"Таким образом рассеивалась дурманящая
иллюзия, что человек может прожить достойную
жизнь, не сдавая себя в наем в качестве Иуды"
(Хантер С.Томпсон)
Найти работу не составило труда. Я знал фирму, в которой Алекс работал программистом до ограбления. "Поскольку Алекс находится в розыске, значит, этой фирме сейчас требуется программист", - подумал я и направился туда. Директора звали Игорь Александрович. Я сказал ему, что хочу устроиться программистом.
- Откуда ты узнал, что нам нужен программист? - спросил он.
- Я был знаком с Алексом, - ответил я. - Он рассказывал мне про вашу фирму.
Игорь Александрович нахмурился.
- Ты знаешь, что его разыскивают? - спросил он.
- Знаю, - ответил я. - Я не имею к этому никакого отношения.
- Точно?
- Точно.
Он окинул меня недоверчивым взглядом и понял, что я не обманываю.
- Можешь написать программу для нашей бухгалтерии? - спросил он.
- Могу.
Так, в 15 лет я впервые устроился на официальную работу - техником-программистом в фирму "Исток". Тогда же я купил себе зажигалку "Ronson" и заказал не ней гравировку "Vincent Vega" - имя персонажа из фильма "Криминальное чтиво", которого я ассоциировал с собой. Эта зажигалка у всех вызывала большой интерес, особенно - надпись на ней.
Работа была спокойная. Игорь Александрович меня сильно не напрягал. Его фирма занимала первый этаж здания, разделенного на три корпуса. В одном корпусе было кафе, в другом - бытовые услуги, а в третьем - бар и магазин. Я писал различные программки для бухгалтерии, график был почти что свободный.
Через некоторое время на меня вышли Алекс и Кислотник. Они взяли с меня обещание никому не говорить, что я их видел, и пригласили к себе в гости. Это была комната в просторной четырехкомнатной квартире, хозяин которой сидел в тюрьме. По всей видимости, родни у него не было, потому что квартира находилась под присмотром местного участкового. Чтобы квартире не стоять опечатанной, участковый любезно сдавал её в аренду.
- Вы находитесь в розыске, а участковый сдает вам комнату? - спросил я у Алекса.
- Да, - ответил он, доставая забитый косяк из большой картонной коробки, в которой штабелями лежали забитые косяки. - Ему какая разница, в розыске мы или нет. Ему главное, чтобы мы вовремя платили.
Чем больше я познавал мир, тем больше удивлялся. "Так вот чем на самом деле занимаются эти люди в погонах, - думал я. - Форма - это просто прикрытие".
Помимо Алекса с Кислотником, в квартире проживали несколько приезжих парней из Азиатских краев нашей необъятной родины. Старшего из них звали Тимур. С ним и его командой я тоже познакомился. Они занимались тем же, чем и все остальные маргиналы в "лихие 90-е" - проворачивали различные "темы". Конечно же, все в этой квартире были большими любителями покурить "план". Эта квартира получила название "берлога".
Однажды мы большой компанией сидели на кухне, только-только выкурив несколько хороших косяков. Вдруг неожиданно раздался тревожный звонок в дверь, но даже это не смогло стереть наших бесконечно довольных улыбок. Тимур пошел открывать дверь, а мы всеми силами постарались сделать серьезные лица. Пришел участковый. Было слышно, как Тимур о чем-то разговаривает с ним в прихожей, а потом участковый заглянул на кухню.
- Привет, парни, - дружелюбно поздоровался он.
Все в ответ дружно кивнули. Поздороваться голосом не хватало сил, чтобы ненароком наружу не вырвался смех. Участковый окинул взглядом нашу компанию, которая сидела в пелене густого конопляного дыма, и пошмыгал носом.
- Достал меня этот насморк, - сказал он. - Ничего не чувствую.
В ответ все дружно улыбнулись. Я понимал, что участковый всё понимает. Вывод напрашивался сам собой: гангстеры и полицейские - две стороны одной монеты, которые помогают друг другу зарабатывать деньги. "Фильмы, в которых милиционеры ловят преступников, снимают для того, чтобы простые люди верили в это, - думал я, - а на самом деле, милиционеры и преступники - это тайное мировое сообщество, действующее заодно".
Мир, который простирался за пределами родительской квартиры, не переставал меня удивлять. В скором времени я открыл, что на самом деле, очень многие люди, тайно или явно, курят "план". Я встречал их повсюду. Продавцы в киосках, проводники в поездах, молочники в молочных лавках, и даже бармен в фирме "Исток", в которой я работал. Создавалось впечатление, что не курят план только мои родители и Игорь Александрович. Все остальные, кого я встречал на своем жизненном пути - и стар и млад, выдавали себя по лукавому блеску в глазах. Я практически безошибочно мог определить, что человек "в теме", и для такого случая у меня всегда при себе имелась забитая папироса.
"Берлога" стала для меня вторым домом. Туда я приходил после работы, и мы придумывали различные аферы. Несмотря на то, что наш коллектив был очень дружным, я замечал, что Тимуровцы не принимают меня, Алекса и Кислотника за своих. Мы были "белыми воронами" в черной стае. Это не мешало нам вместе работать и отдыхать, но создавало небольшой внутренний дискомфорт, который граничил с недоверием, когда дело доходило до финансов.
Так прошло несколько месяцев моей работы в "Истоке" и познавания тайн бытия в "берлоге", пока однажды Игорь Александрович не узнал, что я вижусь с Алексом и Кислотником. Это произошло случайно. Тогда я ещё не знал, что случайностей в этом мире не бывает.
Алекс и Кислотник изредка звонили мне на работу, чтобы узнать, во сколько я закончу рабочий день. Бывали дни, когда мы встречались не в "берлоге", а где-нибудь "на районе". В один из таких звонков Игорь Александрович прослушал наш разговор из своего кабинета и позвонил в милицию. Когда я шел на встречу, издалека я увидел, как моих друзей сажают в милицейский "козелок". Я почувствовал себя виноватым в их поимке.
- Ты ни в чем не виноват, - говорил Игорь Александрович на следующий день. - Я это сделал, чтобы обезопасить тебя. Тебе незачем общаться с такими "друзьями".
С тех пор мои отношения с Игорем Александровичем стали ухудшаться. Через несколько недель я уволился из "Истока".
Алекса и Кислотника арестовали. В "берлоге" остались Тимур и его команда. Мы по-прежнему собирались на кухне, курили косяки, проворачивали разные "темы", но без Алекса и Кислотника я ещё больше стал чувствовать себя чужим среди них. Я знал, что они меня не принимают за своего и что я им нужен только как компьютерщик. Однажды, возвращаясь из "берлоги" домой, я обнаружил, что у меня нет при себе моей зажигалки с гравировкой. "Наверное, забыл на кухне, - подумал я, - Завтра заберу". На следующий день, когда я спросил зажигалку, все сделали вид, что не видели её, но я был точно уверен, что забыл её тут. У меня возникло тоже чувство, как тогда, когда меня "кинули" на компакт-диск, наставив на меня оружие, - я точно знал, что за этим стоит покупатель диска, но доказать этого не мог.
Похожие эпизоды происходили и в других мелочах. После каждой "темы" я видел, что со мной делились не по-честному, но это делалось так технично, что доказать было никак нельзя. Я понимал, что "братва" считает меня за наивного малолетку, а себя - слишком умными. Мне такое положение дел очень не нравилось, и я решил поставить на этом точку. Нашей очередной темой было "кидалово" оптового склада по продаже видеокассет. Я не стал дожидаться, пока "братва" продаст нажитые кассеты через свои каналы, и сделал это сам. С вырученными от продажи кассет деньгами я решил вернуться на дачу - подальше от этого жестокого города. Поскольку Алекса с Кислотником больше не искали, все ограничения на выезд из города с меня были сняты.
Я описываю такие нелицеприятные подробности из своего детства лишь для того, чтобы передать атмосферу, дух и ценности той среды, в которой я родился и вырос. В этой среде такие слова, как Бог и Любовь, были чем-то эфемерным, да я их почти и не слышал нигде...