Ты мне сегодня снилась. Светлая. А за окном хлопьями падал снег. Белая пелена. Дао. Начало начал...
Почти два года минуло с момента, как запретила себе думать о тебе, но ничего не меняется. Теперь ты мне снишься.
Той зимой по утрам за окнами трамвая, тянущего меня полусонную на работу, тоже струился медленный и густой снег. Я слушала твои песни в плеере. Такой далёкий - и близкий голос. Грустная музыка в унисон настроению. И слова - точно предназначались мне одной. В твоих песнях всё было "про меня". Это удивительно, когда человек, живущий за тысячи километров, из другого города, из чужой страны, с которым никогда не встречалась лично, вдруг становится родным.
Я говорила всем, что ты - моя единственная настоящая подруга. И показывала твою фотографию: светлые волосы, разметавшиеся по плечам, полуулыбка, серые внимательные глаза. Когда мне было плохо, рассказывала твоей фотографии сокровенное, о чём даже маме рассказать не решилась бы. И ты понимала меня, как никто.
Утренний кофе сопровождали твои сентиментальные записки об окружающих людях и о погоде, о твоей смешной собаке, о семье, о музыке и стихах. Ни о чём - и о главном в жизни.
Однажды ты прислала мне на день рождения концертную запись с посвящением в титрах. Наверное, это и был самый ценный подарок - и самый счастливый день в моей жизни.
А потом началась война. И мы все разошлись во взглядах. Война разделяет даже тех, кто по другую сторону забора выращивает сады из музыки и слов. Ты написала что-то невнятное в блоге о пацифизме. Закрыла комментарии и перестала отвечать на письма.
"Как ты относишься к войне?"
"Никак. Единственный способ сопротивляться - не участвовать, даже мысленно. Да, пацифисты - трусы и страусы, но без нас война не достигнет той критической массы, способной уничтожить не страну, а планету".
Ты не из тех, кто стремится любой ценой "обратить всех в свою веру", ты не будешь спорить - отвернёшься и молча уйдёшь. Исчезнешь.
А что будет со мной? Ты подумала обо мне?!
"Мы в ответе за тех, кого приручили" . Но ты не отвечала на письма.
"Без Светы жить - как без света", - горько пошутил Влад, когда встретились на набережной родного города, чтобы целый день проговорить о тебе. Мы с ним были из "жёлто-синих", ты - "красная". Впрочем, ты не различала цвета. А мы - тебя за пеленой тумана, затопившего набережную и реку, и тщетно пытались найти, обрести - друг в друге.
С ним ты встречалась в Ялте. Наверное, даже любила. Ваш роман вылился в семь лет пылких писем. Книгу можно было бы написать!
"Когда отключали свет и отопление в общаге, я писал ей письма при свечах, на выдыхающейся батарейке ноутбука, закутанный в два пледа от холода... и мне чудилось, что в мире существуем только мы двое".
Я спросила: "Почему близкие люди всегда так далеко?".
Он сказал, что на свете нет ни времени, ни пространства, ни расстояний, есть желание отгородиться, закрыть все двери и окна, и никого больше не впускать в свою жизнь.
Я тебя неосторожно впустила. И ты заменила меня везде. Всякий раз, совершая тот или иной поступок, спрашивала себя, а что бы ты сделала на моём месте? Что бы подумала? Как ответила? Побежала бы на свидание к тому парню? Отомстила бы сплетнице или простила? Мне хотелось походить на тебя, и ты стала мной.
"Хуже всего, что я не знаю, как жить дальше. Я жил ею, а сейчас, когда прогнал из мыслей, точно нить оборвалась, и ничто не поддерживает, по утрам просыпаешься - и думаешь: А зачем?".
Я тоже не знала, как мне себя вернуть. Ты-то уже не вернёшься. Блог не обновляется. Можно поговорить о тебе в комментариях к прошлогодним записям, можно даже встретиться, как мы с Владом, и постараться воссоздать тебя, слепить из фрагментов наших воспоминаний и твоих песен. Но будешь ли это ты? И была ли на самом деле?
Была... И есть. Живёшь. Пишешь песни. И любишь других.
Случайно наткнулась на страницу Волошинского фестиваля в сети и увидела тебя среди участников. Поэтический Коктебель... Ты, вероятно, считаешь Крым своим. Но он и мой тоже. Это мы с Владом проводили летние каникулы, влюблялись и взрослели на его берегу, а ты плескалась в волнах прибоя Чёрного моря на противоположном - в Сочи.
Впервые в жизни я написала стихотворение, отправила на конкурс - и (о, чудо!) меня пригласили в Коктебель.
"Крым наш", - утверждают "красные" в блогах. Нет, это всё ещё моя земля, и я имею право быть там, хотя бы услышать тебя на концерте - вживую, не в записи.
Фестиваль - фейерверк эмоций. Зарево костров, где звучали стихи и песни, не гасло до рассвета, а утром барды перемещались на сцену. Мне никак не удавалось улучшить минутку, чтобы поговорить с тобой наедине. Так, перебросились парой ничего не значащих слов. И до последнего вечера я не надеялась...
Увидела в окно, как ты убегаешь по тропинке в сторону моря. Одна.
Найду тебя на берегу - и мы, наконец, встретимся по-настоящему!
Вы целовались на песке, почти обнажённые, раздевая друг друга. Жадно, как звери. Стояла над вами, смотрела и не могла оторваться. Как будто вы совершали страшное преступление, способное уничтожить мир. В тот миг я тебя возненавидела. Не помню, как добралась до автобусной остановки - хотелось сесть в первый и уехать, исчезнуть навсегда. И чтобы ты исчезла. Ушла из меня, из моих беспокойных снов, молитв и мечтаний. Чтобы тебя никогда не было в моей жизни. Пусть впереди ждёт пустая дорога. Так лучше.
"Автобус придёт завтра утром, - окликнул меня куратор фестиваля. - А вас ждёт праздничный ужин в честь закрытия фестиваля!".
И я осталась.
Вечером вы оба, смеясь и взявшись за руки, подошли к общему праздничному костру. На секунду все стихли. Казалось, вас озарял свет, вы словно принесли его с собой, добавили в пламя костра. Твой мальчишка сиял так, что мне было больно на него смотреть. "Лицемерка, - подумала я. - Завтра уедешь домой, а он, опалённый твоим огнём, уже никогда не будет прежним".
И опять хотелось закричать: "А я? Как же я?!". Но какой-то ледяной, равнодушный голос внутри произнёс, что мне тоже нужно вернуться. Домой, к своим близким. Чтобы жить дальше - без тебя. Чтобы стать самой собой.
"Хотела о чём-то поговорить?" - вдруг спросила меня ты.
Я не нашлась, что ответить.
"Тогда мы исчезаем", - засмеялся твой мальчик и обнял тебя, чтобы увести. Вы и правда выглядели, как влюблённые.
Я схватила тебя за руку.
"Почему ты всегда исчезаешь?".
Ты молча подсела к костру и принялась ворошить угли. Наверное, тебе нужна была пауза, чтобы ответить честно.
"Люди так много ждут от жизни! И столько требуют от себя, от других, от меня ... вместо того, чтобы попытаться быть счастливыми. Самим по себе, понимаешь? Мне нечего дать вам, кроме песен. И я ухожу".
Так уходит свет дня, когда солнце садится за горизонт. Но мы же не жалуемся на ночь. В темноте мы зажигаем свечи. И при свечах пишем письма, доверяем свою страдающую память бумаге. Потому что свет нельзя удержать в ладонях, взвесить или измерить, в нём можно только раствориться.