Аннотация: Новые и старые (вторые варианты) истории.
"ГОРОД ХРЕНСК И СЕЛО РЕДЬКИНО"
Новые и старые (вторые варианты) истории.
СОДЕРЖАНИЕ:
1. Призрак (миниатюра)
2. Чудовище (миниатюра)
3. Прости, мамулька! (рассказ)
4. Свадьбы (рассказ)
5. Парк имени Обломова (рассказ)
6. Март (рассказ, второй вариант)
7. Майская ночь (рассказ, второй вариант)
8. Сказки для Нефигаськи (рассказ, второй вариант)
9. Возмутительница спокойствия (миниатюра)
ПРИЗРАК
(Миниатюра из цикла "Город Хренск и село Редькино")
Баба Зося отправилась в гости к внуку. Она всю жизнь прожила в маленьком домике с удобствами на улице. У внука же Альберта был дворец. Отец в девяностые хорошо постарался. Даже чуток перестарался и был убит на одной из стрелок.
Баба Зося на три дня потеряла дар речи, разглядывая хоромы внука.
- Три тысячи квадратных метров у меня, не считая ... - хвастливо бросил внучок родной бабушке, - А у тебя, бабка, наверно тридцать квадратов вместе с курятником и туалетом? А-а-а? Хе-хе-хе!
Ранним утром баба Зося услышала дивную музыку. Может, где-то во дворце играл оркестр? А может, мелодия звучала в голове пожилой женщины? Неизвестно. Она пошла на дивные звуки и заблудилась. Захотелось пить. Услышала журчание воды за маленькой потайной дверцей, открыла её и растворилась в темноте...
Родную бабушку внук Альберт искал, но искал недолго.
- Одной бабкой больше или меньше, какая разница? - процедил внук и небрежно метнул окурок сигары.
Через год после пропажи бабы Зоси, в замке Альберта гостями был замечен призрак.
Он похож на старушку с клюкой и реагирует на слово "Зося".
- Замку ещё нет и десяти лет, а уже есть свой призрак! Вау! - бахвалится Альберт.
2016 год.
ЧУДОВИЩЕ
(Миниатюра из цикла "Город Хренск и село Редькино")
По документам она - тучная, широкоплечая - Мария Сергеевна. Соседи же за глаза её зовут Чудовищем.
Когда алкаш Федя Фанфурик сказал ей, что она только по паспорту женщина, Мария долбанула его по спине берёзовым поленом и басовито выдала весьма похабную фразу. Десяток слов, от которых собутыльник Фанфурика - Стёпа Стакан поёжился, его синее от татуировок тело пошло пупырышками. Он полжизни провёл в тюрьмах, но такого не слышал.
Мария Сергеевна работает уборщицей в ПТУ. Когда убирает уличный туалет училища, то так изощрённо и громко матерится, что директор заведения бледнеет.
Мария Сергеевна - вдова. Муж у неё был пьющий. Ходят слухи, что она его удушила подушкой, когда он проиграл в карты всю получку. Старший сын "прописался" на зоне. Средний, будучи пьяным, разбился на мотоцикле, младший - повесился в шестнадцать лет на яблоне в саду...
Весь день она "воюет на смерть" со всем миром. Поздним же вечером, взяв большой пакет с жареными семечками и удобно устроившись в кресле, Мария Сергеевна смотрит по телевизору латиноамериканский сериал "Любовь до гроба" и плачет, плачет, плачет... Махровое полотенце, что служит носовым платком, становится влажным от слёз...
2016 год.
ПРОСТИ, МАМУЛЬКА!
(Рассказ из цикла "Город Хренск и село Редькино")
Маме Минаевой Л.А.
- Сынок, мне нужно с тобой поговорить...
- Ма-а, я тороплюсь... Вечером...
- Сыно-о-ок! - Потом...Хорошо?! - Владислав Чугаев спешно закрыл за собой дверь на ключ и поторопился к лифту, он опаздывал на работу.
Любовь Александровна уже более года практически не спускалась из квартиры на улицу. Высокое давление, сахарный диабет, полнота... Но находила, находила силы, точнее силёнки, чтоб побаловать сына домашними пельменями, пирогами, котлетами, холодцами и прочими домашними вкусностями. Бывшая жена сына Таисия же за двенадцать лет совместной жизни с Владом так ни разу и не приготовила те же домашние пельмени. Она особенно и не комплексовала, не переживала - отделывалась покупным фаст-фудом. Макароны с отварной сосиской были частым блюдом в семье сына. "....Сейчас многие молодые женщины сами едят и своих мужчин кормят полуфабрикатами... готовыми салатами... Извиняюсь, сами г... едят и свою семью этим кормят... Ленятся готовить..." - порой тихо, миролюбиво ворчала Любовь Александровна, наливая сыну иль полную тарелку горячих домашних щей с большим куском свинины, иль ставя на стол тарелку с нежным куриным холодцом...
Вечером Владислав, вернувшись с работы, не обнаружил на столе горячий мамин ужин. Любовь Александровна лежала бездыханной на полу маленькой кухоньки, которую она в шутку называла своим кабинетом. Видимо, женщина собиралась, что-то приготовить, но...
На похороны прибыло несколько родственников, в том числе и сын Влада - внук умершей - Антон. Молодой человек под два метра ростом приехал только после того, как отец пообещал ему полностью оплатить дорогу.
Когда Владислав развёлся с женой Таисией, она, взяв сына, уехала жить к родителям в соседнюю область. Антону тогда было двенадцать лет. За прошедшие тринадцать лет сын-внук не написал ни одного письма, не выслал ни одной открытки, ни разу не позвонил... Хотя в своё время и отец, и бабушка всячески проявляли любовь и заботу о нём. Может, сын-внук был равнодушен к ним потому, что у отца была небольшая зарплата, а у бабушки - маленькая пенсия? Чужая душа, даже светлая - потёмки...
У отца с сыном случился разговор.
- Тебе уже двадцать пять, - начал Владислав, - Когда мне стукнуло двадцать пять, я ощутил себя старцем и подумал, что жизнь закончена...
- Я так не считаю, - откинув длинную рыжеватую чёлку назад резким движением головы, ответил Антон.
- Девушка есть?
- Да.
- Серьёзно?
- Да. Осенью свадьба.
- Как зовут?
- Оля.
- Оля, Ольга, Оленька... Хорошее имя.
- Через полгода я смогу снять деньги со сберкнижки бабушки Любы. Там у неё тысяч двести. Она копила нам. Сто тысяч тебе на свадьбу будет... Лады?
- Да. Я всегда не против...
Почти пятнадцать лет назад, перед разводом Таисия предложила Владу, чтоб он отдал свою долю в добротной двухэтажной загородной даче в счёт алиментов сыну Антону. Дачу они строили все вместе. Бабушка тоже помогала, чем могла. И Владислав и Любовь Александровна думали, что Таисия быстро продаст дачу и купит недвижимость в своем родном городе. Мол, поначалу жильё можно сдавать квартирантам - материальная помощь, а потом у Антона, когда он вырастит - будет свой угол. Но Таисия легкомысленно и бестолково протянула с продажей дачи несколько лет, и в ней, в итоге, поселилось десятка два цыган. Через два года дачу вообще сожгли пьяные бомжи. Они на Новый год опились средством для мойки стёкол и развели костёр не в камине, а на полу, в центре зала... Сын Антон, получается, остался и без своего угла и без алиментов, так как Владислав через малый промежуток времени попал в тяжёлое ДТП, долго лечился, реабилитировался... и помогать материально бывшей семье уже не мог. Потеряв здоровье, мужчина устроился простым вахтёром на скромный оклад, которого с натяжкой хватало только самому...
Также Влад позвонил и сообщил о несчастье своему отцу и бывшему мужу покойной - Валерьяну Михайловичу. Тот, сославшись на слабое здоровье, сказал, что не приедет на похороны. Чуть позже от Чугаева старшего пришло смс: "Если нужна материальная помощь, дай знать. Чугаев". Вадим с огромной обидой и досадой подумал: "... Мало того, что ты, отец, в своё время поступил весьма низко и подло, так ты ещё и неизлечимый, патологический жмот, скупердяй! Если бы ты хотел прислать вшивых триста рублей на самый простенький венок, то не спрашивал бы, а выслал бы их. Адрес не изменился...".
Влад, делая похороны мамы, влез в долги перед родственниками, но положил в её гроб сто живых роз... Он бы и тысячу цветов не пожалел, но всё упиралось в материальную сторону...
Отец - чиновник средней руки ушёл в перестроечные, горбачёвские годы к молодой, нагловатой и слабой на передок девице (ходят слухи, что она погуливает от него до сих пор) ни то Куюповой, ни то Гуюповой. Мало того, что он несколько лет жил на две семьи, изменял, так он ещё, после развода, при всяком удобном случае "обливал грязью" свою бывшую жену, а себя выбеливал, как только мог. К единственному кровному внуку Антону дедушка был холоден. Один раз купил ему копеечное фруктовое мороженное в бумажном стаканчике с палочкой, и то после весьма толстого намёка Влада.
После ухода отца, мама свою личную жизнь так не устроила. Посвятила себя сыну. С рождением внука - ещё и внуку.
Мужчина с яростью, не глядя, метнул в него подушку. Попал. Будильник слетел с журнального столика на пол. Ещё пару раз резко дзвинькнул и умолк. Влад укрылся с головой одеялом, поджал колени к животу, но сон, увы, не возвращался...
Мама во сне сына была живой. Он тихо заплакал.
Влад отметил девять дней после ухода Любови Александровны, потом сорок, но боль, чувство вины перед мамой его не оставляли. Мужчина мучился от того, что не нашел минутки-другой, чтоб её выслушать. Хоть он и выучил наизусть три десятка её умозаключений, пожеланий, жизненных правил, догм... которых она весьма строго придерживалась. Сын знал наверняка, был уверен на все сто, что его мама за свои убеждения пошла бы и на костёр, на плаху... В то утро он подумал, что она снова будет говорить, то, что он уже десятки раз слышал. "...Переходи улицу на зелёный свет..." или "...На улице гололёд, не торопись, будь аккуратен...".
Любовь Александровна ушла из жизни в марте. В тот день выпал обильный мокрый снег и сразу растаял. Все было серое, стылое, грязное и мокрое... Картаво каркало вороньё...
Сейчас буйствовал жизнью май. Май пел, цвёл, ароматился, любил... Дыхание у мая было лёгкое, нежное и тёплое...
Любовь Александровна всю свою жизнь испытывала нежные чувства к маю. Выделяла его из двенадцати месяцев. Не дожила до него. Не дожила...
Вадим вспомнил недавний разговор с мамой, который случился приблизительно за год до её ухода.
- Мамулька, когда ушёл от нас отец, тебе не было и сорока, почему ты не вышла замуж. Я же видел, как реагируют на тебя мужчины.
- Когда тебе шёл семнадцатый год, я остановилась на улице, чтоб поговорить со своим одноклассником, так ты, держа меня за руку, чуть мне мизинец ни сломал... Он потом был синим. Думала нахамишь или полезешь драться...Был напряжён и бледен...
- Неужели?
- Ты такой же ревнивец, как твой отец. Мы когда с ним поженились, то поначалу снимали квартиру в пятиэтажном доме на первом этаже. Валериан Михайлович увидел окурок возле дверей подъезда и начал меня донимать. Мол, кто ко мне приходил, пока он был на работе? Хотя возле подъезда валялось немало других окурков. Угадай, что меня спасло?
- Ничего не приходит в голову.
- На том окурке были следы женской помады. Это меня спасло от участи Дездемоны...
- Ха-ха-ха!
- После синего мизинца я поняла, что ты не потерпишь рядом со мною другого, кроме отца, мужчину... После нашего развода с Валерианом Михайловичем, несколько приличных мужчин выказывали мне знаки внимания...Когда я заходила в мясной отдел гастронома, здоровый, басовитый Ашот притихал, робел... Видимо, я ему нравилась... Выбирал, без моей просьбы, самые красивые куски мяса... На работу к нам устроился отставной подполковник. Несколько раз предлагал меня подвезти до дома на "Волге"... Если б я вышла замуж, то это был бы ад, сынок...
- Прости, мамулька! Прости дурака...
* * * * *
Прошло полгода. Сентябрь. Владислав получил доступ к сберкнижке матери и позвонил сыну.
- Антон, ты собирался жениться. Приезжай. Я тебе отдам сто тысяч, которые для тебя накопила бабушка...
- Гм-м...Дорогу оплатишь?
- Что трудно с деньгами?
- Да. С деньгами всегда трудно... Может, вышлешь?
- Приезжай. Дорогу оплачу. Сходим вместе на могилку...
Владислав, после визита на кладбище и ужина, искал в шкафу пастельное бельё для сына и обнаружил женскую старомодную сумочку из кожзаменителя. Открыл её - в ней другая сумочка - косметичка: весьма стильная из чёрного бархата с позолоченными металлическими деталями. Открыл косметичку - в ней маленький бисерный кошелёк...
- Сын смотри, что я нашёл. Интересно, что в кошельке?
- Может золотые украшения? Старинное родовое кольцо с дорогим, большим брюликом...
- Кошелёк лёгкий...
- Тогда тайная любовная переписка...
- Открываем?
- Да. Не тяни...
В кошельке покоились два клеёнчатых лоскутка с замусоленными марлевыми шнурочками . Те самые бирочки, которые вешаются новорождённым младенцам в роддоме на ручку, чтоб не перепутать.
Одна принадлежала Владиславу, ругая - Антону...
Антон сделал презрительный жест - повернул указательным пальцем у виска.
Владислав побагровел и тихо, сдерживая ярость, сказал: - Уезжай, сынок, сегодня... Пряма сейчас... Деньги я тебе отдал... Ты внук своего деда!
- У меня два деда.
- Внук Валерьяна Михайловича...
Влад, после ухода сына, долго не мог уснуть. Приблизительно в полночь встал, оделся и отправился в круглосуточный магазин. Купил водку, но до дома бутылку не донёс, выпил её за углом магазина прямо из горлышка. Вместо закуски - "курятина" - сигареты...
"... Сумочка, косметичка, кошелёк - бирки, - у Владислава на удивление была чистая голова, он, видимо, будучи очень возбуждённым, не опьянел после пол-литра водки, - Принцип матрёшки, - размышлял он, глубоко затягиваясь уже третей подряд сигаретой, - Этот принцип ещё обыгрывается в русских сказках. Кощей Бессмертный - самый большой злодей - хранил самое ценное - свою жизнь в яйце... Яйцо в утке, утка вроде бы в зайце, заяц в сундуке, а сундук на дубе... Я эту сказку читал маленькому Антону...Получается, что самым ценным, самым дорогим для мамульки были этих два лоскутка с нашими именами... Моим и Антона...Шкатулка с золотыми и серебренными украшениями, с бусами и часиками... стояла в маминой комнате на видном месте. Она ими не дорожила. Не повезло тебе, мамулька, с нами - с мужиками. Не повезло красивой, порядочной женщине... Муж - пакостник, внук - холодный и меркантильный, сын - непутёвый грубиян... После развода и аварии бухал, был порой груб, резок с тобой... Всё как-то вкривь и вкось, не по-людски...Прости!.."
Владислав зашёл в магазин и взял ещё одну бутылку. Он шёл, спотыкаясь и падая домой, пил из горлышка водку и рыдая повторял: "Мамулька, прости! Прости меня! Прости их, если можешь... Всех прости!..".
Кое-как открыв ключом квартирную дверь и перевернув табурет в коридоре, мужчина упал. Его прошиб ледяной пот. Придя немного в себя, поднялся на корточки и пополз в свою комнату. С горем пополам влез в одежде и обуви на кровать...
- Сынок давай поговорим?..
- Давай, Мамулька... Давай... Я очень хочу с тобой поговорить, моя хорошая... - мужчина в предрассветном сумраке комнаты разговаривал с мамой. Она сидела рядом на кровати и гладила его давно поседевшую и полысевшую голову. Гладила, как в далёком детстве...когда рассказывала сказки...
2016 год.
СВАДЬБЫ
(Рассказ из цикла "Город Хренск и село Редькино")
- Раз, два, три, че-ты-ре, пя-я-ять... За деревом шестой... - Мария Ивановна крупная, толстая старуха приблизительно восьмидесяти лет (Автор точный возраст пожилой женщины не указывает. Ни-и-и-зя...), сидела в большом, мягком кресле и неторопясь, в удовольствие ела крупный красный виноград. У бывшего мастера убойного цеха одного из хренских мясокомбинатов был один крепкий зуб внизу (Марию Ивановну дети уговаривали пользоваться вставными челюстями. Удалили слабые и гнилые зубы, оставили один, чтоб к нему в дальнейшем крепить нижнюю вставную челюсть, но упрямая, не любящая новшеств женщина отказалась от "голливудской" улыбки...). Ивановна каждую виноградину осматривала со всех сторон, аккуратно клала в рот, двигала языком к "бивню", а потом быстрым и ловким движением вспарывала "живот" красной ягоде. "Кровь"-сок разливаясь по рту, стекая в гортань... радовал, наслаждал...
Ёще несколько штрихов к портрету героини этой истории. Внук Марии Ивановны пугал свою маленькую дочь прабабушкой, когда девочка не слушалась, капризничала, плохо себя вела. Говорил, что у старушки пять глаз, три ноги и один зуб... Девочка увлеченно смотрела мультсериал про смешариков и свою прабабушку Марию Ивановну изобразила в виде нового, странного смешарика-гуманоида. Да-да. Не то мячик, не то арбуз, не то колобок... С пятью распахнутыми глазами с весьма длинными ресницами, с тремя тоненькими, коротенькими кривыми ножками и большим перекошенным ртом с острым зубом...
Пожилая женщина взяла в руку смартфон и набрала хорошо знакомый номер телефона свой соседки по одноэтажному семи квартирному дому.
- Привет, подруга!
- Добое уто, Маия Ивановна!
- Доброе-доброе, Мосевна!
- Я не Моисеевна, а Михайловна!
- Ты такая же Михайловна, как я Абрамовна... Но к делу... У моей сейчас шесть, а у твоей сколько?
- Я не считала.
- Не считала она... Наверно один и самый никудышный... С помойки...
- Не один!
- Значит, Мосевна, считала!
- Считала. У моей семь. Нет восемь. Только, что ещё один появился...
- Не ври, Пипетка! Не ври!
- Я и не ву. Я всегда истинную павду говою...
- Врёшь, Пипетка молахольная!
- Не хамите мне, Маия Ивановна!
Любительница красного винограда несколько раз громко хрюкнула в мобильник.
- Х-а-а-амка! - истерично выкрикнула не то Михайловна, не то Моисеевна, и отключила смартфон.
- Восемь у неё. Да на её Кончиту даже старый, лишайный, блохастый пёс с помойки не позариться. А вот на мою Хуаниту всегда спрос ёсть. Она звезда местного разлива. Да-а-а, - сама с собою разговаривала Мария Ивановна, глядя в окно на собачью свадьбу у речки "Вонючки". В "торжестве", естественно, главным действующим лицом являлась её сучка Хуанита... Псы разных мастей, калибров и возрастов наматывали круги вокруг "невесты", дрались, лаяли, выли...
Несколько лет назад, приблизительно в одно и то же время, две пожилые женщины - соседки - подружки Мария Ивановна и Дездемона не то Михайловна, не то Моисеевна завели дворовых собак-сучек. Девяностолетняя Дездемона М... (В прошлом работница аптеки - фармацевт) тогда с упоением смотрела латиноамериканский сериал, где главной героиней была некая Кончита. В честь неё - смуглой, знойной, черноглазой красотки из трущоб не то Рио-де-Жанейро, не то Мехико и назвала пожилая женщина щенка - маленький пушистый комочек. Мария Ивановна, недолго думая, назвала свою сучку "Хуанитой". Видимо, тоже в честь какого-то персонажа, не то сериала, не то фильма, не то женского гламурно-розового, слезливо-сопливого женского романа...
* * * * *
Дездемона М... проснулась рано, ещё было сумрачно на мартовской улице. Подогрела в чайнике воду, умылась, вытащила из гранёного стакана вставные челюсти, сполоснула их под проточной водой крана и зафиксировала во рту, привела себя в порядок и отправилась завтракать. Половина варёного куриного яйца и маленький бутерброд с чайной ложечкой лососевой икры (в икре много холестерина - столовыми ложками вредно есть), миниатюрная кофейная чашечка с зелёным чаем без сахара - утренняя трапеза пожилой женщины. По обыкновению на бабушке спортивные китайские штаны (внук как-то забыл) с мотнёю до колен и "гармошками" внизу, а также тёмная кофта неопределённого тона (серо-буро-казавчатая) на сутулых плечиках, на спинке колёсиком (дочь долго носила, а потом отдала матери)... По обыкновенью на кончике птичьего хрящеватого носа старушки капелька влаги... Она, шаркая по полу шлёпанцами, подходит на полусогнутых спичечных ножках к окну, смотрит в сторону зданий бывшей фабрики деревянных игрушек... Видит соседскую сучку Хуаниту. Та, высоко задрав нос и сделав хвост баранкой, важно семенит по тающему снегу. За ней длинной цепочкой следует "караван" - "свита" - "вагончики" женихов...
- ...Аз! Два! Ти! Четые! Пять!.. - считает вслух Дездемона М..., глядя в старенький театральный бинокль, - А где же моя Кончита? Где?.. А-а-а! Кажется это она... Аз! Два! Ти! Четые! Пять! Шесть!.. У моей касавицы больше!!! Надо позвонить и сказать этой глупой абузихе, что моя имеет больший успех у "мужчин"...
По двору проконыгал сосед Октябрь Владиленович - подвижный, суетливый старичок с большой яйцевидной (Только "яйцо" было не правильной формы, а всё в шишечках и впадинках) лысой головой и рыжей козлиной бородкой. На плечах оранжевая женская куртка, на голове - красный строительный шлем.
Дездемона М... открыла форточку на кухне, чтоб проветрить небольшую квартирку и услышала, как её сосед Октябрь Владиленович сам с собою громко разговаривает, неожиданно разбавляя речь звонким хихиканьем и тонким пуканьем...
- Бедный, пееучился... Умный, как Спиноза... Пееучился... Чокнулся окончательно... - пожалела пожилая женщина профессора, бывшего преподавателя одного из хренских вузов, обладателя трёх высших образований, в прошлом помощника местного депутата не то Пустобрёхова, не то Пустолаева, не то Пустозвонова... а может и Мудозвонова...
Лет десять назад нашего профессора, неторопясь ехавшего на велосипеде, сбил мотоциклом малолетний обкуренный балбес - представитель, так называемой, "золотой" молодёжи, внучок крупного хренского чиновника не то Куницина, не то Кулинцева, не то Бздинцева... Октябрь Владиленович и раньше имел странности в поведении: бывало приносил с мусорок всяческий хламец. А тут чикчирикнулся окончательно: забил под завязку всяким барахлом три своих больших сарая и ещё навалил огромную кучу в центре общего двора. Оранжевая же куртка - это чтоб всяческие лихачи всяческих транспортных средств видели профессора, аки железнодорожника, за версту. Красный строительный шлем - "...что б сохранить ум светлым и ясным...".
Почему автор сего опуса так много сказал слов об обладатели красного шлема? По преданиям Аула (Аул - это два одноэтажных дома построенных в 20 годах ХХ века фабрикой деревянных игрушек на берегу речки "Вонючки". Добротный семиквартирный дом странной архитектуры для управленцев и двадцати комнатный барак - для простых работяг) Октябрь Владиленович был первым и, возможно, последним (Автор точно не знает, ибо свечку не держал) мужчиной у одной из наших героинь - Дездемоны М... Также его, пол века назад, усердно, клеила, окучивала Мария Ивановна, но он, "сволочь малахольная, козья морда", остался к ней холоден, за что и был жестоко ею как-то избит...
* * * * *
Мария Ивановна сидела по обыкновению в кресле у окна. В одной руке она держала целую стограммовую пачку цикория в другой - большую, мощную лупу. Неторопясь, вдумчиво читала: - Классикалык унтак тэризди... Табигаттан жаратылган! Сау тамактану негизи... Во-о-о! Заграница!..
Раздался стук в дверь. У обладательницы лупы уже давненько хромало зрение и слух. Стук повторился, но уже погромче.
- Иду-у-у! Иду-у-у! - пожилая женщина взяла в руку клюку и, покряхтывая, пыхтя, поконыгала к двери, - Лора, ты?
- Да, Марьивана!
Старуха открыла два дверных замка и крепкий стальной засов...
- Вот! Как вы заказывали, - молодая женщина из соцзащиты стала выкладывать продукты из объёмного, крепкого пакета на кухонный стол, - Масло, сыр, кефир, хлеб, колбаса, спагетти... и бутылочка коньяка... Пятилетнего... Всё по вашему списку... Тютелька в тютельку. Вот магазинный чек...
- Пасиба, Лора, пасиба! Я как получила после восьмидесятилетия прибавку к пенсии, то сразу перешла с водочки на коньячок.
- А пиво, вино не пьёте?
- Вино? Вино - это компот, а пиво, прости господи, словно моча...
- Ну, нельзя так грубо Марьивана.
- Мне, Лора, можно. Я прожила долгую и тяжёлую жись...
- У вас в Ауле ещё недавно снег был целым и белым, а сейчас весь потоптанный, жёлтый, в какашках...
- У нас сейчас две свадьбы.
- Да-а-а? - Лариса округлили глаза.
- Мы с соседкой Дездемоной Моисеевной своих сучек - Кончиту и Хуаниту замуж выдаём...
- Вы без шуток не можете...
- Выпьешь со мною по пяздесят грамм за невест, за любоф, за жись!
- Как-нибудь в следующий раз. Мне ещё к вашей соседке надо идти. Я ей должна уборку сделать.
- К Моисеевне?
- Да, к Дездемоне Михайловне...
* * * * *
- Вчеа поздно вечеом слушала адио. Так вот, адиоведущая Белла Баклажанова ассказала по пельмени. Воде бы два молодых человека гуляли в питейном заведении... Это не у нас, а в Казахстане. Так вот, пошли повожать девушек домой. Те их пигласили на чашку кофе. А там ти здоовика. Здоовики заставили влюблённых мужчин лепить пельмени. Те пока восемьсот пачек пельменей ни налепили, были в абстве. Да-да. В абстве!
- Да, Дездемона Моисеевна, то есть Михайловна, всякое бывает, - поддержала разговор соцработница Лариса, - Скажите, а зачем ваш сосед - старичок в красной каске к своей входной двери третью ручку сегодня приделывал? Они у него все разноцветные и разных форм...
- Он, Октябь Владиленович шибко умный, как Ленин. Пиделывает, чтоб добо не попадало... Его сбил не то асфальтоукладчик, не то доожный каток... и он стал чудить. Беда. Да-а-а. Беда...
- А мне он сказал, что его сбил танк. Он постоянно сам с собою разговаривает, смеётся и портит воздух...
- Он много лет сидит на какой-то особой амеиканской гоохово-капустной диете...
- Всё с вами ясно. Не дай бог до такого дожить...
* * * * *
- Ты видела, Моисеевна, сегодня рано утром ментовскую машину во дворе? - спросила по телефону соседку Ивановна.
- Да видела. Милиционеы ходили вдоль ечки у стен фабики. Что-то смотели, искали...
- Мне сорока на хвосте принесла, что на берегу в снегу нашли женский труп...
- Что вы говоите, Маия Ивановна?..
- Мне Ирка Дырка с барака рассказала следующее.
- Да-да-да. Слушаю.
- Мол Танька Собачья свадьба.
- Это какая?
- Та что родила в шестнадцать неизвестно от кого...Та что ни копейки не заработала... Та, что до смерти, до двадцати пяти лет жила на пенсию своей бабки. Бухала и блудила. Мол, на Новый год она с несколькими мужиками - бомжами и уголовниками напилась до усрачки в подвале одной из девятиэтажек. Они её, по обыкновению, в этом сыром, пропахшем плесенью и кошачьей мочой подвале на старом, грязном, блохастом и вшивом дивана пустили по кругу...
- Это как?
- Тебе уже скоро сто лет будет, а ты до сих пор не знаешь, что такое групповой секс...
Дездемона М..., тихо посапывая в мобильник, обиженно молчала.
- Так вот, - продолжала Мария Ивановна, - один из Танькиных женихов смешал наркотик с водкой и у него крыша поехала. Разбил бутылку и полоснул девку розочкой по шее...
- Маия Ивановна, пошу вас не надо подобностей! - Ведро крови! Нет! Два! А, может, и три!
- Пошу вас! - Утром эти уроды проснулись и поняли, что влипли по не хочу. В следующую ночь завернули Таньку Собачью свадьбу в её занюханое пальтишко на рыбьем меху и унесли на берег речки. Зарыли в снег. Эти дегенераты видимо забыли, что по весне снег тает и сразу видно кто и где зимою гадил... Труп Таньки Собачьей свадьбы был наполовину объеден, оглодан...
- А-ах! Умоляю вас! Умоляю...
Дездемона М. нервным движением руки отключила смартфон.
Дездемону М. разбудили вопли соседских котов. Они устроили шумную, яростную драку на чердаке. Старушка более двух часов пролежала в темноте, ожидая блеклого, серого рассвета.
Марию Ивановну тоже эти же коты подняли с постели. Она сходила по малой нужде в ведро и уже более не уснула.