В груди кольнуло. Арэлия остановилась. Мост остался далеко позади.
― Где же он?!
Магистр сняла капюшон, рукав чёрного плаща медленно сполз вниз, открыв взору серебряный браслет, с гербом в центре.
Магистр облокотилась на мокрый ствол.
В груди снова кольнуло.
― Продолжаешь убивать. ― Она стиснула зубы. "Похоже, он в деревне". Из рукавов хлынул свет. Набрав слегка приоткрытыми устами воздуха, постепенно переходя на бег, Арэлия скрылась в чаще леса.
Яркий зелёный свет озарил ночной лес. То и дело вспыхивая, он с невиданной скоростью понёсся к деревенским полям, разделяющим лес и деревню, заставляя после себя бесследно исчезать растущие не один десяток циклов могучие дубы.
Охотник
Мальчик подался назад. Остановился. Кожа расступилась, кончики когтей впились в скулы и череп. В то же мгновенье, яркая вспышка пробила дверь дома и вонзилась в бок зверя. Рёбра не выдержали давления, лопатка неестественно выгнулась, не позволив когтям войти глубже в лицо ребёнка. Поддавшись инерции, со страшным рёвом, расплескав брызги крови вперемешку с шерстью, сжавшись от боли, тварь отлетела в дверной проём, ведущий в комнату убитых ею Мартина и Сары. Раздирая и разбивая собой всё, что стояло на пути, она влетела в шкаф, незамедлительно рухнувший на неё.
Сознание померкло. Ноги мальчика подкосились, истекающий кровью, под треск ломающейся вслед за дверью стены, он рухнул на пол.
Тварь издала грозный рык, откинула в сторону упавший шкаф, поднялась. Раненная лапа повисла на связках. Тело, пробитое насквозь, перекосило. Шерсть, мокрая от крови, стала бурой. От нестерпимой боли сосуды на глазах полопались. Рыча и скалясь, она уставилась дикими глазами на обрушивающуюся стену дома. Звериный инстинкт запрещал бросаться вслепую.
Когда пыль рассеялась, на пороге показалась фигура. Рыцарь ордена держал в руке нечто, по форме отдалённо напоминающее пистолет. Дуло его было сомкнуто и походило на пасть. На самом кончике ствола были два закрытых глаза. Они произрастали из одной точки и в верхней части были разведены в разные стороны, тем самым образовывали между собой угол, являющийся мушкой. Опустив орудие вниз, не спеша, он направился навстречу зверю.
Тварь опёрлась на три лапы, готовясь к прыжку.
Член ордена медленно потянулся левой рукой ко второй кобуре, выглядывающей из-под плаща. В отличие от первой, она не была пустой. Во взгляде не ощущалось ни чувства страха, ни волнения, только хладнокровие, спокойствие и прицельный расчёт. Это существо было далеко не самым страшным из того, что повидал он, находясь среди последователей. Смотря в глаза зверю, он переступил порог и остановился недалеко от окровавленного тела ребёнка.
Лунный свет пал на худощавого незнакомца и осветил говорящий о его принадлежности к ордену чёрный гербованый плащ, скрывающий неестественно выглядящие широкие плечи.
Недолго думая, трёхметровая зверюга, вложив все силы, совершила последний рывок. Он был такой силы, что связки, удерживающие повреждённую лапу, не выдержали.
Моментально среагировав, член ордена выхватил второй пистолет.
Дуло разомкнуло челюсти, с визгом изрыгая алый заряд.
Яркая вспышка понеслась к цели, продрала правый бок приближающегося монстра, под визг оторвала заднюю лапу, и в щепки разнесла дальнюю стену дома.
Когти вошли в плечо. Тварь выбила рыцаря наружу, повалила набок, оказалась сверху, придавила всем весом.
Задняя лапа сочно шлёпнулась на пол.
Зверь, не давая возможности пошевелиться, оскалил зловонную пасть. Грозный рык заложил уши. Зубы заскрипели, с трудом, мужчина повернул голову. Раскрытая пасть устремилась в лицо.
Кровь брызнула на плащ, шею и землю, растекаясь, окрасила дождевую лужу под ними в алый цвет.
В области груди кольнуло.
Арэлия смотрела, не отводя взора. Рыцарь открыл глаза. Светло-карие глаза магистра, излучали волнение, дыхание было сбитым. Руки крепко сжимали эфес двуручного меча, которым она пронзила голову твари. Тело магистра дрожало.
― Арэли, я жив, всё хорошо, ― произнёс рыцарь ужасным, вызывающим мурашки голосом.
Волнение и дрожь отступили. На глазах выступили слёзы.
― Я думала, что не успела. Номан... ― прошептала Арэлия.
Испуская свет, меч разделился на жёлтый и зелёный яркие лучи. Они скрылись в рукавах плаща и приняли изначальную форму браслетов. Поверженная тварь рухнула на спасённого Номана, тем самым сильнее вмяв его в грязь. Магистр упала на спину, закрыв лицо руками, из-под век просочились слёзы.
Решение
― Близнецы не могут привыкнуть к новым ампулам.
Номан, наконец, выбрался из объятий окровавленной твари. В маске его голос звучал неописуемо ужасно, хрипящий, когда слышишь его, невольно кажется, что говоришь ещё с одним монстром.
Арэлию это нисколько не смущало.
― Посмотри, у этого несварение. ― Номан продемонстрировал орудие: глаза существа были по-прежнему закрыты, а изо рта торчал маленький язычок.
Арэлия поднялась.
― Смирись. Тебе нельзя использовать запретную магию. Если Они засекут сильное магическое колебание, то явится инквизитор, ― прошептала магистр. Взгляд её пал на ребёнка.
― Он жив! ― Магистр вскочила на ноги и бросилась через разрушенную стену в дом. Склонившись над мальчиком, Арэлия достала из плаща бутылёк с белым порошком. Зубы впились в пробку. Потянув на себя, она откупорила сосуд, затем, осторожно постукивая указательным пальцем по горлышку, посыпала содержимым раны мальчика. Так щедро, словно поперчила бифштекс. Закончив обрабатывать раны, она закупорила и убрала бутылёк во внутренний карман гербованного плаща.
Сзади послышались шаги. Арэлия не обернулась. Протянула за спину руку, без лишних слов.
Убрав орудия в кобуры, Номан достал из внутреннего кармана бинт и вложил в раскрытую ладонь магистра. Однако свою руку убирать он не спешил. Расплющив давлением бинт, обхватив кисть Арэлии, он обеспокоенно прошептал:
Номан знал, что она будет винить себя. Всегда винит. Во всём. Всегда. И в смерти товарищей, и в смерти родителей мальчика, и тем более в смерти Номана, если бы не поспела. Даже использование браслетов, для заряда которых она использовала преимущественно старые деревья, были ей неприятны. Поэтому она старалась пользоваться ими как можно реже. Только тогда, когда на кону стояла чья-либо жизнь, ценнее для неё, чем деревья.
― Ты в порядке?
Она нервно кивнула несколько раз и шмыгнула носом.
Номан убрал руку, присел рядом и посмотрел мальчика. "Какой ужас, даже глаз..." ― подумал он. Порезы были глубоки. Порошок перемешался с кровью, загустел подобно льду и остановил кровотечение.
― Придержи голову, ― попросила магистр.
Номан осторожно приподнял окровавленную голову ребёнка.
Слой за слоем, Арэлия забинтовала голову и лицо мальчика, оставив открытым только правый глаз. ― Обопри его на что-нибудь, а сам займись этой тварью, ― распорядилась она, затем запустила руку в карман и достала необычный камушек. Вытянутый, толщиной с палец, отдалённо напоминающий мел, он светился в темноте голубым светом.
Магистр встала и вышла во двор, затем повернула и, подойдя к полуразрушенной стене дома, начала что-то чертить. Не отрываясь от дела, она бросила косой взгляд на Номана:
― Поторапливайся, нужно скорее доставить его в орден.
"К чему такая спешка? Это существо всё равно мертво и никуда не денется", ― не понял он, но последующие слова, расставили всё на свои места.
― Не хочу, чтобы мальчик умер, Дориан должен его осмотреть.
"Она решила забрать мальца с собой?! Черта! Это же запрещено..."
― Уже..., ― глубоко вздохнув, отозвался мужчина, терзаемый сомнениями, что теперь делать, ведь отговорить магистра будет не так-то просто. Он посмотрел на небо. Никогда ему не дышалось так легко и свободно. "Только побывав на волоске от смерти, узнаёшь цену и начинаешь поистине наслаждаться жизнью", ― затем опустил взгляд на существо: "Но это ненадолго... всё забывается..., рано или поздно, всё меркнет".
Чувство того, что остался жив, только сейчас в должной мере позволило осознать произошедшее. Насквозь промокший, в крови и грязи, он стоял в алой воде. Светло-серые глаза смотрели на монстра. Вокруг витал запах мокрой шерсти.
Тварь лежала на земле в луже собственной крови и была обложена шестью круглыми камнями. При взгляде сверху было видно, что образуют они подобие гексаграммы. В центре камней были выгравированы символы. Они испускали слабый бледно-голубой свет.
Номан запустил руку во внутренний карман плаща и достал ещё один камень, шестигранник, в центре которого красовался потухший символ. Внимательно осмотрев его, он обратился к Арэлии:
― Арэли, кто-нибудь выжил?
― Только мальчик..., ― с грустью отозвалась она. ― Я почувствовала, как погибли двое, когда была в лесу. Думаю, это были его родные.
― Чувствуешь кого-нибудь поблизости?
― Наверху рыска, а рядом с домом только мы, ― закончив чертить рисунок, магистр сделала несколько шагов назад.
Через сквозную дыру в стенах дома была видна тропинка, ведущая к полям, за которыми возвышался лес. Сегодняшняя ночь стала для дома Арвина последней. Жители острова хорошо знали метку, которую оставили на полуразвалившейся, мокрой от дождя стене.
Метка ордена, череп птицы, означала, что любой предмет, будь то камень, дерево или целый дом переходили под юрисдикцию ордена, а приближаться к ним было опасным для жизни. В действительности у этой, светящейся в ночи метки, было другое предназначение.
Чистильщики ― низшая каста ордена. Именно они уничтожали все следы, оставленные на месте действия старшей касты. Вскоре члены ордена покинут деревушку, тогда придёт чистильщик и по некогда целому дому запляшут языки голубого пламени. Такого яркого, жаркого, сильного, что не пройдёт и часа, как от дома останется лишь горстка пепла.
― Как мы с ним поступим? ― не мог успокоиться Номан, пытаясь как-то намекнуть ей, что брать с собой мальчика не следует. От волнения он вновь и вновь подбрасывал шестигранный камень.
― Я не настолько хороша и не способна, как мама чувствовать родственную близость. Даже если в деревне у него есть родные, рисковать я не собираюсь, я не брошу его на произвол, поэтому, естественно, возьмём с собой, ― голос магистра грубел по мере продолжения диалога. Она сразу осознала, что пытается донести Номан.
― Ты же знаешь, что это запрещено, ― не унимался он, но Арэлия отрезала:
― Мы оба знаем, что орден виноват в том, что здесь произошло. Если оставим мальчика, он либо умрёт из-за ран, либо чистильщик сожжёт беднягу вместе с домом. Кира не упустит возможности отомстить мне и тебе, даже убьёт невинного ребёнка..., я не смогу себя простить, если он тоже погибнет из-за меня!
― Арэли, милая, А как же "Они"? Никто не захочет поручиться и стать ответственным за калеку, если он очнётся. А если умрёт в стенах ордена, и об этом узнают инквизиторы, вопросов будет ещё больше. В очередной раз ослушавшись, ты подставишь под удар и без того подорванный авторитет Арханта! Трагедия может повториться...
― Распад не повторится! Великий не допустит. Ни "Они", ни "Стражи" нас не тронут, пока живы последователи. Только наши магистры способны сражаться с предателями на равных. И нет, мальчик не умрёт! Я воспользуюсь "Правом быть Ответственной" и сама поручусь за него! ― отрезала Арэлия.
― Станешь Ответственной?! Отец тебе не позволит..., ― не успел договорить Номан, как магистр подняла руку.
Номан умолк.
Тишину разбавил спокойный голос:
― Замолчи уже, наконец. Я решила. Бери мальчика, мы уходим.
Не смотря на свой небольшой возраст и внешность, Арэлия обладала решительным характером, если она принимала решение, переубедить её было практически не возможно. Так казалось. На самом же деле, испытывая постоянное чувство вины, магистр была полна противоречий и пыталась, что есть сил, скрывать своё внутреннее состояние от чужих глаз. Был ли чужим Номан для магистра? Нет. Напротив, он был одним из не многих, кто знал это и в конечном итоге всегда поддерживал Арэлию.
Поддержал и сейчас.
― Слушаюсь, ― сказал он. За чёрной перепачканной кровью маской не было видно, как он улыбнулся. Номан был знаком с ней с детства и раньше часто выводил её из себя. Этот огонёк в светло-карих глазах, тогда он казался для Номана особенным. Казался таким и сейчас.
Он в очередной раз поймал подброшенный камень и кинул его на тело мёртвого зверя. Шестигранник утоп в шерсти, затем вспыхнул голубым светом. Лучи разошлись от граней по направлению к шести круглым камням, окружающим мёртвое существо, образовав звёздную гексаграмму. Тело устремилось по тоннелю света и вскоре исчезло в сумерках ночного неба.
Вдвоём, замерев на миг, они всмотрелись в сторону большого холма, что был на второй половине острова. Увидев еле заметный голубой луч, опустившийся на его вершину, они отвели взгляды.
― Как же я рада, что ты в порядке, ― прошептала Арэлия. Голос прозвучал так тихо, что Номану показалось, будто она так сделала специально, чтобы он не услышал. Возможно, это даже были мысли, произнесённые вслух.
"Ты всегда беспокоишься за меня..." ― подумал он.
Магистр обежала мужчину взглядом. Через разодранный плащ виднелась сталь.
― Ты же не носишь доспехи?! ― воскликнула она.
― Оракул предупредила, что наплечники мне сегодня пригодятся.
Арэлия сделала глоток свежего воздуха слегка приоткрытыми устами. Зажмурилась, пытаясь сдержать злость, и заскрипела зубами. "Значит, всё, что сегодня произошло, было предрешено Оракулом заранее... Ора, так вот почему ты меня задержала? Слишком большая цена. Слишком".
Вместе они вошли в дом, и подошли к телу мальчика. В рваной рубашке, местами пыльных штанах, испачканный брызгами крови, он по-прежнему был без сознания и сидел облокоченный на стену дома, с вытянутыми ногами, и поникшей головой. В какой-то момент он показался Номану мёртвым, но, зная способность Арэлии ― ощущать присутствие жизни, он моментально отринул сомнения прочь.
― Осторожно бери его, и поспешим, пока не явилась Кира.
Номан под щелчок железного наплечника взвалил Арвина на плечо, и они покинули дом.
Ричард
Глухой стук каблуков, соприкасающихся с мраморной поверхностью, сопровождал тень, медленно ползущую по стене. С каждым шагом тень поднималась всё выше, постепенно вырастая в размерах. Гулкий сквозной ветер, пробирающий до костей, заставлял дрожать и извиваться её подобно змее. Подобно хищнику, загнавшему добычу в угол, не спеша, наслаждаясь каждым мгновением, она полностью поглотила свою жертву.
Преодолев извилистый лестничный проход, невысокого роста силуэт оказался на нужном этаже. Освещая путь, осторожно переставляя ноги, словно крадучись, он оставлял позади дубовые двери, расположенные вдоль всего коридора. Дойдя до предпоследней двери, силуэт остановился.
Худая маленькая рука с тонкими пальцами, мёртвой хваткой вцепилась в холодную ручку двери. Беззвучно повернув её, он попытался открыть, но дверь не поддалась. Тогда, поставив светильник рядом на пол, приложив вторую руку и медленно навалившись всем весом, он, наконец, сумел преодолеть, казалось бы, неприступную дверь. Слегка поскрипывая, лениво открываясь под тяжестью худощавого тела, нехотя, она позволила перешагнуть через порог.
Оставив светильник позади, пробираясь на ощупь сквозь непроглядный сумрак к слабому свету, он подкрался к кровати. Она стояла в дальнем углу комнаты, подле окна. Рядом с кроватью стояла тумба, на которой мерцала догорающая свеча. На ложе кто-то беззаботно посапывал.
Задержав дыхание, без единого звука, он достал спрятанный за пазухой кинжал. Отразив пламя свечи, клинок осветил выразительную улыбку, с каждой секундой всё сильнее расползающуюся по лицу обладателя.
― За потерю бдительности Я приговариваю тебя к смерти!!! ― Кинжал взмыл над спящим человеком. Подобно пикирующему ястребу, маленькая рука нырнула за долгожданной добычей. Кинжал устремился в плечо. Лезвие мягко и почти беззвучно вошло в рукоять, заставив спящего старика нелепо, наиграно вздрогнуть от неожиданности.
― Ричи! Ха-ха-ха! Несносный мальчишка, чтоб твоего отца загрызли ворки! У тебя получилось! ― на весь этаж гоготал проснувшийся старик.
Свет скрывающейся за горизонтом луны просочился сквозь окно, мокрое от недавнего ливня. Луна осветила двух членов ордена, находящихся в комнате. Мальчик в плаще, штанах и сапожках, принадлежащих ордену, держал в руке кинжал, чей клинок трусливо выползал из своей рукоятки. Он стоял перед кроватью, на которой лежал, казалось бы, только что проснувшийся дед.
Дориан приподнялся и поставил ноги на изрядно потёртые сапоги, герб на которых был почти не разборчив. Множество трещин и потёртостей говорило о том, что стёрли его преднамеренно.
Посмотрев в глаза и положив руку на плечо внука, он улыбнулся:
― С днём рождения, Ричи! ― Седые волосы, брови, лицо покрытое морщинами, ― всё это говорило о его, весьма, преклонном возрасте.
― Наш счёт: 147 на 0! И ты думаешь, я поверю, что в этот раз застал тебя врасплох?! ― Взгляд мальчишки остановился на мантии, которую дед, по всей видимости, забыл или не успел снять. ― Да ты даже залез под одеяло в одежде!!! ― Стукнув старика по руке, раздосадованный очередным поражением, мальчик побежал к выходу. Оказавшись перед приоткрытой деревянной дверью, он неожиданно остановился.
― Спасибо..., ― еле слышно прошептал он и скрылся в тени коридора.
Несмотря на то, что сегодня Дориан поддался, для Ричарда это значило многое:
"Дедушка считает, что я готов пройти испытание и стать рыцарем ордена. Сегодня я стал на шаг ближе к своей цели", ― мысли об этом согревали раненое сердце.
Кристэн и Морган
75 цикл, за восемь циклов до трагедии на острове.
Материк. Центральный штаб ордена Арханта.
Комната Магистров Морган.
"Это случилось в мой четвёртый день рождения, восемь циклов назад... Как и сегодня, в тот день шёл дождь. Вернувшись из Туманной крепости, отец закрылся с мамой в нашей комнате и долго о чём-то разговаривал на повышенных тонах".
― Сегодня я встретил его. Мы сразились. Он стал ещё сильнее, чем раньше. Получив звание Магистр, я думал, что смогу биться на равных с кем бы то ни было, но между нами была целая Черта.
Он в два счёта победил меня. Как щенка. Так легко, позорно приставил к горлу мой же клинок, но не убил, а рассказал о том, что повидал за эти пять циклов ....
Молодой мужчина в чёрном гербованном плаще подошёл к окну и слегка отдёрнул занавеску. Беспокойный взгляд смотрел в ночной лес. Тело охватила дрожь. "В центральном штабе столько магистров и сам Великий здесь. Так почему? Почему? Тебя никто не видит? Не чувствует?! Ты можешь убить любого из нас, в любой момент, никто и не заметит. Но ты не делаешь этого, значит, сказанное тобой правда?! Как же слаб орден, как же все слабы".
Вдали, среди мокрых от дождя деревьев виднелась область, внутри которой находилась зловещая фигура. Она словно порождала чёрную материю. Постепенно чернота обволакивала лес. Пелена была настолько непроглядной, что даже глубокая ночь меркла перед ней. Капли дождя, касаясь черноты, словно впитывались в неё. Ощутив на себе взгляд магистра, фигура развернулась. "Помни о нашем уговоре, Морган". Прогремел гром. Молния рассекла ночное небо. Кто-то хлопнул в ладоши. Раздался всплеск, и фигура бесследно исчезла. Огромный поток накопившейся влаги водопадом обрушился на место, где она находилась.
В глазах магистра отразилась решимость.
Кристэн приблизилась и посмотрела на отражение любимого. Мокрые кудрявые волосы тёмного цвета, заплетённые в один большой хвост, открывали большой бледный лоб, густые брови и нос с небольшой горбинкой. На шее подле кадыка был свежий порез. Подойдя ближе, она обняла его. Тёплое дыхание коснулось уха:
― Но ты выжил! Здесь и сейчас, ты стоишь передо мной, это главное! ― прошептала Кристэн, сильнее прижимаясь к Моргану.
― Тебе не понять того, что я испытал! ― Он вырвался из объятий и направился в сторону двери. ― Все циклы, что я провёл в ордене, так ничего мне и не дали, я слаб. Нет! ― Морган обернулся: ― Весь наш орден, вернее то, что от него осталось, ― лишь тень от былой мощи! ― Он сжал пальцы в кулак: ― Теперь я уверен, что пять циклов назад мы приняли неправильное решение, ― взгляд его пал на ребёнка.
― Морган, прошу, остановись. Что ты хочешь сделать? ― Кристэн дёрнула его за рукав. Каре-зелёные глаза наполнились слезами. Стекая по румяным щекам, словно обрамляя личико, они собирались на кончике подбородка и капали на пышную грудь.
― Мы должны присоединиться к последователям. Тьма открыл мне глаза на всё, что здесь происходит. Кристэн, я хочу защитить тебя и Ричарда, поэтому забираю сына и вместе с ним покину орден.
Кристэн оторопела. А он, немного помолчав, добавил: ― Я хочу быть с тобой честным! Просто зная тебя, твою упёртость, я уверен, что просить последовать за мной бесполезно, но я обещаю, что когда ты остынешь, я вернусь и тебе всё объясню, клянусь, ты всё поймёшь и по своей воле присоединишься к нам, поэтому прошу сейчас только об одном: позволь забрать Ричи.
Руки девушки затряслись: ― Милый, одумайся! Ради сына, ради нас, ради твоего отца, ради ордена! Тьма намного старше тебя и опытнее, тебе всего лишь двадцать три. В проигрыше ему нет ничего постыдного, лишь единицы в твои циклы способны получить титул Магистр.
― В свои двадцать три Архант стал лидером нашего ордена. А Тьма, как и Архант, старше меня на пять циклов, и за те циклы, что провёл там, поверь, он намного превзошёл нашего великого магистра. Даже Их инквизиторы не совладают с ним. Но дело не в этом. Тьма взял с меня клятву, я не могу рассказать всего, даже тебе.
― Что значит, "провёл там"? Что он тебе наплёл? Ты просто трус! Взял клятву, говоришь? Ты присягнул на верность ордену, когда стал рыцарем! Ты дал клятву Ханту, когда стал магистром! Ты клялся мне, когда обрёл жизнь Ричард! А теперь ты хочешь предать всё это из-за единственного проигрыша в своей жизни, прикрываясь какой-то клятвой предателю?
Вытерев слёзы, и потерев нос, она добавила:
― И ты действительно за всё время, которое мы провели вместе, хорошо меня узнал. Ведь именно поэтому ты держишь руку на ножнах?!
Морган резко обнажил меч. Мгновенно развернувшись, со свистом рассёк воздух. Лезвие устремилось по дуге, срубая прядь светлых локонов. Ловко выполнив пируэт, Кристэн нанесла ответный удар.
Морган ощутил, как грудную клетку сковала тупая боль. Ощутил, как трещат рёбра под давлением гербованных ботфорт. Ощутил, как пропала опора, как засвистело в ушах. Увидел, как отдаляется он от возлюбленной. Услышал глухой удар, треск дверных петель. Ощутил боль в спине, грохот, падение и чернота в глазах.
Получив удар, он устремился к выходу и влетел в тяжёлую дубовую дверь с такой силой, что крепления не выдержали.
Не спеша, харкая кровью, шатаясь, Морган поднялся.
― Твои удары по-прежнему соответствуют уровню магистра, хоть ты им давно не являешься, ― процедил он сквозь зубы. ― Прошу в последний раз, не вынуждай меня использовать магию, я не хочу сражаться с тобой всерьёз. ― Ноги его подкосились, Морган осел на колено, схватился за грудь, сплюнул и поднял взгляд. ― Позволь мне забрать нашего сына. А лучше..., ― с трудом он выпрямился и протянул руку, ― Кри, пойдём сразу вместе.
Кристэн отрицательно покачала головой.
― Как ты не понимаешь?! Здесь мы не сможем защитить его! Ты даже не представляешь, что грядёт!!! ― Дыхание Моргана стало сбитым.
Каре-зелёные глаза Кристэн налились ярко-зелёным светом. ― С этой минуты не смей говорить, наш! Похоже, Тьма велико Очертил тебе мозги. Магистр Морган, ты и пальцем не притронешься к моему сыну!
Увидев, как образуются на карем фоне, полностью наполнившем глаза любимой, ярко-зелёные рисунки, Морган вздрогнул.
― Ты наверно шутишь! Хочешь всерьёз помериться со мной силой?
― Теперь треснувшими рёбрами ты не отделаешься! ― Кристэн звонко ударила каблуком о мраморный пол. Сработал механизм. Из ботфорты, прилегающей к стройному бедру Кристэн вылетел кинжал. В тот момент, как его рукоять расположилась на ладони, зелёный свет, образовал на карем фоне, подобно полотну, полностью покрывающему каждый из глаз, перекрестие в центре левого и статический рисунок, напоминающий компас, в центре правого глаза.
Словно не замечая ребёнка, с ужасом наблюдающего за происходящим, они стояли друг напротив друга, готовые ради него пойти до конца.
Проснувшийся из-за шума, Ричард сидел на своей кроватке, стоящей в дальнем углу комнаты, и повторял два слова: ― Мама, Папа, ― но родители не слышали его.
Вдруг рука Моргана дёрнулась.
Незамедлительно отреагировав, Кристэн метнула кинжал. Рисунок, напоминающий компас в центре правого глаза с невиданной скоростью закрутился, подобно часам. Морган попытался увернуться от клинка, летящего в лицо, чтобы контратаковать, но, совершенно того не ожидая, поменялся с Кристэн местами. Рисунок пришёл в статическое положение, изменив местоположение стрелки в центре правого глаза на противоположное.
― Надеюсь, ты понимаешь, что шутки кончились, если ты сейчас же не уберёшься, во второй раз я тебя не пожалею! ― Перекрестие в левом глазу сомкнулось, полностью обездвижив ноги мужчины.
― Я не могу пошевелить ногами, но на всё остальное твоя способность пока не действует, ― он осторожно вытер рукавом плаща окровавленную щёку, по которой совсем недавно скользнуло брошенное лезвие.
― Очевидно, убраться ты не собираешься, ― прошептала Кристэн и глубоко вздохнула, перекрестие сомкнулось ещё сильнее, заставив онеметь туловище.
Алая капля, просочившаяся из пореза на щеке Моргана, сорвалась и разбилась на сотни брызг о грань меча. Отреагировав на кровь своего обладателя, лезвие моментально окрасилось в тёмно-бордовый цвет.
― Прости, Кристэн, но времени больше нет! ― Правая рука, с плотно зажатым мечом взмыла вверх....
Кровь медленно стекала по клинку и капала на пол. Кристэн стояла неподвижно, не отводя взгляда от скорчившегося от боли Моргана. Успев среагировать в последний момент, он закрылся от брошенного Кристэн кинжала, рукой, которой плотно держал тёмно-бардовый меч. Насквозь пробив предплечье, кинжал впился остриём в грудь, прямо посреди отпечатка от предыдущего удара Кристэн.
Если бы не рука, скорее всего, Морган был бы уже мёртв.
Стиснув зубы, корчась от боли, свободной рукой, он медленно извлёк кинжал. Пальцы разжались. Меч выпал и с характерным звоном коснулся пола. Морган опустил раненую руку. Из-под рукава плаща тонкими струйками побежала кровь. Крепко вцепившись левой рукой в только что извлечённый кинжал, с грустью, он смотрел в глаза любимой.
― А ведь ты тоже гораздо сильнее меня..., ― казалось, это доставляло ему больше боли, нежели полученные ранения. Помрачнев, он опустил взгляд на меч, рассекающий надвое усеянный стрелами череп невиданной птицы, что красовался на чёрных ботфортах Кристэн. "Нет ничего дороже жизни!", ― прочёл он радужную надпись вокруг герба.
― Уходи, ― со слезами на глазах прошептала она.
― Прости меня, надеюсь, ты быстро поправишься, ― еле слышно произнёс Морган, потупив взгляд. На его глазах выступили слёзы. Собрав последние силы, он неожиданно метнул окрашивающийся в бордовый цвет кинжал Кристэн в дальний угол комнаты.
Со свистом он полетел в смотревшего за всем этим ребёнка. Лезвие миновало рёбра, подобно гарпуну, пущенному умелым охотником, кинжал вошёл глубоко в грудь. Рисунок вернулся в статическое положение, переместив стрелку вправо. После чего очертания пропали. Каре-зелёные глаза, подобно двум стёклышкам смотрели на лицо плачущего Моргана. Кристэн попыталась, что-то сказать, но не смогла. Замертво, она рухнула на холодный мраморный пол, закрыв собой ребёнка.
Багряный магистр
Морган осознал, что только что произошло. Губы задрожали, его затрясло. Под плач сына, получив возможность двигаться, он поднял меч левой рукой и медленно подошёл к любимой, опустился перед ней на колени, положил оружие на пол и обнял её бездыханное, но пока ещё тёплое тело.
― О Жизнь, что я наделал! Прости меня..., прости..., ― повторял он сквозь слёзы. С каждым разом всё сильнее прижимая её бледнеющее личико к раненой, истекающей кровью груди. ― Я не должен был убить тебя, я не хотел этого. Я хотел только ранить! Черта! Почему ты не согласилась последовать за мной? Почему не доверилась мне? Прости родная, клянусь, я найду способ всё исправить, ― сокрушался Морган.
Вдруг сзади послышались шаги. Морган обернулся. На пороге стоял ещё один член ордена. Он полностью закрывал в ширину полутораметровый дверной проход. Несмотря на то, что дверной проём был двухметровой высоты, приходился он магистру лишь по грудь.
К горлу Моргана подступил ком. Не может быть, только не ты, ― на лице отразилась безысходность. Холодные слёзы побежали по щекам. Руки тряслись. Морган хорошо знал этого человека. У него было много имён: Первый рыцарь Жизни, Багряный магистр, Командующий центрального штаба ордена, Первый магистр ордена Арханта ― так обращались к нему члены ордена. Все, кроме Моргана. Только он имел право называть этого человека по-другому. Право, которое сегодня будет утрачено им навечно.
― Я ощутил запретную магию. Что здесь произошло?!! ― казалось, от голоса Багряного магистра содрогнулись стены. Незамедлительно он пригнулся, развернул корпус и перешагнул через порог. Магистр выпрямился, шаркнув головой потолок. Взгляд остановился на царившей картине. Морган бледнел на глазах, плакал, дрожал. На щеке кровоточил порез, капли крови стекали по острым скулам. Залитые кровью руки тряслись, крепче прижимая к раненой груди холодеющее тело Кристэн.
"Выбора не остаётся, нужно обмануть его!" ― решил Морган.
― Нет... Кристэн.... Ричи в порядке?! Это Тьма сделал? Что он здесь делает? Как Тьма смог проникнуть в здание ордена? ― приближаясь к убитому горем сыну, задавал вопрос за вопросом магистр, пытаясь разобраться в ситуации.
Тело его было облачено в чёрную мантию. Спереди и сзади мантии, равно как и на плечах, красовалась радужная надпись: "Нет ничего дороже жизни!", однако герб внутри неё был полностью затёрт. Несмотря на свой возраст, переваливший за седьмой десяток циклов, он выглядел, мягко говоря, внушительно. Чёрные, как уголь волосы, густые брови и такая же борода. Одни лишь руки были размером с сына. Создавалось ощущение, что стоит ему положить кисть на голову Моргана, как того сплющит до состояния блина. Глядя на Моргана ничего не понимающими глазами, магистр приблизился на расстояние вытянутой руки.
Сработал рефлекс.
Командующий закрылся рукой, пригнулся и подался назад, спокойно уступив место тёмно-бордовому лезвию. Спина упёрлась в стену. Дверной проход открылся. Теперь Морган мог выбежать в коридор. Но по какой-то причине делать это он не спешил.
Капля крови упала на пол. Брызги разлетелись. Затем ещё одна и ещё.
Магистр стиснул зубы.
― Что ты делаешь?!
― Прости, отец, я знаю, что против тебя у меня не было бы и шанса выстоять. Прошу, не делай мне ещё больнее, чем сейчас. Я решил покинуть орден и забираю Ричи с собой.
Стремительно вытекающая кровь, постепенно образовывала небольшую лужу вокруг отрубленной руки командующего.
― Так это ты убил Кристэн?! Не было никакого Тьмы. Как ты мог? ― сжимая левой рукой кутью, пытаясь хоть немного придержать кровь, с неописуемой злостью прохрипел магистр, словно не обращая внимания на боль.
Опустив взор на меч в левой руке сына, магистр обомлел. Неестественно удлинившись, увеличившись в ширину под действием запретной магии, он стал также необычайно острым.
― Ты использовал кровь? Запретная магия, что ты наделал? За её использование и убийство Кристэн, тебя объявят Чёрным, "Они" пришлют инквизитора за тобой!
― По-другому, мне бы ни за что не удалось смертельно ранить тебя, ― не смея смотреть в глаза истекающего кровью отца, с сожалением прошептал Морган. Со стороны, он выглядел, как провинившийся мальчуган.
Багряный магистр попытался что-то добавить, но рассечённая грудная клетка не дала этого сделать. Рана раскрылась. Кровь хлынула на пол. В глазах потемнело. Почувствовав слабость, он рухнул на колено. Мраморная плита треснула под тяжестью колена.
Повернувшись к заплаканному Ричарду, ставшему свидетелем этой чудовищной расправы, Морган вздрогнул. Мальчик смотрел на тело матери. Затем повернулся и посмотрел на дедушку, затем на Моргана. Отец, через силу пытаясь улыбаться, протянул руку:
Глаза командующего налились багряными красками. Вытекающая из грудной клетки кровь начала моментально запекаться, останавливая кровотечение. Кровь на полу взбурлила. Отрубленная кисть распалась и вслед за пролитой кровью обратилась багряным паром. В мгновенье испарения сгустились вокруг командующего, образовав защитную ауру. С каждым участившимся вдохом аура обретала более отчётливую форму.
― Клянусь именем самой Великой Жизни, если ты еще, хоть на шаг приблизишься к Ричи, ты умрёшь самой мучительной смертью! ― воспользовавшись запретной магией, подобно ужасающему демону прохрипел магистр. Аура вокруг стала отчётливее. Обволакивая тело Багряного магистра, она начала принимать форму доспеха, испускающего кровавый пар. Струясь из доспехов с невиданной скоростью, он заполнил комнату.
Морган побледнел. Это был второй раз, когда он видел запретную магию отца. А упоминание о Великой Жизни, означало, что он непременно исполнит свою угрозу. В воздухе витал едкий запах. Морган вдохнул его. Вены по всему телу стали набухать. Из носа закапала кровь.
― Т-ты тоже использовал запретную магию! ― Во рту ощущался солёный привкус крови. ― Отец, если не остановишься, все в здании умрут! ― Он бросил испуганный взгляд на Ричарда. Кроватка была единственным местом, вокруг которого не было ядовитых испарений. ― Великий магистр ни за что не простит тебя, а "Они" объявят тебя Чёрным тоже!
― Для меня нет ничего дороже Ричи! Я иду на это ради внука. Так же, как и Кристэн, я готов отдать за него жизнь и готов забрать чужие. А на что готов ты?! Черчёныш! Ты не заслуживаешь носить данное мною имя, ― багряный магистр начал медленно подниматься.
Страх полностью овладел Морганом. Безуспешно пытаясь терпеть боль и унять с каждой секундой усиливающуюся дрожь, он процедил:
― Ты даже не представляешь, что здесь происходит! Когда тебя изгонят или убьют, я вернусь за Ричардом, и тогда никто меня не остановит! ― Пробежав по выбитой двери, он выпрыгнул в ближайшее окно.
Дождь захлестал по лицу. Ветер растрепал волосы. Меч, что держал в руке Морган, удлинился. Бордовое лезвие мягко вошло в мокрую землю, опережая осколки стекла. Создав опору, магистр оттолкнулся и приземлился в лужу подле деревьев. Меч принял исходную форму и естественный стальной цвет. Ночь озарила молния. Влага, что была вокруг, взмыла вверх, закрывая Моргана в водяную сферу. Магистр бросил последний взгляд на замок ордена. "Прости, отец. Прости, Кристэн, клянусь, я найду способ оживить тебя, Ричи, клянусь, я вернусь за тобой, клянусь именем отца. Он закрыл глаза и, глубоко вздохнув, опустил взгляд на гербованные сапоги: "Нет ничего дороже жизни!". Для меня нет ничего дороже жизни сына. Ради Ричарда я откажусь от любви, от отца, от ордена, от всего". Когда он вновь поднял взор, пространство вокруг исказилось. Он больше не был магистром ордена Арханта, он стал последователем Тьмы.
Ключ
Человек, стоявший за деревьями, хлопнул в ладоши. Раздался всплеск, сфера разлетелась на несчётное количество брызг, от Моргана не осталось и следа. В тот момент яркий свет озарил осенний лес. Луч впился в землю. Белый не промокающий плащ затрепыхался на ветру.
― Наивно полагать, что обладая такой силой, сможешь остаться незамеченным. Кто ты, мальчик?
Последователь молчал.
― Знаешь, я не так силён ночью, как отец, Ясо Олинф. Слыхал о нём? Яркий свет ордена ― сама Великая дала ему это имя. А для моих способностей нужен источник света. ― Мужчина глубоко вдохнул. Сигара разгорелась, а вслед за ней, постепенно и все капли дождя вокруг объял свет. Лучики заструились, перемещаясь от одной капли к другой. Дождь, ниспадающий вокруг, обратился водопадом света, заперев их в материализовавшуюся клетку. Став непроницаемой даже для дождя, она озарила лес ярким светом. Блондин выдохнул струю дыма: ― Приходится носить свет с собой, ― развёл он руками, ― не поверишь, сколько времени потребовалось на то, чтобы приземляться, не туша и не откусывая сигару....
Подняв бровь, он оглядел мальчишку:
― Циклов десять, двенадцать? Больно молод. Среди последователей не было столь молодых, да и на Призрачного магистра ты тоже не похож. Он куда сговорчивее. Кто ты, твоё имя?
Последователь молчал.
― Признаться, я хотел застать Тьму. Эх, ― он поправил шляпу, ― было слишком наивно с моей стороны полагать, что наше противостояние так легко закончится. Ведь против меня у Тьмы нет и шанса. Тем не менее, он должен был предупредить тебя, кого из нас стоит избегать, ― голос магистра совершенно неожиданно изменился, погрубев:
― Ты был не осторожен! ― голос изменился, став мягче, ― ой, прости, я же не вышел из образа и плащ не вывернул. Просто немного не трезв. Но сегодня был отличный день. Знаешь, какое расстояние я преодолел? Видишь это? ― Он указал на красную помаду на щеке. След был смазан в тот момент, как её губы коснулись его кожи. ― Она накинулась на меня. Не устояла. Я мог овладеть ею, в этот самый момент. Но переместился сюда. Эх. "Вырастишь, поймёшь" ― сказал бы я, не будь ты последователем. Магистр снял белый плащ, вывернул наизнанку. Затем нерасторопно надел:
― Магистр Фантом! ― Прежде чем имя магистра достигло ушей мальчика, холодное лезвие меча уже прильнуло к шее. ― Вывернув белый плащ на гербованную изнанку, и произнеся собственное имя, человек словно изменился. Суровый взгляд вызывал страх. А бесшумное присутствие и совершенное спокойствие веяло опасностью. Голос его погрубел стократ:
― Я видел, как ты перенёс Моргана, перенеси меня к Тьме и тогда останешься жив, ― пробасил он, в один миг, подобно вспышке света, оказавшись за спиной мальчика. Надрезав горло острой, как бритва, гранью лезвия.
Последователь стал неспешно оборачиваться. Медленно, очень медленно. Время для Фантома будто остановилось. Лезвие меча надрезало шею мальчишки. Из раны вытекла жидкость. "Что происходит, не кровь? Вода?" В тот момент они встретились взглядом. "Пустой, холодный. Ни страха, ни боли, ни эмоций. Кто он? Что он? Жив ли он? Или мёртв? Человек или же нечто иное?"
Мальчик поднял руки. Хлопнул в ладоши. Раздался всплеск. Тело распалось на несчётное количество брызг. Вода ударила в лицо. Сигара потухла. Потеряв источник света, лучи тотчас обратились в воду и растеклись между деревьев. От последователя не осталось и следа.
Фантом выплюнул намокшую сигару, снял и выжал шляпу. "Катись к Черте! А ведь мог убить меня. Кто же он и что за магией обладает? Он посмотрел на разбитое окно. Магистр Дориан..."
Наказание
Дориан огляделся. Ядовитые испарения были не только в комнате, они стали распространяться по коридору. "Забрать чью-то жизнь?" ― Прости меня, Великая, за сказанные слова. Нет ничего дороже жизни! Никогда не отнимал и не отниму чьей-либо жизни.
Клянусь именем Великой Жизни, всё отведённое мне время посвятить лечению людей. Нет! Этого не достаточно, ведь я всерьёз, намеревался нарушить твой запрет и убить всех. Боясь причинить вред сыну, поставил на кон жизни всех в ордене, чтобы напугать этого труса. Я ― ничтожество! Это послужит мне наказанием!!! Теперь я понимаю, что чувствовали вы. Простите мою дерзость, Яркий свет ордена и Клинок ордена, я недостойный ученик.
Дориана озарило багряным свечением. Доспех распался. Поры на коже начали поглощать ауру. Пар начал отступать, и вскоре полностью был поглощен командующим. Волосы его поседели. Лицо покрылось морщинами. Мантия обвисла, подол волнами спустился на пол. Он постарел, похудел и ослабел. Кровь просочилась из ран и закапала на сапоги, ныне ставшие большими.
В комнату вбежало несколько членов ордена. Обомлев, они расступились и дали дорогу великому магистру. Дориан попытался подняться. Не смог. Стиснув зубы, он сжал утонувшее в рукаве мантии предплечье, которое не переставало кровоточить.
― Все вон! ― Через разбитое окно ворвался ветер. Холодный поток заполнил комнату. Вокруг культи образовалась воздушная подушка. Кровь остановилась.
― Дориан, что здесь произошло?! ― Архант переступил порог. К тому времени в комнате остались только они и Ричард. Ветер закружил вокруг кроватки. Образовался вакуумный барьер. Глаза мальчика закрылись. Ричард тотчас заснул. Барьер распался.
― Мой сын.... Нет, этот мерзавец! Морган, он решил покинуть орден и забрать с собой Ричи. Кристэн попыталась помешать ему, ― на глазах старика навернулись слёзы. ― Мне нет оправдания, я не смог убить собственного сына, я чуть не убил всех вас, и более того, я использовал запретную магию, ― опустив то, что осталось от руки вниз, он вытер выступившие слёзы, рукавом окровавленной мантии, испачкав лицо.
Каждый член ордена, начиная от чистильщиков и заканчивая магистрами, знал, чем карается нарушение главного запрета ордена ― использование запретной магии. Архант выслушал подробный рассказ Дориана о случившемся.
― Я был первым в ордене, кого ты лично назначил, Магистром. Я готов принять смерть от "Их" руки! Новые правила нельзя нарушать! Мы оба это знаем. Хант, я прошу лишь об одном, защити моего внука, помоги ему стать достойной опорой и поддержкой ордену. Морган непременно вернётся. Я в этом уверен, ― не отводя взора, он смотрел на великого магистра взглядом полным грусти.
Не в силах видеть Багряного магистра таким, Великий отвернулся. Архант на миг закрыл глаза, глубоко вдохнул и не спеша, направился к кровати, на которой спал Ричи. Остановившись возле кроватки, он посмотрел на мальчика:
― А ведь Арэли ещё совсем недавно была точно такой же, ― прошептал он. ― Хоть ей всего лишь десять, порой мне кажется, что завтра я проснусь, а она совсем взрослая.
Немного помолчав, он повернулся к Дориану. Голос его изменился, погрубел:
― Командующий центрального штаба, Первый магистр Дориан, за случившееся здесь, я навсегда лишаю тебя права носить звание Магистр! ― Архант развернулся и последовал к выходу. Но неожиданно остановился и тихим спокойным голосом добавил:
― В ордене нет человека, достойнее тебя, кто сможет вырастить этого мальчика.
На глазах старика вновь выступили слёзы:
― Хант, но как же правила, Император, "Они"? Если заступишься за меня, ты подорвёшь свою репутацию!
― Нет ничего дороже жизни! ― Звук шагов растворился в темноте коридора.
Услышав последние слова великого магистра, старую рану, что получил пять циклов назад старик..., нет, не старик..., а весь орден, затмили тёплые воспоминания.
― Клянусь именем Великой Жизни, я выращу из Ричарда достойного магистра.
"Я был совсем маленьким, когда отец пытался убить меня, а убил маму и отрубил руку, пытающемуся защитить меня, дедушке, после чего сбежал. Несмотря на то, что тогда мне было четыре цикла, увиденное навсегда осталось в моей памяти. Узнай дед об этом, он бы ещё долгое время не позволил мне стать рыцарем. Потому что первое, что я собираюсь сделать, ― отправиться на поиски отца и когда найду его, сделаю то, чего не смогли сделать мама и дед".