Маргианов Кирилл Ярославович : другие произведения.

Тринадцатилетний Генерал

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Пацан одиннадцати лет получает наследство в несколько миллионов евро. Он решает создать спецслужбу из подростков. Но власти решают, что я становлюсь опасным, и отдают приказ ликвидировать генерал-полковника Маргианова, коим являлся маленький миллионер, и его окружение. Мы все уходим в подполье, а через некоторое время приходим к власти, и создаём из руин России великую Империю... Приснится же такое!!!

   Кирилл Маргианов
  
  
   Мазуниной Карине посвящаю.
  
  
   КРАСНЫЙ ОРЛЁНОК... или Тринадцатилетний Генерал. Необыкновенные дела обыкновенных мальчишек.
  
   "Выжигать скверну калёным железом...здесь..." - (из разговора Кальтенбруннера с генералом Крюгером. Юлиан Семёнов, "Семнадцать мгновений весны")
  
   "Дежа Вю" или "Приснится же такое..."
  
   Пусть обязательно допоёт всю песню до конца... (Козюльский, "Ширли - Мырли".)
  
   Всякое совпадение названий, имён и событий с реальными - абсолютно случайно, однако у многих действующих лиц, и событий книги есть реальные прототипы.
  
  
  
  
   Часть 1 Великая идея.
  
  
   Глава I. Звон монет.
  
   Я - самый обыкновенный пацан, одиннадцати лет, абсолютно серая личность, кроме того, что я могу нахамить, и поставить на место кого угодно, если захочу. Внешность же моя, тоже самая обыкновенная: рост 140, длинная шея, короткие русые волосы, чуть смуглая кожа, довольно мускулистое тело, но живот есть, не очень толстый, но всё-таки. Но всё же есть у меня три небольшие "особые приметы": длинный шрам на щеке, маленький шрамчик углом на голове, практически незаметный под волосами, и, конечно же, длинные-длинные ресницы. Кроме этого есть незаурядная сила, неплохое владение рукопашным боем, изрядные врательные способности, вполне приличное здоровье (если не считать астигматизм и последнею стадию плоскостопия). Характер отходчивый, умею по желанию отключать инстинкты самосохранения, страх, и прочую чепуху. Много знаю, хотя знания мои большей частью не из школьной программы. В общем, не такая уж и серая, получается, личность.
  
   Итак:
  
   ...Я сидел за компьютером и читал книжку про Таньку Гроттер.
   - Пим-пам, пим-пам.- зазвенел звонок.
   Я нехотя попёрся открывать. Отворив первую дверь, и глянул в глазок второй - стальной, оббитой деревом: там стояла почтовиха. Открыл.
   - Привет малец! Мне нужен Кирилл Маргианов.
   - Допустим это я, - "Наверно, снова приглашение в библиотеку", - не сильно дружелюбно сказал я.
   - Ты? А не врёшь? А ну родителей позови, живо!
   Я молча достал из заднего кармана джинсов удостоверение ФСБ, напечатанное на принтере и сослужившее мне не однажды хорошую службу.
   Технология проста как табуретка. Разворот я скопировал у знакомого чекиста, и часок поколдовав за компом, получил готовый бланк удостоверения офицера Федеральной Службы Безопасности. Разумеется, я не забыл вставить в уголке напечатанный крошечными буковками текст: "удостоверение не настоящее, предназначено для игры". На всякий случай, сохранив это произведение компьютерного искусства в памяти машины, я распечатал свои труды на цветном принтере, после чего вписал каллиграфическим почерком свои данные. Должность я себе выбрал оперуполномоченного третьего детского отдела специального назначения, присвоив себе право на хранение и ношение холодного и огнестрельного оружия. Для большей убедительности пришлось подделать подпись какого-то полковника Шилова. Получившийся бланк наклеил сначала на лист бумаги, а затем на лист тонкого картона, заранее обклеенного снаружи алым коленкором с прорисованными под трафарет буквами ФСБ. Результат превзошёл все ожидания - удостоверение работало безотказно!
   Нахальная тётка долго изучала документ, несколько раз перечитав текст об оружии, после чего признала, что я могу оказаться вооружённым и очень опасным. Но на самое важное - на надпись о "ненастоящести" удостоверения, она, разумеется, внимания не обратила, поскольку она (надпись) была напечатана светло-жёлтыми буковками микроскопических размеров.
   - Вам письмо из Москвы, вот здесь распишитесь, пожалуйста, - сказала она, несколько изменившись в лице и в тоне. У неё хватило ума не хамить офицеру Федеральной Службы Безопасности. Почтовиха дала мне ручку и указала на одну из клеточек.
   Сгорая от любопытства, и непонимания, я расписался.
   Закрыв за ней дверь, стал внимательно изучать конверт. В графе "от кого" я увидел незнакомую фамилию и удивился: Сергей Николаевич Январов среди моих знакомых не числился. Однако, едва взглянув на адрес, я сразу вспомнил всё: год с лишним тому назад мы с отцом остановились в Москве у дяди моей бабушки по маминой линии, на Рублёвке. Его действительно звали дядей Серёжей - это в моей памяти застряло прочно. Старик был ещё тот, изрядно за восемьдесят, но довольно бодрый и с хорошей памятью, к тому же он был непредсказуемым человеком. Он страдал полным набором старческих болячек, отягощённых огромной любовью к французскому коньяку, шотландскому виски и особенно - к русской водке. Но, не смотря ни на что, старикан вызывал у меня неподдельное уважение: прошёл всю войну от подмосковных Химок до лестницы третьего этажа Рейхстага, где его подобрали контуженным уже после окончания штурма.
   Я почесал в затылке, взял ножницы, и, посмотрев на свет, обрезал конверт по левому краю.
   Мой родственничек писал:
  
   "Здравствуй, Кирилл!
   Думаю, ты помнишь о моём преклонном возрасте. Так вот. Сегодня мне стало совсем плохо. Я практически уверен, - последние часы доживаю. А когда ты с отцом ко мне приезжал, ты мне очень понравился. И думаю, что ты с отцом, правильно поступишь с пластиковой картой, на которой сумма, которая тебе скорее всего понравится. И ещё, у меня к тебе ещё один подарочек, только он скорее не тебе, а папане твоему: на мою квартиру на Рублёвке я оформил договор дарения, отцу твоему осталось только подписать. Ключи я послал в отдельной бандероли, вместе с пластиковой карточкой, бумагами, и прочей "магулатурой""....
  
   "Ни фига себе, такой старикан, а читал Гроттершу, ведь это слово из арсенала моего любимого писателя", - подумал я и решил глянуть в почтовый ящик. Жил на втором этаже, а потому идти было недалече. Так и есть: уведомление. Сунув бумажку в карман спортивных штанов, я поднялся в квартиру и вернулся к письму.
  
   "... , ты её сможешь скоро получить.
   Истинно твой, дядя Серёжа". 14.05.04г.
  
  
   "Какая почта была, такая и осталась!" - со вздохом подумал я. - "Десять дней шло письмо!"
  
   * * *
  
   Когда папа встал, я показал ему письмо. Прочитав его несколько раз, он спросил:
   - Где бандероль?
   - В двадцать втором отделении связи. Уведомление у тебя на столе. Я предлагаю: вы все сваливаете в Москву, а я один кантуюсь здесь до конца жизни.
   - А...
   - В придачу я дам вам десятую часть моих денег. Идёт? - Подумаю.
   - Тогда ешь, и иди, - только сначала купи кейс, желательно металлический и с кодовым замком. А далее - за наличными в банк. Да, кстати, вы только сразу не уезжайте. Мне надо, чтобы осуществить мою мечту, примерно полтора месяца. Ладно, ешь и иди.
   - Ты со мной?
   - Ага.
  
   * * *
  
   Через два часа к дому подъехало такси. Из него вылез папа с большим металлическим бэгом (bag). Только кейс к моему удивлению, оказался почти пустым: как объяснил отец, ТАКУЮ сумму в банке нужно заказывать за три дня. Пополнел чемодан только через три дня. К тому же отец не стал получать всю сумму сразу - опасно хранить дома без особенных предосторожностей. Через полтора месяца отец переехал в новую квартиру почти в центре города, а в старой, ставшей теперь моей, установили два потайных сейфа, вторую стальную дверь и очень хитрую сигнализацию. Сделали ещё кое-какие усовершенствования, позволяющие комфортно и безопасно жить. Половину денег отец перевёз на свою квартиру, где были ещё два таких же сейфа - для лучшей сохранности. Разумеется, доступ к этим сейфам у меня был свободным. Только после всего этого мы смогли передохнуть и реально оценить своё богатство: в наших сейфах лежало €2.900.000. Ещё почти столько же наличных, полученных от продажи "рублёвской" квартиры, хранилось в сейфе, арендуемом в одном из отделений Сбербанка. Такого количества денег не было ни у кого из рода Маргиановых никогда...
  
  
   Глава II Начало великого дела.
  
   Моей самой заветной мечтой вот уже несколько лет, было образовать силовую структуру, вроде милиции, только из моих сверстников, пацанов возрастом 9 - 14 лет. И вот, наконец, свершилось. Сейчас у меня появился реальный шанс мечты сделать былью.
   Мечта формировалась в течение всех моих одиннадцати лет, под влиянием книжек о пионерах-героях, дебильных американских фильмов про детей-шпионов, детских детективах серии "Чёрный котёнок", где преступления распутывают подростки моего возраста, вообще в будущем я собирался пойти в военное училище, и стать офицером мотострелковых, или, в крайнем случае, танковых или военно-морских войск. Конечно моей "голубой" мечтой всегда было попасть в спецназ ГРУ, но мечтать не вредно, а с моей последней стадией плоскостопия мне вообще могут дать "белый билет ", чего я боюсь больше бормашины дантиста.
   Тем временем, я сел за стол и стал думать, кого же мне взять в единственную и неповторимую службу.
   "Думаю, для начала хватит человек 6 - 8, включая меня. Из 112-ой школы... Баева Никитку, Олега Пикулева, далее... могут подойти Лёха Ососов. Правда, Лёха слабак, но ничего, научу и его чему-нибудь полезному, в конце концов, я ведь однажды замещал инструктора по рукопашному бою в военно-патриотическом клубе. Баб, вот думаю брать в дело или нет. Ведь это слабый пол.... Но тут мне вновь пришла в голову Карина, о которой я в последнее время думал, практически не переставая. Да, она может в физическом смысле гораздо больше, чем я. Я, на пример не могу с прыжка десять раз отжаться на указательном и среднем пальце левой руки. А больше девчонок, которые умеют драться нет". Конечно, это я подумал специально, но, как известно, себя не обманешь, нравилась мне Карина,... если не сказать больше.... Тем не менее, я уже сказал, на что она способна, это я сам лично видел на новогоднем вечере в этом году. По школе до сих пор ходит легенда, как она одним ударом кисти отшвырнула здоровенного девятиклассника, когда он на спор потрогал её за зад. Гимнастка она всегда гимнастка. Её многие называли Тигрицей, а я иногда называл Тигрёнком. Она мне всегда чем-то напоминала Багиру из старого детского мультика про Маугли. Но никому и в голову не приходило сравнить её с леопардом. Леопарды это не тигры, они чем-то хуже, не знаю чем, но хуже. Чем-то пошлее. Наверное потому, что леопард похож на гиену, а от гиены до шакала рукой подать. Да и Багира не совсем пантера, а скорее чёрная львица. И каждый раз разговаривая с ней, мне хотелось сказать не просто Тигрёнок, а МОЙ Тигрёнок. Но к сожалению, не имею права: в неё влюблены ВСЕ мальчишки класса, кроме Лёхи Ососова, сердце которого с детского сада было отдано другой нашей однокласснице, (которая, кстати тоже была красивой, но я с детства не любил блондинок), и Никиты Баева, о котором будет сказано ниже. Но к разговору о блондинках. За свою жизнь я НИ РАЗУ не влюбился в блондинку, хотя самых разных наваждений, от нескольких секунд до полугода, у меня было до хрена в кубе факториал. Кто учился в четвёртом классе, знает, что это значит, а кто не знает, пусть спросит у родителей. А поскольку поклонников у Кошки было четырнадцать (по числу мальчишек в классе, минус Лёха), и к тому могут быть и поклонники, мне не известные, то она меня не замечала. Прямо, как Катя Лоткова Баб-Ягуна (Кстати говоря, ни четверть бога, чего Дмитрий Емец явно не учёл в его общих и специальных магических способностях), но надеюсь, что заметит когда-нибудь, как того же Ягуна .
   К счастью, телефоны всех этих людей у меня были. Я позвонил каждому из них и сказал, мол, так и так, завтра к полудню ко мне подъедете, всё и обсудим.
   Через два дня все собрались в 12:10 (Лёха, как всегда опоздал). Вот они во всей своей красе:
   Низкий, черноволосый, курносый Лёха, который за две тысячи второй год занял чуть ли не третье место по "Контрстрайку" в клубе "Матрица" . Кроме всего прочего сын школьной химички.
   Высокий, худой кареглазый Никита Баев. Сказать нечего: ботаник, живёт в одной общаге с двумя нашими девчонками, с первого класса явно крутил роман с одной, а в четвёртом пришла другая его соседка, и он переключился на неё. Эта понимали все. Молча.
   Ну и Олег, низкий брюнет с большими карими глазами. В разгар бума с картонными фишками, он собрал их больше тысячи.
   Карина.... Ну, что сказать? Карина всегда Карина. Главная красавица пятого "В" класса с длинными каштановыми волосами и длиннющими ресницами (длинней моих) на огромных глазах. Грациозная как Кошка, сильная как Львица, гибкая как Змея, красивая как... как Карина, в общем. Ко всему прочему - не глупа, а то многие красавицы бывают лишь чуточку умнее табуретки. В итоге и получилась молодая Тигрица. По ней весь класс сходил с ума.
   Мы сели за стол на кухне, и я объяснил им политику партии.
   Никто не отказался от очень даже занятного предложения. Когда перестраховщик Олег кончил проявлять себя бараном, я предложил всем зарплату: три тысячи рублей в месяц. Сумма не маленькая для них, и не шибко большая для меня. А ещё на них произвело эффект то, что я сразу положил на стол авансом третью часть зарплаты. Хрустящие сотки (тысячные произвели бы меньше впечатления: она была бы одна, а всем нравится, когда денег МНОГО) произвели на всех впечатление, да и я, как друг хорошо повлиял на их положительный ответ.
   - А сейчас, - сказал я. - Мы отправимся в ближайшее ателье, и закажем там камуфляж. О'кей?
   - Пошли! - ответил за всех Лёха.
   - Тогда вперёд!
   Минут через двадцать мы были на месте. Посетителей, кроме нас, там не оказалось.
   Почти сразу нас заметила немолодая приёмщица заказов.
   - Вам чего, молодежь?
   - Хотим заказать камуфляжную униформу, состоящую из куртки, гимнастёрки, брюк, и чёрного, с красным орлом на верху, берета. На каждого по два комплекта. И ещё, у вас обувная мастерская есть?
   - Да.
   - Тогда ещё широкие кожаные ремни, и камуфляжные ботинки военного образца.
   - Кстати, малыши, а денежки у вас водятся для таких заказов?
   Я молча достал из нагрудного кармана рубашки от Версаче (так мне, по крайней мере, сказали в бутике ZERKALO, на Ленина, и я вдруг поверил им....) не сильно толстую, но достаточно внушительную пачку пятисоток, и шлёпнул ей по столу.
   - Хорошо. Иди в обмерочную.
   - Не, пускай ОНА идёт первая, - я толкнул вперёд Тигрёнка.
   - Как знаешь, - сказала она мне и повернулась к Карине. - Пошли!
   Как только они ушли, я сказал пацанам:
   - Решайте на БУ-ЦЫ-ФА , кто идёт после меня, - с этими словами, я сел рядом с журнальным столиком и взял номер какого-то журнала мод, и открыл страницу с анекдотами.
  
   Примерно через полчаса нас отпустили со словами:
   - Завтра в 19:30 всё будет готово. Вам это обойдётся в двадцать восемь тысяч семьсот двадцать....
   - Рублей? - перебил приёмщицу я.
   - Естественно, не монгольских же тугриков!
  
   Я заплатил две тысячи рублей аванса и сунул в карман квитанцию. Мы вышли на улицу.
   - Первого собираемся у меня.
   - О'кей!
   - Тогда покедова. А я тем временем займусь транспортом....
   - Каким это транспортом? - спросил Олег.
   - Силовик без мотора - не силовик. Что-нибудь придумаю.
   - Понял.
  
   ***
  
  
   На следующий день я с отцом поехал в автосалон и купил там четыре японских мопеда с цельнорезиновыми шинами, большим запасом топлива и высокой проходимостью (нам никак не улыбалось в самый нужный момент увязнуть по колено в грязи дворов города). Затем я отправил отца по оружейным магазинам, попросив его купить шесть травматических "макарычей" с кобурами, пару-тройку коробок патронов, десять пар наручников и несколько перцовых баллончиков. Заказал камеры наружного наблюдения и шесть мобильных телефонов NOKIА с функцией селекторной связи. На всякий случай я снабдил его "удостоверением начальника охраны" предприятия, которого не существовало в природе. Через неделю мы развесили, замаскировали и подключили камеры наружного наблюдения. Вечером я взял большую сумку, квитанцию и вызвал такси. Спустя ещё три часа, я был дома. Всё вместе вылетело, конечно, в большую копеечку, можно сказать огромную, но игра стоила свеч.
  
  
   Глава III. Первое задание или премьера прошла с успехом (фраза заимствована у Остапа Бендера, прошу прощения).
  
   1 июня, 12:00....
  
   На этот раз все пришли вовремя. Я вытащил из-под стола сумку, и по ярлычкам из ателье роздал одежду и обувь. Потом я вытащил из бокового кармана телефоны и оружие.
   - Пистолеты зарядить и поставить на предохранитель.
   - Без проблем! - мявкнул Лёха, и получил от меня щелбан за нарушение субординации.
   - По коням братва. Лёха! Тигрёнок едет в одиночку. Так мы избавим её от приставаний и домогательств с нашей стороны. Шютка! Ты едешь по Карпинского до рынка, вдоль трамвайной линии, там по Южной дамбе, едете к Пермской ярмарке, там ДВОРАМ до Дружбы и далее по обстановке. Хотя, в каждой шутке есть доля шутки. Никита и Олег присматривайте за ней, на всякий пожарный. Но на почтительном расстоянии, по вышеуказанной причине. Поскакали! Едете по Мотовилихе. Не оставлять не одного белого места. О'кей? Вперёд. Берите ключи от мопедов.
   Я роздал ключи, и мы всей оравой сбежали вниз, оставив моего папу за монитором (задействовать фирменные экраны не было никакой возможности: места просто не хватило бы, а так мы просто установили на мой комп "дрова", подсоединили радиостанцию шнуром, и всё стало О'кей). Через минуту на стоянке никого не было.
   Заведя весело фырчащую "HONDу", я выехал со двора. Прокатившись до угла Карпинки и проспекта Декабристов, я поехал вниз, до Шоссе Космонавтов и дальше по пути, по которому везли Гагарина с Байконура. Потом свернул к ЦУМу поехал по Ленина и его продолжениям до цирка, там свернул к площади Дружбы, дальше - на улицу Дружбы, проехал по Тургенева до КИМ, по КИМ я доехал до улицы Быстрых, опять же повернул на Инженерную с Инженерной - по Халтурина, как вдруг зазвонил телефон.
   - Всем, всем! В районе магазинчика "Клондайк" четыре пацана не шибко хорошо разговаривают с девчонкой. Двое уже вытащили ножи! Скорее ребята, а то проедете к израненному и мёртвому телу. Скорее!
   - Понял Пап! Еду! - ответил я.
   Ехать было недалеко: "Клондайк" был в середине улицы Дружбы. Полминуты спустя мы были на месте. Оставив мопед в кустах я знаком приказал Лёхе ждать, и в случае необходимости прикрыть беспорядочным огнём. Хорошо рассмотрев ситуацию, я увидел, что бандитов четверо: рыжий, альбинос, змей (у него на плече была выколота змея обвитая вокруг меча. Это значило, что он начал пить и воровать), и дебил. Последний был наркоманом, скорее всего вколовший себе не меньше двух доз за сегодняшний день, и именно поэтому я его так и окрестил. Всем лет по четырнадцать, их жертвой стала мелкая прыщавая девчонка лет десяти. У неё отбирали телефон, при чём я бы понял если б это был какой-нибудь новый, дорогой телефон, но у неё была труба выпуска 1995 года: siemens С 35. Бесшумно выйдя из-за кустов, я приставил холодное дуло пистолета к затылку ближайшего бандита.
   - Значит так, козлы, одно движение, и пуля в затылок каждому. Спокойно, без лишних движений разжимаете руки, и роняете оружие на землю после этого спокойно ложитесь на землю, и сцепляете руки на затылке.
   Четыре барана, видимо, ни разу ещё не были взяты таким образом. Один выхватил нож, и приставил лезвие к шее жертвы ограбления.
   - Того козла можешь убивать, не жалко, но если ты меня не отпустишь, я перережу горло этой ... . Глухо хлопнул выстрел. Рыжий выронил нож, взвыл и стал трясти окровавленной рукой, с явным переломом пальца. Двенадцати миллиметровый резиновый шарик срикошетил в стоящее рядом дерево, и отскочив, поскакал по тротуару.
   - Меткий выстрел, - похвалил я Лёху. - одевай на всех наручники.
   Но до наркомана, видимо, только сейчас дошло, что "кина не будет: электричество кончилось". Он ударил Лёху в пах, сшиб меня корпусом (что было не так-то просто, при моей подготовке и моих пятидесяти шести килограммах), и выбив пистолет побежал во двор, надеясь затеряться в бетонных джунглях Мотовилихи. За метр до того как он скрылся бы за поворотом, сзади я услышал тарахтение мопеда, и хлопок выстрела.
   Карина первой научилась стрелять на поражение... Правда пуля была на излёте, и на затылке у наркомана появилась всего лишь шишка с кулак размером.
   Они послушно легли на грязный, заплеванный, весь в окурках асфальт. Минуту спустя к нам подъехали остальные. Я помог встать Лехе, и едва удержал его от запинывания до смерти хмыря, который чуть не сделал один его орган из обычного, всмятку.
   - Куда его теперь? - полюбопытствовала Карина, улыбаясь одной из своих улыбок, .
   - К цирку, ментам. - ответил я.
   Через час, мы вышли от ментозавров. Как и предполагалось, нас оформили как свидетелей, оказавших помощь милиции, поблагодарили (кстати, весьма казёнными фразами) и выпроводили. И можно было надеяться, что скоро число "оказаний помощи милиции" возрастёт, фамилии примелькаются, по ментам и в народе пойдёт слух (который пошёл, хотя и весьма не бесплатно), авось куда-нибудь да придёт и нас заметят где-нибудь повыше этих двух тупых сержантов, и малограмотного дежурного следователя.
  
  
  
  
   Часть 2. Два года спустя.
  
   Глава IV. Пролог.
  
  
   Я сидел у себя в кабинете и чистил новенький ГШ - 18. На календаре было 25 мая 2006 года.
   С момента первого задания, прошёл год, одиннадцать месяцев и двадцать пять дней. После двух месяцев работы и сорока восьми арестованных хулиганов и бандитов меня притащили в "Башню Смерти" на Комсомольской площади, - так в нашем городе называют Управление внутренних дел. Начальник этого сердитого заведения расспросил меня обо всём. А ещё через две недели я внезапно получил приглашение от мэра города. После чего нас стали мотать по всяким инстанциям, раз пять нас возили в Москву. В конце концов нас оформили и объявили набор людей. И через четыре месяца мы все стали РЕАЛЬНОЙ организацией. Следовательно, у нас произошли крупные изменения:
   Во-первых. У нас появился телефон: 05.
   Во-вторых. Количество служащих стране увеличилось до 40 000 человек (со всей страны), из них 98% - мальчишки, не любит слабый пол эту работу. Там раз в год проводился набор, по пятьдесят человек с города. И меньше чем по семьдесят человек на место никогда не бывает. Да и вообще верна древняя истина: ПОЧТИ все бабы дуры, а умная баба - это редкость достойная Эрмитажа.
   В-третьих. Нам выделили здание, в котором при советской власти был научно - исследовательский институт голургии, в котором, до недавнего времени была куча всяких разных офисов, а ныне здание КОРа. Там разместились и наши лаборатории, по изготовлению разных психотропных веществ, которые следователи широко использовали на допросах, офисы командования, под зданием находились склады, гаражи и даже, колония для несовершенно летних.
   В-четвертых. У меня появились три заместителя первый - Лёха Ососов, второй - Никич Боев, а третий - Олег Пикулев, то есть люди, с которых началось история "Красного Орлёнка". И у всех зарплата 140.000, которые платит государство, у меня, в свою очередь зарплата 150.000.
   В-пятых - Я купил, и зарегистрировал на подставных лиц виллу, которая служила штабом для "Омеги" (см. ниже).
   В-шестых - За городом находились училища для курсантов нашей структуры. Нечто вроде суворовской школы. Там были и казармы, и школа-интернат. "Красный Орлёнок" стал как бы второй армией, что ли, а ментов вообще послали на фиг. Это хотя бы потому, что они не берут взятки: конкурс на поступления очень высокий, и там на честность делают такой же упор, какой на ум. Ребят отправляют и на границу и в спецоперации. Короче, они были везде, где взрослые. Дети пользовались даже большей привилегией: они воспринимают и армию, и войну как увлекательную игру. Правильно сказал Комбат из "операции Цвет нации". "Дети сильнее, потому, что их никто не воспринимает в серьёз". А если не верите, то посмотрите фильмы "Неуловимые мстители", "Новые приключения неуловимых" и фильм "Корона Российской Империи или снова Неуловимые", и сериал "операция Цвет нации". И они лучше для разведопираций: они меньше, следовательно, их трудней заметить. Солдатская стипендия (стипендия служащих, которые пришли сюда, чтоб выбить из своец башки дурь) составляет 1500 рублей в месяц + полный пансион, для пацана этих денег хватит по горло. Средняя зарплата офицера - семь тысяч. Средняя зарплата лаборантов - четыре голубеньких бумажки в месяц. Средняя зарплата учёных - десять тысяч.
   В-седьмых тем штатным агентам, которые прошли жёсткий тест на выдержку выдали боевые "Макаровы".
   В-восьмых. Приказом верховного главнокомандующего РФ, на базе "Красного Орлёнка", было создано сверх новое, и сверх могущественное спецподразделение "Омега". По сравнению, с которым, "Вымпел", "Альфа", "Звезда" и Никитинский "Каскад" просто детский сад. Командиром, и одним из бойцов "Омеги", был я, Маргианов Кирилл Ярославович. Кроме того, перед тем, как "Омега" образовалась, все претенденты прошли горячие точки в составе временного спецподразделения "Альфа-Д", которое, (мне потом это стало известно от жучков, которые собирали информацию в таких заведениях как "аквариум", СВР, ГРУ и ФСБ) осталась работать и после тестирования кандидатов. Каждый сотрудник спецподразделения имел на левой руке неснимающийся металлический браслет, который во время тревоги, начинает сжиматься.
   В-девятых: у нашей организации появился фирменный знак, который был на шевронах, а также на коммерческой продукции: чашках, сувенирах, майках, куртках и пр... Сам рисунок был незамысловатый: одноглавый орёл красного цвета, с автоматом Калашникова в одной лапе и метлой в другой. В левом верхнем углу была красная звезда, а в правом нижнем - Спасская башня Кремля. Кто не знает что символизирует метла, скажу, что у первого Русского спецназа (если его так можно назвать), Опричников Ивана IV, Грозного был знак метла, голова собаки и девиз "Грызть аки пёс, вычищать аки метла". Ведь и то и то были карательными органами, а значит, и символ может быть похож. Когда знак разрабатывался было внесено предложение, сделать орла с головой собаки, чтобы было больше похоже на опричнину, но я категорически отверг сие. Не помню как отоврался, но это не так важно, важно то, что из-за чего я отверг: псиная голова подразумевает ещё и собачью преданность власти, ну а моё отношение к ворам у власти все знают...
  
   После чудовищной подготовки, по итогам которой все прошедшие её удостоились звания Краповых беретов была Третья Чеченская. Длилась она пять месяцев. Помню, как будто это было час назад.
   ...Третьего июня две тысячи пятого года меня вызвал к себе Путин, как его ещё называют "Гадкий Путёнок", и сказал:
   - Мне доложили, что твоё подразделение "Краповых беретов", "Омега" прошла обучение и рвётся в бой.
   - Так точно, - щёлкнул я перед ним каблуками, скорее для порядка, чем, из уважения к нему: я воров никогда не жаловал.
   - Так вот: в начале сентября, как ты помнишь, в Беслане была захвачена школа. И тогда эти ... (те слова, которые произнёс президент в адрес Чеченов вырезаны, по причине нулевой цензурности и малой пригодности для печати здесь, но они сильно подняли ВВП в моих глазах) полностью вышли из-под контроля. Ваша задача просто взять, и уничтожить их к едрене фене, к (какой-то) матери. Через сорок восемь часов вы должны быть на Тушинском аэродроме. Конечно же вам будет оказываться всяческая помощь, от любого оружия и техники, какое вы захотите, до информации со спутников, прослушивания всех радиопередач и телефонных разговоров на территории Чечни и за её приделами. С той секунды, когда ноги последнего из вас коснуться земли, весь аналитический отдел ФСБ будет работать на вас...
   - ГРУ, аналитический отдел ГРУ, а не ФСБ, - не слишком тактично оборвал его я.
   - Не возражаю, - ответил бывший полковник КГБ, ибо находился не в том состоянии, чтобы ставить условия. Мы оба понимали, что вернутся оттуда немногие, а может быть, он рассчитывал именно на это.
   Первой нашей целью было взять живым, выпотрошить и уничтожить Ахмеда Салаева, главаря повстанцев, что оказалось не так сложно, как кажется на первый взгляд: на ноутбук со спутника поступила полная инфа по местонахождению главного "борца за независимость", к ущелью нас доставили вертолёты, а над ним самим за три минуты до этого перешли звуковой барьер несколько "Сухарей", с непрерывным отстрелом тепловых ловушек. Охрану мы перестреляли, и без жертв взяли и компы, и главаков. Последних мы на час дали поиграть Лёхе, которого, как оказалось, уволили за жестокость из Гестапо. После того, как вся нужная информация была получена, мы поручили всё тому же Лёхе с особым зверством казнить бандитов, причём обязательно по закону Шариата. У трупов мы забрали кисти рук и голову. Их мы вместе с жесткими дисками серваков отправили Путину в качестве подарка ко "дню России", который я лично считаю днём траура по распаду Советской Империи. И именно в тот день по всем телеканалам, в новостях показали части трупа.
   Первым погибшим среди нас был Витька Дегтярёв, которому перерезал глотку отчаянный химик, который чеканил розовые таблеточки экстази и сушил марихуану на одном из подпольных заводов наркоты.
   И всё том же духе в течении ещё ста сорока семи суток.
   Ровно сто семьдесят два человека легло в тех боях. Ессно, страшнее всего был Последний бой.
   ...Шестого ноября мы наконец узнали местонахождения пункта, и остатки нашей специальной роты, все тридцать шесть человек, все куда-нибудь да раненые залезли на единственный целый БТР, и не скрываясь направились к столице Чеченской республики. За километр до нужной нам деревеньки мы бросили бронетранспортёр, в который раз получили со спутника координаты пункта, и фотографии. На этих распечатках было видно, что кишлак буквально кишит бандитами. А по расшифровкам перехваченных радиограмм было видно, что они поняли что нас остался только взвод, и что мы знаем, где что находится, и они решили до последнего стоять за своего вожака Руслана Джигутаева (как потом оказалось, он был подполковником ЦРУ Джеком Грином). Для этого они стянули последние силы, около четырёхсот человек к деревне.
   Бой длился двадцать шесть часов, восемь минут. Сутки длинной в вечность, ха-ха... Только когда над тем дымящимся полем взлетела красная ракета победы, я понял, ЧТО было перед этим, и насколько мало нас осталось. Это как в песне:
  
   Когда последний враг упал,
   Труба победу проиграла,
   И только теперь я осознал,
   Насколько нас осталось мало...
  
   Вообще этот мотивчик мог бы стать гимном ветеранов, кабы только он не был таким весёлым.
   Тогда из темноты на погребальный костёр, разведённый мной, вышло семь человек. Через несколько минут, каждая из которых была сотней лет, вышел смертельно раненый в живот Андрей Сиканов, который толкал пистолетом перепуганного до жути Руслана Джигутаева, с кровавым месивом вместо левой руки. Минутой позже он умер, а все остальные встали и разом дёрнули затворами автоматов. Снова и снова слышу во сне крик последнего бандита, не крик, а вой загнанного зверя, дальше был громкий залп восьми автоматов и Третья Чеченская Война была кончена... А ещё через минуту ко мне вдруг обратилась Карина, лежащая на земле, т.к. у неё обе ноги были прострелены:
   - Ты где сумел так испачкать волосы, и чем?
   Проведя рукой по уцелевшим волосам, я вдруг понял:
   - Это не грязь... Я поседел, - сказал я, обвёл взглядом Живых, я добавил: - Как и вы все, даже, наверно, Карина, просто она, как я знаю красит волосы.
   Сутки спустя мы выпили в кафе по бутылке "беленькой", что в общем то максимальная возможная доза, без угрозы летального исхода. Хлебали не рюмками, а стакана/ми. Пили только по тостам только первые три раза, а остальное мы пили уже без тостов: не до того было. Первый был - за тех, кто не вернулся из тех гор треклятых. Второй - за то, чтоб все бандиты, которых мы перекосили не встали. А третий, по традиции - за Тех, Кто в Море... А на выходе из бара Тигрёнок вдруг разревелась, и глотая слёзы уткнулась мне в плечо. После этого мне пришлось отвезти на такси Карину в гостиницу "Россия", и уложить Тигрицу (которая была в истерике, и почти бессознательном состоянии из-за выпитого алкоголя, и кое-как зашитых ног) в кровать, вколоть тройную дозу успокоительного и оставить отсыпаться. Сам же я снял себе номер в той же гостинице, отпер магнитным ключом дверь, и даже не закрыв дверь, как был, в грязном, заляпанном глиной камуфляже рухнул на чистую кровать. Я продрал глаза из-за того, что водка решила, что в моём организме её больше ничего не интересует, и попросилась наружу. Не помню, какое это было число, но я помню, что вернулись мы двадцать второго июня, а проснулся я на той же кровати поздним вечером двадцать шестого.
   Первого декабря верховный произвёл всех вернувшихся в Герои РФ, а невернувшихся - посмертно. Я сначала решил отказаться от этой награды: за гражданскую войну в принципе подло получать награды, но истинное имя и звание Руслана Джигутаева объяснили что к чему, и ни чуть не скрепя сердцем принял эту ленточку с золотой звёздочкой. Через месяц реабилитации - снова война. На этот раз в Косово. Тысяча триста кандидатов проходило тестирование. Там мы их учили убивать, не задумываясь. Конечно, войной это было трудно назвать: там нет как такового врага. Там нельзя было погрузится на БТРы, дать приказ в наушники "Пленных не брать!" и ползти вперёд. Начать уничтожение наркозавода, или полевой банды в самый неожиданный момент. Сразу вспоминается фраза Шарапова: "Я не о лёгкости. На войне всё было ясно. Враг там, за линией фронта, а тут с этой проклятой работой... Я даже не знаю, когда я прав, когда я виноват! Тут я даже сам себе начинаю не верить!" Там за месяц мы потеряли шестьсот девяносто пять (!) человек. Из оставшихся мы отобрали необходимое количество офицеров. Но как не странно, из Живых выжили все.
  
   Глава V. Анжелина.
  
   Пипипи - Пипипи - Пипипи - Пипипи - Пипипи - пищал будильник.
   "Пора вставать", - подумал я, протирая глаза.
   Прыжком вскочив на ноги, я выключил будильник и натянул носки. Потом заправил кровать и сел дальше одеваться.
   Одевшись, я сделал зарядку, пошёл на кухню и нажал кнопку на чайнике фирмы "TEFAL". За ту минуту, пока он закипает, я достал из шкафа банку кофе "Консул" и мою чашку с логотипом "Красного Орлёнка". Засыпав ложку кофе в чашку, налил половину чашки кипятка, сыпанул туда две ложки сахара и размешал. Потом достал из холодильника банку с ледяной водой и добавил до краёв.
   Попив кофе, я снял с вешалки недавно сшитый пиджак летней камуфляжной расцветки, рубашку цвета зимнего камуфляжа и брюки цвета камуфляжа для операций осенью, или в условиях пустыни, или степи. Эдакий модерн совмещал мои любимые цвета, и традиционную необходимость в таких костюмах. Проблему того что он неудобен я решил очень простым путём: ширина плеч и диаметр рукавов были увеличены на несколько сантиметров, и всё стало нормально. Одевшись, я снял с гвоздика ключи от дома и пульт от машины. Захватив по пути сотик (довольно старый NOKIA 6230, но в титановом корпусе, с мягкой подкладкой, и нержавейкой по краям ), я обулся и собрался выйти из квартиры. Тут мой взгляд падает на зеркало. Огромное зеркало, два метра в высоту полтора - в ширину. В нём отражается подросток, метр восемьдесят, очень мощной комплекции, чёлка сгоревшая, а весь лоб и правый висок обожжены ("шмель" задел, в Сербии), левая щека в рытвинах, (дробовик с тридцати метров), три длинных-длинных шрама образующих что-то вроде буквы "Т" (осколок брони в БТРе, всё в той же Чечне), и нет кончика носа с половинкой крыла (тот же БТР), короче даже в носу не поковряться. Меня наполнила злость: на себя, на тех, кто мне это сделал, и я в сердцах ударил ороговевшим кулаком по зеркалу, которое брызнуло осколками. Я прошёл к сейфу, и загримировался под себя, скрыв шрамы, ожёг и восстановив нос. Моя комплекция объяснялась очень просто: на в самом начале обучениянам произвели коррекцию веса и роста, чтобы скелет выдержал, а тело состаяло не только из голых мускул обтянутых кожей.
   Спустившись, я достал из кармана пульт и мигнул сигнализацией на суперавтомобиле , сделанном под Мицубиси. Повернув на пол-оборота ключ, нажал газ: у меня не было даже намёка на педаль сцепления, у меня были только тормоз и газ. Вырулив из двора, я поехал по Карпинке, времени было всего семь часов, и пробок не было.
   Вдруг, на правой стороне улицы Карпинского, я увидел Девочку. Пышные светлые волосы, собранные в пучок, большие, ярко голубые глаза, курносый нос, маленький рот и длинные ресницы. Я так загляделся на неё, что чуть не въехал в рыжую "копейку". Развернувшись на месте я выехал на обочину. Выключив зажигание, я вылез из машины и набрал номер Лёхи.
   - Алло!
   - Лёха! Это Воронцов Коля! - это имя было моим оперативным псевдонимом.
   - Привет Киря! Чо это ты под оперативкой?
   - Дело есть личное, так что я беру отгул.
   - Втрескался? - Сказал Лёха, с фальшивым смехом, но я почувствовал, что моё заявление скинуло с его плеч камень весом, по меньшей мере в две тонны.
   - Догадайся, - ответил я.
   - Ладно. Чего остальным наврать?
   - "Омеге" не ври, скажи как есть.
   - О'кей! А остальным?
   - А остальным скажи что не их собачье дело, и пошли на...
   - На куда?
   - Просто на!
   - И Дуче послать?
   - А его ещё куда подальше. All. Good bay, my little baby, and go to your work house!
   - Ты чего по английски базаришь?
   - Перепутал языки. Бывает. Я иногда ловлю себя на том, что думаю по-английски, для меня это стало как бы одним языком. Пока!
   - Покеда!
   Я выключил связь, сунул телефон в карман и пошёл за девчонкой, держась на почтительном расстоянии, и смотря по сторонам, изображая неместного, не забывая, однако, следить за ней боковым зрением. Через десять минут мы пришли к дому, рядом с которым я раньше жил: Советской Армии 23. Она зашла во двор, я - за ней. Девчушка пошла вдоль дома.
   - Эй, Анжелка!
   Она обернулась. Возле качелей стоял пацан чуть старше меня, мягкого телосложения, но в толстом свитере, чтоб казалось, что там мускулы. "Крутой парень", - Отметил про себя я, - "Человек, морально слабый, но который хочет казаться крутым как варёное яйцо. Нытик". Нытик стоял и играл в ножечки (ручка раз в пять тяжелее лезвия), поминутно плюя сквозь зубы.
   - Чего?
   - Выйдешь?
   - Неа, дома дел по горло, - было ясно, что это - отговорка, этот псих явно к ней клеится уже энное количество времени.
   Когда она ушла, я подошёл к пацану.
   - Молодой, ты знаешь, ту девчонку?
   - Кто ты, и зачем это тебе надо?
   - Зачем, - не твоё дело. А кто я - вот - Я достал из внутреннего кармана куртки удостоверение КОРа.
   - Ну, это, как говорится, совсем другое дело.
   - Имя, фамилия, отчество, возраст, адрес, количество знакомых, телефон. За это ты получишь столяр. Соглас? - он кивнул. - Тогда вперёд, - я достал из кармана блокнот, оторвал листок и протянул его пацану, потом извлёк из другого кармана ручку и опять же, протянул её мальчишке.
   Через десять минут он дал мне исписанный листок бумаги. Я прочитал на нём:
   "Гаева Анжелина Николаевна 1993 года рождения (12лет) Адрес: Советской Армии 23 кв. 16. Помимо меня есть только один пацан знающий её, некий Вова Зокин, кстати, она с ним встречается каждый вечер. Подробностей не знаю, кроме как того, что он к ней глобально клеится, и то, что он полный даун".
   Сунув листок в карман, я достал бумажник. Вынул оттуда сторублёвую бумажку и протянул пацану. Малец тупо на меня посмотрел, сунул деньги в карман и смотался, как часто выражаются, "сделал ноги". Я улыбнулся ему в след. "Надо же! Даже в век "Красного Орлёнка" люди ещё так трясутся!"
   Я пошёл назад, к машине. Через 15 минут я был в машине и ехал домой и обдумывал план действий.
   "Для начала, надо выяснить кто этот Вовка Зокин".
  
  
   Глава VI Меня зовут Коля Воронцов или Белая сумочка.
  
   Приехав, домой, я сунул руку за комод, стоящий у окна, нащупал там бугорок, толкнул его. Крышка отскочила, и открыла кнопку. Я нажал её. Комод взлетел вверх и открыл сейф с кодовым, и "палечным" замком. Я нажал на клавиатуре число 0987654321123 и приложил указательный палец правой руки к маленькому окошечку. На табло высветилось: "Идёт поиск..." потом "сравнение отпечатков..." и, наконец: "доступ разрешён". Я дёрнул за ручку. Дверь медленно открылась. На нижней полке лежали деньги. На средней - оружие. А на верхней - все виды маскировки.
   Я сорвал с себя парик, сорвал со лба резиновую кожу, вытер её Я взял с полки крем цвета смуглого загара и измазал им всю физиономию, руки по локоть. Отполировав грим куском ветоши, я вырыл из-под кучи других париков, "волосы Мефодия Буслаева", то есть длинные, до лопаток, густые волосы золотого цвета. Потом присоединил поверх настоящего, мясистого, со следом давнего перелома средних размеров горбатый нос. Потом взял контактные линзы с карей роговицей (у меня серые) и, в конце концов, взял и прикрепил квадратный подбородок, размером с мой кулак до первого июня 2004 года. Под конец я взял с полки прибор изменяющий голос, расстегнул рубашку и приклеил пластырем телесного цвета к кадыку два проводка. Настроив колёсиком голос с моего хриплого баса на голос Владимира Высоцкого, я закрыл сейф, и нажатием той же кнопки возвратил на место комод. Потом подошел к платяному шкафу открыл его и залез внутрь. Шкаф был с двойной задней стенкой. Я опять же открыл нишу и набрал код, только на этот раз 456123. Стенка ушла вверх и открыла все ещё одно отделение шкафа. Я взял вешалку с костюмом металлиста. Переодевшись, я спустился и выгнал из гаража "Харли Дэвидсон".
   Я сел, ударил по "ножке" и поехал. Как только я выехал из двора, я начал петлять, ездить на заднем колесе, крутиться на месте и делать остальные выкрутасы. Разъезжая, таким образом, я поехал в сторону улицы Советской Армии. Время от времени заезжая во двор, я стал колесить по ближней округе. Примерно через полчаса я почувствовал зверский голод. Мысленно выматеревшись, я подумал: "Я же сегодня, кроме кофе, ничего не ел!". В это время я всегда прошу свою секретаршу Корину - Тигрицу принести литр-полтора кефира, да бизнес ланч. Кстати, о Тигрёнке. Она, так или иначе, в управление не попала бы. Вообще, я считаю, что баба у власти - нонсенс. А вот в оперативной и силовой работе она по многим параметрам идеальна. Не больше, не меньше.
   С этими мыслями я поехал в соседний магазин "Истинный гурман". И купил там "суперсникерс". Жуя на ходу, я опять сел на мотоцикл. Где-то в без четверти пять я заехал во двор и встав возле Анжелиненого подъезда. Через 10 минут из подъезда вышла Анжелина с белой сумочкой на плече. Как только она вышла из двора, я поехал за ней.
   Через некоторое время, она села в автобус 3Т. Ещё через десять минут она вышла, и через минуту я оказался возле скамеечки в парке возле театра оперы и балета. На её спинке сидел... форточник, вор-рецедивист, Федя Миройдаров. При виде Лины, он встал.
   - Привет Анжелка, давно тебя жду.
   - Извини, мамаша заставила посуду вымыть.
   - А-а. Ладно, пошли, я взял билеты на Поттера. На балконе. Вааще прикольные места экран, как на ладони. И давай пошустрее. Сеанс через десять минут.
   - Тогда вперёд.
   Дальше дослушивать не было смысла. Я газанул в сторону кинотеатра "Триумф". Поставив мотоцикл на стоянку, я зашёл в кинотеатр, достал из бумажника пятисотник и подошёл к кассе.
   - Здрасте, на сегодняшний сеанс, есть балконные билеты?
   - Есть. Сто рублей.
   Я сунул ей пятисотку. Она дала мне билет, три сотки, и две пятидесятки.
   Забрав билет и сдачу, я сел на диванчик возле выхода на балкон.
   - Братан! Свали в другое место.
   Я поднял глаза от журнальчика, который просматривал всё это время.
   - Я тебе не братан, шоха! Катись отсюда, на три весёлых буквы, первая из них "Х".
   - Чё?! Ты кому сказал, уродец?!
   - Здесь вроде нет больше таких шестёрок, которым надо сказать адрес, по которому надо идти.
   - Слушай, если ты сейчас же не закроешь варежку и не уберёшь отсюда свой...
   - Иди ты лесом, и не нарывайся. Иначе врежу.
   - Ты? Мне?
   - Тебе. Считаю до трёх, если ты не закроешь варежку, я тебя нокаутирую. Раз, два... три. - В следующую секунду он отлетел к стене и сгибаясь в полёте с силой треснулся об неё спиной и затылком. Картонный стенд, который он сбил ногами, немного подумал, потом покачнулся, и упал на сего дебила, рассыпаясь в падении. Глянув на часы, я пошёл искать своё место. Моё место, оказалось самым лучшим: середина самого последнего ряда. За минуту до сеанса, я увидел, как вошли Анжелина и, держащийся за подбородок дядя Фёдор (его так все участковые менты и орлы звали). И он, с некоторой опаской сел слева от меня. Секунду спустя, слева от него села Анжелина.
   Примерно через минуту, как начался фильм, к Феде снова вернулась смелость.
   - Слышь, чувак. Пошли выйдем.
   - Пошли.
   Мы вышли. Я не стал тянуть время, и, врезав ему в подбородок я спустил его с лестницы и пошёл обратно. Там, я бесцеремонно сел на место дядя Фёдора.
   - Где он? - взволновано, спросила Она.
   - Кто? Дядя Фёдор, что ли? Внизу. Кстати, когда он очухается, спроси у него, сколько ступенек на лестнице. О'кей? - с насмешкой в голосе сказал я.
   Она ничего не ответила и убежала, а я стал смотреть, как Малфой в образе хорька изучает штаны Крэба (или Гойла, я всегда путал этих двух горилл).
   ... Минут через десять пришла эта самая пара. На этот раз сей тупой чух не нарывался, а тихонько сидел и смотрел фильм, поминутно оглядываясь на меня.
   Когда фильм кончился, я поправил кожаный браслет с шипами и пошёл за двумя нужными мне людьми. Когда я подошёл к ним ближе, я услышал:
   - Слушай, Вовка, - сказала Лина. - Мне не кажется что ты слабак, но тот парень тебя два раза нокаутировал. Как это понимать?
   - Я... - начал, было, дядя Фёдор, но я его перебил:
   - Тебе правильно кажется, Лина, он не слабак, и даже он довольно сильный, - сказал я из-за спины. Когда они обернулись, я продолжил - Только, я прошёл спецподготовку в лагерях "Красного Орлёнка". Я один из бойцов ОКОРОНа. Ты чего на меня таращишься, дядя Фёдор? В лоб хочешь? Кстати, Анжелина, разреши мне представить самого неудачливого и надоедливого форточника района, Фёдора Сергеевича Миройдарова. Я майор спецназа КОРа Коля Воронцов.
   - Я ... - начал, было, Федька, но я показал ему кулак, - ... пойду прогуляюсь, здесь душно, - сказал он, боясь за свои зубы, и пробормотал что-то вроде "ты мне ещё попадёшься!" К несчастью своему, я не заметил, как она показала Феде жест, в котором держит пальцы Христос на иконах - этот жест на языке агентов спецслужб значит "действуй по инструкции".
   Я усмехнулся про себя и сказал Анжелине:
   - Ты, думаю, задаёшься вопросом, откуда я знаю твоё имя. Так?
   - Да. А откуда?
   - Очень просто. Я просто, когда тебя увидел. То пошёл за тобой, увидел, как ты поздоровалась с каким-то пацаном и когда ты ушла, я просто подошёл к этому парню, и купил инфу. Кстати, погуляем вечером?
   - Не. У меня нет времени. Давай лучше потом.
   - Как хочешь, я запишу тебе мои данные. Будет время - звони на сотик. - я достал из кармана бумажник и хотел дать визитку, но вовремя спохватился: опер-визиток у меня нет. Тогда я, не долго думая, достал из него десятку, достал из кармана ручку "WEN KUI" и написал:
   "Николай Владиленович Воронцов (Ворон)
   Майор "Красного Орлёнка".
   Т. 8 - 929 - 730 - 29 - 34 (в любое время суток).
   Чуть ниже я написал свой адрес.
   Дописав, я сунул ручку и бумажник в карман, а десятку протянул Лине.
   - Чуть что, я всегда к твоим услугам. А твои данные я знаю.
   Фильм я почти не смотрел, а когда он кончился, я сел на железного коня и поехал в сторону рынка, а Анжелина, пошла к автобусной остановке. Я услышал громкое тарахтение. "Кто-то на старой "Яве" летает". - Подумал я и поехал дальше.
   - А-а-а-а-й! - закричал кто-то.
   Я обернулся: Анжелина лежала на асфальте. Тот, кто сидел на мотоцикле, прятал её сумку под плащ. Выяснять что-либо, не было времени. За одну секунду я выхватил из кобуры пистолет и выстрелил - "яву" занесло, она наехала на какую-то тачку и сделала полное сальто в воздухе. Приземлившись на бок, "ява" подскочила и снова грохнулась. Я соскочил со своего "Харлея" и кинулся к злоумышленникам.
   - Лежать! Морды вниз! Лапки вытянуть, копыта шире плеч! - заорал я, направляя на низ ствол.
   Я достал телефон и набрал: 05.
   - Лейтенант Кошеин у телефона! - гаркнула трубка.
   - Чего орёшь, лейтенант? "Капкан" и "лакея" к "Триумфу", срочно! И ещё скорую!
   - Чё? Да ты кто такой?
   Я матюкнулся, сунул палец под рубашку, и переключился на свой природный голос
   - Дед пихто!.
   - Есть! - снова гаркнул лейтенант: мой голос знают все работники. Тем более диспетчеры. Всё ещё держа бандитов на прицеле, я, пятясь, подошёл к Лине и пощупал пульс. Идёт. Это уже хорошо.
   Через минуту приехал "УАЗ" с решётками на окнах, из него вышел пацан лет пятнадцати, сел на мотоцикл и поехал на штрафную стоянку. Тем временем, двое подсадили по очереди водителя мотоцикла и дядю Фёдора (вторым бандитом был он) в "капкан" и уехали. Минут через пять, подъехала скорая. Я взял Анжелину на руки и отнёс в машину.
   Врачиха спросила меня:
   - Ты её брат?
   - Нет, я её новый знакомый. Но данные знаю. Куда едем? На Никулина?
   - Ага.
   - Тогда я за вами в хвост. Я на колёсах, - сказал я столь легкомысленно, словно только прошёл курсы вождения, я не полтора года за рулём, за которые были часы в которых минута идёт за месяц (например, по минному полю, при гранатометном обстреле).
   - Хорошо.
   - Тогда вперёд.
   Через полчаса мы приехали в больницу. Меня проводили в какой-то кабинет, там сидел, какой то дядька.
   - Фамилия, имя отчество пострадавшей знаешь?
   - Гаева Анжелина Николаевна. 1994 года рождения. Адрес: Советской Армии 23, кв. 16. Телефон: 224 - 22 - 09. Чё ещё надо?
   - Ничего. Мы поместим её в 511 палату.
   - До свиданья.
   - Кстати, когда очнётся пострадавшая, что ей сказать?
   - В каком смысле? Кто вызвал скорую, или как?
   - Да.
   - Скажите, что скорую вызвал Ворон.
   - Кто?
   - Ворон. Она поймёт. До свиданья.
   - До свиданья.
   Я вышел и подумал: "Сейчас в КПЗ, допросить тех уродов. Но сначала домой, пожрать. Уже пять часов, а я за весь день, выпил, чашку кофе, и съел удлинённый сникерс. Больше ничего". С этими мыслями я вышел из здания, сел на моцикл и поехал к своему дому. Отправив "харлей" в гараж, запер щелчком кнопки машину и пошёл домой.
  
   Глава VII Суд или Перестрелка в "Эльдорадо"
  
   Дома, я повесил ключи от машины и пульт от машины, потом я снял с себя кожано- шипастое обмундирование. Кинув это для начала на кровать, я пошёл разгримировываться в ванную. Сняв, без особых трудов нос и подбородок, я тщательно вымыл руки и снял линзы. Потом, взяв плоскую железку, я стал "сбривать" с лица и рук крем. Когда было кончено, я смыл с себя остатки крема водой, и пошёл на кухню. Поставив на огонь кастрюлю с водой, я полез в холодильник и достал сметану с чесночным кетчупом "Пикадор".
   Когда закипела вода, я забросил туда пельмени.
   Поев, я поставил всё в посудомоечную машину и пошёл в комнату. Зайдя в шкаф, я открыл способом, о котором уже упоминал, потайную часть и достал пустой манекен, одел его, а затем отправил вниз стенку шкафа. Одев свой повседневный костюм из камуфляжа разных типов.
   Потом я открыл сейф, достал оттуда свой ГШ - 18, сунул его во внутренний карман и пошёл обуваться в прихожую.
   Перед выходом я набрал Лехин номер.
   - Алло!
   - Леха! Это Киря.
   - А, привет!
   - Слышь, ты мне разговорчик с теми двумя устрой! Сначала ко мне на допрос, а потом в зал суда. Ага?
   - О'кей! Ты только не переусердствуй, а то я знаю, чего ты им можешь сделать.
   - Идет, пока.
   - Good bay!
   Я повесил трубку. "Я же забыл позвонить родкам Анжелки!" - подумал я и снова снял трубку.
   Я набрал Анжелинин номер.
   - Алло! - сразу же ответила трубка.
   - Алло! Это квартира Гаевых?
   - Да, а кто это говорит?
   - Это Коля, новый друг вашей дочери. Она в больнице.
   - Да? - испуганно спросила трубка. - А ты не врёшь?
   - Нафиг мне врать? Я бы сам этого не допустил, если б мог.
   - А как она там оказалась?
   - Вы знаете её друга, Вовку Зокина?
   - Да, а что?
   Видите ли, его имя не Вова Зокин, а Фёдор Миройдаров. Короче он взял и попытался спереть у вашей дочери сумочку. Уехать не успели. И через пять минут, они будут давать мне показания. Я майор "Красного Орлёнка".
   - Вас понял, товарищ майор! - с небольшой насмешкой в голосе ответила трубка, - где она лежит?
   - В больнице на Никулина 511-я палата. Пятый этаж. До свиданья.
   - Пока, пацан! - сказали на другом конце провода. И повесили трубку.
   Я тоже повесил трубку, и опять, к сожалению для меня, я не слышал, как в доме 23 по улице Советской Армии говоривший потёр руки и сказал: "всё по плану"!
   Обувшись, я снял с крючка ключи от машины, дома и пульт от сигнализации.
   Выйдя, я закрыл дверь, и спустился. Щёлкнув пультом, я залез в машину и поехал к зданию КОРа.
   Когда я въехал во внутренний двор, я снова достал пульт и щёлкнул им, но на этот раз второй кнопкой. Всего у меня на пульте их было три: сигнализационная, открывающая багажник и открывающая подземку КОРа. Заехав вниз, я подъехал к камню с надписью: налево поедешь, - на стоянку попадёшь, направо поедешь, - на склад попадёшь, - прямо поедешь, - в тюрьму попадёшь. Я уже который раз усмехнулся этому камню, и поехал налево.
   Оставив машину на стоянке, я пошёл к выходу из подземки. Подошёл к лифту.
   Поднявшись на четвёртый этаж, я вошёл к себе в кабинет. В нём, под конвоем одного автоматчика уже сидели перед моим столом два сегодняшних бандита. А за соседним столом сидела машинистка, составляющая протокол допроса.
   Движением руки я отпустил конвоира. Тот положил ключ от наручников ко мне на стол и вышел. Я сел за стол и сказал:
   - Ну, рассказывайте, из каких побуждений пошли на преступление?
   Дядя Фёдор промолчал. Его друг последовал его примеру.
   - Та-ак. Не хотите? Последний раз спрашиваю, если не станете отвечать, применю допрос третьей степени. Я лично, больше верю в бейсбольную биту, чем в уговоры. Ну, будете отвечать?
   - Буду, - ответил дядя Фёдор.
   - А я нет, - ответил второй, - и учти, фараон плоскостопый, я ...
   Но я не дослушал. Я встал и двинул ему тыльной стороной кисти промеж глаз, да так, что он брякнулся назад вместе со стулом. Я демонстративно отряхнул руки и сказал:
   - Пускай полежит, ему это полезно, - и как не в чём не бывало, сел за стол. - Ну, давай, колись.
   - После того, как ты меня унизил в кинотеатре, я поклялся отомстить, кем бы ты ни был. Я не узнал тебя, и по этому не понял, что ты главный птенчик. Мой расчёт был прост: я ворую у Анжелины сумочку, тщательно обтираю, на случай, если пожарные приедут, и подкидываю тебе.
   - Как зовут твоего сообщника?
   - Дуреков Евгений... как его... Олегович.
   - Год рождения?
   - 1993.
   - Поехали дальше. Как ты с ним договорился?
   - Он мне был должен крупную сумму денег, и я сказал, мол, помоги, я тебе долг скощу.
   - Какая сумма?
   - Чего?
   - Долга.
   - Двадцать тонн капусты.
   - Ни хрена себе! За что?
   Он молчал.
   - Хорошо пойдём другим путём. - Я достал из большого несгораемого шкафа увесистую бейсбольную биту. Подойдя к нему, я спросил с угрозой в голосе:
   - За что?
   Он чуть-чуть помолчал, но потом ответил:
   - За колёса, травку, косяки и иголки.
   Я присвистнул.
   - Весело. Ты у нас продавец или посредник?
   - Совместно.
   - Когда успел сменить квалификацию?
   - Полгода назад. Аресты з.....и
   - Ага. Тебя твой бизнес знает?
   - Да.
   - Где торгуешь?
   - На дисках и в ночных клубах, в основном в сортирах. Правда, в ночных клубах мало. Сам врубись, кто тебя там слушать станет, да ещё подумают, что я КОРовец?
   - Названия дискотек, и имена посредников.- Я протянул ему ручку и бумагу. - Внизу распишись. Будь моя воля, я тебя в одно мгновение поставил к стенке, перед взводом солдат и дал бы команду "пли". И, если остальные твои друзья будут такими же сговорчивыми, то мы, глядишь, и доберёмся до туза пик, то есть до наркозавода. Ладно. Главное, из-за чего мы вас арестовали, выяснено. Думаю, тебе дадут по рогам по двум статьям: грабёж и нанесение лёгких телесных повреждений. Остальное выяснять буду не я. А пока, я буду тянуть за ниточки твоих друзей. Кстати, после этого допроса, составишь полный фоторобот наркодельцов. Далее займутся наши люди. Ты свободен. - Я поднялся из-за стола. - А с этим, - я показал на уже очухавшегося Дурекова - разберёмся потом.
   Я нажал звонок. Через секунду, вошёл конвоир.
   - Уведи их.
   - Куда?
   - В весы. И ещё маляву щелкунчика захвати, - я кивнул на машинистку.
   Залом суда все по привычке звали обшарпанную комнатушку со стальной скамейкой из металлических труб для обвиняемого, крошечным столиком опера, и нескольких стульев для свидетелей и пострадавших. Здесь велись заседания по делам несовершеннолетних.
   Я уселся на стул возле окна, и минуты четыре спустя, в каморку ввалился МВДэшныйый старший лейтенант, с тоской на лице и следами похмелья на глазах. А ещё через три минуты пацан с АКУ на плече ввёл Дурекова и Миройдарова. Мент как последнего увидал, так у него глаза на лоб полезли:
   - Товарищ генерал! - взвыл он, - опять этого п....а судить?
   - Не матерись. Да, его и сообщника, правда не за форточку, а за грабёж.
   После непродолжительного выяснения обстоятельств, эти два дебила получили по два года исправительной колонии для несовершеннолетних, с уголовными наклонностями. На большее было трудно рассчитывать.
   Отстучав Гаевой SMSку, я звякнул диспетчеру:
   - Лейтенант Пурмалински слушает!
   - Слушай, Поляк, дай-ка мне чего-нибудь поохранять.
   - Это вы товарищ генерал-полковник?
   - Да, и чего-нибудь поопасней.
   - Возьмите "ЭЛЬДОРАДО" на Гагарина.
   - О'кей! Давай, дежурь, - сказал я и вырубил связь.
   Я залез в машину и вставил ключ в замок зажигания. Машина закашляла и поехала.
   Выведя машину с Комсомольской площади, я поехал по южной дамбе и завернул налево. Там я быстро помчался по бульвару Гагарина. Через несколько минут я подъехал к нужному мне магазину. Выйдя из машины, я снял очки, положил их в нагрудный карман, поправил подмышечную кобуру и вошёл в магазин. Там топталось несколько покупателей, и десяток охранников (моего возраста, конечно). Я пошёл к телевизорам и стал смотреть Шерлока Холмса. Примерно минут через пять, ко мне подошли два охранника, но когда я надел свои очки, они молча вытянулись по стойке смирно и под моё мысленное "Ать-два" ушли.
   Хлопнула дверь. Я оглянулся. Это инкассаторы. Только их было не три, а как минимум полдюжины, и все с АКМ. Странная догадка поразила меня. Решив её проверить, я выглянул в the window. У окна стояла "Газель", но небронированная!
   Я сделал знак охранникам. Через секунду ко мне подошёл волнующийся пацан: он видимо (как и многие мальчишки) думал, что я бог, или, по крайней мере, Сталин. Я шепнул ему:
   - У вас всех двадцать пять секунд на то, чтобы быть в бронежилетах и с автоматами, на своих местах. Ровно через двадцать пять секунд я включаю систему защиты, и вызываю силовиков. Наша задача продержаться четыре контрольных минуты. Ясно? - он кивнул, - я засекаю время. Я поднёс к глазам часы. 46 секунд, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 00, 01, 02, 03, 04, 05, 06, 07, 08, 09, 10, 11. За десятую долю секунды я метнулся к кнопке вызова ГБР (Группы Быстрого Реагирования) КОР. Локтем, выбив стекло, я нажал кнопку. Взвыла сирена. Наверно, я ещё никогда не выхватывал пистолет так быстро. Пока вытаскивал пистолет из дебрей пиджака, я уже успел снять своё грозное оружие с предохранителя, взвести курок, переключить его на стрельбу в пулемётном режиме и совершить прыжок-перекат в сторону. В ту же микросекунду (секунда - слишком большой срок, для таких дел), упали страховочные решётки, а охрана частью смотрела со второго этажа, частью повыскакивали из-за прилавков и из дверей.
   - Руки! Всем оставаться на местах! - такова была фраза, чётко определившая перед всеми наши намеренья. - Бросьте автоматы! Вы окружены!
   Ответ последовал незамедлительно. Правда, он был выражен в автоматных очередях. Координация действий у них была отработана не хуже нашей. Видимо, они просчитали и тот вариант, что мы их раскусим. Надо было выкручиваться: из всей охраны, (кроме меня, естественно), никто не проходил "горячие" точки, а эти оболтусы только и умеют вышвыривать из магазина алкашей, да ходить с важным видом. И вообще, "пушки", вместе с бронежилетами, им нужны только для вида, и возможности гнуть пальцы. Типа мы такие крутые... как варёное яйцо.
   Бандиты вихрем понеслись на второй этаж. Одного свалило очередью из моего пистолета.
   - Товарищ генерал! - услышал я крик сзади, сверху, и обернулся. Один желторотик швырнул мне трофейный автомат. Поймав его на лету, я снова вступил в бой. Автомат матерился со скорострельностью 600 слов в минуту. Телевизоры взрывались и плевались во всех жидкими кристаллами, магнитофоны отстреливались пластмассой, декоративная раковина разлетелась, и вода стала заливать пол. Я спрятался между стеллажами с телевизорами, и стал "держать" выход: решётки можно поднять щелчком тумблера. Совсем рядом взорвался телевизор, и над ухом пронеслась печатная плата. Подняв голову, я увидел, что в меня целится какой - то шкет, лет пятнадцати. "Предателям ходу нет!" - крикнул я, и пустил в него длинную очередь. Правда, я кое-что не рассчитал: его автомат полетел прямо на меня. Уходя от удара, я случайно столкнул с полки новенький "LG". Его кинескоп взорвался, и осколок просвистел у меня над ухом. Как только чистый адреналин снова превратился в кровь, я снова поднял четыре килограмма под названием АКМ, прицелился в спину одному горе артисту, и нажал спуск. Не фига! Патроны кончились. Отшвырнув ныне бесполезную железяку в сторону, я пополз за автоматом, который уронил шкет. Через полминуты я протянул руку к чёрному стволу, но почувствовал, как мне на голову опустился деревянный приклад автомата. Перед глазами поплыло из последних сил, я схватил автомат, и "подарил" с десяток патронов обидчику. Уже теряя сознание, я увидел, как решётка взлетела, и в магазин ворвался Отдел Силовой Защиты Охраняемых Объектов...
  
   Глава VIII. В больнице или Таинственная книжечка.
  
   Я протёр глаза и что-то задел. Это задело мой нос. Вернее то, что от него осталось после войны в Чечне. Я открыл глаза.
   И тут я врубился, - в чём тут дело. "Я в больнице на Никулина в палате N 512. То есть, Анжелина лежала в соседней палате. И я тут Коля Воронцов, друг (надеюсь, я завоевал это звание) Анжелины. На мне моё обмундирование для отвода глаз. Молоток Лёха"!
   Я сел на кровати и нашарил внизу мои домашние тапки. Опять таки, мерси Лёхе. Обувшись, я вышел из палаты.
   - А, Коль привет! - услышал я Анжелинин голос. Я обернулся. Анжелина стояла возле свой палаты в джинсах и футболке со второй Фабрикой звёзд.
   Мои внутренности совершили двойное сальто.
   - Привет!
   - Слушай, а как тебя угораздило получить, стволом по черепу?
   - Ну не стволом, а прикладом, а во-вторых - очень просто. Там где я дежурил, случился налёт. В конце перестрелки у меня кончились патроны, а так как автомат был трофейный, у меня не было запасного рожка. Я пополз к другому автомату, который выронил один из бандитов. Ну и получил. Главное - мы продержались до приезда силовиков.
   - А как ты понял, что они нужны?
   - Очень просто. Во-первых: "инкассаторов" было шесть человек, во-вторых: они приехали на небронированной "Газели". Вот и всё. Кстати, какое сегодня число?
   - С утра было двадцать девятое.
   - Спасибо, - сказал я и достал телефон.
   Я прошёл до изгиба коридора и сев в кресло, набрал Лёхин номер.
   - Алло!
   - Лёха?
   - Киря?
   - Я. Знаешь, что. Завтра подкати ко мне к больнице мою тачку. Потому, что я до завтра освобождение из плена не выхлопочу.
   - Но...
   - И не говори мне, что у тебя нет ключей от моей машины.
   - Ладно. Соглас.
   - И ещё, признайся, ты за мной "хвосты" не посылаешь?
   - Посылаю, - немного сконфузился он.
   - Ещё раз....
   - Ладно, не обижайся, всё равно тебе это пригодилось.
   - Короче ты меня понял?
   - Ага.
   - Пока.
   - Стой! Какой ущерб от вчерашнего погрома?
   - Что-то в районе лайма.
   - Не хрена себе! А в кассе сколько было?
   - Не знаю, но раза в три больше.
   - Спасибо. Good-buy.
   Я вырубил телефон. Вернувшись в палату, сел на кровать и стал думать, "через два дня будет годовщина. Я обязан там быть. Далее... Лина тоже должна там быть, я ей там обо всём расскажу. А сейчас, я должен подойти к травматологу, и заставить её написать разрешение на выписку из больницы." Я решительно поднялся.
   - Лина, пошли к травматологу. Я с ней разберусь, а ты так, для моральной поддержки. Идёшь? - сказал я, засовывая голову в палату.
   - Иду, - сказала она и встала с кровати.
   Она обулась и перекинула через плечо ту самую белую сумочку. В коридоре мыли пол. Выйдя из палаты, мы пошли сразу налево. Пройдя несколько метров, Анжелина поскользнулась на мокром полу, но я успел её подхватить за подмышку. Но с неё, как бы случайно, слетела белая сумочка. Я, осторожно ступая, чтоб не проехаться на пятой точке на глазах у Анжелины, подошёл к сумочке. Она лежала на полу и из неё высунулись ключи, свидетельство о рождении, и какое то удостоверение. "Это конечно не прилично, но я все-таки обыщу её сумку", - подумал я. Когда мы пришли к кабинету, я сказал:
   - Подожди секунду.
   Я постучался и вошёл. За столом сидела рыженькая очкастая старушка лет эдак шестидесяти пяти.
   - Здравствуйте, я Коля Воронцов, из 512-ой палаты.
   - Да, и что?
   - Прошу меня и Анжелину Гаеву к завтрашнему дню выписать. Если надо написать заявление, напишу.
   - Сколько ты лежишь?
   - Со вчерашнего дня.
   - Нет, тебе не в коем случае нельзя. А подружка твоя сколько?
   - На пару часов больше.
   - Нет.
   Тогда я снял парик, нос и подбородок. Потом достал удостоверение. Она посмотрела на меня, а потом сказала:
   - Завтра вы будете выписаны, товарищ...
   - Майор, майор... - тихо и властно сказал я ей, и показал глазами в сторону двери.
   - Майор.
   - А Анжелина? - спросил я.
   - Она тоже.
   - Вот и отлично. - Сказал я, надевая парик, нос и подбородок.
   Я вышел.
   - Всё завтра мы будем выписаны, - сказал я. - Кстати, ты послезавтра, как, свободна?
   - Смотря когда, а что?
   - Видишь ли, простые люди не знают, что наш директор сделал первое июня нерабочим днём. В этот день, впервые вышел на улицы города патруль "Красного Орлёнка". И в этот день устраивается большая тусовка среди высших офицеров нашей службы. Я, хотя и не высший офицер, а всего лишь из средних офицеров, там присутствую, как полноправный её член. И я уже договорился на счёт тебя. Если ты согласна, то завтра, в семнадцать тридцать, будь дома. Я за тобой заеду.
   - Хорошо, но как быть с родителями?
   - Со шнурками-то? Их я беру на себя. Какие ещё вопросы?
   - Когда я буду дома?
   - В тринадцать ноль-ноль я тебя привезу обратно. По рукам?
   - Ага. Пошли по палатам.
   Когда мы легли спать, я специально занял неудобную позу, чтоб не заснуть и закрыл глаза. Скоро, все засопели в обе дырочки. Я тихонько встал. "Если застукают, я захотел пить и пошёл к баку с водой". Никто не пошевелился. Я, крадучись, вошёл в её палату, подошёл к кровати Анжелины. Сумка стояла рядом. Взяв её, я так же тихо вышел из палаты. Свет не горел. Там, я уже никого не страшась, подошёл к креслам и сел в одно из них. Открыв молнию, я сунул туда руку. Первое, что мне попалось под руку, был пистолет. Я достал его: это был автоматический пистолет Стечкина. "Точно ФСБ ДОт. И, по-видимому, крупная шишка: у них на вооружении стоит ПМ". Сунув пистолет на место, я широко раскрыл сумочку и глянул туда. Тьму прорезал мягкий свет люминесцентной лампы. "Японская! Япона мать!" - с улыбкой подумал я. Там была куча всякой косметики, свидетельство о рождении, ключи и та самая книжечка. Я достал удостоверение и открыл его.
   "Гаева Анжелина Николаевна.
   Майор Федеральной Службы Безопасности (III Детский Отдел)
   1994 года рождения. Стаж работы (там было вписано ручкой) - 5 лет
   Имеет право на ношение и применение боевого оружия".
   Я закрыл удостоверение и положил на место.
   "Охренеть! Тихонькая, добрая, умная красавица, и вдруг майор ФСБ! Не вырони она сумку, я б не за что не узнал, кто она. А вдруг её повесили на дядю Фёдора специально? Прикольно я обломал ФСБ!" - подумал я.
   Я вернул сумку на место и вернулся в палату, и лёг спать... .
  
   Глава IX. Раскрытые карты или наша вилла.
  
   Сквозь сон, я почувствовал тряску за плечо и шёпота "Кири-и-и-ил, просыпайся!". Я просто буркнул чего-то нечленораздельное, и повернулся на другой бок. Тогда я услышал нечто матерное и Лёхин возглас "Да будешь ты вставать или нет?!" секундой позже этот урод плеснул мне в лицо стакан воды. Я ударил наугад и вскочил. Надо мной стоял Лёха. Я сел на кровати.
   - Чего?
   - Держи, это - выписка на тебя, а это на Анжелину. - Сказал он, протягивая мне две бумажки.
   - Сколько времени? - спросил я, забирая у него выписки.
   - Семь ноль восемь по-местному.
   - Ты чего припёрся так рано?
   - Я не хотел опоздать на работу.
   - Ладно, оставь ключи и иди.
   - Пока! - сказал он, кладя мне на тумбочку ключи от машины.
   - Пока!
   Я отдёрнул одеяло и слез с кровати. Досыпать я не умел. Заправив кровать, я оделся, взял ключи и вышел из палаты. Не долго думая, я направился к лифту.
   Выйдя из лифта, я свернул направо и пошёл по коридору. Дойдя до двери, вышел на улицу. Ночью, по-видимому, было холодно, и выпала очень обильная роса.
   Я знал, что неподалёку есть небольшая кафешка под названием "Солнечная долина", и направился к ней. Поскольку работало оно с семи, а было рано, посетителей в кафе не было, за исключением какого-то кабинетного хмыря, который, видимо с сонных глаз к цифре шесть на будильнике добавил палочку, и выскочил на работу не поев, моля своего бога о том, чтоб начальник не заметил его отсутствие на работе, и когда подёргав дверь сообразил взглятуть на часы долго-долго матерился по пути в кафе, ибо голод не тёща, которая когда-нибудь уедет домой. Я сел за столик у стенки поближе к стойке. Ко мне подошёл официант.
   - Тебе чего, парень?
   - Мне? Мне яичницу с беконом, два тоста с джемом и некрепкий кофе со сгущёнкой и сахаром.
   Официант недоверчиво на меня посмотрел и сказал:
   - А деньги у тебя парень есть?
   - Есть, не беспокойтесь, - с усмешкой на лице, сказал я.
   Официант ускакал. Минут через десять, он вернулся и принёс заказ.
   Позавтракав, я вытер губы салфеткой с логотипом "Солнечной долины" и подозвав официанта щелчком пальцев, коротко бросил ему:
   - Счёт.
   - Секунду.
   Через полминуты он протянул мне счёт. Я глянул на строчку "сумма": 153 рубля. Я сунул руку во внутренний карман, достал бумажник и вынув из него двести рублей, протянул их официанту, и вышел.
   Вернувшись в больницу, я поднялся на пятый этаж и тихо зашёл к Анжелине в палату. Там все спали. Я подошёл к кровати Анжелины. Она лежала, положив руку под голову. Я собирался тряхнуть её за плечо, но под руку подвернулся стакан, и я набрав из раковины в углу четверть ёмкости, выплеснул ей в лицо. Она резко вскочила с кровати, и в одной ночнушке встала в боевую стойку.
   - Ой, какие мы грозные, - умилился я. - Собирайся, и поехали.
   - Сколько времени?
   - Сейчас скажу, - сказал я, доставая сотик, - восемь минут, четырнадцать секунд девятого, - добавил я, посмотрев на экран.
   - Чего так рано?
   - Лучше рано, чем поздно. Так, что давай, одевайся, собирайся, и поехали. Я у себя в палате.
   - Ла-а-а-дно. - сказала она, зевая.
   Я вышел. Собираться мне не надо было, и я просто сел на кровать и стал ждать.
   Скоро вошла Анжелина с каким-то пакетом и белой сумочкой на плече.
   - Я готова, - сказала она.
   - Да? А я думал что ждать придётся минут двадцать, пока соберёшься, раскачаешься, накрасишься.
   Встав, и забрав у Анжелины пакет, я открыл дверь и сделал жест рукой.
   - После тебя.
   Она улыбнулась и пошла вперёд. Я последовал за ней и закрыл дверь. Когда мы вышли из больницы, я сказал:
   - Пошли к машине.
   - Какой? - не поняла она.
   - Моей. Вон она, - я показал пальцем на угол, из-за которого высовывался капот моего ядовито - зелёного джипа с тремя красными ромбиками на копоте.
   - Чего-то не вериться, что эта крутая, как варёное яйцо тачка твоя.
   - Обижаешь, - сказал я и, достав пульт, щёлкнул сигнализацией. Потом, подойдя к машине, я открыл дверь возле водителя, и сказал:
   - Залезай!
   - Даже и не верится, что у офицера с пятитысячной зарплатой такая прикольная тачка,... причём явно сделанная на заказ.
   - Я её не покупал, просто я обычно очень много гостей зову к себе на день рожденья. И, год назад все люди сделали общий подарок: сложились и подарили её мне. Месяц спустя, я окончил полный ускоренный курс обучения в автошколе и сдал на права. Вот и всё. Садись, - бросил я, соврав всё от первой до последней буквы.
   Когда она села, я закрыл дверь и, оббежав машину сел за руль.
   Достав ключи, я завёл машину, вырулил из дворов на улицу, я повернулся к Анжелине.
   - Куда поедем? К тебе на Советскую Армию, или куда-нибудь ещё?
   - Куда?
   - Не знаю, тебе виднее.
   - Давай домой.
   - К тебе?
   - А к кому ещё?
   - Например, ко мне.
   - Смеёшься?
   - Нет, я серьёзно. Я был бы не прочь сегодня заехать к тебе и погулять с тобой где-нибудь.
   - Это признание? - ничуть не удивлённо спросила она
   - Смотря в чём, - холодно сказал я и повернулся к дороге.
   Газанув, я пристроился в хвост "десятке", и поехал налево.
   Минут через десять, мы подъехали к дому Анжелины. Выключив двигатель, я сказал:
   - А насчёт погулять сегодня, я серьёзно.
   Она улыбнулась и сказала:
   - К семи у театра оперы и балета.
   Я не поверил своим ушам, но когда понял что это не сон, сказал:
   - В три выходи во двор и всё, - сказал я и почувствовал, у меня жутко зачесалось место между подбородком и нижней губой. Подняв правую руку, я почесал в нужном месте, и вдруг, мой "липовый" подбородок упал мне на колени. Я в сердцах плюнул через плечо, в открытое окно. Анжелина недоумённо посмотрела на меня. Я сказал:
   - Ладно, теперь уже нет смысла скрывать. Да и всё равно я рассказал бы тебе об этом завтра, на дискотеке. - Я нажал кнопку на обширной приборной панели, и из бардачка номер два, находящегося за ручником выползло зеркало, умывальник и маленькая гримёрка. Сняв с себя грим, я подумал, и сделал всою роже такой, какой она была до войны, убрав гримёрку на место я сказал: - Как меня зовут, ты догадалась, таким ты меня видишь по телевизору, а такой, - я снял с себя обычный парик, накладной нос, щёки и висок, - я в реальности. - Коля Воронцов, это моё оперативное имя. Это лицо тоже довольно стандартное. Вот так то.
   - Я подозревала, что ты не тот, за кого себя выдаёшь, - особенно после того, как увидела твою тачку. Я сразу увидела, что она сделана на заказ. У меня на всякие такие штучки чутьё. Бессовестный!
   "Ага, чутьё у тебя. У всех чекистов такое же чутьё", - подумал я, усмехнулся, и спросил:
   - А что это такое?
   - Не поняла. Ты о чём?
   - Что такое совесть? А?
   Анжелина тоже усмехнулась и, чмокнув меня в щёку, вышла. Я улыбнулся в неизвестность и стал выруливать со двора. Я глянул на часы: 8:22. Ещё раз улыбнувшись, я поехал на работу. Поставив машину в гараже, я поднялся к себе на четвёртый этаж и спросил у Карины:
   - Мне что-то есть?
   - Да, - ответила она - заходил Лёха и оставил тебе дискету "для служебного пользования". Он сказал мне, что, это про твоего дядю Фёдора.
   - Давай дискету, - отрезал я.
   Она отдала мне магнитный диск, и я удалился к себе в кабинет.
   Я сел в офисное кресло и достав из стола ноутбук, открыл его и, нажав на кнопку запуска, посмотрел на дискету: Леха всегда весил, пароли на файлы и вставлял их в предложения. "Киря красный королевский пингвин с очками." - прочитал я на бумажке. "Ключевые слова Киря и пингвин, а Лёха не использует имена в паролях. Пароль - пингвин." Узнав, таким образом, пароль, я ввёл пароль из своего полного имени и вставил дискету с дисковод, набрал пароль и открыл файл Майкрософт Ворд. Там были три пары цветных фотографий, трёх человек в анфас и в профиль. На первый взгляд два кавказца и славянин. Первый грузин был с маленькими, близко посажеными глазами, впалыми щеками, высоким лбом и широким ртом. Второй грузин с орлиным, свёрнутым влево носом. "Боксёр" - как сразу окрестил его я. Последний был курчавым, русым, с большими щеками и курносым носом. Под ними была надпись: надо поймать, расколоть на предмет наркозавода, и порвать как Тузик грелку.
   "Быстро же работает Лёха", - подумал я, вунул телефон, и за несколько секунд набил Лёхе SMSку в соседний кабинет: "Ну ты монстр! За такое время распендюрить такую организацию... Ты как Гробыня Склепова из серии книг о Гроттерше: в 5:59 ещё на ногах, в 6:00 уже на ногах. Когда ты спишь, интересно?" Отослав, я через три минуты получил звуковой файл, в два байта объёмом. Там было всего одно слово: "Никогда", но уже по нему я определил, что это вырезка из фильма "Берегись автомобиля", с Иннокентием Смоктуновским в роли Деточкина, и то, что фразу произнёс А. Папанов, который играл в своём звёздном дуэте с Мироновым, тестем жулика Юры Семицветова, в роли которого был вышеуказанный Миронов. Усмехнувшись, я вытянул из боковой части ноутбука шнур и достал из стола такой же портативный принтер. Вставив в принтер лист бумаги, и соединив два электронных агрегата шнуром, я нажал в компьютере меню "файл" и в открывшемся столбике нажал на кнопку "печать". Принтер загудел, потом несколько секунд "подумал" и проглотил лист бумаги. Через полторы секунды, принтер выплюнул бумажку с цветными фото. Я взял ножницы и вырезал картинку. Потом, я выключил программу, достал дискету и посмотрел в угол монитора, на часы. 8:56. Сунув бумажку с фотками в бумажник, я протянул руку к селектору, нажал на кнопку с буквой "Л" и сказал:
   - Леха! Зайди ко мне, мне нужно с тобой обсудить кое-что.
   - Ага!
   Через минуту, селектор заговорил голосом Коринки:
   - Киря! К тебе Лёха, говорит, по вызову. Пускай войдёт?
   - Да. И уж ты то могла понимать то, что Леха ко мне без приглашения входит, как ты, Ник и Олег.
   Тем временем вошёл Лёха.
   - Что? - спросил он.
   - Надеюсь, ты помнишь, какое завтра число?
   - Да, а что?
   - Возьми пяток парней покрепче и отправляемся на виллу. Будем обустраивать всё к празднику и большой тусовке.
   - Ты с нами?
   - А как же? Кто, в конце концов, пустил под откос почти всю преступность страны? Я просто обязан готовить всё к празднику. Только, в половину третьего я уеду, у меня свидание с майором ФСБ ДОт.
   - С кем?! Чо, к нам уже ФСБ цепляется?! - негодующе заорал он.
   - Нет, ты не так понял. У меня свидание с Анжелиной. Кстати, по-моему, на дядю Фёдора её просто-напросто повесили.
   - Во дела!
   - Думаю, перед тем, как ехать, туда, нам надо закрыть, нашу столовую и отправить всех поваров на виллу, список блюд, которые надо приготовить, там есть. И ещё дай им полтора десятка человек в помощники и газель. Для чего, тебе, думаю объяснять не надо. Через пятнадцать мину встречаемся в гараже
   - Есть! - сказал он, отдал честь и строевым шагом вышел.
   Я усмехнулся ему в след, и подошёл к большому шкафу - купе. Я взял из него бронекостюм джентльмена, подошёл к селектору и, нажав на нём букву "к" сказал:
   - Корина! До особого распоряжения никого не впускать. Потом подошёл к кожаному дивану, сел на него и переоделся. Потом вынул из комуфляжки ключи, связку отмычек, бумажник, удостоверение, зажигалку типа "зипо" и пачку "кэмел". Сам то я не курил, но если кому-то дать, да и если сам перенервничаешь и нужно успокоиться. Переложив это в карманы бронефрака, я вынул из кобуры на форме пистолет "гюрза" и переложил его в подмышечную пришивную кобуру. Потом я вышел из кабинета.
   - На сегодня ты свободна - сказал я Корине.
   И только выйдя, я понял, что она какая-то на такая. Я развернулся на 180 градусов, и вошёл в приёмную. Корина выглядела поникшей, и раздавленной. Глаза у неё слезились.
   - Что с тобой? - обеспокоено спросил я.
   - Ничего. Голова болит. Сегодня давление высокое: видишь? - она указала на барометр, висевший на стене.
   - Тогда ладно. Езжай домой. Поспи.
   Спустившись на лифте в гараж, я достал ключи, подошёл к своей машине, открыл дверь и погудел (в гаражах Красного Орлёнка машину никто не запирает и не ставит на сигнализацию). Через полминуты, ко мне подошёл Лёха.
   - Один поедет на своей машине и захватит остальных, - объяснил мне Алексей, - так что, ты не особенно смотри назад. Хвоста за нами нет. А на предмет настоящего хвоста будут смотреть они.
   - Ладно, поехали, - сказал я и сел за руль.
   Через полминуты рядом сел Лёха. Я завёл машину. Подрулив к камню, я опустил нажатием кнопки, ворота и выехал со двора. За мной уже фырчала "девятка" чёрно - синего цвета. Я рванул с места, и сразу выехал на дорогу: машин почти небыло ни с той, ни с другой стороны. Так, как было тепло, (градуса двадцать два), я открыл люк. Как только открылся люк, я сразу посмотрел на зеркальце, которое позволяло видеть две машины, которые за тобой. Там, на почтительном расстоянии, (метров двадцать) ехал крутой и, сразу видно спортивный "Лексус".
   - По-моему за нами хвост, ёпрстэ! - сказал Леха.
   - Ты прав, но догадку надо проверить, - сказал я и завернул в один из дворов. "Лексус" поехал за нами.
   - Ясно, я сейчас с ними разберусь, - сказал я, тормознув. Потом я, достал из кобуры пистолет и сунул него за спину. Открыв дверь, я вылез из машины и направился к тачке с кузовом родстер. Подойдя к нему, я знаком попросил опустить стекло. Мне открыл какой-то дядька с прыщавой рожей и большими бакенбардами.
   - Чо надо братан?
   - Во-первых, я тебе не братан, шоха, а во-вторых, - сказал я и, достав из-за спины пистолет, прижал мужика дулом к сиденью, - скажи своему ботинку, чтоб больше ко мне шнурков не привязывал. Понял?!!
   - Да, - сказал уродец едва слышно. Толканув его на прощанье дулом, я пошёл к себе в машину.
   - Теперь, можно ехать со спокойной душой, - сказал я, садясь в машину.
   - Надеюсь, ты не вышиб из хвоста мозги?
   - Было бы что вышибать... Знаешь, если б тут по близости был платный туалет, мы б туда вошли, отправили его в толчок. Как тебе идея, а?
   - Нормально, но плоско, - засмеялся Леха.
   Я выехал из двора и поехал к рынку, там свернул в сторону гастронома и поехал вдоль трамвайной линии. Но на повороте не свернул, а поехал прямо. Таким образом, я подъехал к реке и остановился. Выйдя из машины, я подошёл табличке "не копать!" и приставил к ней свой браслет. Через несколько секунд, земля подо мной пошла вниз. Выйдя из углубления, я сел в машину и съехал вниз, по наклонной дороге и проехав двадцать метров, остановился. За нами въехала машина с помощниками. Я вышел из машины: проследить за поднимающимся люком. Как только спуск ушёл вверх, включилось освещение. Я сел в машину и свернул влево. Проехав примерно два километра, мы въехали в гараж. Он был под виллой Красного Орлёнка. Поставив машины, мы сели в грузовой лифт, приехали на второй этаж (вилла быта семиэтажной), и пошли в банкетный зал.
   Он был огромен и роскошен. Размером он был с хороший спортивный зал, в хорошей школе. Вдоль стен стояли шкафы-стенки из красного дерева, у дальней стенки, стоял огромный прямоугольный телевизор, с домашним кинотеатром. Напротив, в другом конце зала, стоял длиннющий диван, обитый красной кожей.
   И через несколько минут, работа закипела.
   Мы сдвигали столы, накрывали их скатертями, подметали и мыли пол в зале и на балконе, протирали везде стёкла, приносили стулья, стирали пыль со всего, с чего было можно, и так далее.
   В половине третьего, я спустился в гараж, сел в машину и поехал тем же путём, что и приехал. Возле рынка, я остановился, купил букет роз и поехал к Ней. Заехав во двор, я остановил машину и глянул на часы: 14:56. Я посмотрел на двор. Возле подъезда стояла Анжелина, с каким то типом (явно не пацаном, а взрослым мужиком). Чьего лица я не видел. "Посигналю ровно в 15:00", - подумал я. Я снова посмотрел на мужика. Обычный мужик в потрёпанных джинсах и кожаной, тоже явно не новой куртке. Вдруг он повернулся в мою сторону. Я бы узнал его лицо из тысячи. "Боксёр" - пронеслось у меня в голове. Мне хватило двух секунд, чтобы выхватить пистолет и выскочить из машины с криком:
   - Стоять! Чурок! Пакли вверх!
   Но у наркоторговца была такая же реакция, как у меня, если не лучше. Он выхватил из внутреннего кармана пистолет ПМ и, схватив Анжелину за шею, притянул к себе. Приставив ей к виску, пистолет перехватил руку так, что даже если я убью его, он свернёт Анжелине шею.
   - Брось пушку, - потребовал он.
   Я разжал руку.
   - А теперь, попрощайся с жизнью! - сказал он. И четыре раза выстрелил в меня. Я ощутил, как будто меня четыре раза сильно ткнули колпачком ручки. Я истошно заорал и свалился на пистолет. Из бронефрака потекла кровь. Не моя, а какой то коровы, забитой именно по специальному заказу. Ведь вся хитрость бронефрака была в том, что поверх титановых листов располагался пакет из трёхмиллиметровой резины с козьей кровью. А сверху уже ткань. Сама толщина бронефрака - четыре сантиметра восемь миллиметров. А вес был 10 кг.
   Боксёр отшвырнул в сторону Анжелину и пошёл ко мне. Я взял пистолет, который был у меня под животом, и чуть-чуть высунув дуло из-под себя, и стал ждать, чтоб стрелять наверняка. Когда он приблизился ко мне на метр, я выстрелил. Боксёр истошно закричал, бросил пистолет и схватился за правое плечо. Между пальцами у него текла настоящая кровь. Вдруг он замолчал и упал с открытым ртом. Я встал с земли и повернулся к Анжелине, она лежала на земле и приходила в себя. Я подошёл к наркоторговцу и защёлкнул у него на запястьях наручники. Достал из кармана походную аптечку и вколол бандиту четыре кубика навокоина. Потом встал и пошёл к Анжелине и помог ей встать.
   - Что с ним? - спросила она.
   - Болевой шок - ответил я. - Наша прогулка откладывается на то время, за какое приедут санитары из нашей колонии. А Вы, товарищ майор быстро работаете.
   - Чего?
   - Не прикидывайся шлангом. Гаева Анжелина Николаевна, работник Федеральной Службы Безопасности, а именно третьего Детского Отдела. Не так ли?
   - Так.
   - Кстати, я спрашиваю действительно ради интереса. Ты сама взялась за дядю Федора, или тебя Патрушев на него повесил?
   - Генерал-лейтенант Федорин.
   - Ясненько, - сказал я, доставая из кармана сотовый, - я сейчас звякну Лёхе. - говорил я, уже поднося трубку к уху. - Лёха?
   - Да, Киря. Чего надо?
   - Тюремных санитаров, во двор дома 23 по улице Советской Армии. И ещё, если приедешь ты, привези мне новый бронефрак, а?
   - Ладно. Пока.
   - Пока.
   Я достал из бронефрака удостоверение, снял бронежилетный фрак, сложил и бросил поверх боксёра. Тот существенно дёрнулся. Я повернулся к Анжелине.
   - Лин, познакомишь меня со своими предками? Чтоб они знали, в чьи руки отдают свою дочь.
   - Пошли.
   - Только давай подождём, когда приедет Лёха. Я тебя с ним познакомлю.
   - А вот они едут, - сказала Анжелина и показала мне за спину.
   Я обернулся. Во двор въезжал синий УАЗ с красной полоской и решётками на окнах. Из него вышел Лёха с бронефраком в руках. Он подошёл ко мне и протянул руку. Я пожал её, и сказал:
   - Анжелина, познакомься, это Алексей, мой друг и первый заместитель. Очень надёжный человек. Лёха, это Анжелина, полковник ФСБ ДОт, прекрасный человек во всех отношениях.
   Анжелина улыбнулась и протянула Лёхе руку, не для пожатия, а для поцелуя. Лёха поздно это понял и чмокнул руку, не согнувшись. Я усмехнулся на это и взял у Лёхи бронефрак и сунул в карман удостоверение.
   - Со всем комплектом, - явно не без гордости сказал Лёха.
   Я надел фрак, сунул руку в кобуру. "Пистолет на месте" - подумал я, и кашлянул. Лёха спохватился, сделал едва уловимый жест рукой и из машины выскочили два молодца лет эдак шестнадцати. Они подняли Боксёра, запихнули в багажник и сами туда залезли. Я стукнул с Лёхой по рукам, и он уехал.
   - Пошли, будешь знакомить с родителями, - сказал я и улыбнулся.
   Мы вошли в подъезд и поднялись на четвёртый этаж. Когда Анжелина нажала кнопку звонка, я сказал:
   - Для твоих родителей, я, Коля Воронцов.
   - А я не поняла.
   - Извини.
  
  
  
  
  
  
  
   Но тут щёлкнула щеколда. То, что я увидел, ошеломило меня. Я отшатнулся. На пороге стояла женщина лет сорока - сорока трёх. Рост где-то 173 сантиметра, русые волосы до плеч, большие довольно далеко расставленные глаза, маленький острый нос и всегда улыбчивый рот. Между верхними резцами щель.
   - Что с тобой, Коля?
   - Настя, ты ещё спрашиваешь?! - удивлённо спросил я.
   - Чё?! - спросила она.
   - Ещё скажи, что ты не Анастасия Хустинкова из третьей летней смены лагеря "Магнолия" в 1997 году, - ответил я.
   - Да, это я. С тех пор, я поменяла восемь имён. Я даже не помню, какие они. У меня только отчество оставалось неизменным. Папа на отрез отказался менять имя. Я просто по линии Интерпола помогала брать бандитов. Вот, допустим, поехал наш агент куда ни - будь в США. Ему, для отвода глаз нужно жену и ребёнка, и этим ребёнком становилась я. Кстати, помнишь суд над Япончиком? Которого взял спецназ в аэропорту? - я кивнул. - Так это я, и двое приставных родителей "пасли" его от тюрьмы до Шереметьево 2. Мои "папа" с "мамой" сидели от него по бокам. А я сидела сзади от него. Вот так то, девчонка у тебя не хухры - мухры, Коля.
   - Не называй меня Колей. Здесь все свои, - сказал я и повернулся к матери Насти, тёте Ане. - Маргианов Кирилл.
   Она улыбнулась и сказала:
   - Подполковник контрразведки Гаева Анна Олеговна.
  
  
  
  
  
  
  
   Я улыбнулся.
   - Весело, а папаня кто? Полковник?
   Всё засмеялись, даже из квартиры вышел смеющийся брюнет лет сорока пяти в длинном халате. В почти таком же, как у старика Хоттабыча в фильме.
   - Капитан ГРУ Гаев Николай Дмитриевич. Врач, работаю в военном госпитале. Кстати, ребята, вы не видели, кто взрывал петарды у нас под окнами?
   Я повернулся к Насте и казал:
   - Не думал, что звук четырёх выстрелов из ПМа и одного моего выстрела можно спутать с взрывами петард.
   Тут двери лифта распахнулись, и из него вышел человек лет тридцати пяти. Он подошёл к Ане, достал удостоверение и сказал:
   - Генерал - майор Федорин. Майор Анжелина Гаева, следуйте за мной.
   Настя хотела уже покориться, но я сказал:
   - Она никуда не пойдёт.
   Федорин повернулся.
   - Чё? Да кто ты такой...
   - Антон Городецкий, Ночной дозор! - с усмешкой сказал я - меня под именем широко известного героя бестселлера знали практически все работники спецслужб.
   - Щас, ты думаешь, я тебе поверю? - уже не столь уверено возразил он.
   Я молча вытащил из кармана удостоверение и показал ему. Тот молча встал по стойке "смирно". Я сказал:
   - Ногу, выше, грабли в стороны, - сказал я ставя его в позу пастора Шлага в камере - Вот так. И простоишь сорок пять минут, в наказание, крыса кабинетная, - сказал я и засмеялся.
   Мой смех подхватила семья Гаевых.
   Вскоре мы вышли из дома девочки ФСБ. Я повернулся к ней и просил:
   - Лина, можно мне называть тебя Настя?
   - Зачем?
   - Короче и роднее, - ответил я.
   - Как хочешь. - Почала плечами та.
   Мы подошли к машине. Я открыл дверь и сделал жест. Она улыбнулась и села в машину. Я сел за руль и спросил:
   - Куда поедем?
   - Не знаю. Поехали что ли, на набережную.
   - Есть! Товарищ полковник! - задорно крикнул я и нажал газ.
   Мы вылетели из двора на скорости шестьдесят. Но тут же пришлось сбросить: на углу Советской армии и шоссе Космонавтов стоял знак "не более 40 км/ч". Остановившись на светофоре, я сказал:
   - Стоп! Я кое-что забыл, - и повернувшись назад, взял букетик из пятнадцати роз и положил Насте на колени.
   Так мы доехали до рынка, потом я свернул на улицу Ленина, нажал на акселератор и выжал шестьдесят. Доехав до галереи, я нажал на тормоз и повернулся к любимому полковнику, и сказал:
   - Хочешь острых ощущений?
   - Ты...
   Я постучал пальцем по голове, и, засмеявшись, сказал:
   - Ты совсем?
   - Если нет, то давай.
   - Пристегнись, - коротко бросил я.
   Я пристегнулся и нажал на панели управления кнопку с буквами "план", потом нажал кнопку с плюсом, и нажал на кнопку с волнами. Потом нажал ОК. Корпус машины пришёл в движение, из багажника выдвинулись крылья. Через три секунды моторы оглушающе взвыли, машина сорвалась с места и взлетела. Чуть-чуть пролетев, моторы утихли, и я нажал на руль. Машина плавно пошла вниз. Пролетев над набережной, я резко бросил автомобиль вниз. И мы, бухнулись на воду, крылья убрались, а из-под дна появился надувной понтон. Я нажал на кнопку с катером. Вся верхняя часть (кроме лобового стекла) убралась на то место, где секунду назад был багажник. На жидко кристаллическом экране появилось дно машины. Потом в нём открылась дверца, и оттуда вылез небольшой гребной винт. Я, не давая Насте опомниться, газанул с места влево так, что нас прижало к сиденьям. Потом, я нажал не пульте кнопку с подводной лодкой. В ту же секунду, крыша заняла своё привычное место, а машина пошла вниз. Захватывающие зрелище: смотришь не лобовое стекло, а оно наполовину разделено водой... Настя только-только опомнилась.
   - Круто! - выдохнула она.
   - А ты думала. Пацан у тебя тоже не лыком шит.
   - А куда мы плывём?
   - На секретную виллу "Красного Орлёнка". Кстати, я просто обязан это сделать. - Сказал я и достал из бардачка большой бархатный платок чёрного цвета. - Давай глаза!
   Я завязал ей глаза, и взялся за руль. Поплыв где-то метров двести, я включил фары. Недалеко была опора моста. Я направил машину к ней. Недалеко от неё, была широкая труба. Я подплыл к ней, и нажал на руль. Мы опустились вниз. Автомобиль немного подпрыгнул. Я отпустил руль и потихоньку дал газ. Через несколько минут вода пошла вниз. Экран снова засветился. Там показало, что убирается винт. Скоро заработал двигатель внутреннего сгорания. И я въехал в тот же самый гараж, где был два с половиной часа назад.
   - Можешь развязывать глаза, - сказал я, повернувшись к Насте.
   - Ладно, - сказала она, и протянула мне повязку.
   - Пошли, покажу проекцию сего здания, - сказал я, - чтоб завтра не заблудилась.
   - Пошли.
   - Пошли.
   - Пошли.
   - Пошли.
   - Пошли, - сказала Настя и захохотала. Я подхватил.
   Посмеявшись, минут пять, мы зашли в лифт. Я нажал кнопку второго этажа. Через секунду, мы вышли.
   - Ванна, и прочие удобства налево, в конце коридора. Если надо, в ванных есть шкафы с одеждой. Далее, вон те большие двери, - я показал прямо, - вход в большой, банкетный зал, где мы завтра соберёмся. За углом, компьютерный зал. Если надо что-то послать по электронной почте, - пожалуйста. Теперь, пошли в банкетный зал, я тебе покажу, куда уходить в случае чего, и ещё, я тебе покажу, где брать оружие, в случае обстрела.
   - Но, ведь у меня есть пистолет, - возразила она.
   - Слишком не серьёзно. А там есть всё: от патронов, до зенитных пушек и самолётов-камикадзе.
   - Тогда пошли. Охота посмотреть на эту выставку металлолома.
   Я кашлянул.
   - Да ладно, не обижайся.
   - А на тебя разве можно на тебя можно обидеться? - спросил я с улыбкой. - Ты относишься к тому редкому типу людей, на которые невозможно обидеться.
   - Знаешь, если ты человека по-настоящему любишь, то ты на него просто автоматически не можешь обидеться.
   - Может быть, может быть... - сказал я.
   - Ну, пошли, смотреть твоё вооружение.
   - Заходи в большой!
   Мы зашли в банкетный зал.
   - Ну и где? - спросила она, осмотрев комнату.
   - Вокруг тебя, - лукаво улыбнулся я.
   - Не, ну где?
   - Я же тебе говорю: вокруг тебя.
   - Покажи, где?
   - Смотри! - сказал я, и взял пульт от магнитофона.
   Я перевернул его кнопками вниз, нащупал крохотную неровность возле лампочки, и нажал на неё. В ту же секунду, возле крышки с батарейкой, отскочила крышка и обнажила пять кнопок. Я нажал первые две. Тотчас, из магнитофона выпали две кассеты. Настя вопросительно посмотрела на меня. Я подошёл и поднял обе. Потом запрыгнул на стол и подозвал чекистку.
   - Смотри, - сказал я, перевернул кассету надписью вверх и нажал на кнопочку, которая защёлкивает крышку, закрывающую плёнку. Но крышка, вместо того, чтоб отогнуться, упала, а из неё, вылетело четыре обоймы от пистолета Макарова. Потом взял вторую и проделал с ней ту же операцию, но из неё вылетело два ПМ, с заполненными дырами.
   - Здесь пять видов кассет. В основном патроны, - сказал я, откладывая начинку и сами кассеты.
   Потом я слез со стола и подошёл к красивому, дивану из красной кожи, стоявшему у стены, напротив телевизора, и сунул в проём между спинкой и сиденьем руку, и нащупал там матерчатую ручку, и дёрнул на себя. Почти вся спинка ушла вверх, повернувшись на шарнире. Там, в сундуке, крышка которого была замаскирована под диванную подушку, лежали небольшие чемоданы.
   - Что это? Чемоданы с деньгами, золотые слитки, бриллианты, или чего-нибудь ещё?
   - Или чего-нибудь ещё, а точнее, оружие Калашникова, дай бог ему здоровья.
   - А-а. Т. е, автоматы и пулемёты?
   - Ну да, самые разные модификации сего оружия, - ответил я, закрывая диван крышкой.
   - Ты чего-то говорил про зенитки и самолёты-камикадзе....
   - А-а. Сейчас. Иди сюда, и делай как я, - сказал я и поманил девочку за собой.
   Я подошёл к одному отделению шкафа-стенки и встал на книжную полку. Оля, пожав плечами, полезла за мной. Я протянул руку и повернул одну из рюмок, стоявших на полке. В ту же секунду, отделение стало поворачиваться. Повернувшись на девяносто градусов против часовой стрелки, она замерла. Я слез и помог спуститься моей гостье.
   - А зачем, надо было забираться на полку? - недоуменно спросила она.
   - Так полагается по технике безопасности, - улыбнулся я и нажал на шкафу кнопку. Секция встала на место.
   Мы оказались на площадке спирального лифта. Я нажал на пульте стрелку "вверх". Платформа начала вращаться и быстро поползла по спирали вверх. Через несколько секунд, мы оказались в большом помещении, с низким потолком и множеством компьютеров и экранов.
   - Здесь всё то, про что ты спрашивала. Здесь, настоящая база, почти всех ракетно-воздушных сил страны.
   Я услышал оглушающий звук "границы", из телефона NOKIA, противоударной трубы с титановым корпусом, для особых звонков.
   "Произошло, нечто не хорошее", - пронеслось у меня в голове.
   - Генерал-полковник Маргианов у телефона!
   - Генерал-лейтенант Ососов на другом конце провода! Разрешите доложить!
   - Докладывайте!
   - В город Владикавказ, со стороны Грузии, произошла вооружённая вылазка боевиков, четырьмя отрядами, примерно, по двадцать-тридцать человек каждая, при них имеется четыре БМП-4 и восемь грузовых автомобилей "КамАЗ"
   - Что?!
   - Так точно!
   - Подготовить самолёт ЗЮ - 137, и "Омегу" к бою! И чтоб ровно через два с половиной часа всё было готово!
   - Что?! Сколько времени?
   - Исполняй!
   - Есть!
   Браслет начал сильно сжиматься. Я чертыхнувшись, нажал на выпуклость принимающую Зов. Пульсация прекратились.
   - Насть, ты меня извини, но, - я замялся, подбирая слова. - Но, я вынужден откланяться, по служебным причинам.
   - Короче срочный вызов с работы?
   - Да. Ты с парашютом прыгала?
   - Yes. А зачем ты спрашиваешь?
   - Ты извини, но у меня нет даже лишней секунды, я весь путь проделаю по воздуху, и ты катапультируешься.
   - Хорошо, мне даже лучше.
   - Тогда вперёд!
  
  
   ***
  
   ...Через полторы минуты, под автомобильным мостом через Каму, всплыла машина.
   Я нажал на кнопку экстренного взлёта с воды. Нас пристегнуло к креслам ремнями безопасности, и машина взлетела. Как только ремни убрались, девочка начала одевать парашют. Одев его, она спросила:
   - А что за самолёт типа ЗЮ - 137?
   - Это самолёт, с виду немного похожий на стратегический бомбардировщик Ту - 160, но у него крейсерская скорость не полтора маха, а около трёх махов.
   Через минуту, мы уже летели над Настиной улицей. Я свечкой взлетел на высоту три тысячи.
   - Ни пуха тебе, ни пера! - сказал я.
   - К чёрту!- ответила она, и я нажал на кнопку катапульты.
   Сиденье её кресла ушло в низ, и открыло люк. Настя вылетела из салона машины. Сидение встало на место. Я посмотрел в окно:
   Там летела Настя, примерно через пять секунд, она дёрнула кольцо. Прямо над ней, раскрылся белый купол парашюта.
   Я полетел в сторону аэропорта "Большое Савино". Не долетев, где-то два километра, я пошёл на снижение. На высоте примерно пятнадцать метров, я нажал на пульте кнопку, и земля, рядом с шоссе ушла вверх...
  
  
   Глава X. Штурм школы N 47, или "Он умер за Родину, с твоим именем на устах".
  
   Я направил машину в дыру. Нажал команду "торможение". Стрелка на спидометре, пошла налево, и сзади появились парашюты. Когда мой многоцелевой автомобиль остановился, я вылез из машины.
   Я был на секретном подземном аэродроме, основным назначением которого было экстренная переброска спецназа в нужные районы.
   Я побежал к стоявшему на взлетно-посадочной полосе самолёту, по дороге закуривая "кэмел". Возле него стоял часовой лет эдак десяти - одиннадцати, и ждал приезда спецназовцев.
   Я подбежал к нему, и, показав ему удостоверенье, спросил:
   - Сколько человек пришло?
   - Ни одного, товарищ генерал-полковник, вы первый.
   Я выдохнул через рот, чуть не затушив при этом сигарету. Вынул её изо рта, выдул дым, чертыхнулся, и затянулся снова. Выкурив сигарету, я затушил её об пуговицу фраковидного бронежилета, и, поднявшись по трапу в самолёт, взял из шкафчика свою зелёную униформу, и пошёл переодеваться в туалет.
   Закрыв дверцу, я опустил на унитаз крышку, и получилась довольно удобная табуретка. Сев на эдакую табуретку, я разделся до трусов, надел спортивные штаны, футболку и носки, а потом одел толстый и тяжёлый бронекомбинезон, подобный тем, которые носят маленькие дети, но только без капюшона и с вшитыми в него толстыми титановыми листами. Весила такая шняга двадцать кило. Но, как говорится, "...башмаки, на ходу они легки!". Потом надел БД и встал. Затем одел наушники с микрофоном и пластиковую каску. Через несколько секунд я вышел из туалета.
   Внутри салона, было похоже на бизнес-класс самолёта Ту-154. Только расстояние между креслами было намного больше и в ширину, и в длину. Ведь с парашютом человек очень неуклюж, особенно, если это подросток.
   Через час мы взлетели.
   Примерно через сорок минут, ко мне подбежал второй пилот и гаркнул:
   - Товарищ генерал лейтенант! Разрешите доложить!
   - Докладывайте!
   - На окраине города Владикавказа, в школе N 47 боевики захватили заложников. Почти как в Беслане в 2004м!
   Решение ко мне пришло абсолютно мгновенно.
   - Заворот к этой точке! Все выжившие высаживаются там! Остальные работают сами, в автономном режиме! Названные - со мной в кабину пилотов!
   Под выжившими имелись в виду те, кто выжили в третьей чеченской, и последующих войнах с участием "Омеги". А это:
   Орлёнок, шестнадцати летний пацан, названый так по причине того, что был девять раз в вышеуказанном легендарном лагере, был во всех лагерях: "Солнышке", "Солнечном", "Звёздном", "Дозорном", "Комсомольском", "Штормовом", "Олимпийском", и двух остальных, названий которых я не помню. Это был высокий брюнет, который в отличии от всех нас по дурости выбил себе на плече наколку в виде герба нашей службы.
   Мишка, по кличке Хомяк, представлявший из себя, одиннадцатилетнего подростка с широченными плечами, низким ростом (где-то 130 сантиметров), и большим рыжим родимым пятном, неопределённой формы, на фоне белобрысых волос.
   Жук, же вполне соответствовал своей внешностью своей биологической кличке. Он был пузатенький, с короткими, довольно тонкими ногами, такими же руками, и при этом у него была широченная улыбка, как у клоуна Коко, из книжки "Капитан Крокус" .
   А остальными были: Киря - Матёрый (то есть я), Лёха - Малёк, Никич - Тихий, Олег - Нервный, и Корина - Тигрица.
   На главный монитор был выведен план школы и окрестностей. Это была самая стандартная школа - скоба. Именно в такой школе учились мы. Я со второго полугодия 2000 года, до первого 2004, а они, (Алексей Ососов, Никита Боев, Олег Пикулев и Мазунина Корина) с первого сентября 2000 до конца 2004. На плане было указано всё до последней мелочи. И ещё, из плана было ясно, что людей они согнали не в большой спортзал, на втором этаже, а в большую столовую (кстати, служившую ещё и актовым залом) на третьем. В неё было два входа, что существенно упрощало заброс туда спецназа.
   Я сказал:
   - Я предлагаю, - и я показал на плане, - что мы делимся на четыре группы по два человека. Первая и вторая, чистят школу изнутри, третья с крыши по нашему сигналу расстреливает террористов и смертниц из снайперских винтовок. Четвёртая группа при необходимости страхует первую и вторую. Всё довольно просто. Факт внезапности плюс сумма профессионализма и скорости равняется "без потерь".
   Через полминуты, мы, пристегнули карабины парашютов к специальной перекладине. Поверх моего бронекостюма висел АКСМ, со сложенным прикладом и полукруглым рожком, на поясе висели разные спецприспособления, например портативная электролебёдка, нож, стреляющий лезвиями, пистолет ПСС в кобуре и многое другое.
   - Сверим часы! На моих 17:34:06 по Москве, группы один и два - Орлёнок, Жук, Корина, и я. Группа страховки - Хомяк и Тихий, снайперы - Малёк и Нервный, - сказал я.
   Мигнула красная лампочка, и мы, сверившись, по очереди прыгнули в открывшийся люк.
   - Пятьсот сорок три, пятьсот сорок два, пятьсот сорок один!!! - пробубнил я и дёрнул кольцо.
   Я почувствовал лёгкий толчок. Потом ещё два таких же. Взглянул вверх: надо мной висело три прозрачных прямоугольных купола. Мы были на высоте пятьсот метров. Когда я опустился на высоту пятьдесят (у меня был с собой измеритель высоты, глубины, давления в атмосферах и т. п.) я стал "выруливать" на крышу здания.
   Задав куполам направление, я посмотрел на крышу, там сидело несколько курящих боевиков.
   - Люди! У кого там СВД? Помогите, а?
   Через две секунды часовых не стало.
   Сгруппировавшись, за два метра от плоской крыши школы, приготовился к не сильному, но чувствительному удару.
   Вот и удар. Я перекувырнулся через голову (парашют упал за моими ногами), и отстегнул лямки.
   С интервалом в три секунды на крышу опустились остальные пятеро. Орлёнок и Жук полетели на соседнее здание. Группа два перелезла через перила крыши и, спустившись на лебёдке к окнам, заминировала баррикады, и после этого мы спустились, неслышно ступая в люк. На пролёте стоял чечен с автоматом. "Сняв" его из ПСС, я положил отобранный автомат на площадку, и обшарил его карманы. Там оказался грубо сфабрикованный паспорт, на имя Ивана Ивановича Иванова, русского по национальности. Кабы было можно, я бы расхохотался. Кроме этого была пачка левых баксов, три гранаты Ф-1, бутылка коктейля Молотова, початая чекушка водки, с куском сала (вот и говорите потом, что они мусульмане!), три запасных рожка к автомату, карманный компьютер, рация, и пистолет. Больше ничего, даже носового платка не было.
   Тут я почувствовал в подкладке его куртки какую-то фигню. Достав из ножен боевой нож я распорол куртку. Там лежал радиомаячок. Встав, я заглянул в компьютер, я нашёл там схему подрыва школы, а кроме этого передвижения боевиков. Задачу это и облегчало и усложняло: мы знали местонахождение всех бандитов, но по логике мышления такая вот фигня должна быть у всех, а значит, все могут заметить, что несколько маяков не шевелится. Передав компьютер Орлёнку, я, пригнувшись, пошёл по коридору. Подойдя к ближайшему кабинету, я вынул из кармана шашку дрыхофила и поджёг её. Когда фитиль догорел до половины, я открыл дверь и кинул туда шашку.
   - Газы! - громким шёпотом сказал я в микрофон, и натянул противогаз второго размера, класса "У". Вбежав в кабинет, я успокоил из ПСС двух снайперов, которые должны были стрелять по тем, кто будет бежать. Обыскав гадов, я нашёл огромное количество запасных рожков, несколько коктейлей Молотова, компьютеры, которые подтвердили моё предположение о том, что эти уроды контролируют всех своих пособников. Только тут я заметил, что в углу дрыхло ещё двое. Вытащив их обоих в коридор, я сунул одному, славянской внешности, в нос тюбик нашатыря. Он сказал чего-то по-чеченски. Сунув ему в рот угол от его куртки, я врезал ему пару раз от души, для протрезвления. Бандит собрался броситься на меня и поднять тревогу, но я прижал его к полу дулом пистолета.
   - Лежать, - коротко и тихо приказал я. - Будешь отвечать, не будешь мучиться перед смертью, а совсем хорошо будешь отвечать, может быть и живым останешься. Сколько смертниц, и как они выглядят?
   - Пошёл на...!
   Я запихнул ему в рот угол куртки, и достал нож и потянулся им к егошней руке. Чурка взвыл, конечно, молча, но взвыл.
   - Сколько? - снова спросил я, вынув у него изо рта кляп.
   - Трое. Ни с кем не спутаешь: выглядят как беременные. Одна высокая, лет двадцати восьми, черноволосая, ноги из ушей, груди третьего размера и очень маленький нос, в чёрном платке. Вторая: девятнадцать лет, светлые волосы, низенькая, титьки седьмого размера, задастая, руки-лопаты, одним словом из деревни. Третья - тридцать четыре, но выглядит лет на семь моложе, Таджикистан, нос длинной в палец, чурка.
   - Где ещё заминирована школа?
   - Внизу, в подвале.
   - Как мина приводится в действие?
   - С любого нашего компьютера.
   - С компьютера её можно заблокировать?
   - Нет.
   - Я вранья не люблю, ты знаешь, а посему... - я запихнул ему в рот угол куртки, и стал ножом увечить его кисть.
   - Я фкавжуууууу!!!! - Заорал бандит.
   - Ну? - я вынул ему куртку изо рта.
   - Можно, но как, я не знаю. Там нужен какой-то пароль. Он из двенадцати знаков. Его Ахмед делал!
   - Аллах Акбар! - усмехнувшись, сказал Орлёнок.
   Дважды щёлкнув пистолетом, я сказал:
   - Давайте затащим их обратно.
   Когда трупы были убраны, я приказал.
   - Вниз, - приказал я. Мы все вчетвером бросились вниз. На пролёте, спиной к нам стоял ещё один бандит, который мгновенно получил нож в спину. Сверившись с "картой", я установил, что на этаже ещё семь маяков. Проверив все кабинеты, мы уничтожили три компьютера, а с остальными я отправил Орлёнка к группам один и два. Вычистив первый этаж, мы спустились в подвал, как вдруг рация в моём кармане заговорила по-чеченски. Коринка отобрала у меня рацию и что-то ответила. Сразу после этого рация замолчала. Тигрица вернула мне рацию, но я жестом дал понять, что она должна находиться у неё: я не знаю чеченского, зато безупречно знаю английский, иврит, арабский, китайский, японский и испанский, кроме того чуть-чуть понимаю по-французски и по-итальянски. К слову сказать, вся "Омега" знает английский и испанский, кроме этого ещё три-четыре "редких" (не европейских) языка.
   Орлёнок сказал:
   - Возможность взрыва бомбы с компьютеров блокирована.
   - Very well. - ответил я.
   Быстро спустившись в подвал, я посмотрел на навигатор: там дежурило восемь маяков. Показав им знаками дежурить здесь, я лёг на землю и по-пластунски, с ножом в руке пополз к бомбе. Вдруг я увидел, что передо мной, стоит высоченный амбал. Он уже открыл рот, что бы поднять тревогу. В мои планы этого не входило. Я с положения "лёжа" ударил ему ножом в пах. Прыжком встав на ноги, я подхватил падающее тело, и перерезал ему глотку, и плавно опустил тело на пол. Шепнув в микрофон "Один готов, Корина, ко мне!", я снял с плеча автомат, и сверился с картой: остальные за углом. Когда пришла Корина, я услышал, как один бандит что-то сказал другому. Корина показала мне губами: "Что-то его долго нет, я схожу, проверю. Если что, держи мясо на прицеле", - прочитал я. Перерезав горло пришедшему, я дал знак Корине: "штурм"! двоих мы покрошили первыми выстрелами, остальных - за полторы секунды. Отправив трёх заложников с Орлёнком, что бы он передал их группе три, чтобы те вывели заложников, и помогли снайперам. Оставив Корину разминировать (она лучше всех у нас была по минно-подрывному делу), я с Жуком ещё раз проверил здание.
   - Здание чисто! - сказал я, когда мы ещё раз обошли школу. На плане все точки кроме тех, кто находился внутри столовой, замерли.
   - Мина обезврежена! - отрапортовала Корина.
   - Я у левого входа в столовую, - сказал Орлёнок.
   - Корина! К левому входу! - дал приказ я.
   - Есть! - был ответ.
   - Операцию начать через три минуты ровно. Засечь время!
   Мы с Жуком метнулись к правому выходу. Когда до начала штурма оставались считанные секунды, я дал приказ:
   - Отставить! Группам два и три одеть ренгеновские очки, просканировать зал.
   - Двери заставлены баррикадами! - сказал Жук.
   - Вот именно! Двери заминировать!
   - Есть!
   - На плане видно, что в полуметре от каждой двери стоят по двое террористов. Ставить двойные мины.
   - Готово!
   - Группам один, два, сразу после взрывов закинуть каждому по дрыхофильной, шумовой и световой гранате!
   - Есть!
   - Все по местам!
   - К стене! Группам один и два газы! Начать операцию на счёт ноль! Пять... Четыре... Три... Два... Один... Ноль! - просчитал я.
   Одновременно грянуло пять взрывов. С секундным интервалом в зал влетели гранаты с усыпительным газом, четыре шумовые и четыре световые гранаты. Мы вкатились в сонный зал. Четверо бандитов легло под останками баррикад. Первыми же тремя выстрелами были уничтожены три смертницы. Мой автомат пыхтел и клал всех террористов подряд, которые оказались между тремя огнями: мы работали парами, спина к спине, постоянно перемещаясь. Кроме того снайперы их укладывали на пол с чудовищной регулярностью. Кроме всего прочего, они все засыпали прямо на бегу.
   Положив всех бандитов, мы всадили каждому по контрольной пуле.
   Под контролем Жука, всех вывели из зала, точнее почти всех. Один пацан, видимо восьмиклассник, сидевший в одном из последних рядов, не вышел. Простодушный Никита подошёл к нему и хотел вытащить его из зала, как вдруг, я понял: никакой это не восьмиклассник...
   - Неееееет! Стоооооооой Никит! Он с "мухой"! - закричал я, хватая автомат.
   Было уже поздно. Никита, объятый пламенем, улетел на несколько метров. Гадёныш противно улыбнулся и, отшвырнув использованную трубу "мухи", сунул руку в карман, но тут его настигло сразу семь смертей: от каждого выжившего, кроме Никиты. Слизал гад, идею у сериала "операция "Цвет Нации"", только без крика "Аллах Акбар"!
   Отшвырнув автомат, я бросился к Никите. Он лежал на полу не двигаясь, но было ясно видно, что он ещё жив.
   Увидев меня, он подозвал меня. Я наклонился к нему.
   - Возьми медальон и передай его Оле из нашего класса в 112 шко... - он не успел договорить, он умер. Его глаза смотрели мёртвым взглядом в потолок. На моей рук противно запищал браслет, показывая на крошечном экранчике перечёркнутую цифру "3". Я закрыл их, а затем осторожно расстегнул на комбинезоне молнию, и снял с него цепочку, на которой висела круглая коробочка, на которой эмалью было нарисовано лицо Ольги Белорубцевой, высокой девочки с длинными светлыми волосами и глубоко посажеными глазами... .
  
   Через два часа, я, Олег и Лешка вышли из самолёта на служебном аэродроме. Мы залезли ко мне в машину, и поехали. Примерно через полчаса, мы подъехали к школе N 112. Зайдя, я посмотрел расписание: через десять минут, у 7 "В" кончается последний, седьмой урок в кабинете N 16, на втором этаже.
   Мы поднялись на второй этаж, подошли к кабинету и построились. Впереди я, а за моей спиной Леха и Олег. Я достал из внутреннего кармана медальон, и переложил его в боковой карман. Рванув дверь, я, склонив голову, вошёл класс. Оля сидела на последней парте, так называемой "Камчатке".
   Не обращая внимания на обомлевшего учителя, мы направились к ней.
   Она, видимо понимая, что идут к ней, встала. Подойдя к ней, я вырвал из кармана медальон, и протянул ей.
   - Он умер за Родину, с твоим именем на устах! - сказал я свою единственную фразу.
   Я повернулся и зашагал назад. За мной монотонно шагали друзья.
   Я слышал, как Ольга ревела сзади. Обернуться я не мог. Это спровоцировало бы громкую истерику до завтрашнего утра. Дошагав до выхода из школы, я сказал:
   - Ну, вот и всё. Наша миссия, по крайней мере, здесь, выполнена. Сейчас в главное здание КОРа. Поехали на работу. У нас, по-моему, ещё много дел.
   Через пятнадцать минут, я сидел у себя в кабинете.
   Достав из стола компьютер, я нажал кнопку загрузки. Введя свои "именные" данные, я подключил к ноутбуку модем, включил почтовую программу "THE BAT!", и нажал кнопку "вызов".
   Модем не шумел: у меня стояла цифровая линия. Нажав на панели управления кнопку "получить почту", я зашёл в редактор сообщений. Том было больше пятидесяти писем, а если точнее, пятьдесят одно. Удалив за две минуты сорок девять штук спама, я кликнул мышью по квадратику "получить". Первое письмо оказалось снизу, из лабораторий, и гласило:
   "Товарищ генерал-полковник!
   Спуститесь в лабораторию N6! Есть важные новости".
   Второе было тоже снизу, но из тюрьмы. Обычный рапорт о происшествиях. Отправив рапорт на фиг (а именно в папку "долгий ящик"), я выключил компьютер и встал из-за стола. Я вышел из кабинета.
   Пройдя через приёмную, я уже взялся за ручку железной двери, фирмы "Маршал", но тут я услышал окрик:
   - Товарищ генерал-полковник! - Я обернулся.
   За моей спиной, возле двери в небольшой туалет для посетителей, находящийся сбоку, у двери, стоял человек тридцати лет, в костюме химической и радиационной защиты. Правда, со снятым противогазом. Его лицо было в шрамах. Видимо, в его руках взорвался, (и совсем недавно, т.к. на некоторых ещё были нитки) какой то очень убойный предмет. Ведь защитная маска основательно предохраняет физиономию от взрыва.
   - Да, я слушаю вас.
   - Я из лаборатории.
   - Это я уже понял.
   - Вы прочитали письмо?
   - Да и уже пошёл в шестую лабораторию. Так что, ваши волнения напрасны. Товарищ...
   - Волков. Пойдёмте, я вам по дороге расскажу, что мы нарыли.
   Мы вместе вышли. Закрыв дверь, я вызвал лифт. Через несколько секунд, серебряные дверцы раздвинулись. Первым вошёл Волков. Что-то в нём мне не понравилось. Но я не очень на это обратил внимание. Как только я нажал кнопку со знаком - 6, я услышал резкий шорох. Такой бывает только при выхватывании из поясной кобуры пистолета. Я понял: у меня несколько сотых долей секунды на действие. Я резко развернулся и ударил в вытянутую руку. На пол лифта, ударившись о стенку, упал пистолет. Я сделал захват, и старым, заученным навсегда приёмом спортивного самбо, бросил киллера-неудачника о двери лифта. Он вырубился. Это было неудивительно: него спина была неестественно искривлена: видимо я ему сломал позвоночник. Тут я поднял пистолет и посмотрел на него. Это был старый немецкий "парабеллум". Видно, что он ещё с войны с третьим Рейхом. Наверное, он его где-нибудь, под Калининградом отрыл. Было ясно, что он несколько десятков лет пролежал в земле, правда, после этого его основательно подержали в керосине. Сунув пистолет в карман, я снял трубку, с висевшего на стене аппарата, и сказал оператору:
   - Тюремных санитаров СТАТИМа в лабораторию номер шесть! Я, видимо, сломал своему убийце позвоночник и свернул шею.
   - Есть! Тюремных санитаров СТАТИМа в лабораторию номер шесть!
   Я повесил трубку и выволок бандита из лифта. Он тихо стонал, видимо, вернулся в сознание, но сопротивляться он не мог: у него был повреждён двигательный аппарат. СТАТИМ я вызвал, чтобы всё было безо всяких проблем, и для меня и для него. Положив его на бок, я взял его бвуля руками за голову, и резко повернул. Короткий хруст и всё. Утих. Я понимал, что совершаю самосуд. Но, в то же время, я понимал: если бы я его сдал правосудию, ему бы дали десять лет, а то и он и вообще отвертелся или получил условный срок. Кроме того, после сегодняшне-вчерашних событий, меня переполнило бешенство: ещё бы! Так подло захватить в заложники детей (а не маленьких взрослых типа меня и остальных работников Красного Орлёнка), да ещё нет чтобы, просто сдохнуть или предаться в руки правосудия, а убить одного из моих лучших друзей. Минут через пять пришли гробовщики, завернули труп в чёрный полиэтилен, и увезли в морг. Я вошёл в шлюзовую камеру, находившуюся прямо передо мной. Снял со стены костюм. Когда я залез в хлопковую часть комбинезона, застегнул молнию, застегнул часть из прорезиненного брезента, а затем, наконец, резиновые и пластиковые части. Потом я надел противогаз с рацией, шлем с толстым противоосколочным пластиковым экраном и застегнул четырёхслойный капюшон. Подойдя к стене, я нажал на ней кнопку, дверь закупорилась. Пол минуты спустя, открылась вторая дверь. Зайдя в "предбанник" я набрал на кодовом замке номер 5926543141 (число "пи" начиная с третьего знака после запятой по девятое, а потом первые четыре), дверь открылась, и я вошёл в лабораторию. Там работало несколько человек. Когда я вошёл, все обернулись. Ко мне подошёл человек по росту лет сорока и сказал в рацию:
   - Идите сюда! Мы вам покажем, что мы нарыли, - и он подвёл, меня к пульту управления механической рукой.
   На этой панели был большой жидкокристаллический экран.
   - Вот, - он показал пальцем на кусочек металла, который был на экране крупным планом. - Это сверхсильное взрывчатое вещество.
   - Какое? - спросил я.
   - Мы его ещё не назвали.
   - Предлагаю, название "Империя". В честь великой Советской Империи. Возражения есть?
   - Нет, - сказал человек и улыбнулся. Все в нашей службе немного смеялись над моим придыханием перед Империей, Лениным, Сталиным и Максимом Калашниковым. Я это знал. Но что поделать? Се ля ви. Такова жизнь.
   - Какова мощность такого заряда, и сколько эта штучка весит?
   - Эта штучка весит двадцать граммов, и её мощность эквивалентна, пятидесяти восьми килограммам тротила.
   Я присвистнул.
   - Круто! А сколько времени и откуда вы получаете такое количество?
   - Двое суток. Из, смешно сказать, железной руды.
   - Сколько надо руды на такое количество?
   - Два центнера.
   - Неплохо. А как начать реакцию?
   - Очень просто. Надо всего лишь поставить взрыватель.
   - Через два дня, я приду в... - я посмотрел на часы: 22:08 - 15:30. Забрать на испытания 100 граммов. В случае удачи, я заключу с вами контракт на три тонны этого вещества, а потом, может быть, посоветую министру Иванову. У вас всё?
   - Да.
   - До свиданья, - бросил я через плечо и вышел в шлюз.
   Сняв с себя этот дурацкий защитный костюм, поднялся на "нулевой" (то бишь первый, над уровнем асфальта, или моря, не знаю) этаж. Тут я понял, что очень хочу спать. Я снова вызвал лифт и поехал в гараж. Сев в машину, я выехал из подземки и поехал домой.
   У остановки Чайковского, я увидел плакат: "Партия Великолепной четвёрки - наша партия!". На ней были крупным планом напечатаны мы - я, Лёха, Ник, Олег. Я затормозил и вышел из машины. Я ясно увидел перед собой Никиту, объятого пламенем. Меня затошнило. Тогда этого со мной не случилось, потому, что, мне было не до этого. Я был в экстремальных условиях. Сейчас, я был что называется, "сытый и тёплый". Справившись с собой, я достал из кармана пачку сигарет и зажигалку. Закурив, я закрыл за собой дверцу машины, и пошёл успокоиться в парк.
   - Кирилл! - услышал я очень знакомый, и любимый голос.
   Я обернулся. Настя стояла возле машины, в зелёной камуфляжной униформе без погон.
   - Здравствуй Настя. Ты чего здесь делаешь, да ещё в форме?
   - Я прямо из Владикавказа. Там большая хренотень была. Думаю, ты об этом знаешь. И там, у нашей группы случился облом. В сорок седьмой школе, случился второй Беслан. Построили тройное оцепление всего квартала, эвакуируем людей из близлежащих домов, въезжаем на БТРах во двор школы, готовимся к штурму, тут в школе прозвенел звонок, из окна высунулся пацаненок и орёт: "Люди! Нас опять берут штурмом!" и захохотал. Оказалось, что...
   - Извини, что перебиваю, но мне ли не знать тех событий? Я сам штурмовал школу, и знаю, что там происходило лучше, чем ты. Пошли в машину.
   Когда мы сели в машину, я спросил:
   - А чего ты поехала ко мне, а не домой?
   - Предки, сам понимаешь, уехали, а я ключ не брала, у меня времени не было: только переодеться, и всё.
   - Ну и ну! Майор ФСБ, и отмычек с собой нет! Держи! - я достал из кармана ключи от машины, и связку отмычек. Второе я протянул девочке, а первое убрал в карман.
   - На фиг они тебе?
   - Я отвечу тебе словами принца Флоризеля, оказавшегося в похожей ситуации. "Беря на себя миссию правосудия, где-нибудь, да нарушишь закон".
   - Всё ясно, - смеясь, сказала она.
   - Я сейчас тебя отвезу домой, - сказал я, и повернул голову к Насте. У неё на лице читалось изумление. - Прости, - сказал я. - Просто я сегодня не могу тебя пригласить в гости. Понимаешь, я тебе ещё не рассказал одну очень плохую новость. Она появится в СМИ, не раньше завтрашнего дня.
   - Какую новость? - испуганно спросила девочка, ведь каждой особи её пола присуще это чувство: преждевременный страх.
   - Никиту убили. Сразу после штурма...
   - Постой, нам сказали, что жертв нет вообще.
   - Одна малолетняя мразь шмальнула по нему "Мухой". Что это, тебе, думаю, объяснять не надо. Он только успел сказать, свою последнюю волю. Я уже отвёз медальон к его подружке.
   - Хорошо. Поехали.
   Я вклинился во встречную полосу, и повернул в сторону Стахановского рынка. Остановившись на светофоре, я достал из кармана пистолет и поставил на предохранитель. Засунув его в кобуру, я посмотрел на стального трёхглазого мутанта и газанул. Через пять минут я высадил расстроенную девочку из машины, со словами:
   - Завтра не приходи. Будет наезжать пресса, и всё такое, а в воскресение, то бишь послезавтра, хоть в час ночи. Пока! - сказал я, и улыбнулся. Правда, улыбка получилась довольно кислая.
   Тут вдруг на Настя посмотрела на меня, и засмеялась.
   - Ты чего?
   - Да физия у тебя как... как у лягушонка из одного старого советского мультика.
   - "Про чудака лягушонка"? В детстве у меня был этот мультик. У нас вообще "закордонышей" не было. Ну ладно. Good bye.
   Я закрыл дверцу, и дал задний ход. И опять я не слышал и не видел, как Настя потерев руки сказала:
   - Yes! Один готов!
   Заехав во двор, я поставил машину на сигнализацию и достал из кармана ключи. Подойдя к домофону, набрал код: 184. Зайдя в квартиру, я закрыл дверь на шпингалет из броневой стали в три пальца толщиной и снял фрак. Разувшись, пошёл на кухню, и достал гранёный стакан из шкафа. Потом я отрезал кусок хлеба и подошёл к старенькой "Бирюсе" и, рывком открыв дверь, достал бутылку водки с синими буквами "ФЛАГМАН" на этикетке.
   Налив смесь спирта с водой в стакан, накрыл его куском хлеба, потом чуть-чуть отхлебнул из горла. Спирт жёг горло. Убрав бутылку, я пошёл в комнату, и подошёл к шкафу с кассетами, на второй полке которого, стояло пять рамочек с основоположниками нашей великой службы.
   Там стояли все папы: папа уволился, когда службу зарегистрировали и у нас стало появляться огромное количество сотрудников. Взяв с полки рамочку с фотографией Никиты, я подошёл к комоду и вытащил из рамки фотографию. Со вздохом прикрепив скотчем ленту к рамочке, я задвинул ящик и приклеил улыбающегося Никиту к обоям на стене, над остальными погибшими друзьями-фронтовиками. Ещё раз тяжело вздохнув, я посмотрел на часы (23:46), пошёл в комнату и, не раздеваясь, завалился на диван.
   Последней моей мыслью было: "Я ведь не поставил будильник!".
   Меня сморил сон.
  
   Глава XI. Наезд журналистов.
  
   Я открыл глаза. На улице ещё темно, значит я, может быть, не опоздал на работу. Резко сев на кровати, я посмотрел на видеомагнитофон, на котором горели часы. 6:40. "Вот блин! Я теперь уже сплю, как Киса Воробьянинов. Из двенадцати стульев. Только тот просыпался в половине восьмого, а я, - без двадцати семь".
   Я слез с дивана. Протерев заспанные глаза, я встал на руки и прошёлся по квартире, из угла в угол. Потом, я прыгнул на перекладину, висящую на арке, разделяющую коридор и комнату. Подтянувшись десять раз, я отцепил правую руку, и подтянулся три раза на левой, а затем, пять раз на правой. Прогнувшись назад, я почапал на кухню. Достав из холодильника большую морковку, я закрыл холодильник и, включив воду, вытянул из сушилки чистилку. Почистив её, я начал её грызть, держа в левой руке, а правой, включил чайник. Достав из шкафа чашку с логотипом "Красного Орлёнка". Я потянулся за банкой кофе, как услышал звонок в дверь. Бросив морковку на стол, и громко-громко матеря всё на этом поганом свете побежал к двери. Открыв деревянную дверь, я снял крышечку с глазка, и посмотрел на лестничную клетку. Там стоял Игорь, мой сосед снизу. Ему было десять лет, и он был внештатным сотрудником КОРа, осведомителем по округе. Он был своим человеком, и был в курсе всех событий, которые ложились мне на стол. У него был табельный гозо-травматический "Макаров", на случай, если пожарные приедут. Таких осведомителей, а проще говоря, шпионов, по дворам страны было, как ос возле сахара. Сейчас он играл роль адъютанта.
   - Киря. - сказал он, когда я открыл - к тебе пресса. Чего ты там опять натворил?
   - Не знаю. Пошли, посмотрим, - ответил я, притворно пожав плечами. И, вытащив пистолет из кобуры, перезарядил. Всё ещё матерясь, я сунул его за спину, и прикрыв дверь, спустился. Как только я открыл дверь, мне в глаза ударил яркий свет портативных прожекторов, которые широко используются у представителей второй древней профессии, вперемежку с утренней прохладой. Когда мои глаза привыкли к свету, я увидел больше дюжины корреспондентов.
   - Здравствуйте! - сказал я.
   - Здравствуйте, Кирилл Ярославович! Вы, наверно, знаете, о вчерашней трагедии во Владикавказе?
   - Естественно! Меня каждый день информируют по емейлу. Только почему, смерть всех террористов, вы называете трагедией? Ведь они не люди, и были уничтожины специальной группой особого назначения Красного Орлёнка. Жертв среди мирного населения нет. О жертвах среди бойцов спецназа я не имею права распространяться. Не владею полномочиями. Я на все ваши вопросы ответил?
   Телевизионщики смутились.
   - Мы понимаем, чтоу вас каждая секунда времени стоит тысячи долларов...
   - Десятки миллионов, - не стал мелочиться я.
   - Но всё же не могли бы вы ответить ещё на несколько наших вопросов? - протароторил наглый корреспондент первого телеканала, явно работающий у нас в службе собственной безопасности. Настолько натасканная ищейка, что может заметить даже микроэмоции на моём лице, которые длятся десятки микросекунд. И даже ни секунды не ожидая ответа ни секунды задал первый вопрос:
   - Скажите, а партия Великолепной Четвёрки, будет участвовать в выборах в думу 2008 года?
   - Да, только когда вы говорите про "Великолепную Четвёрку", мне становится тошно. Вчера Никиту сбил пьяный вдрызг грузовик, с грязными номерами, принадлежащим несуществующей фирме по производству обуви для покойников. Владельцем фирмы числится человек, страдающий острой формой кретинизма. Но кому на самом деле принадлежит фирма, установить не удалось: водитель умер два часа назад в камере от сердечного приступа. Короче почерк вполне понятный: Федеральная Служба Безопасности, Отдел Ликвидации Опасных Людей. Завтра он будет похоронен как солдат нашей организации: тело будет сожжено, а прах развеян по ветру, под три автоматных залпа... - протараторил я в такт зарвавшемуся репортёру. Соврав сценарий на одном дыхании, представляя, как сегодня к вечеру будут кричать газеты и выпуски теленовостей.
   - Раз так, то до завтра, - ответил я, закрывая дверь подъезда.
   Поднявшись к себе, я закрыл дверь и пошёл на кухню. Попив кофе, и догрызя морковку, я пошёл одеваться.
   Одевшись, я закрыл дверь, я спустился вниз, к машине.
   Только я открыл дверцу своей тачки, как в кармане кто-то запел "Двадцатилетнюю вдову", одну из моих любимых песен. Звонил Лёха.
   - Hi, Киря! Слышь! К тебе журналюги приезжали?
   - Было дело, а что?
   - А то, что когда они ко мне приезжали, один ушлый болтун взял и стырил у меня альбом с фотографиями.
   - И чо? Тебе жалко терять фотки своих побед над сердцами молоденьких девчонок? - цинично усмехнулся я. - Боишься шантажа? Так никто не станет сейчас тебя эти шантажировать.
   - Да нет, осёл! - его итак взволнованный голос сорвался на крик. - Это НАШИ подвиги. В СЕРБИИ!!!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Улыбка циника сползла с моего лица. Да... Фотографии мягко скажем щекотливые. Одна фотка того момента где я стою с испачканным кровью автоматом, в албанской квартире, на фоне заляпанных кровью стен, на диване в луже крови лежит албанский младенец с пробитой головой, а на полу валяется его три брата, сестра, отец и мать, уже стоит потерей репутации в народе. А если учесть, что там не только я, но ещё и многие мои други, в подобных ситуациях, сверх того можно положить то, что я там хоть уже и с изувеченным лицом, но вполне узнаваемый, то дело совсем хреново.
  
  
  
  
  
  
  
   Той фразе, что сказал я, перед тем как отключить связь позавидовал бы любой одесский биндюжник.
   Выехав со двора, я подумал: "То дерьмо которое я на одном дыхании вылил на Дуче и его окружение Никите уже даже при желании не повредит, а чем больше грязи на врагов налито, тем больше доверия ко мне, и меньше доверия к ним. Кроме этого отличный повод для ухода из игры".
  
  
  
  
  
  
  
   Возле работы меня уже поджидала толпа представителей второй древней профессии. Когда я вышел из машины, толпа сорвалась с места, и облепила меня со всех сторон.
   - Здравствуйте, Кирилл Ярославович! - елейным голоском сказала чернявая журналистка, с микрофоном "вестей" в руках.
   - Короче, - оборвал её я.
   - В наши руки попали фотографии, где изображены люди творящие всяческие зверства с мирным населением Сербии, с приехавшими туда албанцами. Так вот, там люди очень похожи на верховное руководство "Красного орлёнка"...
   Я решил идти на пролом, и будь что будет.
   - Извините, я не понял, кого вы назвали мирными? Этих албанских мразей, которые убивают мирных сербов при их появлении на улице? Их, да?
   - Да, но они никого не убивали! - взвизгнула репортёрша канала "Вести". - Но дело не в этом... На фотографиях изображены люди, как уже было сказано, похожие на высшее руководство вашей правоохранительной структуры. Ваши комментарии?
   Я сорвал с лица грим. Толпа отшатнулась, и я чётко, вкрадчиво, по слогам сказал:
   - Там - мы! А фото вы украли у моего заместителя, ради сенсации. И я не буду отнекиваться. Это был приказ командования, а приказы не обсуждаются. Мы помогли мирному населению Косово. И я не вижу ничего в этом преступного. Грубо говоря мы уничтожили фашистов. И не дай вам бог ещё раз встретиться нам на пути.
  
  
  
  
   Часть 3. Противостояние.
  
  
   Глава XII. Роковая вечеринка или экстренное решение.
  
   После разговора с жёлтой прессой я поднялся в кабинет, и, подключив модем, вылез в Интернет. Набрав на вебстранице буквы "www.vesty.ru." нажал на иконку "найти". Пропустив встречи президентов и прочую фигню, я посмотрел на строчку: "За голову террориста N1 - 20 000 000$!". С мыслями "Это уже интереснее" ткнул в синюю фразу "пальцем". Через секунду мне на экран вылезло:
   "Сегодня, пресс-секретарь Кандализы Райс, сделал такое заявление:
   "20 ноября 2006 года, глава Пентагона сделала заявление: за голову террориста N1, Усамы Бен-Ладана, объявляется вознаграждение, в размере $20 000 000"..." Дальше я читать не стал. Я вышел из Интернета и, нажав на селекторе кнопку с буквой "Л", сказал:
   - Лёха! Пулей ко мне!
   Через минуту напротив меня сидел Алексей. Он был без грима, не так как всё прошлое время. Вид у него был не сильно лучше моего: левое ухо тряпочкой (короткая очередь из АКМ), кисть обгоревшая (на самом деле, вся рука до плеча, попал рукой в лужу горящего напалма), и косой шрам от виска до скулы: албанец перед смертью оставил на прощание, кроме этого у него на шесть сантиметров выше сердца на спине вошла, на там же только на груди вышла пуля от винтовки СВД, чудом не задев ничего важного.
   - Вот! - сказал я и развернул к нему монитор ноутбука. - Доставай башку и кисти рук Бен-Ладана из холодильника, и отправляй Волка на самолёте-рефрежираторе в Вашингтон. И ещё: распорядись, чтобы подготовили самолёт, и всё такое.
   - Хочешь бабки прикарманить?
   - Будто ты не хочешь? Тем более, это будут дополнительные деньги в общую кассу организации, ведь, тех денег, которые выделяет наше так называемое государство, не хватает на всё, а каждый месяц выделять по несколько тысяч долларов, я не Билл Гейтс.
   Когда он вышел, я стал думать.
   Я взял трубку внутреннего телефона.
   - Олег! Пришли мне бригадира СС.
   Полк СС был полком ликвидаторов, которые были одним из нескольких подразделений, "Красного Орлёнка", которые полностью состояли из взрослых. Через две минуты ко мне вошёл бригадир. У него была откровенно бандитская рожа. Увидишь такого в тёмном переулке - самопроизвольно сделаешь ноги. Он был с бритой наголо и похожей на переклеенный футбольный мяч головой, с квадратным подбородком и низким лбом. Картину довершала косая сажень в плечах, кулаки со среднюю дыню и бицепсы, как у гориллы. Если признаться, до того как стал бригадиром полка ликвидаторов, он был простым бандитом, по прозвищу Столяр. И таких бандитов у нас было до фига и ещё больше. Но, главное, чем он больше всего был ценен, он был фанатично предан лично мне. За это его называли не Гиммлером (полк СС под его руководством был), а Геббельсом. Ну а меня, естественно, Гитлером. Правда, за такие слова я бил в рыло каждого, один раз даже чуть не убил заместителя Столяра, его спасло то, чтоон успел дёрнуть головой, Ия всместо того чтоб раскрошить череп ударом в висок всего лишь сотворил ему четыре сложных перелома челюсти. Конечно после такого инциндента служба собственной безопастности засекла его ненависть ко мне и вышеуказанный по пьяне упал с путепровода под проходящий поезд.
   - Садись, - сухо сказал я.
   Тот сел.
   - Новости смотришь?
   - Так точно!
   - Это хорошо. Если в ближайшие три дня Дуче не поставит на повестку дня восстановление смертной казни, уберёшь его сына.
   - У него две дочери.
   - Без разницы.
   - А какую?
   - Любимую. И так, что бы это был не несчастный случай, а убийство. Пошли какую-нибудь гориллу снять её из СВД, или ещё лучше из ОЦ-44. Помнишь такую? Калибр двенадцать и семь, вес - четырнадцать, а прицельная дальность - два с половиной километра. С двух километров просаживал насквозь любые бронекостюмы, включая и восьмой, последний, пробивает броневые листы бэтээров и прочей бронетехники. Если лень таскать возьми ВСС.
  
  
  
  
  
  
  
   - А чем Вам дочь Путина досадила?
  
  
  
  
  
  
  
   - Ничем. Просто банальный психологический расчет. Он озлобится, захочет наказать обидчика, восстановит расстрел. Это первая выгода. Вторая, мы вылетаем из всяких ВТО, "больших восьмёрок" и т.д. За это нашего Дуче попрут в ящик. Новые выборы. И тут уже полку СС будет работы до фига. Тут будет такая мочиловка, что можно будет налить озеро крови и ещё кастрюлю. Ясно? - Столяр кивнул. - Исполняй!
   - Есть! - сказал он и вышел.
   Путина в нашем КОРе всегда звали Дуче, за то, что жестикуляция у него во время речи точь-в-точь Муссолини.
   Встав из-за стола, я подошёл к "антипригарке" и достал оттуда АК-74: потренироваться.
   Но что-то свербело на душе.
  
  
  
  
  
  
   Я снова опустился в кресло. Вопрос гориллы, чем досадила мне дочь Путина, не выходил из ума:
  
  
  
  
  
  
  
   - Н-да-с, - я взялся за телефон. - Эй, Столяр, - по привычке назвал я бригадира его прежним именем. - Пока подожди. Приказ насчёт дочки президента пока отменяется. До особой команды. Может, мы, что другое решим. Но водить её везде, и разглядывать день и ночь в оптический прицел. - добавил я, понимая, что это может понадобиться.
   С отвращением, отбросив телефон в сторону, я буркнул себе под нос:
   - Принципы принципами, но КОР с бабами и детишками не воюет. Да, придумаем что-нибудь иное.
   Протянув руку, я нажал кнопку на селекторе.
   - Корина! Ко мне не пускать, опасно для жизни! Короче, - я стреляю из автомата.
   Потом я нажал кнопку на стене, и поверх деревянной двери упала стальная. Стены закрыли толстые металлические листы. Из угла донёсся едва слышный шорох. Вскинув автомат, я отрядил на звук два патрона.
   - Готов! - донеслось сверху. Из-под стола выпрыгнул картонный террорист в маске, и основательно расшитый пулями. Сделав прыжок в сторону, оставил ещё одну дырку на тонком теле автоматчика. В этот момент из-за стены вышел кусок бумаги, на котором бандит с обрезом в руке держал за шею стюардессу. Застрелив его, я почувствовал, как запястье правой руки сжимает браслет. Через сотую долю секунды я понял, что это - Зов. За мгновение вырубил всю систему тира, и, блокируя браслет, бросился в гараж. Карины уже не было. Выбежав из кабинета, я увидел, что её пятки мелькают в конце коридора. Забежав в лифт, я достал телефон, и набрал телефон Лёхи, не тот который знает большинство людей Службы Безопасности Государственной Тайны (СБГТ, негласное название нашей службы, а вернее её секретной части), а телефон экстренного вызова, который засигналит, даже в случае если телефон будет выключен.
   - Алло!
   - Лёха, что происходит?!
   - Хрен его знает! Звони Олегу!
   Я вырубил связь, и набрал секретный телефон Олега. Не дожидаясь приветствий, я заорал:
   - Какого хрена? ... ... ... ... ! Зачем ты врубил Зов?!!!
   - Не телефонный разговор. Зов я включил, что бы об этом знали все. Через пятнадцать минут на вилле!
   Матерясь на все буквы алфавитов всех языков, я влез за руль, и газанул. Оказавшись возле Мэрии, я увидел, что там перекрыта улица. Решение пришло мгновенно. Я рванулся напролом, прямо в ментов, которые стояли в цепочку. Те бросились в россыпную. Сзади доносились приглушённые звуки выстрелов. Не обращая на них внимания, я полетел по абсолютно пустой улице.
   Через пять минут, я был в гараже. Борман сидел в углу, держась за гашетку ПК.
   - Какого чёрта?
   - На меня было два покушения, - зло ответил он. - Нечего орать.
   - Чего?!
   - Да! В сантиметре от меня просвистел кусок стального троса, от башенного крана, раз. И в подворотне я наткнулся на шайку отморозков, пришлось обе обоймы истратить в ноль. Два.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Революция!
   - Врёшь! Выборы через два года!
   - Я не говорю про революцию Роз в Грузии, и Апельсиновую на Украине! Я говорю про внутреннюю делёжку власти.
   - Началось в деревне утро! - выдохнул я, и в сердцах ухнул кулаком по капоту своей машины. - Стоило ради этого столько несушек с насестов сгонять! Сколько раз ты уже заявлял о подобных покушениях? Тебе всюду мерещатся враги. Именно из-за этого я тебя сделал третьим заместителем, а не вторым. Сойер не паниковал.
   - Нет, Киря. Тогда все эти машины, которые моя служба безопасности обыскивала, и в итоге ничего не находила, были просто паникой, согласен. Сегодня всё было вполне конкретно. И захват школы террористами, я уверен, был сделан специально, чтобы убить Сойера, или ещё кого-нибудь. Смерть Никича была не последней. В ближайшее время мы будем дохнуть как тараканы. Думаешь, я не поймал одного из нападающих? Поймал. Так он сказал мне, что это было покушение.
   - Где киллер?
   - Там, - он махнул рукой на мастерскую. - Я ему наложил такой макияж, обсеренишься!
   Я бросился в комнату механиков. Там сидел мужик лет тридцати пяти. Из носа текла кровь, лопнувшие губы были в запёкшейся крови, в плече зияла дыра, а под глазом был чётко виден отпечаток трёх золотых перстней-печаток, которые Олег всегда носил на правой, ударной руке, используя их вместо кастета. Руки были защёлкнуты в наручниках за спинкой стула.
   Я достал из аптечки висевшей на стене, бутылочку нашатыря, йод, стакан воды и бинт. Перевязав преступника, я сунул ему в нос бутылочку с раствором аммиака, и влил ему в рот воды. Тот закашлялся, и открыл глаза.
   - Ты кто такой? - громко спросил я.
   - Только не бейте! Я всё скажу, - сказал бандит слабым голосом.
   - Хорошо, - ответил я, и снял с него наручники: он в таком состоянии не убежит. - Сейчас в письменном виде изложите всё, что посчитаете нужным, а остальное, дополните потом. К стене! Руки за голову! - я похлопал бандита по карманам. Достав из них: русский (шипастый) кастет, два метра довольно толстой, хромированной цепи и переделанный из травматического в боевой пистолет Макарова, я протянул ему фирменную ручку "WEN KUI" и лист бумаги. Потом я вышел, запер дверь и набросился на Олега:
   - Ты его так разукрасил, что его трудно назвать человекоподобным существом!!! Ты его чуть не урыл!!! Ещё раз, и уволю, а ты, думаю, знаешь, как мы увольняем. Понял?!
   - Да, да, - немного испуганно сказал он: я уже несколько раз, в разных форматах повторял ему эту фразу. Ведь каждый, кто ещё не совсем идиот, знает, что в спецслужбах увольняют при помощи отвёртки, напильника, шила или трамвая.
   Через полчаса, я снова зашёл в комнату.
   - Показывайте что написали, - сказал я, и он протянул мне лист. - На имя главнокомандующего "Красного Орлёнка", Маргианова Кирилла, от 02.06.06г., - стал читать я. -
   От, Облужиринского Бориса Николаевича... "Стоп. Он же объявлен в международный розыск! Его ищет весь Интерпол планеты! Он убил по заказу сто шестьдесят три человека, кроме того, он был известнейшим медвежатником "старого времени"" - пронеслось у меня в голове.
   - Данные заказчика, и всё! - потребовал я, и дал ещё лист чистой бумаги.
   Потом я достал из кармана зажигалку и сжёг объяснительную.
   Через несколько секунд, я сунул в карман листочек, и вышел. Подойдя к Олегу, я сказал:
   - Придут ребята - отправить ко всем святым, хотя я сам всё сделаю! - и, кивнув на дверь, повернулся. Но тут, меня осенило. Я резко развернулся, и спросил:
   - Какое сегодня число?
   - Второе июня.
   - А где мы?
   - На вилле. Слушай, чего ты всё порешь чепуху?
   Я стрельнул глазами.
   - А-а-а-а! - протянул Олег. - Ты прав. Мы и так опоздали на сутки.
   - Только, пошли, посмотрим, всё ли готово.
   - Let's go!
   Мы вошли в лифт, и поднялись на второй этаж. В банкетном зале всё было готово. Все стены были завешаны красными полотнами, с гербами и флагами СССР, и КОРа. Столы были уже засервированы, осталось только поставить блюда, и можно садиться.
   - А когда будем ставить блюда? - спросил Олег, - И вообще, сколько времени?
   Я посмотрел на часы.
   - Три. Да, наверно ты прав. Начинать надо где-нибудь в пять. Короче, нам как раз хватит времени на всё. Пошли, посмотрим танцевальный зал! - мы вошли в смежный зал. В нём квадратных метров - заблудишься. В этот зал поместится пресс для печатанья денег, если не два. Под самым потолком висело полтора десятка мощных колонок и всякая световая техника для диски, а в стену была вмонтирована сама панель музыкального центра.
   Я подошёл к панели управления дискотехникой. Как только я нажал на кнопку включения, дверь захлопнулась, чёрные шары загорелись и завертелись, гирлянды замигали, лазерные лучи запрыгали по залу, и тишина...
   - Как непривычно! - сказал Олег, и его голос эхом отдался по залу.
   - Ещё бы! Когда мы в прошлом году всё это готовили, ты был в отпуске, и валялся на пляже Туапсе! А вообще, ты прав. Какой то комплекс неполноценности. Скажи?
   - Ага.
   Вырубив все лазеры, я сказал:
   - Теперь, надо проверить все комплексы безопасности.
   - А на хрен, а?
   - На случай если пожарные приедут. И такое иногда бывает.
   - Ладно.
   - Кстати, можешь заняться кухней, - сказал я так, что бы было понятно, что это - приказ.
   - Хорошо.
   Когда он ушёл, я поднялся в Кабину Вооружённых сил. Бледно-голубое свечение пола, потолка и стен создавало ощущение, будто ты в каком-то фантастическом фильме. Конечно, всё это создавалось не для этого. Просто, в таком свете удобней работать. Я подошёл к первому пульту, и нажал несколько кнопок. На экранах захлопали двери, стали падать решётки, опускаться пуленепробиваемые двери и стёкла, вылезать оружие из стен. Вырубив все эти системы, я пошёл вниз, достал телефон и набрал 8 - 909 - 730 - 29 - 34.
   - Привет, Кирилл!
   - Привет! Помнишь, когда ты ещё была Анжелиной, а я - Колей, я тебя пригласил на тусовку, по случаю первого выхода на работу "Красного Орлёнка"?
   - Да.
   - Тачка есть?
   - Да.
   - В пять, возле авто моста, я тебя там буду ждать. О'кей?
   - О'кей!
   Я нажал на красную трубку, и пошёл к лифту. Спустившись в мастерскую, я снял с бандита наручники, и сказал ему:
   - Ты свободен!
   - Что? - не поверил Боря.
   - Брысь, скотина тупая!
   Он вскочил со стула, и бросился к двери. Но выйти ему из этой комнаты было не суждено, я выхватил пистолет, и бабахнул в жирный затылок. Брызнула кровь, послышался звук падающего тела и головы, красиво полетевшей вперёд. В эту секунду, я услышал громкий шлепок падающей двери из ДВП, и Лёхин крик:
   - Стоять! Руки за голову! Пушку на пол!
   Я повернул назад голову, и с тоской посмотрел сначала на Лёху, с АК-74 в руках, а потом на то, что минуту назад называлось дверью.
   - Опусти автомат, придурок! Дверь будет вычтена из твоей зарплаты.
   - И как всегда самая дорогая в городе. За пару десятков тысяч долларов. Ладно, ладно, ты только не психуй, - сказал он виновато, - но ты пойми и меня. Когда нервы на пределе, услышать выстрел и не психануть - такой же нонсенс, как и ... - он задумался.
   - Ты прав. Хрен с ним! Знаешь чего? Вызови мне Гиммлера.
   - Зачем?
   - Вот это, - я кивнул на труп, - киллер, которого наняли убийства Олежки. Теперь понял?
   - Да.
   - Поясняю: люди СС доставляют этих подставных лиц сюда, и мы их заставляем сказать настоящих заказчиков. Кстати, скорее всего, таких слоев будет несколько десятков. Ясно?
   - Да, - сказал Лёха, доставая телефон.
   Когда он убрал телефон, я сказал:
   - Давай пока здесь уберём, что ли!
   Через пятнадцать минут труп был отправлен в крематорий, а ещё через четверть часа ввели Столяра, на глазах которого, был чёрный, бархатный платок. Движением руки, я приказал снять платок, и протянул ему листок бумаги, на котором были фамилии подставных лиц.
   - И чтоб через четыре часа они были здесь, в целости, и сохранности, - повелительным тоном сказал я. - Исполняй!
   - Есть! - как всегда немного с испугом сказал Столяр: меня в той или иной степени боялись все. Это немного ласкает самолюбие: приятно видеть, что тебя все бояться.
   Через пятнадцать минут (в 16:45) я спустился в гараж, взял машину и поехал по тоннелю. Под Камой и выехал на дорогу. Как только я показался на дороге, серая "Тойота-корола", стоявшая на обочине бибикнула (я сразу отметил, что машина служебная: у неё на номере буквы СОС - Служба Охраны Страны.). Я вылез из своей "Мицубиси", и подошёл к Настиной "Тойоте", и открыл ей дверцу. Настя была полностью подготовлена к дискотеке: джинсы (почему то с силуэтом, чей то пятерни, всякими стекляшками и кожаными вставками), футболка "Фабрики Звезд - 5", джинсовая куртка и лихая кепка, повёрнутая на девяносто градусов ПЧ от состояния козырька "прямо". Я прочитал в её глазах непонимание. Оно и понятно: я был в бежевом "деловом" костюме, совсем не подходящем для диски.
   - Не успел переодеться. Сознаюсь, этот пиджак с галстуком, прочими причиндалами, или как сейчас модно говорить "аксессуарами", мне порядком надоел.
   - Это всё ясно, только почему у тебя на рукаве кровь? - не то с испугом, не то с подозрением.
   - Да, киллера одного застрелил. Кстати, именно поэтому я в половину девятого уйду часа на полтора. Ну ладно. Залазь ко мне в машину, и поехали. Просто, твою машину в тоннель не пустят, - я подошёл к знаку "не копать", и приложил к нему свое удостоверение. Когда крышка тоннеля достигла нижней точки, а знак лёг на пол, я сел в машину, и нажал на газ. Через три минуты мы были в гараже. Поднявшись на второй этаж, я сказал Насте:
   - Иди в банкетный зал, оцени всё, и можешь поруководить сервировкой стола, а я пойду, переоденусь.
   - Хорошо, - ответила она.
   Я повернулся налево, в сторону ванной. Но на душе было почему-то тяжело. Только почему? Я убил бандита? Нет. Таких подонков я мочу, чуть ли не каждый день. Может быть, я всё ещё ругаю себя за то, что отдал приказ этому бабуину Столяру, убить дочь Бенито? Нет, во-первых, я же отменил приказ, во-вторых, таких планов было настолько много, что можно офигеть. Да и совесть я раздавил ещё в Чечне, ещё раньше, чем перестал чувствовать боль... Скорее всего, мне всё ещё трудно поверить, что Никича с нами больше нет... Я снова посмотрел на часы: 15:07. С того момента прошло около двадцати двух часов. Мысленно плюнув на всё, я зашёл в ванну и защёлкнул шпингалет. Там я открыл ближний шкафчик. Там висели деловые костюмы. Я открыл другой. Там было то, что мне и было надо. Я вытащил классические (без всяких вставок, синего цвета) джинсы, футболку с группой "Машина времени", кроссовки синего цвета, в довершении ко всему, я взял из шкафа очки с розовыми линзами. Быстро переодевшись, я запихнул шмотки в ящик, и вышел. Перед глазами всё плыло в розовом свете. Чертыхнувшись, я уже собрался положить очки в нагрудный карман, но обнаружив его отсутствие, сунул их в задний карман джинсов.
   Когда я зашёл в банкетный зал, то увидел, что Настя развернула бурную деятельность: она половину блюд поменяла местами, в результате чего, на столе получился логотип "Орлёнка". Как только я пошёл, все повернулись ко мне.
   - Кстати Киря! Я тебе забыла сказать. Я снова поменяла имя и фамилию, и теперь я снова Хустинкова Анастасия Николаевна.
   - Новое задание? - с лёгкой ухмылкой спросил я.
   - Нет. Я просто подумала, что могут возникнуть некоторые недоразумения, если ты меня назовёшь Настей при знакомых, - ответила ФСБешница, но я заметил, что она немного покраснела.
   - Верно. Только мне кажется, это была второстепенная проблема. По моему главной причиной было то, что ты просто захотела сделать мне приятное. Так?
   - Так, - ещё больше покраснев, ответила та.
   - Я пойду готовить музон.
   Без двадцати одной минуты шесть, все вошли в зал, и сели на свои места. Ровно без двадцати шесть, я встал, и сказал:
   - Разрешите считать второй сбор спецподразделения "Омега" открытым! - лёгкие аплодисменты прокатились по залу, и утихли. Все встали, с лёгким скрипом отодвигая стулья. Заиграл марш, и грянула главная песня СБГТ:
  
   Вставай в ряды отважных,
   Вливайся в смелых ряд!
   Сражается с подонками
   Наш боевой отряд.
  
   КРАСНЫЕ ОРЛЯТА,
   Знают все, наверно,
   Обнажили шпаги
   Против всякой скверны!
  
   Мы с детства постигли
   Понятие чести,
   Мы дух справедливости
   Свято храним.
   За честь и свободу
   Родного народа
   Мы жизнью и смертью
   Своей постоим!
  
   КРАСНЫЕ ОРЛЯТА,
   Знают все, наверно,
   Обнажили шпаги
   Против всякой скверны!
  
   Мы честь защищаем
   В суровых сраженьях,
   Воров-олигархов
   С дороги сметём!
   Мы Родине нашей
   Несём возрождение,
   Народам Отчизны
   Мы счастье вернём!
  
   КРАСНЫЕ ОРЛЯТА
   Известно всем давно,
   Обнажили шпаги -
   ИНОГО - НЕ ДАНО!
  
   Ним конечно, немного детский, но не петь же гимн "Омеги", песню о последнем бандите! Вообще, когда этот гимн создавался, преследовалась цель, чтоб нас никто не принимал всерьёз. Опять-таки слова Комбата: "Дети сильнее, потому, что их никто не воспринимает всерьёз". Когда все сели, я снова встал и сказал:
   - А теперь, почтим минутой молчания память нашего боевого товарища, Никиты Боева, погибшего во время освобождения детей в городе Владикавказе. - Опять все встали, и опустили головы. Ровно через минуту, все вздохнули и сели.
   - А теперь, - начал я, - я хочу воспользоваться своим правом, привести на тусовку одного своего друга, или подругу...
   - Пардон, товарищ генерал. Но у вас нет права приводить сюда гражданское лицо! - выкрикнул кто-то.
   - Прошу прощения, но вы меня не выслушали, - стал отвечать я, - Новый человек здесь это Хустинкова Анастасия Николаевна, полковник Федеральной Службы Безопасности Российской Федерации. Специализация - наркотики в Пермском Крае. Прошу уважать и жаловать.
   Лёха хихикнул на слове "уважать". Я передёрнул щекой, и сел. Все стали есть. А при снеди, как не быть беседе?
   - Товарищ генерал! - сказал Жук. - Мне кажется, как и многим здесь, что захват школы был не случаен...
   - Простите, что перебиваю, товарищ полковник, - я отправил себе в рот вилку зимнего салата. - Но, товарищ генерал-майор Пикулев все эти предположения высказал. Я с ними согласен. Смерть Никиты не будет последней. И скоро от "Великолепной Четвёрки" останется одно название. Всем нам, надо будет прибегнуть к высшей степени маскировки. Я считаю так: всем осесть в бункере "Б". К счастью, у нас всех есть двойники. Они будут жить на наших квартирах, и всё такое. Двойники будут пушечным мясом, марионетками. Кроме всего прочего, Настя, тебе придётся осесть с нами: ты всё это слышишь, а не только мы руководствуемся правилом "цель оправдывает средства". Я отдал одно распоряжение, при помощи которого, мы сможем частью обезопасить марионеток. Столяр начал усилено работать, и примерно через двое суток мы уничтожим все словоохотливые слои заказчиков. Но, я не уверен, что нам удастся добраться до "Биг Бена". Конечно, разумнее стрелять всех единороссов без разбора. Но, из-за этого увеличивается официальная опасность. Нас могут официально объявить политическими преступниками. А дальше - СНГ - сбылась надежда Гитлера. Но уже развал не СССР, а России. А это нам будет выгодно не раньше, чем через год. Думаю, вы все это прекрасно понимаете. Кто не согласен со мной? - сзади я услышал шаги.
   За спиной стоял официант, с подносом в руке. Я взял конверт, сломал печать и развернул записку. Там, крупным почерком было написано:
   "ТАВАРИСЧЬ ГЕНЕРАЛ! ПОЖАЛУСТА, ПОДОИДИТЕ В ЛАБОРОТОРИЮ N2, КАК ТОЛЬКО СМОЖЕТЕ. ЕСТЬ НЕЧТО ВАЖНОЕ!" Я поднялся с места. В принципе, куда ехать, мне уже было ясно: это манера Макса делать чисто грузинские ошибки в словах.
   - К сожалению, друзья мои, но я вынужден вас ненадолго (я надеюсь на это) оставить продолжайте без меня, - сказал я, засунул листочек в конверт и достал из кармана зажигалку.
   Крутанув колёсико, я поднял бумажку за один край, а за другой - поджёг. Прождав ровно секунду, я положил её на поднос. Выйдя из зала, я драпанул со всей мочи в гараж. Через пятнадцать минут, я уже надевал защитный костюм. Там всё было как в лаборатории номер шесть (точнее, только в "предбаннике"). Эта лаборатория занималась опытами над людьми, и я предчувствовал, что случилось нечто. Поздоровавшись с учёными, я спросил:
   - Что случилось? Фашисты взяли Москву, Кальтенбруннер женился на еврейке?
   - Ни то и не другое. Мы открыли секрет бессмертия...
   Я с недоверием посмотрел на них:
   - Ты шутишь, Макс? - спросил я у невысокого лаборанта лет тридцати.
   - Отнюдь. Мы открыли способ выращивания человека, как в "Матрице", грубо говоря "на кустах". Искусственная матка, там очень быстро развивается клон человека. И ещё, одно открытие, без которого первое не стояло бы стреляной гильзы: мы научились копировать память. Вот при помощи этого аппарата, - он махнул рукой в сторону какого-то параллепипеда с маленьким окошечком, размером чуть меньше вытяжного шкафа из химической лаборатории, - мы можем перенести вашу память на искусственно выращенный мозг клона.
   - А что будет, когда клон перерастёт?
   - Он не перерастет. Рост контролируется компьютером. Сначала рост будет интенсивным, примерно семь лет в сутки, а потом, в режиме реального времени. Только одно для Вас, и Вашей команды будет плохо: шрамов не будет никаких.
   - Хорошо. А как долго будет копироваться и переноситься память?
   - Около двух часов.
   - А как будет происходить оживление?
   - Очень просто: компьютер получает сигнал оживления, и он подаёт сигнал телу, прорвать оболочку матки и работать самому, по своему усмотрению.
   - Дальше, что надо, для выращивания клонов?
   - Образцы всех клеток человека.
   - Их долго брать?
   - Две минуты, - сказал Макс, с кислой миной на лице. Видно было, что этот разговор ему наскучил.
   - Ясно. Пошли возьмёшь у меня.
   Когда образцы клеток были взяты, я собрался выйти, но меня окликнули:
   - А гонорар?
   - Сто лимонов, при удаче - отпустил я через плечо и направился в гараж.
   Через четверть часа я снова входил в зал. Как и следовало ожидать, там было всего три человека, которые смотрели по телику "шматрицу" - матрица обработанная питерцами до такой степени, что Тринити сматывалась под музыку Тату "нас не догонят", а из дискозала доносился звук медляка, которым можно было заглушить хоть грохот компрессора. При моём появлении сидящие обернулись. Это были Олег с Машей и Коринка.
   - Киря, у тебя появился конкурент, - ехидно засмеялся Олег, и продолжил: - она там с Лёхой танцует "белый танец".
   - Сам знаешь, ничего хорошего из этого не выйдет. Ноги ей отдавит, и всего делов, - усмехнулся я и развернулся чтобы зайти в зал, но почувствовав укол в сердце, устало опустился в кресло и налил себе стакан безалкогольной "Балтики".
   Я пригубил пиво и обвёл взглядом комнату: всё то же самое, но в углу стоял непочатый ящик с пепси. Зацепившись за него взглядом, я отставил бокал в сторону, и подошёл к нему. Не знаю почему, но у меня было паршивое настроение. Скоро опять припрётся этот орангутанг Столяр и позовёт допрашивать этих козлов. Пнув ящик так, что он улетел далеко в коридор, я сел на свой место и стал допивать. В другое время я пошёл бы на кухню буянить, но сейчас было слишком паршиво на душе, если у меня таковая имеется.
   Допив, я вдруг понял, что грохот "Ночного дозора" начал затихать, и я нутром понимал, что сейчас будет снова медляк. И не ошибся. Только я вошёл, заиграл медляк. Я подошёл к Насте (она пила коктейль возле бара) сзади и тихо обнял за плечи. Я почему-то думал, что она не будет против. У любого работника спецслужб должна быть сильно развита интуиция. Я СБГТ, не спецслужба что ли? Она положила руки мне на плечи, и мы стали кружиться с какой-то скоростью, которая была раза в три меньше скорости паровой тележки Куньё. По залу прыгали световые зайчики. Я посмотрел на Настю и спросил:
   - Лёха тебе ещё не все ноги отдавил?
   Её лицо мгновенно стало кислым.
   - Ну, один раз станцевала с ним, и что? А танцевать он, в самом деле, не умеет.
   - Ничего. В данном случае вопрос был прямой, безо всяких заковырок. Просто у всех девчонок кто с ним танцевал, долго болели ноги. Весит он килограмм около восьмидесяти, как я. Может больше. Ваши сержанты нас настолько загоняли полтора года назад, что у нас мускулы если не из алмаза сделаны, то точно из железобетона.
   - Теперь я поняла, почему он сразу пошёл за пульт DJея, - она снова засмеялась.
   - Именно поэтому.
   Музыка закончилась, но вдруг полилась снова. Этого следовало ожидать: выписывая круги, мы постепенно оказались в центре дискотеки. А это место очень хорошо видно с пульта.
   В перерыве между танцами, тишину прорезал двойной хлопок и звон разбитого стекла. Через микросекунду, музыка вырубилась, и зажёгся яркий свет. Он осветил танцплощадку. У всех танцевавших было в руках оружие. Все бросились в зал. Нам открылась страшная картина:
  
  
  
  
   Корина лежала на полу в луже крови, которая удивительно быстро растеклась по ковру.
  
  
  
  
  
  
   Олег с жуткой гримасой на лице зажимал рану в плече, а Маша забилась в угол от страха. На рассусоливания времени не было. Я бросился к пробитому пуленепробиваемому стеклу. Снайпер должен быть где-то близко: Судя по пуле, уже поднятой мной, он стрелял из винтовки Мосина, а она может пробить эту пятисантиметровую "стекляшку" только со ста пятидесяти метров. Пинком разбив один из стеллажей со всякими безделушками, я вытащил из тайника АКМ с оптическим прицелом (именно с оптическим, у нас и такое встречается) и засунул дуло в дырку от прошлых выстрелов. В кроне дерева что-то шевелилось. Я открыл беспорядочный огонь по веткам. Может, я во что-то и попал, но на траву ничего не упало. Докончив рожок, я отбросил автомат в сторону и подбежал к Корине. Конечно, прочувствовать пульс после сквозного ранения в затылок это не реально, но я пощупал шею. Как и следовало ожидать, никакого шевеления артерии. Я встал и опустил голову.
   Наверно, странная картина представилась бы обывателю: В огромном зале лежит на полу девчонка, лет четырнадцати. Вокруг разлилась большая лужа крови. Рядом, на диване лежит пацан того же возраста и держится за простреленное плечо. А их обступило полторы сотни подростков, с автоматическим оружием ("калаши", "беркуты" "УЗИ" и т. п.) и в одежде пригодной только для дискотеки. Со стен сорваны гобелены и картины, обнажившие пазы для разного автоматического и полуавтоматического оружия общим количеством около ста восьмидесяти стволов.
   - Покер с циклопами отменяется. Все идут за картошкой, давить крыс, - обречённым голосом сказал я.
   Думаю, объяснять значение этой фразы никому не надо, но для особо одарённых поясняю: "Игра с властями отменяется. Все уходят в подполье, стрелять единоросов".
   Но не стоять же так вечно! Я начал отдавать распоряжения:
   - Конь! За марионетками. Через час, чтоб они были здесь. Лёха! Берём Корину и относим в крематорий. Жук! Попрактикуйся в перевязках. Остальные приводят всё в порядок, и активировать дополнительные системы безопасности. И ещё: всех "кухоников" на небеса. Пусть Сталину ботинки вылизывают. Конь! Научи Машку сворачивать парашют. Встречаемся здесь же через час, т. е., - я взглянул на часы - в 22:38.
   Все бросились выполнять приказы. Я снова посмотрел на труп секретарши. Рядом Лёха глотал слёзы. Он её любил.
   Я наклонился, чтобы поднять секретаршу, но Лёха сказал:
   - Давай-ка я сам её отнесу. В конце-концов я имею на это полное право.
   - Каким макаром? Ты её любил, она тебя - нет. Но хорошо. Отнеси сам, тебе легче будет.
   Мне было его очень жалко: всё-таки человек потерял любимого человека. И я точно знаю: он будет мстить! Это будет самая страшная месть. Самая кровавая. И я почти уверен: в ближайшее время он выйдет на сцену и ни один член партии власти не останется в живых, если встретит его хоть где-то. Тут у меня мелькнула мысль:
   "А как уйти из политики? Наш уход окажется слишком подозрительным. Стоп! Идея! Пока мы сидим в бункере, марионетки поливают грязью правительство. Причём не стесняясь в выражениях. В конечном счёте всех должны поувольнять, и поставить своих людей. А они, при нашей помощи развалят её полностью и расформируют. Сразу после расформирования преступность в конец развязывается с нашей помощью. Мы становимся крупной криминальной структурой, совершает нападения на инкассаторские машины и другие денежные предметы. Этим убиваются сразу два зайца: во-первых деньги и в Африке деньги, а во-вторых, этим деморализуются демократы: мы ушли, преступность прыгнула вверх. Прям сразу с первого места, на последнее, где-нибудь в район Ватикана , т.е. это самый оптимальный вариант".
   Час спустя, я взошёл на пульт DJ, который трансформировался в трибуну. Этот зал был выбран только из-за того, что был единственным (не считая подвальных помещений) местом без окон, и одним выходом. Я встал у микрофона и сказал:
   - Сегодняшняя капля переполнила чашу терпения! Мы будем мстить за нашу верную соратницу, Мазунину Корину, и нашего верного помощника Никиту Боева!- но тут меня прорвало:
   - Короче, дело нашей чести замочить всех тех ублюдков, которые порешили наших друзей. В то же время будем строить революцию, а посему, бабки можно добывать любыми способами, через наезды на госчиновников, и разные финансовые госучреждения. Надеюсь, меня все слышали? Прямо сейчас все быстро поднимайтесь наверх по вертолётам. Летим в Екатеринбург. Занять боевые позиции. Стрелять во всё, что движется по территории виллы. В вертолёте я вам объясню план действия. Все свободны. И ещё: не забудьте захватить тревожный вещмешок. Автоматов не берите. Побольше патронов, и всё.
   Я взял из шкафа (который был в банкетном зале) маузер, наган (их мне подарили на день рожденья в прошлом году), оставил свой ГШ, взял автоматический "Стечкин" и около ста патронов для каждого вида оружия и поспешил за остальными.
   Через час, на вертолётной площадке виллы, состоялась короткая церемония прощания. Я с Лёхой подошли краю, держа в руках прах Корины и Никиты помещённый в урны. Дождавшись резкого и сильного порыва ветра, мы вытряхнули пепел поветру, и вскинули автоматы вверх. Тоже сделала вся наша Седьмая Специальная Рота, построенная в две параллельных шеренги. Залп, ещё один, и ещё один. Таким сложился обычай прощания с героями, во время Третьей Чеченской.
   Перед тем как сесть в вертолёты, я сказал:
   - Все врассыпную десантируются на территории Свердловской области. Друг с другом по пути не встречаться. Всем добираться до Перми разными средствами. Преимущественно на попутках и своих двоих. В городе по возможности не появляться. Звонить с таксофонов сотовыми по возможности не пользоваться, а когда пользуешься, то трубу выбрасывать, естественно с картой. В любом случае через пять дней в бункере. И ещё раз повторяю: ни при каких обстоятельствах не встречаться друг с другом и не бывать в местах прежнего жительства. Старую одежду закопать в лесу, и надеть камуфляж без погон. На лицо наложить грим. С любимыми попрощайтесь на пять дней. Исключений будет только два: Олег идёт с Настей, она ему помогает, а он за ней следит, чтоб не убежала. Сразу говорю: попытается бежать, стреляй на поражение. И второе исключение: Маша идёт с Лёхой. Тоже, если попытается бежать, убьёшь её. Разрываю специально, чтоб не дрогнула рука. Вертолёт взорвать на месте посадки. Разойтись!
   Через два часа, я, один из последних выбросившихся с парашютом, приземлился. Отстегнув лямки, я при помощи сапёрки выкопал солидную яму и запихал туда свёрнутый шёлк, джинсы и футболку вкупе с розовыми очками. Прыжком встав, я услышал взрыв вертолёта "Лёха явно не пожадничал с пластидом. Килограмма четыре, не меньше. А сейчас надо поскорей отсюда убраться, скоро здесь будет МЧС, ФСБ, МВД и 03", - подумал я. Широким, но бесшумным (главным образом за счёт ботинок диверсионных) шагом я стал пробираться по лесу, в сторону железнодорожного полотна: оно было примерно в десяти километрах от меня. Не дойдя до него тридцати метров, я засел в кустах, и стал ждать. Мне надо было дождаться поезда и забраться в него на лету. Это будет не легко, но нужно. Прикрутив, глушитель к своему Стечкину, я стал вслушиваться в тишину. Невдалеке послышалось пыхтенье электровоза. Выбравшись на полотно, я увидел, что мимо меня едет товарник. Убрав пистолет, я стал выбирать момент, чтобы прыгнуть. Выбрав нужную долю секунды, я прыгнул на суховоз. В течение нескольких долей секунды меня тащило по камням, рвало одежду, спину, ноги и то место что по середине, пока я смог таки подтянуться и залезть наверх. К счастью, нём был уголь. Улёгшись на куски пачкающегося камня, я снял разорванные штаны, и стал перебинтовывать ноющие ноги. Надев запаску, я проделал те же операции со спиной и сбросил рваньё с поезда. Не доехав до Камы метров сто, я прыгнул, сделал кувырок, и пошёл в сторону автомоста, точнее, прошёл четыре шага и упал: от боли. Пролежав около десяти минут, я со сжатыми зубами поднялся и направился к автомосту. Дойдя до него, я перешёл на другой (городской) берег реки и приложил к табличке удостоверение. На подгибающихся от усталости ногах (в последнее время я стал потихоньку терять форму), я добрёл до гаража и сел в битую "копейку", правда, она была с небольшой оговоркой: она без проблем выдерживала очередь из АКМ в упор и так же, без проблем развивала скорость до 210 км/ч. Проще сказать, она была одним из нашего арсенала суперавто. Бросив вещмешок под сиденье, с трудом вертя руль, и пугая заспанных дворников, я доехал салона связи "евросеть", вышел и бросил машину. Дойдя до старого, замызганного, деревянного дома возле хоккейной коробки, вошёл в подъезд, закрывающийся деревянной дверью, без замка, одна из створок которой висела на одной петле.
   Зайдя в подвал, я коротко ударил в стену, и войдя в крошечную кабинку набрал на стенной панели длинный шифр из восьмидесяти пяти знаков, и предъявил машине свою правую пятерню. Спустившись вниз, я прошёл ещё два уровня защиты, ничуть не менее сложной чем та, первая, вошёл в казарму на триста коек (семьдесят пять кроватей по четыре яруса), рухнул на первую попавшуюся, и заснул.
  
   Глава XIII. Побандичим немного?
  
   Очнулся я от боли и удушья, распухший как бочка. Страх пронзил моё сердце, и я понял: в мою рваную спину попала какая-то хрень. С трудом, доползя до больничной комнаты, я полностью разделся и залез в капсулу восстановления. Закись азота попала мне в лёгкие и усыпила за несколько мгновений...
   В голове шумело. Было холодно, дуло откуда-то с верху. Я разлепил глаза и подумал: "Где я? Кажется, бункер. Капсула Восстановления. Точно!!!" - внутренне вскрикнул я, вспомнив всё что, произошло за последние несколько часов (или суток). На верхнем табло светилось: "Дезинфекция ран, ссадин, кровоподтёков. Проведено успешно. Стерилизация крови. Проведено успешно".
   Поёжившись, я посмотрел на стенной термометр, висевший на стене: +14о С. Одевшись, я пошёл в казарму. Застелив койку, поднял пистолет с полу, (я его выронил при падении) и глянул на часы: 19:58. Взяв с тумбочки пульт, я нажал на нём кнопку. В противоположной стене появился экран и включился на канале "Россия". Брилёв вкратце рассказывал о теме выпуска:
   - Мат, драка, перестрелка, убиты пять министров, ранено семь и ранен президент. Маргианов Кирилл полез в драку и был убит одним из охранников президента, раненый президент Путин встретился с главой Пентагона Кандализой Райс... - я выключил телик: всё что я хотел, я узнал. Горков, Собакров, и Молотова выполняют свою работу так усердно, что сразу попали в выпуск новостей. Тут до меня дошло ключевое слово в этой фразе: "убит". Я судорожно нажал кнопку:
   показывали трибуну, за которой всегда был я. С трибуны слышался мат (естественно, заглушённый длинным звуком "пииип"), из которого было ясно, что Горков таким хорошими словами обкладывает Ельцина, Чубайса, Гусинского, Братьев Мавроди, Ходорковского и тому подобную мерзость. Ему пытались заткнуть рот, но он стал драться. Если сказать честно, то я сам хотел бы, чтоб его порешил на месте один из "личников", президента или кого-то ещё. И словно по мановению волшебной палочки, Горков вытащил пистолет. Я знал: один на один с ним никто не справится, ни в рукопашную, ни в перестрелке. Он успеет в тебя всадить всю обойму, пока ты поднимаешь пистолет. Пока патроны у него не кончатся, он будет нести смерть всем и каждому. Захлопали выстрелы, треснула очередь, мой двойник упал, и всё стихло. Но потери были слишком разные: пятеро убиты и восемь ранены (в том числе и президент) против одного капитана Горкова. Земля ему пухом, аминь! (Или как у них там?)
   Выключив телик, я вышел, и пошёл к выходу: надо было забрать вещмешок, купить продуктов, и... всё.
   Сев в машину, я взял вещмешок, подумал и вытащил бумажник: полторы тысячи и куча мелочи. Жить можно. Я опустил мешок на пол, и поехал к своему дому на Декабристов, это было трудно: я нарушал поставленное мной самим же условие, но это было нужно. Открыв багажник, я мгновенно взлетел по лестнице, открыл дверь и бросился к сейфу. Опорожнив его полностью в недра большой спортивной сумки, я в темпе кинулся к платяному шкафу и запихал всё содержимое поверх денег и оружия. Недолго думая, я потащил сумку к компьютеру: выломать винчестер. Срывая пальцы о сталь, я отжал, наконец, коробочку и оборвал провода. Запихнув память за пазуху, я схватил тяжеленную сумку и поволок к двери. Остановился. Вытащив из сумки тротиловую шашку, пристроив к ней капсюль на десять минут и раздавив его, я вышел. Закрыв за собой дверь, я спустился вниз, со внешним спокойствием на лице. Закинув сумку в багажник, я услышал окрик:
   - Куда вы это так торопитесь? Мне кажется, сначала вам придётся предъявить документы.
   Выдавать себя было нельзя. Особенно когда вся страна видела мою лжесмерть.
   - Документы в порядке, - улыбаясь, сказал я, и полез во внутренний карман. Выбрав момент, я попытался ударить его локтем в дыхло, но тот, схватил мою руку и потянул через плечо. Конечно же он принял меня за мелкого воришку. Иначе он не поступил бы так опрометчиво. Уже почти оторвавшись от земли, я ударил ему ребром левой ладони, которая разбивает разом восемь кирпичей, по почке. Он охнул и выпустил мою руку. Сотой доли секунды хватило на то, чтобы отвинтить (почти в прямом смысле этого слова) его глупую голову. Ещё четверть секунды спустя, его бездыханное тело со свёрнутой шеей лежало у моих ног.
   Прыгнув в машину, я вжал акселератор в пол и, рванув машину с места, поехал к спортшколе "Витязь", взяв сумку и вещмешок, я вышел из машины. Спустившись на три дома, я залез в телефонную будку и услышал отдалённый звук взрыва: тол оправдал мои ожидания. Я спустился в бункер.
   "Всё. Можно теперь поспать до половины первого ночи и погулять по городу, покрошить одноруких бандитов, и чем-нибудь таким ещё позаниматься. Я пошёл в ванную (дверь в неё была в углу комнаты) и смыл с себя грим.
   Меж тем есть хотелось всё больше, и тут я вспомнил: во всех бункерах были запасы продовольствия и воды на год полной загрузки (300 человек). Я был ещё не протрезвевший после закиси азота и по этому не вспомнил про запасы. Да к тому же, я был в этом бункере всего один раз, да и то, на полчаса: во время ложной тревоги.
   Поужинав "космическими" сосисками (в смысле, в алюминиевых трубах), поставил себе будильник на 00:30, и лёг спать.
   Когда пропищал будильник, я встал, подкрепился при помощи космических технологий, надел готовую маску (по принципу Фантомаса), и, взяв пистолет, некоторое количество "четвертушек" . Решив начать с уничтожения игровых автоматов, "одноруких бандитов" и "пятёрочников", я пошёл к остановке Чайковского. Как и следовало предполагать, автомат уже не работал. Вскрыв будку при помощи отмычки, я зашёл внутрь, и включил свет. Забрав отовсюду пятаки ("поразительная глупость, останавливать деньги на ночь в этом чурбане!"), кинул четвертушку на полчаса, и закрыл дверь. Конечно, это жестоко, но цель оправдывает средства.
   Так как пятаки бренчали в кармане, я стал голосовать у дороги. Машина остановилась почти сразу. Сев в "девятку", я вытащил пистолет, и ударил водителя рукояткой по затылку. Обчистив водителя (в бумажнике десять тысяч, и удостоверение журналиста на имя какого-то Эмаиля Сидорова), я выкинул его на дорогу и поехал на рынок. Проделав ту же операцию с шестью такими же "ромашками", я вытряс все медяки в сумку, (она нашлась в бардачке), и поехал "навестить" круглосуточный игорный клуб "777". Дьявол! Это название так часто встречается, что можно офигеть!
   Рванув дверь на себя, я вытащил револьвер и рявкнул:
   - Всем оставаться на местах! Бабки сюда!
   Руки охранников метнулись к оружию. Оба мгновенно получили по пуле в плечо. Всё-таки, я стреляю и дерусь лучше, чем Горков, а убивать их мне не хотелось Стриптизёрша завизжала, будто её режут. Ёе примеру последовали остальные "дамы", находящиеся в легальном заведении мошенничества. Представители же сильной половины человечества с ужасом на лице подняли руки вверх и замерли. Хотя, их можно понять: злобная рожа какого-то лысого выродка, явно резинового происхожденья вытащила пистолет, 100% не игрушечный да ещё плюс к тому, положила на месте двух охранников (болевой шок выключает мгновенно, да и кто присматривается?). Минуту спустя мне бросили сумку с деньгами. Поймав её на лету, я приказал:
   - Всем лечь на пол. Лицом вниз, и закрыть глаза.
   Изобразив на маске злую улыбку, я приказал, попятившись:
   - Я вам очень признателен, господа. До приезда органов правопорядка из казино не выходить, выход заминирован.
   Выход минировать я не стал: вдруг какой-нибудь чудик сунется проверить, так оно или нет? После двух смертей подряд, мне убивать кого бы то ни было не хотелось жутко.
   Решив, что на сегодня хватит, я поехал в бункер.
   Поев, (я сам не знаю, что это было, ранний завтрак, или поздний ужин), я снова завалился спать.
   Проснувшись, я сел на кровати и осмотрелся: никого кроме меня не было. Все-таки, какое паршивое дело - одиночество! Решив хотя бы раз за прошедшие два года погонять балду, я сел за компьютер. Врубив новую игруху от 1С "Снайпер", по воспоминаниям известного кукушонка Зайцева, я перестрелял фашистов, и вдруг, впервые за эти два года меня коснулся стыд. Я избил и ограбил таксиста-журналиста. К чувству стыда прибавилось чувство одиночества и скуки. Опять-таки впервые, за эти же два года мне было нечего делать. "Эх, вот бы сейчас кто-нибудь пришёл!" - подумал я. И словно по волшебству, я услышал короткий диалог:
   Я услышал за дверью писк системы, открывающей дверь, и встал, чтобы пойти встретить того, кто пришёл.
   - Привет! Я уже хотел повеситься от скуки! - сказал я.
   - Странно. В "777" твоя резиновая физиономия на выглядела скучающей, - с усмешкой на лице, ответил он.
   - Что??!! Ты откуда знаешь?
   - Я там играл. У тебя нет никакой фантазии. Я решил сначала поиграть а уж потом, всех к стенке. Грешным делом подумал: может, без оружия сорву банк?
   - Не. Ты объясни, как ты попал в город раньше меня?
   - Всё гениальное просто, - уныло ответил он, - я дошёл до аэродрома, купил билет и прилетел. Поскольку делать было нефиг, решил пошляться. Вот и всё.
   - В самом деле смешно. А я добрался до железной дороги, на ходу запрыгнул в поезд, и через разодранную спину получил заражение крови. Ладно. Куда дел Машку?
   Лицо Лёхи помрачнело.
   - У неё парашют не раскрылся. А по причине того, что мы прыгали со сверхмалой высоты, она не успела дёрнуть кольцо запасного.
   - Чёрт! Олег тебя убьёт.
   - Меня то за что? Она ведь сама сворачивала парашют...
   - Убьёт тебя для профилактики, ты то руку набил, у тебя двести семьдесят три прыжка, а она ни разу не прыгала. Чтоб учил лучше. Ладно, хрен с ним, вернее с ней. Сама виновата, в самом деле. Чего будем делать?
   - Отдыхать. Мы это заслужили. А часов около восьми, подъезжаем к ЦУМу, и запариваем себе всю выручку.
   - Только без жертв! Знаешь, у меня иногда создаётся впечатление, что ты знаешь больше меня.
   Лёха засмеялся:
   - Вряд ли.
   - Проверим? Сколько клонов у меня уже развивается?
   - Чего???!!!
   - Надо же! Хоть что-то от тебя удалось скрыть! - усмехнулся я и пересказал ему разговор в лаборатории N 2.
   - Дааа... - протянул Лёха, - не хило.
   - Надо немедленно, всё это хозяйство перенести к нам в бункер. Только как?
   Лёха не замедлил с ответом:
   - Очень просто: мой пропуск и мои полномочия ещё действительны. Я, не медля еду на работу, и отдаю приказ всё быстро свернуть, погрузить в КамАЗ, и отвезти на виллу.
   - Щаз! Туда уже, наверняка слетелись спецслужбы со всей страны. Тебя вместе с нашими учёными, клонами и всем остальным там сцапают как не знаю что! Как последнего чайника из МВД. Скорее надо сделать так: ты грузишь фуру, мочишь свидетелей, и едешь в бункер. Здесь мы всё разворачиваем и продолжаем разработки. Всё?
   - Да.
   - Тогда почему ты ещё здесь?
   - Почему прямо сейчас?
   - Чем раньше, тем лучше. Уже сейчас может быть поздно! И чтоб через три часа был здесь!
   Лёха сорвался с места и улетел...
  
   Глава XIV. На вертолёте от спецназа.
  
   Я встал с места. По привычке сел за компьютер, и... вдруг второй раз за сегодня понял, что мне нечего делать. Встав с места, я проверил грим на лице и вышел из бункера.
   Закрыв дверь будки, я решил в самом деле пройтись по магазинам, и купить нормальной еды. Спускаясь по Карпинского, я увидел, как возле перекрёстка стоял нищий, с загнутой под себя ногой, и лежащим рядом протезом. Я подошёл ближе, и прочитал: "Подайте, Христа ради, офицеру чеченской войны!". Меня охватила злость. Я схватил козла за грудки, встряхнул, притянул рожу паскуды к своему лицу, и разъяренно спросил:
   - А ты там был, козёл? Настоящий офицер не стал бы просить подаяния, а те ублюдки, которые продавали роту солдат за бутылку водки, они не офицеры! - я встряхнул его так, что ткань его куртки затрещала, треснул обожженным лбом в переносицу, дал локтем по рылу, и собрался нанести своё коронное добивание кулаком (который разбивает двенадцать кирпичей разом) по черепу, как вдруг мне кто-то положил руку на плечо.
   Я обернулся. Передо мной стояли четверо. Двое показались мне смутно знакомыми. Я поднатужил память. Они как сквозь туман мне напоминали события двухлетней давности...
   - Эй, пацан! Ты чё убогого обижаешь? - вернул меня из воспоминаний в реальную жизнь голос одного из тех пацанов.
   Тут до меня дошло: это те ублюдки, которых мы взяли первого июня 2004. А тот третий, который сейчас нарывается - ихний панк. Его погоняло - Мутант, если не ошибаюсь. Занимался мелкими грабежами, был инициатором всяких уличных избиений и тому подобной мерзости. Его главным оружием была бейсбольная бита, из которой он высверлил половину дерева, и залил на его место свинец, которая и сейчас торчала у бандита за спиной. Т.к. мне было позволено если не всё из УК РФ, то почти всё, я решил им подыграть и очистить город от ещё одной крысы.
   - Вали отсюда, пока я из тебя убогого не сделал, щенок! - презрительно сказал я Мутанту, хотя я был на два года его младше.
   - А не оборзел ли ты? Ты в курсе, что с теми, кто нас оскорблял, не происходило ничего хорошего?
   - Слушай ты, засранец, выбирай одно из двух: или ты заткнёшься в тряпочку и сваливаешь со своими шестёрками, или я тебе прямо сейчас забиваю стрелу.
   - Пошли! - крикнул Мутант в предвкушении расправы. Мы вошли в один из многочисленных пустынных дворов, и встали в пяти метрах друг от друга. Существо которое я уже представлял в гробу отдало одному из своих прихвостней биту, и один из шкетов дал сигнал бою. Панк бросился на меня. Удар - кулаком по воздуху, второй - кулаком в стену, одновременный удар и руками и одной ногой, и снова в стену. Мутант выл, но бил. Через две минуты мне надоело издеваться на паханом, и я, схватив с земли расплющенную пробку от пивной бутылки, полоснул бандита по шее. Острая грань кусочка жести разрезала ему кадык и артерию. Ударив по инерции ещё раз, Мутант упал на асфальт. Его стало рвать кровью вперемежку с блевотиной, а из разреза кровь била фонтаном. Это было противно, и я успокоил его из маузера в висок. Словно по команде оставшаяся троица дала стрекоча.
   - Стоять!!! - рявкнул я, и выстрелил в воздух (сделав исключение, ведь сие не в моих правилах, не мент же я, в конце концов).
   Но те припустили ещё пуще, видимо в надежде забежать за угол дома. Упускать их не входило в мои планы, поэтому, я стал стрелять на поражение. Впрочем, "стал стрелять" слишком сильно сказано. С близкого расстояния, да ещё и прицельно потратить на трёх человек больше трёх одиночных выстрелов просто невозможно. Все три выстрела попали в затылки, так что смотреть на результат своих действий я не хотел на полный желудок.
   Вдруг, я услышал на улице вой милицейской сирены. Скорее всего, кто-то из жителей дома вызвал милицию, а опорный пункт через квартал. "Повеселились, и хватит. Пора сматывать удочки!" - мелькнуло у меня в голове. Развернувшись, я побежал, не глядя вперёд: в этих дворах я ориентировался не взглядом, а чутьём. Сзади был слышен топот и выстрелы. Одна пуля царапнула меня по щеке, вторая - ляжку, сильно порвав при этом джинсы. Остановиться и выстрелить было нельзя: это стало бы самоубийством. Завернув за угол, я увидел, что на перекрёстке из синего "Фольксвагена" выходит женщина. Подставив ногу, я заблокировал дверь и сел сзади от водителя. Приставив к его затылку дуло "маузера", я заорал:
   - Гони живо! К ЦУМу гони!
   Видимо, шофёр был таксистом, так как всё мгновенно просёк, и дал газ. Через десять минут я оказался возле ЦУМа. Сказав на прощанье "Вякнешь, - убью" и, сунув ему пятисотку, я вышел из машины, и пошёл в сторону набережной. На перекрёстке я свернул, и, обогнув Концертный зал, я зашёл во двор дома 47 по улице Ленина. Как много изменилось за эти два года, которые я здесь не был! Саму коробку пятиэтажной "хрущёвки" покрасили в красный цвет, на всех подъездах стояли домофоны, детскую площадку переделали, и она стала более-менее нормальной. Землю во дворе перекопали, и в неё посадили саженцы, и засадили травой. Клумбы вдоль дома стали клумбами, а не хорошо утоптанной землёй. Весь асфальт во дворе дома убрали и выложили плиткой. А всё это появилось потому, что на заре своей карьеры я купил матери маленькую частную стоматологию. За это время у неё вместо крошечной комнаты на два зубоврачебных кресла появился свой зубоврачебный этаж в городской больнице, на одиннадцать кресел, и двадцать два человека врачей. Кроме того, по городу появилось пять маленьких стоматологий на два кресла и четыре человека. Прибыль же которую она получала исчислялась десятками тысяч долларов в год. Из-за низких цен в маминых клиниках областная больница просто обанкротилась через полгода, после того, как всё это появилось. Другие частники тоже разорялись, и продавали своё оборудование и рабочую площадь. Именно по этому в городе оставалась кроме стоматологий моей матери ещё две средних стоматологии и пять мелких. Не удивительно, что у неё хватило денег на такой зыканский ремонт двора.
   Подойдя к подъезду N1, я набрал на панели: 09.
   - Кто там? - помедлив пол минуты спросил аппарат голосом моей старшей (двадцать лет) сестры, Ирки.
   - Открывай, Ир!
   - Это кто?
   - Дед Пихто, и пистолет для Ирины! - бодро сказал я фразу, которую человек не из нашей семьи знать просто не может. Появилась она из-за того, что я четырнадцатого апреля 1997 (в четыре года) придя с мамой из магазина, сказал: "У меня плохие новости мне мама не купила пистолет для Ирины!"
   - Кирюха! Ты? Живой?
   - Живой-живой не фантом.
   - А как ты...
   - Молча. Открывай скорее. Всё объясню позже. На домофоне замигал зелёный светодиод, и дверь открылась.
   Взлетев на третий этаж за несколько секунд, я хотел позвонить в девятую квартиру, но железная дверь сама открылась, и впустила меня в дом. В коридор заглянула сестра. В её глазах мелькнул испуг, а в руке травматический револьвер.
   - Ты кто? - угрожающе спросила она.
   - Я локоть на ноге ушиб, - лениво ответил я и стал снимать с себя грим. Это была ещё одна фраза из моих высказываний мелко-колиберного существования.
   - А как же ты выжил, после автоматной очереди?
   - Ну, начнём с того что в тот день меня в думе просто не было. Убили моего дублёра. Царство ему небесное! Теперь о деле. Я сейчас убил Мутанта...
   - Того самого, авторитета с бейсбольной битой?
   - Того самого. Я у тебя буду изредка появляться, но если чего-то надо, то я буду у нас на вилле, вместе с нашими ребятами которых, уже наверно объявили в федеральный розыск. Где вилла, ты надеюсь, знаешь?
   - Да.
   - Но напомню: автомост, за ним проходишь 200 метров, и налево.
   Я говорил чётко и громко, хотя знал, что в этом нет необходимости: "жучки" ГРУ и ФСБ сверхчувствительны. Я знал, что нас слышат, и через пятнадцать минут здесь будет спецназ.
   - Знаешь, я посижу у тебя полчасика. Как сдала сессию?
   - Две четвёрки остальные пятёрки...
   Тут я услышал то, что думал услышать через пятнадцать минут: визг тормозов. Метнувшись к окну, я глянул во двор: из фиолетовой газели выскочили трое с автоматами и в бронежилетах с жёлтыми надписями "ФСБ". Смотреть, как они одевают маски, я не стал. Повернувшись к Ирке, я несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот, провёл ладонью по шее, и выбежал на лестницу. Поднявшись на пятый этаж, я залез по пожарной лестнице на чердак, и вытащил "маузер": перебить дужку замка. Один раз ударив по проржавевшей насквозь железке, я толкнул люк, и оказался на крыше. Слава богу, они не додумались лезть по стенам в окна! Теперь вопрос: что делать дальше? Крыша соединяется только с домом 49, а там со зданием концертного зала. При этом, между зданием Концертки и домом 49 на крыше забор из толстой проволоки. "Стоп!!! - крикнул себе я. - Там должен быть вертолёт!" Я драпанул в сторону соседней крыши. Пробежав "на одном дыхании" два дома, я подскочил к сетке, и рванул её на себя. Забор колыхался, но стоял. Я снова достал пистолет, я Оставшимися четырьмя патронами перебил четыре из шести креплений сварки. Тряхнул. Не получилось. Тогда я в отчаянье ударил с разворота ногой, и... забор с грохотом полетел на бетонное покрытие крыши. Сунув двухкилограммовую дуру "маузера" за спину я вытащил "наган". Теперь дело за "малым": найти тайник с вертолётом К-50, "Чёрная Акула". Его здесь оставили видимо с расчётом увезти в безопасное место верхушку Пермской области (Дом Советов был напротив) в случае войны. Я стал смотреть на покрытие крыши. Всё однообразно,... но нет! Полтора десятка плит светлее, чем остальные. Я понимал, что просто так поднять их не смогу. Я стал искать рычаг, и побежал в сторону. Зацепившись носком ботинка за щель, я упал на колено. И, о чудо! Крыша заскрипела, старыми механизмами, и люк открылся, и оттуда поднялась взлётная площадка. На ней стоял красавец-вертолёт с серпом, молотом и с буквами USSR на борту. Любоваться времени не было, я прыгнул в вертолёт, и, не пристёгиваясь, и не надевая наушников завёл двигатель. Два винта завертелись, завыли, и дали готовность к взлёту. Пристегнувшись, я оторвал машину от крыши, и набрал высоту. Сквозь шум я услышал выстрелы и обернулся: По мне стреляли из автоматов работники ФСБ. Поймав их в прицел, я саданул по ним из крупнокалиберного пулемёта. По улицам уже гнали "газели" со спецназом, "уазики", и "лады" с ментами, кареты скорой помощи и бригады спасателей. Прям чистая GTA VC DL! Однако, я кое-что не рассчитал: по мне уже строчили из автоматов, и несколько раз стреляли из гранатамёта. Меня спасало только то, что в меня на такой высоте и при таком петлянии было трудно попасть. Но я всё же решил не дразнить быка красными трусами, и так же петляя полетел в сторону Камы. Решив долететь до леса, и там сесть на одной из полян я полетел вперёд, как вдруг, вертолёт зарыскал, и стал терять высоту. Мой взгляд упал на датчик горючего: стрелка была тютелька-в-тютельку на нуле. Времени было от силы полминуты. Гидрокостюм одевать времени не было. Схватив гидрокостюм, я сорвал с него маску, которая внешне ничем не отличалась от противогазовой, и два баллона. Нацепив их кое-как, я заученным движением нацепил маску противогаза, и открыл клапаны. В трёх метрах от воды я прыгнул вверх и вперёд. Акваланг тянул ко дну, и очень сильно мешал. Рядом плюхнулся вертолёт. Меня затянуло вниз, в воронку. Изо всех сил я погрёб в направлении хода в тоннель, направление на который я угадывал чутьём. Моё счастье, что Кама - река мелкая средняя глубина около шести с пловиной метров. Я в гараже, наконец-то! Я сбросил акваланг и маску противогаза прямо на пол. Моя морда была грязной, от пота и грима, который растёкся и я стал похож на восковую фигуру, возле лица которой долго находился раскаленный предмет. Сбросив всю одежду, я взял футболку, вытер рожу, и вытащил оружие. Метнувшись в ванну, я наскоро принял душ, оделся и побёг в банкетный зал. Зияющая в окне дыра напоминала о страшной ночи. Я зашёл в Стратегический зал. Голубое свечение так же ровно встретило меня. Я сел за клавиатуру главного компьютера, я вошёл в главное меню, и ввёл команду "переключить управление на мобильный ЭВМСН N1". Нажав кнопку ДА, я нажал кнопку "самоуничтожение" с таймером 24 часа. Снова подтвердил команду кнопкой ДА. Что касается "мобильного ЭВМСН N1", это мобильная электронно-вычислительная машина специального назначения N1. Если проще, это просто ядерный чемоданчик, только более широкого спектра действия. Взяв сие творение в шкафу, и сняв с подзарядки, я наручниками прикрепил его к руке. Войдя в банкетный зал, я сдёрнул со стены герб СССР, расстелил на полу и открыл диван. Сложив всё что там было на него, я связал его в мешок, повесив один автомат на шею. Дотащив это до гаража, я бросил мешок на заднее сиденье "десятки" мешок, и вернулся. Забрав всё что было ценного, я вернулся с новым самодельным мешком из флага СССР в гараж. Сев в машину, я завёл "Ладу", и дал газу. Вылетев на скорости шестьдесят на трассу, я повернул к городу. С трудом пробившись на своём суперавтомобиле сквозь пробки в центре, я свернул с шоссе Космонавтов на Карпинского, как меня тормознул мент. Сунув ему сквозь опущенное стекло косарь, я хотел ехать дальше, как он вынул пистолет, и сказал:
   - Ах ты, сука! Вот ты у меня узнаешь, как давать взятки при исполнении служебных обязанностей! Выйти из машины!
   Ситуация снова стала критической. "Чёрт! Как мне сегодня не везёт!" Я дёрнул его за локоть на себя, одновременно выламывая из руки пистолет. Иногда честность бывает, вредна для здоровья. Ударившись лицом о стык крыши и дверцы, он мгновенно сказал своему сознанию "Прощай, завтра встретимся!", и упал на землю, разорвав ремень пистолета, который я всё ещё держал в руке. Отбросив ПМ назад, я поехал дальше. Проездив по району полчаса, я заехал во двор дома, под которым находился бункер. Рядом с подъездом уже разгружали фуру, и вносили контейнеры в подвал дома, где находился выход из бункера. Лёха стоял рядом и смотрел. Держа в руке толстый, блестящий чемодан, пристёгнутый к запястью наручниками, я взял его за плечо.
   - Алексей! У меня в машине кое-что из "игрушек", лом латуни девяносто шестой пробы, и некоторое семизначное количество денег. Ну а по мимо этого и ещё кое-что, - я похлопал рукой по чемодану.
   - Молоток, быстро сработал! Главное громко, обо всех твоих приключениях сейчас пишут все газеты планеты. Короче говоря, сюда приехали представители второй древней профессии всех телеканалов кроме "ABC", которая перестала функционировать в нашей стране после событий 2005 года .
   - Все патроны от "маузера" извёл, - зло сказал я.
   - А кто тебя просил из него стрелять? Мог бы и из ГШ-18 стрелять! Ладно, пошли занесём игрушки и всё остальное, что ты намародёрствовал...
   Десять минут спустя, все разработки были снова развёрнуты, а учёные трудились в своём отдельном зале.
   - Чего ещё будем делать? - спросил меня Олег.
   - Ждать, - коротко ответил я.
   - У моря погоды? - засмеялся Леха, подошедший сзади.
   - Нет, остальных ребят. Когда все соберутся, откроем проход в карстовые пещеры. Сомневаюсь, что чекисты нас не вычислят. Из пещер наружу ведут коридоры, которые строила беспризорность, начиная с 1917 года до наших дней. Сам участвовал в стройках, естественно как доброволец, как Рыцарь Дворов Перми. Стройматериалы регулярно воровались со строек и покупались на деньги выделенные карманниками на эти нужды: во время зачисток, или пр. шухеров они запросто могли убежать или отсидеться, и знать, что их никто не выдаст: в случае, если попытаются выдать, то все секретные ходы мгновенно накрылись бы медным тазом...
  
  
   Глава XV. Сутки спустя.
  
   Собрались все, кроме Хустинковой и Олега. Все уже молча понимали, что Олега нет в живых, а клоны были ещё только у меня.
   - Меня терзают смутные сомнения... - сказал мне Лёха.
   - Ты на что, царская морда намекаешь? - ответил я фразой из старого советского фильма.
   - Твоя гадина, по-моему подослана, - ответил Лёха, уже на полном серьёзе.
   - Я это понял, в тот день, когда сказал про карстовые пещеры. Значит так, уносите матки и всё остальное куда-нибудь под Дом Советов. И минируем здесь всё, всей взрывчаткой, которую имеем. Сразу после этого полная эвакуация туда. Здесь остаюсь я, и когда они приходят, я разношу весь квартал. Поскольку, скорее всего у них будут чёрные ящики. Поэтому, я скажу им, что вы скоро возьмёте власть в Калининграде.
   - Почему, именно в Калининграде? - не понял Женька-кузнечик, самый младший в нашем коллективе, ему было всего шесть лет. Его взял Лёха, когда мы, тогда ввосьмером, обмывали в одной кафешке успешный штурм детсаде, который был год назад. Там меня поразил очередной образец совершенно бездумного, даже, скорее, - преступного головотяпства: все двери довольно солидного по размерам здания заперты - вход осуществляется через одну-единственную дверь в центре. Более того, около этой двери висит объявление: "В связи с трагическими событиями в Беслане просьба детей приводить до 8.30, после чего дверь будет запираться". С одной стороны - вопиюще глупо, поскольку террористы, если таковые найдутся (хотя они нашлись) в районе этого детсада, легко могут проникнуть внутрь через любое окно на первом этаже, большая часть которых расположена на уровне менее метра от земли и не имеют решёток, - т.е. закрытие двери не имеет абсолютно никакого значения с точки зрения безопасности от террористов; с другой стороны - и закрытие этой двери, и закрытие (наглухо!!!) всех остальных дверей является грубейшим нарушением норм противопожарной безопасности, поскольку в случае пожара возможность своевременной эвакуации детей и персонала сводится к минимуму. Опять, таки нам это тоже создало немало проблем, т.к. баррикады пришлось взрывать. Только по причине того, что почти всех заложников диверсионный отряд вывел по потайному выходу, а половину террористов перерезал, никто не пострадал. Правду говорят, что дураков не сеют, не пашут, они сами растут в огромном количестве.
   Он как Ринат из "операции "Цвет Нации" был малолетним оборвышем, и карманником, бежавшим из детдома. Он навёл нас на банду воспитателей-маньяков и учителей-садистов. Как только замдиректора увидела ОМОН, который оцеплял квартал, она взяла огнетушитель, изготовила при помощи куска пластилина и перочинного ножа нехитрое однозарядное оружие, и застрелилась. После показательного штурма, случаи с издевательствами над несовершеннолетними в детских домах стали гораздо реже.
   - Проще пареной репы. Стоит на отшибе. Вот и все проблемы, да и войска не очень серьёзные, по причине малой энергетической подпитки. Однако природные ресурсы есть, и если к войскам прибавить деньги, то всё будет очень внушительно. Это будет ложный ход на несколько дней. Всё ясно? Теперь в темпе сваливайте отсюда, и забирайте всё, кроме тротиловых шашек, взрывателей, и радиопульта которым я приведу в действие всё вокруг. И ещё: оставьте один стул. Я его поставлю под какую-нибудь балку. Чтобы сразу убило. Всё, у вас десять минут. Когда все разбежались, я отозвал Лёху, и сказал одно слово:
   - Машка?
   - Да. Когда я учил её складывать парашют, то заметил, что она на свои руки не смотрит, она фактически складывала его с закрытыми глазами. А перед прыжком (ты же помнишь, что я прыгал после неё), я оглушил её ручкой пистолета и выбросил уже бессознательное тело в люк.
   Через полчаса здесь всё было буквально нашпиговано тремя центнерами пластида, и пятью десятками гранат модели Ф-1. В ладони у меня был зажат пульт размером с большую батарейку, а на голове - шлем передачи памяти. Через десять минут, в бункер уже ворвался спецназ, а впереди стояла Хустинкова, ... тварь грёбаная, в капитанских погонах. Я усмехнулся:
   - Тебя так понизили, тварь такую? Впрочем, я ещё позавчера понял, что ты не Хустинкова, и никогда не была ей. А то, что ты не работаешь ни в ФСБ, ни в ГРУ, я понял тоже довольно давно. Если я правильно понимаю, то ты пашешь на СКУНС. Тебе ещё до майора как до Луны пешком, а капитаном ты стала в тот день, когда положила на стол начальнику все собранные обо мне данные, то бишь в тот день когда мы высадились над лесами. Олег долго мучался?
   - Нет. Но я пришла не для того, чтоб с тобой лясы точить. Взять его! - Добавила она, уже через плечо.
   - Подними голову! Помни: бога нельзя арестовать или убить! Через полгода, мы будем в Калининграде! - сказал я, и нажал на кнопку...
  
  
   Глава XVI. Смерть Лёхи...
  
   14 июня.
   Смерть не такая уж и страшная вещь, особенно, когда после этого ты видишь перед собой розовое облако, распрямляешься, прочищаешь лёгкие, первым криком и начинаешь полноценную жизнь. Это всё было сделано на автомате. Лёха молодец: поставил три мои матки в огромной душевой кабине и оставил одежду. Браслет, как ни странно, был у меня на запястье. Смыв с себя эту дрянь, в которой было моё тело, я оделся и вышел. На выходе меня ждало всё наше подразделение. Встречали чуть ли не с оркестром: испытаний-то не было. Впереди всех стоял Лёха, с ядерным чемоданчиком пристёгнутым к запястью.
   - Ну как? Удачно всё прошло? - спросил я.
   - Клёво! Повтори на бис! - расхохотался Лёха, а потом добавил: - Ну а как ещё может быть? Тебе сказать что мы переволновались? Так не было этого. Сам научил нас давить чувства и эмоции . - Тут вдруг его лицо стало злым, с яростью в глазах. - Единственный человек, который мог бы о тебе сейчас беспокоиться, была Карина ...
   - Что???!!! - вскричал я.
   - Да. Она о тебе всё это время мечтала. Я просто в крематории наткнулся на ещё дневник... А я эти два года не мог понять, кого мне благодарить, за её полное безразличие ко мне, - в ярости он выхватил пистолет.
   К счастью, реакция сработала вперёд мозгов, и я, выбив пистолет, сделал "мельницу". Навалившись на него, я почувствовал сильный запах перегара. Поэтому, я двумя пальцами сломал ручку ядерного кейса, и наручниками сковал ему запястья за спиной.
   - Наручники. Четыре пары! - приказал я.
   Я понимал: если в трезвом виде он спокойно рвёт две пары наручников, то в пьяном он может порвать и четыре. Именно поэтому, я решил сковать его пятью парами. Когда Лёха стал неопасен, я встал и сказал:
   - Помогите мне отнести этого психа в мобильную капсулу восстановления. Пусть проспится и протрезвеет. И ещё: никакого спиртного не давать, и отсюда его не выпускать! Я не могу остаться без последнего помощника! Сначала Никита, потом Корина, дальше был Олег, и вот теперь Лёха собирается спиться. Когда мы придём к власти, то, какое лицо будет у новой власти? Он не вор, чтобы быть алкашом как Ельцин. Трое суток не выпускать из протрезвителя, чтобы не смог ни под каким соусом похмелиться. Я уже месяц назад начал замечать, что от него попахивает чем-то крепким вроде самогонки, абсента или водки.
   Я посмотрел на часы: 19:30.
   - Сейчас всё расконсервировать. Распечатывайте базы данных, и с завтрашнего дня начинайте выходить на связь с военачальниками, и политиками города. Опасайтесь чекистов, и старайтесь не светиться. Пытайтесь все сделать чужими руками. В общем, не мне вас учить. Конь! Ты сначала будешь печатать под диктовку, а потом когда мы это дело распечатаем, ты запишешь мою речь, которую мы потом пустим по телевизору. Ясно? Пошли, возьмём компьютер, ксерокс, и видеокамеру.
   Когда аккумуляторы были подключены, Конь сел за компьютер, и я продиктовал ему обращение к народу, которое содержало не просто простые обещания, а конкретные вещи, которые будут воплощены в жизнь, естественно я умолчал о наказаниях, и запрете на рекламу ВСЕХ видов спиртного и табака.
   Вдруг браслет на моём запястье противно запищал. Я взглянул на него: на крошечном 15 мегапиксельном экранчике светилась стрелка, указавшая на буквы SOS, находящиеся на юго-востоке экрана. Я бросился из "комнаты", на ходу крикнув всем, что еду я.
   Выехав в одном из самых глухих дворов близ кондитерской фабрики, на простой грязно-жёлтой "четвёрке", и поехал в направлении единственной "кабинки жизни" , находящейся в том конце города, ибо именно туда мог отправиться Олег (больше некому), а остальные находящиеся возле вокзала кабинки, были на юго-юго-западе, и просто на западе. Гнал я на скорости 80-85 км/ч., что было рискованно перед ментами, которые иногда стояли вдоль улицы Коммунистической, особенно возле станции "Пермь II", но в этот момент меня не интересовали никакие менты, и я мчался, обгоняя с чудовищной прытью, как будто я не в городе, а близ Грозного, еду в КамАЗе, на минном поле, под гранатомётным обстрелом, везу ящики с боеприпасами. Ведь такое было, во время Третьей Чеченской.
   Я захотел курить. Моя рука потянулась к пачке, но я остановил: так и стать курильщиком не долго, а мне этого на фиг не надо. Выскочив из машины, я скользнул в неприметную облезшую телефонную будку, ещё, советских времён, сунул руку под старый телефонный аппарат с оторванной трубкой, сожжёнными кнопками и измятым корпусом, и потянул вниз ручку. Повернувшись на 180 градусов, я оказался на площадке простого лифта, с двумя кнопками: вверх и вниз. На всякий случай вынув пистолет, и нажав последнюю, я почти мгновенно опустился на пять петров под землю, попал в тесную комнатушку, с койкой в углу, почти впритык к ней стояла душевая кабина с умывальником и стоял биотуалет. На ящике с консервами сидела... Карина. Я замер, держа секретаршу на прицеле.
   - Удивлён? - спросила она.
   - Ты как с того света спустилась? - выдохнул я.
   - То есть?
   - Тебя же убили... На вилле... - ответил я, приходя в себя.
   - Да? Я не знала. Но догадывалась по газетам. Жаль Варьку... Это мой нештатный двойник. Она знала всё, кроме моего личного кода. 127когсноп433 682 012. - назвала она код.
   - А дневник?
   - Я её давала его носить с собой.
   - Она когда у тебя появилась?
   - Четыре месяца назад. А что?
   - Дата смерти Серёги Червя?
   - 28 мая 2005... - пожав плечами ответила она.
   Я облегчённо опустил пистолет. Всё было ясно.
   - В дневнике правда? - из-подлобья спросил я.
   - Да, и что? - с вызовам спросила она.
   Я подошёл к ней, обнял за плечи, прижал к себе, и прошептал:
   - Какой же я дурак!..
   Ни с того ни с сего, я вспомнил одну из басен Эзопа:
   "Жила была лиса, однажды она встретила льва, и, испугавшись убежала. На другой день она снова встретила льва, но не убежала а прошла мимо него. На третий день она встретила льва, и осмелилась заговорить с ним. Мораль сей басни такова: к уродству привыкаешь, как к красоте любимой женщины".
   ... Я стартовал с места с хорошей трёхзначной скоростью, говоря Корине, которая поправляла растрепавшиеся волосы:
   - Я войдя завалил тебя вопросами, и поверил только через сорок минут, и так далее.
   - Естественно... Только на хрена? Ты вошёл в бункер четырнадцать минут назад - блаженно простонала она.
   Вернувшись, я дал распоряжение купить, запугать, или что сделать угодно, но чтобы все генералы внутренних и внешних войск Перми были под нашим контролем.
   ... Спустя полторы недели, в полдень по центральным теле и радио каналам прошло обращение, в котором четыре человека, стоящих против света, хором, ледяными голосами объявили о том, что скоро честные люди страны низвергнут воров, предателей и убийц с верхов власти. И так далее и тому подобное... Словом, много красивых слов, и ноль информации. Одновременно, в разных городах России появились листовки, призывающие граждан подняться на борьбу с так называемой элитой, и ворами-демократами. В этих листовках расписывались "подвиги" президента, и его окружения. В том числе Миши 2%, братьев Мавра, некоторых воров-в-законе-благотворителей, и тому подобных уродов. Кроме того начальник Пермского РОВД мне как-то пожаловался, что у него "какие-то подонки" грохнули сына, хорошего-распрекрасного, что учился в ПГУ, и пр. Когда я спросил за что его убили, он сказал что Сынуля "всего лишь" с друзьями по пьянее изнасиловал девчонку. Когда он мне об этом сказал, моя рука самопроизвольно дёрнулась к пистолету. От смерти этого подонка спасло то, что он мне был ещё нужен. И я отдал приказ Олегу, своему старому заместителю по пропаганде. И на следующий день в самых людных местах города появились прямоугольники белой бумаги, на которых было чёрным по белому напечатано очевидное: в сообщениях об убийстве девушки, в сообщении об освобождении из-под стражи двух подозреваемых, и в сообщениях об убийстве студента фигурировала одна и та же фамилия! Эти акции спровоцировали стихийные митинги, люди выходили на улицы с плакатами в духе "Долой продажную власть!", и "Гнать коррупцию, воров и развратников из политики!", были и достаточно пошлые, вроде "Геям-алкашам не место в политике!". Знали бы они... Хотя, моё деяние наказуемо только юридически, а с моральной... У кого какая мораль. Листовки рассказывали всё, и главное, везде была правда: были даже указаны цифры, даты. Там
  
  
  
  
  
   была правда об истории: та, которая замалчивалась. В том числе то, что за строительство Питера Петром Великим, погибло на стройках людей в несколько раз больше, чем за все войны двадцатого века (кроме Великой Отечественной) вместе взятых.
  
  
  
  
   Через неделю мы окончательно определились с датой военного переворота: 14 августа 2006 года 8:00. На совете, состоявшемся в Главном Зале Беспризорных Катакомб, после того, как мы выкинули оттуда десяток беспризорников, я объявил конкретный план по местному:
   1. 7:00. Подкупленные водители тяжёлых фур устраивают аварии, и перекрывают как можно больше главных улиц.
   2. Одновременно с этим, включаются глушилки сотовой и спутниковой связи. На центральной телефонной станции происходит взрыв, уничтожая всю телефонную связь в городе.
   3. 7:10. Проводится штурм Дома Советов, Мэрии. Берётся власть.
   4. 8:50. При помощи купленных армейских и пр. чиновников, блокируются и арестовываются все невоенные чиновники.
   5. Ближе к полудню, арестовываются все купленные военные чиновники, и заменяются нашими людьми.
   6. 13:00. всё оружие встает на боевое дежурство.
   7. 13:00. Проводится объявление новой власти через всеобщий сигнал "Внимание Всем!".
   8. В 14:00 по Москве я звоню президенту, и уговариваю его не делать глупостей.
   Уже когда все расходились, Орлёнок хлопнул себя по лбу и сказал:
   - Мать твою! Какие же мы идиоты!
   - Не понял, - посмотрел на него я.
   - Когда сердце останавливается, на все наши браслеты подаётся сигнал о смерти одного из нас. Сигнала не было!!! А ты Киря вообще дебил. Когда ты привёз Тигрицу, ты не мог не догадаться об этом.
   Я вскочил:
   - Если он не дал о себе знать, значит, он не приходил в сознание. Если бы он остался в лесу, он так или иначе умер бы. Следовательно, он в реанимации. Люди до которых он добрался, вызвали скорую, а так как первую помощь у нас оказывают без предъявления документов, о нём ничего не сообщалось.
   - Обыскать все клиники! - отдал приказ я.- Завтра в семь утра, я жду от вас известий. Когда найдёте, медсестёр завербуйте. Когда поправится, и будет переведён в обычную палату, его мгновенно к нам, в госпиталь.
   Через полминуты нас осталось в комнате только двое: Я и Корина. Но посмотрев на неё, я вдруг понял: нас уже трое. Я подошёл к ней, взял на руки, и сел с ней на один из стульев.
   - Кто, мальчик или девочка? - спросил я.
   - Мальчик, - улыбнувшись, сказала она. - Вчера на УЗИ была.
   Мы поцеловались.
   - Только я хочу тебя огорчить: первое, на время беременности ты не будешь принимать никакого участия в боевых и прочих действиях. Второе: после родов, мы отдадим сына на воспитание другим людям. Офицерам. Там он будет жить до десяти лет, иначе это будет слишком рискованно. Согласна? Естественно, навещать его будем часто.
   - А ты как думал? Что ещё нам остаётся делать? Ты понимаешь, что на любое прерывание беременности я не пойду. Думаю, это понятно самому тупому ёжику.
   Вдруг вдалеке негромко хлопнуло четыре выстрела, гулким эхом прокатившихся по коридорам катакомб. Наши браслеты противно запищали, мигая перечёркнутой цифрой 2.
   Я вскочил, чуть не уронив Корину, но она сама встала на ноги и хотела побежать на звук, но я бросил ей вытаскивая пистолет:
   - Останься! Я узнаю всё и вернусь.
   Минуту пропетляв по коридорам, я увидел трех голых Алексеев, валяющихся в остатках от маточных мешков, и одного настоящего Лёху, с ровной круглой дыркой в виске, диаметром 7,62 мм, и "гюрзой" в руке. На выстрелы бежали остальные, но первым оказался капитан Конь.
   - Ну, Киря, ты крут! Я слежу за этим ублюдком уже шесть месяцев, а ты так сразу, с места и в карьер. В принципе правильно, его стукачество сейчас нужно меньше всего, - вдруг произнёс Конь.
   - Я его не убивал, он сам застрелился. Если надо, проверь. - Я поставил пистолет на предохранитель, и протянул ему. - А сейчас расскажи об этом подробнее. А хотя и так всё ясно.
   - Тогда тебе вопрос, генерал: почему он застрелился? Только не говори, что не знаешь.
   -Да так... Он услышал наш с Кориной разговор... - хотел я было отделаться, как вдруг выпалил: - Корина беременна! От меня... - добавил я тише.
   Конь выронил пистолет...
  
  
   Часть 4. Конец воровской власти.
  
   Глава XVII. Накануне.
   13 августа, воскресенье, 20:18.
  
  
   Уставший от тренировки, как не знаю кто, я вставил ключ в замочную скважину и повернул четыре раза. Закрыв дверь, я разулся, кинул огромную, бесформенную олимпийку на трюмо, я зашёл в ванну и быстро принял душ.
   Выйдя из ванны, я прошёл на кухню, и сел радом с Кориной.
   - Как дела? - поинтересовалась она.
   - ОК. Всё готово. Измотался до невозможности. Даже когда сдавал на краповый берет, так сильно не изматывался. У нас есть что-нибудь, что можно съесть? Голоден, ну прям как пингвин, выставивший яйцо .
   - Сейчас, Кирюш. Рассольник будешь?
   - И ты ещё спрашиваешь? - улыбнулся я.
   - Ты еврей? - спросила она, ставя передо мной тарелку с жутко вкусным супом.
   - Да, на одну восьмую , а что?
   - Вопросом на вопрос отвечаешь.
   - Ты мне напомнила анекдот:
   "Вопрос еврею:
   - Почему вы, евреи всегда отвечаете вопросом на вопрос?
   Еврей:
   - А кто вам это сказал?"
   Я засмеялся, и стал наворачивать рассольник, заедая его чёрным хлебом с квашеной капустой. К слову сказать, квашеную капусту надоесть именно с чёрным хлебом. Иначе это будет уже не то.
   Выхлебав три тарелки супа, и съев два котлеты с пюре, я вымыл посуду и сказал:
   - Всё. Я пошёл спать. Мне завтра вставать в половину шестого.
   Пока я умывался, проверял форму, и ставил будильник, Тигрица расстелила нашу кровать, и уже легла. Я забрался под одеяло, и положил ей голову на колени, обняв за талию, чувствуя, вернее ощущая под упругими точно резиновыми мышцами пресса ещё одного человека, точнее ещё не человека, но уже сына.
   - Сколько осталось? - спросил я, поглаживая её по животу.
   - Если взять время беременности ровно девять месяцев, то семь месяцев один день. И постарайся завтра не слишком рисковать. Я всё-таки за тебя волнуюсь...
   - Постараюсь, но ничего не обещаю, - я поцеловал её, и, уткнувшись в мягкий живот уснул...
  
  
   Операция "Давай за...".
   14 августа 2006г. раннее утро.
  
   ГЛАВА XVIII.
  
   Будильник сработал, как и было надо, в пять тридцать по Перми. Тридцать секунд на одевание, и я уже готов к выходу. Наскоро перекусив вчерашним пюре со сметаной и котлетой, на минуту залетев в комнату, чтоб поцеловать спящую Корину, я вышел с нашей однокомнатной "конспирушки", находящейся за два квартала от дома губернатора Пермского края. Я вышел из подъезда, сел в неприметную серую "Газель"-фургон с затемнёнными стёклами, я вынул из бардачка рацию, и сказал в неё:
   - Все готовы? Кто не проснулся? Тогда быстро все по местам, уши настроить на волну 104.1 FM, на радио "Альфа". Как только начнётся песня ЛЮБЭ "Давай за...", начать штурмы объектов.
   Приехав куда надо, я тормознул внизу двора, возле самой помойки, и опустил стекло. Тотчас ко мне подошёл бомж, в стоптанном башмаке, обычной бейсболке, за тридцать рублей, с грязным измятым козырьком, в грязном, вонючем пальто, и ужасно заношенных спортивных штанах "NIKE". Правда, в каком подвале находится столь известная фирма, я не знал.
   - Мужик, дай закурить! - сказал пьянчуга хриплым голосом, показав пластмассовую челюсть с видом прокуренных зубов.
   - Держи! - ответил я на пароль, вытаскивая пачку "WEST", и зажигалку "KENT", которую я купил вчера на стахановском рынке за пять рублей. Всё это соответствовало паролю. - Залезь в кузов, погрейся, и там у меня вроде пол-литра завалялось.
   - Спасибо, мил человек, - сказал Олег, и забрался в фургон. Через зеркало заднего вида я видел, как он снимает с себя эту дрянь, выменянную вчера у алкаша на более-менее приличную одежду, и бутылку водки.
   Через полчаса в моей газели сидели: Олег, Орлёнок, Жук, Хомяк. Таким образом нас было пять человек. Без пятнадцати семь, я позвонил в студию радиостанции "Альфа". Дозвонился быстро: рано ещё.
   - Здравствуйте, как вас зовут? - спросила ведущая.
   - Меня зовут Кирилл.
   - А кому будем передавать приветы? - затянула она дежурную резину.
   - Всем, кто сейчас ждёт конца моей речи, и у руля огромных грузовиков, и в "Газелях", с автоматами на взводе, короче всем. Я хочу им сказать что операция начинается. А вы Оля, поставьте песню группы ЛЮБЕ "Давай за...".
   - Я не совсем вас понимаю Кирилл.
   - А это и хорошо, а что значит моя фраза, скоро узнает весь наш город. Если всё пройдёт хорошо, то в 14:00 по-местному. А пока, включайте! - сказал я и вырубил телефон. В ушах затренькала гитара.
   - Поехали! - Крикнул в микрофон я.
   Мы выскочили из машины на каждом из нас был бронежилет восьмого уровня , одним пятерным щелчком дёрнули затворы, и в эту секунду я вспомнил Чечню, живого Никича, Лёху, и как мы расстреляли последнего бандита, тоже, залпом, сначала затворы, потом выстрел. В ушах пело:
   - Серыми тучами небо затянуто, нервы гитарной струною натянуты, дождь барабанит с утра и до вечера...
   Мы вбежали в подъезд. Отключив охрану, не успевшую сообразить что к чему, прикладами в лицо, мы оставили Олега внизу (ему были противопоказаны сильные физические нагрузки в ближайшие три месяца после тяжелейшего ранения), мы резво вбежали на пятый этаж, и притаились возле двери, пока Орлёнок орудовал с дверью. Как только замок поддался, я рванул ручку, ногой выбил вторую дверь, и колобком вкатился в просторный коридор. На шум выбежал охранник, которого я сбил с ног простейшими "ножницами", и треснув хорошенько прикладом промеж ушей, я прыжком вскочил на ноги, и одел ему наручники. В первой комнате оказалась спальня девчонки лет десяти-двенадцати. Она завизжала так, что я чуть не оглох.
   - Заткнись, дура, - сказал ей я, и исчез из комнаты.
   - Давай за них, давай за нас,
   И за Сибирь и за Кавказ,
   За свет далёких городов,
   И за друзей, и за любовь...
   Из соседней спальни уже вытаскивали полуодетого губернатора. Отправив Орлёнка грузить вора-В-законе в газель. Между тем в квартире Лесорубова шёл обыск. Заткнув жену, мы заставили её одеть халат, и разобраться с детьми. Через сорок минут в его квартире были обнаружены: три кило золота в украшениях, миллион двести тысяч долларов наличными, АК - 47, электронную записную книжку (кстати она была важнее всего), и были с собой взяты системные блоки трёх компов: его, дочери, и старшего сына, и все найденные внешние носители. Кроме этого там оказались и чужие ксивы.
   - Ну что, всё? - спросил я.
   - Типа того, - ответил мне Жук, и направился к выходу, но зацепился за большой пакет с "Chappy", кормом для собак. Пакет лопнул, и мясные шарики покатились по полу. Рядом с сей бякой на ковёр выпал маленький, хорошо запаянный полиэтиленовый пакетик, с какими-то кусочками чтего-то твёрдого, неправильной формы.
   - Чё это? - спросил мастер спорта по САМБО . - Витамины что-ли, для собак?
   Я вспомнил один детектив, вышедший в серии "Чёрный котёнок", и меня поразила странная догадка.
   - Ну-ка дай мне его, - сказал я, ловя на лету подачу от Жука.
   Легко оторвав угол обёртки, я вынул на ладонь одну "витаминку". Я посмотрел её на свет, лизнул, потом подошёл к зеркалу, и провёл острым краем по стеклу. На совершенно плоской поверхности стекла появилась чёткая, глубокая царапина. Вытащив из пакета самый большой алмаз, (на вскидку около десяти карат, т.е. уникальный уже камень), я протянул его на ладони Мишке, и сказал.
   - Знаешь, на эту витаминку, после огранки, можно запросто купить СУ-27.
   В 13:47 я уже сидел за родным столом, и смотрел жёсткий диск ломаного компа. Кроме всякого рода детской и взрослой порнографии, там я обнаружил ужасно занятный файл "Деньги". Т.к. он был с паролем, я запустил отечественную программу "Хакер", для взлома текстовых файлов. По опыту зная, что это займёт никак не меньше десяти минут, я посмотрел на часы и снял трубку прямой связи с президентом. В ту же секунду трубку схватили.
  
  
  
   - Да Кирилл Ярославович, я слушаю вас, - сказал Президент не свойственным для него испуганным, дрожащем голосом.
   - Здравствуй Вова! Как ты догадался что это я? - издевательским тоном продолжил я.
   - Я проработал пятнадцать лет в КГБ... - как бы оправдывался В.В.
   - Ой Вовочка, а я не знал! Я прям весь тащусь по твоим пятнадцати годам, за столиком в "Аквариуме". Меня блин, от страха всего на фиг колбасит, плющит и вытягивает. Прям подо мной уже воняет. Короче, слушай сюда, крыса кабинетная, ты скорее всего знаешь, что новые порядки уже вводятся, что ракеты готовы нанести удар одновременно по Москве и по Вашингтону, ну и так далее... сам понимаешь. Делать глупости в твоей ситуации глупо.
   Президент невольно хохотнул, а я ответил таем же голосом.
   - Не придирайся к словам, Вовочка. а то я человек нервный, а кнопочка у меня на столе, я могу её случайно нажать. Все в городе если не на моей стороне, но во всяком случае все против тебя.
  
  
  
   - Солдаты должны быть верны присяге!
   - Говори проще. Не напрягайся. Солдаты действуют по уставу, а в уставе написано, что надо полностью подчинятся командиру. А командиры уже заменены. Наши ребята сейчас наводят порядок в воинских частях. Другие останавливают ментовский беспредел на улицах. А остановить его просто: я дал даже самым вшивым постовым зарплату в сорок тысяч, и объявил, что за первую взятку, или невыполнение прямых обязанностей, они будут расстреляны. Они за свою работу и за честь мундира будут стоять на смерть. До последнего вздоха. Третьи чистят тюрьмы. Убийц и рецидивистов расстреливают на месте. Не как наказание, а как защиту населения от угрозы связанной с их существованием. Насильников, которые сели первый раз просто кастрируют и ставят к станкам. У которых уже вторая ходка делают евнухами и туда же. Государственных изменников и шпионов к убийцам и рецидивистам. Взяточников к ним же. Все расстрелы - на площади возле Башни Смерти, из пулемёта. Сечёшь, к чему я клоню? Народ за меня как поп за Христа.
   - Что тебе надо, Боже! - простонал президент.
   - Это ты взываешь к небу, или меня так величаешь?
   - Вас.
   - Сложить полномочия, и передать их теневому правительству. Тебе самому и твоей банде сдаться, и я могу гарантировать тебе лично жизнь. Больше н и ч е г о. Но жить, ведь не так уж плохо? Согласен ты на моё предложение?
   - Это невозможно...
   - В таком случае, в течение недели умрут Греф и Чубайс. В качестве бесплатного приложения к ним, Ельцин и твоя милая младшенькая дочурка. Вопрос ясен? Пока, у меня дел много. Я позвонил Столяру:
   - Инсценировать смерть Грефа, и Чубайса. Ельцина убить. На дочурку президента в воскресенье сразу наставить дуло, и по моей команде выстрелишь. Именно в такой последовательности, в течении недели, Грефа на четвёртый день, Чубайса на пятый, Ельцина на шестой. Расшобись, а будь добёр. Последних двух припереть сюда, и мы с ними будем работать твоими любыми методами. Включая плоскогубцы, ножницы, пилу, паяльник и зажигалку.
   - Будет сделано! Шеф! - пискнул фанатик, которого я отмазал от пожизненного заключения в общей камере за несколько изнасилований (срок жизни у насильников в общей камере - не больше недели. У зоны свои законы). А люди которые совершают такие дела как он, в общих камерах долго не живут.
   - Тогда до четверга. Торпеда. - сказал я, бросил трубку и повернулся вместе с креслом на 360®.
   Я глянул на часы и включил телевизор. Один из нескольких десятков в целом крае, на которые не распространялась цензура. Новости по РТР шли как обычно, с привычной тягучастью и нудностью: ведь ни у какой голливудской актрисы никого не родилось, ни у какого-нибудь Брэда Пита не появилось очередной бабы, безо всякого упоминания о сегодняшних событиях, но за минуту до конца новостей, чья-то тонкая, лёгкая рука положила перед грузным диктором второго телеканала положила лист формата А4. Он, пробежав по тексту глазами чуть не подпрыгнул в кресле, мгновенно от волнения вспотел (ещё бы! в таком пиджаке, тут при любом кондишене вспотеть не мудрено), и чуть не заорал срывающимся от счастья голосом:
   - Сенсация! Сенсация! Внимание всем! Город Пермь захвачен сторонниками Маргианова Кирилла! Зелёный Генерал, как его окрестили в прессе и в кругах власти вновь возродился, и снова стал диктовать политику. По последним сведеньям он уже связался с президентом. А пресслужбе президента нам сообщили, что зарвавшийся подросток потребовал от него три миллиарда долларов, и визу в США, иначе он угрожает развязать ядерную войну: в Пермском крае очень много пусковых шахт для ракет типа R-18, и ядерной мощи там хватит что бы стереть с лица земли весь мир! По этому наш президент срочно собрал комиссию из министров, и решает откуда брать деньги на выкуп мира с неуравновешенным, психически нездоровым солдафоном...
   Я от злости со страшной силой швырнул пульт в кнопку двадцати дюймового ЖК телевизора. Кнопка треснула, телик выключился, а я рассмеялся утке. Ракет здесь хватит едва-едва на Москву, Аляску, Вашингтон, штаты Нью-Йорк, Юта, Канзас, ну и ещё на что-нибудь... Но всяка не на весь мир! И если бы я и захватывал в заложники весь мир, и выдвинул такое идиотское требование, то на месте президента все, или почти все деньги содрал с штатовцев. Вот уж кто трясётся за свою жизнь, так это они. Вообще я хочу процитировать великого писателя современности Юрия Никитина, который совершенно чётко обрисовал понятие "Американец": " - Выгадал? Ты можешь погибнуть, пытаясь пронести эту новую веру по миру. Ты можешь.... тебя могут предать близкие, могут оклеветать недруги, ты сам можешь надорваться непосильной ношей... Страшновато? Но ведь в жизни может случиться и самое худшее...
   Я умолк, он спросил с недоверием:
   - Что?
   - Ты в самом деле хочешь это знать?
   - Ну...
   - Ты можешь закончить вуз, поступить на работу, добиться хорошего жалованья, удачно жениться, жить да поживать - добро наживать, каждое лето ездить в отпуск на юг, куда-нибудь на Мальдивские острова или на Кипр... у тебя будет хорошая квартира, машина, устойчивое положение. И когда придет срок твоей жизни, ты умрешь в счастливом среднестатистическом возрасте обеспеченного европейца, в семьдесят два года... в хорошей больнице под присмотром квалифицированных врачей.
   Я говорил размеренно, а он кивал при каждом слове, потом его кивки замедлились, наконец, он только смотрел в упор своими чернющими глазами, спросил после паузы:
   - А что здесь ужасного?
   - А то, что тебе может быть все равно - какая власть, какой строй, какая вера. Лишь бы тебе было хорошо, а тебе - это значит - твоему желудку, твоим гениталиям. Как будто и нет ничего выше. Ты можешь перестать быть человеком, а превратиться всего лишь в американца.
   - Аме... американца?
   - Американец - это не нация. Это состояние, когда человек уже не человек, а сытый скот, умеющий работать на компьютере".
   И если бы я и захватил власть с такой целью, то всяко назвал бы сумму раз в десять больше, и сказал бы предоставить мне не визу, а вид на жительство и не в USA, а в Китай, или Белоруссию. Благо китайский я знаю, а в Белоруссии русский знают все, да ещё и белорусский от нашего отличается незначительно. Строй там коммунистический, деньги я отправил бы куда надо, ну и прочие... А к тому, что сказали в новостях стоило прислушаться. Судя по всему, эта мразь решила прикарманить три миллиарда, перевести в швейцарские банки , к своему капиталу, который, по слухам составлял около двадцати четырёх миллиардов долларов. Самому сдать позиции, и исчезнуть. Хрен это у него получится, уж Столяр об этом позаботится. Я снял трубку прямой связи с Олегом:
   - Олег! Твоя задача, чтоб в течение тридцати шести часов вся страна, а лучше мир знал о наших требованиях к почти экс-президенту. И предупредить, что срок ультиматума истекает в полдень двадцать четвёртого числа. А двадцать первого отдадут концы его друзья и сподвижники. Мол, мы лишены предрассудков на военные темы, воевать, так воевать, и всё такое...
   Тут у меня на столе оглушающее взвыл "Красный" телефон. Это не могло предвещать ничего хорошего. Я схватил трубку.
   - Маргианов слушает!
   - Товарищ генерал! Говорят из...
   - Знаю! - рявкнул я.
   - Спутник засёк пуски сорока "Тополей-М". Что делать?
   - Ты осёл! Активировать системы ПВО, объявить воздушную тревогу, ракеты сбить! МИГи в небо! Если хоть одна ракета долетит, то тут всем будет хана! Твою мать! - заорал я, сообразив, что этот козёл (в смысле Путин) пошёл ва-банк. - Я не американец, но тоже хочу жить!
   - Но...
   - Заткни пасть, тварь, - я бросил трубку, и услышал вой сирен, и механический голос:
   - Внимание всём! Воздух! Воздух! Всем спуститься в убежища! Внимание всём! Воздух! Воздух! Всем спуститься в убежища! Внимание всём! Воздух! Воздух! Всем спуститься в убежища! Внимание всём! Воздух! Воздух! Всем спуститься в убежища!
   Я схватил трубку "Столярного" телефона.
   - Огонь! - единственное слово, что я бросил, когда там сняли трубку.
   В лихорадке я буквально отшвырнул трубку телефона, и схватил зазвонивший "Красный" телефон.
   - Да!
   - Цели уничтожены, - я бросил трубку.
   - Ядерный чемоданчик мне в кабинет!
   - Но...
   - Ещё одно слово, и я тебя по закону военного времени!
   Я соединился с Дуче.
   - Ты охренел, мразь! Я утверждаю это, а не спрашиваю! - прервал я его реплику. - Слушай сюда, баран, если боишься ракеты. Твоя дочь уже сдохла, а у меня на столе уже лежит чемоданчик с кнопочкой. Мой палец уже на ней. Минута на размышление, и я вдавливаю её по самую линию корпуса. Если в течение этой минуты ты не примешь решение передать власть теневому правительству, то к концу четвёртой минуты первая боеголовка коснётся цели. Ну! Время пошло, сказал я, придвинув к себе секундомер, и обливаясь холодным потом. Так не хочется умирать, так не хочется, но в случае несогласия, я обязан буду это сделать. ИНД. Иного Не Дано.
   На исходе девятнадцатой секунды, в трубке послышался убитый голос.
   - Согласен, - единственное, что сказал он, и вдруг разрыдался...
   Я швырнул трубку на рычаг. За окном проиграло отбой воздушной тревоги...
  
  
  
   Часть 4. Утопия.
  
   ГЛАВА XIX. Пролог.
  
  
   Да. Утопия создана. Это не чудо, это реальность. Всё так, как написано в книге Михаила Юрьева "Третий Рим. Утопия" . Три класса: духовенство (христианские попы, правда вера немного трансформирована), опричнина (универсальные военные, менты, власть), и земцы, т.е. все остальные. Машина власти работает как швейцарские часы. При этом служивое сословье стало 100% честным: за все провинности совершённые опричником, он получает наказание превосходящее наказание за то же самое у земцов от пяти раз до десяти. Это тот разумный компромисс между социализмом и капитализмом, который ещё ни одна страна мира не сумела воплотить в жизнь. Страна началась с чистого листа и преобразилась. Империя, как называлась наша новая страна, экономически стала богаче Швейцарии, по военной мощи сильнее даже СССР, а по уровню жизни населения, это тема отдельная. Воплотился в жизнь девиз коммунистов: от каждого по труду, каждому по потребностям.
  
  
  
  
   Глава XX.
   "Нет"!!!
  
  
   Я продрал глаза, и сел на кровати. "Всё. Теперь я обычный земец, правда герой России, дважды Герой Империи, но по большому я уже никто. Я стал обычным смертным, как другие, при этом, в буквальном смысле тоже. Матки позавчера сгорели... Да так оно и правильнее. Человек должен жить один раз. Я окончательно стал земцом, даром, что с правом ношения боевого оружия", - подумал я. Единственное, что жалко, так это то, что меня тяготило, так это то, что я, по большому счёту, не умел делать ничего, кроме как убивать, и планировать военное дело. Я фактически был неграмотен. Образование - четыре класса начальной школы, то есть, даже на неполное среднее не потянет. А до высшего мне как до луны пешком. В принципе, я мог бы жить и так, пенсия у меня до конца жизни, и такая, что на неё жить припеваючи можно без проблем, даже семьёй из четырёх человек (мелкому Денису ещё год и шесть месяцев). Плюс к этому, у Карины такая же пенсия, так что безбедная старость, и беспроблемное ставление детей на крыло нам и так и сяк обеспечено. Но я этого не хотел. Я хотел получить образование, так же, как и 40 000 молодых ребят, у которых Я же отобрал детство, и образование. Конечно, идти в пятый класс у меня и в мыслях не было, я собирался как минимум в девятый, и при этом уже сдал экзамены на поступление в бывшую гимназию N17, а ныне, императорскую специализированную школу N17.
   - О чём думаешь? - спросила Карина, сладко зевнув, и потянувшись так, как это умеют только кошки, ещё раз доказав верность своего погоняла.
   - О том, что нам пора бы с тобой учиться, Тигрёнок, а то так неграмотными и останемся.
   - Слушай, а, в самом деле, на кой это нам? Или ты в опричнину собрался?
   - Нет, и если ты забыла, вчера был принят закон, о том, что в опричнину можно поступать и без общего среднего образования, уже в пятнадцать лет. Дело не в этом. Я уже устал от войны. Честно сказать, я считаю себя глубоким стариком, а тебя глубоко сексуальной старухой. Ну может последняя часть и не совсем верна, но первая то 100%. - Быстро добавил я увидев её нахмурившееся лицо. Моя милая старушка засмеялась и чмокнула меня в щёку. Я встал, подошёл в одних трусах к окну, и посмотрев во двор, продолжил. - В нашей жизни, особенно в детстве, были страшные события, такие, что ничьи нервы не выдержали б, но наши выдержали, мы были молоды и горячи, тогда адреналин горячил кровь, смешиваясь с патриотизмом и желанием умереть героем за родину. Сейчас, когда всё это достигнуто, я не знаю чем себя занять. Я единственный, среди нас, выживших в той страшной мясорубке, на Кавказе, в Чечне, перестал красить волосы. Почему? Ты сама знаешь, я - преемник сознания, но я не тот, настоящий Кирилл Маргианов, что однажды вечером позвонил тебе, и робко попросил придти к нему, дабы обсудить кое-что. Я не тот Кирилл, что заслонил тебя от автоматной очереди, и только бронежилет десятого уровня спас меня тогда. Такой тяжёлый, что почти все скинули его от усталости и недосыпа. И даже не тот, что вдавил кнопку в пульт, поднимая весь квартал на воздух. Я - не он, я лишь тот, кто занял его место, получивший способность думать идентично, так же, как и он, получивший даже любовь к тебе, скрытую, но всё равно любовь. Я тебя полюбил ещё в третьем классе, и считавший до того дня, что я тебе по фиг. Я - получивший его память, но я получил её как чужую, уже сильно идиализированую, и получил тело с чистыми лёгкими, а не как у всех, забитый вечным запахом гари и пороха, и частицами золы. Моё теперешнее тело не прошло тех испытаний, что прошёл Маргианов Кирилл. Не правда ли, забавно, говорить о себе в третьем лице? И именно это меня отличает от того, прежнего Кирилла. Но даже я оцениваю, что все цифру моих лет, не считая последних двух, и первых трёх, можно смело умножить на пятнадцать, да ещё и прибавить те пять. Сколько получается? 152 + 5 = 230. Это столько лет мне. Улавливаешь? Перестав быть настоящим, я стал помаленьку понимать, что война - это всегда плохо, и что в только в молодости я думал наоборот, и что это время кончилось, я хочу дожить свой век спокойно. Уже без свиста пуль над головой, и без смерти, проходящей мимо. Помнишь стихотворение Семёна Гудзенко? - я повернулся к жене, закрыл глаза, и продекламировал:
  
   Когда на смерть идут - поют,
   а перед этим - можно плакать.
   Ведь самый страшный час в бою -
   час ожидания атаки.
  
   Снег минами изрыт вокруг
   И почернел от пыли минной.
   Разрыв.
   И умирает друг.
   И, значит, смерть проходит мимо.
  
   Сейчас настанет мой черёд.
   За мной одним идёт охота.
   Будь проклят сорок первый год,
   И вмёрзшая в снега пехота.
  
   Мне кажется, что я магнит,
   Что я притягиваю мины.
   Разрыв.
   И лейтенант хрипит.
   И смерть опять проходит мимо.
  
   Но мы уже не в силах ждать.
   И нас ведёт через траншеи
   Окоченевшая вражда,
   Штыком дырявящая шеи.
  
   Был бой короткий,
   А потом
   Глушили водку ледяную,
   И выковыривал ножом
   Из-под ногтей
   Я кровь чужую.
  
   У нас, по большому счёту, была та же история, только год не сорок первый, а две тысячи пятый. А что про водку, про то что бои были короткие, про то что мы действительно вмерзали в снега, это чистейшая правда. Про мины, так чурки их достаточно умело их ставили. На них несколько человек получили смертельные ранения. Да и водку я научился хлебать стаканами, и не пьянеть, именно там. Даже тот "я", который перед тобой. Я, например помню только один случай, когда я глобально напился, что называется до свинячьего визга, в дым, в стельку, в хлам, по самую сучью жизнь, но и тогда ничего не произошло. Единственное - я с перепою промахнулся и вместо того, чтобы сбить яблоко на голове курсанта, поцарапал ему скальп.
   - Помню-помню, это когда тебе сообщили, что родился Денис. На радостях ты напился, как мне сказал Олег, выхлебал половину ящика бургундского вина, урожая 1898 года. Потом прикончил бутылку водки из холодильника, и вдобавок назюзюкался пятью бутылками пива. А потом всю ночь просидел в туалете.
   - Наврал тебе Олег, он сам две бутылки вина выдул, да ещё коньяком пятилетним запил. И что интересно, без закуси, а я схряпал на закуску килограмм солёных огурчиков. Правда он сразу завалился, а я купил два килограмма яблок, приехал в часть, поднял по тревоге взвод, и поставив их в самых различных позах к стенке обложил яблоками, и отвернувшись к стенке, вслепую яблоки посшибал. Но с рядовым ничего не случилось, а я прямо в тире на полу заснул. Правда уже через час я в спешном порядке отправился досыпать в туалет. Кстати ты тоже нажралась однажды так, что была в неконтролируемом состоянии.
   - Этто когда? - уперев свои сухие, твёрдые, с расплющенными костяшками кулаки в бока спросила она.
   Подумав секунду, я сказал:
   - Восьмого ноября две тысячи пятого года. Когда мы все напились, вышли из кафе, ты начала биться в истерике, и когда мы ехали на такси в гостиницу, ты едва не убила водителя из-за какой-то мелочи. Всё время что я находился с тобой ты себя не контролировала НИКАК ВООБЩЕ. То слёзы текли в три ручья, то что-то говорила как в бреду, то визжала как недорезанная. Да и меня ты тогда чуть не сплющила о стену лифта. Ты успокоилась только тогда, когда я вызвал врача, и он сделал тебе укол. Мне стоило немало усилий сделать так, чтобы ты не дёргалась, и иголка не сломалась в твоей заднице.
   - Так вот когда ты мою пятую точку впервые увидел! Негодяй! - засмеявшись сказала она.
   - Нет, гораздо раньше, когда вытаскивал из этого самого места пулю калибра 12,7, от итальянской снайперской крупнокалиберной винтовки "Беретта". Я до сих пор не понимаю, почему она у тебя там застряла, а не прошла на вылет, как сделала бы вышеупомянутая пуля, попади он в другую задницу. Ей там наверно понравилось, как ты думаешь, а? А вообще тебе это простительно не помнить: из анестезии была только деревяшка в зубы, да полфляги медицинского спирта. А сама ты отключилась через секунду после того как я запустил пальцы в твою ягодицу. Естественно, что после этого твоя память поспешила от этой жути избавиться. Но тебе тогда сказочно повезло: пуля не задела самого интересного места, и ты не лишилась возможности рожать в самом начале жизни. А так у нас уже есть двое, и скоро будет ещё одна: после этого, надеюсь, будет кто-нибудь до кучи. Но тот день я запомнил на всю жизнь, и твои кружевные трусики тоже, которые, кстати ты не имела права носить, из-за того, что они не относились к форме.
   - Пошляк, - хмыкнул Тигрёнок.
   - А ты только сейчас узнала, что я правнук поручика Ржевского? Но мы отвлеклись. Сейчас я испытываю противоречивые чувства: с одной стороны, я меньше всего я хочу убивать, с другой - я больше ничего не умею. Не устраиваться же переводчиком, и не переводить ушлым юсовцам и китаёзам их бормотание на русский язык! В аналитики секретных и несекретных служб я пойти, не становясь опричником, просто не смогу. Я хочу чуть-чуть пожить для себя, ибо последние сорок с лишним лет жил сугубо для других. Но жить по-американски я не могу. Помнишь фильм "берегись автомобиля"? Человек, как никто из живых существ, любит создавать себе дополнительные трудности. Ладно, я схожу в тир, хочешь - не хочешь, а форму держать надо.
   Быстро перекусив, я вышел их квартиры. Услышав, как щёлкнула щеколда, я спустился вниз по лестнице, и положил руку на кнопку домофона. Вдруг, сзади мелькнула тень. В следующую долю секунды, мне на затылок обрушился бы мощный удар бейсбольной биты, но я заученным движением развернулся, блокировал удар сверху, кинул его о бетонный пол, попутно вывихнув руку противнику. Но бывший морпех (я это определил по подготовке, стилю приёмов и т. д.) треснул мне тяжёлым обитым сталью ботинком военного образца в солнечное сплетение. Я отстранился и начал оседать на пол, мечтая о возможности сделать выдох. Тут сзади запищал домофон, открылась дверь, и я получил завершающий удар электрошоковой дубинкой. Я обмяк...
   Очнулся я от сильного запаха раствора аммиака, иначе именуемого нашатырём. Я мотнул головой, и открыл глаза. Затылок болел, и я почувствовал, что я скован наручниками за спиной, и кандалами на ногах, да ещё с полупудовыми гирями на каждой нижней конечности. Тут же меня два дюжих молодца подхватили под мышки, и поставили к одной из стен старого, провонявшего нафталином, мороженой картошкой и рыбой, вместе с кошками, подвала, в котором я находился. У противоположной стены, в двух с половиной метрах от меня стояло четыре молодых человека с автоматами АК - 47, и один, в чёрном кожаном пальто и коричневой папкой.
   - Маргианов Кирилл? - спросил последний.
   - Да! - с вызовом сказал я. Американцу, не знающему гордости, этот поступок показался бы диким. Он бы немедленно заорал, что он не он, что это досадная ошибка, что он ничего не видел ничего не слышал, и никому ничего не скажет, и всё такое прочее.
   - Маргианов Кирилл Ярославович! Вы обвиняетесь в краже у восьмидесяти тысяч человек детства, преступление доказано. За это вы приговариваетесь к расстрелу. Приговор привести в исполнение! - он поднял руку.
   Я порвал цепь наручников, так, как будто это была тонкая нитка, и сделал прыжок тигра, сшибив при этом боковую двойку, кинул цепи с гирями в животы остальным. Ещё не упав я сгруппировался, и разломал оковы на ногах, которые были ни чуть не крепче чем у наручников. Коснувшись спиной пола, я бросил освобождённые ноги назад, ударяя левой ногой снизу в нос прокурору, вводя хрящи в мозг , а второй становясь в упор лёжа. Всё получилось как в дешёвом американском кино, где солдат использует гипс на руке вместо дубинки, не понимая, что по сценарию он после первого же удара должен терять сознание от боли. Словом, любая "Матрица" перед этим номером покурит.
   Вырвав из рук у трупа в кожанке папку, я открыл её вытащил оттуда листок с приговором, и зачем-то запихнув его в карман, схватил со столика пистолет, финку и выбежал из сарая. На шухере скучал парень с автоматом. Удар моим ботинком сорок пятого размера (который был такой же как и у того солдафона, военного образца, с обитым сталью носком. Единственное отличие было в том, что помётка была в два раза толще, из-за двух килограммов свинца в каждой подошве) в висок освободил его бренное тело от духа. Расстреляв трёх выбежавших из сарая палачей как в тире, из пистолета прямо в лоб, я сориентировался, на месте, и вскочил в стоящий рядом фургончик "соболь". Хорошо размахнувшись, я от души вмазал по замку зажигания, пластмассовый кожух отлетел в сторону, обнажив два оборванных провода, зачистив их финкой, я скрутил два кусочка меди вместе. Машина завелась, и я рванул с места на третьей скорости. Наплевав на опасность пробить карбюратор, я сшиб трухлявый заборчик из горбыля, и выехал на просёлочное направление . Проехав метров сто, я выехал на шоссе. Табличка на обочине гласила, что деревня из которой я выехал, называется Гамы.
   Я уверенно развернул машину в сторону города Маргианополь, как называли в народе город Пермь.
   Но что-то сильно скреблось в душе. Стыд, совесть, молчавшие все последние годы не давали покоя. Что-то в словах того ныне покойного человека сильно меня сверлило. Я остановил машину, и перечитал приговор. Потом подумал, достал из кармана ручку, расписался на нём, вышел из машины, и переложив листок в левую руку, вынул сотовый телефон, и набрал номер супруги.
   - Алло Кирилл! Ты где шляешься?
   - Деревня Гамы, пятьсот метров от сто сорок восьмого сборного пункта принятия кандидатов в опричники. А теперь по делу. Искать меня не надо. Через некоторое время я буду дома. А сейчас прости меня за всё, я преступник, я выполняю приказ...
   Не слушая больше ничего, я бросил трубку в сторону, вынул пистолет, повернулся лицом к заходящему солнцу, приставил ствол к виску, и поборов инстинкт самосохранения, нажал на спуск
   Ещё не умерев, я вдруг вспомнил тот момент, когда в дверь позвонила та почтовиха. Перед глазами встал тот момент. Я мысленно закричал себе: "Нет!!!", и вдруг всё вокруг преобразилось.
  
  
   ...Я сидел за компьютером и читал Емецкую "Таня Гроттер и посох Волхвов".
   - Пим-пам, пим-пам.- зазвенел звонок.
   Я попёр открывать. Открыв первую дверь, я глянул в глазок: там стояла почтовиха. Открыл.
   - Привет малец! Мне нужен Маргианов Кирилл.
   - Допустим это я, - не сильно дружелюбно сказал я.
   - Ты? А не врёшь? А ну родителей позови, живо!
   Я молча достал из заднего кармана джинсов напечатанное на принтере удостоверение ФСБ.
   - Вам письмо из Москвы, вот здесь распишитесь, пожалуйста, - сказала она, сильно изменившись в лице, и тоне. Видимо у неё хватило ума не хамить офицеру Федеральной Службы Безопасности. Она, дала мне ручку и указала на одну из клеточек.
   Закрыв за тёткой дверь, я тихонько, чтоб не заметил отец, пробрался на кухню, и разорвал конверт на мелкие кусочки. Запихнув их в спичечный коробок, я поджёг картонку, и выбросил из окошка.
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"