|
|
||
Непредвиденные обстоятельства
- Но, мистер Хоу, я же не энтомолог. Я специалист по коротковолновой радиосвязи - какой вам от меня толк?
- Так я поэтому вас и пригласил. Мне вас рекомендовали как очень перспективного сотрудника... Мне понадобится ещё хороший оптик... А вы думаете, я энтомолог?! Конечно, приходится всем заниматься, но знаете же, я всегда работал как раз над вашими вопросами, только немного в ином... э-э-э... аспекте... Да, я начинал с насекомых, но мне и генетиком пришлось побывать, и нейрологом, и Бог знает кем ещё. Вот, мы и пришли.
- Это... мухи?
- Мухи, мистер Доэрти, но не простые. Это дрозофилы, безобидные фруктовые мушки... Вы наверняка их видели множество раз на подпортившихся фруктах. Размножаются необычайно быстро, давая за месяц несколько поколений. Но нас, собственно, интересовать должна даже не фантастическая скорость их размножения... нет, это само собой, но... Главное то, что дрозофила до удивления схожа с человеком!
- Вот как? - Доэрти удивлённо смотрел сквозь стекло вольера, за которым деловито сновали сотни крохотных, с половину спичечной головки, жёлто-бурых мушек. - Я бы не сказал. Вы имеете в виду особенности поведения? Не понимаю...
- Терпение, Питер, я не закончил. И вообще, я не люблю, когда перебивают мои разъяснения. Запомните это! - старик, кипятясь, едва не задел рукой по носу собеседника.
Доэрти молчал, решив больше не выступать с лишними рассуждениями. Его предупреждали о крутом нраве Старого Эф - кличка Хоу была известна в университете всем, кроме, кажется, самого профессора - и его внезапных вспышках гнева. И Доэрти никогда не согласился бы работать у такого руководителя, если бы это не было настолько престижным. Ради того, чтобы имя молодого, никому не известного радиотехника стояло рядом с именем прославленного Фредерика Хоу, гордости британской науки, исследования которого, как поговаривали, тянут на Нобелевскую премию, можно было и потерпеть. По крайней мере, старик был отходчив, а уж если кто ему нравился - стоял горой за своих любимцев. Но вот как ещё ему понравиться...
Ехидный голосок профессора, точно сверло, проникал сквозь размышления Доэрти.
- Тут вот в чём дело. Вы знаете, сколько хромосом у человека?
- Что-то припоминаю... Около сорока?
- Сорок шесть. То есть вся наследственная информация о человеке, содержащая данные о строении его тела, характере - словом всё то, что делает его конкретной личностью - содержится в хромосомах, их, повторяю, сорок шесть в каждой клетке организма... У дрозофилы, напротив, их очень мало - всего две, но что интересно... так это удивительная схожесть генома человека и дрозофилы! В двух её хромосомах умещается столько же информации, сколько у человека в тридцати... Сходство по тридцати элементам из сорока шести. Неудивительно, что больше половины людских болезней имеет полное соответствие в её генетическом коде.
Хоу победно посмотрел на Питера - тот притих, боясь снова вызвать ярость профессора.
- Потому-то эти прелестные создания так часто используются в разных исследованиях в области генетики... и так далее. Сейчас... - Профессор нетерпеливо махнул кому-то в дальнем конце лаборатории. Лаборант, рослый ирландец, которого Доэрти сначала странным образом не заметил, вскочил и, видимо, зная, что нужно делать, молча начал открывать окошко в задней стенке вольера. - Да, поймайте там какую покрупнее и немедленно под микроскоп! Питер, нам будет гораздо удобнее смотреть муху при увеличении. Ну, надевайте халат и идём.
В соседнем кабинете всё было приготовлено моментально - профессор требовал от подчинённых прежде всего быстроту. Массивная глыба электронного микроскопа, занимавшая добрую половину небольшого помещения, ожила, деловито подмигивая цветастыми огоньками.
- Питер, внимание на экран... не этот, а на стене! Мы поместили одну из дрозофил под сканирующий микроскоп, под трёхсоткратное увеличение и... пожалуйста! Поярче там!.. Ну, разве она не красавица?
Доэрти с удивлением смотрел на экран - там, ярко отблескивая полупрозрачными покровами, лениво шевелилась жирная, как батон колбасы, глянцевитая муха. Она иногда поворачивалась, обращая к людям то лоснившийся жёлтый бок, то рубиновые многогранники глаз, занимавшие большую часть головы. Профессору это зрелище явно нравилось. Было похоже, что он готов смотреть на муху часами.
- Вот, Питер. Великолепнейший представитель отряда двукрылых, вида дрозофила меланогастер... Самка, взрослая, в прекрасной форме...
- Ну и зрелище! Похоже на существо с другой планеты... Эти ажурные крылья, шесть ног как у робота, красные глаза!
- Милое создание! Значит, глаза вам нравятся? Ими мы и займёмся. Начну я, пожалуй, с главного. Вы знаете, что цель всей моей работы в этой лаборатории... Ах, вам ничего не сказали?! Так вот, я хочу установить в голове мухи миниатюрный передатчик - вот здесь, видите, как раз между глазами - который будет выдавать полную картину всего, что наша дрозофила видит своими чудными фасетчатыми конструкциями. Более того...
- Ого! Идея ничего себе... А почему - дрозофила? Ведь это так неудобно, они такие крохотные... Может, лучше взять животное покрупнее, собаку, обезьяну?
- Нет же, чёрт возьми! - Доэрти испуганно отпрянул от профессора, тот глядел через очки яростно, словно филин. - Слушать меня надо внимательно, внимательно! Мало того, что вы опять меня перебили, так ещё не даёте сказать главное! Передатчик будет транслировать не только зрительное изображение, но, что важно, чувственные образы, эмоции!.. если они есть у мухи... Для передачи эмоций потребуется подсадить в голову мухи - по моей методике! - клетку нервной ткани человека, а прижиться она сможет только у дрозофилы, и больше ни у кого! Я же рассказывал вам про близость генома. Я стремлюсь к тому, чтобы до нас доходили все ощущения мухи, зрительные, осязательные, ну и прочее там. Впервые в науке эмоции будут передаваться на расстояние... Уверен, что с вашей помощью мы создадим отличную аппаратуру и скоро вы сами сможете представить... почувствовать себя дрозофилой! Но опять же, главное... Фактически - телепатия! Я уж и не говорю, какой это подарок энтомологам! Не заниматься вслепую исследованием органов чувств насекомых, а залезть к ним в голову и узнать всё на собственной шкуре!
- И... Вы думаете, человек способен понять эти эмоции?
- А я, по-вашему, зря просидел тридцать лет над физиологией мозга? - профессор запальчиво выгнул грудь колесом - Я говорю не о непосредственной их передаче, а... Я добьюсь преобразования мушиных ощущений лишь в наиболее близкие к ним человеческие. Впрочем, у нас в черепе так много центров, которые никогда нам не пригождаются, но... Они есть, они - наследие минувших эпох, когда наш мозг был ненамного развитее, чем у той же дрозофилы... У неё, конечно, нет мозга, только сгусток нервных окончаний, но тем не менее... В нашем мозгу есть местечко для таких ощущений, что вы никогда и не испытывали, да и представить себе их не можете! В общем, от вас потребуется работа над конструкцией передатчика, размер которого, увы, строго ограничен мушиной головой. Но мне говорили, что вы имеете опыт работы над миниатюрными аппаратами.
- Да, конечно, профессор... - пролепетал Доэрти, затравленно озираясь, ошеломлённый потоком бурной речи Хоу. - Но... Это же будет стоить страшно дорого...
- Не беспокойтесь, за финансированием дело не станет.
- Вот так дела... Профессор, если это не секрет - кто же так щедр? - Питер снова осёкся, увидев, как Хоу начал опять угрожающе надуваться.
- Какая вам, собственно, разница?! Так, я хочу успеть всё завершить за этот год...
*****
Седые усы профессора почти всё время смотрели вперёд, что, по общему мнению сотрудников, было лучшим показателем душевного спокойствия Старого Эф. Хоу летал по лаборатории, словно помолодел лет на сорок. То и дело слышалось фальшивое насвистывание популярных мелодий, словом, старик был доволен - ещё бы, всё прошло как по маслу.
Напротив, Доэрти, уже несколько дней не вылезавший из университета - даже на ночь он оставался в лаборатории - от постоянного недосыпа стал нервным и раздражительным, он то и дело срывался на ни в чём не повинных лаборантов, подгонял, бранился. Даже успешное проведение презентации не улучшило его настроения.
- Питер, не грустите, всё отлично! - Хоу порхал по лаборатории, как бабочка над клумбой. Доэрти в его отсутствие острил, что старикашка начал помаленьку превращаться в дрозофилу. - Ну, подумаешь, не так на вас посмотрел какой-то плюгавый журналист...
- Да что вы, мистер Хоу, не в этом дело. Просто замотался совсем, я же почти и не спал сегодня... Да, профессор, так вы знаете этих двоих, что в первом ряду сбоку сидели? Они, как мне показалось, вовсе не отметились. Я подумал ещё, что это могли быть ваши знакомые. На журналистов крупных газет не очень похожи, разве что...
- Питер, ну что за непонятливость. Уверен, вы их приняли за случайных корреспондентов плохонькой газетёнки...
- Нет же, мистер Хоу, никакие они не корреспонденты. Больше всего похожи на...
Профессор посмотрел с усталой досадой.
- На представителей министерства обороны. Это люди... скажем так... из военного ведомства! - оборвал он Доэрти на полуслове. - Вы поняли? Во-ен-ны-е... Они часто ходят на презентации новых исследований. Ещё что?
- Ага... Ну да, да... - притихший Питер пытался что-то добавить, долго собирался с мыслями. - Я, разумеется, понял, из какого министерства эти посетители...
Хоу был, похоже, доволен понятливостью подчинённого. Расслабившись, старик пытался закурить, но только сломал сигарету и отбросил её щелчком в угол.
- А, ну раз вы поняли, хорошо, хорошо. - Он понизил голос. - Джентльмены из Ми-шесть любят наш университет... и моими работами интересуются давно... вы это и без меня знаете. Уже завтра в двенадцать ко мне придёт один из них... Пожалуйста, встретьте его, если я задержусь - пообщайтесь с ним, развлеките. Только, ради Бога, не обещайте ему ничего заранее - я сам знаю, что сказать. Никакой самодеятельности!
*****
Хоу влетел в приёмную, когда посетитель допивал уже, кажется, третью чашку кофе. Старик сразу потащил гостя в демонстрационную. Питер чуть задержался - из-за боязни рассердить профессора непрошенным появлением, а может быть потому, что смазливая негритянка-секретарша чуть чаще, чем обычно улыбалась ему - но всё-таки пошёл вслед за Хоу в кабинет. Он ничуть не удивился, увидев, как профессор, уже усадив гостя, повествует ему о бесконечных достоинствах дрозофилы. Такова была участь едва не каждого, кто попадал в лапы старика, но Доэрти чувствовал, что пора остановить поток красноречия своего патрона - в кулаке Питер нервно сжимал клочок бумаги, на котором пришелец написал свою должность, этого казалось достаточным, чтобы разок потревожить Старого Эф без предварительного разрешения.
- Профессор, тысяча извинений - выдавил Доэрти. - Я хочу представить вам... - он покосился на гостя, тот сидел до обидного неподвижно, сухой и прямой, как палка - это полковник Джеральд Фитцгиббон из...
- Спасибо, мистер Доэрти. - Скрипучий голос полковника прозвучал странно громко в наступившем молчании. - Я уже представился уважаемому профессору. Мы слушаем лекцию о мухах. Так, мистер Хоу, и что же дальше?
- Вы, может быть, слышали, что это насекомое очень часто является объектом разных биологических экспериментов? - продолжал профессор самозабвенно, не обращая ни малейшего внимания на иронический тон Фитцгиббона. - Потому что её хромосомный набор... Не слышали?! Ну вот я вам говорю, что эта муха - просто бесценный дар природы... Ох вы, сокровище моё! - Профессор, вытянув губы трубочкой, слащаво нагнулся к стеклу вольера. Полковник, привстав от изумления, посмотрел на него как на помешанного.
- Ну... профессор... - Он помялся, подыскивая нужные слова. - Я думаю, можно не вдаваться в подробности. Мистер Доэрти мне уже всё рассказал. Я, собственно, пришёл не для того, чтобы слушать лекции про насекомых... при всём уважении... Нет-нет, это, конечно, очень нужно и интересно, в другой раз, разумеется, я...
- Полковник хочет предложить вам... нам... сотрудничество! - догадавшись, выпалил Доэрти, прерывая говорившего. Тот с облегчением опустился на табурет - попытки изображать научную речь оказались для него слишком утомительными.
- Ну... не я лично, а Секретная разведывательная служба, или как вы её, видимо, привыкли называть, Ми-шесть. Да-да, дорогой профессор, вы нужны нам! То, чего вы добились, сослужит отличную службу!
Хоу задумался.
- Я очень рад, полковник, что вы такого лестного мнения о моих работах... Но... понимаете, я же ещё ничего не добился! То, что мы показали вчера на презентации - вы же не были на ней? - всего лишь самый начальный этап! Если желаете, я вам покажу...
- Ну, если... - разведчик помялся, пытаясь, видимо, возражать. - Хорошо, если это не очень сложно. Я, всё-таки, не специалист в этом.
Профессор, оживляясь, позвал лаборанта, быстро ему втолковал нужные действия, сам включил приборы. Загорелся экран - на нём маячили неясные, размытые чёрно-белые пятна. Вот они сделались резче, угловатее - скоро картинка стала напоминать беспорядочную мозаику унылых серых квадратиков, одни чуть светлее других.
- Вот, смотрите, это картинка зрительного восприятия мухи... э-э-э... то есть, сейчас мы видим окружающее как бы её глазами. Нам с вами, конечно, трудно тут что-то разобрать, но так уж устроены глаза дрозофилы... Но это не всё. Полковник, мы не просто посылаем сигнал на передатчик, а потом воспринимаем его отражение - мы получаем возможность влиять на нервные центры дрозофилы и управлять всеми её действиями. Прежде всего, конечно, направление полёта - выбираем уже мы, а не муха.
- Ага. - Фитцгиббон, слушавший всё время без особого интереса, заметно оживился, охватил паучьими пальцами колено. - Вот-вот, мистер Хоу, это очень хорошо! Именно то, что надо! Остановите-ка изображение...
- Ну, а теперь - Хоу, пропустив комментарии мимо ушей, сделал едва заметный знак лаборанту. Картинка на экране словно расцвела, утрачивая мозаичность, складываясь в расплывчатое изображение задней стенки мушиного вольера. - Мы использовали преобразователь и изображение стало более привычным для нас... Когда мы подключаемся к мушиной голове, лучше всё-таки видеть мир таким, как он кажется человеческому глазу. Технически это как раз относительно несложно, к тому же это, в сущности, нам и не важно. Так сказать, побочная сторона моих исследований... Важно, что мы передаём эмоции! Вы понимаете, что это значит?!
- Дорогой профессор... Кхе-кхе... Конечно, это будет выдающееся открытие... Вы, возможно, удивитесь, но... нас интересует как раз эта побочная сторона вашего эксперимента. Передача эмоций нам сейчас ни к чему - тем более, что эти эмоции... как это сказать?.. всего лишь мушиные.
- Да, мушиные, но сам факт их передачи на расстояние!
- Гораздо важнее то, что мы сможем видеть мир... глазами мухи и при этом управлять её полётом!
- Полковник, поясните... - профессор задумчиво пошевелил усами.
- Мистер Хоу! Ну что тут пояснять... Неужели так сложно понять, что хм... хм... дистанционно управляемая муха для нас - незаменимое средство разведки! Она пролезет в любую дырочку, её никто не увидит, а если и увидит - не обратит ни малейшего внимания! Для маленькой мухи нет преград. Представляете - влететь в штаб противника и всё там рассмотреть! Да хотя бы просто полетать над его позициями... Или - в посольство к русским, влезть в их самые секретные помещения, посмотреть документы. У вас разве не возникало мысли о таком применении... м-м-м... бесценных результатов ваших работ?! Очень советую вам подумать - ваше... изобретение... нам очень пригодилось бы... - Полковник, всё время старавшийся не смотреть на собеседника, уставился ему прямо в глаза. - Уже буквально на днях.
Хоу встал, повертел в пальцах карандаш, начал, ускоряясь, ходить по кабинету - было очень похоже, что старик вот-вот взорвётся гневной тирадой. Но он только подышал сердито в усы.
- Я не могу позволить... мистер Фитцгиббон... чтобы далеко не основные результаты моего эксперимента... более, чем непроверенные... совсем, я бы сказал, не проверенные!.. применялись для таких ответственных задач. Вы говорите, что всё это потребуется вам в ближайшее время - но мне необходимо... подчёркиваю - необходимо!.. по меньшей мере два месяца, чтобы как следует удостовериться в безопасности моего опыта для человека.
- Увы, мистер Хоу, я не могу дать вам даже и двух недель.
Профессор вскочил с табурета и швырнул себе под ноги карандаш, дрозофилы в вольере шарахнулись к дальней стенке. Полковник с невозмутимым интересом рассматривал побагровевшее, как свёкла, лицо учёного.
- Профессор, я так понимаю, у вас имеются серьёзные возражения?
- Да! Да, серьёзные, чёрт возьми! Я не дам вам мою аппаратуру. Не для того, в самом деле, я потратил годы труда, чтобы развлекаться подобной ерундой! И чтобы потом меня ещё обвинили в провале какой-то там разведывательной операции!
- Вот что... - Фитцгиббон тоже поднялся. Он был на голову выше Хоу - на профессора это подействовало почему-то странно охлаждающе. Старик, пыхтя, сел, хотя глаза всё ещё метали молнии.
- Вот что. - Голос разведчика, сухой и желчный, казалось, теперь полностью соответствовал его внешности. - Не советую забывать, мистер Хоу... от кого вы получаете львиную долю финансирования. Мы... Мы - повторил он чётче, - вкладываем государственные деньги в ваши... хм... исследования... не только для того, чтобы вы разводили мух в своё удовольствие и смотрели на них в микроскоп с утра до вечера. Мы желаем видеть результат! А если вам что-то приходится не по душе, то... как вам объяснить... лучше спрячьте-ка своё недовольство подальше! Понимаете, профессор, урезать финансирование гораздо проще, чем его увеличить... И в следующий раз мне будет намного сложнее объяснить руководству, почему мы должны платить немалые деньги тем, кто... ну, не совсем оправдывает наши ожидания.
Фитцгиббон подошёл к стеклу вольера, щурясь, смотрел на шнырявших мух с нескрываемым омерзением.
- Так, профессор, у вас сохраняются ваши возражения?
Хоу поёрзал на табурете, глядя куда-то совсем в сторону. Отвечать ему явно не хотелось, но разведчик ждал - его узкое, с обвислыми щеками, лицо выражало одно холодное превосходство.
- Что ж, дорогой полковник... Вижу, у вас к штатским своеобразный подход. Вам угодно - берите аппаратуру и делайте вообще всё, что заблагорассудится. Мой помощник - он кивнул Питеру - объяснит, как всем этим пользоваться. Но я умываю руки. Помните про любые непредвиденные обстоятельства.
Фитцгиббон стал как будто ещё выше ростом. Ядовито улыбаясь, он наклонился к профессору, согнувшись как кочерга.
- Видите, как просто бывает договориться... А про остальное я помню прекрасно. Я, знаете ли, привык к неопределённости. Вся моя жизнь до сих пор состояла из одних только непредвиденных обстоятельств...
*****
- Только ради Бога, не повредите эту антенну, иначе всё пойдёт насмарку! Мы для неё соорудили специальный футляр. Следите за своими бездельниками!
- Мистер Хоу, выбирайте, чёрт возьми, выражения! Это лучшие сотрудники, они всё знают не хуже ваших людей. - Полковник Фитцгиббон стоял посередине опустевшей лаборатории, скрестив руки на груди с победным видом. Пятеро здоровенных детин с одинаково скучными лицами торопливо паковали оставшееся оборудование, выносили ящики. - Уверяю, всё будет в порядке... и вы даже не представляете, какое финансирование будет у вашей лаборатории, если... операция... закончится удачно!
- Ах, оставьте... Не ради денег тружусь. Так, значит, мистер Доэрти объяснил, как тут чем пользоваться?
- Благодарю, ваш помощник очень нам помог. Надеюсь, во время самой операции он не подведёт... - Полковник довольно оглядел помещение, в котором остался лишь микроскоп в углу да две табуретки. Шаги его сотрудников затихали за дверью... - Ну ладно, профессор, я вам позвоню, как мы соберём всё на месте. Счастливо оставаться!
Хоу сел, отбросив в угол очередную сломанную сигарету. Серая от пыли занавеска на окне придавала пустой лаборатории унылый и печальный вид. Солнце садилось в покрасневших облаках, старик долго смотрел, как багровый диск медленно спускался за однообразные лондонские крыши.
Тихо вошедший Доэрти долго не решался потревожить профессора.
- Мистер Хоу, они уехали. Наконец-то... У вас будут какие-то... пожелания, прежде, чем я, с вашего позволения, тоже пойду?
- Нет, ничего, Питер. Куда, значит, повезут аппаратуру?
- Я же говорил, в Пакистан, в Пешавар. Думаю, полковник хочет запустить муху куда-то недалеко - чтобы проследить за чёртовыми паками, ихним президентом или вроде того... Уж не знаю, что именно Фитцгиббон собирается там смотреть, но наверняка попытается влезть в самое гнёздышко, я слышал что-то насчёт нового правительственного бункера в горах. Ничего себе, применение для наших мушек! Мне теперь ехать с ними в эту дыру...
- Да, Питер, вы ведь поедете туда. И конечно, по возвращении будете помалкивать обо всём?
- О, да, как они меня обрабатывали насчёт секретности! Ко мне наверняка приставят целый штат охраны!
- Не сомневаюсь. Боюсь, как бы теперь у вас не возникли трудности при заграничных поездках... Только не говорите так - дыра.
Профессор, слушавший с живостью, погрустнел. Голова его склонилась на грудь, затем он снова поднял глаза, отражавшие багровые переливы угасавшего заката.
- Пешавар... Для меня это не дыра. Пусть там не очень чистые улицы и плохая вода в кране, но я вам завидую. Вы поедете в город, который снился мне тысячи раз, и который я мечтаю ещё увидеть до того, как покину этот мир... Мой отец был колониальным чиновником, Питер, и я родился в Пешаваре, в этом городе я ходил в школу, в нём я впервые испытал любовь... Ну ладно, вам, кажется, пора идти?
*****
Полковник с трудом закрыл дверь, долго возившись с электронным замком. Уши болели от давящей тишины, нарушавшейся только тихим гудением аппаратуры.
- Что же, друзья мои, начнём. Мистер Доэрти?
Не дожидаясь ответа, Фитцгиббон уселся за пульт, натянул на голову обруч приёмника. Учёный стоял рядом, суетился, переключал какие-то кнопки. Прозвонил сигнал - полковник быстро поговорил по телефону, откинулся в кресле и ухмыльнулся. Всё шло по плану -муха уже была выпущена.
- Внимание, полковник! - Доэрти тронул разведчика за плечо. - Переключаю на вас.
Экраны внезапно осветили лица людей неровным бледным светом. Вот один на мгновение погас, снова зажёгся, на нём мелькнули размытые тёмные пятна...
- Сейчас... - Изображение нормальное. Есть!
- Прекрасно, прекрасно. - Фитцгиббон, вцепившись в рукоять, управлял полётом мухи. Его помощник, лысый верзила, почти не мигая, смотрел в экран. Видимо, муха летела куда надо - оба разведчика казались удовлетворёнными.
Доэрти уже устал сидеть на жёстком табурете. Он уже был, в общем лишним - приборы работали без сбоев, операция проходила теперь без его участия. Но выйти было нельзя.
- Эй... Мистер... - Учёный вздрогнул, словно от удара током. - Подойдите скорее. Сигнал пропадает! Мы можем сейчас сделать его сильнее?
- Разумеется... - Доэрти без лишних церемоний согнал лысого здоровяка и сам уселся на его место. - Хм... Действительно, сигнал ослаб. Мы можем нарастить мощность, постепенно конечно, но... полковник? Вы уверены, что это так уж необходимо?
- Да, чёрт возьми, иначе время упустим! - Фитцгиббон, снявший обруч с проводами, заметно нервничал. Но в чём дело?
- А в том, сэр, что если мощность нашего сигнала перейдёт этот предел - Доэрти постучал концом карандаша по одному из боковых экранов, где ползли весёлые разноцветные линии - тогда, боюсь, последствия не могут быть предсказаны заранее...
- Глупости... Предсказаны заранее! Вздор, вздор. Что вообще в нашей работе... какое там, во всей нашей жизни, может быть предсказано заранее?! В двадцати милях от нас война идёт, кровавая бойня, мы обязаны выполнить задание! - полковник уже почти кричал, вытягивая морщинистую, как у черепахи, шею, - А вы, любезный, ещё позволяете себе говорить о каких-то последствиях...
Он глянул в экран и ткнул учёного локтем в бок, внезапно повеселев.
- Оставьте все эти ваши научные штучки, Питер, здесь, слава Богу, не лаборатория! В нашей ситуации любой риск оправдан! Давайте, повышайте мощность и чёрт с ними с последствиями.
- Но, сэр... Профессор Хоу же вам рассказывал...
- Ох-хо-хо, опять профессор! Он разговаривал со мной как будто я - ученик младшей школы! Дорогой мой, если бы я в восемьдесят втором, когда высаживался с моими парнями на остров Пеббл, рассуждал так, как этот ваш полоумный старикан, то где бы я был сейчас! У нас мало времени. Вперёд!
- Но, понимаете... Малейшая случайность - и передатчик выйдет из строя, но это будет ещё лучший вариант, а что может случиться в худшем, я и сам не знаю. А если отключится фильтр эмоций, то вы... перестанете контролировать свои ощущения!
- Ничего. - глаза Фитцгиббона медленно стекленели, он, видимо, отбросил всякие колебания и говорил уже приказным тоном. - Не перестану. Марш!
- Сэр! - подал голос лысый помощник, сохранявший до этого почтительное молчание. - Ну, а если всё-таки этот... Простите... мистер Доэрти прав и вы... ну... утратите контроль над обстановкой? Что мне тогда делать, сэр?
- А вы тут на что? Возьмёте управление на себя. Всё, начали.
Доэрти вздохнул, колеблясь, занёс руку над пультом, затем, решившись, начал медленно подкручивать тумблеры. Гудение приборов становилось гневным, мощным, нарастало, точно приливная волна... Полковник, с закрытыми глазами, уже не видя ничего, кроме передаваемой картинки, вдохновенно взялся за рукоять.
*****
Профессор выругался так громко и виртуозно, что секретарша за дверью охнула и уронила что-то стеклянное. Ирландец-лаборант поспешил на всякий случай выйти.
- Я знал, я знал, что у них всё пойдёт не так! Этот полковник, с его прямолинейностью орангутана - таких вообще нельзя подпускать к научным исследованиям! - Хоу, выскочив из кабинета, бушевал, размахивая телефонной трубкой, точно знаменем. Сделав несколько глотков из чайника прямо через носик, он снова обратил взгляд на телефон. На том конце, похоже, ждали продолжения разговора.
- Да? Простите Питер, но мне надо было выговориться. Простите... Так, он ещё и в госпитале?! Я говорил, говорил! Вот как?.. Психиатр смотрел?.. Невероятно... Аппаратура, значит, цела, антенна в порядке, а сигнал через первый блок не проходит? Так, и что было дальше?.. Ну да, ну да... Дерьмовые дела!.. Когда, прямо сейчас?.. Ну конечно, я постараюсь, я немедленно приеду! А, так вы уже заказали билеты?! Отлично.
Он положил трубку, походил по приёмной. Секретарша без выражения, как кукла, хлопала накладными ресницами, привычно смотрела на очередной припадок Старого Эф. Но Хоу был явно в хорошем настроении, усы его весело топорщились.
- Вот ослы! Джоан, голубушка, вызовите ко мне... Нет, никого пока не вызывайте. В общем, кто будет спрашивать - меня нет и не будет по меньшей мере до понедельника. И всё! Скажите, что я в отпуске.... без уточнений. Мне надо срочно уехать...
*****
Автомобиль лишь чудом не задел шаткую телегу, доверху забитую непонятным барахлом, толкавший её старый оборванец испуганно таращил глаза. Беспорядочное скопление людей, велосипедов, повозок, машин, среди которых иногда великаном возвышался дико размалёванный автобус, крайне болезненно действовало на Доэрти. Дождь, ливший с утра, превратил корявые узкие улицы в реки липкой грязи - беспросветная картина запустения и хаоса старых кварталов Пешавара нагоняла на учёного тоску и отвращение. Он то и дело робко оглядывался на Хоу - старик, развалившись на заднем сиденье, смотрел в окно с заметным наслаждением.
- Знаете, Питер... - поразительно, но за те десять лет, что я тут не был... да что там, со времён Империи здесь не изменилось практически ничего. Занятно! Стойте, стойте... Вот здесь обычно сидел торговец сладостями, я у него всегда по дороге в школу покупал...
Водитель послушно притормозил, но Доэрти нервно заёрзал на сиденье.
- Мистер Хоу - жалобно простонал он. - У нас так мало времени! Надо успеть в госпиталь... вы всё завтра посмотрите... Вы же обещали осмотреть Фитцгиббона сегодня к вечеру!
- Ах, ну да... поехали. Фитцгиббон... Да, как он? - Хоу осёкся и посмотрел на невозмутимого водителя-англичанина, опасаясь, видно, говорить в его присутствии о секретных вещах. Питер махнул профессору - ничего, можно! - тот снова вальяжно откинулся, закурил.
- Вот, профессор, какие дела. Он сидел, сидел, всё было нормально... вдруг перепад мощности... отключился фильтр эмоций - ну, я пока ничего не предпринимал... Потом снова большой скачок... сигнал стал таким, что я решил вообще на пару секунд всё выключить... но обошлось. Дальше всё было нормально, передачу эмоций я убрал, муха летела себе по прямой... и... Профессор, мне продолжать?.. Случайно я посмотрел на Фитцгиббона. Он сидел неподвижно, видимо, уже давно, как бы в полном порядке, но, знаете... с таким выражением лица, что я чуть не закричал от страха...
- Вот как? - Хоу впервые за всё время рассказа проявил интерес. - И что же в нём было такого особенного?
- Как вам объяснить... Точнее - вообще без выражения. Даже у мертвеца глаза более осмысленные... Никогда такого не видел. Понимаете... рыба, лягушка - их глаза мало, что выражают, но всё равно, в них всегда хоть что-то есть. А тут - ничего! Жуть могильная... Ну, я к нему, передал управление его подчинённому, трясу полковника за плечо...
- Так?
- А он так и сидит как статуя. Не реагирует ни на что, мы уже и кричали, и по лицу его били. Причём - живёхонек, температура нормальная, дыхание ровное, в общем, обычный человек. Сверху тут по телефону орут: почему прекратили операцию?.. А что я мог сказать? Ну, забили, конечно, тревогу, народ сбежался, вызвали врачей. Да ещё связь с дрозофилой прервалась, я вам потом расскажу, что с аппаратурой произошло, здесь столько всего любопытного... Ладно, полковника - на носилки и мигом в госпиталь, а он прямо на носилках как начал в судорогах биться! Вкатали ему пару кубиков лекарства, так едва довезли - сердечный пароксизм начался, какого никто и не видывал, и хоть тресни, ни один врач понять не мог, с чего бы это. И потом с ним много такого в госпитале делалось... Я-то не спец, конечно, в этих делах. Вот мне сегодня сказали, что у полковника мозг не то, чтобы совсем не работает, но... в нём почти нет обычных функций, остались только самые простые. Реагирует только на свет, на шум - уже не на всякий, но на запахи реакция хорошая... И от малейшего прикосновения почему-то приходит в сильное нервное возбуждение.
Профессор молча смотрел в окно, было непонятно, слушает он или нет. Пауза затягивалась, но старик нарушил молчание первым.
- На запахи, говорите, реагирует? На какие? Вы были у него?
- Был, да что с меня толку?! Короче, сами всё увидите - там оборудовали палату, охраны полно, никого не пускают, секретность страшная. Ну, нас-то они пустят, уже подтвердили...
*****
- Интересно, интересно. Я же, чёрт возьми, предупреждал его, что нельзя использовать наши достижения до того, как всё будет проверено. Ну разве не говорил я, что возможны любые, повторяю, любые сбои. И, конечно, никто не мог предвидеть последствий этих сбоев... даже я.
Профессор, выйдя в коридор, долго смотрел сквозь распахнутую дверь палаты на неподвижного полковника. Была видна одна голова, опутанная проводами.
- Случай удивительный... но я тоже виноват. Надо было предвидеть... Почему я не предупредил его? Хотя он всё равно бы не поверил. Эх, эх...
- Мистер Хоу, неужели вы установили диагноз?! Психиатр не смог...
- Могу ошибаться, но кое о чём догадываюсь.
- Профессор?!
- Да-да. Не уверен, джентльмены, что Фитцгиббон когда-то снова сможет вернуться к своей работе. Его мозг... Дрозофила!..
- Сэр... - Розовощёкий лейтенант в белом халате, кое как натянутом на военную форму, схватил Хоу за рукав. - Ну же? Какая дрозофила?!
- Молодой человек! - Хоу с раздражением сверкнул очками, лейтенант робко попятился. - Вы ещё спрашиваете! Вот, полюбуйтесь!
Тело полковника под одеялом судорожно задёргалось, руки поднялись и задрожали жуткой, невиданной дрожью. Двое врачей, вышедших любопытства ради в коридор, бросились назад в палату.
- Летит... Смотрите. - Профессор казался почти довольным. - Эти сокращения мышц происходят с такой скоростью, что у меня уже нет сомнений. Ну, всё остальное тоже - оставшиеся элементарные рефлексы, хемотаксис и тому подобное...
Он помолчал. Вернулся один из дежурных врачей, взмокший, будто после пробежки.
- Произошла... как это вам объяснить... обратная связь. Видимо, муха, участвовавшая в эксперименте, или операции - называйте как хотите - попала в аномальное магнитное поле. Импульс отразился не так, как обычно... В общем, система переключилась и стала действовать наоборот. А сигнал многократно усилился, настолько, что стала возможна деформация мозга.
- Наоборот? Как это? - Главный врач не понимал. Стоявший за его спиной лысый тип в костюме, хмурый и мрачный - помощник Фитцгиббона - вдруг побледнел, как извёстка. Кто-то ахнул.
- То есть вы хотите сказать, что не он стал управлять мухой, а... - главный врач посмотрел на профессора, как на инопланетянина - удивлённо, с долей страха. Его худое лицо совсем вытянулось.
- Да, чёрт возьми. Муха послала обратно сигнал, адресованный ей, и всё пошло противоположным путём. Полковник и дрозофила... ну, обменялись личностями!.. Теперь он - дрозофила! Он внешне, как вы видите, остался человеком, иначе и быть не могло, но мозг полностью перепрограммировался... Мозг по сути стал мушиным. Он теперь живёт жизнью дрозофилы - думает, как она, чувствует то же самое, желает того же. Перед нами душа мухи, помещённая в человеческую плоть!
И ему, думаю, сейчас очень неудобно. Он пытается летать, не имея крыльев. Поэтому такие судороги - мозг посылает импульс на полёт, но нет органов полёта. А знаете, ведь в человеческом мозгу от наших далёких животных предков остались центры, отвечающие даже за такие функции, как махание крыльями. Ну, конечно... Сердце поэтому и билось так часто - у мухи оно вообще делает тысячи сокращений в минуту. Мозг теперь будет требовать от тела, чтобы оно вело себя, как организм мухи! Так что вам придётся всё время быть начеку, а то как бы он с кровати не сорвался. Что же касается психиатра - вы же к нему обращались, верно? - то, боюсь, его услуги уже не к спеху. Скорее, понадобится хороший энтомолог. Я даже могу вам посоветовать, к кому обратиться у нас в университете...
Молчаливый разведчик в костюме, казалось, вот-вот упадёт в обморок. Но выучка сделала своё, закатившиеся было глаза снова колко блеснули.
- И что теперь? - Язык плохо повиновался ему. - Сэр... Ведь та муха ещё где-то летает. Она посылает ему сигналы?
- Это совершенно не важно, его мозг уже полностью и необратимо перестроился и организм, к сожалению, действует независимо от внешних импульсов. А муха... Да, она должна быть где-то там, а может её уже слопал стриж. Какая, в сущности, разница - ведь дрозофилы так недолговечны. Две недели, не больше.
- Что?! Нет!!! Ведь муха... Получается, она уже не была мухой! Она была...
- Да, да... - Хоу задумчиво посмотрел в окно. - Вполне возможно, что где-то в тех горах ещё летает дрозофила, которая на самом деле вовсе не дрозофила, а ваш шеф, полковник Её величества Секретной разведывательной службы Джеральд Фитцгиббон, участник и жертва неудачного эксперимента. У мухи, конечно, нет мозга в нашем понимании и нельзя говорить о полном соответствии её нервной деятельности человеческой, но некоторые элементы психики полковника она, несомненно, восприняла... Увы, едва ли её возможно теперь найти.
- И вы ничего не предпримете?!
- Я? - Старик молодо хохотнул. - Будь тут хоть вся моя лаборатория, ничего поделать уже не удастся. А вы что - хотите, чтобы я прямо сейчас отправился в горы Гиндукуша ловить муху на пространстве в тысячи акров, да ещё, может, под огнём снайперов?! Я не в том возрасте, хе-хе... Предпочитаю занятия, имеющие больше шансов на успех. Вам угодно было устраивать эту идиотскую операцию - вот вы и займитесь... У вас все средства под рукой для этого.
- Но... нельзя же так...
- Как - так? Причём тут я, в конце концов? Что, я силой усадил вашего полковника за пульт? Или это я к вам пришёл с предложением сотрудничества?! Нет уж, моя задача как раз выполнена блестяще, я доказал всё, что и хотел доказать. Просто кое у кого в голове возникают идеи... не очень продуманные... Настойчивость полковника была столь непререкаема, что я, откровенно говоря, начал после разговора с ним ещё больше ценить моих дрозофил. Бедные крошки! Они сидят себе в вольере и никого не трогают... Им никогда не придёт мысль давить на чужую психику только для того, чтобы в итоге угробить собственную. Полковник проявил гораздо меньше осмотрительности, чем любая из моих мушек - так что ещё неизвестно, чей разум какому телу лучше подходит... По крайней мере, от мистера Фитцгиббона будет прямая научная польза - какой великолепный материал для всех, кто изучает рефлексы насекомых!.. Впрочем, я задержался. Хочу сегодня ещё успеть погулять по городу.
Хоу направился на выход, но спохватившись, обернулся к оторопевшему разведчику.
- Да, и не забудьте, выбирайте для него именно испорченные фрукты. Дрозофилы особенно любят гнилые апельсины.
|