Владимир Набоков создает в своем произведении мир, в котором реальное переплетено с нереальным, читатель, погружаясь в художественное пространство романа, сразу же ощущает иллюзорность, призрачность той жизни и тех героев, которых показывает нам автор.
Это легко доказать на примере главного героя - шахматиста Лужина. Интересно то, что в тексте Лужин упоминается исключительно по фамилии. Даже его супруга обращалась к нему именно так. И лишь в заключении романа, в финальной сцене, во время которой Лужин выбрасывается из окна, люди кричат ему: Александр Иванович! Александр Иванович!
Весь роман герой как будто скрывается за маской фамилии, и только в конце к нему обращаются, как к живому человеку. В произведении Набокова даже первая фраза заставляет задуматься над тем, что же хотел сказать ей автор читателю. Больше всего его поразило то, что с понедельника он будет Лужиным. Фактически, речь идет о том, что мальчик повзрослел, его отправят в школу, где будут звать по фамилии.
Но, с другой стороны, фразу можно интерпретировать и так: раньше герой не был Лужиным. А кем же он был? На этот вопрос автор ответа не дает. Став Лужиным, мальчик увлекся шахматами, что и предопределило его будущую карьеру. Но сказать, что шахматы изменили жизнь Лужина будет не совсем верным, ведь характер, образ жизни - они остались неизменными.
С детства герой не отличался особой подвижностью, он был замкнут и мнителен, ему казалось, что его одноклассники ненавидят его и глумятся. Поэтому младший Лужин и любил уединение, ему нравились книги о Филеасе Фогте и Шерлоке Холмсе, пробирающегося сквозь хрустальный лабиринт возможных дедукций к единственно сияющему выводу. В детстве Лужин и познакомился с правилами шахматной игры, которым научила его тетя. И с этого момента ребенок заболел шахматами.
А став взрослым Лужин исколесил весь ми, играя на различных турнирах. Игра завладела сознанием героя, он очень много играл, в том числе и вслепую, вследствие чего Лужин сильно утомлялся.
Мир, в котором живут все люди, интересовал Александра Ивановича лишь постольку, поскольку и он в нем жил. Но Лужину все существующее было глубоко безразлично; он постоянно находился в сонном состоянии, пробуждаясь лишь для игры.
Его можно даже назвать черствым и бессердечным человеком. Ей (то есть, жене - М. К.) было странно, что вот, он месяц тому назад потерял отца и сейчас без слез может смотреть на дом, где он в детстве жил с ним вместе.
Но героиня не называет мужа грубыми словами, она оценивает Лужина по другой шкале ценностей, чем всех остальных: в этом равнодушии...ей мерещилось что-то трогательное. Лужина не любила мужа, ей просто любопытно было жить с человеком, который посвятил свою жизнь искусству, которого она не понимала.
Она вышла замуж из жалости к Лужину, относилась к нему, как к больному, заболевшему шахматами. И Лужина хотела излечить его от этой болезни.
Александр Иванович же, следуя вышесказанному, просто не мог полюбить, он женился как бы машинально, не задумываясь над поступком. Ясно работал ум, понявший, что все, кроме шахмат, только очаровательный сон, в котором млеет и тает...образ ясноглазой барышни с голыми руками.
Вот как воспринимал Лужин жену, она ему представлялась неким сновидением, приснившемся, когда он не играл в шахматы.
Шахматная игра полностью поглотила Лужина и ближайшей целью героя стало найти лучшую защиту против сложного дебюта итальянца Турати. Но случилось так, что защита не пригодилась в игре, так как Турати избрал другой дебют, и Лужин оказался безоружным против натиска итальянца.
После объявления перерыва герой почувствовал непреодолимое желание уйти домой, ведь его, беззащитного, Шахматные заросли могли снова оцепить. Лужин повторяет: Где лес, лес?, он хочет бежать из шахматной аудитории, где всё и все, включая Турати, его атакуют со всех сторон: стеклянная пешка с золотым горлом, гривастый шахматный конь и т.д.
Лужин чувствует себя комфортнее в одиночестве, уединении. Таинственная погоня далеко позади.
Кульминацией романа является, безусловно, обморок главного героя. Хотелось бы акцентировать внимание на следующем моменте. Теще, подумавшей, что Лужин напился, этот аморальный поступок понравился, так как в этом случае в шахматисте было бы еще что-то человеческое. Именно странность, неестественность, нечеловечность Лужина вызывала антипатию тещи. Жена же, в противоположность матери, так вся исполнилась мучительной, нежной жалости к мужу, что, казалось, не будь в ней этой жалости, не было бы и жизни...
Жизнь Лужина после обморока формально изменилась, ведь он перестал играть, но фактически все осталось так, как прежде.
Шахматист продолжил искать в уме защиту против Турати (что стало уже смыслом жизни) после встречи с Петрищевым, бывшим одноклассником героя. Эта встреча была крайне неприятна Лужину. Там один человек, - проговорил Лужин, прерывисто дыша. - И такие неприятные разговоры. Уедем. Я прошу. Но не сама встреча была страшна, а что-то другое, - тайный смыл этой встречи, который следовало разгадать.
Для Лужина понятие жизни является синонимом шахматной игры, а люди - это шахматные фигуры. Из вышесказанного следует, что враги в жизни есть те же шахматные противники, ведь жизнь - это шахматы для Лужина, они сливаются воедино.
Встретив одноклассника, который в школе издевался над ним, герой, словно вновь встретившись с Турати, снова стал искать призрачную защиту.
Таким образом, в сознании Лужина мысль о шахматной защите переходит в идею защиты в жизни.
...опять недосмотрел и в его жизни только что был сделан тонкий ход, беспощадно продолжавший роковую комбинацию...
Лужин стал еще более мнителен, ему казалось, что все настроены против него, и он чувствовал свое бессилие, но все искал...
Предложение Валентинова герой расценил не иначе, как вовлечение в шахматную игру, а следующий ход будет ясен: начнется атака на Лужина, ему сделают зло - такова была навязчивая идея главного героя, приведшая к самоубийству.
Однако, следует отметить, что не шахматы привели к трагичному финалу, проблема была в человеке. С детства Лужин был непохож на остальных детей, он был вялым, сонным, равнодушным, и мне кажется, что герой изначально был склонен к помешательству.