Аннотация: Пародия на рассказ А. Конан-Дойля "Скандал в Богемии"
ДЕЛО НА ОДНУ ТРУБКУ.
(Пародия на рассказ А. Конан-Дойля "Скандал в Богемии").
Глава 1.
Снег засыпал Лондон. Похожие на ночных мотыльков, крупные хлопья лениво толклись вокруг тусклых фонарей, явно не желая опускаться на землю. Я смотрел в окно гостиной, выглядывая редких прохожих, медленно бредущих по вечерней улице. Я хотел поупражняться в дедукции, но не мог сконцентрироваться на этой задаче, не мог удержать взгляд на припорошенных плащах и муфтах, возникающих из темноты в свете очередного фонаря, и опять исчезающих, до следующего фонаря. Меня сбивал завораживающий снегопад и омерзительная какофония звуков, издаваемых скрипкой Холмса. Я терпел минут пять, а потом лениво бросил через плечо, не отрываясь от картины за окном:
- Холмс, вы не могли бы сыграть что-нибудь более приличествующее погоде? Сейчас не март, а вы не кот.
Стоны скрипки резко оборвались на высокой ноте, и их сменил укоризненный голос моего друга.
- А я ведь только начал, Ватсон. Хорошо, если вы настаиваете, я сыграю вам эту сонату в марте.
- Не надо!
- Но вы обязательно должны услышать мой новый опус из двенадцати сонат!
Великий Сыщик подошел к окну и, близоруко прищурившись, принялся что-то высматривать на улице.
- Смотрите, Ватсон. Видите? Женщина переходит улицу, с нашей стороны на угол дома Кэмдена. Вас ничего не смущает?
- Меня смущает перспектива выслушивать ваш новый опус в марте, - буркнул я, вглядываясь в силуэт невысокой, невероятно полной женщины, медленно пересекающей Бейкер-стрит. - Сложно что-либо разглядеть при таком освещении. Женщина как женщина. По-видимому, пожилая. Это видно по семенящей походке. Одежда старомодная: - такие манто женщины носили еще при короле Георге. У меня вырисовывается образ мелочной и склочной старухи, сплетницы.
- Почему вы так думаете?
- Видели, как она навернулась? А вот опять.
- Ну и что?
- У нее в левой руке кошелка, которую она не выпустила, даже когда падала. Ценные вещи в кошелке не носят. Наверняка там лежит какое-нибудь ненужное барахло, над которым она трясется, как квочка над яйцом. Значит мелочная.
- А с чего вы взяли, что она склочница?
- Ну-у, не знаю... - я пожал плечами. Интуиция. Мне кажется, что все женщины, которые ходят с зонтиком в такую погоду, являются склочницами. Да вы сами посмотрите, с какой яростью она лупит зонтиком фонарь!
- А на основании чего, Ватсон, вы решили, что она сплетница?
- Все старухи - сплетницы.
- Все?
- Все.
- Не густо, дорогой коллега, не густо. Большая часть ваших выводов неверна: - она не старая, весьма обеспеченная женщина из аристократической семьи.
- Вы говорите так потому, что у нас нет возможности проверить ваши догадки.
- Это у вас догадки, дорогой друг, а у меня - логические выводы.
- И на чем же они базируются?
Шерлок Холмс только открыл рот, как внизу раздался звон колокольчика.
- Кто-то пришел, Ватсон, - сказал Холмс, бросившись к двери, ведущую на лестницу. - Я надеюсь, что это миссис Хадсон: - не знаю как у вас, а у меня уже желудок сводит от голода.
Под требовательные звуки колокольчика и урчание в животах, мы быстро спустились вниз и открыли дверь. Как мы и ожидали, на пороге стояла наша домохозяйка, миссис Хадсон.
- Ну, как дела на паперти? - спросил Холмс, помогая миссис Хадсон снять шубу. - Вы выполнили мои инструкции?
- Да, мистер Холмс. Я простояла там весь день, но этот ваш слепой и безрукий, по кличке Смит, так и не объявился, - отрапортовала миссис Хадсон, вытряхивая шубу. - Зато я заработала целых два фунта с четвертью!
- Оставьте деньги себе, - милостиво разрешил Великий Сыщик. - В счет квартплаты.
Наша хозяйка просияла: - Спасибо, вы так добры, мистер Холмс! Через полчаса будет готов ужин!
Мы с Холмсом поднялись в гостиную, и в ожидании обещанного ужина расположились в креслах, вытянув ноги к жарко натопленному камину. Холмс принялся набивать трубку, а я раскурил последний окурок сигары из своей заначки (вот уже два месяца не было ни одного даже самого завалящего дела, и мы сидели на мели).
С наслаждением сделав первую за эту неделю затяжку, я спросил своего друга: - Холмс, а почему вы мне не сказали об этом новом деле?
- Каком еще деле? - удивленно спросил Холмс.
- Ну этом, о котором говорила миссис Хадсон. Кто такой мистер Смит?
- Никто, - шепотом ответил Гений Криминалистики, и покосился на дверь. - Нет никакого Смита.
Я тоже перешел на шепот: - А зачем же вы отправили миссис Хадсон на паперть?
- Затем, что нам нечем платить за квартиру. Ясно?
- Мда-а, - растерянно протянул я, и вдруг вспомнил летнюю историю, когда я целую неделю работал грузчиком в порту, выслеживая по заданию Холмса какую-то посудину. Судно так и не объявилось, и, как потом оказалось, оно вообще не числилось ни в речном, ни в морском регистре. И еще я вспомнил, что на тот момент мы тоже сидели без денег...
- Послушайте, Холмс, а летом вы...
- Бросьте, Ватсон, - прервал меня Гений Криминалистики, глядя куда-то в сторону. - Вы, как начинающий сыщик, должны принимать свою профессию такой, как она есть, со всеми ее недостатками. И один из главных ее недостатков можно выразить известной фразой: - "то пусто, то густо". В иные дни от клиентов отбоя нет, некоторым приходится отказывать. А сейчас - никого. Преступники совсем обленились. Бедная миссис Хадсон! Придется ее завтра отправить работать в прачечную. А что делать?
- Может, лучше снова на паперть? Прачкам не платят по два с половиной фунтов в день.
- Нет, Ватсон. Все-таки паперть - не самое подходящее место для женщины ее круга, да еще зимой. А в прачечной тепло. Кстати, в кочегарках тоже тепло... - сказал Холмс, и посмотрел на меня оценивающим взглядом. Я поперхнулся дымом, а Холмса охватил приступ смеха.
В этот момент мы услышали стук копыт и скрип колес остановившегося у нашего дома экипажа. Внизу опять зазвенел колокольчик. Не выпуская трубки изо рта, Великий Сыщик пробубнил: - Вот еще одна неприятная сторона работы сыщика, Ватсон. Только вы собрались ужинать, и тут приносит клиента. Придется его приглашать к столу.
- К вам посетитель, джентльмены! - известила нас появившаяся в дверях миссис Хадсон, и, понизив голос, добавила: - ужин будет готов через два часа.
- Отлично, миссис Хадсон! - воскликнул Холмс, потирая руки. - Да, коллега, с такой домохозяйкой мы не пропадем! Впрочем... - он вскочил с кресла, подошел к окну, и, глядя вниз, добавил: - Мы в любом случае не пропадем. Изящная карета, пара рысаков... по сто пятьдесят гиней. Это дело пахнет деньгами, Ватсон! Только умоляю вас: - сидите в кресле, и ничего не говорите, а то может получиться, как в прошлый раз...
Он подошел к двери, в проеме которой уже переминался с ноги на ногу высокий мужчина средних лет, весьма крепкого телосложения. Верхнюю часть лица скрывала черная маска, спускавшаяся ниже скул. Одет он был роскошно, но эту роскошь в Британии считают дурным вкусом - малиновое пальто, массивная золотая цепь на открытой шее, платиновое кольцо, напоминавшее размером и формой гайку... Очевидно, перед нами стоял весьма обеспеченный иностранец, и его появление означало, что черная полоса в нашей жизни подходит к концу. У меня не было сомнений в том, что к нам явился именно клиент - дрожащие губы посетителя выражали крайнее отчаяние человека, которому больше некуда идти за помощью, кроме как сюда, на Бейкер-стрит.
Шерлок Холмс взял посетителя под локоть и указал на стул: - Прошу вас, садитесь сюда. Думаю, все, что вам сейчас нужно - это пропустить стаканчик ирландского бренди. Только бренди, и ничего, кроме бренди. Вам нужно успокоиться, герр Крамм.
На лице посетителя сквозь маску отчаяния проступило удивление - Как вы догадались, мистер Холмс?
Великий сыщик принял горделивую позу: - Являясь первым по величине европейским экспертом, я могу многое узнать о человеке по таким малозначительным для стороннего человека деталям, как...
- Визитная карточка, которую я прислал вам еще в обед. Меня удивило, как вы узнали, что я не пью ничего, кроме ирландского бренди.
- Извините, герр Крамм, но в каждой профессии есть свои маленькие секреты, - загадочным тоном произнес Холмс.
- "Элементарно! Просто у нас ничего больше нет" - подумал я, глядя, как мой друг шарит рукой за стоящим на каминной полке зеркалом, за которым у нас обычно стояла предназначенная для посетителей дежурная бутылка. Именно "стояла", до вчерашнего вечера. Мне стало стыдно, и я принялся ворошить угли в камине, старательно избегая смотреть на Холмса.
- А вы знаете, герр Крамм, что в снегопад алкоголь вызывает сонливость? - как ни в чем не бывало, заявил Шерлок Холмс. - Не правда ли, дорогой коллега Ватсон? (последнюю фразу он произнес нарочито громким голосом и с расстановкой).
- Конечно! - обрадовался я. - В такую погоду лучше всего пить чай со смородиной. Я сейчас принесу.
- Посетитель энергично замахал руками - Право, не стоит, джентльмены. Чем скорее я выложу вам суть своей проблемы, тем лучше. Я больше не могу держать это в себе. Во-первых, я не фон Крамм, а Вильгельм Готтсрейх фон Ормштейн, великий князь Кассель-Фельштейнский, и наследный король Богемии! Надеюсь, вы слышали о Богемии? Не той Богемии, что в Австро-Венгрии, а другой.
Слышал, слышал, - сказал Холмс, забивая табаком свою трубку.- Многие казнокрады Европы, Америки и России скрываются у нас, в Британии, выдавая себя за граждан несуществующей страны Богемии. Их в Британии скопилось столько, что страдающие невежеством парламентарии все чаще и чаще посылают запросы в министерство Иностранных Дел: - "Где находится эта Богемия?".
Посетитель сорвал с себя маску и заорал: - Я настоящий король настоящей Богемии!
Холмс выпустил большое кольцо дыма и, прокашлявшись, спросил: - Герр Крамм, кем вам приходится принц Флоризель?
Посетитель прикрыл глаза, явно пытаясь вспомнить: - Флоризель, Флоризель...
- Собира-а-ет друзей, прокатись на нашей карусе-е-ли-и, - противным голосом напел Гений Дедукции.
- Точно! Флоризель работает билетером в Королевском Парке Отдыха! Он - принц, как и половина граждан нашего королевства. У нас каждый второй - принц, а каждый первый - кронпринц, вот почему Богемия называется Богемией! Это самое маленькое королевство Европы! - гордо сообщил нам посетитель, достал из кармана плаща спичечный коробок и швырнул его на стол.
Холмс лениво подошел к столу и взял коробок. Внимательно рассмотрев его со всех сторон, он зачем-то поскреб этикетку и передал мне. На этикетке коробка была изображена карта Лихтенштейна. Покрутив коробок в руках, я вернул его своему другу и пожал плечами: - А где же...
- В самом низу, мистер Ватсон!
- Но там Швейцария...
- Посмотрите на букву "Я" в слове "Швейцария". Видите пятно на ее вершине?
Холмс, вынул из кармана лупу, и внимательно рассмотрел через нее этикетку. Затем он положил лупу в карман своего халата, вместе с коробком.
- По-моему, это - дефект печати.
- Это - не дефект, а моя родина! - с достоинством произнес герр Крамм.
- Извините, ваше... эээ... величество. Так что привело вас к нам?
Посетитель вскочил со стула, и в сильном возбуждении принялся расхаживать по комнате.
-. Вопрос настолько щекотлив, что я могу доверить его только людям чести, достойным полного доверия...
Я сразу же встал, чтобы уйти, но Холмс жестом усадил меня обратно в кресло.
А король продолжал: - Прежде всего, я должен взять с вас слово, что дело, о котором я вам сейчас расскажу, останется в тайне как минимум двадцать лет...
- Но мои читатели не смогут столько ждать! - возразил я, и снова сделал вид, что встаю.
- Ну хотя бы два года! - С жестом отчаяния король швырнул маску на пол.
- Два года мы потерпим. Обещаю. - ответил за нас обоих Гений Дедукции. - Изложите факты.
- Вот они! - трагическим голосом произнес король Богемии, тряся вынутым из-за пазухи конвертом.
Холмс быстро надел очки и протянул руку: - Позвольте-ка, Ваше Высочество... Та-ак, конверт стандартный, дешевый... Указан адрес почтового отделения на Риджен-стрит. "До востребования. Предъявителю омнибусного билета номер 3274BL" Вам его подбросили под дверь?
- Да, сегодня утром. Но как вы догадались?
- Пустяки. Маловероятно, что вы проживаете в почтовом отделении... А отпечаток сапога на его поверхности говорит, что он лежал под дверью.
Король вздохнул: - Все правильно, мистер Холмс. Я наступил на него, придя домой из клуба.
Холмс раскрыл конверт, и извлек какую-то фотографию. Глаза его сразу же расширились, а челюсть отвисла. - Кто это?! - сиплым голосом спросил он.
- Моя невеста, дочь скандинавского короля, Крокодильда фон Менингиттен.
Холмс передал фотографию мне, и занялся изучением записки, извлеченной из этого же конверта. Посетитель с надеждой смотрел то на него, то на меня, а я обескуражено рассматривал фотографию. Впервые в жизни я видел человека, чья внешность настолько соответствует имени.
- Ваше Высочество, мне нужно уточнить кое-какие детали, - ровным голосом произнес Холмс, не отрывая глаз от записки. - Во-первых, зачем вы отправляли этот конверт с фотографией своей невесты по такому сомнительному адресу?
Король достал визитницу, заполненную газетными вырезками - Адрес я взял из объявления, размещенного в газете. Вот оно - с этими словами он протянул Холмсу одну из вырезок.
Холмс перебросил мне записку и взял вырезку. - "Удалю бородавки по фотографии" - прочитал он вслух, держа вырезку на вытянутой руке.
- Простите, Ваше Величество, - спросил я. - Так это ваше письмо?
- Да. Я отправил его по указанному на конверте адресу еще позавчера. А сегодня обнаружил его под своей дверью.
Содержимое записки не оставляло сомнений, что наш клиент стал жертвой шантажа. Но вот суть этого шантажа мне была непонятна. Текст, написанный от руки крупными печатными буквами, гласил следующее:
"Если когда Вы не женитесь на мне, тогда на завтра все остальной фотографиями и пояснениями есть будут отправлены в скандинавский король".
- Странно. Грубые ошибки изложения... Подписи нет... Вы знаете, кто вас шантажирует?
- Понятия не имею, доктор Ватсон.
- Вопрос второй: - конверт вернули вам вместе с деньгами?
- Нет, мистер Холмс. Я вложил в этот конверт три фунта, как и было указано в объявлении, а конверт вернулся ко мне уже без денег.
- Третий вопрос: в записке говорится об "остальных фотографиях". Что это за фотографии?
Король снова достал визитницу, и высыпал ее содержимое на стол. Я выбрал наугад одну из вырезок. - "Избавлю от ожирения по фотографии"... Да-а.
- Вот именно! - горестно взмахнул руками король: - Более пятидесяти объявлений: "уменьшу нос по фотографии", "лечу одышку по фотографии"... Чего там только нет - и косоглазие, и сутулость... По каждому объявлению я направил фотографию Крокодильды. А теперь меня шантажируют этими письмами!
- Неужели у нее и хвост есть? - удивленно спросил мой друг, разглядывая одну из вырезок.
- Не знаю, но на всякий случай я отправил фотографию с деньгами и по этому объявлению.
- Судя по шрифту, эти объявления были напечатаны в "Дейли-Телеграф". Вопрос четвертый: - вы сохранили сами газеты?
- Газету, а не газеты. Все эти объявления были напечатаны на одном листе, мистер Холмс.
- Более пятидесяти однотипных объявлений в одном номере? Странно... От какого числа газета?
Клиент пожал плечами - Не знаю. Во время моего пребывания в Варшаве одна... один человек по моей просьбе прислал свою фотографию, в рамке. Фотография была завернута в газетный лист. На нем и были эти объявления.
- Так. И кто эта особа, приславшая вам свою фотографию?
Король покраснел и отвел глаза в сторону: - Это не имеет отношения к делу.
- Ну хорошо, ваше величество. Ответьте на последний вопрос: - если шантажистка выполнит угрозу, каковы будут последствия?
- Катастрофические! Это может отразиться на судьбах всей Европы!
- Неужели? - Холмс вынул из кармана коробок и потряс им над ухом.
- Ну... В общем, для меня это очень серьезно! Понимаете, единственный источник доходов Богемии - это выгодные браки на членах августейших семей других стран. А что еще делать, если все население состоит из принцев и кронпринцев? Мы даже прислугу вынуждены нанимать в других странах. Вы не поверите - но у меня, у короля, нет постоянной свиты! В общем, королевская кровь - все наше богатство! Я собираюсь жениться...
- Об этом я слышал.
- А вам известно, что семья скандинавского короля - очень строгих правил? Сама Крокодильда - воплощенная ... э-э-э...
- Мы видели.
- В общем, малейшая тень сомнения относительно моих намерений поведет к разрыву!
- Подождите, а зачем вы рассылали фотографии вашей невесты по этим объявлениям? - спросил я. - По фотографиям никто не лечит, это же шарлатанство!
- Да я знаю, знаю. Но... как бы это объяснить... я утопающий, который цепляется за соломинку. Вы же доктор, и лучше меня понимаете, что медицина здесь бессильна! - Сказав это, король с тоской посмотрел на фотографию. - И характер у нее соответствует внешности - просто ужасный!
- Но как автор записки докажет вашу причастность к рассылке фотографий Крокодильды? - спросил Великий сыщик.
- Очень просто. Есть секретный приказ скандинавского короля, запрещающий фотографировать или рисовать его дочь. Я ее снимал тайно, соврав ей, будто ее портрет будет скрашивать мое одиночество во время поездки на Альбион. Я даже сам печатал снимки, не обращаясь за помощью к фотографам. И если Крокодильда узнает, зачем я ее фотографировал... Про ее отца я и не говорю - сами понимаете, будет война! А у нас даже нет своей армии! - король снова принялся расхаживать по комнате. Его лицо выражало крайнюю степень отчаяния.
- Успокойтесь, Ваше Величество, еще не все потеряно. Мы возьмемся за ваше дело. Но вы не должны ничего скрывать от нас. Кто та женщина, которая прислала вам свой портрет, завернутый в газету?
- Ее зовут Ирен Адлер. Я познакомился с ней в Варшаве. Ах, мистер Холмс, я был так молод! Я влюбился в нее с первого взгляда!
- Когда это произошло?
- Три месяца назад.
- Холмс закрыл глаза и пробормотал: - будьте любезны, доктор, посмотрите в моей картотеке.
Я принес из комнаты Холмса ящик с литерой "А". Водрузив его на стол, я принялся перебирать лежащие в нем карточки. - Адлер, Адлер... Ага! Нашел!
- Читайте! - попросил Холмс, не открывая глаз.
- Адлер - курорт на Черном Море, расположенный в устье реки Мзымты.
Холмс открыл глаза и удивленно уставился на меня: - Ватсон! Какая еще Мзымты? Вы взяли ящик из другой картотеки - "Страны и города". А нам нужна сейчас другая картотека - "Биографии преступников".
Я извинился, и отправился исправлять свою ошибку. Порывшись в картотеке, я довольно быстро обнаружил биографию Ирен Адлер между биографией еврейского раввина и жизнеописанием капитана, написавшего труд о глубоководных рыбах. - "Какого черта Холмс собирает эту чепуху?" - думал я, спускаясь в гостиную с искомой карточкой.
- Покажите-ка, сказал Холмс. - Гм! Родилась в Нью-Джерси в 1858 году. Контральто,... Ла-Скала, так-так! Примадонна императорской оперы в Варшаве... Покинула сцену... Проживает в Лондоне, в Брайени-Лодж... Это в районе Серпентайн-авеню.
- И чем же она заслужила честь оказаться в вашей картотеке? - спросил я.
- Тем, дорогой коллега, что она - оперная певица.
- Разве это преступление?
- Все оперные певцы составляют категорию преступников, которую я называю "гостиничные воры". Спросите у любого портье, и он вам скажет, что именно оперные артисты чаще всего занимаются кражей полотенец, столовых приборов и подсвечников в гостиницах. В гостиничном деле гастроли оперного театра расцениваются как налет саранчи.
- А вы знаете... - задумчиво сказал король, - после расставания с Ирен я обнаружил, что у меня пропала старинная золотая табакерка с большим аметистом на крышке.
- Скорее всего, это дело ее рук. Скажите, вы обсуждали с ней свою невесту?
- Да. Я ухаживал за Ирен, и... в общем, я пытался убедить ее, что не собираюсь жениться на Крокодильде. Слишком уж ее внешность и характер не соответствует моим идеалам. Я даже обещал Ирен жениться на ней сразу, как выпадет благоприятный момент.
- Вы серьезно собирались на ней жениться?
- Нет. Это - невозможно! Она же не королевских кровей. Просто... Ну, вы понимаете...
- И она вам поверила?
- Нет. Ирен оказалась не так глупа, как я полагал. Она всегда держала меня на расстоянии, но и не отпускала. Мне неловко говорить о своих неудачах на любовном фронте, джентльмены, но я вынужден признать: - это был первый случай в моей практике, когда женщина крутила мною, а не я ею. Я всегда пользуюсь успехом у женщин, но в этот раз...
- Как вы думаете, ваше величество, какие чувства она испытывала к вам?
- Чувства? А как вы думаете, мистер Холмс, какие чувства испытывает к вам женщина, которая легкомысленно щебечет, смеется над каждой вашей шуткой, но при этом смотрит на вас как... ну, скажем, естествоиспытатель, рассматривающий какую-нибудь букашку в микроскоп!
- Вот даже как?
- Было в ее взгляде что-то брезгливое, - добавил король передернул плечами.
- Любопытно. А мысль обратиться к знахарям пришла к вам только после того, как вы увидели объявления в газете?
Король потер переносицу и нахмурился. - Нет. Черт возьми, я только сейчас вспомнил, что еще до этого Ирен Адлер, в шутку, предложила мне такой способ исправления внешности Крокодильды.
- Очень интересно! Итак, Ирен Адлер навела вас на мысль обратиться к шарлатанам, она же впоследствии прислала вам газету с объявлениями... И после всего этого вы говорите, что не знаете человека, который вас шантажирует?
- Ах, мистер Холмс! Если бы видели ее лицо, слышали ее голос... Вам бы никогда не пришло в голову, что ее можно заподозрить в чем-то подобном! К тому же записку писал безграмотный человек. А Ирен Адлер пишет неплохо, я это знаю точно.
- И тем не менее, факты указывают именно на нее. Обратите внимание - записка написана печатными буквами. Значит, ее писал человек, чей почерк вам известен. Вне всякого сомнения, Ирен Адлер является автором не только записки, но и шарлатанских объявлений. Вы, Ваше Величество, допустили большую оплошность. Вы сами выслали ей фотографии, вы сами дали ей оружие против себя.
- И что же мне теперь делать, мистер Холмс?
- Фотографии необходимо во что бы то ни стало вернуть.
- Я готов отдать за эти фотографии любую провинцию своего королевства!
Холмс снова вынул из кармана спичечный коробок и уставился на этикетку. Потом он зевнул и сказал: - Нет уж, лучше деньгами.
Король достал из под плаща тяжелый замшевый кошелек и положил его на стол.
- Здесь триста фунтов золотом и семьсот ассигнациями.
Тысяча фунтов! Мне хотелось прыгать от радости, но я напустил на себя равнодушный вид. Лицо Холмса тоже не выражало никаких эмоций, и лишь дрожащие пальцы, которыми он писал расписку, выдавали его с головой.
Вырвав листок из записной книжки, он передал его королю. - А теперь доброй ночи, Ваше Величество. Я надеюсь, что вы скоро услышите хорошие вести...
- Хорошо бы, мистер Холмс. Я остановился в гостинице "Лэнгхэм", под именем графа Крамма.
- Я дам вам знать, как продвигается дело.
***
По обыкновению, за ужином Холмс говорил о посторонних вещах. Он прочитал мне целую лекцию о перспективах бумерангостроения на Аляске, и продекламировал свой новый верлибр:
На доске невозможно заметить
Шевеление ферзя.
Нельзя!
Но если внимательно слушать
то можно. А нужно ли?
Сложно.
Тем, не менее, можно.
И скажем более - важно!
Поскольку цветок бумажный
Шевелится иначе, чем ферзь.
Ведь тот деревянный весь.
Я слушал своего друга вполуха. Во-первых, я не люблю верлибры, сочинительство которых является одной из вредных привычек Холмса. Во-вторых, новое дело не выходило у меня из головы. С одной стороны, оно выглядит просто - все имеющиеся у нас нити ведут к авантюристке Ирен Адлер. А с другой стороны, как мы вернем фотографии? Мы же не взломщики...
Холмс закончил с ужином и удовлетворенно вздохнул. По-видимому, мои мысли отображались на моем лбу - отложив салфетку, Великий Сыщик спросил, глядя на меня: - Вы думаете, коллега, как вернуть фотографии? И что вы удумали?
- Мне кажется, Холмс, что единственный законный способ вернуть фотографии - это купить их.
- Нет, дорогой друг. Ирен Адлер нужны не деньги. Она хочет стать женой короля. И вообще, сейчас еще рано думать о фотографиях. Сначала нужно понаблюдать за этой авантюристкой, узнать ее привычки, распорядок дня. В общем, нам предстоит рутинная и скучная работа. Знаете, Ватсон, если бы не стесненные финансовые обстоятельства, я бы не взялся за это дело - слишком уж оно простое и скучное. Типичное "дело на одну трубку".
- А вы не допускаете мысли, что Ирен Адлер может оказаться умным и коварным противником?
- Ватсон, в этом доме, в нашем обществе о женском уме принято говорить только как о мифе, который придумали сами женщины. Если вы обратили внимание, эта женщина ведет себя непрофессионально. Умные шантажисты так не поступают.
- Как "так"?
- Умный шантажист не ставит свою жертву в безвыходное положение, он дает ей возможность откупиться. Вспомните Милвертона - он никогда бы не стал требовать ничего подобного.
- Конечно, не стал бы. Не думаю, чтобы Милвертон захотел выйти замуж за короля, - глубокомысленно заявил я.
Холмс поморщился. - Ватсон, вы опять ничего не поняли. Ирен Адлер ничего не выиграет, даже если король пойдет у нее на поводу. Она поставила нашего клиента перед дилеммой - как бы он ни поступил, ему не избежать международного скандала и войны. Конечно, он преувеличивает возможные последствия. Судьбы Европы... Одним полиграфическим дефектом на карте Европы станет меньше, только и всего. Ирен Адлер недолго будет женой короля, поскольку погубит его, вместе с королевством. Видите, с каким "умным" противником нам придется иметь дело?
- Но почему вы отвергаете возможность выкупа фотографий? Мне кажется, король в состоянии выложить за них весьма солидную сумму.
- Нет, Ватсон, деньги не помогут. Об этом говорит газета с объявлениями.
- Причем здесь газета?
- Наличие в одном-единственном номере такого количества однообразных объявлений говорит мне, что этот номер был изготовлен на заказ.
- Как это?
- Очень просто. Если у вас денег куры не клюют, и вы не знаете, на что их потратить, тогда вы можете договориться с каким-нибудь издательством, чтобы они сделали один или несколько экземпляров газеты, целиком посвященной, например, вам.
- Зачем?
- Некоторые богатые бездельники любят так развлекаться. Но это удовольствие очень дорогое, особенно если речь идет о таком солидном издательстве, как "Дейли-Телеграф". К тому же наши объявления небезупречны с точки зрения закона. И поскольку издательство все-таки согласилось сделать такой спецномер, значит, речь шла о сумме астрономического характера. Я не знаю, откуда у бывшей оперной примы такие большие деньги, но в любом случае могу утверждать, что в этом деле они для Ирен Адлер не играют роли.
- Но три фунта, которые лежали в том конверте, она не вернула. Почему?
- Не знаю. Утро вечера мудренее, Ватсон. Завтра мы с вами отправимся на разведку. Мне нужны факты. Теоретизировать, не имея данных - значит совершать грубейшую ошибку. Доброй ночи, Ватсон!
Глава 2.
Спустившись утром к завтраку, я увидел на своем кресле груду какого-то грязного тряпья. На кресле Холмса лежал аккуратно сложенный костюм священника.
- Доброе утро, Ватсон! - раздался сверху веселый голос моего друга, вышедшего из своей комнаты. - Ну как вам наши костюмы?
- А вы не перепутали кресла? И вообще, что вы затеяли, Холмс?
Холмс быстро спустился в гостиную и уселся за стол. Повязывая салфетку, он начал вводить меня в курс дела.
- Пока вы, Ватсон, досматривали свои сны, я изучал карту предстоящих боевых действий. Брайени-Лодж - это двухэтажная вилла, стоит она у самой улицы, позади нее - сад. Неподалеку от виллы находится серпентайнский извозчичий парк. Это нам на руку. Вы направитесь туда под видом безработного грума, и узнаете все, что нам надо.
- А что будете делать вы?
- Я взял на себя самое сложное - буду следить за домом мисс Адлер. Садитесь завтракать, коллега. Кофе стынет.
Мы быстро расправились с завтраком, и принялись перевоплощаться. Через полчаса на меня из зеркала смотрел подвыпивший конюх, с всклокоченными волосами и бакенбардами, с распухшей красной физиономией, в блеклой грязной одежде.
- А вам идет этот образ, Ватсон! Только не увлекайтесь. - Холмс забрал у меня наполовину опустошенную бутылку. - И, пожалуйста, без самодеятельности! Строго следуйте моим инструкциям.
- Каким инструкциям?
- Подробности - по дороге. Пойдемте, коллега. Карета уже ждет.
Большую часть дороги Великий Сыщик молчал, дымя своей трубкой. И только когда карета затряслась по Серпентайн-авеню, он начал инструктаж: - Явившись в извозчичий парк, вы поможете конюхам почистить и расчесать лошадей. Вот вам скребок и гребень.
- По-моему, это гребень миссис Хадсон.
- Мне пришлось попросить его на время у нашей хозяйки, потому что лошадиный гребень из моего инструментария куда-то запропастился.
- А хозяйка знает, зачем вы взяли гребень, или как всегда?
- Не важно.
- Но если конюхи меня прогонят?
- Не прогонят, если вы будете хорошо играть свою роль. Знаете, существует взаимная симпатия, своего рода братство между всеми, кто имеет дело с лошадьми. Может быть, вам даже заплатят пару пенсов за помощь.
- Так мало!
- Вы же будете работать, а не милостыню просить. Ваша задача - собрать сведения о мисс Адлер, а также о людях живущих по соседству. Серпентайнские конюхи - самые большие сплетники на всем земном шаре, так что вам даже не придется их расспрашивать.
- А если...
- Никаких "если". - Холмс высунулся из дверей экипажа и приказал извозчику остановиться. - Вы, Ватсон сойдете здесь, и пройдете вниз по улице до второго переулка. Там, за садовой калиткой, находится извозчичий парк. А я поехал к к Брайени-Лодж. До вечера, Ватсон!
Я стоял на дороге, глядя вслед удаляющейся карете, и переполнялся сомнениями. Холмс всегда уверял меня, что все накладки и нестыковки происходят именно из-за моей самодеятельности. Но мой опыт совместной работы с Холмсом подсказывал мне, что слепо следовать его инструкциям нельзя. Реальность обычно оказывается отличной от его теоретических построений. И сейчас я был как никогда уверен, что мне нужен запасной "План Б". Поэтому, прежде чем направиться на извозчичий двор, я решил принять кое-какие меры...
Извозчичий парк я бы обнаружил и без указаний Холмса - по запаху. Отворив калитку, я увидел большой двор, покрытый уезженным и унавоженным грязно-желтым снегом. На дворе располагалось несколько карет с битыми стеклами, кэб с оторванными дверцами и телега, оси которой покоились на сложенных стопкой кирпичах. Ни людей, не лошадей не было видно, но от конюшни доносились взрывы хохота и ржание.
Крепко прижимая локтем висящую на плече тяжелую холщовую котомку с "Планом Б", я прошел между экипажами к конюшне. Там я увидел веселую компанию людей, внешний вид которых мало отличался от моего. Один из этих типов, по-видимому, старший конюх, сидел на ступеньках изящного маленького ландо, и жевал табак. Перед ним находилась перевернутая тачка, на которой была разложена газета, придавленная камнями. На этой импровизированной скатерти стояла бутылка, оловянные кружки и лежала нехитрая закуска: - черный хлеб, лук, картошка. Остальная компания расположилась вокруг тачки, оседлав перевернутые ведра. В руках у всех были карты. Возле ландо стояли две белые лошади, с интересом косящиеся в карты старшего конюха.
Увидев меня, компания замолчала. Я же, строго следуя инструкциям Холмса, подошел к одной из лошадей, и, не глядя ни на кого, принялся расчесывать ей гриву гребнем миссис Хадсон.
- Эй, приятель, ты что здесь забыл? - раздался за моей спиной сердитый голос главного конюха.
- Я повернулся к нему и заискивающе улыбнулся: - Не нужна помощь? Всего за пару пенсов...
- А мы здесь на что, по-твоему? Проваливай-ка подобру-поздорову! У нас своих бездельников хватает.
- Как хотите... - сказал я, и как бы ненароком тряхнул котомкой. Звяканье "Плана Б" оказало магический эффект - взоры всей компании обратились на мою котомку.
- Слушай, приятель, а что у тебя там?
- Да так... - Я осторожно поставил котомку на снег и открыл глазам серпентайнских конюхов целую батарею бутылок.
- Это же совсем другое дело, приятель! Давай к нам. Как тебя зовут? Почетное ведро Джону!
"План Б" сработал, и уже через полчаса я стал для конюхов своим в доску. Мне повезло - "главный конюх", которого звали Джон Винстон, на самом деле оказался кучером ландо, принадлежавшем Ирен Адлер. И он высыпал мне на голову целый воз информации о своей хозяйке - "этой крашеной кобыле", о ее доме - "гадючьем гнезде", о ее прислуге - "оглоблю им всем в дышло!" и соседях - "зажравшихся меринах". Все это было густо перемешано пошлыми анекдотами и подробностями героического прошлого Винстона.
Остальные члены нашей компании не уступали ему в красноречии, и скоро я перестал усваивать информацию, пропитавшись ею, как губка. Этому способствовала и выпивка. Я уже начал жалеть, что взял так много бутылок. А время летело незаметно...
- И нашшелся жже идиот, решивший... вший...ся жениться на этой дуре Адлер! - вдруг заявил Винстон.
В моей голове на время прояснилось: - Ты о... ко.. ком? О короле?
- Да этот адвокат-кат-гад! - ответил кучер, сползая по ступенькам ландо на снег. Сделав несколько неудачных попыток подняться, он выругался и добавил: - У ... у них с-седдня свечание.
- Венчание?!
- Да, чтоб им.
- Винстон! Скотина! Ты где!? - раздался басовитый крик, и из-за экипажей появился дюжий лакей, в тулупе, накинутом поверх ливреи. Он подскочил к кучеру, поднял его за шиворот и принялся трясти: - Что ж ты, гад, делаешь! Ты же должен был подать экипаж к крыльцу еще полчаса назад! Хозяйка опаздывает!
По-видимому, тряска оказала нужный эффект: - бормоча проклятия, Винстон довольно быстро и ловко запряг лошадей, забыв, правда, вдеть ремни сбруи в пряжки.
Джо-он, дава-й на запятки! - зачем-то крикнул он мне. И я зачем-то послушался. На какое-то время я перестал понимать, где я нахожусь и зачем. И лишь когда ландо остановилось у какого-то дома, я вдруг вспомнил, что мне здесь находиться нельзя. Я уже хотел было спрыгнуть с запяток, как в это время из дверей дома выпорхнула очаровательная женщина, и вскочила в ландо.
- Церковь святой Моники, Винстон! - крикнула она. - Бутылка, если доедете за двадцать минут!
Ландо так резко сорвалось с места, что я чуть не свалился. И тут какой-то олух бросился с тротуара, чуть ли не под колеса экипажу. Под развивающемся плащом олуха была видна ряса священника. Да это же Холмс!
Великий сыщик намеревался присоединиться ко мне, и ему это почти удалось. Я говорю "почти", потому что Винстон, даже не оглядываясь, очень метко огрел Холмса кнутом по спине. Холмс оскользнулся, и с проклятиями плюхнулся на дорогу.
- Шиш тебе, а не бутылка, святой отец! - прокричал Винстон и захохотал. - Третий - лишний! Видал, Джон, как я его? Ишь, примазаться хотел, па-ра-зит!
Я с ужасом смотрел на быстро удаляющееся лицо Холмса, покрытое пунцовыми пятнами. Великий сыщик невозмутимо поднялся и отряхнулся, достал из кармана записную книжку... Да, Винстону несдобровать - теперь ящик с литерой "W" из картотеки Холмса пополнится карточкой еще одного преступника. Или двух?
Холмс уже исчез из поля зрения, а я все думал, провалил ли я дело, или еще не все потеряно? Я прервал свои тревожные размышления, только когда ландо со взмыленными лошадьми остановилось у входа в церковь. Проводив взглядом изящную фигурку Ирен Адлер, взлетающую по ступенькам, я медленно спустил ноги на землю. После бешеной езды меня качало. Пошатываясь, я подошел к кучеру, чтобы попрощаться, и с удивлением увидел, что тот спит! Да, ну и видок у него: - пальто застегнуто только наполовину, галстук торчит где-то сбоку... Впрочем, я выглядел не лучше. Сконфужено оглянувшись, я отошел за экипаж, и принялся застегивать гульфик.
- Слава богу! - вскричал какой-то джентльмен, появившийся в дверях церкви. - Вас то нам и нужно!
- В чем дело? - спросил я.
- Идемте, идемте! Иначе все будет незаконно...
- Закон не запрещает застегивать гульфик в общественных местах, сэр! - холодным тоном произнес я. - Вот расстегивать - это незаконно.
- Да бога ради! Осталось всего три минуты! Священник наотрез отказывается нас венчать без свидетеля!
Меня чуть не силой потащили к алтарю, и, не успев опомниться, я уже бормотал ответы, которые мне шептали на ухо, клялся в том, чего совершенно не знал... Я принимал участие в венчании. Все свершилось в одну минуту, и вот уже, с одной стороны, меня благодарит жених, с другой - невеста, а священник, стоящий передо мной, просто сияет. Невеста даже поцеловала меня и подарила соверен.
Размышляя о своем нелепом положении, я быстро покинул стены храма, и отправился на стоянку кэбов. Кучер с сомнением оглядел меня, но я вскочил прежде, чем он успел что-то возразить.
- Полсоверена, Бейкер-стрит, двести двадцать один-бис! - быстро отбарабанил я заветную скороговорку, которая не раз помогала мне успешно добраться до дома даже в самом плачевном состоянии.
***
В ванной комнате на Бейкер-стрит я с огромным удовольствием стянул с себя пропахший конским навозом костюм конюха, и начал выкладывать содержимое его карманов на туалетный столик. Вдруг я с ужасом обнаружил пропажу своих фамильных часов. Я вывернул все карманы и даже вспорол прокладку куртки, но часов не было. Увы! Вероятно, они выпали во время скачки. Проклиная себя за невнимательность, я принял ванну, а затем отправился спать.
Проснувшись через три часа, я спустился в гостиную, находясь в прескверном расположении духа. Там я увидел Холмса, сидящего за накрытым столом.
- Вы отдыхаете, Ватсон, а я вот делом занимаюсь, - укоризненным тоном заявил Холмс.
- В чем же оно заключается? - пробурчал я, глядя на накрытый стол. - Холодное мясо и пиво?