"У вас не бывает такого, что, засмотревшись на бездонную голубизну неба, задумываетесь о своем месте в этом мире? Почему и зачем вы здесь? Волей ли Всевышнего сюда закинуты или же...", на этом, в достаточной мере интригующем месте, обрывалась пожелтевшая страница из неизвестного содержания книги. А, быть может, вовсе и не книги, а дневника стандартного подростка, страдающего юношеским максимализмом и заполнявшего его с претензией на оригинальность. Все может быть, но дело в том, что теперь уже нет у нас, молодежи нового времени, и свободной минуты на подобные занятия. Все изменилось с тех пор. Мир сдвинулся с места.
Я ехала в автобусе(?) и крутила листик в руках. Что же могли обозначать последние слова? Всевышний, я помню, что на курсах по выживанию мы мельком касались этой темы, но полной и исчерпывающей информации нам так и не дали. Те, кто выше старательно оберегают наши молодые сознания от любых зачатков веры, кроме, конечно, веры в них самих, наших благословенных узурпаторов. У меня невольно сжались кулаки, и я поспешила их расслабить. Никто не должен проявлять ярких эмоциональных вспышек, это преследуется и наказывается по всей строгости Нового Закона. Мы все - лишь часть системы под названием жизнь, кирпичики в ее могучей стене. А разве имеет кирпичик на право голоса? Нет. Наше право и наша обязанность - жить и помогать выжить остальным. Потому каждый день из череды неменяющейся и однотипной мы вынуждены работать, есть и спать по расписанию, чтобы не разрушать все той же не подвергаемой сомнению и критике системы. Даже на свободное (конечно не абсолютно свободное, все это лишь видимость, ложь, скрываемая под оптимистической вывеской с надписью "свобода!") время отводится строго определенный срок, ровно столько минут, чтобы ты успел вдоволь нагуляться по городским аллеям, но недостаточно, чтобы уйти далеко. Никто не имеет ни права, ни возможности покинуть этот чертов город. Но, черт побери, это всех устраивает! Всех, кроме меня. Вероятнее всего, что в аппаратуре инкубаторов произошел какой-то сбой и стандартную ДНК Нового Поколения заменили на аналогичную ей, не считая малых и почти незаметных изменений, Старого. Вот и появилась на свет я, словно пришелец из чужого мира росла здесь, но вместе со мной росло ощущение, что все неправильно, это не мой мир и я здесь лишняя.
Так или иначе, но очень скоро я поняла, что моя индивидуальность не может быть в почете и лучше для меня будет надеть маску и "не дергаться". По-крайней мере нужно вести себя так, чтобы никто и не подумал заподозрить во мне "сбой системы", как это принято теперь называть. Постепенно, совершенствуясь в этом нехитром искусстве, я достигла совершенства: меня считали самой правильной и послушной, власти обращали благосклонный взгляд и пророчили будущие в самых верхах. Разумеется, на пост управляющего я не претендую, но заместителем того же управляющего стать было бы совсем не плохо. Дайте мне только малую часть власти и узнаете, каково это, когда вас заживо жарят на горящем вертеле. Ведь никто не знает, что за смазливой рожицей и кроткими послушными глазами скрывается холодная жестокая и расчетливая натура. Я ненавижу их всех, но особенное отвращение питаю к самовлюбленным мудакам, которые все это затеяли, сломали старое общество под предлогом его несостоятельности.
Снова сжались кулаки так, что ногти острыми бритвами впились в кожу. Нет, так дело не пойдет. Пара вздохов, незаметных, но глубоких, для достижения которых я год тренировалась перед сном, и все в порядке.
Соседка недоуменно на меня посмотрела, и я поспешила улыбнуться ей роботоподобной улыбкой, которая не сходит никогда с уст наших надсмотрщиков. "Успокойся, девочка, все в порядке", говорил каждый мускул на моем лице, а глаза приобрели пустой блеск чистого хризопраза.
Она ответила мне точной копией моей улыбки и отвернулась. Так-то, дорогуша, теперь ты спокойна, а я могу дальше думать и разрабатывать планы по твоему уничтожению. Ты умрешь во имя своей же глупой цели. Во имя жизни, потому что нет ничего столь безошибочно доказывающего важность жизни, чем смерть. Вот и умирай теперь ради блага остальных, если те сумеют по достоинству оценить твою жертву. А если не смогут, что как раз вероятнее всего, то спустят тебя в выгребную яму, как они поступают со всеми остальными отходами.
При этой, отрадной для сердца, мысли я улыбнулась одними уголками рта и откинулась на спинку автобусного(?) кресла. Мне не хотелось спать, но дальше заниматься самокопанием не имело смысла: меня могли заметить, несмотря на все мои ухищрения, и потому я решила притвориться спящей. Через некоторое время я и сама не заметила, как сон облепил меня своими приторно-скользкими щупальцами. Я провалилась во тьму.
* * *
Мне снилось ярко-голубое небо, такое девственно чистое, что слезы ручьями потекли из моих глаз. Повсюду разливалось свечение непередаваемых по своей насыщенности оттенков, а где-то посередине этого великолепия сияло солнце, обрамленное изящной аркой из облаков. Они не были обездвиженными творениями руки безумного скульптора, скорее, они походили на его мысль, вечно меняющуюся и гибкую. За то время, пока я в немом восхищении созерцала величие небосвода, тонкие арки превратились в огромный амфитеатр. Но на этом метаморфозы не остановились. Разыгралось настоящее театральное действие, участие в котором принимали тысячи, миллионы актеров. Мир, с самого своего сотворения предстал перед моими глазами. Я видела первые шаги человека, вплоть до Великого Дня, когда Старое Поколение кануло в лету, погибло под гнетом тяжелых болезней и ядерных войн. Я видела всех людей, точно наблюдала за муравейником, в котором идет непрерывное движение. Движение вперед. Или же движение по кругу? И то и другое. Мы движемся вперед, но движемся кругами... Это напоминает движение по спирали. Каждое новое поколение повторяет ошибки старого, но всегда находится что-то или кто-то, кто дает толчок вперед, и мы попадаем на новый уровень, новый круг, который надобно превозмочь.
Апогеем этого действия стал взрыв. Нет таких слов, чтобы в точности описать его. Он был подобен раскрывшемуся бутону алой розы, она разрасталась, поглощая собой небо, застилая кроваво-красной тенью все кругом. Меня охватил страх, что эта тень поглотит и меня вместе с миром, в который я попала. Крик рвался из моей груди, но губы оставались каменными. А затем роза вдруг вся сжалась, словно маленький ребенок, которому сделали больно. Ее "плоть" запульсировала и...исчезла в самой себе. На месте же розы появилось новое солнце, еще очень маленькое, но подающее надежды вырасти в нечто большее. С него начнутся новые галактики, начнется новая жизнь.
* * *
Я раскрыла глаза сразу же, как только новая маленькая звезда начала подавать признаки жизни и расти. Словно что-то во мне самостоятельно решило, что я уже насмотрелась сполна. "...волей Всевышнего...", а не в человеке ли спрятана та великая сила, которой так самозабвенно поклонялись древние? Не сомневаюсь, что на верхних ступенях своего развития люди начали уже серьезно рассматривать данное предположение, но верующих оттого меньше не стало.
Да, люди тогда мало чем отличались от нынешних. Им также нужен был объект поклонения, в котором они видели смысл своих жизней. Никчемных жизней. Впрочем, их вера не спасла от "карающей руки возмездия", которой сейчас называют причину гибели большей части человечества.
И все-таки мне ближе и роднее гордецы, которые отказывались признавать свою зависимость, от чего бы то ни было. Они жили и верили в свою исключительность и самодостаточность, а в их глазах горел свет. Они - лучики света, что согревали все человечество, но их тепла, к сожалению, не хватило, чтобы согреть ледяное безумие, только начинавшее зарождаться, но, в конце концов, достигшее неимоверных размеров. Они все сгорели: кто в лихорадке новых и неизвестных науке болезней, кто от руки своих же товарищей, но большинство пали жертвами ядерных войн. В этом есть даже какое-то подобие величия. Только представьте себе: огромные грибы, разрастающиеся по всей планете и уносящее собой миллионы жизней, точно тьма, которая пожирает огни и все никак не может насытиться. А потом, внезапно, все прекратилось. Наступило затишье, но не штормовое, предвещающее лишь более сильную бурю - наступила такая мертвая тишина, какая еще ни разу не являлась в ночных кошмарах ни одному паталагоанатому. И Мир сдвинулся с места.
Оставшиеся в живых еще долго боялись высунуться наружу, а тихо влачили жизни в подземных катакомбах, действуя согласно заранее продуманному плану выживания. Но однажды наступил переломный момент и из подземных крыс, люди превратились в наземных...крыс. Как подлеца ни зови, подлецом он и останется. Так вот, выбравшись наружу, люди поначалу испугались перспектив им открывшимся. Народные массы заволновались, всем нужна была твердая рука и такой рукой стала шайка помешанных, владеющих хорошим ораторским искусством. Отсюда все вытекающие последствия, свидетельницей которых я, увы, являюсь.
Главной задачей, которую поставили перед изрядно поредевшем человечеством, было выживание. Цель, конечно, достойная, но какими средствами она достигалась. Во-первых, ввиду страха перед болезнями, так основательно косившими в прошлом людей, просветленные умы запретили естественное деторождение, заменив его инкубаторами. К тому же, как упоминалось ранее, дети не могли рождаться абы какие. Все должно было быть согласно инструкциям по выживанию или, иначе говоря, согласно Новому Закону. Во-вторых, ввели ряд (а если подумать, то огромный список) ограничений, позволяющих выжить, но не дающих "жить".
Чаша обязанностей явно перевешивает чашу с правами. Вот только не верится мне, что благодетели, столь рьяно следящие за тем, чтобы все неукоснительно соблюдали законы, столь же рьяно сами им следуют. Уж слишком сытыми и довольными они выглядят на ежевечерних собраниях, где они без стеснения и каких-либо зачатков стыда возносят себя любимых до самых высот, куда, по их словам, мы тоже когда-нибудь вознесемся. Как же! Вознесемся, но только вот начала придется принести себя в жертву, чтобы ангелы снизошли до нас убогих и не побрезговали на небеса за шкирку перетащить. Так что ли? Даже если так все и обстоит, тем хуже для них. Уж я-то не постесняюсь пинком ноги отправить их всех с небес "в гиену огненную" .
Можно подумать, что все это пустые угрозы. Я и сама так считала до недавнего времени. Но...все дело в том, что мой мир тоже не выдержал. Он сдвинулся с места.
Все началось еще очень давно. Я стала замечать некоторые странности за собой (не считая, разумеется, того, что моей общей чертой с окружающими была лишь принадлежность к человеческом роду): некое чувство постоянно преследовало меня, сводя с ума и разжигая непреодолимое желание узнать, что же, все-таки, это такое. Некое чувство раздвоенности. Будто где-то, отдельно от меня, существовала часть сознания, так же неразрывно связанная со мной, как и я с ней. Я не могла объяснить себе причину этого странного чувства и, что вполне понятно, мне не с кем было переговорить об этом. Себе я объясняла все разыгравшимся нездоровым воображением, взращенным на почве безраздельного одиночества и тоски по хоть сколько-нибудь сознательному существу. Не стану скрывать: поначалу я очень тосковала, временами даже позволяла апатии одолеть себя. Были мысли о наиболее легком решении проблемы, а именно о суициде. Но гордость возобладала над слабостью и апатичностью моего характера. Одно я решила для себя раз и навсегда: если мне придется умереть, то я умру не одна, а постараюсь унести с собой как можно больше "крыс".
Дело в том, что люди больше не являются людьми в привычном смысле этого слова. Я бы никогда не испытала желания убить честного человека, человека умеющего мыслить, человека умеющего чувствовать. Но их нет. Никого нет. Я осталась наедине с этими правильными во всех отношениях существами. Их правильность подобна правильности машин, которыми они управляют. Все точно и выверено. А когда наступит срок сдачи на металлолом, они без лишней мысли лягут и уснут. Я чувствую себя птицей, по ошибке залетевшей в цех, где все сияет металлическим блеском. Но, в отличие от птицы, обреченной на скорую смерть, я смогла приспособиться, принять вид одной из гаек этих машин.
Автобус(?) издал тихое шипение и остановился. Люди стройными рядами потянулись наружу.
* * *
Перед тем как подняться с места, я сунула листок себе в карман. Пожалуй, ничего особо осуждаемого и порицаемого там не написано, но все же зачем портить себе только начинающую вырисовываться на горизонте карьеру?
Шла я, разумеется, во главе правильной и идеально выверенной цепочки людей. Давать деньги или кивать человеку за рулем не пришлось - весь движущийся транспорт, да и не только он, приводится в движение роботами. А ведь как иногда хочется протянуть руку с мелкой купюрой и улыбнуться хмурой физиономии, видевшего уже все на своем веку, водилы. Но на его месте нет ничего, кроме нескольких разноцветных лампочек и рычажков.
Хочется отметить, что к механизмам допускаются только мужчины. Я имею ввиду работу вроде их починки и реконструирования. Очень обидно. Ведь было бы неплохо научиться кое-чему из области механики. Мне бы это явно пригодилось. Но тут я уже бессильна.
Одна из лампочек нахально подмигнула мне, будто прочитав мысли. Вот бы мне сейчас молоток в руки...
Двери автобуса издали чуть слышное шипение и распахнулись. Меня обдало с ног до головы сыростью и запахом затхлых каменных трущоб.
Дом, родной дом. Чтоб тебе в аду гореть, синим пламенем.
* * *
Серые дома, холодные пустынные улицы. Всё это напоминает разрушающийся от времени скелет. В окнах не горит свет. Все сейчас на своих рабочих местах.
Земля нас встретила неприветливым хлюпаньем ботинок и отдалённым грохотом машин.
Вспомнив о сне, я подняла глаза к небу. Оно ответило мне свинцовым оскалом щербатой пасти. Человек Старого времени испытал бы глубокое омерзение, узрев его. Но нам оно привычно. Правда не верится, что когда-то оно было прекрасным. Что люди верили в то, что там находится царство богов. Не верю, но очень хочу верить. Ведь сон не может придти из ниоткуда.
Тем временем небо наливалось грязно-ржавой краской. Словно собирался пойти очередной дождь.
Крикнули, чтобы мы поторапливались.
Я вдохнула поглубже вонючий воздух и побежала. Скорее в свой корпус.