Аннотация: "Человек - свободное существо. Это составляет основное определение его природы". Гегель."Философская пропедевтика". (Курс первый. Младший класс).
Опубликовано в газете "Ставропольская правда"
Љ 267 от 06.12.2003 г.
В.Мерцалов.
Дай властвовать тобой!
Политическая панорама, и в обычные дни оставляющая то же впечатление, что и творения Босха, в предвыборное время наполняется динамикой и блеском откровенного сумасшествия. В самом деле, чего хотят кандидаты? Власти! Над кем? Над всеми. От кого они рассчитывают ее получить? От своих же избирателей, т.е. от тех, над кем и намерены властвовать. В подтексте речей любого кандидата отчетливо читается требование: "Избиратель! Я хочу власти над тобой! И эту власть я хочу получить от тебя же. В день голосования отдай ее мне. Именно мне, и тогда выиграешь. А если отдашь другому - проиграешь". Ну, не безумие ли?
Как-то не по себе становится от происходящего. Похоже, нас всех держат за прирожденных холопов. Похоже, каждый кандидат уверен, что все мы только и мечтаем отдать себя в чью-то власть и мучаемся лишь одним - в чью? Кому вручить себя? Похоже, в разрешении этих мучений они и видят свою спасительную миссию.
Что это за люди? И что за сумасшедший дом, в котором им дана полная воля держать себя столь наглым образом, заявлять свое презрение к народу и - более того! - требовать от него исполнения рабского (они издевательски называют его "гражданским") долга?
Это моя страна и представители ее политической элиты.
"Отдай свой голос!" - ведь это эвфемизм. За ним: "Отдай свою свободу!". И это требуют те как раз, кто через слово клянется в преданности "ценностям либерализма"! Когда кандидат говорит, кажется, что бредит...
Впрочем, может быть такое ощущение возникает только у меня? Ведь вон сколько народа все же голосуют! Может быть это я чего-то не постигаю в кандидатской премудрости?
- Именно ты! - как будто услышав меня, отзывается неведомый мне кандидат. - Вот ты печешься о своей свободе. Да кому она нужна? Твоя или чья-либо еще? И голосующий народ это понимает. От тебя что требуется? Проголосовать. Проголосуй - и иди на все четыре стороны со своей свободой.
- Спасибо за разъяснение, - приветствую я своего воображаемого гостя. - Однако от него появляется чувство, будто меня, как карася, уговаривает с берега рыбак: "Ты только наживку проглоти, а там плыви куда хочешь".
- Не путай ты ясень с кленом, - откликается мой гость. - Я что, тобою буду в Думе заниматься? Там дела государственные. В твою частную жизнь я соваться не стану. Вот и оставайся в ней совершенно свободным.
- Если бы твои думские подвиги на моей частной жизни никак не отражались, - втягиваюсь в диалог и я, - то зачем бы ты вообще был мне нужен? Но в том-то и дело, что со своими охотнорядскими порядками ты каждый день вторгаешься в мой дом. Ведь это твои законы разорили меня, по твоей милости я боюсь за судьбу сына и стариков. Вся моя частная жизнь только и сводится к тому, чтобы выжить в условиях, создаваемых твоей горней деятельностью. Так что если отдам тебе власть, то лишусь и частной своей свободы. И тогда придется жить не своею жизнью, а той, которую продиктуешь мне ты.
- Так ты не столько против меня, сколько вообще против выборов?
- Отчего же? Я всей душой за выборы. Вот только выбирать себе властителя мне кажется делом не только проигрышным, но и гнусным. А вот слугу я бы поискал. Не в ваших, конечно, рядах.
- Ясно, ты не хочешь власти над собой. Но ведь государство - это институт власти. Выходит, ты против государства?
- Да нет же, - вновь дивлюсь я логике кандидата. - Я за государство! Но не властвующее надо мной, а служащее мне.
- Что значит "служащее"? Безвластное, что ли?
- Разумеется, безвластное!
- Да ты в уме ли? - смеется кандидат. - "Безвластное государство"! Ты когда-нибудь хоть слышал о таком?
- От тебя же самого непрерывно и слышу! Ведь это ты с утра до вечера голосишь: "демократия", "народовластие"... А над кем народу властвовать, как не над своим государством?
- И ты берешь мои слова за чистую монету? Ты веришь во всю эту галиматью насчет демократии?
- Нет, конечно, когда о ней рассуждаешь ты. Я умею понимать твой язык. Ты говоришь "власть народа", подразумеваешь "подвластность народа" тебе. Разве не так? Говоришь "демократия", подразумеваешь "власть чиновника", т.е. "бюрократия". Говоришь "свобода", подразумеваешь "рабство". Впрочем, я, кажется, начинаю цитировать Оруэлла. Ну, да и как иначе, беседуя с тобой?
Я знаю, о себе ты думаешь, что ты великий знаток и учитель демократии. Вот твой коллега, профессиональный вечный либерал, в ходе теледебатов со своими непримиримыми оппонентами объясняет назначение государства. "Оно должно служить людям, - говорит он, - служить, а не..." Он ищет нужное слово. Ищет, хотя оно, кажется, само собой напрашивается. Наконец находит: "...а не тиранить их, не осуществлять произвол и беззаконие". Вот ведь златоуст! Сказал бы ясно: "Служить, а не властвовать", - и все встало бы на свои места. Ведь если не будет властвовать, не сможет ни тиранить, ни беззаконничать! Но нет! Выговорить такое звезде либерализма язык не позволяет. Он и говорит: пусть, дескать, властвует, но только не тиранит. И все непримиримые оппоненты тут же дружно с ним соглашаются.
А вот другой светоч демократии. Тоже обличает власть: "В России нищенские пенсии не потому, что у страны нет денег, а потому, что у власти нет совести". Дерзко высказался! Броско, остроумно! С намеком на то, что сам-то он будет властвовать по совести. Но ведь сколько живут люди на свете, столько льется этот плач по совестливому, честному, мудрому, заботливому властителю. И кто плачет? Рабы! Не может наш светоч и жизни устройства помыслить иначе, чтобы кто-то не властвовал над кем-то. Не может помыслить не по-рабски! Вот и острота рабской получилась. Свободный человек такого сказать не мог бы. А если б взялся высказаться на этот счет, то, наверное, заметил бы: "В России нищенские пенсии не потому, что у страны нет денег, а потому, что в стране властвует чиновник". Не так ярко, зато вернее.
А ведь ты, мой кандидат, такой же лакей. И только потому, что лакей, хочешь властвовать. Кстати, как имя твое? Не Смердяков ли?
- Куда это ты гнешь? - возмущается он. - Вернись на землю! Демократия в буквальном смысле так же несбыточна, как и коммунизм!
- Оттого и так же популярна.
- В стране должна быть государственная власть. Так было, есть, и так будет! И чем сильнее власть, тем сильнее государство, тем могущественнее страна.
- Да разве я не хочу видеть мое государство сильным? Только вот что понимать под этим выражением? По-моему, государство сильное, когда любой гражданин может на него надежно опереться в любой жизненной ситуации. Не согласен?
- Согласен! - кивает кандидат. - И именно поэтому утверждаю: чтобы быть сильным, государство должно быть властным.
- Опять на колу мочало... Если государство властвует над народом, оно мнет его, как хочет - как гончар глину. Ты еще не забыл, как это происходит? А если властвует народ, то он делает государство таким, каким желает, чтобы оно было. А желает он, чтобы оно было сильным. Лишь в руках народа может сложиться сильное государство. Так что, опять же, если хочешь видеть его таким, подчини его власти народа, а значит, его самого лиши власти.
- Да это же прямой призыв к анархии! Ты только пошатни государственную власть, как сразу же начнется хаос, война всех против всех!
- Полно тебе заполошничать. Пока что все войны инициировались именно властью. Вот чеченцы - не захотели жить под властью Кремля, и началась война. А я, русский, разве хочу жить под кремлевской властью? А ты - хочешь, что ли? Вы там, в золотых дворцах, изощряетесь в позах глубокомыслия и миролюбия. Чума на ваше миролюбие! Избавьте нас от вашего ига - настанет мир и на Кавказе, и во всей России.
- Да разве я держусь за власть? - лицемерит кандидат. - Я за порядок! А анархия - это хаос!
- Анархия - это воззвание к упразднению государства и частной собственности. Ты хоть книжки бы открыл! А то подлое мироустройство, которое твоя власть насадила в стране и в котором, как в зеркале, отразилась ее холуйская сущность, гораздо больше похоже на хаос, чем тот порядок властвования народа, о котором твержу тебе я.
- Но что это за порядок? Как может властвовать народ? Будет собираться на вече? Или кухарка получит право назначать и увольнять министров?
Вот уж чем-чем, а дефицитом спеси мой собеседник, как и остальные кандидаты, не страдает! Он уверен, что если что-то непонятно ему, то уж заведомо непонятно и никому. Тем более "рядовому гражданину". Хлебнув отравы власти, он на мир может смотреть только сверху вниз.
- Для утверждения такого порядка, - возвращаюсь я к разговору, - переменить, конечно, придется многое, но перемены эти весьма просты. Скажем, достаточно будет дать гражданину право судебного вето на любое решение любого государственного чиновника, чтобы если не вернуть, то хотя бы приблизить государство к его служебному назначению. Я имею в виду право гражданина оспорить в ближайшем (районном, а не Конституционном) суде любой закон или указ. И чтобы при этом в случае выигрыша им своего иска закон был отменен.
- Тогда не пройдет ни один закон! - с чувством превосходства улыбается кандидат. - Как бы ни был он хорош, всегда найдется недовольный, который потребует его отмены.
- Глупости! Во-первых, пусть требует. На то и суд, чтобы оценить разумность его требования. Если его претензии вздорны, закон останется в силе. А если суд его отменит, то не потому, что этого хочет недовольный, а потому, что сам суд получит свидетельства противоправности закона. Конечно, районный суд может и ошибиться. Но есть судебная иерархия. И ты сам, если закон будет отменен районным судом, сможешь отстаивать свою правоту в суде более высокой инстанции. Однако если и Верховный суд решит в пользу гражданина, тебе придется признать, что твой закон на самом деле хорош только для тебя, а вовсе не для народа. А во-вторых, не настолько народ глуп, как ты это себе представляешь. И толковый закон всегда будет им поддержан. Бестолковый же - наверняка похоронен.
Что вышло бы в итоге? В стране остались бы только законы, одобренные обществом. Следовательно, такие, которые само общество готово было бы исполнять, т.е. живые, реально действующие, а не "бумажные", не мертворожденные. Кроме того, сила закона заключалась бы не в том, что его приняла горстка продажных депутатов, а в том, что его принял народ. Ты можешь себе представить более сильный закон? Перед ним пришлось бы склониться любому властоносцу, самому государству. Перед ним, а стало быть, перед волей народа, выраженной в нем. Вот тебе реальная демократия. Разумеется, такой шаг был бы только одним из многих на пути ее утверждения. Необходимы были бы и другие шаги. Но что же в них несбыточного?
Вспомни, кстати, недавний случай. Прошел слух, будто бы Дума, в угоду министерству обороны, собирается отменить отсрочку от службы для студентов. Сразу же в эфире пошли потоком независимые комментарии и в каждом - беспокойство на этот счет. А о чем было бы беспокоиться, будь власть у народа? Да принимайте вы там какие угодно законы, строчите в них, что в голову взбредет! Хотите отменить отсрочку? На здоровье! Никого бы это ничуть не встревожило, ибо всякий бы знал, что назавтра после принятия такого закона будет отменен он сам.
А сколько других твоих дурацких решений избежала бы страна, если бы такой, т.е. по-настоящему демократический, порядок вещей был заложен в годы "демократических" преобразований? Не было бы ни вашей безмозглой приватизации - она прошла бы, но по иному, здравому сценарию, - ни штурма Белого дома, ни чеченской войны, не было бы такой инфляции, дефолта, такого оскорбительного обнищания нации, на какое вы ее обрекли.
Теперь, как и всегда, вы клянетесь, что будете мудрыми и честными. А власть-то вам зачем? Разве она прибавит вам прозорливости и совестливости? Пожалуйста, берите в руки государственный штурвал, рулите Россией. Но признайте за народом право контролировать вашу мудрость и честность. Признайте простую истину, гласящую, что не народ для вас, а вы для народа, а значит, не вы должны властвовать над ним, а он над вами.
Власть, присвоенная вами, губительна для страны. Но ведь она еще и аморальна! Формулируя свой нравственный императив, Кант писал: "...поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице и в лице всякого другого также как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству". А кто я для тебя, господин кандидат? Цель твоих поступков? Или только средство, только источник твоей власти?
Власть человека над человеком - штука омерзительная, как омерзителен и закон, освящающий эту власть. Вот я читаю в листовке одного из политических объединений: "Мы - партия ответственной власти". Ведь это ж нужно быть напрочь лишенным нравственного чувства, чтобы мне в глаза похваляться своей властью надо мною!
"Человек - свободное существо. Это составляет основное определение его природы", - утверждал Гегель. И знаешь, господин кандидат, хоть он и немец и жил давным-давно, но по образу мыслей он мне гораздо роднее тебя. Ты для меня - уж прости! - нравственный калека и бессвязный пустозвон. И кем бы я был в своих глазах, если бы сам принес свою свободу, свою природную сущность, к твоим ногам? Так что прощай, и в день выборов управляйся без меня.