"-- В карцер его.
-- За что?
-- Чтобы защитить.
-- Мне не нужна защита.
-- Чтобы их защитить"
(из к/ф "Бэтмэн: Начало")
Все, о чем я расскажу в следующих нескольких частях моей истории, написано без капли преувеличений, но далеко не каждый счастливый потребитель поверит, что такое может быть на самом деле. По телевизору таких сюжетов не показывают, и тем не менее, это не вымысел, не художественная фантазия и не страшилка - это просто повествование о том, что было и что особенно сильно запомнилось. Ни больше, ни меньше.
Получив статус "нарушителя", я выиграл сразу несколько бесплатных путевок в штрафной изолятор колонии, который сокращенно называется ШИЗО. Название вполне соответствует тому, что там происходит. В первый раз это был ознакомительный тур на двое суток. Не передать словами всё, что чувствуешь, когда тебя зовут с улицы в отряд, ты заходишь в коридор и видишь такую картину: стоит старшина отряда и несколько хлопцев из числа самых ярых активистов. Старшина говорит:
- Эти осужденные слышали, как ты на улице ругнулся матом.
Конечно же, матом никто не ругался. До этого я видел, как нечто похожее проделывали с другими "нарушителями". Я понимал, что эти хлопцы четко проинструктированы старшиной и подтвердят всё, что им было сказано. Говорить что-либо бесполезно, сценарий уже заготовлен. Но ответить что-то надо:
- Старшина, я не ругался матом.
И тогда старшина рявкает громовым голосом:
- А вот осужденные говорят, что ругнулся! - и, повернувшись к ним, спрашивает, - Было?
Те кивают и блеют в один голос:
- Было, старшина.
Старшина снимает трубку телефона, соединяющего отряд с дежурной частью:
- Гражданин начальник, старшина такого-то отряда такой-то. У нас тут осужденный ругается матом.
Ты молчишь. Что тут можно сказать? Ты знаешь, что любое сказанное слово перевернут против тебя и ещё припишут, что опять ругнулся. Через несколько минут в отряд приходят дяденьки в военной форме и уводят тебя писать объяснительную. Старшина и группа лжесвидетелей, в свою очередь, также пишут бумаги. Как показал печальный опыт, не имеет никакого значения, что ты напишешь - смотреть будут на показания старшины и его бравых хлопцев.
Потом тебя ведут на "суд" к начальнику колонии. Ты заходишь в кабинет, делаешь доклад, а он смотрит в эти бумаги, которые ему положили на стол, потом поднимает свой взгляд на тебя и спрашивает:
- Ты зачем матом ругаешься?
Когда он задает этот вопрос, ты видишь в его глазах, что на самом деле он прекрасно знает, что эти бумаги - липа и что весь процесс отправки человека в ШИЗО полностью инсценирован. Глядя на проглядывающую из глубины его глаз улыбку мясника, ты понимаешь, что вся эта инсценировка исходит именно отсюда, поэтому что-либо говорить бесполезно даже тут. Но ты все равно говоришь:
- Александр Владимирович (так его зовут), я не ругался матом.
Произнося эти слова, ты говоришь чистую правду, но правда здесь не имеет никакого веса и значения. Как, впрочем, везде, где правит "система".
- Пятеро осужденных написали, что слышали, как ты ругался, - восклицает он. - Ты хочешь сказать, они врут?
Что тут ответить?
"Что вы, что вы! Как могут врать пятеро прилежных осужденных, стремящихся получить условно-досрочное освобождение".
Можно попробовать сказать, что это старшина их заставил так написать, но когда ясно осознаешь, что старшина - лишь пешка и, сказав так, ты будешь обвинен ещё и в попытке оговорить старшину отряда - исключительно положительного осужденного, ты понимаешь, что ответить нечего. Ты молчишь.
- На первый раз, двое суток, - выносит свой великодушный приговор начальник колонии, и тебя выводят из кабинета.
Нужно сказать, что в отличие от других тюрем и лагерей, где действительно иногда случаются серьезные нарушения, такие как драки, поножовщина и бунты, в этой колонии ничего такого в помине нет. Тут нарушение - это плохо заправленная койка или разговор в очереди на умывальник. За это автоматом попадаешь на внеплановую уборку или на какие-нибудь "хозяйственные работы". А произнести любое матерное слово или, скажем, передать кому-нибудь конфетку или пакетик чая - это уже грубое нарушение, за которое можно реально попасть в ШИЗО и быть залитым хлоркой. Такое положение дел создает соответствующую атмосферу - все боятся сказать лишнее слово. Стукачество, в том числе и лжедоносы, здесь называется "работой в активе", которая всячески поощряется и считается чем-то само собой разумеющимся. Хоть я не был в эсэсовских концлагерях, но думаю, что они где-то на одной планке.
Из тысячи с лишним заключенных в этой колонии насчитывалось, пожалуй, всего несколько "нарушителей", которые периодически попадали в ШИЗО. Также туда отправляли "активистов", которые зазнавались, но такие были случайными "клиентами". Как правило, в этой гостинице класса люкс было занято не больше трех номеров, по три-четыре человека в каждом. Попав туда, я столкнулся с такими зверствами, каких не мог себе представить даже в страшном сне. Два раза в день по изолятору проходил так называемый "обход". Это было так: открывалась дверь и в камеру заходили несколько мясников в военной форме. Все, кто находился в камере, должны были заранее выстроиться в ряд. Дежурный по камере чеканил доклад - громко и надрывно. Если при произнесении доклада человек запнется или произнесет его недостаточно громко, или всем своим существом не будет выражать дикий страх и покорность, всем в камере достанется бонусное ведро хлорки (к двум обязательным) либо все будут выведены на "приседания". Впрочем, на "приседания" зачастую выводили и просто для профилактики. Приседания происходят следующим образом:
Дяденька в военной форме рявкает:
- Все вышли из камеры.
При этом "вышли" на самом деле обозначает "вылетели пулей", потому что если кто-то замедлится, всех вернут обратно и будут гонять туда и обратно, пока каждый, будь он хромой или слепой не научится именно вылетать пулей.
Итак, все вылетают пулей в коридор и утыкаются лбами в стену. Руки за спиной, ноги расставлены на ширину плеч и подогнуты так, что колени упираются в стену. Поза называется "Бей меня, начальник". Ты абсолютно беззащитен. Если кто-нибудь из стоящих за спиной дяденек захочет ударить тебя в печень (что случается весьма часто) или, ещё хуже - между ног, ты даже не сможешь внутренне собраться, чтобы принять удар. Крутить головой нельзя, иначе удара точно не миновать. Ты стоишь, уткнувшись в стену, и слышишь за спиной их веселые шутки между собой. Кого-то из рядом стоящих ударили и, кажется, очень больно, но ты стоишь, как истукан. Слышно, как тот, кого ударили, простонал и, кажется, упал, потому что раздается крик: "А ну поднимайся", и ещё один удар. Но ты стоишь, уткнувшись в стену. Трудно описать все, что чувствуешь в эту минуту. Потом раздается команда:
- Развернулись.
Все разворачиваются кругом, ноги вместе, руки за спиной. Головы опущены в пол все время "обхода", смотреть на представителей администрации нельзя, наверное, чтобы не видеть, кто тебя ударил на этот раз. Видишь только их мелькающие пятнистые формы и кирзовые сапоги. Если поднимешь глаза, есть шанс быть жестоко избитым.
- Разделись, - звучит следующая команда.
При этом нужно, опять же со скоростью ветра, скинуть с себя полосатую изоляторную робу, трусы и носки (другой одежды в ШИЗО нет и быть не может), и отбросить от себя на расстоянии метра, оставшись в чем мать родила.
- Начинаем приседать, - звучит следующая команда.
Приседать надо в такой позе: ноги расставлены на ширину плеч, руки сложены ладонями на затылке, голова опущена в пол. Полностью голый. Дяденька в форме ведет счет:
- Раз, два, три, - и так далее.
Если кто-то выбьется из ритма, его ждет серия ударов резиновыми дубинками по обнаженному телу. В этом изоляторе я видел, как у пожилых и немощных людей, попавших сюда за неосторожное слово или за ещё меньший пустяк, открывалось второе дыхание и они делали по сто и больше приседаний наравне с молодыми. Во время приседаний дневальный изолятора (заключенный, помогающий администрации следить за порядком в изоляторе) выносит пожарный шланг и включает напор воды на шеренгу приседающих. Тебя обдает напором воистину ледяной воды, ноги подкашиваются от усталости, глаза и легкие разъедены хлоркой, и уже не ты, а твое тело на каком-то автопилоте продолжает приседать. Через толщу внутреннего ужаса и отчаяния до тебя доносится счет:
- Пятьдесят, пятьдесят один...
Суставы сводит, но ты понимаешь, что упасть нельзя, надо продолжать приседать. Ты слышишь, как кто-то из приседающих упал и его метелят дубинками, пока он не поднимется. Счет при этом продолжается. Наконец, ты слышишь, как один из дяденек в форме говорит дневальному: "Хватит", и напор воды прекращается. Это значит, что скоро закончится счет. Приседать осталось недолго. Этот "обход" ты выдержал. Тем временем дневальный приносит пару заготовленных ведер с хлорным раствором и выплескивает их в камеру.
- Прекратили приседания, - звучит команда.
Выпрямившись на дрожащих от напряжения ногах и тяжело дыша, все возвращаются в исходную позицию.
- Взяли одежду.
Все хватают в охапку свои тряпки и опять же замирают в исходной позиции. Одеться можно будет только по возвращении в камеру. Кто замешкается или что-то сделает не так, будет сразу проинструктирован ударами дубинок.
- Зашли в камеру, - звучит долгожданная команда.
Тут, несмотря на то, что ноги отказываются идти, надо опять же залететь в камеру пулей. Если кто-нибудь замедлится, всех будут гонять в коридор и обратно в камеру, пока все не забегут "как положено". Когда все забежали в камеру, звучит финальная команда:
- Все запрыгнули на лавки, дежурный приступил к уборке, - и дверь захлопывается.
Так проходит "обход", которых в сутки два - утренний и вечерний. Всю "грязную", убийственную работу - заливку хлоркой, поливание холодной водой и прочее - выполняет дневальный, а представители администрации только бьют дубинками и командуют.
Один знакомый книголюб однажды сказал: Наш мир - это и есть ад. Мы здесь в ссылке - в наказание за прошлые жизни. Может быть, так и есть? Или отчасти? Интересно, через какую щелочку в своем сознании он увидел это? Его видение было пугающим - миром правят черти в черных фраках и их слуги в погонах, паромщики и баржи превратили нашу воду в огромный Стикс, за монетку - всё что угодно, и вообще всё - только за монетку, а никак иначе! Порядок охраняют обученные люди-церберы, народ превратили в зомби, повсюду слышно их слепое мычание... Ссукубы создают обман вокруг тебя, алкогольно-никотиновые демоны внутри нас, душа разрывается на части... - ВОТ ОНО, ПОСМОТРИ В ОКНО! Или ты пьешь кофе на работе и читаешь газету?
Правильно, дружище! Всю жизнь нужно работать и работать, потому что горячие сковороды можно остудить только добытым для чертей золотом и лесом, а не будешь добывать - станет горячо - черти жарят... А замаскировано всё так, типа и не ад вовсе, а нормальная реальность...
Сейчас я понимаю, что слово "администрация", будь то администрация тюрьмы, города или правительства, обозначает "министры ада". Интересно, кто работает в этих местах, сами это понимают? Впрочем, думать здесь запрещено. Конечно, читая эти строки, самое время крикнуть: "Не хочу видеть мир таким! Даже думать об этом не хочу!". И правильно - не думайте об этом.