Митропольская Мария : другие произведения.

Пепел порталов. Fatum

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:

    Жизнь простого лекаря резко меняется после встречи с человеком, втянувшим его в смертельную игру параллельного мира. Борьба за выживание, постоянная вражда из-за магических артефактов и природных ресурсов поначалу выбивают нашего героя из колеи. Но когда ставкой в игре становится твоя жизнь, то быстро входишь в курс дела, приобретаешь определенный авторитет среди... альбиносов и учишься защищаться.



  Глава 1
  
   Туча проходила стороной, успев порядочно насыпать снега на город и за воротники немногочисленных прохожих, ведомых в то раннее утро выходного дня исключительно неотложными делами. Гай Фокс был одним из них. Долг гнал его в направлении Сизых кварталов Твиндорра, а точнее в дом номер Эль, к роженице. Молодой человек готов был поклясться, что прохожие оборачиваются, разглядывая его заплечный мешок с алхимическим символом 'ртуть', а некоторые даже провожают долгим взглядом. День назад на гидроэлектростанции произошел взрыв. Для оказания помощи пострадавшим были задействованы все лекари Твиндорра (за очень малым исключением).
   'Наверняка гадают, почему я остался в городе - проницательности ему было не занимать. - Ребята, я только вчера вышел из кутузки'.
   Две недели, проведенные в казематах, заставили обдумать и пересмотреть некоторые вещи, касающиеся собственной жизни. О, нет, Гай не был ни преступником, ни вором, просто в тот день ему отчаянно не везло. Для начала его бросила девушка, а дружеский кутеж в кафетерии закончился разгромленной барной стойкой с безумно дорогой выпивкой. В довершении всего, хозяин заведения утверждал, будто из всей шумной компании именно Гай оприходовал его по голове бутылкой, в ответ на просьбу выметаться.
   'Может так оно и было', - поморщившись, подумал лекарь. Пары́ алкоголя употребленного в тот вечер, навели туману на воспоминания. Он помнил лишь то, что очухался в сыром помещении с малюсеньким решетчатым оконцем под самым потолком. Здесь, в Твиндорре, были строгие законы. Никаких откупов или исправительных работ. Судья зачитал судебный приговор: 'Отбывание двухнедельного срока наказания в городской тюрьме' и прощай любимая работа, уютная холостяцкая квартира и друзья (которым, кстати, не посчастливилось так же, как и ему).
  Расплатившись за ночной угар в кафетерии (Гай даже не помнил названия!), он с чистой совестью вышел на свободу. Вчера вечером, зайдя в квартиру, лекарь едва не разревелся от счастья. Ему, маниакальному чистюле, была невыносима антисанитарная обстановка тюрьмы. Помывшись несколько раз и переодевшись в чистую одежду, он весь вечер нервно поглощал купленную по пути сдобу (стражи порядка честно вернули ему оставшуюся в карманах мелочь). После ужина он, как обычно, вытирал пыль с черепов, коллекцией которых очень гордился.
  'Астерион, инион, порион*' - словно считалочку шептал лекарь, свернувшись на кровати. Его успокаивали слова латыни, принесенной в их мир три столетия назад горсткой путешественников между мирами. В детстве Гай мечтал стать одним из них и даже представлял как он важно дефилирует по улице Франсины Де Визе, мимо сверкающих огнями ресторанов, и как богатая публика провожает его восхищенными, а то и завистливыми взглядами. 'Посмотри́те, посмотри́те! Тот самый Фокс! Про него в газетах писали!' шепчутся они. Но Гай избрал профессию лекаря. Не только потому, что не прошел по конкурсу в 'Школу им.Траяна', но еще и потому, что главной болью жизни считал свои сухонькие икры, словно у ходячего скелета, и втайне надеялся придать им более-менее человеческий вид. В ход шли разнообразные мази, долгие прогулки и магия. Все это давало лишь кратковременный эффект, но лекарь не сдавался. Счастье, что мода, и в первую очередь, прохладный климат Валла́ра позволяли скрывать 'уродство' штанами. По праздникам друзья Гая уезжали в теплый Самьен, чтобы повалятся на пляже. Лекарь мужественно отказывался...
  Он поправил ворот и с тоской взглянул на небо, в котором парил одинокий дирижабль. Десять месяцев зимы прошли, а весна задерживается. Гай обогнул городового с лопатой - их часто задействовали во время сильных снегопадов - и свернул в темную арку. Шквалистый порыв ветра, словно издеваясь, зашвырнул за ворот новую пригоршню снега. Каких-то пара кварталов и он будет у дома роженицы. Гай вздохнул, выпустив в морозный воздух облачко пара. Честно признаться, ему легче почистить зараженную рану, чем принять роды. Даже со старыми импотентами было не так муторно. 'Внучек, говорят, алхимия не топчется на месте, говорят, что появился чудодейственный порошок!' - эту фразу он слышал много раз и не жалел 'чудодейственного' порошка от простуды. Все равно никто никуда не пойдет жаловаться - проблема-то деликатная.
  'Как-нибудь справлюсь' - он мысленно приободрил себя. К тому же там будет Лори - экстравагантная дама в летах, глава восьмого отделения госпиталя 'Меркурий', в котором работал лекарь. Сегодня утром магический шар засиял посланием следующего содержания: 'Хватит по тюрьмам рассиживаться, бездельник! Пора на работу, хаос тебя побери! Роженица, двадцать три. Дом номер Эль, Сизые кварталы. Торопись, снеговик!' Подписи не было, но невнятный почерк и 'любезные' обращения указывали на Лори. Наверно ей и кому-то еще из лекарей разрешили остаться в городе, потому что... кто-то же должен остаться. Если бы не чрезвычайное происшествие на гидроэлектростанции, которое внесло коррективы в повседневный уклад города, Гай лежал бы сейчас дома, греясь у магического камина. Он вспомнил с какой неохотой вылезал из-под пухового одеяла и остервенелым движением дернул воротник вверх. Рокочущий порыв чуть не сбил его с ног, ветер вновь расплевался снегом.
  - Сволочь! - огрызнулся в ответ лекарь. Мысль о том, чтобы проигнорировать послание Лори и остаться дома, даже не допускалась. О крутом нраве работодательницы ходили легенды. И, надо сказать, небезосновательные. Выпрет, не моргнув глазом и вдобавок накляузничает в вышестоящую инстанцию. А с такими рекомендациями его даже на работу в морг не возьмут.
  Гай остановился возле серого крыльца и счистил с таблички налипший снег. 'Дом номер Эль' гласила надпись. Он еще немного потоптался на крыльце, собираясь с духом. Два раза он огребал от рожениц: один раз ногой под дых, другой - в челюсть коленкой. И третий раз от чьего-то ревнивого мужа, который погнался за ним с бюстом древнего философа и с криком: 'Куда ты, гадина, своими ручонками лезешь?'.
  Звон колокольчика ворвался в сонную тишину улицы. Никто не открывал. Гай стянул меховую рукавицу и, подышав на озябшие пальцы, дернул за шнурок еще раз. Тишина. После трехминутного ожидания, в душе начала теплится надежда на то, что оперативная Лори давно отправила роженицу в 'Меркурий'. Правда следов кареты нигде не видно... Ход мыслей прервали тяжелые шаги, едва различимые по ту сторону двери. Ему открыл грузный мужчина в халате и унтах на босу ногу. Пахнуло спиртом.
  - Теплого дня, цивилл. Гай Фокс, восьмое отделение госпиталя 'Меркурий', - скороговоркой отрапортовал он и тут же добавил: - Надеюсь, я не опоздал?
  Мужчина молча смотрел на пустую заснеженную улицу, поверх лекарского плеча.
  - Так я войду? - Гай скинул с плеча мешок и мысленно обругал хозяина 'долбанным алкашом'.
  Скользнув изучающим взглядом по теплому комбинезону-униформе и задержавшись на символе 'ртуть', мужчина кивнул и посторонился.
  'Надеюсь, этот за мной не побежит со стулом наперевес', - подумал лекарь, тщательно вытирая ноги о шершавый коврик перед дверью.
  Очутившись внутри, он снял шапку, расстегнул кейп и принюхался. Значит, Лори еще нет, иначе в воздухе бы сейчас витал тошнотворно-приторный аромат ее духов. Помещение 'благоухало' запахом старых книг, дерева и спирта.
  - Должна подойти моя коллега, - на всякий случай предупредил он, машинально повесив кейп на вешалку. - Правда, Лори что-то запаздывает. Видимо еще один неотложный вызов.
  Остекленевшие глаза мужчины ничего не выражали. Он лишь указал на лестницу и запер дверь на засов.
  - Нервничаете? - Гай закатывал рукава на ходу и так же на ходу творил заклинание 'стерильность'.
  Топающий позади мужчина пробурчал что-то вроде 'Да чего мне?'.
  'Рассказывай! - лекарь не мог прекратить поток мысленных насмешек. - Небось не просто так надрался!'
  - Это нормально, - Гай улыбнулся. - Все сначала нервничают. А потом - раз! - и второй на подходе.
  - Порошков пережрал, дебил малолетний? - хозяин вдруг смачно харкнул под ноги.
  - А?.. - лекарь набрал воздуха, чтобы ответить, но взгляд упал на причудливый узор из бурых пятен на полу.
  'Дети мглы! Неужели у роженицы открылось кровотечение? - он пощупал мешок, проверяя, на месте ли склянка с кровеостанавливающими кристаллами. - Скверно!'
  - Теперь заткнись и штопай его! - во взмокший затылок лекаря уперлось дуло пистолета. Щелкнувший предохранитель оповестил о том, что толстяк 'просит' быть порасторопней.
  Нетвердой рукой Гай толкнул дверь. Посередине обшарпанной комнаты находился матрас, на котором лежал темноволосый человек. Простыня, ворох тряпок на полу и, прежде всего, одежда - все заляпано кровью.
  'Кто его так искромсал?' - пронеслось в голове лекаря, накладывающего жгуты. Плечевая и подколенная артерии требовали скорейшего врачевания.
  - У него пуля в животе, - 'любезно' подсказал мужчина.
  - Вижу, не слепой! - рявкнул лекарь, обильно поливая крошечный кровавый кратер обеззараживающим раствором. Он сосредоточился на заклинании, выталкивая пулю наружу. Лори убила бы его за подобное самоуправство. Но внутреннее кровотечение требовало самых быстрых действий и очередной порции заклинаний.
  О карниз шваркнула сорванная ветром сосулька, и лекарь вздрогнул, едва не просыпав целебный порошок.
  Дыхание раненого сделалось прерывистым, руки быстро холодели. Гай выругался, он не успевал закончить одно заклинание, а уже требовалось другое!
  - Влей микстуру! В темной склянке, - скомандовал он и, видя замешательство на лице толстяка, прикрикнул: - Ну же, быстро!
  - Поздно... агония, - бессвязно зашептал мужчина, зачем-то ткнув в умирающего стволом пистолета. - Я следом... Не хочу!
  Лекарь заставил себя оторвать взгляд от пистолета в руке психа, отошедшего к двери.
  'Вот так!' - Гай сам влил микстуру. Кажется он действительно опоздал, слишком большая кровопотеря. Раздался выстрел, а следом звук разбившейся пустой склянки, выскользнувшей из пальцев молодого человека. Ничего не понимающий лекарь замер, а когда, наконец, решился обернуться, то увидел толстяка, привалившегося к косяку и кровавое месиво вместо левой половины лица.
  'Толстяк - левша', - ошалевший разум принес единственную, донельзя глупую мысль.
  Небо за окном вновь потемнело. Снег спеленал город в большой белый кокон. Оглушительная тишина сводила с ума. Гай опустил глаза на прозрачные осколки на полу. Боги, пусть это будет страшный сон! Сейчас он сделает усилие и проснется в своей теплой постельке. Лекарь настолько явственно представил перекрученную простынь и спихнутые на пол подушки, что на секунду забыл о двух мертвецах, находящихся в комнате.
  'Позвать городового! Вот ему будет дело получше монотонного разгребания снега'. Первая логичная мысль забрезжила ясным лучом в беспросветном сумбуре. Повинуясь профессиональной привычке, он пощупал ниточку пульса на шее темноволосого, мужчина вздрогнул от прикосновения и распахнул глаза.
  - Где я? - прохрипел раненый, пытаясь осмотреться.
  - Вам сейчас нельзя ни говорить, ни двигаться, - лекарь зажег свечи, потому что резко стемнело. Странно, что в комнате не было газовых ламп, как везде. - Я должен связаться с 'Меркурием', поверьте, там будет лучше.
  - Уноси ноги! - Окровавленные зубы обнажились в улыбке-оскале. Невзирая на слабость, мужчина приподнялся и здоровой рукой вытянул из-под матраса кожаный мешок и подтолкнул его к Гаю. - Отдай это Элисла́е. Слышишь? Никому другому! Только ей! Она рыжая... Она тригерит.
  - Простите? - он с опаской покосился на мешок, вполне себе ожидая услышать тиканье механизма, приводящего бомбу в действие.
  - Они идут... сюда, - мужчина поскреб здоровой рукой недельную щетину на подбородке и указал на толстяка с размозженным черепом: - Думаешь, он психанул? Нет... Не хочет попасть в лапы ковена 'Те́лос'. Поверь, лучше добровольная, - он облизнул пересохшие губы, - смерть.
  Вместо того чтобы испугаться Гай подумал, что у темноволосого странный акцент - неидентифицируемый.
  Буря набирала обороты. Лекарь был готов поклясться, что впервые в жизни стал свидетелем подобного свирепства стихии. Внезапно земля вздрогнула, да так, что вместе с нею вздрогнул дом ? Эль.
  'Землетрясение?' - первой мыслью было 'бежать прочь', но позорное бегство пресекли тихие слова: 'Это ковен'.
  - Какое-то сумасшествие! - проворчал Гай. В одном раненый прав: нужно уносить ноги из этого проклятого места. Он всю жизнь прожил в Твиндорре и даже представить не мог, что в благополучном городе существуют такие неблагополучные дома! Лекарь покидал порошки и склянки обратно в мешок. Внизу, на первом этаже что-то грохнуло, хлопнула дверь.
  'Она ведь заперта!' - Кажется настало время для паники. Гай наклонился к трупу, аккуратно освобождая из холодных пальцев заляпанный кровью пистолет, и наспех собрал россыпь патронов, валявшихся на полу.
  - Их этим не проймешь, - всезнайство раненого начинало действовать на нервы.
  - А я и не собирался! - лекарь рассеяно сунул пистолет в широкий карман штанов и высыпал туда же патроны.
  Затылок обдало горячим воздухом. Раздалось потрескивание, как будто кто-то разжег огромный костер. Обернувшись, Гай не поверил своим глазам - возле стены находилась извивающаяся воронка. Он перевел ошалелый взгляд на темноволосого: в здоровой руке мужчина сжимал блестящий револьвер. Дуло указывало в сторону оцепеневшего Гая.
  - Бери мешок и прыгай в портал! - процедил сквозь зубы незнакомец. - Иначе мне придется убить тебя. Итак, раз, два...
  Входная дверь затряслась, а затем слетела с верхней петли. Кто-то ломился в комнату.
  Лекарь сграбастал мешок и, не дожидаясь ни незваных гостей, ни окончания счета, сиганул в портал. Сизые вихри намертво вцепились в нашего героя, трепля за шиворот, словно тряпичную куклу.
  'Так мне и надо, тупоумному!' - последняя мысль Гая была весьма самокритичной.
  
  Гай вздрогнул всем телом. Сознание вернулось как раз в тот момент, когда портал выплюнул его где-то... Лекарь не успел ничего сообразить, потому что камнем рухнул в воду. Для человека, который едва умел плавать по-собачьи - это было смерти подобно. К счастью, он плюхнулся недалеко от берега, путь до которого показался вечностью, потому что мокрая одежда и ботинки тянули вниз, на дно, почище сказочного водяного.
  Обессилевший Гай распластался на песке. Его мутило от воды, которой он успел нахлебаться. Неподвижный воздух был густым и душным, небо заволокла серая дымка, сквозь которую иногда пробивался свет... двух солнц. Лекарь долго собирался с силами, прежде чем сделать усилие и встать. Неподалеку от берега виднелись обшарпанные лачуги, у некоторых не было даже крыши. Останки дырявых сетей повествовали о том, что это рыбацкий поселок. Немного понаблюдав за домами, Гай пришел к выводу, что поселок заброшен. Он бродил по маленьким дворикам в непонятной прострации и лишь немного ожил, когда едва не наступил на череп, втоптанный в песок.
  'Да чтоб меня!' - он провел рукой по носолобному шву. Правая скуловая дуга отсутствовала. По всей видимости, человек умер насильственной смертью или кто-то очень тяжелый прошелся по останкам.
  Мысль о том, что в поселке могла вспыхнуть эпидемия, пришла не сразу, точнее, во время изучения четвертой лачуги. Гай поспешил продезинфицировать руки, с радостью обнаружив, что его лекарские заклинания вполне себе работают в этом мире. Он взглянул на полинялую веревку, на которой висел его мокрый комбинезон и с удивлением подумал, что ему вполне удобно в кальсонах и тонкой рубашке.
  Лекарь плюхнулся на песок и, подперев голову руками, начал размышлять о том, как вернуться домой. Вне всяких сомнений, он находится в ином мире и два солнца, похожих на оранжевые шары, были прекрасным тому доказательством. Вдобавок, климат не имел ничего общего с климатом его мира, а местная растительность вообще оставляла желать лучшего. Гай подолгу рассматривал ржавые склоны гор, на подступах к поселку. На противоположной горам стороне, расстелилась коричневая степь, с редкими зелеными вкраплениями. Похоже, что деревья здесь росли только возле горных склонов.
  'Мешок!' - он вдруг вспомнил о своей странной ноше. Кожаный мешок, казалось, совершенно не пострадал от воды. Судя по весу, он был абсолютно пустым, так что ни о каком часовом механизме не могло идти и речи. Гай осторожно расслабил шнурок и заглянул внутрь. Ничего. Он просунул руку - на самом дне пальцы нащупали тонкие пластины, похожие на золотые. Перевернув мешок, он вытряхнул находку на песок, с сожалением отметив, что внутри больше ничего нет. Пластины - каждая размером в две ладони - были испещрены не то символами, не то буквами неизвестного Гаю языка. Материал, который он поначалу принял за золото, оказался неизвестным сплавом - лекарь прекрасно разбирался в алхимии и металлах. Да, сплав был похож на золото и бликовал оранжевым светом при свете солнц. Больше ничего нельзя добавить, кроме того, что левый край каждой таблички был неровным, с выщерблинами и зазубринами. Стало понятно, что как бы он ни вертел в руках находку, больше ничего не узнать.
  'Надписи на местном языке? Если б я только мог прочесть их, - подумал он, аккуратно заталкивая пластины обратно в мешок. - А что, если их теперь некому прочесть? Что, если здесь нет ни единого разумного существа?'
  На душе стало муторно. Каждый новый час, проведенный в ином мире, все больше пробуждал осознание того, что его никто не будет искать (точнее, будут, но уж точно не под этим серым небом). Зашедшее в зенит солнце (то, что справа) заставило Гая спрятаться в спасительную тень лачуги с уцелевшей крышей. Он надел комбинезон. Не полностью, только штаны, повязав рукава вокруг пояса. Внутри лачуги было так же жарко, как и на улице, но Гай цеплялся за все, что его связывало с прежним миром, и поэтому не желал расставаться с родной униформой.
  Десять месяцев зимы и по два на остальные сезоны. Ему было нестерпимо смотреть на два огромных огненных шара в небе. То ли дело мягкий свет солнца в родном мире. От грустных мыслей отвлек настойчиво урчащий желудок. Гай машинально сунул руку в карман комбинезона. В правом кармане по-прежнему находился пистолет, а в левом он нащупал подмокшие конфеты 'Флоппы' и едва не прослезился. Компания 'Магран и внуки' наладило производство продукции для таких, как Гай - предпочитающих сытные перекусы на ходу - и за год обогатилась так, будто вместо конфет торговала ювелирными изделиями. Он медленно смаковал один из 'Флоппов', оставив остальные про запас, ибо не знал, найдется ли здесь что-нибудь пригодное в пищу. Чувство сытости пришло минут через пятнадцать, Гай сразу же ощутил тяжесть во всем теле. Широко зевая, он высматривал подходящее место для короткого отдыха. Кажется, соломенная перегородка вполне подходила, если ее предварительно обеззаразить...
  
  
  Над ухом жужжало насекомое, похожее на рыжую муху. Гай махнул рукой и перевернулся на другой бок. Взгляд упал на дверной проем, в котором виднелось светлое, бирюзовое, с золотистыми вкраплениями, небо.
  'Ничего не понимаю! Выходит, что я почти не спал?' - подумал он озадаченно. Однако, по ощущениям, выспался он всласть. Гай поежился, подумав, что здесь заметно похолодало. Он поспешил облачиться в верхнюю часть комбинезона и надел высохшие ботинки. Затем лекарь вышел из своего убежища и едва не споткнулся при взгляде на небо. Два солнца исчезли с неба, словно их там и не было. А вместо привычной для его мира луны он увидел живописную сферу, раскрашенную в зелено-голубой цвет. Сферу окружал тусклый ореол. Судя по окружающему пейзажу, свет местной 'луны' преображал все, чего касался. Такой красоты Гай еще никогда не видел. Он стоял, запрокинув голову к едва потускневшему небу, и с восхищением глазел на местную 'луну' до тех пор, пока не затекла шея. Какой-то пустынный мир и совершенно сумасшедшая ночь!
  'Интересно, здесь когда-нибудь темнеет?' - усмехнулся лекарь.
  Перекусив 'Флоппом', Гай положил один походный мешок в другой, и, закинув его на плечи, отправился к реке. Свет, исходящий от 'луны', позволял различать предметы настолько хорошо, что он почти не спотыкался о бесчисленное количество камней, разбросанных повсюду. Разве что из-за невнимательности. Ему хотелось пить, а местная вода была вполне приличной, особенно, если обеззаразить ее подходящим заклинанием. Напившись, он решился отойти от заброшенного поселка настолько далеко, насколько это было возможным. 'Красавица-луна' - как он мысленно окрестил сферу - очень живописно висела над голой равниной. Вот туда-то и устремился наш герой. Он успел сделать несколько шагов, прежде чем раздался оглушительный взрыв. Повинуясь инстинкту, Гай бросился на землю, закрывая голову руками. В ушах звенело, приподнявшись, он осторожно осмотрелся: на месте одной из гор полыхало оранжево-красное зарево. Раздался гул, а через несколько минут с потускневшего неба посыпалось нечто, похожее на черный песок. Лекарь не знал как вести себя в ситуации, подобной этой. Неужели он стал свидетелем извержения вулкана, которые в его мире были чем-то из ряда вон выходящим? Ему хотелось бежать прочь отсюда. Но куда он пойдет? Вдруг этот взрыв выбросил в атмосферу ядовитый пепел? Темно-серые клубы подбирались к 'красавице-луне' из-за чего чарующий свет тоже потускнел.
  'Пережду немного', - решил Гай, возвращаясь в 'обжитую' лачугу. По крайней мере, у него была крыша над головой, по которой черный песок струился на землю тонкими, змеистыми ручейками.
  
  __________________________________________________________
  Астерион, инион, порион* - краниометрические (изучение строения черепа) точки черепа
  
  
  Глава 2
  
  Вдоль главной твиндоррской дороги, ловко петляя среди экипажей, шла девушка. Ее 'спешка' была обусловлена не только внезапно испортившейся погодой, но и тем, что она заблудилась в малознакомом городе. Подробные объяснения встреченной по пути старушки сыграли злую шутку: Элислая так старалась запомнить каждое слово, что совершенно запуталась. Улица Поющего льда оказалась гораздо дальше, чем она предполагала, и, конечно же, она пропустила поворот, 'не который за кирпичным домом, а тот, который за каменным, внученька'. Ей пришлось вернуться в начало улицы, чтобы вновь отсчитать шестой по счету дом, а затем свернуть в темную арку. Идя по улице, она ни на секунду не переставала удивляться причудам этого мира: промозглому климату, хмурому небу и холодным кристалликам, которые были ее постоянными спутниками в Твиндорре.
  'Зато никаких проблем с водой. И дома здесь красивые. Счастливчики, эти велларцы!' - подумала она, быстрым движением вытерев слезящиеся на ветру глаза и спрятав озябшие руки в карманах шерстяного кейпа. Ни в одном уголке своего мира она не мерзла так, как в этом! Морщась от колючего снега и увязая в сугробах, она упрямо прокладывала путь к дому номер Эль. Из-за разыгравшейся непогоды она безнадежно опаздывала, но идти быстрее не могла. Если прейти на быстрый шаг, или - что еще хуже - на бег, потребление кислорода возрастет, и, следовательно, ей, выросшей в высокогорье Грано́фир, по соседству с древними руинами Го́рфбах, станет плохо. Элислая поспешила отогнать воспоминание о том, как упала в обморок, когда впервые очутилась на Велларе. Хорошо еще, что рядом находился старый верный Холонг, быстро приведший ее в чувство, иначе у них определенно были бы проблемы с местными представителями власти, в обязанности которых входила поимка любых иномирцев.
  Она посторонилась, чтобы пропустить вперед себя экипаж со знаком 'ртуть' на кузове, и невольно залюбовалась лошадьми.
  'Вот бы мне парочку таких красавиц!' - подумала она, прекрасно понимая, что мечта останется мечтой, потому что животные с такой теплой, густой шерстью, не приживутся на Флоре.
  Еще один одинокий прохожий указал ей на Сизые кварталы и честно предупредил, что она зашла с неправильной стороны, то бишь, с торца, и для того, чтобы попасть во внутренний двор, ей придется сделать крюк. Поблагодарив прохожего, она потащилась в указанном направлении. Странно! Девушка прислушалась к внутренним ощущениям. Здесь что-то происходит! Или произошло! Усилием воли она заставляла себя не убыстрять шаг. Таких, как она - тригеритов - с детства учили улавливать малейшие колебания эфира, который первым реагировал на порталы. Конечно, не каждому ученику открывалось Знание, но Элислая оказалась в группе счастливчиков, у которых была 'тонкая душевная организация' - именно так говорил ее учитель - а подобная особенность сильно помогала в работе любого тригерита.
  Очутившись в арке, выводящей во внутренний двор, девушка не спешила выходить из спасительного сумрака. Под ногами дрогнула земля, появившийся привкус крови во рту заставил ее отступить назад. Ковен 'Телос'! Хорошо если кто-нибудь один, а если они решили свершить путешествие полным составом? Инстинкт самосохранения гнал ее дальше от дома номер Эль, но чувство долга возобладало над инстинктами, заставляя идти вперед.
  'Как они нашли нас? Выследили? Боги! Только бы они не послали Глетта! Только не его!' - она уже ничего не соображала и шанса на то, чтобы все спокойно обдумать у нее не было. Едва девушка зашла за угол, как к ней метнулась тень. Элислая отпрыгнула в сторону, тем самым избежав колотой раны, потому что рука нападавшего сжимала катар - зуб бога смерти.
  'Ант!' - Элислая узнала нападавшего по разноцветным глазам: левый - зеленый, правый - прозрачный, с красноватым оттенком.
  - Вот и ты, тригерит 'Волчьей квинты'! - злобный оскал архимага, скрывался под кашне. - Ай-яй-яй! - продолжал с издевкой Ант, - Нехорошо опаздывать. Я почти вмерз в землю, - он атаковал еще раз, но девушка оказалась проворней.
  - Отдай артефакт! - потребовал мужчина.
  Она затравленно осмотрелась и, не видя иного выхода, припустилась прочь. Скрип снега и тяжелое дыхание позади повествовали о том, что преследователь не думал отступать. Разыгравшаяся буря закрывала обзор улиц, однако тригериту подобная погода была лишь на руку. Она пыталась ускориться и в то же время не так интенсивно заглатывать воздух. Радовало одно: Ант сейчас испытывает похожую проблему. Несмотря на все старания, головокружение не заставило себя долго ждать. Сцепив зубы, Элислая свернула в первый попавшийся переулок и, едва не врезавшись в одинокого прохожего, взбежала на высокое крыльцо какого-то дома. Она дернула ручку - та не открывалась. По ступеням поднимался Ант. Помимо испарины на бледном лице и россыпи лопнувших сосудов, сильно выделяющихся на бледной коже, в его глазах горели горны подземных кузниц. Элислая забарабанила в дверь. Никто не открывал. Что за равнодушные люди? Сорвав с двери украшение в виде декоративной тарелки, она приготовилась отбиваться, прекрасно понимая, что тарелка выдержит лишь один тычок катара. Преследователь внезапно покачнулся и упал ничком на ступени. Судорожно вцепившись в перила, Элислая пыталась выровнять дыхание, чувствуя, что вот-вот разделит участь врага. Головокружение отступило. Не веря своему счастью, девушка аккуратно обошла мужчину и скрылась в снежной пелене.
  'Блеклый переулок', - она прочитала название следующей улицы и едва не запрыгала от радости, потому что место было знакомым. Отчасти потому, что здесь находился маленький кафетерий 'У огня', в котором она пару раз пересекалась с Инчем.
  Лишь заняв столик в темном углу, девушка позволила себе расслабиться и осмотреться. Посетителей наблюдалось мало: читающий газету старичок, женщина с ребенком и влюбленная парочка. Их всех, включая Элислаю, собрала в одном месте непогода.
  Официант вручил ей кружку сладкого, терпкого напитка, исходящего паром. Взгляд девушки остановился на покореженной барной стойке.
  - Что произошло? - из вежливости поинтересовалась она, с наслаждением отогревая руки. Официант проследил за ее взглядом.
  - Гуляла тут одна компания, - объяснил он равнодушным, лишенным каких-либо чувств голосом. Подобные эксцессы случались едва ли не каждые выходные, так что обслуживающему персоналу не привыкать. Скоро починят. Обычно чинили быстрее, но хозяин, то есть владелец кафетерия, уехал в санаторий, долечивать травму головы, а управляющий, оставленный за главного, любил считать ворон.
  Официант ушел, получив пару блестящих монет, и Элислая погрузилась в раздумья.
  'Ант спрашивал об артефакте. Значит, адепты ковена тщетно старались перехватить находку Инча. Или Ант блефовал? - девушка нахмурилась, опустив взгляд в кружку с дымящимся напитком. - Нет, не похоже'. - Одно Элислая знала наверняка, ей нужна вторая попытка: во что бы то ни стало она должна попасть в дом номер Эль. Желательно до прихода местных блюстителей закона и порядка.
  Буря за окном сбавляла обороты, а она так разомлела от тепла, что почти с содроганием думала о той, минуте, когда придется покинуть это тихое, приветливое заведение. Официант принес новую порцию терпкого напитка, она поблагодарила его и тут же свершила большую глупость: залпом осушила половину кружки.
  'Может не придал значения?' - с надеждой подумала она. Но удивленное лицо мужчины говорило само за себя.
  - Ай! - вскрикнула девушка, делая вид, что сильно обожглась.
  - Вы уж аккуратней, - удивление сменилось сочувствием.
  'Просто замерзла' - хотела сказать Элислая но, к счастью, вовремя прикусила язык. Ну почему в этом странном мире все ведут себя так, будто ничуть не страдают от холода? Вон и народа на улицах мало не из-за невыносимого минуса - нет! - из-за бестолковых споров снега и ветра. А здешние горячие напитки? Разве можно назвать их по-настоящему горячими? Что для одного прямой путь к ожогу, то для нее - теплая водица.
  'Адаптация организма к внешним условиям среды обитания' часто повторял учитель. Он даже не скрывал того, что альбиносы, путешествующие по иным мирам, подвергаются опасности и был прав: половины ее группы уже не было в живых...
  Девушка подернула плечами, словно стряхивая груз одолевающих мыслей.
  Очутившись на широченном крыльце кафетерия, Элислая спрятала руки в карманах. Увы, варежки на меху не спасали от морозной 'среды, в которой обитали местные организмы'.
  Второй заход к дому номер Эль был удачнее, чем первый. Хотя бы потому, что в этот раз тригерит пробиралась по крышам. К счастью, при постройке домов предусматривалась вероятность пожара, и на этот случай всегда можно было перекинуть компактную лестницу с одной крыши на другую. Именно такими лестницами воспользовалась Элислая, что стоило ей участившихся приступов головокружения. Вдобавок крыши были занесены снегом, что весьма затрудняло ее продвижение вперед. А толстая, неудобная одежда мешала, сковывала движения, и девушка едва не свалилась с крыши, открывая откопанный из-под снега чердачный люк. Пристанище вахтёра встретило ее мрачными стенами и полнейшей тишиной. Конечно! Здесь уже побывали адепты ковена! Мысленно она уже оплакивала вахтёра и тех, кому не посчастливилось оказаться рядом.
  Страшные догадки начали подтверждаться, когда она, спустившись с чердачной лестницы, увидела бурые пятна на полу и выбитую дверь. Прежде чем зайти в комнату, она вытащила из-за пояса нож. Но оружие ей не пригодилось. В вымороженной комнате находились два мертвеца, одним из которых был вахтёр Инч, а другой, по-видимому, хозяин халупы. Вид Инча оставлял желать лучшего: сразу видно, что он попал в лапы ковена. Опустившись на корточки, она скользнула взглядом по жгутам и мелким, заживленным ранам.
  'Ему оказали помощь, а это значит, что он сумел убежать от Анта и его людей, правда недалеко', - Элислая старательно избегала смотреть на лицо Инча. На его месте, она бы тоже предпочла застрелиться, только б не терпеть 'допросы с пристрастием', о которых складывали легенды. Девушка на всякий случай обыскала труп. Судя по грязным отпечаткам сапог и бардаку вокруг, адепты ковена опередили ее.
  'Еще бы!' - мысленно усмехнулась она, вспоминая недавнюю встречу с Антом.
  Под подошвой сапога хрустнули осколки спинна - предмета, похожего на веретено, с помощью которого тригериты открывали порталы. Конечно же Инч позаботился о том, чтобы спинн не достался ковену 'Телос'. Рядом валялись осколки стекла. С гримасой отвращения она склонилась над вторым трупом. Застрелился или ему 'помогли'. Наверняка Инч что-то рассказал твиндоррцу, пытаясь заполучить союзника. Обычная практика путешественников 'Квинты' - вербовать отщепенцев и маргиналов, подобных этому толстяку. Такие типы удобны тем, что родное общество не воспринимает их всерьез, а значит, задумай те рассказать о том, что общаются с тригеритами, над ними лишь посмеются. Адепты 'Квинты' знали о том, что местные, велларцы, тоже делают первые шаги по направлению к путешествиям по мирам. Велларцы так же научились открывать порталы, но сравнительно недавно. В то время как на Флоре, ее родной планете, такие путешествия практиковались столетиями. Элислая знала, что рискует и в любой момент в двери могут постучаться как местные стражи, так и неугомонные адепты ковена, однако долг перед 'Квинтой' был превыше всего, и она продолжала изучать пристанище вархтёра.
  Взгляд девушки упал на ровную, темно-серую линию возле стены.
  'Пепел!' - не веря глазам, она провела пальцем по краю полосы, дабы удостовериться в том, что это не мираж. Инч! Его спинн всегда оставлял мало пепла.
  'Здесь был кто-то третий, а Инч открыл для него портал. Неужели артефакт спасен?!' - Элислая почти выбежала из комнаты, чтобы обыскать остальные. Вдруг где обнаружится еще одна зацепка?
  Наверху ничего. А внизу... Она спустилась по лестнице. В полумраке прихожей летали снежинки. А ветер успел намести сугроб у старого, обшарпанного трюмо. Она подошла к вешалке. Обнаруженные кейп и шапка могли принадлежать кому угодно. Инч или его напарник вообще могли украсть их. При взгляде на знак 'ртуть' дефис и цифру восемь' возле горловины кейпа, пришло осознание ошибки предыдущего суждения. Значит, здесь был кто-то из лекарей! Проверив остальные комнаты, она покинула мрачное место, не забыв прихватить с собой найденные вещи.
  
  - У вас двойняшки! Здоровые, крепкие детки! Мать отдыхает, дети спят. Восьмое отделения госпиталя 'Меркурий' желают вам счастья и здоровья! - Лори поздравляла новоиспеченного папашу, улыбаясь дежурной улыбкой и вертя в кармане пузырек с нюхательной солью - вдруг понадобится? Но папаша стойко воспринял новость и даже не думал лишаться чувств.
  - Но у меня, в смысле, у нас только для одного вещи приготовлены, - растеряно промямлил он.
  - Ничего. Выписка на третий день. Успеете подготовиться.
  Мужчина бормотал слова благодарности, глава восьмого отделения госпиталя 'Меркурий' слушала вполуха и стреляла глазами по сторонам. Заметив рыжую девушку, сидящую возле палюдариума*, Лори с чистой совестью 'передала' папашу в руки практиканта. Практикант, конечно же, был криворук, как и все по первости, но говорить-то он умел, мог проинструктировать.
  - Теплого дня, цивилла. На что жалуетесь? - энергичная Лори не любила тянуть кота за хвост и славилась своей расторопностью.
  - Теплого дня, - девушка оторвала заинтересованный взгляд от палюдариума, который мысленно называла 'маленьким кусочком лета, запечатанным в стеклянную коробку'. Склонившаяся к ней женщина была весьма миловидна: полненькая, светленькая. Даже фиолетовая губная помада и перчатки в сеточку казались лишь милой причудой.
  - Что-то ты бледная, - блондинка ласково улыбнулась, приглашая в свой кабинет.
  Элислая постаралась улыбнуться в ответ, не зная с чего начать разговор.
  Опытная Лори прекрасно понимала, что проблема может быть весьма деликатной, а шныряющие вокруг пациенты и медперсонал заставляли замыкаться в себе еще больше.
  - Сообщи свои координаты вон той девушке, - глава восьмого отделения госпиталя 'Меркурий' кивнула в сторону выходящей из столовой практикантки. - А потом иди в кабинет с желтой дверью. Так уж получилось, что я сегодня на все руки от скуки.
  Назвавшись чужим именем и продиктовав чужой адрес, тригерит проследовала в указанный кабинет.
  - Одежду можете оставить здесь, - крикнула вдогонку практикантка, но Элислая уже скрылась за дверью.
  В кабинете витал густой запах духов. Вполне приятных. В магическом шаре отразилась информация о пациентке. Отразилась и тут же приняла нечитаемый вид на тарабарском. Лори подошла к двери и, приоткрыв ее, гаркнула на весь коридор:
  - Гай, бездельник! Магический шар барахлит! Требуется починка!
  - Нету его! - крикнула в ответ практикантка. - Сегодня не объявлялся!
  - Как появится, так направляй сразу же ко мне! - женщина прикрыла дверь и повернулась к 'пациентке': - Магические вещи выходят из строя в самый неподходящий момент. Вместо 'Синих кварталов' появляется надпись 'Сизые' и номера домов бессовестно перевирает. - Лори размяла пальцы, готовясь прочитать заклинание.
  - Где болит? - на всякий случай спросила она, прежде чем приступить к диагностике.
  Вместо ответа Элислая протянула женщине кейп:
  - Вот, кто-то из ваших забыл.
  Блондинка тут же принялась за детальное изучение 'улики', высказав свое удивление вскинутыми бровями. Она крутила кейп и бормотала: - Такой мог быть у кого угодно. Впрочем, - она полезла в карман и торжественно воскликнула, извлекая тощую связку ключей на ярком шнурке: - Конечно же Гай Фокс! Снеговик этот! - она посмотрела на 'пациентку': - Итак, где он потерял кейп?
  Девушка пробормотала что-то невнятное, однако богатая фантазия главы восьмого отделения госпиталя 'Меркурий' сослужили Элислае хорошую службу.
  - Так, все ясно, - тон женщины переменился, и она уже улыбалась сочувственно. - Сбежал утром?
  Тригерит изо всех сил старалась покраснеть, но ничего не получалось. Чувствуя легкую досаду, она лишь скромно опустила глаза.
  - Ой, милая, можешь не отвечать и так все понятно! И, главное, смотри, как припустил! Даже ключи от наших подсобок 'потерял', не только от квартиры! Ну, пусть только придет сюда, я ему покажу настоящий буран!
  - А можно я сама верну ему вещи? - прозвучал вкрадчивый голос Элислаи.
  Блондинка на секунду задумалась, но затем в ее глазах заплясали озорные огоньки, она явно представила лицо Гая, когда на пороге его квартиры объявится эта худенькая девчонка.
  'И что дураку надо? Солнышко ведь! Подумаешь, что немного бледновата! Ну не зеленая же!' - она еще раз окинула изучающим взглядом Элислаю, прежде чем вернуть находки и продиктовать адрес непутевого лекаря.
  - А, - тригерит немного помялась, пытаясь выудить из Лори сведения о внешности загадочного Гая. - Какой он, вообще?
  Женщина интерпретировала вопрос по-своему, даже не допуская мысли о том, что девушка, которой Гай 'запал в душу', никогда не видела его в лицо.
  - Въедливый. Если чем-то заинтересуется, то не успокоится, пока не изучит вопрос со всех сторон. Ходил в учительских любимчиках, потому что любознательный и учился хорошо. От себя могу добавить, что Гай рукастый. Благодаря нему наше старое оборудование еще живо и даже иногда удивляет исправной работой.
  'Про случай с тюрьмой, пожалуй, умолчу. Надо будет - сам расскажет', - благоразумно решила Лори.
  - В общем, вполне себе приличный цивил. И, главное, он - лекарь, - экстравагантная блондинка заговорщицки подмигнула девушке, - и прекрасно знает что, зачем и почему.
  Каменное лицо 'подружки' Гая ничего не выражало.
  'Если этот парень 'рукастый', - тем временем думала она, - значит, Инч вполне мог присматриваться к нему'. Лекарь, который знает с какой стороны подойти к магическим предметам, был настоящей находкой для 'Квинты'. Если бы Инчу удалось исполнить задуманное и завербовать Гая, то звание подпоручика было бы у него в кармане.
  Блондинку вызывали на срочную операцию, и она стремительно выбежала из кабинета.
  - И - хаос и мгла! - скажи Гаю, что Лори желает поскорее увидеть его на работе! - раздалось из коридора.
  'Значит Гай Фокс'. - Элислая так радовалась своему везению, что почти не ощущала непривычного холода. Жаль только, что она ни разу не видела его в лицо, а прямую просьбу описать его внешность Лори наверняка приняла бы за неудачную шутку, ибо эта странная женщина думала, что они провели эту ночь вместе. Тригерит ухмыльнулась при мысли о своеобразных нравах велларцев. У них, на Флоре, привязывали к позорному столбу тех, кто ходил на свидания без разрешения родителей или опекунов. Но больше всего ее поражало отсутствие альбиносов среди велларцев.
  
  'Улица Леонтоподиум, номер Цэ', - Элислая сверила надпись на запястье с надписью на табличке. Сколько бессонных ночей она потратила на изучение велларского, лучше не вспоминать! Воспользовавшись ключами, она открыла замок и дернула ручку двери, выкованную в виде замысловато переплетенной 'косички'. Общий коридор и лестница были идеально чистыми и чтобы не вносить хаос в устоявшийся порядок, девушка тщательно вытерла ноги о широкий коврик у двери. Прежде чем подняться по лестнице, Элислая выглянула в узкое окошко, смотрящее на расчищенный от снега двор, дабы удостовериться, что за ней никто не увязался. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Возле огромного сугроба копошились дети. А так, все чисто. Ни намека на адептов ковена 'Телос'.
  Сначала она прошлась вдоль коридора на первом этаже, в поисках двери, на которой был изображен человеческий череп. В ее мире, татуировку в виде черепа носили прапорщики.
  'У велларцев все с ног на голову!' - мысленно проворчала она, разглядывая двери.
  К счастью поиски увенчались успехом, едва ей стоило подняться вверх по лестнице. С замиранием сердца она прислушивалась к звукам за дверью с изображением мертвой головы. Ни шороха. Звякнули ключи, щелкнул замок. Незваную гостью окутал полумрак прихожей. Она поколебалась прежде чем щелкнуть выключателем.
  'Как чисто!' - мысленно изумилась Элислая, проходя в ближайшую комнату. Кейп она бережно повесила на вешалку, а шапку положила на тумбу, надеясь, что хозяин не станет возражать против ее самоуправства. Собственная верхняя одежда была при ней: как бы хорошо не отапливались местные дома, особенности терморегуляции позволяли девушке не страдать от 'жары'. Чем больше она изучала квартиру, тем больше разочаровывалась. Здесь не было ничего, что могло бы указывать на сотрудничество с ее родной 'Квинтой'. Все чистенько, прилизано, каждая вещь на своем месте. Присев на канапе, она взглянула на магический шар, раскалившийся от обилия разнообразных посланий.
  'Ничего ведь не случится, если я посмотрю, что ему пишут?' - Элислае было противно от самой себя, но точка невозврата пройдена. Она уже вторглась на чужую территорию, что, по сути, для тригерита - обычное дело.
  Гаю писали друзья, коллеги, Лори. Но ни одного послания от 'Квинты' (их сообщения содержали в себе перечеркнутый знак, похожий на ноту и цифру пять одновременно).
  Сдерживая разочарованный вздох, девушка опустилась на ковер. Толстый ворс напомнил ей цирастиум - растение родного мира, которое пока еще встречалось в высокогорье.
  'Флора, - мысли лениво ворочались в голове. - На Флоре сейчас наступил день. Адовы глаза появляются над горизонтом, смотрят на тех, кто не спит'.
  'Свяла тонкая лоза - в небе адовы глаза. Душно стало, жар палит, дома спрятаться велит', - девушка проговорила про себя детскую считалочку и зевнула. Накопившаяся усталость не вовремя напомнила о себе.
  'Я посплю, - Элислая уговаривала себя сделать усилие и подняться. - Только посмотрю, что вон в тех шкафах'.
  Поднявшись, она подошла к запримеченному шкафу и распахнула створки.
  'Ну и ну!' - на полках ровными рядами выстроились черепа. В основном, человеческие. Так же здесь наличествовали черепа некрупных животных. Наклонившись, она осмотрела те экземпляры, которые были спрятаны в глубине и тут же испуганно отшатнулась. За черепом ящера, она увидела череп нишрукха. Точнее, не простого нишрукха, а шамана. У шаманов была лишняя глазница посередине узкого лба. Находка озадачила Элислаю. Каким образом череп с Флоры попал в коллекцию лекаря? Значит, он что-то знает!
  Тригерит не могла устоять перед искушением, и чудесная находка перекочевала с полки в ее заплечный мешок.
  'Здесь он просто пылится, а на Флоре спасет не одну жизнь'. - Она старалась не смотреть в глаза своему отражению в зеркале. Заперев дверь на все замки (мало ли кто из друзей или родственников Гая может вломиться к ней посреди ночи), девушка воспользовалась благами местной цивилизации. Больше всего ее поражал водопровод и дирижабли. Старожилы рассказывали о чудесах старой Империи, о временах, когда запросто соседствовали техника и магия. Но столетняя битва за Фатум аукнулась упадком во всех сферах жизни.
  'Фатум, - мечтательно вздохнула она. - Когда я переселюсь на Фатум, то моя жизнь измениться в лучшую сторону. По-другому просто не может быть'. Ложась в постель, Элислая отстегнула от ремня кобуру, в которой тригериты хранили похожий на веретено 'спинн'. Она счастливо улыбалась грядущему сну: теперь ей будет не стыдно предстать перед своими собратьями. Артефакт ускользнул от нее, зато череп нишрукха ой как пригодится!..
  
  ___________________________________________________________
  *Палюдариум - прозрачный резервуар, с искусственной средой обитания прибрежных растений (так же может сочетать в себе функции аквариума и террариума)
  
  
  Глава 3
  
  До самого утра Гай вслушивался в треск, периодически доносящийся с того места, где произошел взрыв. Пахло гарью, по небу поплыли клубы дыма, гонимые слабым ветром. Через час-другой песок прекратил свое тревожное шуршание. Но лекарь даже не допускал мысли о том, чтобы заснуть, опасаясь того, что во время сна может произойти какое-нибудь событие похлеще увиденного взрыва.
  Перед восходом солнц, он услышал отдаленный шум со стороны степи. Что-то или кто-то приближался к заброшенному поселку. Гай покинул свое убежище, готовый припустить наутек, но побег был отложен. Он облегченно выдохнул, увидев, что это всего лишь стадо диких бизонов. В его мире водились такие же. Или почти такие же. Он с опаской посмотрел на горы. В горах дымило, но расстояние до места взрыва было более чем приличным, поэтому лекарь убеждал себя в том, что повода для беспокойства нет. К тому же, местные животные вряд ли пришли бы на водопой, если почувствовали бы опасность. Теперь, из-за наличия темного песка, поселок выглядел пепелищем. Гай опустился на колени, с любопытством рассматривая крошечный холмик возле порога одной из лачуг. Пахло серой и гарью.
  Еще раз лекарь предпринял попытку покинуть пустующий поселок. И опять покрытое расстояние приравнивалось расстоянию вчерашней вылазки. Лекарь опустошил флягу за пятнадцать минут и, обливаясь потом, повернул обратно. А на подходах к поселку, получил солнечный удар.
  'Это невозможно!' - думал он, распластавшись в спасительной тени лачуги. Жар двух солнц выжал его словно экзотический для любого твиндоррца лимон. Кожа лица обгорела, губы потрескались от ударной дозы ультрафиолета, а голова кружилась как будто он все утро катался на карусели. К счастью, Гай был в состоянии оказать себе помощь.
  До самого заката, он спал, ел, стирал одежду и маялся бездельем, разговаривая с откопанными из песка черепами. В двадцатый раз обеззаразив руки, он свершил путешествие к воде, напился и наполнил флягу до краев.
  'Еще вчера в ней плескалась уксусная эссенция!' - Гай мысленно оплакивал напрасно вылитую жидкость. В мешке лежала вторая фляжка, с солевым раствором, но в свете нынешних обстоятельств, выбор был очевиден. Он поднялся на ноги и, прищурившись, всмотрелся в горизонт. Степь манила удлинившимися тенями и загадочной молчаливостью. Изматывающая жара спадала. Нацепив верхнюю часть рабочего комбинезона, и закинув за плечи мешок, лекарь предпринял очередную попытку пересечь равнину.
  Мелкие камешки шуршали под подошвами непривычным звуком. Сейчас он отдал бы многое за то, чтобы услышать привычный скрип снега под ногами и завывание ветра. Но местная природа была тихой, утомленной, похожей на затемпературившего пациента. Дойдя до скопления низких кустарников с маленькими, невзрачными цветочками, Гай обернулся, кинув прощальный взгляд на поселок и на речку, в которой он едва не утонул.
  'Рубикон перейден!' - лекарь вспомнил цитату из книги 'Крылатые латинские выражения', своей единственной книги, доставшейся в наследство от покойных приемных родителей. Книг в его мире было не так уж много, и большинство информации хранилось в памяти магических кристаллов.
  На потускневшем небе обозначилась красавица-луна, издающая золотисто-голубое свечение. Гаю нравился вид местной условной ночи: никакой беспроглядной тьмы, а вокруг окутанные таинственным сиянием ландшафты. Ну почему его родному Веллару досталась скучная, убогая луна?
  В глубине души Гай наслаждался 'ночным' путешествием. Пускай впереди его ждала неизвестность, и он не знал наверняка, сумеет ли вернуться в родной мир, но здесь не было снега, а по твердокаменной земле очень легко шагалось. Вдалеке лежали невысокие холмы, однако дальше, пространство опять выравнивалось. Лекарь остановился, чтобы посмотреть на далекие горы. Свет 'луны' выплескивал, смешивал золотую краску с серым дымом. Гора все еще чадила. Не так интенсивно, как прежде, но все же...
  Вдалеке послышался шум. Шум показался знакомым.
  'Дикие бизоны', - заключил Гай, продолжая путешествие. На всякий случай он решил сделать крюк и взял левее, чтобы обойти животных. К тому же, с левой стороны виднелись камни, и лекарь подумал, что если вдруг животные попрут прямо на него, он может преспокойно переждать 'нашествие', вскарабкавшись на камни.
  Из-за холмов появились стройные ряды марширующих существ, которых Гай сначала принял за людей, но свет 'луны' золотящий их клювы разбил в пух и прах надежду на встречу с себе подобными. Существа, каждый под шесть с половиной футов, с хорошо развитым телом, вооруженные копьями, походным строем пересекали равнину. Инстинкты подсказали лекарю распластаться по земле. Послышался гортанный крик. От общего строя отделилось несколько силуэтов, и Гай с ужасом обнаружил, что к нему приближается тройка... кентавров.
  'Чтоб меня!' - промелькнуло в голове, а ноги уже несли его прочь от места 'засады'.
  Грохот копыт позади, подстегивал словно невидимый хлыст; Гай даже не представлял, что может так быстро бегать. По наитию, он вильнул в сторону, подметив боковым зрением, как справа клацнул кончик кнута. Раздался хлопок, и обострившийся инстинкт еще раз увел его в сторону. В воздухе серебряной рыбкой промелькнула сеть. Боги, они ловят его словно зайца! По вискам заструился пот, дыхание участилось, но Гай упрямо бежал вперед, понимая, что любое промедление будет стоить ему жизни. Кентавры вдруг замедлились, перейдя на быстрый шаг, а затем и вовсе остановились. Они перекрикивались друг с другом, явно чем-то встревоженные. Лекарь быстро обернулся и, убедившись в том, что преследователи остались далеко позади, тоже замедлился. Боги, как вовремя, потому что мысль о том, что он вот-вот выплюнет собственные легкие становилась все навязчивее.
  'Бежать с кентаврами наперегонки! С ума сойти!' - думал он, утирая лицо рукавом комбинезона и переводя дыхание. Только вот почему они отстали? Гай вновь обернулся и увидел, что преследователи наблюдали за небом, гарцуя на месте. При этом они выглядели как-то... нерешительно. Он с удивлением рассматривал существ: полулюди-полукони, словно сошедшие с древних барельефов. С опаской покосившись на притихшую процессию дивных существ, лекарь отпил из фляги. Вода имела соленый привкус. Гай добавлял в воду по капле соленого раствора, чтобы не так интенсивно потеть. Едва он повернулся к кентаврам спиной, как затылок обдало прохладным ветерком. Кентавры вдруг что-то заорали, припустившись прочь.
  'Надеюсь, они не будут преследовать меня всем отрядом', - лекарю стало не по себе от подобной мысли. Он снова закрутил головой по сторонам и на этот раз увидел причину паники кентавров. По вызолоченной потусторонним светом земле заскользили тени. Лекарь поднял голову: в небесах парили чудовища с драконьей мордой, рогами и перепончатыми крыльями. Гай вновь побежал, совершив тем самым непростительную ошибку. Ближайшее чудовище камнем спикировало на лекаря, а тот, даже не успев вскрикнуть, угодил в цепкие, когтистые лапы. Очутившись высоко над землей, он продолжал лепить одну ошибку за другой: вначале парень попытался разжать стальную хватку чудовища, затем начал брыкаться, заставляя похитителя терять набранную высоту. Осознание того, что он разобьется насмерть, упав с эдакой высоты, пришло с опозданием, ровно в тот момент, когда лекарь вспомнил про пистолет в кармане.
  'Цианид мне в глотку!' - Гай прервал попытки к освобождению, поняв, что эти жалкие потуги не приведут к желанной свободе. Его похититель, тем временем, набирал высоту, направляясь в противоположную горам сторону, как раз в том направлении, которого придерживался Гай.
  'Вот час от часу не легче!' - Лекарь попытался успокоиться с помощью дыхательной гимнастики. Легче не стало. Да и к тому же, от перенасыщения чужим, непривычным воздухом, у него начинала кружиться голова. Раздавшийся позади взрыв заставил Гая вздрогнуть, он извернулся и выгнул шею, чтобы посмотреть назад. На равнине разгоралась нешуточная битва между существами с птичьей головой и летающими чудовищами. Кентавры тоже принимали участие в битве, правда Гай не успел рассмотреть деталей, потому что похититель поймал восходящий поток воздуха и развил потрясающую скорость. Гай отсчитывал минуты, пытаясь угадать тот момент, когда сердцу надоест тревожно прыгать в области горла. Боги, куда его тащат? Если в гнездо таких же уродливых тварей (а это наверняка!), он еще повоюет. Потная ладонь крепко сжала револьвер. Нагретая рукоять действовала на него успокаивающим образом, придавала решительности. В другом кармане позвякивали патроны. Возможно он погибнет, но погибнет как герой.
  'Как долбанный герой!' - он мысленно выругался, в стотысячный раз пожалев о том, что не остался дома в то злополучное утро. Страх перед Лори казался сейчас детским кошмариком.
  Мысль о том, что чудовище могло устать и запросто расстаться с 'грузом', он загнал в самые далекие уголки сознания и пытался отвлечься разглядыванием местного ландшафта. Вот они пролетели над стадом диких бизонов; вот крылатая тень скользнула по каменным развалинам города. А вот, он заметил котлован, оставшийся от обмелевшего озера. Следующее зрелище было хуже предыдущего - они парили над вывороченной, безжизненной пустыней. Загадочный 'лунный' свет накидывал морок на окружающую действительность, делал ее лучше, но Гай не вчера родился и понимал что к чему. Чем дальше они продвигались вперед, тем печальней становились виды. Теперь землю пересекали страшные шрамы, черные разломы чадили удушливым дымом.
  Чудовище резко снизило высоту, и Гай подумал, что вот-вот распрощается с выпитой водой. С содроганием он вцепился свободной рукой в когтистую лапу и поежился, потому что холод лапы пробрал до костей, как Твиндоррский зимний ветер. Он хотел было пожалеть о забытых где-то варежках, но не успел, потому что из очередного клуба дыма вынырнули серебристые отроги гор.
  'Прямиком в гнездо!' - лекарь сгруппировался и напряг зрение. Он вообще чувствовал необъяснимый азарт - то ли сходил с ума, то ли уже сошел. Хищная тварь пожалеет, что связалась с ним! Начало горного ущелья венчала широкая каменная площадка.
  Чудовище разжало когти, когда до земли осталось не больше пары дюймов, а затем, сложив крылья, камнем рухнуло рядом. Пока все шло по плану. Гай выхватил револьвер, прицелился и... опустил руку. Глупо целиться в того, кто сидит неподвижно перед тобой, преклонив колено.
  - О! Привет!
  Гай вздрогнул от неожиданности. После нескольких дней одиночества ему было дико слышать нормальный человеческий голос. Он резко обернулся и увидел альбиноса, который копошился возле бочки и что-то взвешивал на старых железных весах. Ни появление чудовища, ни появление Гая совершенно не смутило парня.
  - Слушай, а ты что, новенький из 'Квинты'? - абориген поднял голову, с любопытством разглядывая темноволосого новичка. - Горгулий видел? Как они там? Передали мои подарочки нишрукхам? - Когда альбинос улыбался, его красноватые глаза превращались в щелки. Гай не мог сдержать ответную улыбку. Парнишка разговаривал на латыни, чему лекарь был несказанно рад.
  - Привет! Я мало чего видел, но слышал взрывы.
  Альбинос скорчил гримасу, которая могла означать что угодно и отряхнул серую робу, прожженную в нескольких местах.
  - Я, кстати, Кворк Поджигатель или Огненный Кворк, - парнишка подошел к Гаю. Лекарь назвал свое имя, и они обменялись рукопожатием.
  - Черт! У тебя жар, что ли? - альбинос поспешно выдернул прохладную ладонь из горячих пальцев нового знакомого.
  Гай покачал головой, еще раз опасливо покосился на неподвижную горгулью и спрятал оружие.
  - Ты в каком чине? - абориген как ни в чем ни бывало продолжал расспросы. Он вообще не обращал внимания на чудовище. - А что, у 'Квинты' новая форма? - голос стал насмешливым. Он разглядывал комбинезон Гая, словно музейный экспонат. - Разница-то небольшая: в цвете и материале. А это что? - он указал на знак 'Ртуть'.
  - Это означает, что я - лекарь, - Гай решился раскрыть одну из карт. Ведь рано или поздно в нем признают чужака.
  - Лекарь? - парнишка просиял и, продемонстрировав четырехпалую руку, с надеждой спросил: - А ты можешь прирастить мой палец обратно?
  Кожу левой кисти опоясывал огромный белый шрам, оставшийся от ожога. С мизинцем Кворку пришлось распрощаться.
  - Ты, кажется, сказок наслушался, - на полном серьезе ответил Гай. - Нужно было сразу приращивать, если, конечно, твой палец не разорвало на мелкие кусочки.
  - А! - проворчал недовольный парень, спрятав покалеченную руку в широкий карман. - И ты туда же! А шаманы нишрукхов, говорят, и не такое умеют.
  Гай пожал плечами, решив пока не уточнять что означает непонятное слово 'нишрукхи'.
  - Значит, мои мечты о службе в артиллерии снова осыпались пеплом порталов, - продолжал Кворк, задумчиво побарабанив пальцами здоровой руки по беспристрастной морде чудовища. - Ты так и не сказал, в каком ты чине.
  - Не знаю. Видишь ли, - начал аккуратно лекарь, вновь сжимая рукоять револьвера, - я - велларец.
  - Веллар? Где это? - парнишка наморщил лоб, озадаченный ответом.
  - Поверь, знал бы, давно вернулся бы обратно!
  Притихший Кворк задумчиво колупал прожженную дыру в рукаве. А затем вдруг набросился на Гая с кулаками.
  - Нам только пришлых не хватало! - пыхтел он, пытаясь добраться кулаком до лекарского носа. - Тоже на Фатум захотели? Не выйдет!
  - Идиот! - Гай пытался урезонить аборигена. - Если ты не прекратишь брыкаться... - он выпучил глаза и судорожно выдохнул - альбинос все-таки заехал ему ногой в живот.
  'Сам напросился!' - Лекарь выхватил револьвер, увернулся от очередного удара и приложил агрессора рукоятью по затылку. Кворк обмяк и рухнул на Гая.
  Он отпихнул парнишку, поднимаясь на ноги.
  - Нет, ну нормально? Что за мир такой агрессивный? - причитал велларец, прохаживаясь вдоль каменной площадки.
  'Связать его, что ли?' - взгляд Гая вновь остановился на аборигене. А если он тут не один, а их много? Скинув мешок на землю, он извлек бинт и скрутил руки нового знакомого. Затем он осмотрел и ощупал белобрысый затылок Поджигателя.
  - Будет гематома, - мстительно заявил Гай, поглаживая ноющий живот. Видя, что от альбиноса нет никакой реакции, лекарь прошелся вдоль площадки, не забыв изучить содержимое бочки.
  'Фу!' - запах серы ударил в нос и заставил сморщится. Теперь понятно, откуда эти прожженные дыры и прозвища. Кворк начинял бомбы.
  Раздался гул. Сначала далекий, но гул неумолимо приближался, и лекарь заметался по площадке, ища укрытие. Однако возможности спрятаться не было - разве что за бочку или за горгулью. Он скользнул взглядом по крутому, а местами пологому спуску. Да уж! Высоковато. Но к счастью не настолько чтобы испытывать кислородное голодание.
  - Ну, ты, подвинься! - в сердцах прошипел он, едва не налетев на похитительницу. Горгулья ожила и, словно нехотя, отползла к самому краю.
  - Может ты вовсе не пришлый? Почему ты просто не признаешься, что ты из 'Квинты'? - раздался слабый голос альбиноса, который, как оказалось, внимательно наблюдал за перемещением Гая по площадке.
  - Потому что я про 'Квинту' ничего не знаю! - Гай присел на корточки рядом с Кворком. Шум слышался все отчетливее. А выражение лица альбиноса оставалось таким же безразлично-досадливым. Из чего наблюдательный велларец сделал определенные выводы. Да, этот шум мог быть предвестником явления сородичей альбиноса, но заложник в любом мире оставался заложником. Наверняка жизнь Поджигателя здесь чего-нибудь да стоила. Прошла минута и на площадку, одна за другой, начали приземляться горгульи.
  - Цербер и Ехидна! - Кворк едва не заскрипел зубами, пересчитав горгулий. - Чтоб им пусто было: четырех подбили!
  - Кому - 'им'? - переспросил Гай, осаживая не в меру резвого альбиноса, ибо тот пытался подняться.
  - Ты, что, не понял еще? У нас война, парень! - красноватые глаза с вызовом вперились в лекаря.
  - А... какой смысл в вашей войне? - К счастью, холодный климат, царивший на Велларе отрезвлял горячие головы и велларцы никогда не видели настоящей войны, только мелкие конфликты. - Территорию не поделили?
  - Вроде того! - Кворк кивнул в сторону красавицы-луны, поморщился от боли в затылке, и пояснил: - За Фатум воюем. Все хотят пригрести к рукам Фатум. Даже ковен 'Телос', хотя маги ковена утверждают обратное и пытаются 'наставить на истинный путь заблудших ослов', мол, 'раз на Флоре родились, вот на Флоре и сидите'. Теперь ваши тоже в войну втянутся. Клянусь огнями Цербера! - альбинос засопел, выдавая себя с потрохами.
  - Освободиться пытаешься? - Гай навел на него дуло револьвера.
  Сопение прекратилось. Кворк наверняка не знал о предназначении чужеземного оружия, но инстинкт самосохранения подсказывал ему об опасности.
  - Послушай, ты почем зря на меня набросился, - лекарь пытался призвать Кворка к диалогу, потому что пожалел парня и патроны. - Сейчас я отдал бы половину жизни, чтобы вернуться в родной Твиндорр. И, да, среди велларцев есть путешественники по иным мирам, но их мало, а путешествуют они не ради захвата, а ради науки. И, поверь, я не желаю никому зла. Я простой лекарь, работаю в госпитале 'Меркурий', - он постучал дулом по знаку 'Ртуть' на комбинезоне. - Мне от вашего мира ничего не надо. Понял?
  Причудливые глаза Поджигателя смотрели словно сквозь велларца. Он что-то обдумывал.
  - В твоем походном мешке, случайно, кальция не завалялось? Или свинца? - подобные вопросы поставили Гая в тупик. Он не ожидал, что альбинос будет сыпать алхимическими терминами.
  - Э-э-э... Кальций есть, но мало. В виде порошка. А что?
  - Хочу сотворить самую яркую петарду для праздника. Такую, чтоб у всех в глазах зарябило. Если поделишься алхимическими порошками, я за тобой хоть на край света пойду.
  - А драться будешь?
  - Постараюсь не драться, - альбинос блеснул хитрой улыбкой. - А ты сам-то как отреагируешь на людей 'Квинты'? На селян, в конце концов?
  - Не понял.
  - Ну они-то сразу в тебе чужака увидят. Особенно, когда заговорят с тобой на этвасском.
  Лекарь призадумался. Парнишка говорил дело: Гай - чужак и это видно невооруженным глазом. Как здесь воспринимают чужаков? Судя по недавней реакции Поджигателя, ответ напрашивался сам собой.
  - Тебе нужно придумать легенду. - Кворку надоело наблюдать за рефлексирующим парнем. - Скажем, ты из... - он запрокинул голову, чтобы посмотреть на небо, будто надеялся увидеть подсказку среди бледных, едва заметных звезд. - Ты из Кангро. У них там все, того, - он хотел призвать на помощь язык жестов, но с бинтом на руках намерение было трудноосуществимым. - В общем, жители Кангро с приветом. Твоя одежда такая же, как у нашей воздушной армады, поэтому глупенькие горгульи приняли тебя за аэронавта, что, кстати, идет в плюс легенде. Скажешь, что на Серединной равнине твоих ребят 'нашинковали' маги 'Телоса'.
  - А язык? - Гай увлеченно слушал альбиноса, стараясь запомнить сочиненную легенду слово в слово.
  - Латынь. Ты говоришь на латыни из принципа. Правда этвасский тебе в любом случае понадобится. Ну, как-нибудь выучишь. Поверь, он довольно простой. Проще латыни. Ну так как, развяжешь меня, аэронавт из Кангро?
  Спрятав оружие, лекарь освободил пленника, не забыв смотать бинт в аккуратный рулон.
  - Я бы хотел обратно в свой мир, - во взгляде Гая сквозила неподдельная печаль; даже альбинос проникся и состроил сочувственную мину.
  - Посоветуйся с 'Волчьей квинтой', - парнишка не двигался с места и растирал синяки на запястьях. - Их тригериты путешествуют по разным мирам, но, в основном, по нашему в поисках портала на Фатум.
  - Зачем это?
  - Все хотят жить на Фатуме, ибо наша Флора не жилец.
  - Ну знаешь! - Гаю было наплевать на чаяния местных, но его почему-то задели слова альбиноса: - Моя лекарская практика знавала такие случаи, в которых цветущий больной скоропостижно отправлялся к праотцам, а умирающий выздоравливал и доживал до глубокой старости.
  Поджигатель безразлично пожал плечами и тут же ойкнул, коснувшись руками затылка.
  - Что, тяжко? - Гай едва сдержал торжествующий смешок. Сам-то он не долго мучился с болью в животе, потому что магия целительства всегда была его верным помощником.
  - Хочешь, заблокирую болевые участки? У меня есть одно чудесное заклинание.
  В красноватых глазах промелькнуло недоверие, но гудящая голова призывала забыть про сомнения.
  Гай ловко и умело призвал на помощь нужное заклинание. Нескольких пассов было достаточно для того, чтобы альбинос почувствовал, как отступает ноющая боль. Милость Фатума! Этот чужемирец послан ему провидением.
  - Я сделаю тебе лекарство, будешь прикладывать к затылку. Желательно перед сном. Понимаешь, даже безобидная травма головы может быть опасной, - предупредил Гай, завершая манипуляции с затылком Поджигателя.
  - А ты как? - он указал на живот велларца.
  - Выживу, - радостно сообщил Гай, дезинфицируя руки заклинанием.
  - А я тоже умею применять магию, - Кворку полегчало настолько, что он начал бахвалиться. - Точнее, я умею вызывать огненную искру пальцами. Смекаешь теперь про мое прозвище?
  - Смекаю, - велларец улыбнулся. - Покажешь умение?
  - Совсем сдурел? - он кивнул на бочку серы и боеприпасы.
  Гай скорчил рожу, запоздало осознав правоту слов альбиноса.
  - Давай-ка усовершенствуем нашу легенду. - Кворк полез в глубокие карманы своей робы. Он долго копошился, прежде чем извлек посеревшие лоскутки материи. Один из них, с торчащими в разные стороны желтыми нитками, упал под ноги лекарю.
  - Что это? - велларец с любопытством рассматривал поднятый кусок материи. Кто-то старательно вышивал тряпицу причудливыми знаками. Вышивал, а затем отпарывал, судя по неряшливости исполнения.
  - Ничего особенного, - буркнул Кворк, пряча взгляд. - И вообще, отдай! - он выхватил тряпицу и запихал ее обратно в карман.
  - И моем мире вышивают. И не только девушки, - Гай надеялся приободрить парнишку этим замечанием, но тот лишь нетерпеливо дернул головой.
  - Аэронавты, - начал он, выдергивая иголку из края лоскута, - получают звание офицера. Но ты будешь гражданским. На военного не потянешь, потому что не разбираешься в наших отличительных знаках и прочих хитростях.
  - Ну так объясни.
  - Много хочешь, - альбинос вовсе не собирался с ним нянчиться. - Я отстою смену и вернусь в Логотт. А ты уж как-нибудь сам. Я тебе Барбару оставлю.
  - Кого? - опешил лекарь.
  - Горгулью, которая тебя принесла.
  - Спасибо, - пробормотал Гай и тут же попытался прояснить еще одни момент: - Что за Логотт?
  - Поселение. Тут рядом, - в ладони Поджигателя появился моток ниток. - А теперь сиди спокойно и не шевелись. Я должен вышить на рукаве твоей одежды опознавательный знак.
  - Знак? - Гай присел на камень, рядом с альбиносом и подставил левый рукав.
  - Правый! - Парнишка вдевал нитку в иголку, высунув язык и собрав глаза в кучу. Гай едва не прыснул со смеху и сел с другой, с правильной, стороны.
  - Так что за знак?
  - Круг с поперечной перекладиной посередине, вроде как символ земли и неба, а полоса - ясное дело, - горизонт. - Альбинос приступил к шитью, а Гай со скучающим видом рассматривал его взъерошенные волосы, испачканное сажей ухо и свежий, недавно зарубцевавшийся ожог на виске.
  'Картина 'Белошвейка за работой', - лекарь улыбнулся, припомнив твиндоррский музей, в котором он видел несколько картин с одноименным названием.
  - Подскажи, как мне встретиться с 'Квинтой'. - Гай решил, что парнишка достаточно отдохнул от расспросов и поэтому пора возобновить диалог.
  - А чего их искать? Все архимаги в Терме. Но там сейчас опасно, потому что нишрукхи решили отомстить за свою принцессу. Ты сам-то откуда свалился?
  - Если честно, не знаю. Я был в заброшенной деревне на берегу реки. Затем что-то взорвалось далеко в горах. Потом я решил пересечь равнину и случайно наткнулся на странных существ с птичьей головой...
  - Нишрукхи, - Кворк перебил рассказчика и тут же потребовал: - Продолжай.
  - За мной погнались существа, похожие на лошадь и человека...
  - Кентабры, прислужники нишрукхов, - альбинос вновь перебил его.
  - А затем прилетели они, - Гай указал на горгулий, - схватили и доставили сюда. Честно признаться, я думал, что меня несут в гнездо чудовищ. Понятия не имею, почему... э-э-э... Барбара решила вытащить меня оттуда, но сейчас я ей даже благодарен.
  - Я же говорю, что твоя одежда - один в один (ну, кроме знаков) - одежда наших аэронавтов. Горгульи глупенькие, приняли тебя за нашего.
  - Скажи, почему ты решил, что я из 'Квинты'?
  - Потому что ты - цветной. 'Волчьей квинте' не нужны альбиносы. Ведь их люди путешествуют в другие миры.
  - Ну и что?
  - Да ты только представь, что произойдет, если в твоем мире появится такой, как я.
  Гай усмехнулся и кивнул. Вполне логичное объяснение.
  - А ты общался с этими нишрукхами? - полюбопытствовал лекарь и тут же поморщился, ощутив укол иглы на своем плече. - Эй, аккуратней!
  - Я стараюсь! - прошипел альбинос, сопя от усердия.
  - Так ты расскажешь про нишрукхов? - еще один укол в ответ. Кворк пробормотал извинения и утер тряпицей вспотевшее лицо.
  - Я не понял, ты что, нервничаешь из-за людей-птиц? - подначил его лекарь. - И чем же они так тебя напугали?
  В ответ грозный взгляд красных глаз и короткая отповедь:
  - Бойся рассуждать о вещах, которых не знаешь, потому что в глазах более осведомленного собеседника ты можешь выглядеть очень глупо.
  - Да я и без того ощущаю себя полным идиотом! - Лекарь в десятый раз увернулся от размашистой руки альбиноса, делавшего стежки, и замолчал, рассматривая местную луну.
  'Значит, до одури боится этих нишрукхов', - мысленно заключил лекарь.
  - Все! - наконец-то прозвучало долгожданное для обоих слово.
  Задремавший Гай встрепенулся и, склонив голову, взглянул на рукав. Теперь на предплечье красовался отличительный знак гражданского аэронавта. Немного кривоватый, но выполненный на удивление ровными стежками.
  - Спасибо, - Гай поблагодарил альбиноса за старания и, вытащив из мешка флягу, припал к горлышку. Страдающий взгляд Поджигателя был красноречивее слов и понятливый велларец протянул флягу.
  'Потом продезинфицирую' - подумал он, глядя на утоляющего жажду альбиноса.
  - Отсюда до Терма лететь несколько дней, - вдруг выпалил Кворк, утолив жажду. - Главное задать маршрут горгулье. Можно отдать ей мысленный приказ, но эти каменные башки тупые. Поэтому лучше перестраховаться и нацарапать на любой из ее лап название места, куда ты хочешь попасть.
  'Твиндорр!' - первая мысль была именно такой.
  'Идиот! Откуда б ей знать про велларские города?' - вторая мысль была отрезвляющей.
  - Советую тебе, - продолжал альбинос, - делать привал на камнях или на дереве, если найдешь. Это чтобы змеи не сожрали.
  - Какие змеи? - рискнул задать вопрос Гай.
  - Гигантские. Они под землей водятся, но чаще всего рядом с песками. А когда змеи выползают на поверхность, то нужно бежать со всех ног, - пояснил Кворк. - Надеюсь, ты знаешь, что горгульи с первым лучом солнца превращаются в камень?
  Гай не знал, но все равно утвердительно кивнул. Лимит его идиотизма в эту ночь и без того превышен.
  - А еще тебе пригодится это, - Гай кивнул на три плетеных корзины, в половину человеческого роста. - Неудобно, небось, когда тебя под руки тащат?
  Лекарь вновь кивнул, хотя особых болезненных ощущений во время полета он не испытывал из-за переизбытка адреналина. Неужели аборигены приматывают корзины к горгульям?
  Словно в подтверждение немого вопроса, Кворк потопал к горгульям, волоча за собой корзины с веревками. Следующие несколько минут он занимался тем, что основательно приматывал корзины к горгульям.
  - Ну хорошо. Все остальное ты запомнил, - Поджигатель отряхнул руки и подошел к своему походному мешку. - Хочешь поесть?
  - Не откажусь, - возликовал лекарь.
  Завернутые в тряпицу темные палочки отдаленно смахивали на корешки неизвестного растения. Гай поблагодарил за угощение и, откусив кусочек, долго жевал. Чутье не подвело: это действительно были корешки - сладковатые, с ореховым привкусом.
  Он нащупал в кармане 'Флоппы', намереваясь удивить аборигена, однако далекий, но оглушительный взрыв заставил позабыть о еде.
  Альбинос запихнул оставшиеся корешки в карман и проворно побежал к противоположному краю площадки. Рванувший следом Гай не смотрел под ноги и, как следствие, споткнулся о мешок Кворка. Едва удержавшийся на ногах велларец, бросился подбирать содержимое, выскочившее из мешка: тряпки, какие-то запчасти, клубок толстых нитей, маленькие коробочки, деревянная ложка, несколько жемчужин...
  - О! У меня такой же! - Гай поднял череп с клювом. - Хотя нет, у моего клюв без трещины.
  - Отдай сюда! - завопил не своим голосом альбинос, выхватывая череп из рук лекаря. Велларца весьма озадачила подобная реакция, но, вспомнив про взрыв, он поспешил сгрести свой мешок в охапку и потопал к краю площадки. Мощные горы закрывали половину обзора, да и густой дым не прибавлял видимости. Кажется в горной долине что-то взорвалось.
  - Бежим! - Кворк спохватился первым. Он закинул мешок за плечи и бросился спасать боеприпасы. Гай, тем временем, смотрел на оживающих горгулий. Преодолев страх, он решительно шагнул к 'старой' знакомой и с опаской прикоснулся вспотевшей ладонью к ее когтистой лапе. На ощупь - камень. Лекарь взглянул на морду чудовища. Никакой реакции. Горгулья замерла, ожидая указаний 'аэронавта'. 'Терм' Гай выводил надпись подобранным с земли кусочком угля. Клубы черного дыма дошли до площадки, стало трудно дышать. Внизу со стороны долины слышались чьи-то крики. Кто кричал - враги или друзья? Велларец помотал головой, напомнив себе, что здесь у него нет ни первых, ни вторых.
  - Дурак! Быстрее! - лекарь силком оттащил Кворка от бочки с серой. В лапах каждой второй горгульи находились недоделанные бомбы. Альбинос как раз решал проблему с перетаскиванием содержимого бочки.
  - Мы задохнемся!
  Последняя фраза очень не понравилась Поджигателю. Состроив недовольную мину, Кворк запрыгнул в корзину и хлопнул в ладоши. Горгулья, тяжело оторвавшись от земли, поднялась в воздух. Гай повторил только что подсмотренное действие и тоже очутился в воздухе. Ему было страшновато, однако теперь он знал, куда полетят горгульи: в город Терм.
  
  Глава 4
  
  Час воздушного путешествия пролетел незаметно. По крайней мере, для лекаря. Гаю не раз доводилось путешествовать на аэростате, и поэтому ощущение полета ему не было в новинку. Другое дело, что путешествие в тесной корзине доставляло некоторые неудобства. Гай мысленно похвалил себя за то, что не расстался со своим рабочим комбинезоном. Да, днем, в такой одежде жарко, но сейчас он даже не мерз. В отличие от тщедушного Кворка. Тот шмыгал носом и то и дело дышал на руки.
  Горгульи умело держали расстояние и не нарушали строй. Барбара, по праву предводительницы, летела первая и поэтому, чтобы посмотреть на Кворка, лекарю приходилось 'выкручивать' шею.
  Фатум постепенно бледнел, забирая покрывало чарующего света с собой. Это означало что до рассвета оставалось совсем ничего. Значит, путникам требовалось найти подходящую площадку для 'ночлега'. Гай старался не думать о местных змеях и даже в глубине души немного злился на Кворка. Ну зачем он рассказал ему о тех тварях?
  'Ладно. Наверное, я зря взъелся на парнишку'. - Лекарь посмотрел вниз, мысленно содрогаясь от открывающихся видов. Иногда создавалось впечатление, что местные войны не обходятся без гигантских бурильных установок - настолько выворочена была земля. Он вновь извернулся, чтобы взглянуть на спутника: тот созерцал горизонт совершенно безучастным взором. Похоже, что Кворк был чем-то расстроен.
  - Пора бы подумать о привале! - прокричал Гай во всю мощь легких.
  Кворк вздрогнул и поднял глаза. Гай на всякий случай повторил фразу.
  - Там остановимся! - крикнул в ответ альбинос, кивнув на россыпь серых камней, еле заметную с высоты.
  Гай прикинул расстояние до обозначенного места привала и облегченно выдохнул. Теперь полет начинал превращаться в пытку: затекла спина, и, вдобавок, благодаря каменной хватке горгульи, он обзавелся синяками еще во время первой воздушной 'прогулки'.
  Горгульи постепенно снижались. Жемчужно-голубая предрассветная дымка рассеивалась, открывая взору серую площадку, наполовину заваленную раскрошенными камнями, которые при ближайшем рассмотрении, оказались строительным мусором.
  - Как только ваша авиация летает? - проворчал Гай, выбравшись из корзины на ватных ногах. Он растирал ноги, попутно рассматривая место посадки.
  - Нормально, - ответил Поджигатель, следуя примеру нового знакомого, - они привыкли. Им главное, чтобы дно корзины было прочным. И веревки, само собой. Но даже если кто-то свалится, горгулья все равно постарается перехватить беднягу до встречи с землей.
  - А если не постарается? - лекарь поежился. Ощущение 'полета камнем вниз', которое он свершил, выпав из портала, было ярким и трудно забываемым.
  - И такое случается, - Кворк помассировал ноги и тут же ойкнул от болезненных ощущений.
  - Что это за развалины? - Гай поддел носком ботинка небольшую деревяшку и та с глухим стуком врезалась в часть широкой мраморной лестницы, уводящей в никуда.
  Поджигатель повертел взлохмаченной головой по сторонам, прислушался, посмотрел на стремительно бледнеющий Фатум и наконец ответил:
  - Останки какого-то города.
  - А конкретней?
  - Таких много. Все названия в голове не удержишь. Да и зачем? Мы теперь в горах живем. Так безопасней.
  Гай взобрался по запримеченным ранее ступеням, обрывающимся на уровне второго этажа, и осмотрелся. Отовсюду торчали неровные зубья стен, рухнувшие крыши осыпались прахом. Ни одного уцелевшего здания. А жаль! Судя по разнообразным обломкам, здесь было на что посмотреть. Причем строители явно любили масштабные постройки. Взять хотя бы к примеру лестницу, каждая ступень которой доходила до бедра обыкновенного человека.
  Из-за горизонта медленно выплывал один из огненных шаров, заставляя воздух дрожать и вспыхивать медными всполохами.
  - 'Свяла тонкая лоза - в небе адовы глаза. Душно стало, жар палит, дома спрятаться велит', - Кворк процитировал детскую считалочку и добавил: - Пока Цербер, а затем и Ехидна не вошли в зенит, нужно найти подходящее для сна место.
  - Спать днем? - Гай поморщился. Он уже устал удивляться причудам этого мира. - Как вы можете спать, когда у вас постоянно светло?
  - Тебя никто не заставляет. И, да, у нас бывает темно... иногда... когда облака появляются! - фыркнул альбинос. Он направился вдоль просевшей дороги, сворачивающей в сторону щербатой колоннады. Гай поплелся следом, время от времени поглядывая на неподвижных горгулий. При свете дня, все произошедшее 'ночью' казалось странным сном, а окаменевшие чудовища выглядели как самые обыкновенные изваяния.
  Поджигатель прошел вдоль колоннады, похожей на исполинские стволы деревьев, обогнул руины прямоугольной постройки, расколотые стены которой были затянуты плющом, и остановился возле здания с колоннами, поддерживающими треугольную крышу.
  'Портик!' - безошибочно определил Гай. Друзья присылали лекарю открытки с изображением Самьена, видимо надеясь на то, что самьенская архитектура воодушевит домоседа на небольшое путешествие.
  'Знали бы они, где я сейчас прозябаю!' - подумалось Гаю. Сердце болезненно сжалось при мысли о том, что может быть он никогда больше не увидит своих друзей и коллег по работе. Лекарь зажмурился, выдохнул и заставил себя сосредоточиться на портике.
  Портик прилегал к широкому, судя по останкам стен, зданию. Почерневший, оплавленный купол валялся на руинах, поблескивая островками оставшейся позолоты. Кворк подошел к черному зеву наполовину заваленного прохода и, прежде чем переступить порог, долго всматривался в темноту. Гай старался не отставать. Рядом с альбиносом он чувствовал себя в относительной безопасности. Чувствительный к температуре Гай сразу же отметил, что внутри прохладнее, чем снаружи. Под ногами хрустело битое стекло, черепки и нечто похожее каменную крошку, он пару раз споткнулся и вдобавок едва не врезался в обвалившуюся балку.
  Кворк остановился возле стены, сосредоточенно обшаривая каждый дюйм. Что-то грохнуло, и темноту прорезал серый, пока еще тусклый свет.
  - Приходилось бывать здесь? - полюбопытствовал Гай, увидав широкую доску в чумазых руках спутника. По-видимому, она исполняла роль ставней, потому что идеально вписывалась в размер выбитого окна, размером с Гая. Кворк вздрогнул и разжал пальцы, доска грохнулась на пол.
  - Был когда-то, - нехотя буркнул он.
  Гай обошел комнату, изучая сваленные в хаотичном порядке гигантские статуи, статуэтки и вазы. У многих статуй отсутствовали руки, у иных голова. Точнее, голова присутствовала, но лежала отдельно. С вазами дела обстояли гораздо хуже.
  'Сколько труда и таланта вложено и все обращается в прах!' - Гай прохаживался по часовой стрелке, рассматривая треснутые лица изваяний - красивые, с правильными чертами.
  'И анатомия хороша', - его взгляд скользил по полуобнаженным гипсовым телам. Выполненные в натуральную величину статуи вполне можно было принять за живых людей, застывших по прихоти злого мага.
  - Жутко здесь, правда? - подал голос Кворк, сооружавший спальное место из плотной шторы, настолько пыльной, что нельзя было разобрать ее цвет.
  - Ну если сюда могут пробраться упомянутые тобою змеи... - твиндоррец по-своему интерпретировал слова Кворка.
  Поджигатель нервно мотнул головой, перебив Гая:
  - Змеям сюда ходу нет, потому что о каменные дороги и о фундамент можно обломать зубы. Жутко здесь, вон, от мраморных останков. Как будто настоящих жителей разметало. - В подтверждении своих слов он поддел мыском стоптанного ботинка что-то продолговатое. На лице Поджигателя читалось отвращение.
  Лекарь подошел ближе и увидел белую руку, отколотую от статуи.
  - И похуже видал, - Гай был невозмутим. Несколько лет лекарской практики, оставленные за плечами, научили его хладнокровию. Если, конечно, в момент врачевания, в него не тыкали дулом заряженного пистолета.
  Прежде чем поднять деревянную доску, Кворк наградил спутника недоверчивым взглядом.
  - Эй, подожди! - запротестовал Гай, увидав, что альбинос намеревается вернуть ставню на место. Ему не улыбалось сидеть в темноте, в то время как Поджигатель будет спать молодецким сном.
  - Если оставить окно открытым, то вентиляция окончательно сдохнет, а мы испечемся, благодаря лучам Цербера.
  - А Ехидна? - с глупым видом уточнил Гай.
  - Свет Ехидны в это время года сюда не достает.
  - Ладно. Тебе видней, - Гай махнул рукой и, вцепившись в край второй шторы, поволок ее к ближайшему углу. Если этот странный тип не гнушается комфорта, он-то чем хуже? Главное прочитать заклинание дезинфекции.
  Вскоре в кромешной тьме раздалось легкое похрапывание Кворка. Гай, лежа в своем углу, был занят тем, что вытаскивал из-под шторы кусочки мрамора и черепиц, которые так и норовили побольнее впиться в тело. А дальше физическая и моральная усталость, накопившиеся за последние несколько дней, возымели свое действие, и Гай заснул в течение пары минут.
  Сначала ему снился заснеженный Твиндорр, уютная квартирка и шар, полный гневных посланий от Лори. Затем он очутился в тускло освещенной комнате, наполненной каменными статуями. Что-то заставляло статуи падать на пол. Стоял неимоверный грохот, в него летели осколки, а он был не в состоянии пошевелиться. Гай опустил глаза и скривился: на полу лежали оторванные человеческие конечности, измазанные кровью.
  Лекарь вздрогнул и проснулся, утирая вспотевшее лицо. В комнате было довольно душно, однако не настолько, чтобы потерять сознание. Вокруг тишина, если не брать в расчет ровное дыхание Кворка.
  'Приснится же!' - Гай отпил из фляги и снова улегся, прикидывая, сколько времени он проспал. Судя по духоте, сейчас был полдень, а значит самое пекло. Покидать затемненное убежище совсем не хотелось. Получить еще один солнечный удар? Спасибо, проходили. Лекарь закрыл глаза. Уснуть не получалось. В голову лезли мысли об альбиносах и об их приспособленности к местному ультрафиолету. Или они все-таки страдают от своих жгучих светил?
  'Да чтоб меня!' - Гай поднялся и, придвинув к себе мешок, начал перебирать пачку порошков, вытянутую из левого отделения. К счастью, в своем мешке он ориентировался не хуже, чем в антропометрии и мог с закрытыми глазами сообщить где что находится и в каком порядке.
  - Вот надо ж было таким уродиться! - шепотом выругался Гай. Он хотел налить в ладонь немного воды, чтобы затем размешать в ней немного сонного порошка, но вместо этого, по привычке, высыпал порошок в флягу, спросонья вообразив, что это стакан воды. Вот только высыпанная порция была рассчитана на белого медведя. Чтобы не терзаться муками совести, Гай отпил глоток, закрутил крышку и вновь заснул: быстро и крепко.
  - Эй, ты живой? - Он почувствовал, что его трясут за плечо. С каждым разом все настойчивей.
  - Эй!.. Гай? Гай! - неуверенный голос словно попробовал на вкус имя нового знакомого.
  - Чего привязался? - прохрипел Гай, едва шевеля сухими губами.
  - Пора! - коротко пояснил Кворк. - Нужно подкрепиться и снова в дорогу. Но если хочешь, я могу оставить тебя здесь, - с издевкой добавил он.
  - Не хочу! - Лекарь похлопал себя по щекам и помассировал уши, чтобы скорее проснуться. Судя по тому, что комнату заполнили ярко-оранжевые всполохи, дело близилось к вечеру.
  - Зачем ты вытащил 'ставню'? - Гай широко зевнул и потер слезящиеся глаза.
  - А как я, по-твоему, должен определить сколько сейчас времени? - альбинос, старательно сопя, пошел возвращать ставню на место.
  Нащупав мешок, Гай покорно пошел следом за проводником, почти на ощупь, по хрустящим под ногами фрагментам керамики и спотыкаясь об останки статуй.
  Очутившись на улице, Гай бросил прощальный взгляд на приютившее их укрытие. Что за дивный город когда-то стоял на этом месте? Необъяснимое чувство грусти нахлынуло на твиндоррца.
  - Дай попить, - просьба Кворка заставила забыть о печали.
  - Тут такое дело, - начал Гай, виновато улыбаясь, - вода из моей фляги не пригодна для питья. Я добавил туда сонного порошка. Без умысла, конечно.
  - То есть, если я выпью твоей воды, то засну не по своей воле? - на всякий случай уточнил удивленный альбинос.
  Лекарь сокрушенно покивал головой.
  - Ты опасный тип, - во взгляде Кворка читалось уважение. - Что ж! Можно дойти до колодца и набрать новой.
  Гай, услыхав, что среди этих руин есть источник воды, облегченно выдохнул. Мысль о том, что они будут мучиться от жажды на протяжении оставшегося пути, была невыносимой. Как славно, что все решилось само собой! На радостях он угостил альбиноса одним из 'Флоппов' и объяснил что это такое.
  Перекусив, Кворк пришел в хорошее расположение духа и сразу же принялся рассказывать Гаю о далеком Кангро.
  - Понимаешь, в Кангро мало кто бывал и все болтают про него что только в голову взбредет! Я поведаю тебе самую распространенную версию. Ее и будешь предъявлять всем, кто попросит, а не то тебя быстро заподозрят в самозванстве.
  'Да меня и так заподозрят!' - хотел было сказать Гай, но вовремя сдержался, боясь что поток красноречия спутника иссякнет прежде, чем он узнает всю подноготную загадочного Кангро.
  - Кангро - это самая удаленная точка наших поселений. Находится в районе Зыбучих Вершин. Славится единственным более-менее уцелевшим мостом, который чокнутые жители прозвали 'лестницей в небо'. Не знаю, почему 'в небо', а не 'в землю', - альбинос сделал паузу и поскреб свежий шрам на виске, - по-моему, стальные арки моста совсем не похожи на лестницу. Я видел картинку с изображением того моста, перелистывая старые книги Кобуса. Тот мост уцелел потому, что еще никому не приходило в голову бомбить Кангро.
  - Почему это? - поинтересовался Гай, на секунду забыв о своем намерении не перебивать рассказчика.
  - Да ты только посмотри на карту! - Кворк подскочил на месте и, с силой рванув завязку на заплечном мешке, принялся копошиться в своем скарбе. Каждая новая секунда поисков убавляла энтузиазма и вскоре он махнул на это дело рукой. - Забыл карту, представляешь? - пояснил он, закидывая мешок обратно на плечи и тут же задумчиво добавил: - Или не забыл, а... В общем, не важно. О чем мы?
  - О том, что никто еще не бомбил Кангро, - осторожно напомнил Гай.
  - Задворки мира не представляют интереса. Рукхи и туда доберутся, но пока им жизненно важно 'потрясти' Терм, точнее, 'Волчью квинту'.
  - Из-за принцессы?
  - Покойной, - добавил Кворк. - Есть информация, что Сцеволла из ковена 'Телос' помогла ей убраться ко всем чертям. И подстроила все так, что следы убийцы ведут в Терм, в 'Волчью квинту'. Хороша, гадина, - заключил альбинос и замолчал, задумавшись о чем-то своем.
  Переваривающий поток информации Гай тоже молчал. И после продолжительной паузы решился уточнить:
  - Сцеволла - это кто?
  - Высокая дщерь ковена 'Телос'.
  - Ага! - кивнул Гай, делая вид, что понял. А на самом деле решил приберечь вопросы, лично его не касающиеся, на другое время. - Ну а что с Кангро?
  - А? - удивился Кворк, вытряхивая из взъерошенных волос стебелек сухой травы. От его действий и без того вздыбленные волосы встали торчком.
  - Но я же аэронавт из Кангро, - терпеливо пояснил Гай.
  - Ну да, - рассеянно кивнул альбинос и продолжил: - В Кангро каждый второй или вторая прирожденный аэронавт, с горгульями ладят. Из Зыбучих Вершин берут начало все ветра Флоры, а горные реки Кангро всегда полны рыбы. А еще, - Кворк облизнулся, - там растут вкусные полосатые шары.
  Гай не удержался и скептически хмыкнул, мол, ври больше.
  - Тебе говорят! - распалялся Кворк. - Вот не сойти мне с этого места!
  - Верю, - сдался Гай, но в душе продолжал сомневаться в том, что существование подобного растения вообще возможно. - Скажи, а как я 'стал' аэронавтом?
  Альбинос махнул рукой с самым беспечным видом:
  - Об этом даже не беспокойся. С Кангро часто приходит подкрепление в виде аэронавтов, освобожденных от военной обязанности. Понимаешь, горгульи нужны всем: и имперрусам и простым альбиносам. Ты только свой знак убери.
  Гай проследил за взглядом Поджигателя, застывшего на знаке 'ртуть'.
  'Конечно! Какой я осел!' - лекарь поспешно сдернул нашивку и спрятал ее в глубоком кармане комбинезона.
  Жара пошла на убыль, и путники, отправившиеся на поиски городского колодца, время от времени ощущали дуновение легкого ветра. Все ярче в небе разгорался Фатум. Кирпично-красная краска далекой пустыни постепенно окрашивалась в волшебные золотисто-голубые цвета. Гай шел за Кворком, карабкаясь по останкам высоких ступеней, перелезая через останки разрушенных стен и, если была такая возможность, огибая рухнувшие колонны и крыши. С усердием студиозуса-первогодки, Гай рассказывал проводнику о своей 'жизни' в Кангро.
  'Словно экзамен держишь', - мысленно усмехнулся лекарь. Он не любил этих проверок знаний, но - делать нечего! - надо так надо. Кворк рассеянно кивал головой и не перебивал его. Наконец они дошли до колодца. Колодец представлял собой каменную окружность, накрытую двустворчатой крышкой - настолько крепкой, что на ней не было видно ни единой трещины. Зато каменные бортики были густо усеяны узором, состоящим из непонятных символов, которые показались Гаю смутно знакомыми.
  - Письмена валлантов, - пояснил альбинос, предвосхищая вопросы спутника. - Жили тут такие, задолго до нас. Ты думаешь кто создавал те скульптуры? Они, конечно же. Говорят, что валланты хотели создать идеального альбиноса поэтому и лепили столько статуй. Для наглядного примера, так сказать.
  - Для примера? - переспросил Гай. - И... куда делись те валланты?
  - Вымерли от какой-то заразы, - Кворк презрительно поморщился, словно презирал валлантов за слабый иммунитет.
  - Постой, но как же их могущество? - Гай смотрел на знаки и удивлялся. В его мире, магия имела сугубо медицинское направление, и любое заклинание было похоже на строго отмеренные пропорции микстуры, заключенной в склянку. Здесь, у колодца, магия ощущалась совсем иначе.
  'Будто на водопад смотришь!' - мысленно восхитился лекарь. Осторожным движением руки он прикоснулся к письменам и тут же отдернул пальцы, почувствовав разряд, схожий с разрядом статического электричества.
  - Погоди, - внезапная догадка заставила Гая застыть на месте, - здесь все такое масштабное, включая дверные проемы и потолки. Они, что были выше, чем мы?
  - Гораздо выше, - равнодушно кивнул Кворк. - Наши предки-альбиносы когда-то жили в этих заброшенных городах. Было неудобно, однако они как-то приспособились. А потом города разбомбили. - Он подошел к колодцу и, откинув одну из створок, загремел старой проржавевшей цепью, на которой было закреплено ведро с деформированной ручкой. Раздался плеск воды, и, пока альбинос вытягивал наполненное ведро, покряхтывая от натуги, Гай пялился задумчивым взглядом на загадочные письмена. Раздавшийся позади шорох заставил Гая резко обернуться: из-за 'обгрызенной' с боку стены появился еще один альбинос, потом еще один и еще. Все они были одеты в робу, похожую на одеяние Кворка, правда, иного цвета - цвета выжженной пустыни. На рукаве каждого был вышит знак - точно такой же как у Гая. Чуть красноватые глаза на хмурых лицах смотрели с подозрением. В руке одного из альбиносов появился лук, послышался скрип натягиваемой тетивы. Острие стрелы замерло, указывая на Кворка, стоящего у колодца с кислым выражением лица.
  Альбинос с сережкой в ухе, по-видимому, предводитель маленькой группы, сказал что-то на незнакомом Гаю языке. Резко и требовательно. Кворк ответил, с неохотой, запинаясь. Предводитель нахмурился еще больше и подал знак курносому альбиносу. Кворк нервно дернулся и тут же сник, понимая, что бежать бесполезно. Особенно когда в тебя целится стрела.
  Курносый альбинос отнял у путников их нехитрый скарб: сначала у Кворка, затем у Гая. Последний даже не сопротивлялся, осознавая преимущество противника. Он даже револьвер не успеет вытащить. Точнее, успеет, а вот то, что выстрелит первым - не факт.
  'Грабители' тем временем обыскивали изъятые походные мешки. Порошки и недоделанные бомбы, обнаруженные в мешке Кворка, казалось, нисколько не удивили альбиносов. А вот вид черепа нишрукха привел их в бешенство. Предводитель налетел на Кворка и с яростью пнул его в пах, сопровождая сие действие гневной тирадой. Влетело и Гаю - апперкотом по лицу. К счастью лекарь успел уклониться и удар прошел по касательной: зубы остались на месте, а вот ухо заныло так, что на мгновение потемнело в глазах. Затем их скрутили и куда-то поволокли.
  Маленькое путешествие закончилось возле затянутой плющом стены, за которой открывался вид на маленький зеленый сад, представлявший собой дюжину карликовых деревьев со скудной листвой, а так же низкие кусты с мелкими желтыми цветами. Разрушенный фонтан живописно дополнял картину запущенного сада. Пленников бросили возле фонтана.
  - Проклятые имперрусы! - охнул Кворк, больно стукнувшись коленкой о каменный обломок. - Надо же было на подпоручика нарваться.
  - Как ты только чины различаешь? - проворчал Гай, пытаясь сесть.
  - Никак. Все со слов рядовых, которые обращаются к нему как 'подпоручик'. - Поджигатель замолчал, увидев угрюмое лицо приближающегося подпоручика, в руке которого был зажат диск размером с ладонь. На поверхности диска мерцали искусно нарисованные и разукрашенные звезды, в совокупности представляющие собой незнакомое Гаю созвездие.
  Как бы там ни было, подпоручик резким рывком поставил Кворка на ноги и, надавав пощечин, разразился новой порцией обвинений, тыкая пальцем в загадочный диск. Единственное слово из гневной тирады, которое разобрал Гай было 'Логотт' и 'Рукхи'. Поджигатель залепетал что-то в ответ, но его оправдания, казалось, еще больше разозлили имперруса и Кворка вновь уложили увесистой оплеухой. Подпоручик со злостью приложил диск о землю, а затем обрушил не него каблук сапога. Диск треснул и рассыпался на кусочки.
  - А ты из Кангро, значит? - альбинос так ошарашил Гая, обратившись к нему на родной латыни, что пленник лишь помотал головой.
  - И этот врет! - имперрус провел указательным пальцем по щеке и вновь повернулся к Гаю: - Допустим, что одежду ты украл. Ладно. Однако рядовые слышали, как ты рассказывал спутнику о Кангро. Что, и теперь будешь отпираться?
  Лекарь испустил вздох сожаления. Ну надо же было подслушать их разговор именно в момент 'экзаменовки'!
  - По закону вас полагается предать смерти, но я нашел одну интересную вещь, - Гай тупо смотрел, как альбинос перетрясает его мешок.
  'Хорошо, что они еще не добрались до моих карманов!' - подумалось лекарю, хотя, по его мнению, это было лишь вопросом времени.
  К счастью, на тот момент имперруса больше всего интересовали две вещи: содержимое фляги лекаря и загадочные пластины, которые подверглись долгому и пристальному изучению.
  - Откуда они у тебя? - поинтересовался альбинос, принюхиваясь к содержимому фляги.
  Гай решил изображать непонятливого простачка и ляпнул первое, что взбрело в голову:
  - В колодце набрал.
  Имперрус отпил из фляги, улыбнулся и кивнул замершему поблизости курносому рядовому и тот с первозданным энтузиазмом принялся избивать лекаря.
  - Гадина! - поверженный Гай сплюнул кровавую слюну. Из рассеченной губы капала кровь.
  Рядовой отошел, повинуясь жесту подпоручика. Он тяжело дышал и, утирая вспотевший лоб, посматривал на фляжку, зажатую в руке старшего по званию. Подпоручик без сожаления расстался с флягой, направившись в сторону скрючившегося на земле Гая.
  - Ты еще пожалеешь, что связался с ними, - он саданул каблуком сапога по колену лекаря и с садистским наслаждением наблюдал, как тот корчится от боли. - Это лишь начало, - вкрадчивым голосом пообещал альбинос. - В твоих интересах рассказать всю правду.
  'Гадина! Выбил мне колено!' - Гай судорожно вдыхал воздух сквозь зубы, сильно жалея о том, что связанные руки не позволяют ответить обидчику. Синяк и отек ему гарантированы. Плюс лопнувшая губа и отбитые ребра и руки.
  - Сдается мне, что здесь находится один из штабов, в котором шпионы встречаются с вестовыми нишрукхов, - изрек рядовой, перед тем, как надолго припасть к горлышку фляги. - Что с ними делать? Еще добавить?
  - Нет, - имперрус задумчиво потер подбородок. - Я хочу, чтобы их допросил приближенный к имперру. Речь идет не о простых шпионах, а возможно о предателях из 'Волчьей Квинты'. - Он засунул пластины обратно в кожаный мешок, намотав кусок шнурка, торчащий из горловины, вокруг своего запястья.
  - Рядовой Гримпс, отвечаешь за них головой, - имперрус указал на пленников, прежде чем заразительно зевнуть.
  - Есть! - рядовой отсалютовал старшему по званию. Имперрус похлопал солдата по плечу, от его действия материя исторгла клуб пыли. Подпоручик чертыхнулся и закашлялся.
  Сцепив зубы, чтобы не застонать, Гай попытался принять более удобное положение. Он прислонился к бортику фонтана и, стараясь не думать о боли в колене и губе, ждал пока заснет курносый альбинос.
  'Засыпай уже, гадина!' - Гай отупело повторял одну и ту же фразу, словно надеялся на то, что его мысленный приказ подействует на безустанного стражника.
  Гримпс отчаянно зевал и тер и без того красные глаза. Наконец он сел на землю и начал клевать носом. Услышав легкое похрапывание, раздающееся со стороны стража, Гай возликовал - он уж и не надеялся, что альбинос уснет.
  Шипя от боли, к лекарю подкатился Кворк, вооруженный острым обломком камня и принялся перепиливать веревки на запястьях Гая. Последний вздрагивал от малейшего шороха, опасаясь, что третий имперрус может вернуться в любой момент. Но долгожданное освобождение все-таки наступило, невзирая на все мрачные предчувствия Гая. Освобождение Кворка происходило гораздо быстрее, потому что развязывать веревки - это не перепиливать их неровными краями камня. Гай, отсылая мысленные проклятия в адрес флорийцев, лечил опухшее колено и сращивал связки, наплевав на остальные травмы. Кворк тем временем рыскал в поисках отнятого мешка.
  - И мой прихвати! - прошипел вдогонку лекарь. Кворк вздрогнул, обернулся и, наградив спутника бешеным взглядом, приложил палец к губам.
  - От такой дозы лишь к утру проснутся, - заверил лекарь. Поджигатель недоверчиво покачал головой, предпочитая не испытывать судьбу.
  Залатав колено, лекарь поднялся и, прихрамывая, направился к выводящему рулады подпоручику.
  'Чтоб тебя, зараза!' - Гай вырвал кожаный мешок из зажатых пальцев имперруса и поспешил к Поджигателю, который, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, ожидал его у дальней стены с двумя мешками за плечом.
  - Может прирезать их, пока не поздно? - Кворк бросил кровожадный взгляд на храпящих в саду имперрусов.
  - Да демоны с ними! - яростно прошипел Гай, подталкивая альбиноса в направлении просевшей дороги. - Хочешь нарваться на подкрепление? Или еще чего похуже?
  Кворк проворчал в ответ что-то вроде: 'А если они успели наложить лапы на наших горгулий?'
  К счастью оставленные на площадке горгульи были на месте, и Гай издал вздох облегчения.
  - Гады! Все корешки пожрали! - Кворк с разочарованным вздохом завязал свой мешок.
  - Не беда! Они не успели обыскать меня. Я могу поделиться с тобой 'Флоппами'. Слушай, а почему они так привязались к птичьему черепу, который ты таскаешь с собой? - Лекарь разделил 'Флопп' со спутником, с сожалением вспомнив, что они так и не набрали воды. Зато его снотворная микстура пригодилась.
  - Ну они думают, что я украл тот череп, - Поджигатель пощупал мешок, проверяя на месте ли череп. - Ненавижу имперрусов, гори они синим пламенем!
  - Если я правильно понимаю, то ты тоже имперрус, - Гай осторожно озвучил предположение, опасаясь вызвать у спутника волну гнева.
  Однако вопреки его ожиданиям Кворк лишь грустно вздохнул:
  - Дурак я, а не имперрус.
  - Ну и что?.. - начал было Гай, но запнулся на полуслове, услыхав пронзительные гортанные крики, раздавшиеся с той стороны, откуда они только что пришли.
  - Это обещанное имперрусами подкрепление! - почти простонал альбинос.
  - Так чего же мы ждем? - Гай просунул руки в лямки мешка и поспешил к Барбаре, которая, как и прочие горгульи, повернула уродливую морду, услыхав крики собратьев.
  Кворк замер на месте, теребя прожженные края дырки на рукаве. Он что-то обдумывал.
  - Мы не полетим в Терм. Нужно менять направление, - наконец изрек альбинос.
  - Но мне надо встретиться с 'Квинтой'!
  Кворк снизошел до ответа лишь только когда Гай подбежал к нему и хорошенько тряхнул.
  - Никуда твоя 'Квинта' не денется, - вяло оборонялся Кворк, подобрав с земли кусочек известняка, которым намеревался начертить новое название. - Смотри как пишется Эндернерд.
  Лекарь был готов проклясть все на свете. Угораздило же их наткнуться на каких-то имперрусов!
  'Чтоб меня! - подумалось Гаю, старательно стиравшему слово 'Эндернерд'. - Наверное, я никогда не попаду в родной Веллар'.
  Погоня приближалась с угрожающей скоростью, так что медлить не имело смысла. Гай залез в корзину, хлопнул в ладоши и Барбара взмыла вверх. За ней подались остальные. Возле уха Гая просвистела пущенная вдогонку стрела, наконечник второй стрелы клацнул о каменный хвост горгульи, выбив при этом ослепительную искру.
  - Да чтоб вас на клочки разметало! - взбеленился Кворк. Достав из бездонного кармана штанов, пузатенький патрон, Поджигатель прищелкнул пальцами. Маленький фитилек патрона сразу же занялся белыми искрами.
  Погоня, состоящая из дюжины имперрусов, прочно сидела 'на хвосте'. Подсмотревший за действиями Кворка лекарь издал непроизвольный смешок, ожидая чего-то масштабного. И не ошибся. Поджигатель заставил горгулью набрать высоту и, вытащив из другого кармана штанов рогатку, запустил горящим патроном в преследователей. Раздался оглушительный взрыв, пелена едкого, зеленого дыма быстро расползлась по воздуху, заставляя терять все ориентиры.
  - Вот это грохнуло! - лекарь счастливо рассмеялся, при виде горгульи, несущей корзину, в которой сидел Кворк. Альбиноса распирало от гордости, однако его торжественный вид создавал дисгармонию с чумазым, помятым лицом и торчащими патлами. Но как бы там ни было, лекарь от души радовался тому, что его проводник жив и почти что невредим (Гай не успел залечить синяки и ссадины, полученные Кворком от имперрусовых аэронавтов).
  
  Глава 5
  
  Элислая всегда просыпалась быстро. Подобная привычка была очень полезной для тех, кто вырос на Флоре. В мире, в котором чувство защищенности является редкостью, требовалась особенная бдительность. Девушка резко вскочила с кровати, осмотрелась, и лишь затем позволила себе потянуться. В квартире было тихо. Изредка до слуха Элислаи долетали далекие женские голоса. Слов не разобрать, так, только тон. Элислая улыбнулась, посмотрев на серый от сумрака потолок. Ее проинструктировали о том, что в многоквартирных домах может наблюдаться незначительная слышимость. За плотно завешанным окном мутнело твиндоррское утро. Низкие облака, кажется, хотели засыпать этот причудливый город... Элислая зябко подернула худыми плечами и осторожным шагом подошла к окну. Заглянув в щелку между шторами, она окинула взглядом заснеженный двор, в котором вовсю работали лопатами двое городовых. Ей было дико видеть такое количество снега, потому что в ее родной горной деревушке снега отродясь не выпадало. Исключением были заснеженные верхушки гор. На Флоре даже шутка такая ходит: 'Как узнать, что на Флоре зима?' 'Очень просто! Верхушки гор припорошило снегом'.
  Элислая отошла от окна и несколько мгновений любовалась темно-зелеными шторами с золотистой каймой по бокам. Ей нравилась эта комната, нравилась обстановка. Особенно магический камин, источающий приятное тепло.
  'Когда я переселюсь на Фатум, то обязательно обзаведусь отдельным домом', - подумала она, проведя пальцем по затейливому узору на вазе. Она бросила взгляд на треугольные часы, забавно булькающие на каждой кватуоре. Сложно было привыкать к местному климату, но это еще полбеды; время - вот настоящая головная боль. Элислая до сих пор путалась в местных расчетах времени, из-за чего несколько раз получала нагоняй от связных, являясь на место встречи либо раньше положенного, либо гораздо позже. На сегодня тоже была назначена встреча со связным, по имени Холонг. Они должны были пересечься в кафетерии 'Рваная грелка', находящемся на отшибе Твиндорра.
  'Интересно, Холонг уже знает об Инче?' - перед внутренним взором Элислаи возник труп вахтера и она вновь поежилась, словно по уютной комнате пробежался пронизывающий ветер. Смерть любого участника родной 'Квинты' выводила из равновесия. Вчера она еще неплохо держалась - старалась не думать о том, что произошло. В основном, благодаря преследователю, а затем, благодаря загадочному Гаю Фоксу.
  Пора бы уже свыкнуться с мыслью, что ее собратья из 'Волчьей квинты' на этом свете не задерживаются. Она прошла в ванную, задержалась там ненадолго, а затем похозяйничала на кухне. Запасы выпечки и сдобы были поистине впечатляющими. Зажужжала печь, вскипел кофейник. Элислая быстро поела, попутно изумляясь чудесам местной техники. При взгляде на красивые тарелки с изображением разноцветных птиц, она ощутила укол зависти. Уютная, чистая квартира, посуда, достойная Высоких магов, удобная кровать, покинуть которую, при иных обстоятельствах, не заставил бы даже конец времен. Какой же этот Гай счастливчик!
  Внезапно раздавшийся стук во входную дверь застал Элислаю врасплох и она едва не выронила тарелку, на которой была изображена красивая сине-зеленая птица с роскошным хвостом.
  'Так! - лихорадочно соображала она, усилием воли подавив желание подскочить и забиться под кровать. - Если стучат, то значит у них нет ключа. В таком случае повода для паники нет'.
  Стук повторился. Затем еще и еще. Визитер потоптался возле двери и, судя по наступившей тишине, ушел прочь.
  Решив, что пора бы и честь знать Элислая принялась за сборы. Кое-как заправив постель, она вернулась на кухню и, покидав часть булок в походный мешок, в котором уже лежал завернутый в тряпицу череп шамана, выскочила в коридор. Прежде чем открыть дверь, она долго прислушивалась к звукам снаружи. Едва ее рука потянулась к щеколде, как из-за двери послышался щелчок отпираемого ключом замка. Девушка прошмыгнула в спальню и забилась под кровать. Где-то хлопнула дверь, послышался детский смех и строгий окрик. Элислая выдохнула.
  'Правильно говорят, что у страха глаза велики!' - она мысленно посмеялась над своей чрезмерной осторожностью. Замок щелкнул на двери кого-то из соседей. Она покинула укрытие и заняла прежний пост. На этот раз выходу из квартиры помешали медленные шаркающие шаги, по-видимому, принадлежавшие пожилому человеку. Она вновь замерла в ожидании. Чтобы как-то скрасить тягостные минуты, Элислая протянула руку к полке, на которой выстроились разнообразные безделушки: вазочки, статуэтки незнакомых Элислае животных, свеча, конструкция, похожая на засохшее деревце и какая-то коробочка. Любопытная девушка тот час же вцепилась в коробку, ожидая увидеть внутри украшение. Старый Холонг как-то рассказывал ей о том, что местные мужчины кладут украшение в похожую коробочку, прежде чем вручить его даме сердца.
  'Не похоже, что там украшение', - подумала Элислая, прикидывая вес коробочки. Впрочем, находка ничуть не разочаровала: это была стеклянная сфера, внутри которой находился искусно выполненный домик. Из крошечных окон домика лился уютный свет, рядом росла зеленая елка и - о, чудо! - если потрясти сферу, то начиналась самая настоящая метель. Элислая никогда в жизни не видела ничего подобного, она стояла, с немым восхищением глазея на свою находку.
  Шаркающие шаги стихли, хлопнула входная дверь. Путь был свободен и девушка, задумавшись всего на пару секунд, решила присвоить себе находку. Без коробочки.
  'Ну почему одним - все, а другим - ничего?' - мысленно вопрошала она, покидая уютную квартиру. Элислая немного злилась на Гая, точнее, на то, что ему повезло в жизни больше, чем ей. Если бы не чувство долга перед 'Волчьей квинтой', она осталась бы в мире, подобном этому, сочинила бы себе легенду и жила бы припеваючи точно в такой же уютной квартирке.
  Возле входной двери девушка едва не столкнулась с коренастым типом в просторном шерстяном кейпе. За типом, поджимая лапы, следовало мохнатое серо-белое существо.
  'Собака!' - безошибочно определила Элислая. Она и раньше их видела, но только сейчас так близко.
  Собака заворчала, а тип вежливо пропустил девушку со словами: 'Теплого дня, цивилла'.
  - Теплого дня, цивилл, - ответила Элислая, выдавив из себя дружелюбную улыбку. Обычное приветствие велларцев.
  Очутившись на улице, она поспешила свернуть за угол ближайшего дома, опасаясь, что встреченный тип последует за ней. К счастью, типу не было до нее никакого дела. Он шикнул на собаку и последовал в противоположную сторону.
  Перебираться через 'снежные кочки' было утомительным занятием. На помощь муниципальным службам вышли свободные от работы жители, однако еще не все тротуары были расчищены, потому что приоритет отдавался транспортным дорогам. Через пару кварталов, Элислае стало настолько плохо, что она предпочла остановиться, отдышаться, а затем потратиться на экипаж.
  - До Вьюжного переулка, - она протянула вознице предоплату и поспешила зайти в теплый салон. Карета тронулась с места; под мерный стук конских копыт по мощенным, старательно отчищенным ото льда дорогам, прекрасно дремалось. Но Элислая выспалась, поэтому она смотрела в окно, отогревая руки подмышками. На душе квакала жаба: ей было жаль потраченных монет. Тригеритов плохо финансировали, поэтому приходилось выкручиваться. Кто-то промышлял мелким грабежом, кто-то перебивался, продавая поделки из сливовидных камней, в избытке водящихся на Флоре. Элислая не хотела воровать, и случай в квартире Гая был для нее скорее исключением, нежели обычным делом. А к творчеству душа не лежала. Что уж говорить о торговой жилке? Если бы не старина Холонг, подрядившийся в помощники плотника, Элислае пришлось бы есть один раз в день. А так, у Холонга всегда можно перехватить монету-другую на непредвиденные расходы.
  Когда экипаж притормозил на углу, ожидая, пока дворники и городовые уберут остатки сугробов, Элислая приоткрыла окошко, чтобы вытереть покрытое инеем стекло с внешней стороны. Из стоявшего рядом экипажа доносился низкий мужской баритон:
  - ...воры утащили золотые пластины, а они даже не шевелятся! Хорошенькое дело: диссертация коню под хвост!
  - Да, скандал! - скрипел в ответ старческий голос. - Газеты неделю как пишут о пропаже. Все больше и больше воды, но ни одного дельного слова или предположения.
  Элислая захлопнула окошко. Чего еще следовало ждать? Город гудит, обсуждает 'ограбление века'! А ведь Инч взял только то, что им действительно было нужно. И ничего более. В мире Элислаи едва ли можно было найти вещь драгоценнее тех пластин. Да и не пластины это были, а страницы, вырванные из Книги Огня. Она знала, что твиндоррцы пытались расшифровать валлантский, и каждая новая гипотеза была смешнее предыдущей... Кто перебросил страницы в этот холодный многоэтажный мир оставалось загадкой. Но главной целью тригеритов было не копаться в прошлом, а вернуть страницы.
  Элислая подавила вздох сожаления. Страницы упущены, но она успокаивала себя тем, что обязательно нападет на их след. Во имя Инча и во имя всех, кто погиб за мечту. Мечту, в которой каждый альбинос мог бы выбирать место проживания: в засушливом климате Флоры или на изобильных землях Фатума... От грустных мыслей отвлек огромный серебристый аэростат, неспешно проплывающий над крышами причудливых домов. Ветер утихал и поэтому воздушное сообщение возобновлялось. Элислая не любила летать, ей не нравилось ощущение полета, но это вовсе не означало, что она не может восхищаться этими величественными махинами.
  Семиэтажное здание, первый этаж которого занимала 'Рваная грелка', походило на оплывшее желе. Власти Твиндорра планировали снос доброй половины Вьюжного переулка, но четвертый год подряд не укладывались в смету. Даже новые члены муниципалитета не сумели сдвинуть дело с мертвой точки.
  Вьюжный переулок встречал высокими сугробами и одной-единственной расчищенной дорогой. Раскрасневшиеся городовые старались изо всех сил, но троих твиндоррцев для подобного масштаба работ было не достаточно. Карета остановилась меж двух сугробов, как раз напротив узенькой протоптанной дорожки, ведущей к перекошенному зданию.
  Элислая поскользнулась на ступенях и едва не сбила с ног выходящую из кафетерия девушку. Извинившись, она дернула ручку двери и зашла в кафетерий, шумно отряхивая штаны от налипшего снега. Внутри кучковалась группа студиозусов, шумно строивших планы на ближайшие каникулы. Компания сидела за четырьмя сдвинутыми столами, покидав учебные тубусы на пол. Элислая подавила горький вздох. Она была немногим старше этих оболтусов, еще ничего не видевших в своей уютной жизни. За столиком в левом углу, сидел Холонг - сутулый, бородатый, седой. Она приветливо кивнула Холонгу, чахнущему над чашкой кофе, и уселась напротив.
  - Как можно пить этакую гадость? - проворчал связной.
  Элислая подернула плечами. При всем ее беспечном виде, она уже насторожилась, ибо знала, что Холонг становится ворчливым только при одном условии - когда рушатся планы 'Квинты'. Внешний вид мужчины тоже говорил о многом. Он хоть и держался бодрячком, а залегшие тени под глазами не скроешь.
  - Снова бессонная ночь? - поинтересовалась девушка, подвигая к себе блюдце с печеньем.
  Связной кивнул.
  - Придется тебе возвращаться домой, птенец, - во взгляде Холонга читалось сожаление. - Инч 'вышел'. Ковен идет по твоему следу.
  - Ты тоже был там? - Элислая подразумевала дом номер Эль. Мужчина кивнул, правильно истолковав ее вопрос.
  - Туда уже не сунешься. Дежурят городовые, - добавил он.
  - Дежурят? - закусив губу, переспросила Элислая. - Значит мне одна дорога - домой? - Ей безумно хотелось перейти на этвасский, но компания студиозусов и сонный официант живо напоминали ей, что этого делать не стоит.
  - Более того, заляжешь на дно. Когда опасность минует, я лично свяжусь с тобой.
  - А как же?.. - Элислая попробовала воспротивиться грядущей ссылке.
  - Это приказ! Выполнять!
  - Есть выполнять! - буркнула девушка, утыкая взгляд в тарелку. В носу защипало, а голос предательски дрогнул на последнем слоге.
  - Тебя ищет Глетт, - голос Холонга смягчился; он подвинул свою чашку с нетронутым напитком к Элислае: - Пей. Никогда не понимал и не пойму местных привычек заправляться этим жженым пойлом. Термская самогонка при здешнем климате заиграла бы новыми красками. Эй, птенец, ты в порядке?
  Элислая кивнула - соврала. И Холонг знал это. Какой уж тут порядок, когда на тебя объявил охоту лучший и сильнейший адепт ковена 'Телос'!
  - Они с чего-то решили, что артефакт у тебя, - добавил мужчина, перейдя на шепот.
  - Инч открывал портал, - прошептала Элислая.
  - Знаю. Вопрос: для кого?
  - Есть у меня кое-какие соображения на этот счет.
  - Не выдумывай, птенец, - Холонг нахмурился. - Я понимаю, что ты не в восторге, но шторм уймется, и ты вновь вернешься в Твиндорр. Поверь, если Глетт вторгнется в Веллар и начнет рыть носом землю... - он покачал головой, вообразив на минуту, тот хаос, который начнется с приходом исполнительного Глетта и поежился. - В общем, выберем из двух зол то, которое поменьше.
  Девушка нехотя кивнула. Выходит, что это ее последние часы пребывания в чужом мире?
  - Но вы хоть нашли след, оставленный порталом? - спросила Элислая, когда они покинули теплый кафетерий. Поблизости ни души, поэтому она и решилась расспросить спутника получше.
  - Пустое. Инч выжал из 'спинна' всю мощность, то есть уничтожил его. И знаешь, словно нарочно заметал след.
  - Заметал след от потенциальных ищеек ковена, - подхватила она. 'Спинн' действительно можно было уничтожить, что сулило тригериту уйму проблем, самой главной из которых прекращение дальнейших путешествий между мирами. Если, конечно, кто-нибудь добрый не поделится запасным 'спинном'.
  - Вчера они присылали Анта.
  - Знаю. Мы виделись и даже успели пообщаться, - усмехнулась Элислая, изобразив жест презрения.
  Холонг остановился и повернул голову, чтобы заглянуть спутнице в глаза.
  - Да все нормально! - отмахнулась она. - Ни единой царапины.
  Мужчина недоверчиво покачал головой.
  - Ты что, не веришь? Он в обморок свалился! Годы-то уж не те! - тригерит почерпнула снега и, слепив снежок, запустила им в спутника.
  - Что за дерзкая девчонка? Никакого уважения к старости! - шутливо проворчал Холонг, отряхивая одежду и подсчитывая в уме количество своих обмороков здесь, на Велларе.
  До убежища связного оставалось несколько кварталов и спутники разделились. Осторожность была не лишней. Элислая нарочито долго шла до двухэтажного дома, с зеленой крышей и низким крыльцом, усмехаясь собственным заскокам. Когда она привыкала к Веллару, ей безумно хотелось обратно на Флору, теперь от мысли о скором возвращении домой становилось грустно.
  Холонг естественно добрался до своей квартиры первым и встретил Элислаю ворчанием, едва та переступила порог.
  - Почему так долго?
  - Я снега на память взяла, - она с улыбкой продемонстрировала склянку с притертой крышкой.
  - Ну и глупо, - отозвался Холонг. - Все равно растает.
  - Знаю, - вздохнула девушка, утыкая взгляд в свой мешок. - Кстати, - Элислая встрепенулась и безо всяких вступлений, извлекла на свет череп нишрукха.
  Увидев ее находку, Холонг остолбенел от удивления.
  - Где взяла? Неужели у Анта слямзила? - наконец нашелся он. Кажется, тригерит хотел изобразить какой-то жест, но передумал.
  - В том-то и дело что нечаянно наткнулась. В квартире какого-то лекаря.
  Холонг взял череп и, покрутив в руках, присвистнул:
  - Шаман.
  - Знаю.
  - Может он вовсе и не лекарь, а тоже тригерит? Или как здесь зовут таких как мы?
  'Здесь мы называемся навигаторы' хотела сказать Элислая, но потом передумала и просто пожала плечами. Вариант того, что загадочного Гая завербовали нишрукхи или кто-то из ковена даже не рассматривался по причине, что ни первые, ни вторые не шли на контакт с аборигенами. И вообще с маскировкой и мимикрией под местных у них было не очень. Единственно правильный вариант напрашивался сам собой: парень путешествует меж мирами.
  - Черкани его адрес на всякий случай, - попросил Холонг, возвращая череп.
  Выполнив просьбу Холонга, Элислая подошла к окну. Зимний пейзаж действовал на нее успокаивающе.
  - Не тяни горгулью за хвост, - мужчина опустился на табурет и насмешливо посмотрел на тригерита.
  Вздохнув, она извлекла из кобуры 'спинн'.
  - Где отсидишься? Или еще не решила?
  - В Меверсе.
  Холонг покивал головой, одобрив ее решение, и осенил девушку священным знаком 'Флоры'. Так, на удачу. Она улыбнулась в ответ и исчезла в вихрях открытого портала.
  - Грязи-то, грязи от них! - проворчал Холонг, доставая из кладовой ведро и тряпку. Портал закрылся, чихнув напоследок дополнительной горстью пепла.
  
  
  ***
  
  Эндернерд оказался затрапезной горной деревушкой, дома которой скрывались под сводом гигантской пещеры. Еще не зашедший за горизонт Цербер давал достаточно света для того, чтобы рассмотреть даже покрытые дерниной крыши. А свет Фатума наверняка приукрасил бы эту деревушку, придал бы ей загадочности и покрытые дерниной крыши смотрелись бы как черепичные. Пока горгульи кружили над деревней, выбирая подходящее для посадки место, Гай считал неказистые жилища. Насчитал двенадцать. Барбара что-то проскрежетала, подавая знак товаркам, и весь косяк горгулий устремился вниз, следом за предводительницей.
  Через пару минут, узкая площадка, окруженная низким кустарником, стала похожа на мастерскую скульптора, с той лишь разницей, что сонные горгульи, в отличие от скульптур, двигались, а некоторые даже сварливо переругивались между собой на каком-то скрипучем, вороньем языке.
  - Уверен, что деревня обитаема? - поинтересовался Гай, вынимая из кармана револьвер. Пока что он не увидел ни одного жителя. А уж после случая с имперрусами, ожидал подвоха на каждом шагу.
  - Сам ничего не понимаю, - озадаченный Кворк подергал взлохмаченный вихор на затылке.
  Он сделал пару нетвердых шагов по направлению к скучившимся возле входа в пещеру домишкам. Отходить от горгулий боязно, однако, делать нечего - кто-то должен взять на себя роль разведчика. Из расположенного неподалеку маленького, словно построенного из мусорных останков, домишки раздавались отрывистые, мелодичные звуки.
  'Как будто дети с губной гармошкой балуются!' - подумал Гай. Он не очень разбирался в музыке, но дилетантство игравшего было заметно даже самому неискушенному слушателю.
  Кворк крался по неровной тропинке, заканчивающейся как раз у кургузого домишки. Внезапно просвистевший у самого носа камень, заставил альбиноса броситься на землю. Гай прошмыгнул за круглый валун, и теперь из-за каменного бока выглядывало дуло револьвера. Лекарь был бы рад выстрелить в обидчика, да только его было не так-то просто обнаружить.
  - Яйца воровать пришли, проходимцы? - метатель камней наконец решил снизойти до переговоров на латыни.
  - Очень надо! - крикнул в ответ Кворк. - А ты что, Полди, своих не узнаешь?
  - Кого это 'своих'? - незнакомец старался придать голосу угрюмости и серьезности и почти преуспел, но внезапно зашелся кашлем.
  - Это я, Кворк. Помнишь, как меня за уши драл, когда мой огнелёт нечаянно в крышу твоей халупы врезался?
  Кашель прекратился. Переговорщик замолчал на добрую минуту.
  - Кворк, дрянной мальчишка! - Полди наконец отозвался слабеющим на каждом новом слове голосом. - Подойди сюда, за куст.
  Поджигатель поднялся и обернулся, вопросительно взглянув на Гая. Тот кивнул, мол, иди, а я следом. За кустом они обнаружили очень худого человека, лежащего на земле. Полди был бледен и казался обессилившим. Под глазами залегли темные круги.
  - Что случилось? - Поджигатель стоял как вкопанный, не решаясь прикоснуться к мужчине.
  - Болезнь, - Полди облизнул сухие, покрытые коркой губы и продолжил: - Уже четвертый день... Умерли два ребенка... Остальные лежат обессиленные... Только я креплюсь, но не знаю, насколько меня хватит... Пить хочу.
  Кажется Кворк пришел в замешательство. Обернувшись к Гаю, он сказал:
  - С одной стороны, мне жалко жителей деревни, в которой я провел первые восемь лет своей жизни... А с другой стороны, гори оно все синим пламенем! Я не хочу заразиться!
  Поджигатель побежал обратно к горгульям, потащив за собой лекаря.
  - Но нельзя же оставлять их вот так, без помощи, не разобравшись толком, - в Гае заговорил профессиональный интерес. - И часто у вас такое случается? - он перешел на шаг.
  - А? Ну бывает иногда. Я вот думаю: что если нам подняться немного выше, там дальше будет деревня Меверс, - размышлял на бегу Кворк. - Но раз она по соседству с Эндернердом, значит болезнь может...
  - Гай! - раздался истошный вопль Кворка, потерявшего из виду лекаря.
  - Не ори. Здесь я, - раздался спокойный голос лекаря и звучал он как раз оттуда, где Кворк бросил обессилевшего собрата.
  Поджигатель потоптался в нерешительности, и направился обратно к кустам.
  - Ты сошел с ума, - констатировал альбинос, наблюдая издалека за непонятными манипуляциями Гая.
  - Лучше помоги перетащить его. Лежание на земле здоровья не прибавит. Он и так кашляет, - прокряхтел лекарь. Субтильный на вид мужчина оказался тяжелым. - Да не бойся ты, не заразишься. У него обыкновенная дизентерия и простуда. Все признаки на лицо.
  - Пить, - снова попросил мужчина, фокусируя взгляд красноватых глаз на спасителе. Его лицо было худым, морщинистым и бледным, жидкая молочно-белая борода топорщилась, а в носу поблескивало не то стальное, не то серебряное кольцо - знак старосты общины, живущей на этом клочке земли. Кворк уже успел разъяснить Гаю кое-какие моменты из жизни альбиносов.
  - Я же сказал, что потом, - напомнил лекарь, с сожалением вспоминая об опустошенной имперрусами фляге. И не важно, что в воде плескалось снотворное, сейчас бы и такая пригодилась.
  - Точно не заражусь? - уточнил Кворк, прежде чем подойти ближе.
  - Если только станешь тащить в рот все, что плохо лежит и пить местную воду. Да не бойся, я тебя продезинфицирую.
  При последнем слове Кворк сделал удивленные глаза, но промолчал. В местном лексиконе таких слов не было. Вздохнув, он поднырнул под левую руку Полди и они медленно поплелись в сторону домов, которые, к слову, оказались очень даже обитаемы. Правда, состояние их обитателей оставляло желать лучшего.
  Всю оставшуюся ночь Гай кочевал из одного дома в другой, унимая резь в животах и обеззараживая воду и вообще, все к чему он прикасался. Обнаружить виновника эпидемии оказалось проще простого: вода из местного колодца неприятно пахла.
  - Как ее вообще можно пить? - сокрушался Гай. - Кому только в голову пришла такая идиотская мысль?
  - Да ты ничего не понимаешь, - наставительно изрек Поджигатель, в ту ночь 'превратившийся' в тень лекаря. - Источников воды на Флоре становится все меньше, а пить хочется всегда. В общем, наш ученый Хенрай придумал способ очистки плохой воды и для этого дела вывел специальный вид камня - углевик, который впитывает все вредные примеси и тому подобные гадости. По-видимому, у них закончился углевик.
  Гай покивал головой, соглашаясь с версией спутника. По правде сказать, ему уже было все равно. Какой смысл горевать о том, что уже сделано?
  - А есть ли здесь иной источник воды? - спросил он, понимая, что вряд ли сумеет очистить воду с помощью магии. Продезинфицировать - да, но сделать освежающей и вкусной - нет, по той простой причине, что в природе не существовало подобного заклинания.
  - Есть горная речка, но туда идти долго: по склонам вниз, затем подниматься. С их болячкой затруднительно.
  - Тогда бери горгулий и принесите воды. Да как можно больше, - Гай сел на скамейку и утер вспотевший лоб.
  - В этой стае меня слушается только одна лишь Герра. Ты забыл, что их предводительница, Барбара, подчиняется только тебе, 'аэронавт из Кангро'? Вот был бы я аэронавтом, тогда...
  - Полетим вместе, - перебил его лекарь, вскочив на ноги. Только вот где искать Барбару? Кажется, горгульи успели разлететься по округе.
  - Свистни, - попросил альбинос, угадавший его намерения.
  Гай сложил губы трубочкой и посвистел. Вдалеке что-то проскрежетало в ответ и, похоже, что это была Барбара, представшая пред очи хозяина меньше чем через минуту. Горгулья кокетливо поточила клюв о валун и что-то проклекотала, выказывая Гаю свое расположение. Золотисто-голубое свечение, лившееся от Фатума, преобразило горный пейзаж: сейчас он казался иллюстрацией к детской сказке.
  'Там, на россыпях золота живут жадные гномы...' - Гаю вспомнилась строчка из книжки, которую он читал в детстве.
  Полет за водой прошел на удивление гладко и без происшествий. Запасы были пополнены. Остаток ночи Гай с Кворком, не покладая рук, разносили добытую воду по домам и отпаивали ослабевших жителей.
  Полди в знак признательности разрешил им остановиться в своем доме.
  - Вовремя мы подоспели, - Кворк ощущал себя героем, позабыв о том, как пытался бежать из зараженной деревни. Он орудовал возле растопленного очага, поджаривая на железном листе яичницу и какие-то бурые листья. Гай хотел подойти ближе, полюбопытствовать, однако жар от очага казался ему невыносимым. В то время как Кворк вообще не замечал жара.
  'Ну конечно! - Гай дал себе мысленного тумака. - Я б еще рыбу с лошадью сравнил! К чему привычны местные жители, к тому непривычен я'.
  Староста смотрел на нехитрую трапезу гостей, вслух сожалея о том, что не может к ним присоединиться. Гай, по праву лекаря, разрешил ему лишь обильное питье и пару сухих лепешек, отдаленно похожих на хлеб.
  Из груди Гая вырвался вздох - воспоминания о пекарнях Твиндорра разбередили душу. Он жевал плохо прожаренный желток, практически не ощущая вкуса, и подсчитывал количество дней, проведенных в чужом мире.
  - Как вам мои несушки? Угодили? - его мысли были прерваны вопросом от Полди. - С вечера собрал, пока силы были.
  - Вкусно, - кратко резюмировал Кворк, набивая рот лепешками.
  - Мои ящерки и варанчики хорошо несутся, - Полди решил прихвастнуть, - каждое яйцо почти в четыре дюйма величиной.
  Гай поперхнулся:
  - Ящерицы и вараны?!
  Кворк и Полди переглянулись. Последний явно не понял, что послужило причиной столь бурной реакции, а первый раздумывал о том, как лучше соврать.
  - Откуда твой друг-то? - в голосе старика слышалось подозрительность. - Из Кангро, что ли?
  Гай кивнул, попутно прикусывая язык: как можно быть настолько неосмотрительным? Он же выдает себя со всеми потрохами!
  'Вряд ли кому-то стоит знать правду о моем происхождении', - промелькнуло в голове лекаря.
  - Да это я так... пошутил, - Гай натянуто улыбнулся и заставил себя съесть еще кусочек жареного яйца. Теперь-то он видел, что ни одна курица в мире не могла снести такое гигантское яйцо. Четыре дюйма!.. Да и вкус был специфический. Впрочем, флоппов надолго не хватит. Так что тут не до капризов.
  Альбиносы фыркнули в ответ 'неудачной шутке' и завели разговор о будничных вещах.
  - Как ты поживаешь, Кворк? На службу поступил или как?
  - Да ни в жизнь! Лучше на Цербере сгореть заживо!
  - Ну а чем занимаешься?
  - Бомбы мастерю, динамиты начиняю.
  - Вот негодник! - сказал дед, ухмыльнувшись в жидкую бороду. - Так и не бросил своих вредоносных занятий.
  - Ну знаешь! - парировал Кворк. - Теперь они вредоносные для других.
  Гай слушал их разговор, переводя осоловелый взгляд с одного на другого. Пища была непривычной, однако очень сытной.
  'Главное, чтобы не поплохело мне после такой яичницы', - вздохнул он. К счастью, желудочные порошки были при нем.
  - А где твой друг заклятьям обучился? - спросил вдруг Полди.
  Гай широко зевнул, делая вид, что разговор его не касается. А Кворк поковырял пальцем в зубе и, подумав, изрек:
  - У него родная тетка на 'Квинту' работала. Она и научила.
  Полди недоверчиво покачал головой и попытался подняться с кровати.
  - Нельзя! - строгий окрик Гая заставил мужчину передумать.
  - Я только хотел помочь вам обустроиться, - вяло запротестовал он.
  - Сами все найдем, - Кворк всецело поддержал Гая. - Главное скажи, где что лежит.
  Полди покряхтел в ответ, покряхтел, и согласился.
  Спать было жестко. Грубо сколоченная кровать уже 'продемонстрировала' свой характер, наградив Гая парочкой заноз. Впрочем, смертельно уставший лекарь не обращал внимания на подобные мелочи. За ширмой ворочался скучающий Полди, на противоположной кровати посапывал Кворк. Гай сделал пару глубоких вздохов, позволив себе расслабиться. Он смотрел на расставленные вдоль южной стены кадки, в которых змеились виноградные лозы вокруг подпорок. Кворк уже успел рассказать про местный обычай - держать подобные кадки с лозой дома. Судя по объяснениям Кворка, сначала это было модно, а со временем превратилось в традицию.
  
  Неделя в Эндернерде пролетела незаметно. Быстротечность времени отзывалась щемящей болью в груди, особенно при мысли о том, что в родном Твиндорре остались друзья и коллеги. Хорошо, что проблемы жителей деревни не давали Гаю сильно заскучать. Дизентерия была побеждена и в благодарность за оказанную помощь, альбиносы провозгласили Гая вторым альбиносом после старосты. Теперь местные детишки доверяли расквашенные носы и разбитые колени исключительно лекарю. Кворк, сдержав обещание, тайно учил Гая этвасскому, из урока в урок изумляясь способностям чужака. А Гай мысленно усмехался, мол, среди говорящих на этвасском аборигенов, трудно не заговорить на изучаемом языке. Поэтому простые, повседневные фразы давались ему безо всякого труда. С письменностью было хуже, однако и здесь он проявил свойственное ему упорство и старательно перечерчивал знаки, изображенные Кворком на клочке бумаги для рецепта с печатью восьмого отделения госпиталя Меркурий. По вечерам местные жители, в основном ребятня, бегали к горной реке, чтобы искупаться. Кворк неизменно тащил за собой Гая, предлагая освежиться. Правда, тот отнекивался, говорил, что боится воды, а на деле стеснялся оголять свои тощие икры. По обыкновению, он сидел на каменистом берегу и наблюдал за тем, как развлекаются эндернердские дети, попутно пополняя лексикон жаргонными словечками. Организм уже перестроился на иной режим бодрствования. Днем действительно было очень жарко, даже возле реки. А вот ночью - совершенно другое дело. Да и ночами это нельзя было назвать. В родном Велларе ночи были темными, холодными, а здесь, благодаря сиянию прекрасного Фатума, в ночную синь вплетались совершенно иные, светлые краски.
  - Зажигательно! - горланил Кворк, с разбега плюхаясь в воду под заливистый смех ребятни. Быстрое течение реки подхватывало альбиноса словно тряпичную куклу и мчало вниз, к уступу. Кворк выставлял перед собой руки, чтобы смягчить удар о прочную сетку, перекрывающую дальнейший путь - полный острых камней и оттого опасный.
  Лекарь недоуменно покачивал головой, не понимая сути подобных развлечений. С него вполне хватило того памятного дня, когда он вывалился из портала в реку! Кворк, отплевываясь водой, уже вылезал на берег, и подбадривал собратьев, не решающихся 'прокатиться' до сетки.
  - Дяденька Гай, - звонкий мальчишеский голос отвлек Гая от изучения этвасского. Он проворно спрятал за спину вощеную дощечку, исписанную неряшливыми буквами, и воззрился на мальчугана.
  - Чего тебе, Кадми?
  - Бабуля просила передать, - мальчишка протянул ему тряпичный сверток. Он почти не смотрел на Гая, поглощенный созерцанием резвящихся в воде ровесников. Ему очень хотелось присоединиться к водным забавам.
  Судя по аромату, в свертке находились лепешки из бадусовой муки, так похожей на обыкновенную, пшеничную муку.
  - Да озарит тебя свет Фатума! - поблагодарил Гай, предвкушая маленький пир. Он отложил дощечку и впился зубами в лепешку, не забыв поделиться с мальчишкой - тонкошеим, глазастым, похожим на неоперившегося птенца. Местные жители оказались вполне дружелюбными, не принимая в расчет некоторых подростков, к которым Кадми не относился в силу малого возраста.
  Поджигатель вылез из воды и плюхнулся возле Гая, последний нехотя отломил ему добрую половину лепешки. Прежде чем убежать к своим друзьям, Кадми восторженно поприветствовал Кворка. Вот уж кого обожала местная ребятня! И причина той любви заключалась в огнеопасных экспериментах Поджигателя.
  - Как с письмом? - поинтересовался альбинос, ухмыляясь.
  - Правые слоги запоминаю, - скромно изрек Гай.
  - Да, их сложнее запомнить, чем левые.
  - А ты здесь, значит, вырос? - Лекарю надоело зубрить и поэтому он переменил тему.
  Кворк кивнул, явно не собираясь вдаваться в подробности.
  - А где твоя семья? В смысле, ты один? - осторожно поинтересовался Гай.
  - Один как перст! - альбинос вновь кивнул. - Никого у меня нет. Даже дальних родственников.
  - Я тоже один. Девушка и та ушла, - лекарь старался придать голосу бодрости, но попытка не удалась.
  Кворк сделал жест сочувствия - продемонстрировал ему скрещенные пальцы на правой руке. С этими жестами у лекаря была отдельная история, он вообще не мог понять, для чего они и считал, что жесты призваны усложнять жизнь альбиносам. В ответ Кворк говорил, что самих жестов, оставшихся в повседневном обиходе, не так уж и много. На вопрос Гая почему бы их вовсе не задвинуть в углы памяти, он отвечал, что это их древняя история и, вообще, некоторые жесты очень сильно обогащают повседневное общение.
  Разговор двух друзей происходил на этвасском, лекарь понимал каждое второе слово и не слишком удачно строил предложения. Кворк не был хорошим учителем и часто вспыхивал на пустом месте, однако быстро успокаивался и вновь принимался за обучение Гая. Иногда лекарь заводил разговор о скорейшем возвращении в Терм, но альбинос отнекивался, утверждая, что там будет очень жарко и клялся светом Фатума, что они обязательно отправятся в Терм, как только опасность минует.
  
  
  Глава 6
  
  Вторая неделя пребывания Гая в Эндернерде походила к концу. Он уже немного привык к местным жителям. Однако все, что касалось жизненного уклада и быта по-прежнему приводило лекаря в полнейшее замешательство. Он не понимал, как можно употреблять в пищу яйца ящериц и варанов, которые еще и пели, когда неслись и эти звуки были похожи на звуки губной гармошки. Он не мог привыкнуть к дополнительному языку альбиносов - языку жестов, без которого, в нем сразу же распознали бы чужака. Еще Гай страдал без выпечки, не слишком успешно заменяя свои любимые булки, лепешками из бадусовой муки. Ему приходилось мыться в реке и там же бриться, глядя на свое отражение в луже. Лезвие, которое ему одолжил староста, было хорошо заточенным, потому что в деревне было аж два точильных камня. Если бы Гай так сильно не скучал по родному Твиндорру, то наверняка нашел бы в пребывании среди альбиносов некоторые плюсы. Ведь у него был кров над головой, еда и хорошая компания в лице старосты и Кворка. Вдобавок, жители деревеньки хорошо относились к нему, не считая нескольких горлопастых мальчишек, которым все равно кого задирать - лишь бы продемонстрировать браваду. Гай не реагировал на их подначки, а Кворк, становившийся пару раз свидетелем подобных дразнилок, вспыхивал словно спичка, грозясь привязать их к позорному столбу на пригорке.
  Когда Гай с Кворком оставались один на один, любопытный альбинос выспрашивал о традициях Веллара и очень удивлялся всем тем вещам, о которых рассказывал новый знакомый.
  - Хочешь ко мне в гости? - как-то спросил его Гай.
  Поджигатель недоверчиво улыбнулся:
  - Шутишь? Альбиносы Квинты в жизнь не разрешат мне.
  - Да кто они такие, чтобы разрешать? - возмутился Гай.
  - Они хранители порталов, путешественники по мирам, - в голосе Поджигателя проскользнула нотка зависти. - Я тоже попробовал бы, но к таким, как я лик Фатума не поворачивается.
  - Но я же попал сюда! - возразил Гай.
  - По чистой случайности. И, судя по всему, ты не очень счастлив.
  - Да, правда. Но равно все, я не понимаю, зачем той Квинте препятствовать желающим путешествовать сквозь... точнее, между мирами.
  - Как тебе объяснить. Это особая каста, приближенная к имперру Хейдну. И среди Квинты нет места чужакам вроде меня или даже тебя.
  - Но как я понимаю, подобные путешествия не только их привидения.
  - Привилегия, ты хотел сказать?
  - Да, точно! Неужели они не одни такие... путешественники?
  - Да, - нехотя согласился Кворк. - Есть еще ковен 'Телос'. На них работают два тригерита.
  - Кто такие и чего добиваются? - Гаю было не интересно, однако он спросил, чтобы лишний раз практиковаться в этвасском. Ведь может статься, что Кворка рядом с ним не будет и что тогда? Привет разоблачение и прощай навеки любимый Твиндорр?
  Выражение лица Кворка приняло страдальческий вид. Он явно не любил отвечать на подобные вопросы, но отвечать пришлось.
  - Я уже говорил тебе, что многие имперрусы хотят на Фатум. А ковен Телос бьет этим хотельникам по рукам. У них и последователи есть и все убеждены, что Фатум нужно охранять от любых посягательств альбиносов, что наше место здесь. 'Мать Флора не оставит своих детей' и все такое. Но по мне так это все вранье. Все хотят на Фатум: и ковен и мы, простые альбиносы, и 'Волчья квинта' всем своим малым составом. Только портал открыть не могут.
  - А нишкрукхи тоже хотят на Фатум?
  Кворк вздрогнул и снова процедил сквозь зубы;
  - Еще как!
  - Кто такие имперрусы?
  - Имперрусы - это все мы, жители империи. У нас была империя до войны с нишрукхами. А после войны все полетело к Церберу и Ехидне. Империя едва не раскололась.
  - А что там за какой-то ковен?
  - Группа фанатиков, хранители старинных устоев. Официально ковен не подчиняется имперру и тот сильно негодует по этому поводу, потому что опасается раскола Империи. Ведь во время войны у них появилось много последователей. Одно могу с точностью сказать: ковен 'Телос' враждует с имперрусами и Квинтой, зато дружит с нишрукхами.
  - Расскажи о них. И о кентабрах, - попросил лекарь. Вот здесь он не слукавил. Ему действительно было любопытно узнать о странных существах. Но больше всего Гай интересовали их черепа. И еще он с радостью заполучил бы скелет кентабра для домашней коллекции.
  Гай приготовился выслушать интересную историю, но Кворк разочаровал его, напрочь отказавшись давать какую-либо информацию.
  - Одно скажу, если увидишь нишрукха или кентабра, беги прочь со всех ног. Вот тебе мой совет, - Кворк поднялся и ушел, оставив Гая на пустынном берегу горной реки.
  'Вероятно, они сильно надоели Кворку, - подумал Гай. Он вел себя точно так же как Гай, когда Поджигатель выспрашивал у него про револьвер. А Гай нехотя отвечал на вопросы об оружии его мира. - Интересно, здешние тригериты... или как их там?.. уже успели прихватить с собой парочку револьверов? Судя по вооружению нишрукхов и встреченных нами имперрусов, вооружение у них так себе', - думал Гай, вытаскивая из-за камня спрятанную вощеную дощечку. Правда, как потом объяснил Кворк, на дощечке был вовсе не воск, а специальная смесь из сока синего гриба и глины, абсолютно безвредная и временами даже полезная, ибо та смесь облегчала приступы подагры.
  Обучение Гая было строго засекреченным по вполне понятной причине: избежать лишних вопросов. Гай и так чувствовал себя кругом завравшимся. Да, были среди альбиносов безграмотные, но Гаю не хотелось снова врать, изворачиваться, придумывать причину, по которой он не знал этвасского. И потом, на этвасском разговаривали все альбиносы, это с письменностью дела обстояли неважно. Но у Гая-то был другой случай.
  Хотя взрослые альбиносы выказывали любопытство к новенькому и были вполне дружелюбны в своем проявлении любопытства и поведении, некоторые мальчишки взяли за обыкновение дразнить Гая при каждом удобном случае.
  - Темноволосый кряк! Темноволосый кряк! - кричали сорванцы, тыкая мизинцем в Гая. Лекарь кидал на обидчиков недовольные взгляды и мысленно желал им диареи.
  'А что им еще пожелать? Слабоумие у них уже есть', - думал он в такие моменты. Философский настрой и мысли о том, что через пару недель он вернется в родной Твиндорр придавали лекарю сил и терпения.
  
  Гай ушел вверх по руслу реки, ближе к водопаду, чтобы обрести там долгожданное уединение. Вечер был тихим и ясным, в небе разгорался прекрасный Фатум, меняя краски, как по волшебству. Гай немного полюбовался пейзажами, оживающими стараниями чудесного спутника. Затем он постоял у воды, ощущая на лице и на теле крошечные, освежающие брызги водопада, потом вернулся на прежнее место и принялся за прописи. Он старательно выводил простые предложения, а затем сверялся с табличкой, исписанной мелким и неровным почерком Кворка. Закончив все упражнения, Гай удовлетворенно хмыкнул и запрятал дощечки в походный мешок. Он старался носить его с собой, не только из-за загадочных пластин, но и из-за ценных и редких в этом мире порошков и настоек. Возле реки было прохладно, однако раскаленные за день камни, на которых устроился Гай, так медленно остывали, что ему даже в голову не приходило натягивать верхнюю часть комбинезона. Он даже пару раз сходил к реке и обтерся прохладной водой. Если верить Кворку, то в этом странном мире существовала смена времен года и зимой вода становилась очень холодной. Такой холодной, что в ней невозможно было купаться.
  'Надеюсь, что я вернусь в Твиндорр до наступления местной зимы', - думал Гай, вспоминая странную встречу в доме номер Эль. Еще раз сходив к реке и плеснув на себя пригоршню воды, Гай побрел обратно в деревню. Мысли его вновь крутились вокруг учебы, точнее вокруг этвасского языка.
  'Хорошо, что латынь у них считается важным языком, иначе я влип бы еще больше, - думал Гай. - А ведь я мечтал путешествовать по мирам, и надо же! Мечта сбылась. Просто ужас какой-то! Нужно было мечтать о новом экипаже с резными дверцами.... А ведь если бы латыни здесь не было, то навряд ли я смог бы творить свои лекарские заклинания, - сокрушенно думал он, ловко перепрыгивая с одного валуна на другой. - А что, если, - внезапная идея заставила Гая остановиться на месте, - что, если прочитать, точнее, перевести какое-нибудь заклинание на этвасский?'
  Пытливый ум Гая жаждал тот час же проверить идею на практике. Неподалеку раздавались крики плескающейся ребятни. И Гай отошел подальше - за валун, зная, что если дети заметят его, то потом еще долго не отвяжутся! Он сложил руки лодочкой, как их учил досточтимый магистр Орвинда, для лучшего распределения магических токов, и переиначил простое заклинание дезинфекции на этвасский. Результат не заставил себя долго ждать, Гай почувствовал, как неведомая сила придала его телу ускорение, от чего он отлетел в сторону, при этом сбив кого-то на своем пути.
  - Кто ты такой, чужак?! Что здесь делаешь? - прошипел над ухом женский голос, и Гай почувствовал, как ему заламывают руки. Инстинктивно, он навалился всем корпусом на обидчика и заставил того упасть на камни. Обидчик не растерялся, выскользнул из-под Гая и навалился сверху, придавив к земле. Гай проморгался, и увидел медноволосую девушку в комбинезоне, какие 'красовались' едва ли не на каждом втором альбиносе. Девушка сидела на лекаре и победоносно улыбаясь, держала его руки. Гай попытался вырваться, но едва ли преуспел в этом, потому что девушка, невзирая на видимую худобу, оказалась сильной. Из-за двусмысленной позы девушки, восседающей на его животе, Гай ощутил эрекцию.
  'Цианид мне в глотку! Сейчас только этого не хватало!' - промелькнуло в голове лекаря.
  - Что тебе надо? - сквозь зубы спросил он на родной латыни, потому что все слова этвасского в тот момент благополучно вылетели из головы.
  - Я первая задала вопрос! Я знаю, что ковен разослал своих альбиносов по нашим деревням, чтобы обратить побольше адептов, - девушка говорила на этвасском. Взгляд голубых глаз буравил распластанного на спине лекаря.
  - Чепуха какая-то! Я... - Гай облизнул пересохшие губы, в ту же секунду позабыв о своей поруганной гордости, - я из Кангро. И никого я не обращаю.
  - Чем докажешь? Отвечай мне по-этвасски! Ваши адепты принципиально не разговаривают на этвасском!
  'Вот сумасшедшая девица!' - подумал Гай, изловчился и, кое-как вырвавшись из стальной хватки, сделал стремительную подсечку, от которой девушка упала на землю ничком. Он увернулся от ногтей, метивших в лицо, и с силой прижал ее к земле.
  'Что тебе надо от меня?' - хотел спросить лекарь, однако не успел, потому что кто-то оттащил его от поверженной. Гай обернулся и увидел, что его крепко держит за руки полный альбинос с кольцом в носу.
  'Как у Полди', - подумал Гай и каково же было его удивление, когда на свист альбиноса, прибежала местная ребятня, которые обращались к альбиносу как 'староста Кетнипп'.
  Эти же дети объяснили мужчине и девушке кто такой Гай. Недоразумение было замято и толпа ребятишек, новоприбывшие и Гай направились к деревне. Судя по щебету ребятни и скупых ответов старосты, Гай уяснил для себя, что они пришли из соседней деревни Меверс, чтобы о чем-то договориться. Имя старосты Гай уже слышал, а когда староста впервые обратился к девушке по имени, сердце лекаря ухнуло в пятки. Ощущение - один в один, когда он выпал из портала. Девушку звали Элислая! И ее внешность сильно подходила под описание той, кому он должен был передать загадочные пластины!..
  
  Пока Гай, сидя на полу в доме Полди, раздумывал о том, как бы теперь перекинуться с девушкой парой слов, на улице что-то громко и горячо обсуждали.
  'И не спится же им!' - Гай с трудом переключался на другой режим бодрствования. Он так и заявлял Кворку, что у них все с ног на голову: день за ночь и наоборот.
  Впрочем, сейчас лекарю было не до брюзжания. Он думал об Элислае. Могло ли это быть совпадением? Откуда он знает, что это именно та Элислая, которой он должен передать диковинные пластины? Нет, он мог бы сделать это не колеблясь и не разбираясь, но чувство ответственности не давало ему покоя.
  - Ты что, горгулию поцеловал? - реплика ворвавшегося в дом Кворка не предвещал ничего хорошего, потому что была предназначена Гаю.
  - В чем дело?
  - Зачем ты полез к Элислае? Теперь тебя будут судить.
  - Что? Я к ней не лез... Какой суд?
  - Не знаю, ребята видели, как ты ее совратить пытался, - кричал Кворк.
  - Да успокойся ты, - Гай рассказал вкратце то, как было на самом деле.
  - Все равно ты влип, - заявил Кворк уже более спокойным тоном. - Знаешь, какие у нас строгие законы? Ты не имеешь права ухаживать за девушкой, если не спросишь разрешения у ее родни или у старосты, если никакой родни поблизости нет. А если нет старосты, ты должен спросить у самого старшего представителя в той группе альбиносов, в которой находишься. А если вы одни, то сразу же отдать ей сияющий камень иначе у тебя потом будут большие проблемы в обществе.
  - Что? - изумился Гай. С некоторых пор он узнал, что подарок в виде сияющего камня говорил о самых серьезных матримониальных намерениях дарителя по отношению к получателю. - Но я же не знал!.. Я скажу им, что...
  - Ничего ты им не скажешь! - возмутился Поджигатель. - Ты - аэронавт из Кангро, забыл? У нас везде традиции одинаковые!
  - Цианид мне в глотку! - сокрушался Гай. - И что же теперь?
  - Я не знаю, - альбинос задумчиво потер шрамы на руке. - Но сбежать ты не можешь, то есть можешь, но я даже не знаю, где тебя спрятать. Я думаю, что лучше тебе сдаться на милость наших альбиносов. В конечном счете, они твои должники, ты спас их от болезни. Я не думаю, что они вынесут тебе какой-то страшный приговор.
  Гай гулко сглотнул, бросив недовольный взгляд на собеседника. Ему легко рассуждать, а у лекаря весь загривок вспотел!
  На негнущихся ногах он вышел во двор, не зная как себя вести. Ему определенно не нравилось чувствовать себя центром внимания собравшихся вместе жителей. Нет, определенно, он не знал, что его ожидает. Но с другой стороны, не могут же его приговорить к казни?
  - Ты нарушил закон, - дрогнувшим голосом сказал Полди, поправляя кольцо в носу. - Тебе придется понести наказание.
  Гай ошарашено осмотрелся, вглядываясь в окружающие лица. Альбиносы прятали взгляд и мелко-мелко кивали головами, соглашаясь с приговором старосты. Под ложечкой неприятно засосало - один в один как перед ответственной операцией или у Лори в кабинете перед получением очередной порции нагоняя.
  - Я... Извините, я не хотел, - выдавил из себя Гай. Подумав, что извиниться будет не лишним.
  - Привязать его к позорному столбу, - сказал староста, добавив жест сочувствия.
  Его приказ бросились исполнять камнетес Герри и старший внук старосты - Дюваль. Гай помнил, что Дюваль был самым слабым из всех и честно говоря, думал, что тот умрет, ибо настолько истощенным был его организм. Конвоиры не выказывали никакого злорадства или сочувствия.
  'Нет, я никогда не пойму этих дикарей! - подумал Гай, издав тяжелый вздох. - Как я хочу обратно домой!'
  Его возвели на возвышенность и крепко привязали к столбу. Гай поискал в толпе лицо Элислаи - та наблюдала за процессом с беспристрастным выражением лица. Она не прятала глаза и прямо ответила на его взгляд. Гай отметил про себя, что девушка вполне симпатичная и сильно выделяется среди своих собратьев за счет волос цвета чеканной меди. Светло-голубые глаза, обрамленные угольно-черными ресницами смотрели с подозрением. Худая, угловатая с острыми скулами и надменным изгибом губ. Не красавица, но было в ней какое-то очарование. Слишком явная усмешка Элислаи вернула Гая к реальности, он отвел глаза, подумав, что подобные пристальные взгляды на девушку тоже могут быть расценены неправильно. Так же он не решался спросить о сроках своего 'заточения', потому что опасался, что его 'раскусят'. К счастью вновь заговоривший Полди упомянул в своей речи о том, что сутки на пыточном столбе - вполне суровое наказание для аэронавта из Кангро.
  Гай хотел воскликнуть 'Но меня же изжарят Цербер и Ехидна!', но вовремя поймал взгляд Кворка, который показывал своему подопечному знак 'успокойся'. И Гаю ничего не оставалось, как поверить ему и не оказывать сопротивления альбиносам.
  - Да исполнятся законы наших могучих предков и 'Книги законов Флоры'! - сказал староста, изобразив жест прославления Флоры.
  Альбиносы повторили его жест, но расходиться по своим делам явно не собирались. Уж очень им хотелось скрасить скучные будни за созерцанием страданий провинившегося 'соплеменника'. Однако Гай не доставил им такого удовольствия: он спокойно стоял, привязанный к столбу и пялился на небо, пытаясь рассмотреть созвездия, собранные возле Фатума. В той части неба они были слишком бледными из-за золотистого ореола вокруг ночного светила. Вскоре жителям Эндернерда наскучило стоять возле позорного столба, и они все-таки начали расходиться. Не все сразу, но все-таки толпа поредела. Гай ловил на себе пристальный взгляд голубых глаз Элислаи, которая разговаривала с Бифанией. Последняя что-то втолковывала медноволосой девушке и при этом оживленно жестикулировала. Лекарю даже показалось, что в паре жестов Бифании он признал жест 'клятвы'. Последним жестом альбиносы пользовались, чтобы заверить собеседника в своей абсолютной правоте. Бифания слыла местной красавицей (правда Гай поспорил бы с этим утверждением) и занималась сбором полезных грибов. По словам Кворка, у нее прямо-таки был настоящий талант к поискам не только грибов, но и съедобных растений. А Гай продолжал делать вид, что ему все равно. Тактика сработала и вскоре возле столба осталась только пара зевак. Элислая со своей подружкой скрылась в доме старосты, и лишь тогда Кворк решился подойти к Гаю.
  - Надо же было так вляпаться! - такой фразой лекарь встретил Кворка.
  - Впредь умнее будешь.
  - Да я же говорил, что она первая напала! Что мне нужно было делать: покорно смотреть на то, как меня избивают?!
  - Нужно было убежать! - наставительно изрек Поджигатель, приглаживая встопорщенные белые вихры. Впрочем, от его действий вихров на голове меньше не стало.
  - Теперь по вашей милости меня сожгут Цербер и Ехидна!
  - Не сожгут, - Кворк похлопал его по плечу в знак сочувствия. - Я прилажу над столбом навес так, что ты будешь в тени, и обмажу тебя мазью Ёрка. Ну и присмотрю за тобой. Если б ты не спас всю деревню, то никто не разрешил бы, но ты наш герой, поэтому возражений не будет.
  - Спасибо хоть на этом, - вздохнул лекарь, вспомнив тюремные застенки родного Твиндорра.
  Поющие ящерицы выводили замысловатые трели. В посвежевшем воздухе витал запах стоячей воды и прелого сена. Фатум продолжал лить волшебный свет на пейзажи Флоры - унылые днем, обманчиво-волшебные 'ночью'. А Кворк, вооруженный коричневым горшочком, натирал худое лицо Гая насыщенно-зеленой мазью.
  - В глаз попал! - проворчал лекарь, попутно отплевываясь. Похоже, что щедрость Поджигателя не знала границ.
  - И что? Потом сам поблагодаришь, - Кворк вяло огрызался в ответ. Он отошел от Гая, полюбовался проделанной работой, а затем приступил к втиранию мази в кожу рук лекаря.
  - У тебя все десять пальцев целы, - вздохнув, констатировал он.
  - По-моему это не плохо, - с иронией в голосе сказал Гай. - Особенно для лекаря.
  - Да я ничего против и не имею. - Кворк закончил процедуру и, вытерев ладони о штаны, прислушался к руладам ящериц: - Ишь выводят! К жаре.
  - Ты издеваешься?! - лекарь едва не плакал.
  - Шучу, Гай, - улыбнулся Кворк, сделав жест примирения.
  - Значит - Гай? - вкрадчивый женский голос прозвучал со стороны горной насыпи. Это была Элислая. Кворк вздрогнул от неожиданности и едва не выронил горшочек, а лекарь выплюнул очередную порцию мази, затекшей в рот.
  - Да, - протянул Гай, покосившись на замершего Кворка.
  - Ну чего ты пристала? - Поджигатель вышел из оцепенения и скорчил недовольную гримасу.
  - Да так, просто. Имя необычное, - Элислая пожала плечами.
  - Ну конечно! - фыркнул Кворк. - Особенно, если вспомнить Гая Хорнессейского, первооткрывателя горной цепи, под названием Хребет ящера.
  - Значит, ты из Кангро? А говоришь с акцентом, - хмыкнула она.
  - Ну и что? У нас многие говорят с акцентом, - Кворк бросился на защиту лекаря.
  - Элислая! - девушку окликнула Бифания, вышедшая из-за наполовину разрушенной каменной ограды. - Пойдем, искупаемся. Ты ведь в Меверс только завтра вернешься?
  Элислая кивнула ей и, потеряв всякий интерес к Гаю и Кворку, ушла следом за подругой.
  - Принесла нелегкая! - проворчал Кворк.
  - А что за Меверс? - Гай надеялся на то, что альбинос скрасит разговором его скучные часы у позорного столба.
  - Соседняя деревня, вверх по течению реки располагается, - объяснил альбинос, задумчиво потирая свежий ожог на виске. - Там народу еще меньше, чем у нас. Живут собирательством и добыванием соли. Иногда они к нам приходят, в основном, для того, чтобы договориться с Полди о каком-нибудь бартере или о празднике. Может, Элислая выходит замуж?
  'Повезло же кому-то!' - почему-то подумал Гай, ощутив что-то наподобие укола ревности. Странное дело: он вовсе не обижался на нее за выходку у реки и даже восхитился ее прозорливостью. Ведь она сразу же признала в Гае чужака!
  Остаток 'ночи' прошел в компании Кворка, сооружавшего над привязанным к столбу Гаем подобие навеса, который он мастерил из плоских листов, похожего на спрессованный картон. Гай знал, что этот строительный материал ценился на вес золота, но деятельный Кворк каким-то чудом сумел договориться со старостой и тот согласился одолжить листы. Друзья разговаривали о каких-то незначительных вещах, в основном, для того, чтобы Гай лишний раз практиковался в этвасском. На рассвете Кворк напоил друга местным напитком, именуемым астролитит, который варили из черенков бадуса и шелковых грибов. От непривычного вкуса напитка защипало язык, но Гай послушно выпил все до последней капли. Кворк пожелал ему стойкости и отправился спать, пообещав навестить его в середине дня.
  'Если я только доживу до середины дня! - с ожесточением подумал Гай. - Дурацкие законы и дурацкий мир!'
  
  Глава 7
  
  Гай стоял у позорного столба и наблюдал за тем, как в деревне постепенно затихает жизнь. Первыми по домам разошлись старики, затем дети, которых, конечно же, загнали домой родители. Когда из-за горизонта сначала вынырнул Цербер, а спустя пару часов и Ехидна, Кворк ощутил какое-то странное, щемящее в груди чувство. Он и так постоянно тяготился положением чужака, а тут еще и незаслуженное наказание! Мало ему было кутузки в своем родном мире!
  Время у позорного столба тянулось очень медленно. Хорошо, что веревки не натирали, его хоть и примотали, но все же не настолько крепко, чтобы чувствовать себя ужаснее, чем есть на самом деле. Когда два огненных глаза взошли достаточно высоко и воздух начал разогреваться, по домам разбрелись последние - самые стойкие и самые любопытные жители деревни - подростки. Для последних не было особых развлечений в горной деревушке, и все-таки они не унывали: плавали до потери пульса, играли в 'Разозли горгулью' и распевали дурацкие песни. Глядя на них, Гай грустил еще больше, потому что скучал по друзьям, работе, своей удобной квартире и вкусной выпечке, которую продавали в пекарне напротив... Лекарь широко зевнул.
  'Кажется, я начинаю привыкать к здешнему распорядку дня и ночи', - усмехнулся он. Глаза закрывались сами собой, а голова безвольно запрокинулась в сторону, но это было не критично, потому что его все равно держали веревки. Экзотический напиток, малиново-красного цвета, чудесным образом регулировал температуру тела, так что Гай едва потел. Распитие астролита было вынужденной мерой. Если бы у Гая был выбор, он предпочел бы глотнуть подсоленной воды. Конечно, он мог бы попросить Кворка развести все в нужных пропорциях, но ему не хотелось, чтобы кто-то копался в его личных вещах.
  Гай проснулся от того, что было трудно дышать. Хитроумный навес, смастеренный Кворком, защищал от жарких лучей дневных светил, но в остальном был бесполезным. Веревки не сколько натирали, сколько способствовали обильному потоотделению. Это означало, что действие местного напитка под названием 'астролит' заканчивалось. Гай чувствовал выступившую на висках испарину и сбегающие по спине струйки пота. Кворк обещал навестить его, но вдруг альбинос заснет крепким сном до самого вечера?
  'Ну и какая смерть была бы хуже: от оружия посланников загадочного ковена в доме номер Эль или здесь, под лучами двух светил, жалящими огненными стрелами любого, кто не успел найти подходящее укрытие и запастись водой? Если б не было так грустно, то я бы сейчас посмеялся над собой!' - Очередной приступ отчаяния был не таким острым, как предыдущие. Возможно из-за седативного действия астролита.
  Следующая не менее едкая мысль зачахла в зародыше, потому что монолог царившей вокруг тишины прервал скрип дверных петель. Гай поднял голову и пошарил глазами по округе: из-за угла ближайшей к площади халупы вышла Элислая. Сначала лекарь подумал, что затуманенный побочным действием астролита мозг дал сбой и галлюцинирует. Но нет, это действительно была та самая девушка, по милости которой он угодил сюда. И девушка уверенными шагами направлялась к позорному столбу.
  - Есть хочешь? - поинтересовалась она скучающим тоном.
  Гай молчал, потому что был ошарашен не столько вопросом, сколько появлением девушки. Ведь вчера они расстались отнюдь не лучшими друзьями, чтобы вот так запросто болтать. Кажется, девушка была иного мнения и, не дожидаясь ответа, достала из мешка (Гай только сейчас заметил его), кувшинчик. Судя по характерному запаху, в кувшине плескалась очередная порция астролита. Другой рукой она вытащила из кармана тряпицу и аккуратными движениями вытерла пот с его лица.
  'Может ее Кворк послал... Ну, вместо себя?' - подумал Гай, припадая к кувшину, который так любезно придерживала Элислая.
  Девушка внимательно наблюдала за ним и молчала. Напоив страдальца, она вынула из корзины завернутый в тряпицу сверток. В тряпице находился соленый пирог, под названием 'гренник', легкий, сытный, но весьма специфичный на вкус Гая. Впрочем, ему сейчас было не до того, чтобы воротить нос от питья и еды. Он смотрел в голубые глаза Элислаи, обрамленные угольно-черными ресницами, откусывал куски от пирога и долго пережевывал их, стараясь протянуть время.
  Ему было не по себе от присутствия этой странной девушки, обвинившей его в пособничестве какому-то ковену. Гай не знал, нужно ли ему открыто демонстрировать обиду или это будет выглядеть глупо - ведь она только что спасла его от теплового удара и даже накормила. Ему до чертиков надоело постоянно ощущать себя идиотом!.. А еще он прекрасно помнил о том, что должен передать загадочные пластины девушке с идентичным именем. Только она ли это?
  'И что теперь делать? Как спросить ее, чтобы... В смысле, если это не она, а скажет, что она?.. Боги, как всё сложно!' - думал он. В идеале ему хотелось вернуться в Твиндорр, подбросить пластины на порог Центрального музея и забыть о них, как о страшном сне.
  - Извини, что так получилось. Не знаю, что на меня нашло. Я подумала, что ты шпион ковена. У меня есть информация, что в их рядах появился новичок и ты очень подходишь под его описание, - девушка заговорила приятным голосом, пряча пустой кувшин в корзину.
  Гай прожевал последний кусок и кивнул, стараясь не выказывать своего удивления.
  'Какой ковен? Какой шпион? Верните меня домой!' - ему так хотелось сказать эти слова, но он мужественно сдерживался.
  - Как тебе мой гренник? - девушка вновь зашла под навес, потому что не намеревалась стоять под палящими лучами.
  'Неужели это проверка? - пронеслось в голове Гая. - Ведь она могла принести мне что-то менее экзотичное! И вместо кислого напитка, просто дать мне воды! Неужели она решила зайти с другой стороны и вывести меня на чистую воду иным способом?.. Боги, ну почему именно я подхожу под описание того шпиона?!'
  - Эй! - Элислая нахмурилась. - Если не понравился, так и скажи! Я редко готовлю, поэтому не обижусь.
  - Все очень понравилось, - спохватившись, соврал Гай. - Я вообще люблю поесть.
  - Да? - переспросила девушка, окинув изучающим взглядом худощавую фигуру Гая. - А так и не скажешь. Но, с другой стороны, ты ведь аэронавт, тебе нужно следить за весом.
  Лекарю ничего не было известно об аэронавтах, следивших за весом, и поэтому он отделался ничего не значащим смешком.
  - Говорят, что ты здесь вынужденно? Ждешь подкрепления? Хотя... ты же гражданский аэронавт.
  Гая прошиб пот. Кто распустил подобные слухи?! Ведь он никого не ждал, а то, что с ним в Эндернерд прилетела стая горгулий, это была всего лишь усмешка счастливого случая. И как тут ответишь? Мозг, расплавившийся от жары, туго соображал.
  - Я здесь совершенно случайно... На ребят напали маги 'Телоса'. Случилось это на Серединной равнине.
  Девушка сочувственно кивнула, по-видимому, ее устроила подобная версия.
  - Если бы я могла поговорить с имперрусами, то непременно замолвила бы за тебя словечко. Виденное ли дело - у имперрусов каждая горгулья на счету, а ты здесь отсиживаешься!.. Небось, жалеешь, что ты - гражданский?
  - Э-э-э... Да... - протянул Гай, памятуя о словах Кворка, что якобы гражданские аэронавты мечтают о том, чтобы служить во имя имперра Хейдна.
  А сам помолился о том, чтобы вернуться в родной Твиндорр до того времени, как эта медноволосая девушка 'замолвит за него словечко'.
  Элислая замолчала, уставив взгляд в сторону колючих зарослей.
  - Правда у нас жарко? - спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила: - Не повезло горным животным и растениям. Хотя многие животные впадают на летнее время в спячку. А у вас в Кангро так же?
  -У нас не настолько жарко, - Гай вновь принялся пересказывать слова Кворка и по-тихому радовался, что у него есть ответ на ее вопрос. - Точнее жарко, но по-другому. Наша жара мягче, чем ваша.
  Элислая кивнула и попросила его рассказать о Кангро что-нибудь еще.
  - Ну, - Гай напрягся, совсем как во время первого экзамена по анатомии. - Знаешь, у нас выращивают большие ягоды в полоску.
  - И какие они на вкус?
  Теперь лекарь чувствовал себя так, как будто вышел на тонкий лед во время весеннего паводка. Один неверный шаг - и он очутится в темной, ледяной пучине.
  От прямого ответа спасло появление Кворка. Поджигатель выглядел заспанным, а его белые волосы были в большем беспорядке, чем обычно. Одной рукой он прижимал к себе кувшин, а в другой руке держал несколько вчерашних лепешек из бадусовой муки. Поджигатель кинул настороженный взгляд на стоявшую возле Гая девушку и поприветствовал их обоих. Элислая сотворила пару сдержанных жестов - одного юношу она поприветствовала, с другим попрощалась - и, взяв корзину, поспешила домой.
  - Что это было? - озадаченно вопрошал Кворк, почесывая взъерошенный затылок.
  - Она принесла мне астролита и какой-то ваш местный пирог, - прошептал Гай.
  - Хе! Похоже, что эта тригерит подорвалась на тебе, - ухмыльнулся Кворк.
  - Что? Подожди! - Гая словно током ударило. - Откуда ты узнал? Ну, что она тригерит?
  - Пошарил в ее вещах, - Кворк, забывшись, отщипнул от принесенной с собой лепешки.
  - Эй, лепешку сюда, пожалуйста! - Гай для наглядности почмокал. - Не забываем кормить менее удачливых индивидов.
  'Тригерит! Но разве это она?.. Здесь? Каков был процент вероятности того, что мы встретимся? А если это вовсе не она?' - пронеслось в голове лекаря.
  Поджигатель с недовольным выражением на лице оторвался от своей трапезы и поднес лепешку ко рту Гая. Поев и попив еще раз, лекарь заговорил вновь.
  - А ты можешь рассказать что-нибудь еще об Элислае? - Ему не терпелось разузнать о ней как можно больше. Ведь если это она, то у него могло быть одной проблемой меньше.
  - Тебя, я смотрю, тоже засушило! - Кворк интерпретировал его слова по-своему. - Могу раздобыть сияющий камень и поручиться за тебя перед старостами, ведь эта девчонка сирота, а значит, нужно идти прямиком к старосте с просьбой провести ритуал соединения.
  - Что? - Гай скривился. - Ты о чем?
  - Да шучу я! - альбинос рассмеялся, глядя на возмущенно-удивленное лицо пришельца.
  - Знаешь, я поговорил бы с ней, но как-то не хочется, чтобы меня опять к позорному столбу примотали, - Гай воздел карие глаза к небу, точнее, к навесу и тяжело вздохнул. - Вообще-то сначала я подумал, что вы с ней договорились, и она пришла вместо тебя.
  Кворк покачал вихрастой головой:
  - Ничего подобного.
  - Значит, она до сих пор считает меня каким-то там шпионом, поэтому и пришла что-то выведать, - безрадостно констатировал лекарь.
  Улыбка исчезла с лица Кворка. Напустив на себя задумчивый вид, он рассматривал изувеченную руку, с отсутствующим мизинцем.
  - Если она так странно себя ведет, то тебе следует быть осторожнее, - наконец сказал Кворк. - Тригериты вообще непредсказуемые. Знаешь, в твоем случае даже не важно - расскажешь ты о себе правду или нет. У нее все равно нет спинна. Какая тебе польза от нее?
  - Не знаю. Слушай, а спинн - это штуковина, при помощи которой они открывают порталы? - Гай смутно помнил его объяснения насчет особой касты альбиносов под названием тригериты.
  - Да, - коротко ответил Поджигатель.
  - А может она спрятала свой спинн? - предположил Гай.
  - Вполне возможно, - Кворк начал обмахиваться прихваченной с собой тряпицей. Светила разошлись не на шутку. К счастью, Гая спасал чудодейственный напиток, а вот альбинос совсем расклеился. Он кратко попрощался с лекарем и поспешил к дому старосты, в котором его ждала кружечка-другая астролита.
  Большую часть дня Гай проспал, а когда он не спал, то напрягал и расслаблял мышцы ног и рук, чтобы те не так сильно затекали. Иногда в его поле зрения возникал староста, проверявший на месте ли Гай, и не освободил ли его Кворк. Жители Эндернерда почему-то возвели Кворка и 'аэронавта из Кангро' в разряд закадычных друзей. Впрочем, ни первый, ни второй не имели ничего против. Насколько мог судить Гай, у Поджигателя не было друзей в Эндернерде, хотя проблем с общением у него не наблюдалось. Только вот почему он так любезно помогал Гаю? Возможно потому, что пришельцу из другого мира больше не на кого положиться и Кворк это прекрасно понимал.
  К вечеру, после спада жары, у позорного столба образовалось настоящее столпотворение. Жители двух деревень хотел лично убедиться в том, что понесший такое суровое наказание новичок жив и, главное, раскаивается.
  Гаю было трудно изображать раскаяние при затекших мышцах и состоянии, близком к тепловому удару. Спасительная порция астролита, поднесенная Кворком, лишь на короткое время придала Гаю бодрости, и тот принялся интенсивно растирать руки и ноги, разгоняя застоявшуюся кровь и морщась от покалываний. После того, как Гай принес краткие публичные извинения (как ему подсказал Кворк, конечно же) никто не возражал против того, чтобы Поджигатель помог чужаку дойти сначала до нужника, а затем до дома Полди.
  - Чувствую себя паршиво, - пожаловался Гай, плюхаясь на кровать. Ему очень хотелось домой, туда, где все привычно и есть все условия для комфортной жизни.
  - Паршиво? Из-за астролита наверное, - кивнул Кворк. - От него в сон клонит.
  - Я заметил и другие побочные эффекты, - Гай зевнул, прикрыв рот ладонью. Нос все-таки обгорел, да и губы постоянно шелушились и периодически покрывались кровяными корочками из-за переизбытка ультрафиолета.
  - Будешь есть? - Кворк кивнул на каменную нишу в полу, игравшую роль погреба.
  Гай только мотнул головой и, бросив взгляд на валявшийся возле дальней стены походный мешок, смежил веки.
  Недавняя экзекуция настолько утомила Гая, что он проспал не только всю условную ночь, но и почти весь следующий день. А пробудился от грохота. Он подскочил на месте, ожидая увидеть какое-нибудь чудовище, ворвавшееся в лачугу старосты, однако источником грохота оказался Кворк, затеявший завтрак.
  - Полди ушел в Меверс, - сообщил он, задумчиво глазея на осколки разбитой глиняной миски на полу. - Сказал, чтобы мы сами тут хозяйничали.
  Гай облегченно выдохнул и положил ладони на ребра, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Голова была ватной и пустой, он с трудом вспомнил события однодневной давности. Видимо, это было еще одно побочное действие астролита.
  - Разделишь со мной пищу? - спросил Кворк, выставляя на низенький стол мисочки и чугунки.
  Гая не нужно было просить дважды, и он тут же плюхнулся на лавку, попутно пнув ножку стола. Кувшины, горшочки и миски протестующе звякнули, а из полной кружки Кворка вылилось несколько капель воды.
  - Эй! - возмутился Поджигатель, вцепившись в свою кружку. - У нас и так мало воды осталось!
  - Не беда, - с улыбкой отреагировал Гай, читая заклинание дезинфекции. - Ты забыл, что я - аэронавт из Кангро? Мигом слетаем за водой. К тому же я был бы не прочь ополоснуться.
  Кворк взъерошил волосы и хмыкнул, соглашаясь.
  - А это что? - Гай кивнул на горшочки, в которых дымилось нечто желто-белое, посыпанное зеленым порошком.
  - Яйца горных варанов, посыпанные приправой Кронуса. Мой собственный рецепт, между прочим.
  'Ну, здравствуй, заворот кишок' - подумал Гай, ковыряя ложкой кулинарные изыски, приготовленные другом.
  - Знаешь как я назову это блюдо? - спросил Кворк с набитым ртом.
  - Volvulus*? - предположил Гай.
  - Нет, я хотел по-другому, но твой вариант мне нравится больше, - прыснул Кворк. - Потому что он с подковыркой.
  Позавтракав, Гай пополнил всеобщие запасы воды, задействовав горгулий. Заодно он искупался, стыдливо прячась за камнями. Потом он помог Кворку покормить варанов и ящериц, а затем развесил во дворе постиранное в реке белье.
  Казалось бы, рутинные занятия должны были отвлечь от любых мыслей, однако он постоянно искал взглядом Элислаю и думал о ней. Местные жители время от времени подходили к Гаю, чтобы справиться о его самочувствии, но медноволосой девушки среди них не было. С одной стороны, ему очень хотелось увидеть ее, а с другой, он приходил в ужас от одной только мысли, что ему придется с ней разговаривать. Рассказать правду о себе Гай не мог, а врать с беспечным видом, как учил Кворк, он не хотел.
  После завершения повседневных дел, Кворк решил порадовать местных ребятишек фейерверком собственного изготовления. Он все-таки выклянчил у Гая магний и таким образом сотворил разноцветный салют. Так же у него имелась соль, поэтому фейерверк должен был расцветать оранжевыми и белыми 'бутонами'. Но к такому небезопасному мероприятию нужно было тщательно подготовиться, ведь недаром Кворк носил злосчастное прозвище Поджигатель. Если он еще раз подожжет чей-либо дом, то ему этого не простят и попрут из Эндернерда взашей. Кворк поделился своими опасениями с Гаем и тот предложил запускать петарды возле воды. Кворк с энтузиазмом поддержал эту идею, и пока он носился с петардами, выбирая место повыгоднее, Гай сидел на берегу, смотрел на детей, резвящихся в воде, и подслушивал остроумные изречения. В упорстве изучения этвасского ему не было равных.
  - Пойдем, Гай, поможешь мне принести еще пару петард, - позвал его возникший на пригорке Кворк.
  Лекарь кивнул и поднялся.
  - А ребятня раньше времени фейерверки не запустит? - поинтересовался Гай, кивнув на размещенные меж камней пузатенькие тубы.
  - Ха! Им огонь взять негде! Мой-то всегда со мной, - ухмыльнулся Кворк, хвастливо прищелкнув пальцами.
  - Не один ты так можешь! - фыркнул Гай и тоже прищелкнул пальцами. Выбитые искры упали на камень, однако большая их часть по несчастливой случайности попала на одну из петард.
  Гай сам не ожидал от себя настолько быстрой реакции. С криком 'Ложись!' он оттащил Кворка от угрожающе зашипевшей петарды и упал на камни, увлекая за собой Поджигателя.
  Совсем рядом раздались оглушительные хлопки, шипение, треск и снова хлопки. Каменный пригорок заволокло густым дымом, запахло серой и гарью, а в бирюзовом небе начали расцветать оранжевые и белые 'цветы'.
  После того как отгрохотал последний залп, Гай немного выждал, а затем приподнялся и осмотрелся. Дым медленно рассеивался, все так же пахло серой, а в радиусе нескольких футов валялись ошметки некогда пузатеньких туб. Повернув голову, он встретился взглядом с Кворком, на почти безбровом лице которого застыло изумление. Уголки губ растянулись и... Кворк расхохотался. Гай понял, что впервые видит его искренне смеющимся, да и сам он перестал радоваться чему-либо с тех пор, как попал в этот непонятный мир. Лекарь фыркнул и... присоединился к безудержному веселью альбиноса.
  - Во имя Фатума! - запричитала подошедшая к ним тетка Игги, сведя к переносице белесые брови. Она как раз направлялась к реке за младшим сынишкой, дабы отвести домой и заставить помочь по хозяйству. - Что здесь произошло? Кворк, несносный ты мальчишка, снова твои штучки? - Женщина рубанула ребром ладони воздух, подкрепляя этим жестом свое негодование.
  Гай хотел вступиться за друга, но как назло закашлялся от едкого дыма.
  - Тетя Игги, - возмущенно закричал Поджигатель. - Какой я тебе мальчишка? У меня уже зубы мудрости растут.
  - Совсем сбрендил от своих опытов! - всплеснула руками тетушка. - Ну-ка марш отсюда, пока ноги целы! - Женщина надвигалась на Гая и Кворка, а в ее красноватых глазах сверкал нехороший огонек. Гай даже невольно сравнил ее со сказочным подземным чудовищем Аппу-аппу, придуманном твиндоррским писателем Випсанием Кобленцем. Только с небольшой поправкой - в книге чудовище было придуманным, а тетушка Игги выглядела очень реалистично и, более того, угрожающе.
  - Женщина, вы как с ученым разговариваете? - Гай попытался объяснить Игги, что Кворк знает с какой стороны подойти к химическим формулам, за что и завоевал безграничное уважение лекаря. А инцидент с петардами произошел по его вине.
  - Поговори мне еще! - Игги замахнулась на них сдернутым с плеча застиранным полотенцем.
  - Она не шутит! - крикнул Кворк и предался бегству, потянув за собой Гая.
  Когда оба очутились под спасительной крышей дома Полди, Кворк, немного отдышавшись, расхохотался вновь.
  - Эта Игги с огоньком. Она раньше служила в имперрской армии. У нее есть татуировка в виде перекрещенных костей на плече, это значит, что она подпоручик, - сказал он, отсмеявшись. - Короче, серьезная женщина.
  - Слушай, у нее три сережки в ухе, а ребенок один. Где остальные? - спросил Гай. Мало-помалу он узнавал о местных обычаях. И недавно выяснил, что количество сережек в ушах равнялось количеству детей. Когда Кворк обучал его этвасскому, то попутно рассказывал о некоторых традициях, но об этой, к примеру, даже не вспомнил, пока Гай сам не задал вопрос о наличии сережек в ушах мужчин и женщин. Кворку, как субъекту, выросшему в этой среде, многие традиции казались обыденными и не стоящими внимания.
  - Кажется, ее старший сын погиб, а дочка живет в другой деревне, - нехотя ответил Кворк. - Зачем тебе знать все это, если ты скоро уедешь?
  - Ну так, на всякий случай, - пожал плечами Гай. Он пододвинул к себе свой мешок и, вынул завернутый в тряпицу револьвер. Лекарь не слишком умело им пользовался, потому что повальное увлечение оружием и соревнования в меткости на звание лучшего стрелка в Твиндорре прошли мимо Гая. Он и в тире-то бывал лишь от случая к случаю. И не потому, что ему было интересно, а для того, чтобы скоротать время. В городах, наподобие Твиндорра, было построено много увеселительных заведений, прелесть которых заключалась не только в наличии центрального теплового отопления и буфета, но и в возможности развлечь себя: насладиться игрой на ксилофоне, послушать рассказы, читаемые начинающими актерами и актрисами, посмотреть на фокусы, поучаствовать в шарадах. Отдельным пунктом шли тиры или театры. И Гай не застал того времени, когда первые заведения были популярнее вторых.
  - А как он работает?
  Гай не сразу понял, что этот вопрос адресован ему. Он поднял глаза: Кворк не сводил восхищенного взгляда с револьвера в руке лекаря.
  - Вот так прицеливаешься, сюда нажимаешь. Нажмешь, и будет выстрел, ну, смертельный хлопок, - нехотя объяснил Гай, отдавая в руки Поджигателя оружие. К счастью, он догадался извлечь оставшиеся патроны, и рвение Кворка продырявить стену не увенчалось успехом.
  - Почему нет хлопка? - разочарованно спросил Кворк.
  - Потому что он магический, - пошутил Гай, отбирая у Поджигателя револьвер. - Чтобы выстрелил, нужно волшебное слово сказать: 'Засранус'.
  - Засранус! - зачаровано протянул Кворк, приняв шутку за чистую монету.
  - Эй, ты не очень-то тут! - Гай поспешил затолкать револьвер в широкий карман штанов, увидев, что Кворк снова просит оружие. - Патронов, э-э-э... смертельных хлопков слишком мало, чтобы тратить их впустую, - отчеканил он.
  
  Volvulus (лат.)* - заворот кишок
  
  
  Глава 8
  
  Прошло больше недели после того, как Элислая вернулась в Меверс, в деревню, в которой ее никто не ждал. Война уносила жизни многих альбиносов и, к сожалению, ее родители не являлись исключением. Элислая была не из этих мест, а ее родной город давно стерли с лица Флоры магией и силой армии нишрукхов. Она была слишком маленькой, чтобы помнить ту разрушительную войну, но в глубине подсознания все равно ощущала сильную тревогу всякий раз, когда созерцала шрамы на поверхности Флоры. А ведь в год, когда началась война, маги имперра Хейдна обнаружили портал, ведущий на Фатум. Портал, сотворенный валлантами, некогда населявших Флору и вымерших от загадочной болезни. Обнаружили, а воспользоваться не успели из-за нишрукхов, конечно же. Ведь человекоподобные существа с соколиной головой стремились на Фатум всеми двумя сердцами, не жалея для этого ни времени, ни средств. Они развязали войну, они уничтожили портал, настроенный на Фатум, посчитав это единственным тактически выгодным действием, они же охотились за тригеритами, которые совсем недавно нашли последние страницы Книги Огня. Книга была ключом к уцелевшему порталу, ведущему на Фатум. Только где находился тот портал - никому не известно. Да и страницы книги, похоже, канули в небытие. Ант откуда-то узнал, что страницы были у Инча, обнаружившего недостающий артефакт в Твиндоррском музее и дерзко выкравшего их. А дальше... Дальше след страниц терялся, словно во тьме.
  Элислая вздохнула и подумала, что ей стоило бы ослушаться приказа и вернуться в Терм. Все-таки не в ее правилах проводить время в бездействии! Ее душа рвалась на подмогу собратьям по 'Квинте'.
  'Терм!.. Только каким образом мне удастся притворить эту задумку в жизнь?' - думала она, развешивая постиранное белье на веревках. Цербер уже исчез, а макушка Ехидны стремительно догорала за горизонтом. Время, проведенное в Меверсе, казалось бесконечным и не шло ни в какое сравнение с ее командировкой в Веллар - вот где время пролетало с угрожающей скоростью. При взгляде на унылый пейзаж Флоры, у Элислаи создавалось стойкое впечатление, что ее недавнее путешествие было невзаправдашним. Она извлекла из кармана стеклянный шарик с домиком, припорошенным снегом. Лишь эта пузатенькая безделушка была живым свидетельством того, что Твиндорр вовсе не приснился ей. Как и все произошедшее в том далеком городе.
  'Во имя Фатума! - внезапно пришедшая в голову девушки мысль показалась вполне себе дельной. - Дружок Кворка, аэронавт, сидит тут без дела! Нужно как-то уговорить его полететь в Терм, заодно и к нему в компанию напроситься'.
  Элислая прекрасно понимала, что нарушает приказ и за самоволие ей грозит разжалование, но если она сможет убедить главу 'Квинты', архимага Волдхара в том, что она вот-вот взвоет от тоски и безделья, то ее даже могут направить в Застывший город для помощи в раскопках. Все лучше, чем коптить воздух в Меверсе, наедине с мыслями о 'Квинте'.
  - Элислая, слышала вчера хлопки? - с этим вопросом к девушке подбежали соседские ребятишки.
  - Да, что-то слышала, - она скупо улыбнулась. - Кворк, наверное, повеселил вас? - Ей было немножко обидно, что ее не позвали посмотреть на запуск фейерверков. От проходимца Кворка Элислая не ожидала ничего хорошего и считала его невоспитанным альбиносом, но второй, по имени Гай, производил хорошее впечатление. Она даже пожалела о том, что накинулась на него с обвинениями в шпионаже, толком не разобравшись в ситуации. Поэтому она и кормила-поила его возле позорного столба, пытаясь таким образом загладить свою вину. Неужели она ошиблась, и Гай был под стать Кворку?
  - Ха-ха! - мальчишки начали хохотать, хватаясь за животы. Сквозь смех, они поведали Элислае о том, как Кворк (знали бы они кто это был на самом деле!) нечаянно поджег пару петард, а те, взорвавшись, запустили цепную реакцию Девушка посмеялась вместе с ними и между делом поинтересовавшись здоровы ли Гай с Кворком.
  - Да что им будет? Оглохли немножко - и все.
  - Завтра снова собираются огненные цветы запускать. Тебя тоже звали.
  Девушка широко улыбнулась. Все-таки эти двое не так уж и безнадежны.
  
  
  Когда Элислая в компании нескольких друзей и подружек дошла до деревни, на каменной площадке уже вовсю толпился народ, а Кворк суетливо носился от одного заложенного заряда к другому, проверяя все по двадцать раз. Элислая приветствовала старосту и порыскала взглядом по толпе. Гай стоял возле двух дальних родственниц Полди - те живо болтали, а он смотрел куда-то в сторону, не принимая участия в разговоре и отвечая невпопад на все устремленные к нему реплики.
  Она хотела подойти к нему, но Кворк во всеуслышание объявил о том, что представление начинается. Сначала он развлекал толпу нехитрыми фокусами: разжег костер и бросил в пламя истолченные в порошок травы. От свершенного действия языки пламени взметнулись вверх, окрасившись в зеленый, а затем сиреневый цвет. Наконец Кворк приступил к главной части зрелища. Толпа отхлынула от того места, где торчали заряды петард, потому что слава Поджигателя бежала впереди него. К счастью, опасения оказались напрасными и петарды послушно взрывались в воздухе, расчерчивая небо разноцветными огоньками. Дети кричали от восторга, взрослые старались сдерживать свои эмоции, а все же самым популярным жестом в тот вечер был жест одобрения, направленный в сторону Кворка и его петард.
  - Дядюшка Полди, а можно я у тебя кружку муки одолжу? - спросила Элислая, подойдя к старосте.
  - Бери, дочка, - он протянул ей ключ от двери от своей халупы.
  - Вот спасибо! - обрадовалась девушка. - Я верну тебе солью и грибами. Мы как раз завтра в пещеры собираемся. Ну, ты знаешь.
  - Спасибо, дочка. Только аккуратнее в пещерах-то!
  - Знаем, не маленькие! - отмахнулась Элислая. - Мы с оружием пойдем.
  Сеть пещер, расположенная у подножья гор, изобиловала вкусными, сытными грибами. Только иногда грибников подстерегали опасности в виде подземных эринний, существ, похожих на летучих крыс, размером с десятилетнего ребенка. Эриннии почти не нападали по одиночке, а вот стаей вполне могли напасть. Хорошо, что поголовье эринний с каждым годом сокращалось из-за жаркого климата.
  Элислая отомкнула дверь ключом и зашла в пропахшее прогорклым маслом помещение. Судя по давно не мытому полу и заляпанному очагу, дом старосты остро нуждался в генеральной уборке. Улыбнувшись, Элислая пошарила по шкафчиками и ящикам и, найдя туесок с мукой, отсыпала себе ровно кружку. Поставив туесок на место, девушка еще раз осмотрела захламленное помещение, всерьез задумавшись о том, чтобы предложить Полди помощь. В тот момент ее взор притянула горловина походного мешка, выглядывающая из-за ветхой ширмы, которая отделяла спальное место от трапезной.
  'Нитки! Да чтоб я на месте окаменела! Нитки!' - пронеслось в голове Элислаи.
  Она поставила кружку с мукой на край стола и бросилась к мешку. Так и есть!
  - Ты что здесь делаешь? - за спиной раздался голос Кворка, зашедшего в дом, чтобы попить воды. После фейерверка были танцы и Поджигатель сильно взопрел, танцуя с первой красавицей деревни.
  - Как ты это объяснишь? - Элислая резко повернулась к нему и продемонстрировала кусок материи с отпоротыми нитками. - Я, как тригерит, находящий на службе у его величества имперра Хейдна, имею полное право казнить тебя безо всякого суда. Нитки!.. Я же знаю, что таким образом общаются нишрукхи!
  Кворк побледнел и с трудом сглотнул подступивший к горлу ком.
  - Слушай, - в смятении проговорил он, - это не мой походный мешок. Мой - вон тот! Клянусь огнями Цербера! - Он указал на вещи Гая. - Я... я догадывался, что этот парень что-то недоговаривает и поэтому решил присмотреться к нему. Послушай, не делай скоропалительных выводов. Нужно узнать на кого конкретно он работает, и выйти на них через Гая. Представляешь, если ему давать ложные сведения? Это ведь... только поможет укрепить нашу империю и ослабить нишрукхов.
  - Хм!.. - девушка задумалась, а затем, запихнув обратно нитки с тряпицей в мешок, решительно сказала: - Ты прав! Сыграем с нишрукхами и их шпионом злую шутку. - С этими словами она кинула Кворку походный мешок и, взяв кружку, вышла за дверь.
  Вернувшийся в дом Гай, едва не столкнулся в дверях с Элислаей. Она скользнула гневным взглядом по нашивке на рукаве его комбинезона и, не сказав ни слова, пошла своей дорогой. Гай хотел окликнуть ее, но подумал, что сейчас никакого диалога не получится - девушка явно была чем-то раздосадована или расстроена.
  'Я в Твиндорре не очень-то разбирался в девушках, а уж местные вообще для меня как загадочные письмена, изображенные на золотых пластинах', - рассудил Гай. Больше всего он не желал нарваться на очередной скандал, который запросто мог бы закончиться позорным столбом или еще чем похуже.
  - Чего это она? - спросил он у Кворка, крутившегося на кухне.
  - Э... Она к твоему мешку присматривалась, - ответил Поджигатель, пряча взгляд. - Я еле отобрал. Сказал, что она ведет себя как площадная воровка.
  'Так вот в чем дело! Правда, на площадную воровку она не похожа, но, с другой стороны, я здесь без году неделя и почти ничего не знаю!' - Гай схватил свой мешок и вышел прочь из дома. Он подумал о том, что неплохо было бы спрятать загадочные пластины, пока они не попали в чужие руки. Вдруг это была не та Элислая? А ему лишние проблемы совершенно не нужны.
  Он порыскал взглядом по залитой загадочным светом округе. Закапывать долго, а прятать меж камней - опасно. Покосившийся ящерятник казался ему самым подходящим местом. Еще пару дней назад, собирая яйца, он обнаружил в неровном каменном полу ящерятника нечто вроде скрытой от посторонних глаз ниши, по размерам совпадающей с размерами табличек. Когда он зашел в ящерятник, трели тот час же прекратились. Насторожившиеся ящерицы не сводили глаз-бусинок с посетителя. Гай, осторожно переступая через колдобины и рытвины, направился прямиком к выемке. Еще раз убедившись в том, что лучше места не найти, он спрятал мешочек с пластинами и покинул маленький, чуть покосившийся домик. Через пару минут воздух вновь наполнился трелями, похожими на неумелую игру на губной гармошке.
  
  Весь следующий день Гай едва сомкнул глаза. Из головы лекаря не выходила Элислая, хмурая и серьезная. Он раздумывал над тем, зачем ей понадобился его походный мешок? Неужели она успела обыскать его? Да нет, вроде бы Кворк не говорил ни о чем подобном. К тому же, она могла просто поговорить с ним, не опускаясь до банального обыска. Гай чуть было не назвал ее действие воровством, но вовремя вспомнил, что она ничего не взяла из его мешка. А Кворк, когда он заводил разговор о странном поведении девушки с медными волосами, странно тушевался, начинал ерзать, если сидел и старался поскорее перевести разговор в другое русло. Исходя из всего увиденного и услышанного, Гай сделал вывод, что Элислая нравится Кворку.
  'Она бы и мне самому понравилась, живи я здесь, но я все-таки твиндоррец и мое место в Твиндорре', - размышлял лекарь, подавив очередную волну паники. Мысли о том, что он может навсегда застрять в этом мире, всегда присутствовали в голове Гая, и как бы он ни старался загонять их в самый потаенный угол разума, они все равно никуда не исчезали.
  - Ты почему такой сонный? - спросил Кворк, глядя как Гай без особого аппетита ковыряется пальцами в тарелке.
  - Да так, - лекарь пожал плечами. Он не хотел делиться с Кворком своими мыслями, потому что в таком случае пришлось бы затянуть рассказ на полдня.
  - Пока ты умывался, заходил Полди, - сказал Кворк, отправляя в рот кусок поджаренного кактуса. - Просил подсобить Бифании в сборе грибов.
  - Чего? - Гай слышал о сети пещер, в которых жители горных деревушек помышляли сбором грибов. Однако он как-то не рассчитывал, что ему выпадет честь вступить в ряды местных грибников.
  - Я не хочу, - отказался он, подумав, что не прочь потратить предстоящую погожую ночь на то, чтобы отдохнуть. И может быть даже выспаться.
  - А тебя никто не спрашивает. Ты ж аэронавт, а значит, это твой священный долг: задействовать горгулий в помощи населению, - прожевавшись, возразил Кворк. - Смотри, как бы твой отказ не вышел боком. Эта рыжая девчонка и так странно себя ведет.
  Гай едва не заскрежетал зубами. В тот момент он больше прежнего мечтал очутиться в родном Твиндорре и больше никогда не вспоминать о днях, проведенных на Флоре.
  - Что, внучек, готов подсобить деревенским? - зашедший в дом Полди подлил масла в огонь, однако Гай сдержал себя, подумав, что глава деревни уж точно никак не причастен к злоключениям, сыплющимся на его бедную голову.
  - Готов, - буркнул он, вставая из-за стола и нацепляя верхнюю часть комбинезона.
  - Да повернется к тебе Фортуна своим прекрасным ликом, - кивнул Полди, растроганный таким поворотом дел. Ведь пришлый альбинос, по законам Эндернерда, вовсе не был обязан подчиняться желаниям жителей. А здесь - такая удача! С помощью горгулий они быстро управятся со сбором грибов.
  Гай похлопал себя по карманам, проверяя, на месте ли оставшиеся два флоппа, пара склянок с кровеостанавливающим порошком и его верный револьвер. Убедившись, что все на месте, он без зазрения совести, отобрал у зазевавшегося Кворка съедобный корешок и вышел на улицу.
  Свет Фатума только-только коснулся Флоры, значит по местным меркам, здесь царило раннее утро. Оживающие после дневного отдыха горгульи, забавно переругивались на своем скрипящем языке, а некоторые сердито щелкали клювами. Предводительница стаи - Барбара - невозмутимо чистила морду когтистыми лапами. С того момента, как Гай очутился в деревне, он использовал горгулий лишь для переноса воды. Впрочем, горгульи не скучали. Они вообще были весьма неприхотливы в обиходе. Как говорил Кворк: 'Камень он и есть камень. Даже оживший'.
  - Гай! - окликнул Кворк. Лекарь повернул голову и увидел, что в него летит походный мешок. Хоть Гай и не выспался, однако быстроту реакции не утратил. Поймав мешок за лямку, он вопросительно взглянул на взъерошенного Поджигателя.
  - Если не будешь собирать грибы, то вызовешь подозрения, - пояснил Кворк, колупая прожженную дырку на рукаве своего комбинезона.
  - А почему такой тяжелый? - Гай 'взвесил' мешок.
  - Поесть тебе кое-чего собрал, - понурив плечи, ответил Кворк.
  - А ты разве не полетишь с нами? - спросил Гай, закидывая походный мешок за плечо.
  Кворк помотал головой, изучая разбитые мысы своих ботинок:
  - Полди просил сходить к реке, будем новую сетку натягивать, а то старая уже отрывается, как бы никто не пострадал от быстроходного течения.
  - Ну тогда, проводи меня, что ли? - он не спешил прощаться с Поджигателем и тот покорно пошел за ним к площадке с горгульями.
  Хоть подобные полеты не были Гаю в новинку, а все же он нервничал. В такие моменты ему безумно хотелось похрустеть ароматной корочкой хлеба, и Гай едва сдерживал вздохи сожаления о том, что он сейчас не в родном Твиндорре. Жители деревни, точнее, преимущественно жительницы, наплели десяток новых, прочных корзин, которые значительно облегчали перемещения по воздуху. И Гай был рад неожиданному подарку, потому что прекрасно помнил синяки на своих плечах и предплечьях, оставленные цепкими лапами Барбары во время его первого полета. Гай проверил материал ближайшей к нему корзины - на вид кора, содранная с дерева. Но, как сказал Поджигатель, это был особый вид водорослей, пропитанных магическим составом, благодаря которому и достигалась прочность подобных поделок.
  - Из них одежду шьют, ширмы, покрывала, - объяснял Кворк, поглаживая шрам от ожога на белесом виске, - только водорослей тех с каждым новым поворотом Фатума становится все меньше, - посетовал он.
  Затем Кворк показал, как правильно прицепить к лапам горгулий корзины. Он хотел что-то сказать, но завидев вдалеке небольшую группу альбиносов, возглавляемую Элислаей, засобирался к реке.
  - Счастливого сбора! - сказал он, попятившись.
  - До скорого! - Гай хлопнул Кворка по плечу, материя робы выпустила облачко пыли. А Кворк вздрогнул, потому что не привык к подобным жестам. Гай спохватился и сотворил жест дружелюбия - похожий на трезубец. Кворк повторил его жест и поспешил скрыться среди узких улочек деревеньки.
  Подошедшие грибники были очень дружелюбно настроены по отношению к Гаю. Они участливо интересовались тем, как у него дела, спрашивали о самочувствии и выражали восхищение по поводу его желания помочь им. Все пребывали в состоянии радостного азарта, и только Элислая едва обмолвилась с ним парой слов и казалась сердитой и напряженной.
  'Что ей вообще надо?' - Гай почти что на физическом уровне ощущал гневные взгляды, которые она метала в его спину, стоило ему отвернуться.
  - ...вышивку закончила? - до слуха Гая донеслись реплики двух женщин-альбиносов.
  - Да ну его! - отвечала вторая. - Распарываю нитки, а муж на меня косо посматривает, а потом шутит, что я с рукхами посланиями обмениваюсь.
  - Из-за этих проклятых рукхов все навыки шитья растеряем, - посетовала первая.
  'Поскорей бы вернуться в Твиндорр!' - подумал Гай, вспомнив, как не раз заставал Кворка за шитьем или распарыванием ниток.
  'По-видимому, Поджигатель тоже боится огульных обвинений', - решил Гай, с благодарностью взглянув на свой рукав, на котором красовался вышитый круг с поперечной перекладиной посередине - знак гражданской авиации.
  Он запрыгнул в корзину, закрепленную на Барбаре, и послал ей команду подняться в воздух. Корзина жалобно скрипнула под его весом, однако прекрасно справилась со своей задачей и Гай, взирая на отдаляющуюся землю, подумал, что если бы не хмурое лицо Элислаи, то роль аэронавта из Кангро не была бы столь трудной. Мужчина-альбинос по имени Рамзес, вызвался помочь Гаю. Ведь тот не знал месторасположения пещер и как следствие нуждался в навигаторе. Рамзес взмыл следом, едва сдерживая восторженные крики, хотя опыт полетов на горгульях у него имелся. Будучи подростком Рамзес участвовал в программе по переселению горожан в предгорья. Тогда они еле унесли ноги от нишрукхов. Было очень страшно, однако воспоминания о страхе исчезли, оставив только чувство неописуемого восторга, который тот испытал во время долгих перелетов через равнину Ярдов.
  - Гай, прикажи им повернуть! - крикнул Рамзес, поправив алый платок на своей шее - у мужчины было слабое горло. - Нам нужно добраться вон до того, нижнего отрога! - Рамзес указал направление.
  Лекарь кивнул и отдал мысленный приказ Барбаре. Остальные горгульи устремились за ней.
  Во время полета, Гай вновь ощущал себя как не в своей тарелке, и старательно делал вид, что привычен к подобным перелетам. Конечно, выражение его лица не было видно, по причине того, что Барбара летела первая, зато его навигатор находился на расстоянии плевка. Но в любом случае, Гай не мог не восхититься видом гор, разукрашенных в приглушенные цвета. Фатум преображал все вокруг настолько, что эти очаровательные пейзажи так и просились на полотно.
  'Если бы я был художником, то завис бы здесь на пару лет', - с улыбкой подумал он. Горгулья резко ухнула вниз и улыбка тот час же исчезла с лица Гая, ибо он явственно ощутил, как к горлу подкатывает почти нетронутый завтрак. Сзади послышались испуганные и недовольные крики, потому что остальные горгульи, последовав примеру своей предводительницы, сделали точно такой же 'кульбит'. Он дал горгулье мысленный приказ, не снижаться впредь так резко и Барбара, послушно набрав прежнюю высоту, что-то проскрежетала в ответ.
  Стая горгулий с пассажирами, обогнула пару отрогов, пересекла через ущелье и, распугав стайку летучих мышей, начала постепенное снижение. Потому что Рамзес указал на подножье горы, заваленное гигантскими валунами и при этом сказал, что там находятся нужные им пещеры.
  Гай приказал Барбаре совершить плавное снижение по широкой дуге. На этот раз никто не жаловался, и у Гая отлегло от сердца, как только он ощутил под ногами твердую почву, точнее, камень. Сделав первый шаг, лекарь нахмурился, стараясь не выказывать своей радости от того, что первая половина пути прошла нормально.
  - Что дальше? - дружелюбно спросил он, повернувшись к альбиносу-штурману.
  - Оставим каменных птичек здесь, а сами пойдем по грибы. - Рамзес в подтверждение своих слов похлопал по заплечному мешку. Он подождал, пока подтянутся остальные альбиносы, собрал их вокруг себя и проинструктировал насчет эринний.
  - Помните, они реагируют на яркий свет и шум. Поэтому пользуемся только светляком, оставленным нам Кворком, - Рамзес вынул из мешка кованую лампу, в которую был заключен маленький огонек. Гай ощутил, как на руках встопорщились волоски - явный признак того, что он почувствовал чужую магию. - Кворк зачаровал его для нас, - навигатор сам того не зная, подтвердил догадку Гая. - Не отходите от меня дальше, чем на двадцать шагов. В случае опасности, пользуйтесь петардами, которые нам отдал Кворк. Эриннии страсть как не любят их. На крайний случай защищайтесь ножом. У всех есть ножи и петарды?
  - У меня нет, - ляпнул Гай.
  - Элислая, поделись с ним петардой, - сказал Рамзес, прежде чем направиться к проему пещеры.
  - Обойдешься! - прошептала сквозь зубы девушка, уходя следом за альбиносом.
  'Сумасшедшая какая-то!' - подумал Гай, решив, что в случае опасности воспользуется револьвером. А эта жадная воображала пускай оставит себе все петарды на свете. При виде широченного входа в пещеру негодование Гая куда-то испарилось. Воздух внутри был влажным, а температура, по ощущениям, была на несколько градусов выше. Этот мир просто поражал своими масштабами. Архитектура полуразрушенных городов была умопомрачительной и, судя по размерам, прежние города возводились для очень высоких существ. Местные пещеры были под стать городам. По крайней мере, первая из пещер. Гай, никогда прежде не бывавший в подобных местах, вглядывался в зубчатый свод, блестящий загадочными разноцветными огоньками - то ли это была местная флора или фауна, то ли это была всего лишь причудливая игра Фатума, свет которого беспрепятственно проникал в пещеру не только сквозь широкий вход, но и сквозь круглое отверстие в своде. Гай предположил, что подобное отверстие не может быть природным, уж очень ровные края. Так он и шел, задрав голову и рассматривая мерцающий свод, пока не запнулся о камень.
  - Тише! Под ноги смотри! - зашикали на него грибники.
  Гай утер рукавом выступившую испарину на лице и, виновато улыбнувшись, всецело сосредоточился на вытоптанной тропинке под ногами. Здесь пахло сырым сеном и кислым пивом. На его родном Велларе спелеология была относительно древней наукой, но никогда прежде он не слышал, что под землей могут обитать существа размером больше ладони взрослого человека. Именно поэтому Гай испугался и вместе с тем изумился, при виде огромного жука с плоской спинкой, похожей на поверхность низкого столика. Жук медленно полз по своим делам. Гаю даже сначала показалось, будто это перемещается кусок камня, коих вокруг было в предостаточном количестве.
  - Чего ты шарахаешься? - сбоку послышался недовольный шепот Элислаи, от внимания которой не укрылось его замешательство. - Это всего лишь безобидный жук. Они становятся вялыми из-за жары. А так как у нас теперь всегда жарко, то вялость стала вечной спутницей этих особей. В Кангро таких нет?
  Гай покачал головой и при этом подумал: 'Уж не следит ли она за мной?'
  С этого момента он исподтишка поглядывал на девушку и каждый раз натыкался на гневный взгляд ее светло-голубых глаз. Гай вновь подумал о том недоразумении, приключившемся у водопада. Неужели она все еще злилась из-за этого? Ему-то казалось, что конфликт исчерпан, сверх того, он незаслуженно понес наказание, скоротав какое-то время в обнимку с позорным столбом. А еще она кормила его и даже вполне дружелюбно вела себя при этом.
  'Так откуда же, во имя Юпитера, такие разительные перемены в поведении?' - задавался вопросом Гай.
  От мрачных мыслей его отвлек шум воды. Он подумал, что альбиносы-грибники захотят передохнуть у источника, но они лишь тревожно зашушукались и ускорили шаг. Гай присмотрелся - в далеком конце пещеры виднелся порог и небольшая выемка из которой вырывалась струя воды, мерцающая приглушенно-синим цветом. Но не этот факт поразил Гая, а то, что вода, минуя все законы мироздания стремилась не вниз а вверх. Если бы он был уверен в дружелюбии здешнего мира, то непременно подошел поближе, чтобы получше рассмотреть сей феномен. Но дружелюбием здесь и не пахло, поэтому Гай вел себя так же как все. Он снова взглянул на потолок. Свет почти не достигал его сводов, но на пятачке где располагался источник со светящейся водой, можно было увидеть свисающие с потолка продолговатые коконы, словно свитые из тонкой белой шерсти. Лекарь хотел поинтересоваться происхождением этих коконов, но в последний момент передумал - вдруг подобный вопрос положит конец всей его конспирации?
  - Ты что жучиных коконов никогда не видел? Не отставай! - шепнула Элислая, заметив, что Гай замедлил шаг и все еще пялится то на потолок, то на светящийся источник.
  - Место нестабильных токов, - хмуро пояснила Элислая, заметив промелькнувшее замешательство в глазах Гая.
  Лекарь снова кивнул, не потому что не хотел вести разговоры с миленькой девушкой, а потому что боялся ляпнуть какую-нибудь фразу, которая выдаст в нем пришельца.
  Небольшая группка миновала первую пещеру и зашла за границы второй, которая казалась еще больше. Возможно так сработало воображение Гая, потому что свет Фатума не проникал сюда, а света той лампы, которую им одолжил Кворк, хватало лишь на то, чтобы освещать дорогу и видеть на расстоянии нескольких футов.
  - Приготовились! - шепнул Рамзес и альбиносы радостным шепотом передали эту команду по цепочке.
  - Чего? - не понял Гай. Элислая, сделав недовольное лицо, отмахнулась.
  Альбиносы столпились у высокого - величиной с ящерятник - камня, который при ближайшем изучении оказался гигантским, весьма трухлявым грибом. Толстенная ножка гриба была усеяна грибами поменьше - величиной с палец. Они-то и представляли интерес для столпившихся вокруг гриба альбиносов.
  - Вон там еще один, - Рамзес указал на точно такой же, едва различимый 'каменный силуэт', в пятнадцати шагах от Гая.
  Альбиносы разделились и, приготовив мешки, занялись сбором.
  - А ты что же стоишь как у имперра на приеме? - спросил Рамзес, заметив, что Гай отрывается от коллектива.
  Лекарь пожал плечами, со вздохом присел на корточки возле ближайшего гриба, и с выражением вселенской скорби на лице подключился к всеобщему делу. Он пощупал гриб: плоская, зеленоватая шляпка была мягкой на ощупь и покрыта слизью. Если бы не альбиносы, многие годы питавшиеся подобным лакомством, то лекарь ни за что не решился бы собирать эти склизкие грибы. Но раз опыт предыдущих и нынешних поколений говорит, что грибы безопасны, то кто он такой, чтобы оспаривать их мнение?
  Честно говоря, Гай думал, что они будут блуждать по пещерам, но на практике оказалось, что ареал собирательства распространяется лишь на три пещеры. По словам Рамзеса, заходить дальше не имело никакого смысла. Во-первых, они нашли достаточно грибов, а во-вторых, рисковать своей головой ради праздного любопытства не согласился бы ни один альбинос. Дело ладилось, и вскоре у каждого альбиноса за плечами болталось по увесистому мешку, полному грибов. У всех кроме Гая.
  - Помоги ему, - шепнул Рамзес Элислае. Девушка сотворила жест неодобрения, но все же послушалась и поплелась к темноволосому юноше, вяло отколупывавшему грибы-первогодки с основания отца-гриба.
  Элислая молча и слаженно набрала недостающее количество грибов и ссыпала их в раскрытый мешок Гая, который тот разместил на полу, чтобы не таскать за собой повсюду лишнюю ношу. Гай тем временем решил обойти огромный гриб, и с интересом изучал это эндемическое растение, ведь флора его родного Веллара не могла похвастаться разнообразием грибниц. Он обошел половину гриба и вновь едва не упал, поскользнувшись на чем-то склизком.
  - Ты опять за свое? - с негодованием прошептала Элислая.
  Однако подошедший к Гаю Рамзес зашикал на нее и указал на пол. Гай опустил взгляд и увидел, что помимо мелких камешков, пол пещеры усеян черными спиралевидными экскрементами.
  - Это чье? - спросил Гай, но их предводитель, сделав знак молчаливости, поспешил к остальной группке грибников.
  Им он тоже подал какие-то знаки и альбиносы, сбившись в кучку, начали отступать к выходу.
  Элислая поспешила следом за ними, снова бросив недовольный взгляд на спутника. Гай, едва не забыв свой мешок, поспешил за Элислаей.
  Альбиносы почти подошли к небольшому ответвлению, соединяющему обе пещеры, как лампа в руках Рамзеса неожиданно заискрилась, зашипела, а затем взорвалась. К счастью, он успел отбросить ее за несколько секунд до взрыва, и поэтому отделался лишь несколькими мелкими ожогами на лице и руках. Казалось, что грохот от взрыва отскакивает от стен, и, подхватываемый эхом, устремляется во все закутки пещеры. Едва вдалеке отзвучал последний отзвук взрыва, как над потолком пронеслись ответные крики живых существ, встревоженных взрывом.
  - Эриннии проснулись! Бежим! - воскликнул Рамзес и побежал прочь.
  Гай из всех сил старался не оказаться последним в этой гонке на выживание, но судьба распорядилась иначе и он, добежав до середины второй пещеры в которой бил светящийся ключ, позорно споткнулся об один из выступов. Позади, хлопая крыльями, летела стая потревоженных эринний.
  - Пещера! Тебе нужно добраться до пещеры, заполненной светом Фатума! - кричала Элислая, обернувшись и увидев упавшего Гая. - Эриннии не сунутся туда из-за света!
  Лекарь сжал зубы и попытался вскочить, но в тот же момент почувствовал, как острая боль пронзила левую ногу.
  'Подвернул!' - пронеслось в голове Гая.
  Девушка, увидев его ковыляющую походку, выругалась, а затем резко развернулась и побежала обратно. В ее руке был зажат кинжал. От петард ей теперь не было никакого проку - ведь огонь исчез вместе с лампой, а выбивать огонь щелчком пальцев умел только Кворк.
  - Дай петарду, - сказал Гай, хватая воздух ртом. Он уже мог различить широкие мохнатые тени и три пары глаз на вытянутых мордах, горящих желтым звериным огнем.
  Убегать было поздно, поэтому Гай, недолго раздумывая, отнял у Элислаи петарду и зажег ее с помощью магии. Шнур вспыхнул и зашипел как змея. Бросок получился метким, а урон, который нанесла петарда, был равен одной эриннии. Увидев, что погоня поутихла, Гай снова поковылял к выходу, сожалея о том, что он не может делать два дела одновременно: идти и читать заклинание, которое помогло бы облегчить боль в лодыжке. Девушка шла рядом, тихая и ошеломленная. Когда им перегородила путь предводительница стаи - восьмиглазая эринния с кожистой продолговатой мордой и обросшим всклокоченной шестью туловищем, для Гая это было полной неожиданностью. Но не для Элислаи, инстинкты которой работали на сто процентов. Благодаря им она увернулась от атаки эриннии. Упустив добычу, эринния издала противный визг и, заложив круг, вновь ринулась в атаку, избрав мишенью Гая. Элислая храбро кинулась наперерез эриннии, но ничего не успела сделать. Еще один оглушительный взрыв прозвучал в пещере, такой чужой для этого мира и такой родной для Гая. Эринния рухнула навзничь и больше не подавала признаков жизни. Замершая на месте девушка опустила приготовленный для обороны кинжал и обернулась.
  При виде револьвера в руке Гая выражение злости и решимости на ее лице сменилось выражением удивления. Медные брови, кажущиеся здесь совсем темными, взмыли вверх. Она хотела что-то сказать, но ей помешали Рамзес и его помощники, пришедшие на выручку. Они помогли отставшим добраться до безопасного места. Остальные грибники уже ждали снаружи, на всякий случай заняв места в корзинах и готовые к скорейшей отправке.
  'Она видела револьвер! - с досадой подумал Гай, врачуя свою лодыжку. - Но с другой стороны, не воспользуйся я оружием, в одного из нас наверняка вонзили бы клыки, что было бы большим злом. Ну попал!'
  Примерно такие мысли занимали Гая во время полета до горной деревушки.
  
  
  Глава 9
  
  Путь до деревушки Меверс был немного длиннее, чем путь до Энедернерда. В основном потому, что штурман немного запутался и указал неправильный маршрут, а когда понял, что они направились не в ту сторону, замахал руками, призывая Гая вернуться к развилке. Но как бы там ни было, Гай не видел в этой заминке никакой проблемы. Уж лучше плутать, чем убегать от ужасных восьмиглазых эриний, укусы которой могли бы иметь весьма плачевные последствия. Кто знает, насколько они ядовитые и какую заразу разносят?
  'Жаль, что Кворк не счел нужным рассказать обо всей опасной живности этого мира. Несерьезный парень!' - мысленно ворчал Гай, вспоминая, как его новый друг смеялся, узнав, что пришелец очень боится подцепить неизвестную науке Веллара болезнь. Рамзес вновь отвлек лекаря и, судя по его довольному лицу и знакам, половину из которых Гай не понял, полет подходил к концу. Действительно, минут через десять штурман указал на видневшуюся вдали деревушку. Так грибники вернулись домой - тихие и задумчивые, находящиеся под впечатлением от недавнего происшествия.
  Жители Меверса тепло приветствовали добытчиков, предвкушая славный пир. Да и заготовки впрок не были бы лишними. Элислая продолжала метать в Гая хмурые взгляды, но хитрый лекарь не просто так согласился направить горгулий прямиком в Меверс. Он боялся, что в Эндернерде медноволосая девушка закидает его ненужными вопросами. А так он улетит через пару минут и до следующего ее прихода успеет посоветоваться с Кворком.
  Хитрость Гая увенчалась успехом, и девушка действительно ушла прочь, бросив на него очередной пронзительный взгляд. Однако улететь прочь в Эндернерд ему и его четверым спутникам не дал местный староста Кетнипп, тот самый альбинос, который приходил к Полди.
  - Зайдите ко мне, выпьем травяного сбора или Термского самогона и полетите дальше, - настаивал Кетнипп, вцепившись мертвой хваткой в рукав Гая и показывая тем самым, что никуда никого не отпустит, пока гости не уважат хозяина.
  Пришлось согласиться. Дом старосты, в отличие от дома Полди, выглядел не таким бедным и очень чистым. Всюду чувствовалась крепкая рука хозяйки или даже нескольких хозяек, потому что у старосты были две младшие дочери. Третья, старшая, ушла служить во славу империи. В этом странном мире альбиносов женщины были военнообязанными наравне с мужчинами. Познакомившись с семейством Кетниппа, Гай подметил не только высокий рост обитателей дома, а так же и то, что у всех трех хозяек дома имелось легкое косоглазие. Один лишь староста выбивался из общей картины. Строго говоря, его и альбиносом-то можно было назвать с натяжкой - лишь из-за волос молочно-белого цвета, в то время как цвет его глаз был тускло-серым.
  Эндернердцев и Гая проводили к очагу, возле которого ждал наспех накрытый стол. Во время незапланированного обеда, Гай начал думать, что местная еда не так уж плоха, а ее вкусовые и питательные свойства по-видимому зависят от приготовления и кулинарных способностей хозяйки. Ведь там, в Эндернерде, Полди отнюдь не являлся искусным кулинаром, Кворк вообще был странным парнем, а уж Гай-то до некоторого времени и предположить не мог, что яйца варанов и ящериц употребляют в пищу, как и разнообразные корешки, склизкие грибы и сушеные ягоды, похожие на комки свалявшейся шерсти.
  Только сев за стол, Гай понял, как перенервничал из-за той чудовищной эринии, которую он по счастливой случайности уложил одним метким выстрелом. На нервной почве у лекаря разыгрывался нешуточный аппетит и теперь он был даже благодарен Кетниппу за то, что тот пригласил разделить обед. Съев еще пару круглых булок, немного похожих на выпечку из 'Конти и крошка', Гай решил, что больше не может сопротивляться зову природы и отправился во двор, в домик с ромбиком на дверце.
  Выйдя на улицу, Гай еще раз окинул взором деревню, в которой он прежде никогда не бывал и вряд ли побывал бы, если б не стечение обстоятельств. Деревушка была маленькой, большую часть низких домиков защищала отвесная часть горы, расположенная таким образом, что почти вся деревушка находилась под защитой естественной крыши. Правда, случись какой-нибудь обвал и дома будут раздавлены за считанные секунды. Однако лекарь подумал, что вряд ли в этом мире существует сила, способная разрушить половину горы так, чтобы эта часть упала на деревню.
  На обратном пути от заветного домика, Гай невольно залюбовался видом, открывавшимся на долину. Виды из точки расположения Энедернерда были поскромнее, по причине того, что деревушка находилась в окружении скал и гор. Лекарь не мог объяснить почему, но ему очень нравился вид условно ночных пейзажей, подсвеченных Фатумом. Редкие облака, проплывавшие по небу, иногда загораживали Фатум, и пейзажи меркли и тускнели, а затем все вновь заполнялось сказочным сиянием.
  Он услышал взрыв детского смеха, прозвучавшего из-за угла соседнего дома. Захлопали двери - дети явно играли во что-то похожее на догонялки. Дети постарше не отлипали от горгулий. Взрослых не было ни видно не слышно.
  'Наверное грибами занимаются!' - догадался Гай.
  Он вновь посмотрел на окруженный золотистым ореолом Фатум; сердце защемило от внезапно нахлынувшего желания вернуться домой.
  'Как же я запутался! - подумал Гай. - Теперь не знаю, как сказать этой местной девчонке о пластинах. Может попросить Кворка поговорить с ней?'
  Но Кворка просить не пришлось, потому что возле дома старосты он увидел... Элислаю собственной персоной. Хорошо очерченные губы девушки кривила нехорошая усмешка, а взгляд ярко-голубых глаз был напряженным. Она успела переодеться в комбинезон с короткими рукавами и укороченными штанинами, и Гай удивился какими худыми и жилистыми казались ее ноги.
  Девушка заговорила безо всяких предисловий. Причем заговорила на латыни.
  - Это ты! Ты в то утро был с Инчем! Я не знаю, кто ты, но ты обязан отдать мне то, что тебе передал Инч! Ведь он что-то передал тебе, правда? - ее тон был требовательным, а лицо серьезным.
  - О чем ты? - Гай решил пойти на попятную. - Я всего лишь простой аэронавт из Кангро и не знаю никаких Инчей.
  - Хорошо, - кивнула она и безо всякой паузы задала вопрос: - Кто такой Даларн Улоф?
  - Откуда я знаю?! - Гай скрестил руки и подпер спиной стену дома, возле которого происходил этот неприятный разговор. Больше всего на свете ему хотелось открыть дверь и проскользнуть внутрь, оставив девушку, задающую неудобные вопросы, во дворе.
  - Вот ты и выдал себя, - сказала она, возведя глаза к небу. - О Даларне Улофе знают все! От мала до велика, потому что он был величайшим ученым, изучавшим наследие валлантов.
  - У нас в Кангро о нем не знают, - лекарь продолжал настаивать на своем.
  - Не посыпай пустыню песочком! - отрезала Элислая. - В вашем Твиндорре этого не знают. Ты тот самый Гай Фокс! К тому же тебя выдает темный цвет глаз! Среди нас он встречается так же редко, как и прохладные деньки летом. Что, дальше будешь отпираться?
  Гай вздохнул, поняв, что с треском провалил конспирацию. Но помимо чувства досады, в нем закипало чувство злости и он, обычно не склонный к отповедям, дал себе волю:
  - Смени-ка тон, флорийка, иначе ничего не получишь!
  - Что?!
  - Меня постоянно в чем-то обвиняют! Ну кому такое понравится?! И, знаешь ли, мне как-то не по себе от тех взглядов, которые ты мечешь в меня как дротики с момента нашей первой встречи!
  - Да что ты возомнил?..
  - Осторожнее, иначе никогда не увидишь золотых пластин, так цинично украденных из Твиндоррского музея, кстати говоря! - Гай направился к двери, мимо остолбеневшей Элислаи. - Приходи завтра в Эндернерд. И советую захватить с собой уж если не хорошее настроение, то хотя бы дружелюбие. - С этими словами Гай скрылся за дверью.
  От предложенного старостой местного травяного настоя у Гая перехватило дыхание, а ведь он всего лишь вдохнул пары напитка, разлитого по кружкам заботливой рукой хозяйки. Гай сделал вид, что отхлебнул из кружки, а сам содрогнулся от мысли, что можно выпить этакую гадость. Местные напитки вообще не вызывали у него доверия, как и многая местная еда.
  Поблагодарив хозяев, эндернердцы во главе с Гаем вновь отправились в путь. Когда Барбара набирала высоту, Гай, сам того не желая, поискал взглядом медноволосую девушку, но ее нигде не было. Только десяток восторженно галдящей ребятни. Все время, пока энернердцы и Гай гостили у старосты, ребятишки не отходили от горгулий, хоть те иногда больно клевались до лиловых синяков.
  В Эндернерде их встретили большой дружной толпою - еще бы, ведь такого запаса грибов хватит на месяц, а то и на два. Когда утихли восторженные возгласы, Гай, оставив горгулий на свободном 'выпасе', отправился на поиски Кворка. Ведь Поджигателя среди встречающих не наблюдалось. Он пошел в дом Полди, но там друга тоже не было. Гай вздохнул и решил скоротать время за перекусом. Он все еще с содроганием вспоминал противную морду эринии и то, с каким бесстрашием Элислая ринулась ему на помощь.
  Гай тщательно пережевывал склизкое рагу, приготовленное из странного желеобразного овоща и пряных кореньев, и размышлял о радушии и гостеприимстве местных жителей. Если не считать имперских солдат, то покамест жизнь сталкивала его только с хорошими людьми...
  'А как альбиносы отнеслись бы ко мне, узнай они, что я всего лишь пришелец из другого мира и что я водил их за нос, выдавая себя за аэронавта из Кангро? - от внезапно пришедшей мысли по спине пробежал холодок. - Но с другой стороны, если я рассказал бы правду, то не протянул бы здесь и недели'.
  Он уже собирался в тысячный раз подумать о родном мире, как на кухню зашел Полди.
  'Вот ведь добрая душа. Мы у него живем, едим его хлеб, а он оплату за постой взял коробом грибов', - теперь Гай размышлял о странных отношениях альбиносов к собственному финансовому благополучию. Денег, как таковых тут не было, а эквивалентом денежных единиц здесь служили жемчужины - довольно хрупкие, совсем не похожие на жемчуг, который добывался в родном мире Гая. Но жемчуг жемчугом, а все же во главу угла был поставлен натуральный обмен.
  Полди, тем временем, сел на каменный порог и принялся с бережностью сортировать грибы. Те, которые были побольше, он складывал в правую корзину, поменьше - в левую. Гай краем уха слышал разговор двух женщин, которые делились друг с другом секретами удачной засолки, а так же тушения грибов. На засолку шли те, которые покрупнее - это Гай помнил точно. Он как раз буквально на днях выучил несколько новых слов, среди которых были 'помельче' и 'покрупнее'.
  Лекарь отставил вычищенную миску. У местных не было принято тратить воду на мытье посуды, а для помывки посуды существовал песок которого в этом мире было с запасом. Поэтому Гай каждый раз дезинфицировал свою тарелку и ложку специальным заклинанием.
  - Помощь нужна? - спросил лекарь, все еще ощущая себя никчемным нахлебником. Так что натаскать воды или помочь по хозяйству он считал чуть ли не своим долгом. Другое дело, что Полди не всегда соглашался принимать такую помощь. Вот и сейчас он пробурчал что-то вроде: 'Все равно лучше меня не рассортируешь' и вновь сосредоточился на грибах.
  - Что-то Кворка не видать? - как бы между прочим заметил Гай.
  - Он какой-то нервный стал, после того, как вы за грибами улетели, - сказал Полди, не поднимая головы. - Я посоветовал ему догнать вашу компанию, раз он так беспокоится. И назвал его птичкой-надувашкой, которая раздувается и увеличивается втрое, когда своих птенцов защитить хочет. Он по-доброму послал меня к Церберу и ушел за дальнюю гору. Сказал, что за каким-то кремнием.
  - Вот ненормальный! - воскликнул Гай. - Не мог меня дождаться? На горгульях слетали бы! Так ведь быстрее!
  Полди пожал плечами, не отрываясь от своей работы, а потом добавил:
  - Да, на горгульях быстрее. Но может ему срочно понадобилось, а тебя беспокоить не захотел. И правильно, я считаю. Вот разбалуешь нас, привыкнем к горгульям и не отпустим тебя.
  Гай хмыкнул в ответ. Больше всего на свете он не пожелал бы себе подобной участи.
  - Да не бойся. Нам самим не с руки тебя держать! - Полди поднял глаза и, увидев смятение промелькнувшее во взгляде Гая, поспешил успокоить его: - Если кто из имперских солдат прознает, что мы у себя аэронавта удерживаем, да еще и вместе со стаей горгулий, они нас оштрафуют. Так что лети себе с миром, когда надумаешь.
  Лекарь кивнул и вышел за дверь, не желая продолжать этот щекотливый разговор. Хоть о рассеянности Полди слагали шутки, а все-таки нарываться на лишние подозрения не хотелось. Послонявшись по деревне и разогнав мальчишек, принявшихся за старые дразнилки, Гай решил отправиться к реке. Он намеревался попрактиковаться в письме.
  Сидя возле реки и слушая отдаленные детские вопли, Гай упражнялся в этвасском письме. Время от времени он сожалел о том, что рядом нет Кворка, у которого можно спросить совета. Он мог бы присоединиться к учебным занятиям местных восьмилеток, которых принудительно загоняли в дом тучной Клоди, которая считалась самой умной в деревне. Но это выглядело бы по меньшей мере странно: аэронавт из Кангро учится читать вместе с детьми. Кворк уверял, что среди альбиносов было много безграмотных, а после первых военных действий их количество увеличилось вдвое, согласно данным трехлетней давности. Но в таком случае Кворку пришлось бы сочинять другую легенду по поводу биографии Гая.
  Лекарь вздрогнул от внезапно посетившей его мысли: 'Какой толк в моей учебе, если я отдам пластины и вскоре вернусь к себе?' Он отбросил табличку, поднялся и пошел к воде.
  Гай осторожно осмотрелся, опасаясь обнаружить поблизости кого-то из дотошной ребятни, но к счастью поблизости не было ни одной души. Гай еще раз удивился тому, какими светлыми и загадочными были здешние ночи. Они могли бы быть черными и беспроглядными, если бы не наличие Фатума в небе. Он был гораздо ярче луны и, судя по всему, никаких фаз у Фатума не было. А единственной вещью, заставляющей Фатум потускнеть были редкие облака. Кворк рассказывал о местечке Фариал. Говорил, что там иногда бывают темные ночи, во время которых льет дождь. А жители Фариала и счастливые и несчастные одновременно, так как большую часть времени им приходится проводить дома, а так же ловить песчаных духов и сажать их в лапы, чтобы те разгоняли тьму. Гая очень заинтересовали песчаные духи, он даже на пару секунд решил, что альбинос выдумывает. Но Кворк объяснил, что это маленькие, в половину ладони огоньки, обитающие преимущественно в пустынных, песчаных землях. По словам местных ученых, огоньки были важны для хищных цветов - огневиков, которых так прозвали за гастрономические пристрастия. Огневики днем покрывались специальной чешуей, которая едва нагревалась под воздействием Цербера и Ехидны. И чтобы растение могло получать достаточное количество полезных микроэлементов, необходимых для поддержания прочности пленки-чешуи защищающей растение, огневику нужно было есть песчаных духов. Размышляя над тем, какие из себя эти огневики, Гай разулся и подвернул штаны выше колена. Идти босиком по камням было непривычно, щекотно и даже больно. Лекарь зашел в теплую воду сначала по щиколотку, потом по колено, с наслаждением и восторгом ощущая кожей прохладный шелк воды. Теперь он жалел, что не дал уговорить себя на поездку в теплый Самьен, а ведь друзья предлагали... Гай посмотрел на свои худощавые лодыжки и подумал, что если бы в Самьене было не так людно, то он рискнул бы не только поехать, но даже искупаться в тамошних широко рекламируемых источниках. Во имя Юпитера, как же они сейчас были далеки от него!
  - Теплого дня, цивилл, - позади прозвучал голос Элислаи.
  Гай вздрогнул, оступился и полетел в воду. К счастью он не ушел далеко от берега и поэтому довольно быстро выбрался на сушу. И почти не наглотался воды.
  - Зачем ты тут? - прокашлявшись, прохрипел он, плюхнувшись на ближайший камень. Вот уж чего он никак не ожидал услышать здесь - так это твиндоррское приветствие.
  Гай кое-как выжал рукава комбинезона и воззрился на Элислаю. Судя по напряженной позе и выражению лица, она пришла сказать что-то важное.
  - Ты не представляешь насколько важны для нас пластины! - она присела рядом, прямая, как струна и Гай поспешил раскатать мокрые штанины. По хорошему счету ему нужно было выжать весь комбинезон, однако присутствие девушки останавливало его. Неизвестно какое наказание может ждать его, разденься он в ее присутствии.
  - Вот ты сказал подумать над моим поведением и приходить завтра, - продолжала она, - но завтра может быть поздно. Понимаешь, это очень ценная и редкая вещь, из-за которой погибло много народу. Мне очень жаль, что я вела себя так ужасно, но заклинаю тебя всеми богами, отдать мне страницы.
  - Ладно, - ворчливо ответил Гай. - Но при одном условии: я хочу к себе домой! Мне до ужаса надел ваш мир.
  Элислая с готовностью кивнула:
  - Как только я получу страницы, я пошлю весточку Волчьей Квинте и они отправят тебя обратно. А может пришлют мне спинн и я сама отправлю тебя в тот странный снежный мир.
  - А вы точно не обманите? - спросил Гай с подозрением.
  - Вот тебе мое слово! - Элислая тот час же сотворила знак верности своему слову, соединив кончики пальцев, а затем решительно сказала: - Не медли, прошу тебя!
  Лекарь поднялся и пошел по тропинке, ведущей в Меверс. Девушка не отставала. Похоже, что его спутницу ничуть не волновало то, что он вымок до нитки.
  Путь до деревни проходил в напряженном молчании. Гай попытался завязать разговор, узнать что это за пластины, однако Элислая неохотно отвечала на вопросы и не вдавалась в подробности.
  - Там. - Гай кивнул головой на ящерятник и с чувством необъяснимого злорадства наблюдал за тем, как его спутница меняется в лице.
  - Ты спрятал такой важный артефакт в грязном сарае? - Она метнула в Гая гневный взгляд.
  - Как по мне, это отличное тактическое решение, потому что никому не взбредет в голову искать ценную вещь в таком сомнительном месте, как сарай, - объяснил он, снисходительно улыбнувшись.
  Элислая не нашла контраргументов и ринулась внутрь. Ящерицы порскнули в разные стороны, при виде чужаков. Гай с невозмутимым видом проследовал к тайнику, в котором прятал кожаный мешок. Однако тайник был пуст. Не поверив своим ощущениям, он заглянул в тайник. В ящерятнике царил полумрак и Элислая не могла видеть его лица, однако она и без этого заподозрила неладное.
  - Их там нет?
  Сдавленным голосом Гай подтвердил ее худшие опасения:
  - Они исчезли!
  - Да ты смеешься?! - воскликнула девушка и, бесцеремонно потеснив лекаря, запустила руку в тайник. После того, как она убедилась, что Гай не шутит, она задала другой вопрос: - Итак, что же еще ты хочешь за страницы Книги Огня?
  - По-моему я уже сказал, что хочу домой, - Гай понял, что его только что заподозрили в специальном подлоге и ему стало обидно. - Какой смысл требовать от вас что-то еще? Я хочу домой. Точка.
  - Допустим, - Элислая закусила губу и прошлась по ящерятнику. - Кто еще знал об этом тайнике?
  - Никто, - честно ответил лекарь.
  - Хорошо. А кто еще заходит сюда кроме тебя и Полди?
  - Кворк. - Голос лекаря сорвался. - Он исчез из деревни, как только я улетел за грибами.
  - Значит, страницы Книги Огня в руках предателя, - Элислая схватилась за виски, словно у нее начался приступ мигрени.
  - Подожди расстраиваться! - Гай нахмурился. - У нас есть шанс догнать его. Посуди сама: скорость его передвижения не сравнится со скоростью полета горгулий. Мы обязательно догоним Кворка!
  - Как будто ты знаешь, куда он пошел! - в голосе девушки слышался скепсис.
  - Полди сказал, что он ушел за дальнюю гору, - вспомнил Гай.
  - Угу! Если не соврал.
  - Но лучше проверить, чем сидеть и бездействовать.
  Элислая отняла пальцы от висков и посмотрела на лекаря пытливым взглядом:
  - Пожалуй, ты прав.
  
  
  Глава 10
  
  Внизу замелькали горные отроги, насыпи, а в лицо бил встречный ветер. Деревня осталась позади. Гай находился в корзине, примотанной к Барбаре. Элислая выбрала горгулью с отколотым кончиком уха. Оказалось, разделить горгулий было проще простого: все решал специальный знак, состоявший из перекрещенных ромбов. Аэронавт чертил этот знак на тех особях, которых хотел отделить от общей стаи. Выбор нового вожака происходил по тому же принципу, только знак наносился другой, в виде неравнобедренного треугольника.
  Гай не имел ни малейшего представления, в какой стороне находится дальняя гора, поэтому Элислая задавала направление жестами. Ведь горгульи по-прежнему подчинялись только Гаю. Освещаемые Фатумом горы были одеты в призрачно-голубой цвет, с темными вкраплениями, в которых залегали бесчисленные узоры теней. Как понял Гай из коротких объяснений Элислаи, возле подножья дальней горы находилась заброшенная шахта с частично обвалившимся сводом. Жители деревни приспособили ее под хранение разнообразных вещей, которые и выбросить было жалко и хранить дома - тоже.
  Извилистые горные тропы и огромные валуны, которые, хочешь не хочешь, а пришлось бы обходить пешему путнику, наталкивали на мысль о том, что Кворк не успел далеко уйти и должен быть где-то поблизости. И девушка подала Гаю знак, мол, снижаемся. Горгульи послушно приземлились на каменную насыпь, ожидая того момента, когда всадники вылезут из корзин. Гай потер ушибленный при приземлении бок и проворно выскочил из корзины.
  - Это здесь? - тихо спросил он, обратившись к медноволосой спутнице.
  - Нет, - прошептала она в ответ. - Я не хотела, чтобы он заметил нас раньше времени.
  - Если Кворк вообще тут, - ворчливо добавил Гай, вдевая руки в лямки заплечного мешка.
  Они аккуратно спускались по присыпанной камешками тропинке, стараясь не поскользнуться. Гай радовался тому, что подошва велларских ботинок не раз выручала его в этом опасном мире. Он перевел взгляд на обувь девушки - ее сапожки тоже выглядели прочными. Правда, фасон имел незначительные различия с тем, что ему приходилось видеть в своем мире и во время дней, проведенных среди альбиносов. Гай решил, что так выглядит военная обувь, ведь, насколько он знал, Элислая принадлежала к особой касте местных воинов - к тригеритам.
  Они шли молча. Элислая пыталась перекинуться с Гаем парой знаков, точнее жестов, но тот мало что понял, поэтому их немой диалог получился весьма неуклюжим. Элислая оставила попытку что-либо объяснить, но Гай и без нее знал, что здесь стоит помалкивать, дабы ненароком не привлечь на себя внимание Кворка.
  'Если Кворк здесь', - напомнил себе Гай, поправив лямку заплечного мешка. Еще там, в деревне, девушка одобрила решение Гая взять с собой мешок, по-видимому, полагая, что там провиант. Сверх того, Элислая поговорила с Полди и тот одолжил ей старый мешок, галеты и еще что-то из припасов. Гай не вдавался в подробности. Все что волновало его в тот момент, да и вообще волновало с момента прибытия на Флору, это то, как вернуться обратно на Веллар.
  Их путь пролегал по довольно пологому склону, меж валунов и засохших кустов. Вокруг царила облитая волшебным светом тишина. Тропинка, ведущая к подножью горы, взяла резкий крюк налево и оборвалась почти отвесным спуском. Элислая резко остановилась, чуткий Гай последовал ее примеру. Девушка нахмурилась, и лекарь сделал вывод, что она думает о том, как обойти это препятствие. Спуститься в полной тишине не получится, это просто невозможно из-за обилия маленьких и средних камешков, которыми был усеян спуск. Гай хотел предложить помощь горгулий, но Элислая кивнула в сторону где находилось нагромождение камней. Как оказалось, там имелся искусно скрытый лаз, ведущий в неизвестность. Судя по уверенным движениям девушки, она была тут не впервые, а лекарю только и оставалось, что полагаться на ее осведомленность. Лаз оказался своеобразным входом в подземный коридор. Гай плохо ориентировался в серой тьме душного коридора, но он был готов поспорить, что коридор не являлся затеей природы, потому что стена, за которую он держался, казалась уж слишком гладкой на ощупь.
  По мере продвижения вперед коридор расширился и превратился в просторную пещеру, своды которой поддерживали сталагмиты. Нечеткий силуэт Элислаи маячил впереди. Она молча и сосредоточено продвигалась вперед.
  Гай из любопытства крутил головой по сторонам, пытаясь определить источник приглушенного света, без которого их передвижение под землей было бы весьма затруднительным. Возле дальней, опять на удивление ровной стены, Гай заметил знакомое свечение, исходившее от местной грибницы, и решительно свернул в сторону. Его внимание привлекли ровные, немного выпуклые надписи или даже схемы. Грибница разрослась настолько, что облепила не только потолок, но и часть стены, поглотив часть выпуклых надписей. Гай остановился, пялясь во все глаза на свидетельства высокоразвитой цивилизации и гадая о том, причастны ли предки альбиносов к созданию этих схем или это было творение рук загадочных валлантов, о которых рассказывал Кворк. Некоторые знаки казались знакомыми... Где он мог видеть их? Он провел пальцем по ближайшему из знаков и тот час же отдернул руку, ощутив болезненный укол в руке.
  'Что это?! Неужели символы содержат в себе магию? Не ту исцеляющую магию, с которой знакомы все лекари Веллара, а иную, с металлическим привкусом?' - подумал Гай. Возможно, все дело заключалось в его разыгравшемся воображении, но ему казалось, что он и в самом деле ощущает металлический привкус во рту.
  Гай нехотя оторвался от изучения символов и вернулся назад, потому что хотел позвать Элислаю, чтобы показать ей находку и заодно закидать ее вопросами. Однако девушки нигде не было видно. Может быть, она подумала, что Гай неотступно следует за ней и поэтому пошла дальше?
  'Вот ведь задача!' - Лекарь остановился перед тремя узкими арками, раздумывая над тем, какую из них выбрать. Он еще надеялся, что Элислая, заметив его отсутствие, вернется, но минуты ожидания тянулись словно эластичный бандаж, а девушки все не было. Подумав еще пару секунд, Гай выбрал арку посередине, потому что оттуда доносилось легкое шевеление воздуха, а значит, там наверняка был выход. Усыпанный камнями пол затруднял продвижение вперед, и Гай старался не упасть, хотя это было задачей не из легких и у лекаря все-таки прибавилось ссадин на локтях и коленях. Наконец вдалеке забрезжил долгожданный свет, и Гай поспешил к выходу. Чарующий свет Фатума казался невыносимо ярким, и лекарь зажмурился на секунду-другую. Это действие дорого ему стоило, потому что как раз возле выхода он споткнулся и скатился с каменной насыпи, увлекая за собой груду мелких камешков.
  Над ухом прозвучал гортанный голос и Гай, не успев вытряхнуть пыль из волос, поднял голову. Он находился среди группы людей-птиц, вооруженных кривыми саблями. Их крепкие обнаженные торсы выделялись на серо-голубом фоне каменной стены так же, как бронзовая статуэтка выделяется на фоне шкатулки из черного янтаря. Темные глаза-бусинки нишрукхов излучали любопытство. Гай поднялся на ноги, стараясь не делать резких движений. По сравнению с этими гигантами больше семи футов ростом, он смотрелся недомерком.
  'Опять они!' - с ужасом думал лекарь, пятясь обратно к насыпи. Впрочем, он не успел сделать и пары шагов, как вокруг его ног обмоталась веревка. Гая подняли с земли одним рывком и, нахлобучив на голову мешок, куда-то потащили. Сначала он едва не задохнулся от запаха старых носков, которым пропах мешок, а когда притерпелся, то постарался сосредоточиться на переговорах странных созданий. Да, лекарь не мог разобрать языка, на котором общались нишрукхи, но вдруг в разговоре проскочит какое-нибудь слово на этвасском? Минут через пять тряска прекратилась, и Гая бросили на землю, словно набитый тряпками мешок.
  Лекарь вновь обратился в слух, но ничего не понимал из тихого хрипа и клекота, издаваемого нишрукхами. Что-то гулко бухнуло, раздалось шуршание, похожее на то, как если бы кто-то с трудом отодвинул в сторону тяжелую каменную плиту. Гай попробовал пошевелить руками, проверяя на прочность веревку. От шока он почти не ощущал боли от пут. Только бы нишрукхи не заметили!.. Его бесцеремонно прервали, сграбастав за шиворот, и вновь куда-то поволокли. Что-то лязгнуло. Похитители остановились, Гай еще раз встретился с землей. Хотя, судя по ощущениям, это был деревянный пол.
  'Куда меня притащили?' - подумал лекарь и завалился на бок от неожиданного толчка в предплечье. Что оглушительно лязгнуло. Потом еще и еще. Раздался размеренный стук. Он почувствовал, что все вокруг движется. Его куда-то везли?
  'Ну и влип! - думал лекарь, ощущая постоянную тряску, словно его посадили на дрезину, едущую по искореженным рельсам. - Что им вообще надо? Может удастся убедить их, что я незаинтересованная сторона? Только бы развязали!'
  Когда Гаю начало казаться, что тряска никогда не закончится, и что вскоре он сойдет с ума, раздался оглушительный лязг, пленника отбросило на спину - по-видимому, средство передвижения остановилось. Одним рывком с него сорвали мешок, и Гай жадно глотал влажный воздух. От долгой тряски он ощущал подкатывающую тошноту, а специфический запах мешка, как показалось лекарю, намертво въелся в волосы.
  Настороженный взгляд Гая упал на скучившихся нишрукхов, которые негромко переговаривались. Лекарь мысленно назвал их язык бредом, потому что из этого стрекота он ровным счетом ничего не понял. Ему вообще было дико видеть настолько отличных от человека существ. Поборов очередной позыв к тошноте, он поднялся и осторожно посмотрел по сторонам. В принципе здесь не наблюдалось ничего сверхъестественного: каменный 'мешок', по бокам которого кривыми рядами выстроились светильники, похожие на электрические лампочки, но свет от них шел не теплый, а скорее холодный, напоминавший свет зимних звезд в морозную ночь. Гай решился повернуть голову - как он и предполагал, в двадцати шагах виднелась вагонетка, а рельсы блестели равнодушным светом, освещенные странными фонарями. К вагонетке сиротливо жались еще два вагона и, судя по продолжению рельс, этот каменный аппендикс не был тупиковым, а путь можно было продолжить. Гай выждал момент и попятился. Обернувшись, он бросил на вагонетку полный надежды взгляд. Когда нишрукхи отвлеклись, о чем-то жарко заспорив (судя по сердитым интонациям), Гай приблизился к желанной цели еще на пару шагов. Проблема заключалась в его связанных руках, которых он почти не чувствовал - настолько они онемели. Еще шаг в нужном направлении... и Гай едва не врезался в возникшего словно из ниоткуда нишрукха, который сбил его с ног ловкой подсечкой. Лекарь выдавил из себя ругательство, рухнув на каменный пол, покрытый пылью, песком и крошкой, оставшейся от выработанной породы. Гай давно понял, что он находится в шахте - заброшенной или действующей - сейчас не имело никакого значения. Вдобавок, он прекрасно помнил слова Кворка о том, что нишрукхи живут в подземных городах. Так почему бы какому-нибудь старому пути из шахты или каменоломни не вести прямиком в логово этих странных созданий? Из дальнейшей перепалки между подошедшим нишрукхом и остальными, Гай шестым чувством уловил, что они никак не могут о чем-то договориться. Уж не его ли судьба решалась? Наконец правый с краю нишрукх повернулся в сторону одного из темных коридоров, примыкавших к каменному 'мешку', и издал звук, похожий на птичью трель. На зов не сразу и словно бы нехотя откликнулся кентабр, Гай услышал характерное цоканье копыт по камню, а затем и увидел его. Пока явившийся кентабр переговаривался на тарабарском языке с нишрукхами, Гай, забыв на пару секунд о своем плачевном положении, во все глаза пялился на странное существо. В его родном мире водились кони и лошади, однако он никогда бы не подумал, что фантазия природы будет настолько велика. Тело существа было покрыто белым пушком, а волосы были похожи на конскую гриву, растущую не только на голове, но и вдоль всей позвоночной линии. В конце крупа линия волос вновь густела и заканчивалась длинным хвостом. От зорких глаз Гая так же не скрылась и ретроградное выражение лица кентабра - слишком низкий лоб и почти полное отсутствие подбородка. При передвижении кентабр слегка припадал на правое заднее копыто, однако на самой конечности не было никаких видимых повреждений.
  'Может она неправильно срослась?' - предположил Гай, увидев, что кентабр повернулся и направляется к нему. Страха почему-то не было. Кажется, кентабр заметил это и по-своему оценил: он оскалил длинные желтые зубы, протянул мускулистые руки к Гаю и, поднатужившись, взвалил себе на спину. Острый запах пота ударил в лицо. Гай не выдержал, чихнул и впредь старался дышать ртом. Лекарь знал, что на лошадях обычно ездят верхом, а его уложили поперек, в виду связанных рук. По-видимому, нишрукхам было некогда или даже лень возиться с пленником, поэтому они с радостью взвалили эту неприятную обязанность на третью сторону.
  Хоть скорость кентабра не шла ни в какое сравнение со скоростью вагонетки, Гай вновь почувствовал приступ тошноты, вдобавок он то и дело чихал от поднимаемых копытами облачков пыли и песка. К счастью, трястись на животе пришлось недолго. На протяжении всего пути, между приступами кашля, Гай поднимал голову, чтобы уж если не запомнить дорогу, то хотя был осмотреться. Но он видел лишь бесконечные каменные коридоры, освещенные кривой дорожкой лампочек и клубы пыли. Наконец коридор расширился и уперся в широкую лестницу. Кентабр поцокал по ступеням и, судя едва слышному ворчанию, получеловеку не нравились лестницы.
  Вновь зазвучал противный стрекот нишрукхов (Гай почему-то покрывался мурашками при звуках 'птичьего' языка) и пленника сдернули с крупа лошади. Лекарь успел заметить, что это был нишрукх с мощной мускулатурой, вдобавок вооруженный мечом и кинжалом. Послышался оглушительный скрип, и лекарь не сразу сообразил, что с таким мерзким звуком открывается идеально гладкая дверь серебристого цвета. Чтобы ее открыть, кентабр нажимал на круглую кнопку, утопленную в стене. Гай не успел удивиться, потому что нишрукх вытащил нож, разрезал его путы, сдернул с лекаря походный мешок и толкнул в темную комнату. Дверь, вновь издав чудовищный звук, закрылась, а на Гая напал очередной приступ кашля. Откашлявшись, он выпрямился и осмотрелся. На высоком, больше семи футов, потолке горел сиротливый огонек лампы. Свет от лампы дал возможность осмотреть незнакомое помещение, довольно просторное, рассчитанное на существ больших габаритов и Гаю вновь вспомнились рассказы Кворка о валлантах. Пол и потолок комнаты были сделаны или обшиты гладким словно зеркало материалом, поблескивавшим при свете тусклого огонька. Некоторые стены пересекали диагональные, а кое-где горизонтальные линии. Дальняя часть комнаты была заставлена старыми, местами прохудившимися ширмами. Справа виднелась обыкновенная приоткрытая дверь и, судя по запаху, это был туалет. На полу вдоль стен валялись матрасы, по виду сделанные из какого-то грубого материала. На дальней стене, почти вровень с потолком, виднелась еще одна круглая лампа, которая, по-видимому, была на последнем издыхании, так как почти не давала света. Судя по тому, что Гай не слышал ни одного звука извне, странная комната была изолирована.
  'Как в Твиндоррских лечебницах для душевнобольных', - усмехнулся Гай и тут же скривился от боли. При малейшем движении, в руках появлялась нестерпимая боль, потому что в онемевшие руки возвращалась жизнь - вместе с маленькими иголочками и пощипыванием в маленьких кровоточащих ранках. Разрезавший веревки нишрукх был настолько небрежен, что оставил лекарю на память несколько порезов. Гай, шипя проклятья, неуклюже разминал плечи и запястья. А еще ему было жаль своего мешка. Точнее, его содержимого. Хорошо, что некоторые порошки и лекарства он по привычке распихивал по глубоким карманам комбинезона. А эти идиоты даже не удосужились обыскать его! Внезапный шорох за ширмами застал Гая врасплох и он полез в карман за револьвером, но негнущиеся пальцы отказывались слушаться. Снова шорох. Гай отступил к двери, внутренне напрягшись и мысленно сетуя на свою беспомощность. Снова шорох и... всхлипывание.
  - Кто здесь? - Этвасский напрочь вылетел из головы Гая, поэтому вопрос был на латыни.
  - Такие же пленники, - прозвучавший из-за ширм голос был хриплым, словно у человека, переболевшего ангиной с осложнениями.
  После продолжительного молчания, Гай заставил себя вспомнить лишь одно слово на этвасском.
  - Понятно, - протянул он и направился к ширмам неторопливым шагом.
  На положенных друг на друга тюках сидели двое альбиносов: юноша и мальчик. Первый смотрел с вызовом, а в красноватых глазах второго застыла печаль и настороженность.
  - Меня зовут Гай, - лекарь вспомнил еще одну фразу на этвасском.
  Товарищи по несчастью ничего не ответили, как по команде уставившись на знак вышитый Кворком. Гай проследил за их взглядом и усмехнулся: небось тоже приняли его за аэронавта. Знали бы они всю правду!
  - Я - Сидджи, - старший заговорил первым. Потом он кивнул на притихшего паренька, который только и делал, что лупил глаза то на Гая, то на эмблему, и добавил: - Мой брат Руэ. Мы из Бораго. Хотели добраться до Терма, но на половине пути нас поймали нишрукхи.
  - Что это за место? - Гай решил первым задать вопрос, прекрасно понимая, что это всего лишь небольшая отсрочка перед тем, как его новые знакомые поинтересуются, откуда он и как сюда попал. А ему до чертиков надоело врать и придумывать какие-то правдоподобные ответы.
  - Мы сами знаем не больше твоего, - изрек юноша с видом обреченного на смерть. - Обычно эти твари не берут пленных. А наша тюрьма находится аккурат в городе нишрукхов.
  - Откуда ты знаешь? - оживился Гай. - Вас вели другим путем? По городу? Значит здесь находится множество входов и выходов.
  - Наверняка это так, - хмыкнул альбинос. Он встал и направился к затемненному углу, нагнулся, откинул какие-то доски и извлек лестницу, у которой отсутствовало несколько перекладин. - Лучше один раз увидеть, - с этими словами он прислонил лестницу к стене, как раз напротив круглой неисправной лампы и кивком головы предложил Гаю подняться наверх.
  Лекарь, обуреваемый любопытством, принял приглашение и, морщась от боли в суставах рук, вскарабкался наверх. Только очутившись наверху, вровень с лампой, Гай понял, что ошибся: это было круглое окно, выходившее на широкую площадь, окруженную причудливыми каменными постройками. Стройный ряд колон делил площадь напополам. Снаружи было светло, гораздо светлее, чем здесь, в казематах, но из-за того, что тюрьма находилась в тени какого-то навеса (Гай не мог разобрать), то соответственно никакой пользы от окна не было, кроме как эстетической. Гай так же не видел источника света, он шел откуда-то сверху, но наверняка можно было сказать то, что свет был искусственным. А сами нишрукхи очень гармонично вписались бы в этот город, если бы подросли еще на пару футов.
  - Никогда не думал, что когда-нибудь попаду в один из городов нишрукхов! - с горечью в голосе изрек Сидджи, покосившись на Гая, замершего возле окна.
  Эта реплика вывела лекаря из ступора. Он заставил себя оторваться от созерцания архитектуры и нехотя слез с лестницы, едва не оступившись и не свалившись по пути вниз.
  - Отсюда есть выход? - безжизненным голосом спросил он.
  Сидджи кивнул на слившуюся со стеной дверь без единой ручки:
  - Вон. Только там хитрый механизм. По-моему, открывается лишь снаружи. Мы здесь две ночи сидим, пытались открыть, но без толку.
  - Здесь раньше жили валланты? - Гай не придумал ничего умнее как задать именно такой вопрос. Но, с другой стороны, по словам Кворка, это не являлось большим секретом.
  - Да без разницы, - отмахнулся юноша-альбинос. - Меня больше волнует то, что будет с нами, а не какая-то древность.
  - Есть предположения? - осторожно поинтересовался Гай, рассматривая припухшие, кровоточащие порезы на своих руках.
  - Я слышал, что нишрукхи едят альбиносов! - встрял в разговор до этого молчавший Руэ. Звонкий альт парнишки сильно контрастировал с хриплым голосом старшего брата, который тут же зашикал на него:
  - Одни дурачки говорят, а ты повторяешь!
  Гай слушал родственные споры и врачевал порезы - сначала обеззаразил, затем прочитал заклинание исцеления. Любого запаса лекарской магии хватало на заживление неглубоких порезов. Он сосредоточился, выдохнул, прочитал заклинание и, ощутив сгустившееся в ладонях тепло, направил энергию на раны. Его новые знакомые ничего не заметили, потому что Гай повернулся к ним спиной, да и братья так рьяно отстаивали свою точку зрения, что вряд ли обратили бы внимание на манипуляции нового знакомого. А спор между братьями тем временем разгорался нешуточный и когда Гай обернулся, то увидел, что братья вот-вот подерутся. Так и случилось. На несколько затрещин от старшего, младший ответил пинком по ноге. Сидджи заорал от боли и запустил в убегающего Руэ подвернувшимся под руку обломком деревяшки и попал точно в цель. Затаивший злобу Руэ схватил продолговатый обломок железки и что есть силы запустил в обидчика. Время превратилось в тягучий кисель, Гай увидел, что обломок вот-вот попадет точно в цель: в правый глаз застывшего на месте Сидджи. Лекарь понимал, что Сидджи не успеет увернуться, он видел распахнутые испуганные глаза Руэ и понимал, что не успеет добежать до юноши, чтобы оттолкнуть. Словно на автомате он выпростал руку, которая все еще хранила тепло энергии заклинания и... обломок, изменив траекторию полета, направился в ладонь Гая, словно намагниченный. Тот инстинктивно поймал железку и уставился на свою руку изумленным взглядом. Он просто хотел сбить опасный предмет с траектории и ничего больше!
  - Так ты маг? Из Квинты, да? Поэтому нишрукхи не казнили тебя на месте? - почти с благоговением прошептал юноша.
  Лекарь посмотрел на железку, которую он все еще сжимал в руке, как будто видел ее впервые и покачал головой. Если бы он мог рассказать им, что в его мире магия - всего лишь вспомогательное средство для маленьких чудес. На стороне больших давно стоит наука и опыт предыдущих поколений. Затянуть неглубокий порез, купировать приступ, а бытовом плане закрепить готовую оторваться пуговицу или согреть себя - повседневная для лекаря мелочь. Да и то, подобные манипуляции давались далеко не всем. Ведь тут нужна была практика и хорошие учителя. Например, способностям Гая не дали 'зачахнуть' приемные родители, которые оплачивали обучение у магов-репетиторов.
  - Спасибо, - запоздало выдавил из себя Руэ и скрылся за ширмой. Судя по характерному всхлипыванию, он сильно сожалел о своем поступке.
  - Как ты это сделал? - хмурый Сидджи не сводил глаз со своего спасителя.
  - Я не знаю, - честно признался Гай, устало опустившись на пол. Братья молчали, иногда с восхищением посматривая на Гая. Лекарь был благодарен им за молчание, потому что сейчас ему меньше всего хотелось разговаривать. Он сидел у стены - в прострации, пытаясь осмыслить все произошедшее с ним за последние недели. Сердце рвалось домой пуще прежнего и если бы что-то зависело от Гая, он давно делился бы с Лори своими впечатлениями о мире альбиносов, а та лишь покачивала бы головой и отпускала полные недоверия реплики.
  'А что, если?.. - внезапная мысль была сродни молнии. - А что, если заклинание исцеления каким-то непостижимым образом искажает конечный результат того или иного заклинания?'
  Гай облизнул пересохшие губы, поднял голову и посмотрел на новых знакомых. Братья сидели плечо к плечу: старший о чем-то думал, взъерошивая лохматую голову, будто бы полагал, что данное действие заставит мысли бежать быстрее, младший отчаянно боролся с накатывающей дремотой и сонно хлопал глазами, переводя взгляд с одного предмета на другой. Иногда он посматривал на Гая.
  'Запрусь в туалете и повторю эксперимент!' - решил лекарь, поднявшись с пола.
  Он заперся изнутри на примитивную щеколду-гвоздь и прислонился к стене.
  'Полжизни за глоток воды!..' - Гай опустил глаза. Взгляд упал на отходящую в углу обшивку. Он потянул ее на себя - странный материал с легкостью отошел от стены, явив взору лекаря письмена, похожие на те, которые он видел на страницах Книги Огня, тех самых, из-за которых на Гая словно из рога изобилия посыпались проблемы. Он провел ладонью по письменам, счищая с них пыль. Внезапно по стене пробежали бледно-голубые вспышки, что-то защелкало и раздался шуршащий звук. Гай поспешно открыл дверь и вышел в общую комнату.
  - Что происходит? Сейчас раздался такой звук, как будто бы рядом проползла песчаная змея, - всполошился Сидджи. Руэ даже не пошевелился, он сжался и напрягся, по-видимому, опасаясь худшего. Гай прошел вперед и бросил озадаченный взгляд на пленников. Никто не мог понять, что произошло, пока Руэ не подергал брата за рукав и не указал на потолок. В потолке зиял черный квадратный лаз. Рядом с лазом перемигивались ровные зеленые и голубые огоньки. Лекарь несколько раз моргнул, подумав, что у него начались галлюцинации и даже ущипнул себя. Лаз остался на месте. Гай тот час же предложил новым знакомым воспользоваться лестницей и разузнать, куда ведет лаз. К сожалению его планы были нарушены. Со звуком выворачивающим наизнанку входная дверь отъехала в сторону и в тюремное помещение зашло шестеро нишрукхов. Ничего не спрашивая, не объясняя, а только щебеча на своем птичьем языке, нишрукхи бесцеремонно схватили Гая и, больно вывернув руки, вывели из тюрьмы, даже не удостоив взглядом притихших за ширмой братьев-альбиносов.
  - Эй, что происходит? - Гай, претерпевая боль, попытался начать диалог с кем-нибудь из конвоиров.
  Нишрукхи никак не отреагировали. Он повторил вопрос на этвасском - вновь никакого результата. Затем Гай вновь перешел на латынь:
  - Послушайте, мы ведь можем договориться. Я лекарь. Я могу пригодиться вам. Вылечить, если нужно, подлатать кого-нибудь. Ну у вас же до сих пор случаются военные конфликты, а я добровольно предлагаю помощь. Нам всем это будет выгодно.
  Ноль реакции.
  'И как договариваться с другими расами, если ты не знаешь их языка, а значит, можешь только догадываться что у них на уме? И не факт, что догадка будет правильной!' - в сердцах подумал лекарь, оставив дальнейшие попытки наладить контакт.
  Пленника вели по коридору, вывернув обе руки, и Гай теперь мысленно ругал себя за то, что не сориентировался вовремя и схватился за револьвер. Он понимал, что такой поступок был бы весьма самонадеянным, и он навряд ли успел бы расправиться со всеми нишрукхами, но попытаться-то все равно стоило. Гай успокаивал себя тем, что ему еще представится возможность поквитаться с конвоирами, главное, чтобы они отпустили его руки.
  Коридор, тем временем, свернул направо и закончился еще одной дверью, которая вывела в широкий, пустой двор, с трех сторон окруженный гладкими стенами. Гай шел, стиснув зубы, чтобы не застонать от боли и пытался увидеть как можно больше, шестым чувством понимая, что в этом случае любопытство сыграет ему на руку. Ведь он на полном серьезе планировал расправиться с нишрукхами и совершить побег. Улицы странного подземного города разительно отличались от улочек родного Твиндорра своей витиеватостью и размерами - то большие, то маленькие. Иногда по пути встречались другие нишрукхи, по-видимому, не военные, потому что у них не было оружия, ремней и птеруг. Так же лекарь заметил одну странную особенность: им не встретилось ни одного ребенка и ни одной женской особи.
  'Возможно, они многим отличаются от человека, но... как-то же они размножаются?' - думал Гай, скосив глаза на очередного встречного горожанина в грязно-серой тунике и сандалиях.
  Процессия с пленником наконец подошла к конечной точке пути - к широкому, двухэтажному зданию с круглыми окнами, отсвечивающими голубым светом. Гай воспользовался тем, что они замешкались у порога девятифутовой двери и жадно изучал окрестность. Судя по размерам, это здание, как многие другие, которые он успел увидеть, тоже осталось от валлантов. Кажется, под крышей виднелся затейливый барельеф, но сейчас голова лекаря была забита иными мыслями - мыслями о побеге. Он ощущал тяжесть револьвера и живо представлял его рукоять в своей руке. Только бы нишрукхи ослабили хватку! Только бы дождаться этого момента! Меньше чем через минуту конвоиры и пленник очутились внутри высокого двухэтажного здания. В двери был скрыт хитрый механизм, потому что она, как и дверь в казематы, отъезжала в сторону сама по себе, только эта не издавала никакого шума. Теперь Гай ощущал себя так, словно попал внутрь гигантского червя, потому что коридоры, по которым они шли, были круглыми, состоявшими из бесчисленного количества колец. Если до этого конвоиры стрекотали на своем языке, то теперь они притихли. Путь закончился возле дверного проема без двери и если бы Гай мог взглянуть на своих конвоиров, то непременно понял бы, что те озадачены подобным явлением. Остановившись у порога, один из них прострекотал, и в его интонации звучала неуверенность. Из полумрака комнаты прострекотали в ответ и нишрукхи с удвоенным энтузиазмом поволокли пленника в комнату.
  Так Гай очутился в комнате с отполированными серебристыми стенами, в которых отражались все огоньки, расположенные на потолке в виде спиралевидного узора. Нишрукхов и пленника встречал странный альбинос - он смотрел хитрым прищуром чуть раскосых глаз, одежда его была утыкана перьями. На поясе висели ножны, в которых, по-видимому, находился кинжал. Или катар... При этой мысли у Гая все сжалось внутри от страха, ведь Кворк рассказывал ему, что право ношения катара, или зуба бога войны, имели право лишь архимаги ковена 'Телос'.
  'Что им от меня нужно?' - недоумевал Гай.
  Словно прочитав его мысли, альбинос прекратил диалог с одним из нишрукхов-конвоиров и перевел взгляд на Гая, а затем заговорил. Голос альбиноса был таким же безразличным, как и взгляд, а говорил он на чистой латыни:
  - Добро пожаловать в мою скромную обитель. Меня зовут Кассини.
  Гай ничего не успел сказать в ответ, а Кассини уже обращался к нишрукхам: - Положите его вон на тот стол и крепко закрепите ремни на конечностях.
  - Зачем это? - Гай взбунтовался, увидев стол, похожий на стол в твиндоррских операционных.
  - Тебе предстоит выполнить одно поручение - стать моим экспериментальным образцом номер тридцать пять, - Кассини задержал взгляд на рукаве лекаря, на знаке 'аэронавта', но ничего и не спросил.
  - А что произошло с остальными тридцатью четырьмя? - Гай уже понял, что с минуты на минуту произойдет что-то нехорошее и поэтому начал вырываться из рук конвоиров. Ему было жизненно необходимо добраться до своего револьвера, но нишрукхи держали крепко, а после попыток вырваться, им на помощь пришел третий. Они переместили брыкающегося Гая на холодный стол, крепко примотали и, отсалютовав альбиносу по-птичьи, вышли за дверь.
  Касинни, не проявляя никаких эмоций, принялся перебирать баночки с сомнительного вида жидкостями. Он стоял спиной к Гаю, загораживая обзор, но лекарь умудрился извернуться так, что смог видеть процесс приготовления. Альбинос перемещался от одного стола со склянками к другому - с угрожающего вида инструментами, подходил к какому-то ящичку с выпуклыми желто-зелеными кнопками и водил по ним пальцами. Во время одной такой манипуляции над Гаем словно из ниоткуда возникла длинная панель, оснащенная яркими лампами и перемигивающимися огоньками. Гай дернулся, но путы держали крепко. Он облизнул разом пересохшие губы - изумительное ощущение подопытной крысы парализовывало волю и здравый смыл. Хотелось орать и вырываться, но Гай сделал над собой усилие и, сделав несколько глубоких вдохов, обратился к альбиносу, хозяйничавшему в тот момент возле странного вида ящика.
  - Я хочу, чтобы мне объяснили, где я нахожусь, и что сейчас произойдет, - он старался говорить спокойно и рассудительно, однако голос подвел его, осипнув на половине последнего предложения.
  - Третья часть эксперимента по вживлению электронной схемы в ткань мозга, - равнодушным голосом ответил Кассини, ни на минуту не прекращая своих манипуляций.
  - А что случилось с предыдущими участниками эксперимента? Ведь я не первый?
  - Не первый. Я уже говорил, что ты тридцать пятый. Предыдущие участники вышли из строя, - спокойным голосом отрапортовал Кассини.
  Лекарь подумал, что еще немного и он сойдет с ума от свалившихся на его голову бед.
  - Почему бы тебе не провести эксперимент над животными? Над крысами, например. Если они здесь водятся.
  - Водятся. - Выдержке альбиноса можно было только позавидовать. - Но я не имею права проводить эксперименты над живыми созданиями.
  Нервы Гая не выдержали, и он сорвался на крик:
  - Но я тоже живой! Слышишь?
  - Нет, - спокойно отвечал Кассини, - ты такой же, как я, такой же, как все.
  - Я живой! - доказывал Гай. - Послушай, как бьется мое сердце!
  - Это еще ничего не доказывает. У меня тоже есть сердце, и оно сокращается ровно семьдесят раз в одну минуту, - невозмутимо отвечал альбинос.
  - Проводи свои гребаные эксперименты над нишрукахами, поганец! - продолжал орать Гай, извиваясь всем телом.
  - Золотые птицы плохо подходят. Я пробовал, у них слишком маленький мозг. Видишь, - пахнуло холодом, а из встроенного в стену шкафа выехало что-то наподобие саркофага, только прозрачного. В прозрачном саркофаге лежал вскрытый труп нишрукха. Кассини вернулся к своим делам, а на Гая нахлынула такая апатия, что он тупо пялился на раскуроченный труп, лишь немного удивляясь тому, что у нишрукха два сердца. Ему было не слишком хорошо видно, что находилось во вскрытой черепной коробке, но зато внутренности он рассмотрел во всех подробностях.
  'Долбанный псих. Везет мне на таких! - с ожесточением думал Гай, повернув голову к альбиносу. В руках того блеснул скальпель, заляпанный кровью. - Хоть бы обеззаразил его, идиот!' - лекарь все еще не мог поверить в то, что он вот-вот составит компанию только что увиденному трупу. Уж Гай точно не переживет трепанацию черепа и сложную операцию на мозге по вживлению инородного тела.
  Внезапная мысль заставила сердце лекаря забиться быстрее: ведь он может притянуть в руку любой предмет. Ну может не любой, но скальпель уж точно!
  'Револьвер, идиот! У тебя же есть револьвер!' - окрыленный надеждой Гай постарался отбросить все посторонние мысли и вспомнить, как ему удалось проделать тот фокус, во время ссоры двух братьев. После трех неудачных попыток он почувствовал, как теплеет его ладонь, а пальцы становятся липкими, словно от меда. Он думал о револьвере, явственно представляя его гладкую рукоять. В подобных условиях это было нелегким занятием, особенно, когда после некоторых манипуляций сумасшедшего альбиноса, к Гаю начал медленно приближаться странного вида конус - полупрозрачный, излучающий голубоватое свечение и похожий на потустороннюю сущность. Лекарю стоило неимоверных усилий не развеять заклинание, а продолжать притягивать себе пистолет. Он уже чувствовал его движение вверх по карману и теперь жалел о том, что карманы его рабочего комбинезона такие глубокие. Воздух наполнился противным, сладковатым запахом какого-то лекарства (уж это Гай знал наверняка, потому что по роду деятельности часто имел дело с алхимиками, да он и сам неплохо в ней разбирался). Раздался тоненький протяжный писк и... Гай понял, что ослеп и оглох в одну секунду. Заклинание сорвалось, выскользнуло из руки словно весенняя сосулька. Он повращал глазами. Неужели все? Неужели до него добрался странный конус и сотворил с ним нечто страшное?.. В кромешной тьме загорелись два бледно-красных огонька. Рядом с этими огоньками что-то щелкнуло и стало светлее, благодаря зажженной... свече.
  - Несовершенная техника, - не то констатировал, не то пожаловался Кассини, обходя со свечой ящички с кнопками и безрезультатно тыкая в них пальцами. Сладковатый запах лекарства начал рассеиваться или Гай просто притерпелся к запаху. У него закружилась голова, как будто он хватил лишнего, но на душе стало так спокойно, как будто кто-то притупил его чувства.
  'Лекарство! Точнее, какой-то газ', - догадался Гай. Как раз перед тем, как его упрятали в кутузку, он успел прочитать монограмму одного маститого алхимика об использовании газа хлороформа в лекарской практике. Таким образом у обезболивания магией наметился конкурент.
  Последующие события происходили словно не с ним, а все мысли были спутанными и даже какими-то несуразными. Гай словно со стороны наблюдал за тем, как призванные на подмогу нишрукхи разматывают путы и расстегивают туго стянутые ремни, призванные удерживать подопытного на месте. Кассини перекинулся парой фраз с нишрукхами, и последние поволокли обмякшего и беспричинно хихикающего Гая обратно в 'камеру'. Нишрукхи бросили пленника возле порога и противно стонущая дверь вновь закрылась. Лекарь подумал, что альбиносы помогут ему подняться, но братья почему-то не давали о себе знать.
  'Может их тоже куда-то увели?' - подумал Гай, шаря ленивым взором по потолку. Когда взгляд наткнулся на черный лаз в потолке, лекарь вяло улыбнулся: 'Молодцы братья. Не растерялись! Наверняка сбежали!' Он медленно повернул голову и посмотрел на ширмы. Из-за ширм выглянула Элислая. Только она была не рыжеволосая, а темненькая. Гай хотел что-то сказать ей, но язык не слушался, он хотел подняться, но мышцы ног свело судорогой, и он скорчился на полу, ожидая, когда пройдет приступ.
  
  
  Глава 11
  
  Когда воздействие вещества похожего на хлороформ сошло на нет, Гай, держась за гудящую голову, осторожно поднялся и обошел помещение. Понятное дело, что здесь он никого не обнаружил. Элислая была всего лишь иллюзией. Лекарь прекрасно помнил о побочных действиях алхимических паров, и самыми распространенными из них были галлюцинации.
  'Но почему мне привиделась она, а не кто-нибудь другой?' - недоумевал Гай, шагая к лавке и держась при этом за стеночку. Он плюхнулся на лавку и, прислонившись к стене, довольно долго взирал безучастным взглядом в потолок и вообще чувствовал себя как после ночного кутежа с мордобоем и выпивкой.
  В немного прояснившемся разуме забрезжили дельные мысли: 'Если братьев тут нет, а лестница валяется чуть поодаль от лаза, значит, они все-таки воспользовались моментом и сбежали...' - лекарь доковылял до ведра с водой, поставленной нишрукхами, и наполнил флягу, а остальное выпил до последней капли.
  'Если этот, красноглазый, починит свои механизмы, то меня вновь заберут!' - Простая и логичная мысль заставила Гая пересмотреть планы на отдых после дозы предполагаемого хлороформа. Нужно было отправляться по следу братьев. Причем как можно быстрее. Непослушной рукой Гай извлек из кармана револьвер, погладил рукоять и запихнул обратно. Затем он помассировал щиколотки и запястья и наконец решился пройтись по комнате, не опираясь о стену. Теперь ему было гораздо лучше.
  Лестница, приставленная к лазу, опасно шаталась от каждого движения карабкающегося по ней лекаря. К счастью, Гай благополучно добрался до самого верха, ни разу не оступившись. Темнота лаза казалась беспроглядной, однако времени на какие-либо сомнения не оставалось, и Гай пролез немного вперед, а затем спихнул вниз лестницу. Та упала, и сердце лекаря отозвалось таким же гулким стуком. Он не знал в какую сторону двигаться, и отлично понимал, что любое выбранное им направление будет билетом в один конец, если госпожа удача отвернется от него.
  'Стрелы Юпитера! И зачем я только полез туда, куда меня не просили? - корил себя Гай, ползя на карачках вдоль темного и жутко пыльного тоннеля. - Сыграть в землю в чужом мире - просто сказка! А ведь я, идиот, когда-то мечтал о подобных путешествиях!'
  В тоннеле было тесновато и Гай, продвигаясь вперед, полировал верхнюю часть тоннеля спиной, иногда макушкой, а нижнюю коленями и ладонями. Он старался дышать то носом, то ртом, потому что если лекарь дышал носом, ему сразу же хотелось чихнуть, а когда он дышал ртом, то по прошествии нескольких секунд начинал скрипеть песок на зубах. 'Гигантский воздуховод' как мысленно обозвал Гай этот тоннель, не думал заканчиваться, но то, что он слегка пошел в гору, не могло не радовать, ибо это означало, что пленник на пути к поверхности. Сейчас лекарь мечтал выбраться из города нишрукхов так же сильно, как и очутиться в родном Твиндорре.
  Гулкие удары сердца отмеряли расстояние. У Гая болели колени и руки, но путь вперед продолжался - уже не осознанно, а на автомате. Он словно отключился, думая о возможной погоне и прокручивая в голове встречу с Кассини. Правда, когда тоннель разделился на две половины, лекарю все же пришлось вернуться в реальность. Немного подумав, он выбрал правую развилку, потому что на секунду ему показалось, что оттуда пахнуло легким движением воздуха и запахом чего-то протухшего. Надежда затеплилась в груди Гая, и он удвоил свои старания. Чутье не обмануло: примерно через десять минут забрезжил свет - сначала едва уловимый, но разгоравшийся все ярче по мере продвижения вперед. Воздуховод закончился изъеденной ржавчиной и оттого хлипкой решеткой, которую лекарь выбил ногами.
  Щурясь от света ламп, Гай осторожно выглянул наружу. Это было довольно просторное помещение, заваленное мешками. Причем, плотно набитые мешки источали не самый приятный на свете запах. По-видимому, здесь хранились отходы или удобрения. Впрочем, Гай хотел это знать меньше всего. Он долго прислушивался к малейшему шороху, издаваемому кругленькими одноглазыми зверьками, шнырявшими среди мешков, но кроме этих шорохов ничего не услышал. Наконец Гай покинул свое убежище, подстегиваемый мыслью о погоне. Его явление тут же вызвало новый переполох среди зверьков, разбежавшихся в разные стороны и попрятавшихся среди камней. Гай заметил, что зверьки так прекрасно мимикрируют, что их нельзя отличить от камня... Но как бы там ни было, лекарь поспешил через комнату к двери.
  'Не заперто!' - Гай выдохнул с облегчением, обнаружив, что дверь поддалась его напору. Выход вел в самую обыкновенную пещеру, похожую на те, в которых он еще недавно собирал грибы. Снова прислушавшись и поняв, что поблизости нет ни души, Гай выскользнул на свободу. Он осознавал, что это еще не конец и что ему, по-видимому, предстоит трудный маршрут, но то, что здесь не было нишрукхов уже несказанно радовало.
  'Возможно, мои выводы слишком поспешны, но я постараюсь избежать ненужных встреч', - подумал Гай, вытащив из кармана револьвер.
  Он шел наобум, стараясь ступать легко и при этом издавать поменьше шума, ведь теперь успех побега зависел исключительно от внимательности Гая и быстроты его реакции.
  По освещенному перемигивающимися лампочками коридору гуляло эхо, а Гаю очень хотелось кашлянуть, однако он сдерживался, опасаясь выдать себя. В отдельных частях коридора лампочки совсем погасли и в темных пятачках копошились уже виденные ранее Гаем, кругленькие мохнатые существа, которых он мысленно называл местными крысами. Пустые коридоры иногда разветвлялись, но лекарь неизменно выбирал коридоры, ведущие наверх. Через полчаса подобного путешествия лекарю начало казаться, что всеобъемлющая тишина давит на него словно надгробная плита. Он уже начал раздумывать о том, чтобы не идти, а бежать - так сильно ему хотелось выбраться на поверхность, как внезапно до его слуха донеслись отдаленные звуки. Внутри все похолодело, когда Гай понял, что он слышит звуки чьего-то противостояния. Он нервно сглотнул и, сильнее сжав в руке револьвер, продолжил путь. Эхо с издевкой подхватывало звуки борьбы и разносило по длинным коридорам и пещерам, похожим на кишечный тракт гигантского существа (у Гая были именно такие ассоциации). Благодаря эху, лекарь получил возможность идти вперед, не опасаясь выдать своего присутствия раньше времени. Лязг стали, стрекот, крики и голоса - альта и взрослого, - заставили Гая забыть об осторожности и перейти на бег. Кажется, он слышал голос Элислаи. Очередной коридор, наполненный частым дыханием эха, подражавшему дыханию Гая, оборвался. Ему наперерез шел другой коридор половину которого занимали рельсы. Здесь же была вагонетка. И пятеро нишрукхов. Двое из них корчились у стены. На полу в луже крови ничком лежал Сидджи, Руэ сражался с одним из нишрукхов, ничуть не страшась гигантского существа. Остальные оттесняли от вагонетки медноволосую девушку, вооруженную странным на вид оружием, похожим на кинжал со слишком широким лезвием. Судя по описаниям Кворка, это был спин. Гай не мог предположить, как действовало это оружие, но похоже, что ощерившиеся копьями нишрухи очень опасались направленного на них спинна. Запах паленых перьев ударил в нос и едва не заставил Гая чихнуть. В тот же момент Элислая воскликнула и схватилась за бедро - как бы она ни старалась маневрировать, проворное острие копья добралось и до нее.
  Эхо подхватило звуки выстрелов, от которых закладывало уши. Трое врагов упали замертво. Последний что-то в бешенстве проклекотал, обернувшись к Гаю. Не растерявшийся Руэ запустил в голову единственного не поверженного врага камнем. Точность паренька восхищала, потому что прямоходящая птица упала на землю - не то оглушенная, не то убитая. Гай подбежал к Элислае, державшейся за кровоточащую рану на бедре. Эхо все еще гуляло по коридорам и почему-то становилось громче. Пол задрожал под ногами и Гай, словно наблюдая за происходящим со стороны, увидел, как сверху вместе с пылью и каменной крошкой обрушивается потолок. Он едва успел оттащить Элислаю и накрыть собой, защищая от разлетающихся во все стороны камней.
  Оглушительный грохот, подхваченный эхом, затих. Подняв голову, Гай бросил беглый взгляд по сторонам. В ушах противно звенело, из-за клубящейся пыли и недостаточной освещенности было не ясно жив ли Руэ. Гай опустил глаза и встретился с испуганным взглядом Элислаи.
  - Жива? - хрипло спросил он, отползая в сторону и заходясь в кашле. Откашлявшись, Гай расправил плечи и поморщился: его крепко приложило по спине парой прилетевших камней.
  - Жива, - эхом отозвалась девушка. Она отползла к стене и обреченным взглядом смотрела на пропитавшийся кровью материал брюк.
  Звук приглушенного кашля заставил Гая и Элислаю вздрогнуть. А затем лекарь бросился к завалу, размахивая руками, чтобы разогнать завесу пыли. Сейчас больше всего на свете он хотел найти выпущенный из руки револьвер.
  - Эй! Эй! - прозвучал приглушенный голос, и Гай с облегчением выдохнул, признав Руэ.
  - Ты где? - спросил он, наклонившись и обшаривая руками пол. Почти вслепую.
  - Я возле вагонетки, - донеслось в ответ. - А вы по ту сторону камней, что ли?
  - Похоже, что так! - ответил Гай и сдавленно вскрикнул, нащупав клюв мертвого нишрукха. Клюв был гладким и еще теплым.
  - Давайте разберем завал! - предложил парнишка.
  - Нет! - крикнула Элислая. - Мы не можем терять время. Руэ, беги к старосте за подмогой. Он знает, как связаться с тригеритами. Скажи им, что страницы из Книги Огня у Кворка Поджигателя. Все нити ведут к нему.
  - А как же вы? - в голосе Руэ звучало отчаяние.
  - Мы постараемся найти другой выход, - сцепив зубы, ответила Элислая. Боль в ране усиливалась. - Вагонетка уцелела?
  Мальчик ответил не сразу, а лишь спустя полминуты:
  - Ага.
  - Быстрее уезжай. Управление простое: рычаг посередине приводит вагонетку в движение. Нижний рычаг - это тормоз и торможение. Рычаг слева - поворот налево, справа - направо. На поворотах не забывай плавно нажимать на рычаг торможения и держаться крепче, чтобы не вывалиться. Всё, беги! Иначе смерть твоего брата окажется напрасной.
  - Я сделаю все, что только можно! - крикнул Руэ. Даже через каменное нагромождение Гай слышал, как дрожит от гнева голос парнишки.
  Раздавшиеся лязг и стук колес сообщили о том, что Руэ выполнил приказ Элислаи.
  - Наконец-то! - с облегчением воскликнул Гай, нащупав и откопав из-под мелких камешков свой револьвер. Положив оружие в карман, лекарь поспешил к Элислае.
  - А мы что будем делать? Ждать? - поинтересовался он, попутно обшаривая свои карманы в поисках платка.
  Девушка подняла на него ясные глаза и с грустной решимостью ответила:
  - Я - да, а ты беги, спасайся.
  - Вот еще! - Сначала он перетянул ее ногу жгутом, наспех сконструированным из разорванного надвое широкого носового платка. Не обращая внимания на возражения, он взял Элислаю на руки и побрел обратно по коридору в поисках более освещенного места, чтобы всерьез заняться лечением раны на бедре девушки.
  В виду недавнего обвала, Гаю пришлось повернуть обратно. Он шел и уповал на свою счастливую звезду, понимая, что с минуты на минуту на месте стычки появятся нишрукхи. Сначала Гай добрался до развилки и, стараясь запутать след, свернул в соседний коридор. В спешке он не слишком запоминал путь, по которому шел. Главной мыслью для него было преодолеть как можно больше пути, а затем найти укромный уголок. Желательно достаточно освещенный, для того, чтобы вылечить девушку. Элислая притихла и лишь время от времени морщилась от болезненной пульсации в ране. Наконец Гай нашел подходящее место. Может не такое освещенное, какое хотелось, но ему достаточно для того, чтобы зарастить рану. Он опустил девушку на камни и размял мышцы рук, которые, если честно, уже начало сводить от перенапряжения. Когда он опустился возле нее, намереваясь осмотреть рану, Элислая мягко, но настойчиво стряхнула его руку.
  - Не нужно, - сказала она на латыни. - Ты же видишь, что мне ничем не помочь.
  - Не говори глупостей. Я все-таки лекарь. - Гай осмотрел рану, воспользовавшись замешательством девушки. Как он и предполагал: задет сосуд, иначе кровопотеря не была бы столь обильной. Но и это поправимо. Он вытащил из левого кармана пакетик с зеленоватым порошком. Последний пакетик с универсальным заживителем - как раз для подобных случаев. В тот момент Гай даже не думал о том, чтобы приберечь заживитель для себя. Да, он мог бы воспользоваться магией исцеления, однако он настолько выдохся, что вряд ли был в состоянии на такие сложные манипуляции. Высыпанный на рану порошок зашипел и, Гай, закатав рукава, принялся за отработанный за четыре года практики прием: от его пассов края переставшей кровоточить раны сошлись вместе. Теперь главное удержать их секунд пятнадцать, чтобы заживитель 'схватил'. Можно было и рукой подержать, но тогда заживитель переставал действовать. Он коротко предупредил девушку о том, чтобы она не шевелилась и не касалась раны. Впрочем, ему можно было и не предупреждать, потому что потрясенная Элислая едва дышала, безотрывно наблюдая за Гаем.
  - Ты подчиняешь себе материю, - наконец выдохнула она. - Значит, ты знающий. Как те, кто жил до нас.
  - Ты говоришь о валлантах? - спросил Гай, изучая придирчивым взглядом, насколько хорошо сработало его заклинание в симбиозе с универсальным заживителем.
  - Откуда ты знаешь? Ты ведь чужак. - Она была готова поклясться, что тупая и ноющая боль в ноге исчезла. То ли это из-за шока, то ли из-за манипуляций лекаря. - А ведь я почувствовала, что ты чужак еще там, в деревне.
  Гай пробурчал что-то невнятное.
  - Значит, это действительно был ты, - продолжала наступление девушка. - Ты был рядом с Инчем. Как ты вообще туда попал?
  - Я не знаю, - он пожал плечами. - Я просто приехал на вызов к пациенту и, похоже, ошибся адресом.
  Он вкратце рассказал о том, что с ним приключилось, и как он попал на земли Флоры.
  Девушка внимательно выслушала его, теребя прядь волос, цвета чеканной меди, и в конце повествования спросила:
  - Бедный Инч! Я бы обязательно помогла ему, если б знала, что они идут по его следу! Вдвоем мы отбились бы от Анта! Ведь мы тоже договаривались о встрече в доме номер Эль! Но... я не успела. Скажи, Инч очень мучился перед смертью? Выглядел он ужасно...
  - По-моему, он застрелился, - ответил Гай. Лекарю было неприятно вспоминать тот день - день, перевернувший его жизнь с ног на голову.
  - Застре... что? - переспросила Элислая.
  Гай вытянул из кармана револьвер и пояснил:
  - Это наше оружие. И он застрелился из этой штуки.
  - Ах, да! Старина Холонг рассказывал мне о них, но я привыкла к спинну, мечам и копьям, - со вздохом призналась Элислая, скользнув взглядом по револьверу. - Я и забыла, что в странном Твиндорре есть такое оружие.
  - Чем это Твиндорр странный? - с подозрением поинтересовался Гай.
  - Я не имела в виду ничего плохого, - пояснила девушка, вновь подняв глаза на лекаря. - Просто... уж очень у вас холодно.
  - А у вас уж очень жарко, - улыбнулся Гай.
  - Каждому свое, - девушка улыбнулась в ответ. Она хотела спросить что-то еще, но эхо сбило ее с мысли, принеся за собой отзвук шагов и тревожный клекот. Судя по всему, нишрукхи вышли на след сбежавших пленников.
  Гай вскочил с места, готовый поприветствовать врага свинцом.
  - Идти сможешь? - он повернулся к Элислае и та ответила на его вопрос решительным кивком.
  - Подожди! - она замедлила шаг, осматривая рассеянным взглядом пол и явно намереваясь вернуться к месту обвала. - Мой спинн... я выронила его...
  - У нас нет времени! - Гай был готов рвать на себе волосы. У него осталась пригоршня патронов, но каждый из них был на вес золота и вдобавок лекарь почти выбился из сил. Он же сейчас будет мазать, как близорукий цивил.
  - Но если кто-нибудь узнает!.. - в отчаянии прошептала она.
  - Если ты намекаешь на меня, то я нем как рыба! - отрезал Гай. - Нужно уходить, - он осторожно выглянул из-за угла - вроде бы чисто.
  Эхо предательски выдавало местонахождение нишрукхов, поэтому Гай кивнул спутнице на противоположную сторону коридора. Впрочем, она и без него догадалась бы - выбор не велик. Элислая шла за Гаем, мысленно удивляясь тому, как ловко он вылечил ее рану. На Флоре-то в основном практиковали лечение мазями и порошком из сушеных грибов. Способ верный, но затратный по времени. А здесь и глазом моргнуть не успеешь, а уже здоров!..
  Длинный, петляющий коридор закончился просторной пещерой, по углам которой прятались смоляные тени, а подрагивающего света двух лампочек хватало только для того, чтобы видеть на пять шагов вперед.
  Погони не было слышно, однако Гай держал револьвер наготове. Помещение, которое лекарь изначально принял за пещеру оказалось складом, заполненном ящиками, поставленными друг на друга. Ящики возвышались кривыми, неустойчивыми башенками и мешали свободному перемещению по складу.
  'Неужели тупик?' - с тревогой подумал Гай, видя, что у пещеры только один вход, но когда ощутил легкое дуновение на вспотевших висках, с облегчением понял, что поспешил с выводами. Ведь выход не обязательно был в виде входного проема, и наученный недавними событиями лекарь не поленился посмотреть наверх. Так и есть - наверху зиял черный квадрат, прикрытый проржавевшей решеткой. Беглецы наспех соорудили подобие лестницы из придвинутых к лазу ящиков, выбили решетку и продолжили путь.
  Снова пришлось ползти. И если для Элислаи подобный способ передвижения был в новинку, то Гаю начинало казаться, что его колени отвалятся быстрее, чем закончится тоннель-труба. Иногда до них долетали стрекот нишрукхов и цоканье копыт, и тогда они с замиранием сердца останавливались, опасаясь, что их могут услышать. Но хуже всего были все чаще встречающиеся на пути люки в виде решеток. И теперь их могли не только услышать, но и увидеть. Перед каждой такой решеткой Гай и Элислая останавливались и подолгу всматривались в тусклые очертания коридора. Иногда мимо проходил патруль нишрукхов, но стоило шагам затихнуть, как беглецы возобновляли путь.
  Ощущение времени притупилось настолько, что теперь Гай измерял расстояние количеством встреченных решеток. После восьмой решетки тоннель разбился надвое, и Гай обернулся к Элислае, мол, какую сторону выбрать. Она, закусив губу, немного подумала и указала налево. Гай пожал плечами. Переговариваться он опасались, но даже если бы и не опасались, он все равно не полез бы выяснять причину ее выбора. Лекарь настолько вымотался, что ему было наплевать в какую сторону двигаться. Следующую решетку они заметили еще издалека, потому что, в отличие от остальных, она располагалась над хорошо освещенным помещением. Гай осторожно подполз к кромке решетки и посмотрел вниз. Это была хорошо освещенная комната, скудно обставленная - по крайней мере, в той части комнаты, которую мог видеть лекарь. Отливающие перламутром стены отражали свет круглых ламп, бегущих по потолку идеально ровными цепочками. Гай видел половину круглого стола и странные пухлые пузыри на чудных ножках.
  'Наверное это стулья', - решил Гай.
  На краю стола лежало нечто смахивающее на кинжал. Правда, для кинжала его лезвие было слишком широким, а по долу лезвия бежали похожие на птичьи следы символы. Лекарь восхитился оружием, обратившись с мысленной похвалой к мастеру, который изготовил подобное чудо. Через секунду он почувствовал тычок в бедро: Элислая просила его подвинуться, но так как труба была слишком узкой и двигаться было решительно некуда, Гаю пришлось лечь плашмя на грудь. Нависшая над ним Элислая бросила настороженный взгляд на хорошо освещенную комнату. Сердце Гая сладко екнуло, когда выбившаяся из ее хвоста прядь волос коснулась его щеки и шеи. Элислая понравилась ему еще там, во время их первой встречи у водопада. Он понимал, что у него мало шансов, но от этого она не нравилась ему меньше. Элислая, обшарив взглядом видимую часть комнаты, тихонько вскрикнула и вцепилась в плечо Гая.
  - Что случилось? - он постарался оглянуться, чтобы посмотреть на запаниковавшую девушку, как вдруг лязгнул замок, раздались энергичные шаги. В комнату вошел бритый юноша в блестящей кожаной кирасе, укороченных штанах темного цвета и идеально вычищенных сапогах. Гай не видел его лица, только татуировку в виде круглого лабиринта. Татуировка начиналась на макушке бритой головы и заканчивалась на правом виске.
  Юноша оперся о стол и стоял, не шевелясь. Он явно о чем-то задумался. Или просто кого-то ждал. Элислая замерла и Гай спиной чувствовал, как бешено колотится ее сердце.
  Ожидание было коротким. Буквально через несколько минут дверь лязгнула вновь и взору беглецов предстала полная женщина. Кольца ее бесцветных волос колыхались в такт неровной походки. Женщина была облачена в просторный балахон оливкового цвета и оттого казалась еще объемнее. Наблюдатели не видели их лиц, но прекрасно слышали их речи. Правда, разговору предшествовали поцелуи и долгие объятия. А Элислая, при виде целующейся парочки, еще сильнее вцепилась в плечо лекаря.
  - Зачем ты разделалась с принцессой нишрукхов? - наконец заговорил юноша, обращаясь к женщине в балахоне. У него был удивительно чистый и сильный голос. - Местный морганатический брак не включает в себя ни высокого положения, ни постельных утех.
  - Милый Глетт, она была нам не нужна.
  - Так уж и не нужна?
  - Ну хорошо, хорошо... Все равно она не ценила тебя. Знаешь, что говорила эта выскочка? 'Все люди для меня на одно лицо. Уродливое лицо'. - Она провела пальцем по его длинной, худой шее. - Ант говорит, что ты похож на девочку.
  Глетт криво ухмыльнулся:
  - А что говоришь ты?
   Женщина провела языком по едва заметному кадыку Глетта, а перед тем, как вновь прильнуть к его губам, промурлыкала: - Я говорю, что ты совершенство.
  Вновь лязгнул замок, прервав этих двоих.
  'Повезло! - пронеслось в голове Гая. - Я-то уж думал, что лицезрения коитуса не избежать. Глупейшее положение, в котором я когда-либо бывал'.
  - Мы нашли спинн под обломками камней! - сообщил мужчина, предварительно отсалютовав Глетту замысловатыми жестами. - Высокая дщерь, Сцеволла! - Наклонившись, он поцеловал кончик подола ее балахона. - Судя по его поведению, вновь прибывший уважал юношу больше, чем Сцеволлу.
  - Оставь нас, - Глетт обратился к женщине и та послушно покинула комнату. Когда дверь с лязгом закрылась, мужчина заговорил вновь: - Мы нашли спинн. Гарос говорит, что последним альбиносом, который касался его, была Элислая. Она где-то рядом. Что она здесь делает? Похоже, что у Квинты совсем плохи дела, если они начали отзывать тригеритов с заданий и направлять сюда.
  - Кто идет по ее следу? - у Глетта изменился голос. Если Гаю не показалось.
  - Мы послали отряд нишрукхов. Они скоро найдут ее и допросят. Как следует допросят.
  - Нет! - юноша стянул со стола чудный кинжал и осторожно вдел в ножны. - Ни один волос не должен упасть с ее головы! Я допрошу ее лично! Она моя добыча!
  У Гая тут же пробежали мурашки по коже и заныло плечо - это Элислая еще сильнее сжала пальцы.
  - Господину близка эта девушка? - в тоне задающего вопрос сквозило любопытство.
  - Ближе, чем ты думаешь, - голос Глетта был серьезен. - Поэтому я хочу собственноручно убить ее. Слышишь? Передай остальным!
  Солдат сотворил пару жестов и ушел. Глетт с остервенением пнул ножку стола, и беглецы вздрогнули от грохота. Затем он тоже вышел, так громко хлопнув дверью, что на замерших шпионов посылались пыль вперемешку с песком.
  Гай со страдальческой миной на лице разжал пальцы девушки и помассировал ноющее плечо. Затем он ухитрился извернуться и посмотреть на нее - лицо девушки, и без того бледное, казалось белее мела. Услышанные реплики парня с татуировкой всколыхнули в нем целую гамму чувств, но Гай старался не думать о чем-то еще, кроме как скорейшего побега из этого мрачного места.
  Он боялся заговорить, потому что не знал, действительно ли комната пуста. Вышедшая из оцепенения Элислая поспешно отползла назад, сообразив, что практически лежит на спине русоволосого юноши. Она бы сильно смутилась при иных обстоятельствах. Но после увиденного и услышанного ей было все равно.
  Еще немного подождав, они успешно переползли на другую сторону решетки и отмахали на четвереньках еще полмили. Хотя Гай продолжал измерять время и расстояние встреченными решетками.
  Возле двадцать пятой решетки, Элислая насторожилась. Похоже, она почувствовала чье-то присутствие внизу, в коридоре, над которым размещалась решетка-люк. Она подала знак Гаю, он послушно отполз и, растянувшись на животе, приготовившись ждать...
  Лекарь проснулся от того, что его настойчиво трясли за плечо. Конечно же это была Элислая.
  - Пора двигаться дальше, - прошептала она, указывая на решетку. - Нишрукхи наконец-то ушли. Поможешь?
  Гай, сдержав зевоту, кивнул в ответ. Очень хотелось спать, однако он понимал, что эта слабость может привести к поражению.
  - Ты можешь остаться здесь и подождать меня, - на лице Элислаи появилась тень улыбки. - Я осмотрюсь, а затем вернусь за тобой.
  Предложение было заманчивым и Гай подумал, что может немного поспасть, пока...
  - Нет! Мы пойдем вместе! - он добавил жест решимости. Настолько неуклюжий, что улыбка Элислаи стала гораздо шире и задорнее. Затем она вновь повернулась к решетке.
  Лекарь потер глаза и бросился помогать спутнице. Проржавевшая в нескольких местах решетка наконец поддалась и отъехала вбок, осыпав пол дождем из ржавчины. Прежде чем спрыгнуть вниз, Элислая вновь долго прислушивалась. Гай подполз к краю и выглянул вниз. Ничего необычного, разве что высоковато, но это и понятно: раз нишрукхи строили под себя, то и размеры соответственные. Сама же решетка располагалась над пустым и довольно просторным коридором.
  'Только бы ничего не сломать себе', - подумал лекарь, прикинув расстояние до пола. Впрочем, если повиснуть на руках, уцепившись за край лаза (как поступила Элислая), а затем спрыгнуть, то вероятность перелома костей сводилась к нулю.
  Как только ноги Гая коснулись пола, довольно чистого, если не считать пятен ржавчины, Элислая тут же потащила его куда-то в сторону.
  - Скорее, пока они не напали на наш след, - 'приободрила' она.
  - Странно, что до сих пор не напали, - проворчал Гай.
  Элислая остановилась, обернулась и возразила:
  - Но они-то думают, что мы уехали с мальчишкой или до сих пор где-то под завалами. Пока расчистят, пока поймут...
  - Да я понял, что к тому времени нам неплохо бы выбраться на поверхность, - Гай закончил напрашивающуюся мысль.
  Путешествие вдоль светло-серых стен коридора проходило в молчании. Напряженная тишина, царившая вокруг, не предвещала ничего хорошего, а страх наткнуться на караульного заставлял забыть об усталости и подталкивал во взмокшую спину. Коридор разделился на две части и одна его часть уперлась в дверь, а вторая в арку помещения, похожего на ангар. Элислая устремилась в ангар. Гай всецело разделял ее выбор, потому что за дверью могло оказаться все что угодно, да и вообще она могла быть заперта, а тут целый ангар, заставленный... вагончиками. Зайдя внутрь и осмотревшись, Элислая заметно приободрилась. Предметом ее надежд являлся обнаруженный бункер-поезд и прицепленная к нему вагонетка. Гай осторожно спрыгнул на рельсы и осмотрелся. Сумрачный туннель уводил в неизвестность.
  - Что ты там делаешь? - послышался встревоженный голос Элислаи. Она изучала доску утыканную рычажками, с помощью которых можно было привести бункер-поезд в движение. Только вот который из рычагов являлся ключом к их спасению?
  Внезапно прозвучавшие шаги и гортанные перекрикивания застали беглецов врасплох. Несмотря на сильную усталость, Гай отреагировал первым: он запрыгнул обратно на платформу с пультом управления, схватил Элислаю за руку и затащил за ближайшее нагромождение ящиков. В следующую секунду в ангар зашел Глетт в сопровождении двоих нишрукхов.
  
  
  Глава 12
  
  Нишрукхи и Глетт отрывисто переговаривались. Гай удивился тому, что альбинос разговаривал на латыни, а нишрукхи отвечали на своем языке и при этом все участники разговора не чувствовали никакого стеснения. Словно подобный стиль общения был обычным делом. Гай уже давно пришел к выводу, что язык нишрукхов очень сложный. Хотя бы потому, что лично он не отличал одну цокающую фразу от другой. Правда, иногда менялась интонация.
  Гай взглянул на бледное лицо Элислаи, замершей за кипой ящиков.
  'Интересно, понимает ли она их?' - подумал он, с удивлением поймав себя на мысли, что любуется ее профилем. В такой-то момент!
  Она почувствовала его взгляд, повернула голову и сотворила пару жестов. Первый жест Гай не понял, а второй означал 'Сиди тихо!' Лекарь, решив продемонстрировать свои познания, сотворил ответный жест. Однако не рассчитал и, сделав слишком широкий взмах рукой, задел ящик, водруженный на собратьев самым халтурным способом. Ящик поехал набок, увлекая за собой соседний, набитый, судя по звуку, глиняной посудой. Грохнувшаяся на пол конструкция оповестила нишрукхов и альбиноса о том, что они тут не одни. К счастью, Элислая не растерялась и с проворством лисы спряталась за колонной, подпиравшей потолок. Гай попытался отползти назад, замешкался и опрокинул новую порцию ящиков, которые завалили не только Гая, но и подбежавшего нишрукха. Второй нашел Элислаю. Завязалась драка. А лежащий под завалами лекарь, порадовавшись тому, что отделался парой ушибов, выбрался из завала, сжимая в руке револьвер. Возле дальней стены он увидел Элислаю, которая с успехом уклонялась и отбивалась от копья нишрукха похожим копьем - то ли найденным, то ли трофейным. Нишрукх возвышался над Элислаей точно гора и без устали пытался добраться до нее. По лицу девушки было видно, что она сражается из последних сил - настолько вымотало ее путешествие по воздуховоду и первая стычка с нишрукхами. Шестым чувством Гай почувствовал, что еще чуть-чуть и реакция девушки даст осечку. Недолго думая, Гай выстрелил. К тому моменту, когда нишрукх упал как подкошенный, Гай уже добежал до бункер-поезда.
  - Эй, куда-то собираешься? - резкий оклик альбиноса заставил лекаря повернуть голову направо. В тени нагроможденных друг на друга ящиков стоял бритый альбинос с татуировкой, заканчивающейся у правого виска. Гай уже видел его, но только сверху, там, сквозь решетку воздуховода и поэтому опознал альбиноса по лысине и по чистому, сильному голосу. Еще он помнил, что именно на появление этого типа у Элислаи была неоднозначная реакция.
  - У тебя забыл спросить разрешения! - огрызнулся Гай, направляя пистолет на Глетта, который легкой поступью направлялся к беглецу.
  Альбинос понял, что шутки плохи и остановился, скривив красиво очерченные губы в ухмылке. Когда Гай приказал ему бросить катар, Глетт повиновался, но спеси на его прекрасном лице от этого не поубавилось.
  - Элислая, - альбинос переключил внимание на девушку, которая дрожащими пальцами дергала за рычаги на пульте управления. - Элислая, давай поговорим.
  - Не о чем! - со злостью рявкнула она. - Все что я хотела сказать, ты уже слышал.
  - Ты ничего не... - его возражения перебил скрежет колес бункер-поезда, тронувшегося с места.
  Элислая обрушила кусок камня на рычаг, отчего тот погнулся и намертво зафиксировался в одном положении, а затем крикнула Гаю:
  - За мной!
  Через несколько секунд девушка ловко соскочила с платформы в вагонетку. Гай, бросив настороженный взгляд на замершего альбиноса, развернулся и побежал следом за вагонеткой. Ему пришлось спрыгнуть с платформы и совершить небольшую пробежку, прежде чем очутиться возле вагонетки, с грохотом набирающей скорость. Гай сунул пистолет в карман и прыгнул. Благодаря прыжку, ему удалось вцепиться в край громыхающей вагонетки, а перебраться через борт ему помогла Элислая. Лекарь гулко дышал, опершись о борт вагонетки, девушка стояла рядом. Оба словно по команде посмотрели на отдалявшуюся платформу. На платформе, в кругу света, исходящего от похожего на прожектор фонаря, стоял стройный юноша в белых одеждах - Глетт. Он спрыгнул на рельсы, сделал пару шагов и... помахал рукой беглецам.
  'По-видимому, этот жест интерпретируется здесь как издевка', - подумал Гай, увидев, что Элислая резко отвернулась.
  'Ну а мне терять нечего!' - лекарь помахал ему в ответ. Ответная реакция альбиноса осталась для него загадкой, потому что бункер-поезд плавно свернул вправо.
  - Послушай, кто это? - решил спросить Гай.
  - Не важно! - девушка была не в настроении вести разговоры.
  Гай пожал плечами, мол, как хочешь.
  - Давай перебираться в кабину, - отрывисто предложила Элислая, направляясь вперед и придерживаясь правой рукой за борт вагонетки. - Она хоть и с хитрым механизмом, а все же мне будет спокойнее, когда я окажусь на месте машиниста.
  Перебраться в кабину не составило для них большого труда. Колеса громыхали о рельсы, по обеим сторонам маячила одна и та же картина: каменные стены, освещенные тусклыми светильниками. Лекарь перевел взгляд на панель управления, отмечая про себя ее необычность, однако вопросы, касающиеся местной техники, он считал второстепенными, а вот вопросы, касающиеся их дальнейших действий - первостепенными.
  - Как мы доберемся до нужного места? Ты вообще представляешь, куда мы направляемся? А парнишка с татуировкой разве не раструбит о том, где видел нас? Да и эта колымага громыхает так, что скоро все нишрукхи будут знать о каждом нашем перемещении с точностью до фута! - он засыпал попутчицу вопросами.
  Элислая явно была расстроена, ее губы дрожали, но она пыталась скрыть это, делая вид, что сосредоточенно разглядывает панель управления бункер-поезда. Гай понимал, что ей нелегко. Но ему, пожалуй, еще хуже. Ведь в отличие от него Элислая находилась в своем родном мире.
  - Я не знаю, куда мы едем, - честно призналась она. - Я слышала, что такие поезда доставляли альбиносов на поверхность. Но с тех пор, как здесь велись горные разработки, многое изменилось. Появились нишрукхи и альбиносы ковена, которые могли переделать что-то под себя. А шума поезда не слышно. Древние технологии очень прочные и надежные, особенно если это касается звукоизоляции.
  - А Глетт? Кто он такой? Ведь он все расскажет, - Гай понял, что девушка проигнорировала вопрос, касающийся альбиноса-красавчика и еще раз попробовал пролить немного света на терзавший его вопрос.
  - Извини, я не могу ответить. Возможно, он выдаст... Я не знаю, чего ждать от него, - сказала она дрогнувшим голосом.
  Лекарь понимающе кивнул головой.
  'Наверное, когда-то их связывали отношения, - он все больше склонялся именно к этой версии и даже немного завидовал Глетту. - У такого красавчика наверное отбоя от девушек нет! А будь я на его месте, то обязательно выбрал бы Элислаю'.
  Примерно через полчаса бункер-поезд миновал новую платформу, во многом похожую на ту, которая была их отправной точкой. Только здесь не было башен из ящиков, расставленных в хаотичном порядке и фонаря, похожего на прожектор. Естественно, Элислая даже не думала останавливать здесь поезд, а Гай напрягся и, ожидая засады, без устали осматривался вокруг, готовый потратить часть драгоценных патронов. К счастью платформа была пустой. Через пять минут их встречала еще одна платформа, которая выглядела мало того, что заброшенной, так еще и в жалком состоянии - кто-то нечаянно или намеренно оторвал добрую половину досок от деревянного пола. Еще Гай сумел различить груженые чем-то черным, по-видимому, углем ящики. Больше он ничего не разглядел, так как поезд нырнул в очередной тоннель.
  Новый тоннель был похож на чрево светящийся гусеницы, Гай видел таких на лекциях по биологии. Гусеницы со светящимися ворсинками - под стать лунным цветкам, на которых они водились. По бокам мелькали светящиеся полосы, а тоннель казался бесконечным. Лекарь еще раз удивился изобретательности нишрукхов. Или, если верить рассказал Кворка и Элислаи, ему нужно было восхищаться цивилизацией, жившей здесь ранее - валлантами, оставившими после себя множество открытий и технологий, а так же заброшенных и загадочных городов. Но что бы там ни думал Гай, а тоннель закончился, причем быстрее, нежели предыдущий. Элислая объяснила это тем, что поезд набрал скорость.
  - От чего он работает? - спросил Гай, имея в виду поезд.
  - Я не сумею рассказать тебе принцип работы этого поезда, извини. Я знаю только, что это изобретение древних альбиносов, которые, говорят, жили бок о бок с валлантами.
  Гай сказал ей, что извиняться не за что. А потом долго раздумывал над тем, какой хрупкой оказалась жизнь некогда могущественной расы.
  Тем временем тоннель сменился новым. Здесь, как и во многих предыдущих, светили тусклые круглые фонари, а на стенах играли блестящие всполохи.
  Следующие два тоннеля предстали в виде обрызганных побелкой гигантских коридоров, по бокам которых можно было различить подпорки - не то деревянные, не то из какого-то другого материала, не менее прочного. Иногда бункер-поезд без видимых на то причин замедлял движение, заставляя беглецов нервничать. Во время одной такой заминки Гай предположил, что здесь должна быть связь между составом горных пород и материалом, из которого изготовлен поезд. Ведь притормаживал он именно тогда, когда путь пролегал через тоннели, стены которых поблескивали словно жидкое серебро. Каждую такую остановку Гай сжимал рукоять пистолета, готовый стрелять в любой момент. А Элислая тыкала кнопку, переключающую за скорость, и с подозрением посматривала на отвечающий за торможение рычаг. В ее светлых глазах читалось недоумение, потому что техника совсем не слушалась и словно жила своей жизнью. К счастью в следующих трех тоннелях поезд не своевольничал, а исправно катил в горку.
  - Кажется, мы уже недалеко от поверхности, - прошептала Элислая.
  Гай кивнул. Он тоже ощущал, как потеплел воздух.
  Вскоре бункер-поезд стремительно ворвался в широкое помещение, по полу которого змеилось бессчетное количество серебряных рельсов. Похоже, что это был гибрид ангара и депо, потому что на запасных путях находились как вагонетки, так и другие бункер-поезда, а чуть поодаль виднелись площадки, на которых запросто могла бы уместиться дюжина дельтапланов. Так же от внимания Гая не укрылось и то, что дальние пути и часть площадки были занесены песком. Из мелких прорех в куполообразном потолке, лился раскаленный белый свет. Элислая щелкнула кнопкой выключателя и опустила рычаг в положение до упора. Поезд перестал тарахтеть и замер. На беглецов обрушилась такая ошеломляющая тишина, что было слышно, как снаружи шуршит легкий ветерок.
  - Почему-то нишрукхи не спешат объявляться, - проворчал Гай. Хотя, конечно же, его устраивал подобный расклад. Но когда каждую секунду ожидаешь нападения, то нервы потихоньку начинают сдавать.
  - Они и не должны, - девушка открыла дверь кабины и спрыгнула на присыпанный песком пол.
  - Почему? - Гая раздирало любопытство.
  - Потому что они ненавидят жаркие дни больше нас, альбиносов.
  - Но ведь их солдаты, как я понял из разговоров, прямо-таки мечтают поймать тебя. Так почему бы не потерпеть немного лишений ради успешности военного мероприятия?
  - И ты полагаешь, что мы далеко уйдем от них? Альбиносы ковена и нишрукхи наверняка считают, что мы у них на крючке, - вздохнула Элислая.
  - Я думаю, что нужно использовать даже самую ничтожную возможность для того, чтобы вернуться в Эндернерд, - Гай, конечно, устал, но все-таки не настолько, чтобы сдавать на полпути. - Почему ты считаешь наш побег провальной затеей, а?
  Девушка хоть и посмотрела на него словно на умалишенного, но все же ответила:
  - Потому что мы в ловушке: с одной стороны город, полный врагов, с другой раскаленная пустыня.
  - Жаркая пустыня, говоришь? А, кстати, эти ваши Ехидна и Цербер изрядно поджарили меня возле позорного столба. Уж я-то теперь знаю, что в таком пекле далеко не убежишь!
  Элислая кивнула и слегка покраснела. Кажется, ей было неприятно вспоминать тот случай и Гай перевел разговор на другую тему:
  - Ну а что прикажешь делать? Есть какие-то идеи?
  Элислая неопределенно пожала плечами.
  - Знаешь, - расстроенно протянула она, - страницы из Книги Огня были так близко!..
  Несколько секунд она стояла, спрятав лицо в ладонях, а затем встряхнулась:
  - Нет, рано говорить о поражении! Нам необходимо поискать какое-то укрытие.
  Гай кивнул. Он слушал ее лишь вполуха, потому что в тот момент внимательно рассматривал бункер-поезда и покореженные дрезины. Похоже, что те могли катиться лишь по рельсам. Подавив вздох разочарования, лекарь через пару минут присоединился к Элислае. Та стояла на небольшом внутреннем балкончике и смотрела в мутное стекло небольшого окна. Гай хотел что-то сказать, но при виде барханов выбеленных светом Цербера и Ехидны, он лишь присвистнул, напрочь забыв о том, что хотел сказать.
  - Как это называется? - наконец спросил он. Если бы не жара, он запросто мог бы подумать, что созерцает загородный зимний пейзаж.
  - Белые пески Майль-Дунн, - безрадостным голосом ответила девушка.
  - А что это вон там, вдали? Это же... это горы! - воскликнул Гай даже не пытаясь скрыть нахлынувшую на него радость.
  - Какой в этом толк? Они только кажутся близкими.
  - Подожди, - он снова прищурился, пытаясь понять, не почудились ли ему обломанные шпили и крыши, торчавшие аккурат из-за белых барханов. - Там ведь город...
  - А какой в нем толк, если туда не добраться? - возразила Элислая.
  - Ладно. А что у нас с другой стороны, - Гай хотел прижаться лицом к стеклу, однако почувствовал, что оно пышет жаром и не стал рисковать. Он не поленился спуститься и взбежать по лестнице на противоположный внутренний балкончик. Гай подошел к пыльному окну и увидел... город. Да они же находятся на окраине города! Почти такого же города, в каком они останавливались с Кворком, только здешние постройки выглядели менее разрушенными. Он обернулся к Элислае.
  - Даже не думай, - сказала она, все еще глядя в окно. - Я же говорю, что мы находимся в городе. Это и есть обитель нишрукхов. Мы станем для них легкой мишенью, если сглупим и останемся здесь.
  Гай продолжал рассматривать гигантские сооружения и присыпанные белым песком пустынные мостовые. Город казался обманчиво заброшенным. Кажется, ангар с бункер-поездами служил какой-никакой, а преградой от наступающих песков пустыни. Со стороны Элислаи песок подобрался к середине стены, а в самом городе его почти не наблюдалось.
  Гай вздохнул и задал еще один вопрос:
  - Но ты же не предлагаешь сидеть и ждать нишрукхов?
  Элислая опустилась на пол и, прислонившись к перилам, тихо ответила:
  - Да. Пойдем. Только отдохнем чуть-чуть. У меня уже нет сил.
  'Как будто они у меня есть!' - подумал Гай, однако вслух он сказал другое:
  - Ты поспи, а я посмотрю, чтобы сюда никто не вторгся. Если что я разбужу тебя.
  Девушка ничего не ответила. Похоже, что она так и задремала, прислонившись к перилам.
  Сначала Гай перезарядил револьвер, с сожалением отметив, что патронов становится все меньше. Затем он послонялся по ангару и привлеченный любопытством, склонился над темной лужей субстанции, похожей на масло для смазывания механизмов. Масло вытекло из полупустой железной бочки...
  'На кого я стал похож?! - сетовал он, с отвращением рассматривая свое лицо, отразившееся в жирной, масляной субстанции. - Почти не бреюсь, не стригусь и редко моюсь! Хотя бы заклинанию дезинфекции не разучился'.
  Чтобы отвлечься от гнетущих мыслей и не заснуть, он рассматривал поочередно, то город, построенный валлантами, то безжизненные барханы пустыни. Тогда же он заприметил пару стальных тросов, которые были прикреплены к соседствующему с ангаром и, похоже, самому высокому строению в городе. Тросы уводили куда-то в сторону пустыни. Гай вновь вывернул шею и все-таки обжегся щекой о раскаленное стекло. Зато он увидел, что тросы ведут к тому самому городу, не до конца утонувшему среди песчаных волн. Тогда в голову лекаря пришла мысль - настолько безумная, что сначала он решительно отмел ее. Ведь если все пройдет как нужно, им не придется прятаться от нишрукхов и альбиносов ковена! Нужно только добраться до соседнего здания и приладить к тросу нехитрую конструкцию! Ведь он столько раз видел, как развлекается твиндоррская детвора, перебираясь с крыши на крышу, скользя по натянутым бельевым веревкам. Да он и сам когда-то был таким же бесстрашным оболтусом. Ох и попадало ему за те проделки от приемных родителей!
  От нахлынувшего восторга и возбуждения Гаю напрочь расхотелось спать. Он вышагивал вдоль небольшой площадки и, посматривая в окно, обдумывал зародившийся в голове план. Как ни жаль ему было будить Элислаю, а все же время неумолимо бежало, о чем говорили светила, по очереди вышедшие из зенита.
  Гай поднялся по ступеням и остановился возле Элислаи. Она спала, подоткнув руку под голову. Прядь ее медных волос прилипла ко лбу - в ангаре было жарко. Девушка выглядела такой беззащитной, что Гаю захотелось разразиться проклятиями в адрес местных правителей, без зазрения совести использующих девушек для решения военных конфликтов.
  'Ей бы сейчас с подружками обсуждать новые фасоны платьев!' - с горечью подумал лекарь, склонившись над Элислаей. Та вздрогнула и распахнула глаза, словно почувствовав его взгляд.
  - Извини, что тебе пришлось будить меня, - ее голос немного охрип после сна. - Теперь твоя очередь отдыхать.
  - Я не засну, - Гай помотал головой.
  - Тебе что, кусок Ехидны на голову свалился? - удивилась девушка.
  - Чего?
  - Ну так говорят, когда альбинос ведет себя странно. Для слишком агрессивных тоже есть выражение: 'Тебе Цербер сердце опалил!'
  - Хм... интересно, - сказал Гай, - но я еще не сошел с ума, хотя мог бы уже сойти тысячу раз. Дело в том, что я, кажется, придумал, как нам отсюда выбраться и заодно обхитрить преследователей.
  - И как же? - Элислая зевнула, прикрыв рот рукой. Гай готов был поклясться, что услышал в ее вопросе скепсис.
  Он потащил девушку к окну напротив и, указав на тросы, похожие на две ржавые полоски, поведал свой план.
  - О чем ты только думаешь? - девушка конечно же приняла его идею в штыки. - Да, эти тросы ведут в заброшенный город! Но что мы там будем делать?
  - Прятаться! Ты же сама говорила, что нас запросто сцапают с приходом ночи! Я уверен, что 'птички' первым делом прочешут город и поднимут все вверх дном. Небось надеешься на помощь, которую приведет мальчишка? А если он не доберется до горного села? Что делать тогда? Я же предлагаю спрятаться там, где нас никто искать не станет! - Гай изо всех сил пытался убедить ее в том, что придуманный план хотя бы чего-то стоит. - Да, разрази нас гром Юпитера, если я не прав!
  Девушка изобразила какой-то жест и махнула рукой.
  Гай не знал, что это означает и, пожав плечами, вытащил флягу. Прежде чем отпить из нее, он предложил воды Элислае.
  Сделав несколько глотков, она заговорила:
  - Если выбирать между нишрукхами и песчаными змеями, то я... выберу последних. Последних не так много и нападают они лишь когда голодны. Наверное, стоит попробовать. Правда, предупреждаю, что нам придется очень туго. Особенно с водой.
  - Но нам и здесь ее взять негде. Все что у нас есть это твоя фляга и моя.
  - Ты прав, - грустно усмехнулась Элислая. - Давай перебираться в тот город.
  - Угу. Только нам нужен какой-нибудь прочный материал, который выдержит трение и не лопнет раньше времени, - с победной улыбкой сказал Гай.
  Девушка призадумалась. Ее взгляд долго блуждал по ангару. Затем она сбежала вниз и принялась изучать содержимое вагонеток, стоявших на запасных путях.
  - Аттрилит, - наконец сказала Элислая, опустившись на корточки и указав на веревку, змеящуюся вокруг колес одной из вагонеток. - Но как ты отрежешь от него кусок? Это возможно лишь с помощью катара или древней магии валлантов.
  Гай тоже сел на корточки, с интересом поскреб веревку, и с удивлением обнаружил, что если соскрести грязь, то 'веревка' превращалась в подобие троса серого цвета с вкраплениями, мерцающими голубыми искрами.
  - А можно ли ее отвязать? - спросил он, ощупывая каждый дюйм веревки.
  - Вряд ли, - Элислая тоже старалась помочь ему, но узел, похоже, не желал находиться. - Видишь, аттрилит удерживает конструкцию вместе. Вагонетка-то уже разваливается.
  - Но как-то же ее привязали! - Гай упрямо ощупывал трос. Колеса вагонетки были ужасно грязными, но лекарь старался не обращать внимания на эту досадную мелочь.
  - По-моему, легче найти обыкновенную веревку. - Элислая на всякий случай отправилась на поиски веревки, не дожидаясь ответной реплики Гая.
  'Эх, мне бы сюда мои инструменты! - с тоской подумал лекарь, как никогда остро ощущая нехватку подручных средств. - А вообще... я ведь могу воспользоваться каким-нибудь заклинанием... Вот только каким?'
  Гай перебирал в голове варианты заклинаний, как вдруг его пальцы нащупали узел.
  - Нашел! - возликовал он.
  К нему подбежала обмотанная веревкой Элислая. При помощи ножа она помогла раскрутить узел, оба при этом ободрали пальцы в кровь, но Гай быстро исцелил порезы. Он вообще находился в приподнятом настроении.
  - Зачем ты берешь с собой эту веревку? - спросил он, наматывая на руку бесценный трос.
  - Всегда пригодится, - наставительно изрекла Элислая.
  Они поднялись на площадку и подошли к окну - это был единственный выход из ангара, двустворчатую дверь которого давно занесло песком. За спиной раздался грохот. Девушка бросилась на пол, а Гай развернулся, выхватив из кармана револьвер. А потом нервно рассмеялся, потому что причиной грохота было отвалившееся от вагонетки дно. К его дерганому смеху присоединился заливистый смех Элислаи.
  Обжигая руки, они совместными усилиями распахнули окно и вылезли наружу. Так как окна находились на уровне крыши, до земли было высоковато. Но ситуацию спасали горы песка, наметенные почти до середины стены. Приземлившись, Гай едва не взвыл от боли, отдернул ладони от горячего песка и принялся дуть на обожженную кожу. Хотя самые жаркие часы уже миновали, песок остывал лишь ближе к вечеру.
  Беглецы осторожно и короткими перебежками обогнули ангар. По мере приближения к высокой башне, песка становилось все меньше. Гай во все глаза смотрел на высокие по меркам людей здания и не мог отделаться от ощущения, что очутился в городе великанов. В целом город выглядел 'бодрым', даже невзирая на то, что от некоторых стен были отколоты куски, а у пары домов не хватало крыши. Кое-где встречались завалы - возможно созданные искусственно, для пущей маскировки, ведь, по задумке нишрукхов, с воздуха город не должен был ничем выделяться на фоне других точно таких же городов. Довольно быстро Элислая привела Гая прямиком к высокому зданию, похожему на остроконечную башню. В мире Гая похожие башни использовались для метеорологических измерений. Правда, в последнее время для этих целей все чаще использовали аэростаты...
  Попасть внутрь башни оказалось не так легко - дверь была заперта, но Элислая сумела отпереть ее при помощи маленького ножа.
  Гай поправил сваливающийся с плеча трос и зашел в дверной проем. Внутри было настолько душно, что дышалось с трудом. После ослепительно-яркого дня, сумрак башни казался фиолетово-черным. Гай даже сначала подумал, что у него что-то со зрением, но потом понял, что фиолетовый цвет ему вовсе не мерещится - это был свет круглых фонарей, взбирающихся ввысь идеально прямой линией, словно пуговицы на черной рубашке. Здесь же присутствовала винтовая лестница. Под ногами валялись щиты.
  - Странно, - высказался вслух Гай, указывая на щиты. - Почему нишрукхи оставили их здесь?
  - Потому что им требуется основательная починка, - объяснила Элислая, подняв с пола один из щитов и подтащив его к свету. - Они сделали из башни склад барахла, которое жалко выбросить, а починить не доходят руки. Видишь?
  Гай кивнул. Теперь-то он видел опаленные края щита. Он опустил глаза, чтобы рассмотреть еще несколько экземпляров. На одном зияли дыры, другой был погнут, как будто по нему прошлось стадо бизонов.
  - Предлагаю взять с собой парочку. - Ему потребовалось несколько минут, чтобы найти более-менее уцелевшие экземпляры.
  Наверху башни Гай с удивлением обнаружил круглую площадку, пустую, если не считать двухметровой железной конструкции, похожей на шкаф, у которого не было ручек. Гай попробовал открыть его, но безрезультатно. Потом за дело принялась ведомая любопытством Элислая, однако створки шкафа были настолько плотно подогнаны друг к другу, что она не смогла даже просунуть лезвие ножа.
  - Брось! - Гай выглянул в проем высоченного окна. Стекол здесь не было, как и четверти стены.
  Элислая не стала настаивать на том, чтобы открыть загадочный шкаф. Она тоже высунулась в одно из окон, только с другой стороны, а затем, повернувшись к Гаю, изобразила жест изумления. Он тот час же оказался рядом и едва не присвистнул: вожделенные ржавые полосы намертво врезались в стену, и, судя по всему, 'произрастали из недр шкафа'.
  - Надеюсь, что мы не слишком-то рискуем жизнью, - пробормотал Гай, с опаской дотронувшись до ближайшего каната. Ничего не произошло. А на ощупь канат был прохладным, словно ему были нипочем старания светил.
  - Как думаешь, которая из них выглядит прочнее? - спросил он Элислаю, занятую переплетением косы. Девушка внимательно посмотрела на два, кажущиеся совершенно одинаковыми троса, и кивнула на тот, что справа.
  - Интересно, как ты планируешь затормозить? - спросила Элислая, вглядываясь в горизонт, добрую половину которого закрывали горы. - Ведь наша конструкция разгонится, а затормозить будет нечем.
  - Об этом не беспокойся, - лекарь подмигнул ей. - Я знаю одно заклинание, которое позволяет убрать вектор скорости.
  В ответ девушка покачала головой: то ли взяла под сомнение его слова, то ли вообще не поверила.
  Следующие полчаса Гай угрохал на то, чтобы соорудить из аттрилитового троса, веревки и прихваченного с собою щита некое подобие качелей, которые могли бы без труда домчать из одной точки в другую. Благо, трос был закреплен под уклоном, потому что башня города нишрукхов была на порядок выше второй, являющейся собственностью пустого города, доживающего век посреди белоснежных барханов.
  - Тесновато, но что поделать, - прокомментировал Гай, когда девушка разместилась у него на коленях. Элислая была так близко, что Гай едва сдерживался, чтобы не обнять ее за талию.
  - Надеюсь, что мы не упадем, - вздохнула девушка.
  'Я тоже надеюсь!' - едва не ляпнул в ответ Гай.
  Пока лекарь удерживал конструкцию (он просто не поднимал ноги), Элислая наклонилась, чтобы взять оставшийся щит. От дополнительного веса нехитрая конструкция еще немного просела, но ржавый трос казался таким же крепким, как аттрилитовый трос.
  - Готова? - кусая губы, спросил Гай. Ему тоже не хотелось бы сверзиться с эдакой высоты, поэтому лекарь старался смотреть не вниз, а на расплывчатые очертания соседнего города.
  - Нет, но что это меняет! - буркнула девушка. Она вцепилась в аттрилитовый трос так крепко, что ее кончики ее розовых ногтей побелели.
  - Тогда поехали! - Гай оттолкнулся от края каменного карниза, и их самодельный фуникулер устремился навстречу к неизведанному, с каждой секундой набирая скорость.
  Горячий воздух овевал щеки, трепал за волосы и напевал протяжную песню. Сердце ухнуло в пятки и, похоже, не собиралось оттуда возвращаться. Хоть Гай и понимал абсурдность данного заявления, но в тот момент он подписался бы под каждым его словом. Колючие лучи Цербера и Ехидны дотянулись до беглецов, но жара было недостаточно, чтобы спровоцировать солнечный удар. Конструкция с беглецами пронеслась над бесчисленными шапками барханов и стремительно ворвалась в город. Башня приближалась с неумолимой скоростью и лекарь, словно на автомате произнес заклинание, для верности выставив перед собой руки. Заклинание сработало: щит, на котором они ютились, словно отпружинив от невидимой мягкой стены, проехал в обратном направлении и завис над ближайшим к заброшенному городу барханом. Как они ни старались, а сдвинуть щит не могли - ни вперед, ни, тем более, назад.
  - Кажется, приехали! - гулко сглотнув, сообщил Гай.
  
  Глава 13
  Висеть над белоснежными песками было жутко неприятно. Гай не то чтобы боялся высоты, просто в голову лезли нехорошие мысли. Распростершиеся по сторонам бесконечные, аккуратно причесанные дюны, и близость заброшенного города не вселяли в Гая оптимизма. Он уже несколько раз пожалел о том, что втянул Элислаю в эту авантюру. И теперь им предстояла скорая смерть от палящих лучей Цербера и Ехидны.
  'Хотя нет, - думал Гай, уткнув взгляд в медноволосый затылок Элислаи, - этот день мы еще продержимся. И ночь. А вот завтра!..'
  - Помоги мне! - просьба спутницы заставила Гая прервать полет безрадужных мыслей. Он с удивлением обнаружил, что Элислая не теряла времени даром и, привязав один конец веревки к нехитрой конструкции, принялась отматывать остальную часть веревки от своего пояса. При этом девушка несколько раз пихнула лекаря локтем в бок, принося каждый раз извинения. Гай понимал, что в столь стесненных условиях трудно рассчитать свои движения и поэтому молча терпел тычки.
  Длинны веревки, конечно же, не хватило, и ее свободный конец болтался над песком примерно в семи-восьми футах.
  - Ничего! - заверила Гая девушка. - Я спущусь как можно ниже, повисну на руках и спрыгну. Это только кажется трудным, но если сгруппироваться, то можно вполне себе удачно приземлиться.
  - А если ты что-то сломаешь, я исцелю тебя, - подхватил Гай.
  Элислая хотела сотворить какой-то ответный жест, но в последнюю секунду остановилась, по-видимому решив, что сейчас не место и не время. Она раскатала рукава комбинезона, намереваясь использовать их как перчатки, чтобы не повредить руки при спуске, и покинула самодельный фуникулер с решительным выражением на лице. Гай с замиранием сердца наблюдал за ее спуском и за ее прыжком - в последние секунды встречи с землей она сгруппировалась и откатилась в сторону, оставляя за собой примятый след на песке.
  - Все нормально! - сказала она, резво вскочив на ноги. Ее медные волосы горели огнем на фоне выцветшего песка, и у Гая промелькнула тревожная мысль, что она может быть очень заметна издали. Но, с другой стороны, вокруг не было ни души, поэтому его опасения, наверняка, напрасные.
  Гай привстал и, натянув рукава на ладони, вцепился в веревку. Он старался не думать о том, чем может закончиться его спуск и всецело уповал на удачу. К тому же, девушка-то спустилась без проблем, и он ничем не хуже. Веревка, согретая лучами солнца, еще больше распалялась от трения, и хотя Гай изо всех сил пытался замедлить спуск, получалось плохо. Под самый конец, когда веревка закончилась, он лишь успел почувствовать узел, предварительно завязанный Элислаей, и зачем-то разжал пальцы, устремляясь к пику одной из дюн.
  Плюхнувшись на песок, Гай едва не взвыл от боли, потому что открытые участки кожи, соприкоснувшиеся с песком, обдало жаром. Забыв о своем полете, Гай весьма резво принял вертикальное положение, подул на руки и посмотрел наверх. Нехитрое средство передвижения выглядело весьма оригинально и загадочно. Так же странно на фоне пустыни выглядели провода, перерезавшие двойной линией чистое небо. Гай опустил голову, посмотрев на ботинки - необычное ощущение, когда ноги утопают по щиколотку в песке. К тому же подошвы знатно припекало.
  - Застрял? - насмешливо поинтересовалась Элислая. Она, увязая в песке, подошла к брошенному ранее щиту и, подняв его, поманила Гая за собой.
  - Просто непривычно, - ответил Гай, устремляясь следом за ней. - Знаешь, я впервые вижу столько песка!
  - Я тоже никогда прежде не видела столько снега, как в твоем мире! - она улыбнулась и вскинула щит наподобие зонта, приглашая спутника разделить благодатную тень.
  - Видишь, как все интересно получается, - Гай принял предложение. Прохладнее от этого не стало, но, по крайней мере, на них попадало меньше света.
  Лекарь покрутил головой и еще раз осмотрелся: конечно они направлялись к заброшенному городу. Благо, что расстояние было не таким уж большим. Чем дальше они отходили от места 'высадки', тем навязчивее становилась мысль о песчаных змеях. Но стоять и ждать было бы еще хуже. Поэтому Гай шел, увязая в горячем песке, взрыхляя подошвами волнистые узоры и успокаивал себя наличием револьвера в кармане. Когда они подошли к краю дюны, Элислая с хитрым выражением на лице, предложила использовать щит как средство передвижения.
  - Вот увидишь, что мы не напрасно взяли его, - сказала девушка, бросив щит на песок. Гай понял, что Элислая намеревалась сделать и не мог сдержать улыбки. В детстве он тоже катался на ледянках, только не по песку, разумеется.
  Он устроился на щите позади девушки, та оттолкнулась от края дюны и они устремились вниз с горки. Чувство полета было не таким острым, как предыдущее, и Гай даже пришел бы в восторг, если бы где-то на задворках разума не копошилась мысль о возможной встрече с песчаными змеями. Склон закончился и щит, наскочив на какую-то кочку, вильнул в сторону, разбросав по сторонам наездников. Это происшествие послужило причиной внезапного приступа веселья. Гай поднялся и стряхнул песок с комбинезона. Он снова стянул с себя верхнюю часть, оставшись в одной рубашке-поддевке. Элислая ограничилась тем, что закатала рукава. Они выпили немного воды и вновь пошли вверх. Во время подъема, Гай заметил одну странность: песок издавал низкие протяжные звуки, чем-то похожие на скрип снега под ногами. Только снег не пел, когда его сбрасывали вниз с горки.
  - Белые пески Майль-Дунн так же называют Плачущие пески, - пояснила Элислая, поймав его удивленный взгляд.
  - А мне кажется, что они поют, - Гай развернулся и намеренно сделал два шага назад, увлекая за собой небольшое количество песка. Песок съехал вниз, словно миниатюрная лавина, издавая при этом низкий протяжный звук.
  Плачущие пески привели лекаря в такой восторг, что следующий спуск они прошли пешком и как бы Элислая ни уговаривала его, как бы ни говорила, что гораздо удобнее будет съехать, Гай не поддавался. Он слушал эти дивные звуки потустороннего мира и радовался как ребенок. Во время следующего спуска Элислая прервала его веселье упоминанием о песчаных змеях и Гаю пришлось согласиться с тем, что сейчас не место и время для развлечений.
  К счастью, путь до застывшего посреди песков города был на удивление спокойным. Цербер клонился к горизонту, а Ехидна все так же щедро одаривала Флору светом, но у путников имелся покореженный щит, под которым они укрывались от лучей и почти полные фляги с водой. Молчаливый город встретил их безжизненным взглядом узких окон, похожих на бойницы, пыльным воздухом и песчаными поземками которые перекатывались вдоль мощеных дорог. Гай смотрел по сторонам и думал, что пройдет еще немного времени и песок растечется по улицам рекой, окончательно и бесповоротно поглотив брусчатку. Осмотревшись, они решили пройти немного вперед и свернули в арочный проем. Дорога, ведущая сквозь арку, вела к пузатому зданию с широким куполом-крышей. Посмотрев наверх, Гай замер от восхищения, разглядывая широкие причудливые окна - кое-где с витражами, большей частью разбитыми, но все же прекрасными. Купол здания был сконструирован с такой искусностью, что преломлял дневной свет, играя на контрасте света и тени. Гай задрал голову и медленно покружился. По всему периметру затемненного помещения лежали преломленные куполом золотисто-белые кружева, сотканные из света. Он поискал глазами спутницу - Элислая была похожа на прекрасное видение. Девушка деловито осмотрелась, а затем, стряхнув ладошкой пыль с продолговатой плиты, присела и достала флягу с водой.
  - Хочешь флопп? - спросил Гай, присаживаясь рядом. В такую жару есть не хотелось. По крайней мере, до этого момента.
  Девушка с радостью приняла его предложение. Сначала Гай подумал, что Элислая удивится виду и вкусу флоппов, как ранее удивлялся Кворк, но лицо девушки оставалось до обидного невозмутимым.
  'Ну как можно быть таким идиотом? - спохватился он. - Она же была в Твиндорре и наверняка успела попробовать нашу еду'.
  - По дому тоскуешь? - от неожиданно меткого вопроса Гай едва не поперхнулся последним куском флоппа.
  - Откуда ты знаешь? - Лекарь посмотрел на нее полным подозрения взглядом.
  Девушка беззвучно рассмеялась и, указав на лоб Гая, сказала:
  - Я заметила, что когда ты говоришь о родном доме, то на твоей переносице появляется морщина. Хоть сейчас ты молчишь, но морщинка на месте.
  Гай с грустью усмехнулся и потер лоб, словно пытался разгладить упомянутую морщину. Они сидели молча, переводя дыхание и собираясь с силами для того, чтобы продолжить осмотр города. Оба, не сговариваясь, надеялись найти источник воды и безопасное место, где можно было бы отдохнуть и спрятаться от жалящих полуденных лучей двух солнц.
   - Скажи, так было всегда? - Гай нехотя встал, чтобы следовать за направившейся к выходу девушкой. Та обернулась и ответила жестом переспрашивания, который Гай еще в Эндернерде шутливо окрестил: 'быстренько приложи кончики пальцев к вискам и резко отдерни руки'. Этот жест он выучил одним из первых.
  - Я про Цербера и Ехидну, - пояснил Гай, сообразив, что он напрасно подозревал девушку в чтении мыслей.
  - Нет, конечно, - отрывисто ответила Элислая. - И ты зря думаешь, что все так плохо. За горами, например, полно растительности. Только там почти никто не живет, потому что слишком влажно и душно. Здесь, по крайней мере, - она обвела рукой помещение, - легче дышится. А у вас вообще холодно большую часть времени. И я вообще не понимаю, откуда вы берете еду.
  - Все дело в особых, скороспелых сортах семян и специальных излучениях, - фыркнув, пояснил Гай. - Наши ученые умы использую науку и магию во благо цивилизации.
  - Вот бы нам таких, - проворчала Элислая и тут же спросила: - Ну что, продолжим путь?
  Лекарь кивнул и потащился следом на припорошенную песком улицу.
  'Этот песок неплохо смотрелся бы на наших оледенелых тротуарах', - подумал Гай, вспомнив, как он каждое утро добирался до работы госпиталя Меркурий, экономя деньги на экипаже. Он вздохнул и попытался сосредоточиться на заброшенном городе. Вот они прошли мимо здания с неровной, выпирающей кладкой, как будто строители сложили стены дома наспех, забыв о растворе. Вот они свернули в 'пассаж', проходя мимо безжизненных высоких, двухэтажных домов, которые выглядели как трехэтажные, в виду высокого роста прежних жителей. Вот они вышли на круглую площадь, покрытую сухими ветками, песком, мелкими камнями и камнями крупнее. Не успел Гай подумать о том, откуда здесь взялись камни, как повернувшись, увидел похожее на трехэтажный рынок здание с полностью отвалившейся стеной. Стена рухнула, погребя под собой четверть площади и щедро рассыпав каменное крошево по остальной части.
  'Кукольный домик какой-то!' - невольно подумал Гай, глазея на неряшливые внутренности 'рынка'. В детстве, в лавке кукольника, он видел домики, у которых была съемная стена. Вот и сейчас у Гая появилось стойкое ощущение, словно он попал в чью-то игру. Только игра была отнюдь не детской.
  Элислая направилась в противоположную от 'домика' сторону и Гай, оторвавшись от созерцания печального зрелища, поспешил за ней, попутно раздумывая над тем, что могло послужить предпосылкой к подобным разрушениям. Они зашли под свод портика, и девушка, переступая через камни, устремилась к круглой, похожей на амфитеатр постройке. Гай, спотыкаясь, плелся следом, только сейчас осознав, что слишком устал.
  Когда они подошли к входу в полукруглое здание, Элислая долго шарила руками по двери, но так и не нашла ручку. Впрочем отсутствие ручки ее не остановило. Она попросту залезла в разбитое окно. Гай со вздохом полез следом. Внутри здания на них навалились тьма и духота. Тихо шуршал песок под ногами. По-видимому, Элислая знала примерное направление. Шаги затихли, раздался щелчок и темноту пронзили крошечные мигающие огоньки, размещенные на гладком глянце светло-синего потолка. Когда зрение привыкло к тусклому освещению, Гай понял, что широкая комната, в которую они попали через окно, выглядит вполне опрятно. Да, пол был припорошен песком, было пыльно, однако остальные вещи находились на месте. Здесь были похожие на кадки предметы разной величины, внутри которых торчали засохшие растения, странные предметы, похожие на окаменевшую букву 'л', по углам свисали провода или трубки, которые отнюдь не смотрелись неряшливо, а скорее вносили изюминку в общую картину интерьера.
  - Откуда ты знаешь про свет? - Гай почему-то перешел на шепот, подсознательно понимая, что это глупо. Однако он не мог отделаться от чувства, что среди этих опустевших домов бродят духи великих валлантов.
  - В городах валлантов всегда так, - Элислая указала на небольшую трибуну, похожую на те, за которыми выступали лекторы в Велларе. Гай подошел ближе и увидел, что трибуна испещрена маленькими выпуклыми квадратиками. Самый первый был больше собратьев, именно он, как объяснила Элислая, отвечал за свет. Нажимать на остальные квадратики девушка не рекомендовала, потому что иногда при их нажатии происходили странные вещи. К счастью, лишь иногда. В большинстве случаев не происходило ровным счетом ничего.
  Девушка подошла к плотно прилегающим друг к другу створками двери, внезапно остановилась и, обернувшись к Гаю с виноватой улыбкой, сказала:
  - Всегда забываю.
  - О чем?
  - О том, что это особенные двери, которые не открываются. Я столько раз бывала в заброшенных городах и всегда одно и то же.
  - Но может быть эти будут исключением, - заинтригованный Гай подошел к ней и толкнул одну из створок. Затем вторую. Ничего не произошло. Двери действительно не открывались. Более того, казались частью стены.
  - Я думаю, что попробовать все же стоило, - Гай ответил на улыбку девушки не менее виноватой улыбкой. - Но в другие-то комнаты попасть можно?
  Элислая кивнула и осторожным шагом направилась к проему, освещенному по всему периметру тусклыми огнями. Гай старался не отставать. Хотя сейчас он еле переставлял ноги, усталость и напряжение все чаще давали о себе знать. И прекрасно понимавшая это девушка решила ограничиться следующей комнатой, которая мало чем отличалась от предыдущей. Правда, в этой комнате с потолка свисали странные пушистые коконы.
  Гай, стараясь не показывать беспокойства, конечно же спросил о природе этих коконов. Что, если здесь водились какие-нибудь чудовища? Но Элислая успокоила его.
  - Это что-то наподобие кроватей. Только никто не понимает, как в них спали валланты. В таком только стоя спать можно.
  Гай провел рукой по ближайшему 'ложу' и с облегчением ощутил под рукой неизвестный материал. Но главное, что это не коконы чудовищ, а остальное уже было для него неважным. По крайней мере, на сегодня. Он отыскал какую-то дерюгу, стряхнул с нее пыль и, расстелив на теплом полу, с наслаждением принял горизонтальное положение. Он хотел спросить Элислаю о том, что может быть он зря ложится спать и что им следует спать по очереди, но язык не слушался, а глаза слипались. И Элислая, кажется, все прекрасно поняла, потому что сама пребывала не в лучшем состоянии. Прежде чем провалиться в сон, Гай отметил краем глаза, что она тоже расстилает на полу где-то найденный кусок шуршащего материала.
  'Надеюсь, мне это не аукнется еще одним днем у позорного столба!..' - сонно подумал лекарь, смеживая веки.
  
  
  Гай проснулся от жажды. Размял затекшую во сне левую руку, а правой нащупал флягу. Сделав несколько глотков, он заставил себя оторваться от горлышка, потому мысль о заброшенном городе, в котором может не оказаться источника воды, прочно засела в его разуме. Он бросил взгляд на то место, где лежала Элислая и, встретившись с ее заспанным взглядом, пожелал ей доброго вечера.
  - Уже день, - улыбнувшись краешками губ, заметила она.
  - Откуда ты знаешь? - спросил Гай. В комнате не наблюдалось ни одного окна, а в соседней комнате лишь тускло мерцали включенные Элислаей лампочки.
  - Я два раза просыпалась, - пояснила она и добавила с ехидной улыбкой: - Ты очень крепко спишь.
  - Просто я сильно вымотался, - оправдывался Гай, разминая окаменевшие мышцы ног и рук. Вчера он дал им хорошую встряску.
  Судя по тому, как морщилась Элислая при каждом движении, ее мышцам тоже приходилось несладко. Они переместились в соседнюю комнату, которую Гай мысленно называл 'прихожей'. В прихожей было светло, свет проникал через разбитые дыры витражей. Здесь было на порядок жарче. Они наспех поели, выпили воды и привели себя в порядок. Сначала Гай пытался отчистить приставшую к правой штанине грязь, а затем, плюнув на это неблагодарное занятие, залюбовался тем, как Элислая расчесывает гребнем медные волосы. Она завершила процедуру и, отложив гребень, вопросительно взглянула на него, прежде чем начать заплетать косу. Лекарь поспешил отвести взгляд и сосредоточился на заклинании дезинфекции.
  'Давно бы загнулся без такого полезного заклинания!' - подумал он, ощутив долгожданную свежесть на коже лица и коже рук. Он поскреб щеку. Бриться в здешних условиях было не с руки. К тому же, одолженный Кворком бритвенный нож остался в доме старосты.
  Гай провел пальцами вдоль подбородка, под пальцами хрустнула щетина. Желание искупаться было таким же сильным, как и желание очутиться дома. Но делать нечего, и теперь ему нужно было не только выжить, но и вернуться в горную деревушку.
  'Все дальше от родного дома! - он сдержал рвущийся из груди печальный вздох. - Чем больше я желаю очутиться в Твиндорре, тем больше отдаляюсь от него'.
  Он поднял с пола мешок Элислаи, стряхнул с него налипший песок и молча проследовал в комнату с разбитыми окнами. Элислая почему-то замешкалась, и пока он ждал ее, от нечего делать изучал 'трибуну', точнее, изображенные на ней надписи. Свет позволял рассмотреть символы, похожие на те, которые он видел на злосчастных табличках, из-за которых он влип в историю чужого мира. Гай присел на корточки, чтобы лучше рассмотреть символы, запечатленные внизу, почти у основания 'трибуны'. Он наклонился, чтобы проследовать взглядом за строкой, потерял равновесие и схватился рукой за один из проводов, свисающих с потолка. Пальцы ощутили что-то теплое и липкое - Гай с отвращением обнаружил, что провод, за который он схватился, покрыт прозрачной слизью.
  'Цианид мне в глотку!' - мысленно выругался лекарь и, вытерев руку о пол, прочитал заклинание дезинфекции. Руки еще приятно покалывало магией когда он, возвратившись к изучению надписей, провел пальцами вдоль нижней строки. Символы внезапно отозвались, вспыхнув золотыми отблесками, что-то щелкнуло в механизме двустворчатой двери в тот момент, когда в комнату зашла тщательно причесанная Элислая.
  - Что... что происходит? - спросила она, подбежав к 'трибуне'.
  Гай поднялся и, встретившись с ошеломленным взглядом девушки, подумал, что он, скорее всего, выглядит точно так же.
  - Я не знаю, - он попытался обрисовать ситуацию. - Я всего лишь прочитал заклинание дезинфекции, затем коснулся надписей и... вот, - Гай кивнул на дверь, - кажется, она открылась.
  Элислая ничего не сказала, лишь вытащила нож и решительным шагом направилась к двустворчатой двери, проверить действительно ли та открылась или им померещилось.
  - Погоди! - Гай положил руку на ее плечо и тем самым заставил остановиться. - А ты уверенна, что это безопасно?
  - Не уверена, - честно призналась девушка, полуобернувшись и скользнув по встревоженному лицу Гая странным взглядом. - Но ты же исцелишь меня, верно?
  Он кивнул и пошел вместе с ней. Гай первым толкнул створку двери, все еще надеясь на то, что она не откроется. Но створка поддалась, бесшумно и легко отъехав внутрь. Комната, в которую опасливо озираясь, вошли беглецы, была мало освещенной, в основном, свет исходил от маленьких перемигивающихся ламп. Но даже при скудном освещении можно было различить удивительно прямые линии ящиков - каждый в высоту под восемь футов. Ящики были полыми и поделены на одинаковые сегменты горизонтальными темно-желтыми перегородками. Гай мысленно назвал их шкафами с полками, похожими на гигантские пчелиные соты. Только вместо привычных книг и уж тем более меда, в каждой соте находился предмет, напоминавший грушу.
  - Как думаешь, для чего они? - Гай указал на ближайшую 'грушу', на матово-желтой поверхности которой лежало тусклое пятно света нервно дергающихся лампочек.
  Элислая дернула плечами и, подобрав с пола камешек, закинула на одну из полок. Ничего не произошло. Камешек остался лежать на месте, не принеся ровно никакого урона загадочным продолговатым предметам. Гай, поддавшись исследовательскому азарту, ткнул мизинцем левой руки в одну из 'груш' и быстро отдернул. Ничего не произошло, и он повторил попытку, задействовав всю пятерню. Пальцы ощутили прохладный, приятный на ощупь материал. Гай рискнул взять 'грушу' в руки и повертел в разные стороны - странный предмет был достаточно легким.
  - Похоже, что он полый внутри, - заключил Гай, аккуратно постучав по 'груше'.
  - Может, оставим все как есть? - Элислая проделала то же самое, но в отличие от спутника она положила 'грушу' обратно в 'ячейку', мерцающей тусклым золотым светом.
  - Нет, - лекарь подумал, что было бы неплохо рассмотреть внутреннее устройство странного предмета, но хотел заняться исследованием при достаточном освещении, а не впотьмах. - Они ведь все равно никому не нужны.
  - Согласна, но знаешь, мы, альбиносы, стараемся не трогать вещи, оставшиеся после валлантов, потому что всякое может случиться, - она поежилась от внезапно пробравшей дрожи. - Я слышала о таких странных вещах, что их даже представить трудно, а не то что поверить в них.
  - Я не альбинос, - Гай подмигнул ей и спрятал свой улов в одном из широких карманов комбинезона.
  Следующие десять минут они посвятили изучению комнаты с загадочным содержимым, но кроме одинаковых 'шкафов', выстроенных в идеально ровные ряды, здесь ничего не было. Даже вездесущий песок сюда не проник. Изучив каждый уголок и не найдя ничего нового, они покинули комнату, прикрыв за собой двери.
  Выпив немного воды, они вышли на улицу, намереваясь побродить по городу, ибо все еще надеялись найти источник с водой. Элислая шла рядом, и Гай готов был поклясться, что все чаще ловит на себе ее странный взгляд. Наконец, он не выдержал и спросил напрямую:
  - Почему ты так смотришь?
  Девушка сотворила незнакомый Гаю жест и только потом ответила вопросом на вопрос:
  - Ты ведь не доверяешь мне?
  - Я? С чего ты взяла? - удивился Гай. - Если я не говорил тебе кто я на самом деле, то это не потому, что не доверяю. Просто я думал, что ты обыкновенный местный житель и сочтешь меня безумцем, если узнаешь, что я из другого мира.
  - Допустим, - девушка решительно кивнула головой. - Допустим, что ты сказал правду. Но, похоже, что ты сказал не всю правду.
  - Слушай, ты можешь объяснить толком, в чем ты меня подозреваешь? - взмолился Гай, он отошел в тень, отбрасываемую одним из покореженных домов. Раз уж у его спутницы были претензии к нему, то лучше их выслушать не на ходу, а глядя в глаза обвинителю.
  - Конечно могу, - девушка нахмурилась, и, встав напротив Гая, заявила: - Почему ты скрываешь свою силу? Почему не сказал, что ты могущественный маг?
  - Кто я? - Гай едва не расхохотался в ответ. Конечно, в этом полудиком обществе даже простое заклинание кажется чем-то из ряда вон выходящим. Хотя они сами вон как резво творят порталы при помощи магии.
  - Ты умеешь разговаривать с символами валлантов! - упорствовала девушка. - Они отзываются на твою магию! Я не слепая!
  - По-моему, это чистое совпадение, - буркнул Гай, невольно припомнив случай своего побега.
  Элислая сотворила жест недоверия и прибавила к нему скептическое фырканье, чтобы собеседнику стало понятным ее отношение ко всему сказанному.
  - Ну хорошо, может быть и не совпадение, - сдался лекарь, разводя руками. - Но я вправду не знаю, как это все происходит и, главное, почему происходит так, а не иначе!
  - Тебя нужно показать нашим ученым. Мы тоже умеем пользоваться магией, только она у нас похожа на... засыхающий источник, - вздохнула Элислая. - Наш ключ к магии - это спинн, у ковена - это катар. Но вообще-то альбиносы ковена сильнее. По крайней мере, в нашем мире. Альбиносы ковена любят повторять, что они дети Флоры и она подпитывает их силой, - девушка помолчала и добавила: - Да, тебя определенно следует показать нашим ученым.
  - Эй, я вообще-то хочу домой и ни о каких ученых мы не договаривались! - воспротивился лекарь.
  - Ты прав, - обветренное личико Элислаи вмиг погрустнело. - Я просто подумала, что ты поможешь им разобраться в наследии валлантов.
  'Я просто хочу домой!' - Гай едва сдержался, чтобы не выкрикнуть эту фразу, но встретившись со взглядом голубых глаз лишь вздохнул и пожал плечами.
  Они молча продолжили путь вдоль занесенных песком дорог, заходя в дома, исследуя внутреннее убранство и находя лишь эхо катаклизма и разрушений, гуляющее по заброшенному городу. Гай по-прежнему ловил на себе внимательные взгляды спутницы, правда, после разговора их стало меньше. Сам он тайно любовался игрой света на ее медных волосах. Немой диалог длился до тех пор пока они не набрели на каменный дом. Одна половина дома была скособочена из-за просевшего фундамента, но, судя по всему, дом не собирался падать.
  - Как думаешь, стоит рискнуть? - Элислая первая прервала молчание, остановившись возле широкого крыльца, засыпанного каменной крошкой.
  - Ты про сколиозный домишко? - уточнил Гай.
  - Какой?
  - Ну, скошенный.
  - Угу, - подтвердила она. - Если ты боишься, то можешь подождать меня снаружи.
  - Еще чего выдумала! - возмутился Гай. Его задели слова девушки. Обычно он не был таким чувствительным и если бы на месте Элислаи сейчас стоял кто-нибудь другой, то лекарь преспокойно принял бы предложение остаться.
  Пригнувшись и поднырнув под перегородки, оставшиеся от навесного балкона, они очутились в душном помещении. Гай подумал о пока еще наполовину полной фляге с водой и тут же налетел животом на очередную балку, перегородившую путь.
  - Сильно ударился? - участливо поинтересовалась спутница, протянув руку и поддержав Гая за локоть.
  Лекарь удивился настолько, что почти забыл о боли.
  - Если б с разбегу налетел, то было бы больнее, - ответил он, нерешительным жестом дотронувшись до прохладных пальцев ее руки. Девушка вздрогнула и отошла.
  - Сейчас зажгу свет, - пообещала она. Из дальнего угла донеслось шуршание, кажется Элислая нащупывала включатель. Затем раздалось потрескивание и вдоль стен и потолка вспыхнули дорожки круглых огоньков. Гай задрал голову и рассматривал дорожки, которые можно было бы назвать идеально прямыми, если бы зажглись все огоньки, но - увы! - по какой-то причине зажглись далеко не все, а некоторые подрагивали и пульсировали словно живые. Но при всем при этом света было достаточно для того, чтобы впредь обходить любые видимые препятствия. Элислая поманила его за собой и Гай послушно побрел следом. Чем больше он осматривался, тем больше убеждался в том, что дому сильно досталось. Во-первых, все вокруг было разворочено, покрыто густым серым слоем не то пыли, не то извести, а хаос и бардак царили здесь повсюду. Во-вторых, было весьма непривычным идти по наклонному полу. В некоторых комнатах мебель съехала 'с горочки' к дальней стене. Гай заикнулся о том, чтобы вернуться, но Элислая решительно помотала головой, отметая его предложение. В одном из ящиков-коробок она обнаружила небольшой круглый предмет. Сотворив жест радости, девушка проворно спрятала его в своем мешке. И судя по всему, намеревалась обшарить каждый закуток, в надежде найти еще.
  Они бродили по плохо освещенным комнатам, пригибаясь, подныривая под провода и балки, с опаской поглядывая на покосившиеся потолки и спотыкаясь о разбросанные в хаотичном порядке предметы интерьера. В одной из ниш, почти вровень с потолком, Элислая увидела еще один круглый предмет, похожий на тот, который уже подбирала, и попросила у Гая помощи.
  - Хочешь, чтобы я смахнул эту штуку магией? - поинтересовался он, привстав на цыпочки и задрав голову, чтобы лучше рассмотреть загадочный для него предмет.
  Элислая испуганно покачала головой, легким шагом прохаживаясь по наклонному полу:
  - Не нужно. Вдруг на твою магию здесь что-нибудь откликнется да как рухнет?
  - Да уж. Не хотелось бы, - согласился лекарь. - Тогда что ты предлагаешь?
  - Можно я залезу тебе на спину? - без предисловий попросила она. - Я тут прикинула - как раз достану.
  - Тебе всегда готов подставить спину для дела, - проворчал Гай, присаживаясь на корточки, чтобы Элислае было удобнее. Взгромоздившаяся на плечи девушка оказалась на удивление легкой.
  'В чем только душа держится?' - подумал Гай, одной рукой опершись о стену, другой придерживая девушку за щиколотку, хотя и отлично понимал, что его смехотворная поддержка совсем не спасет девушку, потеряй она равновесие. Однако Элислая очень ловко и быстро добралась до своей добычи и, закинув ее в мешок, велела Гаю сделать шаг вправо.
  - Зачем это? - вновь проворчал он, но подчинился.
  - Здесь еще одно углубление, а в них какие-то мигающие штуки, хочу взглянуть поближе, - прозвучало сверху.
  - Только не трогай их, ладн... - Гай не успел закончить фразу, как дом зашатало, словно при землетрясении, с потолка брызнул град штукатурки, пыль и мелкие камешки. Элислаю словно сдернуло с его плеч, а сам он поехал вниз, как будто с горки. Вокруг грохотали балки и предметы интерьера, и Гаю хватило ума закрыть голову руками. Однако это не спасло от ощутимо болезненной остановки возле стены, которая восстала на пути юноши. Вокруг еще немного погрохотало и затихло. Сверху, гирляндами свисали тросы, источающие ровный свет, в котором витали клубы пыли.
  'Ну дела!' - ошеломленно подумал Гай и попробовал пошевелиться. Правая сторона тот час же отозвалась болью.
  'Замечательно! Я еще и ребра, кажется, сломал!' - констатировал лекарь, держась за бок.
  
  
  Глава 14
  
  - Гай, ты как? Гай, отзовись! - сверху донесся голос Элислаи. Голос звучал глухо и встревожено. Что-то грохнуло, шваркнулось о пол, заставив девушку прерваться. После непродолжительной паузы она вновь принялась звать спутника. Теперь в ее голосе звучало отчаяние. Лекарь лежал на теплых досках пола, слушал обращенные к нему фразы и лишь потом осознал, что улыбается как распоследний идиот.
  - Я здесь! - наконец отозвался он, превозмогая боль.
  - Gratia Fatum*! - воскликнула Элислая, едва сдерживая радость. - Ты живой!
  - Конечно живой, - согласился Гай, прерывисто дыша. - От несерьезного перелома ребер еще никто не умирал.
  - Что? Ты что-то сломал? - она вновь встревожилась. - Держись, сейчас я спущусь.
  - Может тебе лучше найти какую-нибудь веревку, чтобы я смог подняться? - резонно заметил Гай.
  - Пожалуй, ты прав, - согласилась Элислая. Вновь раздался легкий стук, что-то грохнуло, но прозвучавшая глухо фраза 'Я в порядке!' успокоила Гая.
  'Ну вот и отлично!' - подумал лекарь. Он неуклюже стянул с себя нательную майку, тщательно ощупал ребра и задействовал магию. К счастью, перелом не подтвердился, однако трещина имелась, и Гай обезболил всю правую сторону, подумав, что на первое время сойдет, а когда выберется отсюда, то заставит трещину зарасти.
  Гай прислонился к стене и выдохнул. Теперь ноющая боль, появляющаяся при каждом глубоком вдохе или движении, затихла стараниями исцеляющей магии. Он осмотрел частично обвалившийся потолок и присвистнул, поражаясь своему везению. Облизнув сухие губы, Гай полез в мешок, но вместо фляги под руку попалась загадочная 'груша', которая от прикосновения лекаря вспыхнула ярким светом. Гай отдернул руку, испугавшись того, что может обжечься, но потом понял, что опасения напрасны, потому что вокруг замелькала параллельная реальность: лекарь словно очутился под водой, наверху чуть подрагивала зелено-голубая поверхность, освещенная оранжевыми бликами. Картинка постепенно менялась и вот Гай 'вынырнул', на пару секунд сощурившись от яркого света Цербера и Ехидны. По небу скользили облака, периодически закрывая собою дневные светила, так что Гай щурился недолго. Он взглянул направо и увидел блестящий серебром, идеально круглый остров, на котором среди раскидистых деревьев возвышалась парочка высоких существ с конусообразной головой. Одно из существ обернулось и, взглянув прямо на Гая, нахмурило безволосые, сильно выраженные надбровные дуги. Существо было похоже на сказочного монстра, прототипы которых Гай видел в магическом шаре и на страницах редких книг. Он вновь 'погрузился' под воду, а затем, против своей воли 'направился' к этим двоим.
  Гай судорожно глотнул воздуха... Внезапно пришедшее осознание того, что он дышит не свежим соленым бризом, а пылью заброшенного дома, поразило его как молния громовержца. Видение исчезло, а 'груша' в его руках светилась зеленовато-синим цветом подводного пейзажа. Гай медленно, словно во сне, натянул на себя одежду и вновь осмотрелся. Теперь все было как обычно: беспорядок, пыль и ни намека на недавнее 'подводное путешествие'.
  Позади что-то зашуршало. Лекарь вздрогнул и обернулся, а затем задрал голову: сверху, задевая стену, спускался трос, усеянный наполовину потухшими огоньками. Тут же прозвучал голос Элислаи:
  - Вот, смотри, что раздобыла!.. Цепляйся!
  Длины троса вполне хватало на то, чтобы Гай, протянув руки, подпрыгнул и зацепился, но вместо этого он словно пребывал в прострации и не мог сдвинуться с места.
  'Что это было? Неужели иллюзия? - он пялился на 'грушу', не зная как объяснить недавно просмотренное видение. - Магия? Или неизвестная технология валлантов? Как явственно я ощущал себя под водой... Но дышал-то я местным воздухом, - Гай на всякий случай пощупал свою одежду, - и ни разу не вымок... Да и звуков никаких не слышал...'
  - Эй, ты что, оглох? С тобой точно все в порядке? - вновь раздался голос Элислаи. На голову тонкой струйкой высыпалась очередная порция штукатурки или песка. Он потряс головой и отвел взгляд от потускневшей 'груши'. Наваждение отступало и Гай, поднявшись, осторожным движением сунул 'грушу' в карман.
  Потом начался подъем, который отодвинул на второй план мысли о странном видении. Он и без этих мыслей едва не сорвался. Элислая изо всех сил вытягивала его наверх, а Гай старался помогать ей, отталкиваясь ногами от стены. Наконец показался долгожданный край и девушка помогла ему выбраться из зияющего разлома. Гай, распластавшись на полу, гулко дышал как после стометровки. Рядом стояла Элислая и маленькими глоточками отпивала воду из своей фляги. Поймав его многозначительный взгляд, девушка предложила Гаю воды и, не дожидаясь ответа, всучила ему флягу.
  - Я... я рада, что ты цел, - Элислая села на корточки напротив лекаря. Даже под грязными разводами пыли была заметна бледность ее лица.
  - В ребре трещина, но в целом, да, я выжил, - он ободряюще улыбнулся. В ответ Элислая сотворила знак, похожий на описываемый в воздухе овал.
  - Что ты сейчас сказала? - уточнил Гай, утерев рукавом вспотевший лоб. - Я почти не понимаю вашего языка жестов.
  - И хорошо! - тут же отозвалась Элислая, а затем, чуточку погрустнев, многозначительно добавила: - Или плохо.
  Гай хотел засмеяться, но подумал, что треснувшее ребро лучше не беспокоить лишний раз. В углу комнаты раздался грохот - Гай с Элислаей вздрогнули словно по команде. Посчитав это знаком, они в спешке покинули здание, лишь немного задержавшись для того, чтобы разобрать мусор и доски, завалившие выход. На улице, зайдя в спасительную тень соседнего дома, они с остервенением стряхивали пыль и песок с одежды и поглядывали на еще больше накренившееся здание.
  Затем беглецы вернулись обратно под крышу уже знакомого дома, где ночевали и Гай наконец-то смог заняться лечением трещины. Неподалеку находилась Элислая и с любопытством наблюдала за манипуляциями Гая. Последнему очень понравилась предусмотрительность девушки - ведь она спросила у него разрешения, прежде чем стать единственным зрителем врачевания. Гай ей ответил, что смотреть не возбраняется и теперь она сидела, не шевелясь и сосредоточив внимание на спутнике. К счастью, все прошло успешно и Гай, переведя взгляд на девушку, заметил:
  - Вот мы сегодня влипли! Только зря время потратили и никакого источника не нашли. Сколько мы еще продержимся с такими скудными запасами воды?
  Элислая тут же вскочила на ноги и, легонько хлопнув себя по лбу, извлекла из мешка те самые круглые предметы, за которыми охотилась в покореженном доме. Предметов было три и все они имели вид яйца довольно крупной птицы. Только скорлупа была шершавой, словно ее хорошенько обваляли в песке.
  - Что это? И почему их три?
  - Просто потом еще один нашла. Это такая посуда с долговечным соком, - заявила Элислая, надавив на 'яйцо' поочередно с нескольких сторон. Скорлупа' щелкнула и откинулась вбок, а по воздуху разлился сладковатый аромат, от которого у Гая наполнился рот слюной. Он принял из рук девушки странную емкость и утолил жажду. Сразу же после первого глотка он понял, почему Элислая так охотилась за этими штуками: напиток не только хорошо утолял жажду и голод, но и оставлял прохладное послевкусие.
  - Что это? - спросил он, отдавая Элислае пустую оболочку, в которой еще пару секунд назад плескалась живительная влага.
  - Не знаю, - бесхитростно ответила девушка, аккуратно складывая оболочки возле стены.
  - Что?! И ты предложила мне выпить чего-то неизвестного?!
  Элислая понимающе улыбнулась и поспешно объяснила:
  - Мы давно находим такие штуки и давно их пьем. Мы можем придумать название этому напитку, но узнать, что он собой представляет наверняка, мы не можем.
  Гай покачал головой, удивляясь беспечности альбиносов. Да, напиток вкусный и сытный, но здесь может крыться подвох: кто знает, как влияет его состав на организм? Руки лекаря непроизвольно сложились в определенную комбинацию, но слова заклинания дезинфекции так и остались неозвученными.
  'Какой смысл? - подумал Гай. - Все равно уже выпил... Даже если бы и узнал о загадочном происхождении напитка - все равно выпил бы', - он вспомнил неприятное чувство жажды и перебои в сердечном ритме, что являлось первым признаком обезвоживания, и поморщился. Когда ты незваный гость на чужом празднике, то выбирать не приходится.
  Он снова полез в карман, чтобы проверить запасы флоппов, пальцы наткнулись на 'грушу' и он отдернул руку, словно обжегся. На самом деле Гай просто боялся прикасаться к ней. Заметив его реакцию, Элислая подошла ближе и спросила все ли в порядке? Она словно почувствовала его настроение. А лекарь даже не знал, как рассказать ей о том, что он видел и не примет ли девушка его откровения за бред сумасшедшего?
  Лекарь сделал глубокий вдох и выудил из кармана 'грушу' с намерением рассказать спутнице о своем 'видении'. Однако он не успел произнести и слова, потому что вокруг вновь разлилась зелено-голубая вода, а поверхность была вышита оранжевыми нитями солнц. Снова все тот же остров, хмурый взгляд существа, замирание сердца при новом погружении под воду против своей воли. И вновь все прервалось так же внезапно, как и началось. Гай перевел взгляд на изумленную Элислаю. Казалось, что она онемела.
  - Знаешь, я уже видел это, - охрипшим голосом поведал Гай. Второе впечатление было не таким ярким как первое.
  - Где? - Элислая выглядела так, как будто только что вспомнила о том, что умеет говорить.
  - Там, когда вниз свалился, - Гай машинально дотронулся свободной рукой до ребер.
  - А... а что ты видел? - Элислая гулко сглотнула, с подозрением покосившись на тускнеющую 'грушу', зажатую меж пальцев спутника.
  - Да ровно то же самое. Один в один!
  Девушка недоверчиво покачала головой и с осторожностью прикоснулась к потускневшей поверхности странного предмета. Ничего не произошло. Только Гай вздрогнул, когда прохладные пальцы спутницы нечаянно коснулись его пальцев.
  Дальше потянулись минуты ожидания. Гай слишком утомился после всех приключений и лекарских манипуляций, Элислая тоже отчаянно зевала, прикрывая рот тыльной стороной ладони. Гай слабо разбирался в жестах, однако помнил наверняка, что подобный жест означал утомление. А если альбинос зевал, прикрывая рот внутренней стороной ладони, то это трактовалось как 'скука', или 'скучный разговор'. Но Элислая была утомлена и он очень удивился бы, увидев жест 'скуки', потому что чего-чего а скучать им не приходилось.
  - Может вернем ее туда, откуда взяли? - Гай имел в виду 'грушу', которую несколькими минутами ранее он положил на предмет интерьера, похожий на гигантский приступок.
  Элислая выразила согласие едва заметным кивком головы. Впрочем, в отличие от Гая, девушка предпочла остаться в комнате с 'трибуной'. Лекарь вновь вошел в странное помещение, в котором ощущал себя примерно так же, как примитивный дикарь ощущал бы себя в рубке управления дирижабля.
  - Гай! - Из-за резкого крика Элислаи он едва не выронил 'грушу' на пол.
  - Что такое? - Они едва не столкнулись у входа.
  - Куда ты дел ту штуку? - спросила Элислая. Судя по ее взгляду, она была чем-то обеспокоена.
  - Положил на место, как и хотел, - буркнул Гай, мысленно выдохнув. Он-то уж было подумал, что спутница увидела что-то ужасное.
  - А ты можешь взять другую штуку?
  - Ну могу, только не понимаю зачем это нужно.
  Элислая окинула полным любопытства взглядом полки с 'грушами', как будто не знала с чего начать и лишь потом, повернувшись к Гаю, пояснила:
  - Я стояла там, возле трибуны с символами и подумала о том, что они реагируют на магию. А что, если и эти штуки тоже реагируют на твою магию?
  - Но я же... - Гай хотел возразить, сказать, что он не пользовался магией, но потом вспомнил заклинание, отгоняющее боль и то, как заращивал трещину и завершил неоконченное предложение вздохом. Кажется, девушка была права.
  Он сотворил любимое заклинание дезинфекции и с видом обреченного человека взял первую попавшуюся 'грушу'. Через мгновение он бродил вокруг дивного фонтана, извергающего воду попеременно: то сверху, то снизу. В воде поблескивали разными оттенками зеленого продолговатые предметы, похожие на гладкие отполированные камешки. Похоже, что они были живые, потому что лениво перемещались по всей чаше фонтана и при этом выпускали на поверхность воды пузыри, переливающиеся всеми цветами радуги. Яркая картинка оборвалась - вокруг царила привычная атмосфера комнаты с сотами.
  - Видел, да? - изумленно прошептала Элислая.
  Гай потер глаза - после полумрака яркие образы могли свести с ума. Он положил на место 'грушу' и осторожно прикоснулся к другой.
  Следующее 'видение', как их назвала Элислая, содержало в себе жизнь подземного города. Так они увидели высоких существ с конусообразной головой. Существа стояли перед шестью собратьями и, согласно непостижимой логике, попеременно указывали на размашистые золотистые знаки, отображенные на стене. Знаки живо отзывались на прикосновение тонкого пальца, вспыхивая голубовато-золотистыми искрами. Так же Гай не мог не заметить, что последние фаланги пальцев у каждого валланта отличалась по цвету - в основном они были серебристыми, у иных пурпурными. Их внешность не была отталкивающей, скорее непривычной. Но главное - глаза, точнее, зрачок, меняющий форму в зависимости от освещения. Зрачок становился то узким и продолговатым, то расширялся, заполняя всю радужку. Поэтому Гай предположил, что валланты различали больше цветов и оттенков нежели человеческий глаз. 'Зрители поневоле' наблюдали за тем, как несколько валлантов размещали в определенной цветовой гамме загадочные символы и те послушно 'прыгали' с места на место.
  В тот день они увидели столько, что обоим хватило бы впечатлений на всю жизнь. Гай высказал предположение, что загадочные 'груши' не что иное, как подобие магического шара, который был так распространен в его мире. С помощью шара они общались и обучались. Элислая поспешила согласиться, ведь она тоже имела возможность познакомиться с миром Гая. Веллар с первых минут очаровал ее своим прогрессом и в то же время оттолкнул ужасным с точки зрения девушки климатом.
  Они так долго смотрели на дивные сюжеты, что совсем забыли о времени. Внутренние часы подсказали Элислае о необходимости сна лишь тогда, когда Гай перешел к изучению второй полки загадочных сот.
  - Мне кажется, что с меня хватит, - сказала Элислая, пытаясь сдержать зевок. Она терла глаза, перед взором плавали разноцветные всполохи. - Я пойду отдыхать.
  Гай кивнул. Его глаза лихорадочно блестели - он совершенно не ожидал, что получится именно так. Этот мир, поначалу казавшийся примитивно простым и разоренным, начал поворачиваться к нему другой стороной. Вдобавок, Гаю было приятно осознавать, что на его магию откликаются творения валлантов.
  - Тебе тоже нужно отдохнуть, - Элислая не спешила выходить из странной комнаты.
  - Я пойду спать, - кивнул Гай, пригладив встопорщенные вихры и отхлебнув из фляги. - Только еще немного посмотрю.
  - Не переусердствуй, - девушка улыбнулась и пошла к выходу бесшумным шагом и, прежде чем выйти, добавила: - Представляю, какие красочные сны мне приснятся.
  Лекарь хмыкнул в ответ и полез за новой порцией 'груш'. Эти загадочные 'видения' были настоящим испытанием для его мозга и для глаз. У Гая начинала побаливать голова. Однако лекарь, с непонятным для него самого упорством, впитывал образы далеких времен, восхищаясь прежней красотой Флоры. Да, сначала это буйство красок немного пугало - так же, как и полет на горгулье, но потом Гай втянулся и если бы не ноющий затылок, он без остатка растворился бы в этих ярких моментах.
  
  
  Гай потер слипающиеся глаза. Элислая уже давно спала, а он даже не думал ложиться, с одержимостью изучая новые сюжеты. Лекарь блаженно улыбнулся и взял в руки очередную 'грушу'. Теперь он парил в небесах, по прозрачно-голубому своду проплывали облака. Впервые после того, как Гай очутился на Флоре, он видел такое количество облаков. Далее взору открылось захватывающее дух зрелище: внизу, среди пейзажа, нарисованного сочными красками, находился высокий мост. Высоченные арки подпирали широкую, зеркально-гладкую дорогу, одна сторона которой вела в обрыв, где кроны деревьев сплелись в зеленый, спутанный клубок; вторая сторона заканчивалась круглой площадкой, по которой ползали существа, похожие на гигантских жуков без крыльев. Зеркальная гладь вспыхнула светом северного сияния, жуки засуетились и один за другим, выстраиваясь в очередь, ускользали вдоль сказочной дороги и... исчезали. Сначала Гай подумал, что ему померещилось и жуки должно быть рухнули куда-то вниз, в сплетение зарослей. Но заросли выглядели целыми. Впрочем, Гаю так и не удалось убедиться в своей правоте. Он заметил, что теряет высоту и против своей воли, стремится к манящей волшебным сиянием дороге. Затем смутно-знакомое ощущение навалилось на Гая, однако тот не придал ему значения. Прошла пара секунд и лекарь не удержался от восхищенного возгласа, потому что он парил над песчаной косой, один край которой венчали лазурные воды, а вдоль другого выстроились хаотичные заросли, пронизанные огромными шапками желто-сиреневых цветов.
  Хрустально-голубой свод, с парой-тройкой облаков царил над этой безмятежностью. А вдали, среди лазурной ряби виднелся ромбовидный остров, с отсвечивающими золотом высокими постройками. Гай обернулся против своей воли и вновь увидел знакомые арки и мост, соединяющие один берег с другим. Это был какой-то пролив.
  'Но почему я очутился здесь? - пронеслось в голове ошарашенного красками и видами Гая. - Неужели я попал в... портал?..'
  Через мгновение лекарь ощутил сильный удар под дых, видение лопнуло мыльным пузырем, Гай почувствовал, как что-то тяжелое придавливает его к полу. На него навалилась такая беспросветная тьма, что сначала он подумал, будто ослеп.
  Гортанные звуки привели его в чувство, так же как и знакомый голос: 'Петарду мне в штаны! Эти-то как тут очутились?.. В общем, ладно, уничтожьте здесь все, как и договаривались'.
  Нишрукхи явно поняли приказ, ответив что-то на птичьем языке. Прежде чем Гая утащили в неизвестном направлении, он услышал грохот и треск: нишрукхи безжалостно давили и крушили чудесные соты.
  Так же Гай услышал звуки борьбы, доносившиеся из дальней комнаты. Он отчаянно кусал губы и пытался вырваться, понимая, что Элислая скорее умрет, чем позволит нишрукхам захватить себя в плен. Из его попытки ничего не вышло, стало еще хуже, потому что Гая выпихнули через окно на улицу, и привязали к обломку раскрошившейся до середины колонны. Помимо звуков борьбы, до лекаря долетали отдельные фразы, звучавшие на этвасском:
  - Тебя горгулья вниз головой уронила? Не сопротивляйся, иначе мы расправимся с твоим спутником!
  - Ты будешь медленно поджариваться сначала на Цербере, потом на Ехидне, предатель!
  - Так-то лучше!
  Следующая фраза тоже напоминала этвасский, но Гай почти ничего не понял из того потока слов, который предназначался Кворку и нишрукхам. Честно говоря, он смог опознать только местоимения и пару предлогов.
  Минут через десять их повели вдоль пустынных, припорошенных песком улиц, крепко связанных - и не убежать. Точнее, убежать при удобном случае можно, однако толку в этом было немного: друг друга они не развяжут. Только с посторонней помощью. Гай покосился на ближайшего конвоира-нишрукха, рядом с которым маячил Кворк. Создавалось впечатление, будто он прячется за этой горой мышц и специально делает вид, что не замечает пленников.
  Гай посмотрел на хмурое лицо Элислаи и пришел к выводу, что ничего хорошего их не ждет.
  - Как они нашли нас? - прошептал он, попеременно бросая опасливые взгляды на конвоиров. Но, кажется, те не были против их общения.
  - Сдались мы им! - прошептала сквозь зубы Элислая. - У них приказ - ты что, не понял, что добрая половина этих ощипанных птиц осталась уничтожать те штуки? Только я не знаю, зачем...
  Она перевела взгляд с Гая на Кворка Поджигателя и нахмурилась. А Поджигатель старательно продолжал делать вид, что ничего не замечает.
  Их бросили в клетку, выкаченную из полузасыпанного песком не то бункера, не то подвала. Двери клетки сильно скрипели, когда их открывали и закрывали.
  - И что теперь? - прошептал Гай, наблюдая за тем, как нишрукхи деловито снуют по улицам заброшенного города. Все это казалось страшным сном, особенно после увиденных эпизодов из жизни валлантов.
  - Теперь нас съедят, - безжизненным голосом изрекла Элислая.
  - Погоди, - Гай наградил ее недоверчивым взглядом. - Ты что-то путаешь. Разве... разве так можно?
  - Да, нишрукхи могут съесть альбиноса, если у них нет с собой съестных припасов, - вздохнула она, не сводя голубых глаз с людей-птиц.
  - Но это варварство!
  - А мы, в свою очередь, используем черепа их шаманов, для создания невидимого купола над деревнями. Они, знаешь ли, любят уничтожать наши города. В последнее время, правда, переключились на деревни.
  Гай вспомнил про череп, найденный в мешке Кворка во время их первой встречи, и судорожно сглотнул.
  - Скажи, а... черепа эти располагают особым образом? Как они вообще работают?
  - Да какая теперь разница?.. А впрочем... О местонахождении черепа знает только староста и альбиносы 'Квинты', потому что именно они сооружают защитный барьер, используя череп и магию.
  От неожиданной догадки пересохло во рту и он, старательно подбирая слова, спросил:
  - А кто-нибудь другой может... Ну, узнать о том, где находится череп и... Ну, убрать его?
  - Конечно может! Только таких дураков поискать надо! - девушка всем видом показывала, что сейчас подобные вопросы волнуют ее меньше всего.
  Гай хотел задать еще пару вопросов по поводу того, каким образом в его мир попал череп нишрукха, но пробормотал только: 'Извини!' А в глубине души он действительно не понимал, каким образом их напряженное молчание может что-либо изменить.
  Нишрукхи больше не замечают пленников, а пленники не очень-то расстраивались по этому поводу. Гай посмотрел на Элислаю - та была воплощением сосредоточенности, и лекарь, проследив за ее взглядом, понял, что девушка наблюдает за сидящим под навесом нишрукхом. На его мощных коленях покоился кусочек материи: существо наспех вышивало его разноцветными нитками.
  - Кому-то послание оставляет! - прошептала она с ненавистью в голосе.
  - Что? - вяло удивился Гай. Он уже где-то слышал о подобном.
  - Они так общаются друг с другом! - девушка на него не смотрела, все ее внимание было поглощено нишрукхом. - Удобно вообще-то и ресурсы экономит.
  Неподалеку крутился Кворк Поджигатель. Его всклокоченная голова и маленький рост очень сильно выделяли его среди нишрукхов.
  'Впрочем, любой человек или альбинос выделялся бы среди этих дылд', - подумал Гай. Он до последнего надеялся, что тот подойдет к ним, не бросит. Но когда вместо Кворка к ним подошли конвоиры, все надежды испарились, как вода в пустыне.
  Клетку с пленниками играючи подхватила пара людей-птиц и поволокла в неизвестном направлении. Точнее, направление был известно - к пустыне, к пескам. Пленники переглянулись. Покорившийся судьбе Гай с удивлением обнаружил огонек злобы, затаившийся во взгляде прекрасной спутницы. Интересный народ, эти альбиносы! Вот у него есть оружие - ведь их никто не обыскивал. И пуль на всех хватит, но эти дылды тоже не будут стоять и ждать, пока он всех перестреляет. Да его в момент прибьют. 'Близок локоток - да не укусишь!' Разве что подождать, пока стража куда-нибудь отлучится? Гай перевел взгляд на замок: можно отстрелить, если попытаться... А пока Гай с интересом рассматривал нишрукхов, считая их весьма интересным экземпляром местной фауны. Из-за экзотичной внешности нишрукхов он машинально причислил их к фауне. Клювы острые, хищно изогнутые, похожие на крепкую кость, в птичьих глазах-бусинах никакого намека на эмпатию. Перья на голове, спускались к шее, далее редели и заканчивались ровно посередине могучих спин, по которым перекатывались бугорки мышц. Пожалуй, что все остальное у них было вполне человеческим. За исключением устройства внутренних органов: Гай вспомнил вскрытый труп в лаборатории Кассини и подумал, что природа, создавшая этих существ, позаботилась об их живучести и целых два сердца были тому подтверждением. Правда, против пистолета ни один нишрукх не выстоит и с точки зрения Гая это было прекрасно.
  Лекарь вновь посмотрел на Элислаю, ему так хотелось поделиться своей задумкой насчет замка, но присутствие нишрукхов конечно же останавливало: по всей видимости те понимали этвасский. Насчет латыни он не знал, но рисковать все же не стоило. Хоть бы стражники остановились отдохнуть и отошли подальше!
  Однако нишрукхи шли словно заведенные и никуда не собирались отлучаться. Они переместились за черту города и бесцеремонно бросили клетку на песок. Но даже тогда стражи не отошли от пленников. А через пару минут к их компании присоединился Кворк. Сначала он объяснялся с нишрукхами при помощи знаков и так размахивал руками, что разок заехал себе по подбородку, вызвав тем самым злорадный смешок у Элислаи. Когда красноречие в виде энергичных жестов иссякло, Кворк шаткой походкой подошел к клетке и при этом смотрел куда угодно, но не на пленников.
  - Предатель! Никчемная падаль! - такими эпитетами его встретила Элислая, а ее правая рука описывала жесты, обозначавшие полнейшее презрение к собеседнику. Это лекарь понял, опознав один из жестов 'Я тебя ненавижу!'. Остальных он не знал, но догадывался, что они обозначают примерно то же самое.
  Кворк никак не реагировал на хулу, стоял спокойно и молча слушал. Не заговорил он и тогда, когда Элислая выдохлась. Зато подсуетился Гай.
  - Прошу, помоги нам! - просто и без посулов попросил он.
  Услышав эту просьбу, Кворк перестал прятать взгляд.
  - Я не могу, - он помотал лохматой головой, стрельнув глазами в стоявших неподалеку нишрукхов, вооруженных луками. - Мы оставим клетку здесь, потому что вы приговорены к смерти.
  Гаю казалось, что он хочет что-то сказать, подать какой-то знак, но не может из-за тех же нишрукхов.
  Элислая сжала кулаки и, судя по ее виду, вновь хотела что-то высказать Поджигателю, но Гай предвосхитил это действие и, схватив ее запястье, крепко сжал руку. Эффект неожиданности возымел действие и девушка ни произнесла ни слова.
  - Здесь, - дрожащей рукой Кворк указал на пустыню, разукрашенную красками Фатума и оттого безупречно красивую, - здесь находится песчаная смерть...
  - Комету Крайсле на твою пустую голову! - взорвалась Элислая. Гай еще сильнее сжал ее руку и бросил полный мольбы взгляд на Кворка. Но тот снова уткнул взгляд под ноги и, сделав прощальный жест, отошел. На его место тут же встали нишрукхи, они играючи подтянули клетку к обрыву высокого бархана и подтолкнули. Клетка послушно скользнула вниз набирая скорость. И последнее, что увидел Гай, это чудные затылки повернувшихся и уходящих прочь людей-птиц.
  
  Gratia Fatum* (лат.) - Милость Фатума
  
  
  Глава 15
  
  Клетка плавно съехала с бархана, собирая при этом немалое количество песка. Примерно на половине пути клетка вильнула в сторону, забрав вправо, и плавно скользила до тех пор, пока не остановилась возле подножья ближайшей дюны. Пленников изрядно помотало во время спуска, ушибленные места уже наливались синяками, а Гай еще и умудрился не только наесться песка, но и надышаться им. Пока Элислая, потирая ушибленные места, пыталась встать, Гай разразился надсадным кашлем, пытаясь выкашлять песок из легких. В тот момент лекарь как никогда жалел о конфискованном птицами-переростками походном мешке, в котором остался скудный запас лекарств и фляга с водой. Когда спазм перестал сдавливать горло и приступы кашля стали реже, Гай рискнул подняться с пола, по щиколотку заспанного песком. Элислая стояла возле двери и пробовала отомкнуть замок, а когда не вышло, то переключилась на прутья. Гай еще раз откашлялся и подошел к девушке, полный решимости помочь. Но как бы пленники ни старались, замок и прутья были слишком прочными.
  - Вот осел! - воскликнул Гай, хлопнув себя по лбу. Он вспомнил о своем оружии. - Ну-ка отойди, - попросил он Элислаю и, тщательно прицелившись, выстрелил в замок - пуля прошла по касательной, выбив искры, но не более. Разозлившись, Гай повторил попытку и дужка замка горестно звякнула, оповестив о своей капитуляции. Толкать двери клетки, которые открывались с внешней стороны, было непростым предприятием, но совместными усилиями, пленники смогли открыть ее настолько, что можно было протиснуться на свободу. Пустыня сияла приглушено пастельными красками и Гай, невольно залюбовался нагромождением песчаных гор, словно причесанных невидимым гребнем. Над этим умиротворяющим пейзажем сиял волшебный Фатум, от света которого звезды на небе казались бледными точками.
  - Ну чего ты встал? Пустыню впервые увидел? Пойдем! - Элислая дернула его за рукав, заставив отвлечься от созерцания прекрасного и величественного пейзажа. Лекарь лишь виновато улыбнулся в ответ, решив не напоминать девушке о том, что он действительно впервые видит 'ночную' пустыню.
  К удивлению Гая, вместо того чтобы идти обратной дорогой в город, она пошла вдоль подножья следующей дюны, осторожно ступая по песку.
  - Очевидно же, что нас там ждут и на этот раз церемониться не станут, а просто заколют копьями, - объяснила девушка, когда лекарь задал ей вопрос о выбранном направлении.
  - Не вижу смысла... - начал было Гай, но Элислая жестом перебила его на половине фразы. Ей требовалась тишина: она вглядывалась в сказочные очертания дюн и вслушивалась в едва различимую поступь ветра, тревожащего пески.
  Через какое-то время, когда Гаю надоело слушать, и он хотел было отвернуться, Элислая издала сдавленный крик и поспешила обратно к забуксовавшей в песках клетке. Лекарь бросил непонимающий взгляд в ту сторону, куда ранее смотрела девушка и едва не окаменел от ужаса. По дальнему бархану ползла гигантская трехголовая змея. Если бы не затейливый узор на чешуе, то змея запросто слилась бы с песчаным узором. Песок затянул тихую, ритмичную песню, принимая движения гибкого змеиного тела. Змея направлялась к ним, а Гай стоял и ждал, загипнотизированный ее грациозностью, так похожей на водную рябь ручья. Змея подбиралась все ближе и ближе, время от времени, из ее ртов выскальзывали раздвоенные язычки.
  - Тебе кусок Ехидны на голову свалился?! - прошипела Элислая, вернувшаяся за Гаем. Она схватила его за рукав и потянула за собой.
  Беглецы снова втиснулись в клетку и захлопнули за собой дверь. А Элислая для верности несколько раз обмотала прутья не то ленточкой, не то тесемкой. Сначала Гай решил, что ее действия смехотворны, ведь у змеи не было рук, чтобы отворить клетку, а ее габариты были слишком велики, чтобы пролезть сквозь прутья. Но, с другой стороны, поддавшись панике, еще и не такое сотворишь! Гай смотрел на ползущую змею, на ее тускло светящиеся шесть пар глаз и до последнего момента надеялся, что та поменяет направление, даже не заметив их. Потом он вспомнил слова Кворка о том, что песчаные змеи чувствуют вибрацию и замер. Однако делать вид, что их тут нет, не имело смысла, потому что подползшая к клетке змея приняла стойку, оторвавшись от земли на добрых полтора фута. Ее терракотовые глаза с вертикальным зрачком горели голодом и жаждой. Гай старался не смотреть в глаза рептилии, а когда та принялась за штурм клетки, пытаясь просунуть сквозь прутья все три головы, его руку схватила Элислая, испуганная не меньше, чем он. Гай обнял девушку и прошептал какую-то оптимистичную фразу. Но кого он обманывал? Во рту пересохло, колени дрожат! Такая-то туша! Помимо размеров, змея поражала своим цветом, идентичным с цветом местного песка, с редкими вкраплениями из мелких черных пятнышек. Змея медленно кружила рядом с клеткой, пробуя на прочность прутья.
  - Она сюда не пролезет! - дрогнувшим голосом сказала Элислая, пытаясь убедить в первую очередь себя, а не своего спутника. По-видимому, она тоже старалась стать оптимисткой.
  - Почему у нее столько голов? - нервно ляпнул Гай.
  - В каком смысле? - не поняла Элислая. Ну что за вопросы он задает в такой-то момент?!
  - Почему мне никто не сказал, что они трехголовые?!
  Девушка только пожала плечами. Пришелец! Что с него возьмешь?..
  Змее надоело кружить и штурмовать прутья, из ее узких ртов выглянул черный язычок. Эти тонкие жгутики так и норовили 'ощупать' то Гая, то Элислаю, а те, поддавшись панике, отмахивались, напряженно наблюдая за каждым движением змеи и ее голов.
  - Что делать? - осипшим голосом спросил Гай.
  - А что тут поделаешь? Или ты собрался куда-то бежать? - огрызнулась Элислая. Она уже находилась на пределе.
  - Но она же когда-нибудь уползет? - Гаю до чертиков надоело паниковать и бояться местной фауны.
  - К утру точно. Знаешь ли, Цербер и Ехидна еще никому добра не принесли, - объяснила Элислая и задумчиво добавила: - Наверное, нишрукхи прикармливают здесь песчаных змей. Просто они так далеко от гнезд, да еще и поодиночке не охотятся. Мы тоже могли бы пройти к горам будь у нас мазь Ёрка и хороший запас воды.
  'Невероятно!' - подумал Гай, наблюдая за тем, как змея, которой надоело изводить пленников, вновь опустилась на землю, и отползла в сторону. Пленники хотели облегченно выдохнуть, но змея вовсе не собиралась так просто отпускать добычу и вместо того чтобы уползти окончательно, она вернулась и с грациозной медлительностью заключила клетку в круг. Когда кольцо сжалось, прутья издали жалобный скрип.
  - Мне это надоело! - Гай внезапно разозлился, всерьез раздумывая над тем, чтобы использовать револьвер. Однако змея ослабила хватку и вновь заскользила по песку, отползая в сторону. Гай думал, что местная тварь наконец-то выдохлась и убирается прочь, пока Элислая не указала ему на еще нескольких таких же тварей, исполнявших гипнотический танец на дальней дюне. Песок вновь затянул чарующую песню. Следующую партию песчаных змей Гай заметил благодаря еще одной песни, сливающейся с первой.
  Он перевел взгляд на Элислаю, ее бледность создавала резкий контраст с медным цветом волос.
  - Только бы до утра дожить, - прошептала она.
  - Ничего! У меня на всех патронов хватит! - буркнул разозленный Гай.
  Впрочем, пленники до последнего надеялись, что змеи решат не перехватывать добычу у товарки, но не тут-то было. Змеи по очереди заключали клетушку в смертельные кольца и каждый раз прутья сминались все больше, а Элислая и Гай, прижавшись спина к спине, вздрагивали от каждой новой попытки. На особенно ретивой змее, которая вцепилась в прутья клетки зубами левой головы, у Гая сдали нервы и он выстрелил. Эхо вспороло тишину раскатистым громом, затерявшимся среди прекрасных дюн. Выстрел размозжил шею змеи так, что ее головы и кровяные ошметки разлетелись по широкому кругу. Основной 'удар' принял на себя Гай, и то он успел машинально прикрыть лицо рукой, а так как Элислая стояла за ним, на нее почти ничего не попало.
  - Ты убил ее! - победоносно воскликнула Элислая, сморщившись от отвращения. Убитая Гаем змея дернулась на месте, саданув напоследок хвостом по товаркам и по клетке, и затихла. Остальные змеи накинулись на труп, словно падальщики. Одна из змей задела клетку и та неуклюже опрокинулась на бок. Помимо крови Гай извозился в песке. Если бы не испуг и растерянность, он давно прочитал бы заклинание дезинфекции. А так... он просто отряхнулся и взглянул на зажатый в руке револьвер - цела ли одна из немногих ниточек, напоминающих ему кто он и откуда? Элислая находилась рядом. Она и не проронила ни слова, однако у нее и без того было все написано на лице.
  'Даже когда так гримасничает, все равно красивая!' - непроизвольно подумал Гай, утерев лицо платком, который давно стал похож на невнятную тряпочку. Смахнув с лица остатки слизи и крови, Гай спохватился и прочитал заклинание дезинфекции. А Элислая с тем же выражением на лице наблюдала за пиршеством змей.
  - Теперь они от нас отстанут, - мрачно констатировала она, кивнув на змей, уползающих в противоположную от клетки сторону.
  - Вот и славно! - буркнул Гай, всерьез задумавшись над тем, чтобы расстаться с платком, купленным в лавочке без названия. В таких всегда продавалась тысяча и одна мелочь, в том числе и носовые платки. Конкретно этот он приобрел в комплекте, состоявшем из пяти штук - хлопковые, сдержанных тонов. Гай вытянул руку и разжал одеревеневшие пальцы - то, что осталось от платка упало на 'пол' клетки, засыпанного песком. Еще одна ниточка оборвана... Он перевел взгляд на вытянутую руку и усмехнулся, увидев, что рука дрожит. Такое редкое явление в его прошлой жизни, кажется, стало постоянным спутником в новой.
  - Почему она так... разлетелась? - спросил лекарь, поддев ногой кровавый ошметок.
  - А! Это их особенность! - отмахнулась девушка и коротко объяснила: - Очень удобно: одна сдыхает, разлетается, заляпывает напавшего хищника и пока тот пребывает в растерянности, другие змеи делают из хищника свою добычу.
  'Чудной мир с чудной фауной', - хотел сказать Гай, но в последнюю секунду передумал.
  - Что дальше? - спросил он, когда последняя змея, копошившаяся неподалеку, уползла настолько далеко, что практически слилась с одной из дюн, залитой светом Фатума. - Вернемся в город? Кажется, тут недалеко.
  Элислая спрятала лицо в руках и нервно рассмеялась.
  - Неужели ты не понял? - сказала она, отсмеявшись. - Тот город является собственностью нишрукхов. Мы обречены! Ночью здесь обитают змеи, днем нам не спастись от губительного света Цербера и Ехидны.
  Гай вздрогнул и поморщился, словно от внезапного приступа боли, а затем тихо спросил:
  - Здесь... всегда было так? В том смысле, что Цербер и Ехидна стали невыносимо жаркими?
  - Конечно же не всегда. Раньше Флора была такой же красивой, как и Фатум. Но это было давно, до войны. Я такого не помню. Помнят те, кто выжил, да и они уже старики. Когда я слушала их рассказы о прежней жизни, то не до конца верила, но благодаря тебе, поняла, что ошибалась. Теперь я верю им и это благодаря твоей магии. Благодаря тебе я увидела, что символы валлантов можно оживить, с ними можно разговаривать. - Ее нежный взгляд был копией неприхотливого цветка брунеры, так часто встречающегося в его родном Велларе. Гай не сдержал печального вздоха.
  - От моих неуклюжих 'разговоров' мало толку, - лекарь покачал головой. - Раз нет хода обратно, то что же делать? Может все-таки рискнуть и вернуться?
  - Они ждут этого, - отрезала Элислая.
  - А если нет? - заупрямился Гай.
  - Ты серьезно?
  - Абсолютно. Выбор, конечно, тот еще, но я выбираю двуногих тварей, а с ползающими лучше не связываться. Они 'лопаются', - грустно усмехнулся Гай.
  Элислая приподняла идеально очерченные брови и возразила:
  - Но их все равно больше - и двуногих, и ползающих! А нас только двое.
  Гай в бессилии пнул ботинком ближайший прут решетки. Но не сидеть же в этой клетке до потери пульса! Ему казалось, что клочки кожи и скудные останки приконченной змеи начитают источать зловоние. Не ровен час и это зловоние привлечет каких-нибудь других хищников!..
  Печальные думы Гая прервали знакомые гортанные крики - настолько громкие, что их было слышно среди барханов, ловивших каждый звук в песчаную паутину тишины. Он посмотрел на Элислаю и, встретившись с ее удивленным взглядом, не стал задавать вопросов. А затем раздался громкий хлопок и гонимые любопытством пленники решились покинуть клетку. Опасливо озираясь и не забывая о змеях, они забрались на ближайший бархан, под песню песка. Их взору открылось странное зрелище: обласканный светом Фатума заброшенный город был окутан огнем в нескольких местах. В кобальтовом небе одна за другой мелькали вспышки и неуклюжие черные тени.
  'Это что еще за напасть? Новый вид тварей? Deus! Когда же все это кончится?..' - запаниковал Гай, сжимая ручку револьвера и оплакивая каждый потраченный ранее патрон. Как же они пригодились бы сейчас!
  - Горгульи! - раздался радостный возглас Элислаи и она опрометью бросилась вниз с бархана, в направлении города.
  - Стой! - Гай припустился за ней. - А если ты перепутала? Если?..
  - Горгульи больше никем не приручаются! - Элислая на миг обернулась и ее сосредоточенное лицо озарила улыбка. - Это трегериты с солдатами имперра!
  Гай хотел что-то возразить, но споткнулся и зарылся носом в песок. Элислая вернулась и нервно смеясь, помогла ему подняться.
  - Благодарю, - прохрипел он, отплевываясь песком. Юпитер, когда его бешеная гонка закончится?! Ну почему в этом мире тебя либо хотят убить, либо сожрать, либо тебе грозит скорая смерть от обезвоживания или теплового удара?! Гай с остервенением утер рот рукавом и вновь припустился следом за девушкой, которая была слишком нетерпелива, чтобы дожидаться неуклюжего спутника. Звуки битвы были слышны все отчетливее, вдобавок Гай явственно ощутил горький запах дыма. Элислая замедлила шаг и теперь приближалась к стенам города короткими перебежками, пригибаясь и время от времени падая на песок.
  'Ну уж нет!' - подумал Гай: меньше всего ему хотелось сейчас встретиться в нишрукхами и тратить на них драгоценные патроны. Он открыл рот, чтобы окликнуть Элислаю и попробовать уговорить ее подождать, как спустившаяся с неба тень, толкнула Гая в спину, заставив свалиться на песок.
  'Цианид мне в глотку!' - подумал Гай, соображая, успеет ли он откатиться в сторону, извлечь из кармана револьвер и, главное, прицелиться и выстрелить.
  'Конечно же нет, мечтатель!' - пронеслось в голове. Лежа на песке, он ощущал тяжелую поступь чудовища, топающего к нему. Странно, что за этим не последовало ни удара, ни победного рычания...
  - Барбара! Кажется так ее зовут? - реплика Элислаи заставила Гая, перевернуться на бок и поднять голову: возле него, стояла горгулья. Она стояла, наклонив голову, а затем приоткрыла клюв и что-то нежно прокурлыкала.
  Никогда раньше Гай не подумал бы, что так обрадуется чудовищу. Проворно поднявшись, он подошел к Барбаре, провел рукой по холодному камню, зацепив пальцами шипы на загривке и почесал за правым - с щербинкой - ухом. Барбара закурлыкала еще нежнее.
  На фоне темно-синего неба возник силуэт еще одной горгульи, она парила слишком высоко, чтобы можно было рассмотреть ее пассажира. Гай перевел недоуменный взгляд на Элислаю - та светилась от счастья.
  - Неужели ты еще не понял? - воскликнула она. - Нас нашли тригериты! Они пришли нам на помощь!
  - Если они не враги, то я разделю твою радость, - сказал Гай с вымученной улыбкой.
  На соседний бархан, по-видимому, немного не рассчитав с местом посадки, приземлилась горгулья. И прежде чем она коснулась земли, из корзины, привязанной к ее ногам, выпрыгнул худощавый мужчина. Он согнулся в рвотном позыве, затем с трудом выпрямился и, шатаясь, поковылял в направлении Гая и Элислаи.
  В его руке что-то поблескивало и Гай машинально сжал рукоять револьвера, готовясь отстреливаться безо всяких раздумий. Однако дружелюбное выражение бледного лица и слабая улыбка, которой незнакомец встретил подбежавшую к нему Элислаю, говорила о том, что Гаю не понадобится оружие. По крайней мере, в ближайшие минуты.
  - Эдрин, как вы нашли нас? Gratia Fatum! Это же чудо! - говорила Элислая, поддерживая тригерита и помогая ему спуститься с бархана.
  - Да это все парнишка. Кажется, Руэ зовут, - альбинос говорил на этвасском, однако Гай вполне сносно понимал, о чем идет речь.
  - Представляешь, мальчишка примчался прямиком к старосте деревни, ободранный, с обезвоживанием, истощенный, лопочет что-то про подземный город, тебя и рукхов. Ну староста - альбинос сообразительный, связался с тригеритами. Ты же знаешь, что мы своих в беде не бросим. Короче, собрали последние крохи наших, оседлали горгулий и наведались туда, куда малец указал. Пошерстили мы их знатно, взяли их командира в заложники, тот вроде ничего не знал, а как перышки ему ощипали, так сразу признался, где вас видели и что с вами приказано сделать. Я боялся, что мы не успеем. Они хотели скормить вас змеям?
  - Хотели, да не успели, - грустно улыбнулась Элислая.
  - Падальщики пернатые! - внезапно разозлился ее спутник. - И казни-то у них какие изощренные!
  - Как сказать!.. - протянула девушка.
  - Что ты имеешь в виду? - не понял альбинос.
  - Потом скажу, - вздохнула она и кивнула на лекаря: - Это Гай, он меня несколько раз спасал.
  - Как и ты меня, - буркнул лекарь, использовав жест почтительного приветствия.
  - Тригерит Эдрин, - жесты и вид альбиноса так же выражали почтение, которое не так-то просто было передать словами. - А ты тот самый аэронавт из Кангро, о котором говорил Полди?
  Гай издал какой-то неразборчивый звук.
  - Скромняга! - улыбнулся Эдрин, а затем хитро прищурился: - Может быть ты просто не хочешь вносить свой вклад в победу над нишрукхами?
  - Может он просто гражданский? - Элислая бросилась на защиту Гая. И лекарю был невероятно приятно, что за него заступились.
  Эдрин изобразил жест примирения, не забыв при этом улыбнуться - это означало, что альбинос пошутил. А Гаю очень сильно хотелось нагрубить представителю 'Волчьей Квинты', высказать ему, что он устал от 'золотых птиц' и прочих представителей местного населения, и что ему, в общем-то, безразличны чужие войны, а все, чего он желает - это отправиться домой.
  Элислая, словно почувствовав его дурное расположение духа, тут же принялась расспрашивать альбиноса о дальнейших планах:
  - Мы отправимся в Терм?
  Лицо Эдрина приняло серьезный вид.
  - Да, - ответил он, - только ребята закончат с рукхами, - он с беспокойством посмотрел на темно-синее небо, усыпанное тусклыми звездами, - что-то еще одна горгулья запаздывает. Как бы ее не сбили.
  - Мы можем полететь все вместе на Барбаре, - поспешно предложил Гай. Он не мог поверить своим ушам. Неужели он наконец-то очутится там, где ему нужно быть?
  Эдрин сначала окинул задумчивым взглядом корзину, привязанную к лапам горгульи, а затем подошел и проверил прочность днища.
  - Не уверен, что плетеная корзина выдержит вес двоих альбиносов.
  Гай покосился на худенькую Элислаю и возразил:
  - А по-моему, выдержит.
  От дальнейшего спора их спасли замелькавшие в воздухе темно-серые силуэты, чем их больше становилось в небе, тем ярче разгорался пожар в 'заброшенном' городе.
  - На ваше счастье, в рядах Квинты есть аэронавты. Кстати, один из Кангро. Твой земляк, Гай!
  Гай сдержано улыбнулся, мысленно проклиная свою судьбу и Кворка с его неуемной фантазией. Теперь только не хватало очутиться в компании 'земляка'! Он те земли в глаза не видел.
  'Может на этот раз тоже пронесет?' - подумал Гай. Как зачарованный он наблюдал за еще одной горгульей, спустившейся с неба и плюхнувшейся в песок. По-видимому, это и была та самая горгулья, предназначенная Элислае. В небе над заброшенным городом вспыхнула огненная змейка. По воздуху разливался едкий запах гари.
  - Это знак! Наши уже уходят... Живо, взлетаем! - скомандовал Эдрин, а затем процедил сквозь зубы: - Как мне надоело летать - кто бы знал! Эта постоянная тошнота!
  Гай нацарапал название 'Терм' на лапе горгульи и мысленно улыбнулся, вспомнив, что самочувствие Кворка после полета тоже оставляло желать лучшего.
  'Кворк! Эх, какой же он дурень! Неужели это Кворк украл золотые пластины? - пронеслось в голове Гая. - А ведь они почти были в руках 'Квинты'. Жаль, что я так всех подвел!'
  Барбара, тяжело оторвавшись от земли, взмыла вверх. Гай привычным движением вцепился в борт корзины и подставил лицо ветерку. Чужой мир казался очень маленьким с высоты птичьего полета, а сам Гай ощущал себя так, словно попал в свою стихию, словно он всю жизнь был тем, за кого себя выдавал - навигатором из Кангро. Горгульи обогнули объятый пламенем город, выглядевший весьма сказочно и сюрреалистично в свете, изливаемом Фатумом, и устремились в направлении далеких горных массивов.
  Внизу проносились дюны, словно сотканные из призрачных нитей Фатума, чуть справа, внизу промелькнул силуэт кентабра или какого-то животного - Гай так и не успел рассмотреть. Зато он прекрасно видел лица летящих рядом альбиносов - бледные и покрытые испариной. А еще выражение глаз несчастных альбиносов. Гай уже наблюдал подобное выражение и надеялся на то, что горгульи не будут описывать слишком крутые виражи и резко пикировать, иначе лица этих молодчиков окрасятся в зеленый цвет. Его самого не тошнило лишь потому, что на его стороне была магия исцеления, а вот другим, по-видимому, приходилось туго.
  Они летели всю ночь, и когда синее небо стало светлеть, а звезды почти исчезли из виду, худющий альбинос, тот самый аэронавт из Кангро, о котором упоминал Эдрин, приказал своей горгулье - темной в разводах (словно от дождя) - спускаться вниз. Но перед этим он повернулся к Гаю и подал ему знак. Сначала Гай недоуменно закусил губу, не понимая, что от него хотят, и завертел головой, в поисках Элислаи. Девушка поймала его взгляд и, указав рукой на Барбару, сделала плавное движение вниз.
  'Вот идиот! - Гай едва не заскрипел зубами, досадуя на свою 'сообразительность'. - Ну конечно! Здесь требуется моя помощь! Наверное, Барбара теперь не слушается других аэронавтов!'
  Он вспомнил нехитрую схему управления горгульей и мысленно приказал ей плавно снижаться. Горгулья подчинилась и резко ухнув вниз - то ли не поняла, то ли от радости. В желудке появилось неприятное чувство и Гай прошептал формулу заклинания, позволявшего унять головокружение и дурноту. Так что, ступив на землю, Гай чувствовал себя намного лучше, по сравнению с остальными альбиносами. Кого-то тошнило, кто-то просто лежал пластом на усыпанной камнями земле, лишь единицы держались на ногах. В их числе была Элислая и аэронавт, который отзывался на имя Кенет.
  - Сразу видно, что ты аэронавт, - сказал Кенет, обращаясь в Гаю.
  Лекарь выпучил глаза и не придумал ничего лучше, как умчаться за ближайший валун, изображая рвотные позывы.
  Элислая, поняв, как на самом деле обстоят дела, лишь понимающе улыбнулась.
  Путь до Терма занял еще четыре ночи. С рассветом они останавливались в укромных и затененных местах. А последний день они провели в горном селе Келинга, почти опустевшем из-за приключившейся два года назад хвори. По описанию симптомов Гай предположил, что это была малярия, слишком экзотичная для Веллара, но здесь, по-видимому, она была обычным делом. Конечно же, Гай не стал делиться своими соображениями с окружающими и лишь посоветовал оставшимся селянам на некоторое время выставлять емкости с питьевой водой под прямые солнечные лучи Цербера и Ехидны - для обеззараживания. Ведь у них не было возможности пользоваться заклинанием дезинфекции.
  Элислая, ставшая свидетельницей подобных советов, наградила Гая долгим взглядом и вновь сотворила тот самый странный и непонятный жест. Лекарь сделал вид, что ничего не заметил, а при удобном случае продемонстрировал сей жест Кенету. Парнишка выпучил глаза и пробираясь бочком к выходу, покинул хижину, в которой разместилась часть команды.
  Это был не единственный непонятый момент того путешествия. Перед последним вылетом, когда альбиносы проверяли прочность веревок и морально готовились к еще одной воздушной переброске, к Гаю подошел Эдрин. Он помог ему подтянуть последнюю веревку, а затем, выпрямился и, похлопав по носу Барбары, изрек загадочную фразу:
  - Нос светлеет, скоро придется пересаживаться на другую горгулью.
  Лекарь, чтобы скрыть замешательство, не поднимал лица и лишь буркнул что-то вроде: 'Да, я заметил!'
  А после, спотыкаясь о камни, врезаясь в стоявших рядом альбиносов, побежал на поиски Элислаи. Уж очень ему хотелось уточнить смысл сей загадочной фразы до полета. Вдруг потом будет поздно?
  Он нашел девушку возле колодца. Она о чем-то болтала со сгорбленной старушкой, а заметив Гая, улыбнулась ему так нежно, что Гай на пару минут забыл о своем вопросе.
  'Кажется, у меня разыгралась фантазия из-за нехватки женского общества! - повторял он про себя. - У нее вон какой красавчик на примете - из ковена. Сразу видно, что между ними есть какая-то связь! Смотрел-то он на нее как! На врагов так не смотрят...'
  - Это значит, что в любой момент она полетит гнездоваться, - ответила Элислая, выслушав его вопрос.
  - Надеюсь, не во время полета?
  - Конечно же нет. Во время гнездования горгульи не подпускают к себе альбиносов. Просто будь готов к тому, что однажды она исчезнет, улетит.
  - Но... она же вернется? - спросил Гай, а затем подумал о том, что напрасно спрашивает. Зачем ему знать это, когда в самое ближайшее время он очутится у себя дома.
  - Когда-нибудь вернется, да.
  Гай посмотрел на суетящихся возле горгулий альбиносов и решился еще на один вопрос:
  - Кто из них тригерит, кроме Эдрина?
  - Только мы с Эдрином. Остальные - это наши друзья, имперрусы.
  - Так вы относитесь к разным подразделениям? Я не понимаю.
  Кворк когда-то объяснял ему устройство империи альбиносов, но теперь Гай абсолютно не понимал, можно ли верить той информации?
  - Мы тоже присягали имперру, а значит, мы отличаемся лишь задачами, но цель у нас одна: указать нишрукхам на их место. И завладеть главным порталом, уводящим на Фатум.
  - Завладеть? - переспросил Гай и тут же ухмыльнулся внезапно пришедшей на ум мысли: - Завладеть не значит открыть его.
  - А ты не глуп, - она остановила на нем взгляд внимательных глаз. - Для этого нам нужны страницы Книги Огня.
  Гай вновь ощутил себя не в своей тарелке. Впрочем, он уже не удивлялся этому чувству, ставшему его постоянным спутником с тех пор, как он попал на Флору.
  - Можно ли как-то вернуть те... пластины?
  Девушка отвела взгляд и нахмурилась.
  - Наверное, можно, - наконец ответила она. - Не знаю, какую игру ведет Кворк, но наши шпионы клянутся, что никакие пластины в лапы нишрукхов и ковена не попадались.
  - А что, если он не успел их передать?
  - В любом случае нужно поймать его и заставить рассказать правду.
  Гай вздохнул, понимая, что большая часть вины за утерянные пластины лежит на нем.
  - Но даже если те страницы у ковена, у них нет ни малейшего представления о том, как выглядит главный портал, - заметив угнетенное состояние собеседника, Элислая решила приободрить его.
  - А вы уверены в целости портала? Вы точно не разрушили его во время войны?
  - Уверены. Валланты построили его так, что даже будучи разрушенным, портал сработает как надо, - ответила девушка с непоколебимой уверенностью.
  'Смешно!' - хотел сказать Гай, но вовремя прикусил язык. В конце концов, кто он такой, чтобы лишать альбиносов надежды?
  - Интересно, где находится тот важный портал? - при всем нежелании оставаться в этом мире, лекаря вдруг разобрало любопытство.
  - Где-то в районе реки Длань Фатума.
  - Что? Здесь и такая есть? - удивился Гай. - Хм!.. А почему у реки такое название?
  - Потому что с воздуха она действительно похожа на раскрытую ладонь. Как раз в том месте, где впадает в море. Старинные легенды гласят о том, что Фатум сажает детей Флоры на ладонь и возносит к порогу своего дома. Другие легенды говорят о том, что Длань открывает врата, уводящие на просторы Фатума. Я покажу тебе карту, когда мы прилетим в Терм.
  - Скажи, а вы правда так уверенны в месторасположении портала на Фатум?
  Элислая нервно потеребила медную косу, перекинутую через плечо, и с грустью изрекла:
  - Скажу больше, нишрукхи тоже в этом уверены. Полномасштабная война закончилась, но за Длань Фатума борьба продолжается. Сейчас все боевые действия сосредоточенны именно там.
  
  
  Глава 16
  
  Клевавшего носом Гая взбодрил крик Эдрина: 'Терм!' и Гай с любопытством закрутил головой. Горгульи как раз пролетали рядом с необычным шпилем, воткнувшимся в небо тонкой блестящей иглой. Игла удерживала внимание Гая не более пяти секунд. Потому что чуть в стороне он увидел город в виде полукруга, накрытого прозрачным куполом. В куполе отражалась призрачная игра света, источаемого Фатумом. Под куполом возвышались оригинальные постройки, похожие на гигантские флейты, воткнутые в землю. Возможно, здесь были дома помельче, но Гай не видел их потому, что те прятались под сенью высоких деревьев. Зато он углядел тонкую ленточку реки, так же Гай успел заметить что-то наподобие озера. Он потряс головой и отвел взгляд от города, не до конца понимая - снится ли ему это или все взаправду? После увиденной разрухи заброшенных городов и незатейливых горных деревень Терм казался плодом его воображения.
  Горгульи постепенно и плавно снижались. Кажется, Эдрин знал все местные ходы и выходы, и если бы он оставил управление горгульями всецело на Гае, тому пришлось бы сажать горгулий вслепую. А так, Гай с любопытством взирал на местную посадочную площадку и с нетерпением ждал того момента, когда сможет отогнать дурноту магией и размять одеревеневшие мышцы.
  Едва корзины и лапы горгулий коснулись земли, новоприбывших окружили люди в робах, на предплечье которых были изображены перекрещенные копья и лавровый венок. Элислая предупреждала Гая о том, что их обязательно встретит городская стража и внимательнейшим образом обыщет. А все из-за того, что в столице боялись очередного заговора.
  При обыске лекарь сильно нервничал, ибо опасался, что его конспирация провалится. К счастью, рядом находилась Элислая, заслужившая авторитет бесстрашного тригерита 'Волчьей квинты'. Благодаря ей, стража поверила в легенду, что пара склянок, револьвер и патроны Гая являются чем-то вроде навигационного прибора, найденного в городе валлантов. Флоппов у него уже не было. Он давно разделил их с Элислаей, еще там, в заброшенном городе.
  - Отдадим Кобусу, - добавила девушка, увидев жест недоверия, который сотворил один из стражников.
  'Где-то я уже слышал это имя!' - подумал Гай.
  Услышав имя Кобуса, стражники заулыбались и расступились, приглашая новоприбывших в круглую арку ворот. Арка возникла словно сама по себе, хотя Гай предположил, что ходами и выходами управляет стража при помощи какого-то скрытого механизма. Ему очень хотелось попробовать на ощупь боковину купола, похожего на полуденное марево, но они были окружены стражей, и лекарь без лишних разговоров проследовал вперед, за остальными альбиносами. Позади, неуклюже переваливаясь, топали горгульи.
  Первое, что ощутил Гай, зайдя под купол, - это свежий влажный воздух и вечернюю прохладу. Они как будто бы перенеслись в другой мир.
  'Скорее всего, это из-за купола', - подумал лекарь, задрав голову. Купол рассеивал свет Фатума и поэтому в городе было темнее, чем в той же пустыне. Недостаток света компенсировали продолговатые фонарики, похожие на праздничные гирлянды. Гай оказался прав: помимо высоких жилищ, в столице так же наблюдались одноэтажные и двухэтажные постройки - совсем не похожие на хибары, которые он видел в горных селениях. Хотя тут и там раздавались знакомые трели ящериц, детский смех, монотонный гул, ведущих разговоры альбиносов.
  Выждав момент, Гай поравнялся с Элислаей и шепотом спросил:
  - Почему нас никто не встречает? В селе нас давно бы облепила детвора и зеваки.
  - Потому что комендантский час.
  - Что это?
  - Альбиносам разрешается покидать дома только в определенное время. Так понятно?
  'Не очень', - хотел сказать Гай, но вовремя прикусил язык, поймав на себе косой взгляд Кенета.
  Лекарь отстал от Элислаи и поспешно сотворил в его сторону тот самый загадочный жест, надеясь, что Кенет отстанет. Эффект жеста превзошел все ожидания Гая, потому что Кенет не только споткнулся от неожиданности, но еще и уковылял в самый конец процессии.
  'Какой полезный жест! Наверное, очень неприличный!' - порадовался лекарь.
  Процессия новоприбывших миновала небольшой парк и подошла к полукруглому зданию с вычурными колоннами. Горгулий решили оставить во дворе, покрытом старой брусчаткой.
  'Если бы они не двигались, я бы подумал, что сюда перенесли уцелевшие статуи'. - Гай несколько раз увернулся от Барбары, слишком ретиво требовавшей ласки.
  - Будут квартироваться здесь, - ответил один из сопровождающих, заметив вопросительный жест стражника, встретившего их возле порога.
  - Кроме этого, - Элислая потянула Гая за рукав, увидев, что он собрался идти вместе со всеми. - Этого я лично провожу к Кобусу.
  - Не возражаем. На тригеритов комендантский час не распространяется, - ближайший стражник отсалютовал Гаю и девушке.
  Лекарь мысленно выдохнул, потому что квартироваться вместе с альбиносами, которые о нем ничего не знают, означает подвергаться ежеминутному риску. Вдруг ляпнет что-нибудь не то? А раскрывать себя, в то время, как он вплотную приблизился к цели, Гай желал в последнюю очередь.
  - Куда ты ведешь меня? - спросил лекарь, споткнувшись о выбоину в брусчатке.
  - Я же сказала, что к Кобусу, - ответила девушка, уверенно следуя вдоль пустой улицы.
  - А он не выдаст меня, если я что-то не так сделаю или скажу?
  Девушка рассмеялась:
  - Нет! Бесконечные исследования сыграли с ним злую шутку: он настолько погружен в мысли, что почти не замечает происходящего вокруг. А если и замечает, то вскоре забывает.
  - Как здесь хорошо, - Гай с наслаждение вдохнул влажный прохладный воздух, остановившись возле цветущего желтыми цветками куста.
  - Это из-за купола. Он не только защитный, но и рассеивает мелкие частицы воды в воздухе. Благодаря этой системе в Терме сохранились деревья.
  - Вода! - едва не плача, повторил Гай. Желание помыться находилось на уровне желания вернуться домой.
  - Сейчас дойдем до жилища Кобуса и он тебя напоит, - Элислая нежно улыбнулась Гаю.
  - Если честно, я хотел бы помыться, - объяснил он, наклонившись к цветкам и вдохнув аромат. Сам он явно не благоухал.
  Девушка понимающе улыбнулась:
  - Хорошо. Я попрошу Кобуса, чтобы он нагрел тебе воды.
  'Можно и не греть!' - хотел сказать Гай, но не успел.
  Их окликнули патрулировавшие улицы имперрусы. До этого момента, когда они шли в сопровождении стражи, встречные патрули только салютовали и провожали новичков полным любопытства взглядом.
  - Кто такие и куда следуете? - звонкий девичий голос ворвался в тишину улицы, благоухающей тонким ароматом цветов.
  Элислая обернулась на голос и с хитрой улыбкой спросила:
  - Не узнала, Айна?
  Гай тоже обернулся. К ним приближался патруль из пяти альбиносов, шествие которого возглавляла облаченная в робу девушка с блеклыми глазами и невнятным цветом волос, собранных на затылке в неряшливый пучок.
  - Элислая?! - девушка изобразила жест радости. - Наконец-то ты вернулась! А то про тебя уже успели насочинять!..
  - Надеюсь, что-нибудь героическое, - рассмеялась Элислая, позволяя девушке обнять себя.
  Гай покосился на Айну и ее компанию, отмечая, что кобурой со спинном обладает только предводительница, остальные вооружены копьями и мечами. Конечно же, Айна не могла не поинтересоваться спутником подруги. Но Элислая была предельно краткой и, сославшись на усталость и дела, поспешила распрощаться с патрулем.
  - Слушай, меня тут быстренько сцапали бы без тебя-то! - усмехнулся Гай, когда они вышли на другую улицу. - Зачем Терму столько патрулей?
  - Ну знаешь, после восьмой попытки переворота и не такое увидишь!
  - Восьмой? - присвистнул Гай. - И что здесь 'переворачивали'?
  - Всегда найдутся те, кто не согласен с освоением Фатума и всегда найдутся сочувствующие ковену, ведь они почитают Флору за мать.
  - Интересно, как они сюда проникают? - проворчал Гай.
  - Как беженцы. У беженцев есть специальная нашивка в виде воронки. Их, конечно, досматривают, но в голову-то каждому не влезешь! А закрыть Терм было бы кощунством: здесь идеальные условия для стариков и детей. Да что там! Для всех живых существ.
  - А Фатум? Тебя послушать, так там тоже идеальные условия.
  - Фатум я не считаю, потому что туда еще нужно попасть.
  Элислая взошла на низкое крылечко и вместо того, чтобы стучать, звонить или, на худой конец, вытянуть спрятанный где-нибудь ключ, она просто потопталась по квадратному половику, расстеленному перед входной дверью. Половик пискнул, дверь щелкнула и приоткрылась. Заметив замешательство Гая, девушка хихикнула и пригласила его пройти внутрь.
  Квартира, в которой, по-видимому, обитал Кобус, состояла из одной комнаты, в которую они, собственно, и зашли. Освещение позволяло лицезреть необычайную захламленность жилого пространства.
  - Его нет дома? - спросил Гай, неспешно протискиваясь за провожатой между кучек хлама.
  - Где ему быть как не дома! - ответила Элислая, усмехнувшись. - Уверенна, что Кобус в лаборатории засиделся.
  Она подошла к пыльному и оттого поблекшему ковру, на котором были разбросаны подушки и плед, и отодвинула ковер в сторону, к куче железок.
  - Вот, смотри! - На том месте, где лежал ковер, находился люк. - На самом ценном спит, - не удержавшись, хихикнула она, откидывая крышку.
  - Кто здесь? - из люка высунулась взъерошенная голова альбиноса в летах. Альбинос подслеповато прищурился, стянул с высокого лба огромные круглые очки-гогглы, и окинул визитеров внимательным взглядом.
  - Элислая, малышка, совсем старика забыла! - Он вылез из люка с удивительной для своих лет расторопностью и проворством.
  - Да осветит Фатум дни твои! - девушка сотворила знак почтительного приветствия.
  - Да-а!.. - протянул в ответ Кобус, отгрыз от указательного пальца заусенец, сплюнул и, взглянув на Гая, добавил: - А отец твой ни на оборот Фатума не состарился.
  Девушка прыснула в кулак:
  - Кобус, это не отец. Это хороший друг 'Волчьей Квинты'. Гаем зовут. Кстати, он знает толк в алхимии.
  Лекарь едва успел сотворить жест почтительного приветствия, как Кобус безо всяких церемоний схватил его руку и энергично потряс - это был жест самого дружественного расположения. Похоже, что последняя фраза весьма впечатлила ученого.
  - Значит, ты все-таки сдержала обещание и наконец-то привела мне ученика! - подслеповатые глаза Кобуса светились благодарностью.
  - Нет, - терпеливо объясняла Элислая. - Он надолго не задержится. Пожалуйста, прими его как дорогого родственника.
  - А когда 'Квинта' наконец внемлет моим мольбам и приведет мне головастого ребенка?! Я уже говорил, что мне без разницы - мальчик или девочка. Главное - умная голова!
   - Не кипятись! Всему свое время, - улыбнулась Элислая, разворачиваясь к выходу. - Можете не провожать меня.
  - Стой, куда ты? - Гай подался следом за ней, догнал у самой двери и сердито прошептал: - Ты ведь обещала вернуть меня домой, а вместо этого бросаешь!
  Губы Элислаи тронула печальная улыбка:
  - Я не могу. Я ведь военнообязанная. Мне нужно явиться в штаб 'Волчьей Квинты'. Не злись, я обещаю вернуться. И... и постарайся никуда не выходить - не забывай про комендантский час. Можно выходить лишь перед рассветом, когда бледнеет Фатум. Но как только начнет восходить Цербер, сразу же спеши вернуться. А с восходом Ехидны тебя могут поймать, заключить в тюрьму и держать там до того момента, пока не установят твою личность.
  - Понятно, - изрек Гай, всей душой не желавший отпускать девушку. - Когда ты вернешься?
  - Через ночь-другую, - со вздохом ответила она и вышла на порог, а прежде, чем захлопнуть за собой дверь, Элислая сотворила тот самый загадочный жест.
  'Обругала напоследок, чтобы я не так сильно расстраивался. Какие ж эти альбиносы суровые!' - подумал Гай, глядя на дверь, на отполированной поверхности которой лежали тусклые бело-желтые блики фонариков-гирлянд.
  Он повернулся к Кобусу, который до этого момента не спускал глаз с прощающейся парочки. Но стоило Гаю обернуться, как Кобус тут же сделал вид, что ему не было никакого дела до гостей. Ученый развел кипучую деятельность вокруг входа в лабораторию, захлопнул люк, вернул на место ковер, аккуратно разложил подушки и попытался так же аккуратно сложить плед. Ничего не выходило и Кобус в сердцах скомкал его и швырнул на подушки.
  - Мыться будешь, алхимик? - спросил Кобус.
  - Я - Гай, - он изогнул руку и поскреб под лопаткой. - Да, искупаться не помешало бы.
  - Тогда за мной, - Кобус, сильно шаркая ногами, скрылся за высокой кучей хлама.
  Гай поспешил за ним, благодаря шарканью, было легко определить месторасположение ученого. За дальним шкафом (полки которого ломились от хлама), отодвинутым от стенки, Гай обнаружил приоткрытую дверь, через которую, судя по всему, вышел хозяин жилища. Дверь вела... на улицу.
  - Стой, - Гай поспешно догнал Кобуса и тронул за плечо, - вам... нам же запрещено выходить из-за комендантского часа.
  - А мы не на улице! - Кобус покровительственно улыбнулся и потыкал пальцем вверх.
  Гай поднял голову и увидел нечто наподобие брезента. Вот уж где он не ожидал очутиться так это в огромном шатре! Ученый мотнул головой, приглашая следовать за ним, и Гай послушно пошел, попутно вслушиваясь в звуки незнакомого города: справа раздавались приглушенные взрывы смеха, слева кто-то тянул торжественную песню. Воздух был неподвижным, как в бункере.
  'Возможно это из-за шатра' - подумал лекарь.
  - Тебе сюда, - Кобус подтолкнул лекаря в направлении грубо сколоченного деревянного домишки. - Когда закончишь, возвращайся - накормлю. Я не стану закрывать дверь.
  Гай кивнул, исподтишка рассматривая ученого: серое лицо, волосы всклокоченные, словно паутинка на ветру, пока еще светло-рыжие, но на висках седые, а нос крючком. И взгляд какой-то... не от мира сего. Но, возможно, злую шутку со взглядом играли гогглы с латанным-перелатанным ремнем. По-видимому, кожа на ремне была настолько старой, что не выдержала проверку временем и лопнула в нескольких местах.
  - Спасибо, - лекарь отвел взгляд, поняв, что слишком долго пялится на Кобуса.
  - Ты друг Элислаи, а значит мой друг, - губы альбиноса растянула улыбка. - Жду тебя, мальчик.
  'Мальчик! - мысленно возмущался Гай, очутившись в душевой и пытаясь разобраться с тем, как включить воду. - Хотя, если судить по возрасту, я для него мальчик'.
  Крепко сжимая зубы, чтобы не заорать, он помылся холодной водой, и, найдя свежее белье, с наслаждением в него запрыгнул, не забыв простерилизовать для верности заклинанием. Здесь Гай нашел робу - точь-в-точь такую же, которую он когда-то видел на Кворке и на других альбиносах. Роба жала в подмышках, а штанины оказались коротковаты. Впрочем, особого выбора не было. Главное, что одежда чистая и он наконец-то помылся.
  Гай вернулся в логово Кобуса в хорошем расположении духа. Ученый ждал его, сидя за маленьким круглым столом, пространства которого едва хватало на дымящую паром конструкцию с водруженной на нее кастрюлей. По краям ютились тарелки, кружки и столовые приборы.
  - Зачем ты приволок свои тряпки? - спросил Кобус, заметив, что Гай принес с собой грязный комбинезон и остальные вещи. - Оставил бы в водной комнате, я прогнал бы их через 'Чистюлю Кобуса образец номер пять'.
  - Да просто... - Гай замялся. Ну не говорить же, что, мол, это единственные вещи, которые напоминают ему о прежней жизни.
  'А в ваших глупых робах даже удобных глубоких карманов нет! Где я, по-вашему, спрячу револьвер, патроны и пару склянок?' - зудело на языке лекаря.
  - Просто я привык стирать сам! - он наконец придумал отговорку. - Да и вас стеснять не хочется.
  - Что за манерность, мой мальчик! - Кобус отгрыз еще один заусенец с пальца, ойкнул, подул на кровавую ранку и продолжил: - Можешь обращаться ко мне на 'ты'. Как тебе душевая?
  - Хорошая. Только вода прохладная, - Гай разместил грязную одежду, свернутую в компактные валики, возле стеллажа, набитого хламом, а потом принял предложение Кобуса сесть за стол.
  Услыхав ответ Гая, Кобус едва не выронил ложку из рук:
  - Неужели у нагревателя снова сбились настройки?!
  Гай только пожал плечами, а Кобус уже подорвался бежать и чинить испортившийся душ, однако остановился на полпути и произнес вслух:
  - Сначала гость, душ подождет. Сначала гость.
  Он вернулся, схватил рукой крышку кастрюли, обжегся и, выронив ее, выдал на-гора витиеватую фразу на этвасском. В недрах кастрюли дымилось нечто похожее на рагу, пересоленное, но вполне съедобное. Гай вновь подумал, что в его положении будет в корне ошибочным кривить нос и отказываться от пищи. Даже если она подозрительная на вид.
  - Вкусно, - Гай решил похвалить стряпню хозяина.
  - Готовлю не я, - Кобус сдавленно хмыкнул. - Я договорился с соседкой сверху, что она будет мне готовить, а я буду терпеть топот ее пятерых детей и чинить сломавшуюся технику.
  Гай посмотрел на потолок - серый в желтых пятнах света - и, облизнув ложку, изрек:
  - Что-то их не слышно.
  - Еще успеешь наслушаться. Спят наверное.
  - А можно я тоже посплю? Так устал с дороги.
  - Да, вон я тебе местечко уютное приготовил, - Кобус кивнул на правый угол, на четверть скрытый еще одной горкой хлама.
  - Спасибо, - Гай встал и подкрепил слова жестом благодарности. Затем он помог Кобусу убрать со стола и отправился спать.
  Предложенное спальное место состояло из продырявленного посередине ковра, двух пледов и подушки. Гай несколько раз чихнул из-за забившейся в нос пыли и разместился на ковре.
  Кобус вновь громыхнул крышкой, ведущей в лабораторию. По потолку что-то затопало - скорее всего, пробудились соседские дети, но вымотанному Гаю было все равно. Только растянувшись на ковре, он понял, как сильно устал. А все посторонние звуки были для него неважными, важным было то, что он в относительной безопасности, сыт и у него есть крыша над головой.
  Пробуждение принесло лекарю воспоминания о том, что он наконец-то подобрался к своей цели. Над головой снова что-то топало, но уже с удвоенным рвением, и все это происходило на фоне басовитого детского рева. Сладко потянувшись, Гай встал и осмотрелся, сонно щуря глаза. Возле стеллажа с захламленными полками он увидел Кобуса, тот стоял и с задумчивым выражением лица смотрел в дуло револьвера, а его палец находился на курке.
  Перед внутренним взором осознавшего опасность Гая, пронеслась вся жизнь. Он уже слышал фразу, которую обязательно скажет Элислая: 'Я тебе доверяла, а ты убил моего лучшего друга, лучшего друга Квинты'. И доказывай потом, что ты не виноват!
  В ту же секунду он вспомнил о том, что произошло в лаборатории Кассини.
  'Ну конечно!' - Гай поспешно вытянул руку и сложил в сказанные слова заклинания всю ярость своего бессилия. Револьвер дрогнул. Потревоженный Кобус поднял глаза на гостя, а револьвер, который находился в его руке, вместо того, чтобы прилететь к Гаю, просто-напросто выпал из рук ученого и... раздался выстрел. Из ведра с водой, жмущегося к стене, полилась тонкая струйка.
  Гай подбежал к ученому, поднял пистолет и выдохнул: 'Могло быть хуже!'
  - Что это? - удивился ученый. - Почему эта штука так грохочет? Почему она вдруг выскользнула из моих рук? Ведь я крепко держал ее!
  - Потому что не нужно брать без спроса чужие вещи, - Гай старался унять бешено колотящееся сердце. - Некоторые из них могут быть настолько опасными, что и с жизнью недолго попрощаться.
  - Восхитительно! - выдохнул Кобус, его брови смешно топорщились из-под гогглов. Кажется, он совсем не осознавал опасности, которую таило огнестрельное оружие, и Гай битых полчаса объяснял, что револьвер не игрушка, а патроны так же важны для него, как для тригеритов горгульи. После объяснений Кобус загорелся идеей сотворить похожее оружие, но пришла соседка - пухлая альбиноска. Она принесла что-то, похожее на скрученные в трубочку блины, а так же забрала грязную посуду. Женщина познакомилась с Гаем и заранее извинилась за своих шумных детей.
  Поев, Кобус затеял стирку, горя желанием продемонстрировать гостю 'Чистюлю Кобуса образец номер пять'. Машина располагалась во дворе, под тентом, и поначалу Гай принял ее за очередную гору хлама, накрытого тряпицей. Запущенная машина тарахтела и плевалась мыльными пузырями. Кобус загрузил в специальное отделение нательную рубаху Гая, нажал комбинацию кнопок, машина затарахтела с удвоенной силой, а когда закончила, то сияющая чистотой рубаха обзавелась двумя новенькими дырами.
  - Немножко недоработал, с кем не бывает! - увещевал Кобус, пытаясь перетянуть на свою сторону кальсоны Гая, потому что последний вцепился в них мертвой хваткой, запрещая стирать.
  - Я сам руками постираю, - пыхтел Гай, но ученый его не слушал. Он достал отвертку, что-то подкрутил в машине. Воспользовавшись тем, что Гай отвлекся на присоединившуюся к ним ребятню, Кобус все-таки завладел кальсонами и торжествующим видом отдал 'на съедение' своей 'Чистюле'. Экспериментальный образец вновь загудел, зачмокал. Как показалось Гаю, громче предыдущего раза. Из конструкции повалил пар, а из некоторых мест даже вырывался огонь. Запахло чем-то вареным. Отпрянувшие дети запищали от восторга, а машина дернулась, зашлась в предсмертном хрипе и замерла на месте, исходя паром. Нетерпеливый Кобус вновь отгрыз пару заусенец и бросился осматривать сломавшуюся машину, напрочь позабыв о кальсонах Гая. Пока Кобус гремел деталями и инструментами, обжигаясь и изрыгая проклятья, Гай, спустив на пальцы рукава, попытался извлечь кальсоны самостоятельно. Котел нехотя и с шипением выплюнул на землю исходящий паром кусок материи - к счастью целой. Гай подождал, пока та остынет, отжал и закинул на плечо.
  - Все, починил мою умницу! - Кобус последний раз подкрутил гайку ключом и алчно осмотрелся в поисках какой-нибудь грязной вещи. Перехватив взгляд ученого, вперившегося в комбинезон, Гай объявил, что тот еще чистый, поблагодарил за постиранные рубаху и кальсоны и скрылся в доме.
  'Вот еще! Так я и отдал тебе комбез! - мысленно ворчал лекарь, разглядывая дырки на рубахе. - Сам руками постираю. Не хватало еще, чтобы его окончательно и бесповоротно испортили!'
  Так открылся счет дням, проведенных в компании Кобуса. Ученый не давал скучать Гаю, потому что постоянно делился своими безумными идеями или демонстрировал изобретения, большая часть которых требовала основательной доработки. Он наконец-то похвастался Гаю святая святых - своей лабораторией. Лаборатория была захламлена меньше, но зато здесь находилось множество недоработанных агрегатов: 'Охладитель воздуха, образец номер семь', 'Умная печь, образец номер десять', 'Улавливатель пыли и песка, образец номер двенадцать', 'Отпугиватель змей, образец номер один'. Когда Гай поинтересовался, почему отпугиватель змей значится под номером первым, Кобус разразился жалобами:
  - Да потому что его негде, точнее, не на ком испытывать! Где взять треглавых змей, я тебя спрашиваю?! А из города меня не выпускают, потому что 'Квинта' имеет виды на мою персону. Иметь-то имеют, а все же никому и дела нет до моих опытов. Я им валлантские тексты перевожу, кое-чего чиню, когда попросят. И, главное, говорят, изобретай, Кобус, у тебя хорошо получается! Ага! Им-то главное результат, а как я его получу, отсиживаясь в городе, а? Я тебя спрашиваю?
  Гай сидел на деревянной лавке и рассеянно кивал головой. Он думал о том, что Элислая могла бы навещать их почаще, а то за две недели появилась всего четыре раза, сказала, что нишрукхи готовят провокацию и поэтому тригеритов держат в полной боевой готовности. А как только опасность минует, они вылетят за пределы города и Элислая с помощью Эдрина откроет портал в Твиндорр. Она снова потчевала Гая загадочным жестом, а тот кисло улыбался в ответ, решив делать вид, что ему все равно. Пускай ругается!
  - Эй, ты здесь? - Кобус помахал перед носом Гая ладонью, перепачканной в темном соке ягоды мелод. Они второй день подряд бились над формулой намертво прилипающего клея и сегодня решили задействовать сок довольно редкой ягоды, которую выращивали в предгорьях Драконового хребта.
  - Кобус, что означает вот этот ругательный жест? - Гай решил спросить у знатока. Ведь ему приходилось слышать столько интересных фраз, когда очередной образец номер '-дцать' работал неправильно или вообще не работал. Очки-гогглы вперились в Гая и тот изобразил жест, который демонстрировала Элислая.
  - Никакой он не ругательный! В вашем Кангро, видать, все с ног на голову поставлено! - Кобус презрительно фыркнул. - У нас это означает глубочайшую симпатию. Но не в том смысле, что... В общем, не смей показывать такой жест мужчине-альбиносу, потому что тебя неправильно поймут. Так понятно?
  Гай кивнул и провел рукой по лицу, сразу же вспомнив реакцию 'земляка' из Кангро. А затем его кинуло в жар: ведь Элислая постоянно демонстрировала ему этот жест. Он даже со счета сбился!
  - Кобус! Зачем выражать глубочайшую симпатию жестами? - лекарь вцепился в локоть ученого, мешая продолжать эксперимент 'Мертвый клей, образец номер десять'.
  Ученый дернул рукой, чтобы высвободится и проворчал:
  - Я не разбираюсь в глупых традициях всех этих жестов. Но во времена моей молодости, после таких обоюдных жестов следовало признание в любви! А теперь отстань от меня и дай сосредоточиться на клее!
  'Ну дела!' - в смятении думал Гай. Хотя он и не отрицал, что ему очень приятны знаки внимания со стороны хорошенькой девушки.
  
  
  Глава 17
  Гай пролежал в 'постели' два часа и даже не сомкнул глаз. В голову постоянно лезли мысли то о доме, то об Элислае. Он переворачивался с боку на бок, напоминая себе о том, что он из другого мира и пора бы прекратить думать о медноволосой девушке, но тщетно. Это злило и пугало. А попытки представить себя идущим вдоль твиндоррских улиц заканчивались провалом. Он не мог думать ни о ком и ни о чем, кроме Элислаи.
  'Почему? Ну почему я о ней думаю? Неужели влюбился? - Гай остервенело взбрыкнул ногами, пытаясь расправить скомкавшийся плед. - Ну точно! Как же все просто. Словно с горки в сугроб!'
  Он несколько раз поднимался и порывался читать, ведь Кобус оказался счастливым обладателем библиотеки, состоявшей из тридцати книг. В некоторых даже были цветные картинки. Кобус вздыхал всякий раз, когда Гай заводил разговор о книгах и сетовал, что случись еще одна крупная стычка с применением мощного оружия, и от книг останется горстка пепла. Кобус не любил нерациональные вещи, к коим относил книги. Но делать было нечего и библиотека постепенно пополнялась новыми экземплярами, ведь большинство книг было посвящено работам по исследованию структуры языка валлантов. Гай мало что понимал в тех научных трудах, потому что уровень его разговорного этвасского был гораздо выше письменного.
  Гай захлопнул книгу и оглушительно чихнул. Занудный текст об иерархическом обществе валлантов ничуть не помог отвлечься от непрошенных мыслей. Покосившись на сопящего в своем углу ученого, Гай полез изучать хлам. Вот где можно было разгуляться. Иные вещицы были настолько необычны, что Гай даже предположить не мог, для чего они предназначены. Он аккуратно перекладывал с места на место небольшие конструкции в обрамлении сплетенных в хаотичном порядке прозрачных трубочек, детали с пружинами (по-видимому, от какой-то более масштабной конструкции), разнокалиберные шестеренки, гладкие, отполированные кубы с круглыми отверстиями по бокам. Но даже диковинные вещицы не помогали отвлечься от мыслей об очаровательной флорийке.
  'Надо будет спросить Элислаю от чего эта деталь?' - в очередной раз подумал Гай.
  Он перевел взгляд на полку - полупустую, по бокам покрытую густым слоем пыли. Возле круглой, объемной детали лежали гогглы, очень похожие на те, которыми пользовался Кобус.
  'Забыл их здесь, что ли?' - Гай покачал головой, сгребая гогглы, но очки не сдвинулись с места, зацепившись ремешком за какую-то хитрую деталь. Гай полез разбираться в чем дело и пока распутывал ремешок, проснулся Кобус.
  - Эй-эй! Зачем ты там копаешься? Опять положишь всё не на свои места, а я потом найти не смогу! - Кобус, как обычно, был в своем репертуаре. Его привычка винить окружающих вместо того, чтобы обратить внимание на свою рассеянность начинала раздражать.
  'Так! Мне все равно. Все равно! - мысленно повторял Гай. - Я скоро уйду отсюда'.
  - Я твои очки нашел! - в подтверждение своих слов лекарь покрутил над головой гогглами.
  - Глупости! Мои вот, на подушке.
  - Значит, эти запасные.
  Но Кобус его не слушал, а разразился ворчанием в адрес 'Квинты', которая не может выделить ему подходящее для работы ученого место.
  'Крытый аэродром для аэростатов тебе в самый раз будет!' - мысленно огрызнулся Гай.
  Он положил весь хлам на место и хотел было запихнуть туда же найденные гогглы, но заметив, что в левую дужку вмонтировано небольшое колесико, передумал. Гай примерил очки, покрутил колесико и вздрогнул от изумления: правый окуляр позволял видеть плоские надписи объемными - те даже казались ближе, чем есть на самом деле. Гай еще раз взглянул на непонятные буквы завалявшегося рядом обрывка очень старой газеты, возможно даже не из этого мира. Мало ли какие вещи таскали тригериты своему другу-ученому! Левый окуляр не проявлял ровным счетом никаких чудес. Но главная незадача заключалась в том, что стекло рабочего окуляра было покрыто паутиной трещинок, которые очень мешали обозрению объемного текста. Гай стянул с головы гогглы и внимательно рассмотрел. У левого окуляра было отломано колесико.
  'Интересная штука! - подумал Гай. - И очень полезная! Я бы их раздал всем аэронавтам. Ведь лишняя защита для глаз никогда не будет лишней'.
  Он вновь надел очки и спустил их до уровня шеи:
  'Пускай себе болтаются. Только вот не будет ли возражать Кобус?'
  Но Кобус не возражал, по той причине, что его вообще мало волновало то, кто в какой одежде ходит, а так же не волновало наличие аксессуаров.
  Элислая объявилась с заходом Ехидны. Стоило ей зайти за порог квартиры Кобуса и у Гая сразу же пересохло в горле, а из рук выпала тряпка, с помощью которой он битый час, боролся с пылью. С переменным успехом. Ведь для полного истребления пыли нужно было протирать не только полки по краям, но и разбирать пыльные завалы хлама.
  Заявившаяся без приглашения девушка была не одна, а в компании Руэ. Гай узнал мальчишку и тот, судя по слабой улыбке и почтительному жесту, тоже помнил его.
  - Вот, познакомься со своим помощником, - девушка подтолкнула оробевшего паренька к Кобусу, отмывавшему колбы в тазике с водой. В целях экономии колбы отмывались в воде, использованной после мытья посуды.
  - Милость Фатума! Наконец-то! Добро пожаловать... как говоришь?.. Руэ? - Кобус сразу же приобщил мальчишку к помывке колб. Для новых экспериментов ему всегда требовалась чистая тара. А мыть колбы он не любил.
  - Извини, что не могу задержаться, - Элислая повернулась к Гаю. - От меня все время чего-то хотят. Правда ничего сверхважного. Бегаю по делам тригеритов: то шпионку поймать, то разведать локацию рукхов, то... Прости не могу рассказать тебе всего. Но я помню о нашем уговоре и обещаю тебе все организовать через пять витков Фатума.
  Гай кивал головой и что-то мычал в ответ.
  'Интересно, как она отнесется к предложению перебраться в Твиндорр?'
  - Не забудь, пожалуйста, Кобус, - она вытащила из рукава замусоленную бумажку с перерисованными знаками валлантов и протянула ученому.
  - Снова переводит ваши письмена? - глупо улыбнулся Гай.
  Девушка сдержанно кивнула, явно не собираясь разбалтывать планы родной 'Квинты'.
  - И зачем вам все это нужно? - не унимался лекарь. - Фатум этот? Эти войны? Ведь вы могли бы подыскать место вроде нашего Веллара.
  - Мы давно ищем пригодное для переселения место, но пока не нашли ничего лучше, чем Фатум, - Элислая позволила себе мечтательный вздох.
  - Помнишь, ты как-то говорила мне о том, что тригериты часто гибнут?
  Девушка кивнула.
  - Так вот, мне кажется, что половина ваших тригеритов не погибла, а осталась обживать новые миры, - с осторожностью высказался Гай, ожидая отповеди.
  Но Элислая лишь улыбнулась:
  - Да, были и такие. Остались, спрятались, чтобы избежать трибунала, Но, поверь, лучше Фатума мы ничего не находили.
  - А ты? - Гай гулко сглотнул, подходя к самой важной части своих мыслей. - Ты согласилась бы перебраться в другой мир? Скажем, в мой?
  Элислая украдкой посмотрела на Кобуса, критиковавшего результат помывки колб, и сотворила в ответ жест глубокой симпатии. А Гай с гулко бьющимся сердцем повторил его, чем привел девушку в сильное замешательство. На бледных щеках проступил румянец, она развернулась и заспешила к выходу.
  - Стой! - Гай подорвался следом. - Это значит 'да'?
  - Не знаю! - Элислая захлопнула за собой дверь.
  'Странная, но очень милая', - решил Гай, поглаживая ручку двери. Он жалел о том, что в городе действует комендантский час, иначе он давно бы догнал девушку. От мыслей об Элислае отвлек стук в дверь черного хода. Это соседка принесла завтрак. Правда, она принесла всего две порции, но Гай и Кобус поделились с парнишкой.
  - Как ты поживаешь? Ты вообще где был? - полюбопытствовал Гай.
  - Обыкновенно поживаю. Был у Полди, а потом прилетела Элислая, - с набитым ртом, вещал Руэ. - Обещала определить меня в 'Волчью Квинту'.
  - О! - протянул Гай. - Но ты же понимаешь, что тебе будет непросто.
  - А мне и так непросто! - Руэ уткнул взгляд в тарелку и шмыгнул носом. - После того, что рукхи сделали с Сидджи! - худая рука вцепилась в край стола, и Гай увидел, как побелели костяшки пальцев.
  Лекарь обменялся взглядом с Кобусом и сотворил жест сочувствия:
  - Что ж! По крайней мере, здесь тебе будет неплохо.
  Остаток завтрака прошел в молчании. После Кобус пошел показывать Руэ лабораторию, а Гай убрал со стола, замочив грязную посуду в деревянной кадке. Потом Гая позвал Кобус и они вновь взялись за эксперименты с 'Мертвым клеем, образцом номер одиннадцать', потому что предыдущий образец все время слипался, превращаясь в желтоватое желе, и не хотел ничего склеивать. Руэ крутился рядом и наблюдал за манипуляциями изобретателей. Затем Кобус отослал его мыть посуду. Через десять минут парнишка вернулся.
  'Ничего! Обживется, привыкнет!' - улыбнулся Гай, смешивая очередную порцию ингредиентов для клея.
  - О! Что это такое? - Руэ внезапно заговорил, указывая пальцем на полку с книгами.
  - Это книги. В них содержится информация о разных вещах, - кратко пояснил Кобус, на секунду оторвавшись от восковой дощечки, на которой выводил формулы. Гай мысленно потешался над его манерой держать стилус: двумя пальцами, вместо трех. От этого почерк ученого казался нечитаемым.
  - А, да! Я о таких слышал, - мальчишка взял одну из книг и осторожно полистал страницы. - Почему их так мало осталось?
  - Потому что многие из них пропали, сгорели. Книги вообще непрактичная вещь, случись еще одна война и не останется даже этих крох.
  'Это я уже слышал', - Гай вздохнул.
  - Я видел те ужасные дыры в земле, - тихо сказал он. - Если вы примените то же самое оружие, то, боюсь, исчезнут не только книги. Исчезнет любой носитель информации.
  - Ты прав. Любой. Но только не Книга Огня.
  Кобус знал, что за страницами Книги Огня ведется охота. Более того, 'Квинта' давала ему расшифровывать уцелевшие страницы, ведь Книга Огня была у тригеритов. Книге лишь не хватало той части, которую упустил Гай. В последние дни они часто говорили о наследии валлантов.
  - А что в ней такого, что она не горит? - спросил любопытный Руэ.
  - Печать сильного заклинания валлантов, - Кобус пожевал губами. - Так говорят. Но лично я считаю, что это хитрая схема, позволяющая открывать порталы такой мощи, на которую не хватит всех спиннов.
  - Если она действительно магическая, то ты с ней обязательно совладаешь, - Руэ сотворил жест почтения в сторону Гая, чем привлек внимание Кобуса.
  - С чего ты взял, мальчик?
  - Да он шутит, - Гай погрозил пальцем пареньку. Уж этот жест был универсальным.
  Парень потупил взгляд, и Кобус, смахнув с гогглов испарину, вернулся к своим делам. Гай продолжал мешать новый состав и через пару минут усердной работы услышал... чавканье.
  - Фу! Выплюнь! - не своим голосом закричал лекарь, увидев, что глупый Руэ поглощает 'Мертвый клей, образец номер десять'.
  - Пофему? - парнишка продолжал жевать.
  - Он же отравится! - Гай в панике отнял у него формочку с клеем и повернулся к Кобусу: - Может ему рвоту вызвать?
  - Подожди-ка, подожди-ка, - ученый порыскал взглядом по столу, заваленному дощечками. - Какой это был образец?
  - Десятый! - Гай пытался заставить парня открыть рот, но тот сопротивлялся. - Выплюнь, я тебе говорю!
  - Отпусти его, - Кобус пробежался глазами по табличке, выцепленной из общей кучи. - В образце номер десять безвредная органика.
  - У меня на съедобные вещи нюх, - с гордостью сообщил Руэ, подняв голову и взглянув на Гая. - Поэтому-то Элислая и подумала, что я буду полезным для Кобуса.
  - Если только по этой причине, то она явно поспешила с выводами, - проворчал лекарь.
  - Не только! Я умею читать и писать! А еще у меня быстрые ноги! - Руэ покосился на 'образец номер десять' и добавил: - Нужно больше сладкого корня добавить, вкуснее будет.
  'Надо будет его хорошенько накормить, - Гай скользнул взглядом по худому лицу парнишки. - А то сожрет все образцы клея, а мне потом лечить его!'
  Однако тревоги лекаря оказались напрасными. Мальчишка хоть и был любопытным, но больше ничего съесть не пытался.
  Специально для Руэ выделили отдельный уголок за горкой хлама из сложенных друг на друга стульев, а так же выудили на свет из сундука дополнительный ковер, подушки и плед. Прежде чем их хорошенько выбить, Гай сделал себе импровизированную маску, смоченную водой и точно такую же для Руэ. Он никак не мог свыкнуться с антисанитарными условиями в квартире ученого и при любом удобном случае пытался исправить ситуацию. По мере возможностей, конечно.
  Когда облака пыли развеялись, Руэ начал поглядывать на Гая с еще большим уважением.
  - Куда понес? - насмешливо спросил Гай, перегородив дорогу мальчишке, потащившему свой скарб обратно в квартиру. - Рано.
  - Почему? - Руэ округлил глаза.
  Гай забрал у него вещи и разложил их таким образом, чтобы лучи двух светил как следует 'прожарили' плед, ковер и подушки.
  - Поверь, так надо! Лучи расправятся со спорами грибов и плесени, которыми тебе совсем не нужно дышать, - наконец ответил он.
  - Понятно. А когда придет Элислая? - парнишка кинул на Гая лукавый взгляд.
  Лекарь пожал плечами и подумал:
  'Мне тоже хотелось бы это знать!'
  Девушка не объявилась ни на следующий день, ни через день. Вместо нее приходил Эдрин и о чем-то шушукался с Кобусом. А на третий день, до восхода Цербера, ученый в компании Гая и Руэ, отправился на базарную площадь за тем, чтобы пополнить запасы еды. Кобус разжился деньгами и теперь спешил их потратить. Гай даже знал откуда поступило финансирование - от тригеритов.
  Рецепт неудавшегося 'Мертвого клея, образец номер десять' Кобус продал стряпчим тригеритов. Альбиносам настолько понравилось желе, что буквально через пару дней новым лакомством наслаждался весь Терм. А находчивые умы успели придумать ему название 'Услада Фатума'.
  'Знали б вы изначальное название вашего желе!' - мысленно хихикал Гай, глядя на пыльные витрины, в которых маячило лакомство лимонно-желтого цвета.
  На базаре уже было людно, тут и там раздавались призывы лотошников купить товар, так же здесь имелись как открытые, так и закрытые лавки. После малонаселенных деревень Гай немного отвык от таких толп. А еще он немного опасался того, что на фоне альбиносов будет выглядеть чужаком и все будут глазеть на него. Однако по пути им встречались не только альбиносы, но и рыжие и светловолосые флорийцы. И все-таки в одном Гай оказался прав: на них действительно глазели. Только главной мишенью для глаз служил Кобус, точнее, его гогглы.
  
  
  - На, неси! - Кобус безо всяких церемоний всучил Руэ авоськи, набитые снедью. С точки зрения купцов, ученый был идеальным покупателем, считавшим, что торговаться - это пустая трата времени.
  - Кобус, ты хотел приодеть помощника, - высказался хитрый Гай.
  - Да? А по-моему у него все хорошо с одеждой, - возразил Кобус.
  - Ты сам говорил, что Руэ нужна роба побольше и новые ботинки, - Гай решил сыграть на забывчивости ученого, еще раз окинув одежду и обувь парнишки критическим взглядом.
  - Ну да! Ну да! - согласился ученый, сделав вид, что вспомнил. Он сделал энергичный взмах рукой, мол, следуй за мной.
  Руэ и лекарь поспешили за ними. В глубине души Гай боялся потеряться и не найти дорогу к дому Кобуса, хотя и старательно запоминал путь от временного жилища до базара. Они прошли мимо крытых лавок, из которых наперебой кричали торговцы, предлагая попробовать товар. Руэ с удовольствием угощался, Кобус тоже, а Гай рассылал налево и направо жесты отказа от угощения. Чувство брезгливости было сильнее чувства голода. К тому же, они вполне сносно поели перед тем, как отправиться на базар.
  Возле лавки игрушечника Руэ встал как вкопанный, с восторгом глазея на летающих по хаотичной траектории искуственных бабочек.
  - Интересная штука, - протянул Кобус, указывая на пролетевшую мимо его носа бабочку. - Я тоже пытался изобрести летательную машину, но после двух аварий, пересмотрел свои планы.
  Гай усмехнулся в ответ. Он схватил одну из бабочек и почувствовал почти невесомое прикосновение магии. Именно она заставляла бабочек летать: неумело, хаотично, но они все-таки летали. На радость детям.
  - Досточтимый флориец покупает? - раздался голос девушки-альбиноса.
  - Нет, спасибо, - Гай взял бабочку за тряпичное крыло и отдал продавщице. - Пойдем, Руэ. У нас есть важные дела, - он поторопил парнишку.
  В лавке с одеждой и обувью они приобрели для Руэ все, что планировали и уже направились обратно, как взгляд Кобуса лег на вывеску лавки старьевщика. Весь в предвкушении, он скрылся за дверью лавки, а Гай с Руэ остались на улице. Оба зашли под навес - там разыгрывали чудное представление актеры в масках. Они не говорили ни слова, а объяснялись одними жестами. Толпа ахала, а иногда смеялась. Смеялся и Руэ, стоявший возле Гая, с пакетами в обнимку. В то время, как лекарь смотрел на представление и не понимал даже четверти того, о чем говорили актеры в масках.
  - Не упусти из виду Кобуса, - напомнил Гай парнишке.
  - Так он же сам велел ждать его здесь! - сказал Руэ, не отводя взгляда от пятачка, на котором разыгрывалось представление.
  Гай хотел сказать ему что-то еще, но парнишка рассмеялся вместе с остальными зрителями.
  'Счастливчики!' - Гай от нечего делать лениво смотрел по сторонам. Лица альбиносов озаряла радость, и лекарь сделал вывод, что местные жители не избалованы зрелищами. Он повернул голову, чтобы взглянуть на крыльцо лавки старьевщика и не поверил глазам: из лавки вышел Кворк. Уж его-то Гай ни с кем не перепутал бы. Те же всклокоченные волосы, шрам от ожога на белесом виске. В красноватых глазах застыла настороженность. Не обратив никакого внимания на представление, Кворк направился в сторону, где торговали лотошники. Гай повернулся к Руэ и решительным голосом сказал:
  - Стой здесь, жди Кобуса!
  - Да, ладно. Он скоро выйдет, - рассеяно сказал Руэ.
  Ловко лавируя в потоке покупателей и зевак, Гай поспешил за Кворком. Благо первый не был обделен ростом, а всклокоченные волосы Поджигателя и сутулая спина сильно выделяли его из толпы. Легкий влажный ветер приятно овевал лицо, отовсюду слышалась речь альбиносов, это был этвасский вперемешку с латынью. В кронах деревьев щебетали птицы. Если бы не старый знакомый, Гай с удовольствием бы прогулялся вдоль улочек Терма. Случай догнать предателя подвернулся в городском парке. При всех своих плюсах, парк выглядел неряшливым, в большей степени оттого, что с дорожек никто не убирал сухую листву. Тесно сплетенные кроны деревьев давали желанную тень и прохладу. Кворк был здесь как на ладони, однако Гай выжидал более удобного момента, понимая, что парк не самое подходящее место для поимки Поджигателя. Ведь тот мог рвануть на все три стороны. Удобный случай не заставил себя ждать: Кворк свернул в безлюдный проулок, тем самым сократив пути отступления. Теперь ему можно было убежать только вперед, но удушающая хватка Гая была крепкой:
  - Не ожидал, предатель?
  - Я никого не предавал! - Кворк узнал старого знакомого по голосу. - Отпусти! - он попытался лягнуть Гая, но тот не оставил шансов, сильнее сдавив горло предателя.
  - Где пластины? - тихо спросил Гай. В свете последних событий ему как никогда хотелось вернуть их Элислае.
  - Откуда я знаю?!
  - Ты врешь! Вспоминай!
  - Не вру! Клянусь огнями Цербера! Я хотел взять их, - оправдывался Кворк, едва не плача, - все время хотел, а когда решился, то они исчезли! Какой мне смысл врать?
  - Не знаю. Ты все время врешь, ты же шпион!
  - Да, я был им. И что? Не тебе судить меня! Ты не местный. Думаешь, мне рукхи нравятся? Да я ненавижу их так же, как и имперрусов! Если бы не этот Фатум, если бы та война, у меня была бы семья. Нас было шестеро в семье и родители, а остался я один! Один, понимаешь?!
  Гай ослабил хватку, и с ненавистью прошептал:
  - Но ты хотел убить нас!
  - Не я, а рукхи, - возразил Поджигатель. - А я помог вам, я сказал, что вы отравленные, пришли из Продырявленных степей. Поэтому вас не съели!
  - Угу! И поэтому нас решили скормить змеям! Очень по-дружески, надо заметить.
  - Я знал, что ты не дашь себя в обиду, потому что у тебя есть та штука с хлопками. Ты расправился бы со змеями.
  - Ты сумасшедший! - Гай схватил его за шиворот и развернул лицом к себе. Он хотел посмотреть в глаза поджигателю. Иногда взгляд выдавал лжеца больше, чем слова.
  - Да, наверное, - с грустью согласился Кворк. - Наверное, я сумасшедший.
  В его красноватых глазах стояли слезы. Кажется, он не врал. Или мастерски притворялся.
  - А что ты здесь делаешь? - с подозрением спросил Гай.
  - Как что?! Это же Терм! У меня здесь много друзей. Все дороги ведут в Терм! Посмотри как здесь хорошо. Я сбежал от рукхов и решил начать новую жизнь, поселившись в Терме.
  - И где ты живешь?
  - На улице Старого склада. А ты у Кобуса живешь?
  - Не важно! У кого ты остановился?
  - Ну какой же ты любопытный! У друга. А ты сам-то когда вернешься в свой мир?
  - Скоро, - кратко ответил Гай. Он еще колебался по поводу того, стоит ли ему отпускать Кворка? Если бы золотые пластины были у Поджигателя, он так просто по Терму не разгуливал бы... Альбинос изловчился, пнул Гая в правое колено и припустился вперед.
  - Скользкий как сосулька! - процедил сквозь зубы лекарь. Он схватился за ноющее колено и пытался сосредоточиться на заклинании, блокирующем болевые ощущения. - Ладно, живи! Все равно меня здесь скоро не будет.
  Когда боль прошла, Гай побрел обратно, разумно предположив, что Кворка он уже не догонит. Зайдя обратно в парк, лекарь понял, что заблудился. Впрочем, вокруг сновало предостаточно народу и было у кого спросить путь к базару. Он бы с радостью отправился прямиком к дому, в котором жил Кобус, если бы лучше ориентировался в запутанной системе улиц Терма. Но отправной точкой был базар, куда Гай и вышел, после непродолжительных блужданий. Народу на базаре убавилось. По-видимому, из-за того, что в небе стремительно бледнел прекрасный Фатум. Руэ и Кобуса нигде не было видно, и Гай потащился обратно по уже знакомому и тщательно запомненному маршруту.
  Возле дома он едва не налетел на Кобуса, появившегося из соседнего квартала. Как оказалось, ученый выбрал совершенно другой маршрут для того, чтобы успеть зайти еще к одному знакомому старьевщику.
  - А где Руэ? - Гай осмотрелся в поисках мальчишки, но нигде его не увидел.
  - Нянька я ему что ли? - фыркнул Кобус, уткнувшись в приобретенную у старьевщика книгу - наполовину истлевшую. Кажется, Кобус умел ориентироваться в пространстве, не отвлекаясь от чтения книги.
  'Час от часу не легче! - мысленно проворчал Гай. - Еще и мальчишку теперь искать придется! А ничего, что вроде как время свободного перемещения по городу заканчивается?'
  - Откуда ты знаешь Кворка? - лекарь похлопал ученого по плечу, привлекая внимание. Он вспомнил от кого впервые услышал о Кобусе. От Кворка!
  - Кворк? - ученый нахмурился. - Кворк... А! Этот сумасшедший малый, любящий изготавливать бомбы. Ну... он раньше тесно общался с 'Квинтой'. Так и познакомились.
  - Понятно, - протянул Гай и вновь забеспокоился: - Но где же Руэ?
  - Не знаю, - отрезал Кобус, вновь уткнувшись в книгу.
  К счастью, Руэ уже поджидал их дома вместе с покупками - ни одну не потерял.
  'Самостоятельный парнишка!' - с уважением подумал Гай.
  За обедом они вновь говорили о книгах, а затем до позднего вечера проводили эксперименты с 'Мертвым клеем, образцом номер двенадцать' и 'Улавливателем воды, образцом номер пять'. Кобус пытался всецело и полностью взвалить на плечи Гая эксперимент с 'Прочной материей, образцом номер два', но последний отнекивался, напоминая Кобусу, что он тут гость и надолго не задержится.
  - Но ты же алхимик, тебе должны понравиться эксперименты над материей, - настаивал ученый и Гай был готов поспорить, что видит безумный блеск глаз из-за толстых стекол.
  - Да я скоро уйду. Элислая обещала.
  - Когда она еще придет? - в голосе ученого слышалась усмешка.
  По счастью Кобус оказался неправ. Элислая пришла тем же вечером. Причем сама спустилась к ним в лабораторию. По выражению ее лица стало ясно, что случилось что-то нехорошее.
   Пристально следить за продолжением.

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"