Он очнулся в метро: тяжёлый жёлтый свет давил прямо на мозги, во рту была какая-то вата, в голове свинец, грязный линолеум вагона и его ботинки в грязи. Напротив, пожилая женщина в светло-сером пуховом пальто внимательно, не отрываясь, рассматривала его. Он посмотрел ей прямо в глаза, она не отвела назойливый взгляд. Ему было безразлично, главное - удостовериться, что рюкзак с ним... тот был в его руках. Вокруг - измождённые лица разных национальностей, нет смысла перечислять. В московском метро можно встретить человека из любого уголка планеты.
- Осторожно, двери закрываются. Следующая станция - Комсомольская, - объявил металлический голос из старого динамика.
'Интересно, в какую сторону я еду: к Проспекту мира или Курской?! К Проспекту лучше! Сколько времени прошло?!' - подумал он.
- Следующая станция - Курская, - сообщил голос.
'Не в ту сторону, хотя сейчас это неважно... Есть более важные вещи, о которых стоит подумать'.
Как робот, он вышел из вагона на четвёртой остановке метрополитена. Он мог выйти и раньше, чтобы пересесть на радиальную ветку, но маршрут не имел большого значения.
В тупом оцепенении, погружённый в свои мысли, он сел в электропоезд и помчался к ВДНХ. Средняя скорость движения состава московского метро - 50 км/ч, обычно кажется, что вагон движется быстрее, но это только из-за ограниченного пространства тоннеля с жёлтыми бликами фонарей на бетонных стенах.
Мысли судорожно стучали в висках. Что же случилось вчера?! И почему он спал в вагоне вместо уютной комнаты с огромной японской гравюрой на шёлке, где суровый самурай и гейша предавались страсти, прикрывая интимные места разноцветной геометрией узоров кимоно.
Вчера
- Теперь вы можете решать что угодно, мне всё равно! - раздражённо сообщил Андрей и нервно уронил мобильный телефон прямо в салат. - 'Удивительно удачно попал...', - с иронией подумал он.
- Доставай телефон, - спокойно предложила Наташа.
Он бессмысленно осмотрелся вокруг... Очень хотелось запомнить этот момент. Только что его жизнь разрушилась. Он почувствовал это всем существом, словно животным чутьём. Это могло бы быть преувеличением, но он чётко понимал, что это правда.
Кругом была полная муть, животные инстинкты в цивилизованном мире. Все ели и пили, кто-то уже посмотрел фильм, а кто-то ещё собирался. Вокруг было полно больших вёдер с попкорном, за которыми нельзя было различить людей.
'Жаль!', - подумал Андрей.
Наташа равнодушно смотрела в сторону и жевала.
'Ей, пожалуй, совсем безразлично', - решил он, разглядывая её.
- Ну как? - спросила она, перехватив его взгляд.
- Они меня отчислили, я сказал, что мне теперь всё равно...
- И что теперь будешь делать? - равнодушно спросила она.
- Жить, как люди живут, - он горько улыбнулся.
Она покачала головой.
Это был его любимый ответ на вопросы типа: 'А что дальше?'
Он запомнил этот ответ в далеком детстве, когда смотрел фильм Герасимова 'Тихий Дон'.
Повисла пауза, каждый из них молчал. Он взял со стола салфетку, достал телефон из тарелки с салатом и принялся аккуратно его протирать.
Это действие поглотило всё его внимание.
- И что, прямо сейчас? - после паузы требовательно спросила Наталья.
Оторвавшись от своего занятия, он словно очнулся, телефон был давно чист.
- Сейчас ты поедешь домой, вот тебе деньги. Я себе оставлю немного, - быстро ответил он, откидываясь на спинку стула.
- Ты меня хоть до метро проводишь? - обиженно спросила она.
- Конечно, пойдём...
Они вышли из развлекательного центра, на улице было уже темно. Андрей совершенно не мог вспомнить фильм, который только что посмотрел. Он помнил только салат, в который швырнул телефон.
- А что за фильм мы сейчас смотрели?
- Ты не помнишь?! - спросила Наташа и весело рассмеялась.
- Ну да, не всё помню... Что-то там... там было много белого цвета и ещё жанр: фантастический детектив с элементами экшена и ещё ерунды какой-то...
- А что ещё помнишь о фильме? - продолжала улыбаться Наталья.
- Героиню помню - она ничего, - ответил он.
- И что тебе в ней понравилось?!
Они шли через пустырь, заполненный останками стройки. Пустырь упирался в железную дорогу, через сто метров за ней находилась станция метро 'Отрадное'. Пара остановилась между далеко стоящими фонарными столбами.
- В общем ничего, - спокойно ответил он.
Море
Утро в общем-то выдалось, как всегда. Барон Михаэль фон Рольниг встал первым. Выйдя из бивуака, он держал под мышкой барабан системы там-там.
Молодецки вдохнув солёный крымский воздух, фон Рольниг попил воды. Отойдя метров десять, он завалился прямо на выгоревшую траву и принялся настукивать какую-то мелодию. Будучи не настолько глупым, чтобы думать о будущем, он находил источники вдохновения: по дороге от изящества ночных снов к героике происходящего здесь и сейчас.
Кстати, барон был швабский рыцарь, а швабская пехота, как известно, могла творить чудеса на поле боя!
Вторым встал Даниэль Мишагула - румынский князь, известный славным поединком с неким графом Дракулой, оказавшимся смертельным для последнего.
Как это часто бывало, Даниэль решил, что фон Рольниг встал уже давно. И как обычно, Михаэль с улыбкой подумал: 'Только встал - и сразу поднялся князь!'
Мишагула прищурился и улыбнулся:
- Как вы, дорогой барон?
- Неплохо, князь! - ответил фон Рольниг и глубоко погрузился в свою медитацию с барабаном.
Мишагула не стал ему мешать и отправился умыться к роднику. Придя в себя, он лениво постучал руками и ногами по большой кожаной груше, медленно раскачивающейся под тенью огромных южных деревьев.
Даниэль издалека заметил, как встал Джин. Он вышел из вигвама, ополоснул большую кастрюлю и принялся разводить огонь. Джин был индеец, которого приняли в свою компанию рыцари ордена, что было весьма разумно, ведь рыцари разбили лагерь на его родовой стоянке.
На запах дыма разгорающегося костра из-под навеса вылезли и сели на край айвана мятежный адмирал Васкес де Палага и граф Данте де Коноплиане.
- О, становится весело, - решил Мишагула и, бросив боксёрскую грушу, отправился к друзьям.
- Князь! - засмеялся адмирал, увидев его, - Как спалось?
- Отлично, адмирал, ничего не помню. Каждому смертному такой бы крепкий сон! - ответил он.
- Сейчас будет каша! - философски заметил граф Данте, который внимательно смотрел, как стряпал Джин.
Услышав такие новости, Михаэль фон Рольниг закинул тамтам за голову и подошёл к костру. Уже кипела каша, испаряя сладко пахнущее сгущённое молоко.
- Каша будет что надо! - гордо улыбаясь, отметил Джин. Он помешивал кашу, блестящей на солнце, ложкой.
- Я считаю, что это прекрасная мысль - начинать своё утро с каши, - сказал Даниэль.
- И только здесь и сейчас! - восторженно подхватил адмирал Васкес.
- Да, в это замечательное утро на диком полуострове, вдали от суеты! - иронично продолжил барон.
- Куда привела нас твёрдая воля похода! - многозначительно добавил граф Данте.
Все уставились на индейца, ожидая продолжения.
- Во славу похода! - улыбаясь повторил Джин и снял кастрюлю с огня. - Каша готова!
Они долго и с удовольствием ели. Высоко в тишине звучала музыка листвы, вокруг были высокие пики гор, а впереди на полгоризонта простиралось лазурное море, уходящее вдаль тёмной линией глубоководья.
Академия
Со съёмочной площадки друзья возвращались около четырёх утра. Андрей разглядывал, залитые электрическим светом, фасады высоких зданий и яркую стрелу проспекта, прорезающего прямой линией город. Сейчас он ждал Мишу.
- Всё, - сообщил тот и вышел из-за угла.
На тяжёлой стене сталинского здания, прямо над друзьями, возвышалась скульптурная группа, изображавшая дружбу рабочих и колхозников.
Андрей двинулся вниз по проспекту.
- Ну как тебе съёмки? - спросил Миша.
- Знаешь, понял одну интересную вещь: один дурак может испортить работу сотен людей. Помнишь пожарного? - улыбнулся Андрей.
- Конечно!
Во время ночных съёмок, оператор-постановщик фильма, в котором ребята снимались в эпизоде, попросил полить водой асфальт. Ему было необходимо, чтобы свет фонарей в темноте выгодно отражался от мокрой поверхности дорожного покрытия. И тут на съёмочной площадке возник пьяный вдрызг пожарный и устроил светопреставление, в самом прямом смысле этого слова.
- Как он стал поливать всё вокруг, а световые приборы начали взрываться?! - смеялся Андрей.
- Я, честно, вообще удивился! Он еле удерживал этот шланг! - Миша изобразил, как пожарный заливал съёмочную площадку водой. Он был хороший актёр и его наблюдение, представленное в жанре клоунады, было вполне смешным. - Как он вообще удержал шланг?! - повторил Миша.
- Не шланг, а брандспойт! - поправил Андрей.
- Да какая разница! - Миша ещё раз показал свой актёрский этюд на тему пьяного пожарного. Он широко расставил ноги и начал качаться, крепко уцепившись в воображаемый брандспойт. - Жаль только, что в академии этого не покажешь, могут не понять... - подытожил он.
Это была привычка Миши - говорить 'могут', вместо того чтобы утверждать какой-либо факт о людях. Он всегда давал шанс каждому и во всём. Именно это качество выдавало в нём интеллигентность, Андрей искренне любил друга.
'А вот, кстати, и академия', - подумал он, когда они подошли к огромному сталинскому зданию, монументальной громадиной возвышающемуся над проспектом.
- Я знаю один ход, - сказал Миша и вошёл в старинную арку с гипсовой лепниной на фасаде.
Здесь было темно, редкий электрический свет фонарей с трудом пробивался сквозь чёрные кроны деревьев.
Они подошли к пожарной лестнице, которая вела на крышу здания.
- Лезем? - уверенно предложил Миша.
Андрей посмотрел вверх, на вертикальную плоскость фасада и небо за далёкой линией крыши и его голова закружилась, качнув стену из стороны в сторону.
- Конечно, - надменно улыбнувшись, ответил он.
Пожарная лестница находилась в трёх метрах от земли и, чтобы Миша смог добраться до неё, Андрей подставил сцепленные в замок руки. Воспользовавшись этой импровизированной ступенькой, Миша смог уцепиться за нижнюю перекладину пожарной лестницы, потом подтянулся и начал подниматься. Андрей нашёл какую-то доску, упёр её в стену и, оттолкнувшись от вершины доски, тоже ухватился за железную лестницу.
Друзья поднимались на крышу, не думая о страхе и о земле, которая оставалась далеко внизу. Они были молоды и точно знали надёжность своих рук и ног.
У самой крыши лестница качнулась, так как одно ржавое крепление оторвалось от кирпичной стены здания и теперь просто висело в воздухе. Но ребята успешно завершили подъём и решили осмотреться. Здесь была совершенно другая атмосфера, чем внизу: перед ними в предрассветной мгле лежал огромный замерший город. Все проблемы и желания растворились в гуле царившего на крыше сильного ветра.
Пройдя по жестяной двухскатной крыше, друзья вышли к следующей железной лестнице на другом конце здания. Она вела на пожарную площадку, расположенную напротив одного из окон пятого этажа академии.
- Я специально оставил его открытым, - улыбнулся Миша и, распахнув огромное окно, вошёл в академию. Спустившись на второй этаж, друзья прошли мимо аудитории актёрского курса и оказались возле двери режиссёрской мастерской, в которой учились.
В наполненном разными архитектурными излишествами интерьере среди огромных колон и высоких потолков разносился гимн Советского Союза. Эту пафосную музыку слушала вахтёрша, которую студенты прозвали 'Красной шапочкой'. Эта пожилая женщина всегда ходила в алом вязаном берете и по ночам слушала гимн уже умершей страны.
Пробравшись к парадной мраморной лестнице, ведущей в фойе академии, ребята понаблюдали за вахтёршей. Она сидела в специальной стеклянной будке у блестящего турникета.
- Уже спит, - шёпотом заметил Миша.
- Тем лучше, - ответил Андрей и отправился к дверям мастерской.
Учебная аудитория режиссёрского курса драмы была достаточно абсурдным помещением. Тут были чёрные стены, закрытые тёмной крашеной фанерой окна, рама с софитами и совершенно пустое, лишённое мебели пространство. Студенты показывали здесь свои режиссёрские этюды и постановки.
Мария
- Смотри, что я купила! - Мария вышла в коридор в чёрном полупрозрачном белье.
Андрей поперхнулся водой на кухне и закашлялся. Мария рассмеялась.
- Очень красиво, - констатировал он.
Всё было идеальным, начиная от Марии и заканчивая лёгким весенним светом, наполнявшим квартиру невесомостью. У Андрея закружилась голова. Назвать причину, по которой невесомость так ярко ощущалась, было сложно. Это были слитые вместе впечатления: от любимой девушки и мира вокруг.
Мария стояла в ожидании. Он подошёл и нежно обнял её...
Андрей сел в кресло перед окном. Он любил сидеть здесь, за окном всегда был застывший мир, без печалей и тревог, очень спокойный. Иногда там трепетали ветви деревьев, или гудели каменные мешки городских дворов, или лужи еле слышно шептали о далёком океане, в котором родились.
Мария, накинув лёгкий халат, вошла в комнату и села Андрею на колени.
- Знаешь, мы всегда будем вместе, - тихо сказала она. - У тебя будет жена, а я буду твоей любовницей.
- Может, лучше женой? - улыбаясь спросил Андрей.
- Нет, я не могу быть женой, к тому же это слишком неправильно, лучше любовницей... - ответила она.
- Почему?
- Потому что я всегда хочу любить тебя, а так бывает только когда люди не связаны и не принадлежат друг другу. Понимаешь!? - серьёзно спросила она.
- Не хочу об этом думать, - ответил он.
- Мы встретимся снова - лет через двадцать, - задумчиво произнесла она.
- Разве мы расставались? - недоумевая спросил Андрей.
- Расстанемся, ты бросишь меня, - сказала она и поцеловала его.
- Я?! - он совсем не понимал смысл её слов.
- Да! Но я всё равно буду тебя любить и когда расстанемся и потом.
- Грустный какой-то разговор, - задумался Андрей.
Мария взяла бокал, она пила и не отрываясь смотрела на Андрея. Зелень её глаз таинственным светом играла в ребристых гранях хрусталя.
Данила
Андрей лежал на кровати у самого окна и вспоминал её. Он добился той цели, о которой мечтал последний год, но потерял Марию. Они расстались восемь месяцев назад.
Всё это время он был занят подготовкой к поступлению в университет кинематографии. И вот он поступил.
Дверь в комнату общежития распахнулась.
- Андрей, ну что? Поехали!
Это был Данила. За окном был жаркий июль и асфальт плавился под солнцем или лениво спал в тени деревьев.
- Куда? - улыбнулся Андрей.
- Да поехали! - Данила никогда не говорил о своих планах заранее.
Андрей натянул потёртые джинсы, на ходу накинул рубашку, и друзья вышли на улицу. За спиной возвышалось кирпичное здание, построенное ещё в сороковых годах - старое общежитие университета.
Они сели в красную 'пятёрку' и включили музыку, громко вырвавшуюся из больших колонок, расположенных под передними сиденьями автомобиля.
'Пятёрка' сорвалась с места и понеслась из тихих старых дворов ботанического сада в шумный центр Москвы.
- Амурские волны! - громко сказал Данила.
Автомобиль, съезжая с садового кольца, начал сильно качаться на скорости. Залитый светом асфальт вздымался в этом месте большими, но плавными волнами. Почему такой баг существовал в центре Москвы, наверное, никто толком объяснить не мог. Извечный русский характер, пусть анализируют те, кто этого не понимает...
- Ништяк, ты понимаешь Андрей?! - заразительно смеясь, спросил Данила.
Андрей рассмеялся, он понимал, а ещё видел, какой прекрасный и огромный город был перед ним. Какие странные и интересные люди живут в нём, сколько ещё важного и замечательного ему предстоит узнать.
Он смотрел в окно машины: величественные здания таяли в голубом мареве воздуха. Светящиеся белые крыши скрывали огромные обсерватории, палеонтологический музей и зимние сады. И пусть история немилосердна и человечество всегда придавлено пятой вождей, город огромных возможностей и свершений сиял перед Андреем в летнем зное июля.
'Пятёрка' свернула в тенистый двор перед высоким жилым домом из красного кирпича.
- Пойдём, - предложил Данила и вышел из машины. Пройдя через железные двери подъезда, они поднялись на седьмой этаж и вышли на общий балкон.
- Ты что писал на письменной режиссуре? - спросил Данила.
- Рассказ про один случай, который давно читал в газете на тему 'Событие, которое изменило ситуацию', - ответил Андрей.
- Долго писал?
- Часов пять.
- А я на тему 'Необычное соревнование', - улыбаясь начал рассказывать Данила. - У моего соседа по подъезду есть бульдог без одной лапы - зовут Джим.
И вот, выхожу я как-то покурить на этот балкон и вон там - на детской площадке лежит батон. Слетелись воробьи - целая стая и клюют этот батон. Шум, гам, воробьи дерутся, отгоняют друг друга.
На прогулку выходит сосед с бульдогом и отпускает собаку с поводка. Джим ковыляет на трёх лапах к воробьям. Те, заметив его, терзают батон ещё яростнее.
Бульдог подходит, смотрит на воробьёв и в три огромных укуса уплетает весь батон. Воробьи только разлетелись. Потом поворачивается, лениво метит площадку и радостно бежит к хозяину.
Вот такая короткометражка на тему 'Необычное соревнование', - подытожил Данила. - Правда, я писал всего десять минут, потом ещё посидел, чтобы не сразу вставать. Но минут через двадцать не выдержал и сдал.
- Смешная история, - улыбнулся Андрей. - Суть темы отражает!
- Потом, на устном экзамене, Касимов спросил, как я планировал снимать этот фильм! - Данила снова рассмеялся. - Но, тройку поставил.