© Мишина Надежда

Ять: печати Сдерживания.

    

    

  

Глава 26.

Понедельник. Часть 3.

До бала 5 дней.

  У самого окончания рощи, за которой начиналась пригородно-усадебная территория, Хойжу повернул и, незамеченным, подъехал к черному ходу своего дома. Дом больше напоминал коттедж, примостившийся у самого края лесополосы и который от дороги отделяла широкая полоса ровного газона.

  Только тут я задумалась, что братьев, на самом деле, три, но все обставляют так, словно у Хотса родственников нет никаких, а у Хойжу - только По, который единственный избежал всякой секретности в своей жизни и службы в иерархии. При этом Жозув с По, похоже, принципиально не общаются. Повезло же По: кому заморочка по имени Телайя, а ему - личная жизнь!

  (Хойжу тоже не стал распространяться на тему родственников, отметив, что По действительно везунчик по жизни, раз родился младшим. Старший среди них Хотс.)

  - Я сам расскажу тебе о Прокобене. К тому же у тебя все одежда еще влажная.

  - Ты расскажешь, как все было, или свою версию?

  Он подал мне руки, помогая выйти из повозки.

  - Расскажу, что там написано, в этих архивах. Я изучал наследие предыдушего Совета в другой библиотеке, много более полной.

  После, отмывшись и закутавшись в халат, с чашкой горячего чая, я просто слушала.

  

  Прокобене катастрофически везло во всем. Она была умна, привлекательна, светловолоса, здорова, богата. Была замужем, имела двоих сыновей. В ней и детях муж души, как говорится, не чаял и все ради них делал. Но был у него, вот досада, один недостаток: походы любил и всюду за королем таскался, по всему Континенталю.

  Прокобена - верная и любящая - в эти дни исходилась на черную меланхолию. Отвлекалась гаданиями самыми обычными, хотя все о муже могла узнать по мыслекамню непосредственно у него самого. Интересен был сам процесс верного истолкования без камня. Когда угадывать и предсказывать научилась сто случаев из ста (для примера цифра, понятное дело, практика у не была более обширная, чем сто случаев на королевство - их семейство было известно далеко за его пределами), решила, что пора бы не предсказывать события, а создавать их.

  Она начала проситься в ученики к магам, обещая им большие деньги за обучение. Но те отказывались, помятуя об осях любви и магии. Наверное, некоторые кговаривали еще не рисковать всем, что имеешь. Она никого не хотела слушать, продолжая искать себе учителя. Когда поняла, что за нее никто не возьмется, "сильно расстроилась".

  Настолько, что ни возвращение мужа не сгладило проблему клокотавшей ярости, ни с детьми общаться дальше не смогла. Грустная, ходила она по своему садику и рассказывала цветам, как ее все обидели и никто ее не любит. Ерунда, конечно, все ее любили, думали, скоро само пройдет, да зациклилась она капитально.

  И в один не очень прекрасный день цветочки подсказали ей проклясть всех магов: мол, они помогут ее горю - сделают так, что ни одного мага без них не "образуется". Нашла родственные души.

  

  - Она разговаривала с цветами? - Я скорчила рожу, означающую "всего-то делов, а историю раздули".

  - Не просто разговаривала, а вложила в них душу и любовь, которой в ней было много. Ну и злость, конечно.

  - Это ж бытовая магия! Так можно и кактус без колючек вырастить.

  - Можно. Но от этого чувство любви не считается меньшим по значению и бытовой магией вообще.

  - Ладно-ладно! - Прервала я философские рассуждения. - А дальше что?

  - Цветы ответили ей взаимностью: разве любящий человек может желать зла? Даже если эмоционально нестабилен.

  - Ты знаешь их мнение?!

  - Солнце, любишь куст - он расцветает, ругаешь - сохнет или искривляется, не обращаешь внимания - умирает. Их мнение известно любому, поскольку растения находятся в согласии с волей творца.

  - Я только знаю, как спросить разрешения у дерева на копирование его древесины для образа оружия.

  - И что, диссиденты были?

  - Да. Не всем приятно соотносится с войной. Дальше!

  - Договорились они на следующем: инициацию в маги можно было провести среди цветов - и только среди них. Они станут ответственными за появление мага: тот, чтобы уйти с полей, должен будет отдать свою сексуальность. То есть цветы информационно поражают энергетику человека через его секрет: смазку, сперму, пот, слюну - и вуа-ля.

  - Фу. Для этого нужны целые поля?

  - Судя по тебе - нет. Хватило, как я понимаю, пота, растворенного в воде. Тогда Прокобена просто сильно расстаралась. Селекция ей была неведома, но в результате появились цветы такого цвета, как сейчас.

  - Это не объясняет мою печать.

  - Она появилась позже, хотя все равно очень давно. Первой, естественно, опробовала собственную методу сама Прокобена: дети у нее уже были, она ничего, на ее взгляд, не теряла.

  - Она стала магом?

  - Даже с перебором. Запах цветов немного изменился, после ее "жертвоприношения", ей захотелось узнать, станет ли он меняться дальше. Она разослала приглашения на "пикник" и с удивлением обнаружила побочный возбуждающий эффект аромата. Тогда он был еще легкий, гомеапатический: многим он помог на самом деле. Прокобена вдруг дополнительно обогатилась как врач по женским болячкам.

  - В смысле, запах был недостаточно сильным, чтобы вызвать раззеркаливание?

  - Ритуал посвящения в маги провела одна Прокобена, остальным это было не нужно. Коснулось оно лишь ее одной. Возможно, она догадалась, что с ней что-то происходит, поскольку не известные до того таланты пробивались в ней год от года. Раззеркаливание уловили тогда особо сильные маги - странники, путешествующие по мирам, где они видели "явление нового мага-женщины". Кое-кто попытался ее предупредить о процессе образования двойников, работающих на нее по части опыта - раз полезла в маги, изучай технику безопасности! Но она не прислушалась, мол, отлично, пусть развивают меня.

  - Да. А чем плохо-то? Если миры не пересекаются, конечно.

  - Не даром, наверное, - намекнул он, - сейчас условие освобождения от проклятья включает пункт "не убивший ни одного своего двойника"?

  - А-а-а, двойники себя таковыми не считают!

  - Или считают остальных своими копиями. Раззеркаливание было и до того, как о нем кто-то из всех этих Прокобен узнал и решил забрать чужой опыт себе целиком.

  "Тоже мне, "атака клонов". - Хмыкнула я про себя.

  - Ее замучили кошмары, где она все время с кем-то сражалась, кто носил ее лицо. Видя, что именно она настоящая, двойник брался за дело с удесятеренной энергией - чтобы забрать себе душу.

  - Тяжелые у магов будни.

  - К тому времени ее покинул муж с детьми. Она осталась один на один со своей проделкой. Естесственно, обратиться, кроме как к цветам, было уже не к кому.

  - У цветов уже к тому времени образовался коллективный разум? - Иронично продолжила я за Хойжу.

  - И возросли аппетиты. Она пообщали, что ни один двойник ее не тронет, поскольку они наложат на нее печать Сдерживания, которая не даст ее душе попасть в руки убийц. Не долго думая, она согласилась, по сути, передоверив душу целиком и полностью самим цветам. Вдруг все стало распрекрасно, как раньше. Ну висит на плече бляшка - так ее можно невидимой сделать. Прокобена решила, что наигралась в магию, стала помогать женщинам как врачеватель.

  - Так все закончилось хорошо?

  - Если бы так, ее бы никогда не было в Совете тех времен. Это еще не конец истории. О Прокобене снова пошли слухи, как хорошие, так и очень: женские недуги отступали и от атак двойников защищена. Последнее очень интересовало магов: их поколение, сильно постаревшее, несло потери в таких битвах и понимало, что, как ни старайся, передать опыт следующему поколению уже не могут, мешает что-то.

  - Они нашли Прокобену?

  - Про инициации узнавали лишь после получения печати - цветы давно не кормили хорошо, поля поредели, но силу еще держали. Толпами ринулись ученики и самоучки, которым не улыбалось проторчать десять лет в учениках без закономерного результата. Запах резко усилился и его влияние почувствовала сама Прокобена в первую голову.

  - Начала сходить с ума?

  - Просто говоря, да.

  - А Пантера говорила, что она от разочарования в любви всем этим занялась.

  - Сейчас уже перепутаны причины и следствия. Это позже случилось. Сначала под действием аромата в ней все потребовало избавиться от двойников любым способом. Она каждую ночь их искала и убивала. Монотонный, каторжный труд, который еще больше дробит душу - на двойников послабже. Скоро ей уже было все равно, что делать, она попала под сласть своего же проклятья. Последний шанс появился в ее жизни, когда она съездила к мужу, посмотрела, как они живут. Что-то в ней ожило от прежнего чувства, на что печать мгновенно отозвалась болью.

  - Разве ее семью маги не предупредили о ней?

  - Скорее всего, нет, семья бы уже ничем не смогла помочь и только попала бы под удар: кроме нее разобраться в собственном проклятьи никто не мог. Вернувшись домой, она потребовала снять с нее печать и вернуть все как было, а том числе и любовь. - Он немного примолк.

  - Не вышло, да? - Мне не терпелось услышать окончание.

  - С цветов начался вход в магию, ими же заканчивается выход.

  - Так что случилось? Она вернула себе свою душу?

  - После провала ультиматума, пришлось идти до конца: она убила всех двойников, но, как оказалось, из магии не вышла - просто бессильна была что-то изменить. После того, как простым людям - тем, кто не ставил себе задачу пересечь поле и стать магом, - стало опасно приближаться к цветам, ее начали травить.

  - Ей не удалось снять печать и ее все равно взяли в Совет Хранителей?!

  - Она породила мощнейший узел кармы, столкнув с пути любви много народу. Без нее нельзя было погасить процесс.

  - И как?

  - В поля теперь мало кто ходит.

  - Но магией-то занимаются.

  - По сути - нет.

  - Как это?

  - Компенсация пошла по пути развития естественного творчества, природных талантов, заложенных Творцом. Это позволило перераспределить магический потенциал, который доставался очень ограниченному числу людей, сделать все "чуть-чуть магами". Люпин только-только выводит всех из "магической ямы" к уровню могущества того времени. И, как не горько признавать, Грейд - это тоже следствие развития "бытовой магии". Не будь Прокобены, не было бы здесь и Люпина, но - не было бы и Грейда.

  - И меня. Почему ей не удалось снять печать? В чем подвох? Она все-таки слабо любила и жила на всем готовом или сказалась злость на магов, не пустивших ее в свою традицию?

  Хойжу основательно поразмыслил, прежде чем ответить:

  - Видишь ли, любила она по-настоящему. И даже боли не боялась от разлуки с близкими.

  - В чем тогда дело?

  - Печать закрывает душу от посягательств двойников и отдает ее в распоряжение проклятью. Но все же определяет среди них того, у кого она есть.

  - Это ясно.

  - Снять печать, таким образом, - все равно, что признать, - он подбирал слово, - будто души у тебя нет.

  - Атеисты всегда так делают. - Не поняла я неудобства.

  - Прокобена на такое не согласилась и печать не сняла. И осталась жива. Кто знает, что может произойти, если ты, к примеру, объявишь себя бездушной. Не будет ли эффект, как от твоего имени, с тобой лично.

  - Да блин, я не понимаю.

  - В двойниках твоих ее нет - и их самих нет, новую душу ты сюда пригласила - "там" кто-то согласился принять бытие Фларенсии. Вроде, все правильно. Но куда, - размышлял он над окончанием истории, - денется отринутая тобой душа? Думаю, это важное понимание, если с ним Прокобену взяли в Совет.

  - Как куда - в ад или рай. Иногда убивают других, иногда совершают самоубийство. Чем тебя тревожит этичность именно этого способа самоубийства? Что оно грех, и так известно.

  - Помнишь, - вспомнил Хойжу какую-то деталь, - Пантера говорила тебе о последствиях твоей любви или веры в бога при победе над печатью?

  - Ну да. Стану просветленной. Если с ума не сойду раньше.

  - Ты станешь абсолютным, естественным проводником божественного в самую мякоть мира.

  - <ять>, вторым Христом, что ли?! Нет-нет, погоди-ка! Вторая материализация не предусмотрена!

  - Я и не говорю, что твой уровень развития будет идентичным, но...

  - Меня за знание ваших тайн, случайно не того?

  - В противном случае, - не ответил он на вопрос, - мы будем иметь дитя хаоса, которое уничтожит разве что Люпин. Если до того кто-нибудь одолеет Грейда.

  - О. Вы нигде не проигрываете.

  - Я - проигрываю. - Тихо произнес он.

  - Разве "дело не превыше всего"? У тебя и остальных.

  - Мы не фанатики. Мы люди. Хотя иногда и не похоже. Устаем, ошибаемся, не понимаем, сомневаемся, боремся, верим... любим, в конце концов.

  - Пора бы уже привыкнуть к сваливающимся на голову дилеммам.

  - Скажи это Христу, которого ты упомянула.

  Мы притихли, продолжать разговор не хотелось. Потом я все же собралась с мыслями:

  - Снять печать самой - значит отказаться от души и умереть. Смерть Љ1. Связаться с подпольем - расстрел. Смерть Љ2. Столкнуться в схватке с дезоргом, недооценивая его или жалея, - смерть Љ3. Носить фамилию Извар при живом Люпине - смерть Љ4. Победить дезорга и отдать его Люпину "для ритуала", - значит, и себя приговорить. Смерть Љ5. Куда не плюнь - хоть кубик кидай! Может, шестой вариант "уйти красиво" еще Его Величество предложит? - Я перевела дух и запрокинула тяжеленную голову на спинку кресла. - Займусь-ка я тем, что сулит не столь плачевный итог, да и развлечет меня немного.

  - Куда ты?

  - Выбивать из Фларенсии признание, как она по мирам шлялась. Не жди, буду поздно! Целую!