Цветок

Она всегда была чокнутой  — моя подружка Виктория. Я ее предупреждала:

 — Нельзя так любить.

А она не слушала. Любила своего милого до помрачения. У них был бурный роман, не любовь, а итальянский сериал — с выяснением отношений, драками и объятиями-поцелуями.

 — Дурочка, — говорили ей подруги, — если так любишь, выходи за него замуж.

А она смеялась:

 — Ничего вы не понимаете! У нас любовь до неба! Она шире ваших взглядов, шире бумажек и печатей. Она в них не вмещается! Любовь или есть или нет, и никакими справками и печатями ее не удержишь!

В тот день они отмечали радостное событие — новоселье Виктории. Ну, мы и приехали без приглашения на правах старых друзей. Квартира была хороша — просторная — "гуляй — не хочу". А в столовой с новенькой итальянской кухней и вовсе была сделана арка — последний писк дизайнерского искусства. Все было с любовью обустроено и со вкусом подобрано.

Мое внимание привлек раскидистый ампельный цветок, спускающийся пышным плащом вниз по стенке рядом с окном. Он напоминал "березку" только  с сильноизрезанными листьями. Буйная шапка так торжествующе зеленела на стене, что заставляла забыть о зимних сумерках за окном.

 — Какой роскошный экземпляр, никогда таких не видела. Дай веточку! — попросила я.

 — Возьми сама, ты же слышала, что отростки нужно воровать — лучше приживаются,  — отозвалась Виктория.

 — Нет уж, Викусь, с воровством у меня никогда не получалось — слишком неловко себя чувствую, ты мне сама дай.

Виктория засмеялась и оторвала мне хороший сочный побег.

Дома я сунула росток в баночку с водой, и когда появились белые корешки, посадила его в кашпо на окне. Спустя месяц и у меня на окне зеленело маленькое чудо с резными листочками. Цветок был очень красив, он дал боковые побеги и равномерно обвил горшок.

 — Пожалуй, его надо размножить, уж больно хорош, — решила я и, оторвав пару побегов, поставила их в баночку. Наступала весна — самое благоприятное время для отводков и черенков. Но через неделю, листики зачахли, и пришлось черенки выбросить. Я помыла хорошенько баночку, налила свежей воды и поставила еще пару веточек. Одна в скором времени завяла, а другая дала несколько белых пупырышков вместо корней. И сколько я не ждала, они не становились больше. Через какое-то время черенок стал засыхать. Я посадила его в надежде, что пупырышки в земле разовьются в нормальные корни. Но напрасно — веточка засохла окончательно. Викин же цветок торжествующе зеленел на окне и превосходно себя чувствовал, он стал еще гуще и зеленее. Я не выдержала и позвонила:

 — Слушай, Викусь, что происходит с твоим цветком? Он что у тебя — заговоренный?

И я ей подробно рассказала о своих мытарствах. Вика посмеялась и предложила:

 — Если тебе так хочется и иначе не получается, приезжай — я тебе охапку нарву своей рукой.

 — Хорошо, — бездумно сказала я, — как-нибудь когда-нибудь обязательно.

И не случилось.

В скором времени подруга позвонила мне и потерянным голосом сказала, что ее милый увлекся другой.

 — Вика, не вешай носа — борись за свое счастье. Такая любовь так сразу не пропадает. Ноги в руки и марш в парикмахерскую: причесочку, маникюр, педикюр. Приоденься, купи потрясающее белье — соблазняй, и выше голову, с улыбкой. Нас можно только любить и никак иначе! Никакого несчастного выражения! Поняла? 

- Поняла, — грустно ответила моя веселая подруга.

Но, наверно, у нее не получилось веселого выражения, потому что они все-таки расстались.

А потом нелепый несчастный случай — Вика погибла. И остался у меня на окне раскидистый цветок, как память о ней.

Вскоре родные Вики продали квартиру вместе с аркой,  цветком и всем остальным. Родня жила в другом городе.

Прошло несколько лет. Цветок так же рос у меня на окне. И всякий раз, глядя на него, я вспоминала мою веселую подругу и ее неохватную любовь. Но вот летом цветок стал болеть: вянуть, чахнуть. Никаких видимых причин не было. Я подумала-подумала и пересадила его в новую землю. На всякий случай решила укоренить пару отростков, не сильно надеясь на успех. И точно — оба завяли прямо в банке с водой. Я обрезала старые ветки, опрыскала цветок раствором от вредителей и подкормила его. Ничего на помогало — он хирел на глазах. Так прошла осень. Я ломала голову, что предпринять, не забывала поливать его, холила и лелеяла — все безрезультатно. Он слабел. Мистика какая-то! Я сходила в церковь и подала записочку, чтоб помолились за мою подругу.

Наконец, на растении осталась одна слабая нежно-зеленая веточка с тремя хилыми резными листочками. Я накрыла ее маленьким прозрачным стаканчиком, чтоб уберечь от сквозняков, надеясь, что цветок  все-таки выкарабкается. Но, однажды проснувшись, увидела, что он окончательно увял:

 — Странно, с чего бы это, наверно, Виктории очень плохо, — почему-то подумала я.

А вечером раздался телефонный звонок. Викин милый приглашал нас на правах старых добрых друзей на свою свадьбу с его новой большой  любовью.