Зимин Д., Зимина Т. : другие произведения.

Распыление 2. Полуостров сокровищ - Глава 14

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Глава 14
  
  
  
  ИВАН
  
  
  
  Гром гремел не переставая. Над головой, казалось, опрокинули еще один океан, и он падает, падает на меня, и всё никак не кончится. Под ледяными струями дождя вода в заливе казалась почти теплой.
  
  Вдох-выдох...
  
  Руки устали, глаза щипало от соли. Меня окружала кромешная тьма, которую принесла с собою буря. Оставалось надеяться что магический компас, подаренный Ариной Родионовной, продолжает показывать верное направление. Его иногда засвечивали молнии, но ярко-синяя стрелка упорно пробивалась сквозь волны и брызги.
  
  Вдох-выдох...
  
  Когда я впервые плыл через Кольский залив, было легко. Рядом был Олег, рядом был Сигурд... С Лумумбой, моим первым и единственным наставником, тоже было легко. И в горе и в радости, как говорится. Когда в Москве, на разборках со шпаной я схлопотал пулю в живот, он не отходил от меня ни на шаг. Поил своими унганскими зельями, помогал ходить до ветру, ночевал рядом с моей постелью... Я тогда выжил только благодаря ему.
  
  А потом, когда Лумумба, разругавшись в пух и прах с тогдашним руководством, с треском вылетел из АББА, причем без права применения магии в Москве, я ушел вместе с ним.
  
  Мне предлагали остаться. Поступить к любому из практикующих наставников, на выбор, и жить не тужить... Но я даже не раздумывал. Полтора года мы с бваной перебивались случайными заказами на воспитание полтергейстов и расшалившихся домовых. Чуть не загнулись на голодном пайке от абстиненции. Для нас, бывших штатных сотрудников, оказалось неприятным сюрпризом, что Пыльца на черном рынке стоит сумасшедших денег, а найти чистый продукт почти невозможно... Так бы и сгинули под каким-нибудь Смоленском, если б не товарищ Седой. Возглавив Агентство, он первым делом нашел Лумумбу и попросил вернуться.
  
  
  
  Вдох - выдох... Дождь перешел в противную морось, но плыть от этого не легче.
  
  
  
  ...Увидев наставника сейчас, я натурально испугался: поначалу он меня даже не узнал. Сидел в жарко натопленной бане - она ему, видите ли, напоминала родную Африку - пил самогон и разговаривал с лоа. Банник, добрая душа, всё пытался сунуть ему соленый огурец...
  
  Если останусь жив, никогда не буду вспоминать того, что мы с наставником друг другу наговорили. Но самое страшное было вот что: Лумумба поверил в виновность Ольги.
  
  Пока меня не было, он перебрал все способы, которыми могли умертвить князя Игоря и пришел к заключению, что был применен магический яд. Доза микроскопическая, укол почти незаметен, поэтому добрый доктор Борменталь ничего не заметил. Будучи безупречным профессионалом, он оказался элементарно подслеповат.
  
  - Нельзя бежать с тонущего корабля, - сказал я бване, вспомнив давешний разговор с Олегом.
  
  - Я вовсе не бегу, - Лумумба, попытавшись сфокусировать на мне взгляд, чуть не свалился с лавки. - Как преданный капитан, я тону вместе с ним.
  
  - Никто не верит в виновность Ольги.
  
  - Вера в невиновность - это катахреза, - глотая, как воду, самогон из граненого стакана, возразил наставник. - Существуют факты. Если отбросить всё невероятное - то, что останется и будет истиной.
  
  - Мы можем вернуть душу Игоря...
  
  - Пусть мертвые сами говорят со своими мертвецами.
  
  Лумумба, унган в шестом поколении, отказался говорить с духом мертвого князя. А как это было бы красиво! Игорь, собственной призрачной персоной, является в суд и заявляет, что любимая супруга невиновна. И, конечно же, называет настоящего убийцу...
  
  Впрочем, убийцу мы отыщем и сами: следователи мы, или где?
  
  
  
  Вдох-выдох. Вода становится медленной и тягучей, как кисель. В её глянцевой поверхности отражается луна...
  
  
  
  Надо мной нависает громадная оскаленная пасть, но я только цыкаю зубом, и она скрывается в пучине: запрет на Пыльцу в моем личном заплыве отсутствует. Бабка расстаралась. Намекнула, конечно, что из своих кровных запасов отрывает, но ведь ради правого дела... Я, конечно же, обещал не остаться в долгу.
  
  В Москве, найдя частную точку торговли Пыльцой, я был бы обязан доложить куда следует, и бабку бы замели. Но здесь, в Мангазее, слава Макаронному монстру, были иные законы. То есть, раньше были...
  
  
  
  - Вот эта, - говорила старуха, выдвигая ящик комода, разбитый на аккуратные ячейки, - С Гоа. Очень хорошая. Действует быстро, не оставляет послевкусия и почти не дает отката...
  
  Комнатка её, сплошь заставленная фарфоровыми пастушками, глупого вида собачками и кошками, помахивающими поднятой передней лапкой, корицей пропахла необычайно. От этого казалось, что Завесу можно даже не сдвинуть, а просто сдуть.
  
  На деревянных полочках вдоль стен красовались валенки. Расписные, с вышивкой, с меховой оторочкой...
  
  - А вот эта, - ведьма достала следующий мешочек, перетянутый современным пластиковым зажимом, - из Индонезии. Не такая, как с Гоа, но тоже очень, очень хорошая. А это, - следующий пакетик с ярко-синим порошком, - Сырец из Китая. Бьет, как паровой молот, возможности - уровня Дарта Вейдера. На время, конечно, да и откат - только держись. К сырцу нужно загодя привыкнуть, так что не предлагаю.
  
  - Мне нужно переплыть залив.
  
  За окном сверкнуло, на миг высветив на лице бабки каждую морщинку. Затем громыхнуло так, что не только стекла задрожали, а и половицы приподнялись.
  
  - Охо-хо... - старуха подошла к окну и задернула занавески. - Не часто в наши широты гроза приходит, ой как нечасто. Разок лет в пятьдесят. Свезло тебе, дурачок. Как утопленнику.
  
  - Не каркайте.
  
  - А я и не каркаю. В грозу Океан - чистая смерть. Волна такая - танкеры опрокидывает. А ты говоришь, переплыть...
  
  - И сколько она продлится?
  
  - Гроза-то? Да кто ж его знает. Может, к завтрему стихнет, а может - на седмицу зарядит.
  
  - Я всё равно поплыву.
  
  А что мне остается? Ковры-Вертолеты, как бвана, я еще не умею...
  
  Бабка пожевала губами.
  
  - Не вместно мне спрашивать, но всё-таки: на хрена тебе, касатик, на тот берег? Подвиг ты уже совершил, силу молодецкую показал...
  
  Я вздохнул.
  
  - Не вместно мне отвечать, но всё-таки: - ключ к нашим проблемам надо искать там. Нутром чую.
  
  - Ах, нутром... - старуха понимающе кивнула. Ну... тогда сырец - то, что доктор прописал.
  
  - А как же обратка?
  
  Я помнил, что такое закинуться Синькой - так у нас называли сырую, необработанную Пыльцу. Возможности она и вправду давала исполинские. И так же быстро выжигала мозги. Как порохом.
  
  - Есть один способ. Но об этом - молчок. Рот на замок, замок - в огород. Поклянись.
  
  Я ударил себя в грудь.
  
  - Могила.
  
  
  
  Усадив меня в изножье застеленной белым кружевным покрывалом кровати, бабка достала из комода потертый кожаный нессесер, гнутую, закопченную снизу ложку и зажигалку "Зиппо". Затем протянула руку и щелкнула кнопкой старенького кассетного магнитофона "Романтик".
  
  - Это так, для настроения. Муж-покойник любил говорить: блюз - это такая музыка, когда хорошему человеку плохо... - она подмигнула. - Расслабься, дурачок, я не сделаю тебе больно.
  
  В нессесере, как гильзы в газырях, лежали стеклянные шприцы и иглы с канюлями старинного литья. Достав один, старуха аккуратно нацепила иглу и затянула покрепче.
  
  - От мужа инструмент остался. Он ведь доктором был, Михайло свет Афанасьевич... Уж восемьдесят лет скоро, как помер, пусть земля ему будет пухом, а всё в гости ко мне, старой, захаживает... Не ссы, касатик. Всё стерильно.
  
  Кинув мне резиновый жгут, приказала перетянуть руку, а сама, отмерив на электронных весах дозу, высыпала её в ложку и щелкнула зажигалкой...
  
  
  
  Вдох-выдох. Вдох... ...Выдох. Холода я уже не чувствовал. И не потому, что привык, а просто руки-ноги онемели. Я еще мог ими как-то шевелить, но ощущение того, что это не мои конечности, а деревянные колоды, всё усиливалось.
  
  Вдох... Выдох.
  
  
  
  Из воды, прямо передо мной, воздвигся голый бородатый мужчина. От пояса он был покрыт крупной чешуей и стоял на хвосте, как дельфин. В руке мужчина держал трезубец. Отплевываясь от соленой воды, я перевернулся на спину, выпучив глаза на новое морское чудо.
  
  - Ну вот мы и встретились, красавчик. Долгонько же тебя ждать пришлось, - трубно проревел мужик и махнул трезубцем. Сверкнула молния, небо, как фарфоровое блюдце, раскололось пополам.
  
  - Ты Водокрут! - догадался я и схватился за запястье. Оберега, подаренного котом после приключения у колодца, не оказалось. Потерял, растяпа.
  
  - Я на тебя сразу глаз положил. Уж больно пригож ты, молодой маг.
  
  Морской царь, призывно поведя могучим голым плечом, подмигнул и подкрутил усы. Я чуть не захлебнулся. Нет, честно! Всякого можно было ожидать: и магического поединка, и игры в загадки, и требования отдать того сам не знаю чего... Но заигрываний?
  
  - Пойдем ко мне, на дно морское, - томно пел Водокрут. - Там ложе мягкое, шампанского три бочонка, а еще икра заморская, баклажанная...
  
  Ветер нес ледяную крошку и она намерзала в бороде и усах хвостатого мужчины.
  
  - Окстись, морской царь, - выкрикнул я, отчаянно работая руками и ногами. - Парней любить - себя не уважать. И вообще... Я в такие игры не играю. Просто мимо плыву.
  
  - Ну, давай хоть водки выпьем, да в картишки перекинемся, - совсем другим тоном попросил Водокрут. - Скучно мне. Русалки - дуры набитые, только о женихах и думают.
  
  - Прости, морской царь, дело у меня. На тот берег надо...
  
  Вода превратилась в снежную кашу. Еще немного - и схватится ледяными глыбами.
  
  - Если водки со мной выпьешь, я тебя куда хошь в один миг доставлю. Время так и сяк сэкономишь.
  
  Я задумался. На самом деле, согреться бы не помешало, но...
  
  Ногу свело судорогой.
  
  - А приставать не будешь?
  
  - Слово Морского Царя.
  
  
  
  ...Когда я открыл глаза, в небе сияло солнце, а в ушах звучала музыка. В спину больно впивались острые камешки, и я сел. Синие волны с белыми гребешками накатывали на идиллический берег, сверкая, как бриллианты в короне Морской Царевны...
  
  Этот образ потянул за собой цепочку воспоминаний: дно залива сплошь усыпано песком. Да не простым, а золотым. Кое-где из песка торчат якоря, сундуки с распахнутыми крышками и разбитые кили кораблей. Сломанные мачты с истрепанными парусами колышутся над ними, как диковинные водоросли.
  
  А еще была она. Морская Царевна. Русалочка. Сидя на крышке старинного сундука, из которого свешивалась нитка крупных, как орехи, жемчужин, она расчесывала зеленые волосы, призывно улыбалась и пела:
  
  Если хочешь быть богатым,
  
  Если хочешь быть счастливым,
  
  Оставайся, мальчик, с нами,
  
  Будешь нашим королем...
  
  
  
  Словом, Водокрута можно понять: дочка - в самом соку. Брачного, что ни на есть, возраста. По ночам выползает на берег и песнями заманивает любого, кто окажется рядом. Сколько народу утопила - страсть, уже слухи пошли, воевода на берег гарпунную пушку поставил... Вот папаня и решил лично озаботиться счастьем дочери: подыскать зятя не на одну ночь, а как бы на подольше. С перспективой. Чтобы не подстрелили дуру хвостатую...
  
  Чего мне стоило отмазаться - лучше не спрашивайте. В какой-то момент пожалел, что сходу отмел намеки на нетрадиционную ориентацию... Потом вспомнил, что являюсь правоверным адептом Его Пастафарианского Святейшества, приплел обет безбрачия и это решило дело в мою пользу. Обеты Морской Царь уважал.
  
  В результате мы с Водокрутом так накидались - он с горя, что упустил жениха, я - с радости, что отвертелся от почетной участи, - что перебаламутили к морскому дьяволу всё дно и утопили корабль. Я сначала расстроился - всё-таки невинные люди, а потом понял, что это тот самый, на котором бояре в заграницу намылились. И отошел. Бог шельму метит, как говорится.
  
  Йо-хо-хо! И бутылка рому...
  
  Придя в себя, я вытряхнул воду из ушей, проверил, на месте ли руки-ноги, нож на поясе, подарки для нойд в непромокаемом пакете, примотанном к пузу скотчем - бабка строго-настрого велела первым делом гостинцы отдать...
  
  Затем прокричал, приставив ладони рупором ко рту:
  
  - Спасибо, Водокрут! Большое спасибо!
  
  Развернулся и побежал прочь от берега.
  
  
  
  Сначала боялся, что вновь набегут электроволки и не дадут пройти. Но вокруг было пусто. Точнее, жизнь вокруг била ключом, но жизнь безобидная: пересвистывались, сидя рядом с норками толстые сурки, в озерках заливисто квакали лягушки и плескала рыба, а высоко в небе, зависнув прямо над моей головой, пел жаворонок.
  
   Я ничего не узнавал. Возможно потому, что сейчас не было никакого тумана и равнина, лишь кое-где вздыбленная холмами, просматривалась до самого горизонта. Далеко, на самом пределе видимости, чернели столбы - вход на Североморскую базу. Они-то и служили единственным знакомым ориентиром.
  
  Где искать нойду, я не представлял. Надеялся, что как в прошлый раз, он сам меня найдёт.
  
  
  
  К вечеру - здесь по-прежнему солнце садилось нормально - я вышел к обрыву, за которым как язва чернел развороченный котлован. В центре его булькало грязевое озеро, по краям громоздились ярко-желтые экскаваторы, утопшие по самое брюхо гигантские самосвалы и рабочие вагончики.
  
  Никогда не думал, что добыча драгоценного металла выглядит так отвратительно. Наверное, даже после того, как жила иссякнет и машины уберутся, здесь уже никогда и ничего не будет расти.
  
  Золото. Единственный металл, который нельзя создать магически. Кровь и слава Мангазеи... В то, что князь Сварог, крутой, как отвесный склон и скорый на расправу, как вскипевшее молоко, спокойно сбросит на Зону бомбу, почему-то верилось. Сбросит, подождет пока осядет пыль, а потом явится и установит над сурками диктатуру пролетариата.
  
  
  
  - Здравствуй, Нав.
  
  Тот же узкий прищур, светлая челка, добрая, несколько растерянная улыбка... В первый раз я не понял, сколько ему лет, но сейчас сразу увидел, что нойда - совсем молодой пацан. Младше Машки наверное...
  
   Рядом чуть дымил костерок, на прутиках жарилось несколько карасей и крупные, с мясистыми шляпками, подберезовики. Чуть дальше, почти не выделяясь на фоне зеленой травы, притулился шалашик из еловых веточек.
  
  Пару минут назад я здесь проходил. Вот лужа, в грязи темнеет отпечаток моей ноги. Вот примятый стебель Иван-Чая, сдвинутый с тропинки камушек... Стукнув себя по лбу, я закрыл глаза и посмотрел на Завесу. Она была прозрачная, будто саван из белесой кисеи или тумана.
  
  - Я уж думал, ты никогда не прочухаешь, - хитро прищурился старый знакомый. - Меня, кстати, Куксой звать.
  
  - Очень приятно... - взявшись за твердую ладошку пацана, я шагнул в Навь.
  
   Здесь было тепло. Это первое, что я почувствовал. Ветер, мягкий и ласковый, дул в лицо, принося запахи меда, душистых трав и свежевыпеченного хлеба. Больше всего это напоминало стойбище оленеводов, которое я видел на картинке в старой энциклопедии: высокие, покрытые шкурами шатры, в центре - громадное, выложенное камнями костровище. Вокруг суетятся беловолосые женщины, одетые в платья из оленьих шкур и бегают дети в одних рубашонках.
  
  Я посмотрел на Куксу.
  
  - Вы даете Пыльцу младенцам?
  
  - Они не те, кем кажутся.
  
  - Но вы живете на Том свете! Как это возможно?
  
  - Здесь никто не живет.
  
  - Тогда что это? Галлюцинация? Морок?
  
  - Видит горы и леса, облака и небеса, а не видит ничего, что под носом у него... - словно детский стишок, продекламировал недомерок, шурудя в костре прутиком.
  
  Я сел прямо на землю и почувствовал под собой твердь. Протянув руку, провел ею сквозь пламя, и ощутил жар: волоски на руке скрутились и осыпались. Принюхался - в ноздри проник вкусный дух жареной рыбы. В животе забурчало.
  
  - Это не похоже на Навь, - сказал я. - Как вы это делаете?
  
  - Просто смотри...
  
  Мимо прошел дух. Он был одет в кухлянку и широкие кожаные штаны, и выглядел бы как любой нормальный человек, если б не был прозрачным. На одном плече духа покоилась такая же призрачная, как и он сам удочка, а в другой он нес ведро, из которого свешивался щучий хвост. Хвост был вполне реальный: от него пахло тиной и мокрой чешуёй. Поравнявшись с нашим костерком, дух приветливо кивнул, бросил что-то нойде на почти понятном, но вывернутом языке, и пошел дальше. Дети, игравшие у большого костровища, завидев духа, начали свистеть и кричать что-то, похожее на дразнилку: - "Немец-перец-колбаса"...
  
  - Видит горы и леса... - пробормотал я про себя, глядя на духа.
  
  Кукса снял с распорок прутик с карасем и грибами, улыбнулся и протянул его мне. Я замер. Первое правило посещения Нави: не брать ничего у тамошних жителей. Ничего не пить и не есть. Иначе не вернешься.
  
  Желудок раздраженно забурчал, в носу засвербело. Рыбка выглядела аппетитно, грибы истекали соком, от них шел такой запах... А, какого черта! У Водокрута я уже и ел и пил, и - ничего, остался жив...
  
  Взяв из рук мальчишки прутик, я откусил кусочек гриба и начал жевать.
  
   - Пойдем к авторитету. Он с тобой базарить хочет, - сказал Кукса, когда мы съели всех карасей. Нойда задул костер, снял с пояса веревку и примотав один конец к моему запястью, другим обернул свой кулак.
  
  - Я что, арестованный?
  
  - Ты глупый. Ходить не умеешь. Можешь ненароком за горизонт шагнуть, как богатырь Ляйне.
  
  - Да я вроде как не первый раз замужем...
  
  - Не выпендривайся, Нав. Потом спасибо скажешь.
  
  Мелкий совсем пацан. А ва-ажный...
  
  
  
  Шли мы и вправду интересно: оглянувшись на следы, я заметил, что правой ногой иду нормально, а пальцы левой вывернулись и смотрят назад. Тощие стволики северных березок, шатры, даже детей, будто специально встающих на нашем пути, мы проходили насквозь, но споткнувшись о камень, я рассадил палец до крови. Больно адски.
  
  Стойбище оказалось довольно большим, шатров на тридцать. На натянутых меж ними веревках сушилась рыба, колыхались оленьи шкуры и пучки трав, от запаха которых кружилась голова. Запах трав кое о чем.
  
  - Говорят, вы тут Пыльцу выращиваете.
  
  - Трохи, тильки для сэбэ... - подражая говорку Сигурда сказал Кукса и захихикал. Нет, ну на редкость противный пацан! Так и просится на воспитательный подзатыльник... - Кто живет в Нави, и питается от Нави. Но на экспорт - держим. Плантации там... - он махнул рукой куда-то за горизонт.
  
  - Ух ты! Покажешь?
  
  - Сам увидишь. Если сможешь.
  
  - А оленей вы тоже в Нави пасете? - припомнились шкуры, растянутые для просушки.
  
  - Саамы - оленный народ однако.
  
  - И как это вас угораздило?
  
  - Не мы такие, жизнь такая...
  
  
  
  Шли довольно долго, во всяком случае, я опять проголодался. Да и ноги устали. Но Кукса брел и брел меж холмов, да по-над берегом озер, круглых, как монетки, и чистых, как зеркальца. Иногда мы натыкались на шатры, детей и костровища. Через некоторое время я стал подозревать, что нойда водит меня по кругу. Вспомнилось наше приключение с Олегом и Сигурдом: здесь что, мода такая - по кругу ходить?
  
  Намеренно споткнувшись, я наклонился, подобрал камешек и положил его на другой. Камень, покачавшись, встал вертикально, острым концом вниз. Кукса забеспокоился. Сбросил ногой маленький камешек с большого и строго покачал тощим пальцем перед моим носом.
  
  - Нельзя так делать, - противным голосом, как маленькому, попенял он.
  
  - Да я и не знаю, как так вышло. Просто хотел дорогу отметить. На всякий случай.
  
  - Больше не отмечай. А то приканают по кривой дорожке злые вертухаи, и будет нам всем кирдык.
  
  - А это тогда что? - я указал на громадный валун, стоящий на маленьких камнях, как на коротких ножках. Он был похож на горбатого, обросшего моховой шерстью мамонта. Только без бивней.
  
  - Это Сейд, - сплюнув себе под ноги, пояснил пацан. - Закрывает дырку в старший мир. Его поставил Шаи-Хулуд, когда вертухаи прорвались впервые. Были они серые, обожженные, и всё время хотели мяса...
  
  - А что такое Бел-Горюч камень?
  
  - Он - Алатырь, всем камням камень.
  
  - Что, закрывает самую большую дырку?
  
  - Можно и так сказать однако. Такую, что если его убрать - весь мир наизнанку вывернет. И станем мы тогда карликами, и будем жить на внутренней поверхности полой Земли...
  
  - Ты что, серьезно?
  
  - А ты как думаешь? - Кукса с каменным лицом подмигнул.
  
  - Слушай... - через какое-то время спросил я. - А может, ты мне его покажешь? Алатырь?
  
  - Ты его уже видел.
  
  - Когда?
  
  - Да мы раз пять мимо прошли. Я уже заманался, в натуре, меж трех сосен тебя водить, а ты так и не просёк.
  
  - Что не просёк?
  
  - Да камень, котелок ты дырявый, - грубо дернув меня за запястье, нойда содрал веревку и опустил её за пазуху. - Хожу тут, как вертухай голодный, голова уже кругом идет, а ты всё на месте топчешься.
  
  - Но... Зачем? - у меня самого уже шарики за ролики от этих загадок заехали.
  
  - Ты должен увидеть камень. Сам. Горь вот его видел. И жена его, когда знакомиться приходила...
  
  Отвернувшись от меня, Кукса сказал в сторону, будто невидимому собеседнику:
  
  - Он не Тот. Ты ошибся, Старший.
  
  - Да Тот он, Тот, - раздалось рядом с нойдой. - Ты сам виноват, Мелкий. Не понял, что парень с железом ходит. Оно-то ему взор и застит... - я посмотрел на своё пузо. Мать-перемать! Гостинцы от Арины Родионовны. Совсем о них забыл.
  
  Морщась, оторвал приклеенный намертво пакет и с поклоном, как было велено бабкой, протянул его пацану.
  
  - Вот. Гостинец вам с Той стороны.
  
  Хмыкнув, Кукса развернул подарок. В нем оказалась запаянная стеклянная ампула и россыпь стальных иголок. Самых разных: от громадных цыганских, до тоненьких, едва заметных.
  
  - Ну вот, теперь другое дело.
  
  Повернувшись теперь на голос, я увидел мужика. Невысокий, но очень крепкий и плотный. Круглая бритая голова на короткой шее, покатые могучие плечи, бочкообразное туловище, затянутое в старый, много раз штопанный тельник... На ногах старые, седые от времени кирзачи.
  
  - Здарова, гость потусторонний! - широко улыбнулся мужик и протянул сплошь исколотую татуировками руку. - Илюха я. Мурманский. Авторитет здешний.
  
  - А я Иван. Э... Спаситель. Очень приятно, - пожав твердую и теплую, даже горячую руку, я почувствовал себя значительно лучше. Слава Макаронному монстру, хоть один нормальный мужик попался.
  
  - Ну вот! Даже погоняло у тебя подходящее: Спаситель, - осклабился Илюха. - Нам как раз такой и нужен.
  
  - Да это не погоняло. Фамилия у меня такая.
  
  - А это, друг Ванюха, абсолютно фиолетово. Главное, ты здесь.
   И он вновь улыбнулся. Лицо Мурманского, покрытое множеством морщинок, стало похоже на добродушное печеное яблоко.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"