Утром я проснулась с легкой головой, голодная, как волк и готовая приступить к своим обязанностям сразу же после сытного завтрака. В дверь постучали, и едва я успела сообщить, что не заперто, как в проходе обнаружилась служанка с полным кувшином воды. Я поблагодарила девушку, отказалась от помощи в умывании и переодевании и только спросила, где и когда мне можно получить обещанный Тайреном завтрак.
Я умылась, не став подогревать магией колодезную воду. Всегда путаю стихийные заклинания, и лучше прохладная свежесть, чем кипяток или глыба льда в форме кувшина. Зеркало над туалетным столиком отразило меня во всех подробностях: мышиного цвета волосы, уложенные в гладкую прическу, резковатые черты лица, бледные тонкие губы. Словом, ничего примечательного. Во всем моем облике мне нравились только мои глаза: темно-синие, как у матери, с темными пушистыми ресницами. Только глаза матери, как я помнила, имели совсем другое выражение, мягкое, радостное и спокойное, мои же, когда бы я ни ловила свой взгляд в отражении, смотрели с холодной серьезностью. Я оглядела свою одежду и нашла ее подходящей, я подозревала, что сегодня мне придется ездить верхом, поэтому вместо платья надела брюки и сапоги для верховой езды. Остается надеяться, что здесь не принято к каждому приему пищи пышно одеваться, брюки были чистыми, но измятыми, а рубашка знавала лучшие дни.
Обеденный зал был расцвечен косыми солнечными лучами, падающими через узорчатые окна. Я слегка смутилась, не понимая, куда же мне сесть, поскольку за обеденным столом могло свободно разместиться полсотни гостей, но тут кто-то прикоснулся к моей руке.
- Привет, - радостно чирикнуло видение. Это была девушка примерно моих лет, с пышными формами, едва сдерживаемыми строгим платьем, соломенного цвета волосами и такой широкой улыбкой, что глядя на нее, я поймала себя на том, что тоже начинаю улыбаться. - Ты новая магичка, да? Я Севила Фори, помощница герцогского лекаря, магистра Дорма Нарийского. Вон он сидит, а рядом с ним - Брег Безымянный, наемник, он здесь всего на год.
- Айарта Глен, можешь звать меня Айта, - представилась я, и тут же была утащена за стол на соседнее с Севилой место.
- Тут так редко появляются новые лица, - посетовала Севила. - А ты только что из Вышеграда?
- Только-только, - подтвердила я. - Еще чернила на дипломе не просохли. Не ожидала, что меня сразу возьмут работать к самому Раумскому, я даже не отличница.
- Наверное, кто-то из преподавателей тебя порекомендовал, - поделилась целительница. - Магов нанимал от имени герцога управляющий имением, а сейчас это делает лорд Раумский, и они не столько на оценки смотрят, сколько на рекомендательные письма от преподавателей.
- Вот оно что, - окончательно разулыбалась я. - У меня рекомендация от самого декана факультета Светлой Магии.
- А у меня от главного целителя Королевской больницы в Беловодье, где я проходила практику, - похвасталась моя новая знакомая. - А Брега наняли, потому что он какой-то крупный ученый, он тут почти ничего не делает, только сидит в своей комнате и пишет книгу.
- А я думала, что он рыцарь-колдун, - сообщила я. - Как-то он молодо выглядит для светила науки.
- Тут какая-то тайна, - заговорщически прошептала моя новая приятельница. - Кажется, он несколько лет провел у эльфов, учился их магии и что-то исследовал, но он совсем ничего не рассказывает.
Болтать с Севилой было легко, мы быстро нашли общий язык. Она закончила ту же Школу, что и я, но три года назад и собиралась еще два года отработать по контракту у герцога и набраться опыта, прежде чем отправиться в главный столичный госпиталь.
- Правда, к герцогу и его семье меня не подпускают, - пожаловалась она. - Я лечу слуг, езжу по деревням и иногда помогаю городскому лекарю.
Севила была того типа людей, которые умеют говорить без умолку, но слушать их ничуть не утомляет. Несмотря на то, что я ни разу не застала ее говорящей с набитым ртом, она умудрилась как-то незаметно очистить свою тарелку, продолжая свою жизнерадостную болтовню. Мое участие в разговоре ограничилось угуканьем и хмыканьем, пока я воздавала должное еде, пышному омлету с жареной ветчиной. Утолив голод, я решилась задать интересующий меня вопрос:
- А почему молодой лорд проводит так много времени в глуши? Разве ему не полагается украшать собой столичные салоны?
- О, там целая история, - начала было Севила и умолкла, поскольку предмет нашего обсуждения покончил с завтраком и приблизился к нам.
- Госпожа чародейка, - обратился он ко мне. - У меня для вас есть первое задание, как вы на это смотрите?
Получив мои заверения, что я полностью готова отрабатывать свое жалование, Тайрен пообещал подождать меня в конюшне. Севилу уже отвлек мастер-целитель, так что я не стала дожидаться обещанной целой истории, быстренько заканчивая прием пищи.
После некоторых плутаний и своевременной подсказки от проходящего мимо слуги я отыскала конюшню. Лорд стоял у одного из денников, наглаживая шею пепельно-серой лошади.
- Его зовут Туман, у него хороший, ровный ход, хотя и немного игривый характер, - отрекомендовал он мне коня.
- Здравствуй, Туман, - я взглянула в бездонные влажные глаза жеребца, темные с фиолетовой искрой, и поняла, что влюблена. Конь был великолепен. Он обнюхал мое лицо, обдав щеки горячим дыханием, мягко ткнулся плюшевой мордой. А потом без предупреждения и объявления войны больно укусил за плечо. Я отшатнулась так резко, что потеряла равновесие и плюхнулась на пол. Используя только ягодичные мышцы, я проскакала до самой двери конюшни, оставив в соломе, покрывавшей пол, изрядную борозду.
- А ну не балуй, - одернул коня Тайрен, щелкнув того по носу. - Вы целы?
После осмотра выяснилось, что я действительно цела, и урон нанесен был в основном моральный - мое сердце оказалось разбито. Такое прекрасное животное с этими невероятными глазами оказалось тем еще дьяволенком. Теперь-то я заметила, что в глубине его глаз плясали чертенята, и конь доволен моим испугом.
Лошадей я любила, но каждый раз убеждалась, что лучше мне любить их на расстоянии. По переписке. Я стирала бедра при верховой езде, меня кусали, мне на ногу как-то раз наступили, едва не расплющив ступню, я падала с лошади, но продолжала восхищаться этими грациозными и сильными созданиями. Хотя ездить предпочитала в экипаже. Увы, как я и подозревала, сегодня никакой кареты с бархатными подушками не предвидится.
- Я приказал оседлать его для вас, но может, вы предпочитаете дамское седло? - осведомился Тайрен.
Вот уж нет. Дамские седла имели своих почитателей, но я к ним не относилась, поскольку не понимала, как можно удерживать равновесие, глядя прямо, сидя боком и балансируя, как птичка на жердочке.
- Благодарю, но мне удобнее будет ехать по-мужски, - отказалась я. - А о каком задании вы говорили, лорд Раумский?
- Можете называть меня Тайрен, - улыбнулся он. - Оставим формальности.
- Тогда и вы называйте меня Айартой или Айтой, - очаровательно улыбнулась я, но тут же убрала гримасу с лица, когда Туман испуганно дернулся. Даже лошадям не нравится моя физиономия, что ж за жизнь!
- Заодно можно перейти на "ты", - подытожил молодой человек.
Мы вывели лошадей из конюшни и выехали за ворота замка. Я оглянулась и еще раз поразилась размерам строения. Здание имело всего четыре этажа в центральной части, но две башни зрительно увеличивали его высоту, а крепостная стена - массивность. Издалека замок походил на звериную морду с торчащими ушами.
- Задание... - задумчиво протянул Тайрен. - Давно стоило этим заняться, но мы толком и не понимаем, что происходит. Над рекой есть место с крутым обрывом, внизу камни. И оттуда повадились прыгать парочки. Уже восемь человек сгинуло.
- Вроде моста самоубийц в Беловодье? - уточнила я. Было такое местечко в столице, мост, с которого ежегодно не меньше дюжины человек добровольно отправлялось в мир иной, несмотря на круглосуточную охрану и магов, ежемесячно проводивших обряды очищения.
- Не совсем. Самоубийства, конечно, дело заразное и темное и без сверхъестественных причин, но с этим обрывом точно дело нечисто.
- Тогда давай поподробнее, - предложила я деловым тоном. - Кто был первой парой?
- Первыми год назад спрыгнули дочь мельника и один из батраков у овцевода, пастух, - стал припоминать молодой лорд. - Все думали, что они были влюблены, а мельникова дочка уже была сговорена с хозяином таверны из города. Хотя отец божился, что если бы его дочь хоть словом обмолвилась, что у нее другой есть, или что жених не люб, то он бы не стал против ее воли замуж отдавать, но ему не поверили.
- Все началось год назад?
- Да, до этого были несчастные случаи, но редко, место там нехоженое. И уж не парами, это точно. Потом спрыгнули родители того пастуха, тогда тоже никто не обратил внимания: пожилая пара, единственный сын погиб, с горя, должно быть с ума поехали. Маг осматривал место, ничего не нашел. Но вскоре с обрыва упали сказочница и менестрель, которые должны были тем же вечером выступать в у нас замке.
- Тут уже объяснений не нашлось? - поинтересовалась я.
- Только одно: им настолько не понравился предложенный гонорар, что они решили выразить протест таким оригинальным способом. Профсоюзов-то у странствующих лицедеев нет.
Мы свернули с наезженной дороги, ведущей к деревне, и теперь неспешно ехали среди зарослей боярышника. Воздух в предгорье был прохладней, чем на равнинах и наполнен летним стрекотанием и птичьим щебетом. Небо было поразительной, сказочной синевы, казалось, если чуть дольше в него всматриваться, то гравитация отпустит, и опрокинешься вместе с конем и куском тропы под ногами прямо ввысь. У самых копыт громко возмутился нашим вторжением на его территорию молодой зяблик. Все это летнее великолепие омрачалось необходимостью решить загадку таинственных смертей. Перед отъездом я не забыла телепортировать сумку с амулетами и снадобьями из своей комнаты, но все равно чувствовала себя весьма неуверенно. Все-таки первая работа.
- А последняя пара? - спросила я, чтобы скрыть нервозность.
- Селяне, - отозвался лорд. - Жених и невеста, их свадьба была назначена на осень, оба из благополучных семей, и родители против свадьбы не возражали.
- А вдруг у вас завелся сумасшедший убийца, который поджидает жертв у обрыва, проламывает черепа, а тела скидывает вниз? - выдвинула предположение я.
- Парами? - скептически изогнул бровь Тайрен. Даже Туман ехидно фыркнул. - Какой-то очень избирательный маньяк. Я чуть больше года назад почти каждый день у этого обрыва отирался, совершенно один, но на меня даже осы не покушались.
Тайрен не был похож на романтически настроенного вьюноша, который любит долгие одиночные прогулки по местам с дурной репутацией, поэтому у меня язык зачесался спросить, что же он делал у того обрыва. И почему он сидит безвылазно в деревне, а не развлекается в столице, как большинство знатных молодых людей его возраста? Или не занимается карьерой, как его отец? Как-то не вязался его образ с размеренной рутиной сельской жизни, но я проглотила свои вопросы и напомнила себе о судьбе любопытной Варвары.
Мы прибыли на место еще до полудня, и я сползла с конского бока, слегка охая. Даже короткая верховая прогулка болезненно отзывалась в моей пояснице и месте чуть пониже. Но я забыла о своих неудобствах, стоило мне оглядеться. Вид был потрясающе живописный. В нескольких шагах от обрыва рос кряжистый дуб со стволом в два моих охвата. На востоке горизонт был изломанной линией горного хребта, внизу грохотала быстрая река в каменистом русле. Дальний берег с лугом, рощицей и далекой деревней казался картиной, протяни руку и дотронешься до шершавого холста с мазками масляной краски. Я с опаской подошла к краю и посмотрела вниз. Да, лететь было далеко, упадешь - и костей не соберешь, внизу зубастой пастью щерились обломки скал.
Говорят, что у некоторых людей, стоящих на краю высокого места, возникает желание полететь или просто спрыгнуть. Я, видимо, к таким не относилась. Больше всего мне хотелось встать на четвереньки для лучшей опоры и отползти от опасности стать красным пятном на пейзаже. Я медленно попятилась на негнущихся ногах.
- ... отсюда, - донеслось до меня. Тайрен стоял у дуба и на что-то мне указывал. Я вспомнила о цели визита и принялась за дело. "Второму зрению" требовалось некоторое время, чтобы сработать, а до тех пор я внимательно осмотрела траву, камни и дуб, к которому прислонился Тайрен. Все выглядело подозрительно невинно. Я прикоснулась рукой к теплой коре дерева.
Удар был похож на статическое электричество, только намного, намного сильнее. Словно гигантскую кошку натерли эбонитовой палочкой размером с черенок лопаты. Разряд прошел по моей руке от кончиков пальцев, прикасавшихся к коре дуба, вдоль плеча и вниз по позвоночнику до самых пяток. Меня отбросило назад, и второй раз за день я шлепнулась на задницу. В голове стоял гул, будто меня сунули под свод большого церковного колокола и что есть мочи дернули за веревку, привязанную к его языку. Но хуже всего было предчувствие чего-то ужасного и неотвратимого. Что за чертовщина? Я хотела оглядеться, но почему-то не могла повернуть голову. Тело само, как зазомбированное, поднялось и направилось к обрыву. Тайрен уже стоял там, и ветер трепал его черные волосы.
Почему-то в этот момент мне показалось, что передо мной стоит самый близкий мне человек, мне хотелось обнять его, зарыться пальцами в русые кудри. Нет, это неправильно, это же всего лишь Тайрен, мой работодатель - точнее, сын моего работодателя, - и он определенно брюнет.
- Дарнель! - раздался голос. Я хотела обернуться, но снова не смогла совладать со своим телом. Голос был знакомый, и... Это я кричала Тайрену. Тот одеревенело оглянулся. Кажется, он тоже находился под этим странным воздействием.
Я лихорадочно соображала, что же сейчас происходит. Это не гипноз, если бы кто-то пробил мой ментальный блок, я бы заметила, да и гипноз влияет на разум, а тут что-то иное. Я боролась с каждой своей мышцей, но все равно сделала несколько шагов по направлению к обрыву. Тайрен с выражением ужаса и удивления заключил меня в объятия.
- Тианта, - произнес он хриплым чужим голосом. - Ты все-таки пришла! Мы можем бежать. Мы убежим так далеко, что нас не найдут, никто не узнает.
Я уже поняла, к чему все идет и мысленно завопила этой Тианте, завладевшей моим телом: "Да, да, беги с ним!". Но Тианта ответила моими губами:
- Мой муж нас догонит. И твой отец этого так не оставит. Они будут травить нас, как диких зверей, и не будет нам покоя на этом свете.
Чертова идиотка, выругалась я. Ей бы схватить своего любимого и драпать со всех ног, хуже-то все равно не будет, но нет, нужно развести трагедию в трех актах. А расхлебывать заваренную кашу потом придется одной очень несчастной чародейке.
- Вернись к нему, я все понимаю, - Тайрен-Дарнель попытался оттолкнуть меня, но я не ушла. Я чувствовала, что Тианте не было жизни без него, как и ему без нее, но судьба не позволяла им быть вместе. Я взяла его за руку, и наши пальцы переплелись. Мы вместе медленно побрели в сторону единственного пути к нашей свободе.
На самом краю Тайрен снова обнял меня и прильнул к моим губам. На мгновение я слилась с завладевшей моим телом Тиантой, растворившись в горячем и трепетном поцелуе. Тайрен-Дарнель провел пальцами по моей спине, отчего у меня перехватило дыхание, и я теснее прижалась к нему в последнем объятии.
Звуки ревущей далеко внизу реки внезапно стихли, словно мне на голову набросили пуховое одеяло. Я открыла глаза и впервые увидела то, что держит нас с Тайреном: мертвенное сияние, которое расползлось от самого дуба, коконом обвивало наши фигуры. Наконец включилось "второе зрение". Вовремя, нечего сказать! Я скосила глаза на дерево, это было единственное движение, доступное мне сейчас. Именно там находился энергетический центр призрака, спеленавшего нас и заставляющего, как марионеток, разыгрывать давно случившуюся трагедию.
Я не могла поднять руку, чтобы совершить необходимые пассы, даже не могла открыть рот, чтобы произнести заклинание, поэтому я просто отправила в уязвимую точку привидения поток своей энергии. Тайрен первым понял, что связывающие нас узы ослабли, он повалился в траву, увлекая меня за собой, и попытался отползти от края гостеприимно разверстой пропасти, крепко держа меня за руку. Преодолевая потустороннее влияние, я смогла поднять свободную руку и жестом сфокусировать свою силу в центре тела привидения. Раздался беззвучный вой, сдавивший мне грудь и туго ударивший по барабанным перепонкам.
И все кончилось.
Каждая мышца моего тела ныла. Так вот что чувствует белье во время стирки, когда им сначала долго лупят по воде и камням, а потом досуха выжимают! Я перевернулась на спину, неровно дыша, и снова смотрела в синеву чистого неба. Оно казалось особенно прекрасным сейчас. Тайрен ничком лежал в траве, мелко подрагивая от затраченных усилий. Похоже, что он сражался с призраком за каждый свой шаг. Наконец, он встал и протянул мне руку, помогая подняться.
- Госпожа чародейка, - бодрым, хотя и надтреснутым голосом начал он, разыгрывая из себя эдакого живчика, которому все нипочем. - Надеюсь, ты определила причину случившихся здесь несчастий.
- Да, мой лорд, - в тон ему отозвалась я. - Это эхо случившихся здесь в прошлом событий, которое активизировалось при наличии двух подходящих реципиентов. Думаю, призрак был запечатан в дереве. Я проведу ритуал очищения сразу же, как только у меня перестанут трястись коленки.
Тайрен усмехнулся и подошел к дубу, благоразумно не касаясь его коры.
- Так странно, - задумчиво протянул он. - В прошлом году, когда упавшая лошадь раздробила мне ногу, я часто приказывал привезти меня сюда и часами сидел под этим дубом. Я и подумать не мог, что в нем таится такая опасность.
Мне стала понятна причина его хромоты. И кое-что еще. Я засомневалась, стоит ли говорить, но всё же решила, что Тайрен должен знать.
- Ты сидел там и раздумывал, не броситься ли вниз? - спросила я.
Лорд дернулся и уставился на меня немигающим взглядом.
- Призрак был запечатан давным-давно, нужно было некое внешнее воздействие, чтобы разбудить его, - пояснила я.
- Так это моя вина в том, что здесь погибло столько людей, и ты тоже оказалась в опасности? - совсем убитым голосом произнес Тайрен.
- Нет, совсем нет, - мягко возразила я. - Рано или поздно призрак бы набрался сил и принялся нападать на мирных жителей. Сейчас хотя бы здесь есть маг, способный развеять его, так что даже к лучшему, что он проснулся в это время.
- Да, я хотел спрыгнуть, - признался Тайрен. - Нога заживала плохо, первое время я боялся, что лекари отнимут ее. Так глупо, потерять ногу не на войне, даже не на турнире, а из-за обычного мальчишества! Я поспорил, что проведу лошадь по узкому парапету, я был так пьян, что совсем не почувствовал боли, когда конь упал.
Я придержала при себе свое мнение, что война и турниры - тоже весьма глупые и мальчишеские занятия. Разумные взрослые люди должны уметь договариваться без тыканья друг в друга заточенными металлическими предметами.
- Лубки всё не снимали, и все шансы были за то, что, даже уцелев, нога не будет шевелиться, - продолжал Тайрен. - И моя невеста...
Я все еще молчала, слушая исповедь лорда. Понятия не имею, почему он решил поделиться со мной своими переживаниями. Может быть, он оправдывался в действиях, вызвавших к жизни хищного духа, а может просто хотел выговориться. В любом случае прерывать его я не собиралась, сочувственно кивая и хмыкая в нужных местах его рассказа.
- Мои друзья, с которыми мы кутили в столице, меня даже не навещали, а моя невеста разорвала помолвку, - продолжал Тайрен тяжелым голосом. - Окольными путями я выяснил, что мой отец пустил слух о том, что лишает меня наследства, так что колченогий и нищий я оказался никому не нужен. Как я тогда злился на отца! Мне казалось, что это он виноват и в моем увечье, и в моем одиночестве, хотя и то, и другое я заслужил сам. Когда стало ясно, что столичные целители уже ничем не могут помочь, и только время решит, буду ли я ходить на двух ногах, одной или на трех...
Тайрен изобразил в воздухе очертания костыля.
- ...я вернулся в имение, чтобы в полной мере насладиться душевными и телесными терзаниями.
- Мне показалось, что ты любишь эту землю, - заметила я.
- Да, - его голос потеплел. - Я уверен, что только благодаря этой любви я все-таки не спрыгнул с обрыва в глупом желании что-то доказать отцу, друзьям, Нилане. И только благодаря Семи Ключам я теперь могу ходить без подпорок, местные источники обладают огромной целебной силой.
Мы посидели в молчании. Я надеялась, что Тайрен не раскаивается в том, что рассказал мне свою историю, но никак не могла придумать, что бы такого утешающего ему сказать. Но, кажется, он и не нуждался в утешении. Его лицо теперь было умиротворенным и спокойным, поэтому чтобы не сболтнуть какую-нибудь неуместную глупость, я принялась за работу.
Очищение местности - довольно тонкая процедура, требующая полного внимания. Я сконцентрировалась на пассах и словах заклинания, направляя свою силу в узловые точки местности, выжигая скопившиеся там следы нечистой энергии. Напоследок я оставила дуб и принялась обрабатывать его с особой тщательностью. По-хорошему его надо было срубить, а пень выкорчевать, но мне не хотелось просить лорда избавляться от полюбившегося тому дерева, как бы странно это ни звучало. Истратив весь свой запас магии, я облегченно отвалилась от ствола. Теперь даже рота самоубийц, схватившаяся с полком душегубов под сенью ветвей, не вызовет злого духа к жизни.
Пока я волшебствовала, Тайрен сходил к лошадям и достал из седельных сумок покрывало, краюху хлеба, кусок сыра, пару помидоров, которые вместе с огромным огурцом образовывали весьма неприличный натюрморт, и целый фунт копченого мяса. Выложив все на импровизированную скатерть, лорд улегся в траву с видом бирского патриция и жевал травинку, принимая воздушную ванну и поджидая меня.
- Я знаю, что у магов отменный аппетит, - заметил он мой алчный взгляд. - Но ты и мне что-нибудь оставь.
- Так и быть, - расщедрилась я. - Забирай скатерть.
Я быстро соорудила себе многоэтажный бутерброд и стала увлеченно его поглощать. Время было уже обеденное, к тому же колдовство на свежем воздухе после смертельной опасности здорово улучшает аппетит и способствует хорошему пищеварению.
Выговорившись, Тайрен повеселел и сменил тему на свою тяжелую долю лорда-землевладельца.
- А хуже всех крестьянские жалобщики, ходят и ходят, - сетовал он. - Сколько раз говорил деревенским старостам, чтобы решали эти вопросы на месте, но нет, всем подавай герцогского суда. К управляющему так не рвались, а как я приехал, так взбеленились.
- Суди так, чтобы отпадала охота второй раз ходить, - предложила я.
- Не помогает. Например, как-то пришли ко мне две спорщицы. Родились у одной из них поросята, в смысле не у самой крестьянки, а у ее свиньи. Поросят родилось много, и один поросенок остался без сосца матери. Она, в смысле хозяйка, не свинья, и отдала его соседке, которая тоже недавно опоросилась.
Тайрен переждал мой хохот и продолжил, не став поправляться.
- По словам одной их них, поросенок был дан на время, немножко откормиться на молоке соседской свиньи, а по словам другой, та отдала поносное полудохлое порося, потому что ни резать его нельзя, ни выхаживать не захотела. Говорит, на семи травах настойку ему делала, ночей не спала, как за ребенком ходила, и вымахал боров размером с бугая. Теперь они этого борова поделить не могут.
- А если, того - я провела ребром одной ладони по другой. - Пополам?
- Именно на таком варианте и настаивала первая крестьянка, для нее это чистая прибыль: отдать ледащего поросенка, а получить половину туши откормленной свиньи. Присудил я отдать бывшей поросятовладелице полную стоимость молочного поросенка, разойтись, и больше меня по свиным вопросам не беспокоить.
- Они остались довольны? - поинтересовалась я.
- Ха, куда там, - хохотнул Тайрен. - Первая хотела себе половину борова, вторая не хотела отдавать ни полушки, так что хотя бы в этом справедливость была соблюдена, они обе были недовольны в равной степени.
- И часто тебя поросячьим судьей назначают? - с улыбкой спросила я.
- Чаще, чем хотелось бы, - печально поведал Тайрен, принимаясь за второй бутерброд.
- Мне судьей быть не приходилось, зато я участвовала в расследовании и сидела в засаде, - призналась я.
- Преступника ловили?
- Вора. Завелся в школьном общежитии воришка, специализирующийся на канцтоварах.
- Ну да, что же еще взять у бедных студентов, - хохотнул Тайрен.
- Большинство студентов действительно бедные и пользуются обычными тетрадями из скверной желтой бумаги, прошитыми обычными суровыми нитками, но те, кто побогаче, покупают блокноты с металлическими пружинками и с хорошими плотными листами. Вот их-то вор и таскал, причем, только чистые, исписанные страницы он выдирал и разбрасывал. Ловили его всей общагой. Кто-то боялся за свои конспекты, а остальные просто из азарта. Рабочих версий было две: кто-то ворует и перепродает хорошие блокноты, или тут творится какая-то чертовщина. Телепаты ходили расспрашивать продавцов канцелярией, не сдает ли им кто б/у тетради, боевые маги понаставили ловушек, природники заставили всех общажных мышей рыскать в поисках воришки, а светлые маги принялись осматривать территорию "вторым зрением".
- Вот она, слаженная работа настоящих мастеров сыска, - восхитился лорд немного невнятно, потому что прожевывал в этот момент большой кусок хлеба с мясом.
- Не издевайся, - жалобно попросила я. - Мы целую неделю охотились, пока дворник не обнаружил в одной из кладовок горку выпотрошенных обложек и пружинок из утерянных письменных принадлежностей. Вторая версия оказалась верной, у нас завелся нечистик, школовой.
- Кто? - не понял Тайрен.
- Школовой, мелкая нечисть вроде домового, только живет в школах, - пояснила я. - Ест мел, тряпки, все, что найдет. Пакостит по мелочи: подрывает и надгрызает цветы в горшках, карябает неприличные надписи на партах и стенах, прячет ключи и школьные журналы. Непонятно только, как он приблудился к нам.
- Вы его уничтожили? Даже жалко бедолагу, целая толпа злых магов на него одного.
- Хотели, но школовой выглядит, как связка меховых помпонов размером с котенка, и у него огромные круглые голубые глаза. Девчонки тут же обозвали его лапусиком, бубочкой и сладким симпатюлей, после чего чуть не устроили магический турнир за обладание нечистиком, а победительница уволокла его к себе в комнату и скормила целую тетрадь в девяносто шесть листов. Тварюжка пристрастилась к хорошей бумаге, но чернила на ней были ему не по вкусу.
Тайрен расхохотался и принялся рассказывать новую байку, звучно хрустя присоленным огурцом.