В этом было что-то забавное -- приехать на экскурсию в свой родной город. В город, в котором я родился и вырос, и в котором не был столько лет.
Собственно, на эту самую экскурсию меня сагитировала Катя. Дело было так: мы с Катюшей, держась за руки, гуляли по Невскому -- и наткнулись на зазывалу с громкоговорителем. Ну, Кате, что называется "загорелось". О том, что съездить можно было безо всяких экскурсий и намного дешевле я говорить не стал. Чай, карман не сильно обнищает.
"Петровский док... уникальное сооружение... вода самотёком стекает через овраг..." - слова полноватой женщины-экскурсовода я слушал в пол-уха. Это Катя, приоткрыв ротик, впитывала в себя всю эту историческую тарабарщину как губка воду, мотая на ус, (в качестве уса Катя использовала прядь своих тёмных, длинных, прямых волос, чисто машинально наматывая их на палец) -- а мне...
Блин, я по этому доку мог сам экскурсию провести -- не зря я в нём в своё время работал. Рассказать, что батопорт(сами нагуглите) хреново прилегает к стенкам и конопатить его -- сущая морока; что для спуска воды нужно долго крутить (вдвоём) здоровенную чугунную ручку, поднимая не менее чугунные затворы на дальних воротах -- та ещё физкультурка, затворов-то три; что днище дока никогда не просыхает полностью; что вода из дока уходит очень медленно, пусть и самотёком -- много больший по кубатуре док на заводе насосами откачивают намного быстрее, мужики конопатить батопорт едва успевали.
Вот только вряд ли туристам было бы интересно услышать, что вон там в заборе есть дыра, через которую меня, как самого молодого гоняли в магазин, а вон сям было помещение для плотников с сортиром, где над унитазом было крупными буквами написано: "Здесь рыбу ловить запрещено!".
Короче, продвигались мы неторопливо от одной достопримечательности к другой. В процессе экскурсии меня, впрочем, больше волновало другое: сравнить то, что осталось в памяти с тем, как стало теперь.
Вот площадь, к примеру, капитально переделали. Собор у площади подреставрировали. Мост через овраг из зелёного в серый перекрасили, а вот маленького мостика внизу оврага (через ручей) уже нет почему-то. Смыло его что ли?
"Надо будет идейку подкинуть организаторам экскурсий, - думал я -- договориться с кем надо и аттракцион устроить: сначала продемонстрировать заполнение дока водой, а потом отвести туристов к оврагу - и воду спустить. Серьёзное зрелище: только что тёк по дну оврага худосочный ручеёк, который курица вброд перебежит перьев не замочив -- и вдруг бурный поток пару метров в ширь и метра полтора глубиной! А если ещё пару мостиков деревянных поставить, что б их набежавшей волной смыло -- так вообще красота".
Тут-то я и заметил кое-что поинтереснее памятника адмиралу Макарову, про который (и про которого) нам увлечённо рассказывала экскурсовод.
К толстой ветви одного из деревьев, росших на склоне оврага, был привязан длинный канат, свободно свисающий вниз. На нижнем конце каната -- привязана ровная палка
Тарзанка -- точь в точь как в детстве.
Тут мне повезло: экскурсовод дала команду пятнадцать минут свободно погулять.
Держа Катю за руку, я подвёл её к тразанке.
-Ну что, хочешь прокатиться?
-Как -- прокатиться..? - растерянно бормотала Катя - Это... я же в платье..!
-А вот так.
Я взялся за палку тарзанки. Деревяха была как отполирована -- многие же руки за неё уже подержались.
Разбежавшись вбок по краю оврага я оттолкнулся.
На миг мне стало страшно -- а затем я уже летел, сжимая пальцами деревяшку. Под моими ногами проносился овраг -- кажущийся даже более глубоким, а в волосах шумел ветер. Меня развернуло, какое-то время я летел спиной вперёд, а затем, вновь повернувшись, я плавно погасил полёт, быстрыми шагами пробежав по склону оврага.
Катя смотрела на меня испуганно-восхищёнными глазами, и, не выдержав этого её взгляда, я рассмеялся.
Ну не смешно ли? Взрослый мужчина за тридцать -- и катается на несуразной тарзанке, как сопливый школьник.
Катя также засмеялась.
-На! - вручил я ей тарзанку.
-А она не оторвётся?
-Кать, меня-то выдержала! Я ещё зимой был тяжелее тебя, а ты с тех пор ещё похудела. Главное -- держись покрепче.
-Мне страшно.
-А ты улыбайся.
Я знал, что она это сделает -- не из трусливых девушка. И она сделала.
Визгу было -- на весь овраг!
-Ну как?
-Классно!
-Страшно было?
-Очень!
-А ещё хочешь?
-Ага!
На этот раз Катя верещала скорее из любви к искусству, чем от страха. Мне же пришла в голову ещё одна сумасшедшая идея.
-А сейчас -- смертельный номер! - подражая шпрехшталмейстеру сказал я, и, перекинув канат через правую руку, полез на дерево.
-Что ты делаешь?
-Сейчас увидишь.
Что интересно: прошло много лет с тех пор, когда я в последний раз выделывал подобный трюк, да и дерево вроде с тех пор должно было подрасти -- но руки-ноги прекрасно помнили, как надо на это самое дерево забираться.
Я встал на ветке, держась правой рукой за ствол дерева. Левой рукой я аккуратно просунул канат между ног, и завёл края палки под задницу, усевшись на эту самую деревяху, как на велосипедный руль.
Честно скажу: было страшно. Было очень страшно.
Сидя на тарзанке, сжимая канат между ног и чувствуя палку под задницей я за долю секунды продумал всё, что может случиться в случае падения -- и спрыгнул с ветки вперёд -- обеими руками вцепившись в канат.
Мгновения свободного падения, рывок, на миг в глазах как будто потемнело, в ушах -- шум, вестибулярный аппарат -- в панике... У-у-у-у-о-о-о-о-о-о!
А я -- я, воя как дикарь, лечу над оврагом верхом на тарзанке, как чокнутая ведьма на помеле! Вверх! Краткое зависание в верхней мёртвой точке полёта -- и вниз! Только ветер в ушах свистит и голова кругом!
-Я туда не полезу! - первое, что сказала мне Катя, когда я, несколько неуклюже, слез с тарзанки на землю.
Угу, не полезет она... так я ей и поверил! Я ж её знаю: Катю главное не уговаривать. Предложил -- и жди, пока сама не соблазнится. Быстрее выйдет.
Конечно, времени у неё что подъём, и подготовку к полёту ушло больше.
Но и визжала она, прыгнув, так, что без труда могла заглушить взлетающий истребитель. В этом крике было всё: радость, страх, удовольствие... Катины волосы бешено развивались на ветру, подол платья -- тоже. Глядя на её полёт, мне вдруг пришла в голову шальная мыслишка: а что, если...
В детстве я это проделывал довольно часто. Правда, как правило, в одиночестве, что б никто не видел. Максимум -- при сверстниках. Они потом, конечно, рассказывали взрослым -- родителям, или учителям -- но никто из взрослых им не верил. Да я бы и сам не поверил, если бы мне кто рассказал, что это возможно.
Если бы я сам этим не занимался.
Это я открыл для себя совершенно случайно. Мне это понравилось -- и я попробовал ещё раз, уже осознанно.
Единственное, что меня смущало -- это посторонние люди. Конечно, в непосредственной близи никого не было -- но чуть в отдалении... я-то их видел -- значит и они могли меня увидеть. А раньше-то я это всегда проделывал без лишних зрителей: в детстве -- стесняясь, а в более зрелом возрасте... да и в более зрелом возрасте -- тоже.
Поэтому я для начала аккуратно попробовал -- буквально чуть-чуть, на считанные сантиметры. Просто опасения у меня были, что стеснительность мне помешает. Не помешала.
Катя тем временем потихоньку замедляла свой полёт. Поймав канат, я помог ей слезть с тарзанки.
Катя стояла передо мной: слегка раскрасневшаяся, глубоко дышащая полной(во всех смыслах) грудью. Обычно в таком состоянии я её видел только без одежды.
-Кать, а ты веришь в чудо?
-Во что?
-В чудо.
-Ну... смотря в какое, а что?
-Тогда смотри!
Взяв тарзанку в руки, я вновь разбежался -- на этот раз не вбок, а вперёд -- и прыгнул.
Рывок, полёт по прямой... и в тот момент, когда тарзанка вышла в верхнюю мёртвую точку я разжал пальцы.
Катя ахнула -- я слышал это явно -- ожидая, что я сейчас упаду в овраг.
Как правило, подобное и происходит с людьми.
Но вместо этого я полетел вперёд и вверх -- так, как летают во сне.
Всё-таки я чуть запоздал, разжимая пальцы, и из-за этого в начале полёта я двигался ногами вперёд. Затем я взмахнул руками назад, наклонил корпус -- и дальше летел уже вперёд головой, вытянув ноги, видя под собой -- овраг, перед собой -- деревья и дом на другом краю оврага.
А над собой я видел только небо.
Я летел над оврагом, летел так, как бывает во сне. Мне не надо было махать руками, у меня не было крыльев, не было планера -- я сам себе был как планер и как крыло. Затем я подтянул ноги к животу и плавно опустился на другом краю оврага.
Оглянувшись, я увидел Катю, всё ещё стоявшую возле медленно покачивающейся тарзанки. Глаза у Кати были широко открыты, нижняя челюсть -- отвисла. Вид у неё был настолько нелепым, что я рассмеялся, взял короткий разбег и головой вперёд нырнул в овраг. Какое-то время я летел вниз, буквально параллельно наклонному склону оврага, но затем я прогнул назад спину, сделал пару взмахов руками и стал набирать высоту.
Проскочив мимо растущих в овраге деревьев, я аккуратно приземлился рядом с Катей, и, прежде, чем она начала задавать вопросы, я обнял её, прижал к себе и плотно поцеловал её в губы, тем самым заодно закрывая ей рот.
Будь мой рассказ романтической сказкой -- можно было написать, что я поднялся вертикально в воздух, сжимая бережно девушку в своих объятьях.
Но -- увы и ах! Романтическая сказка имеет крайне мало общего с нашей повседневной действительностью. Хоть Катя и похудела -- а взлететь с ней вместе мне было не по силам. Грузоподъёмность не та, я пробовал. Кроме себя (в одежде) максимум килограммов пять-семь поднимаю, да и то лететь приходится низенько-низенько, как в известном анекдоте про крокодилов.
Как я эти свои полёты Кате объяснял? Да никак. Отшутился.
-Просто немного магии, - говорю.
-Ясно, - ответила она, - а меня так научишь?
-Можно, - говорю, - но это надо несколько лет тренироваться, преодолевая лишения.
-Это как?
-Ну... вставать в пять утра, делать зарядку, обливаться холодной водой...
-Ну, нет! Уж лучше я тогда пешком похожу! - рассмеялась она.
Она у меня -- совушка, подольше поспать любит. Как и я, впрочем.
Постскриптум: примерно через неделю, я обнаружил в сети видеоролик своих полётов через овраг туда-сюда. Качество было не шибко высокое -- снималось, можно сказать, против солнца, да и камера любительская... в комментариях я написал, что это галимый фотошоп, и многие со мной согласились -- а как же иначе?