Аннотация: в которой читатель знакомится с героями этой истории, Арьен элл Тур Шаэдд ин Рэйвен сетует на свою судьбу и начинает действовать, а Чезаре безумствует.
Я медленно открыл глаза. До самого последнего момента я верил, что она этого не сделала. Верил, несмотря на то, что моя мать никогда не давала пустых обещаний.
Какое неудобное тело... Тяжёлое, непослушное. "Привыкай!" - так сказала бы она, насмешливо и чуть-чуть свысока. Придётся, Страж меня возьми! Всё опять как она хочет.
У меня временами возникает ощущение, что моя мать всегда права. Возможно, она это внушает другим не нарочно. А может быть - специально, теша своё самолюбие, умело скрытое под пеленой непогрешимости. Но я-то знаю - даже она может ошибаться. Например, сейчас.
...Как болит голова! Полежать ещё чуть-чуть... Не думать ни о чём... Но мою работу над ошибками за меня никто не сделает. Всё-таки вставать?
Кое-как разобравшись в управлении собственным телом, я сделал то, что казалось мне самым важным на тот момент - огляделся.
Волею судьбы и собственной матери (что, в сущности, почти одно и то же), я оказался среди нетронутой цивилизацией природы.
Единственной полезной находкой, обнаруженной в поле моего зрения, был лесной звонкий ручеёк в десяти шагах от места пребывания моего бренного тела. Прочие мелочи вроде того, что сейчас день, или того, что я оказался на ярко освещённой солнцем поляне, которую со всех сторон обступили деревья, казались сейчас абсолютно неинтересными. Потом можно будет об этом подумать. А сейчас я хотел пить.
С трудом поднявшись на ноги, я побрёл к воде. Поначалу идти было тяжело, но с каждым шагом у меня это получалось всё лучше и лучше. Наконец, я опустился на колени рядом с журчащим потоком и опустил руки в его трепещущую прохладу. Набрав воды в горсть, я сделал несколько поспешных глотков, отчего заныли зубы, непривычные к холоду. Брызги взволновали и без того неспокойную поверхность воды, и дно скрылось за рябью вместе со всем своим мусором: опавшими листьями, обломками веток и прочими неотъемлемыми принадлежностями любой лесной речушки.
Можно было подождать, пока рябь успокоится, и разглядеть своё отражение, но я не стал. Во-первых, ручей был так прозрачен, что я вряд ли что-то рассмотрел бы, кроме неясной тени. А во-вторых, я итак знаю, что могу увидеть.
Мать не стала оригинальничать, когда давала мне людское тело. Внешность осталась та же. Часто моя восхитительная во всех смыслах родительница с какой-то странной мечтательностью говорила мне: "Как же ты похож на своего отца!". И мыслями погружалась в воспоминания. Те, что у неё ещё остались.
Мне это не нравилось. Хочется быть похожим на себя, а не на какого-то безвестного человека, который якобы принимал непосредственное участие в моём появлении на свет. Я даже не знаю, человеком ли он был. Я его вообще не помню. Может быть, отца у меня и не было никогда вовсе. С матери станется...
Но всё же, если принимать её слова на веру (а причин усомниться в них у меня не было), я удивительно похож на батюшку, да и ещё на тысячи людей, которые обладают подобной внешностью. Чёрные, неаккуратно подстриженные волосы, небрежно торчащие во все стороны, тёмно-серые глаза в количестве двух, нос с едва заметной горбинкой и двадцать восемь зубов для полного комплекта. С виду обыкновенный парень лет двадцати трёх. Впрочем, могло быть и хуже. В воспитательных целях мать могла превратить меня в нечто уж совсем непотребное. Но не будем о грустном.
Итак, настало время оценить свои возможности и решить, что делать дальше. Я вам говорил, что я неплохой стратег? Правда, моя мать почему-то так не считает. Но это уже частности.
После непродолжительного осмотра собственной одежды и снаряжения, я с огорчением констатировал факт: легко не будет. Родительница подошла к делу воспитания сына со всей основательностью. Никакой магии. Это я ещё мог принять, потому что терпеть не мог всех этих чародеев. За что они, собственно говоря, и поплатились. Но других моих способностей тоже не наблюдалось! Вот это уже было плохо. Значит, я практически беспомощен. Ладно, над этим можно будет подумать потом. Что ещё? Одежда неброская, но удобная. Льняная тёмная рубашка, сверху нечто вроде чёрной кожаной безрукавки. Тёмные же штаны из грубой шерстяной материи, заправленные в высокие кожаные сапоги довольно неизящного вида. К ремню прикреплён кошель, в котором позвякивают монеты - на первое время хватит. С другой стороны - короткий, в две пяди, клинок в грубых ножнах. На серьёзное оружие не тянет.
Я высыпал деньги на землю и пересчитал. Сто тридцать золотых цеветт, двадцать серебряных хронов и горстка мелочи. Насколько я знал, на это можно было купить отличного ездового ящера и пару племенных строш. Впрочем, строши мне были ни к чему - я не собирался обзаводиться хозяйством, а вот быстроногий ящер мне мог бы пригодиться.
Я переправил металлические треугольники обратно в кошель и выпрямился. Теперь нужно найти тропинку, которая приведёт к человеческому жилищу.
Как буду делать свою работу над ошибками, я не имел ни малейшего понятия. Что ж. Сейчас у меня есть хоть какая-то цель, а там посмотрим.
***
Здесь никогда не ступала нога человека. До сегодня. Но полноте, человек ли это спускается с очередного каменного уступа? Его вид явственно свидетельствует об обратном. Нет, внешность у него достаточно обыкновенная. Рыжеволосый парень лет восемнадцати с чернильного цвета глазами, невысокий, очень худой. Странным было другое. Любой человек в таком состоянии, как этот незнакомец, давно должен был бы лечь и тихо умереть.
Одежда, некогда явно дорогая, висела на путнике неопрятными лохмотьями, плащ выглядел так, будто кто-то его долго рвал и жёг. Сквозь прорехи неопределяемого цвета рубахи, сильно испачканной грязью и кровью, проглядывало тело, сплошь покрытое синяками, ссадинами и ранами, успевшими затянуться коричневатой коркой. Босые ноги были изрезаны острыми камнями, и за странным юношей тянулся прерывистый кровавый след. Лицо и шею вдоль и поперёк пересекали глубокие царапины, перемежающиеся со свежими ожогами. Вообще, создавалось такое впечатление, что парень только что побывал в когтях дракона. И вышел из схватки победителем. Иначе как можно объяснить странную, полубезумную улыбку?
Путник упрямо полз вниз, судорожно цепляясь за малейшие выступы почти отвесной скалы. Камень кое-где под его руками крошится, и мелкие обломки улетают вниз, добавляя к звуку хриплого дыхания ещё и свой стук. Силы парня явно на исходе. Но ведь и до ровной земли совсем немного осталось...
Внезапно слышится треск ломающегося камня, и юноша уже висит на руках, судорожно пытаясь нашарить босыми ступнями точку опоры. Не находит её и пытается подтянуться повыше, но руки скользят. Пальцы свело от напряжения. Нет, не удержится. Спустя мгновение незнакомец уже кубарем летит вниз, ломая кости и сдирая кожу о неровности скалы.
Наконец, падение останавливается ударом о довольно большой и относительно ровный уступ, услужливо подвернувшийся под спину незадачливого покорителя вершин.
Некоторое время парень лежал, не подавая никаких признаков и жизни и даже вроде не дыша. Но вскоре он слабо пошевелился вопреки всем законам здравого смысла. А после и попытался сесть, опираясь на дрожащие, изломанные руки. Кое-как у него это получилось, и он весело рассмеялся. Смех казался абсолютно неуместным и поэтому зловещим, почти безумным. Хотя почему "почти"?
Долго оставаться в сидячем положении парень не смог и поэтому медленно сполз на твёрдую каменную поверхность, подтянув согнутые ноги к груди. Он всё так же странно улыбался. Из ран, полученных при падении, кровь уже не текла.