Малов Михаил Юрьевич : другие произведения.

Любить Украину, или Волога серветка для взуття

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Почти путевые заметки


  
  
   Любить Украину, или Волога серветка для взуття.
  
   Почти путевые заметки
  
   Моя жена украинка, как говорится, по паспорту. По тому советскому паспорту, где была графа "национальность". Родилась моя будущая супруга в Горьковской области (ныне Нижегородская область РФ), несколько дошкольных лет прожила у русскоговорящих киевских бабушек и дедушек. Украинского языка она не знает и украинской культурой особо не интересуется, разве что борщ любит больше щей, лакомится иногда голубцами и варениками, и уверена, что украинское сало из нежного свиного подчревка, привозимое или присылаемое киевскими родственниками гораздо вкуснее покупаемого на ближайшем рынке. На счет сала не могу не согласиться.
   Родители жены родом из Киева, и в пятом пункте обязательной советской анкеты писали "украинка" и "украинец". Теща росла там, где служил и жил её отец, офицер-артиллерист: на Дальнем востоке, в Севастополе, в столице УССР. Тесть мальчишкой пережил немецкую оккупацию, учился в Киеве и Харькове, а потом нес воинскую службу в Белоруссии, в Тюменской и Горьковской областях, в Казахстане, и даже в Восточной Европе, а когда вышел в отставку, остался жить в Ленинграде.
   Тестю украинский язык преподавали в школе, теща "рiдну мову" никогда не изучала. В речи моих родственников слышится мягкое южное "гэ", изредка проскальзывает суржик: "я скучаю за тебя" или "цаца" в значении красавица.
   Сам я русский и гражданин России. Наша дочь, когда была маленькой, на вопросы родственников о своей национальности хитровато отвечала: "Я русский полухохол".
   Для тех, кто не жил в СССР, замечу, что в биографиях моих родственников нет ничего исключительного. Отечественная история решительно перемещала людей и перемешивала народы на просторах российской и советской империи.
   Русский, украинец, белорус были отчасти обозначениями географическими, как москвич, ленинградец, киевлянин, уралец и сибиряк, северянин и южанин. А различия между восточными славянами представлялись несущественными, по крайней мере, по сравнению с различиями между русскими и многими другими народами Российской Федерации или бывших республик Советского Союза. Так мне казалось. Тогда казалось.
  
   Мой личный опыт общения с Украиной был скудным. Ещё в советские времена на летних школьных каникулах вместе c одноклассниками собирал фрукты в совхозных садах под Одессой. Помнится густой борщ из полевой кухни и большие куски белого пшеничного хлеба, и какая-то физиологическая тоска по хлебу черному ржаному. Одесса запечатлелась в памяти городом с собственным колоритом, морской душой, с южным акцентом, и не только украинским.
   Были мы и в Крыму уже после "незалежности", в середине 90-х. Там из специфически украинского было только отсутствие уличного электрического освещения по вечерам и ночам, да гротескные пузатые дядьки на пляже с опереточными чубами и усами, и в патриотичных "жовто-блакитных" плавках. Уличные торговцы ещё охотно принимали к оплате русские рубли и американские доллары, но могли обидеться, если приезжие называли местную валюту "хохлобаксами".
   А в Киеве вот не был, а хотелось побывать. Древняя Русь, Киев - мать городов русских, "откуда есть пошла Русская земля", и всё такое. Хотелось прикоснуться к корням и истокам. И тесть всегда повторял: "О! Киев - красивейший город в мире!" Но я резонно полагал, что в этом восклицании не мало от ностальгии по юности, по родному дому с садом на Подоле.
   Жене много лет мечталось предстать перед многочисленной киевской роднёй в обрамлении мужа и дочки.
  
   В общем, летом 2008 оранжевого, ющенковского, года мы собрались и поехали.
   То, что вы прочитаете далее, основано на кратких путевых заметках, сделанных тогда же. Как сказал поэт: " Я ловлю в далеком отголоске, что случится на моём веку".
   Железнодорожный состав, отправлявшийся с Витебского вокзала Санкт-Петербурга, был киевского формирования. Поезд давно знакомый - не единожды встречали и провожали родственников, получали посылки и гостинцы. Обыкновенный такой вагон, советского образца, привычный с самых ранних детских времен. Но меню незамысловатого ж/д буфета - пиво, лимонад, печенье - было на украинском языке, а цены указаны только в гривнах. Вместе с постельным бельем выдали традиционный гигиенический набор - все надписи на украинском, без дублирования на русской, английский или другой язык. Хотя поезд вроде бы международный. Особое внимание привлек желтый пакетик с синей надписью "волога серветка для взуття". Характер упаковки и предыдущий опыт подсказывал, что это должна быть дезинфицирующая салфетка. Доморощенная сравнительная филология склоняла к аналогичным выводам. "Вологая" - скорее всего, влажная; волога - влага, одно "о" потерялось, другое "о" превратилось в "а". "Серветка" - наверное, салфетка; серветка, сервировка, сервис, т.е. обслуживание, по смыслу даже правильнее, чем непонятно откуда взявшаяся "салфетка".
   Но вот что такое "взуття"? Никаких схожих морфем в моем словарном запасе я не обнаружил. И воспользоваться предлагаемым сервисом не решился, на всякий случай.
   Тогда это языковое недоразумение показалось мне забавным казусом. Как и рулон туалетной бумаги, свернутый плотно, без картонной трубки посередине, так что нанизать его на стандартный бумагодержатель в вагонном туалете было невозможно. Серые рулоны стояли на полочке, размокая от разбрызганной воды и приходя в негодность. Странная экономия получалась.
   Въезд на Украину дозволялся по внутреннему российскому паспорту, но помятуя о том, как на заре "незалежности" украинский пограничник влепил самостийный штамп в тещино удостоверение личности, тем самым приведя его в бюрократическую непригодность, требующую замены документа, мы предъявили стражам государственных рубежей наши загранпаспорта. Там же на границе нам выдали анкетки иммиграционной карточки для заполнения и возврата при выезде за пределы Украины. "Iммiграцiйна картка" - половинка писчего листа (формат А5), сложенная вдвое, с текстом, напечатанным с обеих сторон мельчайшим шрифтом. Правила заполнения присутствовали в русском варианте, но параграфы опросника были обозначены на двух языках: украинском и английском. Я опять дивился мелодике певучей украинской речи: "прiзвище", "громадянство", "стать / sex"), "мета прибуття", "N транспортного засобу (рейсу)". Смысл же родственной славянской грамоты приходилось уточнять по английскому тексту.
   - А заполнять по-русски можно? - спросил я у пограничника.
   - Да, заполняйте по-русски.
   Я начал бубнить:
   - Может быть, лучше написать по-английски.
   Жена пихнула меня локтем:
   - Не зли их.
  
   Различия в языках - это первое на что обращаешь внимание. Хотя интерес, конечно, простирался гораздо глубже. Мне хотелось понять, в чём же кроется украинская идентичность, ведущая к "незалежности" и "самостийности", самоуверенному "Украина це Европа", а не москальское варварство.
   И всё время нашего пребывания в Киеве я обостренно чувствовал едва заметное или нарочито подчеркиваемое отличие украинского от русского, и бросающееся в глаза отличие украинского от того, что видел в европейских и иных государствах.
   Взгляд стороннего наблюдателя, впервые попавшего в незнакомую обстановку, остро примечает то, что местному обитателю кажется привычным, обыденным и абсолютно нормальным.
   В Киеве не оставляло ощущение некой раздвоенности, абсурдности языковой среды. Все вокруг говорили по-русски: дома, на улице, в магазинах, в транспорте, по сотовым телефонам. А вывески, указатели, официальные таблички и объявления были исключительно на украинском. Только на украинском - ценники в киосках и ларьках, даже в самых туристических местах. Понять какая начинка у пирожка на лотке можно было, лишь спросив у продавщицы.
   На купленных продуктах пояснительный текст о составе и свойствах, способе употребления был только на украинском языке. И это было не привычно, ибо на упаковках товаров, продаваемых в России, каких только алфавитов не встретишь, изучая можно стать полиглотом.
   Притом, едва ли не все частные объявления, расклеенные на столбах, стенах, дверях парадных, рукописные или распечатанные, были на русском языке. Я специально искал какой-нибудь листочек с украинским текстом, почти безуспешно.
   Пояснительные надписи на русском языке мы видели в музее "Софийского собора", они сохранились ещё с советских времен. Да ещё на вокзале об отправлении поездов в российском направлении объявляли и по-русски, а за стеклом киоска на платформе висело объявление для транзитных пассажиров: "Водки и сигарет нет".
   Дополнительный элемент сюрреализма вносило телевидение, где официальные лица говорили по-украински, а остальные как придётся. Даже в музыкальной передаче на развлекательном канале ведущий задавал вопросы только на украинском языке, а его собеседник - популярный украинский певец и шоу-мен - отвечал на чистейшем русском литературном языке. Запомнился документальный фильм, посвященный почтенному хореографу, создателю ансамбля украинского народного танца, молдаванину по происхождению, по-русски рассказывающему о своей жизни и долгом творческом пути, с украинскими субтитрами внизу экрана.
  
   Всё это отчетливо контрастировало с тем, что мы видели в других странах. На курортах Турции, Египта, Греции, чтобы привлечь русских туристов (кстати, и русскоговорящих), часто вывески магазинов продублированы на русском языке. Обычная картина для кафе и ресторанов - русский текст в меню. По всей Европе возле туристических достопримечательностей мы встречали рядом с названиями и пояснениями на основных европейских языках их русский вариант, и рекламные буклеты на русском языке.
   На экскурсионных теплоходиках, курсирующих по Сене в Париже, на шестой кнопке аудио-гида был русский текст (на 7-ой и 8-ой - уже что-то иероглифическое).
   Финны в приграничных районах строят огромные магазины, ориентированные в основном на приезжих из соседней страны, и нанимают русскоговорящий персонал. Люди ради бизнеса, чтоб казаться любезными и гостеприимными, не стесняются учить русские слова. Так было в Турции, когда в отеле мы оказались первой группой из России, а повар уже на следующий день с улыбкой повторял: супчик, мясо, рыба. В Риме, где официант охотно пользовался своим не хитрым словарным запасом: чай, кофе, вино, пиво. Пожилой фермер, продающий плоды своего хозяйства возле каталонского монастыря Монтсеррат, не поленился выучить необходимый для общения с туристами словарный минимум: сыр, козий, овечий, коровий, мёд, вместе.
   В поездках по Европе, часто не наш посредственный английский помогал нам в коммуникации, а родной русский язык. В "Макдональдсе" на Кельнском железнодорожном вокзале при малейшем недопонимании из подсобки была вызвана девушка Оксана, которая и исполнила роль переводчика. В Любеке, в пивной на окраине города, мы долго пытались объясняться на английском, пока официантка не сообразила, что мы из России. Тут же на помощь был призван "Иван", убиравший со столиков посуду. К нашему удивлению русскоговорящий паренек не пил пива и не мог сказать, чем различаются 3 представленных в меню сорта, но остальной заказ был быстро оформлен. Кстати, после пива и рюмки шнапса взаимопонимание с официанткой установилось полное. На центральной улице Сан-Марино, поднимающейся в гору, чуть ли не в каждом магазинчике был русскоязычный продавец: "И евро берем, и рубли, и гривны. Нам всё равно домой надо отправлять".
   Очень часто в "дальнем зарубежье" в экскурсионных группах с русскоговорящим гидом собираются люди из бывшего СССР, и прибалты, и эмигрировавшие в Израиль евреи.
   Нравится это или не нравится, но русский язык выполняет функцию межнационального общения.
   Демонстративный отказ киевской власти от русского языка изумлял. Ведь двуязычие - не недостаток, не ущербность, это богатство. Любые твои знания уже помножены на два.
   Есть, например, у финнов два официальных языка: не только финский, но и шведский; они не смущаются своей бывшей подчиненности шведской короне.
  
   Гастрономические впечатления неотъемлемая часть любого познавательного путешествия. Национальная кухня - ходовой товар. Иногда сущая ерунда преподносится как что-то уникальное, экзотическое, непременно заслуживающее внимания. Знаменитый мальтийский кролик! Да на этом маленьком островке другой съедобной живности просто не водится.
   И в Киеве нам, естественно, хотелось попробовать чего-нибудь специфически украинского, национального. Например, хотелось угоститься варениками. Но это оказалось не так-то и просто. Мы нашли это блюдо только в маленьком кафе на пляже, на Трухановом острове, посредине Днепра. Остров и пляж в центре города - это здорово! А вареники оказались замороженными заводскими полуфабрикатами, плохо разогретыми в микроволновой печи.
   Родственники пригласили нас посидеть в ресторане, и были озадачены, когда мы отказались идти в глобалистские суши-бары и стейк-хаузы. После взятой до следующего дня паузы был найден ресторан закарпатской и украинской кухни. Обслуживали нас молоденькие, лет по 17, девчина и парубок в вышиванках. Вот они единственные совсем не говорили по-русски, и заказ мы делали через переводчика, родственницу Лену.
  
   Какие-то зарисовки с натуры, казавшиеся почти случайными, нынче окрасились тревожной тональностью или не представимы в сегодняшнем Киеве.
   Стояли на холме над площадью Независимости (она же - майдан Незалежности), подходит девочка лет десяти:
   - Вы не знаете, где здесь кинотеатр?
   - Не знаем, мы приезжие.
   - Вы, как и мы, издалека, из Харькова?
   В Киево-Печерской лавре огромное количество даже не туристов - паломников. Целые автобусы женщин в длинных юбках, скромных кофточках и платочках. Два батюшки, высокие, здоровенные, в рясах до земли, один - в черной, другой - в серой. Длинные волосы, кучерявые бороды, и ...солнцезащитные очки. Подошли к новенькой "ладе", достали из багажника по двухлитровой бутылке кока-колы и пьют из горла.
   В церковной лавке женщина выбирала иконку: "Мне бы не очень дорогую, я сюда издалека приехала, из России".
   В те дни отмечалось 1020-летие крещения Руси. Ждали прибытия Патриарха Московского. Через город, от лавры к Софийской площади, шли люди крестным ходом с иконами, хоругвями, с плакатом "Россия, Украина, Беларусь - это всё святая Русь".
  
   Возле Михайловского Златоверхого собора памятный знак трагедии голодомора. Рядом стенды с фотографиями и комментариями к ним, текст на украинском и английском. Написали бы и по-русски, мы бы поняли содержание точнее, может быть, глубже задумались и устыдились.
   Про голодомор у меня есть своя история.
   У моего деда было пять сестер и два брата, а родом они были из Костромской губернии, из села Черная Заводь. Село было большое, сотни дворов, а земли мало. На полях выращивали исключительно картофель, который отправляли на ближайший паточный завод. С огородами справлялись женщины и подростки. Мужики зарабатывали отхожим промыслом, по весне отправляясь в стольный Санкт-Петербург на стройки, малярами и штукатурами. Жених дедушкиной сестры Анны был пришлый. У него даже дома своего в селе не было, жил он с матерью в бане, за что прозвали их "банные". Община землю под строительство дома не давала. Когда в 30-х годах заявились в село вербовщики и предложили ехать на Украину, несколько семей согласились. В том числе и Анна с молодым мужем. Ехали со своими пожитками, с картошкой, с коровой. В дороге вагон со скотиной сгорел. На месте переселенцам выделили новых коров, выдали по 20 кг муки. Поселили в опустевшие дома. А местные жители все не умерли, бродили голодные в ветхой одежонке по округе. Бабушка Анна рассказывала. Созвали переселенцев на общее собрание, а местные выставили рамы в хатах и обчистили всё. Бежим, а они обессиленные убежать от нас не могут. Голод был такой, что живые вырезали ляжки у мертвых и ели. Вместо того чтоб накормить местных, привезли нас. Скоро мы поняли, что житья здесь не будет, надо уезжать. А на ближайшую железнодорожную станцию не сунешься. Корову тайно продали, наняли подводу в чужом колхозе, чтоб вывезли нас в другую область. Всё бросили, в ночи уехали. А у меня ещё дизентерия началась. Ох, и намаялись, чудом ноги унесли. Прибыли мы на Украину в январе, а в мае уже домой подались.
  
   В облике Киева для меня не было ничего разительно необычного. До Софии Киевской видел Софию Новгородскую. Ученые считают, что оба храм возводила одна и та же дружина (строительная артель). В Андреевской церкви легко узнавался знакомый по петербургскому Смольному собору архитектурный почерк Бартоломео Растрелли. Крещатик очень смахивал на московскую купеческую Тверскую. "Сталинки" и "хрущевки", как и по всей нашей бывшей стране, навевали унынье казенщины и казармы. Крикливые и выпирающие наглой безвкусицей постройки новейших времен ничем ни отличались от новорусской пошлой роскоши. Глядя на всаженный посреди исторической застройки небоскреб или особняк, я вопрошал у родственников:
   - Наши так строят, потому что нефть и газ воруют. А ваши-то что воруют?
   Внятного и убедительного ответа я тогда не получил.
  
   В 2008 г. было уже как-то дискомфортно русскому человеку на украинской земле, но невозможно было представить, что так стремительно будет расти стена взаимного непонимания, неприятия, вражды.
   И сейчас я не могу понять, почему у людей, думающих на русском языке, разговаривающих на нем со своими женами и детьми, и между собой в приватной обстановке, проявляется столько ненависти к России, не к путинскому или сталинскому режиму, а ко всей многовековой общей истории и культуре. Хотя, чему удивляться, было и такое не раз: братоубийство (вот даже термин устойчивый есть), усобица, смута, гражданская война.
   В Киеве на многих улицах встречались растяжки с надписью "Любiть Украiну!" Я не знал, что эти слова отсылают к стихотворению Владимира Сосюры. Для русского уха в этой фразе было что-то не точное. Приказ любить Родину? Как в армейском анекдоте: "Я научу вас Родину любить! Будете у меня думать строем и плац ломиком подметать"? А может быть, в этих словах есть оттенок раздумчивого сомнения. Любовь к родине - естественна и органична, если её нет, что-то неладно в человеке или (и) государстве.
   Любить Украину, нелепо и гонористо враждующую с Россией, с русским языком, с общей историей (какой бы трагичной она не была) совсем не хотелось и не хочется.
   Киевляне мне подсказали, что "взуття" - это "обувь". Желтый, не вскрытый, пакетик с синей надписью "волога серветка для взуття" я почему-то храню до сих пор.
  
   Апрель 2016 г.
  
  
   Этот текст с картинками (фото) по адресу http://mih-mal.livejournal.com/7168.html

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"