Эти взрослые вечно держат в секрете самые интересные и важные вещи! Всё приходится у них выведывать и выпытывать. Если бы, например, я сегодня так предусмотрительно не заболел, разве бы я узнал про апельсинового прапрадедушку?
Заболел я, правда, по другой причине. Потому что Славка Ермолкин выиграл городской турнир по шахматам среди младших школьников. И еще Артему Краснову купили новый телефон. А у меня, Сашки Мельникова, только и новостей, что пятерка за контрольную по математике. Кто же этим хвастается? У меня вообще ничего интересного не бывает. Поэтому я и решил заболеть.
Заболеть, между прочим, не так-то просто. Особенно, когда на улице такая хорошая погода: воздух прохладный и немножко колючий, солнышко светит желтым и розовым, а деревья стоят золотые, красные, рыжие. Даже лужи приличной не найти, чтобы пошлепать по ней в носках. Но я исхитрился и сегодня утром, пока папа брился, а мама гладила мне школьную рубашку, слопал полпакета мороженого горошка из холодильника. Горошек был ледяной и противный, но я справился.
И теперь наслаждаюсь заслуженным болением. Лежу, укутанный в шерстяное одеяло, и слабым голосом зову папу:
- Пап! Дай, пожалуйста, планшет с мультами!
Папе, конечно, не очень нравится, что я прямо с утра собираюсь смотреть мультфильмы. Но как отказать ребенку с таким красным горлом? Папа включает мультфильм, трогает мой лоб теплой шершавой ладонью, качает головой, произносит подозрительное "гм!" и уходит на работу. Тут, конечно, должно начаться самое приятное: целый день ничегонеделанья в кровати и с планшетом. А в планшете столько всего хорошего! Мультфильмы всякие и мои любимые игры, и даже одноклассникам можно написать. Прочтут на перемене. Отличное было бы утро, если бы не мама со своими апельсинами!
Моя мама - самая красивая, добрая и умная. У нее только один недостаток - апельсины. То есть витамины. Мама в них верит. Интересно, почему витамины никогда не содержатся в шоколаде, конфетах или, на худой конец, в сосиске? Нет, обязательно это будет какая-нибудь капуста или мисочка травы, которую мама называет салатом. Я думаю, папа тоже не любит витамины, хоть и не признается. Но апельсины он ест с удовольствием, да и я, если честно, ничего не имею против. Только чтобы непременно сладкие! И главное, непременно очищенные.
В мире есть две невыносимо противные вещи: резиновая шапочка для плавания и толстая апельсиновая шкурка. С шапочкой я имею дело два раза в неделю, по вторникам и четвергам, когда папа водит меня в бассейн на занятия. Ужасная гадость эта шапочка, никогда не хочет быстро надеваться. И еще девчонки смеются. Потому что у меня оттопыренные уши, и якобы они растягивают шапочку. На себя бы посмотрели, мокрые суслики! Вот вырасту, прославлюсь, узнают, как нехорошо дразнить одноклассников.
Чистить апельсины - это почти как надевать шапочку. Только дома и никаких девчонок. Вы когда-нибудь пробовали сами, без мамы? Шкура толстая, крепкая, непонятно, как ее и проткнуть. Ногти у меня короткие, намучаешься, пока подцепишь. Зубами тоже не очень-то прокусишь: во-первых, кожица горькая, во-вторых, чуть-чуть сильнее надавишь - и пожалуйста! Стоишь весь в липком соке от бровей до тапочек. Мама еще и языком цокает "ай-яй-яй!". Ей-то хорошо, у нее ногти длинные и большой апельсиновый опыт. Только она мне больше апельсины не чистит, потому что я большой, хожу во второй класс и сам могу. Я, само собой, могу, но я же не хочу!
А видимо, придется. Мама поправляет на мне одеяло и кладет на тумбочку возле кровати круглый, наглый, ярко-оранжевый, укоризненный апельсин.
- Санечка, - просит она. - Покажи горло!
Я послушно высовываю язык. Мама пугается.
- Сейчас принесу тебе чаю с медом. Почисти пока и съешь апельсин, это витамины. И дай глазам отдохнуть, положи планшет.
Я делаю последнюю попытку:
- Ой, - жалобно объявляю я, - ой-ой-ой, мамочка! У меня такая слабость в пальцах! Не могу почистить этот огромный апельсинище!
Мама смотрит на меня в одеяле и присаживается на краешек кровати.
- Хорошо, давай сюда апельсин.
Толстая пупырчатая шкурка снимается в ее ловких руках одной ровной оранжевой завитушкой. Кажется, жизнь налаживается.
Выпив чаю, я поудобнее устраиваюсь в постели. Мама уходит на кухню, готовить. Но быстро возвращается. Очень-очень злая.
- Александр, - говорит мама. Когда мама так говорит, это обычно не предвещает ничего хорошего. - Александр, я вчера вечером положила в морозилку целый пакет замороженного горошка. Ты случайно, не знаешь, где он?
- Может, папа съел?
- Позвоним ему и спросим?
Звонить папе почему-то не хочется. Я опускаю глаза. Мама тяжело вздыхает:
- Ну зачем, для чего ты это сделал?
Я честно рассказываю про славкин шахматный турнир, артемкин телефон и прочие школьные сложности. Но мама меня не понимает.
- И в кого ты у меня такой? Портишь горло замороженным горошком, прогуливаешь школу, не хочешь порадоваться вместе с друзьями, обманываешь родителей... Как же так? Мы с папой всегда стараемся тебе помочь, когда ты рассказываешь о своих трудностях, а ты вдруг так поступаешь! Как тебе только не стыдно? Еще и апельсин этот....
Мама смотрит на апельсиновые шкурки на тумбочке.
- Пальцы слишком слабые, чтобы апельсин почистить! А целый час играть в игры на планшете, для этого сил хватает? Между прочим, твой прапрадед такие апельсины из Африки привез, как страшную редкость и ценность. У них в деревне никто их никогда и не видывал, а наш прапрадед, когда вернулся со службы, привез - издалека, для всех... Знал бы он, что его праправнук не то, чтобы добыть, но и очистить один апельсин не сумеет!...
- Мам, - любопытствую я, - а что он там делал в этой Африке? Как туда попал?
- Он был моряк, - отвечает мама, а потом машет рукой и отворачивается. - Не хочу с тобой говорить! Не буду я ничего рассказывать обманщику.
Мама уходит на кухню, а я остаюсь в кровати. Играть почему-то больше не хочется. Лежу, доедаю апельсин, рассматриваю солнечный квадратик на полу - в цветочек, потому что свет падает через тюль - и решаю. Обидеться навсегда или не надо? Возьму и обижусь. Потому что никто меня не понимает и не знает, как это тяжело, когда ты самый обыкновенный во всем классе. Обижусь и перестану кушать. Доем апельсин и перестану. Умру с голоду, бедный больной ребенок. Поплачете тогда без меня!
С другой стороны, про моряка с апельсинами интересно. Может, он еще и принцем окажется? Или хотя бы герцогом? С кухни тянется запах моего любимого супа с фрикадельками, и я решаю пока не умирать. Все-таки не так уж я и обиделся.
Мама, конечно, упрямая прямо как... прямо как я. Это мне папа сказал. К ней пока рановато идти просить прощения. Ну и пожалуйста, я сам все про прапрадеда разузнаю!
Наши самые старые фотографии хранятся в толстом коричневом альбоме. Альбом кожаный, тяжелый, я еле перетаскиваю его к себе на кровать. Сначала идут фотографии моих мамы и папы, когда они были маленькими, потом бабушек и дедушек и даже моей прабабушки, но я знаю эти фотографии. Наконец, на последних страницах начинают попадаться незнакомые мне люди. Среди них пять человек в военной форме. И никто из них не держит в руках апельсин. Я долго озадаченно ерошу волосы на затылке, но все равно никого не узнаю. Зато мне в голову приходит гениальная идея. Надо позвонить дедушке!
Дедушка у меня замечательный. Он к нам привык и ничему не удивляется. Даже если ему звонит внук из-под одеяла и шепотом рассказывает про горло, про горошек, про Славку и Артемку, про обиженную маму и другого дедушку - апельсинового и прапра.
- У вас есть всего две фотографии деда Павла, - объясняет дедушка. - На одной он молодой, в форме, на груди орден крестиком, погляди повнимательнее. С ним рядом твоя прапрабабушка должна быть, в платке. А на второй он старый, с палочкой, перед домом в деревне.
- Дедушка, - тихонько прошу я, - расскажи про него? Это твой дедушка?
- Мой, - признает дедушка. - Но я тебе про него рассказывать не буду. Тут тебе с мамой мириться придется. Она и расскажет.
Эх, жалко, что дедушка не рассказал всего-всего, но зато я нашел те самые фотографии. На первой сидит очень серьезный военный, с усами, немного оттопыренными ушами и крестиком на груди, в точности, как говорил дедушка. Позади, положив руку ему на плечо, стоит женщина в длинной юбке и платке.
На второй фотографии этот военный уже совсем старенький, седой и без формы. Сидит себе на скамейке перед деревянным домом, опирается на палку и улыбается всеми морщинками. На принца не похож, но мне нравится. С обратной стороны на фотографии подписано "дедушка Павел".
Без мамы все равно не обойтись. Кроме того, я беспокоюсь - вдруг она там плачет без меня над фрикадельками? Я встаю, обуваю тапки и аккуратно вытаскиваю фотографии.
В двери на кухню у нас есть стекло, к нему я и прикладываю фотографию. На кухне тихо. Тогда я не выдерживаю, встаю на цыпочки и прижимаюсь к дверному окошку сам - так, что нос расплющивается о стекло. Наверное, с расплющенным носом и обычной ушастостью я выгляжу примирительно: мама смеется.
- Заходи, горе ты мое луковое, - зовет она. - Как ты себя чувствуешь? Как горло, как живот? Я уже позвонила доктору, завтра сходим в больницу.
Я обнимаю маму, тыкаюсь ей в бок и смущенно выдыхаю.
- Извини меня, мам, я больше так не буду.
- И ты меня извини, - мама обнимает меня в ответ, - если мои слова тебя обидели. Только не делай так больше, пожалуйста. Лучше приходи к нам с папой, мы что-нибудь придумаем.
Я усаживаюсь за стол и выкладываю перед мамой фотографии.
- Расскажи мне про прапрадедушку Павла, - прошу я.
- Ну и сыщик! - изумляется мама. - Надо же, и как ты только разыскал именно эти фотографии!
Она берет одну из них в руки и немного растерянно начинает:
- Я и сама про него не очень много знаю. Твой прапрадед Павел - мне он прадедушка, - умер, когда я еще не родилась. Но твой дедушка мне про него много рассказывал. Он у нас был герой, - видишь этот крестик? Такие ордена только особенным храбрецам дают. Он служил на флоте, воевал, а когда закончилась война, вернулся домой, в родную деревню. И из дальних стран, из самой Африки привез всем апельсинов. Заморский гостинец для всей детворы. Да и взрослые попробовали... говорят, кто-то их даже выращивать пытался, но у нас же север, холодно, и ничего не получилось. А потом прапрадед женился, построил дом и родился твой прадедушка.
От любопытства даже подпрыгивать хочется.
- Мам, а он не был принцем случайно? Или, к примеру, графом? Или ниндзя?
- Ну уж нет, - улыбается мама. - Ни принцев, ни графов, ни ниндзя у нас в семье не было. Твой дед гораздо лучше, он из крестьян дослужился до офицера! Орден получил, редкий, такие кому попало не раздавали.
- А в интернете про него писали? - допытываюсь я. Хорошо бы, если бы написали! Даже лучше, чем шахматный турнир.
- Не знаю, - мама пожимает плечами, - наверное, нет. Он у нас, конечно, герой, но ведь были и другие герои, а пишут, в основном, про генералов и адмиралов...
Так нечестно! Почему нельзя написать про героя с крестиком, апельсинами и усами? Еще и ушастого, как я. Я бы завтра всем-всем-всем рассказал.
Кажется, мама догадывается.
- Эй, - говорит она. - Тебе нравится пирог со сливами, вот в журнале на картинке?
Я внимательно разглядываю пирог. Ничего так пирог, симпатичный.
- А тот, который я пеку вам?
Я фыркаю. Ну мама и скажет иногда! В журнале - он, может, еще и невкусный, а мамин точно-точно лучший во всем мире.
- С героями то же самое. Прапрадедушка Павел, апельсины и дом - все настоящее. Хоть я и не застала прадедушку, но я была в его деревне. Видела дом и сад - апельсинов нет, но много груш, яблонь и вишен. Весной, когда крыша дома едва выглядывает из бело-розового моря цветущих деревьев, кажется, будто не дом притаился в саду, а корабль спешит по волнам... Никто из нашей семьи там, правда, больше не живет, и все-таки это тот самый дом, который построил твой прапрадедушка. И тот самый сад, который он посадил. Твое личное, не надо даже писать в интернете, это просто было. И есть, как я и папа, или... - мама задумчиво вертит в руках апельсин, - апельсины, которые ты не хочешь чистить.
Я уже открываю рот, чтобы обрушить на маму миллион миллионов вопросов, которые теснятся у меня в голове, но мама спохватывается и отправляет меня в кровать.
- Не оделся как следует, горло красное, марш под одеяло! Скоро уже обед, потерпи самую чуточку.
Я решаю не спорить. Залезаю под одеяло, сворачиваюсь в клубок и воображаю.
Вот прапрадедушка Павел, молодой, усатый и отважный, в отчаянной борьбе со львом и четырьмя бегемотами захватывает большущую сетку с апельсинами. А потом быстро-быстро бежит к морю и прыгает на кораблик. Кораблик качается на волнах, море бушует, вокруг палят пушки, но прапрадедушка одной рукой крепко держит штурвал, а другой прижимает к груди апельсины. И уши у прапрадедушки бесстрашно топорщатся. Наконец, вдалеке появляется берег. На самом краю стоит прапрабабушка в платке, машет ему рукой и кричит:
- Столько лет где-то пропадал и еще к ужину опаздывает! Имей в виду, через полчаса накрываю на стол, опоздаешь - пеняй на себя! Две недели будешь кушать только витамины!...
И прапрадедушкин кораблик мчится к берегу что есть сил.
Я поворачиваюсь на другой бок.
Или вот уже я, завтра в школе. Шагаю, такой храбрый и серьезный по коридору, несу в руках апельсин. Кто-нибудь спросит:
- Что ты тут с апельсином гуляешь?
Тут-то я и расскажу про прапрадедушку. Моряка, героя и добытчика апельсинов! Если постараться, то за большую перемену можно рассказать про него нашему классу, параллельному, тете Вике в столовой и парочке-другой третьеклашек. Главное, не забыть уточнить для девчонок, что уши у прапрадеда тоже оттопыривались, и ничего, какой человек вырос! А его вредные одноклассницы потом, наверное, локти кусали, что дразнили настоящего героя. Хотя вообще-то, девчонкам можно было бы рассказать уже сегодня вечером, в бассейне. Ждать до завтра - это уже чересчур долго для такой замечательной тайны!
Но вечером я не иду в бассейн. Я занят, я валяюсь на кровати раздутый, как шарик. Мама и папа бегают вокруг, названивают доктору, запихивают в меня какие-то горькие лекарства и уговаривают съесть ложечку супа. Горошек во мне бунтует.
В школу не пускают ни на завтра, ни на послезавтра. Горошек никак не хочет договариваться.
День улетает за днем, а я сижу дома, смотрю в окно и учусь чистить апельсины. За окошком вовсю гуляет осень - на дереве под окном осталось совсем мало листьев. Так мало, будто и не было никогда желтой-прежелтой шапки. Словно кто-то хулиганит по ночам и развешивает на голые прутики веток одинокие коричневые листочки. Ничего не выходит по-моему: живот не лечится несмотря на гадкие горькие микстуры, в школу нельзя, и апельсины чистятся не слишком ровно. Честно говоря, мои апельсины выглядят так, будто я отбил их у льва, но лев успел их слегка пожевать. Но я не унываю.
В мире есть по-настоящему противные вещи: резиновая шапочка для бассейна и зеленый горошек. Который я все равно победю... нет, побежду... в общем, одолею и пойду в школу. И расскажу про моего прапрадедушку. Ну и пусть про него не писали в интернете, но я-то знаю, что он по-настоящему был. Плавал на кораблях, сражался с врагами, носил на груди геройский крестик и добывал апельсины для всей деревни. Потому что мы в нашей семье любим апельсины, это наша апельсиновая история.