Комнатушка с потолком в два моих роста, белые стены и наполненный бокал десертного вина, которое я прикупил, ещё будучи в Саратове - идеальная или почти идеальная обстановка для начала. Плюс арабские ритмы "PanjabiMC" - я уже успел ощутить атмосферу Смиренного Востока и Истинно Мусульманской Покорности, только поговорив за чаем с Чингизом, но об этом позже, позже, позже. Только одна беда - на клавиатуре буквы не белые, КАК ПОЛОЖЕНО, а красные, но с ними я, кажется, уже справился.
Отъезд
Пока ты едешь на вокзал, дабы сесть в поезд, ведущий в далёкие края, всё кажется тебе символичным: погода - это уже не просто привычное небо над головой, это Мысль Природы по поводу твоего грядущего пути, и если она мрачна, это тебе тоже передаётся и ты рад, когда на небе ни облачка. То же и с музыкой. Она становится Символом твоего пути, чтобы там ни играло.
Да, такое бывает и это самые натуральные предрассудки, кто бы спорил. Я даже нисколько не придал значение тому презанятному для иного человека факту, что, покуда я направлялся на вокзал, небо покрылось мрачными тучами, и вскоре пошёл дождь, а по радио Крис Ри пел свою знаменитую "Дорогу в Ад". К чёрту предрассудки.
Я не совсем ориентировался, куда мне таки гнать из этого Вшивого Клоповника, но очень к месту вспомнил, что мой друг, с которым я обучался в самом убогом вузе мира под названием Уральский Финансово-Юридический институт, звал меня в гости к себе на Кавказ. В Грозный. Он явно не шутил. Я тоже. Оставалось предупредить его о своём внезапном приезде через 3-4 дня и только. Он мгновенно дал согласие - поистине кавказское добродушие.
Когда я уезжал, у меня не было ощущения того, что я еду почти на край страны, туда, где ещё не отгремело эхо террористической войны, где только пару лет назад на Центральном Стадионе убили Ахмада Кадырова, и где, а это не исключено, со мной могут случиться самые необычные случаи и во многом неприятные. Отнюдь - я словно отъехал в другой район, ехать на Уралмаш с моего УНЦ и то кажется путём не только более далёким, но и более опасным. Я не потерял Чувство Дома и находил это чертовски прекрасным. К тому же на меня ничто не давило - ни груз ответственности и воспоминаний о Доме, ни сумка, снаряжённая по последнему слову путешествий налегке к чёрту на кулички. В неё я сложил Самое Необходимое, без чего жизнь теряет актуальность: трусы, носки, зубную пасту и щётку, штаны, футболку, блокнот с ручкой для описания впечатлений, зарядник и мой старый добрый LG1600, обтрёпанный, но рабочий, поверх всего - Хантер и его "Царство Страха". Я готов.
Всякий, кто пишет о поездке, словно повинуясь некоему долгу романтики путешествий, не преминет написать нечто вроде: "Тук-тук, тук-тук, колёса ритмично стучали по рельсам, унося меня через зелёные просторы необъятной России туда-то". Так ни черта. Прежде чем эти чёртовы колёса, от громыхания которых даже Иисус бы натурально осатанел, застучали, я почти час просидел во тьме вагона, дожидаясь, когда же он, наконец, двинется в путь. Ещё мне было прелюбопытно посмотреть, с кем же я буду коротать путь-дорожку за беседами о том о сём.
"Обалдеть, бля, лучшей компании в дорожку и не придумать!" - подумал я, увидав, как армия бритых пацанов в военной форме заполняет окружающий меня пространственно-временной континуум. Целый батальон Лысых Кретинов, по какой-то Глупости попавшихся на крючок правительственных милитаристских ублюдков, рассаживались там и сям. Я выяснил, что эти парни отфигачили полгода в учебке и теперь направляются в Махачкалу для постоянного несения Службы Отчизне. Выглядели они бесславно, это явно не та армия, которая защитит нас в момент многомиллионной атаки китайского десанта. Не хотел бы я жить под присмотром этого сборища полудурков. Лучше застрелится самому, пока безумец, один из них, не даст очередь из АК-47 по своим же соплеменникам, а ведь такое уже бывало и в мирное время.
К Великой Удаче ни один их них не приблизился ко мне на расстояние одного места, моя компания оказалось не такой военной, но прорва солдат, кишащих в вагоне и снующих туда-сюда, не настраивала меня на позитивный лад. А их грязные, мозолистые, издающие мерзкое зловоние пятки, торчащие со всех полок прямиком в проходе, степенно убивали во мне чувство толерантности.
Коммунизм в наше странное время
В первобытные времена, когда наши слабоумные рычащие предки бегали и прыгали по абсолютно чистой планете с дубинами наперевес, царил самый натуральный коммунизм. Священная Формула Коммунизма - К Чертям Частную Собственность! Один работает на всех, а добыча делится по справедливости - действовала неукоснительно. То есть, если же ты, мой дикий предок, не станешь работать по своему желанию и как следует, твою волосатую шкуру предоставят на растерзание безумным лесным тварям, ибо окажется, что твои друзья-соплеменники, с которыми ты ещё вчера устраивал сумасшедшую оргию, ценят труд гораздо выше, чем ты думал. Или другой вариант - встреча с глазу на глаз со своими суровыми родичами, не уступающими в свирепости ни одной живой твари, и, как итог, удар по нерадивой башке, и дай бог, помрёшь сразу.
Естественный отбор в действии - без вопросов и комментариев.
Однако получать ты мог, сколько душе угодно, а, говоря точнее, сколько ты сможешь выцарапать кусков кровоточащего и (если повезёт) слегка пропечённого мяса зазевавшейся газели.
Работай и тогда живи, или не работай и конец твоей шкуре.
Можно вообразить и иной, совершенно противоположный и куда более приятный взору, сценарий. Ты умён, культурен и высоко самосознателен, твоя социальная полезность не ставится под сомнение, ибо ты сам, как всякий иной индивид, осознаёшь, что, действуя во благо всем, ты создашь комфорт себе. Тем паче, что работа твоя проста и интересна, всякое грязное и скучное дело исполняют послушные железяки, которые при желании могут обыграть в десяти партиях из десяти даже Гарри Кимовича, но они всего-то убирают отбросы, возят тебя и подают десертное вино при всяком твоём капризе. Не жизнь, а Подлинный Коммунистический Рай, что и говорить. Но до такого мы вряд ли доживём в наш Паршивый Продажный Век при полубезумном президенте США, который, наверное, даже в туалет ходит с гранатомётом.
Хо! Что-то я затянул с предисловием к той простой мысли, которую хочу высказать. Это, впрочем, совсем не зазорно, ведь всегда чертовски приятно поразмышлять на разные интересные темы, тем более, касающиеся нашего желанного будущего и настоящего.
Несомненно, жилки коммунизма есть в каждом, иначе его поросль не цвела бы там, где нет места сволочизму и рыночным отношениям, что в конечном счёте одно и то же. К примеру, такой вот коммунизм воцаряется, покуда ты едешь в плацкартном вагоне или, вообще, в поезде.
Это я, собственно, и хотел сказать. Есть такая разновидность микрокоммунизма - вагонный коммунизм. Его сила велика, ибо он рождается среди всех и вся, не трогая ни социальный статус, ни национальность, ни пол, ни религию, ни политические взгляды, если, конечно, ты не вконец потерявший рассудок фанатичный маразматик. Вагонный коммунизм начинается со сдвоенных плацкартных боковушек и в обыкновении переходит на шестиместный отдел вагона. Здесь всё, что ты прихватил с собой пожрать - а это самое ценное в пути (плюс туалетная бумага) - есть собственность твоей самосозданной коммуны и баста. Прочее, что ты с собой везёшь - Неприкосновенная Сакральная Собственность, существующая вне имеющего место в вагоне товарного оборота. Кому нужны твои шмотки и телефоны? Единственно важная вещь в пути - Еда. Так что выкладывай, товарищ, свою снедь, ибо это Общая Собственность коммуны, в которую ты по великому счастию попал. И никаких реакционных частнособственнических рефлексий!
* * *
Мой граждански одетый сосед по боковушке оказался действующим солдатом российской армии. Как так? - подумал я. Какого чёрта ты не в армии, а разгуливаешь себе в штатском, тем более, направляясь в родную часть? Это что, этакое дезертирство наоборот? Всё проще и гораздо. Это Россия, говорит мне внутренний голос, всё решают деньги и здесь тоже.
Любой армейский отпуск оплачивается наличными командиру части, он главный распорядитель и казначей. Кто бы имел право обвинить человека, помогающего нашим отдубашенным своими же однополчанами солдатам, да к тому же за вполне разумную цену. Одичавший в казарменных условиях контрактник только счастлив выложить 3 штуки за неделю отдыха и, соответственно, десятку за месяц. Довольны все и ведь никто не в убытке - вот такой воистину альтруистический симбиоз.
Меж тем беспробудное месячное пьянство в родных краях отрезвляюще действует на сознание солдата, его вскрытый урбанистическими соблазнами мозг начинает лихорадочно работать в поисках возможностей продолжения банкетов и алкогольных оргиастических безумий.
- Не хочу в армию, - говорит Денис. - Может, приплатить командиру ещё денег и снова домой? - Похоже, его мозг начал крайне активную деятельность, достойную внимания, и продолжает искать выходы дальше. - Найду работу, буду работать, отдам карточку командиру, пусть он деньги получает, а я домой уеду.
Парень начинает вызывать уважение, но сейчас ему деваться некуда - только в часть и притом глубокой ночью. Он явно этому не рад, ибо возвращение в грязный запылённый палаточный городок, стоящий в южнороссийских степях под открытым солнцем, где солдат гоняют точно запряжённую в 30-килограммовую экипировку безвольную скотину, где чистая вода - большая редкость, а полчища вшей - суровая реальность, и где тебя иногда ставят коленями на ножки стула и хлещут по жопе пряжками, небольшое удовольствие, даже в сравнении с пребыванием в родной дремучей деревне под названием Полевской.
О вшах, дедовщине и о просто грязи в казармах
Чёртовы Сраные Гнусные Порождения Ада, вечно озлобленные и готовые нести гибель и запустение. Так вот, подобные твари - сущие ягнята перед армейскими вшами.
Если часть стоит в степной зоне, где ветер беспрестанно вздымает гекалитры пыли, а вместе с ней и членистоногую мерзость и её личинки, воды будет не хватать по определению. В обычной воинской части, в Магадане или Новосибирске и тем более в Фокино, что под Владивостоком, естественное потребление привозимой воды ненамного превысит средний уровень города, но на юге ситуация совсем иная. Здесь вода нужна каждый час и по литру, ибо одежда быстро приходит в негодность, превращаясь в пыльный мешок, кожа покрывается просоленным слоем грязи, а организм требует незамедлительно восстановить свой акваресурс и стонет, стонет, стонет. Где-то праздник это солнышко и минус 5 на термометре, а здесь - вода.
Конечно, наше высокоблагородное руководство армии расходует воду исключительно экономно, то бишь экономит везде и на всём, и на солдатах в первую очередь. Если не мыться каждый день, начнётся твоё глубокое и познавательное знакомство с местной микрофауной, тем более это случится, когда орды солдат не моют свои потные и грязные тела по 4-5 суток. И вот тогда - пожалуйста - к вам приходит её величество Беспощадная Неизничтожимая Тварь и имя ей - вошь. В армии её зовут "бэтэр" - она имеет восемь ног, как и БТР восемь колёс.
Вошь воистину неуничтожима, её не берёт ни один инсектицид, даже схватив паразита, весьма сложно лишить его жизни, ибо маленькое тело гада подобно крепкому панцирю. Единственное средство, чем-то способствующее снижению её числа - кипячение белья. Но и тогда личинки остаются там, где обитает тварь - в одежных швах. Берёшь утюг, гладишь швы стираной рубахи, и личинки лопаются, оставляя на ткани мелкие кровавые выплески. Тварь вонзает зубы в тело, пьёт кровь и сытая тихо ретируется обратно плодить себе подобных. Тело страшно чешется от многочисленных укусов, даже в строю стоять нет никакой силы, и если сегодня на построении кто-то ёрзает на месте, появляется повод серьёзно обеспокоиться всему батальону, так как маленькие сволочи плодятся мгновенно - сегодня они у одного, а назавтра все носят на себе личинки мерзких гадов.
По такому случаю руководство иногда выделяет банный день. Все снимают грязные тряпки и получают собственные, ранее стираные вещи. Однако, здесь есть один маленький нехороший момент - если в отряде завёлся недобросовестный урод, не вычистивший одёжку как положено, то в общем мешке вши обнаружатся на каждом. Потому служивые парни знают - лучше не отдавать бельишко, а быстренько стирануть своё, и как бы оно там ни высушилось, одеть его, но с уверенностью в том, что ночью из-под воротника и из швов не полезут злобные бэтэры и не станут пить твою кровь на пару с руководством всей этой Вшивой Армии.
Другая всеобщая беда - дедовщина, свидетельство того, насколько убоги и слабоумны наши солдаты. Уж вряд ли настолько они рвутся в бой, что аж своих молотят. Верно, их озлобленное ограниченное нутро, жаждет некой социальной мести... Ха! Такое утверждение звучит как оправдание, не меньше, но истина в том, что наши защитнички попросту несут в себе все природные и социальные дефекты, свойственные человеку. А мы ещё страдаем и плачем по нашему скудеющему генофонду. С такими самцами нам уж точно не видать вменяемого поколения. И это точно не тот случай, когда количество важнее качества. Мы уже получили генерацию недоразвитых дебилов и на завтрашний день остаётся только надеяться.
Иерархия такова, с верхнего ранга до нижнего предела: дембель, дед, черпак, слон, дух, запах. До принятия присяги солдат - запах, потом дух, спустя полгода - слон, спустя ещё полгода - черпак, потом дед и последние 100 дней - дембель. Примерно так, а сейчас, когда сроки службы меняются ежегодно, армия приспосабливается к ним по-своему.
Самая замечательная жизнь ждёт духов, они бегают по мелким и не мелким поручениям старослужащих. Иначе ты получишь увесистых тумаков от компании крепких ребят и завалишься в госпиталь на неделю-другую. Вернёшься ты уже присмиревшим и навряд ли станешь артачиться в следующий раз. Такой нехитрый сценарий ждёт 99,9% всех новоиспечённых солдафонов. И только редко какой парень окажется крепким орешком и не станет подчиняться ораве тупоголовых дебилов. Раз ему точно въебут по полной программе и наверняка во второй и в третий, но потом деды отстанут, коли ты такой толстокожий носорог. Твоё несгибаемое чувство собственного достоинства заставит кодлу дегенератов уважать тебя. Это второй и чертовски короткий путь получить статус деда.
Процесс смены статуса представляет собой презанятное действо, некий армейский ритуал, рождённый в извращённых бритых башках российской молодёжи, которому и шаман Вуду позавидует.
Берётся табуретка и ставится наоборот, ножками вверх. Солдат руками и коленями взгромождается на четыре точки и оголяет пятую - свою солдатскую жопу. Вот чего точно не припомню из рассказов, хотя сам момент вроде заставляет запомнить такое, - встают ли инициируемые в абсолютном неглиже или частичном. Хм... Итак, полностью обнажённый рядовой располагается на табурете в полутьме казармы, а вокруг него ворошится рой жаждущих жестокости "друзей" с поблескивающими пряжками ремней в руках. Герою эпизода, то есть его жопе, достаётся по шесть ударов пряжкой, в которые осатанелые парни вкладывают всю свою скопившуюся в армии злобу за всё, всё, всё. После таких тяжких экзекуций дух становится слоном. Прежде чем стать черпаком, твоя задница берёт на себя удвоенную нагрузку - 12 ударов, но дальше... дальше начинается не служба, а сплошное безделье, включающее в себя выпивку, марихуану и городских шлюх.
* * *
Денис вышел, унося с собой мысли об ускорении срочной службы, а я поехал дальше. Я ехал весь день через однообразные степи. Выглядывая в окно можно было подумать, что ты никуда не сдвинулся, только проехал пару станций. Сплошь густые степные травы, короткие остановки неизвестно где и громыхание поезда. Частые остановки посреди Абсолютной Глуши, сопровождавшие всю поездку и не значившиеся на карте, и скука заставляли меня чаще призадуматься над вопросом "А какого дьявола мы вдруг останавливаемся неизвестно где, стоим пару минут и теряем время, покуда такие станции нигде не обозначены?"
Я стал мыслить как машинист, как глава всей движущейся громыхающей металлической махины. Зачем бы мне могли понадобиться мелкие остановки, и какую выгоду можно из этого извлечь?
Теория переправок
Вот так я это назвал. Даже не по себе стало, насколько легко пользоваться услугами машиниста, и какие огромные деньги можно сделать, имея связи с железной дорогой.
Если ты большой делец на многомиллиардном российском теневом рынке, ты хорошенько подумаешь и, несомненно, сыщешь возможность переправлять свой незаконный товарец по всей России очень эффективный путём.
Наркотики много места не занимают, небольшой 20-килограммовый мешок с героином, сбагренный на улице мелкими полуграммовыми дозами, обеспечит тебя на немалый срок деньгами, но и в каталажке срок дадут нескромный. Оружие тоже не особо и громоздится, "Муху" можно разобрать и положить в сумку для рыбачьих снастей. Автомат перевезти или пистолет совсем просто, хоть партию вези, только хорошо заныкай и не громыхай металлом - ударяясь корпусами, оружие издаёт специфический звук, выдающий себя. Я вот думаю, если поезд мчит в Астрахань, а это и до Чечни недалеко, то почему бы заинтересованным лицам не притаранить туда пару пушек на продажу.
Закидывать мешки машинисту на остановке смерти подобно. Какого хрена это там мешки грузят некие сомнительные пацаны кавказской наружности? - решит всякий. Зачем машинисту такие хлопоты? Всё делается (в смысле - должно) гораздо проще, - я-то теперь точно это знаю, только спросите меня, как перевезти пару галлонов героина в Магадан из знаменитых южных конопляных долин.
На неопределённой станции или, вообще, посреди глуши поезд притормаживает на минуту, больше не надо, в поезд заходит обычного вида мужичок в замасленной спортивной куртке и потрёпанной бейсболке с обычными большими дорожными сумками. Только в сумках не еда вовсе и не одёжка в дорогу, а несколько кило отборной травы, порошка и оружия. На другом конце России он выходит, где его уже поджидает УАЗ с продажными ментами - куда безопасней ехать с милицейским эскортом, известное дело. И вдруг чудо-порошок появляется на улицах Нягани, Ханты-Мансийска, Владивостока, Тюмени, Екатеринбурга, а менты только разводят рукам, как, мол, и откуда к нам наркота идёт, мы понятия не имеем, но боремся как можем. Откозыряли для прессы, формальности соблюдены. И никаких дорожных проверок, даже плутоний никто не приметит.
* * *
По счастливому стечению обстоятельств поезд на Грозный следовал через какой-то жалкий час после прибытия Астраханского. Кто сиживал в ожидании поезда для пересадки хорошо знает, насколько мне повезло. Когда-то мы с друзьями ездили в Саратовскую область на Медведицкую гряду высматривать летающие тарелки, наш энтузиазм искателей неизвестного завел нас даже туда. Конечно, ничего мы там не увидели и не нашли, да и поездка вышла неоднозначной, зато я хорошо помню, как мы 9 часов ждали пересадки в Саратове в самый разгар дня при 30 с гаком градусах на термометре. Славно, что там хоть Волга была, и мы смогли охладиться, а здесь, в Астрахани, в тёмную душную ночь выбора путей не было. Мне оставалось только стойко ждать на вокзале и опасаться, что меня не потревожит местный криминал - известно, насколько уязвим одинокий путник с далёкого Урала. Вычислить чужеземца, особенно, если он высок, бледен, с рюкзаком за спиной и суетливым бегающим взглядом - дело несложное, а местные явно не несли добродушие на лице.
Взяв билет в общий вагон, я ещё не представлял себе, что значит ехать в общем вагоне 14 часов с ночёвкой. Вагон был такой же, как и плацкартный, только места были исключительно сидячие, и в каждом отделе с шестью койками сидит по восемь человек. Это не только толпа - чего бояться толпы? - это адская духота в вагоне жаркой южной ночью, и едва открытое окно не особо прибавляет прохладу. Для передвижения у тебя самый минимум пространства, а в темень и книгу не почитать.
Для кого это страшно, а для кого - привычное дело. Мы, уральцы, ездим в набитых под завязку автобусах в любое время года, а приплющенное стеклом двери лицо пассажира далеко не редкость. Кто бы привередничал?
Только влезши в поезд я стал потеть, потому для охлаждения прихватил с собой пол-литровую бутылку воду. Я наивно полагал, что этого хватит. Ночью посплю, ведь места, несомненно, освободятся, а поутру будет Грозный. Всё просто, трудности пути я перетерплю.
И трудности были, только оказались они совсем иного толка, чем я предполагал.
Внезапно посреди ночи в полутьме подобрался мент с проверкой документов, и мне было о чём беспокоиться. В моём паспорте не было прописки, а это весьма и весьма хреново, если ты едешь в недавнюю зону военных действий в одиночестве, имея при себе не до конца невыясненные отношения с Министерством Обороны. Я спокойно вручил паспорт, он у меня открывается только на странице с фотографией, а если кто захочет поглядеть прописку или ещё что, ему придётся высовывать страницы, а дело это неудобное. Нависающий над левым плечом мент взялся тщательно высматривать документ, несмотря на темень, я преспокойно сидел и не смотрел на него, отдавшись на волю слуху. Скоро я услышал весьма неприятный звук - зашуршали вытаскиваемые странички, и теперь я знал, что вслед за этим неизменно последуют вопросы. Второй законник уже увёл моего соседа русской наружности, но только потом, вспоминая этот момент, я заметил интересный момент - проверка была выборочной и касалась всех лиц некавказской национальности. Расизм наоборот? Радикальный национализм? Но о чём тут говорить вообще? Какой бы путник выглядел подозрительно, направляясь в Грозный - уж явно не толпа чеченоговорящих кавказцев. Вполне разумно, что бледный здоровяк, путешествующий в одиночку с весьма сомнительной целью повидать друга, вызывает массу вопросов и подозрений, даже если при нём все нужные печати.
Мент не стал задавать лишних вопросов, а попросил меня с вещами для приватного разговора, держа в руках мой паспорт. Мне опять пришлось выяснять отношения с внутренними органами, и это уже, чёрт возьми, стало входить в традицию. Несколько лет назад, возвращаясь с похода, мы вшестером обосновались на пару часов на глухой деревенской станции и решили перекусить, не высовываясь из кирпичного домишки сталинских времён, служившего вокзалом. Достали варёную колбасу и свежий деревенский хлеб, - бутерброды такого рода, запиваемые соком или газировкой, хороши и по-особенному вкусны, когда ты сидишь вдалеке от дома неизвестно где и утоляешь голод в ожидании долгожданного поезда. Ну да, конечно, чем же нам порезать снедь, как не 25-сантиметровым охотничьим ножом, имевшим перед прочим холодным оружием неимоверную массу преимуществ?! Подгоняемый голодом, я с энтузиазмом взялся за резку жратвы и совершенно не подозревал, что безумная кассирша увидит в маханиях огромным ножом посередине вокзала нечто предосудительное. Какого чёрта?! Разве людям поесть спокойно нельзя?! Она вызвала ментов, и те препроводили меня с моим мачете для выяснения обстоятельств. Тогда всё обошлось беседой. На редкость адекватный следователь отпустил меня, только нож похвалил, но тогда мне и 18-и не было, и никаких других проблем с Законом у меня БЫТЬ НЕ МОГЛО, не то что сейчас.
Страх перед Системой: выбор или безнадёжность?
Да, мне было чего бояться, а как же нет? Я был вправе испытывать Страх, и никто бы меня не осудил, это восприняли бы адекватно и с пониманием. Но только не я, это не тот Страх, который достоин места быть. За каким хреном мы должным бояться Системы? Известное дело, тебя схватят под грудки и напихают дерьмом, словно таксидермисты тушу лося, и будут смеяться над твои убожеством, и только потому, что ты предстал перед ними Жертвой. Когда твой Страх сочится из тебя даже когда ты на 100 процентов прав, то ты ни хрена не прав. Если ты боишься Системы, считай ты подох, и твоему делу пришёл пиздец. Такие полумёртвые зассанцы - её корм. Слово "Жертва" всегда красуется у тебя на лбу, покуда ты боишься Их.
Вот только от меня они этого не дождутся, эти грязные хищные ублюдки. Я, ёб твою мать, прав, пока они мне не докажут обратное. Без вариантов. И вот только тогда мне, может быть, придёт конец, но ни хуя не раньше. Пока ты крепко стоишь на своих, пусть даже глиняных, ногах, они тебя не тронут, лишь пощупают и свалят к Жертве. Ибо за твоей широкой спиной стоят толпы мечущихся глаз с белыми флагами наготове. Это Их Корм, но не Ты.
Двое Ментов пригласили меня с вещами и заперлись в купе проводника с другим сомнительным типом. Кажется, менты были дагестанцами, что логично, мы, как никак, по Дагестану мчим. Русский парень, которого они взяли до меня, напрочь раскис. Жалкое зрелище. Он был Виновен, потому что согласился быть Виновным, и теперь ему оставалось рассчитывать на благосклонность дагестанских милиционеров.
Я стоял и размышлял. Из-за нервозности я выпил всю воду и уже начал испытывать жажду. Давненько у меня не было такой Заинтересованной Беседы, это даже бодрило, а сонливость смахнуло мигом. Будем честны, я неправ, я виновен, я вне закона и достоин кары, хотя бы за ту мелочёвку, что не имел прописки больше года, а неделю назад гневно вышвырнул повестку, присланную мне Милитаристскими Засранцами. Я, мать вашу, Аспирант! И имел я ваши повестки! С другой стороны, большей походящей на разумную, мне бы стоило усомниться в своих убеждениях. Весьма вероятно, что меня из аспирантуры уже выпнули, - уже год я не платил им деньги, и экзамены вроде должны были уже произойти, на которые вместе с диссертацией я решительно забил.
Ба! Да я, может статься, и вправду Чёртов Негодяй, сжигающий повестки. Но как они узнают мою Истину (которую даже я благополучно не знаю и знать не хочу) из трясущейся конуры с табличкой "Купе проводников"? О, да, совсем подзабыл, а к теме "Как Я Чихал На Их Хуев Закон", было бы уместно упомянуть о том факте, что тройку лет назад я снялся с воинского учёта, после чего совершенно не собирался вновь являться в военкомат по какой бы то ни было причине. Чёрт возьми, ведь это тоже карается Законом!
Если суммировать всю эту хрень, то можно смело подчеркнуть такой презанятный факт: два мента допрашивают Виновного, а за дверью их ждёт тип, чья исподняя полна всяких там незаконных деяний и, вообще, он - Наглый Анархист, за поимку которого их, несомненно, похвалят, а, может, и звёздочку добавят.
Я стою, время идёт быстро. Я жду, пока дагестанцы выпотрошат русского парня, и думаю, что, если принять во внимание картину такой, каковой она видится, то я Абсолютно Чист перед законом, и никто меня не запятнает, кроме меня самого, а я уж срать не стану, сидя вниз головой.
Створка открылась, парень вышел с видом обречённого без документов и вещей, а темнокожий мент мне призывно замахал рукой. Парни, как я посмотрел, были молоды, вполне безобидны и даже добродушны, если представить их без погонов. Ха, какого чёрта, привет, пацаны! - Примерно с такой рожей я зашёл в купе и сел между ними.
- Где прописка? - спросил Первый - для меня оба казались на одно лицо и одного возраста, потому придётся звать их так. - У вас нет прописки. - В голосе звучали нотки веселья, исходящего от предвкушения Задержания Виновного.
Хера вам с два!
- Дома лежит. У меня временная, я её оставил дома. - Бодро ответил я. Путь выбран и отхода больше нет. Раз ты сказал, что прописка у тебя дома, а во дворе в клетке сидит злобный гавиал, то и в следующий раз ты должен ответить то же самое.
- А вы знаете, что прописку надо всегда иметь при себе, - продолжил Первый. Кажется, он был младше по званию.
Отпираться было глупо, крайне глупо. Совершенно неуместно изворачиваться на том, на чём тебя сцапали. Я сразу признал правду.
- Да, - говорю, не снижая задора, - я поступил неправильно. Халатно. Да, я виноват.
Клянусь, я так и сказал "да, я виноват", но на моём лбу не светилась вывеска "помогите", я крепко держался и потихоньку стал получать удовольствие от Заинтересованной Беседы. Я слегка улыбался, а мои глаза горели весельем. Это их малость сбило с толку. Когда может такое случиться, чтоб виновный с порога, улыбаясь говорит им "я виноват"? На деле это выглядело даже забавно и звучало так: я виноват и что с того?! Я заявил, что совершил недостойную небрежность, а парни не знали, что со мной делать. По Закону, им надо было тащить меня в участок и до утра наводить справки, но это было им ни к чему.
- Покажите вещи, - сказал Первый. К тому времени мы перебросились несколькими фразами, я им сообщил кто я такой, куда еду и зачем, и ни слова не соврал. Парни держались легко, я тоже.
Сначала я достал то, что лежало сверху - лаваш.
- Из Баскунчака, - задорно добавил я. - Не ахти какой.
Парни отчего-то дружно усмехнулись, когда я им сообщил про Баскунчак. Дальше был Хантер.
- Я без книги никуда - говорю, - читаю в пути.
Первый с интересом взял книгу, а я добавил пару слов о Хантере и с ликованием в душе вытащил пол-литра вина.
- Вино, - самодовольно возвестил я. - Кагор 32, в Саратове купил. Люблю сладкие крепкие вина, их найти трудно, поэтому с собой везу.
Они снова широко заулыбались, а я подумал, что с ними вполне можно опрокинуть по стакану-другому за неимением компании, но решил избавиться от таких предложений.
Следующая вещь тоже имела историю, которую я с радостью выложил:
- Вот футболка. Тоже в Саратове купил. А так ножей у меня нет, - я вспомнил историю из похода.
- Ножи сейчас не запрещены, - спокойно ответил Второй.
Они прощупали мой мешок и просмотрели вещи. Ничего незаконного я при себе не имел.
- Так что же нам с тобой делать? - сказал, улыбаясь, Первый.
Сейчас резонно вновь резать Истину, решил я.
- Отпустить. - Я развёл руками. Настроение было дружелюбное, мы вместе посмеялись.
Тут Первый ни к селу ни к городу слепил фразу, показавшуюся мне странной.
- Но мы же тоже на работе, - так или наподобие этого сказал Первый изменившимся тоном. В его словах было что-то недоброе.
Они оба затихли и стали переглядываться, я замотал головой от одного к другому, не понимая сути воцарившейся тишины.
Несколько секунд хватило, чтобы понять. Я ИМ ДОЛЖЕН! Эти сукины дети хотят получить от меня прибавку к зарплате. Я было сник, разочаровавшись в этих ублюдках, с которыми мы только что так панибратски трепались, но неожиданно Второй вручил мне паспорт со словами:
- В следующий раз прописка должна быть при себе.
Пожав им руки, я довольно ретировался на место.
* * *
Я вернулся с победным настроением, а тот Раскисший Тип сидел рядом с самым мрачным видом. Одного взгляда хватило, чтобы понять - он не только им отдал, но ещё и должен до сих пор. Встречаться с ним глазами и вступать в разговор, означало бы протянуть ему руку помощи, а это уже было не в моих силах. У него был Выбор, только сделал он его раньше, чем следовало. Он сдался сам, превратился в податливого слизняка и справедливо был осуждён. Время ушло, он выбрал роль Жертвы, а моя сомнительная подноготная могла не вытерпеть новых испытаний. Ни в коем случае нельзя говорить, что ему "не повезло" - полная чушь! Всё было в его руках, но он решил пуститься с закрытыми глазами в дикую саванну, моля о пощаде. Презренный Урод. Он, несомненно, достоин казни. Тем более, если есть за что.
Соседки живо встрепенулись моему возвращению, и сходу спросили, сколько денег я выложил. Я радостно ляпнул, что отделался Абсолютно Чистеньким, но мигом смекнул, что моему соседу такие разговоры не добавляют оптимизма, да и лучше не кричать подробности закулисных сношений с органами правопорядка. Так, на всякий случай. Я моментально заткнулся и больше ничего не говорил об этом случае.
Ханкала: Край Неостывшей Войны
Слово Ханкала нередко звучало в военных сводках, и стало одним из слов-проявлений Чеченского Конфликта. Говоришь "Ханкала", подразумеваешь "Война в Чечне". Говоришь "Кармадон", подразумеваешь "Смерть Бодрова". Говоришь "11 сентября", и никаких вопросов не возникает, всё уже ясно.
Я высунулся из окна и увидел картину, красноречиво вещающую о Зоне Боевых Действий. Утром под изрядно льющим дождём по станции сновали суровые бойцы в плащах-палатках с автоматами и полным снаряжением. Позади их фигур красовалось то, что здесь зовут вокзалом - набор старых контейнерных ящиков, в которых прятались предлагающие товар аборигены, и приземистых домишек с перекосившимися крышами. Где-то там же затерялась будка "Вокзала".
Воздух был пропитан некой Незримой Опасностью, это оживило во мне интерес. Да и картина была насыщена: бойцы с чёрными корпусами АК под рукой, грозно громыхающий "Урал", обрезанные электропровода на редких столбах, остатки баррикад и странные тропические растения, которые я мог представить исключительно в Экваториальной Африке. Весь колорит на фоне гряды гор, виднеющихся из-за смоговой дымки вдали. Натуральный Кавказский Алтарь Войны, на котором ещё покоится подёргивающаяся живность. А я-то считал Грозный тихим кавказским гнёздышком, где о войне уже начинают Вспоминать. Ан нет, дух неугомонных ваххабитов витает и довлеет по сей день над чеченской округой и всюду его следы. Значит, Грозный этот не так уж и скучен. Не то чтобы журналистский азарт захлестнул мои мозги, но по мне уж лучше агонизирующий Сайгон, чем пляжи Гонолулу.
Война, где кровь льётся рекой, по дороге стоят развороченные корпуса бронетехники, и отовсюду доносятся стенания - вовсе не место крошащимся черепкам идеалистических воззрений тех, кто легковесно поверил в Царство Империи Добра. Ракета, долбанувшая твой дом - это удар по твоим Истинам и ничто на геополитической карте. Будь готов, друг, что и в твоём краю воцарятся Нравы Джунглей, ты ведь ещё не в Раю живёшь.
Шопенгауэр сказал: "Причина морали - в сострадании" и был прав на все 100 процентов. Мой Сакральный Долг писать вне Потусторонней Морали, и почему бы не расписать трепыхающиеся от остаточного электричества трупы как биоматерию? Я Обязан был честным перед собой. Грозный наполнен не только громом пальбы, громыханием траков и гомоном рыночной толпы, но и плачем матерей, мольбами стариков и стенаниями смертельно раненых бойцов.
Аз ох ун вей. Мы всегда это знали.
Край жестких традиций и жестоких нравов на фоне вставших как замерзшая океаническая волна величественных гор, требующих уважать могущество Природы.
Так я это вижу.
* * *
В окнах показался Грозный, потом вокзал, потом Усман, машущий мне рукой. Да, я приехал. Конец одного пути и начало другого. Мы покатили по окропляемому густым дождём Грозному в посёлок, где жил Усман. По пути он и его племянник Чингиз не переставали нахваливать Грозный, за два года натурально восставший из пепла.
Грозный и Рамзан: молодой президент и молодеющий город
Покуда мой поезд подкатывал к вокзалу, через окно я видел весьма контрастную картину: разбомбленные ободранные дома без окон и дверей стояли вперемежку с новенькими. Порой попадались здания, принявшие на себя прямое попадание крупнокалиберного снаряда, а то и не одного - у таких домов один из панельных корпусов обвисал как рухнувшая бетонная скала. Но такие неприглядные картины были исключение из общего фона чистенького города. Если не принимать во внимание вещавшие о недавней войне развалины, Грозный выглядел очень симпатично. Казалось, я въезжаю в добротный Советский Город, руководство которого добросовестно возводит квадратные километры многоэтажных жилых площадей, а примерные жители не разбрасывают мусор вдоль улиц и не выливают помои в переулках и, вообще, ведут себя мирно и чистоплотно. Но это же Чечня - Страна Ислама, славящегося своей Чистотой во всём - чему тут удивляться?
Изнутри Грозный был чист, строен и строг. Телерепортажи ничего не преувеличивали, город и впрямь удивляет воссозданной архитектурной эстетикой. Власти, а под этим словом в Чечне подразумевается имя Рамзана Кадырова, не только отстроили дома, но и придали улицам пригожий вид, уделив немалое внимание местам культурного отдыха и безмолвного философского созерцания. За жалкие два года Грозный построен вновь, и масштабы новостроек поражают своими советскими темпами. И некому приписать заслугу, кроме Главы Чечни, а зовут его Рамзан Кадыров. Как угодно можно относиться к его персоне и выискивать тёмные стороны его громоздких деяний, но следует признать простой факт: звериные темпы строительства и возрождение Чечни - его заслуга. Местные зовут его просто Рамзан, подразумевая "Рамзан Кадыров", ибо говоря "Кадыров", подразумевается Ахмад Кадыров, его померший отец. Рамзан немногословен в общении с народом, по телевидению, которое забито его выступлениями, он говорит с политиками и прессой. Складывается впечатление, что разговор с чеченцами ограничивается словами с бесчисленных плакатов.
Язык материализма в Стране Ислама красноречив, особенно, когда на глазах людей их город растёт и расширяется - сегодня из окна виден пустырь, а завтра утром уже построен первый этаж, разве это не повод любить свою власть? Если наши Ублюдочные Власти любят с нами трепаться и вешать нам на уши позавчерашнюю лапшу о дотациях и темпах строительства, после чего ничего не меняется и через год, и мы, как грязные бездомные крысы, ждём свою Законный Квартиру в Новом Доме, - то вот здесь, в Чечне, людей селят в квартиры с пластиковыми окнами и помогают вернуться к Нормальной Жизни. Да, здесь было Адское Пекло, и многие сотни, а то и тысячи чеченцев и русских уложили насмерть в кавказской земле, сама Мораль и Политическая Корректность заставляют помогать обездоленным, но, как ты ни крути, а факт прост - ЗДЕСЬ ЭТО ПРОИСХОДИТ НА ДЕЛЕ. Так, может, и нам на нашем Урале, где только четверть населения имеет Собственную Квартиру - а это, чёрт меня побери, хреново и Неправильно - и где на глазах вырастают бесконечные жилые комплексы, в которые нас не заселят никогда, и мы прекрасно это понимаем. Может, и нам расхреначить с десяток домищ?! Но мы будем целить не в собственные квартиры - мы пальнём по их чёртовой Администрации и прочим Клоповникам, где сидят Бюрократические Мрази. Сшибём их Логово крупнокалиберным орудием и вопросим к ним о Нашем Праве на Прекрасную Жизнь.
* * *
Скинув вещи, я достал вино и завалился в комнату с компьютером черпать вдохновение из бокала и в кои-то веки вкусить сладкий хмельной напиток. Вот только в одиночку и надолго. Усман возвестил мне недобрый факт, который до сих пор обходил стороной моё сознание - я приехал в страну Реально Действующего Мусульманского Закона. Пить здесь не просто нельзя, но и нельзя в присутствии старших. Городская молодёжь и большинство прочего населения изредка злоупотребляет этим Табу, но скрытно, а на улице ни в жизнь не встретить пьяного, тем более ночью. Пьют редко и подальше от заселённых мест. Скоро я узнал ещё о многих "нельзя", но это отдельный разговор, а покамест я, далёкий незнакомец, пригнавший в Горячий Край, сел за компьютер, чтобы черкнуть письмецо своем другу и, собственно, черкнул, выпив в гордом единении пол-литра хорошего винца.
Комнатушка с потолком в два моих роста, белые стены и наполненный бокал десертного вина, которое я прикупил ещё будучи в Саратове - идеальная или почти идеальная обстановка для начала. Плюс арабские ритмы "Panjabi MC" - я уже успел ощутить атмосферу Смиренного Востока и Истинно Мусульманской Покорности, только поговорив за чаем с Чингизом, но об этом позже, позже, позже. Только одна беда - на клавиатуре буквы не белые, КАК ПОЛОЖЕНО, а красные, но с ними я, кажется, уже справился и готов написать первое письмо.
* * *
Соболеву Павлу, Свердловск
Итак, друг мой, здесь царит Воистину Странная Обстановка, притом не касающаяся военных действий. Те самые военные действия, меж тем, накалились - никому нельзя (то есть нежелательно) ползти в горы делать шашлык. Прошел слушок, что некий боевик собирает отряд коммандос и намеревается применить огневую мощь на всякого врага с российским паспортом. Ха! Смешно, не больше! Хотя эти кавказцы мстительны до предела, и даже полоумный психопат с гранатомётом может ворваться в город и пустить ракету - ты же знаешь этих безумных мусульман, они же некогда не усомнились отдать свои жизни во благо Хрен Знает Чего и ёбнуть ВТЦ в Нью-Йорке. Они воистину безумны и во многом не по тем причинам, которые я только что обозначил. И теперь я понимаю, что именно их сдержанное Либидо сублимируется в военные конфликты. Они воистину, воистину безумны.
Правило тут такое: никакой хрен не может запросто заговорить с девушкой! А если ты вывернешься неким образом и даже переспишь с кавказской (чеченской) девкой, тебя ждёт Кара! Если кто застукает, как ты целуешь не свою жену (родичи, друзья или даже знакомые) тебя приведут к простому и неумолимому решению Семьи той девки - Деньги (как правило 50 штук, Хо!) или Свадьба. Я молчу в экстазе! Это самый главный и самый безумный их бзик. Нельзя! Потому до свадьбы, как правило, они ходят в девственниках, причём все! Потому-то они и безмерно агрессивны - ха, ещё бы! В общем, мне светит Абсолютный Облом по женской части, если я, конечно, не вздумаю сыграть с ними в Кровную Месть. Этот факт заставляет меня поразмыслить над тем, как бы свинтить с Усманом на Чёрное море, где нравы противоположны, хотя он высказал категорическое нет, ибо путь далёк.
Дальше. Сейчас я пишу письмо и в одиночестве допиваю столь любимый тобой и мной Кагор 32 (купил в Саратове - 260 за литр, совсем охренели!!!). Я пьян, а только что заходила некая женщина, и я с ней трезво (как мог) познакомился и перебросился парой слов. В одиночестве - вот ключевое слово. Шариат, или что там ещё, запрещает им вообще употреблять алкоголь. А я думал, что мы тут с Усманом навернём как надо, ан нет! Ничего, мне и одному недурно, даже очень хорошо, хо-хо!
Дальше - больше. Секс и алкоголь далеко не предел. Им ко всему прочему нельзя никак матюгаться. Даже слово "блин" имеет неприятный окрас, о чём Усман меня уже предупредил. Тут, вообще, как он сказал, лучше в город МНЕ не соваться в одиночку.
А покамест я живу в гигантском доме, где есть больше 70 телеканалов, плазменный телек, джакузи и неизменно тёплая банька. Сижу в отдельном кабинете и строчу, строчу, строчу и пью вино. Усман пообещал сгонять на Каспий в выходные, а вечером я намереваюсь выехать с ним в Город и прикупить ещё винца, иначе я подохну.
Делаю предпоследний глоток пол-литровой бутыли и заканчиваю Первое Письмо. Через час Усман вернётся с работы, и мы погоним в Город, а живу я в селе близ Грозного - не то Икала, не то Гекало, посмотри по карте, если хочешь уточнить. Ещё есть много чего сказать.
Последний глоток, конец письму.
4 июня 2007 года, Гекала.
137 Ужасных "Нельзя" В Стране Зацветшего Ислама
Нельзя пить алкоголь, даже пиво, которое я не переношу, исключая Очень Холодное, когда Очень Жарко. Это несомненный плюс, ибо известно, насколько зависимы всякие никчёмные пивные алкоголики от этого мерзкого пойла, которым они убивают свободное время. Здесь бы перед ними раскинулась масса свободных часов, от которых они бы поподыхали при своей недоразвитости. Такое происходит с местной молодёжью, они не пьют и отчаянно скучают - образование здесь не на высоком уровне, ведь иначе ВСЁ было бы иначе. Расцвет Сознания повлёк бы Сомнение, а это никуда не годится в стране Строгих Правил Ислама.
Пить нельзя вообще, исключение - большой праздник, допустим, свадьба. Места попойкам и постзастольным сексуальным оргиям здесь нет. Но в присутствии старших нельзя тем более - Культ Старших - иное рассчитывается как Злобное Неуважение, а если тебя в нём застукали, то держись, добра не сыщешь.
Держитесь за свои задницы, сейчас они упадут с силой сброшенного с Эльбруса камня, у меня было именно такое впечатление.
Нельзя раздеваться даже наполовину.
Вдох-выдох. Успокойся.
Я приехал отхапать южного Солнца ВСЕМ своим поблеклым телом, а это, оказывается, Грязное Неуважение к старшим, то бишь ходить в частичном неглиже. Выход я таки нашёл - взобрался на ближайший холм, разделся и посреди травы лёг. Подо мной простирался вид всего посёлка - зрелище приятное, особенно, если ты при этом валяешься в трусах на холме и потеешь от мощных солнечных лучей. Строгие мусульмане в этом тонком вопросе меня особо не удержат. Вот тут открывается небольшая Истина. Загорелые кавказские парни красуются бронзовым загаром НЕ ВЕЗДЕ. Торс у них бел как снег.
Нельзя ходить по улице даже в шортах. Не то что нельзя, но не рекомендуется, ибо такое поведение оставляет след на Весах Уважения к твоей персоне.
Нельзя матюгаться никакими словами, только в своей узкой компании. Когда чеченцы говорят на своём языке, проскакивают хорошо знакомые моему уху добрые словца Великого Русского Мата - незаменимого Инструмента Межэтнических Коммуникаций.
Нельзя флиртовать с девушками. Прилюдно любезничать с незнакомкой крайне опасно, того и гляди подскочат её родственники со сжатыми кулаками и предупредят тебя о неправильном поведении.
Нельзя трогать женщин. Вообще. Физически прикасаться к незамужним девкам. Исключение - общественный транспорт. Тут возникла занятная ситуация, когда мы с Чингизом ехали в посёлок в маршрутке. Молодые девахи старались при возможности сесть подальше от меня - берегли честь, ха-ха! Мы поехали, и от утомляющей жары и автомобильной качки я стал клевать носом и поваливаться в сторону какой-то тётки. Мой первое падение на женщину было предотвращено Чингизом, он нервно дёрнул меня за руку, а в его глазах был Страх. Интересно, что бы я схлопотал, повалившись на неё? Однако удержаться ото сна не было никаких сил, я даже не поразмыслил, отчего же Чингиз так обеспокоен Дальше я преспокойно ехал в полусонном состоянии, сдерживаемый настороженным Чингизом.
Нельзя смотреть на обнаженные фигуры по телевизору. Если в кадре раздевается женщина, или двое влюблённых предаются лобзаниям, а в твоей компании сидит женщина, ты должен переключить канал. Ранее такие сценки прерывались срывом эфира - это некий Цензор сидел за пультом и выдёргивал провода на самом интересном месте, как маленькая Амели. Сейчас, как я смог убедиться, такого нет.
* * *
Меня крайне заинтересовал местный женский вопрос. Впрочем, как всегда. Услыхав массу "нельзя" по отношении к женщине, я живо поинтересовался об остатках "можно" и нашёл их крайне скудными. Они обрекали меня закрыть Женский Вопрос в Чечне раз и навсегда, если я не хочу лишиться личной неприкосновенности и не разочаровать принявших меня людей, подставив их под удар.
Этот странный страшный женский вопрос
На второй день (то есть утро) пребывания я уже достаточно ознакомился с положением женщины на Востоке, а именно в Чечне, чтобы незамедлительно черкнуть это на бумагу. Вчера перед сном я провёл с Усманом беседу на эту тему, не достаточно, разумеется, информативную, но её хватило, чтобы на следующее утро ринуться к компьютеру и написать ворох закопошившихся мыслей.
Факт: если бы я приехал на Кавказ с девушкой, в каком бы ни было её качестве, я был бы обязан жениться на ней или, по крайней мере, выдавать её за свою невесту или даже жену. Я уже упоминал, что близкое общение здесь запрещено под страхом выбора Свадьба/Убийство/Деньги, а Близким Общением здесь сочтут приближение к женщине на метр или инициация беседы с совершенно незнакомой девушкой. Так-то! Под ночь я, Усман и его друг Адам прокатились по городу, дабы ознакомить меня с восстановленной столицей. Среди прочих архитектурных шедевров, строительных достижений и политических нюансов, я лицезрел совсем, казалось бы, невинную и непримечательную картину - прогулку местной молодёжи - однако это минутное зрелище впечатлило меня не меньше вновь построенного печально известного Центрального Стадиона, самой большой мечети в Европе и эстетики грозненских парков вместе взятых. Как я уже замечал, алкоголь здесь не в чести, потому совершенно понятно, что почти все люди ходят здесь трезвыми, так и та небольшая компания молодых. Держались они гендерными группами на расстоянии метра и о чём-то сонно беседовали. Рассматривая это через призму нравов, становится понятно, что обычаи и традиции здесь не только довлеют, но и всемерно работают.
С Усманом мы были у его брата Али, женатого на красивой чеченке моего возраста, и я пытался не смотреть в её сторону, не то что поговорить с ней о том о сём - я вовсе не хотел, чтобы мне отрубили голову и бросили её в Сунжу (хотя вторая часть этого священного акта меня бы мало беспокоила). Любопытно, но мне приснился сон, что я с ней переспал, и наутро я был счастлив осознать, что этот зловещий кошмар был плодом моих сомнамбулических фантазий.
Положение женщины здесь по моему глубокому мнению унизительное или, по крайней мере, неуважительное, впрочем, сами женщины, как видно, довольны и вовсе не расстраиваются. Тут явно остались нравы того времени, когда жена становилась придатком рода мужа и его собственностью во многих смыслах этого слова. Так, при девиантном поведении жены, её ждёт Вечный Позор и выдворение, и на неё никто уже не посмотрит, но и мужа ожидает страшная кара, если тот прелюбодействует с чужой женой - думаю, его убьют. Однако всякое влияние на эти проступки исходит именно от мужчины, женщина здесь безвластна. Милиция же полностью держится традиций, и никто пальцем не пошевельнёт, чтобы держаться закона. Это их сильная сторона, разумному понятно, что негласные правила куда прочнее и вернее официальных, и чеченцы, не в пример беспринципным уральцам, верны своим устоям. Однако вопрос на тему "кто лучше" очень неоднозначен, очевидно, что суровые традиции не только закрепляют принципиальность человека и закаляют его дух, но и тормозят цивилизационный прогресс - можно легко вспомнить, как рушились русские и европейские христианские традиции под ударами Молота Науки, за который держались Ломоносов, Бруно, Да Винчи, Мальпиджи и многие, многие, многие. Впрочем, эти европейцы и русы всегда были грязными народами, способными скомпрометировать себя сами без участия со стороны.
Ха, я малость отвлёкся, теперь я готов писать о значении Возрождения, Развитии науки и Гнусном Лицемерии Христианства, этой самообличающей и крайне живучей форме культурного вируса. Но я же говорю о женщинах Востока, теме тоже весьма занятной.
Домашним хозяйством целиком и полностью занимается женщина, до такой степени, что мужчина даже не думает об этом. Дело не только в ненужности (ибо смысл заняться, допустим, приборкой есть всегда), а в некой национальной гордости и гендерном долге НЕ ДЕЛАТЬ ничего, что входит в обязанности женщины. Такой пример: утром все женщины в доме ушли на работу, а скоро к Ураишу пришли гости. Они посидели за столом, который всегда накрыт для чаепития, ушли все, и никто не прибрался. Когда я пошёл плеснуть себе чайку и перекусить, обнаружил на столе кошурки, крошки и кружки с остатками чая. Вот такие дела, и суть этого частного явления в нравах.
Куда интереснее было узнать о процессе сватовства, который я нахожу весьма и весьма забавным. Стоит только представить себе, что до свадьбы ты не имеешь права лапать девушку и тайно с ней общаться, как становится понятно, насколько глубоко представление у супруг друг о друге. ОДНАКО! Этого и не нужно особо! Мужчина продолжает работать и заниматься своими делами, а жена берётся за ведение домашнего хозяйства, как это она делала и у себя дома. Та духовная целостность и проникновение интересов здесь не на большом счету, и никто этому особого значения не придаёт. Женщина в Чечне не собеседник, а домохозяйка. Если вспомнить, сколько тупых дур, лишённых ума, фантазии и элементарной эрудиции, расхаживает по Екатеринбургу, и каковы их запросы от мужа, коему ничего кроме тела они предоставить не могут, матримониальные отношения в Чечне кажутся вполне рациональными. К чему трепаться, когда ты ясно осознаёшь, что женщина способна устранить только два твоих желания - секс и ведение хозяйства? Роль женщины в Чечне нахожу не настолько преуменьшенной и недооцениваемой, насколько она переоценивается на Урале, но там и мужики не такие крепкие - как ни мужик, так или дебил, или мудак, или пидар чёртов. То есть, всё в обществе рационально и подвержено строгой социальной саморегуляции.
Процесс сватовства начинается с закидывания слушка жениху - мол, знаю одну девицу, она хороша и хозяйка, говорят, добрая. После этого заинтересованный жених, как бы невзначай оказывается подле её дома или ещё где, чтобы посмотреть на невесту. Если она ему приглянулась, наступает вторая стадия - к девушке засылают послов, в качестве которых выступают женщины или дети, но никак не взрослые мужчины. Посол (название условное) говорит, мол, есть такой отличный парень, хочет с тобой пообщаться. Конечно, сразу ясно - дело к свадьбе, и семья девушки начинает суетиться, а девушка волноваться. Встречают они или в гостях или на улице близ дома, главное, чтобы это не происходило тайком. Усман, которому предстоит вскорости жениться, посмеивается и говорит:
- Там-то (то бишь на Урале) я бы запросто поговорил, а здесь даже не знаю, что я ей буду говорить.
Ему 30 лет, и есть масса обстоятельств, которые заставляют его найти жену. Сам он пока не представляет, на ком женится. Мне смешно, но это суровая правда, но нельзя, конечно, исключать и отклонения от правил.
Встречаться мужчина и женщина могут, вообще, годами. Мне трудно сказать, сколько это происходит обычно. Разумеется, они даже не обнимаются - даже не вопрос. Но настаёт тот трепетный момент, когда мужчина, стесняясь и скрывая волнение, предлагает выйти за него замуж. Раскрасневшаяся невеста соглашается. Думаю, число согласий намного превышает число отказов - чувствую это интуитивно, женщине и надо, лишь бы мужик был, а потом-то, может, и не позовут. При безмерном во времени половом воздержании моменты общения, несомненно, сопровождаются трудно скрываемыми гормональными всплесками, и эмоциональность сильно довлеет над мужчиной и женщиной. Так-то!
После - традиционный и на Урале выкуп. У нас это больше походит на плохо сыгранный анекдот, где жених мало чего знает, но чего-то делает и всегда чувствует себя в роли главного клоуна. В Чечне иначе - всё чётко известно, свадьба, здесь, вообще, праздник. Все безмерно рады и готовы плясать, обряд выкупа красив и весел - наподобие традиционного цыганского праздника с плясками и медведем на привязи. Свадьба на Кавказе - счастливый момент, точка восторга и летящая буря веселья. На Урале, какую бы свадьбу я не видал, все походят на театральное представление, которое не нужно совершенно никому, что и видно по фальшивым наигранным улыбкам и витающей в воздухе скуке. Ха, стоит только припомнить разговоры моих знакомых - Насти и Игната, которые после нескольких лет совместной жизни вздумали пожениться. Никаких восторгов, никакой радости по поводу грядущего Торжества, только разговоры, как бы денег раздобыть и сделать королевское действо. После того радушия, которое я увидал на Кавказе, их свадьба кажется надуманной показухой двух честолюбивых актёров. Настя говорит Пахану и Андрюхе - дарите нам деньги и всё тут, надо же, мол, свадьбу хоть частично окупить. На Кавказе такая эскапада показалась бы по меньшей мере странной и ничего доброго не навлёкла бы, мои чеченские друзья выказали по этому поводу глубокое презрение. Меркантильные свиньи, чёрт бы их побрал! Плевок в лицо - это большее, чего достоин человек, делающий из свадьбы сбор денег.
Сам выкуп (если точнее - это некая плата) выражается в порядке 15 тысяч рублей, мешках сахара, муки и барашке. Вот так или примерно так. Чисто символическая плата, фактически же она возвращается супругам. К невесте ещё прилагается "сундук сокровищ" - приданое, которое собирает семья. Раньше в действительности был сундук, сейчас - пара чемоданов или тюков.
Есть иной поворот свадебного сюжета - похищение невесты в самом натуральном виде. Влюблённый может запросто уволочь деваху к себе в дом, если присутствуют некие препятствия для свадьбы. Этот случай не редок. Обычно похищение происходит по причине несогласия семьи невесты. Но редко, из-за отказа невесты, безумный жених со своими друзьями застаёт её внезапным наскоком, насильно запихивает в машину и уезжает. Такое антре может дорого обойтись парню - либо с него (и его семьи, ибо за одного придурка будут отвечать все) снимут 50 штук, либо шкуру, да так, что он начисто забудет о свадьбах и женщинах вообще. Тут уж надо быть редким смельчаком или дураком. Но на стороне безумца есть тот факт, что он физически притронулся к женщине, а это чернит её в глазах традиций и тех, кто их держится. Теперь для многих она как индийская даса или старорусская юродивая, ибо её трогал ДРУГОЙ мужчина. Кто знает, до чего он дошёл в своих домоганиях? Усман по этому поводу твёрд - мне нужна "чистая", говорит он. С другой стороны забавно это слышать от отъявленного бабника, перетрахавшего половину девок своей студенческой группы.
Вот она - сила традиций, и она сильнее, чем кажется со стороны, по крайней мере с уральской стороны. Прогресс, всё же идёт своим чередом, молодёжь имеет своё, отличное от стариков мнение на счёт сексуальных и матримониальных отношений.
Время покажет.
* * *
Соболеву Павлу,Свердловск
Вернёмся к тому вопросу, который я обозначил в телефонных сообщениях - свадьбе наших двух знакомцев, действу лицемерному и всюду крытому их врождённой, исходящей из комплексов, самодемонстративности. Ты, верно, знаком с тем, как проходят свадьбы на Урале, так вот в Чечне и, думаю, на всём Кавказе, ВСЁ ИНАЧЕ. Но об этом я написал в отдельном тексте о женском вопросе.
Ураишу (брат Усмана, около 45 лет) и Усману (30 лет) я рассказал, как Настя попросила подарить себе деньги на свадьбу - реакция была отрицательная. Такую пару здесь бы в лучшем случае оставили в презренном коммуникативном одиночестве, в худшем - сбросили бы им во двор свиные потроха. Шучу про потроха, хотя, кто знает, может, так бы и вышло? На фоне местных нравов белыми нитями выделяется уральское убожество и все уральцы. Впрочем, надо сослаться на то, что я живу в посёлке близ Грозного, а не в самом городе, где нравы попроще - там-то не все друг друга знают, но город небольшой. Я выяснил точное название деревни - Гикало - в честь какого-то революционера.
Когда видишь, насколько морально высоки и крепки чеченцы, становится противно смотреть на ничтожество, всюду царящее в наших краях. Особо вызывает уважение их (чеченцев) активная социальная позиция - если свершится некий Неправильный Акт, его участник подвергнется наказанию/защите со стороны почти каждого, независимо от того, причастен он или нет. Здесь нет места индивидуальной независимости в том смысле, в каком Мы это понимаем. Безусловно, у них есть чему поучиться. Какой-нибудь Уральский Мачо здесь подвергся бы всестороннему презрению - ты же прекрасно понимаешь, насколько мелочны эти сопливые слабаки, и это чувствуется - на фоне открытости наша уральская "этическая" фальшивость ощущается мгновенно. Здесь в цене спокойствие, означающее внутреннюю уверенность.
Следующее. У меня здесь особое положение, которое мне остаётся только ощущать. Я - Гость. Мне говорят "чувствуй себя как дома", но в отличие от наших краёв, это означает то, как это пишется. Притом скромность здесь не в чести.
Их нравы в отношении Гостя словно говорят: "Почему ты не берёшь, что хочешь? Почему не делаешь, что хочешь? Мы, что, плохие люди?! Мы к тебе плохо относимся, почему ты нас не уважаешь?! Наш дом - твой дом". Здесь запросто все уйдут, только предупредят, что уходят, и уйдут, а я неизвестно насколько остаюсь один в большом доме. Никто и не скажет, чтоб я делал, что хотел - это настолько подразумевается, что они об этом и не подумают предупредить, а потом приходят и удивляются, чего это я из холодильника всё не повытаскивал.
Итак, сегодня намереваемся пойти на охоту. Будем из калашей стрелять по диким кабанам. Али, брат Усмана (у Усмана в сумме 11 братьев и сестёр и почти у каждого мужчины свой большой дом, у кого ещё нет - те активно строят), говорит, у меня, мол, друг начальник подразделения, любое оружие даст, только попроси. Хочешь - калаш, хочешь - снайперку, хочешь - гранатомёт. Тут, вообще, половина родни Усмана (да и, вообще полнаселения) работает в силовых структурах, так что с оружием проблем никаких. Разрешения как бы нужны, но на самом деле не нужны. Да и вправду, зачем?
У меня вышел интересный разговор с Ураишом (ударение на "а") о человеческих потребностях, зависти и тому смежном. Он смотрит на это настолько просто, что и мне и в голову не приходило на это РЕАЛЬНО взглянуть. Мне явно не хватало ощущения именно РЕАЛЬНОСТИ такого взгляда.
Зачем смотреть на соседа и на любого другого человека, и на то, что они одевает, на чём ездят и т.п. - если ты себя уважаешь, ты возьмёшь то, что нужно тебе. Хочешь Мерседес, так работай, чтобы купить Мерседес. А если кто-то тебя оскорбляет за твой выбор, за твою одежду и твою работу, это говорит о том, каков тот человек. Уважают здесь не за тряпки и вещи, на них даже не смотрят, а за характер. Надо уважать себя, свой выбор и выбор другого. Вот такое зацементированное самоуважение. Социальное неравенство в счёт не идёт.
Заметки:
- Преступность ничтожно мала. Можешь машину открытой оставить в центре города, а через неделю прийти, сесть и поехать. Уважают друг друга. Телефон потерять практически невозможно - тебя найдут и отдадут, притом молча и без разговоров. А вот морду набить могут, но только за дело. Народ хоть и горячий, но мирный.
- Машин очень много и стоят они значительно дешевле. Машина есть почти у каждого совершеннолетнего. Притом пробки сравнительно небольшие.
- Квартиры дешевле в 3-4 раза, но цены на недвижимость неуклонно растут.
- Наружная реклама присутствует в минимальном виде - только вывески над магазинами.
- Фото Рамзана Кадырова повсюду, реже Ахмада Кадырова. Рамзан чаще всего на фото с детьми.
- Отношение к Рамзану неоднозначное. Те, кто поближе к верхам его не очень-то и любят. Грозный во многом строится за счёт богатых чеченцев и благотворителей. Здесь стоят здания финансированные Лужковым, Назарбаевым, Умаром Джабраиловым.
Постскриптум:
Есть интересная мысль. В чём отличается мусульманская мораль и христианская в плане бескорыстия. Мысль такова:
Мусульмане в отличие от христиан не вещают о том, что надо всегда быть бескорыстно добродетельным. Однако их бескорыстие гораздо больше, они об этом не трубят, и, что самое главное, ОНИ НЕ ПРОСЯТ ЗА НЕГО ПЛАТУ, как жалкая свора нищих христиан. Что интересно - мусульмане значительно богаче вшивых христианских маразматиков. Эта религия заслуживает уважение, в том числе и за то, что её ортодоксальное направление никому не садится на уши с принуждением верить в бога, как назойливые озлобленные клоуны из РПЦ. Вера - индивидуальный вопрос каждого. Отмечу повторно - здесь уважают твой выбор на деле, а не на словах.
В бога я верить ни стану ни при какой религии, потому не быть мне мусульманином, а уважение - вопрос иного толка.
.
Гикало, 6 июня.
* * *
Усман меня обрадовал крайне интересной новостью, касающейся того, как я проведу завтра время. Его друг Ахмед возьмёт меня и увезёт на охоту на Диких Лесных Свиней при помощи грозной огневой мощи АК-47. Вечерком мы познакомились с Ахмедом, а наутро меня ожидал целый день с автоматом под рукой, и я был на 100 процентов готов нести Гибель и Уничтожение всем Свиньям Чеченской республики.
День с автоматом под рукой
С утра приехал Ахмед и забрал меня на воинскую заставу под названием "Пост Эльбрус-1" стрелять по кабанам и прочим злобным неприятельским тварям. Усман предупредил меня о затее с охотой на свиных харь с калашом, и я ничего не имел против, хотя, будь я склонен к досужим предрассудкам, то, наверное, сильно бы засомневался ехать на лесной пустырь, где меня ждут несколько убийственно вооружённых и совершенно незнакомых чеченцев. Какого чёрта, подумал я, а почему бы и нет?
Пост был водружён в близости от невероятно глубокой нефтяной скважины, дабы охранять Их Российскую нефть от поганых диверсантов и сборщиков ненужного железного хлама. Когда-то здесь шли военные действия, но сейчас тихо, и это не то, чтобы меня не огорчало, но и не слишком радовало.
Не знающее границ чеченское гостеприимство и здесь встретило меня во всеоружии, только мы сели за стол. Как я приметил, чеченцы не особо терпимы делать длительные перерывы между обедом и следующим обедом. Мы ели варёное мясо - их национальное блюдо, верно, здешние края не далеки от родины фразы "Мужчина должен есть мясо". Здесь постоянно едят мясо и мужчин гораздо больше, чем в хиреющей столице запившегося Урала. Притом я вовсе не собираюсь называть мужчинами тех педикоподобных бесхарактерных уродов всех возрастов, которые любят собираться по дискотекам и глушить пиво сутки напролёт - отнюдь.
Мне предлагали добавку каждый раз, как только я управлялся с очередным куском. Мне всегда чудилось удивление в чеченских глазах, когда я ел в неохотку и без особого аппетита. Как я заметил, ешь - не ешь, а есть тебе придётся, особенно, когда ты сидишь в кругу чеченских солдат, способных заметить нечто недоброе в отсутствии у тебя аппетита. Хо-хо, шучу, конечно, но даже я, будучи заметно габаритнее их, не могу угнаться за их непрекращающимися обедами.
Наконец, для меня начались уроки стрельбы из самого крутого автомата на всём белом свете, чью огневую эффективность ощутила на себе наша же армия, загнанная из весьма неоднозначных соображений в Афганистан, воевать за мир во всём мире. При прицельной дальности АК в километр, моё прицельное зрение вряд ли потянет и на 50 метров, потому я вознамерился палить по бутылкам в каких-то 15 метрах, памятуя ещё и о том, что в тире, где до мишеней буквально рукой подать, я был натуральным посмешищем. Беслан замахал мне рукой, приглашая на Настоящую Точку Стрельбы. Я Беслана видел как через мутное стекло, а с того места, где он стоял, цели виделись мне крохотными яркими пятнышками этикеток. Хрен с ним, подумал я, ведь сейчас я возьмусь за Боевую Машину Смерти, и неважно куда я притом пальну. Это же, чёрт меня побери, почти как девственность потерять.
Беслан выстрелил первым и нисколько меня не удивил, разбив бутылку. От звука выстрела я чуть не оглох, стоя в нескольких метрах в стороне, поэтому, когда мои пальцы взялись за автомат, я боялся потерять слух. Не тот слух, которым обладали Моцарт и Россини, а хотя бы мой простой слух, правда он явно не уступает современной эстраде, и порой я даже уверен, что все наш популярные исполнители и композиторы глухи от рождения вследствие неопределённой мутации. Без особой надежды попасть по стекляшке, я крепко сжал автомат, а моё подсознание уже собирало самые славные мелодии и звуки, доставшиеся мне на мой век, ведь скоро я смогу слышать их производимыми только из глубин памяти. Бесспорно, "Лунная соната" и этюды Рыбникова оказались наверху.
Ба-бах! И тут случилось аж два чуда одновременно. Я не оглох, по моим ушам не слишком-то и бзданул звук выстрела - я мог и дальше готовиться попасть на Евровидение, ведь какого чёрта мне там не быть, если Билан там смог занять второе место. От второго я аж офигел. По какому-то странному стечению обстоятельств я попал в эту хренову бутылку. Вторая бутылка заставила меня поверить в свои способности. Со второго выстрела, но и её я заставил пасть, и это с такого расстояния, откуда я не смогу отличить голого Дензела Вашингтона от Ангелы Меркель, будь она в бальном платье.
Вот, что я скажу вам, ребята. Эта пушка неспроста заставляет трепетать всех врагов, оказавшихся у неё на прицеле. И дело вовсе не в её механических характеристиках, разбирая автомат, я обнаружил его весьма примитивно собранным. Практика показывает - даже полуслепой может порешить не одну дюжину Воинственных Гадов, держа в руках Ак-47 1971 года сборки. Вот таки дела.
Скоро приехал Ахмед, и мы направились в лес, отстреливать злобные кабаньи рожи, и мало ли что там ещё мерзкого встретится на пути. Только Ахмед автомат не взял, он сказал, мне серьезно подфартит, если я действительно встречу гигантскую лесную свинью, и он на это вовсе не рассчитывает. Какого чёрта!? И вот именно тут стоит упомянуть о том, какие охотничьи трофеи я себе представлял.
По обрывкам рассказов я весьма наивно представил себе дикий чеченский лес, кишащий исключительно кабанами, снующими во все стороны не хуже силуэтов на стрельбищах, только мишеней им на боках не хватает. Заходишь поглубже в лес, а там сплошь Свиные Хрюкающие Хари, хватай автомат и пали по их тушам очередь за очередью. Тра-та-та! - и ты натуральный Убийца. А почему бы и нет?
Реальность как обычно дала хороший пинок моим представлениям о ней. Кабаны, доходящие размерами до коровы, не такие уж и тупые создания, как можно подумать. Они не очень-то и рады, когда жаждущий крови писатель с Урала заходит к ним в лес, готовясь встретить их хорошей порцией смертоносного металла. Хитрые хрюндели попросту исчезли из леса, оставив следы от своих гигантских копыт и развороченные пласты почвы. Мы около двух часов ходили по лесу, присматриваясь и прислушиваясь, но ни одной твари, способной стать моей мишенью, не нашли.
Попутно я узнал, что этот лес ещё недавно представлял собой разброс дачных участков и пионерский лагерь. От былого благополучия остались обломки каменных сооружений и кирпичных столбов, едва приметные следы асфальтированной дороги и, возможно, пара-другая неразряженных мин.
- Тут на минах кабаны подрывались, лошадь подорвалась, люди тоже, а я вот ещё нет, - смеётся Ахмед, и я смеюсь тоже, только несколько нервозно. Впрочем, я достаточно основательно убеждён, что смерть меня вовсе не здесь поджидает, да и время ещё не приспело.
Прошло каких-то десять лет, а лагерь превратился в едва различимые каменные крохи и распадающиеся фрагменты кирпичных кладок в цветущем изобилии травы, кустарников и деревьев. Куда проще было бы распознать останки Арьяны Вэджи, Хараппы или даже найти Землю Санникова с островом святого Брандона. Дачные участки напоминают о своём былом наличии растущими среди прочего черешнями, одичалой клубникой и ещё чем-то огородным. Я даже нашёл там одиноко стоящий куст роз, расцветший бледно-красными огоньками. Ахмед тоже изъял из прогулки пользу, забрав оставленную на покосе косу.
Поблуждав по исчезающим остаткам цивилизации, которые через десять миллионов лет будут кропотливо изучать рыбоподобные археологи с Титана, мы вернулись на пост. И я не исключаю, что мы выглядели при этом несколько странновато: два мужика в камуфляжах, один с косой, а другой с прекрасной розой в руке и автоматом за плечом.
Телевидение по-чеченски
Скоро меня ждал Вессаид. Он познакомил меня с очаровательным продюсером местных вестей телевидения "Вайнах" Таус. Как я приметил, местные названия делятся на четыре части: один зовутся "Вайнах", вторые "Беркат", третьи "Башлам", четвёртые как-то иначе и они в меньшинстве.
Небольшой дом, который раньше служил детским садом, теперь принадлежит местному телевидению. В небольшой комнате сидели звёзды местного телевидения и писали свои тексты перед эфиром. Никого нисколько не удивлял приход высокого бледного парня, и никому я не мешал своим присутствием, настолько добродушны оказались и телевизионщики. Скоро я с удовольствием предался беседам с Таус, которая кратко ознакомила меня с работой тележурналиста. Сначала меня представляли как Гостя С Урала, все широко гостеприимно улыбались и были готовы рассказать и поведать обо всём, а уже потом я добавлял, что я журналист и люди вновь радушно и удивлённо улыбались.
Я вкратце, чего вполне достаточно, узнал, что такое "стенд-ап", "б.з." и "синхрон". Ознакомительного курса вполне хватило, чтобы я понял, КАК работает тележурналист, а также уразуметь тот факт, что места мне в качестве тележурналиста нет - на Исламском канале, где строгие стандарты тележурналистики подкрепляются строгостью религиозных нравов.
Мне предложили выехать с телевизионной группой в составе симпатичной журналистки Медины, водителя с именем Магомет и шустрым оператором Ибрагимом. Они сделали два сюжета, которые прошли по "Вайнаху" 12-го июня, а я увидел их такими.
Дети едут в Латвию за деньги "Единой России": политическая акция или акт доброй воли?
Во Дворце Молодёжи нет оживления по поводу такого знаменательного события, как, спонсируемый "Единой Россией", отъезд ансамбля "Башлам" в Латвию. Дети уезжают в Латвию, потом, кажется, дальше в Европу и всё тихо мирно, только ветер теребит флажки единоросов в руках детишек. К нам мигом подскочил крайне шустрый паренёк и стал нетерпеливо щупать микрофон, спрашивая "Снимаете?". Мне, уральцу, стоило удивиться прыти детишек, но Медина не обратила на паренька особого внимания, продолжая чиркать репортёрские заметки в блокнот.
- Да, снимаем, - ответила она, не отрываясь.
Ибрагим быстро пояснил мне, указывая на паренька, что это Мансур, Гордость Нации. Чеченский танцующий Робертино Лоретти. Я сразу смекнул, ведь мне недавно довелось лицезреть Мансура на руках Рамзана на одном из плакатов города.
Толпа провожающих родителей суетилась возле автобуса, дети сновали повсюду, как вдруг некий мужик в деловом костюме и задорном настроении организовал выступление на площадке подле автобуса. Детишки встали полукольцом и стали попарно, мальчик с девочкой, отплясывать танец, чрезвычайно походивший на лезгинку. Детвора, как было видно по возрасту, не могла ещё крепко стоять на своих ногах, но вдруг начинали звучать барабаны и бубенцы, как малыши принимались лихо танцевать. Воистину, это удивляло. Народ шумел и радостно гикал посреди центральной улицы города, зрители мгновенно поймали кураж, подзадоривая мальчиков и девочек. Внимание обратилось на импровизированный праздник, и все на какое-то время напрочь позабыли об отъезде, и вовсе не исключено, что автобус заполнился танцорами позже положенного. Пляски суматошно перешли в сборы, детишки забрались в автобус, где все места были лежачими, и направились покорять Европу.
День лёгкой промышленности на заводе "Беркат"
Хватит одного взгляда на помещение ткацкого цеха, как в голове возникает флэшбэк - кажется, я это уже где-то видел. Скорее даже не где-то, а когда-то - в году этак 70-м (по ящику, естественно), когда упорные труженицы ткацких аппаратов своими рабочими руками стегали одёжку всей республике. То есть цех выглядит так, как, собственно, выглядел цех ещё в 17-м веке где-нибудь на баварских мануфактурах - простая и надежная система кройки и шитья при помощи нехитрых автоматов и сейчас на полном ходу.
Перед ткачихами, словно руководство райкома, сидело некое седовласое Начальство в тёмных костюмах. Ни много, ни мало, само министерство лёгкой промышленности навестило завод для поздравлений. Впрочем, из чеченских слов Начальства было ясно только одно - оно благодарило женщин ткацкого дела, вселяло надежды на темпы роста производства и отмечало весомый вклад дела лёгкой промышленности в ВВП страны. Это было ясно хотя бы из того, что Начальство в количестве то ли четырех, то ли пяти человек говорило монотонно и без энтузиазма, только человек с откровенно чеченской внешностью блеснул ораторским задором, погашенным последующими вялыми трибунами.
Самым отличившимся женщинам гордо вручили золотые украшения, денежные премии и красные цветы. Скоро официоз закончился, Начальство тихо ушло прочь, а на улице местная певица вовсю горланила русские песни.
Зримое Великолепие Гор
Чёрт побери, неужели это правда? - пронеслось в моей голове. Мы действительно помчим в горы, твою мать! Вот это дело! Какого чёрта мне не побывать в горах, когда я приехал в Грозный с Урала. Проехать 3 тысячи километров и остановиться в 60-и от самых натуральных кавказских гор было бы непостижимой ошибкой. Это если бы кто поехал в Египет, но не удосужился посетить Пирамиды. Такой, несомненно, достоин быть осмеянным.
Ранее разговор шёл о поездке в Шатой и Итум-Кале, но активность озверелых ваххабитов в горах затрудняла вояж. И вот утречком Усман, Адам и я сели в машину и, вооружившись современными средствами записи в виде видеокамеры и фотоаппарата, направились в Кавказские Горы.