I Терри Уильямс, сорокашестилетний полковник в отставке, ползком двигался по выложенному каменными плитами коридору. Отталкиваясь руками и помогая себе левой ногой, он время от времени оглядывался назад. Никого. Только его правая нога беспомощно волочится по полу. Изо всех сил он старался не думать о том, что случилось с Дмитрием. Мадам Шарнье... Где интересно Наташа? А эта девочка - Джози, как там она назвала эту штуку? Аккунт - она назвала его Аккунт. Да, именно так.
II В два часа дня солнце над Каиром уже превратило город в громадную микроволновую печь. Пыльные улицы, дома и пальмы казалось вот-вот покроются румяной корочкой, дабы затем окончательно расплавиться. Дрожавшее в воздухе марево усиливало эту уверенность. В музее было по-другому. Прохлада и полумрак резко контрастировали с ослепляющим пеклом улицы. Группа туристов в сопровождении гида шла по огромному помещению, глазея во все стороны, время от времени щёлкая фотоаппаратами. Приятно знать, что в сорокашестиградусную жару ты здесь, в прохладном помещении, да ещё и в окружении египетских древностей. "А у нас фиеста", - заскочила в голову фраза. Дмитрий усмехнулся и покачал головой. Даже в тысячах километров от России трудно забыть о рекламе из ящика. Ещё один признак того, что Родина всегда с тобой. Он покосился на Наташу, идущую рядом и, сосредоточенно сморщив носик, разглядывающую экспонаты. Дмитрий смотрел на серьёзное лицо в обрамлении светлых волос, и его охватило непреодолимое желание оказаться с ней наедине. Не слышать мягкого, поставленного голоса гида, не идти в окружении людей в шортах и белых панамах. И не делать вид, что ты уж так интересуешься этими остатками древности. Просто быть рядом с этой девушкой Наташа, поймав его взгляд, улыбнулась, глядя на Дмитрия голубыми глазами. Эта улыбка всё и решила. Он улыбнулся в ответ и, заговорщицки глядя на неё, тихо произнёс: - Давай убежим от всех. - Куда? - негромко спросила она. - Зачем нам гид с группой, лучше побродим тут сами. Вдвоём. Так будет интересней. Согласна? Она ещё раз посмотрела на него. Высокий, темноволосый, с задорной мальчишеской улыбкой. Снова улыбнулась, в уголках глаз собрались морщинки, и сказала: - Почему бы и нет? Он взял её за руку, и оба понемногу начали замедлять шаг, стараясь не привлекать внимания. Группа уже входила в следующий зал, когда они выскользнули в противоположную дверь. Музей казался бесконечным. Голос гида был уже еле слышен, а они шли и шли по залам. Пару раз наткнулись на группы с английскими и, кажется немецкими переводчиками. В обоих случаях на них особого внимания не обратили. Дмитрий оказался прав, вдвоём действительно лучше. Они шли рука об руку и казалось собранные в этом месте богатства древней цивилизации принадлежат им и только им. - Почувствуй себя фараоном, - пробормотал Дмитрий, ощущая тепло Наташиного тела. - Тогда я - Клеопатра. - Моя царица, - новоиспечённый фараон склонился в причудливом поклоне. Они миновали зал, украшенный фресками с затейливыми письменами и оказались в длинном узком коридоре без окон, с каменными стенами, покрытыми вязью символов и рисунков. И удивительно - освещался он настоящими факелами, установленными в железные подставки на стенах. - И впрямь как во дворце. - Сейчас нас встретит раб в набедренной повязке. - Или рабыня. Тоже в повязке. - Ну это чересчур. - Да почему... Пройдя до конца коридора, они оказались перед дверью из плотного дерева. На ней один символ, что-то вроде ухмыляющегося рта. - Зайдём? - почему-то шёпотом спросила Наташа. Не говоря ни слова, Дмитрий шагнул вперёд. Вопрос был риторическим. Оба вдруг поняли, что не войти туда они не могут. Непреодолимая потребность возникла сама по себе, и они, не могли, да и не хотели ей противиться. Дверь распахнулась. Легко, без усилий, словно приглашая войти как можно скорее. И мягко закрылась, когда они зашли. Они оказались в длинной, ярко освещённой комнате. Голубоватый свет лился прямо с потолка, делая предметы кристально-чёткими, словно вырезанными из камня. И человек посреди комнаты, в этом освещении казался ненастоящим, призраком, и совсем не был похож на раба в набедренной повязке. На рабыню впрочем, тоже. Стоявший перед ними, конечно европеец. И судя по всему, питающий слабость к военной форме, насколько это возможно в условиях местного климата. Высокий, крепкого телосложения, с небольшим брюшком, загорелое лицо, пронзительные голубые глаза. Ёжик волос тронутый сединой. Одет в шорты цвета хаки и белую футболку с красным быком на груди. На голове кепка с надписью "USA MUST SAVE THE WORLD". Увидев вошедших, он застыл как изваяние. Кроме них троих в комнате никого больше не было - Здравствуйте, - сказал Дмитрий как можно дружелюбней.- Мы тут мимо проходили... Незнакомец вздрогнул, продолжая сверлить их взглядом. - Кажется, он не понимает тебя, - прошептала Наташа. - Иностранец? - Сейчас проверим. Hello! How are you? - Hi! - в голосе незнакомца слышалось явное облегчение. Дмитрий почти не знал английский, потому в ходе разговора прислушивался лишь к интонациям говоривших. Мужчина этот производил впечатление человека уверенного и сильного, но Дмитрий уловил раздражение и испуг в его голосе. Кажется американец рад тому, что теперь не один в этой комнате. - Что он говорит? - спросил Дмитрий, воспользовавшись паузой в разговоре. Не говоря ни слова, Наташа повернулась к двери. На лице выражение испуганного недоумения. Не говоря ни слова, девушка ухватилась за стеклянную ручку, и попыталась открыть. Дёрнула раз, другой, и повернулась к спутнику. - Дима, попробуй ты. Дмитрий посмотрел на дверь. Изнутри точно такая, как снаружи, с тем же непонятным символом посредине. Он взялся за ручку и потянул к себе. С таким же успехом можно пробовать сдвинуть с места поезд. Он дёрнул ещё, вложив в движение всю силу. Дверь не поддалась ни на миллиметр. Мужчина негромко хмыкнул. Стеклянная ручка удобно лежала в ладони. Дмитрий вспомнил, как легко подалась эта дверь, когда они с зашли сюда. Он обернулся и посмотрел на мужчину в шортах хаки, потом на Наташу. - Что происходит? Нас заперли? - голос звучал спокойно, хотя стоило это некоторых усилий. Человек в кепке взглянул на Наташу, и та начала рассказывать. Их новый знакомый, Терри Уильямс, находился здесь уже около получаса. Как и они, отделился от группы, чтобы побродить в одиночестве. Потом обнаружил, что не может найти дорогу обратно. Попал в коридор с факелами и пошёл по нему, надеясь найти выход из музея. Увидел дверь, зашёл в комнату и обнаружил, что обратно выйти не может. Дверь словно заклинило снаружи. Минут двадцать пытался её открыть, звал на помощь, и не преуспел. Батарея на сотовом телефоне разрядилась сама по себе, а стрелки наручных часов сошли с ума. Теперь часовая двигалась со скоростью секундной, секундная просто остановилась, а минутная шла в обратную сторону. В комнате ничего не происходило, а минут через пятнадцать дверь открылась, и появились они, Дмитрий с Наташей, чему он, конечно рад. Только хотелось бы продолжить знакомство вне пределов этой странной негостеприимной комнаты. - Я его понимаю, - пробормотал Дмитрий, доставая телефон. Глянул на экран и подбросил аппарат на ладони. С таким же успехом можно звонить с помощью фотоаппарата. - Как твои часы? Наташа протянула левую руку. Дмитрий поморщился. Вид минутной стрелки, идущей в обратную сторону, вызывал головокружение. - Что будем делать? - спросила Наташа, обращаясь скорее к самой себе. Дмитрий взглянул на Уильямса. Тот смотрел на них. Несколько мгновений стояла гробовая тишина. Слышно лишь тиканье наручных часов и биение сердец. Дмитрий ещё раз посмотрел на дверь. Символ на ней ещё больше напоминал издевательскую ухмылку. И от этого становилось ещё хуже. - Мы ведь открыли её без усилий, не так ли? - Как и он, - Наташа кивнула в сторону нового знакомого. Тот, глядя на них, достал из кармана нож, и что-то произнёс тихим голосом. Большой складной нож с широким зазубренным лезвием. - Что он сказал? - спросил Дмитрий, заслоняя Наташу. - Говорит, пытался открыть ножом. - И что? - Ничего. - Скажи, пусть даст его мне. Уильямс, взяв нож за лезвие, протянул его Дмитрию. Универсальный складной нож с множеством лезвий и вмонтированным в рукоятку маленьким компасом. Стрелка внутри крутилась с бешеной скоростью. Подойдя к двери, Дмитрий попытался засунуть лезвие между ней и стеною. Безрезультатно. Дверь и стена буквально слиплись друг с другом, лезвие не вошло ни на миллиметр. А он, вдруг явственно почувствовал запах. Его собственный запах. Запах страха. Замкнутое пространство, идущий ниоткуда голубоватый свет. А дверь, единственный выход отсюда, словно замурована. За ней остался мир - синее небо, пальмы, улочки Каира и ласковое Средиземное море. А где-то там, далеко-далеко, страна, занимавшая когда-то шестую часть земной поверхности, огромная площадь, протянувшаяся до берегов Тихого океана. Которая, на самом деле, так много значила для него. И тут паника, окончательно овладела им. Он вспомнил, как однажды застрял в лифте и просидел в нём целый час, пока вахтёр не освободила его. Для него тот час тянулся несколько десятилетий. Теперь, в этой комнате, он вспомнил себя прежнего, сидящего у грязной стены лифта. Да, то же самое. Дмитрий взмахнул ножом и ударил в дверь. Раз, другой, вкладывая в удары всю силу и злость, накопившуюся за двадцать шесть лет его жизни. Бил и бил, пока не устала рука, и стало ясно, что всё это пустая трата энергии. А дверь? Она стояла на том же месте, яростные удары ножа не оставили ни малейших следов. "Это не дерево, - подумал он, - совсем не дерево". И ещё, увидел он, незатуманненной страхом частью рассудка, что рука его, вольно или невольно, ударяла мимо нарисованного на двери ухмыляющегося рта. Что бы ни значил этот символ, лезвие не коснулось его. Дмитрий разжал руку, и нож со звоном упал на пол. Тёплая ладонь легла на плечо. Он накрыл её рукой. В глазах Наташи он видел сочувствие и испуг, и это помогло окончательно прийти в себя. Он подобрал нож и вернул Уильямсу. Тот молча спрятал его в карман, понимающе кивнув Дмитрию. Не говоря ни слова, все трое уселись у стены. Наташа опустила голову на плечо Дмитрия, а тот обнял её за плечи. Они сидели в пустой, словно вырезанной из камня комнате, в освещении мертвящего, неестественного света. Лишь голые стены вокруг и деревянная дверь с мерзким символом посредине. Дмитрий почувствовал, как отчаяние снова подкрадывается к нему. Он не хотел этого, совсем не хотел. Единственное что могло помочь - спрятаться в забытьи. Что он и сделал. Он дремал и видел, как они, взявшись за руки, идут по дорожке между деревьями. Это лес, и тропинка скоро приведёт туда, где на зелёной поляне растут цветы, и светит ласковое солнце. И есть там шалаш из еловых веток пахнущий хвоей, и придёт на поляну ручной олень, и они будут кормить его и гладить ветвистые рога. Так будет... Потом на тропинку вышел Уильямс и, помахав им рукой, сказал: "А у нас фиеста". А земля под ними стала рассыпаться, и они побежали, чтобы не упасть в чёрную пропасть, бежали и... он очнулся. Над ним склонялся Уильямс, настойчиво тряся за плечо. Глаза американца казались бесцветными в голубом освещении комнаты и от их выражения, мгновенно улетучились остатки сна. Наташа спала, прислонившись к плечу Дмитрия, но, когда тот попытался осторожно привстать, открыла глаза. - Что случилось? - девушка сощурилась, и Дмитрий подумал, что, пожалуй свет в комнате стал намного ярче. Уильямс молча указал на дверь, и то, что увидели оба, показалось галлюцинацией, шуткой испуганного мозга. Символ на двери стал больше, казалось он попросту хочет проглотить стоявших перед ним людей. Проглотить и переварить в том, что являлось теперь внутри самой двери. Деревянная поверхность по краям была такой, как и раньше, но посредине... Дверь постепенно теряла цвет, становясь прозрачной. Словно появилось круглое окошко, и теперь медленно расширялось и росло, это окошко, в него уже можно и заглянуть... Гладкая, словно стеклянная поверхность. ... и отпрянуть в испуге. Наверно это - другой мир. По крайней мере, им хотелось в это верить, но приглядевшись внимательней, оба поняли, что ошибаются. Это Каир. Но не сейчас и не здесь. И в этом можно быть уверенным. За прозрачным стеклом - пыльные улочки, пальмы. Дома, нет не дома, это хижины. А в чёрном ночном небе, светились уже ставшие знакомыми созвездия южного полушария. Чуть-чуть изменённые это они. Багрово-красный диск Луны в западной части небосвода. А ещё, изображение двигается. Хижины медленно проплывают по обеим сторонам улицы и по мере того, как проясняется картина в окошке на двери, становится видно, что смотришь на всё это немного сверху. "Будто кино показывают" - одновременно подумали Дмитрий и Уильямс. Да, будто кино. Древний-древний Каир в тревожном свете багровой Луны, а они, в этой комнате, смотрят в объектив невидимой камеры. Но ведь это не кино, и люди те - не актёры. Киносценарий даёт вымышленную реальность, а то, что там - за невесть как взявшимся окошком - на самом деле Трое людей стояли в ярко голубом свете пустой комнаты и смотрели на дверь. Впрочем, дверь ли? Дмитрий почувствовал, как ладошки Натальи сжали его пальцы: - Это что? Дима, что это? Фокус? Это фокус? "Фокус-покус", - подумал Дмитрий и тут же забыл об этом. Уильямс коснулся рукой поверхности двери, Дмитрий последовал его примеру. Рука нащупала ровную поверхность, которая не была ни холодной, ни тёплой, и лишь немного прогибалась под ладонью, совсем чуть-чуть. За этой гранью, пятеро мужчин (жрецов?) шли по древнему городу в окружении людей с факелами и несли то, что позволяло людям двадцать первого века наблюдать за происходящим. И Дмитрий понял, что объективом воображаемой камеры, был этот символ, нагло ухмыляющийся со стеклянной поверхности. Словно завороженный, он наблюдал, как жрецы в окружении толпы, приближаются к огромному каменному зданию, чернеющему посреди какой-то площади. Багровый диск Луны бесстрастно наблюдал за церемонией. - Я боюсь смотреть, - Наташа отвернулась, но Дмитрий, машинально обняв её за плечи, не отрывался от стеклянного экрана. Как и Уильямс. Процессия вышла на площадь, остановившись перед зданием. Несколько секунд они стояли неподвижно, потом двери распахнулись, и на площадь пролился голубоватый свет, такой же, что освещал комнату в конце коридора. Стоявшие у здания (похоже храма), взметнули руки и хлынули внутрь, соблюдая порядок, в котором шли по улице. Было видно, как они что-то выкрикивали, однако стеклянная поверхность надёжно изолировала звуки. Уильямс на всякий случай дёрнул ручку, ставшей уже полупрозрачной, двери. Никакого результата. Американец пнул её ногой и вновь уселся у стены. Дмитрий с Наташей последовали его примеру. Они сидели, молча глядя на стеклянную дверь. Кино продолжалось. И меньше всего были готовы к тому, что произошло в их комнате в следующие секунды. Стеклянная ручка медленно повернулась и дверь, распахнувшись на несколько секунд... Каменные стены, факелы в железных подставках... ...захлопнулась... ...лёгкий ветерок, гуляющий по коридору. ...оставив на пороге две фигуры. - Джози! - ворвался в уши высокий женский голос. Уильямс кинулся вперёд, пытаясь ухватить стеклянную ручку. Не успел. Дверь снова приросла к стене. Вновь прибывшие меж тем, растеряно щурились в голубоватом свете комнаты. Их было двое - темноволосая девушка с короткой стрижкой и девочка лет пяти с забавно торчащими в стороны косичками. "Добро пожаловать", - неизвестно зачем подумал Дмитрий. Девушка заговорила на каком-то европейском языке, в то время как девочка молча глядела на дверь. Казалось, она вовсе не удивлена увиденным. Осознав, что её не понимают, девушка перешла на английский, и Дмитрий видел, как меняется её лицо, когда она поняла, о чём говорят Наташа с Уильямсом, как, взметнув руку, взглянула на маленькие часики на правой руке, и, повернувшись, уставилась на дверь, изо всех сил дёргая стеклянную ручку. Под тонкой тканью белой футболки сходились и расходились острые лопатки. "Детки, детки, детки в клетке", - мелькнул дурацкий стишок в Наташиной голове. А девушка вновь заговорила. Сумбурно, неразборчиво, с просительными интонациями. Голос становился всё выше, ещё секунда, и он сорвётся на истерический крик. "Кажется я её понимаю, - подумал Дмитрий. Он и сам не прочь был заорать, чтобы хоть как-то сбросить копящееся внутри напряжение, - я прекрасно её понимаю". Наташа и американец заговорили с девушкой, пытаясь остановить надвигающуюся истерику. Уильямс осторожно взял её за руку. Но подействовало не это. Вернее, не только это. - Аккунт. Звонкий детский голос у двери заставил присутствующих замолчать на полуслове. Не что, а как она сказала, ведь слово само по себе не имело смысла? - Аккунт, - пальчик девочки указывал на дверь. На символ посредине. - Что она говорит? - спросила Наташа. - Не знаю, она просто напугана, - темноволосая девушка присела на корточки рядом с девочкой и что-то тихо сказала. Уильямс опять потрогал дверь рукой. Та будто истончилась, прозрачный материал теперь казался довольно хрупким. - О чём они говорят? - спросил Дмитрий. - Не знаю, - сказала Наташа, - это французский. - Неплохо бы выяснить, как они тут очутились. Словно читая их мысли, темноволосая девушка поднялась на ноги. Весьма грациозно, стоит заметить "А ведь она красавица", - подумал Дмитрий. Справа негромко кашлянул Уильямс, американец, судя по всему, придерживался того же мнения. Девушка говорила по английски с заметным акцентом и не очень быстро, так что Наташа без особого труда успевала переводить Дмитрию её рассказ. Их новую знакомую, француженку по национальности, звали Арни Шарнье. Девочка, её пятилетняя племянница Джози. Родители Джози остались в гостинице, а девочка увязалась с ней на экскурсию. Вообще-то она спокойный и послушный ребёнок, но, когда они проходили по одному из залов, Джози сорвалась с места, и Арни кинулась за ней, успев крикнуть гиду, что вернётся через минуту. Но Джози бежала так быстро, что догнать её она смогла лишь в конце каменного коридора перед деревянной дверью. А потом... Не войти в неё они не могли. Странно, но это так. - Ничего удивительного, - пробормотал Дмитрий. Так они очутились здесь. И Джози сама не может объяснить, почему она побежала по музею, и что привело её в эту комнату. - А что она сказала про символ? Что это? Арни снова села перед племянницей и тихо заговорила. Девочка покачала головой (косички смешно дёрнулись в разные стороны) и что-то ответила. Она была очень маленькой, очень испуганной, но, когда она снова показала на дверь, твёрдость и сила, прозвучавшие в детском голосе, невольно заставили поёжиться. - Аккунт. - Она не понимает, что это значит. Говорит, что почему-то это нужно называть именно так. Ещё говорит ей нужно кого-то спасти. Кого и от чего, сама пока не знает. Просто надо кого-то спасти. Потому она и убежала. - Мне начинает казаться, - пробормотал Дмитрий, - что все туристы Египта считают целью поездки заблудиться в местном музее и посмотреть бесплатное кино на полупрозрачной двери с символом. А теперь у него ещё и имя появилось. - Смешно. А она уже прозрачная, видишь? Да, он видел. Собственно двери уже и не было, часть стены представляла огромный экран, на котором происходило нечто напоминающее старый приключенческий фильм. Только он до жути реален, этот фильм. По ту сторону пятеро жрецов вошли в небольшую комнату. Абсолютно пустую. Голые каменные стены и голубой свет с потолка. - Это же наша комната!! Наташа подумала, что впервые в жизни слышит одну и ту же фразу на трёх разных языках. Дверь мягко захлопнулась, отрезав жрецов от основной толпы, и пятёрка повернулась к ней лицом. Стоявшие по ту сторону, издали сдавленный стон. Теперь, когда то, что несли жрецы направленно на дверь, она превратилась в огромное зеркало и... Все пятеро смотрели на свои испуганные лица в зеркальном отражении. Отражение слегка колебалось, словно бы там наводили фокус камеры. - Они что-то устанавливают, - пробормотал Дмитрий, не понимая откуда пришло это знание, - устанавливают в этот символ... Аккунт, что-то, что несли по улице. Какой-то объектив. Теперь Аккунт станет объективом. Стоявшая рядом Джози, что-то произнесла. - Что она сказала? - Говорит - он хочет сюда, - отражение Арни Шарнье казалось маленьким и испуганным, - к нам. А отражение на экране становилось то чётким, то размытым, удаляясь и снова приближаясь. И казалось ещё, дверь немного вибрирует, словно там, за ней, работает некий мощный механизм. И вдруг это прекратилось. Ни вибраций, ни искажения. Несколько секунд отражение оставалось кристально чётким: пятеро испуганных человек, в пустой комнате, а затем исчезло. И снова прозрачный экран, а за ним такая же комната и пятеро жрецов в ней. В руках у них уже ничего не было. Десять человек стояли друг против друга, разделённые экраном с непонятным символом посредине. - Они нас видят? - прошептала Дмитрию Наташа. - Не знаю, но сдаётся мне, на двери отнюдь не знак мира. Джози опять что-то произнесла. В голубом свете комнаты лицо девочки казалось застывшей маской. - Что она... - ...говорит, это наша комната. Там за экраном. - А те люди... - Хотят к нам. Дима, мне кажется это прошлое. За экраном наша комната, только давно-давно. - А эти за стеклом, исследователи? Путешественники во времени? Изучают будущее, так что ли? - Девочка сказала, они хотят к нам. - Интересно зачем? Мне кажется, десятерым в этой комнате будет тесновато. - Дима, да ты что?! Мы же наверняка присутствуем при научном эксперименте! Наверно это ученые древности. Древний Египет - да ты хоть знаешь, какой это был период в истории?! Какими тогда владели знаниями? Нам предстоит с ними соприкоснуться! Мне кажется, мы избраны для этого! Ведь все попали в комнату не по своей воле. - Может ты и права. Но знаешь, Наташ, те люди больше похожи на жрецов, чем на охотников за знаниями. А знаешь в чём разница? Ученый ищет чистого знания, не преследуя каких-то целей, а жрецы точно знают, что им нужно. И похоже вот у этих есть чёткая цель относительно нас. Мне кажется... Испуганный вскрик оборвал его на полуслове. Вскрикнула Арни, за ней Наташа. Уильямс молча смотрел на дверь прищуренными глазами, рот сжат в тонкую линию. Джози втянула голову в плечи, было видно, что девочка очень напугана. Символ начинал светиться. Медленно-медленно, словно нагреваемый невидимым огнём, он наливался красноватым оттенком. Одновременно с этим освещение в обеих комнатах, стало ещё ярче, уже почти нестерпимое для глаз голубое сияние. И каменный пол под ногами начал еле заметно подрагивать. Лёгкая, едва различимая вибрация. Дмитрий бросил взгляд на экран. За стеклом, похоже, творилось то же самое, однако люди в капюшонах, лишь отошли подальше, выстроившись вдоль правой стены. И они отнюдь не выглядели испуганными или обеспокоенными происходящим. А свечение символа меж тем становилось интенсивнее, приняв уже ярко красный оттенок, и пол вибрировал всё заметнее. Лица людей казались испуганными масками в мертвящем голубом свете. Дмитрий почувствовал, как сильная рука схватила его за плечо. Он развернулся и встретился глазами с Уильямсом. Американец показывал на стену напротив двери и то, что Дмитрий увидел на ней, заставило его усомниться в реальности происходящего. То, что до этого являлось голой каменной стеною, переставало быть ею на глазах изумлённых людей. По мере того, как увеличивалась интенсивность света, в ней начинали вырисовываться неясные очертания каких-то фигур. Смутные и расплывчатые, они понемногу обретали чёткость, словно выкристаллизовываясь из каменной поверхности. А стена уже не казалась твёрдой, поверхность представляла собой пузырящуюся желеобразную массу голубого цвета, из которой постепенно появлялось нечто, способное привидится только в липких кошмарах перевозбуждённого воображения: ...неестественно изогнутые вытянутые шеи, с сидящими на них приплюснутыми головами с узкими щелевидными глазами, перепончатые крылья с острыми коготками по краям и мохнатое туловище с несколькими многосуставчатыми лапами, когти на которых заставляли вспомнить ножи сенокосилок... - Дима это что?!! ... между этими животными (существами?) извивались длинные черви, толстые, необычайно массивные, с идущими по телу непонятными наростами, заканчивающимися небольшим влажным ртом... - Джози!! ... волосатые пауки размером с футбольный мяч, состоящий из десятка суставчатых ног и огромной пасти с несколькими языками в ней... - Fuck! It s impossible! Голубоватая поверхность дрожала и пузырилась, словно заточённые в ней существа пытались найти выход из каменного плена. Стены и пол ходили ходуном, как при землетрясении, а за прозрачным экраном, пятеро людей в капюшонах, обитатели иного времени, спокойно наблюдали за происходящим. В их собственной комнате творилось то же самое и, судя по всему, жрецов это более чем устраивало. Дмитрий почувствовал, как Наташа вцепилась в его правую руку, рядом Уильямс держал за плечи дрожащую Арни. Джози стояла между ним и Наташей, та машинально протянула ей руку, и девочка, схватив её, прижалась к Наташе испуганным зверьком. Пятеро людей, сбившись в кучку посреди комнаты, были не в силах оторвать взгляда от ожившей стены. Метров десять оставалось до пузырящейся субстанции, из которой уже отчётливо проступили очертания уродливых фигур. А позади, в двух или трёх шагах, символ на двери становился всё ярче. Смотреть на него уже было невозможно, ещё немного и он, раскалившись, попросту взорвётся. И он вспыхнул, ярко-рубиновым светом, осветив всё вокруг короткой вспышкой, заставив людей в комнате крепко зажмурить глаза. "Будто фото проявляют", - успел подумать Дмитрий, инстинктивно зажмуриваясь, а когда открыл глаза, то увидел, как ярко-красные лучи, вырвавшись из сияющего символа, упёрлись прямо в противоположную стену. Туда, где в пузырящейся массе, шевелился чудовищный зоопарк. И ещё видел он, как за прозрачным экраном, точно такие же лучи вонзились в такую же стену. Пронзительно закричала Джози. "Рухнут стенки, - мелькнуло в голове, настолько мощным было сотрясение комнаты, - или провалиться пол. Оно может и к лучшему". И то, что он затем увидел, заставило согласиться с этой мыслью, теперь возможность провалиться сквозь землю казалась весьма заманчивой идеей. Ожившая пузырящаяся стена зашипела как бекон на сковороде, стоило рубиново-красному лучу соприкоснуться с её поверхностью. Она шипела и плавилась, но существа, копошащиеся там, ничего казалось не чувствовали, словно купаясь в рубиново-красном свечении. Голубовато-бурая слизь текла по стене, и существа в ней шевелились всё активней и свободнее, вбирая энергию лучей символа. То же самое происходило и в комнате за экраном, ставшем почти невидимым, словно граница разделяющая настоящее с прошлым истончалась с каждой секундой. А потом, они поползли. Стены, в её привычном понимании, уже не существовало, на её месте пылало алое пламя, и оттуда, прямо из огненной пасти, лезли они. Чудовищный зверинец, оживший под лучами символа. "Это не смешно, - подумал Дмитрий, - это на самом деле не смешно". Да, это было не смешно, нереально, но ожившим кусочкам ужаса нет до этого, похоже, никакого дела. Они ползли, медленно, но верно, перебирая суставчатыми лапами, щёлкая когтями и зубами. Пауки, черви, и ещё невесть что, чудовищная подборка галлюцинаций наркомана. Это было реальным. На самом деле. На самом деле, было это до жути реальным. Шесть метров. Пять. Они ползли, они упорно не желали исчезать. В комнате громко завизжали девушки. Дмитрий опять посмотрел на экран. На той стороне дела обстояли получше. Чудовищные создания также вылезли из стены, но, похоже, жрецы нашли способ удержать их на безопасном расстоянии. Те смогли лишь покинуть стену, но продвинуться вперёд хотя бы на метр, у них не получалось. Но это там. А здесь, в нескольких метрах от них, уродливые твари двигались навстречу людям, и если и была у них какая-то цель, то не оставалось сомнений, в чём именно она заключается. Четыре метра. Громко кричит Арни. Так громко, и это не удивительно. Чёрт побери, он прекрасно её понимает! - Аккунт! - голос Джози звучит нетерпеливо и отчётливо. Она что-то говорит быстро и убёждённо, теребя за руку Арни, указывая пальчиком на приближающихся тварей. Пятилетняя девочка в неживом свете пустой, нет, теперь уже отнюдь не пустой комнаты. Энергия и страсть детского голоса казалось могут остановить надвигающуюся живую массу. - Что она говорит?! - Наташа трясла плечо Арни, - Что она говорит?! - Говорит... нужно бежать...туда...к ним...этим...тварям...сквозь них. Она говорит...они... вот эти у нас...ненастоящие... Дмитрий не слышал эту бессвязную речь. Он вглядывался в символ на двери и на какое-то мгновение позабыл всё: комнату, людей и ползущих к ним чудовищ. Аккунт. Девочка называет это Аккунт. Он смотрит на них -пугающий, загадочный, могущественный. А за экраном... ...так долго и так давно... можно спать...долго как же это долго...можно забыть и похоронить... ...жрецы протягивают руки, приглашая на ту сторону. Они знают, как обращаться с этими, вырванными из каменного заточения мощью символа, символа который... ...можно найти дорогу...через бездну лет, толщу времени... нужна помощь...совсем небольшая... помощь...нужно только... ...может защитить их, стоит только прийти и принять. А экран совсем уже тонкий. Тонкий и хрупкий. Слабо вибрирует, люди там протягивают руки, их губы шевелятся, они готовы помочь, нужно только... ... разорвать пробить её, последнюю, самую последнюю границу, только отсюда, с этой стороны, здесь уже сделали всё что могли и нужна помощь...ваша...самая последняя граница... Да, туда, конечно же, нужна помощь. Нужна всем, им и нам. Они ведь уже близко, они рядом. И можно спастись, уйти туда... - Нет, Дима, нет!! Туда нельзя, Дима, она говорит, Джози сказала туда нельзя! Нельзя за экран, нельзя разбить его, Дима, ни в коем случае! Нужно туда вперёд, а монстры здесь нереальны, но только не через дверь! Терри, Арни... Наташа перешла на английский. Американец, француженка и Дмитрий молча смотрели за экран, красный отблеск играл на их лицах. Ничего не слышат, словно поглощены чем-то необычайно важным. Она схватила их за руки, за плечи и сама услышала: ...свобода...хаос...спасение...сюда, сюда... там...у вас... там смерть, их не остановить...только здесь...лишь небольшая помощь... Ну конечно, так и есть. Она понимает...но ведь Джози сказала... ...сюда... Сюда, конечно. Двое мужчин и девушек, теперь казались застывшими восковыми фигурами в мёртвом освещении комнаты. Секунду, две, они стояли так, пока дикий, режущий уши визг ползущих к ним тварей не заставил выйти из оцепенения. Извивающаяся, колышущаяся масса из зубов, когтей, членистых ног и крыльев. И люди не выдержали. Позже Наташа думала, что мало кто смог бы сохранить присутствие духа, не поддавшись ослепляющему ужасу, окажись он на их месте. И она уж точно не была таким человеком. Они забыли тогда себя и людей рядом. Один лишь ужас и неистовое желание уйти от кошмара, уйти куда угодно, лишь бы не видеть мерзко колышущейся живой уродливой массы. Она видела, как Дмитрий с Уильямсом с хрустом проламывают прозрачный экран, как Дмитрий неистово машет рукой пытаясь схватить её ладонь, и за ними, забыв про всё, кидается Арни Шарнье. Чувствовала, как напрягаются мышцы ног, готовясь перенести её туда, где ждут люди, могущие дать спасение. Туда, куда звал древний-древний, как сама вечность, египетский символ. А потом маленькая ладошка сомкнулась вокруг её запястья. Сомкнулась с неистовой пугающей силой. Наташа, вскрикнув, обернулась и увидела бледное лицо Джози, больше похожее на застывшую маску, по которому катились крупные слёзы. Девочка смотрела не нее, и в детских глазах не было ужаса. Ах Джози, сознавала ли ты тогда, что делаешь? Схватив её запястье, девочка потащила Наташу в обратную сторону, в алое пламя, в зубы, клыки и лапы жуткого клубка монстров. III Они врезались в него, пробив стеклянную поверхность экрана как яичную скорлупу. Клыки и зубы были уже буквально в полутора метрах, когда ужас накрыл мозг серым покрывалом, оставив лишь первобытный страх затравленного зверя. Они рванулись в едином порыве: смести преграду стоявшую на пути к спасению и бежать, бежать, бежать, не видя и не слыша ничего, кроме одного - нужно остаться целым и живым. В конце концов, именно это главная цель любого живого организма. Но когда экран со светящимся символом рассыпался кусочками осколков под ногами, что-то сдёрнуло с глаз мутную пелену ужаса, заставив Дмитрия повернуть голову назад. И он увидел, как Наташа с Джози врываются в середину живой отвратительной массы чудовищных организмов...и бегут дальше...через них...сквозь них, словно те, были фантомами или призраками. Бегут сквозь них, через алое пламя и на секунду, на мгновение, а может и того меньше, он увидел кусочек пыльной улицы, белую стену дома, а над ними синее небо, и солнце, стоящее в зените. "...а монстры здесь нереальны, но только не через дверь!". Они пробежали сквозь них, через этих тварей и пламя и стены, будто не стало и он, Дмитрий, хотел кинуться туда, к ним, к солнцу и синему небу. Что-то схватило его правую ногу, он дёрнул её не оглянувшись, потому что мысленно был уже на залитой солнцем улице. Тогда рвануло сильней, так сильно, что он едва не упал и, оглянувшись, увидел... "...монстры здесь нереальны..." ...обёрнутого вокруг ноги гигантского червя, с множеством ртов на туловище. Длинные языки скользнули по ноге, а рядом уже был мохнатый паук, и Арни Шарнье упала в двух шагах, а на спине у неё сидело существо с изогнутой длинной шеей и когтистыми лапами и смотрело на Дмитрия пустым взглядом щелевидных глаз. Он опустил голову и увидел глаза Арни, холодные и пустые, и красная струйка медленно-медленно вытекает из уголка красиво изогнутых губ. "Мёртвая, - подумал он, удивившись своему странному спокойствию, - она уже мёртвая". Что-то ударило его по лицу, и каменный пол оказался возле самых глаз. Поднял голову, он увидел, что осколки разбитого ими экрана исчезли, и на этом месте снова стена, а на ней всё та же ухмылка красного символа. "...только не через дверь..." Он снова встретился взглядом с мёртвыми глазами Арни Шарнье. - Твоя племянница права, - сообщил он ей, чувствуя, как что-то огромное и мохнатое поднимает его в воздух - только не через дверь. И прежде чем сознание покинуло его окончательно, в голову прыгнула последняя мысль: "...здесь нереальны...а тут?" Ответ на этот вопрос он получил через несколько секунд.
IV Они стояли на залитой солнцем улице уже несколько минут, и Наташа, оторвала, наконец, взгляд от каменной стены музея. Джози была рядом, по-прежнему сжимая ей руку. Глаза девочки оставались крепко зажмурены. Наташа вспомнила, как Джози тащила её сквозь разинутые пасти в алое пламя, и подумала, а были ли детские глаза открыты, в тот момент, когда они бежали сюда бесконечно долгими секундами, путём ведущим к синему небу? Расплывчатые силуэты в отблесках красного пламени, крики ужаса за спиной, вот и всё, что мозг позволил запомнить ей в те мгновения. Она не знала, как долго это было: минута, час? Может день? Словно в полусне, Наташа подняла руку и взглянула на циферблат часов. Минутная стрелка застыла на цифре "шесть", часовая между тройкой и четвёркой, а секундная весело бежала обычным маршрутом. Половина четвёртого. "...а монстры здесь нереальны..." Конечно, так и было, иначе не стояли б они на залитой солнцем улице. Наташа шагнула вперед и коснулась стены. Твердый, нагретый солнцем камень. А за ним, что осталось там? Горячая ладонь, сжимающая запястье, крики, образы и ещё одно, что тоже нельзя забыть. Но очень хочется не помнить... ...вернитесь, вернитесь, вернитесь!!! ...тот голос, что звучит в голове, едва ли он принадлежит человеку. ...помощь...ваша помощь вернитесь, вы нужны...пятеро... Египет - сколько же тайн похоронено в твоём прошлом и скольким удалось найти выход из мрачных убежищ?! Да, нужны были пятеро, но двое из них сейчас стоят под жарким солнцем Каира. Комнаты больше нет, и дверь исчезла, и всё вернулось на круги своя...до поры до времени. Наташа осторожно высвободила руку и положила ладони на плечи девочке. Из-под зажмуренных век Джози текли слёзы. - Ты спасла мне жизнь Джози, мою жизнь. И хотела спасти нас всех. Каким-то образом ты знала, или догадалась. Ему не удалось испугать тебя. И ты помешала ему, чем бы оно ни было. Девочка открыла глаза, и Наташа увидела перед собой просто испуганного ребёнка. Кем бы ни была Джози тогда в комнате, о чём бы ни догадывалась, она была всего лишь пятилетняя девочка, и Наташа искренне надеялась, что милосердная детская память сотрёт у неё эти воспоминания...или превратит их в забавную игру. Конечно, так всё и будет. "А я? Я никогда не забуду, - думала Наташа, крепко обнимая девочку, - Дмитрий (...тогда я Клеопатра...моя царица...), Терри Уильямс и Арни Шарнье. Я никогда не забуду. Ради вас". Она осторожно взяла на руки всё ещё плачущую девочку и медленно пошла по пыльной улице Каира. "Не забуду. Ради них".
V Коридор был бесконечен, и он, казалось, полз по нему уже много лет. Эта тварь проткнула его ногу чем-то острым и колючим, прежде чем он ударил её ножом и оттолкнул прочь, весь забрызганный вонючей чёрной слизью. Дмитрию и Арни повезло гораздо меньше, и при воспоминании о том, что с ними стало, его, уже пустой желудок, снова вывернуло наизнанку. Подождав, когда стихнут спазмы, он снова пополз вперёд. Пол был ужасно холодным и Уильямс вдруг понял, что вряд ли уже находится в музее. О чём кричала Наташа, перед тем, как они пробили экран? И девочка что-то говорила, так страстно и убедительно, он ещё подумал что она, пожалуй, немного перегрелась на солнце. Значит, они совершили ошибку. Жаль трудно будет её исправить. Аккунт. Она назвала его Аккунт. Хлопанье крыльев за спиной заставило его двигаться быстрее. Где кончается чёртов коридор? Куда ему ползти? Девочка знала. А они её не послушали. Он вдруг вспомнил песню, которую иногда ставил в машине его младший сын. Уильямса эта музыка всегда приводила в лёгкое смятение, неземная прозрачная мелодия, и сейчас, лёжа на холодном полу коридора с пробитой ногой, он вспомнил несколько строчек:
Planets will cold, Josey... Stars will collude, Josey... Nation, will rising for...
И когда острые когти вцепились в его плечи и ноги, он подумал о том, каким загадочным и непостижимым был этот мир.