Танцует девушка, звенит в её груди колокольчик: дзинь, дзинь. Перестанет танцевать и замолчит сердечко, навсегда замолчит. Яркими всполохами рассыплется танцовщица и огонь угаснет. Разве не всё в жизни так?
Есть тварь - живёт, можно сказать танцует. Танец у каждого свой. У кого-то красивый и яркий, надолго запомнят. У кого-то обрывистый и неприглядный, закончится, и не будет причины вспоминать о нём. Всё в жизни танец. Какой он у меня? Самому не видно. Вот только точно знаю - короткий.
Девушка улыбается мне, я улыбаюсь в ответ. Проходящий мимо тюремщик крутит пальцем у виска, он не видит девушки, он считает, что я сумасшедший. Много таких, вот сумасшедших, он повидал на своём веку. Одним меньше, другим больше. Но девушка существует, потому, как я сотворил её и не только её. Те, кого я создал ранее, уже рассыпались искорками во тьме. Если бы я мог - ушёл бы вместе с ними, но всё что я умею это создавать образы. Над вещами этого мира у меня нет власти, нет сил сломать решётку и цепи порвать я тоже не сумею. Иногда я думаю о том кто создал меня, и восхищаюсь его могуществом. Ведь я могу творить лишь робкие не долговечные образы, а он целый неповторимый мир. Правда, кто я такой, что бы тягаться с ним? Я всего лишь последний плакальщик.
Плакальщиками называют нас люди, как именует себя мой народ мне не известно, ведь я никогда не встречал себе подобных. Их танец растаял в вечной тьме, даже мне не вернуть их образы обратно, потому что я не чувствую связи в груди. Я не зал их, не знал отца и мать, меня пожалела и спрятала человеческая женщина, когда рыцарский отряд, посланный Князем, убивал моих собратьев одного за другим. Говорят, в тех местах до сих пор ничего не растёт. Впрочем, на земле очень много таких мест. И вовсе не обязательно, что там погибли плакальщики, кровь у всех существ одного цвета и силу она имеет равную.
Я стал взрослым. Это было не сложно, ведь я отличаюсь от людей не сильно, только цвет глаз ярко красный, да волосы седые от рождения. Но кто будет цепляться к такой ерунде, когда поблизости так много тварей гораздо интереснее, чем какой-то красноглазый мальчишка. В тот момент, когда детство свалилось с моих плеч, подобно гнилой коже, я понял, что судьбы не избежать. Птица создана что бы летать, плакальщик для того чтобы возвращать мёртвых.
Я не понимаю, почему люди боятся своих умерших. Придумывают страшные сказки о вампирах и привидениях. И вера в них так сильна, что сказки становятся реальностью. В этом люди подобны нам, но оживить мертвеца своим эгоизмом, прикрытым горем, это не значит создать.
Кричит изнасилованный ключом замок, ворчит потревоженная дверь. Тюремщик входит в мою камеру в сопровождении человека в чёрном.
- Разве уже утро? - спрашиваю я, и становиться всё равно, что мне ответят, я давным-давно смирился со своей участью. Ещё в тот раз, когда впервые создал образ. В тот раз когда моя приёмная мать, узнав о случившимся, прогнала меня из дома.
- До утра ещё далеко. Но тебя хочет видеть Князь.
Молча поднимаюсь, ведь ни кому нет дела до того, что я не хочу видеть Князя. Ещё одно замысловатое па в танце, пусть завтрашней костёр сотрёт все мои ошибки.
Коридоры как вены тянутся и тянуться, я иду, пытаюсь не замечать скользящие мимо меня образы, отпечатки ушедших и ныне живущих, а слёзы предательски катятся по щекам, слишком много погибло людей в этом месте, чтобы я, плакальщик, оставался спокоен.
Князь ждёт меня в маленькой комнатке убранной цветами. Цветы умирают, но не просят о помощи. Мне не приятна эта страсть людей украшать себя и жилище цветами, разве есть что-то прекрасное в чьей бы то ни было смерти? Цветы шепчутся, по моей щеке стекает красная слеза. Все-таки точно назвали нас люди.
Князь совсем стар, он смотрит на меня белёсо-голубыми подёрнутыми плёнкой глазами, я чувствую, что ему осталось не долго жить в этом мире.
- Я уничтожил твой народ, - говорит он мне.
- Я знаю.
- Ты, наверное, хочешь убить меня?
Я пожимаю плечами:
- Нет. Всё заканчивается кроме смерти.
- Ты знаешь, зачем я позвал тебя? Впрочем, нет, откуда, когда тебя схватили, моя дочь была ещё жива. Верни мне её, Плакальщик.
- Зачем, вскоре ты уйдёшь к ней.
- Разве я смогу попасть в тот чудный край, где живёт теперь моя голубка? Верни мне её сейчас!
- Это будет не она, а лишь образ.
- Не важно. Разве ты ещё не понял, Плакальщик? Люди всю жизнь живут образами. Мы не видим настоящей сущности близких нам людей, мы её выдумываем, отсюда и все разочарования и горести. Мы не живём реальным моментом, мы фантазируем о будущее и добавляем краски в прошлое, порою дорисовывая его. По сути, мы все - образы! И мы боимся смерти, стараясь оставить что-то после себя, закрепившись, таким способом, в этом мире, мы рисует сами себя, надеясь стать настоящими. А ты видишь правду? Что ты видишь, Плакальщик?
Я пожимаю плечами, мне нечего ему ответить. Я могу рассказать Князю о танце, но он не поймёт меня, не поймёт так же моей безумный потребности - создавать, прятать от смерти красоту уходящего, зная, что за смертью ничего нет, но что именно она есть повсюду.
- Ты знаешь, что ценою будет твой разум, именно из него я построю мир, который ты будешь считать реальностью? - спрашиваю я.
- Не важно. Мой разум давно прогнил, иногда лёжа без сна в темноте, я вижу всех тех: кого предал, кого убил, кого потерял. Они приходят и стоят возле моей кровати, а я смотрю на них и не чувствую сожаления, только страх. Буду с тобой честен, как только ты выполнишь мой приказ, тебя убьют. Это не будет местью за меня, просто люди боятся смерти, а ты очень близок к ней.
- Меня и так должны казнить на рассвете.
- Что ты чувствуешь?
- Зависть.
- Почему?
- Тебе есть кого возвращать. "Ты веришь, что они вернуться", - думаю я про себя.
Я заглядываю в глаза старика и начинаю петь, слёзы катятся по моим щекам нескончаемой красной рекой, и разум Князя открывается мне, впускает и взрывается множеством танцующих фигур. Такого я ещё не видел. Он был очень великим человеком этот Князь, но он солгал мене, слишком о многом он сожалел. Его глаза становятся пустыми, но счастливыми. Возможно, сейчас он исправляет все свои ошибки, а я, я, наконец, живу, трепетно наслаждаясь чужими радостями. Свои мне не доступны, я как оживший мертвец, пьющий кровь, ворую то, что питает меня - чувства других. Князь вернул мне с торицей всё что забрал и он пояснил мне то, что ни кто до него не смог.
И когда за мною пришли, когда вывели на площадь и привязали к торчащему над хворостом столбу, я улыбался. Солнечные лучи скользили по моему лицу и лицам собравшихся посмотреть на казнь людей, и это было красиво. Люди пришли удостовериться и порадоваться, что сегодня смерть забирает не их. И видя это, я понимал, что они нуждаются во мне, что их сущность вечно требует иллюзий и образов, чтобы спрятаться от страха и боли. И я дал им это, одновременно сотворив собственный мир.
Огонь танцевал, слизывая кровавые слёзы, точно весёлый щенок со щёк хозяина. И плача я уходил всё дальше в мир созданных мною иллюзий, мир в котором я мог управлять вещами.
****
Лошади ступали медленно и плавно, маленький отряд был погружён в дрёму.
- Зирн, почему мы не останавливаемся на ночлег? - ныла маленькая девочка.
- Здесь нельзя задерживаться, это не хорошее место, Айна, тут живут духи, - старый воин коснулся меча, точно этим мог отпугнуть привидения.
- И вовсе не духи, - возразил ему молодой маг.
- Сначала доучись, а потом спорь со старшими или тебя не научили уважать более мудрых?
- Мудрые не верят в суеверия.
- Брат, - попросила девочка, - расскажи.
- Эти суеверия послужили основой магии, но я тоже с интересом послушаю, как же рассказывают эту историю почтенные мужи, у которых ты научился учтивости, - Зирн плюнул на землю.
Молодой человек пропустил колкость мимо ушей, он всматривался во тьму:
- Когда-то здесь был великий город и правил им самый бесстрашный и мудрый Князь.
- Не забудь сказать - жестокий, - вставил Зирн.
- Не придирайся по мелочам.
- Мелочам? - воин усмехнулся, и белый шрам на щеке дёрнулся.
- А мы увидим этот город? - оживилась девочка.
- Нет, может быть лишь развалины храмов и то, скорее всего, их уже поглотило время.
- Почему?
- Потому что все люди в этом городе однажды сошли с ума и уничтожили друг друга. Страшное творилось здесь. Говорят, что в этом месте можно потерять разум, а ещё что время от времени люди видят во тьме танцующих призраков, - Зирн огляделся по сторонам, точно пламенные танцоры могли возникнуть сию минуту.
- Мне страшно, - поёжилась Айна.
Брат улыбнулся ей:
- Не бойся, просто Зирн любит рассказывать страшные сказки. На самом деле мы ничего тут не увидим, и, между прочим, жители не сами сошли с ума, они попали под магию плакальщика. Это был последний плакальщик и нам уже не чего бояться. Никого из проклятого племени не осталось в живых.
- Почему проклятого? - девочка немного успокоилась.
- Они питались человеческим разумом.
- Они делали людей счастливыми, - Зирн смотрел во тьму и прислушивался.
- Счастливыми, - маг удивлённо приподнял бровь, - что ты хочешь этим сказать?
- Человек нуждается в иллюзиях и совсем не жалеет о потере рассудка.
- Ты тоже?
- Да, и знаешь, мне жаль, что плакальщиков больше не существует. Может, хотя бы они дали мне ответ - для чего мы живём?
- Думаешь, они знали об этом?
Зирн пожал плечами и прислушался, ему показалось, что где-то вдали прозвучал звон колокольчика и задумчиво произнёс:
- Говорят, в том месте, где стоял город теперь ничего не растёт...
*****
Ветер раздул огонь, и искры полетели во все стороны, цепляясь за дома и одежду людей, безразлично смотрящий в никуда. Огонь хотел жить, я завидовал ему, корчась от боли. "Зачем это всё?" - задал я себе последний вопрос, глядя, как танцуют созданные мною образы, они были так реальны, что за ними не было видно живых. В этот момент я уровнял себя с тем, кто сотворил этот мир. Но я не успел ответить на заданный самому себе вопрос...