Когда воды, поглотившие Атлантиду и Лемурию, обрели покой в новых границах и отступили с истерзанной катаклизмами, неузнаваемо изменившейся суши, одно из варварских племен пришло на земли некогда процветавшей, а ныне умирающей цивилизации. Молодое Солнце восходило, ветер развевал штандарты наступающих кланов, а вдалеке слышались раскаты грома - и это были Боги переселяющихся людей, такие же суровые и могучие, как сами эти люди. Им не было дела до каменных и бронзовых шпилей, грезивших в морских глубинах о былом величии, им не было дела до того, что пустынные земли, по которым они шли, некогда были многолюдными и процветающими - они искали место, где можно было бы осесть. Варваров вел молодой вождь, облаченный в звериные шкуры, его боевой молот, с помощью которого он раскалывал черепа врагам, был самым тяжелым в племени, и ни одна из его многочисленных жен не оставалась без внимания вождя по ночам, если только он не возглавлял своих воинов в бою. И люди, следовавшие за ним, были подобны ему.
В пути варваров подстерегали многие опасности, и главной опасностью были люди иных племен. Ни о каком мире и речи не могло быть - ведь даже дети знали, что им никогда не стать своими в кругу охотников и воинов, если они не принесут совету старейшин и вождю несколько вражеских черепов с поля боя! Племя сходилось с племенем, битвы длились по нескольку дней, мужчин побежденной стороны уничтожали всех до единого, а женщин - только если они принадлежали к иной, отвратительной для глаз победителей, расе или были слишком стары - в ином случае их брали с собою. Молодому вождю сопутствовала удача, потому что он первым стал разделять своих воинов на несколько отрядов, нападавших с разных сторон. Но ему хотелось большего.
В землях, куда привел свое племя молодой вождь, некогда господствовала иная культура неведомого племени, воздвигшего невиданные прежде монументы до небес, неприступные крепости, титанические дворцы и фантастические храмы Сетхи-Меллек-Зу, почитавшегося когда-то на далеком южном континенте, ушедшем в воды океана. Это была древняя и мудрая, но ослабевшая раса, доживавшая свой век в воспоминаниях о былом величии - легкая добыча первого же завоевателя. Увиденное было так непривычно, что варвары даже не считали, что те, кого они убивают, принадлежат к людской породе. Шаманы пели и плясали, совершая ритуалы, чтобы духи убитых навсегда покинули эти места и не вздумали мстить победителям. Искусство уничтоженного народа казалось варварам уродливым и непонятным, и потому то, что могло быть сожжено, сжигалось, а то, что могло быть разрушено, разрушалось, уступая место первобытным святилищам в виде каменных кругов и полуземлянкам, в которых жили люди племени. Так было найдено подходящее место, чтобы осесть навсегда. А чтобы легче было защищать захваченные земли от продолжающих кочевать племен, молодой вождь приказал оставшимся в живых врагам из обломков прежних дворцов и храмов построить себе крепость. Потом пленников казнили, и их кровью освятили стены твердыни.
Шли годы и десятилетия. Вознесся вместе с дымом погребального костра в небо павший в бою вождь, покоривший окрестные поселения и заставивший их вождей ежегодно выплачивать дань. Как водится, сразу же нашлось множество удельных правителей, которые решили занять место погибшего, и долго эти земли не знали покоя. Города-государства, возникшие на месте былых земледельческих поселений, объединялись лишь перед лицом общей угрозы, например - набега кочевников, а в остальное время предпочитали забыть о своем кровном родстве. Постепенно, впрочем, среди них выделился самый сильный, который начал подчинять остальные своей воле: когда договорами о взаимной поддержке и выгодной торговле, а когда - оружием. Но вот последний непокорный удельный правитель был посажен на кол на площади собственного разграбленного города, и Держава была объединена, а удачливый военачальник из ее столицы провозгласил себя правителем, посланным Богами. Так была основана первая правящая династия в этих краях.
Впервые за многие десятилетия потомки варваров обратили взор во внешний мир, и увидели, что вокруг возникло множество иных государств, что весь извесный мир поделен между ними, и что за место под Солнцем придется воевать. Угрожали молодой державе набеги темнокожих дикарей-копьеносцев с юга (не смотря на цвет кожи, они мало напоминали нынешних негров) и рыжих варваров из-за горного хребта на севере, которые сражались огромными двуручными палашами и в битве впадали в демоническое неистовство. Терзали людей в тех краях и яростные бури, и засухи, и нашествия саранчи - но потомки варваров, почти позабывшие о своем происхождении, не растеряли ни капли мужества и выносливости своих прародителей. Они решили трудиться - и сверхчеловеческими усилиями вырвали у пустынь и болот плодородные земли, орошавшиеся при помощи проведенных каналов. Они решили сражаться - и вновь в почете оказались древние Боги Войны. Царями-завоевателями было создано великолепное колесничное войско, а также организована система крепостей на границе. В долгих войнах все соседние державы были поставлены на колени. Главный соперник, страна, располагавшаяся к востоку, на морском побережье, сопротивлялась дольше остальных, и за это была стерта с лица земли, а ее жители истреблены или проданы в рабство. Так родилась Империя, и правитель ее, стоя среди руин поверженной вражеской столицы, провозгласил, что его народ - самый великий народ на Земле! - отныне объявляет эру процветания на всей территории известного мира, за исключением окраинных областей, заселенных дикарями.
В Империю хлынули потоки золота, драгоценностей и рабов. От прежнего воинственного величия остались лишь бесконечные стычки с варварами на северной и южной границах, хотя владение оружием и личная храбрость по-прежнему высоко ценились. Это воистину был Золотой Век тех краев, когда отступили голод и нужда, но еще сохранились древнейшие устои и традиции, когда мудрецы в тени величественных колонн вели неспешные беседы о тайнах мироздания, города росли, прокладывались дороги, строились мосты и пристани, а люди превыше всего ставили связывающие их узы священной крови народа победителей и чтили подвиги своих героев... Союз Женщины и Мужчины почитался священным, и бродячие певцы славили не только Войну, но и Любовь - мужеложцев же и тех, кто оскорблял женщину, без всякой пощады сажали на колья. Главной же ценностью для жителей Империи была Свобода - они смеялись над дикарями, понимавшими это слово как "вседозволенность", и говорили, что их Свобода - в возможности поступать правильно и не поступать неблагородно. В эти дни один философ, бродя вечером в тени древней пирамиды, оставшейся от прежних жителей этих земель, изрек: "Все - прах, и все великое рано или поздно обречено забвению, как первый шаг новорожденного уже есть шаг к смерти!". Люди почувствовали в этих словах смутную угрозу, с философа заживо содрали кожу, и Империя продолжила свое существование. Уже не слава побед, но огромные дворцы, произведения искусства и открытия ученых составляли ее величие. Но это была внешняя, парадная сторона...
Весы купца начали цениться куда выше, чем меч воина или плуг крестьянина. Кварталы богачей задыхались от избытка и великолепия, а на окраинах и в сельской местности пировала голодная смерть. Чернь не желала трудиться, понимая, что самый каторжный труд никогда не обогатит ее, и требовала дарового хлеба и даровых же зрелищ. Потомки всемогущих царей-завоевателей стали марионетками в руках тех, в чьих руках была сосредоточена истинная власть - власть над золотом. Люди все больше отрывались от своих корней, переставали чтить собственных предков и родичей, улицы городов начали заполняться чужеземцами, и "великий народ" начал медленно растворяться в массе побежденных народов. Новому обществу нужна была новая религия - и старых Богов Империи, к которым относились с детским доверием и с детским же восхищением, сменил один-единственный Бог, Бог зазвездного ужаса и вечного посмертного наказания, в чьих глазах величайшей добродетелью была покорность судьбе.
Империя была тяжело больна. Все меньше людей находило в себе мужество сражаться на границах с дикарями, зато все чаще внутри страны вспыхивали стихийные восстания, а власть имущие погрязали в противоестественных пороках. Поэты, скульпторы и живописцы, творившие в традициях классического, совершенного искусства времен расцвета Империи, были никому не известны - зато в почете были бездарности и сумасшедшие, выдававшие собственный бред за новые направления в искусстве. Все меньше было тех, в чьей груди билось сердце потомка гордых варваров и непобедимых завоевателей, зато все больше тех, кто ненавидел саму Империю и даже само Человечество, обвиняя их во всех своих несчастьях.
И тогда власть взял великий человек. Ему больно было смотреть на вырождение своего народа, на разложение, царившее в просторах Родной Земли, и он поднял меч против врагов внутренних и врагов внешних. Кумиры лже-Бога он низверг во прах, объявив истинными Богами древних воинственных небожителей. Он отделил свой народ от всех других, населявших Империю, и попытался вдохнуть в него пламя прежнего могущества. Но все было тщетно - и когда новый вождь погиб в бою с дикарями, некому стало продолжить его дело. Даже имя этого человека стало запретным, а все его последователи, требовавшие возвращения к истокам величия Империи, были объявлены преступниками.
Прошло еще несколько столетий, и Империя преобразилась до неузнаваемости. Было провозглашено в пику прежним суровым принципам, что нет ничего более священного и важного, чем человеческая жизнь, что все люди равны от рождения и им должно дать одинаковые права, что каждый имеет право на самовыражение... Все было позволено, и великая скука охватила Империю. Аристократия сходила с ума от вседозволенности, низшие классы - от беспросветного труда на благо власть имущих. В бедных кварталах процветала проституция - женская, мужская, детская, общедоступными стали дурманящие средства, дарившие счастье на краткий миг ценою человеческого здоровья. Старинные дворцы и крепости рушились, и никому не было до них дела. Лишь немногие мудрецы осознавали гибельность подобного пути, но поделать уже ничего не могли, а храбрые и независимые люди тайком бежали в становища дикарей, чтобы там, в стычках между кланами, бессмысленно растратить ту силу, что более не ценилась на Родине. Да и сами слова "Родина", "народ", "величие", "свобода", "любовь" превратились в насмешку...
Однажды, откуда-то из неведомых земель, на Империю нахлынули новые полчища варваров, превосходившие по мощи всех своих предшественников, но некому было защищать эти земли. С недоумением смотрели пришельцы, облаченные в шкуры, сжимающие тяжелые мечи, как слабые, бледные люди валились перед ними на колени и молили о пощаде. И варвары убивали этих уродливых созданий, которых даже не воспринимали, как людей - ведь разве может человек быть настолько трусливым и ничтожным? В пламя походных костров полетели свитки, содержащие и вековую мудрость, и откровенное безумие, популярное в последние десятилетия Империи. Нашлись, разумеется, и те, кто дал достойный отпор врагам - но таких было слишком мало. И молодой вождь варваров презрительно сплюнул, когда его воины бросили перед ним старого, лысого, жирного правителя Империи, который тут же принялся заламывать руки и громко кричать что-то на непонятном языке. Сверкнул клинок - и голова правителя покатилась, весело подпрыгивая, по ступеням его дворца. А голубоглазый вождь весело рассмеялся, и вслед за ним рассмеялись его воины.
За какой-то месяц великий народ Империи перестал существовать, а вместе с ним - и все прочие народы, подвластные ему, и все бесчисленные метисы, и все безродные бродяги... Сначала варвары пощадили знатных женщин империи в возрасте от двенадцати до двадцати пяти лет и проституток, потому что все они были невероятно искусны в любовных делах, но их красота быстро увяла вдали от ароматических ванн, зеркал и сладостного безделья, и тогда хозяева предпочли избавиться от наложниц.
Когда молодой вождь победителей развел костер и замер, вглядываясь в его пламя, он не знал, что сейчас там стала пеплом рукопись с еретическими словами опального философа: "Все - прах, и все великое рано или поздно обречено забвению, как первый шаг новорожденного уже есть шаг к смерти!". Но вождь был молод, и не задумывался о печальном - он мечтал основать свою Державу, покорить окрестные селения и заставить их выплачивать дань, чтобы когда-нибудь в будущем восторженные потомки называли его не иначе, как создателем Империи...