Зимин Д., Зимина Т. : другие произведения.

Распыление 2. Полуостров сокровищ - Глава 16

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Глава 16
  
  
  
  ИВАН
  
  
  
  И тут я увидел Бел-Горюч камень. Он был совершенно не похож на другие сейды: камень Алатырь сверкал, как маленькое солнце. От него исходили вполне ощутимые волны света и тепла, а на макушке рос молодой ясень, корни которого, оплетая трещины, уходили в землю.
  
  Подступив к самому камню, я положил на него руки - не знаю почему, просто очень захотелось это сделать. Когда отнял, на ладонях остались светящиеся золотые следы, а на камне, напротив, отпечатались мои ладони.
  
  - Ну, видишь, Кукса? Принял камень нашего Спасителя, - довольно проворчал Илюха.
  
  - Принял? - переспросил я.
  
  - Если б ты ему не понравился, камень бы тебя сжег. И пепла бы не осталось, - пояснил нойда и жизнерадостно улыбнулся.
  
  - А предупредить? - я разозлился. В самом деле: а если б я чертову камню не понравился?
  
  - Дак обошлось же, чего зря базарить? - похлопал меня по голому плечу Илюха и обратился к нойде: - Кукса, найди ему барахло. Не гоже новому Привратнику голым гузном отсвечивать, - и снова повернулся ко мне: - Идем, Спаситель, народ ждет.
  
  
  
  
  
  "Народ" ждал у большого костра посреди стойбища. Что характерно: раньше, когда мы бродили здесь с Куксой, я никого не видел.
  
   Было их человек двадцать - и мужчин и женщин, старых и молодых. Некоторые разглядывали меня недоверчиво, как неожиданную диковину, другие - дружелюбно, третьи - с затаенной надеждой. Женщины обрадовались иголкам, а один из мужчин, молодой парень по имени Миха, с дредами и в джинсах, прижал к сердцу ампулу. Объяснил, что это - новые штаммы Пыльцы, специально заказанные через нашу бабку из Бразилии, и теперь можно вывести гибрид, устойчивый к повышенной влажности...
  
  По поведению нойд, по их взглядам, по намекам, бросаемым Авторитетом, я понимал: что-то им от меня надо, но не мог понять что. А они не говорили. После трапезы - все как один, пристально наблюдали, как я глодаю кусок сушеного оленьего мяса.
  
  - Спасибо за гостеприимство, - подсев к авторитету, я поплотнее закутался в толстовку с капюшоном, только чуть траченную на локтях и по вороту.
  
  На тыльной стороне ладони Мурманского была вытатуирована половинка солнечного круга с бегущим внутри оленем и надписью "Север". На пальцах, коротких и покрытых седым волосом, тоже что-то синело, но слишком мелкое, не разобрать. Дальше, до закатанного по локоть рукава тельника, была женщина, ноги которой оплетала змея.
  
  - А тебе уважуха за грев, - Илюха вновь улыбнулся и похлопал меня по плечу. - Наш ботаник твоему хабару больше всех рад. Что-то он там химичит, я не в теме, но Зоне с этого прибыток капает. Так что всё путем.
  
  - Но сами вы не употребляете.
  
  - А у нас своей дури хватает, - Илюха постучал себя пальцем по лбу. - Когда камень убивает, он же делает тебя сильнее. Ты это очень скоро поймешь.
  
  - Вообще-то... Я к вам по делу.
  
  - Ну ясен пень, не с зайцами в футбол играть. Спокуха хрящ, болото наше. Поживешь, осмотришься...
  
  - Да не могу я у вас тут жить! Мне назад, на тот берег как можно быстрей надо.
  
  Глаза Илюхи, похожие на два прозрачных голубых буравчика, вдруг сощурились.
  
  - А... как же камень?
  
  - Да к черту ваш камень! - я вскочил. - Я о вашем Алатыре в первый раз слышу, а вы заладили...
  
  - Но Камень тебя принял, - к нам подошла женщина. Лицо её, тёмное и обветренное, было будто высечено из твердого, как гранит, куска дерева. - И тебя впустила Зона - это верный знак. Ты принимал подарки, ел нашу пищу и не обеспамятел. Ты - Привратник.
  
  - Кто-кто?
  
  - Таможня, - охотно пояснил Илюха. - Между Тем светом и Этим. Сечешь? Чтобы обмен шел беспрепятственно, нужен на воротах человечек с понятием. Зона без грева загнется, а воля не получит рыжевья. Так что привыкай, Ванюха.
  
  - Князь Игорь! - до меня только дошло. - Он был вашим человечком, то есть, Привратником. А теперь он мертв и вы думаете, что я его заменю, - я горько рассмеялся. - Но вы опоздали. Князем стал воевода Сварог, а ему на зону начхать.
  
  - Привратнику не обязательно быть князем, - сказала женщина с твердым лицом, которую все звали Наст. - Это так, приятный бонус. Таможенником стать может кто угодно, хоть кладбищенский сторож. Что, по правде говоря, было бы даже удобней.
  
  - Ага. Тело закопал, а душу сюда, на поселение...
  
  Я засмеялся, думая, что они оценят: хорошая ведь шутка вышла! Но почему-то никто даже не улыбнулся. Все смотрели строго и выжидающе, только Кукса, тяжко вздохнув, покачал головой. Осекшись, я по очереди заглянул в глаза Илюхе, Наст, Михе... Нет, они точно не смеялись.
  
  - То есть... Вы серьезно насчет души.
  
  - А ты думал, мы тут так просто сидим, для собственного удовольствия, - наконец хмыкнул Миха. Затем взял прутик, растопырил пальцы и вонзил его себе в ладонь. Прутик прошел насквозь, не оставив никакого следа, не говоря уже о крови.
  
  Сев на бревно, заменяющее лавку, я обхватил голову руками. Спаси и помилуй, Твоё Макароннейшее святейшество! Так они реально все до единого мертвые. Но... Как они тогда здесь живут? Выращивают оленей, растят детей... Я вспомнил ребятишек, играющих возле большого костра. Вечно им бегать в рубашонках, с соплями до пояса. Никогда они уже не вырастут, пусть земля им будет пухом...
  
  
  
  - Но я же вас трогал! - я поднял глаза на Илюху. - Вы не призраки, не духи бестелесные!
  
  - Я ж тебе талдычу: камень Алатырь дает силу. Благодаря ему мы здесь и живем.
  
  - Ты ел нашу еду, тебя принял камень, а это значит, теперь ты наш. Нет тебе дороги назад, - вставила Наст.
  
  - Нечего меня раньше времени хоронить, - буркнул я, уставившись в землю. А затем вскинулся: - Игорь жил в Мангазее! Он даже в Москву ездил...
  
  - Коли в Закон войдешь - и тебя отпустит. Алатырь камень добрый, с понятием. А Мангазея? Город специально построили на границе миров, для пущего удобства, - сказал Илюха. - Так что, Ванюха-Спаситель, быть тебе таможенником.
  
  - Но я не могу! Я не хочу жить в Мангазее, у меня другие дела. И... Я ведь из-за Ольги пришел! - я вновь вскочил. - Через два дня жену Игоря казнят. Сварог думает, что это она князя убила. Нас с учителем вызвали расследовать, правда ли это. Вот я и пришел к вам, чтобы расспросить князя, потому что Кукса сказал, что он где-то здесь. Я сыщик, понимаете? Мне бы только со свидетелем поговорить и - сразу назад. На тот берег.
  
  - Тут мы тебе помочь ничем не можем, уж извини, - ласково улыбнулся Илюха.
  
  - А я у вас помощи и не прошу, - удивился я. Я вам просто объяснить пытаюсь, почему остаться не могу. Я же Завесу - в любой момент... - а Муромский всё смотрел на меня, и продолжал улыбаться. Добро так, с пониманием. - Что, не верите?
  
  Протянув руку, я нащупал Завесу. Ну конечно, она была здесь - куда ей деться? Облегчение накатило волной: признаться, на какой-то миг я и вправду поверил Илюхе. Ухватил покрепче, дернул, и... Ничего. Будто рыба по самым кончикам пальцев чешуей мазнула. Я сосредоточился. Сдвинув Навь обеими руками, занес ногу и уже почувствовал, как пахнуло ледяным морским ветром...
  
  - Что, геморно? Рыбку в мутной воде, да голыми ручками, - посочувствовал Илюха. И это сочувствие меня окончательно добило.
  
  Достав из кармашка последнюю, рассчитанную на возвращение заначку, я выстелил дорожку на тыльной стороне ладони и вдохнул. Ноздри опалила пряная волна, в ней проскакивали незнакомые оранжевые искорки.
  
  Закрыв глаза, я подождал, пока мир привычно не разделится на Правь и Навь, увидел Завесу, рассмотрел её во всех подробностях, прочувствовал, проникся, так сказать, моментом, и... Она подалась, открылась, как старая штопаная занавеска, но за ней ничего не было. С Той, мирской стороны, была пустота. Ни тумана, ни тьмы, ни холода - только бестелесная безмолвная пустота.
  
  
  
  Плюхнувшись на траву рядом с Мурманским, я застыл. Так вот он какой, значит, Смерть. Один шаг - и всё. Приехали.
  
  В отчаянии я шибанул кулаком по земле. Раз, другой, третий, понял, что кулак никакой боли не чувствует. И в землю уходит на полвершка...
  
  - Вот так и мы, - понимающе кивнул Илюха. Взгляд у него был ласковый-ласковый. - Всё время должны думать. О том, чтобы не проваливаться в землю, о том, что мясо оленя надо жевать, затем глотать, а затем, переварив... ну, ты понял. Думать, а скорее, помнить о том, как выглядишь, - он растопырил перед моим лицом татуированные руки с короткими пальцами. - Какой у тебя голос, какие любишь словечки... Без Привратника, без грева, поступающего с воли, мы теряем себя.
  
  - Я теперь тоже потеряю?
  
  - Если не согласишься служить камню - уж извини.
  
  Я поднялся. Хотелось убежать. Куда-нибудь где никого нет, где на меня никто не будет смотреть. Сделал пару шагов...
  
  - И последний момент, - сказал Илюха уже в спину. - Ты - не мы. Тебя Шаи-Хулуд не спасал. Ты потеряешь память очень быстро и уйдешь за реку.
  
  - И сколько у меня времени? - спросил я через плечо.
  
  - От тебя зависит, - Илюха поднялся и почесал пузо под драной телняшкой.
  
  - Но с Игорем-то можно поговорить? Весточку на Тот свет отправить...
  
  - А вот это - со всем нашим удовольствием.
  
  Достав из кармана выцветших, с оттянутыми коленками треников телефон, Илюха выдвинул антенну и нажал несколько кнопок. Послышались гудки, а затем авторитет расплылся в своей фирменной улыбке.
  
  - Але! Хай, Горь! Мурманский на проводе. Как сам? Да тоже всё путем. Тут у нас человечек с воли нарисовался, с тобой побазарить хочет. Балакает, жену твою знает... Замётано, - картинно хлопнув крышечкой телефона, он посмотрел на меня. - Скоро будет. А ты погуляй пока. Подумай.
  
  
  
  - А почему Игорь живет не с вами?
  
  Мы с Куксой отправились навстречу князю. Сидеть на месте не было мочи и Илюха послал пацана проводить меня до Смородины.
  
  - Горь живет в Беловодье, шибко-шибко далеко. К нам только в гости наведывается.
  
  - Потому что он остался без тела, да?
  
  - Потому что он умер, дурья твоя башка.
  
  - Но... Я думал, вы тоже... Вы же сами говорили...
  
  - Мы - тоже, - с умным видом кивнул Кукса.
  
  - Так в чем разница?
  
  - Нет никакой разницы. Просто мы живем на этом берегу, а он - на том.
  
  Нет, ну ведь ему только на пользу будет парочка хороших, крепких лещей... Совсем пацан берегов не чует. Разговаривает, как с дитём.
  
  
  
  Чем дальше мы шли, тем больше вокруг становилось признаков знакомой мне Нави. Исчезли зеленая трава и пушистые зверьки, да и птички-бабочки больше не порхали над былинками. Деревья почернели, на стволах, в складках коры, прорезались суровые лица, неотрывно наблюдающие за нами гнилушечными глазками. С веток колючих кустов сочилась склизкая капость, мясистые цветы хищно облизывались неприятно скользкими языками, а вдалеке, за пригорком, кто-то громко и тоскливо ухал. Словом, лепота Зоны сменилась своеобычной Навьей хмарью.
  
  - Как она получилась? - спросил я, чтобы не молчать. - Ну, Зона?
  
  - Я ж тебе уже говорил: в Мурманске шибко большой кирдык был. Мы жили в эпицентре катаклизма, сечешь? Никогда не приходилось видеть, как реальность медленно, со скрипом, сворачивается в трубочку, как блин? А начинкой в этом блине - ты? Не приходилось чувствовать, что вместе с реальностью тебя всего скручивает в тугой жгут? А ты при этом живой, а время останавливается, и ты уже понимаешь, что так будет продолжаться вечность... - пацан хитро подмигнул. - Хорошо, что Шаи-Хулуд сумел остановить свертку и сделать всё, как было. А тех, кто уже умер, привел сюда, - Кукса беспечно улыбнулся. - Он сделал так, что в Зоне всегда весна. Рыба сама в садки прыгает, оленей даже пасти не надо... И это тоже продолжается целую вечность.
  
  - Только получается, чтобы у вас тут рай был, нужно иметь человечка на той стороне, который грев гнать будет.
  
  - Равновесие надо соблюдать однако.
  
  Дальше шли молча. Тоже мне: дети цветов. Устроились в теплом месте, дырки сейдами позатыкали, чтобы сквознячок, не дай бог, не продул, и радуются. А что они здесь видят? Три холма на краю света, да глупых сурков у норок? Ни забот, ни хлопот. Не жизнь, а нежить...
  
  Вспомнилась Машка - перед тем, как мне уходить. Бледная до синевы, с огромными, в пол-лица глазищами и тонкими, вытянутыми в струнку губами.
  
  - Я с тобой, - говорит, едва ворочая языком от страха, от злости, от обиды на судьбу нашу хромоногую. - Я твоя напарница и должна прикрывать тебе спину. Без себя не отпущу.
  
  Как ей объяснить, что и мне, здоровому мужику, переплыть залив - уже подвиг, а уж ей, пигалице мелкой... Котик, дай ему боги здоровья, расстарался, наслал на девку сон необоримый. Камикадзе: когда Маха проснется и поймет, что случилось... Словом, лучше я - здесь, чем он - там.
  
  
  
  А как же наставник?
  
  Представилось: в обвисшей шляпе, в тяжелом истертом плаще, бредет мой учитель один, позабыт-позаброшен, по раскисшему тракту. Сапоги увязают и скользят в липкой грязи, и некому даже поддержать старика... От столь трогательно-безутешной картины навернулись слёзы. Но я не дал себе раскиснуть. Мужественно вытер сопли, втянул живот и потопал вслед за пацаном.
  
  Лумумба сам виноват. Тоже мне, настоящий русский мужик: сидит в бане, вспоминает родину и хлещет водку...
  
  Я ведь до последнего надеялся, что он меня догонит. Даже здесь, на берегу, после встречи с Водокрутом, всё ждал: вот оглянусь, а рядом - бвана стоит. Усмехается хитро, как он один это умеет, и говорит:
  
  - Шалишь, стажер. Поперед батьки в Пекло лезть...
  
  
  
  А вообще... что-то день сегодня урожайный. То царскую дочку в жены сулят - даром, что дура, зато красивая и с хвостом... То сытую спокойную жизнь - бери и черпай полными горстями... Что-то здесь не так. Обычно судьба-мачеха исключительно пинками да подзатыльниками потчует, а не пряниками медовыми. Однако шибко-шибко ей что-то от меня надо...
  
  
  
  Незаметно дошли до реки. С крутояра спускалась пыльная тропинка и я решил ополоснуться. Тормозя о кочки, поросшие сухой травой, спрыгнул на берег, закатал рукава и опустил руки в темную, будто чернильную воду. Тут же, заорав нечеловеческим голосом, отскочил. В первый миг показалось что в реке кипяток, но всё было наоборот: температура воды приближалась к абсолютному нулю. Кожа на руках побелела и покрылась синими цыпками.
  
  Рядом раздался ехидный смешок.
  
  - Однако мозгом думай. Зачерпнуть воды из Стикса - большую силу надо иметь. Как у Шаи-Хулуда, например.
  
  Минут десять пришлось растирать ладони и стучать ими друг о друга, пока наконец не обрел надежду на выздоровление: ощутил слабенькое покалывание в кончиках пальцев.
  
  - Что означает это имя? Ну, Шаи-Хулуд?
  
  - Большой Червяк, - сказал Кукса, равнодушно пожав плечами.
  
  - Всего-то?
  
  Нойда немного подумал.
  
  - Шибко-шибко большой. И толстый.
  
  
  
  С того берега послышалось ровное тарахтение, а через минуту показалась ядовито-желтая резиновая моторка. На корме, налегая на рулевое весло, сидел человек. Голову его покрывала пушистая соболья шапка, плечи укутывала такая же шуба. Борода и изгиб носа показались знакомыми. Ну конечно: я видел их на высокой кипарисовой поленнице, сложенной на плоту.
  
  Причалив, Игорь ловко выскочил на берег и глубоко, полной грудью вздохнул. Затем скинул шубу и шапку и направился к нам.
  
  - Только здесь и можно погреться! - улыбнулся покойный князь и протянул руку. Ладонь была жесткая, с наслоениями трудовых мозолей. - У нас в Беловодье пурга. Дороги занесло, так что не обессудьте. Пока до Смородины добрался - последние кости выморозил.
  
  Я взглянул на тот берег. Река была неширокая, метров пятнадцать-двадцать, а за ней шел пологий плёс, поросший зеленой травкой. Качали коричневыми головками камыши, в них негромко крякали утки.
  
  - Да ты не смотри. Из предбанника и баня меньше кажется.
  
  Был он какой-то ненастоящий. Как актер, которому досталась роль Великого князя, но играть которого он совершенно не умеет. Раскатистый голос, барские замашки, эта картинность, с которой он сбросил дорогую шубу прямо в песок... Ему бы очки - подумал я, - твидовый пиджак с такими кружками на локтях... И джинсы.
  
  - Что закручинился, Иван-воин? Али не люба тебе Зона?
  
  Я поморщился. Все играют роли. Лумумба играет роль великого сыщика. Илюха - крутого Авторитета. Кукса - загадочного нойды, Игорь - Великого князя... А я? Мне-то какая роль досталась? Главного дурака?
  
  - Извините. Устал я что-то. Заманался, как у вас тут модно говорить.
  
  Игорь поскучнел. Исчез налет наигранности, куража, в глазах мелькнуло сочувствие. Властно кивнув пацану, князь приказал:
  
  - А ну-ка, Стрефил-птица, лети-ка ты границу охранять. Нам поговорить надо.
  
  Кукса, ничего не сказав, полез на обрыв. Мы молча смотрели, как он карабкается, пуская из-под подошв ручейки рыжей пыли, а когда беловолосая голова показалась наверху, я сказал:
  
  - У меня к вам дело, Великий князь. Вы должны...
  
  - Я ведь тоже был мертв, - перебил меня Игорь. Сложив руки на груди, он смотрел в черную воду. - Заблудился в тайге. После Распыления решил попытать удачу: разворошил старые архивы о богатых Кольских месторождениях, нарисовал по ним карту и пошел. Я еще тогда смекнул, что в мире Пыльцы золото будет самой твердой валютой. Вот и придумал, как в этом новом мире устроиться - магией я владеть не мог, не судьба. Оставался презренный металл... Пока собирался, зима началась. Никаких поверхностных россыпей не нашел, заблудился, потом еще ногу сломал... Ну, и замерз насмерть. Оказался у Алатыря, Бел-Горюч камня. Он предложил сделку, я согласился. Оттаял по весне, целый и невредимый, вышел к поселку староверов, а потом... После Мурманской катастрофы таких же неприкаянных как я, без роду без крова, много было. Вот мы и решили город отстроить...
  
  - Предлагаете мне тоже заключить сделку? - перебил я. Игорь вздохнул.
  
  - Хочешь вернуться - другого выхода нет. Иди к камню, поклонись да попроси службу твою принять.
  
  - Золото - это плата, - догадался я. - Ты с Алатыря за службу золото стребовал.
  
  - Не плата, а награда. И я ничего не требовал. Он просто показал. Я же - геолог. Алатырь показал мне недра Кольские, со всеми их сокровищами и тайнами. А я построил город. Замечательный город, в котором всем рады.
  
  - Теперь уже не всем, - буркнул я. Игорь вопросительно поднял бровь. - Сварог устроил военный переворот. Выгнал бояр, а всех магов обязал покинуть пределы Мангазеи. Пыльцу продавать запретил... Нет больше замечательного гостеприимного города.
  
  Князь отвернулся. Подошел к лодке, задумчиво попинал тугой борт... А затем вернулся и, глядя в сторону, спросил:
  
  - А Ольга?
  
  - В остроге сидит. Завтра, если я не сбился со счета, казнь. За твоё, между прочим, убийство.
  
  Игорь переменился в лице. Казалось, он хочет бежать сразу во все стороны: на свою лодку, к камню, прямо в реку...
  
  - Мы знали, что рано или поздно Сварог попытается захватить власть. Он ведь был комендантом Североморской крепости, когда Распыление грянуло. Он много сделал для Мурманска. Почти навел порядок: наладил отопление, подвоз продуктов - здесь, на Севере, без Большой земли не выжить... А потом грянула Катастрофа. Сварог после нее так и не оправился. Когда узнал, что его младший сын, Владимир, хочет стать магом, выгнал из дома.
  
  - И как вы с ним договорились?
  
  - Карту золотых месторождений только я знал. Поэтому мы четко поделили сферы влияния: я управляю городом, он отвечает за безопасность. Я ведь и завещание написал - так, на всякий случай... Ввёл Ольгу в правление компании, сделав так, что только она может занять кресло председателя в случае моей смерти...
  
  - Нет больше ни кресла, ни компании. Финдиректора убили, а на бояр Сварог напустил оставшихся без зарплаты докеров и старателей. То, что прииск с вашей смерти стоит, вы знаете?
  
  - Это и было гарантией. Прииск должен заработать, как только Ольга встанет у власти. Нойды...
  
  - Если прииск не запустят в ближайшие дни, Сварог скинет на Зону бомбу, - перебил я. - Если не врет о том, что она есть.
  
  - Погоди, - Игорь уставился в воды Смородины. Постояв так минуты три, посмотрел на меня и кивнул: - Он может это сделать. Помимо прочего, с Североморской базы мы вывезли несколько тактических ядерных зарядов... Можно всю Зону накрыть, как медным тазиком.
  
  - Вы же и так все мертвые, - напомнил я. - Зоне за Завесой ничего не будет, меня больше Правь волнует. Экологическая катастрофа.
  
  - При взрыве Алатырь, скорее всего, уйдет под землю, - сказал Игорь. - А без камня не будет ни Зоны, ни золота. Да и Навь пострадает, ты не обольщайся. Никогда не бывал на Припяти, возле реактора?
  
  - Тогда срочно нужно запустить прииск. Что вам, золота жалко? Пускай себе роют, зато Зону в покое оставят.
  
  - Ты так ничего и не понял, - загрустил князь. - Прииск не мы остановили, а камень. Там сейчас нет золота, ни крупинки. Всё в глубину ушло.
  
  - Экий меркантильный минерал. Баш на баш, значит. По вашему выходит, что Алатырь - чуть ли не одушевленное существо...
  
  - Пойдем, - сказал князь. - Сам увидишь.
  
  
  
   Взобравшись на крутояр, мы вновь окунулись в теплый, пахнущий медом и хлебом мир. До самого горизонта раскинулись алые, подернутые голубоватой дымкой поля. В них, мерно взмахивая косами, кто-то трудился. И только подойдя ближе, я понял, что это и есть плантации. Маки, над которыми висел густой туман из голубой пыльцы, косили зайцы...
  
  - Ух ты! А у нас Пыльцу из микоризы выращивают, - восхитился я.
  
  - Экспериментируем помаленьку, - кивнул Игорь. - Гибриды создаем... Представляешь, сколько в мире живых стоит Пыльца, принесенная с Того света?
  
  - Всё о прибылях думаете?
  
  - О будущем.
  
  Проведя над травой рукою, Игорь поднес ладонь, сплошь облепленную голубой пыльцой, к моему лицу. Запах был одновременно очень знакомый, и слишком чужой.
  
  
  
  Смеркалось. Камень в вечерних лучах светился мягким теплым светом, совсем как электрическая лампочка.
  
  - Смотри внимательно, - приказал Игорь.
  
  Я послушался. Глаза, при взгляде на Алатырь больше не болели, даже приятно было обстоятельно, вершок за вершком, исследовать шероховатую поверхность, испещренную выпуклостями, бороздами и выемками. При определенной доле фантазии они начали складываться в...
  
  - Ёрш твою медь! - не знаю, когда я начал так ругаться. Наверное, Машкино дурное влияние сказывается... - Это же голова. Игорь, закопай тебя комар, это же гигантская голова!
  
  Бугры надбровных дуг были покрыты кудлатым седым мхом, он же рос вместо усов и бороды. Каменные веки были плотно зажмурены, зато ноздри равномерно раздувались и опадали, а губы издавали негромкие, рокочущие звуки. Гигантская голова спала.
  
  - Он хотел повернуть время вспять, - задумчиво сказал Игорь. - Вернуться туда, где еще не изобрели Пыльцу. Возмечтал стать Атлантом.
  
  - Иногда мечты превосходят возможности, - заметил я. - Мы с учителем этого добра тоже навидались.
  
  Я уже понял: это и есть Шаи-Хулуд. Маг, погубивший Мурманск и спасший племя саамов.
  
  - Он думал, что всё получится, - тихо, будто боясь разбудить великана, сказал князь. - Всё произошло очень быстро: столько требуется, чтобы капля дождя сорвалась с травинки на землю. Он стал великим, он осознал, что может совершить любое чудо и решил это самое чудо воплотить в жизнь. Избавить мир от Пыльцы... Но ведь всегда есть условия, верно? Чудо не должно было причинить вреда ни одному существу во вселенной. А такого чуда, как ты сам понимаешь, не существует... Не выдержав противоречий, мир стал схлопываться: нельзя породить новую вселенную, не уничтожив старой. Но он остановил этот взрыв, заперев его в бесконечном миге своего сна. Если голову разрушить...
  
  - Вселенная схлопнется, - договорил я. - Но откуда ты всё это знаешь?
  
  - Он сам показал. Нашел мой дух, скитающийся по пустоши рядом со Смородиной, и предложил сделку.
  
  - То есть, настоящая работа состоит не в том, чтобы гнать грев, а в том, чтобы охранять камень?
  
  
  
  Присев на корточки, Игорь протянул руку и притронулся к щеке спящего великана. Рука, точнее, кончики пальцев, прошли насквозь, не встречая никакого сопротивления. Когда камня коснулся я, всё было на месте: теплая шероховатая поверхность, чуть заметно подрагивающая от храпа.
  
  - Постепенно ты развоплотишься, - пояснил Игорь, глядя на меня снизу верх. - Станешь духом. Тебя будут глодать невыполненные обещания...
  
  - Что от меня требуется? - буркнул я.
  
  - Ничего. Просто будь. Следи, чтобы в Зону не шлялся кто попало... Здесь о камне заботятся Нойды, твоя забота - Правь. Не давай Сварогу зарываться.
  
  - Если я стану привратником... Мне придется отказаться от своей жизни, так?
  
  - Посмотри на это с другой стороны: "своей", как ты говоришь, жизни у тебя уже нет. Ты умер. Так что теперь получаешь как бы двух тузов на прикупе.
  
  - Кто тебя убил, князь? - спросил я. Игорь вздрогнул и отвернулся.
  
  - Я не хочу об этом говорить. Я... не помню.
  
  - Неправда. Умершие не своей смертью всегда помнят. И знают, кто их убил, уж поверь.
  
  - Я правда не знаю! - вскинулся князь. - Хочешь верь, хочешь - нет, но я не знаю. Помню, как мы легли спать, как я заснул... а потом проснулся от того, что сердце разрывалось от боли. Оля была рядом. Я не хотел её будить, встал, думал попить воды, умыться, открыл дверь и...
  
  - Тебя нашли на пороге спальни. Неужели в княжеских покоях, как в дешевой гостинице, "удобства дальше по коридору"? Ты шел не в ванную, ты хотел позвать на помощь. Потому что не доверял жене. Ты ей рассказал о завещании, верно? И думал, что она хочет захватить власть. Что княгиня отравила своим колдовским снадобьем.
  
  - У нас не всё было гладко в последние месяцы. Мы много спорили и мало соглашались.
  
  - Она любила тебя, - сказал я. - Она позвала своего бывшего мужа, чтобы он нашел настоящего убийцу.
  
  - И что? - холодно спросил Игорь. - У него получилось?
  
  
  
  "По лугам, по полянам, дружат Марья с Иваном. Тут любовь без обмана.
  
  Без дружка, без Ивана, жить и Марья не станет, а зачахнет, завянет..."
  
  Это был Машкин голос, честное слово! Будто я проходил мимо чужого окна и подслушал посторонний разговор или радиопередачу. Но голос был точно Машкин, его я ни с чем не спутаю.
  
  
  
  - Ладно, - сказал я. - Я буду охранять камень. Что нужно делать?
  
  Игорь живо вскочил. Снял с шеи гайтан, на котором болтался небольшой золотой ключик, и протянул мне.
  
  - Значит, всё? Я никогда больше не смогу стать собой?
  
  - Нужды многих важнее нужд нескольких. Или одного, - сказал Игорь, надел мне на шею гайтан, а затем повернулся и быстро пошел в сторону реки. Он не оглядывался.
  
  Я остался один. Не считая головы, которая, чуть накренясь, негромко похрапывала. Губами она время от времени издавала рокочущий звук "пуфф". На макушке в такт дыханию подрагивали веточки ясеня с небольшими аккуратными листочками.
  
  - Я согласен, - сказал я голове, чувствуя себя ужасно глупо. - Эй, уважаемый... Есть кто дома?
  
  Голова сладко причмокнула во сне, приподняв брови - на меня посыпалась каменная пыль - и, оглушительно свистнув ноздрей, захрапела с новой силой.
  
  Вот те на. Столько уговоров, страданий, терзаний - а ей и дела нет. Может, Илюха с князем ошиблись? Игорь сказал, что его Алатырь нашел сам. Рассказал о себе, пригласил на службу...
  
  В растерянности я посмотрел под ноги и только сейчас заметил, что через ступни, обутые в старые разношенные кроссовки без шнурков, просвечивает трава. Странно. Раньше такого не было. В животе неприятно засосало, к горлу подкатил комок. Попытался сорвать круглую головку дикого лука - рука прошла сквозь стебель, хотя я и почувствовал некоторое сопротивление.
  
  Вместе с тем вокруг меня начали сгущаться какие-то прозрачные тени. Они колыхались в воздухе, как вывешенные на просушку рубахи, и я вдруг понял, что это призраки тех, кто умер окончательно, а не остался на краю Завесы. Они обступили меня плотной толпой, и каждый что-то говорил. Будто негромко гудел спящий пчелиный улей. Я стал прислушиваться. Постепенно из общего гудения проступили слова, они слились в связный рассказ...
  
  Я схватился за голову. Ну конечно! И как мы с бваной сами не догадались! Это же так элементарно...
  
  Духи через какое-то время разбрелись по своим делам, и я опять остался один. Похолодало. Задул жесткий пронизывающий ветер - казалось, он проходит через меня, как сквозь решето. Посмотрел вверх. С пустого неба, кружась и сверкая, летели снежинки. Я подставил ладонь - снежинки её не замечали.
  
  Чует моё нежелание, паршивец, - подумал я, нарезая круги вокруг камня. Тот продолжал светиться, но тепла больше не давал. - Насильно мил не будешь, так ведь? Заманили хитростью, вынудили согласиться на службу... А теперь вот поняли, что я - не Тот.
  
  Сжимая в кулаке ключ, я подошел к голове. Вот засуну сейчас этот золотой ключик ей в ухо. Или в ноздрю... Чтобы тоже жизнь медом не казалась. Ишь, разоспалась...
  
   Снег густел. Теперь он валил целыми хлопьями, на плечах и голове у меня уже скопились небольшие сугробы. Ноги в расхлябанных кроссовках провалились по колено, но холода я не чувствовал, только оцепенение. И еще страшно хотелось спать - впервые с тех пор, как оказался в Зоне. Веки отяжелели и не хотели открываться. Ноги передвигались всё более неохотно. Я каменел.
  
  Попытавшись взбодриться, нагреб полную горсть снега и растер по лицу. Кожу приятно закололо и это придало уверенности: я чувствую - значит, еще существую. Надо просто собраться с мыслями. Привратник стоит у врат. А ключ, как это ни банально, нужен, чтобы эти самые врата открывать. Я с надеждой огляделся. М-да... С вратами на заснеженной, продуваемой ветром пустоши, была напряжёнка. Но... Я же маг! И, как говаривал бвана, не самый плохой.
  
  Вспомнился смешной нойда Кукса, его тощий строгий палец и наказ:
  
  - Не делай так больше...
   Усмехнувшись, я нашарил под снегом пару камней и положил один на другой. Верхний тут же встал торчком. Притащив еще пару, я соединил их таким же образом. Затем, меж камнями, небрежно очертил в воздухе прямоугольник - там, где я провел рукой, вспыхнула синяя полоса, похожая на дверь. Отлично. Осталось вставить ключ, повернуть и толкнуть.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"