепкий родной дом.

Если только дом, у которого ты украл дверь, не стал приютом ворон.

....................................................................................................

Мальчик метался по берегу. Всхлипывая, размазывая по щекам слёзы.

- Дедушка... пожалуйста... - его голос срывался, - помогите... мой папа... меч...

Пожилой священник подошёл к ребёнку и положил ладонь на худое плечо.

- Спасибо, малыш, скажи, что случилось.

Мальчик рыдал. Глаза полны горя и ужаса.

- Мой папа... - он внезапно кинулся к краю берега, - меч сейчас

уплывёт.

Священник заметил игрушечный деревянный меч, плавающий в реке.

Детские слёзы.

- Это всего лишь игрушка, - попробовал он успокоить ребёнка.

Мальчишка прижал ладони к лицу и сломался пополам.

- Ну, перестань. Не так бурно. - Большая ладонь взъерошила непослушные волосы, - разве можно так убиваться...

- Папа привёз меч... с настоящей... войны. Помогите... Он уплывает... Папы больше нет...

На мгновение тишина пронзила бытиё своей святостью.

Странные пути господни.

Священник снял рясу и вошёл в воду.

Бедный мальчик.

Вода охладила тело. Душа съёжилась.

Осенний ветер плавно относил игрушку в сторону течения.

Тина и холод. Молчание и надежда.

Бедный мальчик.

Мужчина поплыл.

Как же дорога игрушка, если мальчуган так по ней...

Боль сковала мышцы левой ноги.

"О, господи". - Вздохнул священник. Его силы убывали. Меч уплывал.

- Дяденька, помогите, - кричал ребёнок теребя Артемия за рукав. - Там... уплывает... мой отец... дедушка... погиб...

Артемий посмотрел на реку. Меч несло на середину реки. Он прыгнул в воду и быстро настиг уплывающую игрушку.

- Это, - он поднял руку с мечом и засмеялся.

- Этот, - радостно воскликнул малыш. - Дяденька там у берега дедушка... он...

Артемий понял с полуслова. Он бросил меч мальчику и нырнул.

Осень проникает в слабое сердце.

Тело священника тяжело и безвольно.

Старик умер.

Мальчик с виноватым недоумением смотрел на труп.

- Простите, - прошептал он, прижимая к груди меч.

- Ничего, - покачал головой Артемий, - твоё горе стоило его смерти.

................................................................................................

Размоченные дождём сердца

Хлюпают под сапогами слепого,

Идущего по, умытому кровью, солнцу

В сторону ночи.

Нет ничего ничтожнее раба,

проповедующего свободу.

III. За пределами святости.

Мы заезжали в города и разговаривали с людьми. Славные человеки.

"Учись, - говорил мне Артемий, - нет такого знания, которое было бы бессмысленным, нет такого глупца, у которого было бы, нечему поучится".

Иногда нас встречали с радостью, иногда замахивались палками,

пытались ударить. Тогда Артемий говорил мне:

"Не позволяй ударить себя, если тебе не нужна боль". Я уворачивался

от палок и пытался ударить сам.

"Старайся не делать человеку зла, даже если он пытается напасть на

тебя. Люди слабы и тщедушны. Удвоенное зло - в высшей степени зло. Меняй направление вектора силы зла и оно исчезнет. Никогда не называй. Кто - ты, что бы судить? Помогай разобраться, осознать. Воспитывай своим поединком".

Я пытался поступать так, как учил он, получалось через десять раз. Если выходило правильно, я смеялся, радуясь победе. Артемий же хмурил брови:

"Ты снова не прав. Радуешься тому, что возвысился и летишь в пропасть".

Я отвечал:

"Нет, я радуюсь хорошему уроку и продвижению".

"Каждое мгновение - урок, каждый шаг продвижение, каждая частица осознания есть полёт свободы и танец вечности, каждое действие несёт в себе Силу. Учись радоваться всему, и победе и поражению, и потере и обретению, и любви и ненависти. Радость выше удовольствия. Она должна быть за любой эмоцией".

"Значит, радость была не моим восторгом победы", - со злостью

выпалил я.

Артемий хлопнул меня по плечу, его лицо засветилось.

"Вот теперь это мысль мастера".

Бывало так, что я оказывался битым. Ещё, каким битым. Артемий

щупал мои синяки и качал головой.

"Ещё пара таких уроков и тебя уже не откачать".

Я сопел разбитым носом и помалкивал.

"Старайся использовать в поисках Силы все, Особенно боль. Не беги

от неё и ни в коем случае не терпи. Откройся и иди на встречу своей боли. Объяви войну и не сдавайся. Помни - терпение это рабство. Побег от страдания - трусость. За пределами боли только твоя радость. Ты же иди в

бой. Силу так и тянет к мужеству".

Приходило время, и мы уезжали из городов. Равнины открывали, нам цветущие дали, леса дарили тень, горы омывали энергией чистоты.

"Ты не замечаешь, - говорил мой учитель - спутник,- за приделами человеческого бытия простирается святость. Легко и привольно наедине с природой - матерью, и чувствуешь себя этаким маленьким буддой, прекрасным и спокойным, но повстречайся на пути разум и уже не до святости. Потому говорю тебе, в человеке нет святости. Если ты решил стать святым, придётся престать быть человеком. Мне же дорого человечье сердце. Его и ищу".

........................................................................................................

- Ну вот, мы и свободны, - Артемий махнул рукой в сторону города. - Солдатская жизнь осталась там. - Он плюхнулся на траву и с удовольствием потянулся.

Дорога узкой серой лентой пересекала знойную степь. Поднебесье чисто и высоко. Несколько ястребов кружат в его пространстве.

Голубое раздолье полёта.

Я любовался ястребами, вкушая волю, мечтая о смутно мелькнувшей надежде. Артемий толкнул меня в бок. От неожиданности я смешно пискнул.

- Не пищи.

- Не пищу.

- Поедем со мной.

- С тобой?

- А что, дурная компания?

- Компания, что надо. - Я отвёл взгляд. - А куда?

- За тем, чего нам с тобой не хватает.

- И я нужен тебе?

- Нисколько, но мне нужны трудности, а значит, мне нужны друзья. - Он засмеялся.

Мне стало обидно, и я уже решил отказаться, как внезапно мой друг вскочил на ноги, станцевал странный танец и сделал стойку на одной руке.

- Мне необходима твоя помощь, Боря, а тебе моя, к тому же, - он засмеялся и отвесил мне свободной рукой дружеский подзатыльник, - я к тебе привязался.

- Я согласен.

- Отлично. - Он сунул в рот чуть - ли не половину ладони и свистнул. Звук получился довольно красивый.

Почти у самого горизонта показалось облачко пыли. Оно приближалось. Еще немного и я смог различить двух добрых коней с уздечками и сёдлами, как полагается.

- Поехали, - крикнул Артемий, принимая привычное положение тела.

- Поехали.

И мы тронулись в путь.

Мир расстилал просторы под копытами наших коней. Мы скакали по этим просторам, дышали диким ветром. Небо отражало свою свежесть в блеске наших очей, и время угрюмо пряталось за горизонты зримости.

Я чувствовал себя счастливым человеком. Мне выпала удача учится и возможность отыскать самую дорогую ценность вселенной. Я верил и я любил.

Меня ждало множество приключений и встреч.

Я чувствовал приближение Силы.

.........................................................................................

Пусть явится печальная звезда,

Открою двери в крик моих стремлений,

Небесным светом Тайну напою.

Ты всё ещё слепа, "любовь до гроба"?

Сегодня в полночь Тайне прикажу

Копать могилу для твоих пределов.

Звени цепями ожиданье,

Ползи на брюхе смрадный пёс,

Для Тайны сторожи надежду.

Омоюсь в чистом роднике,

Усталость прочь, и грязь и злоба

С водою вместе к морю Тайны.

Светлеет небо, стонут небеса

Под тяжестью разбуженного солнца,

И Тайна заползает в сердце...

............................................................................................

Часть II

1 ветер

Однажды, Среди привольной степи, встретился нам всадник. Могучий богатырь с глазами полными света и озорства.

- Здравствуйте, добрые странники, - поклонился он.

- Здравствуй, добрый странник, - в тон ему ответил Артемий.

Взгляды их встретились. Мне даже послышался звон. На мгновение отвёл в сторону глаза богатырь. Артемий пришпорил коня и уже тронулся было дальше, но сильная рука хватанула узду коня моего друга. Конь заржал, стал на дыбы и остановился.

Золотые искорки уже танцевали в глазах Артемия.

- Какого чёрта ты мешаешь моему движению? - Резко спросил он.

- Простите меня, добрые странники. Увидел я, что вы ищете и знаете, что искать. Я же ищу и не знаю, чего мне не хватает. - Человек говорил спокойно и твёрдо, как говорят, имея чистую совесть.

- Так, может тебе и так хватает всего и незачем плутать по миру. - Отозвался Артемий.

- Нет, если ищу, значит, что - то утеряно. Только не знаю, что и где искать. Я хочу путешествовать с вами.

- Да, но хотим ли мы странствовать с тобой?

- Захотите. Я пригожусь вам, а вы мне...

- И что же ты собственно умеешь? - Перебил его Артемий.

Богатырь вздохнул и тряхнул кудрями.

- Я очень силён.

- Силён?

- Да.

- Ну, что же, - Артемий спрыгнул с коня, - попробуем твою силу. Поборемся. Если меня положишь, будем странствовать в месте.

- Согласен?

- Да.

- Ну, что же, - Артёмий спрыгнул с коня, - попробуем твою силу. Поборемся. Если ты меня положишь, будем странствовать вместе.

- Согласен.

Борцы обнажили тела. Приготовились к схватке.

- Начнём, - подмигнул Артёмий.

- Начнём.

Покружились они друг против друга, переплели руки. Не успел мигнуть богатырь, как оказался за его спиной юркий Артёмий. Обхватил он крепкую талию, но не сумел оторвать от земли своего противника.

Ай да славный степной богатырь! Взялся за руки Артёмия, потянул, прижал к широкой спине крепко - накрепко, да и лёг вместе с ним

на дикую траву. Вернее сказать, на траву он уложил Артёмия, А сам сверху и придавил.

- Проиграл? - спросил он густым басом.

- Проиграл. - Подтвердил Артёмий.

Встали на ноги борцы, пожали руки друг другу.

- Как зовут, тебя странствующий богатырь?

- Иоанн Ветер.

- Поехали с нами.

............................................................................................

Ещё увижу пламень грозных дел,

Ещё поплачу на могиле друга,

Ещё молчу.

На отблески войны

Предательски играют с тенью

Моих надежд.

Я одеваю латы,

На доброго коня сажусь

И поперек седла

Блестящий меч.

Играйте тени...

В глазах уже горят

Весёлые зарницы.

Мне хорошо в огне,

Я жаден до мечты,

Не подведи изнеженное сердце.

Не колотись безумно.

"Смирно!" -

Я крикну трусости

И в пекло

Шагну без жалости

К теням.

........................................................................................

- Не держи шпагу так, словно ты собираешься сломать ей рукоятку, и не делай пальцев киселём. - смеясь учил Артемий, без труда отражая на мою атаку. - Держи крепко, но мягко, без усилия.

Я фехтовал молча. Дыхания едва хватало, что бы незадохнутся. Пот заливал глаза, а руку, держащую оружие, ломило от усталости.

- Неужели ты не начитался в книжках о том, что не обходимо расслабиться, что бы сосредоточится, на чём - либо в полной мере. Это истинная, правда.

Всё чаще уколы моего друга достигали цели. Мысли мои крутились во- круг собственной усталости и не желая концентрироваться на фехтовании.

- Что, Боренька, - Артемий захохотал, - только и мыслей, когда же кончится поединок.

Я молчал. Понимал правоту друга и молчал.

- Эй, толстый мешок, - добродушно крикнул Артемий, наблюдающему за нами Иоанну, хватай меч и помоги этому обессилевшему парню.

Уговаривать здоровяка не пришлось. Он схватил тренировочный меч и кинулся в бой.

Я воспрянул духом. Вмести с Иоанном мы начали теснить нашего соперника, но слишком подавшись в перёд мы не успели опомниться, как он сделал широкий шаг в сторону, мы получили по хорошему удару его шпагой, да ещё и завалившись, друг на дружку.

- Что, забыли головы, ребята. А ну разворачивай оглобли.

Сила окончательно покинула меня, я сдался, отошёл в сторону и сел на траву тяжело дыша.

Иоанн со свистом рассекал мечём воздух, Артемий двигался плавно, без суеты, его партнёр получал укол за уколом.

В конце концов, получилось так, что Артемий оказался позади соперника и, звонко рассмеявшись пнул его коленом под зад.

- Ладно, хватит на сегодня фехтования, отдыхайте.

Иоанн развёл руками.

- Круто, мастер, круто.

Круто? Не надо ворон считать, когда занимаешься делом. Этих ворон вокруг нас вон сколько.

Артемий подошёл ко мне и щёлкнул по носу:

- Первая ворона - это усталость, вторая - терпение, третья - боязнь проиграть, четвёртая - самонадеянность и неуверенность - одновременно, пятая - ваша скованность и подчинение эмоциям, ещё много, много ворон за которыми вы только и делаете, что гоняетесь, не отдыхая не на секунду.

- Знать бы, как разгонять этих долбаных ворон, - проворчал Иоанн.

- Никого не надо разгонять. Вы должны понять, что же есть сосредоточение и спокойно к нему следовать. - Артемий плюхнулся на траву рядом с нами. - Вы почему - то считаете сосредоточение синонимом внутреннего напряжения. Чем более вы расслаблены, тем более...

- Это мы слышали ещё от своих бабушек, - перебил я.

- Вы все слышите от бабушек, только в мозгах, кроме мусора ничего не остаётся. Вы прекрасно знаете, сосредоточение залог успеха в суете мира, но всегда забываете, сосредоточение - это целенаправленный поток энергии или, по-другому, вашей внутренней силы.

- Ты хочешь сказать, чем больше в человеке силы, тем выше сосредоточенность? - С недоверием спросил Иоанн.

- Думаешь если ты, здоров как медведь, так это и есть твоя сила?

- А что же это?

- Это лишь одна часть, одна из граней огромной Силы, которой располагает человек. - Артемий достал трубку, не спеша, набил, раскурил и

выпустил роскошный клуб дыма. Синеватый дым облачком вырвался из его уст и медленно поплыл вверх. Вдруг очертания облачка изменились, оно остановилось, и, огустившись, приобрела форму куба, затем стало расплываться.

Второй клуб дыма превратился в медвежонка, третий стал большегрудой женщиной и двинулся в мою сторону.

Ничего не скажешь, мы с Иоанном просто ошалели от таких фокусов.

Артемий прищурился и приблизив своё лицо к лицу Иоанна, ехидно заметил:

- А посредством чего ты думаешь, я всё это делаю?

Иоанн пожал плечами. Артемий прыжком вскочил на ноги, схватил его за шиворот и пояс и швырнул метра на три в сторону.

- Посредством чего?

Рассвирипевший не на шутку Иоан кинулся с кулаками на обидчика.

Без замаха, от низа живота, он нанёс страшный удар в подбородок. Тело Артемия взметнулось в воздух, безвольно перевернулось и... мягко приземлилось на ноги. Я никогда не думал, что от такого удара можно так быстро оправиться.

- Хороший удар, Ваня... Но Иоанн уже прыжком достигнул улыбающегося друга, и ударил.

На этот раз тело не вскинулось и не рухнуло, не было акробатических трюков. Артемий парировал удар правой рукой, и сделав шаг в перёд, ударил боковым левым в челюсть.

Нокаут.

Иоанн лежал на спине, раскинув руки и ноги.

- Красавец, - восхитился Странник. - Но заводится с полуоборота.

Через пару минут Иоан пришёл в чувство. Уселся на землю и надул губы.

- Не обижайся, Ваня, - Артемий пожал плечами. - Если ты пытаешься совершить действие, будь готов к такому же действию, но с обратным вектором приложения силы. Кстати, мы ещё не закончили разговор о сосредоточении.

Иоанн шумно выдохнул и улыбнулся, он не мог долго обижаться.

- Всё нормально. Только твои методы всё же варварские.

- Извини, кажется, я немного переборщил.

.............................................................................................

Путешествие длится и длится надежда.

Так хочется побыстрее добраться.

Так хочется оттянуть время встречи,

Чтобы ближе, плотнее

Почувствовать радость движения,

Радость игры и войны.

..............................................................................................

- Вы прекрасно знаете, - говорил Дождь, - направление и концентрация силы и сеть сосредоточение.

Мы с Иоанном переглянулись.

- И что же такое сила?

Артемий вытер воображаемый пот со лба.

- Беда с вами. Вы, что в школе не учились. Сила или энергия, как пожелаете - это способность проделывать работу. Чем большую работу вы сможете совершить, чем больше в вас силы. Вы чего, друзья, это же физика. Всё просто. Но вы, как обычно зададите мне дурацкий вопрос. А что такое работа? Так?

- Так, - мы закивали головами.

- Работа - есть изменение мира. - Он по очереди оглядел нас. - Не поняли? Ну, например, представьте, вас нет, мир катится, подчиняясь своим законам, и вдруг являетесь вы, рубите лес и строите дом. Изменился мир? Это зависит от точки зрения. Так вот, чем больше домов вы в состоянии выстроить, тем большей силой вы располагаете.

- Получается, каждый располагает собственной определённой силой, - заметил я.

- Это по - твоему получается, - возразил Артемий, - а по - моему получается совершенно иначе.

Можно скользнуть взглядом и увидеть великое множество сил. Взять к примеру физическую силу человека. Способность поднять большую тяжесть - одна сторона этой силы, способность унести - другая, способность быстро двигаться тоже сила. Вовсе не обязательно, что бы быстрый и ловкий человек обладал способностью поднимать огромные тяжести.

Теперь возьмём способности мозга и нервной системы. Наблюдательность, разум, внимание, фантазия. Не замечаете подвоха?

Любой вид силы, вы понимаете, что я подразумеваю под выражением вид силы, так вот любой вид силы можно увеличить за счёт тренировок. Вы просто выбираете деятельность, которая вам нравится, и тренируете способность к соответствующей работе.

- Артем, мы всё это знаем, - перебил его Иоанн. - Но не будешь же ты отрицать, что в каждом существе изначально заложены ограничения способностей к тем или иным видам деятельности.

- Не отрицаю. Ограничения есть, и ещё какие. Волк, слабея медведя. Каждый обладает определёнными способностями, сформировавшимися в ходе его эволюционного развития. Другими словами порода.

Это то, с чего всё начинается. Но заканчивает каждый по - своему, и каждый вносит свои изменения в дальнейший ход развития мира. - Артемий встряхнул головой. - Далеко зашли? Нет, просто плаваем мелко.

Слушайте внимательно, всё, что я говорил на счёт ограниченности и разных видов сил, всё это чушь для ваших послушных ушей. Существует энергия, которая движется посредствам работы духа и есть абсолют или единое, или Создатель, или Закон и всё. Больше ничего нет. Всё, что вы видите, чувствуете - всего лишь проявление духа манипулирующего энергией. Нет и человека. Точнее человек есть всего лишь движение силы, проявление движения силы. Противоречие абсолюта. Непонятно? Каждый предмет сущность или явление обладают духом и, следовательно, сами, являясь лишь проявлениями, движения способны вовлечь в него огромные величины энергии. Всё зависит лишь от намерения и осознания духа.

Сама по себе сила безгранична, её можно направить в любую сторону, или по другому проявить. Это всё слишком глубоко. Нам всего лишь нужно научится осознавать, сосредотачиваться и желать. Подытожим, сосредоточение - есть направленное и осознанное направление энергии.

- Сосредоточение, - протянул, усмехнувшись, Иоан. - А как научится сосредотачиваться?

- Для начала нужен интерес, затем необходимо заглянуть в себя, скрупулезно и глубже. Увидеть...

Иоан замахал руками.

- Ты говоришь, как обычный второсортный проповедник никудышных истин.

- Может и так. Только не бывает никудышных истин и бесполезного знания. Часто в том, что мы считаем ерундой, таится полезный смысл. Ищем сложностей, а именно в простоте таится искомое. Говорю вам, что бы сосредоточится, нужен интерес. А что интересует нас более любви?

- И любовь по твоему это...

- Принято считать её силой - нет, любовь это направление, точка приложения и одновременно ёмкость, в котором сила находится. Выражение духа в сосредоточении на божественном. Осознание и признание божественности, как конкретного проявления в образе. Незатухающее движение. Целенаправленный, созидающий поток силы...

- А если любовь слаба и ничтожна, или её...

- Нет, - Артемий поднялся с земли, его голос стал громким и звенел, как металл. - Не бывает ничтожной любви, ибо всё едино.

Мы смотрим на своего друга, и восхищение овладело сердцами. Он возвышался грозный, величественный и прекрасный, его словам хотелось верить.

- Мусор в наших мыслях и чувствах захламляет любовь. Мы видим лишь мусор в сердце, в котором должна быть сила. Выбросьте мусор и почерпнете сколько угодно энергии для свободного бытия

Теперь встали и мы с Иоанном.

- Как отличить мусор от необходимого?

Артемий улыбнулся.

- Вот для этого и существуют Глаза Сердца. - Последнее слово он сказал спокойно и тихо, положив ладони на наши плечи.

- Поехали, ребята. Там, - он указал рукой за горизонт, - есть то, что мы ищем.

.....................................................................................

Пространство равнин жаждет тепла странников, стеллит свои дороги им под ноги, насыпает опасности, что бы пламенеющие души горели ярче и жарче. Что бы даже ночью солнечные взгляды целовали звёзды и верили в чудо непокорные умы.

..................................................................................

- Ну, всё же, Артемий, - не унимался Я, как можно добыть реальную силу?

- Реальную? - он усмехнулся. - Для этого нужно сначала разобраться, что есть иллюзия.

Вечная ирония Артемия доводила меня до белого каления. Поистине его ехидные поправки, придирки и насмешки могли вывести из себя кого угодно.

Погода стояла отличная, лёгкий ветерок мягко трогал лица, сытые лошади весело цокали копытами по крепкой дороге. Всё чаще на нашем пути попадались рощицы наполненные голосами птиц.

Едва мы въезжали в прохладную лесную тень, птицы, как по команде умолкли на несколько мгновений, шумной чирикающей, щебечущей стаей слетелись они, хлопая крыльями возле наших лиц, садились на плечи голову Артемия, на его лошадь и вновь затихали. Роща оставалась позади, птицы дружно вспорхнули и улетали по своим делам. И так было всегда.

Мы спрашивали его об этом явлении, но Артемий только отмалчивался, улыбаясь, глядя в даль собственных грёз.

- Что это было, - не унимался Иоан, увидев такое впервые.

Артемий вздрогнул, словно проснувшись, встряхнулся, поёжился.

- Не знаю, любят меня они. И однажды... даже спасли.

- Как это?

Молчание. Небо, дорога и тишина до самого сердца. И ещё улыбка, пронизывающая все естество.

- Про реальность и иллюзии поговорим позже,- заговорил Артемий после продолжительной тишины ожидания. - Скажу лишь, что реальны все вещи называемые своими именами. Я человеческое или чистый дух - вот и источник силы. Попытайтесь отбросить суету и грязные мысли, оставьте самое дорогое и близкое. Вот вам и сила.

- Легко сказать, - проворчал Иоан.

Артемий говорил не замечая нас, словно для себя самого.

- Всё, что мы наделяем духом, обладает великой силой. Всё, что мы наделяем духом становится подвластным нам. Мир - проявление духа. Дух - проявление Бога. Молчание, бескорыстность и чистота - необходимые условия проявления силы духа. И у каждого свои методы работы.

Я осторожно кашлянул, прочищая горло.

- И перестань кашлять, - перебил Артемий с весёлой злостью. - Опять идиотские вопросы готовишь.

Мы даже не заметили, что наши лошади остановились, развернув морды навстречу друг другу. Этакий треугольник любопытного предвкушения.

- Мир, - Артемий взмахнул рукой, - соткан из духа. Вы понимаете меня? И у каждого свои ме-то-ды. Ясно?

Мы закачали головами и ответили в один голос.

- Не яс-но.

- Дураки, больше и говорить не чего, - печально сказал он. - Неужели не понятно, у каждого свой мир. Именно его, где он является хозяином. И если глупые страсти и слабость мешает человеку быть хозяином в своём доме, то необходимо найти способ обретения силы при помощи своего сознания, любви и очищения. Ибо осознание двигатель духа, любовь - смысл, а чистота необходимое условия свободного существования.

У каждого свой Путь и своя Правда. Единственное общее для всех это дух и Закон. Необходимо искать Путь и следовать по нему по правилам Правды, прислушиваясь к Закону и осознавая (в любое мгновение бытия) дух. Поиски облегчают то, что все люди чем - то схожи друг с другом, да и может ли быть иначе если един дух. Так вот, можно кое - чему поучиться и у других. Но не копировать и не воровать ЧУЖОЙ Правды. Ибо Путь верен только своему страннику.

Артемий хлопнул своего коня по заду.

- Вперёд! У нас впереди ещё многое.

................................................................................................

Часы бессилья,

Как колокол звонят

И разум плачет

О тщетности находок и потерь.

Вот и минута,

Когда душа отходит, плоть гниёт,

А чувство

От страха перед пропастью времён

Готовится к созданию новых пыток,

Мук адских и извечному терпению.

Греховный груз нас в бездну тянет,

Вина перед прошедшим,

Тем, что совершить мы были рады,

Но сила мужества и страсти,

Для славных дел и дивных песен

Нам не хватило.

Сбросьте цепи

Гоните прочь вину,

Ни кто не должен

Себя судить за слабость.

Не виновен Агнец,

Что, слушаясь бича, спешит под нож.

Не виноват и Свин,

Что грязь его удел.

И Волк, перегрызая горло,

Пьянея от горячей крови, невиновен.

Не виновата Мышь,

Что стать мечтала Львом,

Но не достигла цели.

Не мучайте себя, довольно

Вы сделали ошибок на Пути,

Учитесь же, благодарите Бога

За пройденный урок.

Идите дальше, выше,

Не топчите землю

У брошенных могил вчерашних неудач.

Не смейте ждать,

Скрипя зубами от терпенья

И становиться вечным мертвецом.

Идите дальше, плачьте, но шагайте,

Пусть цель заветная блистает вам звездой,

Своё всесилье обретёте в муках,

И мир построите

Такой, какой хотите,

А не понравится,

Постройте другой.

........................................................................................

2 Проявления.

Шли дни, менялась местность, мы продолжали путь. Должен сказать, мы не очень - то торопились. То и дело останавливались в приглянувшихся местах, тренировались в фехтовании, развитии внутренней силы, борьбе.

Тело должно быть крепким, ибо сильное тело рождает сильные мысли и лишь сильное тело способно удержать в себе, не развалившись на части, настоящую любовь. - Так учил нас Артемий Дождь.

Я очень устал.

Я спрашивал его, много ли надо тренироваться, что бы стать мастером, довольно ли двух часов в сутки? Он отвечал: довольно, если ты собираешься стать мастером через тысячу лет.

Я спрашивал его: поможет ли медитация в поиске силы? Он отвечал: да, поможет, если это не отвлечёт тебя от направления движения твоей сущности.

Если ты будешь относится к своей жизни, как к медитации, - говорил Артемий, - тебе не будет надобности терять время, просиживая часами в позе лотоса. Придёт время и отпадёт надобность и в телесных тренировках.

Делайте то, что любите делать и попытайтесь добиться в этом деле совершенства. Нет порочного совершенства, есть порочное осуждение.

Сейте и растите те семена, урожай которых вы хотите собрать. Но знайте, любой поступок или мысль семя, будьте осторожны в мыслях и действиях.

Осознавайте мир, как проявление себя самих и станете его хозяевами.

Нет мелочей, на которые можно было бы махнуть рукой.

Тренируйтесь, преодолевая трудности, для этого иногда полезно идти против желания плоти. Если человек тренируется 24 часа в сутки, то победить его может лишь тренирующийся 25 часов.

Не забывайте об отдыхе, ибо лишь отдых даёт возможность пополнить силы, пока не найден источник вечности. Помните отдых - это переключение видов деятельности. Не путайте отдых с бездельем.

Я спросил его: если сойдутся в поединке две равнозначные силы, кто победит? Он ответил: "Если ТЫ сойдешься с равнозначной силой, победишь ты, если ТЕБЯ не будет среди этих сил, победит та сила, которая важнее для ТВОЕГО Пути".

......................................................................................

Наступает миг, когда становится невыносимо от мысли об ограниченности, предсказуемости и блеклости собственного бытия. И тогда ты подумаешь: а можно ли изменить судьбу, не станет ли иная судьба ярче и счастливие, чем протяжённость моего серого существования.

Берегись, здесь можно столкнуться с завистью.

Здесь можно запросто перепутать смирение с ленивым ожиданием лучших свершений.

Или приобрести нездоровый интерес к пустоте.

Ты желаешь расти, двигаясь к бескрайнему океану.

Так вот, в тот роковой миг ты подносишь свою ладонь к самым глазам и говоришь мысленно: "Это Я". Не просто говоришь фразу, а чувствуешь себя ладонью, не чувствуешь часть руки, а сам становишься ею.

Ты поднимаешь вторую ладонь.

"Это Я".

И ты - рука.

Качаешь головой и думаешь: "Вот это да". Говоришь этой мысли: "И это я".

Ты удивляешься: "Это я?" И ты само удивление.

Ты смотришь в глаза прохожему: "Это я". Его глаза черны и блестящие. Переход мысли.

Всё это ты.

Из облаков, которые тоже ты, идёт дождь. Дождь - это ты. Каждая

капля. Каждая молекула. Атом.

Пустота.

"И это я".

Ты ешь самого себя. Испражняешься собой. Дышишь собой. Отдаёшь себя самому себе.

"Неужели, всё это я?" - думаешь ты. И начинаешь искать, что-нибудь, что не является тобой.

Может быть время?

"Это я".

Может пространство?

"И это я"

Может сомнение? Непорядок в мыслях?

"Это я".

Крик о помощи и протянутая рука.

Это ты.

Красавица и чудовище.

Это ты.

Это, и это, и это...

Ты мечтаешь в собственных ипостасях.

Рыцари прошлого. Вчерашний день. Будущее.

"Это я"

Закрываешь глаза, и мысли приходят...

Ты содрогаешься.

"Это я".

Господи!

Твой страх тоже ты.

Как это прекрасно.

Господи!

"И это я"

Кощунство?

"И это я"

Господи!

Единое!

Единение!

Любовь, сила и вечность.

"Это я".

Твоя судьба - это ты сам и ничто иное. Ты постиг это и радуешься. Тебе не нужно хозяина и раба. И ты не хозяин. Ты сам являешься всем этим. Просто твоё внимание на данный момент сосредоточенно на крохотном объекте, одной грани, судьбе, жизни, взгляде...

Что за всем этим?

Ты?

Что за тобой?

Всё остальное.

Которое тоже ты.

.........................................................................................

Уже ближе к закату приехали мы на опушку Древнего Леса.

- Здесь и заночуем, - крикнул Артемий, соскакивая с коня.

Мы с Иоанном не возражали. Натаскали хвороста, развели костёр. Артемий заварил похлёбку.

- Пока потренируйтесь, а я покашеварю, - сказал он.

Дивное место.

Плавность движений и движение внутренней силы. Сосредоточенность и дыхание. И немного божественного чувства лёгкости.

Ужинать сели затемно. Небеса горели огнями. В траве стрекотали кузнечики. Свежий здоровый мир. Привольно сытой душе в подобнее минуты. Добрые друзья, вкусный обед и звёздное небо.

- Смотрите, звезда падает, - показал пальцем Иоан.

- Падает, - повторил я.

Иоан набрал могучей грудью воздух и шумно выдохнул.

Неужели там целая прорва гигантских светил? - Спросил он.

Артёмий лениво потянулся на расстеленном плаще.

- Прорва прекрасных яростных миров и бескрайнее пространство.

- Интересно, мы маленькие человечки среди беспредельного космоса... - мечтательно протянул Иоан. - И они управляют...

- Перестань молоть чепуху, - оборвал его Странник. Это мы управляем, а космос наглядное доказательство необходимости работы. Давайте отдыхать.

Мы подвинулись ближе друг к другу, укрываясь потеплее.

Иоан тихонько запел плавную печальную песню. Я слушал, смотрел на звёзды и мечтал о чём - то далёком и несбыточном.

Сквозь вяжущей мысли сон, до меня донёсся голос Артемия, спокойный и мягкий.

- Звёзды даны нам для того, что бы мы строили корабли, и нам было куда лететь.

Славное царство сладкого сна.

Потерянные ориентиры реальности.

Ночью похолодало. Я проснулся и уже собрался подбросить в костёр дров, когда странные звуки донеслись до моих ушей. Кто - то пытался подкрасться поближе. Сердце ёкнуло в предчувствии нехорошего.

- Не бойся, Боря, ничего страшного, - услышал я весёлый шепот Странника. - Это мои друзья разбойники хотят нас обобрать и отделать.

- Разбойники?

В это время кусты затряслись, и на опушку высыпало десятка три вооружённых людей. Мгновение и мы все трое оказались на ногах. Звёзды мерцали на наших клинках.

Спина к спине.

- Вот и поупражняемся, - усмехнулся Иоан.

Я не смог оценить его шутку, меня трясло от возбуждения. Наподдающие окружили нас плотным кольцом, у некоторых в руках были пистолеты.

В одно мгновение отчаяние закатило истерику.

Это конец.

Из толпы головорезов вышел закованный в броню мужчина. Он властно поднял руку, и банда притихла.

- Ба, кого я вижу, - воскликнул он, - Дождь! Давно хотел с тобой свидится.

- Ну, вот и свиделся, - Артемий пожал плечами. - Теперь можешь проваливать. Не бойся, в спину не плюну.

- Помнишь, Артемий, - словно не слыша его, продолжал предводитель разбойников, - помнишь Войну, тогда ты убил моего брата. Ты многих тогда...

- Всякое бывает, он сам виноват.

- Да, виноват. Но в его смерти твоя заслуга. А сегодня твоя смерть облегчит мою жажду возмездия.

- Смерть так смерть. - В глазах моего друга загорелся огонь. - Тебе нужен поединок? Что ж дерзай, за тобой первый выпад.

В сердцах человеческих повеяло силой. Страстной силой великого духа. Я знал, что каждый находящийся рядом чувствовал это. Мир словно выдохнул эту силу через глаза Артемия. Я чувствовал, как немеет тело, через минуту я его больше не ощущал. Я целиком превратился в эту самую силу, подвластную единственному человеку во всей вселенной. Я смотрел на лица окружающих нас людей и видел ту самую силу, что наполняла меня и окружающую реальность.

Звонко щёлкнули курки пистолетов, но выстрелов не последовало. Словно в замедленном кино, колени разбойников дрогнули и подогнулись, кисти расслабились, плавно отпуская оружие. Медленно продолжая движение вниз, колени коснулись земли.

Потрясающее зрелище. Коленопреклоненная шайка с тупыми лицами и свободный, гордо возвышающийся над самой силой, прекрасный в собственной гордости предводитель.

Мы с Иоанном так - же остались стоять на ногах, но наша оцепенелая скованность ни шла ни в какое сравнение со свободной, взращённой в поле вечности, ненависти.

Красивый сильный воин посреди рабских стремлений.

Моё восхищение.

Он усмехнулся.

- Твои колдовские штучки со мной не пройдут, вонючий искатель ереси - выкрикнул он, взмахнув саблей. - Я умею противостоять силе. Я никогда не согнусь... Я никогда...

- Ну, вот, - вздохнул Артемий, отбивая удары его сабли. - Ещё один никогдайка, а я уж подумал, что встретил достойного воина.

Ночной мститель сделал очередной выпад, целя в неприкрытую грудь. Артемий мягко парировал, отведя клинок, шагнул в сторону. Его противник продолжил движение, направив оружие вниз. Сабля ушла глубоко в почву, а сам воин, каким - то образом оказался на коленях.

- Что, к земле клонит, вояка - никогдайка? - засмеялся Скиталец, стоя у него за спиной и легонько толкая носом сапога ему под зад, тот пошатнулся и ткнулся лицом, как раз в конский навоз.

- Убирайся немедленно, - сказал, перешагивая через лежащего соперника, Артемий. - И сначала просчитай все вероятности, прежде чем говорить "никогда" и нападать на людей, и, особенно разыгрывать уверенность, имея сомнения.

Человек поднялся с земли, вынул из кармана кружевной платок, вытерся и спокойно ушёл, растолкав своё коленопреклоненное воинство.

- Красавец, - восхитился Артемий, оглянулся на разбойников и прикрикнул, - а вы, что тут выстаиваете, а ну брысь отсюда

Шайку, как ветром сдуло.

Мы с Иоанном встряхнулись, понемногу приходя в себя.

- Ну, ты и фокусник.

- Ну, я и фокусник, - передразнил он. - Вот и расцвело уже. Позавтракать и в дорогу.

...............................................................................................

Лесная дорога дарила тень и прохладу. Изредка испуганный зайчишка выпрыгивал из кустов на тропу и, сверкнув глазами, скакал прочь. Стрелять дичь Артемий не позволял, съестных припасов пока хватало.

Стук копыт и молчаливые уста. Рвущиеся вопросы за клыками неловкости.

- Вы думаете жестоко так обойтись с этими холуями? - Заговорил Артемий.

Мы прикусили языки, Я и Иоан, ибо прекрасно знали, что, если бы мы схлестнулись с этими ублюдками и победили, их ждала более горячая порка.

- Вот, что, ребята, - Скиталец остановил лошадь. - Подождите. Я кое-что скажу, и поедем дальше.

Язык зачесался. - Он взглянул на наши постные лица и улыбнулся. - Если вам встретится человек употребляющий выражения, а главное о чём собственно говорит... так вот, человек, говорящий - "я никогда" или - "я всегда" - враг ваш. Если вы употребляете эти понятия - вы враги сами себе. Противопоставляющий себя кому бы то ни было, не возвысится до понятия свободы, и, самое страшное, не признаёт своей неправоты. Такой человек оправдывает любые свои действия и сурово судит чужие. Я вышел на поединок и победил. По крайней мере, всё выглядело так, будто я имел право судить его и всю шайку. Ведь они собирались лишить нас жизни. И наверняка не скажешь, перестанут ли они творить гадости дальше. Но скажу вам: берегите своих врагов, не уничтожайте без крайней необходимости, они нужны вам для того, чтобы дарить трудности. Правила игры ничего, не скажешь. Был бы я один, взял бы с собой Главного Разбойника, но вы со мной не потому, что враги, вы плоть моя. Я достаточно наказал Разбойника за ваш лёгкий испуг. Он не забудет меня, и наверняка уже замышляет, какую-нибудь каверзу. Я думаю, мы ещё встретимся.

Артемий замолчал, пришпорил лошадь и поехал вперёд. Мы двинулись за ним.

............................................................................................

Перед лицом твоим,

Смердя, дыханьем тлена,

Зловещее чудовище глубин

Земных могильных недр

Призывно клацает клыками:

Иди на бой,

Пусть сердце дрогнет,

Или сомнение,

Ты мой,

Моя еда и раб,

На веки вечные игрушка

Кошмарных игр

В пространстве ада.

Но ты открыт

Спокоен и свободен

От ига чувств,

Чудовище не черпнет силы

С любви врага

Ты победитель,

Если в поединок не вступал,

Боль не терпел, ни злость, ни жалость,

Свой дух не ставил

Высоко...

Ты на пиру.

Изысканные яства,

Все вина света,

Женщины - мечты,

И смех и танцы.

Прекрасны страстные объятья,

Сводящая с ума игра

Нагих роскошных тел.

Останься с ними.

Навсегда останься,

Предайся буйству чувств,

Забудь Любовь.

Но ты не дрогнул,

Подарил объятья,

Смеялся, пел,

Ел, пил и танцевал.

Ушёл в свои края по утру

И ни о чём не сожалел вовек.

Ты победитель,

Если нет досады,

Не млеешь в святости,

Не осуждаешь рок,

Не терпишь обречённость и надежду

Вновь встретиться

С красавицами сна.

Покой и свет.

Спокойный, светлый, лёгкий,

Паришь над Всем

Во Всём,

Внутри Всего.

Вдруг взрыв миров,

Гигантский взрыв вселенных.

Всё, что любил и ненавидел,

С чем боролся,

К чему стремился ради созиданья,

Сверкнуло ярко, почернело,

И сгинуло.

Нет ни конца, ни края,

Ни начала,

Нет середины,

Формы и объёма,

И времени, пространства

Тоже нет.

Лишь ты и клочья

Разума и чувств,

Обугленных безудержной тоскою.

Ты победитель,

Если новый мир

Создашь

И позабудешь старый,

И будешь вновь парить

Над новым миром,

И древнюю Любовь

Посеешь здесь.

........................................................................................

За поворотом дороги показалась маленькая деревушка дворов в пятьдесят. Маленькие домики, крытые соломой аккуратно выстроились вдоль речке. Белостенная церковь на возвышении в самом центре селения взметнула острый шпиль к голубому небу.

Солнечный свет стекает на землю из самого сердца золотого полдня. Облаков мало, они, чистые и плотные, парят над поросшими лесом холмами. Дорога лениво пылит под копытами усталых коней, пытается свести с ума весёлых путников своей нескончаемостью. Воздух движется медленно, словно выдох святого. Щебет, стрекотанье, глужжанье и звонкие голоса...

Спокойная уверенность в настоящем.

Непреклонность перед порывами будущего.

Трое сильных мужчин переглянулись, Улыбнулись друг другу, и, предвкушая долгожданный уют, поспешили к деревне.

Путники остановили коней возле первого, стоящего немного поодаль от других дворов, маленького дома из соломы и глины, недавно побеленного, покрытой свежей соломой. Подойдя к калитке, Артемий окликнул седобородого человека, по видимому хозяина, который безмятежно пропалывал грядку чеснока сидя на маленьком деревянном стульчике.

- Добрый день, доброму дому, - крикнул Дождь.

Человек поднялся спокойно и легко, словно дикий кот, махнул рукой и двинулся навстречу гостям.

Блуждающая улыбка приветствия на лице радости.

- Добрый день, Странники, - сказал хозяин дома, подойдя поближе.

Из одежды на нём были лишь широкие штаны из суровой ткани, да синяя повязка на голове. Он был бос, сух, мускулист, и, видимо, чрезвычайно силён. Строгие брови, прямой нос, красивые губы, ярко - зелёные глаза, глубине которых позавидовало бы любое море.

- Заходите, - старик сделал приглашающий жест, - я давно жду гостей.

.............................................................................................

В минуты святости

Летаем в облаках

По чистоте пространства неба.

В минуты страсти

Мысли кружат

Роем мух над трупом смысла.

Жужжанье, смерд переполняют нору

В которой прячется и дышит

Твоя душа.

Но переловит мух Молчанье,

Закусит трупом,

Крылья отрастит,

И воспарит в небесной чистоте.

.............................................................................................

Мы с Иоанном прошли во двор первыми. Артемий чуть приотстал. - Вот это да, - прошептал он, - Неужели Лежащий Камень?

Хозяин усадил нас на скамейку под яблоней, а сам поспешил готовить угощение. Он действительно радовался. Я хотел, было навязаться в помощники, не вышло.

- Сил у меня предостаточно, - улыбнулся старик. - Я мигом.

Ветерок прошелестел листьями яблонь. Несколько плодов ударилось о почву, приветствуя Землю своей зрелостью.

Ленивое облако занавесило солнце.

Несколько маленьких птичек пересвистываясь, пролетело возле наших лиц. Я сморгнул, рассеянно оглянулся на своих друзей. Иоан безмятежно вытянул ноги и прикрыл глаза. Артемий искал взглядом края дали, на его плечах, переминаясь и вспархивая, сидели весёлые птички. Они вели себя уверенно и беззаботно, словно на плечах у самого Бога.

"Плечи Бога" - залетела в мою голову абсурдная мысль.

Облако отпустило солнце.

..........................................................................................

Вкус птиц взывает к силе.

Сытость разрушает широту помыслов. Тяжесть оседает на дно мыслей.

Является беззаботность и сонливое шептание чувств.

Лишь песня способна кое-как встряхнуть расслабленные мозги, заставить волю купить на золото усталости энергию для будущего голода поиска.

.........................................................................................

Помнишь меня, Лежащий Камень? - Спросил Артемий.

- Помню. - Старик погладил бороду. - Сколько воды утекло с тех пор, даже чахлые саженцы превратились в щедрые плодами яблоки. Належался камень досыта и превратился в лёгкую бабочку с пёстрыми крыльями. Когда устают крылья, человек возвращается.

- Ну, а иллюзии, снующие вокруг покоя?

- Иллюзии стали реальностями, едва у меня появилось желание считать именно так.

Артемий поднял бровь и присвистнул.

- Так твой мир сдвинулся?

- Сдвинулся, - рассмеялся старик.

- Здорово. А давно ты здесь?

- Давно.

- Я имею введу Здесь и Сейчас.

- Ещё раньше. Просто сначала Здесь и Сейчас было в Никогда и Нигде.

Молчаливая пауза - встряхивает кучу мыслей.

- Скажи, Странник, - поинтересовался Лежачий Камень, - ты путешествовал много, ты нашёл, что искал?

Небо взгляда грустнеет, темнеет. И на нём проступают звёзды.

- Кое-что находил, но чудо ещё не пришло.

- Придёт, обязательно придёт, - старик мечтательно опустил веки. - У каждого разное расстояние между истинной и долгожданным Чудом. Не торопись, придёшь и ты к своему очагу...

- Иногда бывает тяжело, ожидание вламывается в мои мысли и становится невыносимо. Я начинаю терпеть, и всё рушится.

- Для этого тебе и смирение.

Артемий потянулся в кресле, достал трубку и закурил.

- Расскажи мне о своём методе.

- Ты имеешь ввиду путь, приведший меня суда?

- Да.

Старик прочистил горло.

- Я практиковал подвижничество и аскетизм. Я сосредотачивался на крохотной пылинке и становился ещё крошечнее. Наступал момент, когда я исчезал совсем. Но я возвращался, ибо много энергии требуется, что бы постоянно поддерживать Ничто. Так вот я возвращался, а мир оставался таким же, как мои мысли и чувства. Я набирался сил и снова уходил. И возвращался. Что бы обрести одну силу, необходимо отдать другую. В один прекрасный день мне это надоело, и я принял мир таким, каков он есть. Сила пришла ко мне. Я смирился и стал счастливым. Высокая степень сосредоточенности дала возможность быстро набирать и отдавать силу. Я не убиваю никого без согласия и, если появляется жертва, стараюсь оплатить её. Судьба в равновесии. Мир платит добром за добро. Я счастлив.

- А смерть, что ты о ней скажешь?

- О смерти? Я так долго стремился к ней, что не мог не понять её сущность. А суть её в не существовании, как состоянии бытия. Ничто не ощущается и не осознаётся. Смерть бесконечно коротка и не заметна, она дарит огромную энергию, скорее всего она и предназначена для пополнения и обновления энергии.

- Погоди, - встряхнулся Артемий, - но ведь ты сам говорил, что

погружался в Ничто и возвращался, и терял много энергии.

- Правда, терял, - согласился Артемий Камень, - но ведь я, находясь в мире бытия, искусственно создавал это состояние. Энергия уходила на удержания и связи ухода - прихода. Ведь состояние Ничто живого человека это всего лишь иллюзия смерти. Если же я умираю, связь рушится, отпадает необходимость создавать и удерживать пустоту силами собственной плоти и мира. Всё рушится и исчезает. Огромная энергия врывается и высвобождается из широты духа, всё зависит от точки зрения. Так вот эта огромная сила и толкает дух к новому проявлению.

- Понятно, - кивнул головой Странник. - А каким образом ты высвобождаешь Силу в этом мире.

- Сначала очищение мыслей, сознание целенаправленного потока. Что бы очистить мысли, необходимо очистить тело. Познаешь себя и узнаешь особенности собственной плоти и ума, постигаешь правила движения, следуешь им строго и непреклонно. Сила является.

- Заметь, ограниченная сила, как и ограниченность действий правилами.

- Но ведь это правила...

- Я считаю, единственное у чего нет правил - это дух.

- Иногда, что бы подступится и свободе духа, необходимо следовать правилам.

- Верно. Только важно не делать из этих правил тюрьмы.

- Странник, Странник, разве для духа правила? Мир состоит из правил, а дух диктует их. Движение не существует вне законов. Ты волен, создавать любую вселенную, но у каждой вселенной будут свои законы, ибо вне закона не существует миров. Хаос - это правила не имеющие общего направления. Скажу о первичном Законе...

- Нет, не надо, - Артемий встряхнул головой, - я уже понял. Твоя Правда обжигает, ставит клеймо...

- Такова жизнь...

- Да. - Артемий выпрямился и внимательно посмотрел в глаза мудрецу. - Я хочу этого. Хочу не просто чувствовать вселенную, всю до атома, но и сам быть каждой его частицей, пространством, временем, первичным Законом. И ещё я желаю быть хозяином собственного хотения.

- Ух, ты, - вздохнул старик, - сильно ты замахнулся.

- Да, - повторил Артемий, затем произнёс тихо, тихо. - Правила и законы и от них никуда.

- Старайся прийти к Единому. Сосредотачивайся. Осознавай. Направляй Силу. Если тебе не нравятся законы нашей вселенной, восстань, но создай свой Закон, иначе не придёшь ни к чему.

- Восстать против вселенной, всё равно, что восстать против самого себя.

- Не мытьём, так катаньем, - улыбнулся Лежачий Камень. - Можно

идти путём смирения и радоваться подаркам судьбы, как я, а можно переделать всё и вся, создавая новые законы, только осторожнее, вечно меняющие законы образуют империю Хаоса. Тогда может случится, что затоскуешь по цепям гармонии.

Они помолчали.

- И всё-таки расскажи мне об иллюзиях - попросил Артемий. - Иллюзия вообще существует?

- Ещё как, - ответил старик. - Иллюзия есть - игра, хоть и увлекательная, но нечто недостойное серьёзности. Она существует до того, как отнесёшься к ней серьёзно, тогда она тут же становится реальностью.

- Я всегда замечал, - Артемий пыхнул трубкой, что реальность - это кандалы духа.

- Твоя правда, кандалы, однако если следовать законам реальности, приходишь к гармонии.

- Гармонии рабства.

- Гармонии свободного смирения.

Клуб дыма над беседующими превратился в дракончика, увлекаемого движением воздуха, величественно плывущего в глубь сада.

- Разве гармония - это не покой? - Грустно вздохнул Странник. - Я не могу желать себе покоя. Победы, поражения, любовь вот, что мне нужно. И ещё полёты. И падения. И усталость. И отдых.

- Поистине всё это едино, друг мой.

- Моя правда в том, что бы единое стремилась к множественности, а множественность к единому. Что бы реальность таила загадки и стремилась к иллюзии, а иллюзия таила силу и превращалась в реальность. Мне нравится движение.

- Разве можно движением отрицать покой, или покоем движение. - Старик погладил бороду и засмеялся. - Если хочешь быть по настоящему свободным, не прицепляйся, скользи непринуждённо, едва касаясь...

- Как рыба...

- Как поток Силы.

- Мы играем в слова.

- Конечно, играем.

- Если следовать правилам и слушаться законов... - Артемий закусил губу. - Мир придёт к затуханию.

- Может быть.

- Всё сущее, являющее проявлением духа, поблекнет...

- Оставив яркость единого...

- Небытия.

- Может статься это и есть итог всех путей и благодать божья.

Артемий молчал. Игра слов. Суета сует. Любимые игры и пути, окончание которых переходит в начало. Полёты свободного духа среди собственных проявлений. Игра слов и блуждание мыслей.

Солнечный край утопал в роскошных кронах далёкого леса.

- Знаешь, странник, - нарушил молчание Лежачий Камень. - Недалеко от деревни находится озеро Голубой Плес. Много рыбы водилось в озере. Но завелось зло в нём и не стало рыбы, и выходит чудовище из недр его поедает людей и скот, сея ужас и скорбь. Вы, трое витязей, смогли бы вы выручить людей

ничтожить Тварь.

- Не знаю, - пожал плечами Дождь. - А давно такое происходит?

- Порядочно.

- А ты?

- Во мне есть сила, только не проявляется она при нападении. Я могу обернуть любую силу в обратную сторону, но Тварь избегает, не трогает меня.

- Как же ты лечишь?

- Я заставляю болезнь умирать от обжорства, давая ей больше того чего она хочет.

- А чудовище?

- Я не могу кормить его теми, кого люблю.

Артемий подался в перёд и внимательно посмотрел мудрецу в глаза.

- Ты такой же противоречивый, и жаждешь действия, но ты попал в ловушку собственного понимания.

Старик промолчал.

Ночь наступила. Звёзды подарили крылья загадочным грёзам.

Мы ещё посидели в саду, смакуя вино и думая о своём. Когда соловьи приступили к исполнению второй песни, хозяин пригласил нас в дом, на мягкие чистые постели.

Сон пришёл под голоса ночных певцов, перевернув вверх дном логику и стремления. Звёздный свет плёл узоры в мечтаниях о сокровенном.

........................................................................................

Усилия мысленной логики приводят к абсурду.

..............................................................................................

Странные разговоры о природе молчания.

..........................................................................................

Игра слов.

..........................................................................................

Далёкое непонимание, граничащие с озарением.

...............................................................................................

Лихорадочная поступь смысла.

.....................................................................................

Это моя вселенная.

..................................................................................

Это мой Закон.

....................................................................................

"Всё-таки, до какого идиотизма можно дойти, если всё время рассуждать, спорить и надеяться на существование истинного и ложного".

Артемий закрыл глаза.

"Истина, истина, почему ты токая жестокая и ускользающая? Не потому ли, что все норовят цапнуть тебя за мягкое место? Ты такая привлекательная, словно желанная женщина, которой никогда не бывает рядом. Почему все хотят поселить тебя в голове, в этой тёмной черепной коробке? Прячут и морят голодом, ибо забывают, что ты прекрасна лишь при свете солнца или, хотя бы взгляда, красота твоя умывается росой тайны и кормится молоком интереса. Представляю, каково тебе в зловонном черепе.

На свободе ты проводишь целую вечность в танце и пении. Ты токая яркая, что пытливые умы слетаются к тебе словно глупые мотыльки и, опалив крылья огнём, твоей улыбки остаются не летающими гусеницами, вечно пялющимися на твою красоту.

Горе ловкачам, сохранившим крылья, тем, кому удалось пленить тебя. Ведь пленить вовсе не значит победить, и сидя в голове, ты спокойно поедаешь, мозг и становишься всё безобразнее. Дураки, им бы выпустить тебя на волю и бежать подальше от коварных соблазнов, так ведь нет, мало того, что они скармливают тебе все мозги и пляшут под твою сиплую песню. Они начинаю красть чужие умы, а если позволяют силы, заставляют других отплясывать те же пляски.

Истина, Истина, я хочу видеть тебя изредка и целовать твою вольную свежесть, а если наберусь, красоты и понравлюсь тебе очень сильно, может быть разок и согрешу.

Я прошу тебя, Истина, не позволяй мне превосходить тебя в пении и танцах, не позволяй стать красивее тебя, ибо тогда я сам стану истиной.

Иногда мне наплевать на тебя, и ты таскаешься за мной по пятам, но стоит захотеть тебя, и ты убегаешь.

Поцелуи равнодушия ты позволяешь, и отвечаешь всегда с огромным жаром страсти. Если нападешь на тебя голодную, так ты сожрёшь с потрохами.

Приношу тебе молоко и росу. Радуйся, ибо я приручаю тебя".

...............................................................................

У каждого свои сны.

.........................................................................................

Миллиарды цветных мотыльков.

Небо, состоящее из пёстрокрылых бабочек. Поглядишь вниз и уже сама твердь взмахивает крыльями и уменьшается в захлопнувшейся ловушке - ладони.

- Лети, - уста выпускают мотыльков, и сами превращаются в ничто иное, как стайку крохотных бабочек, летящих причудливым образом.

Разлетаются мысли - бабочки.

Шелестящая крыльями плоть миллиардов цветных мотыльков...

...............................................................................................

Гигант посреди пустоты.

Находящийся.

Являющийся.

Существующий.

Гигант раскрывает ладонь и созерцает развитие маленького мира. Холмы и впадины, и реки, живущие существа, люди.

Существа строят жилища в складках его кожи, воруют его тепло, пьют кровь. Они щекочут кожу и дарят ощущение заботы.

Великан среди пустоты. Или малыш, отягощённый, мыслями помельче.

Он терпит боль и потерю силы, компенсируя её за счёт божественной милости.

Он изменяет позу, и ощущение тайны кроется за этим движением для маленьких простодушных друзей.

Но вот пустота рухнула, и красота предстала со всех сторон. Множество великанов протягивает ему руку дружбы. Он пожимает.

Один маленький мир.

Гигант ощущает зуд, понимает ненужность, и постылость паразитов своей плоти.

Он очищается и идёт к равным.

И в душе его рождается одиночество.

................................................................................................

Странное кладбище.

Лунный свет на опрокинутых надгробьях и чёрные зевы открытых могил.

Шорохи траурных листьев напевают песню, зарождающемуся в недрах стремлений, отчаянию.

"Здесь покоится Стремление к Совершенству" - гласит покосившаяся надпись на одном из надгробий.

"Здесь покоится Величие Собственной Важности".

"Здесь покоится Превосходство"

"... Суета"

"... Трусость"

"Здесь покоится Осмысление"

Он заглядывает в могилы, трогает камни. Он придвигается к самому сердцу кладбища.

Город без жителей странное кладбище. С жадностью ждёт он утра, распахнув пересыхающие рты.

"... Глупость"

"... Сожаление"

Ибо на рассвете начинается скорбный день похорон.

"Здесь покоится Ожидание"

Нужно успеть.

"Здесь покоится Насыщение"

Самое сердце странного кладбища.

На месте лопата.

Золото звёзд на чёрном бархате ночи.

Лунный свет такой насыщенный и густой, что в нём можно плавать, как облако.

Шуршание почвы, стук камней о метал и ритмичное дыхание человека.

Моё дыхание.

Соловей - невидимка, как замечательна твоя песня! Почему тишина не пугается твоего голоса?

Я копаю могилу, последнюю могилу кладбища.

До рассвета минуты.

Распахнута чёрная дверь бесконечности.

"Здесь покоится Здравый Смысл"

Будет покоиться.

Ибо новоселье ещё не свершилось.

Дивное утро.

Мне пора уходить.

Растворяюсь, как тень среди снов...

..........................................................................................

- Подъём! - рявкнул Артемий. - Подвиги ожидают воинов.

Как не хочется подниматься с мягкой постели. Как соскучилось тело по чистоте, теплу и уюту.

- Подъём!!! - раздался истошный крик над моим ухом.

Я вскочил и поспешил за Иоанном, выскакивающим во двор.

- Умыться, напиться и в дорогу, - продолжал командовать наш генерал. - Пить только воду и не допьяна. На завтрак ещё не заработали.

Возле калитки стоял Лежачий Камень с корзиной полной вкусной еды. Он выглядел таким красивым и в то же время простым. Эта простота походила на величественность.

Мы поклонились ему, поблагодарили за гостеприимство.

- Нам пора, - сказал Дождь. - До места доберёмся да подготовимся, как следует к подвигу. - Он улыбнулся.

- Я желаю вам не потерять своей доблести, - напутствовал хозяин дома. - Досвидания, странники.

Досвидания.

...........................................................................................

Рассвет играет на струнах солнца блюз свежей надежды.

..........................................................................................

Усиленное ощущение нескончаемости.

............................................................................................

Тихое озеро. Берега в зарослях и в Воздух чистый и влажный.

Артемий стоит на самом краю обрывистого берега, сосредоточенно вглядываясь в глубину серой воды.

Молчаливый танец парящих мыслей.

Кровь заката наполняет озеро тайной.

Мир ожидает.

Середина озера всколыхнулась, посылая волны навстречу надвигающемуся вечеру. Появляется водоворот, бурлящей воды, из которого показалась голова чудовища. Огромная тёмно - зелёная змеиная голова с костяными наростами похожими на рога. Длинная шея, маленькие бессмысленные крылья.

Чудовище забило когтистыми лапами по воде, вызывая фонтаны багровых брызг. Хищная пасть распахнулась, и могучей рёв вырвался на свободу из недр уродливой плоти.

Дракон заметил людей и двинулся к берегу. На мелководье он, загребая лапами вязкую тину, пополз. Туловище его обнажилось. Покрытая слизью гора мерзости.

В нескольких метрах от Артемия монстр остановился, напряг несколько тонн мускулов, его немигающий холодный взгляд встретился с взглядом человека.

Напившийся энергией страх дарит безумие.

Я тронул своего друга за руку. Иоан повернул ко мне обескровленное ужасом лицо, хотел, что - то сказать, но его сил не хватило даже на это.

Тяжёлый хвост хлестанул по зарослям камыша. Дракон заревел, изогнул скользкое тело, развернулся и пополз прочь. Дойдя до границы глубины, он обернулся, мне показалось даже испуганно, затем плавно, с достоинством, без суетливого плескания, ушёл под воду.

Всего мгновение и тишина уже царила над озером. Замолкли даже лягушки и птицы.

- Господи, красота - то, какая!- тихо сказал Дождь. - Такое исполинское совершенство...

По его щекам текли слёзы.

........................................................................................

Бой грянет

Станет силой меньше

На праведной Земле.

И станет чуть слабее

Великая Любовь...

..............................................................................................

- Ты чего, Дождь, успокойся, тут со страху можно в штаны навалить, а он плачет. Что делать будем? Из такого змея узлов не завяжешь.

Артемий вытер рукавом слёзы и сурово посмотрел на Иоанна.

- Дуралей, - горько сказал он и глубоко вздохнув, повторил, - дуралей.

Мы молчали. Звонко заквакали лягушки. Где-то в темнеющих зарослях невидимый маленький певец исполнял очередную песню своей мечты. На небе появились звёзды.

Свежесть вечера целовала лица.

Крылатые мысли метались возле самой земли в поисках утешения.

Широта духа стремилась навстречу Судьбе...

...........................................................................................

Мы собрали хвороста и развели костёр. Заварили ужин. Всё это время Артемий молча сидел на стволе поваленного дерева, отрешённо глядя в сторону озера. Едва огонь набрался сил, осветив место лагеря, он поднялся на ноги и скрылся в темноте леса.

Через несколько минут я окрикнул его, он не отзывался. Иоан предложил поискать его, я ответил, что, вряд ли Дождю понравится такая глупость.

- Нравится, не понравится, - проворчал мой простодушный товарищ, - Артём в таком состоянии... завтра... - Он опустил голову и надул щёки.

Сосредоточенное разглядывание раскалённых углей в то время, пока ожидание становится пыткой.

Артемий не появлялся. Ночь добавляла страха в костры опасений.

- Может он, вообще бросил всё и ушёл навсегда? - тихо спросил Иоан, словно у самого себя. - С ним можно тысячу лет провести, но так и не узнаешь.

- Не дай Бог...

- Мы тут с этой тварью... наедине...

- С собственной трусостью, - закончил я за него.

- На рассвете тварь вылезет, и попробуй, одолей её.

Я промолчал. В голову лезли гадкие мысли.

"А, что ели дракон, выберется из озера прямо сейчас?"...

Понимание слабости, позволят постигнуть собственное ничтожество.

Тяжёлая рука Иоанна хлопнула меня по спине.

- пойдём, поищем. Может уснул... А мы тут...

- Пойдём.

Фекелы давали немного скромного света. Мы облазили ближайшие кусты, а когда зашли подальше в чащу, огонь предательски потух. Темнота схватила за глотки.

Как очумелые шарахались мы в лесу, с треском ломались у нас под

ногами сухие ветки, что-то цеплялось за одежду и хлестало по лицу. Едва не заблудившись из-за непонятно откуда явившейся паники, выбрались мы все в репьях и царапинах к своему лагерю.

Возле догорающего костра сидел Артемий. Он глядел в нашу сторону и хохотал от души.

- Вы что, грибков к ужину пошли поискать, а?

Нам стало совестно. Странник, как обычно весел и радостен, будто и не придётся ему через несколько часов сражаться с чудовищем.

- Ребятки вы всё боитесь да боитесь, и постоянно забываете о величии своего духа. А только и надо-то, что бы перестать боятся, вспомнить о чистом духе, наполненном беспредельностью и выделить Силу навстречу своему ужасу. Гораздо труднее справится с волнением. Когда ретивый жеребец встаёт на дыбы и рвёт цепи, что бы бросится, прочь из вашего плена, или преданный пёс заболевает бешенством и бросается на вас... - Он сделал паузу. - Вот тогда и нужна железная рука воли. Только не для удержания повержения или насилия в стремлении к власти, хотя бы и над самим собой. Необходимо вовремя отстёгивать цепи и убираться с дороги бешеных псов, пусть даже ваших собственных. Или становится невидимками, или обращаться в камень...

..........................................................................................

Ночь не выдержала, отступила и распорола брюхо о края Света, кровь её окрасила небо с востока.

Озеро всколыхнулось и взошло судорогой. Его злобный житель выпрыгнул из глубины громадной стрелой, почуял врага и бросился навстречу сладким объятиям одержимости.

Я человеческое. Крупица духа и целая вселенная силы.

Длинный хвост ударил Странника и скинул с берега в воду. В минуты истины меч врастает в ладонь. Вынырнул человек, фыркнул и отрубил хвост дракону. Закрутил водоворот разгневанного озера и утянул на самое дно. И уже рядом страшная пасть и холод глаз в зелённой воде. Клацнули зубы, но увернулся Странник, ушёл в сторону, ударил мечём и нет глаза.

Лапы вспахали тину, и закипела от боли драконья кровь. Чёрное облако мути заслонило человека от гибели. Выплыл он на поверхность, и уже ковылял по вязкой грязи к зелёной траве, как снова взорвалось озеро миллионами брызг, оглянулось чудовище, оставшимся глазом, заметило маленького врага.

Мрачная тяжесть золота в мускулах. Не идут ноги, не поднимается рука с острым мечом.

Рядом ужасная пасть.

Вздох до глубины космоса и выдох по лезвию меча. Взмах и удар по рогатой голове монстра. Такой удар, что надвое крепкий череп и клыки в стороны.

Река крови на озерной глади и тишина.

Славная битва.

Траурный вкус победы на устах сожаления.

Славное утро.

...........................................................................................

Я видел, как печаль и усталость, словно в зеркале отразились на лице Артемия. Он поглядел в мои глаза, и я содрогнулся от той неистовой муки, которая засела в его сердце непреодолимой тяжестью.

- Вот и всё, - хрипло проговорил Дождь и попытался улыбнуться.

Он скинул с себя одежду, умылся в ручье, впадавшем в озеро, и повалился на траву. Так он и пролежал до самого вечера. Мы не знали спал Артемий или пребывал в медитации. Он просто лежал без движения, раскинув руки и слегка повернув голову к правому плечу.

Странное существо человек. Наверное, если его действия и реакция на эти действия будут предсказуемы, он потеряет надежду на продвижение.

Танец облаков под музыку ветерка.

Осознание единого, отражённое в потоке чувств и мыслей.

Успокоение и настрой на новые цели приходят из неподвижности.

К вечеру Артемий очнулся.

- Что носы повесили, бездельники, - окликнул он нас. - Кормить меня уже передумали?

Иоан вскочил на ноги и принялся раскладывать снедь.

Я подбросил в костёр сухих веток.

Артемий стал на четвереньки и с силой дунул на угли. Пламя взметнулось почти в мой рост. Я отшатнулся.

- Знаете, - Артемий поднял указательный палец, - любое движение, есть проявление Закона. - Он откусил хлеба и хлебнул вина. - Если вы совершаете действие, то оно всегда подчинено Закону, действующему через вашу волю. Вам необходимо понять: Закон действует на движение через ритмы...

Учитель (с некоторых пор мы, между собой, называли его именно так), вдруг отрицательно замотал головой и чуть не прыснул от сдерживаемого смеха.

- Нет, неправильно, ритм и есть Закон. Одно и тоже. И это я понял только сегодня утром.

Тени расширяются и становятся сумерками, тянутся от земли к небу и стремятся стать ночью.

Снова и снова...

Покончив с едой, Артемий приказал собираться в дорогу.

На ночь, глядя? - уныло спросил Иоан.

- На ночь.

...............................................................................................

Я хочу выстроить Город.

Свой Город.

Место моих встреч и исполнения замыслов.

Пусть это будет вечно - меняющийся Вечный Город.

Пусть это будет вечно - исчезающий и вечно - являющийся Город.

Белые башни и золотые шпили

Город художников и сумасшедших, делающих то, что чего жаждет их сердце.

Город сердца.

Город Сердца.

Поющий, смеющийся, парящий Город.

Пламя дыхания тронет скрижали, и пепел законов осыплется на головы буквопослушных осиротевших праведников.

Я готовлю гранит и яшму.

Делаю рубины из хрусталя и крови.

Пусть это будет только моя кровь.

И пусть никто не знает, кто я такой.

Пусть я никогда не найду дорогу к этому городу, если покину его.

Если буду возвращаться.

Если пожелаю стать его королём.

То, что я хочу, рождается и исчезает в глубине сожаления.

Отправляюсь на поиски заблуждений.

Но пелена уверенности на глазах моих противоречий.

Я не вижу света.

2 .Город.

Путь продолжался. Мы разговаривали и смеялись. Останавливались, что бы отдохнуть или потренироваться, поесть, поспать. Свежие ночи и тёплые солнечные дни.

Холмы, овражки, поля и леса.

Славное беззаботное время.

Сама красота сплетала узоры наших судеб.

Учились мечтать, видеть собственные мысли, чувствовать своё "я". Иногда Дождь заставлял нас выполнять тяжёлую, подчас, даже абсурдную работу вроде перетаскивания больших камней с одного места на другое, или штурмования крутых склонов с тяжестью на спине. Он говорил: "бессмысленность действия приучает к бескорыстности". И мы ему верили.

В наше бытие медленно заползала осень. Чаще шли дожди. Ночи стали холодными и сырыми. В голову лезли мысли о тёплом ночлеге и вкусной еде.

- Потерпите, - говорил Артемий. - Город не за горами.

Город, Город, - размышлял я, сколько бежал от тебя и вот вновь возвращаюсь, снова твоё холодное дыхание будет питать мысли о несовершенстве, недосягаемости и безысходности.

- Ничего, - словно прочитал мысли Артемий, - ты уходил беглецом и трусом, а возвращаешься воином. Тебе придётся приступом взять Город и стать хозяином.

Думы мрачнее мрачного.

Явилось стремление. Появилась готовность принимать любые дары судьбы и оставаться верным собственному интересу.

Тень недоверия укрывает жизнь, и трусость ползёт в эту тень, подальше от яркого солнца.

И мы учились доверию, учились относиться безразлично к превосходству, учились непокорности и непоклонению, учились смелости и щедрости.

Всё выше и круче становились холмы, уже чувствовался запах моря, слышались далёкие крики чаек, кружащихся над скалами.

Ну, вот и простор.

Синева потемнее и гуще синевы неба.

Если долго скользить взглядом по этой колышащейся дали, кажется, что само Беспредельное рождается в дыхании великого океана.

Я никогда не думал, что море так близко от Города. Может, оно передвинулось за дни моих странствий, или сам Город последовал через изменение восприятия к этому волнующемуся проявлению вечности.

Ибо блуждающий ум порождает блуждание мира.

Где-то в вдалеке виднеется парус. Ветер мягкий и тёплый. Далёкое плавание.

Крылья чаек над прибрежными скалами.

Золото солнца и усталость в ногах.

.............................................................................................

- Давайте присядем на эти камни, - предложил Артемий. - Может статься, в Городе наши пути разойдутся. Посидим, поболтаем все вместе и на свободе...

Последняя фраза была произнесена так печально, что у меня сжалось сердце.

- Сегодня я хочу поговорить с вами о Цели, - начал он, когда мы уселись. - Вы часто сталкивались с этим понятием, и наверняка имеете весьма крепкое мнение на этот счёт. Но вот перед вами Город, место где может произойти, что угодно и в самый неподходящий момент времени. Вы прекрасно знаете, что именно Цель придаёт смысл вашей жизни, даря ей удовлетворение, а неправильное понимание направления стремления порождает ожидание, уныние, слабость, которые высасывают из вашего духа радость.

Волны прибоя роняют брызги на гранитные тела скал. Если посидишь тихо-тихо так, что лишь тишина и прибой в мыслях, можно расслышать биение нежного сердца в груди каждого камня, можно подумать, что сердце моря прячется в глубине каменной тверди, а сердце скал, безмолвное и мужественное лежит на дне самой глубокой впадины океана. Видно любят друг друга море и скалы, если тянутся навстречу, если целуются целую вечность как верные супруги.

Только вместо колец они обменялись сердцами.

Ты находишься, слышишь, видишь и понимаешь.

И чувствуешь своё сердце. Если ритм - это ритм беспредельного...

- Вы, что в транс входите? - Артемий положил руки на наши плечи, - послушайте меня, этот прибой останется с вами, а я могу исчезнуть.

- Только попробуй, - проворчал Иоан, - я тебя разыщу и под землёй и на небе.

- Ваня, Ваня ещё пара недель и тебе будет не до меня.

- Брось, - Иоан сдвинул брови, - я хочу пройти свой путь вместе с тобой.

- Скоро ты захочешь пройти его без меня. А впрочем, разве есть разница в расстояниях, если вселенная лишь проявление одного духа.

- Лишь? Разве дух это так мало?

- Ну вот, они опять пытаются оценить и измерить бесценное и неизмеримое. Разве вы до сих пор не поняли, что вся беда суеты человечества именно в желании всё измерить и оценить. Неужели трудно уяснить раз и навсегда, что малое, большое, дорогое и дешёвое это всего лишь ловушки для наших мыслей.

Пауза, наполненная страстным прибоем.

- Так, я не дорассказал, - спохватился Дождь. - Итак, единственное, что можно достичь, находясь в состоянии бытия, это удовлетворение. Достигнутая цель рождает его. Вы должны научиться любить Цель и методы её достижения. Любое препятствие на пути к Цели предназначено подарить вам силу взамен на терпение, ибо большая Цель требует большой силы. Вы должны любить и бесцельность и бездействие, ведь смиренное бездействие ведёт процесс к затуханию, поэтому лучший способ борьбы с проблемами - это недеяние.

Русые кудри, два океана глаз и огонь. Как прекрасно, что мне довелось блуждать вместе с тобой.

- Но если копнуть глубже, - учитель выдержал паузу, - то и удовлетворение обретает бессмыслие. Если копать и искать... Вы же помните: и сила, и удовлетворение, и цель, и бессмыслие всего лишь порождения вашего воображения. Все круги замыкаются. Все пути следуют по окружностям. Можно прыгать с круга на круг, но это может привести либо к блужданию ума, либо к возникновению нового круга. Есть монашеские пути, они чисты, смиренны и праведны. Они не перечат миру и не полыхают вселенную. У них всё гладко, легко и красиво. Их мир угасает, ибо так угасает любое движение. Есть путь противоречий, он дарит вселенной движение, страдание и радость.

Не забывайте Закон, управляющий мирами сформировался за

миллиарды лет эволюции вашего ума. Поэтому так трудно, что-либо изменить. Эволюция продолжается. Дерзайте, Но что бы создать новый Закон, необходимо познать старый. И подчас всё новое оказывается позабытым и возвращающимся. А единое не меняется никогда, лишь скользит, отражается и проявляется. Это то, что дарит нам надежду, выход, отдых и воскрешение.

Осознайте. Заметьте, осознать значит не просто знать. Ведь все знают, что движение порождает покой... - Артемий умолк, достал трубку, не спеша, набил табаком и закурил.

Мы ждали.

- Чепуха. Сам по себе покой не может породить движение, как и движение, без постороннего вмешательства не перейдёт в покой. Попробую сформулировать:

Любое движение, отягощённое вмешательством сторонних сил, стремится к покою. Неподвижность, одолеваемая борьбой сил, стремится к движению.

Главное осознать, что поистине свободные покой и движение не стремятся никуда, кроме вечности.

Но противоречие... Великое Противоречие накидывает узду на любое явление и заставляет плясать под свою дудку.

В каждой непогрешимой истине кроется противоречие.

В Весах Мироздания противоречие точка опоры, норовящая соскользнуть в сторону.Пародоксы...

Во вселенной противоречие единственная реально действующая сила, противостоящая процессу затухания.

- Мы не отклонились от темы? - спросил я.

- Нисколько. Ведь идя по своему пути, к своей Цели, вам понадобится Сила, а её без осознания просто не существует. Нам приходится всё это выдумывать, наделять духом и оживлять волей. Первое чему нужно учиться - это превращать знание в осознание. - Дождь поднялся на ноги, стал на самый край скалистого обрыва. Он смотрел на прибой.

- Каждое мгновение, наполненное Целью, расширяется до размеров вечности. - Выкрикнул он обернувшись. - Она не каторга, ваша цель.И Цель бывает только одна...одна,единственная цель, на всё сущее. - Артемий шагнул прямо на нас, его тело сломалось пополам и глаза и глаза приблизились к нашим. Так близко, что мои ресницы почти касались его ресниц. - Она охота и смирение с неизбежным. - Губы учителя шептали еле слышно, совсем рядом с нашими лицами. Он раскачивался, пробуя по очереди глубину моих с Иоанном глаз. - Осознавайте неизбежность и страх оставит ваши тела. - Артемий отпрянул, выпрямился и шагнул за линию обрыва.

Конечно же, он не упал. Он давно выдумал свой Закон, по которому гравитационные силы Земли не действовали на его тело. Он научился создавать поток мыслей ловить его крыльями воли. Он левитировал.

Я никогда не видел ничего красивее, чем человек парящий между

морем и скалами.

Его ступни коснулись камня на самом краю обрыва, рядом с нами. Дождь улыбался.

Как же надо любить мир, что бы научиться изменять его, не изменяя ему?!

- Вам не следует бороться с глупостью, ибо глупость борется сама с собой. - Голос звонкий и радостный. - Вы играете, шутите, и шутка эта серьёзнее любой важности. Расслабьтесь, если мир обрушивается на вас. Напрягитесь, когда он убегает. Вспомните, как вы раскачивали качели. Не избегайте противоречий, но не увлекайтесь излишне их поисками. Противоречия - источник движения, бойтесь сделать из них логические системы. Смело выходите на бой. Не ждите подходящего случая. Каждая секунда вызывает вас на смертную битву. Любите противника всем сердцем, искренне и бескорыстно. Подарите себе настоящий поединок. Подарите противнику поражение. Даже если противником вашим является вы сами.

Но ловушки ожидает ваш разум на каждом шагу.

Блуждающий ум ищет порока.

Любое удовольствие - наркотик, и мы привыкаем к нему, стремимся к нему, отдаём ему Силу и становимся рабами. Не будете так же рабами собственной Цели, или рабами обожания, или ненависти. Не работайте на них. Оставайтесь свободными, лишь иногда одевая кандалы, что бы отдохнули крылья.

Я гляжу в глаза ваши и вижу великий вопрос. Словно стена вырастает он на пути любых начинаний.

Как? Каким образом?

Вот это вопрос так вопрос. Стена непробивная. Если толкать и толкать стену, в конечном итоге может получиться так, что вы её не столкнёте. Может. Но сильнее станете обязательно, если не пожадничаете и не надорвётесь.

Артемий вновь уселся между мной и Иоанном. Его руки обняли нас.

- Не забудьте о друзьях. Вы, даже став очень сильными, не сумеете сдвинуть стену, а вместе с друзьями не только стену, мир сдвинете.

Любое явление может стать либо твоим врагом, либо другом. Вам выбирать. Только никакого равнодушия.

Мир справедлив в любой мелочи, в любом противоречии, явлении, действии и неподвижности.

Лучший метод - идти навстречу приближающемуся -это ловить парусом догоняющее и отталкиваться от неподвижного.

Из-за темно-бурого утёса, похожего на голову древнего великана, вылетела стая чаек. Их крики перебили Артемия. Он поднял глаза, любуясь полётом птиц. Он словно забыл о нашем существовании. Казалось, даже плоть его стала таять, превращаясь в поблекшую тень уходящего.

Где он? - Думал я. - Какие пространства и времена пронизывают его дух...

- Я и не думал исчезать. - Артемий отвесил мне дружеский подзатыльник. - У тебя, как всегда на уме глупости.

Взгляд утопает во взгляде.

Все искры вселенной.

...............................................................................................

Ищешь способ и блуждаешь среди хоровода эмоций.

Мрачный праздник движения раздробленного единого.

Мечешься, стонаешь, проклинаешь и уповаешь. Глупый рассудок, на кого тебе уповать кроме Хозяйки Привязанности? Липкая баба, страстная и желанная. Обнял её и пристал. Да и как надолго.

Ищешь энергии, что бы сильнее жарче ублажать царицу блужданий. Даже мечты и то липкой нитью привязаны, словно воздушные змеи. Нет крыльев, как и стремления, только ветер со стороны да липкий шнур. А порвись он, закувыркается змей и рухнет, переломав рёбра.

Думаешь ты единственный? Так погляди, сколько вас обнимаются со своими хозяйками, в своих хороводах. Тут не до исключительности.

Если поразмышлять о братстве, то лишь куча-мала клейких баб и ненасытный ум, умеющий здраво размышлять и трезво судить всё и вся, всю вселенную, высовываясь из под подола Возлюбленной.

Но взгляд всё же рыскает и ищет способа. Дай ему Бог отыскать, только не силу и не водопад чистоты, способный смыть клей.

Пытаешься сожрать, проглотить хозяйку? Так она изнутри высосет всю твою лёгкость. Или захочется изменить с другой? Хочешь отлепиться, а вязнешь сильнее.

И твоя Привязанность становится твоим отчаянием.

Не шарахайся ты от своего хоровода. У твоих чувств праздник, сделай его светлым, станцуй с каждой дамой, шути, выпей с мужчинами за здоровье Хозяйки. Пусть вино будет крепким, и пусть это вино будет старостью. Мой тебе совет: не страшись веселья, страшись сожаления и ещё перестань бояться собственного ужаса. Для этого и надо то всего повернуться в его сторону и сделать шаг навстречу. Тут и вино тебе в помощь, пьяному море поколено. А похмелье наступит неотвратимо, оно всего лишь отдых для твоей радости. Главное не сотворить из этого новую Хозяйку.

Если уж есть, так люби её, постарайся чтобы и она влюбилась в тебя. Разыгрывай героя и совершай подвиги, она их обожает. Делай то, чего боишься, больше и больше, до тех пор, пока не выйдешь на поединок с первичным страхом потерять своё НИКОГДА. Вот тогда тебе и сила понадобится, и водопад частоты. Поверь на слово, к тому времени всё это будет в избытке.

Попытайся. Надежда есть даже у безнадёжности.

Знаешь, победителю хозяйка обычно дарит крылья, соколиные, или журавлиные, или ещё какие, по выбору. А может она подарит тебе просто покой, а может и смерть. Как пожелаешь. Она и не липкая уже, и не баба, не

Хозяйка - Леди Свобода.

Постарайся не изменять ей, иначе она разозлится и остервенеет...

Подумай.

Зачем тебе быть лишним на собственном празднике?

........................................................................................

Скучающие глаза стражников в медных латах оглядели нас с головы до ног прежде, чем пропустили за ворота. Они спросили, кто мы такие? На это Артемий ответил, мол путешествуем, учимся, ищем знания, находим и спешим подарить найденное...

Один из странников ухмыльнулся и заметил язвительно:

- С какими мордами не знания искать надо. Знания! На вас поохать можно... все бездельники только и делают, что ищут...

Артемий понял, что совершил промах, но не смутившись ответил ему.

- Увы, ты прав, солдат, мы действительно бездельники, хоть обошли пол- света, но теперь спохватились по труду человеческому, а вот мы здесь.

Стражники засмеялись.

- Проходите, тут вы обязательно отыщете всё, что угодно.

- Спасибо, - поблагодарил за всех Артемий.

- Только чур без жульничества в Городе, - весело приказали они.

Мы промолчали.

Оставив позади тень крепостной стены, Артемий остановился, раскинул руки и произнёс назидательно, по - театральному:

- Добро пожаловать в обитель разврата и суеты, добрые странники. Перед вами совершенный тренажёр для развития воли, ума и сострадания. Гуляйте и веселитесь, но не забывайте, зло не может воздействовать на нас иначе, как через наши желания. И ещё, здесь нет ни чего такого, что уже не было бы в наших мыслях и чувствах.

Лошадь, которую он вёл под уздцы, фыркнула и ткнулась ему в плечо.

- Правильно, - улыбнулся он, - мой конь соглашается.

Сотни людей бродили по улицам города и все они искали, ждали и знали, что ни когда не дождутся. Но в умах теплилось крохотная искорка надежды, которая не давала отчаянию низвергнуть их в полный мрак. Слабые души, помогало сохранить человеческое начало. Это единственное, во что ещё по - настоящему верили люди - крохотное, вечно не угасающая надежда потихоньку превращающаяся в ожидание.

Я поймал себя на том, что думаю о жителях Города с жалостью. А ведь ещё совсем недавно я был его жителем. И изменился ли я за время отсутствия? Чем я отличаюсь и в чём моё превосходство? Всего лишь во внутреннем самомнении. Мне стало противно.

- Ну и чем мы будем заниматься? - Спросил Иоан Артемия.

- Как чем? Тем же чем занимаются все люди, мы будем играть. Чёрт побери, мы завоюем этот Город.

- Ты серьёзно, - спросил я.

Артемий сделал свирепую физиономию.

- Запомни, Боря, если ты будешь искать в Городе серьёзное, ты так и останешься бестолковым глупцом. К тому же исполнимым огромной важностью.

Мы прибыли сюда учится ловить и объезжать Удачу. - он похлопал коня по морде. - Тогда и лошади нам не понадобятся. Кстати, сначала необходимо найти конюшню и устроить наших травоядных друзей на постой. Вершина высокомерия ездить верхом по улицам Города.

Древние стены, покрытые искусной лепкой, купала храмов и голоса базаров, и парадная напряжённость площадей. Всё знакомо до зубной боли. "Всё возвращается - как-то сказал Дождь, - правые только в том случае, если существует понятие зада и переда". И он, как обычно, не промахнулся.

.....................................................................................

В самом конце улицы, со смешным названием Немедка, стояло каменное здание с вывеской, изображающей огромного синего орла парящего среди пушистых облаков. Иоан с удивлением присвистнул.

- В последние время, то чего я желаю появляется, как по волшебству.

- По тому, что в последние время ты стал скромнее - заметил Артемий. - Ну, раз "синий орёл" это наше желание, пойдём ему навстречу, а вернее внутрь его, ибо познавая желание мы познаем направления движения силы.

Я посмотрел на Иоанна, он на меня. Смех разорвал в клочья торжественную маску важности.

- Смейтесь, смейтесь, - сказал Артемий с притворной обидой. - Бедному скитальцу деваться некуда от ваших насмешек.

Мы захохотали ещё громче.

- А пошли вы... - Он махнул рукой и прибавил шагу.

Дверь распахнулась, не дожидаясь стука. Высокий полный мужчина среднего возраста внимательно осматривал нас порога гостиницы.

- Привет добрым странникам, - он сверкнул позолоченной коронкой на переднем зубе. - Издалёка путь держите? Надолго? Или погулять?

Мы... - запнулся Дождь. - Скорее всего, погулять.

- Скорее? - ухмыльнулся мужчина. - А на вид не богатый.

- За то внутри хороши, - проревел Иоан густым басом.

- А платить?

- Пока лошадей в залог, а через пару дней возместим сторицей.

- Ну, что ж, - хозяин покрутил ус, - Пойдёт. Входите и располагайтесь.

Комнату нам выделили на втором этаже. Три тюфяка на полу да стол у окна.

- Прекрасно. Правда, роскоши не много, за то уюта навалом, - покачал головой Артемий.

- Что Бог послал, - смиренно ответил хозяин.

- А свежих газет к ужину не раздобудете, - ещё смиреннее попросил странник и поднял пылающие глаза.

- Добуду непременно.

- И не перепутайте к ужину, а не на ужин.

- Понятно, понятно.

- Теперь же, приготовьте нам баню и свежее бельё.

Хозяин переминался с ноги на ногу. Его властная надменность пропала за одно мгновение, оставив после себя тёмное пространство, заполняющееся учтивостью.

Дождь подошёл к окну, потрогал грязные стёкла.

- Как ваше имя, любезный хозяин, - спросил он, не оборачиваясь.

- Нестор.

- Красивое имя.

.........................................................................................

Через пару часов мы уже сидели в обеденном зале, чистые и умытые.

- Сегодня отдыхаем, - сказал Артемий, пережевывая жаркое, а завтра за работу.

- За какую? - спросил Иоан.

- Для начала раздобудем деньжат и расплатимся за гостеприимство, затем переедем в апартаменты получше, ну, а потом займёмся делами приятными нашим сердцам.

- Интересно. Каким образом мы будем зарабатывать деньги? - Поинтересовался я. Артемий откинулся на спинку стула.

- Ну, у нас с вами есть свои таланты, а Город только и ждёт, что бы дать всё необходимое взамен нашему состраданию и силе.

На крохотной эстраде юная цыганка пела под гитару романсы. Звук её голоса, тонкий и страстный расталкивал тени усталости, обнажая чувства, пробуждая фантазию. Грёзы, не отягощённые опьянением, поднимались выше сумрачных покровов озабоченности, летали между мирами, возвращались, даря мыслям лёгкость и чистоту.

Но глаза успевшие одурманится хмелем, тупо смаргивали на щёки тяготы жалости. Уста пили вино, а сердце стонало от скуки.

Желания вьют гнёзда в черепах усталых людей.

Жёсткая ладонь опустилась на стол, и вибрация удара заставила пискнуть простату убранства стола.

Посетители трактира за соседними столиками сверкнули туманными взорами в нашу сторону.

- Пора спать.

....................................................................................

4. Пыль

Жесткая постель и темнота дружат между собой. И сон враг их.

Лишь тяжелые бескрылые раздумья бродят по напряжению разума.

Хриплые голоса у мыслей. Черный ветер за закрытыми ставнями. А желания, только и ждут повода, что бы разнести осмысление в пух и перья. Вечно ускользающие от положенных сроков цели и вечное откладывание на завтрашний день.

Проклятие на таком будущем, и отложенная нерешительностью цель затмевает свет грядущего рассвета.

И день не приходит.

- Сегодня долгая ночь, -слышится усыпляющий темноту голос Артемия. - Гоните прочь сон и определите самое необходимое пока еще есть время. Завтра - начало блуждающих путей.

Тишина отбивает такт мелодии непонимания пульсом в висках и хлопками ресниц.

Недоверие оформилось внутри плоти и исторгнулось во вселенную мрачным вопросом.

- А если мы ошибёмся и потеряем здоровье и силы, и не достигнем ни цели, ни радости?

Подлые мои уста, как они могли вынести подобные звуки.

Голос Учителя мягок и тих. Чувствуется, что сон спрятался за его словами.

- Я пою, созерцаю, творю и танцую. И, если, у меня отнимут правую руку, я буду петь, созерцать, творить и танцевать, но только левая моя рука будет делать двойную работу, что ж ей придется стать вдвое сильнее. Если отнимут и левую руку, придется творить чудо ногами. Если и ног не станет, не обеднею, ибо сила не уйдет с потерей конечностей, голос и взгляд заменят утерянные члены. Если уста зальют горячим свинцом, а глаза выжгут, останется сердце, удары которого сотрясут вселенную. Если исчезнет сердце, у меня останется лишь неуничтожимая любовь, вобравшая в себя силу и истину обретенного и потерянного.

........................................................................................

Чьи крылья хлопают за черными стеклАми?

Неужели это мужество подпирает тяжесть надежды силой уверенности.

Ночь воцарилась.

Спит усталый мир.

В стране далеких гор

Соткало небо занавес туманный

Для слишком зрячих.

Тишь властвует над слухом

Тех бессонных,

Чьи мысли мечутся.

Лишь ветер,

Играючи рвет в клочья тишину.

Рассвет далек, мертвы колокола

Покой для спящих, горе не уснувшим,

Кто грезит наяву,

Кто в яви видит правду,

Кто верит разуму.

Луна громадна, полнолика,

Лучами обмывает тени

Бредущих по дорогам вздохов

В обитель старости.

Где мысль бесплотная,

В плоть облекая ужас,

Ставший твердью стен,

Глазами окон

И мраком беспросветным в залах

Затерянного замка снов.

Воскресший колокол пробил

Последний час перед рассветом,

Холодный ветер, храбрый и веселый

Вдруг спрятался, когда неслышно

Ворота замка распахнулись.

По стенам крепости,

Сработанным безумным зодчим

Из обнаженных, безголовых трупов

Промчалась дрожь.

Печальный всадник выезжает

В туманный лунный свет.

Уверенно ступает белый конь

На головы людские,

Мостившие дворы.

Мерцает золото короны,

Звенит о стремя меч,

Крутые плечи покрывает

Роскошный белый плащ.

На лике чистом взгляд пылает,

В груди могучей остывает боль.

В которой раз за тысячу веков

Воитель одинокий в поле.

Он ждет, понуро глядя в горизонты,

Свою Беду на поединок сил.

Но никого.

Час темноты уходит,

Слетаются со всех краев к нему

Огромной стаей духи снов кошмарных.

"Не видели?

Не пробудили разум?" -

Кричит король.

Лишь шелест серых крыл

Да стоны...

Восходит солнце,

Замок освещает,

И в камни превращаются тела,

И ужас испаряется бесследно.

Король вернулся.

Лязгнули ворота

За стаей снов.

Листва деревьев шепчет ветерку

Слова привета

Пробудились птицы,

Мир отдохнувший, улыбнулся.

Время

Ускорило известный бег.

А тайна остается тайной...

...........................................................................................

Иногда засыпание бывает очень похоже на пробуждение. В эту ночь у меня было именно такое чувство. Я засыпал и просыпался одновременно, и этот процесс продолжался бесконечно.

Осознание духа. Артемий часто толковал об этом, и вот, наконец, получилось. Конечно же до настоящего просветления еще, очень далеко, но я прикоснулся к духу, пощупал чувством и обнял мысленно. Я увидел то, что не старится, обладает реальной силой и всеми характеристиками бесконечности.

Озарения, вызывание во мне бури восторга и светлой надежды на продвижение со мной происходили довольно часто. Обычно эмоции гасли, обретенная истина оказывалась всего лишь маленьким камешком на неимоверно длинной тропе, ведущей...Правда я и сам толком не знал, куда ведет тропа. Она часто виляла, и, если торопился достаточно сильно или не проявлял ловкости на поворотах, я с нее просто слетел, ударяясь о поджидающие камни, столбы и стволы деревьев. Однако каждый поворот открывал новые горизонты. Силы, а следующий за ним давался легче, если я не начинал стрелять глазами по сторонам и любоваться собой. Скорость была что надо, только вот что именно влекло меня по странно проявляющемуся пути я не понимал. Не мои ноги, и не лошади... И не колесо.

Вираж так вираж! После него крылья окрепли и набрали ширину должного размаха. Никакого восторга, спокойная, ясная радость. Утренние лучи коснулись лица я открыл глаза словно не засыпал и не просыпался. Артемий уже на ногах. Делает свои чудесные упражнения. Я поразился тонкости его чувств. Надо же, услышал звук открывающихся ресниц или толчок взгляда... Может просто совпадение. Он обернулся через мгновение после моего вступления в явь.

- Ты, чего улыбаешься? - спросил он самым будничным голосом, но хитро сощурив глаза и наморщив нос. - Всю ночь только и делает, что улыбается. Тренируешься и жадничаешь бодрствование?

Конечно он все понял.

- А ты, не спал совсем?

- Спал, - Артемий шумно выдохнул, - но иногда просыпался. Как и ты.

Странный человек. Его обаяние порождало ощущение влюбленности. Мы с Ианом ревновали его друг к другу, если он уделял кому-то, как нам казалось, больше внимания. Он был хорошим другом, учителем и Мастером одновременно. В наших отношениях не было ни поклонения, ни излишнего панибратства. Он не любил этого, присеняя подобные эмоции.

Артемий присел на край моей кровати.

- Доброе утро, - сказал он, проникновенно глядя в самое мое сердце.

- Доброе...

- Подъем! - резкая перемена его тона, громкий командный выкрик. Я вздрогнул. Иоан вскочил, мотая растрепанными волосами и отдуваясь, словно от тяжелых усилий.

- Опять с ума сошел. - то ли спросил, то ли объяснил мне он.

- Пора, ребятки, - тихо произнес Артемий, - а то я чуть не ушел, пока вы спали.

ЈЈЈ

- Нам придется расстаться, - сказал Дождь. - ненадолго... до вечера. И не забудьте, никакого завтрака, вы его еще не заработали.

Он подмигнул.

- Как с детьми...

- А ты я вижу через чур взрослый, - Артемий ткнул здоровяка кулаком в живот. - Как с детьми. Вы и есть маленькие, слабые, сопливые детки, а если было по другому я бы и не связывался с вами. Побродите по Городу и прикиньте, где и как вы можете применить свои таланты так, чтобы люди давали вам на хлеб и не унижали. Пообедаете на свои кровные.

Иоан опустил голову и надул губы, ему как и мне, не хотелось отпускать своего Мастера, да еще с такой таинственной физиологией.

- До какого вечера мы тебя не увидим? - спросил он.

- Не знаю.

- Счастливо.

- И вам того же.

Артемий направился к двери.

- Да, чуть не забыл, - спохватился он остановившись. - обратите пристальное внимание на Человека, в Городе полно его проявлений. Вспомните о противоположностях. Поработайте над этим.

Он сделал шаг, дверь распахнулась. Мы остались одни.

ЈЈЈ

Ноги сами выбирали дорогу ведущую на базар. Только там можно легко подзаработать, таская тяжести и не забивая голову грандиозными планами. К этой мысли мы пришли одновременно, и лишь движение бровей послужило сигналом понимания.

Город оживлен и красочен. Шум моторов, гул болтовни и неимоверная спешка.

- Главное не противопоставлять себя им, - с глубокомысленным видом произнес я.

- И не пускать суету в сердце, - добавил мой друг.

ЈЈЈ

Словно близнецы братья проходят сквозь восприятие люди. Нескончаемая середа схожести. Не черты лица, не характер и не стиль одежды, а ужас перед собственной слабостью, и гордость перед собственной силой, рознят эти образы. Они шли, ехали, бежали, бродили, и я не встретил ни одного человека без тени ужаса и багрового огонька гордыни. Я повернулся, посмотрел на лицо друга - тоже самое. Витрина из тонированного зеркального стекла встретила мое недоуменное отражение. Я такой же как все.

Иоан похоже думал о том же самом.

- Неужели все?.. - прошептали мои губы.

- Не может быть.

ЈЈЈ

Взгляды свободно раскинули поля понимания. Тревожные лица. Радостные. Удрученные. Спокойные надеющиеся лица. Печальные. Веселые...

- Теперь все по другому, - улыбнулся я.

- Теперь да, только дух по прежнему в цепях отрицания.

ЈЈЈ

- Видно единственное, что мы сейчас можем, - сказал Иоанн после того, как мы облазали весь рынок, - это только торгашам грузить их мешки и ящики.

И я согласился.

ЈЈЈ

Рыночные ряды выстроились в фаланги искушений, атакующих жажду слабости . маски приветливости и дыхание стяжательства. Поиски необходимости да рыскающие воровские взгляды, и еще алчущие общения лица. В каждом из них человек смотрит из-за плеча зверя, или из-под крыла ангела.

ЈЈЈ

Общение с людьми наполняло нас желаниями, азартом и веселой удалью. Мы читали облики, голоса и движения, как читают мудрую, полную любви и приключений, книгу.

Вот полный господин вальяжного вида беседует со степенной дамой. Он говорит о погоде и ценах, но я слышу песню стремления к благополучию через тернии житейских проблем.

Мечтательный молодой человек с журналом под мышкой источает отрицание, боль и сладость ухода от постылой реальности.

Уныние на, изможденном излишней тягой к расслаблению, лице пьяницы.

Задор молодых воришек, крадущих преимущественно ради ощущения опасности и соревнования в ловкости.

Красивая грациозная девушка со взглядом...

- Стоп!- Иоанн хлопнул меня по спине. - Подожди меня у цветочной лавки, пожалуйста. Ладно?

- Беги, - улыбнулся я. Мой друг превратился в само волнение.

- Спасибо, Боря, я сейчас...скоро...

Раздвинув могучими плечами толпу, Иоанн приблизился к девушке и, что то сказал ей. Его румяное, пышущее здоровьем лицо стало цвета восхода. Я отвернулся и пошел дальше. Гордость за друга, радость за его стыд и проявление слабости. Как объяснить эти чувства? Ум стремиться объединиться с телом, мужчина с женщиной. Если происходит иначе, появляются болезни и тоска. Ведь именно в стремлении к противоположности, к объединению в единое заключено движение жизни.

Разве есть слабость в проявлении робости перед тем, кто нежнее тебя?

Я его не дождался.

***

- Эй, парень, не желаешь помочь, подзаработать?

Невысокий седоватый мужчина с тараканьими усами явно обращался ко мне.

- Помочь что? Подзаработать?

Я почувствовал что произнес глупость.

- Хи - хи, подзаработать, - человек почесал висок. - Ты парень я вижу не хилый, и не богатый. Помоги перетаскать бочонки, у меня повозка сломалась. Заплачу не обижу.

И тут я вспомнил о пустом животе и наказе Артемия.

- А далеко носить?

- Нет, - замотал головой торговец, - от ворот рынка.

Повозка оказалась огромным грузовым фургоном, полным объемистыми бочонками.

- Это вино, - пояснил старик. - Берешься?

- Берусь.

- Помощников много надо?

- Никого. Управлюсь.

- Ну - ну. Только не тяни.

Я работал часа четыре. Поднимать тяжести дело привычное, но носить в такую даль и так много... В конечном итоге я выдохся и едва волок ноги. Усатый не обманул, заплатил щедро. Хватит на роскошный ужин на три персоны.

Иоганн исчез. Искать его у меня не было ни какого желания. Я зашагал на свой постоялый двор.

..............................................................................................

Швейцар в голубой ливрее распахнул массивную застекленную дверь и встал посреди проема, загораживая проход.

- Ты не ошибся, дружок? - Широкая ладонь уперлась в грудь Странника. - Мне кажется, ты не слишком богат для нашего заведения.

- Зато удачи полны штаны, - отозвался Артемий. - И, мне кажется... Что тебе слишком много кажется. - Он поднял глаза навстречу грянувшему отрицанию. - Не мешай мне сделать большим маленькое.

- О - хо - хо, - закачал головой швейцар, - не слишком ли ты самоуверен, оборванный гордец?

- Моя уверенность пропорциональна моему умению.

Разбивающая оковы улыбка и таинственное мерцание намерения.

- Действительно думаешь выиграть?

- Да, возьму у богатых господ немного монет, взамен на подаренное разочарование в наполненности излишеством.

- Говоришь загадками, - швейцар подмигнул. - Ты случайно не переодетый принц или...

- Скорее неодетый последователь смирения перед везением, преследующим меня по пятам.

Человек узрел человека.

- Ладно, проходи, иначе своей болтовней убедишь меня в необходимости хождения по пути откровения.

Дождь промолчал. Еще одна дверь осторожно прикрыла его прошлое.

***

Пять сотен свечей истекают светом и ожиданием в зале вертящегося колеса неудачи.

Полчища клеток приглашают сразиться с собственной жадностью.

Цветные фишки выстраиваются в узоры обезумевшей логики.

Дрожь в пальцах, мокрые спины, стреляющие без прицела глаза.

Пестрое колесо набирает обороты вращения. Гомон стихает. Люди одевают одинаковые маски на поношенные временем лица. Верчение доходит до пика скорости и, следуя закону затухания, останавливается.

Неподвижность взорвалась эмоциями разочарования, зависти и безрассудства.

- Двадцать девять. - Голос крупье слух и доброжелателен.

Фишки сметаются. Происходит движение, что - то меняется, оставляя главное - желание большего.

Маленький столбик из трех зеленых кружочков на цифре 4. Незаметная мизерная ставка, противостоящая тысячам.

Игроки переговариваются, просчитывают возможности и молятся чему - то бесформенному.

- Ставки сделаны! - Крупье безучастен. - Господа, внимание, игра.

Колесо завертелось.

Но время исчезло.

И даже атомы подчинились дыханию сосредоточенности.

- Четыре!

Насмешливое удивление.

Выигрыш двенадцать фишек.

Все по - новому, только столбик повыше.

Цифра 31.

Выигрыш сорок восемь фишек.

- Господин ваше имя?

- Артемий

- Ставите дальше?

- Ставлю на 8.

И вновь повторяется.

Дождь отошел от стола и подозвал знакомого стража входных тдверей.

- Послушай, дружище, не достанешь костюмчик получше, я вроде заработал немного.

- Что серьезно? - Вытаращил тот глаза. - Чаевые будут?

- Еще какие. Я собираюсь обчистить вашу контору дочиста. - прошептал Артемий на ухо, отсыпая ворох фишек в карман ливреи. Обменяешь?

- Не беспокойся, я мигом

- Меня зовут Артем.

- А меня Сэм.

Протянутые руки соединяют сердца.

Три четверти часа и Артемий в роскошном темно - синем костюме выиграл триста пятнадцать фишек. Через три часа он вышел из казино с полными карманами хрустящих купюр.

- Удачи тебе, - крикнул Сэм в вдогонку. - И осторожнее.

- Спасибо. - Артемий помахал рукой. - Как-нибудь встретимся.

- Обязательно.

***

Звездное небо

Посылает дыхание прошлого

Застигнутому прохожему,

Словно ночная даль развеяла

Его раздумья

О далеком свете

Желанных глаз.

***

Четверо плечистых мужчин вышли навстречу ему из - за старинного здания.

Артемий заметил тусклый свет автомобильных фар. До остановки такси метров пятьдесят.

Уже поздно, мои ребята ждут меня и наверное уже волнуются, - думал он. - Эти типы по мою душу, Вернее по деньгам соскучились. Как в дешевом фильме. Но мне сейчас не до них.

Они шли молча плечо к плечу, занимая весь проход тротуара. Лицо Дождя спокойное и холодное, его шаги - это торопливые шаги уверенности в непогрешимости закона сосредоточенности.

С расстояния в пять шагов, смуглолицый парень с коротко стриженной головой и жгучими глазами, выхватил из - за пазухи револьвер и выстрелил в лицо идущего Странника.

Но цель поставлена, и вселенная исполнена духа. Есть цель, и все остальное всего лишь ряд отвлекающих факторов. Которые бессмысленны.

Лица грабителей вытянулись, их жертва по - прежнему шла прямо на них. Никаких следов ранения. Второй выстрел производился в упор. Это безумие.

Страх ударяет по струнам слабости, если правила здравомыслия дают сбой. Решительность превращается в панику, когда сила встречается с самой пустотой.

Артемий прошел сквозь строй, толкнув стреляющего грудью так, что тот отлетел на газон.

До остановки несколько метров. Такси уже подъезжает. Тени налетчиков метнулись в сторону сгущения тьмы.

- Куда изволите? - вежливо спросил водитель.

- В гостиницу.

- В какую?

- Ну ... не в самую роскошную, и не в ночлежку для нищих.

- Понятно.

***

Твой стол накрыт

Сверкают зеркала

Глаза открыты

Тишь вползает в мозг

И небо кружится

Вокруг твоей звезды

Как будто ты

Здесь значишь что-нибудь.

***

Голоса вечера облекают суету дня в радужные одежды свершившегося. Разумное тянется к хмелю, безумие к сытости, звериное прячется подальше от вспышек светлого.

Старинные часы на полке громадного камина, словно волшебный насос перекачивают время ожидания из будущего в ушедшее.

За окнами созревают сумерки. Еще чуть - чуть, и первая звезда глянула на меня сквозь свежевымытое стекло окна.

Я заказал ужин на троих. Хороший ужин. Хозяин спросил, не смогу ли я расплатиться за ночлег, лицо его светилось благодушием. Я покачал головой. Только ужин.

В помещение кабака входили люди, большей частью бедные работяги, решившие расслабиться и неисправимые пьяницы. Некоторые из них , видя меня одного за столом, намеревались составить компанию. Обиженные отказом, они бросали угрюмые косые взгляды в мою сторону из глубины зала. До того времени, пока вино не устранит барьеры приличия и не снимет оков с агрессии их опасаться не следует.

Что бы не попасть под власть ожидания я делал внутренние упражнения на концентрацию. В груди рос и уплотнялся комок беспокойства. Я сосредоточился на нем. Комок увеличивался. Вот уже сердце стало стучать так, что казалось сотрясался весь постоялый двор.

Что то не так. Неужели?.. Не дай бог...Снова ко мне...

- Здесь занято.

Я опустил голову, разглядывая нетронутый ужин.

- Медитируешь за едой?

- Ваня, наконец - то!

Безопасность и уверенность за плечами гиганта.

- Извини, брат, я немножко припозднился.

В одной руке улыбающейся здоровяк держал изящный формы бутылку, в другой старенькую гитару. Глаза его блестели.

- Ты пьян?

Он замотал головой.

- Ну, разве чуточку.

- Алкоголик несчастный, я тут работаю, не покладая рук, зарабатываю...

- Я тоже немножко подзаработал, - спохватился Иоанн. - Правда, это все, что осталось...

Он потряс своими трофеями перед моим носом.

- Жрать хочу до безумия. - Иоанн поставил на стол бутылку, гитару на соседний стул и уселся.

- Думаешь, еда придаст тебе разума?

Мой друг моргнул своими бесстыже - невинными глазами.

- Ума нет, но сил, наверное.

Покончив с двумя огромными бифштексами, Иоанн вытер жир с губ и спросил.

- Артем не появлялся?

- Нет.

- Интересно, где его черти носят? А ты чем занимался?

- На рынке бочки таскал.

- Бочки? - Он добродушно рассмеялся.

- Пока ты гулял...

- Я не гулял, я в любился. Немножко проводил девушку, вдруг смотрю парень играет в переходе, да скверно, ну я попросил у него гитару. Поиграл, попел. Успех, скажу тебе, был огромный. Потом мы с этим парнем выпили. Вот и все. А гитару он мне так отдал.

- И ты умеешь играть? Наверное, люди не музыку слушали, а смотрели на игру твоих бицепсов.

- Сам ты бицепс,- обиделся Иоанн. - Смотри и слушай.

Он взял гитару чудовищными, свитыми из мускулов и сухожилий руками. Но не сломал. Заиграл, мягко перебирая струны, и запел.

Люди за столиками обернулись в нашу сторону. Кое-кто придвинул свой стул поближе.

Я даже не подозревал о таком таланте своего друга. Надо же, и сила, и музыкальность...

- И простодушие, - раздался в моем ухе знакомый голос.

Я оглянулся. Ну конечно, Артемий, как всегда, явился неожиданно и подслушал мои мысли.

- Тихо, - прошептал он и приставил палец к губам, - иначе спугнешь песню.

Песня умолкла.

- Поработали от души? - спросил Артемий, одновременно улыбаясь и пережевывая добрый кусок копченого окорока. Он протянул руку за стаканом с вином. - Что притихли, смущает мой стильный вид а, голодранцы?

Мы рассмеялись вслед за ним. Удивительное дело, наш бедный учитель явился в шикарном костюме, с изумрудным перстнем на среднем пальце левой руке, подстрижен...

- Ты, что банк ограбил? - Спросил Иоанн.

- Почти . - Артемий осушил бокал одним залпом.

- Надеюсь, тюрьма по тебе еще не расплакалась?

- Может быть, только в ближайшие дни я туда не ногой.

- А потом?

- Потом посижу обязательно.

Артемий откинулся на спинку стула.

- Как разведка? Чего интересного нашли? Чем думаете заняться:?

Мы развели руками.

- Так я и думал. Бездельники.

Желтые огоньки свечей пытаются разорвать дымную завесу силой подтаявших тел.

Разбогатевший скиталец достал из кармана жилетки золотые часы.

- Если не ошибаюсь, господа, сейчас нам пора отправляться в более приличную гостиницу. - Он потянулся. - Здесь все оплачено. Поднимайтесь, поехали.

***

Великий Тигр

Кладет свою полосатую морду

На край алого горизонта.

Золотые крылья Орла

Бросили тень

С высоты свободной легкости

На твердь воскрешения.

Слабые создания ищут ответа

И просят милости,

Сильные желают сравняться и превзойти,

Мудрые стремятся никуда не стремиться.

Ну, а тебе

Ужасно нравится полосатая расцветка шкуры,

Тебя забавляет грация полета,

Холод опасности.

Твои пальцы дергают за усы Тигра,

Вырывают перо из хвоста гордой птицы.

Никто не тронет тебя и не осудит.

Зверь фыркает, Орел поднимается выше.

А ты начинаешь становиться

Самим собой.

***

- Вот мы и дома, - сказал Артемий, приглашая нас в гостиничный номер. - Хотя уже позднее время, нам необходимо, кое-что обсудить и скоординировать свои дальнейшие действия.

- Богатая квартира, - присвистнул Иоанн, оглядываясь, - даже не верится.

- Во что?

- В то, что мы можем оказаться в таких роскошных условиях.

- Это не шик. - Артемий сел на пушистый ковер, расстеленный посреди комнаты, - это временная необходимость. Не стесняйтесь, присаживайтесь. Здесь нам будет удобно.

Мы последовали его примеру.

- Человек несовершенен, - осторожно начал Учитель, как бы подготавливая нас к чему, то интересному, - следует понимать это. Но человек и совершенство гармонии, это так- же нужно осознавать постоянно. Самое главное, понимая свое несовершенство, отталкиваться от него в сторону абсолютной гармонии, тогда появится нужное движение в нужном направлении.

-Боря, Ваня и я, все трое несовершенные существа, поэтому нам требуется время от времени проявлять себя в действии. У нас появляются трудности, мы преодолеваем препятствия, как преодолевает крутые пороги поток горной реки. Она просто течет и течет, рано или поздно достигая морской широты. Если река вздумает течь в гору, у нее вряд ли получится. Вода движется, оставаясь при этом сама собой. Наше отличие от реки в том, что мы, изменяя реальность, через изменение самих себя, способны изменять направление самого потока, не через изменение воды, а через изменение ландшафта. И, двигаясь расслабленно и естественно достигать любой цели. Необходимо видеть цель и осознавать её постоянно.

Артемий поднялся и достал из резного шкафчика бумажный сверток.

- Я не зря просил вас сегодня утром обратить внимание на противоположности, - сказал он, вновь усаживаясь. - Но вы, как обычно остались слепы и глухи...

- Почему слепы, - обиженно возразил Иоанн, - глядели думали...

- А вот думать было не нужно, - перебил Артемий.

Я помалкивал, стараясь вникнуть в суть мыслей Учителя. Удавалось с трудом.

- Боря молчит. Напахался за целый день и притих. Смакует усталость.

- Ничего я не смакую.

- И не только усталость, но и мысль о собственной добродетели. Надо же работал за двоих.

- Ничего особенного, - буркнул я.

- Особенное в том, что за весь день ты палец о палец не ударил для совершенствования личной силы и восприятия. А вот наш здоровяк, кажется, кое-чего достиг.

Иоан покраснел до кончиков ушей.

Бумажный сверток зашуршал, выпуская свое содержимое на простор обозрения. Целая куча денег.

- Точно банк ограбил,- заметил Иоанн.

- Эти деньги, - продолжал Артемий, - необходимы нам для создания надлежащих условий для полноценных тренировок. Ибо через неделю в Городе состоится открытый Чемпионат Силачей.

- Чемпионат?! - в два голоса протянули мы с Иоаном.

- Да, дорогие мои. Вам придется поучаствовать в нем и проверить сравнением собственную силу в реальности.

- Мы не успеем подготовиться за неделю.

- Успеете, если поднажмете, как следует, - засмеялся Артемий. - Вам необходимо участвовать в Чемпионате не для стремления к выигрышу, ваша задача сделать попытку максимально раскрыть свои способности перед лицом собственных проявлений. Для этого соревнования идеальный приём.

- Но мы...

- Хватит. - Артемий хлопнул в ладоши. - Сегодня ночью первый урок.

- Не поздновато? - спросил я.

- Самое время. Не забудьте, через семь дней вы должны пожать урожай силы для того, чтобы начать жить самостоятельно.

- Что ты имеешь в виду?

- Я имею в виду, что возможно через семь дней нам придется расстаться.

ЈЈЈ

Блуждает голос

В лабиринтах света,

И, отражаясь от хрустальных грез,

Становится безмолвным эхом

Грядущего цветенья песен.

ЈЈЈ

- Теперь скрестите ноги, и выпрямите спины. Так. И головы подвешены. Все, как у йогов.

Свет погас, и темнота мягко вошла в наши мысли.

- Вам следует помалкивать, слушать и, если возможно, сопровождать мои слова соответствующими образами.

Теплая волна расслабления. Спокойная речь друга от сердца к сердцу.

- Ваша прежняя подготовка в первую очередь имела направление создать нужный уровень сосредоточения. Ибо сосредоточение - это фундамент Силы. Множество существующих практик обретения внутренней силы основаны именно на выработке сосредоточенности. Различие методов в выборе точки отсчета и конечной цели.

Мой метод - концентрация, опирающаяся на проявление человеческого "я", или чистого духа. Можно выбрать любую базу для совершенствования собственного развития, но лишь "я" человеческое есть вечная, не изменяющаяся субстанция, бесконечно огромная и ничтожно малая одновременно, существующая и несуществующая, она и есть ваша точка опоры.

Необходимо добиться полного осознания присутствия единого духа в любом внешнем и внутреннем проявлении. Только тогда можно рассчитывать на успех в любом действии, в любом месте.

Что есть жизнь? Тайна тайн. Каждый разгадывает эту загадку по-своему. То, в чем присутствует здравый смысл обречено на гибель. Я не терплю даже мыслей о выходе за предела круга жизни. Жизнь для меня непрекращающееся приключение и увлекательная драма. Освобождая Силу мы даем возможность движению продолжаться. Противоречие разума - двигатель вселенной, гармония - покой и забвение, дисгармония - суета и страдания. Любовь связывает все противоположности, дарит интерес и удовлетворение. Исходя друг из друга, противоположности обмениваются Силой и взаимной рождаемостью.

Моя любовь в игре совершенного и несовершенного. Страдание - отправная точка и цель наслаждения, а рабство или зависимость - необходимое условие свободного стремления.

Я уничтожаю зло на своем пути, но погибшее впереди, оно вновь возрождается за моей спиной, давая повод для продолжения движения.

Когда-нибудь игра надоест каждому из нас. И Гармония растворит божественность наших проявлений.

Пока же, игра продолжается.

Мой метод не в достижении силы для борьбы, ибо любая борьба это заведомое поражение, и лучшая победа в обретении друга. Мой метод в создании потока духа, следовании в потоке и управлении им.

Для создания движения мало точки отсчета, необходима точка стремления или цель. Противоречие же создает необходимые условия для возникновения противоположностей.

Цель не догма и не повелительница мыслей, она всего лишь неминуемый исход любого движения. Осознавайте - любое движение имеет цель.

Что рождает Цель? Ваша легкая, быстрая и свободная мечта.

Для чего мышление? Для быстрого нахождения противоположностей.

Для чего дух? Для сохранения личного присутствия.

Вопросов множество и если отвечать на них все, жизнь превратиться в сплошное разгадывание загадок. Достаточно знания того, что встает на вашем пути к Цели и что помогает.

Раскройте себя. Без лицемерия, виноватости и оправданий. Что вы имеете?

Осознавайте необходимость каждой вещи и явления, будь то трусость или вожделение, добродетель или заблуждение. Все имеет место в ваших мирах. Опирайтесь на это. Побеждайте врагов своей дружбой.

Каждое проявление имеет противоположность, и каждая противоположность в свою очередь разбивается на соответствующие противоположности.

Осознавайте - разделяющееся, дробящееся вызывает боль и страдания, объединение - отдушина и сила.

И слабость бывает, необходима для усмирения взбесившейся власти.

Осознавайте - гармония неизбежна.

Я почувствовал прикосновение руки Учителя.

Мир опрокинулся, и пустота заполнилась осознанием.

Я отправился в сказочное путешествие по просторам фантазии на поиски Цели.

- Пусть Цель будет далека от вашей необходимости. - Долетели до меня слова наставления. - Свободного полета милые мои странники. Дай Бог, что бы широта духа не показалась вам тесной темницей.

5. День первый.

Я очнулся, едва первые солнечные лучи, наполненные кровью поверженного неба, проникли в комнату через щель неплотно задвинутых тяжелых бархатных штор. Иоанн лежал рядом со мной, подпирая мышцами могучей спины пушистый ковер. Его глаза, похоже, открылись одновременно с моими.

- Вот и отлично, маленькие бездельники, - проворковал Артемий, усаживаясь в изголовье. - Как лежалось? Ого, вижу на лицах признаки озарения. Вставайте и за гимнастику.

Переполняющая тело бодрость сделала каждое движение подлинным произведением искусства. Гимнастика состояла из произвольных движений, подчиненных потоку расслабленной сосредоточенности, поначалу замедленных и плавных, постепенно переходящих в вихреподобные, они доходили пика скорости, затем замедлялись, сводясь в конечном итоге в почти статичные позы, превращающие, незаметно для постороннего глаза, одна в другую. Заканчивалась гимнастика дыхательными упражнениями, такого же произвольного характера.

Тай-цзы и цигун в вольной интерпретации.

Закончив тренировку, мы посидели в медитации "Созерцание Силы".

Дождь говорил нам: "Если хотите овладеть Силой, научитесь созерцать её в движении и покое. Наступит момент, когда сознание раскроется, разрешая телу владеть такими возможностями, какими позволит ваша ограниченность фантазии".

Умывание, контрастный душ, обтирание и упражнение на легкое растяжение мышц.

- Молодцы, ребята, - улыбнулся Артемий, когда мы распаленные и раскрасневшиеся приблизились к нему для получения новых указаний. - Любо-дорого посмотреть. Но завтрак еще не созрел. Пока посидите и размыслите над вещами, мешающими вашему продвижению и методам их использования в бескорыстных целях.

Завтрак в атмосфере беззлобных острот и юмора, затем медитация на тему осознания тела и происходящих в нем процессах.

Артемий говорил: "Если вы чувствуете слабость, усталость, боль или другое тягостное чувство, сосредотачивайтесь именно на нем.Сосредотачивайтесь, но не цепляйтесь. Концентрация на имеющемся внутри подарит вам здоровье и бодрость. Не пытайтесь отвлечься от своего страдания, иначе оно превратится в вашего палача. Идите навстречу, направляйте ум и страдание станет вашим лучшим учителем".

Через час после завтрака, переодетые в элегантные костюмы мы вышли на улицу.

- Погода что надо, - сказал Артемий, шумно вздохнув носом, - до атлетического зала полчаса ходьбы. Никакого транспорта, только пешком. И постоянное сосредоточение на окружающих проявлениях.

Мы молча кивнули.

ЈЈЈ

Улицы оживлены и прозаичны. Здесь веками ничего не меняется, даже выражение лиц.

Постоянное стремление к суете. Хотя если всмотреться пристальнее...

Скучающие стражники прошли мимо, окатив нас взглядами недоверия.

Красивый кавалер на белом коне.

Гремящий колесами экипаж.

Торговцы и ремесленники.

- Не отвлекайтесь. Смотрите вокруг и дышите всем этим, ибо это и есть вы сами. Артемий прибавил шаг.

Голубое небо приглашает солнце в свои вершины. Послушные облака плетутся по указу ветра, почти задевая своими пушистыми краями крыши высоких домов.

Белое здание с огромными окнами гостеприимно распахнуло двери. Мы вошли. Симпатичная администраторша проводила нас в раздевалку.

- Вот ваша кабина,

Иоан протянул руку за ключами.

- Атлетический зал по коридору, - указала девушка, - если захотите поплавать, то бассейн прямо за душевыми.

- Вы так любезны, - протянул я.

- Разберемся, - отрезал Артемий, - Иоан открывай дверь. Всего доброго, Сударыня.

На полу раздевалочной кабины стояли две черные сумки, в них оказалось все необходимое: тренировочные костюмы, плавки, удобная обувь, полотенца.

- Нам сейчас не до флирта, - сказал Артемий самым суровым тоном. - Две минуты на одевание и в зал разминаться.

ЈЈЈ

мужчины с громадными бицепсами оценивающе оглядели вновь прибывших. Ничего особенного. Посмотрели и вернулись каждый к своему делу. Ворочать горы железа.

- Начинайте с приседаний, - инструктировал Дождь. - Сосредотачивайтесь на движении и легкости. Не торопитесь. Старайтесь напрягаться изнутри во время подъема больших весов.

Я сделал первый подход, затем Иоан, потом Артемий нагрузил неимоверное количество стальных блинов и присел восемь раз.

- Сто восемьдесят пять, - изумился Иоан.

- Ничего особенного, следующий подход твой, Боря.

Я опешил.

- Ты что, Артем?

Он сильно хлопнул меня по спине ладонью. Должно быть хлопок получился довольно громким, так как многие тренирующиеся с любопытством посмотрели в нашу сторону.

У меня слегка закружилась голова.

- Работай, - тихо сказал Дождь и хлопнул меня еще раз, уже по груди.

Я подошел к стойкам и снял штангу.

- Не спеши, - Донесся до меня голос Учителя, вчувствуйся и овладевай.

Я сделал вздох и присел. Вернее сказать, не присел, штанга мягко опустилась и начала движение вверх, твердость пола выталкивала её все выше посредством моего тела.

- Молодец, - похвалил меня Иоан.

Я ошалело посмотрел на Артемия.

- Расслабься.

Иоан снял вес и присел шесть раз.

Артемий улыбался.

- Прибавим еще. - Он поднял с пола диск весом в двадцать килограмм. - Боря, помогай.

Когда штанга поднималась и опускалась на его плечах, мне казалось, если бы не приличия, он прыгнул бы с ней к самому потолку.

- Иди, твоя очередь.

Я снял штангу со стоек и начал движение вниз. Достигнув крайнего положения, полетел, по крайне мере мне так казалось, настолько уверенным было это движение.

Видимо с Иоанном происходило тоже самое, только, в отличие от меня, он сделал не одно, а несколько повторений. На пятом приседе он сломался, ноги его подогнулись, а спина изогнулась дугой. Его заносило вперед.

- Двигайся, - крикнул Артемий подхватывая штангу сзади.

Иоан разогнулся, но встать так и не смог. Артемий снял штангу с его плеч и поставил на пол.

- Перестарался, Ваня?

- Немножко.

- Иди разомнись и верни свою концентрацию.

Когда мы установили на штанге вес в триста килограммов, вокруг собралась толпа любопытных.

Артемий непринужденно присел шесть раз.

- Этот вес не тебе, - сказал он мне. - Ванюша, иди. Не забудь, один раз.

Иоан присел и встал.

- Отлично, - прокомментировал Дождь. - Ставим больше.

Четыреста килограммов двигались с той же уверенностью. Только гриф штанги изгибался так, словно вот вот сломается.

- Твой черед, Ванюша.

Иоан присел четыреста килограммов три раза.

Аплодисменты и гул восторженных возгласов.

Я не буду описывать подробности, скажу только, что с жимом лежа была таже картина. Мне Учитель разрешил дойти до двухсот килограммов, а Иоанну до трехсот. После чего мы выполнили сгибания рук, стоя у стены. Я сделал сто, Иоан сто сорок.

Нам пожимали руки, спрашивали и методике. Артемий ответил уклончиво:

- Занимаемся немного.

Мы покинули зал.

Проплавав в бассейне минут двадцать с большой скоростью, ежеминутно меняя стили, мы отправились в раздевалку.

- Почувствовали, что есть что? - спросил Дождь.

- Если честно, я не вполне понимаю...

- И не надо. Главное присутствовать и совершать. По-моему у вас получилось.

- Надо же, я как будто и не устал, - пожаловался наш здоровяк.

- Потому что не напрягался.

- Здорово, - сказал я.

- Еще как. Но это только начало, у вас еще очень много ограничений.

ЈЈЈ

В городском Парке, на берегу маленького круглого пруда, окруженного древними ивами мы медитировали до самого вечера.

Темы для медитации были самые различные. Сначала "Осознание тела" в позе лежа на спине, затем медитация в движении "Игра Силой", сидячая медитация "Удержание образа совершенности", дыхательные упражнения.

Артемий внимательно следит за нами, контролируя малейшую ошибку, отклонение от предмета концентрации, напряжение. Каким-то образом он чувствовал, когда "мысли разбегались в стороны" и кто-либо из нас отвлекался, тогда он нещадно больно бил нас ладонью по спине, груди и конечностям. В итоге тела наши стали красными и горели от такого своеобразного массажа нашего доброго Учителя. Он говорил: "Боль единственное, что может легко и быстро достучаться до вашего духа".

Только за ужином в уютном ресторанчике "У комелька", Артемий позволил нам немного отвлечься и поговорить.

Я спросил его, как получилось, что мы без предварительной специальной подготовки показали такие высокие показатели такие высокие показатели в силовых упражнениях.

- Ничего особенного, - ответил Артемий, - в состоянии осознания безграничного условные рамки возможностей значительно расширяются. Вы же пришли к такому состоянию с помощью высокой концентрации и моего напутствия.

- Здорово! - Восхитился я.

- Здорово будет тогда, когда ты сумеешь входить в подобное состояние мгновенно, по-собственному желанию, в любой обстановке и в любом состоянии психического настроя. Кроме того, научиться главному искусству - подчинению желаний движению духа. А до всего этого вам еще пахать и пахать.

Солнце клонилось к закату. Иоан часто оглядывался на стенные часы с золочеными стрелками в виде молний.

- Наш Ветерок тоскует, - заметил Дождь. - Наверное, ему сейчас ой как не хочется отправляться в свою комнату и становиться на колени перед свободой собственной воли.

- Да уж, - смущенно улыбнулся великан.

- Как ты думаешь, Боря, может ,отпустим его, в виде единственного исключения, к своей избраннице? Но только на два часа и больше до состязаний никакого флирта.

Иоан поднял на нас взгляд, исполненный восторженной благодарности.

- Ну, ну полно. Даже разжалобил. Беги, наш большой друг и помни о времени, - Артемий вздохнул, - хотя его и не существует.

Иоан вскочил и быстро зашагал к выходу.

- Эй, подожди, - крикнул вдогонку Артемий, - возьми хоть деньжат что ли. Хоть подарок сделаешь.

- Спасибо. - Иоан махнул рукой. - Я скоро. А деньги... деньги только отягощают сердце.

- Романтик, - с любовью протянул Дождь. - Учись, Боря, настоящая любовь начинается с бескорыстности.

ЈЈЈ

- Выпрями спину и почувствуй давление позвонков. Вот так. Отлично. Вес тела к низу. Руки свободно.

Я старался безукоризненно выполнять команды учителя.

- Рассеивай взгляд, но от реальности ни на шаг.

Тишина безмолвного мира.

- Ощути пустоту.

Тяжесть в голове.

- Стань пустотой.

Легкость и упругая полнота света.

- Можешь лететь.

Мысли взметнулись.

- Мягче, мой мальчик.

Мир исчезает...

ЈЈЈ

Через два часа, минута в минуту пришел Иоан. Счастливый и улыбающийся. Артемий, сидя в кресле, приветствовал его кивком головы.

Темный ветер играл шторами. Окна распахнуты.

Пламя свечи танцует под музыку ночи.

- Сегодня вам нужно успеть определить для себя цвета Силы, - медленно сказал Дождь, словно не замечая нашего внимания. - У каждого свое понятие цвета, пробуждающего различные направления потока сосредоточения. Есть цвет легкости, цвет тяжести, цвет роста и обновления, цвет восстановления, цвет мощи, цвет любви, цвет ума. Поработайте над этим со всей серьезностью улыбающегося духа. Ибо улыбка - основа радостного восприятия реальности.

ЈЈЈ

Ровно в полночь Учитель уложил нас на широкую кровать и, сев в изголовье, положил свои горячие ладони на наши головы.

Просторы разума приглашают крылья к полету.

Страстная охота за диковинным зверем свободы.

Духи желаний обретают образы демонов.

Сладкие битвы.

Упоительные поражения.

Жгучая участь победы.

Я видел, как рождаются и гибнут вселенные в крохотной вспышке возбужденного атома. Расцвет цивилизаций. Истоки движения. Черные дыры, всасывающие в свое нутро бесконечность. Чудовища, ангелы, волшебные народы. Странные растения. Гигантские цветы, вмещающие в себя целые миры блаженства. Гул преисподней. Мрачный танец ужаса перед пропастью вечного.

Каждое существо и явление учило меня своей науке. Я менял обличия и по очереди вползал в шкуру каждой вещи. Иногда мгновение выносило меня за пределы миров, тогда приходило понимание высшего предназначения пустоты.

Время затерялось в отсутствии понятия ожидания.

Существующее рушилось и возрождалось, и я был хозяином всего этого. Я был самой пустотой.

ЈЈЈ

Величие сбросило маски лицемерия, бесчисленные лики его глянули, открыто на пространство духовного творчества. Ограниченность вспыхнула страстным светом, озаряя вселенные ярким пониманием могущества.

Здравствуй, Сила. Глаза распахнуты, лети свободно, творя божественное преображение и властвуя волей единения. Моя любовь подарила тебе крылья, дух оживил сердце, вера пробудила тебя от беспокойного сна.

Радуйся, разум, ибо мысли твои, наконец, познали стройность законов вечного. Им надоело сталкиваться лбами и искать спасения от чудовищного проявления трусости перед идеями нескончаемого. Прекрасен и прост отныне их волшебный узор на ковре радости, на котором танцует ясность под музыку изумления.

Легионы желаний повержены спокойным призывом к согласию с безграничными возможностями. Теперь отпала необходимость борьбы за чистоту неба.

Время отыскало ключи и вскрыло темницы. Нет больше тюремщика - времени, есть строгий и справедливый распорядитель реальности проявлений.

Воля напитала мускулы мощью, моя война - это непрекращающийся поединок с затуханием во имя поддержания движения свободного полета единого духа. Поражения дарят мне отдых. Победе я дарю огонь своей правды.

- Что есть Сила? - спрашиваю я у своей Тайны. И она улыбается.

- Сила - есть способность неспособного и неспособность способного.

Странный ответ теряется в сумрачной стихии повелительницы интереса.

- Сила - это возможность невозможного. Доносится тихий шепот.

Я смотрю в свои мысли. В чудесный узор несовместимости совместимого. Волшебная музыка достигает обостренного слуха.

Я встаю на ковер и танцую, очарованный идеей свободы.

ЈЈЈ

6 День второй.

Пораскиньте умом, что и для чего служит в вашей жизни. - Артемий сделал паузу, пристально рассматривания наши лица. - Задумайтесь о том, для чего вам дана слабость. Что она вам дает? Смысл её необходимости.

Итак с самого рассвета, без завтрака и разминки, мы думали о слабости в течении более пяти часов. Едва мы отвлекались, он лупил нас кожаным брючным ремнем.

Мы не придерживались определенных поз и не делали никаких упражнений, просто слонялись из угла в угол, садились, ложились, но при этом непрестанно размышляли о слабости.

Периодически Учитель подходил к одному из нас и резким тоном задавал вопросы, на который необходимо было незамедлительно отвечать. Едва замешкавшись, мы получали хорошую оплеуху. Вопросы задавались самые различные, далекие от темы нашего размышления и подчас даже абсурдные.

Что находится за пределами духа?

В чем смысл неподвижного?

Что есть тьма?

Где находится ужас?

Какого цвета смирение?

Для чего необходимо терпение?

Чем опасно изменение мира?

Если полететь через тьму, с какой стороны забрезжит свет?

Почему вселенная качается из стороны в сторону?

Мы отвечали, вернее, пытались ответить.

За пределами духа божественная милость.

Смысл неподвижного в готовности к действию.

Тьма - это свет, потерявший свою целенаправленность.

Ужас находится в том, чего мы более всего желаем.

Смирение принимает цвет и характер обстоятельства.

Терпение необходимо для удержания напряжения.

Вселенная перерождается даже при незначительном изменении любого из её законов.

Если лететь через тьму, рассвет забрезжит со стороны бесконечности.

Вселенная качается в такт биения сердца.

Некоторые ответы нравились Артемию, за некоторые мы наказывались. Еще более суровое наказание следовало, едва в наших умах появлялась мысль ожидания. "Когда же кончится этот кошмар?".

И он кончился только тогда, когда я сказал нелепую фразу:

- Слабость необходима для успешной концентрации силы.

- Ты, - Артемий резко обернулся к Иоанну.

- Слабость необходима для того, чтобы справиться с пресыщением.

- Пока довольно.

ЈЈЈ

- Послушай, Артем, ты привел нас в Город, чтобы замучить в гостиничном номере?

- Наш крепышок, как обычно нетерпелив. Я привел вас в Город дабы вы узрели бесчисленные лица проявления собственной бесконечности. - Артемий щелкнул пальцами. - Но ты прав, Ваня, пора вам поразмяться, как следует. После прогулки ваши мучения продолжатся.

- Неужели такой подход единственно возможный? - спросил я опуская глаза.

Кресло хрустнуло, легкий ветерок коснулся моего лица, настолько стремительно тело мастера метнулось в нашу сторону. Мы одновременно вздрогнули, почувствовав на плечах его ладони.

- Милые мои друзья, - он по очереди взглянул нам в глаза. - Конечно нет. Я еще не просчитал наиболее верный вариант. Чувствую сегодня к вечеру, что то в вас переменится.

Я хотел спросить его...

- На обед! - Звонко скомандовал Артемий, перебивая мои мысли. - В лучший ресторан Города.

ЈЈЈ

- После такого кушанья не грех и отдохнуть, как следует. - Артем вытер рот салфетками и потянулся. Лицо его светилось блаженством.

- Ты хочешь сказать, что мы сейчас отправимся спать? - Недоверчиво спросил я.

- Я хочу сказать, что я отправляюсь отдыхать до самого вечера, а вы... - Артемий закрыл глаза, как бы обдумывая, куда бы нас спровадить.

- А мы?

- А вы наконец отправляйтесь на долгожданную прогулку по Городу. Целью вашей будет... Совершение подвига.

- Подвига? - Переспросил Иоан.

- Да, подвига. - Артемий вздохнул. - Ну хотя бы маленького.Сегодня вы будете гулять по Городу, общаться с людьми развлекаться, как вам вздумается, но с условием - вы совершаете Поступок. Заметьте, не механическое действие, подчиненное корысти, а свободный Поступок, связанный, разве что с обстоятельствами и вашим духом. Единственная корысть, которую я признаю - это обретение собственной сущности. Лучше всего, если поступок будет добрым и связанный с опасностью. Ибо во время опасности добро раскрывается во всей красоте, зло во всем безобразии, а чистота танцует танец победы. Опасность подстерегает нас там, где мы более всего слабы, поэтому нам приходится постоянно поддерживать состояние готовности, которое в свою очередь, вплотную приближает нас к состоянию духа. Испускайте поток сосредоточенности, старайтесь не прерывать его ни на миг.

- Что ты имеешь ввиду под понятием состояния готовности? - спросил я.

- Непрерывное ожидание происшествия и уверенность в правильности последующих действий и постоянное сосредоточение на объектах желаемого и нежеланного происшествия не только во внешнем мире, будь-то то внезапное появление демона или ядерный взрыв, но и происшествия внутри разума, типа внезапной радости, гнева или любви. Будте готовы и к поражению, и к победе. Только ы этом случае вы сможете стать господами Удачи.

Дождь расплатился с подошедшим официантом.

- Все, - развел он руками, - время пошло. В путь. И по разным тропам.

Мы отправились, сами не зная куда, сами не зная зачем.

- встретимся вечером в гостинице, - крикнул Артемий вдогонку.

- Хорошо, - откликнулся я.

Иоан даже не оглянулся.

ЈЈЈ

Осень обогнула вселенную и вернулась в город с шуршащими ослепительной желтизной листьями. Сон прокрался в стволы серых деревьев.

Ветер и дождь, и таинственное уныние пасмурных вечеров.

Состояния ожидания тяготит. Состояние готовности дарит легкость.

Удержание любого состояния требует громадных усилий духа до тех пор, пока это состояние не станет самим духом.

Знакомые улицы дарят грусть уходящему.

Радость является вместе с ощущением непоколебимого могущества постоянства.

С обшарпанных крыш слетаются птицы на корявые ветви одинокого дуба. Их крики кружатся, высмеивая хлипкие помыслы о цене неизбежного.

Ищущий взгляд выхватывает неудовлетворение из глубин иллюзорного восприятия.

Вежливое предложение руки помощи и ответный отблеск благодарности.

ЈЈЈ

Действие обретает свойства подвига только тогда, когда перешагиваешь через собственную трусость. Чем сильнее страх прошел сквозь тебя и скрылся в пространстве безвозвратности, тем выше и полнее удовлетворение.

ЈЈЈ

Мы стремимся вовсе не туда, куда текут наши желания, мы стремимся туда, куда нас влечет собственное несовершенство.

ЈЈЈ

Несовершенство необходимо, как необходимое условие для создания движения.

ЈЈЈ

Удивительное многообразие и удивительная схожесть.

Я старался смотреть и видеть себя.

То осуждение, то восхищение вламывались в обостренную настороженность внимания, переворачивая вверх дном понятия равнозначности.

- Боря, ты?

Я обернулся. В двух шагах от меня молодой человек с тонким лицом и колючими глазами, смотрящими из далекого прошлого, остро и открыто.

- Саня?

-Боря?

- Сколько лет... Ты изменился...

- И ты...

- Зайдем ко мне, я тут рядом... посидим...

- Конечно.

Что-то родное коснулось моего сердца. Александр, друг детства, все- таки стал художником. Вся его квартира заставлена и завешена картинами. Пахнет краской и вдохновением. И необычайно уютно.

Из старинного резного шкафа он достал бутылку вина и бокалы.

- За встречу!

Я кивнул.

Мы проболтали до самого вечера, вспоминая юношеские приключения. Когда Александр спросил о моих нынешних занятиях, я опустил голову и произнес что-то невнятное.

- В тебе появилось много странного, - заметил он.

- Я тоже это чувствую.

- Слушай, помнишь Кристину, за которой ты столько увивался?

- Ну?

- Вышла замуж за сутулого Феликса.

- Да ты что?

- Вот тебе крест.

Смех рассыпался по комнате, блистая драгоценными гранями в лучах заходящего солнца.

ЈЈЈ

День завершился.

Никаких подвигов.

Но в душе крепко засела радость.

Смирение перед желанием большего сдавало позиции. Я ходил по самым темным улицам Города и надеялся заблудиться и попасть в лапы бандитов.

Немного страха вперемежку с мужеством.

Мягкая темнота под сверкающими небесами. Редкие влюбленные пары. Нетвердая поступь гуляк.

Ничего стоящего.

До слуха донеслись звуки музыки. Я прислушался, замечая, как звучание становится громче. Через минуту я оказался возле городского лицея. В глаза бросилась яркая вывеска.

Осенний бал!

Запасайтесь весельем

и спешите на праздник

музыки, танцев и игр!

Приглашаем всех!

Но праздник уже заканчивался. В здании лицея гасли огни. Один за другим веселые молодые люди расходились группами и парами, что-то радостно обсуждая, некоторые даже пели.

Возле, стоявших поодаль от лицея, двух автомобилей тихо переговаривались мрачные парни крупного вида. Охотничьим азартом, похотью и жестокостью веяло от их крепких фигур.

Музыка смолкла. Двери лицея в последний раз хлопнули и запор лязгнул под рукой ночного сторожа. Степенно сошли с крыльца ответственные за порядок на празднике педагоги, словно не замечая молоденьких девушек, боязливо льнущих к запирающимся дверям.

Парни оживились, грубые голоса зазвучали громче. Я прошел мимо них к крыльцу парадного входа. За спиной кто-то хихикнул.

Лица девушек отражали испуг и опасение. Я сказал, что мог бы проводить их. Видимо мой вид сохранял достаточный уровень спокойствия и искренности. Мне поверили. Одна из девушек, стройная брюнетка, даже взяла меня за локоть.

Мы сошли с крыльца.

Крутые ребята двинулись нам на встречу.

Скованное уверенностью движение наглости.

- Вы куда-то торопитесь, девчата, - выкрикнул стриженный ежиком парень со сломанным носом. - Мы можем помочь.

- Не надо, - ответил я.

- У-у, а это, что за петух?

Я промолчал.

- Девочки, где вы нашли этого провожатого? - проревел рыжий верзила.

Я шагнул навстречу своему волнению.

- Пошел вон, - стриженный ежиком нанес неожиданный удар кулаком в мою челюсть.

Поток концентрации, хотя и ослабленный чувством значимости и правильности намерения все же позволил мне почувствовать верное направление агрессии. Я сделал шаг в сторону, парируя правой рукой удар, развернул корпус и нанес ответный удар в висок. Парень рухнул на землю.

Его друзья, свирепо сверкая глазами, накинулись со всех сторон.

Волнение улеглось. Сосредоточенность обрела стабильность и легкость.

Нога рыжего, нацеленная в мою грудь, пронзила воздух, я немного подправил движение - верзила перекувыркнулся два раза.

Нападающие, а их я насчитал шестеро, изменили тактику. Они окружили меня и плавно сжимали кольцо наступления. У некоторых в руках были увесистые инструменты для дробления костей.

Я опустил руки, удерживая состояние готовности.

Далекие женские глаза отражали испуг и восхищение одновременно.

Я понравился самому себе. Мысли вильнули хвостами, предательски разбегаясь в стороны.

Боль перекрыла восприятие. Мир помутнел, и ночь вошла в душу. Где-то далеко-далеко слышался стук каблуков. В голове вспыхнула молния.

ЈЈЈ

- Молодчина! - С ироничным восхищением воскликнул Артемий. - А какой красавец. Это лицо... достойно... - Он прыснул от смеха.

Я попытался улыбнуться. Получилось с трудом.

- Вот тебе и соревнования, с такой рукой можешь рассчитывать на первый приз. - Он постучал костяшками пальцев по моей загипсованной руке.

Обида опускается в область сердце и превращается в гнев.

- Надеюсь, подвиг получился стоящий? - Спросил Артемий.

- Что надо, - процедил я сквозь зубы.

Артемий отвернулся от меня, сделал два шага и остановился. Я чувствовал, знал, сейчас он внезапно обернется и бросит в лицо самую страшную колкость. Я приготовился, сжавшись в болезненный, беззащитный комок оскорбленной гордыни.

И он обернулся.

- Проходи, что встал, как истукан, - его голос тих и участлив. - Сильно беспокоит боль?

- Немного.

- Садись и рассказывай. - Он указал на кресло.

Я подчинился.

Значимость событий определяется необходимостью действия и последующим удовлетворением.

Я пересказал события дня подробно, с воодушевлением, увеличивающимся по мере приближения к финалу. Признаться, я был ужасно горд собой. Так увлекся, что вовсе забыл об Учителе, передо мной сияли испуганно-восхищенные глаза очаровательных девушек.

- И тогда, один из них угодил мне ломиком по руке.. - Я поднял глаза на своего друг. Весь мой рассказ, весь пыл... Артемий склонил голову и мирно посапывал. Не было никакого сомнения, он просто взял и подло уснул во время...

Иногда возникающее сомнение в ценности собственной правоты заставляет реальность светиться новой сутью.

- Артем, - тихо позвал я. - Артем, ты...

- А, Боря, - он поднял голову. - Ваньки еще нет?

- Еще нет.

Он потянулся и шумно зевнул.

- Давай спать.

Я послушно побрел к кровати.

- Ты хорошо поработал, Боря, - раздался за спиной веселый и бодрый голос учителя.

Я вздрогнул.

- Но можно было обойтись малой кровью, и притом жертва собственной доблести весьма ощутимая жертва на благо чистоты духа.

- Ты так думаешь?

- Именно так.

- И как же мне следовало поступить?

- Подумай перед сном. Спокойной ночи.

- Спокойной ночи.

ЈЈЈ

Иоан пришел на рассвете. Артемий спросил его, не вылезая из постели:

- Ну и как твои подвиги?

Тот опустил голову.

- Никаких подвигов. Я весь день и ночь провел со своей девушкой. Единственное, что я сделал хорошего, это купил ей билет в кино и, прыгая с балкона, четверть часа назад, умудрился не растоптать цветы и бродячего котенка.

- И что, все это было у тебя под ногами, пока ты падал.

- Да.

- И какой этаж?

- Четвертый.

- Это совсем не мало, Ваня. Молодчина! Я не зря верил в такого увальня, как ты. Ложись и спи. Задание тебе: успеть выспаться за три часа.

- Постараюсь.

ЈЈЈ

Сегодня помысли, чисты и неподвластны

Далекой цели

Сегодня под ресницами таится

Взволнованная бездна состраданья

К отринувшим певучесть

Странных слов

ЈЈЈ

Всего на мгновение вспыхивает ослепительная улыбка радости в громадном пространстве уныния, и единственное, что остается тебе, это уверенность, что миг повторится снова.

ЈЈЈ

7 Тяга к совершению.

Бездна нескончаемости

Исходит ревом

Бессонных мыслей

Я неподвластен

Собственному стремлению

К познанию чуда.

ЈЈЈ

Утренние часы следующих дней были отданы медитации и гимнастике.

После завтрака учитель выгонял нас на "прогулку" по Городу с условием выполнения определенного задания. Сам он не сопровождал нас. И действия его в наше отсутствие оставалось загадкой. Когда я однажды спросил его о занятиях, он ответил: - "Пытаюсь ничего не пытаться".

Обычно около шести часов вечера мы встречались и отправлялись ужинать в какой-нибудь хороший ресторан, после чего в гостиничном номере начиналась наша, как он говорил, серьезная тренировка.

Мы пытались осмысливать немыслимые понятия. В самые неожиданные моменты Артемий приближался к одному из нас и задавал свой вопрос. От его вопросов не было пощады даже ночью.

Спросонья, вскакивая от жгучей боли удара, мы встречались с глубиной его взгляда. Вопрос разил наповал. Бил Артемий нещадно. Лишь в предутренние часы он оставлял нас в покое, отправляя в транс прикосновением горячей ладони.

Вселенные распахивали объятия, приглашая к странствию и суля тысячи тайн. Мы блуждали среди миров, проигрывая причудливые роли, набирались опыта, постигая новизну способов изменения иллюзий.

Даже годы не могли сравниться с яркостью и наполнненостью этих часов.

ЈЈЈ

- Что есть сила? - Спрашивал нас Артемий и заставлял принимать положение упора лежа на согнутых руках. Мы не смели менять позу до того, пока ответ не осенял наши сердца. Мне со сломанной рукой не было никаких привилегий. Я стоял в упоре на одной руке.

- Что есть движение? - Спрашивал учитель и ставил нас в позу стоя с полусогнутыми ногами.

- Что такое покой? - Мы ложились между двух стульев, опираясь затылком и пятками на края сидений.

- Что такое тело? - доносилось до нас сквозь порывистый ветер, когда мы стояли на краю парапета гостиницы высотой четырнадцать этажей.

- Расслабьтесь, - приказывал Артемий, подвешивая нас за ноги к потолку.

- Сосредотачивайтесь на блаженстве, - говорил он, связывая нас, заклеивая рты, затыкая ноздри. В таком положении мы пребывали до десяти минут. Само собой это заканчивалось потерей сознания и самой настоящей агонией. Но за мгновение до того, как дух был готов проститься с телом, он освобождал нас и возвращал к жизни.

Мы бунтовали. Бесполезно. Одна фраза или властный возглас прекращали любое недовольство.

Артемий заставлял нас терпеть удары по лицу не смаргивая. Непрерывно, в течении часов издавать гудение голосовыми связками на вдохе и выдохе.

Он приказывал сосредотачиваться на легкости и парении, испытывая мучения от поднятия тяжестей, предусмотрительно принесенных им в номер.

Он издевался над нами каждый вечер до полночи, затем сажал нас на корточки и заставлял нас "уходить" в пустоту, периодически ударяя и задавая дурацкие вопросы.

Но часы перед рассветом наполняли бытие чудом. За них мы прощали все его выходки.

Артемий называл эти часы освобождающим творчеством.

- Будьте спокойны и трепетны, - говорил он. - не допускайте безразличия, не ждите исхода. Дыхание - великолепный инструмент, при помощи которого можно воздействовать на любое проявление реальности.

Дышите тем, что интересует вас в данный момент, и вы станете властелинами мироздания.

Дышите глазами, ушами, кожей, любой частью тела или органом и вы станете властелинами плоти.

Дышите проявлениями ваших мыслей и чувств и станете властелинами духа.

Дышите собственной властью, и вы станете свободны от её тирании.

Дышите до тех пор, пока ваше "я" не исчезнет.

Дышите пустотой пока "я" не появится.

Дышите, если нет воздуха.

Дышите даже тогда, когда чувствуете, что умерли.

Самое удивительное, после таких упражнений мы просыпались бодрыми и полными сил, без шишек, синяков и царапин.

ЈЈЈ

Покров облаков

Заслоняет мерцание звезд

От любопытного взора,

Но это совсем не значит.

Что звезды исчезли.

По чистому небу

Рассыпаны бесчисленные огни звезд,

Но это не значит,

Что их не заставит исчезнуть

Легкое движение

Смыкающихся ресниц.

ЈЈЈ

Утром седьмого дня я открыл глаза и с упоением вдохнул свежесть солнечного пробуждения, влетевшую в комнату через распахнутое окно моей радости. Взгляд скользил, перескакивая с одного предмета на другой, без усилия отыскать смысл. Я поднял руку и любовался совершенством её линий. Я чувствовал её слабость и силу одновременно. Мне это нравилось.

Легкость вошла в мои мысли и я, освободив тело, впустил её в глубь самого себя. Тело качнулось, я потерял ощущение простыни на своей спине.

Слабенькое волнение скользнуло под сердце и тяжесть придавила меня к постели. Тогда я мягко впустил тяжесть и услышал снизу скрип деревянного напряжения.

Новый вдох принес освобождение от искушения властью.

Еле слышный шорох бархатных штор и зрение фокусируется на улыбке учителя.

- Доброе утро. - говорит он.

- Доброе утро.

- Есть желание полетать?

- Да, - сказали мои глаза.

Артемий склонил голову на бок.

- Думаешь пришло время?

- Не знаю.

- Значит еще немного рановато.

- Ваня еще спит?

- Уже пробудился. Почти, как и ты.

Я поднялся с постели. Потянулся, шумно выдохнув остатки сна и вышел на балкон.

Из-за разноцветных крыш показался край багрового солнца. Я смотрел на него, не испытывая рези в глазах и ослепления, чувствуя могущественность пронизывающую мироздания вместе с лучами рассвета.

- Здорово, правда?

Я повернул голову. Рядом стоял Иоан с блаженным лицом и восторженными глазами. Его рельефная мускулатура отливала божественной алостью. Он был прекрасен, мой могучий друг.

Этот день прошел без идиотских заданий, напряженных тренировок и издевательств. Настоящий праздник наших тел, чувств и умов.

В парке аттракционов мы катались на каруселях и ели мороженое, прогулялись по зоопарку, посетили кинотеатр и цирк, побывали в театре и музее древностей.

Яркие впечатления дарят простор освобожденному воображению.

Поздно вечером, как обычно. Собрались в гостиничном номере. Я ждал наставлений Учителя насчет будущих занятий, но он лишь смеялся и сыпал остроумными шутками.

Только когда мы улеглись в постели, Артемий сказал:

- Завтра день состязаний. Тебе , Ваня, самое время отличиться и победить самого себя, а Борису придется попотеть поддерживая тебя психической силой.

- А что будет дальше? - Спросил Иван.

- Не знаю. Поработаю еще и может быть потихоньку доберусь до самого себя.

- Как всегда ничего не понятного, - проворчал Иоан.

- Спокойной ночи, усталые странники. До неба бывает совсем не так далеко, как иногда кажется.

- Может быть. - согласился я.

- Может быть.

ЈЈЈ

Далекие звезды

Выпили до капли

Алую кровь высоты.

Плоть высохла и состарилась.

Глаза же зрят раскрасневшееся небо.

Свет переполнит пространство зримости,

Ослепительный край истины показался за хребтом

Умершего дракона.

Ты улыбаешься, значит время свободно течь туда,

Куда угодно тебе.

Остается только меняться

В такт биения,

Скрытого от понимания, сердца.

ЈЈЈ

Структуры вселенных лучатся жаждой успокоения.

К центру сущего стремится любое движение.

Ибо только в центре есть точка истинного покоя.

Галактики, планеты, атомы и частицы света,

Независимо от размеров и форм,

Равнозначны.

Бесконечность, окружающая со всех сторон любую вещь,

Создает значимость каждой из них.

Бесконечность - источник множества и единения.

ЈЈЈ

Центр вселенной легок и плотен.

Движение мироздания - путь к нему.

Сила сущего стремится к центру.

Поэтому любая форма и явление обладают колоссальным запасом вечности.

ЈЈЈ

Блуждающий разум создает беспорядок в иерархии равенства.

Только дух имеет власть наделять великим могуществом,

Заставляя вселенные плясать вокруг объекта его интереса.

Глаза Сердца играют мирами,

Выбирая, кому отдать власть,

А кого продать в рабство.

Наслаждение - цена рабства.

Пустота ищет плоть.

Форма, в которую входит дух

Набирает энергию.

ЈЈЈ

Великий дух способен находится

В каждой частице, форме, явлении,

И оставаться при этом единым.

Только великий дух способен создать совершенную вселенную,

Представляющую собой пустоту.

ЈЈЈ

Я проснулся задолго до появления утренних сумерек. Усталая темнота медленно уползала в сторону земного сердца.

Натиск движения времени.

Я затаил мысли и чувства, постепенно ощущая себя целостным с этим могущественным потоком перемен.

Время слилось с тишиной дыхания, и центр мироздания переместился в ничтожно малую точку неподвижного духа.

Очертания комнаты обрели цвета, требуя яркости у наступающего утра. Божественное смирение звучало вместе с раскатами размеренного стука миллионов сердец единого.

Дуновение ветерка потревожило шторы. Мысли вломились в простор осознанности. Мир заметался. Я настороженно вслушался в шорохи утренних снов. Ускользающий мотив понимания разметал концентрацию реальности.

Образы проносились мимо, пробуждая остроту привязанностей. Иллюзии призывают королеву Фантазию занять свое место в иерархии сладостных грез.

Ресницы смыкаются и странность движения мыслей рождает странные приключения в серых мирах.

ЈЈЈ

Жгучее любопытство повлекло меня к двери в спальню Артемия.

Интуитивное намерение увидеть ложность масок необходимого поведения.

Ибо наша иллюзия считает поведение одиночества истиной.

Приблизившись к занавеси в дверном проеме, я услышал слабый молитвенный шепот.

Я осторожно отодвинул портьеру и заглянул в комнату. Артемий стоял на коленях спиной ко мне. Он смотрел в светлеющее утро, на гаснущие звезды уходящей ночи.

ЈЈЈ

Братья мои, как далеки ваши судьбы и как обжигающе широка разделяющая нас пропасть собственной слабости, не дающая малейшего шанса встретиться.

Слышу голоса ваши. Мое дыхание достигает ваших мыслей. Но закрыты сердца, не достучаться мягким смирением, не обнять непокорные плечи.

Жаркая кровь течет в ваших жилах, родная кровь. Бурлит и клокочет, раздирая тела давлением свободных стремлений. И не будь в вас великой крепости, разметалась бы плоть ваша и затопила бы вселенную багровая истина.

Где вы, братья мои?

Как отыскать дороги к жилищам ваших судеб?

Миллиарды звезд рассыпаны по вселенной, на какой из них пылают ваши души?

Я стремился к Силе, и Сила обрела меня.

Тихая и величественная.

Её упругий поток дарит теплоту и свет вожделенным свершениям.

Множество друзей притянула моя Сила. Любовь и свобода царят в моем сердце безраздельно. Но родных братьев я потерял на веки.

Голос мой, во всю вселенную голос. Сама Сила в моем голосе.

Слышите меня, братья?

Неужели уши мои так заложило вожделением, что не услыхать ничего, кроме воя неудовлетворенности.

Обещаю вам, я выстрою дом, и стол для всех вас всегда будет накрытым. Придите ко мне братья, ибо я умею только летать между мирами.

Славные братья, мне нечего подарить вам, кроме своего смеха.

Кто вы, братья мои? Кровь и плоть, и дела, и мысли.

Тот, кто научился любить, должен учиться смеяться по настоящему, даже над своей любовью.

Спасибо, братья, за мое одиночество, породившее столько дружбы.

Что есть кровь моя? - думал я долгие годы и понял однажды: кровь- это вечно меняющаяся, вечно объединяющаяся, вечно дробящаяся улыбка.

Лишь в лицо брата можно рассмеяться по- настоящему.

До встречи, милые братья. Мы встретимся обязательно.

Ибо я совсем не верю, что эта встреча произойдет, когда либо.

ЈЈЈ

8 Полеты скованных духов.

Стальной Рой медленно приблизился к куче гранитных блоков. Его щеки нервно подергивались. Напряглись и расслабились мышцы рук и спины.

С трибун донеслись возгласы восхищения.

Подняв правую руку, он дал знать о готовности.

Седовласый судья ударил в гонг и перевернул песочные часы.

Стальной Рой уложил фундамент пирамиды на отмеченное красными вешками "место" посреди арены. Он взваливал камни на грудь, подносил к "месту" и с рычанием укладывал.

Время ссыпается в неизвестное.

Однажды споткнувшись, он уронил свою ношу на ногу. Могучее горло издало поистине звериный рык, гранитная глыба расцарапала живот атлета. Рой пошатываясь дошел до недостроенной пирамиды.

Глухой стук камня о камень.

Мысли о разрушении.

Неимоверными усилиями воли и мускулов, грозившими разорвать на тысячи кровоточащих кусков могучее тело, гранитные блоки укладывались в необходимом порядке. Первый слой - девять камней, второй - четыре и последний камень должен завершить строение.

Звук гонга застиг Стального Роя, когда тот взваливал на грудь последний блок. Камень упал на песок. Тело атлета раскраснелось и лоснилось от пота, грудь тяжело вздымалась.

- Тринадцать камней, - звонко выкрикнул один из судей.

Рой надул щеки и шумно выдохнул.

Атлет по имени Велес поражал своими огромными размерами. Ростом за два метра и весом килограмм сто восемьдесят. На вид ему было лет около пятидесяти.

Он уложил пирамиду за половину отведенного времени.

Несколько участников не сумели даже завершить построение фундамента.

Наступил момент. Когда трибуны буквально взорвались неистовым свистом и криками. Большинство зрителей поднялись со скамей. На арену вышел всеобщий любимец, в течение восьми лет, удерживающий чемпионский титул.

Великий Солон.

Это было зрелище, что надо. Рельефная мускулатура чудовищных объемов на обнаженном стройном, гибком стане. Упругие уверенные движения. Когда он взваливал на грудь камни, его бицепсы и спинные мышцы раздувались до невероятной величины. Игра мускулов, при его движении, поражала воображение совершенством и покорностью волевому усилию.

Массивные блоки укладывались в строгом порядке, один за другим. Глядя со стороны можно было подумать, что это лишь ловкий фокус и камни объёмом почти в половину кубического метра бутафорщина из папье-маше.

Последний блок опустился на третий ряд пирамиды аккуратно и ровно, за минуту до требуемого срока.

Зрители рукоплескали своему герою.

Солон обернулся к своим почитателям, и, смахнув пот со лба, послал воздушный поцелуй.

Рев трибун был настолько громким, что закладывало в ушах.

Славный атлет славного города.

После Солона пирамиду на арене выстроили Александр, затем Ларс Девид, Звига. Силач из восточных земель Шри Сан раздробил ступню упавшим гранитным блоком. Ахметраш надорвал сухожилия сгибателей рук. Колин потерял сознание при усилии, укладывая последний камень. Пятеро следующих участников соревнований не уложились в отпущенное время.

- На арену приглашается Иоан Ветер, - объявил главный судья.

Гонг прозвучал.

Иоан просунул пальцы под каменную глыбу. Вены выперли из под его кожи, подобно веревкам, опутав в отвердевшие мускулы. Суставы негромко хрустнули, камень шевельнулся, оторвался от покрытой песком арены и опустился на широкую грудь.

Он сделал пять тяжелых шагов и бросил камень на "место" укладки пирамиды.

"Первый", - пронеслась в голове лихорадочная мысль.

Метнувшись к куче сваленных блоков. Он поднял второй блок, отнес и вернулся за третьим, затем за четвертым, пятым... восьмым...

Поднимая девятый камень, он увидел танцующие голубые искры.

Дыхание срывалось, крепость тела сдавала позиции.

Десятый камень казался неимоверно тяжелым. Иоан дважды споткнулся, прежде чем уложить его на второй слой.

Одиннадцатый камень, расцарапав грудь и живот, вывалился из рук. Ветер, стиснув зубы, вновь поднял его и донес, плотно прижимая к телу. До пирамиды.

Двенадцатый камень качал силача из стороны в сторону. Опуская его. Иоан упал на колени.

Перед глазами плыло. Он поднялся и, пошатываясь, вернулся за следующим блоком.

- Две четверти времени. - Голос судьи резанул сердце.

По усталому телу ручьями усталости струился пот. Встряхнувшись, Иоан наклонился за тринадцатым камнем. Тот шевельнулся, но так и остался лежать на песке.

"Не успеть... Не могу... Хватит... Плевать..." - носились в голове мысли - предатели.

С трибун послышался презрительный свист.

Спокойный и тихий голос сумел перекрыть шум зрительских интересов.

- От пяток и до глубин, Ваня... Упругость и легкость.

Его осенило. Обхватив камень, он вдохнул свободу в пустоту восприятия. Тело растворилось в стремлении. Усталость и ощущение тяжести слились с безмолвием. Мир исчез и отдалился, отдавая свою Силу центру вселенной.

Цель и дыхание. И еще танец свершения.

Кусок гранита мягко опустился, завершая второй ярус.

Последние песчинки словно прилипли к стеклу. Время притихло.

Глаза зрителей округлились от удивления.

Последний блок Иоан не стал нести к пирамиде, он поднял его над головой и бросил. Камень упал рядом с кладкой. Мгновение и жесткие ладони сообщили ему новое направление движения.

Вершина.

Иоан поправил углы пирамиды.

"Время!"

улыбка прозрения, вихри дыхания и барабаны сердца.

ЈЈЈ

Во второй тур состязаний были допущены только атлеты, успевшие сложить пирамиду до конца в назначенное время. Всего восемнадцать человек.

Упражнение заключалось в метании чугунного пятипудового шара с целью свалить не менее десяти выставленных кеглей.

Первый жребий выпал на бронзовоножего атлета по имени Сатти-Эр. Он вышел на арену и долго приветствовал зрителей, хлопая ладони над головой.

Сатти был необычайно красив лицом и строен, на первый взгляд даже худоват, если сравнивать с его массивными соперниками. Свой шар он бросил достаточно далеко и точно, попав почти в самый центр выстроенной из кеглей фигуры. Судьи подсчитали число упавших кеглей. Четырнадцать. Вполне достаточно для прохождения в третий тур.

Участник по имени Никола Ратов промахнулся, сбив всего шесть кеглей.

Ларс Девид попозировал перед зрителями, играя мускулами, поднял шар и метнул его в самый центр фигуры, выбив семнадцать кеглей.

Шар, посланный силачом Александром, сбил одиннадцать кеглей.

Солон привычно взвалил шар на грудь и перекатил на правое плечо. С двух шагов разбега он сделал толчок. Шар сбил тринадцать кеглей.

Леон перестарался и бросил свой шар дальше нужного, сбив всего две кегли.

Филипп выбил ровно десять кеглей.

Рабус - двенадцать.

Крион, промахнувшись, не в силах сдерживать ярость, ударил собственного секунданта.

Иоан Ветер выбил двенадцать кеглей.

Звига уложил шестнадцать.

Гривадис Рам выбил девять кеглей.

Велес - четырнадцать.

Ральшаир выбил шестнадцать кеглей.

Азат - одиннадцать.

Тик Пауэр - четыре.

Евпатий - семнадцать.

ЈЈЈ

В третьем туре атлетам необходимо было пройти по натянутому между двумя тумбами толстому канату, держа в каждой руке по гире весом в четыре пуда. Потерявший равновесие и сорвавшийся с каната выбывал из числа соревнующихся.

Первый по жребию оказался Филипп. Мужчина среднего возраста и среднего роста, но непомерной ширины. Он легко поднял гири и свободно, даже по-своему грациозно прошел по канату.

Седовласый Велес благополучно достиг противоположной тумбы, хотя и слегка запнулся на середине каната.

Ральшаир сорвался с каната и упав с высоты полутора метров едва не сломал ребра о гирю.

Медленно, словно в замедленном кино прошел по канату Звига.

Сатти Эр споткнулся почти на самом конце каната. При падении одна из гирь серьезно повредила ему голень.

Остановившись в середине пути, Азат попытался восстановить равновесие. Тщетно. Канат вибрировал еще больше. Азат спрыгнул с него и ушел под свисты болельщиков.

Амфитеатр затих до мгновения до того, как Солон ступил на канат. На середине пути он качнулся (тысячи зрителей ахнули в один голос) и быстро пробежал до конца.

Ларс Девид потерял равновесие в самом начале движения. Он бросил гири. Прошел до конца каната и величественно удалился.

Александр прошел легко и свободно, словно по городскому бульвару.

Боком, приставными шагами шел могучий Евпатий. Судья и зрители уверовали, что таким способом возможно дойти до конца, лишь когда он благополучно прошел три четверти пути. Ступив на тумбу, Евпатий опустил гири, и шумно выдохнув, улыбнулся зрителям.

Рабус, под рев болельщиков прошел по канату, держа гири в вытянутых в стороны руках.

Иоан ступил на канат, не отрывая взгляда от противоположной тумбы. Его дыхание текло от ступней и намеченной цели. Он сосредоточился на самом движении и вспомнил о канате и равновесии, ступив левой ногой на площадку массивной тумбы.

Зрители рукоплескали своим героям. Их усталость возрастала вместе с жаждой зрелища финала состязаний. Лишь двое силачей удостоятся чести сразиться в поединке. До этого остался четвертый тур - рукоборство.

ЈЈЈ

Рабус и Иоан установили локти на стол. Их правые руки слились в захвате. Рефери связал кисти ремнем из мягкой кожи.

Напряжение почти до предела. Соперники стремятся к выгодному положению во время старта.

Иоан услышал хриплое ругательство Рабуса. Он дернул на себя руку, выравнивая захват. Рабус потянул на себя.

Сеть голубых вен опутала руки. Судья жестко выровнял захват и подал команду.

Стремительное скручивающее движение Рабуса вывело положение в его пользу. Кисть Иоанна отклонилась и медленно двигалась к валику стола.

Упругий поток стал стальной явью.

Движение остановилось. Рабус часто дышал. Он пытался раскачивать руку противника. Безрезультатно.

В какое-то мгновение сила давления ослабла, и поток пришел в действие. Иоан выровнял руку, вытянул на себя и навалился плечом.

Рабус закричал, когда связанные кисти коснулись валика. Судья хлопнул ладонью о стол и показал в сторону Иоана.

В схватке левой рукой Ветер успел вывести руку раньше соперника и выиграл довольно легко.

- Два ноль! - огласил судья, поднимая победителю руку.

Два гиганта - Велес и Звига сцепили ручищи. Громадные мускулы танцевали под лоснящейся кожей. Упершись босыми ступнями в песок арены. Они неподвижно ждали команды рефери.

Два окаменевших титана.

Схватку правой рукой выиграл Звига, левой Велес. Судья подбросил монету, на одной стороне которого было отчеканено слово "правая", на другой - "левая". Выпала "правая".

Велес рванул на себя почти одновременно с сигналом и успел отклонить руку соперника. Звига сделал попытку выровнять положение, но тщетно. Его рука коснулась стола раньше, чем он успел развить достаточное усилие.

- Два один! - крикнул судья. Велес помахал зрителям.

Обе схватки с Филиппом Евпатий выиграл довольно легко. В гневе Филипп бросился на своего победителя. Не раздумывая ни секунды Евпатий ударил его челюсть. Разъяренная гора мускулов рухнула на оранжевый песок арены.

Черный ремень стянул напряжение рук. Прозвучала команда.

Александр сделал хороший старт, отклонив руку Солона. Со зрителями творилось, что-то невероятное. Их любимец медленно клонился к проигрышу. В полутора сантиметров от валика, Солон с ревом вывернул руку соперника и в доли секунды изменил положение захвата в свою пользу.

Судья хлопнул по столу, прерывая схватку - локоть Александра соскользнул с подлокотника.

Кисти выровняли и борьба продолжилась. В случае повторного нарушения правил Александр будет объявлен проигравшим.

Вторично упустив старт, Солон вывел руку из критического положения. Движение остановилось, но нарастающее напряжение ощущалось даже на трибунах. Прошла почти минута. В сцеплении рук появилась дрожь. Захват отклонялся то в одну, о в другую сторону. На трибунах разразилась настоящая буря. Денежные ставки возросли до умопомрачительных размеров.

Медленно. Очень медленно рука Александра опускалась на валик. Солон давил и давил пока рефери не объявил о его победе.

Атлеты встряхнули руками, сделали несколько упражнений для поясницы. Сигнал судьи призвал их продолжить борьбу.

Ладони сблизились и сцепились. Старт выиграл Солон, резким движением сорвавшим локоть соперника с подлокотника. Судья остановил схватку. Александр получил второе предупреждение. Солон выиграл.

ЈЈЈ

Иоан обхватил жесткую ладонь Велеса и потянул на себя, желая подготовить удобное положение руки для старта. С тем же успехом он мог вырвать из земли крепкое дерево. Он потянул еще раз, но Велес сделал ответное движение, рванув на себя. Судья выровнял захват и дал сигнал старта. Велес сдвинул положение рук в свою пользу, вывернул кисть Иоана и, сжимая её до боли, опустил на валик стола.

- Один ноль!

В схватке на левых руках Иоан максимально расслабился во время установки захвата. Поток сосредоточенности охватил сначала его собственную руку, затем руку соперника, и в конечном итоге заполнил все тело Велеса до самых пяток.

Во время сигнала старта огромная сила пробудила движение по всему направлению намерения. Иоан сделал рывок на себя, одновременно скручивая руку в запястье. Велес не успел опомниться, как судья возвестил об окончании схватки.

- Один - один.

Когда в третий руки борцов встретились и сцепились, мелкая дрожь напряжения пробежала по мускулистым телам, словно сама человеческая природа выражала протест подобному насилию над божественной плотью.

Иоану не удалось создать необходимый поток силы. Навстречу дыханию двинулась волна, не уступающая его воле. Два потока схлестнулись и, обессмыслив собственное предназначение, отхлынули в темные дали молчания. Возросшее до предела напряжение, медленно переходило в усталость. Прошло несколько минут и руки перестали трястись. Еще немного и сила изменила обоим соперникам. Ибо они изменили закону обращения силы.

Они сдували капли пота, скатывающиеся по лицам на искривленные безуспешным желанием победить рты.

Чувствительность усилий исчезла. Иоан пытался включить в работу все оставшиеся в запасе мускульные волокна. Велес повидимому делал тоже самое. Захват не трогался с места.

Время текло и текло до тех пор, пока Иоан тешил себя надеждой, что его соперник выдохнется.

Момент истинного безмолвия возник и неожиданно и победоносно. Сознание сдвинулось в сторону. Иоан увидел со стороны поединок обессилевших титанов, пытающихся вогнать в точку давления максимум мышечного усилия. Он видел лица исполненные страдания от насилия к самим себе. Его улыбка наполнила клокочущую страстями чашу амфитеатра. Он приблизился в плотную к борющимся и, впитав в себя саму сущность схватки, легонько двинул сцепленные кисти в сторону собственного стремления.

Ладонь рефери звучно опустилась на стол.

- Два - один!

ЈЈЈ

Евпатий поставил локоть на стол и раскрыл ладонь. Солон встряхнулся и последовал его примеру. Рефери связал руки.

Не тратя сил на достартовую борьбу за преимущество захвата, они расслабленно ждали сигнала судьи.

Огненные взгляды - глаза в глаза.

Сигнал прозвучал и два урагана энергии столкнулись в попытке нарушить намерения соперника. Раздался звонкий хруст, Евпатий завалился на стол всем телом. Его рука вывернулась не естественным образом. Исполненный болью стон вырвался из могучей груди великана, заставив замолкнуть даже самых крикливых болельщиков. Лицо атлета побелело, как снег, глаза расширились.

Рефери хлопнул о стол.

- Один - ноль!

Но второй схватки не последовало. Евпатий молча, удалился, прижимая к груди изуродованную руку.

Под музыку гимна гладиаторов два участника состязаний, Иоан и Солон вышли на середину арены поприветствовать зрителей. Им не придется заниматься рукоборством. Жесткий кулачный поединок определит единственного победителя, обладателя золотого Пояса Мастера Силы.

Они подняли обнаженные руки, выражая готовность.

ЈЈЈ

Звук колокола поверг звуки волнения, и рыжая сухость арены впитала их, как впитывала кровь, пот и усталость атлетов. Эта пища арены, взамен она дарит любимцам своим необычные судьбы.

Прохладный ветерок ласково гладит горячие бугры упругой плоти. Хозяйка Осень готовит дожди, чтобы омыть влагой небес победы героев.

Солнце скрылось за тучку, оставив тоненький лучик между мирами бытия, готовыми ради мизерной иллюзии собственного величия бросить души на сожжение в огненном пекле страстей.

Когда энергия сосредоточенности заполняет пустоту, вероломный разум ищет движений из вне, чтобы зацепиться за него и позволить гневу увести Силу в сторону поражения.

Расслабленные веки хранят идею свободы, но тела уже налились твердостью, вытесняя энергию и двигаясь к слабости. Зажатое в кулаки напряжение притягивается открывшейся уязвимостью и обрушивается в точку на лице Ветра. Время есть время, кулак достигает точки, ибо она в настоящем, лицо же оставило в прошлом свою форму, переместившись в сторону.

Ответный удар достигает цели, но настоящее на шаг впереди прошлого, рука скользит по поверхности защиты.

Солон бьет по колену соперника, и тот падает на песок, откатываясь, прочь с места направления следующей атаки.

Движения быстры и поражают точностью. Рассеянность взгляда, рассеивает само время, делая его послушным воли безмолвия. Иоан успевает подняться, едва коснувшись настигающего Солона. Он вновь падает, чтобы избежать разрушительной мощи извергнутой в его направлении силы. Оборона походит на убегание. Солон занят преследованием и не замечает подвоха. Ему удается прижать соперника к краю арены. Шаг правой ногой и, одновременно, боковой удар левой рукой. Иоан, не утруждая себя блокированием, наносит прямой правой на встречу. Кулак достигает челюсти Солона. Солон уже приблизился на расстояние беспомощности и удар не наносит ему особого вреда.

Сильные руки обхватывают тело Иоана. Сдавливают и поднимают в воздух. Центр Земли наполняется волей, все вокруг стремительно увеличивается. Солон вкладывает в бросок всю силу разъяренных мускулов. Но в результате сам оказывается придавленным огромным весом расслабленного веса соперника.

Настоящее движется, и единение чередуется с хаосом.

Солон переворачивает и подминает под себя Иоана, и наносит несколько скованных захватом ударов по лицу. Струйки крови стекаю по внезапно проявленной бледности. Тело безвольно обмякает. Солон легко вырывается из ослабевших объятий и обрушивает мощный удар в область подбородка.

Мгновение, исполненное яростного перемещения. Его вполне достаточно, чтобы мускулы Ветра пришли в единовременное целенаправленное движение, парируя удар и сбрасывая соперника.

Еще мгновение и оба они тяжело дышащие стоят в воинственных позах лицом к лицу.

Иоан делает обманное движение, надеясь провести подсечку. Его замысел раскрывается, и последующая контратака стоит ему порванной брови. Равновесие восстанавливается. Солон атакует, Иоан наносит удары. Атакует Иоан и получает серию ударов в ответ.

Бойцы стараются меньше двигаться, чтобы беречь силы, остерегаются возможных ошибок. Их сосредоточенность обретает реальные формы.

Наступает момент, когда два потока объединяются в единый великий поток движения гармонии. Словно в зеркало смотрятся они в сердце партнера по бою. Застывшие мысли открывают пространство свободного безмолвия для полетов скованных целью духов.

Получилось так, что даже сердца их объединились, отбивая ритм звучания святости.

Буря жаждущих крови голосов и сердитые окрики судей.

Неподвижность.

Соперники расправили плечи и стояли ровно и величественно. Ярость сползает с покалеченных лиц. Спокойствие наполняет глаза ясностью.

Время любуется красавцами - силачами и не трогает их. Но для исполненных корысти посторонних взглядов тягостны минуты бездействия. Требуют крови, требуют боли сладострастные рты.

Рабская натура ищет для себя предметы поклонения, способного к разрушению.

Внешние уголки глаз немного прищурились, губы дрогнули. Вселенная раскрыла великую тайну.

Солон улыбнулся первым. Иоан сделал шаг на встречу. Они оба шагнули друг к другу и обнялись посреди пропахшей насилием ареной амфитеатра.

Их равенство родилось в жаркой борьбе, и они искренне радовались этому.

Судьи приблизились к ним и положили чемпионский титул им под ноги.

Атлеты поклонились судьям и зрителям, переступили через вожделенный пояс и разошлись в разные стороны.

Многие люди желали проучить нерадивых бойцов, но никто не посмел крикнуть злое слово или бросить еду в лицо.

Сошли с арены и скрылись из поля зрения изумленных и разочарованных глаз двое презревших законы соперничества.

Колокол прозвонил еще раз.

Небо разродилось дождем.

Рыжий песок арены лучился довольствием.

Верховный судья встряхнул бородой и прочитал молитву благодарения.

ЈЈЈ

- Спасибо тебе, учитель.

- Как торжественно.

- Может быть... но я так благодарен...

- И за что же?

- Я научился...

- Нет, ты еще далек от того, чему учил тебя я.

- Но я умею...

- Достиг желаемого состояния в идеальных условиях?

- Хотя бы и так.

- Ты всего лишь распахнул дверь и поверил в существование горизонта, и уже готов опустить руки. А ведь страх так и остался непобежденным.

- Я всего лишь хотел сказать спасибо.

- Пожалуйста.

ЈЈЈ

9 Пустота и преисподняя.

Из бурлящего рёва толпы к Артемию протиснулся среднего возраста человек с блестящей лысиной и сияющими глазами.

- Привет, Артем.

- Здравствуй, Сэм.

- Понравилось зрелище? Я смотрю, это твой ученик начудачил в финале.

- Мой. И я очень рад, что вышло именно так.

- У тебя праздник? - Сэм подмигнул правым глазом.

- Праздник, бледно сказано.

Сэм оглянулся по сторонам, словно выискивая местечко, где можно поговорить по - душам.

- Нет желания посидеть в кабачке, выпить доброго вина и поболтать со старым швейцаром.

- Ну, не таким уж и старым. - Артемий дружески хлопнул по плечу Сэма. - Дородства в тебе на семерых.

- Годы летят, я уже не тот, что был двадцать лет назад.

Артемий поднял бровь и бросил на него взгляд, исполненный веселой укоризны.

- Хочешь пожаловаться?

Сэм расхохотался.

- Еще как. Кстати у меня сегодня утром родилась внучка.

- Здорово! Хочешь отметить событие?

- Наконец до тебя дошло. Пойдем, тут неподалеку уютный кабачок. Я угощаю.

- Нет, я.

- Я, или пошел к черту.

- Тут ты прогадал. От меня не отделаешься.

- Вот и чудесно.

В квартале от амфитеатра действительно находился маленький кабачок "У пьяного Рака" с вывеской, изображавшей громадного красного омара сидящего за столом с толстопузым пьяницей.

- Хорошая вывеска, - отметил Артемий.

- Это моя любимая забегаловка. А главное бармен мой закадычный друг. - Сэм открыл дверь и сделал жест рукой, приглашая Артемия.

- Вы так любезны.

Вино едва в кабачке действительно были отменными. Весело болтая, обсуждая новости и подтрунивая друг над другом, они просидели допоздна. Уже за полночь распрощались они возле мерцающего уличного фонаря. Языки и ноги слушались с трудом.

Сэм обнял Артемия и потянулся с поцелуями. Тот отстранился и покачнувшись едва не задел мусорный бак.

- Ты чего?

- Я?.. Я по братски...

- Ничего себе брат...

Сэм обиженно выдохнул.

- Еще спроси меня: уважаю ли я тебя?

- Уважаешь? - простодушно спросил Сэм, звучно икнув.

- Разумеется.

- Хороший вечер с хорошим приятелем.

-Я тоже так думаю.

Они рассмеялись и обнялись. И признались (в который раз) в уважении. И послали (со смехом) друг дружку к собачим чертям.

И разошлись.

ЈЈЈ

Желтая луна заглянула в темноту узкой улицы, Дождь улыбнулся ей, как давней знакомой. В домах, тронутых старостью, гасли огни. За прохладными стенами удивительные судьбы предвкушали покой.

Из одного из окон донеслись звуки рояля и нежная песня. За окном дома напротив, бранились супруги.

"Славные люди, - думал Артемий, - у них хватает мужества исполнять второстепенные роли и не стремиться к чуду. Их великое смирение затушевано эмоциями, ибо они тщательно пытаются забыть о том, кто они на самом деле. Я восторгаюсь их смелостью".

Стук копыт и веселые голоса прервали его размышления.

Три всадника показались из-за перекрестка. В лунном свете сверкали драгоценности на их дорогих одеждах. Красивые лошади двигались торопливой рысью, Артемий отошел в сторону и остановился. Всадники приближались. Заметив одинокого прохожего, они замедлили движение.

- Из кабака путь держишь, голубчик? - спросил один из господ, остановившись напротив. - Хватает ли там девок?

- Кому как.

- Отвечай яснее, скотина, - крикнул человек с большими, торчащими в стороны усами.

Артемий промолчал. Хмель мешал пустоте войти в мысли.

- Что язык слопало, трусливое животное?

- Язык на месте, и если я и животное, то не трусливее тебя.

Молодой Мужчина с тонким лицом подъехал вплотную так, что сапог его почти касался груди Артемия.

- Я прощу тебя, ведь темнота и пьянство помешали понять, кто оказал тебе честь, обратившись с вопросом. Теперь ты увидел достаточно, а потому склони свою вшивую голову и принеси извинения за необдуманную дерзость.

- Не думаю, что мои извинения помогут справиться с собственной спесью таких болванов, как вы, - спокойно возразил Артемий.

- В таком случае боль поможет тебе вспомнить о собственной ничтожности, - вскричал разодетый кавалер и ударил его по лицу хлыстом.

Усилие очистить разум приводит к рассредоточенности. Страсть захватывает в плен помутневший рассудок. Боль заставатила Артемия вспомнить не о собственной ничтожности, а о необходимости наказания излишней наглости. Он стащил за ногу с лошади всадника и хорошенько врезал ему кулаком в челюсть. Тот полетел под ноги собственного коня и ткнулся лицом в лужу вылитых на мощеную улицу помоев.

Усатый господин в мгновение ока выхватил саблю и рубанул, намереваясь раскроить надвое череп бешеного оборванца. Артемий отступил, пропуская удар мимо. Едва клинок опустился ниже его груди, он схватил руку, державшую саблю, повернул вправо и дернул. Послышался неприятный хруст.

Еще одна сабля зависла над головой Странника, готовая нанести страшный удар. Он сделал движение навстречу и толкнул лошадь нападающего с такой силой, что она отлетела на противоположную сторону улицы и, упав набок своим весом придавила к земле наездника. Лошадиные ноги беспомощно барахтались в воздухе, послышалось сдавленное ржание.

- Бедный конь, - грустно сказал Дождь, стаскивая усатого на мостовую и отвесил ему звучный пинок под зад.

- На царского сына руку поднял! - визжал придавленный лошадью.

- Ах, вон оно что, - присвистнул Артемий.

Он поднял валяющийся хлыст и без стеснения отходил и царского сына, и его двух друзей.

- Вот так, ребятки, задевать мирных прохожих! - приговаривал он, завязывая узлом длинные усы того, кто совсем недавно величал его скотиной. - Вот и славно.

Шум драки разбудил городских граждан. В домах поблизости загорались огни. Кто-то звал стражу.

- Мне пора, - сказал Артемий,- к себе самому. Стряхнул пыль с одежды и двинул своей дорогой.

Но благополучно добраться до постели ему так и не удалось. Возле самой гостиницы отряд стражников окружил его и сурового вида капитан с глазами, излучающими несокрушимую силу, потребовал следовать за ними.

- Вы арестованы, - бросил он спокойным холодным тоном. - Ваши руки...

- Вот и случилось. - Пробормотал Артемий и протянул руки навстречу оковам.

Остаток ночи он провел на тюремном полу в кандалах. Сон его был крепким и сладостным.

ЈЈЈ

Поток теплых лучей прогнал рой ночных теней и наполнил темницу золотистым дыханием грядущих свершений.

Артемий все еще спал. Лицо его свежее и безмятежное отражало легкость странствий свободных помыслов, отпущенных на волю ветров. Веки не дрогнули, когда тяжелая дверь, клацнув коваными засовами, распахнулась, пропуская угрюмых тюремщиков. Он открыл глаза, лишь ощутив боль от проникновенного прикосновения грязного сапога к щеке.

- Доброе утро, - сонно пробормотал он.

- Издеваешься, ублюдок. - Охранник резко дернул за цепь. - поднимайся, сучье отродье.

Артемий поднял глаза и улыбнулся. Эта улыбка вывела из себя охранника. Не обременяя себя усилием сдерживаться, он ударил с размаху тяжелым кулаком по лицу заключенного.

Артемий, продолжая улыбаться поднялся. Стражник распирал ушибленную руку.

- Демон, истинный демон, - пробормотал он себе в бороду, кашлянув, оправляясь от удивления. К его расхлябанной жестокости добавилось уважение, которое испытывает пес при виде могучего тигра, хотя бы и закованного в железо. - Выходи, сам царь требует.

Артемий молча повиновался.

В коридоре тюремного помещения он встретился с капитаном стражи, арестовавшим его сегодняшней ночью. Артемия удивила мощь его воли и мрак мыслей, отражающихся в черных блестящих глазах.

- Снимите кандалы, - приказал капитан, обдав леденящей властью сердца тюремщиков, - Негоже царю видеть цепи на рабах своих.

Бородатый стражник пытался было протестовать, наткнулся на острый словно добрый клинок взгляд и осекся.

- Вид цепей оскорбляет гордыню достоинства, - сказал капитан.

Кандалы звякнули об каменный пол, Артемий перешагнул через них. Улыбка соскользнула с лица, оставляя лишь едва заметные искры среди синевы глаз.

- Я готов, - сказал он, глядя в самое сердце могучему воину.

- Я тоже, - ответил тот, пытаясь прожечь насквозь упругую плоть Странника.

ЈЈЈ

Резная дверь черного дуба медленно открылась, степенный слуга в голубой ливрее молча, кивнул начальнику стражи.

- Пошли, - тихо проговорил капитан, подтолкнув Артемия к двери.

В роскошно убранном зале. Возле окна стоял, заложив руки за спину, седобородый человек в красном мундире. Он окинул взглядом вошедших, прошёл к украшенному крупными рубинами трону и сел.

Капитан стал на колено и склонил голову.

- Приказание исполнено, государь.

Несколько секунд Царь молча рассматривал Артемия, не удосужевшего даже поклониться.

- Вот ты какой, герой ночного города. - Голос его звучал громко и раскатисто, словно горный водопад. - Гордый разбойник?

Артемий молчал.

- Известно ли тебе, что сегодняшней ночью ты посмел поднять руку на моего сына?

- Я догадался об этом.

- Правда, и как же?

- Об этом крикнул один из его друзей.

Царь вскочил с трона и ринулся к Артемию. В глазах его горела ярость.

- Его друзья - это два доблестных князя...

- Я слабо разбираюсь в титулах, ваше величество. - Артемий не отвёл взгляда.

Царь подошел совсем близко, капитан положил руку на рукоять меча.

- Ты вправду знал, что к тебе обращаются высокородные особы и вместо помощи, совершил покушение на их жизни?

- Нет, - возразил Артемий, - я не покушался на их жизни, они грубо разговаривали со мной, пытаясь оскорбить, и царевич ударил меня первый.

- Мой сын собирался лично казнить тебя еще на рассвете, но я знаю его характер. Интереса ради, я хотел взглянуть на человека, справившегося с тремя лучшими воинами. - Царь бросил взгляд на капитана и слабо улыбнулся. - Конечно после рыцаря Германа. Я навел справки и узнал. Что ты странствующий философ, один из учеников которого дошел до финала в соревнованиях Чемпионата Силы. Мне нравятся сильные люди, но я не позволю, что бы моего сына избивали безнаказанно. Ты забыл, знахарь, кто ты и кто он?

- Нет, государь, - ответил Артемий, - я не забываю, кто все мы в...

- Не смей, - перевел Царь, - не смей приравнивать всех к царской семье. Я достаточно насмотрелся на твою наглость. - Уведите его в подземелье, Герман, с сегодняшнего дня его ждут все земные мучения в порядке строгой очередности. А там поглядим, изменятся ли твои взгляды.

- Спасибо, - коротко поклонился Артемий, - сам я никогда не осмелился бы пройти через это.

- Только не строй из себя святого.

- Мое понимание за пределами святости, так же, как радость за пределами мучений. - Артемий поклонился еще раз.ещё более кротко. - Давай, давай, властвуй, Царь, может, я еще доставлю тебе радость криками боли. - Он отвернулся, намереваясь уйти.

- Стой, - голос Царя внезапно смягчился. - Я вижу ты парень не глупый. Значит, я не ошибся в тебе. Останься, потолкуем немного. Твоя казнь подождет.

- Моя может и подождать.

- Ты считаешь этот мир иллюзией? Как и все эти полоумные мудрецы? И жизнь, и смерть?

- Иллюзией является то, во что не вкладывается духа. Мы хозяева своих реальностей.

- Молодец, - протянул Царь. - Ну, если ты такой хозяин всех дел, сможешь войти в клетку голодного льва? Кем ты посчитаешь того, кто с радостью вонзит в твою плоть острые когти.

- Лев реален. В моем понимании иллюзии существуют лишь в случае неискренности. Я не думаю, что лев захочет вреда мне.

- Правда? Ну, что же, Герман, веди его к моему дорогому любимцу.

Царь подошёл к стене слева от трона, повернул голову золоченой статуэтки, изображающей купидона с серебряным луком. В стене открылся проход.

По мраморным ступеням они спустились в помещение, в углу которого находилась клетка. В клетке нервно прохаживался огромный лев.

Герман отворил дверцу и втолкнул Артемия в сумрачное жилище грозного животного.

Лев рыкнул, съежившись для прыжка на очередную жертву, но рассмотрев стоящего перед ним, улыбающегося человека, пахнущего свободой, заурчал и лизнул ему руку.

- Старый знакомый, - прошептал тот, погладив густую гриву, - как же тебя угораздило очутиться в тюрьме.

Лев потерся о ногу Артемия и лег на пол.

- Добрый друг и спаситель, неисповедимы пути наши. Кто мог подумать, что встречу того, кто зализал мои раны и выходил меня, в таком гадком месте.

Артемий обернулся к Царю.

- Ты доволен, государь?

- Доволен. Герман, выпусти его. Он и вправду хороший мастер.

Стальная дверь открылась, и Артемий вышел наружу.

Царь с удивлением смотрел на него.

- Ты один из немногих, кому ударилось выйти оттуда живым. А по сему, я меняю решение. Глубоко под дворцом есть у меня еще один любимец, покруче льва. Хранитель мудрости и ужаса. Слишком строптивых умников я отправляю время от времени к нему, и он задает каждому по одному вопросу. Ответивший правильно, получает свободу, ответивший неправильно гибнет в ужасных муках. Завтра ты отправишься испытать остроту своего ума или зубов сфинкса.

- Отлично, - улыбнулся Артемий. - Только позволь мне одну просьбу, ваше величество.

- Какую?

- Если я вернусь живым, освободи льва и отправь его на волю.

- Если вернешься? - Царь с сомнением прищурил глаза. - Ладно, пусть будет так. Если останешься жив, я отпущу и тебя, и льва на свободу.

- Спасибо.

ЈЈЈ

Среди душного полумрака темницы, серые стены которой хранили память тоскливой страсти десятков узников, Артемий двигался в танце. Это был танец Свободы.

Плавные и округлые движения, рассеянный взгляд и мысли, отражающие пустоту.

Сквозь маленькое оконце слабые лучи рисовали на сыром камне узоры звездных миров. Несколько синиц прилетело к тюремному окошку проведать своего давнего друга. Маленькие живые глазки с интересом следили за движением Силы. Птицам нравилась высота полета бесстрашного духа над тяжестью умирающего величия.

Танец оборвался. Птицы вспорхнули с железных решеток. В камеру ввели хилого старца в рваном рубище. Стражник обнажил желтые зубы в оскале, имеющим лишь отдаленное сходство с улыбкой.

- Теперь не соскучитесь, - он хлопнул широкой ладонью по спине старика и тот пал на колени, - два болтуна в одной камере. Правда, не надолго.

Стражник уже собирался ударить старика ногой, Артемий успел схватить его за шиворот и вышвырнуть из камеры, прежде чем у твердолобого надзирателя успела возникнуть мысль о сопротивлении. Стоящие за дверью солдаты рассмеялись. Им ужасно хотелось как следует проучить наглого пленника, но они побаивались, не смотря на вооружение и свободу действий.

Старик поднялся с колен.

- Спасибо тебе, Артемий, - сказал он.

- Пожалуйста, - пожал тот плечами. - Откуда это ты узнал мое имя? Разве нам приходилось встречаться?

- Разве возникает необходимость встречи у того, кто пришел к единению?

- Так ты пришёл к единению?

- Почти, - кивнул старик.

Артемий пристально вгляделся в его лицо.

- Тебе холодно, отче? - Спросил он, - ты весь дрожишь, тебя бьет озноб...

- Это не холод, Артем, это волнение.

- Волнение?

- Да,- ответил старик, - завтра утром мне придется отправиться в самое дальнее подземелье города и встретиться с ужасом, лицом к лицу, во тьме и одиночестве. Я, как мог, праведно шел по жизни, плоть износилась, а дух жаждет покоя. Мне пора уходить, но момент смерти требует полной концентрации на божественном проявлении. Завтра же мне придётся умирать с рассудком, обезумевшим от страха.

- Но ведь ты пришел к единению?

- Я слишком стар. Я постиг равнозначность и понимаю нелепость своего состояния. Чтобы там не было. Но тело мое трепещет, видно завтрашнее испытание сильнее меня. Нет ничего ужаснее ожидание темной непостижимости. Видимо я достиг всего кроме мужества.

- Завтра утром и мне придется встретиться со Сфинксом, - вздохнул Артемий.

- Жалко, такому сильному парню пропадать так...

- Не надо жалости, отче. Завтра я иду на поединок, а не на убой. У меня праздник, отче, ибо завтра я загляну в очи непознанного.

Старик сел на пол и скрестил ноги.

- Я всегда хотел быть таким, как ты.

- Но ты был другим...

- Я старался отдавать все, что было в уме, и теле, и чувствах ценного. Я отдал все. А теперь не хватает сил достойно встретить конец.

- Ты уверен, что не ответишь Сфинксу?

- Ему невозможно ответить.

Артемий сел рядом со стариком.

- Ты отдал не все, - еле слышно сказал он после продолжительного молчания.

- Что?

Артемий вскочил на ноги и, схватив мудреца за уши, притянул к себе.

- Ты отдал не все! - Заорал он прямо в лицо изумленной слабости.

Звук оборвался. Небеса, кружась, словно осенний лист, мягко опустились на землю. Странные мысли перестали быть странными.

Старец освободился от хватки Дождя и сделал шаг назад.

Филин ухал за спиной времени.

- Я забыл отдать свое волнение!

Слезы стояли в улыбающихся глазах мудрости.

- Я забыл отдать свою немощь!

- И еще свой страх, - напомнил Артемий.

- Нет, - старик затряс головой.- Нет. Страх мне еще понадобится.

- Тогда может, станцуем?..

- Давай сначала споем.

И они спели.

ЈЈЈ

- Какой замечательный вечер! - С восхищением вздохнул старик.

Капли дождя ударились о прутья решетки и разлетались в пыль свежести.

- Знаешь, Артем, я чувствую, что завтра все произойдет, как желает сам Бог, все будет отлично.

- Наверное, ты прав, - согласился Артемий.

Старик обнял свои колени и мечтательно улыбнулся:

- Хочешь, я расскажу тебе сказку? Правда, это печальная сказка. Вся моя жизнь была немного грустная, только теперь я могу рассмеяться, как следует.

- Она волшебная, твоя сказка?

- Волшебная, - кивнул в ответ старик.

- Тогда расскажи её перед самым сном, чтобы засыпая можно было помечтать о несбыточным.

С каждой минутой в камере становилось все темнее и темнее. За крошечным оконцем дождь шептался с восточным ветром.

- Как тебе удается с такой легкостью заглядывать в будущее? - спросил Артемий.

- Только не в свое, и вовсе не с легкостью. - Ответил старик.- Просто я всю жизнь учился именно этому, сосредотачивался на этом, наверно поэтому и научился. Я так увлекался предсказанием и угадыванием, что, видимо, понемногу забывал о настоящем. Прошлое и будущее изменчивы, словно беспокойный сон.

- Ты прав, отче, только присутствие рождает силу жизни.

- Чтобы, ты не думал, Артем, а смерть все- таки существует.

- Все может быть.

- Наверное, бессмертие не в том, чтобы никогда не умирать, а в том, чтобы не быть мертвым.

Они сидели, молча слушая шепот дождя и пение мыслей, пока темнота не отняла у них зрение.

- Мягкая, теплая и добрая темнота, - тихо сказал старик.

- Считаешь, пришло время для сказки?

- Думаю, да.

Они улеглись на солому, накрывшись синим плащом Артемия.

- Это было давно-давно, в далеком-далеком краю, - начал старик свою сказку, - ...

ЈЈЈ

Под небесами мира, круша и разламывая судьбы, вытряхивая внутренности безумства, шла война.

Ликование победителей сливалось с измученными вздохами тех, что остались рабами, родившись великими. Сущность свободы была сущностью короля.

Много войн вел король и всегда выходил победителем.

Он властвовал во имя свободы.

Пришел черный день короля.

И он проиграл свою битву.

Страна грез и помыслов, стала страной кошмаров.

Его взор не смог вынести этого.

Верный палач раскаленной правдой выжег королевские очи.

Тьма и Величие.

Ложь и Иллюзия.

И протяженность пути следования во времени через самоуничтожение.

Голоса и Чувства.

Тоска и поиски утешений.

Темное бегство.

Путь в пустыню отчаяния сквозь дожди сожаления.

Всесильный ослаб, богатый стал нищим.

Его лохмотья развивались, как грязные флаги страны грез и помыслов, страны столь малой, что сердце вместило её целиком и высушило безнадежностью.

Сила не канула.

Сила спряталась подальше от сердца.

Маленький шут не смог расстаться со своим господином, он любил короля.

Он привык быть шутом ныне печального бога.

Маленький шут ведет за руку слепого долгой дорогой по твердыне, оскверненной смирением.

- Что вокруг нас? - спрашивает король.

- Вокруг нас храмы Священной страны, - лжет шут.

И король ему верит.

Он разрубает сомнения остротой осмысления светлого.

Шут не способен предать повелителя, без него шут становится обычным горбуном-карликом.

Дух короля радуется, окрыляется молитвам, ибо он вспоминает настоящего Бога.

Фантазия пишет полотно радужного величия и красоты.

Шут и король бредут по пустыне.

- Меня мучает жажда...

- Нынче пост, господин, - отзывается шут, - в этой стране не едят и не пьют. И не терпят. Слышишь, как тихо, даже птицы замолкли, не смея тревожить покой перед Праздником.

И король ему верит.

- Подведи меня к храму.

Но слуга возражает.

- Эти храмы нельзя осквернять ни рукой, ни дыханьем...

И король ему верит.

Его сердце наполнилось светом.

Он прощает врагов.

Он желает полета в высокую даль.

Он почувствовал Бога.

А поводырь ведет по пустыне нищего, безглазого, голодного и больного.

Ибо разбитое прошлое разбивает тело.

Шут и король свободны, ведь враги позади, в пустыне не водятся люди и звери.

- Что за праздник, свершенья которого все ожидают?

- Это праздник Полета Свободы, - отвечает слуга.

Ему кажется, что ложь немного правдива.

И он начинает верить собственной лжи.

- Как же тихо вокруг! - Восклицает король.

- Все притихли и ждут... голоса берегутся для песен.

Горячий вечер шуршит иссушенным, мертвым песком.

Тишина.

Только сердце клокочет в ожидании радости.

- Долго ли до радости праздника? Кажется, невмоготу, слабеет усталое тело. Голод терзает...

- Потише, король, разве слабость в ногах это слабость? Разве нет в тебе чувства любви? Разве страсти твои не обузданы духом? Эта битва славнее побед предыдущих и будущих...

И король ему верит.

Ночь навевает прохладу.

Дремлет изгнанник-король.

Изумленно разглядывает звездное небо маленький смешной шут.

Шут хотел одного... А теперь в очертаньи созвездий он видит прекрасные храмы.

И ангелов.

Ночь на исходе.

Жаркое солнце проснулось.

Король не встает.

Он ослаб и не в силах идти по пути звезд.

- Друг мой, - шепчет слепец, - расскажи мне о том, что пред нами. Тяжко мне, дальше я не пойду, тут останусь, тут и дождусь.

- Дивный город вокруг. Дворцов, как колосьев пшеницы на поле. Ангелы кружатся в небе. Солнце тепла не жалеет, ибо без света не праздник.

Пустыня так же слепа, как король, но она породила веру...

Расцветает она многотравьем, цветами, золоченые башни и ангелы...

Король это видит.

Голод и жажда перестали глодать плоть, за спиной его выросли крылья.

Король полетел...

Маленький шут сжался в комочек печали.

Спит спокойно свободный король.

На могиле его расцветает цветок. Желтый, чистый. Словно солнце для странника по Священной стране.

Горечь слезы слетела со щеки человека на слабый цветок.

Цветку показалось. Что сладкая для него эта капля в жарком пространстве пустыни.

ЈЈЈ

В самом конце ночи Артемий разбудил жуткий холод. Он промерз до костей. Темнота только начала отступать перед грядущим рассветом. Безмолвие полоснуло когтями по сердцу. Впервые в своей жизни Странник задумался о её тягостном проявлении в ограниченном пространстве восприятия.

Артемий протянул руку, коснулся лица старца и содрогнулся. Остывание проникло в самую глубину обветшавшей плоти.

Одиночество грянуло траурным маршем.

Охватили чувства смятения.

Глаза остались открыты. Добрый старик так и не уснул после своей сказки. Умел тихо, не отведя взгляда от мрака.

Рыдание ринулось к сердцу и попросило свободы.

Влага скорби окропила неподвижность холодного тела. Когда Артемий закрывал веки невидящих, неживых глаз.

А слезы текли и текли по щекам Странника, словно осенний дождь омывающий землю перед долгой зимой.

ЈЈЈ

Скользкие каменные ступени, казалось, вели в саму преисподнюю. Первым в процессии спускался царь. В левой руке он держал факел, в правой - посох из золоченной резной кости ископаемого животного. За ним следовал Артемий, закованный в стальные кандалы, рядом с капитаном стражи Германом. Трое солдат в полном вооружении шли позади них. Воздух был густой и затхлый, улавливался запах гнили с примесью порохового дыма. Угрюмое напряжение все более овладевало людьми по мере продвижения к таинственной цели. Они шли, перебирая ступеньки, сохраняя молчание посреди нарастающей жути.

Наконец, стены подземного коридора раздвинулись, открывая взорам небольшое помещение выложенное тёсанным камнем. В самом центре подземной комнаты, в полу располагалось отверстие диаметром около метра.

Один из солдат передал капитану моток крепкой веревки. Тот обмотал её конец вокруг груди Артемия и сделал узел.

Царь приблизил пламя факела к самому лицу пленника, так что пламя лизнуло щеку и легонько зашипело в волосах.

- Ты готов?

Артемий попробовал улыбнуться.

- Готов.

- Тогда слушай, - Царь прищурил глаза, тебя спустят на веревке в эту дыру, а там уж дело за твоим мастерством. Обычно через пару минут после спуска снизу слышится довольный рев, значит все кончено. Если мы услышим твою песню, значит, выиграл ты. Мы вытянем тебя обратно. Думаю это не сложно...

- Предельно ясно, - перебил его Артемий, подходя к краю черного люка, в глубине, которого плясали красные отблески. - Спускайте. Мне не терпится спеть.

Царь усмехнулся.

- Спустите его ребята.

Солдаты ухватили веревку. Артемий почувствовал сильный толчок в спину и полетел вниз, задев край люка головой и едва не потеряв сознание от резной боли.

Багровый свет набирал силу. Страннику вспомнилось одно очень похожее место, с таким же светом и запахом. Ноги коснулись твердого пола. Одновременно натяжение веревки ослабло, её длинный конец упал прямо на его голову.

Мрачное место. Огромная пещера, освещаемая лишь отблесками зловещего света, стены которой терялись в неясности.

Он успел сделать всего два вздоха тяжелого смрада, как безобразное чудовище проявило свои формы перед готовностью Странника.

Тело гигантского льва с длинными когтистыми пальцами на лапах, шкура земноводного, покрытая множеством отростков, похожими на тонких змей или больших червей судорожно извивающихся и шипящих. Два крыла из сморщенной, влажной от слизи кожи. Чешуйчатую шею венчала голова с человеческими чертами мертвецкого - синюшного цвета.

Если чувства отброшены - явь проступает.

Артемий зачаровано смотрел в необъятную даль мудрости заключенную в провалах печальных глаз Сфинкса. Эти глаза завораживали, страшили и притягивали одновременно.

Змееподобный хвост хлопнул по камню.

- Здравствуй, Дождь, - прошелестело чудовище.

- Здравствуй и ты...

- Зови меня, Крау. Хотя наш разговор будет недолгим, я желаю ощущать радость, слыша имя, подаренное мне матерью.

- Пожалуйста. Здравствуй, Крау.

- Правила ты знаешь, человек. Только один вопрос.

- Я в курсе.

- Молодчина. Сфинкс придвинулся совсем близко. - Ты спокоен.

- Это вопрос?

- Нет, это лишь мое восхищение.

- Напрашиваешься на комплимент?

Фантастическое существо хихикнуло.

- Мне просто скучно, Артемий.

- Поэтому ты и сжираешь своих собеседников.

- Такова моя участь, - грустно вздохнул Сфинкс. Его хвост изогнулся и коснулся кандалов на руках своей жертвы. - Тяжелые штуки, - задумчиво сказал он. - Не беспокойся, я не буду мучить тебя. Ты мне нравишься. Такое чувство юмора... Ты умрешь мгновенно.

- Мы еще не сыграли в игру.

- Что - ж, сыграем. Ответь мне на вопрос, древний, как сам разум: что есть исти...

- Истина-это глаза сердца, - выпалил Артемий, не удосужившись дослушать вопрос до конца.

Чудовище вздрогнуло всем телом.

- Впервые меня перебили. Но ничего страшного. Ведь ты сказал чепуху.

- Неужели?! - голос крепкий и звонкий, словно хороший клинок.

Сфинкс отступил на пару шагов и несколько раз хлопнул ресницами.

- Хм. Ты выиграл игру, Дождь, и выиграл благодаря своему последнему возгласу.

Артемий улыбнулся.

- Кажется, я еще поживу.

- Поживешь, да не так мало, как может показаться на первый взгляд. За долгие годы ты лишь второй, кто ответил. Первому я подарил посох. Остались книга и меч. Есть выбор.

- Тогда я выбираю меч.

- И правильно сделаешь. На костре он будет полезнее книги.

- О чем это ты?

- Пора. Я не имею право разговаривать со смертными очень долго. Иди, Дождь.

Оковы рассыпались в прах. Сфинкс удалился в глубину пещеры и вернулся, держа в лапах тонкий прямой меч с длинной рукоятью и перекрестием в виде двух серебряных драконов.

- Хороша штука. Верность воле и остроте мысли. Бери его.

- Спасибо, Крау.

- Не споешь напоследок?

- Конечно, спою.

И Артемий затянул свою любимую песню о белогривом коне, скачущем в сторону рассвета, для встречи с хозяином своей судьбы.

- Хорошая песня, - причмокнул Сфинкс и смахнул с глаза слезу. - Только веревки тебе не дож...

В это мгновение послышался шорох, и конец прочной веревки скрутился кольцом на полу.

- Бывает, и я ошибаюсь, - засмеялось подземное существо.

- Бывает всякое, - сказал Артемий, хватая веревку. - Спасибо за справедливость и прощай. Хотя может статься. Я еще вернусь, чтобы освободить тебя.

- Прощай, Дождь. Но я на всякий случай буду немножко надеяться.

ЈЈЈ

- Поздравляю тебя, мастер. - Царь развел руками.- Ты остался в живых, да еще и подарок прихватил.

- Да, государь, сегодня мне повезло.

- Раз так, и я сдержу обещание, ты свободен.

- А лев?

- Что лев? А... пойдемте наверх. Твоего друга так же ожидает свобода. Только обещай мне, Артемий, ты лично отведешь его на волю, а то, не ровен час, он сожрет, кого-нибудь по привычке.

Артемий поклонился.

- Сделаю, как полагается.

- Вот и чудесно.

Путь воли был легким и радостным. Победа целовала сердце.

Лев мягко ступал рядом с Артемием, слегка касаясь теплым телом его бедра. Множество зевак собралось посмотреть на это зрелище. Держась поодаль, они переговаривались и указывали пальцами на, свободно идущих, могучего зверя и человека, хранящих величественное молчание. Лишь за городскими воротами Артемий наклонился к мягкому уху старого друга и прошептал несколько слов.

Лев выгнул спину, встряхнулся всем телом и заурчал будто избалованный лаской домашний кот.

- Беги. - Артемий хлопнул по спине зверя. - Свобода еще раз подарила нам с тобой улыбку и милость. Беги, и живи подальше от людского вожделения.

Шершавый язык коснулся человеческой руки.

- Только не надо благодарности, - рассмеялся Артемий. - Вспомни гордость за свое совершенство. Прощай.

Он хлопнул по звериной спине еще раз. Лев издал тихий, короткий рык и побежал в сторону леса.

ЈЈЈ

10 Паутина невидимых слов.

За кладбищем возле самой крепостной сиены зарыл Артемий меч Сфинкса. И звезды с небес мигали ему далекими огнями, выражая одобрение и согласие.

"Когда-нибудь я покину Город и заберу подарок подземного зверя, - думал он, - пусть это оружие поможет мне охранять собственную твердыню. Здесь же я - странник. Я чувствую неминуемость битвы, но пусть моя рука пока сражается чужим клинком".

Артемий притоптал землю.

"Думаю, ржавчина не сумеет одолеть тебя, добрый меч, - прошептал он, - я призову тебя, если станет невтерпеж, вот тогда и порисуем узоры вселенских путей танцующего духа на полотне движущейся неподвижности. Отдыхай, новоявленный друг. Тебе не привыкать к темноте. Твое время еще не пришло".

- Хорошо спрятал сокровище, юный скиталец? - скрипучий голос разрезал тишину за спиной Артемия.

Он обернулся.

- Не поздновато для прогулок, дедушка?

Старик в черной рясе пожал плечами.

- По-моему в самый раз.

- Кто ты?

- Я ... А ты не признал меня?

- Нет.

- Я твой новый учитель.

- Вот еще новость, - Артемий встряхнул плечами. - Может ты ошибся?

- Нисколько. - Старик приблизился почти в плотную к Артемию. - Мое имя - Огонь, и я преподам тебе всего лишь один урок, я научу тебя переступать через собственное смирение.

- Научи.

- Нет, не сейчас. Ты еще не обрел истинного смирения, чтобы учиться переступать через него. - Глаза старика мерцали огнями ночного неба.

- Тогда, почему ты явился именно сейчас?

- Я пришел за мечом. Откопай его и отдай мне. Нет ничего глупее, чем закапывать добрый клинок в землю.

- Странно, у меня такое чувство, будто одни старцы способны разобраться в моих чувствах. - Пробормотал Артемий.

- Это от того, что ты переступил через молодость, став сильнее её. Только немощь старости может понять тебя и помочь.

- Помочь?

- Не кипятись.

- Давай меч, я сберегу его не хуже земли.

.................................................................................................

Существование несуществующего и не существование существующего никогда не позволят смятению ввергнуть тебя в рабство вечно неугасающей жажды.

ЈЈЈ

Прошу прошение за прерванный полет,

Смирение перед пространством выси.

Я вижу сумрак.

ЈЈЈ

Отпущенные на волю чувства, словно воздушные змеи, потерявшие связывающие шнуры, рухнули и рассыпались в прах.

Ветер удачи превратился в хорошего друга для сильных крыльев и светлого паруса. Он мел озябшую блеклость листьев по смиренным камням, поднимал их в воздух завихрениями собственного озорства, позволял кружиться и падать на влажную твердыню, томительно ожидающую холодной белой надежды.

Облака покорно кружили между землей и солнцем, набирая тяжесть для последних дождей. Светило подсвечивало из-за рванных краев парящего уныния, позволяя радоваться ярким бликам мутнеющих луж.

Глаза Странника, скрытые под полями серой шляпы, не чувствуют облаков и солнца. Его руки ломают хлеб и крошат под ноги, где маленькие птички, щебеча и насвистывая, приветствуют своего короля-кумира. Воробьи, синицы, голуби... даже редкие вороны и галки не обделены его улыбкой.

Хлеб крошится, птички слетаются и слетаются. Они не так голодны, а хлеба совсем мало, просто перед долгими холодами зимы они хотят немного погреться возле человека, целиком состоящего из огромного, горячего противоречивого сердца.

Добрый огонь, чистота взгляда и мятежная легкость упругого тела.

Выпорхнувшая из-за угла старого здания мечтательная девушка, изумленно встретилась взглядом с собственным понятием совершенства. Бездонный простор светлого неба, в сияющих женских глазах воскресил чувства Странника. Ему вдруг захотелось окунуться в это очарование нежного существа и подарить свои грезы, свои полет и волшебную тайну. Он поднял ладонь и помахал незнакомой красавице, застившей в двух шагах от его радости.

Но мысли вернулись.

Воспоминания хлынули вместе с осенним дождем.

Он вздрогнул и птицы, сидевшие на его плечах, захлопали крыльями.

Воспоминания о единственной леди, во имя встречи с которой он провел годы скитаний, пронеслись между серыми облаками.

Птичий гомон, взлетающей стаи скрыл Странника от взгляда девушки. Легкость тела обрела свободу движения. Оторвавшись от земли, он полетел вместе с друзьями- птицами за крыши молчаливых домов. И оставил девушку наедине с мимолетным видением настоящего чуда.

ЈЈЈ

Спросили его многие родители - матери и отцы: почему дети платят худой монетой за наше учение? Почему дочери и сыны, их мужья и жены не оказывают почтения и проявляют любви? Напротив, грубость и пренебрежение в отношениях с ними и нет даже намека искренности в их помощи? Супружество или время виной тому?

- Правы ли вы? - спросил он.

- Да, правы.

- Тогда почему в глазах ваших такая вожделенная ненависть? Вы растили детей своих, но когда приходила им пора лететь, не подрезали ли вы крылья своей моралью? Не тыкали ли себя вы, считая родительский сан высшим, не навязывали ли вы волю свою, хотя слезы выступали на глазах детей своих? Не доводила ли вас до бешенства ревность.

- Было и так, - отвечали они. - Но была и любовь наша.

- Разве можно сеять репейник, а жать хлебные злаки? Любовью ли было ваше жадное чувство? Хотели ли вы видеть только себя, слушать себя, и выращивать себя в своих собственных детях? Поистине лишь себя в своих детях любили вы, забыв, что любой человек есть проявление господа, неповторимое в своей сущности. И желать повторения, значит желать увядания бытия.

- Мы говорили им и внушали добродетели, почему стало напротив?

- Что есть слово? Звук и не более. Лишь оскомина и гримаса лицемерия. Если сами вы больны, горбаты, нищи, слабы и влюблены в химеры, а говорите о ценностях свыше, не будет ли извращением доверять таким проповедникам. Дети изначально чисты и святы, взрослые полны грязи и ереси. Кто кого достоин более всего? Вы - отцы и матери должны попотеть, потрудившись, чтобы быть достойными своих детей, тогда и вернется любовь и верность ваших детей. Помните и не забывайте вовеки, сын рождает отца.

По главной улице Города на несколько кварталов растянулась похоронная прцессия. Люди одетые в траурные одежды с сумрачными лицами шли огромным потоком за телом усопшего под торжественные звуки печального марша.

Скорбная толпа преградила дорогу Артемию. Он остановился поодаль, наблюдая за проходящими. Вид их серьезных лиц вызвал улыбку, однажды он не сдержавшись, даже вспрыснул от смеха, когда молодой благочестивец величественно вознес руки к небесной выси. Артемий прикрыл лицо ладонью, чтобы не смущать праведность мыслей идущих за гробом.

Но один, рыскающий в поисках греховности, взгляд все же заметил его веселость. Лохматый мужчина с длинной бородой до самого кушака отошел от процессии и приблизился к Артемию с перекошенным от гнева лицом.

- Кто, ты, чтобы смеяться над смертью святого? - процедил он сквозь желтые зубы, сверкая глазами.

- Прости, добрый человек, - покачал головой Дождь, - я не знаю, кто я, только улыбка моя не над трупом.

- Над чем же смеешь смеяться ты... оскорбляющий трупом священное тело того, кто являлся десницей господней на бренной земле, когда даже великие священники явились из дальних семей, чтобы проводить?..

- Еще раз прости меня, - перебил его Артемий, - но думаю улыбка моя гораздо приятнее умершему, чем ваши стенания.

- Так значит, смерть для тебя смешна?

- Для меня смешна жизнь, благоговеющая перед угасанием.

- Вот как! - вскричал ревнитель священной скорби. - Заклинаю тебя зрить воочию лики оживших смертей, глупый болтун.

- Прости меня в третий раз, добрый человек, - сказал Артемий. - Кажется, твоя компания обогнала тебя на три хороших шага.

Старец сплюнул под ноги Странника и, отвернувшись, поспешил занять свое место среди тоскливой торжественности смакования горечи.

ЈЈЈ

Спрашивали его: "Как достичь Силы?"

И он отвечал "Отталкивайтесь от слабости, идите навстречу отчаянию, готовьтесь к худшему, ищите выхода и страхуйтесь, но никогда не поворачивайтесь спиной к цели своей мечты.

Спрашивали "Как достичь понимания?"

"Поменьше вникайте, но действуйте. Ошибки сами приведут к озарению".

"Как обрести покой?"

И он отвечал: "Не знаю".

"Существует ли вечная жизнь?"

"Существует, но вне путей боязливости. Истинный мертвец - человек, влекомый без цели и чуда. Смерть же есть иллюзорное понятие трусливых умов".

"Что же тогда, если человек умирает?"

"Если человек умер, значит он умер и не более того. Это не ваша смерть."

ЈЈЈ

Иногда реальность шутит скверные шутки с существами вроде скитальцев, ищущих себя среди отражений бесчисленных ликов в зеркале настоящего. Её истинная ложь застилает глаза кровавым туманом, и ощущение смертельного присутствия следует за тобой по пятам.

Пораскинь мозгами и поймешь разницу между порядком и хаосом. Цена этой разницы - ужас, не назойливый, но неотступный, верный твоему терпению и надежде. Лишь исчерпав и терпение и надежду, ты опрокинешь ужас и сможешь почувствовать парение на собственной шкуре.

Адские ворота боли выломаны тараном стремления.

Здравствуй сумрачная столица безвыходности! Я пришел с факелом. Выходите навстречу граждане палачи, выносите ржавые топоры. Я пришел спалить вашу обитель дотла.

Полчища, научившихся действовать мертвецов, бегите ко мне. Огонь зажигает искры даже в глазах трупов.

Я пришел за своим и уйду отсюда только по пеплу.

Мне не нравится подобное бытие.

Темные окна дышат тишиной и смрадом безжизненных мыслей.

Смех раздирает меня, когда мертвые получают жить друг друга, поучают питаться друг другом.

Славные времена, жаркий огонь.

Я вхожу в эти жилища и из пыльных проемов пялятся на меня лики собственного безобразия. И я не в обиде на эти серебряные стекла.

Пляшите веселее языки пламени. Мне очень страшно. Отвлеките трусостью, дайте уйти вовремя.

Полчища крыс по площадям и проспектам, стаи ворон по небу. Чуете, чьи жрали мясо? Прочь, прочь, жизнелюбивая нечисть. В полях и лесах полно соколов и котов. Они маются в нетерпении, ожидая вашего пришествия.

Незыблемое рушится и возрастает потребность свободы, ибо привычка цепляться, заставляет сожалеть о потерянной безвозвратности.

Дети, вот о ком моя песня. Заколдованный огонь не тронет ни вас, ни ваши мечты.

Все сгорит, и все возвратится.

Тут полно топоров.

Я выстрою новый Город.

Вы будете играть в любовь, и смеяться над собственной глупостью,

Драться, плакать и ... совсем не вспоминать о пользе смирения.

Вы будете властвовать и жить до тех пор, пока не станете взрослыми.

ЈЈЈ

Поздним вечером, прогуливаясь, Артемий проходил мимо городского кладбища. Первые звезды выглянули из потемневшего неба, лунный край придал таинственности холодному предзимью.

Странные звуки заставили насторожиться Странника. Он глянул на кладбищенскую ограду и волосы на его голове зашевелились от ужаса.

Земля пошла трещинами и надгробья валились в глубину, расширяющихся черных провалов. Тысячи безобразных рук потянулись из трещин, цепляясь за рыхлый край разверзшейся почвы. Трупный смрад наполнил пространство. Вот уже и головы показались. Они качались. Подергивая полуистлевшими ресницами, а когда из далека донеслось сиплое карканье, глаза распахнулись разом и устремили мертвые взгляды на Странника.

Взбунтовавшаяся реальность опрокинула порядок осознанности восприятия.

Мертвецы вылезли из трещин и сделали первые шаги в сторону человека.

Артемий развернулся и бросился прочь от кошмарного новождения. Он выбежал на центральную улицу Города, надеясь на присутствие шумного людского движения.

Но тишина и мрак встретили его надежду ледяным дыханием. Окна домов зияли провалами черноты, а фонари прятались в победившей их темноте.

Растерянность звонит в колокола страха. Шорох шагов из переулка коснулся слуха, Артемий напряг зрение, пытаясь увидеть поздних прохожих с сердцами, поющими песню жизни. Две тени отделились от стены дома, нечеловеческое движение и общность цели.

Странник бежал.

Дорогу ему преградила толпа разлагающихся мертвецов. Их было так много, что они занимали всю ширину улицы. Артемий кинулся в боковой проход, прохладные липкие руки схватили за горло. Он рванул эти руки и выдернул из тела нежити с отвратительным чавкающим звуком.

Он бежал без цели и разума. Страх гнал его в сети гибели.

Ожившие трупы встречались повсюду. Артемий ронял их ударами неистовой силы и мчался дальше. Хриплый вой преследовал беспорядок его мыслей.

Он знал правила и законы и был хозяином. Но извратились правила и отчаяние вторглось в его ум, разрывающийся от тщетных попыток собрать упорядоченную реальность.

Долгие часы текли в нескончаемое ожидание. Рассвет не являл света. Усталые мускулы нехотя повиновались обезумевшим чувствам. Разум и дух захлопнули ворота. Артемий забрел в самые глухие трущобы города, надеясь скрыться от преследующего его кошмара.

Дверь одной из хижин скрипнула, полуобнаженная женщина редкого безобразия выглянула на улицу, ухмыльнулась мертвым ртом и , игриво вильнув бедрами , поманила к себе странника.

Осознание беззакония делает хаос точкой опоры для построения дивных миров.

Расслабленная усталостью плоть призвала дыхание к спокойствию. Сердце замедлило бешенный ритм. Артемий направился к мертвячке , улыбаясь и насвистывая свою личную песню свободы. Он подошел вплотную к нежити и обнял ее за скользкую талию.

- Станцуем сначала или сразу на ложе нежности? -спросил Артемий.

Женщина раздвинула червивые уста и ответила:

- Лучше сразу на ложе , милый...

Сердце екнуло , холодные пальцы к горлу и щелкают сгнившие зубы .

Дурной запах заполнил легкие.

- Пойдем , - сказал он твердо и , обнимая смердящий труп , последовал внутрь хижины.

В темноте убогого помещения слышались ему звуки движений. Пустота проявила себя и дух наполнил пространство собственной властью.

- Я готов ко всему , - крикнул Артемий , обращаясь к себе самому , явленному в кошмарных образах.

- Для моего спокойствия достаточно даже этого . Я дарю светлое светлому, черное темному.

Безмолвие на мгновение разорвало цепи привязанности.

Из недр блекнущей ночи послышалось стрекотание сверчка. Последняя песня ночи. Живая песня. Ночь улыбнулась, ибо он подарил ей улыбку.

Ибо утро уже занималось, свежесть его заставила поежиться мрачных чудовищ. И сгинуть.

Порядок непрекращающегося смирения.

Артемий стоял посреди городского кладбища и пел свою личную песню Силы, смаргивая слезы радости на могилу собственного величия.

Белое облако, исполненное легкости.

Твердь - надежда, крепость и опора.

И солнце дающее свет.

Смерть отступает.

ЈЈЈ

Ты видишь её даже сквозь закрытые веки. Когда окна души раскрываются перед реальностью божественных проявлений, каждый предмет, существо, процесс движения и неподвижности дарит тебе её образ.

Смотришь на ручей и вспоминаешь журчание её голоса. А забавный зверёк вызывает улыбку схожестью с её озорством. Слушаешь музыку и вспоминаешь её танец...

Весь мир, все вселенные для тебя выражение её образа. Не сбежать, не укрыться. Чтобы ты ни делал, она видит это.

Желаешь ли ты её восхищения?

Тебе не по силам расстаться с ней даже на мгновение.

Все, что ты ни делаешь - для неё.

А мысли всего лишь спутники этой звезды.

Кто она для тебя?

Кто ты для неё?

Стоит ли переделывать вещи, несущие на себе печать её красоты?

Возможно, ли изменить совершенное?

Что делать, чтобы, не разрушая двигаться, и творить в радости?

Танец, песня, загадки, тайны и изумление.

Тяга к сближению и боязнь окончания...

ЈЈЈ

Из толпы пестрого разнообразия вышел щуплого вида юноша. Подойдя к Артемию, он без всяких ознакомительных церемоний предложил ему магический поединок.

- Кто ты? - спросил Артемий.

- Волшебник, - просто ответил он.

Артемий кивнул головой.

- Я согласен.

- Встречаемся на площади Всадника, - сказал юноша. - В три часа полуночи.

- Хорошо.

В назначенное время они встретились возле статуи Великого Всадника.

- Я тот, кто возвращается победителем, - тихо проговорил юноша.

- Я тот, кто не возвращается никогда, - в тон ему ответил Артемий.

- Тогда я тот, кто выходит сухим из воды.

- А я тот, кто ходит по воде, как посуху.

Юноша рассмеялся и выкрикнул.

- Мои покровители - пять первостихий.

- Я покровительствую покровителям.

- Я тот, кто находится за всем существующим.

- А я тот, кто находится ни где.

На секунду юноша замолчал, затем сверкнул глазами и крикнул.

- Я опираюсь на крылья Бога.

- Я сам есть и крылья, и все остальное, - отозвался Артемий.

Юноша надул щеки, дунул в сторону соперника, а затем трижды хлопнул в ладоши.

Артемий безмолвствовал.

Через пару мгновений тихого противостояния юноша поклонился и сказал:

- Я с вами согласен, Мастер, спасибо вам за урок. Я дарю вам за это радужного змея мудрости в короне из осколков минувшего озарения.

И тогда Артемий понял, что проиграл.

ЈЈЈ

У Высокого Герцога родился сын. По прошествии года со дня рождения, Герцог пригласил семь известных мудрецов королевства, дабы они пожелали его ребенку всяческих благ. Он верил в силу сосредоточенной мысли и, пообещав щедро наградить людей знания, попросил их вложить в пожелания свое понимание о добре и пользе и магию намерения благости. Мудрецы согласились.

По очереди входили они в покои мальчика, кланялись стоящему рядом отцу и дарили свое благословение.

Первый мудрец посмотрел на ребенка и, видя в нем воплощение темного начала, пожелал ему святости.

Второй мудрец увидел в мальчике злобу и пожелал ему добродушия.

Следующему мудрецу бросилась в глаза непомерная гордыня, которой, казалось, были переполнены тело и душа. Он пожелал ему смирения.

Четвертый мудрец отметил жестокость и тягу к людской боли, и пожелал ему сострадания.

Пятый мудрец, увидев в ребенке тягу к излишествам, пожелал ему терпения.

Шестой мудрец долго смотрел на наследника Герцога, размышляя, чтобы пожелать будущему тирану. Ему хотелось пожелать смерти такому ребенку, но испугавшись гнева отца, он все-таки выдавил из себя пожелание: "Я желаю тебе идти по пути истины".

Последний мудрец вошел к ребенку и узрел в нем демона, улыбающегося, крепкого телом, волей и разумом. Он увидел, как желанный свет обращается в обжигающее неистовое пламя, смирение в адскую колесницу, сострадание в карающий меч, терпение в непреодолимую крепость. Добродушие в золоченую маску сатира. Истина же различна для каждого... сущность тьмы так сильна, что любая добродетель исполнится черноты в свой роковой час. Ему так же захотелось убить ребенка, и он был храбрым человеком, не пугающимся гнева властителя, но смерть человека не уничтожит демона, а лишь заставит явиться в более удобном месте.

"Я желаю, чтобы в этом существе никогда не было силы. Я желаю ему слабости".- Сказал мудрец и зашагал прочь из детской опочивальни.

Высокий Герцог вышел к людям знания и щедро одарил каждого. Подойдя к последнему, он поклонился и попросил стать наставником своего сына.

Мудрец согласился.

ЈЈЈ

Если пушинка,

Гонимая легким ветром,

Коснулась твоей щеки,

А ресница смахнуло докучливую влагу,

Самое время спросить:

Почему?

Может быть в этом вопросе

Заключена великая тайна

Твоего существования.

ЈЈЈ

11 Ускользающее дыхание.

Момент отчаяния наступает внезапно для утратившего чутье воина.

Зеркала дрогнули, изогнув отражения и сделав их похожими на уродливых монстров, они лопнули и рассеяли обломки надежд по безбрежной пустыне.

С колотящимся сердцем Иоан открыл дверь дома Марии, поперхнулся комком гнева, замер на миг, склонив кудрявую голову к дубовому косяку.

Тяжесть накатила свинцовые волны на остров смирения. Мир взметнулся, стал на дыбы, поблек и выцвел, и потерял краски. Очернённое солнце съежилось, ожидая удара тьмы.

Семья Марии собралась за накрытым столом. Отец что-то горячо обсуждал с сурового вида мужчиной в военном мундире. Мать, тихо кивала, бросая короткие взгляды на молчаливую печальную дочь. Увидев Иоана, отец Марии поспешно поднялся и двинулся навстречу.

Твердость голоса и сухость тона.

- Извините, Иоан, но кажется вы сегодня не вовремя.

- Сегодня?

- Нет, - голос старика дрогнул, - я говорю вообще.. не приходите больше. Мария выходит замуж...

- А она?..

- Это достойный человек... начальник царской стражи. Сожалею, но вам придется прекратить встречаться с моей дочерью.

- А она... согласна?

- Пока это не обсуждали... это не важно... Конечно согласна. Поверьте, я желаю ей только добра. Не принимайте все так ... близко... поразмыслите, кто вы и кто он. Уходите, уходите скорее.

Но Иоана не так просто выпроводить за дверь. Отодвинув родителя своей возлюбленной в сторону, он шагнул в гостиную и подчеркнуто вежливо поклонившись, поздоровался.

- Простите великодушно, - сказал он, - если я помешал, дело чрезвычайной важности привело меня в этот дом и время не терпит.

В комнате стало так тихо, что слышалось отчетливое биение пылких сердец.

- Мария, - Иоан посмотрел в глаза девушке. - Я предлагаю вам стать моей женой.

- Нет! - закричал отец. - Нет. К ней только что посватался этот благородный господин.

- Мария, я спрашиваю у вас...

Она опустила взгляд и побледнела.

Иоан подошел ближе. Человек в мундире поднялся со своего места. Его голос звенел сталью.

- Молодой человек, - сказал он спокойно, но твердо, - по-моему вы до сих пор не поняли, что гость в этом доме вы нежелательный...

- Зато ты я вижу желанный гость, - грубо оборвал Иоан, резко развернувшись в его сторону.

Их взгляды встретились. Гордый Ветер содрогнулся от властной силы, скрывающейся за вежливым поведением.

- Говорю вам, юноша вы не правы, если грубите мне.

- Думаю я смогу нагрубить тебе, где мне заблагорассудиться. - Выпалил Иоан. - А ты не настолько стар, чтобы называть меня юношей.

- Одумайтесь, - офицер совсем немного повысил голос, и этого оказалось достаточно, чтобы привести в чувства кого угодно.

В комнате воцарилась тишина. Восемь ударов взбесившегося сердца.

- Хорошо, - тихо сказал Иоан, - я согласен и уйду немедленно. Мне только хотелось перемолвиться наедине с вами.

Мария встрепенулась. Словно проснувшись от кошмарного сновидения. Её лицо потемнело от понимания.

- Ваня. Не надо...

- Все в порядке, милая.

Двое мужчин вышли на улицу.

- И так вы хотите... - начал офицер.

- Я хочу поединка.

- Вы уверены?

- Да.

Герман покачал головой.

- Тогда завтра на рассвете, на пустыре.

- Отлично.

Зловещая улыбка неминуемости.

- Оружие?

- Клинок.

Герман мрачно улыбнулся и развел руками.

- Да будет так.

ЈЈЈ

Неугомонное сердце рисует на черных шторах закрытых глаз назойливые образы последствий высвобожденной агрессии. Сон давно звонит в колокола усталости, но погруженный в сожаление, рассудок глух, упрям, и жесток.

Нечего не попишешь, ночь - искусный палач слабеющих духом. Попытки ее изощрены и сладорадостны.

Дыхание ускользает от присутствия духа, пытающегося сохранить подобие порядка среди беснующих мыслей, образов, чувств.

Ночь жаждет крови.

Ночь жаждет слез.

Ночь жаждет покоя и обрушивает ураганы страстей в стремлении обуздать неконтролируемую гордыню.

Темнота дарит черные крылья воспаленной фантазии.

Она пытается парить, но срывается в падение, взлетает, вновь падает, и мчится в бездну кромешной беспросветности, словно эта вышина звездного неба.

Безумство свободных желаний. Отчаянная неуверенность.

Тягость рождена ожиданием. Пораженное время обернулось тенью шаткой надежды на несомненное возмездие.

Под шепот внутренних криков плавится золото усталости. Жажда победы превращает его в ядовитую ртуть.

Глаза раскрываются.

Ночь бесконечна.

ЈЈЈ

Распрощавшись с холодным небом, темнота медленно уползала в земные недра. Серебристые сумерки наполнили свежесть воздуха.

Хмурое осеннее утро.

Тяжелые облака плывут над городом, царапая серыми животами шпили остроконечных башен, в сторону восточных гор.

Явившиеся на пустырь хранят в сердцах тьму ушедшей ночи. Они глядят друг на друга и видят лишь ледяной мрак, таящийся в глазницах освобожденного гнева.

Бывает так, что даже гнев слушает приказы сердца и тогда его мрак замирает.

Звуки обнажающихся клинков превращают в камни сердца.

Воспламененная кровь и глаза демонов.

ЈЈЈ

Герман опустил меч в нижнею позицию, невозмутимо ожидая атаку.

Ветер сделал шаг навстречу противнику и нанес колющий удар в область груди. Едва уловимым движением Герман отразил нападение и контратаковал. Иоан успел отскочить назад, но отточенное лезвие все- же коснулось его, поранив шею. Кровь теплой струйкой потекла за ворот рубашки.

Герман перешел в нападение, острие его меча мелькало в нескольких сантиметрах от лица Ветра, тот парировал и медленно отступал.

Поединщики хранили зловещее молчание. Лишь звон стали, и шелест дыхания рассекали чистоту воздуха.

Наступательные действия Германа прекратились внезапно и неожиданно, он отпрыгнул назад и застыл, опустив клинок острием к земле. На мгновение его лицо затуманилось, словно подернулось дымкой, затем наступила жуткая ясность. Иоан увидел смерть в расфокусировнном взгляде соперника.

Он попробовал сосредоточиться и выровнять дыхание. Ничего подобного. Сильное тело слушалось приказов разума, сам же мечущийся дух оставался неумолимым.

И тогда в его движения вкралась неправда.

Кружась вокруг Германа, Иоан ждал подходящего момента, слабости, бреши в сосредоточении готовности, но противник его, оставаясь целостным, казалось и не помышлял ни об обороне, ни о нападении. Он стоял, расслабившись, опустив меч, не удосуживаясь даже оборачиваться, когда Иоан обходил его сзади.

Великое искушение- спина врага. Иоан приблизился на шаг. Герман не среагировал. Еще шаг. Незащищенная спина находилась так близко, что стоило лишь сделать легкое движение кистью и меч проткнет насквозь тело королевского любимца.

Иоан заглотил наживку. Он видел свою победу и медлил лишь смущаясь атаковать в спину.

Поединок есть поединок. Правила оставлены за краем добра и зла.

Иоан рубанул, вложив всю силу и быстроту в это движение. Он ожидал подвоха, ощущая мастерство соперника. Он не ожидал только встречи с самой Пустотой. Меч со свистом рассек воздух, чувства едва донесли до восприятия движение тени, мелькнувшей под разящим клинком.

Дух вспыхнул и озарился огнем понимания сущего. Единое стало местом присутствия. Мир остановился, вобрав в себя все краски, звуки, запахи, чувства.

Справедливость позволила ему улыбнуться перед ликом собственной бесконечности.

Сталь вошла в плоть глубоко и безжалостно. Иоан почувствовал, как его грудная клетка раскрывается подобно книге, и как сама жизнь его бросается прочь, вдаль сверкающего совершенства.

Кровь хлынула из распахнутой груди, и обнаженное сердце еще несколько раз дернулось в изуродованном, еще мгновение назад цветущем молодом теле.

Ветер смотрел в глаза Пустоте, плавно оседая на влажную от затянувшейся осени землю, и Пустота видела в глазах Ветра яркое божество Милости, оставаясь бесстрастной и чистой, как и положено быть самой Смерти.

ЈЈЈ

Герман не торопился уйти. Он стоял, возвышаясь над распростертым телом, глядя в сторону пробудившегося светила, когда стройной фигура Странника показалась среди редких кустов акаций.

Артемий подошел к мертвому Иоанну, опустился на одно колено и снял с головы шляпу. Густые кудри рассыпались по воротнику синего плаща. Он протянул руку к лицу убитого, прикрывая похолодевшие веки. Губы шевельнулись, прошептав слова прощания. Его лицо оставалось бледным и непроницаемым.

- Ты не слишком утомился, Герман? - тихо спросил Артемий, не поднимая глаз.

- Я тебя ждал, весёлый шаман. Этот мальчишка оказался всего лишь между нашей встречей.

- Всего лишь?..

- Он умер в честном бою.

Артемий подобрал меч Иоана и поднялся с колен.

- Сегодня мрачное утро...

- Я готов и в хорошей форме. К черту слова. Или клинок ученика не слишком удобен для учителя?

Артемий вынул из кармана белый платок и обтер прилипшую грязь и следы крови с клинка Ветра.

- Все в порядке.

Отведя руку с оружием в сторону, Артемий медленно двинулся навстречу сопернику. Герман не двигался. Лишь когда расстояние между ними сократилось до одного метра, он сделал молниеносный выпад. Артемий развернул корпус, пропуская удар мимо, одновременно рубанув мечом с права - налево. Герман отпрыгнул, но на его жилете появилась багровая полоса. Он отступил еще на шаг и встал в позицию, опустив острие меча вниз. То же самое сделал Артемий.

И тогда Пустота встретилась с Единением.

Взгляды рассеялись, сердца раскрылись, а сила обрела текучесть и направление. Пустота впускала в себя энергию, оставаясь чистой и равнодушной. Ибо пустота - мать неподвижности. Силе не совладать с пустотой, но и пустоте необходимы уловки метаморфозы, чтобы поразить место противоположное потоку силы.

Две равные силы рождают содружество сил, либо, столкнувшись и исчерпав мощь и напор, они превращаются в ничего.

Наносящий удар, помни: невозможно поразить то, в чем нет существующего, реализуя силу, ты раскрываешь беззащитную противоположность её потока.

Пустота - абсолютный щит и броня, единственное, чего она жаждет - это обернуться силой. Сила же жаждет обратно.

Никто не примерялся и не оценивал действия соперника. Никто не искал слабых мест и изъянов несовершенности. Два сердца, две твердыни свободно парили в океане бесконечности, связанные единой сосредоточенностью.

В том мире, где находился Герман, не было его собственной личности. Единственное, что существовало в нем - это намерение, опиравшееся на Пустоту. И он оставался непобедимым до тех пор, пока его неподвижность не реализует силу намерения.

В мире Артемия Дождя сосредоточенность опиралась на единое проявление духа. Он ощущал свое "я" в собственном теле, пустоте соперника и слабой частице внешнего мира. В сущности, он сам являл собой вселенную, движимую, законом противоречия. Артемий был отражением обратимости. Гнев, испытанный перед началом поединка, создал намерение уничтожения, но подчиняясь закону, он мог реализовать свое намерение лишь в момент движения. Артемий отражал мир пустоты, одновременно проявляя пустоту и наполненность.

В принципе, состояния поединщиков не отличались ничем. Различие составляло лишь то, на что опирался каждый из них в мгновение возникающего противоречия.

Ветер разгонял тучи. Солнце обняло лучами света остывающую землю. Голубая бездна небес вдохнула ясности в непокорность спешащих сердец.

Собравшиеся зеваки уже добрый час наблюдали странный застывший поединок. Они перестали суетиться и затаили дыхание, словно заразившись молчанием, люди переглядывались, улыбались или хмурились. И их любопытство разгоралось с каждой минутой.

Какой-то мальчуган бросил камнем в Артемия. Камень отскочил от щеки и чавкнул грязью, упав наземь. Ни один мускул не дрогнул на щеке Странника. Один из мужчин сердито выругался и пригрозил сорванцу пальцем.

Время текло и ничего не менялось, кроме того, что народу вокруг заметно прибавилось.

И Герман, и Артемий чувствовали каждое движение вовне, звук, взгляд... Мир, пронизанный духом, ожидал знака судьбы.

И мгновение грянуло.

Стройная женщина с обезображенным шрамами, лицом протиснулась к краю образованного толпой круга. Загадочная даль взгляда добавила непонимания сцене смертельного противостояния. Один из зевак грубо оттолкнул, мешающую удобству обозрения, локтем. Она негромко вскрикнула от боли, когда каблук сапога грузного мясника опустился на её ногу, и скрылась за дышащими нетерпением любопытными горожанами.

Рок трубит в горн праведности.

Веко Артемия дрогнуло. Доли секунды разрушения единения оказалось достаточно. Меч Германа сверкнул солнечным бликом, тело странника ощутило прикосновение ледяной остроты стали. Артемий отклонился назад и в падении рубанул наискось, снизу-вверх, вскрывая живот царского офицера до самого хребта.

Сила выпорхнула из распахнутых врат плоти. Герман сложился пополам и опустился на колени.

- Красивый удар, господин Дождь. Браво! - прохрипел он, улыбнувшись кровавым лицом.

- Случается всякое, - тихо сказал Артемий.

- Случается... Но теперь уходи прочь. Не стоит... веселить толпу... душе - щепательными сценами.

Глаза Германа закрылись, лицо расслабилось и, казалось, озарилось безмятежностью и покоем. Он упал набок и испустил дух.

В вдалеке послышались крики и топот копыт. Толпа взволнованно зашумела.

Артемий стал на ноги и ощупал рану. Клинок Германа разрубил кожу и скользнул по ребрам, не причинив особого вреда органам. Хотя крови вытекло предостаточно. Голова закружилась, и ему пришлось сделать пару глубоких, отдающих нестерпимой болью вдохов, чтобы не потерять сознание.

"По-моему до тюрьмы совсем рядом" - подумал Артемий.

Тяжелая рука в латных перчатках легла ему на плечо.

- Ты еще позавидуешь участи Германа, вонючий колдун. - Прогремел голос, сильно отдающий железом.

ЈЈЈ

Когда вернешься?

Спросят небеса, -

Какую полночь ты осветишь зрением?

В какую пропасть прыгнешь для полета?

И чьим объятьям нежность подаришь?

12 Дождь поющего огня

Холодные камни подвалов не слышат криков героев. Лишь скупой стон между куплетами песни или раскатами смеха огласит полумрак багровых теней, языки пламени в угрюмой жаровне вспыхивают поярче, предвкушая грядущее пиршество.

Если они герои...

Артемий улыбается и сыплет прибаутками при каждом ударе кнута. Палач скалится от напряжения, шунтируя полученную в бою рану раскаленным железным прутом, а его жертва наизусть цитирует сонет Шекспира. Палач ухмыляется, его не проведешь так просто, он печенью ощущает сладость страдания, таящегося за любой маской, в том числе и за маской героя. Вот когда его ремесло превращается в настоящее искусство.

- Славный мужчина, воин, - приговаривает палач нарезая кожу спины ровными полосами.

- Хочешь, я могу и захныкать, предлагает Артемий,- или даже навалить в штаны.

- Не надо, голубчик,- шипит палач,- мне достаточно маленькой дрожи, крохотного подергивания твоего века.

Артемий трясется всем телом и часто моргает.

- Побалуйся, побалуйся, милочек, я видел разные способы борьбы с самим собой. Борись не борись, суть проступит непременно. Как ни кривляйся, а сегодня я поем до отвала. Не хочешь маникюра на ногти или лечебную клизму? Говори, говори, я не стану затыкать твои сахарные уста.

- Настоящего чуда не хочешь? Спросил Артемий.

- Какое еще?.. Попробуй.

- Играть так, играть. - И Артемий закрыл глаза.

Острый топор опустился на пальцы левой ноги и отскочил с глухим звуком. Палач потряс бородой и резанул ножом по груди, лезвие скользнуло, словно по камню. Дымящийся поток вара смыл со Странника пот. Стальные клинья не поранили кожу. Щипцы, крючья и кувалда не оставили на плоти даже намека на повреждения.

Мастер заплечных дел тыкал горячим штырем в закрытые веки и удивился отсутствию запаха гари. Он нервно хихикнул и забился в угол, таращась на необъяснимое. Порядок его узкого миропонимания рухнул на грязный пол и рассыпался на миллионы кровоточащих, смердящих осколков. Огненный демон танцевал между ним и Артемием.

- Тьфу, тьфу...

- Что, стал суеверным? - глаза Странника распахнулись.

Палач промычал, что- то невнятное.

Средоточие уступило усталости. Тело Артемия объмякло, голова безвольно повисла на ржавой цепи.

...

Дверь отварилась. Два исполненных важности господина в белоснежных париках и мантиях цвета ночи в сопровождении стражи переступили порог камеры пыток. Медленно и величественно подошли они к прикованному к железному столбу, покрытому кровью и грязью Страннику, оглядели его покрытое ранами тело, и словно по команде кашлянули, прочищая горло.

- Артемий Дождь, это ты? - спросил тот, что полнее и шире в плечах.

- Да.

- Хорошо. Ты признаешься в колдовстве и убийстве с его помощью первого война Города, лорда Германа?

- Признаю.

- Ты смущал народ лживыми проповедями и дурманил умы ловкими фокусами.

- Насчет фокусов, правда, - ответил Артемий, сила по - не многу возвращаясь к нему, голос становился звонче, глаза вернули былой блеск, - а вот на счет дурмана вы переборщили. Я говорил людям правду ...

Судья, тот, что худее и бледнее лицом, показал головой и с видом философа произнес.

- То, что мы считаем истиной подчас оказывается химерой, и едва мы изрекаем подобные мысли, они словно яд разъедают волю человека, побуждая нарушить порядок.

- Глаза тощего судьи загорелись.

- Ты же, ничтожнейший человечишка, призывал к поискам силы, якобы для обретения власти. Верно ли это?

- Верно.

- Единственная власть - власть Бога на небе и царя на земле. - Звякнули в унисон голоса судей.

- Но и царь - человек. Да и вы, как я вижу...

- Печать господа на делах сего человека...

- Может и на моих делах, если присмотритесь, заметите слезы оттисков...

- Хватить болтать, - отрезал широкоплечий судья. Слушай.

И пришел царь.

...

Жизнь продолжается.

Боль неотступно

Преследует серого зверя.

...

Стоны и крики

Обращаются в знаки судьбы.

Хмурый судья непреклонен.

...

Серые камни пыточных подвалов не слышат плача героев. Только одиночеству дозволено собирать божественную влагу их слез по утерянному смирению.

Под стальным натиском остроты лезвия расступается нежная кожа, освобождается, находящаяся в заточении, боль. Отблески очага мерцают в черных зеркалах расширившихся зрачков.

Боль рвется к власти над настоящим. Ослабленный слух приносит вопрос:

Кто ты?

- Я не знаю.

Покалеченные суставы призывают к оконченности. Предел терпения подступает к горлу комком пылающей тошноты. Хочется уйти, сгинуть, обернуться камнем или подчиниться леденящему страху.

- Откуда ты пришел? Что помогает тебе?

- Это моя Земля.

Ураганы мечущийся боли обрушивают на разум силы разрушения времени.

- В чем твоя власть?

- Моя власть в неведении единения.

- Демон! Демон! Заклинаем тебя...

- В ваших умах ваши демоны.

Падение в багровую пропасть.

- Он все еще жив!

- Воду сюда!

Охлаждение и маленькие шок возвращения.

- Спасибо.

- Заткните этот вонючий рот.

Господи, сколько же уловок использует человек, что бы ни быть самим собой.

Мгновение за мгновением боль растворяет в себе мысли и чувства. Воля рушится, обнажая сердце. Безразличие накатывает, как долгожданный приз за терпение.

- Что, добавить жарку?

Молчание.

- Где спрятал меч подземного зверя? Язык проглотил?

- Вырвать его к черту, пусть молчит дальше. - Лепет дрожащей тени.

Безразличие вестник ухода.

"Боль, я прошу тебя, молю, требую: верни желание жить. Пусть будет так, что жизнь станет ожиданием лучшего. Возвращайся, слышишь, я научился у тебя искусству любить. Я не желаю уходить из жизни усталым, ведь усталость и бессилие не одно и то же. Усталость - разрушение вызванное терпением.

Я хочу уметь любить даже в царстве страдания.

Я хочу уйти победителем самой свободы.

Приказываю - возвращайся, направляй силу на созидание.

Я танцую танец противоречия"

Крик вырвался со дна огненного озарения и потряс мрачные стены.

Лживые сердца ёкнули и холод наполнил плоть питающуюся сладострастием.

- Довольно с него.

Твердый голос властителя призраков

- Все- таки он был воином...

- Хорошо, ваше величество.

Волшебный сон пришел незаметно, отправив запутавшийся ум парить среди образов собственного понятия красоты.

Смерть отступила на один шаг.

.................................................................................

Его бросили на холодный пол камеры, не утруждая себя снять тяжелые цепи. Дверь хлопнула, проскрежетав засовом напутствие к ожиданию свершения.

Лучом, прорвавшимся сквозь крохотное оконце, скользнуло по лицу странника вечернее солнце.

Сидящий в углу узник в окровавленной одежде мелко дрожал худым телом. Артемий открыл глаза и улыбнулся.

- Если ты не прекратишь трястись, пыль поднятая ветром от твоего телодвижения заслонит свет прекраснейшего заката.

Человек в углу молчал. Его лицо было страшно изуродованным, изо рта текла кровь. Расширенные глаза выражали безумие ужаса, отчаяние и мольбу одновременно.

- Кто ты? - спросил Дождь.

Тот не ответил. По грязным щекам текли слезы.

Пошатываясь от звона цепей Артемий приблизился к узнику, опустился на колени, и положив ладони ему на плечи заглянув в глаза. Разочарование пожирало плоть, и страх ликовал у порога преисподней.

Воля Странника проникла в самую сущность страха, обхватила железной хваткой и выдернула наружу вместе с воплем и клекотом пустого рта. Человек обмяк и расслабился.

Веки закрылись, прогоняя отравленное сознание в пространстве покоя.

- Отдохни, мальчик, - прошептал Дождь - Завтра тяжелый день. Дай Бог встретить тебе его с легкой душой и крепким сердцем.

...

........................................................................................................

- Хочешь, я подарю тебе подарок?

Артемий приподнял голову. Человек плотного сложения в дорогой одежде стоял в углу камеры. Черные веселые глаза его улыбались.

- Хороший, или так себе?

- Все зависит от твоего отношения. - Человек склонил голову набок.

Артемий уселся на полу, потянулся, протяжно с удовольствием зевнул.

- Валяй, дари.

- Готов?

- Готов.

- Протяни руку.

Человек подошел к Артемию и положил в раскрытую ладонь крохотного голубя сложенного из клочка папироской бумаги.

- Что это? - Спросил Дождь

- Это ты.

- Ну и что?

- Пойду на него.

Артемий дунул на бумажную игрушку и голубь полетел, причем не слетел кувырком с руки под давлением воздуха, а именно полетел, опираясь маленькими крылышками о воздух.

Голубь облетел вокруг Странника и мягко приземлился на ту же ладонь.

- Спасибо.

- Пожалуйста, - ответил человек улыбаясь. - Знаешь, какая тебе него польза.

- Не знаю.

- Завтра тебя поведут на казнь. Ты готов к смерти.

Артемий пожал плечами.

- Насчет смерти вопрос сложноватый, я еще не пробовал умирать, а вот к боли я, кажется, уже подготовился. Даже потренировался.

- Вырази свою волю, пусть даже последнюю...

- Ну почему последнюю?

- Не перебивай. Вырази свою волю одним словом и напиши это слово на крыле голубя. Пусть в этом слове будет твое спасение. Подуй на него и позволь лететь свободно. Он сам найдет того, кто сможет тебе помочь.

- Ты считаешь, это сработает.

- А ты попробуй.

Обмакнув соломинку в рану на груди, Странник вывел заветное слово на крыле бумажной игрушки собственной кровью.

- Теперь подуй, - человек приподнял лохматую бровь.

Голубь полетел к оконцу. Он легко проскользнул сквозь прутья решетки и исчез из виду.

- Ну вот, дело сделано. Теперь мне пора. - Странный человек сделал прощальный жест.

- Кто ты? - спросил его Артемий.

- Я... меня уже нет. Человек шагнул в камень стены.

...

...............................................................................................

Слабое сердце, замри и прислушайся.

Темные крылья накрыли Призрачный Город.

Слышишь шорох шагов за пеленой осознания?

Чувствуешь свежесть ухода?

Ты намерен предать свою тайну?

Где-то каркает полночь.

Не проклинай ее вороньего голоса.

Она молится о спасении.

Подари ей свой страх и опасение.

Кто виноват, что она питается такой пищей.

Вдохни ночь полной грудью.

Пусть она потрогает сердце и полижет печень.

Ведь именно о твоем спасении молится ночь.

Призрачный Город, Чужой Город, Город Смерти.

Вместе с Утром ты уйдешь из него.

Может быть, ты вернешся, может быть нет.

К чему тебе знать.

Ты никогда не пожалеешь об этом.

........................ .................................................................

За час до рассвета он вышел на Площадь Свершения, в тяжелых цепях и с угасающим сердцем.

Небо сыпало снегом.

............................................................................................

Долгожданный первый снег. Праздник чистоты и свежести.

Несмотря на столь раннее утро, множество людей собралось на площадь. Кровавые зрелища притягивают любителей сострадать и охотников восторгаться героическими мучениями.

Стражники, размахивая алебардами, расчищали дорогу к месту казни.

Артемий шагал, позвякивая цепями с невозмутимым лицом и улыбкой, горящей внутри, заполняющей внутренний мир без остатка, и выплескивающейся через глаза золотистыми искорками. Он дышал глазами и сердцем, вдыхал все, что находилось вокруг него, возвращая тепло и радость присутствия. Он играл и играл искренне, будучи хозяином этого непостижимо-изумительного проявления самого себя. Живя легко и свободно, Артемий собирался умереть точно так же. Хотя веры в собственное умирание не было ни на грош. Ему не зачем разыгрывать из себя героя или борца за истину. Парить над всем этим и парить внутри всего этого, быть за всем этим, и словно бы и не быть вовсе. Страдания от попыток и сама казнь являлось частью ЕГО игры. Он не жульничал, не передергивал и не заглядывал в чужие карты, при всем этом не являл собой жертву. Сам процесс вызывал в нем восторг и удовольствие.

Четверо здоровенных солдат держали концы цепей, чтобы колдун, который по слухам, умел леветировать, не сбежал в утренние небеса.

Ощущение мягкого холодного снега на босых ступнях, интерес зрителей... Артемию вдруг вспомнилось состязание на титул Сильнейшего...

Чистый воздух, тяжесть оков, боль в ранах, телесная слабость.

Неуверенность звенела где-то вдали. Словно что- то не так. Но так тихо, что даже не замечаешь, как иссякает великая сила.

Жадность до совершенства привела его сквозь страдания, ошибки, радость и откровения на собственный погребальный костер. Видно любая, даже самая возвышенная жадность приводит к казни. Страннику и дела нет до того, что он мог забыть о чем-то более важном. Сейчас его интересовала разгадка той страшной тайны, которая вершит судьбами слабых, и он шёл к ней на встречу.

Аккуратно уложенная вокруг каменного столба куча поленьев и хвороста вздымалась выше человеческого роста. Седовласый священник в траурных черных одеждах с молитвенником в руках ожидал осужденного.

- Смертный час пробил! Из множества путей две великие дороги открываются перед тобой. Взойти ли на небеса тебе или низвергнуться в преисподнюю зависит от выбора твоего, ибо все бренно, кроме Господа и души человеческой.

-Спасибо, отец Георгий,- тихо сказал Артемий,- я чувствовал, что встречусь с тобой еще раз. Помнишь ли ты меня?

Помню, брат,- еле слышно шевельнулись губы священника. Неисповедимы пути...

Это верно, то верно. Знаешь, вся эта толпа, похоже, считает... мне следует помолиться?

Может быть,- ответил отец Георгий.- Молитва- слово и крик заблудших, ты же оставался самим собой.

Но все- же я двигался в никуда,- пробормотал Странник, и чуть громче добавил,- Спасибо за поддержку святой отец. Уж очень больно заживо жариться в пекле.

Не оставляй надежды, Артем. Верь.

Нет, не хочу ждать. Думаю я прошел этот путь до конца.

Не торопись.

На глазах изумленной толпы отец Георгий обнял осужденного и, поцеловав в лоб, благословил.

Вот это уже неосторожно,- Артемий отстранился от священника. В его глазах сверкала благодарность.

- Плевать.

............................................................ ...................................

Холодная снежинка, блистая безупречностью, опустилась на ее руки и превратилась в крохотную капельку за мгновение восхищенного взгляда.

Она вскинула голову, с удовольствием ощущая, как снежинки тают в синеве глаз.

Ранний прохожий подумал о ее безумстве.

Она встряхнулась, разбросила золотистые волосы по упругим плечам, и разбавленные слезы потекли по ее улыбке через рубцы шрамов. Что- то шершавое коснулось щеки. К суетливой реальности вернулись парящие мысли.

Бумажный голубь сделал круг и, мягко спикировав, приземлился прямо в ее ладонь.

"Меч"

Сердце подпрыгнуло и судорожно забилось в предчувствии озарения.

- Леди,- позвал тихий надтреснутый голос.- Леди, обернитесь, обратите же на меня внимание.

Старец в черном плаще стоял, опираясь на посох шагах восьми от нее.

- Время пришло, девочка. Время наступает сейчас...

- Какое время?

- Твое, красавица.

- Не хорошо смеяться над внешностью.

- Твоя внешность светится изнутри сиянием далеких звезд.

- Я не понимаю...

- Дай сюда эту штучку,- старик указал на бумажного голубя. - Беги на Площадь Свершения. Там тебя ожидает твоя память.

- Память?

- Что ты все время повторяешь мои слова, как попугайская мамаша, или тебе нечего искать в этом городе?

Грусть ее глаз отразила сердце уверенности.

- Мне нужно спешить?

- Непременно. И дай Бог твоим ногам легкости. - Старец погладил бороду. - Подари Е М У ключ.

- Кому?

- Своему будущему...

Непонимание рвет на части заблудившийся разум.

- Где этот ключ?

- Не знаю, - пожал плечами старик, - наверное в твоих глазах, или в дыхании, или в сиянии звезд.

................................................ ................................

Память, память! Прочность засовов на дверях твоих не позволяет войти в твой мерцающий мир.

Стучись, бей, ломай и грызи. Не по зубам крепость. Жги огонь разума. Двери памяти безмолвны и не подвластны стихиям.

Что тебе остается, если знание о ключе к будущему, спрятанного в глубине Памяти, подмывает тебя к разрушению.

Ощущение потерянного, гложет слабое сердце и разрывает в клочья сильное.

Где ты? Как сумел ты утратить? Что было частью тебя? Неужели ты веришь, что, разрушив себя, ты найдешь пути к созиданию. Прочь от двери, глупец. Настоящее - единственное место, где хранят все ключи от всего. Ищи и копи силу. Трать ее бескорыстно. Ибо без силы нет будущего.

Нелепое повторение привычных обстоятельств.

Топтание на месте не жизнь в настоящем. Жизнь в настоящем это чувство парения во время прыжка в будущее. А пока почва терпит тяжесть твоих ступней, бери силу миров в обмен на искренность.

Только стремительный прыжок приносит легкость полета.

Чего же ты медлишь? Двигайся! Не бойся терять потерянное. Может быть оставленное позади, волшебным образом превратится в маяк, отмечающий верное направление движения.

Благодари закрытую Память, за необременительность и молчаливую мудрость. Сила Памяти - опыт. Ты уже взял его предостаточно. Ценность Памяти - потерянная тайна, которая откроется, едва твое намерение почувствует необходимость ее в мгновение настоящего бескорыстия.

........................................................................................................

И вновь гул голосов и рассыпь жаждущих крови очей. Видятся печальные взгляды, полные жалостливой гордыни. Глупость безразличного интереса. Черные, голубые, карие, зеленые глаза, чайного цвета, и цвета морской волны, и серые...

.................................................. ...

Если прошлое и настоящее сегодня стали ложью - шагай в будущее.

...............................................................................................

Спокойная отрешенность в мыслях стоящего на куче хвороста, прикованного к гранитному столбу, ожидающего встретить огонь, словно родного брата.

Редкие снежинки падают с утреннего неба на крыши домов, канавы, мощеные улицы и головы разбуженных суетой горожан.

Полный господин в пурпурной мантии звонко зачитывает пункты вины, осужденного на сожжение. Солдаты переминаются в нетерпении. Сырые кованные сапоги не привычны к новой зиме.

Светел и спокоен безмятежный разум под властью сосредоточенной готовности к неизбежному. Он улыбается. Побежденный ужас умчался в неведомые дали трепещущих мыслей. В Здесь и Сейчас только молчание и гора отражений в зеркале присутствия. Миллиарды миров и жизней за всем этим. Могущество святости и оборванный поиск.

Маленькая синица села на плечо Странника и, звонко чирикая, заглянула блестящими глазками в глаза человека. Но человека не было и в помине. Птичка взмахнула крылышками и перелетела на карниз ближайшего дома, где расположилась стая ее сородичей.

Хрустя молодым снегом, палач с факелом приблизился к Столбу Правосудия. Он споткнулся о валявшееся палено и уронил палку, обмотанную пропитанной нефтью паклей, в не успевшую замерзнуть лужу грязной воды. Шипение гаснущего огня заставило содрогнуться спокойствие. Зеркала треснули и осыпались под ноги озябших вселенных.

Он встретился с ее взглядом.

Сомнение двигает мир в обратную сторону.

Перед Артемием новая, неизвестная, незамеченная грань мира, осужденного на гибель. Мир приговоренный обычной усталостью, якобы за жадность и глупость, человеком жадным и глупым, позабывшем о Цели. Он сильный и спокойный стоит и наслаждается утренним воздухом, предвкушая рождение. Ибо через мгновение, вспыхнувший огонь заставит рухнуть реальность миллиардов судеб. Это случится по его воле.

И ужас вернулся!

Артемий дернулся, железо цепей плотнее врезалось в тело. Словно вгрызалось в ослабевшую духом плоть виноватого грешника. Глазами по сторонам - братья испарились и сгинули. Дети дышат его страхом.

Палач поправился, взял новый факел и неспешно, с удовольствием, разжигал костер очищения.

Думаешь, пришло самое время? - проскрипел на ухо страннику полузабытый голос.

-Огонь!

Он находился рядом с Артемием, в одежде шута. Старческое лицо покрывал слой красного грима. Его вряд ли видели зрители казни.

Как тебе навороченная гордыней куча лжи, которая вот-вот вспыхнет и поглотит великий свет сердца? Или уже пошел?..

Дождь не ответил.

Где твое Здесь и Сейчас, мальчик? Я вижу лишь прошлое.

Прошлое - это то чего у нас не было никогда...

Верно,- шут качнул колпаком, бубенцы рассмеялись злорадно и глухо.- И настоящее так же. Истина находится в одном мгновении в будущее.

Языки пламени подбирались к ногам Артемия. Дым перехватывал дыхание.

-Помоги,- прошептали пересохшие губы.

Старик рассмеялся.

-Кому?

-Мне.

-Кто ты?

-Меня больше нет...

-Ну что же, и прошлое, и настоящее сегодня стали обманом. Шагай в будущее!

И протянул Артемию меч Сфинкса.

Странник виновато вздохнул, шевельнул закованными руками. Огненный скоморох ударил мечом по цепям.

-Теперь все в порядке?

-В порядке,- ответил Артемий, беря меч.

Сила и мощь вернулись к нему, он разметал дымящиеся головни и двинулся на толпу. Кто-то ахнул, а кто-то схватился за сердце. Зрелище, сходящего с костра могучего война, с неизвестно откуда появившимся волшебным мечом, по зубам не каждому. Стражники, те, что смелее прочих, пытались остановить Артемия. Их оказалось всего четверо. Он выбил оружие из рук и оглушил их, ударяя мечом пламя.

Гробовое молчание явилось на эту драму.

Толпа расступилась.

................................................................................................

Он видел глазами сердца ту, что обошла в поисках друга сотни миров. Он не надеялся и не искал оправданий. Просто взял ее руку и приник к ней губами.

Она молчала и он не сказал ни слова.

Она парила в просторах свободного духа, радуясь пройденным путям, концу разлуки и обретенной памяти.

..................................................................................................

Я видел все, хотя и явился на эту драму последним. Прекрасный рыцарь и женщина неземной красоты, бьющей лучами света, которым не препятствие рубцы и шрамы, шагали прочь с площади Свершения, словно покидая наскучивший театр.

Царь, превозмогший, наконец потрясение непредсказуемостью неожиданного, поднялся с роскошного кресла в ложе, и крикнул испуганным вельможам.

- Корабль! Корабль в гавань, глупцы, мой любимый корабль!

И тихо пробормотал самому себе:

- Наконец-то я это увидел.

Придворные недоуменно переглядывались и качали головами, выражая непонимание. Государь великих земель подозвал к себе нового начальника стражи. Спустя несколько минут эскорт из двадцати гвардейцев следовал за уходящими странниками. Солдаты проводили их до самой пристани.

Там я и догнал их, где они немного замешкались, словно специально ожидая кого-то. Как я понял через минуту - меня.

Артемий пожал мне руки и похлопал по плечу.

- Досвидания, сынок,- сказал он улыбаясь.- Спасибо тебе.

- За что?

- За то, что мы встретились.

Лирри обняла меня и некоторое время стояла, прижавшись лицом к моей щеке. Она плакала.

- Досвидания, -прошептала она мне на ухо.

Деревянный трап шлепнулся у самых наших ног. Дождь и Лирри, отвернулись от меня и взошли на корабль. Они не просили извинений, не кричали прощальных слов и не махали руками. Молча смотрели они на меня и удаляющийся Город. Их улыбки светились счастьем.

..................................................................................................

Счастлив, встретивший своих родителей, после загадочной разлуки, полной свободных поисков. Счастлив, восхищающийся отцом и благоговеющей перед матерью. Огромная удача встретить совершенство и, ощутив его кровь в своих жилах, не опуститься до почитания и служения ему. Радость в любви и радость в уходе, ибо, только расставаясь, можно надеется на долгожданную встречу настоящего равенства. Разве есть сожаление в сердце, постигшем разнообразие путей единения? И не будет ли глупостью считать собственную тропу предательским убеганием? Прозябание в обществе себе подобных, постыдно искренности свободного духа. Ибо подобие источник рабства и затухания.

Пройдет еще много лет и зим, прежде чем мой собственный корабль достигнет той волшебной дали, в которую отправились Дождь и Лирри. Моей родины.

Возможно, моя теперешняя страна исполнится волшебства и прелести и надобность в путешествии отпадет. Мир еще враждебен и дик, я же не имею другого оружия кроме отточенного волей меча разума. Я должен ответить за все, надеюсь, судьба отправит меня на испытание любовью.

Крохотная искра, сверкающая в сердце обернется неудержимым огнем, и дай Бог, что бы это было не пламя костра казни.

Я говорю, спасибо! Никому в отдельности и всему сразу. Просто спасибо и все. Потому, что слишком большая благодарность может стать лицемерием или поклонением.

Кто-то уходит, но еще вопрос, кто от кого отодвигается благодаря такому движению.

Нет жизни вне красоты, и красота вершит созидание. А разрушения просто не существует. И все находится внутри веры.

Я отворачиваюсь и иду в Город. Туда, куда меня занесло однажды, откуда я бежал и куда я пришел вновь. Мне еще есть над, чем поработать. Объятья осторожны и исполнены нежности, что бы в восторге не лишить кого ни будь жизни от чрезмерного прижимания к сердцу.

И всё во мне.

Я сам по себе, сам в себе, и сам среди себя самого. Может быть, меня даже не существует.

Отрадно... отрадно и сладостно осознавать теплоту и опеку тех, кто еще, не будучи тобой, был твоим учителем, отцом, матерью или братом. С кем ты встретился вовремя и с кем ты так вовремя расстаешся.

..............................................................................................

[email protected]