Гуревич Рахиль. Явился, не запылился

Рахиль Гуревич

Явился, не запылился

Фантазия

Он

Мать

Дочь

Отчим

-- Странные шорохи

Выходит Мать с рулоном линолеума, она расстилает линолеум. В дальнем левом углу - компьютерный стол и стул, на столе - ноутбук, в дальнем правом углу -- диван, в ближнем левом углу - плита и мойка, в ближнем правом углу - ящик с игрушками и матрас на полу. Дочь сидит на матрасе, прислонясь к стене, рядом с ящиком.

Дочь. Мама! Ночью опять шуршало в игрушках.

Мать. У тебя игрушки все на балконе.

Дочь. Мам! Ты о чём?

Мать. А ты о чём?

Дочь. Я о том, что шуршит в игрушках.

Мать. У тебя игрушки все на балконе.

Дочь. Ма-ам! На балконе - мягкие игрушки, а в этом ящике - куклы.

Дочь открывает ящик, достаёт кукол.

Кто-то шуршит ими по ночам. Ты не веришь?

Мать. Почему же? Верю. Когда умер твой отец, первые сорок дней в ящиках тоже шуршало. По ночам. Это твой отец шуршит.

Дочь. Мам! Ты о чём?

Мать. А ты о чём?

Дочь. Он же умер, отец!

Мать. Умер, я ж не спорю. Давно умер, ты маленькая была.

Дочь. И как же он шуршит?

Мать надевает фартук, встаёт к плите.

Мать. Да не знаю как. Как-то. Я тогда, когда он умер, очень боялась этих шорохов, тем более, что он мне снился, больной и с жёлтым лицом. Я даже жаловалась знакомым.

Дочь. Тебе не говорили, что у тебя крыша едет?

Мать. Ну что ты. Меня все жалели. Про себя, может, и думали, а вслух говорили: сходи в церковь, свечку поставь.

Дочь. Мам!

Мать. А?

Дочь. А ты?

Мать. А я не ходила и не ставила.

Дочь. Почему?

Мать (раздражённо, снимая фартук). Не знаю.

2 Встреча

Дочь спит на матрасе рядом с ящиком. Шуршание. Дочь просыпается. В дальнем левом углу - клубы пыли, потом вздохи, вздохи и шуршание.

Дочь. Папа! Это ты?

Он (вздыхает). Я.

Он будет вздыхать все свои реплики на протяжении всей фантазии.

Дочь. Значит, ты не умер?

Он. Умер.

Дочь. А как же ты так?

Он. Да вот так.

Дочь. А зачем ты куклами шуршишь?

Он. Ищу собачку, которую я тебе дарил.

Дочь. Какую собачку?

Он. Зелёную в пятнушку.

Дочь. У меня тут куклы, тут нет мягких игрушек. Я завтра с балкона собачку принесу, я её помню.

Он. Раньше она лежала в этом ящике. Не выгорела?

Дочь. Не знаю. Она же, если выгорала, то у меня на глазах. Это незаметно, когда на глазах.

Он. А я--выгорел.

Дочь. Папа! Ты утром исчезнешь?

Он. Нет.

Дочь. Мама испугается.

Он. Всё из-за мамы. Я здесь из-за мамы.

Дочь. А я думала, ты по мне соскучился. Я о тебе всегда-всегда вспоминаю.

Он. Двенадцать лет она меня не прощает, она меня проклинает до сих пор.

Дочь. Нет.

Он. Хорошо. Мама когда-нибудь обо мне говорит?

Дочь. Вчера.

Он. А до "вчера"?

Дочь. Н-не помню.

Он. Хорошо. Вы хоть раз были у меня на кладбище?

Дочь. Нет.

Он. За двенадцать лет мама ни разу не пришла ко мне.

Дочь. Я её просила, ты не думай, папа! Я её просила! Вот у девочки из нашего класса...

Он. У Леры?

Дочь. Да. Вот у неё тоже папа умер давно. Она всегда, когда уроки пропускает, говорит, что была у папы на кладбище, и все учителя сразу отстают. Я маму просила отвести меня на кладбище, но мама отнекивалась. Нет и всё тебе. Мама не любит, когда я уроки прогуливаю. Она не понимает, как это можно прогулять уроки.

-- Мама не удивлена

Мать стоит у ящика с игрушками, потом начинает ходить по линолеуму.

Мать. Явился, не запылился. Я думала, дочка мультиков Тима Бертона насмотрелась. А ты, значит, явился. Восставший, значит, из ада.

Он. Ну почему сразу из ада?

Мать. Я была уверена, что ты вечно будешь гореть в аду.

Он. Зачем ты так?

Мать. Значит, нет и там справедливости.

Он. Есть. Поэтому я здесь.

Мать. Ты о чём?

Он. Ни о чём.

Мать. Что тебе от нас надо? Что ты всё не угомонишься-то?

Он. Ты не угомонишься, ты. Двенадцать лет ты мучаешь и меня и себя. Перетираешь и перетираешь. Ты должна меня простить, тогда я исчезну навсегда.

Дочь. Нет! Мама не прощай его. Пусть папа будет со мной. Мне с ним хорошо!

Мать. Я тебя давно простила. Мне до тебя никакого дела нет, мумия вонючая.

Он. Нет. Ты не простила.

Мать. Простила. Мне по фиг на тебя, по фиг! Тебя нет! Ты просто - прах! Прах, пыль!

Он. У нас дочь. Прости ради дочери!

Мать. У меня дочь. А у тебя, на сколько я помню, была - рыбалка.

Дочь. Мама! Ты о чём?

Мать. А о том. Что папа твой заядлый рыболов.

Дочь. Супер! Это же моя мечта! А то, знаешь папа, мой ненастоящий папа заядлый офисный менеджер.

Мать. И надолго ты к нам?

Он. Пока не простишь.

Мать. Говорю же: мне всё равно, я о тебе даже не вспоминаю.

Он. Вспоминаешь.

Мать. Нет.

Дочь. Мама! Я часто вижу, что ты о чём-то думаешь, отключаешься! Мама! Значит, ты думала о папе!

Мать. Ерунда. У меня нет времени больше. Я ушла.

Мать надевает плащ, уходит.

Дочь. Папа! Ты не обижайся.

Он. Я не обижаюсь.

Дочь. Ты какой? Холодный?

Он. Дотронься.

Дочь нерешительно подходит, осторожно дотрагивается.

Дочь. Ты как мягкая игрушка. А откуда у тебя такая одежда?

Он. Это костюм рыболова.

Дочь. А сапоги как в театре. Мы смотрели в театре спектакль с мамой и...

Он. Папой?

Дочь. С другим папой. Мама сказала, что это ботфорты.

Он. Это специальные сапоги, чтобы в воде стоять.

Дочь. Классный костюм. Модный.

Он. В пятнушку.

Входит Мать в плаще. Мать нервничает, мать на взводе.

Мать. В своём репертуаре. Так вот, дочь. Я тебе расскажу, какой хороший твой папа. Он думал только о рыбе. О пресноводной рыбе! Больше его ничего не интересовало. Ни-че-го. Он и подох из-за своей рыбалки. Застудился у проруби в апреле. Застудился насмерть. Вот так.

Он. Ты думаешь, я не страдаю, ты думаешь, я не виню себя, не корю.

Мать. Ещё бы ты не корил, гнилая щепа. Ты же подох из-за своего хобби.

Дочь. Как папу жалко!

Мать. А меня не жалко? Тебе было четыре месяца, ты сильно болела, не простудой, а намного тяжелее. Я из кожи вон лезла, я возила тебя на массаж. У меня не было денег, чтобы вызывать массажиста на дом. Ты отказалась от груди, потому что я питалась одной картошкой, самой дешёвой и гнилой. Как войну. А твой любимый папа, этот гнилой вонючка, ездил на рыболовные ярмарки, закупал себе спиннинги и каких-то насекомых, которых в любой канаве навалом. Ему было наплевать на тебя, дочка, а уж на меня и подавно.

Дочь. Папа? Это правда?

Он. Да.

Мать. Его интересовал только секс и рыбалка, секс и рыбалка. Он шлялся по тёткам и по рыбалкам.

Дочь. Папа? Почему?

Он. Мне было двадцать семь лет, когда я умер. Я был глупый.

Дочь. Но ты, папа - предатель.

Он. Я не предатель. Я вас любил. Я поэтому и появился здесь, потому что я всегда вас любил. Искренне любил. Иначе бы меня сюда не выпустили.

Мать. Кто не выпустил?

Пауза.

Дочь. Мама! Папа не может на эту тему говорить.

Мать. А что вообще может твой папа? Он ничего не может! Он никогда ничего не мог. Принесёт окуней, отдаст их соседской кошке и тащится, тащится от кошкиного визга. Вот уж кто действительно страдал, когда не стало этого горе-рыбака.

Он. Рыболова!

Мать. Кошка на сухом корму долго не прожила, тоже сдохла.

Он. Я вам деньги принёс. Компенсацию.

Мать. Ты? Деньги?

Он. Можете взять. В нагрудном кармане.

Мать. У меня нет нагрудных карманов.

Дочь. А у меня есть.

Он. У меня в нагрудном кармане.

Мать. Сам даже гнилой конечностью пошевелить не можешь?

Дочь. Мама! Папа весь мягкий, он не может залезть себе в карман.

Он. Не бойтесь. Возьмите. Вам же нужны деньги.

Дочь. Очень нужны. Мне нужен рюкзачок. Мама всё покупает рюкзачищи. Мне нужен пиджачок в школу.

Мать. Жакет, а не пиджачок.

Дочь. А мама вообще не покупает. Пиджачок. Только жилетку и сарафан. Папа! Мне нужна модная парка, нужны джинсы настоящие, мне нужны кеды, а мама купила мне позорные балетки. Мне нужен зонтик, духи, косметика, блеск для губ и крем от прыщей. А ещё я хочу целый день есть пиццу.

Мать. Имей достоинство. Имей гордость.

Дочь. В этом кармане, папа?

Он. Нет в этом. Да. Вот здесь. Возьми.

Мать. Не развращай девочку!

Он. Хочется побаловать. И потом там всё равно на всё не хватит.

Дочь (пересчитывая деньги, радостно). Не хватит! На всё не хватит!

Мать. Однако, вам там спецодежду нехилую выдают.

Дочь. Но у тебя же потом ещё будут деньги?

Мать. Потом у него всегда только рыбалка.

Он. Хочется надеяться, что и рыбалка. Вполне.

Мать. Что-то он скуксился.

Дочь. Это он всегда так. Поговорит, а потом сидит и молчит, и не отвечает. Мама! Я когда брала деньги, мне показалось, что он стал совсем студенистый. Вдруг он расплавится? Или разольётся?

Мать. Дай мне пожалуйста, тысячу, мне долг надо вернуть сослуживице.

Дочь протягивает Матери купюру.

-- Был ли папа?

Он сидит за компьютерным столом. Отчим одет в костюм. Отчим в бешенстве забирает со стола ноутбук.

Отчим. Кто этот пень? Что он делает здесь?

Дочь. Это мой папа.

Мать ( снимая фартук). Тебя это не должно касаться. Это наше дело.

Отчим. Как это ваше? В моём доме сидит чмошная синюшная рожа, а это меня не касается?

Мать. Это не твой дом, а мой.

Дочь. И это не рожа, а мой папа.

Отчим. Это - папа? Твой папа, дорогая, умер, давно умер. Сгнил. Я - твой папа.

Дочь. Ты мой отчим.

Отчим. Хорошо. Отчим, если тебе так больше нравится. Но мама твоя - моя жена, а ты носишь мою фамилию.

Дочь. Я больше не хочу носить твою фамилию.

Отчим. Хорошо. Когда ты будешь получать паспорт, а это будет совсем скоро, ты сможешь поменять мою фамилию. А этот глист болотный пускай уползает.

Отчим хватает Его за шкирку. Трясёт. Куча пыли. Отчим держит в руке рыболовный костюм с сапогами, заправленными в штаны.

Отчим (отряхиваясь). Так это кукла? (Дочери.) Опять твои поделки? А кто за него говорил? (Матери.) Ты?

Мать. Никто за него не говорил. Он всё время молчал.

Отчим. Ну конечно молчал. Естественно молчал. Но... когда я подходил к комнате, я слышал, что вы с кем-то говорили.

Дочь (плачет). Ни с кем мы не говорили.

Отчим. Переходный возраст, гормоны, смастерила куклу-мальчика.

Отчим уходит в левый дальний угол, ложится на диван с ноутбуком. Мать - у плиты. Дочь плачет, пытается посадить костюм на стул.

Дочь. Папа, папочка!

Отчим. Ну что тебе?! Я занят!

Дочь. Я не тебе.

Мать. Она не тебе!

-- Не кукла

Он сидит на стуле. Отчим в спортивном костюме.

Отчим. Опять твои поделки?

Дочь. Поделки у меня тут.

Дочь достаёт из ящика тряпичных кукол.

А это не поделки. Это мой папа.

Отчим. Не путай. Ты же часто рассказывала, что у тебя есть Карл, твой невидимый друг. Вот ты и стала его конструировать.

Дочь. Я фантазировала? Это не Карл, да папа?

Он. Да. Я не Карл.

Отчим. Опять дубляж?

Мать. Никакой не дубляж.

Дочь. Папа! Поверь! Это наш настоящий папа. А ты--ненастоящий, но я тоже тебя люблю.

Отчим. Здравствуйте, настоящий папа.

Он. Вечный сон!

Отчим. Это он о чём?

Дочь. Папа пришёл оттуда, где вечный сон. У них там принято так друг друга приветствовать.

Отчим. Ужастиков насмотрелась?

Он. Вечный сон, вечная жизнь - разницы никакой. Всё это за кадром. За кадром зашоренного сознания.

Отчим. Ты смотри: "зашоренного". (Орёт.) Кто это здесь у нас опять? Любовник?

Мать. Любовник.

Отчим. Чей любовник?

Дочь. Не мой.

Мать. И не мой.

Отчим. И не мой.

Он. Бывший и будущий.

Отчим. И откуда вдруг появились удочки? Откуда здесь удочки? По всей квартире удочки? Откуда в нашей квартире удочки?!

Мать. Не в нашей, в моей.

Отчим. Удочки откуда?

Дочь. Это я купила.

Отчим. Зачем?

Дочь. В подарок.

Отчим. Кому?

Дочь. Карлу.

Отчим (хватая ртом воздух, потом взял себя в руки). Откуда деньги?

Мать. Не волнуйся, я дала деньги.

Отчим. Ты -- дала?! А зачем дала?

Дочь. Будем рыбу ловить.

Отчим (Матери). Ты, ты - будешь рыбу ловить? В раковине будешь рыбу ловить?

Мать. На пруду. Он всегда ходил на этот пруд.

Отчим. Сдурели, не пойму.

Он. Я буду рыбу ловить на пруду.

Отчим. Ты вообще кто?

Он. Я прах дому твоему.

Отчим. Не знаю такого. Тебя ещё раз потрясти? (Дочери.) Что это за кружок, в котором вас учат делать такие куклы? А вот я напишу в управу, в департамент образования и закроют твой кружок.

Отчим подходит, хватает Его, отскакивает в испуге.

Отчим. Это не кукла. Это человек. Глазки, нос, цвет лица - землистый.

Он. Уходи. Отойди от меня.

Мать. Отойди от него.

Отчим. Я отойду от вас, а вы уйдёте отсюда. Как говорится, навсегда покинете мой... этот дом.

Он. Я здесь жил, когда она тебя не знала. Ты уходи.

Отчим. Так кто ты?

Мать. Говорят же тебе - мой первый муж.

Дочь. Это мой папа, родной папа.

Отчим. Он давно умер!

Дочь. Умер.

Мать. Умер, умер.

Отчим. Кто здесь сидит?

Дочь. Он пришёл, чтобы мама его простила и отпустила.

Он. И тогда я уйду.

Отчим. Так прости его.

Мать. Я на него и не обижалась.

Отчим. Слышишь, командир? Она на тебя и не обижалась.

Он. Обижалась, так и не простила. И сижу я здесь.

Дочь. Папа был мягкий, мягкий, потом склизко-жидкий, а теперь стал почти как человек. Скоро ходить начнёт, да, папа?

Он. Не знаю.

Отчим. Надо вызвать полицию. Пусть они разбираются.

Дочь. Не надо. Папа очень добрый. Он всем деньги даёт. Можно, папа?

Дочь подходит, берёт у Него из кармана купюры.

Отчим (заинтересованно). Что? В самом деле, деньги?

Мать. Ты разве не замечаешь, как девочка одета, какими духами пользуется.

Отчим. Откуда я замечаю, у меня носопырка перебита. Ничего не понимаю

Отчим идёт к себе на диван. Утыкается в ноутбук.

Мать. Как же мало надо для счастья. Я покупаю себе всё, что хочу. А хочу я рыбу и корейскую капусту. Дочь одета, как ей хочется.

Дочь. Все в классе в шоке. У меня самый крутой айфон.

Отчим встаёт, уходит.

Мать. Пошёл мужикам своим трепаться. Я ненавижу эти турники в парке у пруда. Собираются мужики и занимаются-занимаются, трепятся-трепятся. Детям погулять негде.

Он. Он не к турникам. Пошёл в магазин.

Дочь. Откуда ты, папа знаешь?

Он. У меня становится меньше сил. Я забираю силы у него, когда он ведёт себя неверно. Когда он у турников, меня силы покидают. Сейчас он принесёт вам что-нибудь, и силы меня тоже покинут.

Мать. Надеюсь навсегда?

Он. Нет. На время. Я должен свести его в могилу вместо себя. Вдвоём мы с ним не с можем здесь.

Мать. Хочешь, я с ним разведусь? А замуж выйду за тебя?

Он. Это ничего не меняет. Меня же нет.

Дочь. Папа! Не покидай нас, пожалуйста.

Мать. Откуда у тебя, всё-таки, деньги?

Он. А откуда у меня, всё-таки, всё ос... осталь... но... е...эээ.

Входит Отчим с пакетами разнообразной снеди.

Отчим. Вот. Пожалуйста.

Мать. Это что?

Отчим. Мороженое.

Дочь. Ура, морожка! Надо в морозилку положить! О! Сколько!

Дочь убегает.

Мать. Значит, не забыл?

Отчим. Что не забыл?

Мать. Я купила девочке мороженое, а ты начал орать, что это вредно. И мне вредно, и девочке вредно. Я от обиды выбросила в мусоропровод всё. И зефир выбросила. А ты от жадности меня ударил. Жаба тебя душила.

Отчим. Мороженое -- вредный продукт. Ты и так полнеешь. А ребёнок должен есть здоровую пищу. Здо-ро-ву-ю.

Мать. Ты не митингуй. Зачем принёс сумку вредной пищи?

Отчим. Сам не знаю. Стыдно стало.

Мать. Спустя десять лет вдруг стало стыдно?

Отчим. Сам не знаю. Вот тут ещё... Посмотри...

Мать копается в пакетах, охая, удивляясь и восторгаясь.

Мать. Ну на до же. Это ж надо! Нет, я не могу в это поверить. Офиге-еть!

6 Инструкция по настиланию

Мать и Отчим ходят по периметру линолеума, по диагонали, периодически сталкиваясь. Они ругаются и размахивают руками.

Отчим. Я так больше не могу, пойми! Я схожу с ума. Сказать кому: домой пришёл выходец с того света и живёт с тобой припеваючи.

Мать. Что тебе не нравится? Чем ты не доволен. Не ест, не пьёт. Живёт не в твоей комнате, и не в моей. У дочки живёт. Сейчас окреп настолько, что ходит удить рыбу и дома не ночует.

Отчим. Ходит! Он целый день сидит у пруда. Целый день.

Мать. Да пусть сидит. Тебе-то что?

Отчим. Я себя начинаю неважно чувствовать, когда его вижу.

Мать. Не ходи на пруд.

Отчим. Как это не ходи? Десять лет я живу здесь, десять лет рано поутру я хожу к пруду. Там турники, там мужики, мы делаем зарядку. И этот вдруг сидит... Я подтягивался десять раз, жимы делал двадцать раз, а теперь показатели уменьшилась вдвое.

Мать. Сходи к врачу. Может, что серьёзное.

Отчим. Мне нечего делать у врача. Я абсолютно здоров. Абсолютно здоров! На работе меня все уважают, я получаю ежегодную премию, как лучший супервайзер.

Мать. А меня никто не уважает на работе. Все об меня вытирают ноги.

Отчим. Потому что ты позволяешь так с собой поступать. В тебе нет ни капли достоинства, ты - продаёшься за любые деньги, ты готова даже с прахом иметь отношения.

Мать. Зануда. Ты меня достал. Как же ты меня достал.

Отчим. Достал я её. Как же. А почему только сейчас? А? Ты купилась на его деньги.

Мать. Нет. Ты достал меня давным-давно.

Отчим. Когда мороженое и зефир выбросил в помойку?

Мать. Ты о чём? А-аа. Нет! Окончательно ты меня довёл, когда мы делали ремонт. Помнишь? (Бьёт ногами по линолеуму.)

Отчим. Я был прав.

Мать. Ты был не прав.

Отчим. Прав. Мы купили линолеум. (Сворачивает линолеум.) Положили рулон. И он лежал в углу, пока шёл ремонт. И вот пришло время его расстелить, когда и потолки, и стены обновились.

Мать. Но оставались плинтуса и линолеум.

Отчим. Без тебя знаю.

Мать. Я! Я, а не ты! Я купила бустилат, пять тяжеленных банок по три литра. Я взяла на работе отгул. Я попросила тебя помочь разлить клей и расстелить линолеум. Тебе было лень. Тебе хотелось посмотреть твои любимые сайты...

Отчим. Нет.

Мать. Да! И ты начал мне доказывать, что линолеум должен вылежаться расправленный, а потом уже....

Отчим. Да. Надо соблюдать технологию.

Мать. Я же тебе говорила, объясняла: сейчас другие технологии! Сейчас не надо держать обязательно расправленный. Ты начал меня унижать, оскорблять. Я клеила линолеум, мне надо было всё быстро закончить и идти за девочкой в садик. (Раскатывает рулон.) А ты стоял и ругался последними словами.

Отчим. Ты всегда болезненно воспринимала критику. Ты неправильно стелила половое покрытие. Не по инструкции.

Мать. Тогда почему уже десять лет половое покрытие лежит идеально?

Отчим. Там были кочки. Я тебе их показывал тогда же, тыкал твою зарёванную рожу в брак.

Мать. Где были кочки? Покажи сейчас.

Отчим (зло ползает по полу, показывает у края). Вот! Разрыв!

Мать. Это ты случайно просверлил перфоратором. Ты два года не мог прибить плинтуса! Два года собирался. А когда собрался, испортил это место.

Отчим. Нет.

Мать. Наорав на меня, ты побежал к своим мужикам, к своим турникам и начал им жаловаться. И потом, встречая меня на улице, эти мужики наскакивали на меня своими потными торсами, размахивали своими мускулистыми клешнями и орали, чтобы я не смела тебя обижать.

Отчим. Ты врёшь.

Мать. Ты - тварь.

Входит Дочь с судками и Он с удочками и спиннингом.

Он. Она не врёт.

Отчим. Уйди отсюда!

Дочь. Пап!

Отчим. Что?

Дочь. Я не тебе.

Он. Пошли, доча, кота Котофеича подкормим.

Отчим. Идите, идите, котофеичи.

Отчим отнимает у Него спиннинг, пытается сломать.

Отчим. Чтобы больше ни одной удочки дома, ни одной!

Он подходит к дивану Отчима и забирает ноутбук, ставит его на компьютерный стол, садится нога на ногу.

Мать. Правильно. Чтобы больше никаких порносайтов дома!

Отчим хочет забрать ноутбук, но не может оторвать его от стола. В исступлении отчим кидается на Него, но, ударяется и отпрыгивает.

Отчим (хватаясь за голову, бегая по периметру линолеума кругами). Это переодетый культурист, это не тот рыбак!

Дочь. Рыболов! Пошли, папа, к коту Котофеичу. Слышишь? Кот Котофеич стонет. А этот пусть здесь бегает. Он меня достал.

7 Нервная болезнь

Он стоит на коленях, копается с Дочерью в ящике кукол, играет. Отчим лежит в своём углу на диване.

Дочь. Лера тоже перестала на кладбище ездить, чтобы папа к ней сам зашёл, заглянул хоть начасок. А Лерина мама взяла и Леру к психопотологу отвела.

Отчим. Год мучений. Скоро год! Психоневролог, психиатр, психолог. Ко всем ходил. Без толку. Полицию на дом вызывал, а жена, стерва, этого рыбака припрятала и им денег насувала. Припрятала любимого муженька! Он теперь боится, рыбу бросил удить, отсиживается.

Дочь. Сейчас нерест. Запрещено удить.

Отчим. Нерест. Какой в нашем пруду нерест? РотАны живородящие.

Дочь. А карасики?

Отчим. Менты дочь опросили -- она ничего не знает, никого не видела. Жена, стерва такая, на работе пошла на повышение.

Мать (входит, расстёгивая плащ). Я тебе реально давно не жена. И не на повышение я пошла, а перевели в другой отдел.

Он встаёт, вздыхая, ухаживает за Матерью.

Мать. И ты не подлизывайся. (Подходит к Отчиму, стоит над ним, обращаясь сверху вниз). Если ты будешь продолжать злиться, ты себя погубишь.

Отчим. У меня нет сил на злость.

Мать. С милицией была твоя главная ошибка.

Отчим. С полицией.

Мать. Его видим только мы.

Дочь. Папа только наш.

Отчим. А деньги? Почему его деньги видят все? Откуда у него настоящие деньги.

Мать. С работой тоже была твоя ошибка. Зачем ты начал рассказывать менеджерам и кассирам о нём?

Отчим. Я был образцовый работник. И вдруг - сократили.

Дочь. Папа даст тебе деньги.

Отчим (пытается встать). Не-ет! Не-ет! Мне не нужны деньги.

Дочь. Он тебе весь год даёт, папа нежадный. Не то, что ты был.

Отчим. Был? Почему - был? Я - есть! Я есть!!!

Отчим падает, бьётся в истерике, катаясь по линолеуму.

Я не возьму его гнилые деньжатки! Не возьму! Я сообщу куда надо! Я не дам тебе развод! И не проси!

Мать. Я очень тебя прошу: не злись. На работе все, кто на меня злился, кто меня обижал, вдруг уволились.

Отчим. Я тебя не обижал!

Мать. Обижал. Ты это прекрасно знаешь.

Он. Обижал и не замечал.

Дочь. Пацан-крези с восьмого "А" требовал с меня денег за планшет, я разбила ему экран, когда он меня снимал на планшик. Он меня подкарауливал с друзьями в раздевалке, бил. А теперь со сломанной ногой дома валяется. Лерка, моя подружка, сразу поняла, что папа за меня магически заступается.

Отчим. Магически заступается. Ты человеку экран разбила! Ремонт пять тысяч стоит.

Дочь. Он меня снимал. Въезжаешь?! Он меня снимал и во "вконтакт" выкладывал.

Отчим. Я бы на месте родителей этого мальчика к директору пошёл.

Дочь. Да пошёл ты! Ты ни во что не врубаешься! Никуда не въезжаешь.

Отчим. Ты всегда была эгоистичной и избалованной. Ты видела только себя и свои дорогущие шмотки. (Торжествующе, матери.) Вот! Вот линолеум и отклеивается. Я же говорил, что он должен от-от-отле-жа-а-аааа...

Поднимается пыль, ничего не видно, слышны истошные крики отчима.

Линолеум свёрнут в рулон. Мать и Дочь отряхиваются от пыли.

Дочь. Мама! Где наш папа?! Папа пропал! Мама! Что теперь будет?

Мать. Слушай, не паникуй раньше времени. Давай, знаешь что?

Дочь. Что?

Мать. Давай рискнём и освободим из рулона затворника.

Дочь. Ты о чём? Нет.

Мать. Может, это его чему-нибудь научило? Слышишь, молчит?

Дочь. А может он умер? Вдруг он в наказание умер?

Мать. Ты о чём? Кто умер? Нет! Нет!!!

Дочь. Он же так болел и так обидно обзывался.

Мать. А-аа. Давай раскатаем. Тугой какой! Ты смотри!

Дочь и мать раскатывают рулон. Оттуда встаёт отчим в пятнистом костюме и высоких рыболовных сапогах - от есть Отчим, но в костюме Его.

Дочь плачет.

Мать. Выздоровел?

Отчим вздыхает, движения его из резких стали размеренными и спокойными, как у Него.

Отчим (хрипло). Как бы, два в одном.

Дочь перестаёт плакать, смотрит на Отчима, обходит его со всех сторон.

Отчим (голосом Его). Где мои удочки? Пойдём, доча, порыбачим?

Доча. Пошли, папа. Па-почка! Это же ты!

Папа (Матери). А ты?

Мать. В нерест? Никогда!

Дочь. Мама! Ротаны живородящие!

Мать. Как был настырным, так и остался. И там всех достал, и тут его уничтожил. Да ненавижу я твою рыбалку! Ясно? Ненавижу!

Папа. Ну что ты. Я просто предложил.

Мать. Вы на рыбалку, а мне линолеум стелить. Бездельники!

Папа. Половое покрытие своё отслужил. Новый купим.

Дочь. Новый купим, новый купим! Папа! А ты теперь навсегда с его внешностью останешься?

Папа. Если на рыбалке не застужусь, то до смерти.

Дочь и Отчим уходят с удочками. Мать надевает фартук.

2015

Оставить комментарий © Copyright Гуревич Рахиль (raxilsolomon@mail.ru) Размещен: 26/05/2017, изменен: 26/05/2017. 36k. Статистика. Пьеса; сценарий: Драматургия Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Фэнтези-фантазия, трагикомедия, для подростков

Гуревич Рахиль : другие произведения.

Явился, не запылился