Мы ели только что подстреленных куропаток и запивали их душистым чаем с брусничным листом и мятой в затерянном охотничьем домике Егора Петровича. Тело постанывало от сытости и приятной истомной усталости. За окном медленно темнело.
Егор Петрович тщательно посопел и закурил папиросу. Я последовал его примеру. Уют и тепло внутри домика чувствовались тем более, что снаружи тревожно шумел лес от нарастающих порывов ветра, и запахло наступающей грозой.
Мы помолчали, смакуя послеобеденное состояние и папиросы. Наконец Егор Петрович заговорил.
- Здрасьте, приехали, - сказал я, лениво выпуская кольца.
- Да ты не смейся, - посерьёзнел Егор Петрович. - Не смейся. Может, в самом деле, нам всю природу когда-то одолжили и сказали, что если будете хорошо, аккуратно пользоваться - живите с богом, а нет - уж извольте отдать.
Я посмотрел на вспыхивающие за окном неясные огни и прислушался к дребезжанию стёкол от порывов ветра.
- Уж не инопланетяне ли ходили здесь с совочком и леечкой и сажали кустики? - сыронизировал я.
- А хоть бы и они, - сказал Егор Петрович. - Только не сажали они ничего, а сами здесь поселились, но, к примеру, изменили форму. А ты что думал? Они всё могут.
Он сделал круглые глаза и засмеялся. Снаружи слышался тяжёлый шелест деревьев и затихающие вздохи.
- Ишь разбушевалось! Ночью гроза, точно, будет, - определил Егор Петрович и продолжал. - А что им тут дальше обитаться? Напакостили люди им сильно. Химией травим? Травим. Животных отстреливаем? Отстреливаем. Гадость всякую в водоёмы да в небо пускаем. Теперь вот бомбами бабахаем. Кому же такое безобразие понравится? Вот возьмут все разом напригонят космических кораблей, снимутся и улетят. И останется Земля голенькая, в чём мать родила.
Дом наш мелко завибрировал. За окнами вспыхивали яркие огни. Резкий ветер бил в двери и стёк. Усилилось впечатление наэлектризованности воздуха. Что-то давило и угнетало сознание.
- Что за чёрт?! - бросил Егор Петрович, тоже, по-видимому, чем-то обеспокоенный.
Я отдёрнул занавеску, но глаза различали только мечущиеся тени да всполохи. Тогда я решительно встал, подошёл к выходу и рванул дверь.
И душу мою захлестнул дикий, неописуемый ужас.
Над лесом застыли два громадных космических корабля. Я даже не мог в действительности представить их чудовищных размеров, так как нас разделяли сотни метров. С их бортов лился яркий, пронзительный, кричащий, врывающийся диссонансом в окружающий мир свет. Сильные порывы ветра чуть не сбили меня с ног.
С хрустом, с каким, вероятно, лопаются жилы, когда вырывают сердце из груди человека, вырывали свои корни из земли деревья. Казалось, они с омерзением отряхивают налипшую на них почву. Затем они поднимали ставшие живыми ветви к небу и устремлялись, сначала медленно отрываясь от земли, а потом всё быстрее и быстрее, к космическим кораблям. В полёте они меняли свою форму и превращались в отвратительных чудовищ. Они толпились у открытых люков, и, посмотрев последний раз на землю, вталкивались в них.
За деревьями последовали кустарники, травы, цветы, мхи и лишаи. Все они взлетели вверх и искажались в монстров. Я увидел летящего лося, превратившегося на глазах в гигантский комок слизи. Из болот с шумом вырывались водоросли. Тысячи монстров покрыли всё небо. И невозможно было понять, кто из них был раньше деревом, кто змеёй, кто лягушкой, кто мхом. Мёртвые деревья и листья обращались в странные, незнакомые кости, панцири и разлагающиеся трупы. Я услышал треск за своей спиной. Наш дом из отесанных брёвен разваливался. На его месте оказалась груда костей. Кости съеденных куропаток стали сиренево-коричневыми липкими волокнами, а мёртвое чужое мясо зашевелилось у меня в животе. Шерстяной свитер осыпался с меня ромбической чешуёй. Кожаные сапоги разошлись по швам и остались лежать на земле склизкими плёнками.
Егор Петрович, обезумев, схватил ружьё, стал целиться в космические корабли, но деревянные части оружия мгновенно рассыпались жёлтыми хрящиками.
Он упал на сухую взрыхлённую землю около беспорядочно разбросанных останков существ, раньше бывших его домом, и беззвучно заплакал.
Ветер бросил мне пыль в глаза, затмевая космические корабли, уходившие к жестоким звёздам.