|
|
||
Мистер Беннет внезапно умирает, Джейн вынуждена принять предложение мистера Коллинза, а Элизабет принимает предложение графини Кэтрин Де Бёр стать гувернанткой её племянницы мисс Джорджианы Дарси. | ||
Эта дама действительно служила у людей, от которых предоставила рекомендацию, но ее служба закончилась скандалом и никакого доброго отзыва о ней они, разумеется, не оставили. Узнал об этом мистер Дарси совершенно случайно от новых знакомых в Лондоне, поведавших ему грустную историю - хозяева застали гувернантку у черного входа в дом вместе с подозрительным молодым человеком, в руках у молодого человека оказалась огромный узел со свечами, мылом и мешком муки. Молодой человек успел сбежать, бросив покажу. А гувернантка заявила, что, заметив вора, сама собиралась поднять тревогу. Сомнения разрешил допрос слуг. Старый лакей заявил, что как-то раз уже видел мисс Янг, беседующей на улице с юношей, имевшим похожие приметы. Та же упорно всё отрицала, настаивая на своей невиновности.
Девочка отняла руки от лица, и Элизабет увидела, что она вся красная, а в глазах стоят слёзы.
Занятия продолжались около двух часов. Джорджиана показала неплохие знания. К концу занятий Элизабет успела на французском рассказать ей о деизме и теории 'Общественного договора'. Джорджиане были заданы на завтра перевод пяти страниц из 'Эмиля'.
За обедом мисс Беннет должна была находиться рядом с Джорджианой. Мистеру Дарси нанесли визит соседи - семейство Беккет. Джорджиана очень стеснялась и сидела, как мышка, стараясь не привлекать к себе внимания.
Беккеты были дальними родственниками мистера Дарси по отцовской линии, владели небольшим поместьем в десятке миль от Пемберли, и были достаточно образованными людьми, мистер Беккет любил иногда пофилософствовать на досуге. Увидев новую учительницу, и заинтересовавшись, он спросил у Джорджианы, чем она сегодня занималась на занятиях. Джорджиана рассказала им о господине Руссо.
Мистер Беккет был немало удивлён неожиданно резвым ответом мисс Беннет на свой выпад, но поскольку его консервативный настрой резко противоречил либеральным идеям, высказанным ей, то он возразил:
Последние несколько фраз были уже шутливой пикировкой, позволяющей сгладить возникшие за столом разногласия. Но мистер Беккет выполнил свое обещание и действительно откланялся через полчаса.
Всё время бурного спора, Джорджиана с возрастающим интересом и восхищением прислушивалась к разговору взрослых. Её вдохновили как мысли, высказанные мисс Беннет, так и потрясающая легкость, с которой та их высказывала. Она совсем немного слышала о мадам Де Сталь и теперь решила найти в библиотеке её книги и перечитать их все, даже если они изданы на языке оригинала.
А Фицуильям Дарси сегодня впервые с удивлением взглянул на мисс Беннет не как на привычную прислугу, которую не замечаешь, а как на человека неожиданно интересного. Найдя высказанные ей мысли оригинальными и остроумными, он невольно задумался о личности новой учительницы своей сестры.
Мисс Беннет не рисовалась, когда вступила в пикировку с соседом. Она говорила с жаром, искренне. Её щеки запылали, когда Беккет, застав её врасплох, сделал саркастическое замечание в ее адрес. Но она мгновенно ответила ему и высказала разом несколько интересных идей. Их подробное обсуждение можно было бы превратить в целый философский трактат.
Дарси наблюдал за ней во время спора с Беккетом. Она раскраснелась, а её глаза показались ему огромными. Они сияли и стали сейчас необыкновенно выразительными. Она казалась настоящей красавицей в этот момент.
Не вполне правильные черты лица как-будто преобразились, ушли на задний план - он видел только её прекрасный взгляд, в котором горел огонь её души.
Потом, когда сосед, явно недовольный её отпором и не имеющий, что возразить по существу, перешел к разговору с другими собеседниками, она смутилась и опустив глаза, сидела молча за своей тарелкой.
Джорджиана, он видел это, смотрела на мисс Беннет с восхищением и сочувствием, но также молчала, боясь вымолвить хоть слово в присутствии гостей.
Дарси должен был поддержать её, высказав согласие с ее мыслями. Иначе, он почувствовал бы вину перед ней - настолько она была смущена откровенным наездом мистера Беккета. И Джорджиана ожидала от брата именно такого ответа.
Вечером, после отъезда Беккетов, когда всё разошлись по своим комнатам, Дарси долго сидел в своем кресле у камина. Он думал не о французских философах просвещения, и не о мадам де Сталь, ему почему-то не давал покоя взгляд пары прекрасных глаз новой гувернантки.
Глаза и правда были хороши. А их обладательница образованна и остроумна, нет, она по настоящему умна. Она не похожа ни на одну из тех женщин, которых он знал прежде... Но что это с ним? Он мысленно одернул себя: неужели парочка красивых черных глаз способна вывести его из равновесия? Нет, это смешно!
...
Прошло больше трёх недель её размеренной жизни в поместье. Элизабет начала привыкать к его обитателям, а они - к ней.
Они с Джорджианой нашли общий язык. Девочка, увидев уже в первый день искренность своей учительницы, приоткрывшей душу в дискуссии с соседом, прониклась к ней самыми добрыми чувствами. Элизабет удалось заразить воспитанницу своей любовью к писателям эпохи просвещения. Джорджиана с энтузиазмом взялась за изучение их творчества. Их занятия превратились со временем в увлекательные диспуты и пролетали незаметно для обеих. Часто, по инициативе девочки, они стихийно продолжались на прогулках, и в гостиной. Тогда и мистер Дарси присоединялся к их разговорам.
Джорджиана воспринимала эти уроки не как обузу, а как увлекательные беседы, из которых она узнавала много интересного. Она загорелась идеей прочитать всю имеющуюся в библиотеке французскую литературу в подлиннике, на языке оригинала.
Брат видел её несомненные успехи и радовался им.
Он не мог не заметить, что Джорджиана, обычно болезненно замкнутая, становится живой и разговорчивой во время их бесед с мисс Беннет. Они общаются, словно лучшие подруги или сёстры.
Тут он вспомнил, кстати, письмо тёти - она упоминала, что у мисс Беннет есть четыре сестры. Ей не привыкать к близкому общению с молоденькими девушками.
Помимо своей воли, Дарси всё больше восхищался талантами новой гувернантки.
Он пытался снять наваждение и даже занялся борьбой со своей растущей симпатией к мисс Беннет. Искал недостатки в её облике, поведении, речах. Но, похоже, его усилия приводили к противоположному результату.
Когда он со всей возможной беспристрастностью обратился к её внешности, которую поначалу нашёл неинтересной, то убедился, что мисс Беннет, хоть и была невысокого роста, но обладала точёной соблазнительной фигуркой. Даже её скромные закрытые платья тёмных старушечьих оттенков не в состоянии были скрыть милых округлостей и стройного легкого стана. Её ручки тонки и изящны, а стройная шейка грациозна. Её ножки...
Однажды он поймал себя на мысли: интересно, как бы смотрелась мисс Беннет в открытом бальном платье с декольте? Но тут же с негодованием отогнал навязчивый образ.
Её лицо покоряло мягкостью и нежностью черт, а огромные темные глаза были просто прекрасны.
Его попытки отыскать недостатки в её поведении также не увенчались успехом. Мисс Беннет держалась со всеми скромно, подчеркнуто корректно, и безусловно знала своё место. Она казалась на удивление неприхотливой, почти не обращалась с бытовыми просьбами к слугам или к хозяевам - у неё как-будто отсутствовали личные потребности, что резко контрастировало с поведением прошлой гувернантки - дельной и требовательной миссис Янг.
В своих высказываниях, отличающихся остроумием и оригинальностью, мисс Беннет ограничивалась вопросами литературы, искусства и философии. Она старательно избегала тем, которые не касались бы её непосредственных обязанностей. Настолько, что порой ему даже хотелось вызвать её на разговор, который затрагивал бы её лично. Но, разумеется, он не делал этого.
В октябре Пемберли навестили гости, прибывшие из Лондона, друг мистера Дарси мистер Бингли, его сестры мисс Бингли и миссис Хёрст, которую всюду сопровождал супруг - мистер Хёрст.
С Бингли Дарси познакомился два года назад в Лондоне на обеде у общих дальних родственников. Добродушный доверчивый Чарльз попал в дурную компанию карточных шулеров. Вернее, его намеренно затянули туда.
Дарси смог убедить молодого человека покинуть навязчивых приятелей, он рассказал ему о других жертвах махинаций этих господ.
С тех пор они часто проводили время вместе. Их характеры удивительно дополняли друг друга: Чарльз Бингли - открытый, лёгкий на подъем, быстро сходящийся с людьми, но порой слишком легкомысленный, и Фицуильям Дарси - замкнутый, недоверчивый и холодный с незнакомцами, отличающийся однако глубиной суждений, - со временем они оба поняли, что нужны друг другу, как воздух. Им тяжело стало переносить длительные разлуки.
Мисс Кэролайн Бингли нашла нового друга брата интересным. Его родословная, состояние, внешность - всё казалось ей привлекательным. Она поставила себе амбициозную цель - выйти за него замуж, и потому всегда сопровождала Чарльза во время его визитов к Дарси.
К сожалению, пока мистер Дарси не проявлял никакой инициативы, но Кэролайн отличалась не только самоуверенностью, но и упорством в достижении желаемого.
По случаю приезда гостей был устроен торжественный ужин.
Элизабет старалась не привлекать к себе лишнего внимания, но не смогла избежать его.
Мистер Бингли заметил миловидное личико новой гувернантки и вовлёк её в общую беседу. Ей пришлось ответить на несколько вопросов личного характера, рассказать о своих вкусах в еде и об их с Джорджианой совместных занятиях.
Так как Джорджиана знала Чарльза давно и успела подружиться с ним, то она тоже с удовольствием вступила в беседу и очень тепло отозвалась о своей наставнице, чем вогнала её в краску.
Мистер Бингли остался доволен новым знакомством - он был не слишком озабочен соблюдением субординации, и не считал непринуждённую болтовню с гувернанткой нарушением каких-либо негласных правил.
Сословные предрассудки мало волновали его, в отличии от его сестёр. Хотя семейство Бингли происходило из среды мелких лавочников, а отец мисс Беннет был из древнего дворянского рода, эти дамы считали ниже своего достоинства замечать гувернантку и заговаривать с ней.
Элизабет заметила неодобрительные взгляды, которые те бросали на неё во время их беседы с мистером Бингли.
У неё не было желания вступать в конфликт с ними, тем более по столь ничтожному поводу. Она старалась вежливо односложно отвечать на задаваемые мистером Бингли вопросы и не проявляла никакой инициативы в ответ.
Когда Джорджиана в восемь вечера попросила разрешения уйти в свою комнату, мисс Беннет встала вместе с ней, намереваясь покинуть гостиную заодно со своей воспитанницей. Чем вызвала протест мистера Бингли, увидевшего в этом демарше ущемление своего законного права провести вечер в компании хорошенькой девушки.
- Мисс Беннет, неужели и вы покидаете нас? Ещё совсем рано. Вечер только начался. Мы все просим вас остаться с нами, правда, Фицуильям, ведь ты не против?
Фицуильям не возражал, хотя не выказал никакого энтузиазма в этом вопросе. Присутствие мисс Беннет в своей гостиной обычно радовало его, но в данном случае просьба Чарльза не понравилась Дарси. Он и сам не знал почему, но сейчас он бы предпочёл, чтобы она ушла. Перспектива наблюдать за оживленной беседой мисс Беннет со своим другом, весь вечер слушать его комплименты в её адрес ему решительно не нравилась.
Элизабет, как-будто чувствуя настроение хозяина поместья, вежливо отказалась остаться, сославшись на неважное самочувствие. Обладая некоторым чутьем в вопросах этикета, она понимала ложность ситуации, в которую попала.
Она откланялась. Но уже поднявшись к себе, вдруг вспомнила, что забыла в гостиной теплую шаль и кошелёк с рукоделием. В зале было жарко натоплено, поэтому она сняла платок и оставила на своем кресле. А в её комнате было прохладно.
С неудовольствием Элизабет подумала о том, что придётся всё-таки вернуться.
Когда она подходила к двери гостиной, то невольно подслушала разговор, доносящийся из приоткрытой двери, и оттого остановилась в коридоре, так и не переступив порог.
Элизабет, сообразив, что речь идёт о ней, сразу передумала возвращаться в гостиную, развернулась и побежала в свою комнату.
Она понимала, что не должна обижаться на слова мистера Дарси. Странно было бы ждать другого отношения хозяина к своей, пусть и образованной, но всё же прислуге. И да, наверное, ей лишь показалось, что мистер Дарси стал более внимателен к ней в последнее время.
Но всё-таки отчего-то стало обидно. Настолько, что на глаза навернулись слёзы. Чтобы совсем не замерзнуть, Элизабет поплотнее закуталась в одеяло. Ей не хотелось даже, как обычно, читать перед сном. Она свернулась калачиком и сама не заметила, как заснула.
...
На следующее утро за завтраком, мисс Беннет поначалу вела себя отстраненно по отношению ко всем присутствующим, кроме своей воспитанницы. Она старалась как можно больше времени уделять Джорджиане.
Но мистер Бингли возобновил свои дружеские ухаживания и весёлую болтовню с новой знакомой. Он был человеком пылким и влюбчивым. Правда, до сих пор все его увлечения быстро начинались, но так же скоро проходили со временем. Об этом давно знали его сёстры и лучший друг. Чарльз отличался весёлым открытым нравом, никогда не задирал нос перед людьми, стоящими ниже него, легко входил в контакт и устанавливал добрые отношения со всеми, кто встречался ему на пути. Оттого он пользовался заслуженной любовью почти у всех, с кем ему доводилось общаться.
Мисс Беннет сначала нехотя вступила с ним в беседу, но спустя полчаса уже от души смеялась его шуткам. Она понимала, что флирт с мистером Бингли не входит в обязанности гувернантки и может не понравится хозяину, поэтому старалась отвечать ему односложно, не показывая явного увлечения беседой. Но сегодня она ощутила тепло и дружеское участие, искренний интерес другого человека, как-будто снова вернулась в прошлое, когда была не прислугой, а беззаботной барышней, болтающей на балу с увлечёнными ей молодыми людьми, окружённой любящими родными.
Вчерашняя реплика мистера Дарси на её счёт, сказанная холодным и ей показалось даже презрительным тоном, стала для Элизабет ушатом ледяной воды. За время жизни в поместье она привыкла к его сдержанности, и ей казалось в последнее время, увы, только казалось, что за внешней невозмутимостью он прячет расположение к ней. По контрасту с холодностью мистера Дарси, искренняя симпатия мистера Бингли не могла не растрогать её.
Мисс Бингли тоже заметила, что новая гувернантка обладает очаровательной внешностью и отнюдь не глупа. Ей этот факт не понравился. Но особенно не понравились ей мрачные взгляды мистера Дарси, которые он бросал на Чарльза и Элизабет во время их дружеской болтовни. Женское чутьё подсказывало ей, что вчерашним словам мистера Дарси о мисс Беннет доверять не следует.
Мисс Бингли с самого начала знакомства оказывала особое дружеское внимание Джорджиане, надеясь завоевать её расположение. Вот и сейчас она привезла любимой подруге дорогие подарки: либретто новых итальянских опер в золочёном переплете.
Вечером она попросила Джорджиану сыграть что-нибудь для них. После того, как девочка исполнила несколько композиций - она играла превосходно и сорвала бурные овации, мистер Бингли спросил у Элизабет, не играет ли та. Девушка ответила, что её искусство в музыке далеко от совершенства, поэтому она редко рискуёт показывать его публике.
Мисс Бингли возразила с самым дружеским видом:
Мистер Бингли, не чувствуя подвоха, с энтузиазмом поддержал сестру:
Мисс Бингли и миссис Хёрст дружно захлопали в ладоши и горячо поддержали брата.
Элизабет поняла, что ей не отвертеться. Поэтому она с видимой неохотой прошла к роялю.
Она взяла новые либретто и после некоторой подготовки исполнила парочку итальянских арий. Благодаря хорошему слуху, приятному голосу, а также искреннему чувству, вложенному в песню, её исполнение оказалось совсем недурно, несмотря на слабую технику игры.
Мистер Дарси был поражён красотой и одухотворенностью её пения, но даже себе не хотел признаться в этом. Зато мистер Бингли не скрывал своего восторга. Он предложил мисс Беннет исполнить новую вещицу под аккомпанемент Джорджианы. А миссис Хёрст взамен предложила услуги мисс Бингли. Разумеется, Джорджиана с удовольствием уступила место старшей подруге.
Проблема состояла в том, что музыкальные пьесы были новыми, незнакомыми, а либретто имелось в одном экземпляре и было доступно только одной исполнительнице. Элизабет предложила гостям послушать мисс Бингли, так как та ещё не выступала, а сама вернулась на своё место.
Исполнение мисс Бингли было выше всяких похвал. В нём сочеталось всё самое лучшее: прекрасная техника игры, сильный грудной голос, великолепный слух. Да и сама она в роскошном открытом шёлковом наряде смотрелась не в пример элегантнее мисс Беннет в шерстяном тёмно-синем платьё закрытого, давно вышедшего из моды фасона.
Без сомнения, она оказалась вне конкуренции и получила вполне заслуженные аплодисменты и даже крики 'браво'.
Жаль, что тот единственный зритель, на одобрение которой мисс Бингли особенно рассчитывала, оказался несколько пристрастным и скромное выступление мисс Беннет оценил намного выше, чем её несравненный талант.
Она почувствовала разочарование и обещала себе впредь избегать ошибки, которую допустила, предложив сопернице показать себя с наилучшей стороны.
Но к несчастью для себя, Кэролайн не суждено было избежать подобного в будущем. Ей ужасно хотелось узнать слабые места своей противницы, а для этого просто необходимо было вынудить ту открыться.
И каждый раз, ожидая вскрыть очередной недостаток, мисс Бингли обнаруживала в своей конкурентке и выводила на свет божий новое достоинство, становившееся очевидным для всех ровно с того момента, как его находила неугомонная мисс Бингли.
Когда Джорджиана, ещё в гимназии привыкнув ложиться рано, отпросилась спать, Элизабет тут же поднялась идти следом. Но мистер Бингли не допустил её ухода.
- Если вы играете так же плохо, как и поёте, то чур, я сажусь с вами в пару - уверен, все взятки будут нашими.
- Смотрите, мистер Бингли, не говорите потом, что вас не предупреждали.
Мистер Бингли оказался прав, им удалось выиграть в вист подряд две партии у мистера Дарси и мисс Бингли. Возможно потому, что мисс Беннет очень старалась быть внимательной, чтобы не подвести партнера, а мистер Дарси, напротив, сегодня казался несколько рассеян. Он даже перепутал масти, что раньше с ним никогда не случалось.
- Мисс Беннет, вам, верно, частенько приходилось проводить время за карточным столом, признайтесь зачем вы сказали нам, что плохо играете? - спросила мисс Бингли.
- Уверяю вас, я сказала правду. Я знакома с карточной игрой ровно настолько, чтобы помнить её правила. Никогда её не любила. Сейчас я просто боялась подвести мистера Бингли, который доверился моим талантам, поэтому удвоила внимание.
- Что же вы предпочитаете, мисс Беннет - если музыка и карты не ваше любимое занятие? - с улыбкой спросил мистер Бингли.
- Я люблю всё понемногу - чтение, рукоделие, прогулки, настольные игры. Не могу сказать, что я предпочитаю что-то одно.
- О, мисс Беннет, вы поистине образец образованнейшей леди современной эпохи - круг ваших талантов очень широк. - заметил мистер Бингли.
- Впрочем, нынче в обществе не найти ни одной барышни, которая не была бы всесторонне образованна - все юные леди играют на музыкальных инструментах, вышивают целые картины, прекрасно рисуют, поют и разговаривают на иностранных языках. - добавил Бингли с улыбкой.
- Не уверена, мистер Бингли, что ваши комплименты нами заслужены. На мой взгляд, сейчас мало найдется по настоящему образованных женщин, и я также не из их числа. - ответила мисс Беннет.
- О нет, вам не к лицу так прибедняться, мисс Беннет, - со смехом произнесла мисс Бингли. - Разве что вы из тех женщин, кто хочет польстить мужчинам, принижая свои таланты.
- Даже лучшие и образованнейшие из женщин, такие как мадам Вердье или мадам де Сталь ограничивались написанием романов и поэзией, никто из них не занимался настоящей наукой и даже серьёзной философией. Мы живём в мире, созданном мужчинами. Мужчины изучают серьёзные науки, делают великие открытия, изобретения, лечат людей, устраивают фабрики, торгуют, путешествуют и воюют. Мы лишь немного помогаем им в этом. Зачем притворяться, что мы обладаем важными знаниями, если это не так?
- Вы бы хотели заняться производством, торговлей или пойти на войну? Странные желания! - фыркнула мисс Бингли.
- Вовсе нет, я то, что я есть, - так решил господь Бог или судьба, как угодно. Мне не дано изменить свою природу, и тем более изменить законы мира, в котором живу.
- И всё же, мисс Беннет, вы не совсем правы, я например, не играю на рояле, и не пою, но музыку слушать люблю. Даже если при этом окажусь отличным коммерсантом или офицером, я буду до небес превозносить талант пианистки или оперной певицы, и никогда не назову их искусство незначительным занятием, - наконец вступил в разговор мистер Дарси.
- Да, Фицуильям прав, каждый талантлив в своём. Мужчины делают одно дело, женщины - другое. Мы не сможем без вас жить, дорогие дамы, как и вы без нас, поэтому бессмысленно рассуждать о том, кто из нас более образован и чей вклад важнее.
- Дорогой Чарльз, ты как царь Соломон, примиряешь непримиримых врагов и находишь мудрое решение любых споров, - восхитилась мисс Бингли.
Через час, когда игра закончилась, мисс Беннет снова попросила разрешение покинуть собрание. Она ушла, оставив разочарованную мисс Бингли в компании мужчин - супруги Хёрсты давно ушли спать.
Мистер Дарси витал в своих мыслях и не поддерживал разговор, а мистер Бингли был ей мало интересен.
Чарльз поинтересовался у друга откуда родом его гувернантка и из какой семьи? Узнав, что она из Хартфордшира, из окрестностей Меритона, он сказал, что его мать была родом из тех краёв и он давно подумывал арендовать там усадьбу.
Мисс Бингли возмутилась и напомнила ему, что они недавно обсуждали приобретение им небольшого поместья в окрестностях Пемберли.
- Да, Кэролайн, но пока мы не нашли здесь ничего подходящего для покупки, а в Хартфордшире я нашёл сразу несколько предложений для аренды. Я как раз собирался заключить договор с одним из хозяев - отправиться туда сразу после визита в Пемберли. Те места нам знакомы - ведь в детстве мы часто проводили лето в имении дяди, помнишь, как там хорошо?
Фицуильям стал совсем рассеян, молчал и хмурился. В итоге беседа затухла сама собой, и им пришлось попрощаться до завтра.
Мисс Беннет затронула его сердце куда серьёзней, чем он надеялся. А ведь прошёл лишь месяц со дня их знакомства. Дарси испытывал сейчас ревность, и сам не понимал пока этого. Ему неприятно было видеть внимание Чарльза к новой гувернантке, наблюдать, как он ухаживает за ней. Мисс Беннет вроде не выходила за рамки приличий - лишь по минимуму поддерживала беседу, иначе выглядела бы невежливой, затем ушла к себе при первой же возможности. Но он, не отдавал себе отчета почему, злился сейчас и на Бингли, и на неё.
Дарси долго не мог заснуть. Закрывал глаза и видел её фигурку за роялем, в скромном платьице. Чарующий голос, выражение грусти в чудесных глазах.
Что с ним происходит? Почему он так много думает об этой девушке? В ней нет ничего особенного. Но он не мог отвести взгляд от неё, когда она играла. Почему-то не мог. И сейчас он как-будто слышит нежный голос, видит её взгляд - он готов утонуть в этих глазах, они прекрасны.
...
Мистер Бингли получил известие из Хартфордшира, от владельца поместья Незерфилд-парк о том, что оно готово для приема арендаторов. Эта усадьба находилась всего в пяти милях от Лонгборна. У Элизабет сильно забилось сердце, когда он сообщил об этом.
Бингли и Хёрсты решили сразу отправиться в путь, чтобы успеть до холодов полюбоваться красотами осеннего леса тех прекрасных мест, которые они помнили и любили с детства.
Перед отъездом мистер Бингли и его сестры просили мистера Дарси ответить им визитом в Незерфилд в ближайшее время.
Мистер Бингли даже предложил мисс Беннет составить им компанию в путешествии - она могла бы заодно повидаться с родными. Мисс Бингли тоже с ласковой улыбкой присоединилась к щедрому предложению брата. Но мисс Беннет с огромным сожалением отказалась.
Она не смела нарушать условия контракта - после нескольких недель работы отпуск ей не полагался.
У Элизабет был и другой повод отказаться от поездки домой - она понимала, что ничего хорошего её там не ждет. Как же не хотелось ей снова видеть занудного глупца мистера Коллинза, сияющую матушку с ним под ручку, слёзы Джейн, слушать глупый смех легко мысленных сестренок, в мыслях у которых были лишь шляпки да офицеры ** ширского полка, расквартированного в Меритоне.
Мистер Дарси, присутствующий при этом разговоре, промолчал. Хотя, понимая ее чувства, мог бы вмешаться и дать небольшую увольнительную своей работнице, но не сделал этого. Он попросту не хотел отпускать свою гувернантку с мистером Бингли, но себе-то он объяснял всё по другому - Джорджиана только стала привыкать к новой учительнице, осваивать программу занятий, и им не стоит сейчас разлучаться. К тому же, договор действительно предусматривал первый отпуск для учителя в период рождественских каникул.
Когда мисс Беннет с тоской во взоре, но сразу, без раздумий решительно отказалась от предложения Бингли, Фицуильям почувствовал облегчение и непонятную ему самому радость. Наверное, если бы она обратилась к нему с просьбой, в присутствии Бингли и Хёрстов, ему пришлось бы отпустить её. Но она только сжала губы и твердо помотала головой, предупреждая все дальнейшие разговоры на эту тему.
Путешествию в компании дамского угодника Бингли она предпочла остаться с ними. Что ж, похвально с её стороны - она не забыла о своих обязанностях.
Почему же его душа ликовала сейчас?
Он даже невольно улыбнулся, но тут же спрятал улыбку. Это не ускользнуло от зоркого взора мисс Бингли. О, если бы любовь всегда была столь же проницательна, как зеленоглазая ревность!
У него появилась ещё одна радость, о которой он даже и не мечтал до сей поры. Джорджиана обожала музыку. Но если раньше занималась одна, то теперь, памятуя о том вечере, стала приглашать за рояль мисс Беннет. Они играли в две руки, или мисс Беннет пела, а Джорджиана аккомпанировала на рояле, или же пела Джорджиана. Часто он оставался с ними и мог насладиться сполна не только исполнением прекрасных мелодий, но и созерцанием любимых исполнительниц.
Если бы мисс Бингли знала о том, что происходит сейчас в Пемберли - как её недальновидное желание выставить соперницу на посмешище способствовало ровно обратному, она верно скорее съела бы ноты опер Россини, чем подарила бы их своей обожаемой подруге.
Впрочем, сметливая мисс Бингли догадывалась. И мучалась от своих догадок. Поистине, горе от ума. Или от хитрости?
Фицуильям, и вправду, словно в нирвану погружался, когда присутствовал при их музыкальных занятиях. Он боялся выдать себя и даже порой отводил взгляд, чтобы случайно не встретиться в этот момент глазами с мисс Беннет. Ему бы уйти, но это было выше его сил - лишать себя такого райского наслаждения.
Это было время, пока он ещё пытался бороться со своей страстью и даже себе не признавался в ней. Осознание пришло к нему чуть позже. А пока он погружался всё глубже в омут, сам не понимая, что с ним происходит.
Ему снилась мисс Беннет: в том же синем платье, она сидит в гостиной, рядом с ним. Она смеётся чему-то, потом смотрит ему прямо в глаза и нежно улыбается. Тепло разливается в его груди. Почему он так счастлив от одного её взгляда?
Он проснулся и понял, что сильно возбуждён.
Неужели он хочет её? Да, он хочет её, чёрт побери! И кажется уже давно.
Ещё он хочет, чтобы она улыбнулась ему своей нежной улыбкой.
Фицуильям некоторое время нежился в полудреме. Радость, испытанная им в волшебном сне ещё долго не оставляла его. И он не хотел её отпускать. Но как не похоже это чистое светлое чувство на то, что происходит с ними наяву.
Элизабет Беннет никогда не смотрела на него так, как в этом сне. Её взгляд всегда серьёзен, когда она разговаривает с ним, а голос холоден и отстранен. Она смеётся только когда играет с Джорджианой, на неё она смотрит этим нежным веселым взглядом. А он лишь украдкой ловит её тепло, предназначенное не ему.
Господи, ну почему она?! Как он дошёл до того, что влюбился в гувернантку своей сестры - в скромную, маленькую девушку?
Она ведь даже не пытается ему понравиться. Скорее наоборот. После визита Бингли, она стала держаться с ним подчеркнуто холодно - забилась в свою раковину. Обиделась на него за то, что он сам не предложил ей поехать в родной дом вместе с Бингли? Возможно.
Может быть предложить ей отпуск? Пусть съездит домой.
А он немного успокоится, остынет быть может.
Отпустить её? Нет, он не хочет, чтобы она оставляла их хоть на день. Поехать вместе с Джорджианой и с ней к Бингли в гости? Почему бы и нет.
Но Бингли, этот ловелас, он снова возобновит свои ухаживания. Серьезно или нет - его не поймёшь. Он увлекается каждой встречной хорошенькой девушкой, ведёт себя с ними так, будто страстно влюблён, а потом быстро забывает об этом, когда встречает новую красавицу в другой гостиной.
Дарси надеялся, что за месяц, прошедший с их последней встречи, внимание его ветреного друга переключилось на новый предмет, и мисс Беннет им также благополучно позабыта, как и многие другие красавицы до неё.
За завтраком он спросил у Джорджианы и мисс Беннет, не желают ли они через пару недель отправиться с ним в Незерфилд - в гости к мистеру Бингли.
Он не знал, что ответит сестра. Она не любила путешествовать, и людей незнакомых не любила. А в чужом краю обязательно встретишь чужих людей, с ними придётся знакомиться - одна морока.
Джорджиана вопросительно посмотрела на мисс Беннет. Она видимо знала, что той хотелось бы поехать домой. А та, увидев, что все смотрят на неё, покраснела и сказала, что она выполнит волю хозяев.
Джорджиана - благородная душа, сказала, что не против поездки. Дарси понял, что ей это стоило некоторого усилия воли.
Мисс Беннет это тоже поняла. Она, в свою очередь, смотрела на девочку с немым вопросом, и боялась сказать это вслух. Потом всё-таки спросила:
- Мисс Джорджиана, вы уверены, что хотите поехать?
- Да, мисс Беннет.
Он написал Чарльзу, получил ответ, и спустя несколько дней они отправились в дорогу. Они часто меняли лошадей, поэтому выехав рано утром, смогли добраться в Незерфилд к одиннадцати вечера. Останавливаться на ночь в придорожной гостинице ему не хотелось.
Дамы явно устали, но не подавали виду. Мисс Беннет обсуждала с Джорджианой новый роман - они щебетали на французском всю дорогу. Она решила выполнять свои обязанности гувернантки круглосуточно. Может быть для того, чтобы поменьше общаться с ним? Чувствовала она себя явно неловко.
А он продолжал делать вид, что равнодушен к ней, лишь украдкой любуясь её милым профилем, стараясь не встречаться с ней взглядом.
Поздним вечером, уставшие и голодные они наконец прибыли в Незерфилд. Он предложил мисс Беннет сразу завезти её в Лонгборн, но она отказалась, ведь ему пришлось бы сделать крюк еще в десять миль, а Джорджиана устала.
Слишком поздно, домашние уже спят, они не предупреждены заранее. Лучше завтра с ними увидеться. Она не хотела принимать услугу от мистера Дарси, не хотела быть ему обязанной - только и всего. Гордость, упрямая гордость не позволила ей сделать это. Она мечтала поскорей обнять Джейн, и остальных родных тоже, но сделала вид, что не хочет этого.
Понял ли он её?
Может и нет. Ведь сам он никогда не бывал в зависимом подчиненном положении. Он был великим господином с рождения и многие вещи представить себе не мог, при всём желании, даже если бы очень старался.
В Незерфилде их встретили по разному. Чарльз Бингли был счастлив увидеть друзей, а Кэролайн с трудом скрывала разочарование - она ожидала приезд одного мистера Дарси. Джорджиана - особенно в комплекте с мисс Беннет, не вписывалась в её планы. Но её приветствие милой Джорджианы было настолько эмоциональным восторженным, будто последний раз они виделись как минимум года два назад, а не в прошлом месяце.
Элизабет с первой встречи почувствовала недоброжелательное отношение мисс Бингли. Она пока не понимала истинную причину её неприязни, думая, что дело может быть просто в её сословном чванстве - негоже госпоже на равных общаться с гувернанткой. Но опасность, исходящую от этой женщины, она вполне уловила. Её не обманывали ласковые улыбки и сладкие интонации мисс Бингли. То, что эта дама - её враг, Элизабет прекрасно поняла почти с первой беседы.
Это каким-то образом повлияло и на Джорджиану. Она тоже остро почувствовала фальш, исходящую сейчас от мисс Бингли. Нелюдимая, бегущая ото всех, она тем не менее обладала неплохим чутьём на эмоциональный настрой людей, что-то подобное было и у её брата. Дарси был дан в наследство дар интуитивно чувствовать и избегать непорядочных людей, и наоборот - правильно выбирать тех, кому можно доверять. Брат и сестра - оба они прониклись глубокой симпатией к мисс Беннет, почувствовав в ней умного честного человека.
На следующее утро мистер Дарси сразу после завтрака настоял, чтобы мисс Беннет отправилась в Лонгборн - он понял свою ошибку - не нужно было ему вечером слушать её отговорки. Она уехала, а они с мистером Бингли собрались на прогулку верхом.
Поведение Бингли по отношению к мисс Беннет изменилось. Он встретил её как друга, но уже не пытался за ней ухаживать, не засыпал, как раньше, комплиментами. И сам казался каким-то потерянным, грустным.
Когда друзья выехали в поле, Бингли поделился с Дарси своими неприятностями: оказывается, он познакомился с сестрой мисс Беннет - Джейн. Судя по словам Чарльза, она была настоящим ангелом во плоти. Но вот беда - оказалась помолвлена с мистером Коллинзом - наследником Лонгборна.
Бингли знал, что единственная причина помолвки - нежелание миссис Беннет терять родной дом и усадьбу. Он несколько раз танцевал с мисс Джейн Беннет, поговорил с ней о том, о сём. Ему даже удалось немного развеселить её, хоть она по прежнему выглядела грустной и подавленной. Они уже встречались несколько раз и Бингли лишь пару раз удалось вызвать её слабую улыбку, которая терзала ему душу.
Сердце его разрывается сейчас от тоски. Он видит, что эту красавицу мать выдает замуж против воли за кузена только из желания сохранить за собой поместье Лонгборн. Миссис Беннет произвела на Бингли не слишком приятное впечатление. Она словно пропиталась духом своего будущего зятя мистера Коллинза, его глупой напыщенностью и спесью. Соседи Лукасы уверены, что Джейн глубоко несчастна - и это заметно по ней, а согласилась на помолвку лишь ради того, чтобы семья не потеряла крышу над головой.
Дарси понял, что Бингли снова влюбился - на этот раз а старшую сестру мисс Элизабет Беннет. Впервые его увлечение носило трагический оттенок. Девушка оказалась не свободной.
Не зная пока лично родных мисс Беннет, Дарси мысленно посочувствовал ей - быть может, девушка так легко согласилась на работу гувернантки ещё и потому, что не захотела больше оставаться в доме, в котором мать так легко продала свою несчастную дочь ради выгоды.
Позже он убедился в верности своих подозрений, когда познакомился с семейством Беннет на вечере у Лукасов.
Джейн Беннет действительно оказалась редкой красавицей. Бингли на этот раз нисколько не преувеличивал. Все остальные юные леди казались рядом с ней дурнушками. Но только не Элизабет, образ которой уже запал ему в душу и в его глазах стал почти идеальным.
Миссис Беннет сразу показалась ему самовлюбленной и на редкость пустой особой, как и младшие дочери. Даже разодеты они были в пух и прах - кричаще, с претензией на роскошь.
В то время, как в одежде старших сестер Беннет Дарси нашёл только скромность и вкус. Они и держались особняком от своей родни. Элизабет Беннет явно сторонилась матери. Она сразу подошла к Джейн, взяла под руку, и они почти весь вечер стояли в сторонке, тихо разговаривая о чем-то, на лицах у обеих была грусть.
Правда мистер Бингли сделал попытку их развеселить - он несколько раз за вечер подходил к ним, рассказывал последние лондонские анекдоты, приглашал Джейн на танцы.
Миссис Беннет смотрела на Бингли с неодобрением. Она, как и младшие дочки сияла на этом вечере довольством и радостью. Дарси испытал настоящее омерзение, услышав обрывок её разговора с соседками. Она с явным подобострастием, хвастливо рассуждала о своем будущем зяте мистере Коллинзе и его великой покровительнице леди Кэтрин де Бёр. Вся её речь была наполнена напыщенным глупым самодовольством.
Он в этот момент пришел, как ему показалось, к пониманию, что из себя представляло семейство Беннет. Почивший отец девушек был, по всей видимости, человеком того же типа, что и его старшие дочери - неглупым, философского склада ума, образованным, но несколько непрактичным. Он женился на женщине недалекой и эгоистичной.
Конечно, хозяйство оказалось в руках у его безалаберной жены, которая не смогла удержаться от безрассудных трат, и даже не подумала заняться накоплением средств на будущее. Все деньги уходили на пустую роскошь, балы и наряды. А отец, не обладая необходимой силой характера, не смог сопротивляться её воле.
Эта картинка мгновенно нарисовалась в мозгу Дарси, он уже успел узнать характер Элизабет, проникнуться к ней уважением, а сейчас к этому добавилось ещё и сочувствие.
Дарси видел, что миссис Беннет и младшие дочери обнаруживают в своём поведении признаки низкого происхождения в самом худшем их понимании.
Фицуильям был воспитан в представлении, что благородство души передается с кровью, и верил, что люди более высокого происхождения обладают большими личными достоинствами.
Сейчас, то, что он увидел в семействе Беннет, вполне укладывалось в его представления об устройстве общества: отец семейства был из благородного сословия, не удивительно, что он, вместе с фамилией, видимо унаследовал ум, благородство характера, и несомненно передал его двум старшим дочерям. А мать - женщина низкого происхождения - не унаследовала от предков-простолюдинов ничего, кроме глупости и эгоизма.
Будучи по натуре человеком разумным и гуманным, Дарси старался справедливо относиться к своим работникам, арендаторам и коммерсантам, с которыми приходилось общаться. Он замечал среди них неглупых, порядочных людей, равно как частенько встречал людей отвратительно-бесчестных в кругу аристократии.
Естественно, он оказывал должное уважение и доверие людям разумным, порядочным, независимо от их происхождения, и сторонился людей порочных, кто бы они ни были. Факты явно противоречили установкам, данным ему с детства, но реальность не могла преодолеть ложное предубеждение, впитанное с молоком матери, и как часто бывает, мирно уживалась с ним.
Одно дело идеальные представления, которые мы считаем правильными с рождения - всё, что противоречит им проходит как-то мимо нашего сознания, зато те факты, которые соответствуют идеальной схеме, напротив, наше сознание выхватывает из общего ряда и подаёт нам, как доказательство правоты наших предубеждений.
И другое дело - реальное дело. Здесь мы, понимая, что любая ошибка в оценке ситуации, может привести нас к катастрофе, стараемся следовать верным реалистичным установкам и отбрасываем всякие предубеждения, а вместо этого доверяем опыту и здравому смыслу.
Удивительно, но правда - многие люди прекрасно сочетают неверные идеи в своем воображении и в то же время руководствуются здравым смыслом в обыденной жизни. А то, что убеждения многих людей зачастую прямо противоречат тому, что они делают в реальности, их нисколько не волнует - они просто не замечают несоответствия.
Едва осознав свою влюблённость в мисс Беннет, он пока робко начал задумываться о будущем. Эта девушка влекла его. Сделать её своей женой ещё не приходило ему в голову. Но сейчас, увидев во всей красе её родню, он вдруг представил себя в их кругу - зятем миссис Беннет - и пришёл в ужас от такой картины.
Нет, это было бы страшно, просто немыслимо!
Всё в нём восставало против этого.
Как бы Элизабет Беннет не была хороша, он не может жениться на ней и породниться с этой низкой женщиной - её матерью. Его ждёт не только позор, унижение, - для него это означает выставить себя на посмешище перед всем миром.
Ему придётся подавить свою влюблённость, постараться как можно быстрей избавиться от безумного увлечения. Он и намеком не давал ей понять о своих чувствах. Она сама, похоже, не испытывает к нему симпатии. И слава Богу! Лучше ему забыть обо всём. В течении одного вечера он пришёл к этой разумной спасительной мысли, но к своему удивлению не испытал никакого облегчения.
Наоборот, ощутил холод в груди и разочарование.
Как правильно назвать это чувство? Горечь потери.
Как быстро он потерял то, что успел приобрести пока лишь в своих мечтах, - её любовь.
...
Ему опять снилась мисс Беннет. Её каштановые вьющиеся волосы были распущены, они спускались по её обнаженным плечам мягкими струящимися волнами. Вся она была закутана в какое-то пушистое белое полупрозрачное одеяние - он почти не видел её фигуру, но почему-то знал, что она обнажена под тонкой вуалью и сидит совсем рядом с ним - он может потрогать её соблазнительные округлости, прикоснуться к её груди, поцеловать ее манящие губы.
Она улыбнулась ему чудесной улыбкой - вот, она наклоняется к его лицу, он чувствует, как её ресницы щекочут ему щеку. Становится так хорошо, он ощущает невероятно приятную тяжесть в паху - его охватывает экстаз - его меч восстал, он твёрдый, как сталь.
- Лиз, Лиз - любовь моя, - шепчет он, как безумец, повторяя ее имя снова и снова.
Фицуильям проснулся от сладостной муки. Он и вправду был возбуждён до предела.
Она. Почему снова она?
Не Кэролайн Бингли и не Присцилл Клиффорд.
А эта маленькая скромная девушка, похожая на бездомного пушистого черного котенка, эта смуглянка с неправильными, ускользающими от него, изменчивыми, как ручей, чертами невероятно милого лица.
Она мила, и только... Нет, она бесконечно, чарующе мила, настолько мила, что его охватывает восторг, при каждом воспоминании о ней...
Нет, он не в силах прогнать из своих мыслей прелестный образ, приводящий его в сумасшедший экстаз. Невозможно больше терпеть эту муку, это напряжение, он должен снять его. Нет, Лиз, любимая, прости, я не могу больше... Он достиг пика наслаждения, думая о ее нежной стройной шейке, о ложбинке на ней, которую он страстно мечтал поцеловать.
Он долго лежал, закрыв глаза, и удерживал в мыслях её прекрасные черты.
Почему он не понимал этого раньше? Он давно и безнадежно влюблен в Элизабет Беннет, и у него один выход - сделать её своей. Он сделает ее своей рано или поздно. Этот безумный сон должен стать явью, иначе он просто сойдет с ума.
Мисс Беннет попросила мистера Дарси об одолжении. Она намеревалась оставаться с Джорждианой на целый день, но по вечерам просила разрешения возвращаться в родной дом. Она собиралась пользоваться повозкой из Лонгборна, чтобы не доставлять неудобства обитателям Незерфилда.
Ее предложение вполне соответствовало планам Дарси несколько охладить свои чувства. С глаз долой - из сердца вон. Чем меньше он будет её видеть, тем скорее выкинет из головы пустые бредни на её счёт.
К несчастью, вечера, проводимые лишь в компании мисс Бингли нисколько не способствовали этому. Он откровенно скучал и ждал утра, когда сможет снова увидеться с мисс Беннет. По крайней мере, обедала она с ними в Незерфилде.
Дарси видел, что возвращение в родные края нисколько не способствовали улучшению её настроения. Тени залегли под её глазами, а лицо, обычно живое, теперь почти всегда оставалось мрачным.
Между мистером Бингли и мисс Беннет появилось особое взаимопонимание. Утром Бингли обычно первым встречал мисс Элизабет Беннет и как-бы невзначай расспрашивал её о здоровье родных, интересовался заодно и старшей мисс Беннет. Бингли подолгу не отпускал её от себя. У них появилось много общих интересов, главное, что их сблизило - любовь и сочувствие к одному человеку.
Чем Фицуильям мог помочь ей? А ведь он знал, что ему стоило только захотеть и многие проблемы исчезли бы, как по мановению волшебной палочки. Если бы он женился на ней и взял на себя все материальные проблемы её семьи, то сразу избавил бы тем самым её сестру от необходимости выходить замуж за Коллинза. Поселиться они могли бы в окрестностях Пемберли - даже в Лэмтоне. Арендовать или купить подходящий дом для него не составило бы труда.
Единственное, что пугало его - эта пустая глупая женщина - миссис Беннет. Его ждёт позор , когда свет увидит его тёщу, да и другую родню Элизабет. К тому же наверняка разрыв помолвки Джейн с Коллинзом станет скандальным и вряд ли устроит миссис Беннет, самого Коллинза и наконец - леди Кэтрин, которая близко к сердцу приняла судьбу своего верного слуги.
Он забыл еще об одной детали - давнишние планы тётушки выдать за него свою дочь - кузину Энн. - Несомненно тётя без боя не откажется от своих намерений. Скандал с его женитьбой на мисс Беннет она сделает очень громким.
Всё это мгновенно пронеслось перед его глазами - он настолько живо представил себе реакцию леди Кэтрин на сообщение о своей женитьбе, что на мгновение не смог сдержать улыбку. О, тётя страшна в праведном гневе!
Почему-то сейчас ему захотелось испытать этот гнев на себе. Рано или поздно всё равно придётся - жениться на Энн он не собирался ни при каких обстоятельствах. Их с кузиной связывала лишь дружба. Энн была болезненной робкой девочкой - полной противоположностью своей матери. С самого детства она вызывала у Фицуильяма чувство жалости. Но не любви - увы.
Он никогда не возражал тёте, когда она заговаривала о помолвке с Энн, но и не поддерживал её. Его же собственная мать ни разу не упоминала об этом соглашении с сестрой. Дарси благоразумно помалкивал, он не считал себя обязанным выполнять волю властной тётушки, тем более, когда речь шла о его личном счастье - он никак не зависел от графини материально - его положение было вполне устойчивым. А связи графини в высшем свете - так ли уж важны? - он слишком хорошо знал, что ценит свет - деньги, богатство, власть. Только это имело для всех значение.
Они мало общались с мисс Беннет - он молча наблюдал за ней за обедом, иногда просил разрешения поприсутствовать на их занятиях музыкой, время от времени осведомлялся у Джорджианы об успехах в учёбе, интересовался у гувернантки необходимой литературой для уроков. Он видел, что к Джорджиане девушка относится с большой теплотой. Они кажется успели стать подругами.
А ведь они могли бы быть настоящими сёстрами - вдруг подумал он с горечью. Вряд ли ему удастся найти другую женщину, с которой Джорджиана чувствовала бы себя также свободно и легко, и от которой получала бы столько полезных знаний, а заодно добра и внимания. После потери матери бедняжка Джорджиана переходила из рук в руки - одна гувернантка за другой, учительницы в школах, к которым она привязывалась и даже плакала, когда расставалась с ними.
Он не смог заменить сестре мать, как ни старался. Сердце девочки жаждало любви, как и его собственное. В этой хрупкой милой девушке они оба нашли её. Или им казалось, что нашли.
Дарси не отделял свою жизнь от жизни сестры. Что хорошо для неё, хорошо и для него. Он хотел найти в своей будущей супруге добрую мать или старшую сестру для Джорджианы.
Может быть уже нашёл? Он не знал точно, но сердце подсказывало ему, что да - это она.
По ночам он продолжал думать о ней.
После того вечера, когда Фицуильям уже сознательно решил бороться со своими чувствами, его фантазия совсем вышла из-под контроля. Запретный плод воистину сладок. Невозможность брака с ней только распаляла его воображение, которое не желало слушать доводы рассудка и словно с цепи сорвалось. Он мог позволить себе всё, что угодно, кроме того, чего хотел сейчас больше всего на свете - сделать Элизабет Беннет своей. И оттого его желание становилось ещё сильней.
Раньше она приходила к нему только во сне - его подсознание знало о его чувстве и пыталось достучаться до сознания.
Но теперь к этим волшебным снам прибавились и вполне осознанные фантазии - у него не осталось никаких сил с ними бороться - он наслаждался ими по ночам, представляя её в своих объятиях. Перед его мысленным взором представали сладостные картины их совместной жизни - он целует её в гостиной, подхватывает на руки её лёгкую фигурку и несёт в спальню. Он представлял, как распускает её мягкие волосы, целует стройную шейку. Дальше... он почти терял рассудок, представляя её нежную грудь и плечи, обнаженные, открытые его страстным лобзаниям. И здесь, в его мечтах она отвечала на его поцелуи, улыбалась ему, смеялась вместе с ним.
Он мог бы сделать её счастливой, разгладить печальные морщинки на её лице, заставить её смеяться.
Стоит лишь... Сделать ей предложение. Открыть ей свои чувства, предложить свою помощь и поддержку ее семье. Плюнуть на условности и сословные предрассудки. Наплевать на её матушку , на свою тётю и на всех остальных.
Почему нет?
В конце концов что значит для него мнение света, родственников, насмешки общества, в сравнение с тем счастьем, которое он обретёт, сделав её своей женой? Неужели такая малость может заставить его отказаться от счастья обладать ей?
Они прожили в гостях у Бингли почти две недели. В Незерфилде оказалась неплохая библиотека. Мисс Беннет вместе с Джорджианой проводили здесь много времени за изучением французских и немецких писателей.
Он часто заходил к ним, слушал их диалоги, сам вступал в беседу. Ему хотелось знать о её любимых писателях и поэтах. Хотелось узнать о ней всё.
Разговор как-то зашёл о 'Кандиде'. Прав ли был Вольтер, отрицая божественное провидение - Бога, как мудрого пастыря, ведущего человека по выбранной им дороге, оберегающего нас ежеминутно от разнообразных напастей?
- Верите ли вы в Бога, мисс Беннет? В Бога, который неустанно заботится о нас и помогает нам в наших добрых делах? - спросил он её.
- Вольтер - великий мудрец, на мой взгляд, он прав во всём. Бог создал этот мир гармоничным, изначально дал своим творениям всё, что нужно для счастливой жизни: мудрые законы природы и нравственные законы общества, вдоволь тепла, света, земли для всех людей, животных и растений. Но сами люди ведут ужасную жизнь и нарушают все мыслимые и немыслимые заповеди божьи. Бог действительно не вмешивается в нашу жизнь, и никогда не вмешивался. Мы сами истребляем себя, грешим, несёмся на всех порах в ад, дорогу в который мостим своими руками. Бесполезно обращаться к Богу с молитвами - он не услышит нас. Человеческое во власти человека. Лишь к себе и ближним мы можем обращаться, но услышат ли нас?
- Значит, мисс Беннет, вы отрицаете божественное провидение и предопределённость судьбы? Я не согласен с вами.
- Почему, мистер Дарси?
- Я верю, что Бог может посылать нам как испытания, так и счастье. Благодаря божественному провидению мы встречаем людей, которые становятся главными в нашей жизни. Человек может ошибиться либо согрешить и отклониться от пути, предопределённого ему всевышним. Тогда его ждут неприятности и беды. Если же человек честно выполняет его заветы, его ждёт благодарность - покой и счастливая земная жизнь.
- Мистер Дарси, вы не допускаете мысли, что ваш личный благоприятный опыт, который подсказывает вам этот взгляд на мир, попросту ограничен? Вольтер в 'Кандиде' смеётся над подобными представлениями, он как раз показывает всю их наивность. Мы живём до поры до времени в нашем маленьком мирке, где всё хорошо и Бог якобы заботится о нас - своих любимых чадах. А потом оказывается, что наше благополучие - лишь случайное стечение обстоятельств. И затем такая же случайность разрушает это благополучие. Во всем этом велика роль добрых или злых людей, и никакой нет роли Бога. Он не участвует в этом спектакле. Разве что как зритель. Мы сами себе злобные или добрые боги - и сами творим свою судьбу и влияем на судьбы остальных. По крайней мере в пределах земной жизни это так.
- Я не отрицаю роль человека в своей судьбе и судьбах других, но сколько известно случаев, когда люди рисковали жизнью много раз и невредимыми выходили из всех передряг. И наоборот - на ровном месте судьба наказывала человека - как будто было предопределено заранее, что он погибнет.
- Это легко можно объяснить случайностью. Если предположить, что судьбе все-равно, что станется с конкретным человеком, один выживет, другой погибнет, то точно также будут люди, которым повезло и люди, которым не везёт.
- Всё, что можно объяснить случайностью, не нуждается в объяснении наличием божественной сущности. Забыл, кто это сказал. Кто то из ученых естествоиспытателей. Но я бы, при всем уважении к ним, и к вам, мисс Беннет, поостерёгся раньше времени выбрасывать Бога из нашей жизни. Люди ещё многого не знают об этом мире. Возможно законы, установленные Богом, таковы, что учитывают малейшие детали и в конечном счёте предопределяют нашу судьбу до самой последней минуты. Допустим, всё разворачивается по однажды созданному им плану, но возможно план был настолько детальным, что учёл абсолютно всё.
- На это мне нечего возразить, мистер Дарси. Вы правы, что мы слишком мало знаем и способны лишь строить гипотезы, но ничего не можем утверждать наверняка.
Единственное возражение против этого таково: неужели Бог настолько зол, что решил послать людям так много несчастий? Откуда в идеально спланированном мире столько несовершенства? Я бы предпочла считать Бога справедливым и разумным, а ответственность на все наши беды возложить на нас самих, чем сваливать на Бога наши несчастья.
- Я бы тоже это предпочёл. Богу следует отдать только право награждать праведников, а неприятности я лучше буду получать от людей - ведь тогда с ними легче будет справиться. Попробуй-ка преодолей божью кару, а уж с кознями соседа я как-нибудь разберусь.
- Мистер Дарси, я не уверена, что всевышний нас сейчас слушает, но услышав ваши слова, он пожалуй, может и рассердиться. И подумает: а не послать ли мне сейчас какую-нибудь кару этому нечестивцу?
- О, мисс Беннет, теперь вы кажется приняли мою точку зрения и всё-таки поверили в то, что Бог принимает некоторое участие в нашей судьбе?
Он смог вызвать у неё легкую улыбку, и только. Взгляд оставался также грустен. Как бы хотелось ему заставить эти глаза смеяться.
Её лицо разгоралось, пока она говорила, а черты приобретали удивительно нежное одухотворенное выражение в такие моменты.
Он понимал, что зов тела может и обмануть. Это всего лишь глупая плоть. Люди похожи на животных с их грубыми инстинктами. Плоти нельзя доверять.
Но он знал, что начало его страсти положил его разум. Его инстинкт не дал ему никакой подсказки, когда он увидел её впервые. Обычная девушка, каких сотни вокруг. Как-будто мила, но и только. Это случилось с ним позже - так постепенно, что он и сам не мог назвать точный момент, когда понял, что по уши влюблён.
Он разглядел в этой маленькой девушке яркую искру - горящий ясный огонь разума, он как-будто освещал её изнутри и превращал в сказочную красавицу. Её глаза становились прекрасными, когда она отвечала на его выпады в их бесконечных спорах о философии.
И он целенаправленно снова и снова вызывал её на диалог, сначала и сам не понимая, что просто наслаждается глядя на нее - откровенно любуется ей, пока она страстно отстаивает свою точку зрения, строит прекрасные теории и оправдывает любимых ей писателей. Он готов был провозглашать любую чушь, лишь бы услышать из её уст страстное опровержение, и снова видеть её прекрасные потемневшие от волнения глаза. Ему доставляли удовольствие их пикировки. Сначала он даже не понимал почему именно, но потом... Когда он понял, то попытался остановить себя. Но оказался бессилен изменить свои чувства.
Видит Бог, он пытался бороться, он скрывал ото всех свои чувства, и прежде всего от неё. Он был подчёркнуто холоден с ней, избегал разговоров на личные темы в её присутствии, он сдерживал свою страсть до последнего, и лгал даже себе самому, уверяя себя, что она привлекает его, лишь как интересный противник в философских диспутах.
Его симпатия к ней была настолько глубоко спрятана, что осталась незаметна никому вокруг, - так он думал - и , увы, ошибался.
По злой иронии судьбы, женщина, которой он меньше всего был склонен доверять своё сердце, разгадала его чувства даже раньше, чем он сам осознал их, а та единственная, которой он хотел бы доверить своё сердце, оказалась в полном неведении до самого последнего момента.
Воистину , комедия ошибок! Он сам виноват в этом. Лишь он сам.
...
Элизабет не подозревала о чувствах мистера Дарси. Его слова, случайно подслушанные ей, оказались роковыми. Если бы она не услышала их, то возможно спустя совсем небольшое время смогла бы разглядеть за его мнимой невозмутимостью разгоравшееся в нём пламя, и сама загорелась бы в ответ.
Ведь ей уже начинало казаться, что между ними возникает симпатия.
Но всего одна фраза разрушила зарождающиеся чувства.
Фраза, которая не смогла обмануть тех сторонних наблюдателей, которым она была предназначена, и сказана-то была только с целью ввести их в заблуждение, отвести их возможные подозрения.
Но, увы, эта злополучная фраза обманула лишь ту, единственную, ушей которой эти лживые слова не должны были коснуться.
Любая ложь, изречённая нами с любыми, самыми благими целями - это всё-таки ложь. И она несёт в себе зло, связанное с ложью. Не бывает безобидной лжи. Она всегда вредит - разными способами, иногда быстро, иногда медленно, иногда прямо, иногда исподтишка, как бы случайно, но разрушает нас. Не можешь или не хочешь говорить правду - молчи. Но не лги!
Он слишком старался доказать себе и другим, что равнодушен к ней, хотя начало его чувству было положено в первые дни их знакомства, когда он был поражен удивительным, казавшимся до той поры невозможным фактом - миниатюрная барышня со смазливым личиком, вместо разговоров о моде и светских сплетен, вдруг начала рассуждать о высоких материях.
И как рассуждать! Едва ли ему доводилось слышать столь неординарные мысли от джентльменов, считавшихся цветом высшего общества.
Дарси был восхищён легкостью и мастерством, с которыми она опровергала доводы оппонента, и стройностью её собственной аргументации. Она провозгласила гимн свободе великих умов от деспотизма толпы. Он не ожидал услышать подобные философские сентенции от молоденькой провинциалки.
Ему следовало быть откровеннее в выражении своих чувств. Не стоило их стыдиться. И уж конечно не стоило с ними бороться. Бороться с лучшим, что есть в нашей жизни - с любовью! Что может быть глупей, что может быть преступней?
Нет, сейчас она не любила его. Считала холодным снобом, который не испытывал ни к ней, ни к кому-либо другому добрых чувств - ведь он не проявлял их явно. Она отождествляла мистера Дарси с его высокомерной родственницей графиней Кэтрин де Бёр. Так получилось. Виноват был он сам.
Он считал, что главные препятствия на пути к его браку с мисс Элизабет Беннет связаны с условностями и предрассудками высшего общества. Как же он ошибался! - основная проблема была в чувствах самой мисс Беннет.
В последние недели, когда Элизабет часто приходилось обсуждать с мистером Дарси прочитанные с Джорджианой книги, а заодно и другие темы, она заметила нечто новое в его взгляде, который уже не был холоден, как раньше. Он прямо смотрел ей в глаза и часто оказывался совсем близко от неё, чего она никогда не замечала за ним прежде.
Он стал чаще заговаривать с ней, задавать самые разные вопросы.
Она недоумевала, не понимая причину столь резкого изменения настроения хозяина. Ему вдруг стало интересно её мнение буквально обо всём на свете.
Он с азартом вступал с ней в спор по любому поводу и в конце концов легко переходил на другой предмет, соглашался с ней, или оканчивал разговор шуткой, как-будто исход дискуссии был ему вовсе не важен.
В это время она слишком была озабочена судьбой бедной Джейн, с которой проводила все вечера и ночи, поэтому не придала особого значения происходящим с ним переменам. Мысль о том, что мистер Дарси может испытывать к ней нежные чувства, ни разу не приходила Элизабет в голову - слишком уж убедительно в своё время он сам высказался по поводу невозможности подобного.
Пришла пора возвращаться в Пемберли.
Элизабет плакала, когда прощалась с Джейн. Ей повезло хотя бы в том, что за время их визита в Незерфилд, мистер Коллинз ни разу не появлялся в Лонгборне - леди Кэтрин не отпускала его от себя.
Джейн совсем загрустила. Она заживо хоронила себя. Лучше бы Элизабет и вовсе не приезжать домой - одни расстройства. Там, в Пемберли, ей казалось, что всё не так уж плохо.
Мистер Бингли серьёзно задумался о чём-то. Он мрачнел и худел, перестал даже порой спускаться к обеду.
По дороге в Дербишир мистер Дарси предложил остановиться в небольшой гостинице на ночь. Он решил, что проехать весь путь без передышки в прошлый раз оказалось утомительно.
Они перекусили и поднялись в комнаты, которые он нанял. У Элизабет с собой было несколько книг, Джорджиана тоже читала в дороге, чтобы не скучать. Мистер Дарси с Джорджианой поселились в большом трехкомнатном номере, ей же досталась комната по соседству.
Джорджиана пригласила мисс Беннет к ним в комнаты немного поболтать. Было всего восемь вечера, в путь они собирались отправиться завтра - не раньше восьми утра.
Дарси спросил у мисс Беннет, что она думает о жизни в Пемберли - нравится ли ей поместье?
- Конечно, мистер Дарси, Пемберли великолепен! Я ещё не видела места красивее.
- Мисс Беннет, а что касается персонала усадьбы, вам нравятся наши работники?
- Безусловно. У меня нет никаких претензий. Прекрасные люди, сэр.
- Почему-то прошлая наша гувернантка, миссис Янг, была очень многими слугами недовольна, - вставила словечко Джорджиана.
- Что же ей не нравилось? Просто я не могу понять, к чему можно было придраться?
- Миссис Янг не понравилось, как Диана с ней разговаривает, и она не вовремя приносила ей платье. Еще Джон не так поздоровался с не, - ответила Джорджиана.
- Нет, со мной они были вежливы, и делали всё вовремя, - пожала плечами Элизабет.
- Мисс Беннет, я спрашиваю не случайно. Мне показалось, что вы боялись пожаловаться на слуг или еще на что-либо в доме. Вы не должны стесняться. Если вас что-то не устраивает, то сразу говорите мне, - сказал мистер Дарси.
- Спасибо, но меня правда всё устраивало до сих пор. Сервис в вашей усадьбе, мистер Дарси, лучше, чем в Лонгборне, как это ни прискорбно признавать. Видимо, я совершенно не избалована хорошим обслуживанием, увы.
- Значит избалованными были ваши слуги в Лонгборне, мисс Беннет.
- Я никогда не задумывалась об этом, мистер Дарси. Наверное, я совсем не гожусь для ведения хозяйства.
- У вас есть много других достоинств. Не всем же надо в совершенстве владеть искусством распоряжаться прислугой - есть и другие виды деятельности - поинтересней - например филология или музыка.
- Мисс Беннет, кстати, а как вы относитесь к тому, чтобы свозить нашу Джорджиану в лондонскую оперу? - спросил Дарси спустя некоторое время.
- Это прекрасная идея, мистер Дарси. Наверное, моё присутствие там не обязательно. Я не знаю, стоит ли мне сопровождать вас.
- Безусловно, стоит, мисс Беннет. Вы обе любите и понимаете музыку - посещение оперы будет вам полезно.
Джорджиана в восторге взяла мисс Беннет за руку. Элизабет с радостной улыбкой пожала ей руку в ответ. Это действительно было бы прекрасно - попасть туда.
- А когда мы поедем, Фицуильям? - спросила девочка.
- Я уже заказал билеты. На следующей неделе в пятницу. Но нам придется сначала переехать в Лондон.
Они некоторое время обсуждали постановку - новую оперу Россини.
У Элизабет поднялось настроение. Мистер Дарси решил порадовать сестру и её заодно. Это так мило с его стороны. Он в последнее время ведет себя не так холодно. В нём тоже есть душа. Может быть музыка положительно влияет на его характер?
А Дарси сейчас смотрел на неё, с трудом скрывая радость - её глаза впервые за эти две недели загорелись по настоящему. Она улыбнулась ему. Он представил её в роскошном туалете в партере оперного театра.
Да, конечно. Об этом он забыл. Её платье. В тех нарядах, в которых он её видел в Пемберли, в Лондонском светском обществе показываться не стоит.
- Мисс Беннет, извините меня за прямоту. Но для посещения оперного театра вам следует сшить новое платье. Я послезавтра пришлю к вам модистку, она снимет мерки.
- Мистер Дарси, спасибо, я не нуждаюсь в этом. У меня есть с собой подходящий наряд.
- Не отказывайтесь от этого предложения, пожалуйста. Лондонская публика очень взыскательна - она придирчиво следит за модой. Даже если ваш наряд устарел на полгода, или хоть в малой степени не соответствует случаю, вы станете посмешищем.На вас будут наводить лорнеты - поверьте, мисс Беннет, вы будете чувствовать себя крайне неловко, и мы вместе с вами. Это платье не будет стоить вам ни пенни, пусть вас не волнуют расходы.
- Я не знаю, что и сказать. Спасибо. Мне, право, неловко.
- Это наша с Джорджианой прихоть - отправиться в оперу, мы давно это планировали, почему вам должно быть неловко?
- И всё же... - Элизабет почему-то покраснела от смущения. А Дарси смотрел на неё с плохо скрываемым восхищением, он всё ещё пытался казаться бесстрастным.
- Никаких возражений, мисс Беннет. Примите это, как необходимость.
Через несколько дней платье мисс Беннет было готово - это было чудесное платье теплого кремового оттенка из переливающегося китайского атласа. В комплект к нему были доставлены пушистый боа, сумочка, туфельки, перчатки и шляпка.
У Элизабет были жемчужные серьги и нитка жемчуга.
Наряд был вызывающе роскошным, на её взгляд. А платье - слишком открытым. Модистка пожала плечами и сказала, что такова последняя мода, по другому нельзя.
Они прибыли в Лондон в среду, остался день на подготовку к выезду.
Джорджиана носилась по дому, прыгала от восторга и бросалась брату на шею. Ей тоже сшили великолепный выходной наряд - нежно-голубое воздушное платье, которое так шло к её светлым глазам и волосам. Впервые она наденет на публику драгоценное ожерелье и серьги.
Когда девушки наконец были готовы и предстали перед ним одетые к выходу, Фицуильям Дарси просто онемел от восхищения. Он с удовольствием поцеловал сияющую сестру, жаль, что, к огромному сожалению, он не мог расцеловать и мисс Беннет.
Элизабет была божественно хороша! Впервые она надела открытый наряд, и он увидел ее прелестную полуобнаженную грудь и роскошные плечи. Сейчас перед ним была пленительная женщина. Уже ради этого мига стоило затевать поездку. Он боялся выдать своё волнение, поэтому молчал. Только пожирал её глазами.
Он мечтал коснуться её руки. Ему удалось это сделать, когда он подсаживал её в карету. Как хотелось ему задержать её ручку в своей!
Когда они занимали место в партере, Дарси заметил, что на Элизабет наводят лорнеты и оглядываются. Она произвела впечатление.
Сейчас в нём проснулось чувство собственника. Он не отдаст эту женщину никому на свете. Она будет принадлежать только ему одному.
Мисс Беннет и Джорджиана не подозревали о его переживаниях. Они с удовольствием полностью погрузились в представление.
А он украдкой смотрел на её нежный профиль и не мог насмотреться.
Когда мистер Дарси в антракте на несколько минут вышел из зала, к мисс Беннет и её воспитаннице подошел высокий, статный и красивый молодой человек. Он склонил голову в глубоком поклоне перед Джорджианой.
Та с восторженной сияющей улыбкой ответила ему на приветствие.
-Мисс Джорджиана, познакомьте меня, пожалуйста, с вашей спутницей. - попросил красивый юноша.
- Мисс Беннет, позвольте вам представить мистера Джорджа Уикхема - мы знакомы с ним с детства. Он долгое время жил в Пемберли.
- Добрый вечер, мисс Беннет, очень приятно познакомиться с вами. Я Джордж Уикхем. Ваш покорный слуга. Мы знакомы с Джорджианой с её рождения.
- Скажите, мисс Джорджиана, мисс Беннет ваша родственница?
- Нет, мистер Уикхем, мисс Беннет моя гувернантка.
- О, как приятно видеть прелестную молодую леди в роли учителя.
- Мисс Джорджиана, мы не виделись с вами несколько лет. Как жаль. Я часто вспоминал вас. Вы стали ещё прекрасней, чем были. И стали совсем взрослой.
Джорджиана покраснела и опустила глаза.
- Вы надолго в Лондоне, мисс Джорджиана?
- На пару недель наверное.
- Разве вы не участвуете в лондонском сезоне?
- О, ещё нет, брат обещал вывести меня в свет, когда мне исполнится шестнадцать.
- Жаль. Вы поразили бы свет своей красотой, мисс Джорджиана. Знаете, я сейчас живу неподалеку от вашего дома. Может быть встретимся как-нибудь в парке или в магазине?
- Да, мистер Уикхем. Мы часто гуляем в ближайшем парке.
- Простите меня, дорогие дамы - меня зовут знакомые, с которыми я пришёл. Мисс Беннет, мисс Джорджиана, - он поцеловал ручки обоим дамам и скрылся из глаз.
Молодой человек обладал очаровательной наружностью и обворожительными манерами. Одет он был в изысканный костюм по последней моде.
Когда мистер Дарси вернулся к ним, Элизабет хотела спросить у него о мистере Уикхеме, но тут к нему подошли знакомые и ей пришлось участвовать в вежливой беседе с ними. Потом начался концерт.
Еще и ещё подходили знакомые мистера Дарси - уже после финального занавеса им пришлось поприветствовать чуть ни десяток человек, которые их поздно заметили и не успели подойти раньше. После такого наплыва разнообразных лиц, Элизабет совсем позабыла про Уикхема.
Вечером, когда они вернулись домой и вошли в холл, Джорджиана сразу взбежала по лестнице и унеслась к себе, счастливая, а Дарси подал мисс Беннет руку и чинно, как будто они еще были в театре, проводил её наверх - до дверей её комнаты.
Он не мог налюбоваться её сказочной красотой.
О, волшебство любви - она околдовала его и сейчас казалась ему божественно прекрасной. Он совсем потерял голову.
Господи, он отдал бы сейчас всё за то, чтобы прижать эту прелестную головку к своей груди, заключить в объятия, осыпать горячими поцелуями, распустить её волосы - он горел от страсти.
И он должен молчать?!
Ему хотелось сейчас упасть перед ней на колени и признаться в своих чувствах. Умолять её согласиться стать его женой.
А она даже не подозревала о том, что творилось с ним в этот момент.
Он не смог удержаться - взял её руку в свою и задержал на некоторое время. Наклонился и поцеловал её пальчики - он больше минуты не отпускал её руку.
Она удивлённо посмотрела на него - раньше он не позволял себе таких вольностей.
Тут он, как-будто очнувшись, пожелал ей спокойной ночи и ушёл к себе.
Элизабет вошла в свою комнату, зажгла свечи, подошла к большому зеркалу. Платье и верно было восхитительным. Наверное мистеру Дарси понравился её вид, раз он оказал ей такое внимание сегодня.
Действительно, её обычные шерстяные и хлопковые платья выглядят ужасно грубо по сравнению с этим великолепием. Не удивительно, что он это заметил. Но сейчас она вряд ли может позволить себе покупать новые вещи. Со вздохом она отошла от зеркала.
Ей нравилось его внимание, сегодня ей было приятно ловить на себе его восхищённые взгляды. Но пока Элизабет даже не приходила в голову мысль, что он может увлечься ей по настоящему, и между ними возможны какие-то отношения. Он с самого начала сам воздвиг между ними невидимую стену - отгородился от неё и дал ей понять, что они не ровня - он хозяин, а она - работник - фактически та же прислуга. Слова мистера Дарси, случайно подслушанные ей тогда, надолго избавили Элизабет от всяких возможных иллюзий на этот счёт.
Дарси в своей комнате долго стоял у окна, смотрел на осенний сад с облетевшей листвой. И видел только её. Её глаза, волосы, тонкую фигурку в лёгком струящемся шёлке. Она, опять она. Он так долго не выдержит - искушение слишком велико - рано или поздно он признается ей.
Утром в столовой он увидел её снова в старом темном платьице - и дал себе слово обновить её гардероб.
Уже на следующий день к ней явились портные.
На её вопрос он уклончиво ответил, что в лондонском обществе строгие нравы в отношении одежды, придется следовать последней моде, чтобы не вызывать кривотолков.
Элизабет сильно смутилась. Она не слышала раньше об обычае наряжать гувернанток в угоду моде. Впрочем, если в высших кругах такие правила, почему бы и нет?
Через несколько дней её одежда была ничем не хуже нарядов мисс Бингли. Она выглядела богатой светской дамой из высшего общества.
Хозяин нарядил её как куклу. Она не понимала зачем.
Но мистер Дарси рассматривал её новые платья с нескрываемым удовольствием. Он не делал ей комплиментов, но теперь уж она и сама видела, что он любуется ей.
Неужели, увидев её один раз в красивом платье, он больше не захотел терпеть её простенькую, вышедшую из моды одежду? Да, здесь, в его роскошном доме всё должно сиять по последней моде: стены, обстановка, посуда, слуги, и даже гувернантка.
А он наслаждался её красотой - теперь этот бриллиант получил достойную огранку и сиял во всем великолепии.
Он хотел бы сделать ей комплимент, но боялся, что не сможет сдержать эмоций, если начнет этот разговор.
Мисс Беннет и Джорджиана встретили мистера Уикхема уже через полторы недели после посещения оперного театра. Он попался им в парке неподалеку.
Издалека он заметил их и приветливо помахал рукой.
Джорджиана пригласила его в гости, но Уикхем отказался. Молодой человек сказал, что мистер Дарси не хочет с ним общаться.
- Почему? - спросила девушка.
- Мистер Дарси возможно решил, что я не заслуживаю находиться рядом с ним - ведь я всего лишь сын бывшего управляющего поместьем, у меня нет ни родословной, ни состояния. Отца больше нет, поэтому нет смысла поддерживать отношения с ненужными больше людьми.
- Не может быть! - удивлённо воскликнула Джорджиана.
2
- На самом деле, мы поссорились, Джорджи, только и всего. Фицуильям просто разозлился на меня за одно слово и теперь, обиженный, не хочет меня видеть. С ним бесполезно говорить2
- Но мы же будем ещё встречаться?
- Конечно, давайте завтра покатаемся здесь в парке на аттракционах.
- Да, здорово.
- Джордж, а Фицуильяму понравится, что мы общаемся?
- Боюсь, что нет. Прошу вас, лучше не говорите ему.
Элизабет не понравилось это предложение.
Но тут Джорджиана упросила свою наставницу отпустить ее покататься на пони.
Они остались вдвоем с Уикхемом.
- Мисс Беннет, я вижу, что вы отличаетесь высокой порядочностью. Прошу вас, выслушайте правду:
Мистер Дарси недавно отказал мне в получении законного наследства - его отец просил своего сына оставить за мной приход. Он не успел оформить это официально бумагами, но успел сказать мне и ему. Но после его смерти Фицуильям сразу наотрез отказал мне в наследстве. Я потерял всё - теперь я нищий. Мистер Дарси с детства невзлюбил меня за то, что его отец относился ко мне лучше, чем к нему. Он ни за что не разрешит вам и Джорджиане видеться со мной, прошу вас - не рассказывайте ему о нашей встрече. Мы с Джорджианой с рождения знаем друг друга и очень дружны. Джорджиане я ничего не говорил об этой истории - она беззаветно любит брата, и я не хочу плохо говорить о нём при ней.
Элизабет не понимала, как мог мистер Дарси совершить такой недостойный поступок - неужели он способен на это?
Джорджиана считает Уикхема своим лучшим другом, а мистер Дарси ненавидит его? Это более, чем странно.
Неужели сыновняя ревность могла заставить его сделать подлость?
Она молчала, не знала, что сказать.
Уикхем смотрел на неё с печальной улыбкой. Его взгляд напомнил ей Джейн.
Сколько ужасных вещей происходит на свете. Некоторые люди так жестоки и эгоистичны. Богатые глухи к несчастьям бедняков. Да ещё и мстительны бывают порой.
На прощание Уикхем поцеловал ручки обеим дамам, окинул их на прощание грустным взглядом прекрасных голубых глаз и растворился в осеннем тумане лондонской улицы.
...
Недоумение из-за рассказа Уикхема не оставляло Элизабет. Он вызывал у неё доверие. Печальные голубые глаза этого милого молодого человека стояли перед ее мысленным взором.
Джорджиана считает его своим лучшим другом, видно, что их привязанность очень крепка.
Как мог мистер Дарси так поступить с ним? Неужели он настолько мелочен и мстителен, что готов нарушить предсмертную волю своего отца? Не говоря уже о том, что он лишил этого бедного юношу будущего, отказавшись отдавать предназначенное ему наследство.
Раньше он казался ей порядочным человеком. Ведь мистер Дарси без сомнения любит свою младшую сестру. Он относится к ней с трепетной нежностью и вниманием, почти, как отец. Сама Джорджиана - прекрасная девушка - бесхитростная и порядочная.
До этого дня Элизабет думала, что порядочность в полной мере была присуща и её брату. Он высокомерен, замкнут, несколько холоден с людьми, даже с друзьями, но ведь и Джорджиана не отличается общительным лёгким нравом. Эти черты характера у них семейные.
Но совершить такую подлость?
Неужели мистер Дарси ведёт себя достойно лишь по отношению к тем, кто ему симпатичен? Стоит потерять его расположение и он покажет свой истинный нрав - злобный и мстительный?
Элизабет стало не по себе от этой мысли.
Спросить его об Уикхеме? Но она навредит тем самым Джорджиане и нарушит слово, данное самому Уикхему.
Мистер Дарси наверняка запретит видеться с ним, разозлится. Если Уикхем не лжет, то вряд ли от мистера Дарси она услышит правду.
В последнее время мистер Дарси стал оказывать ей знаки внимания - она часто чувствовала на себе его пристальный взгляд.
С тех пор, как он одел её в великолепные наряды, достойные великосветской дамы, он, похоже, глаз с неё не сводит.
Ей было приятно его внимание, но сейчас, после разговора с Уикхемом, Элизабет вдруг ощутила страх - а если она для него лишь игрушка - он играет судьбами других людей, пользуясь своей властью и богатством? Сегодня он расположен к ней - засыпает милостями, окружает вниманием и заботой, а завтра он может выкинуть её, как бездомного щенка на улицу, как сделал это с Уикхемом - стоит ей совершить поступок, который ему не понравится.
Зародившаяся в её душе робкая симпатия к хозяину Пемберли сейчас была грубо растоптана.
Элизабет почувствовала себя настолько плохо от этих мыслей, что у неё разболелась голова. После уроков она спряталась в своей комнате и не вышла к обеду.
Дарси озаботился её отсутствием, послал спросить, что с ней, получил ответ, что мисс Беннет больна и не будет ужинать. Он просил служанку отнести мисс Беннет обед в комнату и узнать, не нужно ли чего принести или может позвать доктора?
На следующее утро мисс Беннет спустилась к завтраку в старом закрытом платье с глухим воротничком. Она была мрачна и неразговорчива.
Дарси стеснялся спросить о причине такой перемены. Спросил лишь о том, как она себя чувствует.
Мисс Беннет ответила, что удовлетворительно, и замолчала.
Джорджиана также с тревогой смотрела на учительницу - ей хотелось утешить мисс Беннет, так как та выглядела очень унылой.
На уроках Элизабет несколько развеселилась - она разговаривала с Джорджианой так же, как обычно - ласково и дружелюбно - они долго с удовольствием обсуждали новый роман Ричардсона, затем перешли к Дени Дидро.
Потом они отправились на прогулку. И снова встретили мистера Уикхема.
Он был необыкновенно мил и услужлив. В этот раз он не посвящал их в свои проблемы, не грустил, а рассказывал веселые истории. Дамы много смеялись.
Напоследок он спросил, как скоро они собираются покинуть Лондон?
Джорджиана уверила его, что как минимум ещё неделю они проведут в городе.
Он был чрезвычайно предупредителен с обоими девушками, каждая из них получила от него знаки внимания, но делал он это так изящно, что каждая думала, что именно ей он оказывает особое предпочтение.
Прощаясь, целуя им руки, он улыбнулся каждой из них своей обаятельной, чуть грустной улыбкой.
Он встречался им еще два раза на этой неделе, и успел покорить их обеих. Элизабет никак не могла забыть его печальные светлые глаза.
Фицуильям заметил неприятные перемены, произошедшие с мисс Беннет. Она больше не надевала подаренные им туалеты, на его вопросы отвечала односложно, очень сухо. Лицо её оставалось потухшим.
Не зная как спросить о причинах случившегося, он осведомился о её здоровье. Она ответила, что вполне здорова. Тогда он поинтересовался новостями из Лонгборна - не получала ли она неприятных вестей?
Она ответила, что нет.
После ухода Джорджианы, когда та покинула столовую, Дарси прямо сказал мисс Беннет, что она выглядит неважно, и попросил объяснить ему причины ее состояния.
- Извините, мне нечего сказать вам, мистер Дарси. Всё нормально. Я готова к занятиям.
- Мисс Беннет, это неправда. Я вижу, что у вас неприятности. Вы мрачны, неразговорчивы, отказались от новых туалетов. Прошу вас, расскажите мне, в чём дело? Могу я хоть чем-нибудь помочь вам?
- Нет, спасибо, мистер Дарси. У меня всё, как обычно. Вы ничем не можете мне помочь.
- Нет, это не так. И почему-то вы не хотите сказать мне правду. Я чем-то обидел вас, мисс Беннет?
- Нет, сэр.
- Могу я, по крайней мере, попросить вас, мисс Беннет, снова надевать новые платья?
- Для уроков они выглядят слишком открытыми и нарядными. Пожалуйста, сэр, разрешите мне остаться в своей старой одежде. Я понимаю, что я в ней не совсем соответствую роскошной обстановке вашего дома, но мне так удобнее вести занятия.
- Сначала мне показалось, что эти наряды понравились вам, мисс Беннет. Они вам очень к лицу. Простите, я возможно ввел вас в заблуждение словами о необходимости следовать лондонской моде. Совершенно не важно, соответствует ли ваша одежда обстановке дома, важно, чтобы вам было комфортно. Меня волнует только это. Всё-равно, вы выглядите прекрасно в любой одежде. - заключил Дарси.
- Да, сэр. Разрешите мне приступить к урокам?
- Разумеется, мисс Беннет. Если я вас чем-то обидел, уверяю вас, это вышло ненамеренно, ещё раз прошу простить меня.
Дарси не добился от неё ничего.
Его ужасно расстроило и озадачило произошедшее. Ещё несколько дней назад, она смеялась с ними за этим столом, блистая юной красотой, обрамленной роскошными шелками. Он видел, что она, хоть и смутившись поначалу, все же с искренней радостью приняла его подарки и с благодарностью принимала от него знаки внимания. Она как-будто заметила его отношение и ответила ему, пусть и несмело. Все-таки он почувствовал её ответную, хоть и робкую пока симпатию.
Но в тот злополучный день что-то случилось с ней.
Она смотрит мимо него потухшим взглядом, отказывается общаться с ним, сейчас он чувствует только её неприязнь.
Она рвёт на части его сердце. И он не понимает, в чём провинился перед ней, чем обидел. Она отказалась ответить ему на прямой вопрос.
Что ему делать? Он мучался и сходил с ума некоторое время.
Она пытается отгородиться от него. Может быть она только сейчас вдруг догадалась, что он влюблён в неё, и испугалась его чувств? Она не любит его и оттого не хочет принимать его подарки? Эта мысль внезапно ужаснула Фицуильяма.
Он был богат, знатен, красив и потому всегда пользовался успехом у женщин. Большинство из встречавшихся ему в обществе невест и их родственников считали его желанным женихом. Он привык к раболепию и обожанию большой части светского общества, и это давно не вызывало у него ничего, кроме отвращения.
Он не женился потому, что большинство знакомых молодых девиц казались ему корыстными или поверхностными. Он не мог представить никого из них в роли матери или названной сестры Джорджианы. Её интересы он ставил чуть ли не выше своих в этом вопросе. Соблазнительная внешность светских красавиц не вдохновляла его - как только он слышал их разговоры, его интерес к их прелестям сразу пропадал. Никогда ему не удавалось услышать от них ничего, кроме общеупотребительной банальности или пошлости.
Впервые он встретил женщину, поразившую его не только своей красотой, но и умом, тактом, остроумием, душевными качествами.
Единственная женщина, которую он считал почти идеалом, не демонстрировала никакого интереса к его персоне. Неужели, он не нравится ей?
Но тут ему в голову пришла другая мысль:
А может быть дело в том, что она посчитала его знаки внимания попыткой вовлечь её во внебрачную связь?
Сначала она приняла его подарок, не задумываясь, а позже, поразмыслив, решила что он быть может пытается сделать её своей любовницей.
Это предположение показалось Дарси более чем вероятным. Наверняка она думает, что он хочет совратить её, но не собирается жениться.
Это вполне возможно. Бедная девушка, сирота, не имеющая ни гроша за душой, лишённая защиты влиятельной родни, что может она сделать в подобном случае? Только поступить так, как поступила сейчас она - отказаться от подарков своего хозяина и снова надеть глухо закрытое серое платье старой девы, чтобы избежать соблазна впредь. Неужели она думает, что он способен на такую подлость? Сломать жизнь юной девушке в своем доме?
Но она совсем одна, в чужом доме, к тому же, она совсем не знает его. Конечно. Он сделал то, что не должен был, - он повёл себя с ней так, что дал ей повод заподозрить худшее. Он не смог скрыть от неё своего желания, он засыпал её подарками и знаками ванимания, но ни словом не дал ей понять, что его намерения серьезны. Бедная гувернантка не ждёт, что её хозяин женится на ней, а потому боится любых проявлений его слишком явной симпатии.
Дарси в тот момент, когда осознал всю ложность их отношений с мисс Беннет, остановился, будто громом пораженный. Он даже покраснел, а в груди появилась тяжесть - будто что-то мешало ему дышать. Ему захотелось сразу пойти к ней и признаться во всём - он должен рассказать ей о своих чувствах, сделать ей предложение. Нельзя допустить, чтобы она и дальше подозревала его в нечестных намерениях.
После обеда он попросил мисс Беннет зайти в его кабинет. Некоторое время в волнении он ходил из угла в угол, она же недоуменно наблюдала за ним из своего кресла.
- Мисс Беннет, я должен сказать вам, что почти с самого начала нашего знакомства вы поразили меня. Я никогда ещё не встречал женщину, которая бы так сочетала в себе острый ум, такт, талант и красоту. Лишь в вас я увидел все эти качества вместе. Почти с самой первой встречи я почувствовал непреодолимое восхищение вами. Сначала, не скрою, я пытался бороться со своими желаниями, но потом понял, что это бесполезно. Мои чувства к вам только росли все это время. Знайте же - я бесконечно очарован вами и люблю вас. Нет в мире ничего, что могло бы изменить мое отношение к вам.
Прошу вас, мисс Беннет, оказать мне честь и согласиться стать моей женой.
Простите меня, что решение сообщить вам о своих чувствах было несколько спонтанным. Но не сами чувства, и не сами намерения - отнюдь. Они неизменны и уже давно, мисс Беннет. Я давно думаю о вас, как о будущей супруге. Вы стали бы прекрасной сестрой Джорджиане, и лучшей сестры я не мог бы ей пожелать.
Я поспешил сообщить вам о своем предложении несколько раньше, чем решился бы это сделать в ином случае. Дело в том, что меня очень расстроило то, что случилось с вами несколько дней назад, когда вы повели себя так, будто я обидел вас. По крайней мере, мне так показалось. Я подумал - вдруг вы неправильно поняли меня - чувства, которые я наверное не смог в последние дни скрыть от вас, были лишь знаком любви и уважения к вам. Мои намерения честны. Я мечтаю сделать вас своей супругой, мисс Беннет.
Он остановился прямо перед ней и с нетерпением смотрел ей в глаза, желая узнать её ответ. Сейчас он хотел бы взять её нежные ручки в свои и припасть к ним губами. А затем заключить её в свои объятия. Он страстно хотел прикоснуться к ней.
Он увидел её удивление, смятение, шок. Она явно не была готова к тому, что сейчас от него услышала. Он застал её врасплох.
Элизабет покраснела, опустила глаза и чуть слышно прошептала:
- Простите меня, мистер Дарси, но я не могу принять ваше предложение.
Он был страшно огорошен её ответом. Нет, этого он никак не ожидал от неё услышать. У него словно землю выбили из-под ног. Все его мечты пошли сейчас прахом.
- И это весь ваш ответ?! Вы отказываете мне? Но почему, позвольте узнать?
- Я... Простите, но я совсем не знаю ваш характер, мистер Дарси.
- Мы знакомы с вами три месяца, мисс Беннет. Но и в том случае, если вы проведете со мной под одной крышей в качестве гувернантки год или даже десять лет, только обедая и играя со мной в карты, вы ни на йоту не приблизитесь к пониманию моего характера. Вы не сможете его узнать, пока не выйдете за меня замуж, черт возьми!
- Извините меня, сэр, но если я выйду за вас замуж, то будет уже поздно что-то менять.
- Неужели риск того, что мой характер окажется ужасным настолько велик?
- Я очень благодарна вам за ваше предложение, но.....Прошу простить меня, сэр.
Элизабет в сильном смущении, встала со своего места и опустив глаза торопливо вышла из его кабинета.
Дарси был вне себя. Он кипел от возмущения, обиды, разочарования. Бедная гувернантка отказала ему - одному из богатейших людей Англии, человеку, за которого рады были бы выйти замуж тысячи красивейших женщин страны. Но не она.
Просто она не любила его.
Что она делает с ним?! Все его мечты разрушены в один миг, одним её словом.
Ей всё-равно, что он богат, а у неё нет ни гроша. Её больше пугает перспектива испытать на себе ужасы его характера, чем нищета и участь старой девы. Всё объясняется просто: она не хочет выходить за него замуж, потому что не любит его.
Он недостаточно красив, недостаточно хорош и умён для Элизабет Беннет, к тому же она очень плохо знает его характер.
В этот миг его охватила горечь от осознания того факта, что ему только что отказала единственная в мире женщина, любви которой ему стоило бы добиваться - ведь она одна не продавала свои чувства. Для неё его состояние, положение не значили ничего. Имело значение только то, что она не любит его.
Страшное чувство потери мучало его сейчас. Он потерял её любовь, которой никогда и не имел. У него была лишь надежда на её любовь. Теперь исчезла и она.
...
Мисс Беннет вечером не пришла в столовую.
Дарси попросил слугу отнести ужин в её комнату.
Он долго не мог заснуть, наверное это была самая тяжёлая ночь в его жизни.
Безысходность, горечь разочарования, обида владели им.
Ему придётся смириться с фактом, что она его отвергла, и жить дальше.
Но его сознание не могло примириться с этим. Он закрывал глаза и видел её. Она владела им и не отпускала его, продолжала сниться ему, заставляла его тело гореть от неутолимого желания. Не было спасения, не было выхода.
Лиз, его Лиз - его тело уже считало её своей, в его снах она была рядом, она принадлежала ему, но наяву она ускользала от него.
Ты бросила меня, Лиз, ты больше не моя, и я как брошенное дитя плачу и прошу - вернись ко мне.
Он всё-равно любит её, он не сможет вырвать её из своего сердца.
Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, несбывшееся зовёт нас...
И мы оглядываемся, пытаясь угадать, откуда прилетел зов.
Но время проходит, мы проплываем мимо высоких туманных берегов несбывшегося, толкуя о делах дня...
Его позвало несбывшееся...
То, ради чего и живёт на земле каждый человек. Нет у нас другого смысла и цели, кроме этого чувства. Великая сила, соединяющая воедино все частички вселенной.
Утром она спустилась к завтраку. В том же темно-синем шерстяном платье, поникшая и бледная, сидела она напротив, не поднимая глаз.
Джорджиана заметила, что между братом и мисс Беннет вышла какая-то размолвка. Она с удивлением смотрела на них, но они оба молчали.
Элизабет также не смогла заснуть той ночью. Её мучали страшный стыд, неловкость, страх. Ей сделал предложение сам мистер Дарси! Он влюблен в неё настолько, что просил её руки! Но она отказала ему, так как испугалась - она оказалась не готовой к его словам, испытала настоящий шок. Что он за человек? Как завтра она сможет посмотреть ему в глаза? Он наверняка возненавидит её. Теперь скорей всего ей придётся покинуть этот дом. Он вряд ли станет терпеть её здесь. Не стоило вообще соглашаться на эту работу. Ничего хорошего из этого не вышло.
Между ними не установилось того понимания, которое помогло бы растопить лёд. Он жил в своём мире, а она - в своём. Он сам с первого дня их знакомства отгородился от неё, ясно дал ей понять, что она ему не ровня. А сегодня этот барьер, воздвигнутый когда-то им самим, стал непреодолимой преградой между ними.
Сейчас она боялась мистера Дарси, не понимала его, не представляла, что можно от него ожидать. Для неё он так и остался чужим, непонятным ей человеком. Сегодня он вызывал у Элизабет лишь опасения и неприязнь. Рассказ Уикхема успел сделать своё черное дело.
Но мистер Дарси ничего не говорил ей больше. Шли дни, она ждала, когда он предложит ей расчёт, но он почему-то молчал. Вёл себя так, будто ничего не произошло. Они почти не общались друг с другом. Он изредка спрашивал её о темах занятий, о книгах, которые требовались ей для уроков.
Их беседы также почти прекратились - он как-будто стеснялся лишний раз заговаривать с ней, а она тем более боялась сказать ему лишнее слово. Но не сговариваясь, оба они старались скрывать от Джорджианы случившуюся размолвку, как поссорившиеся родители стараются сохранять видимость хороших отношений в присутствии своего ребенка. Он по прежнему слушал иногда их с Джорджианой игру, интересовался занятиями и успехами своей сестры, был также вежлив с мисс Беннет.
Она больше не видела в его глазах того восхищения, его взгляд казался отстраненно-грустным. И в её душе мелькало смутное чувство сожаления.
Жалела ли она, что отказала ему?
Элизабет просто не могла представить себя его супругой - она всё еще жила детскими романтическими мечтами о настоящей любви с первого взгляда. Увы, первый взгляд оказался достаточно холодным, как и слова, сказанные им в её адрес. Насколько же много значит первое впечатление, и до чего трудно бывает нам преодолеть его силу.
Её отказ был первым, непроизвольным и естественным ответом на его предложение. Нет, конечно, позже она задумалась о том, как много потеряла, и как неосмотрителен с точки зрения общепринятого здравого смысла был её поступок. В её нынешнем положении она не могла не задуматься об этом.
Но как вдруг ей выйти замуж за этого чужого, надменного господина, к тому же, по некоторым сведениям, недоброго и мстительного? Он, внезапно для неё, заинтересовался её скромной персоной, но что ожидало бы её - бедную бесприданницу, окажись она в его полной власти? Он молод и хорош собой, но не проскочило между ними искры, не зажглось её сердце - он держался слишком высокомерно и холодно в первые месяцы их знакомства.
Мистер Дарси создал устойчивое первое впечатление о себе - он сам хотел этого.
Ей сразу достаточно четко дали понять, что она - лишь прислуга в его огромном доме. Элизабет Беннет не была уже той беззаботной барышней дворянкой - небогатой, но независимой. У неё не было больше состоятельного доброго родителя, её дом ей уже не принадлежал, вся её семья сейчас была во власти чужого человека. После смерти любимого отца она чувствовала себя глубоко несчастной и потеряла большую часть своей живости, да и былой уверенности в себе.
Мистер Дарси был добр к своей прислуге, но, как истинный аристократ, умел, не прилагая видимых усилий, поставить дело так, что все его работники очень хорошо понимали своё место и свои обязанности.
Элизабет с первого дня это ощутила. Она вполне осознавала свое незначительное положение здесь и отнюдь не стремилась сократить дистанцию между собой и хозяевами поместья. Для любви требуется прежде всего понимание, лёгкость в общении, душевная привязанность, но этого не было, да и не могло возникнуть при подобных обстоятельствах.
А он? Он почти сразу увидел в ней интересного собеседника, равного себе по уму, а чуть позже разглядел и восхитительную женщину, но сначала он всеми силами старался избавиться от своего чувства, побороть очарование.
И в то время, пока в нем происходила эта борьба, он был особенно холоден с ней.
Он считал само собой разумеющимся, что всё вокруг подчинялось его желаниям, и все люди рады были бы исполнить любую его прихоть. Он привык сам решать, с кем ему общаться, а кого стоит удалить от себя, кому оказать милость, а чьи знаки внимания игнорировать.
Он всегда выбирал сам. А люди - все без исключения, послушно подчинялись его выбору.
Родители с рождения прививали ему добрые чувства к окружающим, воспитывали в нем справедливость и разумную снисходительность. Воспитание вполне согласовывалось с его природными наклонностями. Но весь мир крутился вокруг Фицуильяма Дарси, и он вырос в уверенности, что по другому быть не может.
Она поразила его и этим: первая молодая женщина в его окружении, которая не льстила, не раболепствовала, не пыталась привлечь его внимание тем или иным способом. Она не становилась излишне оживленной в его присутствии, не кокетничала с ним. Он знал о случившемся с ней несчастье - её печаль объяснялась недавней смертью родителя и тяжелым положением семьи. Но тем большее сочувствие вызывала она у него. Он не заметил в ней ни капли притворства - все её чувства казались ему искренними.
Она держалась скромно, но с достоинством истинной леди, в ней одной он не смог найти ничего вульгарного, ничего, что так отталкивало его от хищниц и пустых кокеток высшего света.
И эта женщина, образ которой в его душе сиял чистым белым светом, без единого пятнышка, она единственная не подчинилась - не подыграла ему, как делали это почти все вокруг.
Возможно другого на его месте её резкий отказ унизил бы, заставил бы испытывать мстительные чувства, даже возненавидеть былой объект обожания. Но он был настолько с раннего детства уверен в себе, настолько лишён комплексов неполноценности, что уязвленное самолюбие не повлияло на его устремления.
Обида на неё, возмущение, быстро уступили место совсем другому чувству - он уже не мог отказаться от этой женщины, он должен был завоевать её сердце, найти способ заставить её ответить на свою любовь.
Как избалованное дитя, привыкшее всегда получать то, что ему хочется, Дарси тем больше стремился во что бы то ни стало получить желанный предмет, чем недоступней он ему казался.
Конечно, всё это время он мучительно искал ответ на вопрос: почему она отказала ему? Искал, и не находил. На многие подобные терзающие нас вопросы отношений с окружающими людьми мы никогда самостоятельно не найдем ответа, так как нам не дано, к сожалению, увидеть себя со стороны.
Она заявила, что очень плохо знает его характер! Как странно! Ему казалось, что во время их общения он понял и полюбил её душу. Дарси думал, что и она получила достаточно сведений о его душевных устремлениях.
Почему он испытывал такой подъем, общаясь с ней раньше? Что находил он в их беседах?
Он будто разглядел в ней родственную душу, услышал в её словах отзвуки своих мыслей. А она? Почему он был так уверен, что и она поняла его?
Его погубила эта привитая с раннего детства уверенность, что каждый человек, с которым он общается, только и ждёт знаков его внимания, несказанно радуется любому из них. В обольщение своего эгоизма, он был искренне убеждён, что лишь от него одного зависит его и её счастье, стоит ему лишь намекнуть ей о своих чувствах, и она тут же с благодарностью ответит на них.
Дарси был достойным преемником своего отца. Он унаследовал от него способность отличать порядочных людей. При всей своей замкнутости он имел врожденный талант вычислять людей, считывать мотивы их поступков. Лесть или ложь не способны были его обмануть. Напротив - всегда настораживали. Но он именно умом, а не чувствами, понимал - точнее вычислял мотивы тех или иных слов и действий людей.
К сожалению, этот талант работал лишь в деловой сфере. Как раз в области чувств он силён не был. Есть люди с врожденным абсолютным слухом. Вот и у Дарси он был - любую фальшь в поведении окружающих он чувствовал, как музыкант чувствует неверную ноту. Эта счастливая способность много раз спасала представителей семейства Дарси от ошибок в делах - позволяла избегать подозрительных сделок, вовремя избавляться от бесчестных партнеров, нанимать на службу, и уж тем более приближать к себе только достойных людей. Во многом благодаря этой способности его предки приобрели и увеличили своё состояние.
Дарси не стерпел бы в своём близком окружении человека фальшивого. Он привык доверять своей интуиции - раньше она никогда не подводила его.
Элизабет Беннет звучала для него чистой прекрасной мелодией без единой ноты фальши. Он почти с самого начала их общения уверился в её безусловной порядочности и вряд ли кто сумел бы его переубедить. Нет, он уже не мог отказаться от мечты о ней - как меломан никогда не откажется от возможности слушать лучшую музыку мира в исполнении виртуоза.
Но вот уловить её настроение, понять её чувства по отношению к нему он не смог. В области чувств он был как неопытный малыш. И его первые робкие шаги к ней навстречу закончились падением - она оттолкнула и опрокинула его на землю.
Очень скоро Джорджиана в сопровождении мисс Беннет вернулась в Пемберли, и там продолжилась их обычная жизнь.
Мистер Дарси остался в Лондоне ещё на три недели - он обещал приехать к сестре на Рождество.
Как-то Джорджиана со своей учительницей прогуливались в пемберлийском парке и тут, свернув на боковую дорожку, они лицом к лицу столкнулись с Уикхемом. Это было настолько неожиданно, что они обе одновременно вскрикнули.
Уикхем живо воскликнул: как я рад вас видеть, милая Джорджиана, дорогая мисс Дарси, о, мисс Беннет! Отлично выглядите сегодня!
Оказывается он уже несколько дней жил у своей крестной в окрестностях Пемберли. А в парк зашел, так как хотел побродить по своей любимой аллее - здесь неподалеку рос огромный дуб с дуплом - в нем они прятались в детстве.
Радости не было предела. Уикхем сегодня превзошел сам себя - он радовал обоих девушек анекдотами и свежими сплетнями Лэмтона. Они узнали, что в Лэмтон прибыл на днях N-ский полк, и Уикхем собрался в него вступить. А еще их общие знакомые мистер и миссис Мейсон устраивают на следующей неделе приём в честь помолвки своей единственной дочери Памелы. Не стоит ли и им поприсутствовать на нем? Ведь Мейсоны наверняка прислали приглашение мистеру Дарси и его сестре?
После часовой беседы, когда все немного замерзли, было решено встретиться возле того самого дуба завтра и продолжить приятное времяпровождение.
Джорджиане не составило труда уговорить свою учительницу продолжить свидания с мистером Уикхемом. Мисс Беннет также, как и её воспитанница, попала под его обаяние. Он казался ей милым, беззащитным и робким человеком, волею судьбы и злых людей попавшим в трудные обстоятельства.
Чем-то он напомнил ей Джейн.
Теперь они совершали совместные прогулки в парке ежедневно.
Уикхем удивительным образом каждой из девушек давал понять, что именно она является для него самой желанной персоной для общения. Его по праву можно было назвать виртуозом в искусстве лёгкого ни к чему не обязывающего флирта.
Он, пользуясь отлучками Джорджианы, успел рассказать мисс Беннет всю историю своих взаимоотношений с хозяевами Пемберли, биографию каждого из них, он знал всех и вся в этом доме, историю каждого камня.
Он не жаловался явно на судьбу и держался молодцом, но было видно, как мучает его обида за нанесенные ему раны - мистер Дарси не желал больше принимать его в поместье - а ведь этот дом был ему родным.
Как его история напоминала Элизабет собственную. Когда отчий дом вдруг становится для тебя чужим, он больше тебе не принадлежит, в нем распоряжаются посторонние люди.
День за днём обе девушки всё больше увлекались мистером Уикхемом.
Вот у кого был талант становиться родным, близким, и вызывать полное доверие уже с первых даже не дней - минут! знакомства у каждого человека, которому он желал нравиться, так это у Джорджа Уикхема. И уж он этим талантом не пренебрегал - пользовался вовсю.
Мисс Джорджиана Дарси вместе со своим братом получила приглашение на приём, устраиваемый Мейсонами. Она написала ему в Лондон и получила ответ, что может отправиться туда только в сопровождении их двоюродной тётушки Алисии Эдвардс, живущей в Лэмтоне.
Про мисс Беннет мистер Дарси не написал ни слова. Сама Джорджиана хотела, чтобы мисс Беннет сопровождала её, но Элизабет сомневалась, что это будет удобно. Если мистер Дарси не считает её подходящей компаньонкой для своей сестры в этом случае, значит так тому и быть.
А мисс Эдвардс была лучшей кандидатурой для этой роли: несмотря на свои пятьдесят с хвостиком лет, она отличалась задорным, неугомонным нравом - с ней Джорджиана точно не заскучает. С тётей Алисией никогда не соскучишься и нигде не пропадешь. Элизабет уже успела с ней познакомиться и осталась в восторге от милой тётушки - всеобщей любимицы и неутомимой затейницы. Мисс Эдвардс с рождения нянчилась с Джорджианой, а в последние годы стала принимать особенное участие в жизни семейства Дарси - скрашивала по мере сил их тоскливые серые будни.
Элизабет как-то даже не задумалась, и в голову ей не пришло, что мистер Дарси не случайно забыл упомянуть её в своем письме. Что первой, кого он представил, блистающей красотой на этом званом вечере, была как раз она. Представил слишком уж живо, в красках, и не захотел, чтобы мисс Беннет туда попала, тем более, в его отсутствии.
Нечего ей там делать. В конце концов, она - гувернантка в его доме, а не девица на выданье в поисках кавалеров, и роскошные платья он ей дарил не для того, чтобы она соблазняла посторонних джентльменов. Сейчас он уже вполне осознанно пытался уберечь найденное им сокровище от чужих глаз. Сокровище, с которым он ни с кем на свете не собирался делиться.
После того, как она отказала ему, его инстинкт собственника по отношению к ней стал лишь сильней.
Таким образом, Джорджиана поехала в гости с тётей Алисией, а мисс Беннет осталась дома, проводить время за чтением.
Наутро она узнала от счастливой Джорджианы, что та пользовалась на приёме огромным успехом, но самое главное, когда начались танцы, она танцевала их все с Джорджем Уикхемом. Девушку было не узнать - куда делись замкнутость, страхи, комплексы? Ей понравился вечер, понравились люди, понравились все дамы и джентльмены.
Она, казалось, забыла о своих проблемах в общении с незнакомцами. Глаза её горели, оптимизм бил ключом. Она с восторгом рассказывала мисс Беннет об Уикхеме.
Как он помог ей:
во первых, представил очень многим своим знакомым. Нет, тетя Алисия тоже могла бы это сделать, и делала, но её знакомые почти все старые, у Джорджа получилось лучше - все его знакомые как на подбор - молодые приятные господа - офицеры и джентльмены.
Во вторых, он весь вечер ухаживал за ней: приносил ей и тёте мороженое, рассказывал смешные истории, он такой добрый - ведь он и тётушку не забыл - как он с тетей Алисой танцевал - и она не испугалась с ним пойти! Все им аплодировали, как ловко и красиво у них получилось. Как мы прекрасно провели время, это потрясающе!
Ах, пока Фицуильяма нет дома, мы с тётей решили мистера Уикхема и в Пемберли пригласить ненадолго. Он ведь даже и не узнает, правда?
Элизабет с улыбкой слушала Джорджиану, пока её не настораживало внимание мистера Уикхема к девочке. Как же ему удавалось ловко их всех обаять - воистину дар! В долг он брал частенько, и люди давали, да ещё с удовольствием - прямо норовили сунуть ему в карман деньги. Как не дать такому славному юноше - да ещё попавшему в беду из-за козней злых людей и неудачных обстоятельств. Многие в тот момент и о возврате не думали - не до корысти тут, помочь бы хорошему человеку, хоть немного.
Цыганский гипноз?
Вы в него не верите? Не все люди ему подвержены, кстати. И тем, кто никогда не был его жертвой, этого, возможно не понять. Но помню, как бабушка, у которой давным давно в славном городе Подольске снимала комнату, мне рассказывала, как отдала все накопленные на ремонт деньги цыганке, встреченной ей на улице, - и хватило запала сбегать домой достать из копилки всю сумму, и обратно к цыганке вернуться и той отдать. Сглаз надо было срочно снять! Потом к Антонине Григорьевне пришло отрезвление.
Но это уж потом.
А ещё помню случай этого года: на вокзале увидела двух молоденьких девушек, рядом с которыми сидела цыганка, они очень мило беседовали. Я присела рядом (просто место свободное было) и к беседе невольно прислушалась.
Девушка очень интеллигентно подробно цыганке рассказывала, как она её супругу по номеру телефона переводит деньги, спрашивала у той номер мужа, его имя, проверяла сходится ли. Я повернулась к этим девушкам и говорю им: девушки, что вы делаете? Зачем?! Она же вас разводит!
Девушки как-то вяло на мою пламенную речь отреагировали - вроде вообще не заметили. А цыганка живо обернулась и мило так (в том же интеллигентном тоне) мне говорит: не волнуйтесь, все нормально, мы знакомые. Девушки вроде поддакнули. Но было чувство, что они меня не слушают даже.
А потом девушки ушли куда-то, а цыганка осталась и обратилась ко мне уже другим тоном: напористым и обвиняющим - Что же вы, побойтесь Бога, такое людям говорить. Мы же, мол, люди честные. Не будем никогда плохим заниматься, это ж грех, какой, Бога то все боимся. - точно уж не помню, но что-то в этом духе она плела. Тут и супруг её подошёл, к беседе нашей стал прислушиваться.
Резко и громко прервала её на полуслове, намеренно привлекая внимание окружающих: - Я с тобой вообще не разговаривала! Ты чего ко мне пристала?! Бога тут ещё в суе поминаешь. Хочешь, чтобы полицию вызвала? Сейчас позову. А ну иди отсюда, не лезь ко мне!
Она сразу замолчала, обиженно поджала губы, и отошла.
У меня в тот момент, кстати, появилось сильное чувство, что не права я. Действительно, напрасно обидела людей хороших. Грех то какой! Грубо лезу не в свои дела. Сопротивлялись этому сильному чувству лишь остатки здравого смысла и опыт:
Ой, а может они правда родственники с этими девушками? Да нет, сомнительно. Я сама намного больше на цыганку похожа, чем эти светло-русые, неприметные в толпе девчушки в светлых курточках и джинсах.
Почему эти 'знакомые' просят на вокзале деньги у своих младших то ли родных, то ли знакомых, которые их в два-три раза моложе, а не наоборот, дают им в долг? Или просто за жизнь не болтают, как обычно делают знакомые при встрече? Чистое совпадение, понятно. Срочно понадобились деньги, и тут как раз знакомых (родных) девочек встретили случайно, и те с радостью помогли любимой тёте Маше.
Так очаровательный мистер Уикхем снова попал в родное поместье и в отсутствии хозяина сидел за столом его гостиной. Тётя Алисия даже по этому случаю их навестила. Она оказалась не в курсе его размолвки со своим племянником - почему-то ей никто ничего не сказал. Недоумевала, куда Уикхем пропал так надолго. Жил же ведь раньше в Пемберли?
Она даже спросила его об этом. Но Уикхем не признался - ответил уклончиво: и сам, мол, не знаю, жизнь закрутила, всё некогда было.
Для тети Алисии он остался всё тем же милым обаятельным мальчиком- шалопаем, каким она его знала в детстве.
Как он умудрялся каждой из трёх дам одновременно давать не просто надежду, а прямо-таки уверенность в том, что именно она, и никто другой, является для него самой желанной персоной для общения?
Каждой из них наедине он успевал сказать массу приятных вещей, ненароком восхититься умом, словами и внешностью своей визави. А в общей беседе он был равно галантен и мил со всеми.
Хотя мисс Эдвардс не питала иллюзий по поводу его увлеченности её красотой (давно отцветшей), но была приятно удивлена преклонением молодого человека перед её мудростью и характером.
С Элизабет он тоже вёл беседу таким образом, будто лишь её мнение было по настоящему ценно для него. А то, что очарован ей, он показывал почти без слов - пламенными взглядом и восторженной улыбкой.
Но мисс Беннет было уже давно не пятнадцать лет. С тех пор она много подобных взглядов получала от самых разных джентльменов, и научилась не слишком доверять им. Нельзя сказать, что она осталась равнодушной к чарам Уикхема, он несомненно тронул её сердце. Но Элизабет прекрасно понимала его положение: оно почти не отличалось от её собственного - бедность, зависимость от обстоятельств и милостей сильных мира сего - это не лучшие условия для их союза. За время их знакомства она ни одной минуты не верила, что его увлеченность ей настолько сильна, что он решится сделать предложение, - весь её жизненный опыт говорил, увы, о другом. Поэтому, при всей симпатии, она не собиралась разбивать себе сердце из-за мистера Уикхема.
А вот мисс Дарси, не имея никакого опыта, увлеклась мистером Уикхемом со всем пылом молодости. Она попросту по уши влюбилась в него.
В какой момент мисс Беннет догадалась об этом? Не сразу. Нет, конечно, она и раньше видела, что Джорджиана в полном восторге от молодого человека. Но легкомысленные младшие сестренки Элизабет то и дело влюблялись в молодых офицеров, с которыми танцевали, она уже давно привыкла к их беспрерывным вздохам и перешептываниям, никогда не принимала их всерьез. Почему бы и мисс Дарси не влюбиться в пятнадцать лет? Это нормальное состояние для девочки в таком возрасте.
Примерно через неделю после званого вечера она заметила нечто новое во взгляде Джорджианы, брошенном за столом на мистера Уикхема.
Этот счастливый взгляд трудно было не заметить. Она смотрела на него так, как невеста могла бы смотреть на жениха. Нет, не передать словами радость, волнение, восхищение в её глазах.
Она не могла их скрыть, да и не сильно стремилась - неискушенная девушка, в своём искреннем чувстве, не задумывалась о том, как выглядит в глазах окружающих.
И мисс Беннет всё это показалось странным. Но пока еще не испугало. Ведь в поведении самого Уикхема ничего не изменилось - он был спокоен и ровен со всеми дамами.
Пару дней спустя вечером она спустилась на первый этаж в комнату прислуги, чтобы попросить Диану отдать в чистку платье. Она возвращалась, шла по главному коридору первого этажа и как раз собиралась свернуть, чтобы подняться по боковой лестнице к себе, на третий этаж, но тут она услышала голос Уикхема:
- Любимая! Завтра в это же время мы будем уже в Лондоне. Не могу передать, как я счастлив!
Элизабет остановилась у стены в шаге от выхода в лестничный пролёт, ведущий к маленькой двери, выходящей во двор. Она в шоке, подчинившись инстинкту, приказавшему замереть, не могла сдвинуться с места и затаила дыхание - настолько неожиданным было то, что она услышала.
- Я тоже, Джордж, даже не верится, что это происходит со мной!
Это был голос Джорджианы. О, господи!
Элизабет снова довелось невольно подслушать разговор, не предназначенный для её ушей.
- До встречи, дорогая. Любовь моя, Джорджиана! Я буду ждать тебя там.
- Да, любимый, я приду. До встречи!
Элизабет услышала звуки открываемой и закрываемой двери, потом быстрые шаги девушки - мисс Дарси легко взбежала по лестнице.
Мисс Беннет была ошарашена происшествием, свидетелем которого она стала. Что здесь творится? Она ушам своим не могла поверить. Уикхем и Джорджиана влюблены друг в друга, собираются бежать в Лондон уже завтра? Краска прилила к её щекам, а ум лихорадочно работал. Она не знала, что и думать, как быть дальше.
Что ей делать? Господи, что же происходит?
Её прежняя горячая симпатия к мистеру Уикхему сейчас дала трещину и вступила в конфликт с фактами, а также представлениями Элизабет о приличиях и о своих прямых обязанностях гувернантки при мисс Дарси.
Очевидно, планируемый влюбленными побег будет страшным ударом по репутации мисс Дарси, и конечно мистера Дарси. Однозначно, хозяина не обрадует связь своей сестры с человеком, которого он, по всей видимости, ненавидит.
Бегут они разумеется потому, что не надеются на его одобрение их брака.
Пусть Уикхем даже влюблен в мисс Дарси, но он же намного старше её - ему не меньше двадцати пяти лет, он ведет себя так, как-будто имеет огромный опыт в общении с дамами. Ей то до сих пор казалось, что он считал Джорджиану маленькой девочкой и, так же, как и сама Элизабет, не воспринимал всерьез её детскую влюблённость.
Не говоря уже о том, что она, наивная, до последней минуты считала себя главным объектом его симпатий. Этот момент сейчас больно резанул по сердцу мисс Беннет. Дело в её собственном самообольщении или же мистер Уикхем намеренно вводил её в заблуждение, давая ей понять, что искренне увлечен ею? А по отношению к мисс Дарси он вёл себя удивительно ровно на людях: ни словом, ни взглядом ни разу не выдал своих чувств к Джорджиане. Неужели Элизабет настолько слепа, что видела в нем лишь то, что хотела видеть? " Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад!'
Ладно, скорей всего, она сама себя обманула, он почти не виноват. Нельзя же винить человека в том, что он красив, обходителен, обаятелен и равно вежлив со всеми! Стоит ли удивляться, что каждая дама, с которой ему доводится общаться, влюбляется в него и считает именно ебя главным объектом его внимания.
К тому же мисс Дарси - богатая наследница, а у неё за душой жалкие гроши - только не умереть с голоду.
Эта мысль тоже дала болезненный толчок в её груди. О, сколько она уже видела подобного за время, пока выезжала в свет! Молодые люди с удовольствием флиртовали с ней или с Джейн, а спустя некоторое время делали предложения девицам с приданым десять тысяч и более фунтов. И чем значительней была сумма, даваемая за невестой, тем скорей девушка на выданье становилась супругой какого-нибудь джентльмена.
И он, увы, не стал исключением из общего правила. Нищий молодой человек, привыкший с раннего детства к роскоши Пемберли, надеявшийся на приличный постоянный доход, но потерявший всё...
Разве удивительно, что он стремится жениться на богатой наследнице? Его легко понять, нетрудно извинить. Любит ли он Джорджиану? Они друзья с детства. Что она может знать об их жизни? Она видела только то, что между ними сейчас. А если это настоящая любовь? Кто она такая, чтобы их судить и тем более осуждать? Не будет ли её попытка остановить побег выглядеть со стороны неким актом мщения Уикхему за пренебрежение к ней самой?
Но она обязана сообщить обо всём прислуге, хозяину, должна сделать всё, чтобы это бегство не состоялось, иначе затем прямая вина за произошедшее неизбежно ляжет на неё.
От напряжения душевных сил у неё испарина на лбу выступила и слёзы на глазах показались. Она так и стояла на тёмной лестнице, и не могла сдвинуться с места, нервно кусая губы, ломая руки.
Что же делать ей сейчас?
Наконец, Элизабет нерешительно, медленно поднялась по лестнице на третий этаж. Прошла по коридору, у двери комнаты мисс Дарси остановилась. Несколько минут ходила взад вперед, не решаясь постучать. Просто не знала, имеет ли она право вмешиваться сейчас в жизнь этой юной девушки? Давать ей советы, мешать её счастью, быть может даже сломать ей жизнь беспардонным вмешательством?
И тут, когда Элизабет отошла по коридору от злополучной двери на достаточное расстояние, думая - а не пойти ли ей к себе в комнату - несколько привести в порядок свои мысли, сзади послышался скрип и её окликнула мисс Дарси:
- о, мисс Беннет, вы здесь? Наверное вы из библиотеки идете?
- мисс Джорджиана, я хотела поговорить с вами! Это очень важно!
- Пожалуйста, пойдемте ко мне.
Они зашли в комнату, по приглашению хозяйки мисс Беннет присела на софу.
Она все ещё была в нерешительности. Посмотрела в глаза девочки.
- Мисс Джорджиана, простите меня, умоляю, простите, если я обижу вас, если лезу не в своё дело. Но я должна вам это сказать. Иначе, верно, не засну ночью и буду казнить себя сейчас, а то и весь остаток жизни. Мисс Джорджиана, ведь вы с мистером Уикхемом любите друг друга и собираетесь тайно венчаться?
Джорджиана покраснела и удивленно смотрела на свою учительницу.
- Откуда вы знаете, мисс Беннет?
- Простите меня, мисс Джорджиана, я недавно ходила вниз, к Диане, а потом, когда возвращалась оттуда, случайно услышала обрывок вашего разговора с мистером Уикхемом. Я была в шаге от вас, и просто от удивления не могла в тот момент сдвинуться с места, слова сказать.
Я не хотела вас подслушивать, это случайно вышло.
Джорджиана смотрела на мисс Беннет огромными глазами:
- Прошу вас, никому не говорите, пожалуйста, мисс Элизабет!
- Я не собираюсь мешать вашему счастью. Сейчас в коридоре, стоя перед вашей дверью, мисс Джорджиана, я думала - постучать к вам или вернуться к себе. И в эти минуты кажется целая жизнь пронеслась у меня перед глазами. Никогда не чувствовала себя вот так - когда не знаю, как нужно поступить. Раньше всегда понимала. Что правильно и хорошо, а что - плохо, неверно. Что надо делать, а что - нельзя ни в коем случае.
- Скажите, Вы любите его, мисс Джорджиана? Вы уверены, что это серьёзно между вами?
Джорджиана посмотрела в глаза мисс Беннет и поняла, что та не на шутку взволнована, а её взгляд полон настоящего сочувствия и тревоги.
Ей давно хотелось кому-нибудь довериться, рассказать обо всём, что с ней произошло за последние недели. Её уважение и привязанность к мисс Беннет были достаточно сильны. Она рассказала своей наставнице всё.
Элизабет слушала её молча, не прерывая. По мере рассказа тревога её росла. У неё не вызывала никаких сомнений искренность чувств девочки, но вот относительно намерений её возлюбленного...
Он был так спокоен на людях, он ни разу ни словом, ни жестом не выдал своих чувств. Если они вообще были...
- Мисс Джорджиана, но почему так срочно вы решили пожениться? Ведь только несколько недель назад вы встретились, причём случайно. Есть же время всё обдумать. Если вы завтра обвенчаетесь, то это - на всю жизнь. Мистер Уикхем намного старше вас, пожалуй одного возраста с мистером Дарси, он опытный мужчина, прекрасно держит себя в любом обществе, и с дамами он общается так непринуждённо. А вы совсем молоды. Вы только попали в свет и не знаете многого. Зачем такая спешка? Что мешает отложить свадьбу хотя бы на пару месяцев?
- Уикхем собирается поступить в армию, мисс Беннет. Он может отправиться на войну, и мы больше никогда не увидимся.
- Но сейчас пока нет никакой войны, полк стоит в Лэмтоне, потом переедет в соседний город, офицеры - свободные люди. Ничего не помешает ему вернуться к вам и сделать вам предложение через месяц, через два.
Вы - богатая наследница, мисс Дарси, а он - бедный человек. Может быть в этом состоит главная причина его спешки?
Джорджиана вспыхнула и возмущенно воскликнула:
- Нет! Он не такой. Он вправду любит меня, дело не в деньгах.
- Почему мистера Уикхема так не любит мистер Дарси? Как вы думаете?
- Я не знаю, Джордж говорил, что Фицуильяму не понравилась его шутка про Пемберли - он пошутил заодно и над новым управляющим мистером Уилсоном.
- Неужели вы думаете, что столь ничтожный повод мог стать причиной серьезной ссоры? Мне мистер Уикхем в ваше отсутствие, мисс Джорджиана, говорил совсем другое про причину их размолвки. Почему-то он не захотел вам её рассказать.
- Расскажите мне, пожалуйста, мисс Беннет!
- Не могу, он взял с меня клятву вам ничего не говорить. Спросите его сами. Не выдавайте меня. Просто спросите. А может быть вам стоит сначала поговорить с вашим братом обо всём? И о причинах их ссоры, и о будущем? Неужели мистер Дарси не имеет право на вашу честность с ним? Разве он настолько непримирим, что ваши чувства и ваше мнение для него ничего не значат?
Мисс Джорджиана, спросите у мистера Дарси, почему он поссорился с мистером Уикхемом, почему не принимает его в Пемберли. Что он скажет вам? Может быть вы ещё сможете убедить вашего брата, что Уикхем - достойный человек?
Знаю, что мистер Дарси любит вас, как отец. Я редко встречала мужчин, способных на такую заботу по отношению к своим сестрам. Вы сделаете своему брату очень больно, если сейчас сбежите с неприятным ему человеком, ничего не сказав ему об этом.
Кто знает, может быть вы навсегда потеряете доверие родного брата в этом случае? Порвёте с ним всякую связь после случившегося? Страшно, когда теряешь любимого, но навсегда потерять единственного родного человека может оказаться еще страшней! И вы не потеряете Уикхема, даже если откажетесь завтра уехать с ним и отложите свадьбу. Если он испытывает к вам настоящие чувства, то согласится ждать столько, сколько потребуется.
Элизабет всю душу вложила в эти слова. В её голосе слышалась неподдельная тревога за судьбу Джорджианы. Девочка её почувствовала.
Аргументы, которые приводила мисс Беннет, не приходили ей раньше в голову. Она плавала в тумане сладких грёз и не думала ни о чём. Сейчас она впервые задумалась о том, что будет с Фицуильямом, когда он вернется домой и узнает о её побеге. Как он воспримет его? Действительно, было бы лучше сначала рассказать брату о своих намерениях, и верно, стоит спросить его о причинах ссоры. Раньше Уикхем все каникулы проводил в Пемберли, и Фицуильям вроде не ругался с ним. Что же на самом деле произошло между ними? Если брат обидится на Уикхема и на неё заодно ещё сильней?
Джорджиана не представляла своей жизни без Фицуильяма, он заменил ей отца и мать, он всегда заботился о ней, ему она доверяла всецело. А вдруг, после побега они и вправду поссорятся навсегда? Ей стало страшно от этой мысли.
- Мисс Джорджиана, а когда мистер Дарси должен вернуться домой?
- Он писал, что завтра или послезавтра.
- Вам осталось подождать всего один день. Прошу вас, подумайте! Отложите побег, поговорите сначала с мистером Дарси. Возможно он поймёт вас, и всё закончится хорошо. Вы ничего не потеряете, отложив свадьбу даже на месяц, но если сейчас согласитесь бежать с мистером Уикхемом, вы можете потерять нечто важное - любовь и уважение вашего брата.
Джорджиана слушала и с каждым словом всё больше соглашалась с мисс Беннет. Её глаза наполнились слезами, когда она представила, что может быть завтра навсегда расстанется с Фицуильямом, никогда не увидит его. Нет, она не хотела этого.
Почти в полночь гувернантка наконец покинула комнату своей воспитанницы. Она не решилась предупреждать слуг и принимать другие меры по предотвращению побега. На сердце её оставалось неспокойно. Под утро Элизабет всё же сморил сон, хотя она твердо решила засветло подняться и отправиться к Джорджиане, чтобы удержать ее от рокового шага, но, увы, проспала.
Утром Элизабет вскочила, как ошпаренная, - её часы показывали девять. Впопыхах оделась и кинулась в столовую. Здесь она с огромной радостью и облегчением убедилась, что Джорджиана последовала её совету - осталась дома. Мисс Беннет увидела, что девочка вся в слезах. Она подошла к мисс Дарси и сочувственно пожала ей руку.
Вместо урока и прогулки они всё утро просидели за роялем, чтобы хоть немного развеять печаль.
Может оно и к лучшему.
Не пришлось им встретиться в парке с мистером Уикхемом. Джорджиана ждала свидания с ним, но тот бесследно исчез. Впрочем, мисс Беннет не казалась удивлённой. Подобное поведение мистера Уикхема подтверждало её подозрения на его счёт. Если его намерения не вполне честны, то теперь, когда побег не состоялся, он вряд ли осмелится напомнить о себе в присутствии гувернантки.
К тому же, сегодня должен был вернуться мистер Дарси. Все ждали его. Поэтому или по другой причине, в этот день мистер Уикхем никак не напомнил о своём существовании.
...
Почему так трудно мне было дописать эту главу?
Как легко писать о настоящем огромном чувстве, но как тяжело писать о лжи, о паутине обмана, которая опутывает неопытных доверчивых людей.
Этот человек, Джордж Уикхем, обманывал обоих девушек. Но как прекрасен он был! Как может порок быть привлекателен, а добродетель неприглядна. Ложь рядится в светлые чистые одежды и разговаривает нежным сладким голоском, а правда порой ходит в вонючем грязном рубище и грубо ругается матом.
Сколько людей пострадало от того, что поверили лжецам, пренебрегли советами разумных людей, не доверяли голосу совести, посчитали правду недостойной своего внимания из-за её неказистого вида и нелицеприятных речей.
О, знаю, знаю, знаю! Мне сейчас возразят. Что же это за правда такая - в бомжовском прикиде и с бомжовскими манерами? А не попутала ли ты чего, часом, мадам? Не принимаешь ли за правду простоту, которая, как известно, - хуже воровства. Или нищету, которая, в отличие от бедности, - порок, и всегда соседствует и состоит в связи с сильнейшими пороками (чей порок? - это вопрос, не факт ещё, что самого нищего, но то, что обязательно чей-то порок является причиной нищеты - однозначно).
Правда - благородна, скромна, достойна - и так бывает всегда. Нет, уж мы то наверняка отличим святую правду по благородным манерам и скромному обаянию!
Да нет, никогда не отличите вы правду от лжи лишь по одёжке и внешним приметам. Не существует этой связи, оттого люди так часто и ошибаются, пытаясь различать их таким образом. В роскошном дворце может жить правда и в маленькой хибарке на окраине. Так же как и ложь.
Что же делать? Как понять? Как их различить?
Только совесть поможет помочь это сделать. Она как камертон.
Разум, в соединении с совестью. Другого пути нет.
Со-весть. А в английском варианте: Con -science. Со-наука, со-знание. Одно и то же слово древнегреческого происхождения, переведённое на разные языки - английский и русский. Совместное, согласное, дополнительное известие, знание, наука...
А верно, что же такое - совесть? Это данная почти всем нам при рождении мощнейшая интуиция времени. Она всегда даст правильный совет, как поступить человеку в непонятной ситуации, чтобы минимизировать в будущем возможные неприятности для общества. Даже у дураков есть совесть. Только они её редко слушают. Да и умные норовят отмахнуться от её назойливого шёпота. Почему?
Потому что этот твой навязчивый внутренний голос советует всё правильно, конечно, как лучше будет. Но лучше не тебе лично, а всем вокруг. В целом обществу. Вот где подвох прячется. А от тебя лично этот надоедливый зануда -твоя совесть, если ты ему доверишься, потребует, быть может, даже жизнью пожертвовать. Этому гаду тебя лично совсем не жалко. Он, подлец, хоть и сидит в твоей тушке, но тебя из толпы сограждан не выделяет. Для него вы все равны. Он всех людей, видишь ли, любит одинаково - по справедливости.
Правда, случалось мне не раз убедиться на собственном опыте, что даже дураков - людей, напрочь лишенных информации, фактов, да и аналитических способностей, чтобы эти факты складывать, совесть порой спасает от гибельных шагов.
К примеру, давненько, в моей молодости, начальник нашей организации предложил мне неплохое, на первый взгляд, повышение. А меня ни с того, ни с сего, совесть замучила. Жаль вдруг стало тётеньку-пенсионерку, которая из-за меня шла с этой заветной должности, на которую меня начальник планировал назначить, под увольнение. Не хотела она увольняться - семью большую на шее держала. Даже страшный сон ночью мне приснился - что я умерла, вижу свой труп на диване, радуюсь почему-то и хочу быстрее отправить его на помойку - концы в воду спрятать, будто я сама себя убила и хочу быстрей избавиться от следов преступления. Во сне радовалась, а как проснулась - жутко стало, заплакала и весь день в состоянии этой жути несусветной пребывала.
Я сначала сдуру согласилась на повышение, а через день пришла к начальнику и отказалась наотрез. А он на меня вдруг так смотрит внимательно и спрашивает - Что? Ты говорила с кем-то?
Я в недоумении отвечаю:
- Нет, просто не хочу.
- Ну и сиди серой мышью до старости, раз карьеру делать не хочешь, - недовольно сказал, презрительно, и с тех пор будто зло затаил.
Потом оказалось, что место это проклято. Подробности не буду рассказывать. А тётенька на этом коррупционноемком местечке давно работала во первых, потому, что ей терять уж нечего было - семь лет на пенсии, во вторых специалист такой опытный прожжённый, что на кривой козе не объедешь, и легко не запугаешь. Начальство нашло один способ на тётю воздействовать: регулярно пугать сокращением, если будет артачиться и не идти на уступки руководству.
Короче, через два года несговорчивую тётю все же удалось убрать, на её место пришёл мужчина, который сначала сильно оскандалился на этом посту - подставило его начальство, а потом эту должность просто сократили.
Если бы я могла иметь всю информацию, знать всю подноготную, всю историю, то разумеется отказалась бы сразу. И не из-за совести, а благодаря инсайдерской информации, доступной не всем.
Может кто и знал, да помалкивал, и от места хлебного отказывался. А тут свеженький неосведомленный человечек, кстати, появился, который согласится.
Всё это я узнала много позже. Потом.
А тогда я, наивная дурочка, ничегошеньки не подозревала.
Дурака спасёт от беды неминучей только совесть.
Поняла я тогда смысл выражения: 'Если не знаешь, как поступить, поступи хорошо. А если знаешь, то - как знаешь'.
Может оттого люди казалось бы умнейшие, осведомленнейшие, в страшные беды порой себя и других загоняют, что слишком умны? Им их ум, оперативность, положение, связи, помогают владеть всей (как они думают) обширнейшей информацией, необходимой для верного анализа ситуации и принятия выгодных для себя решений. Зачем им слушать голос такого сомнительного советчика, как совесть, если он заставит их отказаться от прямой выгоды, а там, глядишь, еще и в убытки загонит?
Пусть дураки её слушают, ведь совесть - единственный блок анализа, единственная аналитическая система прогнозирования и поддержки принятия решений, доступная даже дуракам. Умные и без совести легко обойдутся.
'...Они хитрили, и Аллах хитрил. Но Аллах был хитрее всех хитрецов...'
А если такие умнейшие, хитрейшие люди оказываются во главе огромной страны, да что страны, всего мира?
И загоняют в страшную беду всё наивное человечество, напоминающее послушное стадо, бредущее над пропастью во ржи?
А проблема одна: эти хитроумнейшие люди никогда не слушают голос совести, так как свято верят, что им этот советчик ни к чему, что они и без его помощи могут обмануть и переиграть всех. И так шаг за шагом, регулярно получая сиюминутные выгоды, но совершая одну стратегическую ошибку за другой, они постепенно подводят к неминуемой катастрофе весь мир. И себя вместе с ним.
На самом деле очень нудно, длинно высказана простая мысль:
Человеческое общество существует, успешно функционирует лишь благодаря наличию совести у людей, это общество составляющих. Этот блок встроен в мозг каждого, он связывает бессмысленную толпу эгоистов, рвущих одеяло каждый на себя, в разумную, четко организованную структуру, работающую на общее благо. Единая информационная аналитическая система прогнозирования с общим доступом дает этим эгоистам информацию, необходимую для коллективного выживания в долговременной перспективе.
Другими словами, Совесть - это голос Бога, слышный каждому.
А если по какой-то причине стратегические решения начинают приниматься без учета голоса совести, то общество ждёт неминуемый закономерный эпик фейл. И под развалинами погребёт всех - в том числе и хитрецов, надеющихся без совести обойтись.
...
Фицуильям Дарси приехал домой, как и ожидалось, тем же вечером, за сутки до рождественского сочельника.
Когда он вошёл в холл, там выстроились слуги, миссис Рейнолдс и мисс Беннет стояли вместе.
Фицуильям заметил про себя, как похорошела мисс Беннет. Насколько же мила она была, как красило её скромное черное платьице. Или же ему так показалось - слишком давно её не видел - никак не может привыкнуть, что наяву она каждый раз оказывается прекрасней, чем в его снах. Он старался не смотреть в её сторону - и не мог. Она же стояла, опустив глаза, как-будто боясь встретиться с ним взглядом.
Джорджиана подбежала к брату и прижалась к его груди:
- Фицуильям, как я ждала тебя! - Она была чем-то сильно взволнована. Он понял это по её глазам.
- Что с тобой, солнышко? - Что-то случилось?
- Я хотела сказать тебе, Фиц, одну вещь, очень важную.
- Хорошо, пойдем ко мне или к тебе - Грейс принесет нам чаю и поговорим.
- Фицуильям, скажи, за что ты так не любишь Джорджа?
- Ты имеешь ввиду Уикхема? - в его взгляде появилась тревога. - Почему ты спрашиваешь о нём?
- Он сказал, что ты ненавидишь его и никогда не разрешишь ему появиться в Пемберли.
- Ты с ним разговаривала недавно?
- Да, он жил здесь у своей крёстной. Ему больше некуда было пойти.
- Джорджиана, девочка моя, я знаю, это трудно объяснить в двух словах, но он плохой человек.
- Нет, он хороший! Ты наверное просто плохо его знаешь, или вы поссорились и ты его не понял. Он хороший, Фиц.
- Джорджиана, он вёл ужасную жизнь, когда я встретил его три года назад в Лондоне. Вместо учебы он проводил время, играя в карты, пил и гулял с друзьями. Он просадил в карточных играх все деньги, которые папа и мистер Уикхем давали ему.
- А он говорит, что его обманули знакомые и вовлекли в долги. Фицуильям, он исправился, сейчас он совсем другой - он лучший на свете, правда!
- Прости, родная, но я уже давно не верю ему.
- Фицуильям он просил моей руки, и я люблю его! Пожалуйста, разреши нам пожениться!
- Джорджиана! Нет! Ты не можешь выйти за него, этот человек погубит тебя!
Она залилась слезами.
- Я так и думала, что ты не согласишься, надо было послушаться Джорджа и уехать с ним!
- О Боже! Он предлагал тебе сбежать с ним?!
- Да, и тайно обвенчаться в Лондоне. Мы сейчас уже были бы мужем и женой.
Он похолодел от этой мысли.
- Ты чуть не погубила себя! Джорджиана, родная моя, девочка, пойми, - ему нужны только твои деньги. Если он предлагал тебе совершить такое, то значит ему плевать на твою честь - после побега с ним тебя не примут ни в одном приличном доме Лондона.
- Даже у тети Кэтрин?
- У неё в первую очередь. Разве что тётя Алисия согласится попить с тобой чайку у себя на кухне. Но с другими гостями знакомить уже не будет.
- Дорогая Джорджи, сбежать с мужчиной до свадьбы означает потерять честь навсегда. Ни в одном приличном доме тебе не откроют двери после подобного поступка.
- Он прекрасно знал об этом, но всё-равно предложил тебе побег!
Ты думаешь, что дело в его бедности? Нет. Если бы он был похож на своего отца - мистера Уикхема, я отдал бы тебя за него, не имей он и гроша за душой. Но он совсем другой, Джорджиана. Я расскажу тебе всё, как есть, раз уж зашёл разговор, и объясню, почему мы поссорились с ним.
- Так вот, слушай. Началось всё с того, что наш батюшка, умирая, просил меня позаботиться об Уикхеме и отдать ему приход в Кимтоне, когда тот освободится после смерти старого священника. Я обещал выполнить его просьбу.
- Уикхем, узнав об этом, попросил меня заменить обещанное наследство денежной выплатой - он потребовал отдать ему три тысячи фунтов золотом. Я сразу исполнил его просьбу. Правда, попросил с него расписку. Сейчас я покажу тебе её, - Он достал из ящика секретера лист гербовой бумаги и подал его сестре.
- Совсем недавно - полгода назад священник в Кимтоне умер, и Уикхем попросил меня отдать приход ему. Но я отказался и отдал приход старшему сыну умершего священника, мистеру Хьюберту Лоуренсу - человеку безукоризненно порядочному.
- Ты видишь, Джорджиана, что Уикхем сначала решил потребовать с меня деньги, потом ещё и приход. Ни один порядочный человек так бы не поступил.
Пока Уикхем учился, он волочился за несколькими богатыми невестами в надежде получить их приданое, но их родители, к счастью, оказались настороже - ему не удалось жениться таким образом. При этом он постоянно водил к себе женщин. Я встречал его в обществе сомнительных дам самого разного вида и достатка. Иногда было даже непонятно, кто кому платит - он им, или они ему - выглядело так, будто они его благодарят за внимание, которое он им оказывает.
- Джорджиана, я понимаю, что подобные слова - не для твоих ушей, но если бы ты сбежала с ним, то через очень короткое время, тебе пришлось бы увидеть всю эту грязь воочию. И я не смог бы тебя защитить от произвола этого человека. Он истратил полученные три тысячи фунтов за год с небольшим - твои тридцать тысяч он истратил бы самое большее за десять лет и оставил бы тебя прозябать в нищете. Поверь, в свете часто бывали подобные случаи: миссис Уотсон - родственница кузена Ричарда потеряла двадцать тысяч фунтов приданого - её муж всё проиграл в карты и остался должен. Она живёт в доме у своей старшей сестры и она нищая - у неё нет ни гроша.
Джорджиана слушала его, сильно побледнев, низко опустив голову, по её щекам катились слёзы.
- Он же говорил, что любит меня, как он мог так поступить со мной? - она не выдержала и горько разрыдалась. Она не могла не верить старшему брату, так как знала, что он не стал бы ей лгать, её уважение и доверие к нему было безграничным.
Фицуильям обнял её и ласково погладил по голове.
- Дорогая, ты так молода и прекрасна, ты ещё встретишь настоящую любовь, действительно порядочного джентльмена, с которым будешь счастлива. С твоей красотой и умом ты достойна совсем другого мужа.
- Если бы мой муж был похож на тебя, Фицуильям.
- Он будет лучше меня. Намного лучше. Не плачь, родная моя, малышка, - он взял её на руки и укачивал у себя на груди, пока она не перестала всхлипывать и не заснула.
Убедившись, что она крепко спит, Дарси перенес её на мягкий диван, стоящий в его кабинете, потом принёс из спальни одеяло и укрыл им спящую сестренку.
На следующее утро, после завтрака он пригласил к себе мисс Беннет. Та уже знала, что разговор пойдёт о мисс Дарси и Уикхеме. Значит, она всё-таки поговорила с братом. Конечно, хозяин недоволен.
- Мисс Беннет, объясните, как получилось, что мистер Уикхем и Джорджиана встречались в вашем присутствии, а я был не в курсе этого?
- Мистер Уикхем впервые подошёл к нам в опере в антракте, он поздоровался с Джорджианой, она узнала его и приветствовала, как своего давнего и лучшего друга. Он попросил её представить меня ему, и Джорджиана сделала это, сообщив, что выросла вместе с мистером Уикхемом и знакома с ним с раннего детства.
- Но почему вы не сообщили мне о нём ни в тот раз, ни в дальнейшем, когда встречались с ним?
- В первую встречу в театре я хотела сказать вам о нём, мистер Дарси, но к вам подходили и подходили знакомые, их было очень много, и в тот день я забыла об Уикхеме.
Спустя несколько дней мы увидели его на улице неподалеку от нашего дома - тогда Джорджиана сначала пригласила его в гости, а после того, как он отказался, спросила его: разрешите ли вы ей встречаться с ним? Он ответил, что нет, и объяснил это тем, что вы на него обижены после ссоры.
Затем Джорджиана покинула нас, чтобы прокатиться на пони, мы остались одни, и тогда Уикхем сообщил мне, что вы ненавидите его с детства из-за любви, питаемой к нему вашим отцом. Он сказал, что из-за ревности вы лишили его прихода, обещанного Уикхему мистером Дарси перед его смертью. Он просил не сообщать об этом Джорджиане, чтобы не причинять ей боль.
Дарси слушал её исповедь, и в его душе росли горечь и гнев. Он начал понимать причину её внезапной неприязни и неожиданно резкого отказа от его предложения. Этот мерзавец Уикхем оболгал его перед женщиной, которую он любил.
- Вы поступили безответственно, мисс Беннет, когда позволили Уикхему встречаться с Джорджианой, ничего не сообщив мне об этом. Этот джентльмен даже не был вам представлен - вы ничего не знали о нём, но не только сами общались с ним, но и разрешили вашей воспитаннице делать это.
Мало того, вы наверняка поверили многому из того, что он говорил. Я не ожидал от вас подобного поведения, потому что полностью доверял вам. Как оказалось, напрасно.
Элизабет покраснела, но все же возразила ему:
- Мне в тот момент показалось странным, что Джорджиана считала Уикхема своим лучшим другом и восхищалась им, а вы не желали его видеть. Он производил впечатление благородного и несчастного человека. Всё, что он говорил, почему-то вызывало доверие.
- Прекрасно, мисс Беннет. Разумеется, вы сразу же безоговорочно поверили человеку, которого увидели первый раз в жизни, о котором ничего не знали до этого, и который при первом же поверхностном разговоре посвятил вас во все подробности своих несчастий, и при первой же беседе с вами обвинил другого человека в подлом поступке.
Вот какого она была мнения о нём!
Значит, он не произвёл на неё впечатление благородного человека и за всё время их знакомства не вызвал у неё ни капли доверия.
Возмущение и обида переполняли его душу.
Мисс Беннет молчала, опустив голову. Сейчас она не находила, что возразить мистеру Дарси на его обвинение.
Она не могла отрицать, что по здравому размышлению, её доверчивость и вправду не имела никаких оправданий.
Дарси подошёл к секретеру, достал оттуда какие-то бумаги, потом взял один из листов и подал ей. Она спросила:
- Что это?
- Это расписка Уикхема. Несколько лет назад по его настоятельной просьбе я отдал ему три тысячи фунтов, а он взамен пообещал отказаться от прихода, обещанного ему моим отцом. Уикхем сам предложил мне сделать это. Он учился в Лондоне на деньги моего отца, но учеба не привлекала его. В те годы , сам будучи студентом того же университета, я часто встречал его в обществе самых разных женщин, он увлекался игрой в карты, пил. Всё месячное содержание, которое ему назначил отец, он тратил на сомнительные удовольствия, залез в долги. Я прекрасно понимал, что стезя священнослужителя не для него, поэтому сразу согласился на его предложение.
Элизабет прочитала текст: 'Я, Джордж Уикхем даю расписку в том, что находясь в здравом уме и твердой памяти, действуя по доброй воле, в присутствии нотариуса, получил от мистера Фицуильяма Дарси три тысячи фунтов золотом. Взамен полученной суммы, я обязуюсь отказаться от любых претензий на церковный приход в местечке Кимтон, графство Дербишир. Не имею больше никаких материальных претензий по этому делу к мистеру Дарси, эксвайру. Джордж Уикхем. 17 ноября 1796 г.'
Впечатление, которое произвел на мисс Беннет этот документ, оказалось ошеломительным: она ужасно побледнела, из глаз её покатились слёзы. Она совершенно не владея собой, закрыла лицо руками и разразилась сдавленными рыданиями. Что она наделала?! Как могла она поверить бесчестному человеку? Джорджиана чуть не погибла из-за неё!
Он был слишком возмущен, чтобы утешать её. Всё стало ясно обоим. Элизабет прошептала:
- Простите меня, мистер Дарси. Я так виновата перед вами.
Он молчал, отвернувшись к окну.
Вдруг он услышал шелест её платья и звук торопливых шагов.
- Я больше не имею права оставаться рядом с мисс Дарси, и сегодня же покину Пемберли.
У Дарси в этот момент сильно забилось сердце.
- Мисс Беннет, подождите! - Он обернулся, чтобы остановить её, но в комнате уже было пусто.
Первым его побуждением стало догнать её. Но дойдя до порога он остановился и горько усмехнулся. Кем она считала его всё это время? Эксцентричным, ревнивым и мстительным богачом, способным нарушить любые обязательства чести ради своей прихоти?
А Уикхем - этот прохвост, как легко он вскружил ей голову, она поверила ему с первого слова, ни разу не усомнившись в порядочности этого человека.
При всём своем уме, в жизни она оказалась наивной девчонкой, такой же, как и Джорджиана. Он никогда не был нужен ей, да и сейчас вряд ли способен изменить её отношение к себе .
Нет, теперь вероятно, всё кончено между ними. Она уедет, и ему не останется ничего от неё - даже права украдкой любоваться её красотой он отныне лишён.
Дарси вернулся в кабинет, сел за стол, склонив голову на руки. Сколько он сидел так, погруженный в глухую безнадежную тоску? Он не знал, сколько прошло времени - час или два, но тут вдруг очнулся от тягостных раздумий: как там сестра?
Фицуильям прошёл в комнату к Джорджиане. Постучал. За дверью было тихо. Он позвал её. Ответа не было.
Ему стало страшно. Он дернул за ручку и толкнул дверь. Внутри было пусто. Где же она? Он бросился вниз, крикнул слуг. Через несколько минут прибежала запыхавшаяся Грейс и сообщила, что мисс Дарси в библиотеке.
- Девочка моя, ты снова плакала?
- Нет, то есть да, но я уже не плачу, Фиц. Я всё поняла теперь. Может мне пойти к мисс Беннет, и нам с ней поиграть немного, чтобы не было так грустно?
- Джорджиана, мисс Беннет решила покинуть нас.
- Как? Почему? Как же я буду жить без неё? - в её глазах снова показались слёзы.
- Она считает себя виноватой в том, что случилось. И она в чём-то права.
- Нет, она ни в чём не виновата! Фицуильям, ведь это она упросила меня дождаться тебя, и всё тебе рассказать.
Мисс Беннет пришла ко мне вчера поздно вечером, а рано утром я должна была выйти к старому дубу, где мы с Джорджем договорились встретиться чтобы ехать в Лондон. Она случайно подслушала наш с Джорджем разговор на лестнице у черного входа. Мисс Беннет умоляла меня хорошенько подумать, прежде чем отважиться на серьезный шаг, просила обязательно сначала поговорить с тобой. Она сказала, что тебе будет очень больно, если я покину тебя, ничего не сообщив. Мне и самой не хотелось уезжать из Пемберли, так и не увидев тебя, Фиц. Но ты в этот раз долго не возвращался домой. Мы проговорили с мисс Беннет почти два часа, она рассказала мне много историй из жизни своих знакомых, наконец мы пришли к согласию - она убедила меня остаться дома и дождаться тебя.
Джорджиана взглянула на брата. Ей вдруг стало страшно, так как показалось в этот миг, что его лицо исказилось от мучительной боли:
- Что же мы наделали, сестренка! Нам надо просить прощения у мисс Беннет и уговорить её остаться, пока не поздно!
Она спасла его сестру от страшного позора, от несчастья на всю оставшуюся жизнь. Тем самым она спасла от гибели и его. Как он мог?! Элизабет - их ангел-хранитель, а он так легко отпустил её!
Нужно срочно попросить у неё прощения и уговорить её остаться.
Но мисс Беннет уже покинула Пемберли.
Элизабет вышла из кареты дилижанса на станции и прошла в здание придорожной гостиницы - она проехала три часа, проголодалась и устала. Но даже не успела обратиться к хозяину, как сзади хлопнула дверь.
Она оглянулась - у входа стоял мистер Дарси. Он выглядел взволнованным - его взгляд пылал, от его привычной сдержанности не осталось и следа. Похоже, он обрадовался встрече. Мистер Дарси быстро преодолел разделявшее их расстояние и довольно неучтиво взял Элизабет за руку, будто боясь, что она ускользнёт.
- Мисс Беннет. Какое счастье, что мы догнали вас. Умоляю вас, простите меня за всё, что я сгоряча наговорил вам утром. Я прошу вас вернуться домой, в Пемберли,- его голос звучал несколько хрипло от волнения.
Он назвал Пемберли домом. Это слово почему-то отозвалось болью в её душе.
- Я совершила ужасную ошибку, мистер Дарси. Боюсь, что это невозможно. Я очень виновата перед вами и особенно перед мисс Дарси.
- Мисс Беннет, Джорджиана рассказала мне всё. Вы спасли её от рокового шага. Сейчас, к счастью, она сама поняла это. Мы вместе с сестрой просим вас: возвращайтесь!. Слава Богу, что вы не успели уехать слишком далеко.
- Нет, я должна уехать. Не могу себе простить своей беспечности и безрассудства.
Его лицо помрачнело, в глазах появилась тень отчаяния.
- Мисс Беннет, но если вы не вернетесь, вам придется провести сочельник в дороге, в одиночестве.
- Я это заслужила.
- Нет, вы заслужили провести Рождество в кругу любящих вас друзей. И мы с сестрой тоже заслуживаем провести его вместе с вами, мисс Беннет. Если вы не хотите вернуться ради меня, то сделайте это хотя бы ради Джорджианы. Она ждет вас в карете. Сестра упросила меня взять её с собой. Ей очень плохо без вас, она мечтает скорей обнять вас.
Он смотрел на неё со страстной мольбой, в голосе звучало отчаяние. Он должен был возвратить её домой любой ценой. Пусть она не любит его, он похоже уже начинает смиряться с этим. Видеть её каждый день, изредка слышать её голос, знать, что она рядом. - вот те немногие радости, что ему остались, и он не готов был лишиться их.
Она ответила ему взглядом, полным раскаяния и боли.
- Вы согласны, мисс Беннет? - с надеждой спросил он.
- Да, - она опустила глаза и склонила голову. - Но мне очень стыдно за то зло, что я причинила вам.
- Вы не можете никому причинить зла, ведь вы - сама доброта. Без вас Пемберли кажется пустым и холодным местом. Это ваш дом, мисс Беннет. И всегда им останется.
Элизабет готова была расплакаться от чувств, нахлынувших на неё сейчас. Как хотелось ей снова оказаться в гостиной Пемберли за роялем рядом с Джорджианой. Она встретила его взгляд - он кажется сильно взволнован. Сейчас, в его потемневших глазах она увидела нечто такое, отчего покраснела и опустила взор.
Джорджиана встретила её у экипажа с радостной улыбкой и сразу бросилась ей на шею:
- Мисс Беннет, как здорово, что вы вернулись.
- мисс Джорджиана, я уже успела соскучиться по вам.
- И я, мисс Беннет!
Джорджиана за один день потеряла сначала Уикхема, потом сразу - мисс Беннет, - удар был страшный, но теперь вернула хотя бы одну потерю - и даже на радостях почти позабыла про другую.
Она весело щебетала с мисс Беннет всю дорогу - милый ребенок, как мало ей нужно было для счастья - немного тепла и внимания, немного добрых слов старшей подруги.
Брат утешал её вчера вечером, ласково укачивая в своих сильных руках, - ему она верила безоглядно, и этой поддержки мудрого старшего брата оказалось достаточно, чтобы залечить её душевные раны, дать ей веру в себя.
Сейчас, рядом с ними обоими, Джорджиане стало тепло и спокойно на сердце, она снова чувствовала себя так, будто находилась рядом с любящими родителями. Элизабет привязалась к девочке всей душой и сейчас радовалась вместе с ней. Как приятно быть ей нужной!
Когда они подъехали к крыльцу дома, как раз начинало смеркаться. Над огромной раскидистой сосной зажглась первая яркая звезда.
Джорджиана крикнула:
- Ура! Веселого Рождества! Чур, я первая загадаю желание!
Они все стояли и смотрели на эту звезду, сияющую яркой сиреневой горошиной в темно-синем небе.
Он думал сейчас о ней. А она - о гостеприимном доме, который нашла здесь, в Пемберли. Она успела полюбить их всех: Джорджиану, миссис Рейнолдс, Джона, Диану, и даже... мистера Дарси - сегодня он смотрел на неё с такой теплотой. Неужели он простил её?
Всё, что говорил о нём Уикхем, оказалось ложью. Сейчас её мучило невыносимое чувство стыда перед ним.
А настоящим негодяем был сам Уикхем - он не брезговал ничем ради того, чтобы завладеть чужими деньгами.
И как она только поверила ему?! Как могла она настолько легко поддаться его обаянию? Счастье, что всё хорошо закончилось. Иначе она бы себе никогда не простила.
В гостиной нарядили большую ёлку, накрыли стол к праздничному ужину, зажгли свечи, ярко горел огонь в камине.
Элизабет никогда не решилась бы в подобных обстоятельствах надеть одно из платьев, подаренных мистером Дарси. Но все её платья лежали сейчас скомканные в чемоданах, а эти семь великолепных туалетов висели в ее гардеробе, аккуратно выглаженные Дианой. Она постеснялась взять их с собой, когда утром покидала Пемберли.
Ей ничего не оставалось, кроме как надеть одно из них - она выбрала серебристо-серое шёлковое платье, с легкими французскими кружевами.
Когда она вошла в гостиную в нём, Дарси потерял дар речи от восхищения. Она заметила его красноречивый взгляд и покраснев опустила взор.
На самом деле, ему давно уже было всё-равно, что на ней надето - для него её красота оставалась неизменной - сейчас, что бы она не надела, ей бы уже не удалось повредить себе в его глазах.
Единственное, некоторые платья оставляли больше простора для воображения - а другие - меньше. Одни открывали больше, подчеркивали и облегали её фигуру, другие - нет. Почему-то каждый раз, когда он видел хоть краешек её нежной груди, он мог думать лишь об одном - о том, как спускает лёгкие оборки с её плеч, освобождает из-под кружев упругие полушария и приникает к ним губами.
Он мечтал, чтобы все её платья открывали как можно больше - ведь в мыслях он каждый раз раздевал её - любое, самое красивое платье всё-равно оказывалось на полу у её ног. И сейчас тоже.
Вот он целует шёлковую кожу её груди, затем спускается ниже ... Его фантазия не знает никакого стыда... Он грезит о ней наяву.
Но сейчас перед ним словно сбывшаяся мечта - сказка, ставшая явью. После всех горестей и тревог этого дня она вновь рядом с ним. Сегодня он уже успел попрощаться с ней, потерять её, даже оплакать её потерю.
Его Элизабет снова дома - играет и поёт вместе с Джорджианой. Наконец-то обе беззаботно смеются.
Сейчас он мечтал чтобы эта волшебная рождественская ночь продолжалась вечно. Фицуильям был способен бесконечно любоваться ей, наслаждаться её чарующим голосом, её улыбкой. И видит Бог, он готов смириться и ждать столько, сколько потребуется, чтобы завоевать её сердце.
...
Элизабет теперь краснела и бледнела от каждого его взгляда. В её душе произошли разительные перемены в тот момент, когда она осознала, насколько ошибалась в нём, и в Уикхеме.
Сейчас стыд за прошлые свои мысли и поступки терзал её, он стал бы совсем невыносимым, если бы не искренняя радость в его глазах, глазах Джорджианы и работников Пемберли. Удивительно, но все они, несмотря на случившееся, рады ей, простили, и кажется любят её.
Она почему-то совсем не ценила то, что сама сделала для Джорджианы. Это забылось - казалось ей мелочью, не стоящей внимания. Но свои упущения, свою доверчивость она считала сейчас смертным грехом и несмываемым вечным позором.
Когда он смотрел на неё, пристыженную, порозовевшую от смущения, прелестную в своем раскаянии, ему хотелось подойти к ней, взять на руки, прижать к своей груди, осушить её слезы поцелуями, нежно гладить ей волосы, успокаивать и утешать, как утешал он вчера сестру.
Милая, добрая, наивная девочка, я люблю тебя сейчас ещё больше, ещё сильней. Никогда не отпущу тебя от себя, ты станешь моей, рано или поздно. - думал он, наблюдая за тем, как мисс Беннет вместе с его сестрой разучивают новую музыкальную пьесу.
В этот волшебный вечер он вдруг почувствовал, что счастье стоит на пороге его дома, и самые заветные мечты могут сбыться.
Когда ночью они прощались, и Джорджиана, поцеловав брата, убежала к себе, Дарси сказал ей:
- Мисс Беннет, ещё раз хочу поблагодарить вас за то, что вы сделали для моей сестры, а значит и для меня.
Она в смущении, безнадёжно покачала головой:
- Нет, пожалуйста, мистер Дарси, мне ужасно стыдно за многое из того, что я думала и делала. Невыносимо вспоминать об этом сейчас. Я благодарна вам за то, что вы простили меня. На мой взгляд, я не заслуживаю никакого снисхождения. Глупость моя непростительна!
Помнить этот горький урок мне придется, увы, всю оставшуюся жизнь, но если бы никто никогда не напоминал мне больше о нём!
- Нет , вы не правы , мисс Беннет... - он взял ее руку в свою, попытался удержать, но она вдруг покраснела и извинившись, быстро покинула гостиную.
Фицуильям остался один. Он не успел сказать ей многого. А сколько было того, о чём он сказать пока не решался!
Он думает о ней постоянно. Это его болезнь. Но лекарство от этой болезни - лишь она сама. Только она могла бы излечить его.
Его тело, его подсознание давно считает её своей. Он вожделеет эту женщину в своем сердце. Она снится ему по ночам, и там, в этих волшебных снах, она принадлежит ему, счастлива с ним, отвечает на его желание, раскрывается ему и растворяется в нём без остатка.
Этой ночью его голодное подсознание видимо забыло всякие границы приличий:
Он снова видел её во сне в своих объятиях, снова сходил с ума от вожделения, и снова проснулся от почти нестерпимого желания её близости. Во сне ему перехватывает дыхание от восторга, когда он видит её перед собой в полупрозрачном одеянии, почти нагую, сквозь тонкий шелк, как сквозь легкую дымку, различимы ее прелестные округлости.
Он берёт свою Лиз на руки, раскрывает её легкие одежды, склоняется к нежной груди, медленно целует её. Она обнимает его, гладит его волосы, а он продолжает бесконечно наслаждаться милой прелестью её юного тела.
Боже мой, она в его доме, она снова почти рядом с ним. Его счастье так близко, так возможно! Его желание сейчас так трудно сдержать, он просто теряет разум от страсти.
Она вышла утром в своём платье. Не захотела надеть подаренное им. Но это платье он ещё не видел - нарядное, открытое, изумрудного переливающегося шелка - сегодня ведь праздник - Рождество. Лучший подарок ему - видеть её, слышать её, знать, что она здесь рядом с ним.
Он привёз ей подарок, впрочем, как и всем домочадцам. Он не знал тогда, решится ли подарить его, это было глупо, но покупая его, он мог помечтать. Изящное ожерелье тонкой работы - серебро с сапфирами и такие же серьги. Он представлял, как помог бы надеть его ей, как застегивал бы вокруг её стройной шейки.
Джорджиане он купил роскошное бриллиантовое колье. Конечно, он мог заодно приобрести скромную безделушку и для мисс Беннет - почему бы нет - никто вокруг не удивится. Украшение действительно скромное по сравнению с подарком сестре. При всём желании, сейчас он не мог дарить ей бриллианты, она просто не примет их из его рук.
Когда все открыли свои подарки, открыла их и мисс Беннет. Он увидел краску, залившую её щеки. Она низко склонила голову. Кажется, из её глаз сейчас брызнут слёзы.
У него заныло в груди. Неужели она откажется принять его? Нет, не может быть.
Она берет свой подарок и отходит к окну.
- Мисс Беннет, - кричит сестренка, - Вам понравилось?
- Да, мисс Джорджиана, это чудесно! - А у самой мокрые глаза. Да что с ней?!
- Мисс Беннет, - он подходит к ней совсем близко. - Скажите, всё в порядке?
- Всё хорошо, спасибо вам огромное, мистер Дарси. Оно прекрасно, - она опускает глаза, пытаясь скрыть слёзы, и убегает прочь. Как он хотел бы броситься вслед, догнать её, подхватить на руки, закружить в своих объятиях.
А она сейчас в своей комнате, одна, заливается слезами. Не понимает что с ней - горе или счастье. Ей стыдно и хорошо одновременно. Вспоминает его взгляд и краснеет. Боже, что с ней творится?
На Рождественские каникулы ей придётся уехать домой.
Она пришла к нему в кабинет просить разрешения.
- Да, разумеется, мисс Беннет, завтра утром экипаж будет к вашим услугам. Кстати, я должен вам за первые месяцы обучения, вот деньги.
Элизабет думает про себя, что роскошные туалеты и драгоценности, подаренные им, стоят в несколько раз больше, чем оговоренный годовой заработок гувернантки.
- Вы слишком щедры ко мне, мистер Дарси, в экипаже нет необходимости, я вполне могу добраться на дилижансе.
- Мисс Беннет, я никогда не трачу на своих работников больше, чем они того заслуживают. Можете не сомневаться, ваши услуги стоят дороже, чем я за них плачу.
- Мне очень стыдно говорить об этом, мистер Дарси, но это не так. Прошу вас, не надо.
- Сейчас зима, в наемных экипажах намного холодней, и ехать дольше. Пожалуйста, будьте благоразумны. Для меня это ничего не стоит, а вам может стоить здоровья и даже жизни.
Возможно, вам неприятно принимать от меня любую помощь, но будьте уверены, я не потребую от вас взамен ничего сверх того, что указано в нашем договоре.
Когда он произносит последнюю фразу, ей чудится, что в его голосе звучит обида.
- Простите меня, мистер Дарси, я очень благодарна вам за всё, - Она снова краснеет кажется до самых кончиков ушей.
Боже, она больше не смеет спорить с ним. Он безусловно обижен на неё за отказ, и он как- будто говорит ей: мне не важно, что ты отвергла меня, я остаюсь тем, кто я есть, - заботливым хозяином, добрым человеком. Он своей щедростью, своим всепрощением заставляет её терзаться страшными муками совести.
Совести? Только совесть заставляет тебя думать о нём? Не появилось ли чего-то нового в твоих мыслях?
Нет, ты не смеешь! После твоего отказа это стало невозможным. Он никогда не сделает тебе предложение во второй раз - одного унижения от тебя ему хватило вполне.
Они оба погружаются в невесёлые размышления после этого разговора.
Но её трепет, её растерянный взгляд, всё это почему-то так мило его взору и так тешит его эго. Её слова ранят его, но её смиренный смущенный вид, почему-то радует ту часть его души, которая не просто желает ее, а уже считает её своей собственностью.
Она идет к себе в спальню, и там поглощённая своими мыслями проводит последние часы перед сном.
Не может же он в самом деле еще любить её? Он остается щедрым господином, как с ней, так и с другими слугами. Но нет, он больше никогда не повторит тех слов, что сказал ей когда-то.
Сейчас она жалеет о прошлом, и его былые признания находят живой отклик в её душе. Она совсем не поняла этого человека. Он добр, благороден, честен с людьми. Ну значит, так тому и быть - раз ты не смогла, не захотела постичь его душу, ты не имеешь никакого права становиться частью его семьи. И ты ещё считала себя проницательной?! После всего случившегося тебя можно смело назвать самым наивным и пустым человеком в Англии.
Но именно сейчас, когда разум говорит ей: забудь! , её чувства только просыпаются. Она вспоминает его взгляды тогда, и сейчас. Они смущают её, а её тело заставляют трепетать от странного волнения. Ей следует подавить его, но она не может. Помимо воли, её мысли возвращаются к нему. И встречаясь с ним взглядом она каждый раз краснеет, и её охватывает неизъяснимый трепет.
Они оба - мистер Дарси и Джорджиана провожают её.
Элизабет целует Джорджиану, девочка даже заплакала в этот момент:
- Вы скоро вернетесь, мисс Беннет?
- Да, через две недели, может и раньше, не беспокойтесь мисс Дарси!
- Возвращайтесь пожалуйста поскорей, мы будем скучать, мисс Беннет.
Он целует ей руку, пожимает её тонкие пальчики. И снова его взгляд кажется ей необыкновенно выразительным. Он внимателен и серьезен, и будто спрашивает её о чем-то.
А она снова заливается горячим румянцем, опускает глаза, не в силах выдержать этот взгляд.
...
Когда Элизабет позвонила в дверь родного дома, долго никто не подходил. Она уже начала волноваться, но тут в коридоре послышался шум и наконец Хилл открыла ей дверь.
- О, мисс Элизабет, вы приехали. Такое несчастье, миссис Беннет не встаёт - совсем слегла. Такое горе!
- Что случилось, Хилл?
- Мисс Джейн пропала. Господи, какой ужас, от неё нет вестей уже второй день. Вчера утром она отправилась с визитом в Лукас лодж, но там её не видели. И мистер Бингли пропал в то же утро. В Незерфилде никто ничего о нём не знает.
- Господи, Хилл, она не оставила никакой записки?
- Нет, мисс Элизабет, нет. Даже вещей никаких не взяла с собой. А сейчас ведь холода.
В этот момент в холл спустилась Мария в ночном халате - она протирала глаза, как будто заспалась. В час-то дня.
- Элиза, привет. Как хорошо, что ты приехала.
- Мэри, Джейн ушла к Лукасам пешком?
- Нет, на лошади. Но её там не видели.
- Как мама? Что с ней?
- Она у себя в комнате. Мы всю ночь не спали.
- А где девочки?
- В Меритон убежали.
- Они что, с ума сошли? Сейчас?! Что они там делают?
- Я им говорила. Бесполезно. Этим кокеткам плевать на всё. Они только хихикают.
Когда Элизабет поднялась на второй этаж и подошла к дверям комнаты матери, она услышала раскатистый храп, доносящийся оттуда. Ну, по крайней мере, жива и спокойно спит. Что же делать? И что могло произойти?
Мистер Бингли тоже исчез. Они могли сбежать вместе? О, нет! Как Джейн могла решиться на такое? Не похоже на неё.
Через полчаса пришли новости из Незерфилда. Посыльный принес записку, написанную самим мистером Бингли, в которой сообщалось, что Чарльз Бингли и Джейн Беннет вчера утром обвенчались в маленькой церкви в местечке Аддингтон в десяти милях от Меритона, и тут же уехали в Лондон - домой к мистеру Бингли. Супруги вернутся в Незерфилд не раньше следующей недели.
Была и приписка Джейн: не волнуйтесь за меня, всё к лучшему, ваша Джейн. Свидетелями на венчании были мистер Уилкс и мистер Томпсон - друзья мистера Бингли.
Записку должны были доставить ещё вчера вечером, но в связи с отсутствием хозяина, прислуга промедлила.
Проснувшаяся к четырем дня миссис Беннет пришла в страшное волнение. Она рыдала и проклинала судьбу - свадьба Джейн с мистером Коллинзом должна была состояться через две недели, жених собирался навестить их на днях.
- Боже мой! , - причитала она, - мы пропали, нас с девочками вышвырнут из нашего дома уже завтра!
- О, Джейн, как ты могла так поступить с нами?! Я верила в тебя, а ты... - о, у неё совсем нет сердца! Жестокая, неблагодарная дочь! - остальное слилось в жалобный нечленораздельный рёв.
Элизабет в душе радовалась за Джейн. Слава Богу, волноваться о судьбе сестры, пребывая в полной неизвестности, ей пришлось совсем недолго.
Джейн вышла замуж за Чарльза Бингли, видимо она любит его, и он тоже влюблён не на шутку, раз решился на такое. Скандал с Коллинзом, недовольство графини Кэтрин де Бёр, сплетни вокруг их побега. Но всё-равно, главное, что Джейн будет счастлива. Она вырвалась из ужасного плена, в который её загнали обстоятельства и некоторые люди. Итак, за них с Чарльзом остается только порадоваться.
Но что теперь будет с мамой и тремя её сестренками?
Да и с ней тоже? Им придётся искать себе крышу над головой.
На первых порах их могут принять дядя и тётя Гардинеры. Но вот дальше...
Им не стоит ждать мистера Коллинза. Зачем эти дрязги? Надо сразу уезжать и устраивать свои дела.
Где можно снять домик или купить небольшую квартиру? Им придётся научиться скромности. Двести фунтов в год - прожить на эти деньги всей семьей с такими запросами, как у миссис Беннет и Лидии, будет трудно.
Элизабет попыталась поговорить с матерью об этом. Но куда там! Миссис Беннет была недоговороспособна. Она и слышать не хотела о том, чтобы собираться в дорогу. Она больна, она лежит при смерти, ноги не слушаются её. Какая может быть дорога в таком состоянии?
В записке мистера Бингли был указан его лондонский адрес. Элизабет ничего не оставалось, как написать Джейн.
Она от всего сердца поздравляла сестру с замужеством, и просила не забывать их - писать.
Но не успела Элиза отправить это письмо, как пришла новая весточка от Джейн - уже из Лондона.
Джейн от имени себя и мужа приглашала родных, не теряя времени, перехать к ним в Незерфилд - пока на время, но может быть, вскоре появится что-то определенное. Письмо было подписано мистером и миссис Бингли.
Когда миссис Беннет прочла его, её настроение сразу улучшилось, а ноги начали слушаться. Она уже не проклинала Джейн, даже назвала её 'моей дорогой девочкой'. Впервые прозвучало из уст тёщи и имя нового зятя. Он, похоже, тоже был прощён.
Конечно, добрая Джейн не могла не позаботиться о своих родных.
Вот теперь сборы в дорогу начались - и дорогу совсем не дальнюю.
Мистер Коллинз прибыл в Лонгборн на следующей неделе и не обнаружил там ни души. Его негодование можно было сравнить только с его удивлением.
К счастью, виновники его неприятностей находились в тот момент на достаточном удалении.
Объясниться с ним все-таки пришлось. Самой миссис Беннет. К тому времени она пришла в себя достаточно, чтобы выдержать упрёки несостоявшегося зятя. В конце концов - сама эту кашу заварила, сама и расхлёбывай. Ведь инициатива выдать свою старшую дочь за Коллинза принадлежала ей. Не дави она на дочь, та сразу бы отказалась от его предложения.
Но Элизабет не присутствовала при этом разговоре. Она отправилась в Лондон - к мистеру Бингли в гости по его личному приглашению.
Когда она вошла в парадную, её встретили там молодожёны - оба выглядели счастливыми. Их медовый месяц был в самом разгаре. Пусть обстоятельства их бракосочетания оказались не совсем обычными, и далеко не всё общество приняло супругов благосклонно. Но это мало волновало влюбленных.
Мистер Бингли в глазах Элизабет стал просто героем. Она понимала, какие репутационные потери он понёс, на какие жертвы пошёл ради брака с её сестрой.
Мисс Бингли, кстати тоже, во избежании лишних пятен на своей репутации, решила пока повременить с признанием новой родственницы - она уехала к сестре - в фамильный замок мистера Хёрста, надеясь переждать там несколько месяцев, пока основная волна сплетен не спадет.
...
Человек, достигнув определенного уровня благосостояния, начинает стремиться к большему. Но если для одних людей, обладающих сильными инстинктами стяжательства, большее - это ещё большая власть, большее богатство, то для других, большее - это блага нематериальные, те, которые невозможно измерить и приобрести фунтами и унциями золота. А кто-то, получив от жизни всё, начинает вдруг понимать, что не имеет ничего, если у него нет главного - любви. Бингли был этим человеком. И Дарси был таким.
Оба вовремя поняли, что жизнь их потеряет всякий смысл, если в ней не будет настоящей любви. Всё остальное у них было в достатке, а таких пороков, как жадность или излишнее честолюбие они были лишены с самого рождения.
Каково же было удивление Элизабет, когда в доме мистера Бингли в гостиной она встретила мистера Дарси собственной персоной. Он не побоялся сплетен и толков, сразу откликнулся на приглашение друга, присланное ему на днях.
Он, казалось, был смущён, увидев её здесь. Хотя, конечно же знал, что она вскоре должна приехать. А Элизабет просто растерялась, сердце её сильно билось, она опустила глаза и даже не знала, что сказать - настолько была шокирована встречей, сама не понимала, почему так разволновалась, - ведь спустя несколько дней она всё-равно должна была возвратиться на службу в Пемберли.
Но мистер Дарси быстро нашёлся и первым заговорил с ней. Он спросил её о здоровье родных, друзей в Хартфордшире. Она же в ответ поинтересовалась здоровьем и делами Джорджианы.
Обстоятельства, которые заставили их встретиться в этом доме, также были затронуты им в разговоре. Он порадовался за мистера и миссис Бингли. Выразил надежду на то, что их счастье продлится долго, ведь самое главное для этого у них есть.
Элизабет ответила ему, что очень рада за свою сестру. Самое главное, что Джейн не пришлось выходить замуж без любви, остальное неважно.
Она слишком поздно поняла, что её слова могут ранить его. Встретив его пристальный взгляд, она страшно смутилась. Ей в ту минуту захотелось прикусить свой глупый язык. Как она могла ляпнуть такое в его присутствии?!
Он продолжал неотрывно смотреть на неё. Эта прекрасная девушка сказала то, что думала - невольно открыла ему своё сердце - для неё в жизни нет ничего важнее настоящей любви. Тем сильней стало его желание завоевать её ответное чувство.
В тот же день за ужином мистер и миссис Бингли решили принять приглашение мистера Дарси и съездить погостить у него в Пемберли. Заодно и мисс Беннет могла вернуться к своей воспитаннице, а мистер Дарси - к любимой сестре.
Уже на следующий день вся компания в экипаже мистера Дарси отправилась в путешествие.
Почему-то сейчас, когда она сидела с ними рядом в карете, у Элизабет появилось тёплое чувство уверенности, что всё теперь будет хорошо, просто отлично. Она не думала в этот момент о своем будущем. Ей достаточно было взглянуть на счастливые лица Джейн и мистера Бингли, чтобы полной грудью вдохнуть их оптимизм. Она заразилась их весельем и тоже улыбалась всю дорогу. Судя по всему, на мистера Дарси их настроение повлияло тем же благоприятным образом.
Его взгляд приобрёл мягкое выражение, он с удовольствием смеялся шуткам Чарльза - кажется он действительно был рад счастью друга.
В Пемберли они прибыли поздно ночью. Сразу отправились спать.
Утром Джорджиану ждал сюрприз - приехало сразу трое дорогих ей людей. Миссис Бингли также быстро нашла дорогу к её сердцу - для скромной добродушной Джейн это оказалось делом одного дня.
Через две недели, уже перед самым отъездом супругов Бингли из Пемберли, разговор зашёл о родных миссис Бингли и мисс Беннет, находившихся сейчас в Незерфилде.
Мистер Дарси сказал, что на границе его владений есть двухэтажный дом, в котором раньше жил одинокий пожилой священник. Сейчас этот дом пустовал, арендаторов пока не было. Семье Беннет можно было бы поселиться там, хотя бы на время.
Элизабет и Джейн переглянулись. Они сомневались, что имеют право принимать от мистера Дарси столь значительную услугу. Конечно, они обе выразили ему огромную благодарность. Он понял по их лицам, что они стесняются принять его предложение.
Во время уроков он заглянул в библиотеку и попросил мисс Беннет зайти к нему в кабинет.
- Я хотел бы поговорить с Вами, мисс Беннет, о том, что мы обсуждали утром: домик в Кетле вполне комфортный. Вашей семье было бы хорошо там.
- Мистер Дарси, с моей стороны было бы нечестно так бессовестно пользоваться вашим великодушием, - Она опустила глаза и смутилась настолько что, казалось, готова была заплакать.
- Мисс Беннет, ваши родные могут жить в этом доме. Привезите их сюда, прошу.
- Простите меня, мистер Дарси, но я не имею право принять это от вас. Это будет неправильно.
Он некоторое время пристально смотрел на неё, как-будто хотел проникнуть ей в самую душу. Потом всё-таки решился и заговорил, в голосе его слышались нотки безнадежности:
- Мисс Беннет, я не повторяю вам свое предложение, сделанное осенью, только потому, что не знаю, как вы воспримите его во второй раз. Если бы я знал это! Если бы я мог надеяться на вашу взаимность!
Мои чувства к вам не изменились с тех пор, сейчас я уверен, что они не изменятся и в будущем. И если когда-нибудь ваши чувства станут другими, если однажды вы посчитаете для себя возможным принять мое предложение, то вам останется только сказать мне: да, я согласна.
Знайте, я буду ждать столько, сколько потребуется.
Она была ошеломлена, несказанный трепет охватил её в этот миг. Их взгляды встретились - её прекрасные глаза казались ему огромными, он увидел в них слезы.
Он понял всё в этот момент, взял её ручки в свои, прижал их к губам. Покрывал их нежными поцелуями.
- Элизабет, вы выйдете за меня?
- Да, я выйду за вас, Фицуильям.
Он наклонился к ней, бережно обхватил ладонями её голову и нашел ее губы своими. Будто сладостный ток пронзил их обоих в этот миг. Потом он подхватил её на руки, закружил по комнате, оба они смеялись от счастья. Время остановилось для них. Они стояли так обнявшись казалось вечность, а может минуты. Не было сил расстаться друг с другом.
- Надо идти.
- Да, идите, конечно, мисс Беннет. - он еще теснее прижал её к себе.
- Пустите же меня, мистер Дарси.
- Я не держу. - он снова закрыл ей рот поцелуем. И она полетела с огромной высоты вниз, и никак не могла долететь до земли, так и парила в воздухе, и сладкая жуть пронзала её.
Он сам понял, что не сможет больше сдержать себя, если не остановится прямо сейчас.
Он выпустил её из своих объятий. Они оба покрылись румянцем, оба будто горели огнём. У неё ноги подкосились от сладостной дрожи внутри. Он легко подхватил ее на руки, поднес к креслу и бережно опустил на подушки. Затем наклонился к ней и снова поцеловал - почти невесомо, едва касаясь её губ - как лепестки нежного цветка.
Она как-будто пылала - ее тело томилось и горело.
Это просто невероятно, что с ней творилось.
Любовь... это и есть любовь? Он чувствовал то же, что и она сейчас, и верно, уже давно? Что ждёт их дальше? Это счастье кажется огромным, бесконечным. Боже, как это прекрасно!
Он видел по ее затуманившемуся взгляду, что она сейчас испытывает то же, что и он.
- Моя! Наконец-то ты моя, Лиз, - шептал он ей на ушко. - Никому не отдам тебя, родная моя, любимая. Мы поженимся через месяц, не позже. Я не выдержу более долгий срок. Я так счастлив, Лиз!
- Я тоже. Не знала, что можно испытывать такое наяву. Это волшебство!
- Это то, что я чувствую рядом с тобой уже несколько месяцев, - каждый раз, когда вижу тебя наяву или во сне, когда думаю о тебе, то просто схожу с ума. Я люблю тебя, Лиз!
Они снова слились в страстном поцелуе. Сейчас им обоим хотелось большего. Это томление, безумное, все возрастающее неутоленное желание - этот месяц они будут наслаждаться и мучаться им.
Они и так, в его доме, вдали от чужих внимательных глаз, часто оставались наедине друг с другом, нарушали уже тем самым принятые правила приличия.
Ей следовало уехать на месяц. И конечно, ей пришлось это сделать. Она вернулась к старшей сестре и до дня венчания поселилась в гостях у супругов Бингли.
Но последний день перед её отъездом из Пемберли, они провели вместе, чтобы потом целый месяц жить воспоминаниями об этих счастливых часах.
Они гуляли по зимнему парку, забредали в дальние глухие уголки, и там, оставшись одни, не боясь чужих глаз, уже не могли оторваться друг от друга.
А вечером он проводил её до дверей её комнаты. Он медленно целовал её пальчики, гладил и ласкал нежные ладошки. Их прощание длилось час, если не больше. Ему казалось, что он дошел до предела. Наконец, он не выдержал и, пользуясь темнотой и безлюдностью дальнего закоулка, привлёк ее к себе и целовал так, как ещё никогда не целовал до этого: она думала, он хочет выпить её до дна. Он покрывал поцелуями её шею и грудь, зарывался лицом в её волосы, ласкал её ушко. Господи, он готов был овладеть ей прямо сейчас. Наконец, он величайшим усилием воли заставил себя оторваться от её манящих губ.
- Не могу расстаться с тобой, Лиз...
До завтра, любимая.
Он оставил её в полном ошеломлении чувств. Она упала на кровать и долго лежала, закрыв глаза, до конца не веря, что это происходит с ней. Её охватила сладостная нега, она таяла и плыла на волнах блаженства. Это стыд, чем они занимались сейчас, никому никогда она не посмеет рассказать об этом.
О, это страшный грех, что он не смог удержаться и воспользовался своим положением хозяина - она была в его доме, одна, в полной его власти, и здесь никто не мог их увидеть. Хоть один день он мог насладиться счастьем целовать и ласкать её, чувствовать её всем своим существом.
Увы, счастье было неполным. Его желание нисколько не было утолено, а лишь разгорелось с новой силой.
Он долго не мог заснуть - её образ преследовал его. Она была такая нежная и мягкая в его руках, её прекрасные глаза в полутьме сияли, как звёзды. Он обнимал её тонкий стан, целовал упругие полушария нежной груди, шёлковую кожу шейки, его сводил с ума аромат её волос.
Пожалуй, ему будет невероятно трудно выдержать целый месяц разлуки. Сейчас, после этого дня, станет намного трудней. Нет, ему придётся отправиться вслед за ней в Лондон. Он должен быть рядом, он будет видеть её хотя бы в гостях у Бингли.
...
Как-то утром, в постели, положив голову на грудь своего мужа и нежась в его объятиях, миссис Дарси спросила его:
- Мистер Дарси, помните, когда я сказала вам, что мне нравится чувство, проснувшееся во мне после первого поцелуя, вы ответили, что уже несколько месяцев испытывали нечто подобное, просто находясь рядом со мной. Это правда?
- Вы сомневаетесь в моих словах, миссис Дарси?
- Если это так, то вам можно было только позавидовать.
- Я до сих пор сам себе завидую.
- Но ответьте пожалуйста, неужели даже во время нашей беседы о Боге, вы испытывали те же ощущения?
- Честно говоря, я с трудом следил за нитью нашей дискуссии и в тот момент думал только о вашем хорошеньком ротике, дорогая миссис Дарси - насколько помню, я мечтал поцеловать его и попробовать на вкус ваши сладкие губки.
- Знаете, мистер Дарси, в те минуты я была уверена, что вас интересует только наш разговор, вы были достаточно серьезны, хотя некоторые ваши высказывания и показались мне не вполне последовательными. Мне теперь станет страшно вступать в диспуты с джентльменами. Кто знает, о чем они думают, когда с самым серьезным видом обсуждают с тобой политику Наполеона?
- Не беспокойтесь, дорогая, я не допущу, чтобы ваши беседы с любым представителем мужского пола продолжались больше минуты. Единственный джентльмен, с которым вам предстоит обсуждать что бы то ни было в ближайшие годы, это ваш муж.
Этими словами мистер Дарси решил окончить дискуссию и закрыл своей супруге рот поцелуем. А потом у них появились ещё более важные дела - им и вовсе стало не до разговоров.
Глава 2.
Пемберли встретил её тяжелыми низкими тучами. Шёл мелкий холодный дождь. Экипаж подъехал к крыльцу огромного тёмного замка, выглядевшего сейчас особенно мрачно в дождливых осенних сумерках.
К вечеру сильно похоладало. Элизабет замерзла в карете, ее одежда явно не соответствовала погоде. Было так холодно в последние часы поездки, что она совсем не обратила внимание на красоты Дербишира, о которых всю неделю перед её отъездом рассказывал мистер Коллинз.
Она вышла из экипажа, посмотрела на огромный четырехэтажный дом в окружении высоких деревьев, казавшихся притаившимися под окнами силуэтами чудовищ. Большинство окон были темны, как и сам дворец. Землисто-серые стены и окна почти сливались в вечернем полумраке. Лишь в дальнем углу на третьем этаже горела в окне свеча.
Ей вдруг стало страшно.
Ни одной души вокруг, поместье выглядит пустым, никто не встретил прибывшую гостью. Что ей делать сейчас? Самой подняться и постучаться в двери? Ничего другого не оставалось.
Элизабет поднялась по ступенькам и постучала молотком в тяжелую дубовую дверь. Никто не отозвался.
Она увидела рядом с дверью колокольчик. Позвонила. Через минуту с облегчением услышала торопливые шаги.
На пороге Лиз увидела пожилого слугу в ливрее.
- Добрый вечер. Как вас представить, мисс?
- Добрый вечер, мое имя - мисс Беннет. Я направляла письмо мистеру Дарси о своем прибытии. Он должен знать обо мне.
- Да, мистер Дарси говорил о вас. Проходите, пожалуйста. О вещах не беспокойтесь, я принесу их в вашу комнату.
Она вошла в огромный холл, сейчас здесь горело всего несколько свечей - внутри, в полумраке этот дом выглядел столь же мрачным, как и снаружи. Теплом тоже не пахло. Элизабет поёжилась. В этом холодном жутком замке ей предстоит провести ближайшие полгода, а может быть и несколько лет. На глаза навернулись слезы, но она тут же попыталась подавить их. Нет, она не должна плакать. Джейн сейчас намного хуже, чем ей.
Слуга провел ее по огромной мраморной лестнице на второй этаж.
Да, дом был великолепен, хоть и не казался уютным.
- Позвольте, я представлю вас хозяину, мисс Беннет.
- Извините, позвольте узнать, как ваше имя, мистер...?
- Джон. Джон Марлоу, мисс. К вашим услугам.
- Очень рада, мистер Марлоу, я мисс Элизабет Беннет. Новая гувернантка мисс Дарси.
- Прошу вас, мисс Элизабет, подожите минутку, - слуга открыл дверь в гостиную, зашел в неё сам и провозгласил:
- Мисс Элизабет Беннет, сэр.
- Проси её, Джон.
Она вошла в ярко освещенную гостиную. Даже слегка ослепла от яркого света вокруг. По контрасту с темными тонами передней и коридора, громадная гостиная блистала снежно-кремовой белизной. Светлая мебель, обои, даже рояль кажется был белым.
Сейчас Элизабет, в своём темном легком платьице, вдруг почувствовала себя озябшим испуганным лесным зверьком, случайно оказавшимся в огромном человеческом доме - блестящем, неведомом, странном. Она не смогла сдержать дрожь, хотя в гостиной было тепло - в растопленном камине ярко пылал огонь.
Элизабет посмотрела в глаза хозяину поместья. И встретила холодный взгляд стальных серых глаз. Мистер Дарси был довольно молод, но вид имел настолько чопорный и серьёзный, что казался старше своих лет . Домашний сюртук его хоть и отличался более свободным кроем, был застегнут на все пуговицы, и галстук выглядел безупречно.
Некоторое время, не меняя бесстрастного выражения лица, хозяин молча разглядывал гостью, затем сухо кивнул, привстал и указал ей на кресло. Если он хоть немного похож на свою тетю, леди Кэтрин, и на свою кузину Энн, то в его обществе её ожидает лишь скука и грусть.
- Вы замёрзли, мисс Беннет? - спросил он довольно равнодушным тоном.
- Немного. В Лонгборне, откуда я отправилась вчера утром, было намного теплее. Погода изменилась.
- Надеюсь, у вас есть с собой теплые вещи? Если нет, то я прикажу послать за ними в Лэмтон.
- Нет, спасибо, мистер Дарси. Вещи упакованы в чемоданах. Я не стала останавливаться и доставать их, хотела добраться сюда побыстрей. Надеялась успеть до темна.
- Что ж, это благоразумно. Вы успели к ужину.
- Уверяю вас, мистер Дарси, я не ставила перед собой цели успеть именно к ужину, и ничуть не голодна, мне вполне хватило плотного обеда на постоялом дворе.
- Всё же, мисс Беннет, прошу вас поужинать с нами. Я познакомлю вас с Джорджианой - она сейчас в своей комнате - ей слегка нездоровится, но в столовую она обещала спуститься.
- Да, мистер Дарси, конечно, благодарю вас за приглашение.
- Прошу вас, пойдемте со мной. Я покажу вам вашу комнату и познакомлю со слугами.
Мистер Дарси открыл дверь, пропуская её, и выйдя следом, с подсвечником в руке, направился по гулкому, слабо освещенному коридору, уходящему, как ей показалось, в бесконечность.
Он был очень высокого роста. Элизабет едва доставала мистеру Дарси до плеча и с трудом поспевала за его широкими шагами.
Они спустились на первый этаж, в комнату прислуги. Элизабет поразил ее масштаб, впрочем, как и всех других помещений в этом доме.
По просьбе хозяина все слуги собрались сейчас здесь и выстроились шеренгой. Несколько пожилых и средних лет женщин и мужчин. Молодых людей среди них не было. Они все улыбались ей приветливо. Элизабет познакомилась с каждым, пожала им руки. Имена каждого сразу запомнить не удалось.
Домоправительница миссис Рейнолдс - совсем пожилая женщина, ласково приветствовала её. У Элизабет чуть полегчало на душе - это был первый человек здесь, кто посмотрел на неё по настоящему тепло.
Плотная женщина средних лет - горничная по имени Диана, поднялась вместе с Элизабет на третий этаж, в приготовленную ей комнату - довольно большую и прекрасно обставленную, правда в более темных тонах.
В этом дворце, похоже, маленьких и скромных помещений просто не имелось, даже прислуга обедала в зале, напоминающем по размерам и обстановке скорее их столовую в Лонгборне, чем комнату для слуг.
Через полчаса Элизабет спустилась в столовую и наконец познакомилась со своей воспитанницей - милой четырнадцатилетней девушкой. Джорджиана показалась ей на удивление застенчивой для юной леди своего положения. Уже почти сформировавшаяся, высокая, женственная, она, тем не менее, держалась в присутствии незнакомки, как ребенок, с трудом скрывающий свой испуг, - молчала, краснела, смотрела исподлобья, боялась ответить невпопад, то и дело поглядывала на брата, ищя у него поддержки.
Разительно отличалась она от Лидии - они ведь одного года, но как несхожи во всём!
Мистер Дарси в присутствии сестры постарался объяснить мисс Беннет её новые обязанности. Ей предстояло проводить вместе с девочкой почти всё время: по утрам вести уроки французского, итальянского и немецкого, чередующиеся с изучением творчества иностранных писателей, днём сопровождать Джорджиану на прогулку, а также периодически участвовать в её развлечениях: игре на фортепьяно, приеме гостей и родственников. Он выразил надежду, что новой гувернантке удастся подружиться с его сестрой, а её пребывание в Пемберли не будет скучным.
Джорджиана уже через полчаса после начала беседы попросила разрешения покинуть их компанию, и убежала к себе. Элизабет заметила видимое облегчение на лице девочки, когда та направилась к выходу из столовой.
Мистер Дарси перехватил её взгляд.
- Вы обратили внимание, что Джорджиана настороженно относится к незнакомым людям, мисс Беннет?
- Да, мистер Дарси. Мне кажется, это должно пройти со временем.
- Не думаю, что её характер изменится. Но к вам она постепенно привыкнет и перестанет дичиться. С раннего детства она с трудом общается с чужими людьми. Должен вам сказать, мисс Беннет, что мы с Джорджианой сравнительно недавно потеряли обоих родителей. Особенно тяжело она переживала смерть матери. Ей едва исполнилось восемь лет тогда. Знаю, что и вы недавно потеряли отца, понимаю ваши чувства и соболезную вам.
- И я глубоко соболезную вам, мистер Дарси, в вашей утрате. Надеюсь, мне удастся, по крайней мере, не вызвать неприязнь Джорджианы. Я никогда не занималась преподаванием - возможно, моё поведение покажется ей навязчивым. Если вы позволите, я бы хотела выяснить: насколько строга я должна быть? От меня требуется делать выговоры, наказывать, заставлять Джорджиану возвращаться к невыученным урокам т.е. ввести школьную систему оценок? Или уроки должны проводиться в форме игры, без всяких обязательств, трудов и забот? Джорджиана училась в гимназии, наверное у неё сформировалось мнение о своих учителях. Возможно, у неё и у вас есть пожелания на этот счёт?
- Вы можете давать ей любые задания и спрашивать с неё их выполнение, мисс Беннет. Джорджиана - старательная ученица и примет все ваши требования, как должное. Никогда она не жаловалась мне на чрезмерную строгость учителей.
- Мистер Дарси, я хотела бы обсудить также программу подготовки. Что именно мне следует включить туда. Леди Кэтрин говорила об итальянском, немецком и французском языках, но хотелось бы уточнить у вас, какая литература предпочтительна для изучения. Я подготовила небольшой список авторов, произведения которых на мой взгляд желательно изучить Джорджиане в этом полугодии.
Мисс Беннет подала хозяину лист бумаги, он взял его и нахмурившись стал читать.
- Здесь очень много французских философов, вы не находите?
- Вы предпочли бы заменить этих авторов на других?
- Нет, я не считаю их идеи абсолютным злом, как некоторые мои соседи. Пока у меня нет претензий к вашей программе, мисс Беннет. Посмотрим, что будет дальше. Имейте ввиду, я намерен контролировать процесс обучения. По крайней мере, первое время, пока не смогу полностью доверять вам. Завтра, сразу после завтрака приступайте. Завтрак у нас в девять.
- Благодарю вас. Разрешите мне вернуться в свою комнату, сэр.
- Не смею задерживать вас, мисс Беннет. Спокойной ночи.
Элизабет поднялась к себе. В её комнате растопили камин, стало тепло, даже уютно.
Знакомство с обитателями поместья состоялось. Хозяин оказался не таким законченным снобом, как она боялась. Он напоминал свою тетю поведением и отчасти внешностью - те же угловатые, малоподвижные, будто замороженные, хоть и правильные черты лица, но всё же держался мистер Дарси не так высокомерно и властно, как графиня.
Хотя Элизабет почувствовала, что он ведёт себя с ней холодно-отстраненно, как с прислугой. Она мысленно улыбнулась: Пора привыкать, Лиззи. Ничего удивительного - ты и есть прислуга, только твоя зарплата выше и ты, возможно, даже удостоишься чести сидеть со своими господами за одним столом. Будет наверняка очень скучно и тягомотно. Плюс в том, Джорджиана кажется хорошей девочкой - скромной и старательной.
Она с сожалением вспомнила, что не спросила хозяина про библиотеку, надо обязательно завтра попросить разрешения брать там книги.
Мистер Дарси тоже некоторое время думал о новой гувернантке своей младшей сестры. В первую минуту их встречи она показалась ему маленькой, испуганной девчонкой - совсем молоденькой, почти как Джорджиана. В первое мгновенье ему даже не удалось скрыть гримасу разочарования.
Неправильные, но довольно приятные мягкие черты ее смуглого личика, чёрные глаза и вьющиеся тёмные волосы, чем-то напомнили ему мавров, которых он видел в Лондонском порту.
Она была мила, но не более. К тому же, слишком мала ростом. Пожалуй ниже Джорджианы. Тётя писала, что отец мисс Беннет умер, и поместье-майорат досталось её кузену Коллинзу. Да, это тот самый священник - как-то он видел его на службе, когда гостил в Розингсе.
В последнем письме тётя сообщила сведения о ней, и её семействе. Почему мистер Беннет при жизни не удосужился позаботиться о будущем своих дочерей, оставалось для Дарси загадкой. Откладывать по тысяче фунтов в год при доходе в две тысячи - для любящего разумного отца это вполне посильный вклад в их приданое. За это время накопилась бы сумма около 20 -25 тысяч фунтов с ежегодным доходом в тысячу.
Дарси получил довольно строгое воспитание - богатства его семьи по отцовской линии были заработаны кропотливым трудом, разумными вложениями капитала и бережливостью нескольких поколений предков.
Сам Фицуильям, к счастью, характером походил на своих предшественников. Привитые ему с детства отцом навыки управления поместьем, привычка к разумной экономии, расчетливость, замкнутый и недоверчивый нрав - не было никаких предпосылок, что молодой наследник фамилии Дарси промотает оставленное ему состояние.
С некоторым снобизмом и даже презрением размышлял он сейчас об этих людях. Поведение Беннета казалось ему, как минимум, странным, если не сказать больше. Семья вполне смогла бы безбедно жить после кончины главы семейства, соблаговоли тот позаботиться об этом. Беннет не оставил дочерям и тысячи фунтов, но дал им прекрасное домашнее образование - он готовил их в гувернантки?
Тётушка была права, называя это семейство легкомысленным.
Но вопросы, которые задавала ему мисс Беннет, говорили о другом - она намеревалась серьезно подойти к своим учительским обязанностям. Что ж, достойно всяких похвал.
После часового общения она уже не казалась ему молоденькой наивной девочкой, как вначале, перед ним сидела вполне взрослая женщина и рассуждала более чем разумно. Её подготовка тоже не вызывала сомнений - он немного поэкзаменовал её во французском и остался вполне доволен.
Дай бог, чтобы первое впечатление оправдалось - тогда Джорджиане не придётся менять гувернанток каждые полгода. Для его бедной девочки это настоящее потрясение - она едва успевает привыкнуть к новому человеку за столь короткий срок, а мисс Беннет - уже третья по счёту гувернантка за последний год.
Возвращать сестру в школу он больше не планировал - он хотел проводить с ней больше времени, к тому же боялся за её хрупкое здоровье.
Джорджиане нравилось там учиться, она привязалась к подругам и учительницам, но в последний год обучения девочка, как и многие её одноклассницы, перенесла бронхит.
Дарси подозревал, что, несмотря на хорошую репутацию этого заведения, немалые взносы, собираемые за обучение, условия жизни учениц оставляли желать лучшего. Его не убеждали слащавые заверения директрисы. Он больше не желал рисковать здоровьем своей сестры.
Глава 3.
Глава 4.
Глава 5.
Глава 6.
Глава 7.
Глава 8.
Глава 9.
Глава 10.
Глава 11.
Глава 12.