Аннотация: А почему нет? Сегодня секс напрочь вытеснил любовь. Часть не может быть больше целого. Пора восстановить гармонию.
ЛЮБОВЬ
1. Первый раз, сознательно, я открыл глаза ночью.
Большая комната. Я знаю, что это - реанимация. Против меня на стене висят часы: 20 мин. третьего. Какие-то приборы светятся. Разноцветные, меняющиеся цифры. У меня на лице кислородная маска. Трубка в носу. И болит всё тело. Я не могу определить конкретную болевую точку. Боль не сильная, но постоянная. Всё тело опутано какими-то трубками, проводками. Лежу, восстанавливаю в памяти предоперационное состояние. Что за операция? Вспомнил. И выплывает из недр сознания простая мысль. Без надрыва, без истерии: стоит ли перенесенная и предстоящая боль, борьба с отдачей всех сил ожидаемого результата? Зачем мне всё это? Мне 70 лет. Я, согласившись на операцию, принял решение, резко меняющее мою жизнь. По статистике нашей семьи, достаточно скудной, мужчины естественной смертью умирали в 74 года. Ещё четыре года. А что такое смерть? Если учесть, что не верю я в загробную жизнь, то это ничто. Меня не будет, и некому и не с чем будет сравнивать. Не о чём жалеть. И некому жалеть. Я что, на четыре года не долюбил, не долетал, не дописал? Пенсии недополучил? Я люблю жизнь. Я люблю красивых женщин и общение с друзьями. Люблю путешествовать. Я люблю музыку и живопись и получаю от них наслаждение. Я люблю книги. Читать, рыться в них, покупать. А последнее время начал и писать. У меня компьютер с Интернетом и связь с десятком друзей. Взрослый сын, взрослый внук. Но я люблю ЖИЗНЬ! Я не хочу суррогат!
И тут я вспомнил то, что беспокоило меня ещё подсознательно, до начала анализа.. То, чего мне так не хватало: где Алла? Мне не нужны помощь, уход. Я просто ещё не думал об этом. Наверное, после операции мне нужны системы жизнеобеспечения: кислород, капельница, обезболивающее. Но главное - одухотворяющее. Мне нужна моя жена Алла. Тогда появлялся смысл жизни. Которая не суррогат. Смысл борьбы: не долюбил, не долетал, не дописал.
Эта мысль, это чувство вывели меня из состояния духовной невесомости, безразличия. Сейчас ночь. В реанимацию никого не пускают. Но Алла где-то тут, рядом. И умиротворённый, успокоенный я отключаюсь. Эти отключки и бдения, согласно часам, были короткими, хотя те часы, что были передо мной, на стене, жили отличной от моей жизнью. Иногда они шли назад, иногда куда-то спешили, стекали со стены. Часы Дали?
Когда я выкарабкался из этого сюрреалистического кошмара, я спросил, какое сегодня число. Оказывается, после операции, продолжавшейся шесть часов, прошло ещё 30. А возле меня сидела моя Алла. Я улыбнулся, вернее, сгримасничал, пытаясь обозначить улыбку, и захотел пить. Захотел! Мы опять были вместе. Это - была любовь.
2. Мы всегда были вместе. Особенно последние восемь лет в Израиле. И семь из них, до моей болезни, мы были просто счастливы. Нам нравится Израиль, и мы объездили его весь. От Цфата до Эйлата. Мы наслаждались экзотикой пальм и буйно цветущих бугенвилий, запахом цитрусовых и золотом их плодов в яркой зелени зимних листьев, Мёртвым морем, пустыней Негев, Эйлатом. И отдельно Иерусалимом и Цфатом. Хадеру, в которой жили, и её окрестности мы исходили пешком. За семь лет мы не пропустили ни одного стоящего гастролирующего артиста. Ту же Камбурову. Портнянскую. Хор Турецкого и "Риголетто" с итальянцами в ведущих ролях в Тель-Авивской опере. "Спартака" Хачатуряна в исполнении артистов Большого театра в Кесарии, на сцене древнего театра, помнившей, конечно же, бои гладиаторов. Которые: "Идущие на смерть, приветствуют тебя!" - Это впечатляло. А театр Гешер?
И были друзья по всему Израилю. Мы мотались к ним и принимали их у себя. И были Египет, Нью-Йорк, Канада, Италия. И сумасшедшие впечатления, о которых раньше мы не могли даже мечтать. И работа. Вдвоём мы ухаживали за ребёнком от четырёх месяцев до школы. Он и сейчас считает нас дедушкой и бабушкой. Это была виртуозная игра в четыре руки. По 11 часов в день. Пять дней в неделю. Мы вновь работали вместе. Общие задачи, цели, увлечения. Это была наша жизнь. И это была любовь.
3. В наш первый вечер мы танцевали, как Боги. Стремительно, на большой скорости пронизывали плотную толпу танцующих, вращаясь по часовой и против, делали пробежки, крутили с другими парами восьмёрки и наши тела вслушивались друг в друга и говорили неумолкая. Вообще, в дни моей юности, хорошо танцующая девушка, да и парень, были большой редкостью, а у нас в школе вальс ставил широко известный в Донецке учитель танцев, так что угодить мне было трудно. А тут мы танцевали всё, и у меня было впечатление, что не всегда угождал я. Но не навязчиво это проявлялось. В микроскопических сбоях. А затем снова вёл я. Мы выдумывали новые па в танго, но были тогда и нейтральные танцы, в течение которых мы успели познакомиться и поболтать, в общем-то, ни о чём, но очень для нас важном. Ведь главным было не то, о чём мы говорили, а то, как мы друг на друга смотрели.
Она жила в общежитии, и мы договорились о встрече. Это ещё была не любовь. Но мы были друг другу не безразличны.
4. А дальше встречи, как с горы покатились. Естественно, я вёл себя, как и положено павлину в брачных танцах. В рассказах своих я всегда был умный и смелый, богатый и щедрый и готовый на самопожертвование. И я не врал! Я только информацию посылал выборочно. Но главное, что она слушала и по реакции, по вопросам я знал, что ей интересно, и она меня понимает и сопереживает. Я устраивал вечер оперетты и в течение часа-двух рассказывал содержание и пел арии из оперетт Кальмана и Дунаевского. В другой вечер был оперный репертуар. Романсы. Слух у меня был хороший, а голоса не было. Но если любишь. И мне было интересно то, что рассказывала она, - случалось, я вспоминал, что и "мой фонтан должен отдохнуть".
Помню, заработал я где-то немного денег, а в Донецк на гастроли приехал Московский театр оперетты. Они привезли пять спектаклей, и я купил билеты на все пять. Наоперетились мы надолго, и в памяти осталось надолго. А Алла пригласила меня на вечер поэзии. Читал Гарсиа Лорку. Незабываемый вечер и полюбившийся Лорка.
И ещё легенда тех лет. С очередного студенческого вечера шли мы в общежитие, и взыграло во мне ретивое - "может что-то норвежское, может что-то испанское вдохновилось порывно", схватил я Аллу на руки и понёс. Очень нам было весело, но когда решил я вернуть её в исходное положение, оказалось, что одна из туфель исчезла. Не хрустальная, но тем не менее. Искали долго, потому что нёс я зигзагами. Но нашли.
Крепли тоненькие росточки любви, нам всё труднее становилось жить друг без друга.
5. Взявшись за руки, мы бредём по морю. Яко по суху. Вода тёплая. Была по щиколотку, а теперь доходит до пояса. Азовское море. Ляпино. Чтобы вода была по грудь нужно брести минут 20-30. Но у нас другая цель. Во-первых, мы любим друг друга и нам просто хорошо вдвоём, куда бы мы ни шли. А во-вторых, время - за полночь, темно, и если присесть так, чтобы вода была по шею, а затем резко встать, подняв руки вверх, по всему телу струятся потоки зелёно-голубого огня. Август, Азовское море "цветёт". В воде находятся мириады микроорганизмов, которые светятся.
Но всё-таки главное - мы любим друг друга. Два работника пионерлагеря. Алла - старшая пионервожатая, я - воспитатель одного из отрядов. Ночи - наши. А днём нам некогда. Мы практически и не видим друг друга. Всё время с детьми. Алла крутит весь коллектив, все загружены, и присутствует в лагере какой-то здоровый дух соревнования. Отряды поют, танцуют, бегают, прыгают. Смотры, конкурсы, соревнования, походы. И не дай Бог жюри ошибиться - обида до следующего конкурса. Обижаются не только дети. Обижаются вожатые и воспитатели. До слёз. Мы с напарником, студентом музучилища Сашей, вкалываем, не покладая рук. Нам так интересней жить. К Саше приехала любимая девушка, и ночи он проводит с ней. А я с Аллой. Спать нам некогда. Любовь и сон - вещи не совместные.
Кроме работы в отряде, я ещё тренировал лагерную футбольную команду. Она состояла из ребят старшего отряда в возрасте 14-15 лет. Однажды играли мы с соседним лагерем, и я сказал, что ребята там хулиганистые и играть нужно жёстко. Защитник с ехидцей спросил: Борис Дмитриевич, а когда мы с вашим отрядом играли, вы говорили другое!? Я улыбнулся и сказал: Ребята, нет правды на земле! И вдруг симпатичный парень - Миша - ответил: Борис Дмитриевич, но правды нет и выше! Мы улыбнулись друг другу. Появилась симпатия. Слабость у меня, люблю я читающих ребят.
И вот эта футбольная команда пошла в разнос. Сначала Костя с Колей, "нечаянно", побрызгали из шланга своих девочек, стоявших в наглаженных формах перед утренней линейкой. Затем кто-то разрисовал уснувшую мёртвым сном под утро воспитательницу. На щеках - розы, на плече - лилия. Когда в семь утра, по горну она вошла в палату к детям - помогать проснуться - начался гомерический хохот. Почему-то на подъёме её отряда присутствовали представители старших отрядов. Краска была акварельная и отмылась мгновенно, но с вожатой была истерика.
А потом они отлупили моего пионера Лёшу, и Алла попросила поговорить с ребятами.
В пять вечера, после полдника я собрал их на тренировку и, пока они переодевались, обратился к ним с речью: Вы нормальные ребята, с блестящими глазами и даже с просвечивающимся в них умом. Но, шланг - это какое-то мелкое хулиганство, краски - это очень жестоко. Так можно отомстить мужчине, но не женщине. А за что вы отлупили моего Лёшу? - А он подглядывал, когда девчонки переодевались! - Ну, это по делу. Но, ребята, это всё на уровне хулиганских поступков. А вы ж умные. Если что-то делать, то так, чтобы войти в историю. Не как дебилы.
А сейчас: два круга разминки и защита в нападении.
Через день, перед подъёмом, директор созвал всех на совещание и трагическим голосом сообщил, что у нас пропали шары. Возле центрального входа в лагерь стояло два алебастровых или гипсовых шара. Типа "Девушка с веслом" или "Пионер с горном". Диаметр шаров - около метра. Вес - ну, очень тяжёлые. Об их предназначении и как они появились, не знал никто. И пропали они бесследно. Директор лично обнаружил пропажу и обыскал окрестности. Никаких следов. Один из вожатых спросил: а они в опись входили? - Директор не знал. - Так пусть сторож отвечает! - Директор тяжело вздохнул. Сыграл горн, и все разошлись по отрядам.
День покатился своим чередом, но стоял над лагерем какой-то морок. В столовой было тише, уборка шла дольше. Только жизнь есть жизнь. К десяти отряды направились на море, к Морским Воротам. Они были двустворчатые, из двух жердей. Назначение - защита лагеря от вторжения свободно обитающего на подножных харчах мелкого рогатого скота. Когда у ворот собрался почти весь лагерь, кто-то увидел шары. Они скромно стояли у Морских ворот, выполняя ту же идиотскую функцию. Я подошёл к первому отряду и тихо сказал: Ну, молодцы! - Две секунды они пытались сделать непонимающие лица и вдруг заулыбались, как по команде. Довольные. - И чувствуется рука мастера! - добавил я. Миша стал розовым и пытался скромно опустить глаза. Ночью они перекатили шары и долго, тщательно заметали следы. Думаю, шары и сейчас стоят у Морских ворот. Вот уже 50 лет.
Так он и шёл - наш медовый месяц. Точнее, 21 день.
Вольтер говорил, что медовый месяц - это первый месяц после свадьбы. У Бабеля: "Новобрачные прожили три месяца в тучной Бесарабии, среди винограда, обильной пищи и любовного пота". А мы работали и любили. И продолжаем любить и работать вот уже более сорока лет. В воспоминаниях они все медовые. Это любовь.
6. Вот он разбегается и ныряет в набегающую волну. Секунд через 10 его улыбающаяся мордашка и оранжевые плавки выскакивают за береговым хаосом волн. Я лежу, читаю и Алла чем-то занята, но на деле каждый раз мы следим за ним, и, когда он ныряет, сердце ухает вниз.
Чёрное море, Ольгинка. Мы на отдыхе. Сегодня странная погода. При ясном небе и полном безветрии на берег накатывают огромные волны. Утро. Все высыпали на пляж, но никто не купается - страшно. А сын начинает канючить. 2-го сентября ему исполнится семь лет и он идёт в первый класс. Плавает он, как рыба. Ну, не в такую погоду! Но мы воспитываем мужчину. Я поднимаюсь и объясняю, что нужно бежать за откатывающейся волной и нырять вниз, в основание следующей. Но, главное, - как выйти из моря? Здесь объяснить труднее. Короче, мы разбегаемся и ныряем в надлежащую волну. А выныриваем в совершенно другом мире. Волны большие и ласковые, бережно поднимают и опускают нас. Только не нужно бояться. Мы проплываем метров пятьдесят в направлении Турции, возвращаемся назад и хотим выйти. Цепляемся за одну из волн и вместе с ней катимся к берегу. Вот под ногами дно с шевелящейся галькой. Я успеваю схватить сына за руку и мы, преодолевая откат, выбредаем на берег. Сын в восторге.
Температура воды градусов 18, так что Алла тут же хватает Димку, закутывает в полотенце и растирает. Я делаю физические упражнения. Но ровно через 5 минут сын начинает канючить, я вскакиваю, и мы мчимся к морю и ныряем в волну, плаваем, выскакиваем, пробегаем по берегу, согреваемся и - опять в воду. Мне уже надоело, а ему - нет. Он разбегается, ныряет, а я остаюсь на берегу - всё внутри обрывается - и через несколько секунд Димка хохочет среди волн. Вскоре на пляже все, умеющие плавать, занимались этим видом спорта, а мы с трудом укладывали сына отдохнуть и согреться, съесть фрукты, просто посидеть с нами. Мы воспитывали мужчину и ростки были видны невооружённым глазом.
А семь лет тому назад, когда на пороге роддома в обмен на букет цветов мне вручили маленький свёрточек, из которого выглядывало сердитое, спящее, красное личико, я даже несколько испугался. Никаких родственных чувств, никакой любви. Только руки стали негнущимися, как стрела экскаватора.
Первые два месяца, пока у жены был отпуск, я не чувствовал больших сдвигов. Но вот Алла пошла работать, и я включился на полную катушку. Покормить, напоить, искупать и пелёнки, пелёнки, пелёнки. За сутки штук 30, немедленно простирать - стиральной машины у нас не было - высушить и прогладить с двух сторон. Любовь началась где-то с тысячной пелёнки. Я делал всё по Споку. Сына не пеленали, он принимал воздушные ванны, лежал на груди и начал поднимать голову. Через два месяца я по кряхтению узнавал, что он чего-то хочет или это уже случилось, ловил и был счастлив появлявшейся улыбке, и роднее сына и любимее не было ни у кого в мире. Наверное, Алла прошла все эти стадии на девять месяцев раньше.
Нет, жизнь не была сплошным праздником. Алла за мизерную зарплату - учитель физики, молодой специалист - работала в дневной и вечерней школе. Я учился и вторую стипендию зарабатывал в студенческом конструкторском бюро. Жили и любили. Уже втроём.
7. Через два года преподавания физики Алла точно знала, что методику преподавания ей в институте не дали. И приняла единственно правильное решение. Был у нас в городе талантливый преподаватель физики Илья Яковлевич Борц. Методист от Бога. Алла студенткой была у него на практике. С его разрешения она стала посещать Уроки Великого Борца. И неуклонно внедрять его методику на своих уроках. И пошло. По прошествии 2-3 лет Аллу пригласили готовить учеников к областной олимпиаде. Это доверялось лучшим физикам города. Четверо мужчин и одна женщина. Обедали они в перерыв в ресторане, и с моей подачи Алла поставила корифеям бутылку коньяка - входыны, как говорили на Украине. А потом её пригласили принимать экзамены в мединститут - самый блатовый, приём туда шёл по спискам. А потом.
Однажды готовила Алла для поступления в мединститут способную девочку Лену Нихамкину. Умничка, медалистка, знала физику великолепно, а после того, как Алла отшлифовала грани её физического таланта, ей просто не было равных. Но в списке блатовых она не числилась, поэтому преподаватели не могли поставить ей оценку отлично: как медалистка она автоматически становилась студенткой, а фамилия согрешившего преподавателя вычёркивалась из списков принимающих. Ответила Лена на билет, ответила на десяток вопросов и на надцатом разрыдалась. Пригласили учителя зав кафедрой физики и сказали, что если таких мы будем отсеивать, то некому в будущем будет лечить нас и наших детей. Поставили Лене отлично. И тут мы узнали, что такое благодарность, не ведающая границ. Ленина мама была счастлива, и весь город узнал, что её дочь поступила, благодаря талантливому педагогу Алле Вячеславовне. От желающих заниматься (тогда называлось это репетиторством) не было отбоя.
А потом Аллу пригласили методистом в райОНО. Затем назначили завучем, а впоследствии и директором школы N1. Возвращаясь к любви. Все перипетии карьеры мы проходили вместе. Методику преподавания Борца, опыт Липецких школ, гремящего Шаталова. В трёх школах я оформил кабинеты физики. Мы опробовали несколько вариантов устройств для опроса учащихся. Я знал всех учащихся моей жены и, естественно, всех преподавателей. Я жил её жизнью. И одновременно рассказывал все научные мои задумки, мы дружили с моими сослуживцами семьями, она знала о моих склоках с директором и поддерживала все мои начинания. От шахмат до учёбы в заочной аспирантуре. Нам никогда не было скучно вдвоём. И практически все отпуска мы отдыхали вместе.
И было у меня несколько маленьких тайн, которые я выполнял неуклонно.
Я не покупал жене цветы на праздники. Любой мой букет бледнел перед букетом, купленным классом. Но в будние дни: первые подснежники, фиалки, ландыши. Хризантемы или розы. Не каждый день - научный сотрудник слабо обеспечивался финансово. Но достаточно часто, чтобы жена помнила.
Если Алла в магазине спрашивала моего совета по поводу покупки чего-то женского - я озвучивал своё мнение. Но если вещь демонстрировалась дома, уже купленная, я всегда давал только высшую оценку.
Все получаемые мною деньги я приносил домой, но небольшой загашник у меня был. При тогдашнем всеобщем дефиците покупала всё жена. А в воскресенье она давала мне деньги и писала список: что купить на базаре и почём. Я скрупулёзно выполнял задание, не обращая внимания на цену и добавляя разницу из загашника. Может, она догадывалась, но это были уже её маленькие тайны.
Это не враньё, это врушки, без которых невозможна жизнь. Помните? Там где у влюблённого есть выпуклости, у влюблённой должны быть впуклости. И наоборот. Любовь в семье - это высокое искусство компромисса.
8. Если вы думаете, что любовь бывает без секса, то вы ошибаетесь. И мы не были исключением. А как же! А дети откуда берутся? Правда, будучи человеком, имевшим отношение к науке, я должен отметить, что между сексом и рождением ребёнка непосредственную связь я установить как-то не смог. Только впоследствии, по внешней атрибутике: нос, глаза, улыбка - я мог сделать логический вывод. Тем более факт был подтверждён свидетельством о рождении, т.е. документально. А конкретно больше приходится доверять авторитету биологов.
И ещё: не люблю я описания секса. Камасутра ещё миллион лет до нашей эры сказала по этому поводу своё веское слово, а дальше идёт сплошная компиляция. Но ведь есть ещё масса эротических мелочей, без которых нет любви, и которую не охватила камасутра. Я не обобщаю. Всё, о чём я пишу, - это личный опыт, результат личных чувств и переживаний. Вы можете верить мне или не верить, но не "оспоривать".
Взгляд. Взгляд влюблённого или любящего отличается колдовской информативностью. Говорить после такого взгляда не о чём. И они молчат. Но как молчат! Нет более красноречивого молчания, чем взгляд влюблённого. Даже самые косноязычные становятся златоустами. Я не был косноязычен, но те слова, фразы, модуляции голоса, которыми я передавал свои чувства молча, я просто стеснялся озвучить. Не стыдился, а именно стеснялся. Да и не представляли они связного текста. Свободная фантазия на тему. Это скорее музыка. Очень выразительная, во всяком случае, для исполнителя. И совершенно не предназначеная для посторонних.
Касания. Любящие очень изобретательны и ухитряются коснуться друг друга в любом месте, любым местом. И огромной силы биополе проходит в момент касания через поверхность касания и передаёт массу информации. О любви. Или о погасшей любви. А могут передать сигнал тревоги. Сигнала о погасшей любви я не получал. Но холод, отсутствие адекватной реакции - случалось. Живые мы всё-таки люди. Я не признаю состояние обиды. Через минимальный срок после расшифровки сигнала "обида" я иду на выяснение причин. И, если я виноват, я прошу прощения, объясняю причину, стараюсь её убрать или доказать, что я прав. Последнее удавалось мне крайне редко.
Запах. Легче всего мне это объяснить на примере запаха мамы. Когда ребёнка приносят маме, сначала он слышит упоительный запах, после которого с железной закономерностью он чувствует теплоту её тела и слышит такой родной и успокаивающий ритм биения маминого сердца, и затем предлагается офиговительной вкусноты еда в прекрасной упаковке. Так и запах любимой. В нём букет, возможно, сродни материнскому. Спросите у Фрейда. А практически - это фрагмент счастья. Фрагмент любви. Запах Любимого Тела.
Разговор. Несколько раз в жизни при разговоре мужчины и женщины я удивлялся, как можно слушать столь беспардонную явную ложь. Глупые женщины! Но потом я понял: они не глупые, они знают, что это ложь, но они хотят эту ложь. Хоть немножко, хоть чуть-чуть побыть принцессой, которая встретила своего принца. И это не от безысходности. Думаете, пава, глядя на свадебный хвост своего павлина, не знает, чего он стоит? Но выбирать особо не из чего, а природа ей приказывает любить самого сильного, красивого, самого павлинистого. И она его любит. Хвоста у нас нет, а язык есть. И мы говорим, говорим, говорим. Иногда даже сами верим тому, что говорим.
Я не претендую на всеобъемлемость, акадамическое знание предмета. Но тот период времени, когда вам не безразличны секс, образ любимой, телесный контакт - касания, запах, что и как она говорит - это период любви. Если исчезла хоть одна составляющая - это сигнал тревоги. Немедленно обращайтесь за советом к меняле. У каждого он свой. Мой отвечает кратко: "О любви в словах не говорят"...
Мне 70 лет. Более сорока я живу со своей женой и не потерял ни одной составляющей. Во всяком случае, я так говорю и даже верю тому, что говорю.