Казалось бы, что нового можно узнать из читанных-перечитанных, раздерганных на цитаты знаменитых "Двенадцати стульях"? О, если хорошенько покопаться можно найти бездну разнообразнейшей и интереснейшей информации
Сатира - жанр специфический, потому стареет и умирает быстро. И все же некоторым произведениям судьба дарит долгую жизнь и всемирную славу. Так было с роман "Двенадцать стульев". Тиражи, переиздания, переводы, экранизации, любовь миллионов...Правда, парадные реляции омрачает несколько сомнительных моментов...
Но прежде чем смаковать "ложку дегтя", стоит кратенько упомянуть об авторах "бочки с медом". (Кстати, у Евгения Петрова (псевдоним Евгения Катаева) нынче юбилей, 13 декабря ему исполнилось бы сто десять лет). Впрочем, кратенько о классиках как-то неудобно. Потому - сразу к главному.
Главным в творческом дуэте Ильф-Петров был старший брат Евгения, хороший знакомец Ильфа, коллега обоих по работе в московской газете "Гудок" - Валентин Катаев. Именно он, по одной из версий, подарил в середине 20-х годов прошлого века будущим знаменитостям идею книги. Согласно версии номер два подарок на самом деле был заданием для пары литературных "негров". Им требовалось сварганить черновик, обработав который, маститый автор намеревался создать нетленку, естественно, под собственным именем. Однако, умилившись яркости чужих дарований, старший Катаев ограничился малым. Потребовал посвятить книгу себе любимому и захотел золотой портсигар.
Так или иначе, но советская литература обрела два уникальных романа: "Двенадцать стульев" (1928 г.) и "Золотой телёнок" (1931 г.). Остальные работы Ильфа и Петрова в аналлы не попали, но зато кормили авторов долгие годы.
Секрет N1
Пора приобщаться к секретам.
В июле 1928 г. закончилась журнальная публикация "Двенадцати стульев". В 1929-ом вышла отдельная книга, слегка сокращенная цензурой (правили роман еще десять лет, уменьшив в итоге на треть). Читатели были в восторге. А вот критика затаилась и молчала. Единичные рецензии не осуждали, но и одобряли работу Ильфа и Петрова. Между тем в бурные двадцатые царила полная свобода слова, потому литературные баталии были в чести и носили беспощадный характер. А тут модный роман, молодые авторы - есть, где разгуляться мыслью по древу, ан, нет, тишина!
Пассивность критики меж тем объяснялась причинами весьма уважительными. Недавно закончился "Шахтинский процесс", в стране начался поиск вредителей, но четкого стандарта данное определение еще не обрело. В свете этого в среде инженеров человеческих душ и иже с ними остро встал вопрос о роди сатиры. С одной стороны оная должна обличать по определению. С другой, зачем описывать социалистическую действительность темными красками и назначать "героями нашего времени" не тех, на кого следует равняться в труде и быту? К примеру, великого комбинатора Остапа Бендера и бывшего предводителя уездного дворянства Кису Воробьянинова?
Негативная ситуация вокруг "Двенадцати стульев" усугублялась и тем, что уже фактический попавший в опалу, но еще не смещенный с должностей, Николай Бухарин положительно отозвался о романе.
В общем, судьба книги и Ильфа с Петровым висела на волоске. Но... случилось чудо. Задача сатиры определилась. Отныне жанру надлежало дискредитировать оппонентов "генеральной линии партии" и показывать миру меру демократии в стране Советов. Вскоре "Двенадцать стульев" одобрила сама "Литературная газета". Да так бойко, что во Франции начали готовить перевод книги. В СССР тоже готовились к переменам. Набирала силу пятьдесят восьмая статья, которая за пропаганду или агитацию, "...содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению советской власти", а также "изготовление или хранение литературы того же содержания", обещала вплоть до расстрела.
Господин Шульгин
Прежде чем говорить о втором секрете романа, придется сделать небольшое отступление и вспомнить про человека невероятной судьбы Василия Шульгина (на заре 20-го века он был редактором газеты "Киевлянин" - одной из влиятельнейших в Юго-Западном крае и лучшей из провинциальных газет Российской империи). Будучи антисемитом, он боролся с погромами; монархист по убеждениям - разоблачал имперские затеи в деле Бейлиса, заседал в Думе, принял отречение у Николая II, воевал с красными, много лет провел в эмиграции и советских тюрьмах, написал массу книг...Одно из его литературных творений "Три столицы" вышло в Берлине в 1927-ом. А в январе следующего года началась публикация романа Ильфа и Петрова.
Секрет N2
Ну и что, спросит нетерпеливый читатель. Какая между этими событиями связь? Сейчас узнаете...
Из официальной версии известно, что вопреки катаевскому "довольно подробному плану будущего романа" с единственным героем - Кисой Воробьяниновым, фигуру Остапа Бендера привнести Ильф и Петров. При этом Воробьянинов буквально списан с живого Василия Шульгина. Сравните хотя бы усы!
Мало того текст "Двенадцати стульев" полон заимствований из "Трех столиц". Книга Шульгина повествует о нелегальном путешествии из Европы в СССР, которое устроила ему подпольная антисоветская организация по подложным документам на имя Эдуарда Эмильевича Шмитта. Так сказать, "сына лейтенанта Шмидта".
Герой Ильфа и Петрова тоже нелегально, тоже под немецким именем Конрад Карлович Михельсон, путешествует по СССР, и тоже связан и антисоветской организацией. Но это совпадения как бы глобальные, в духе послереволюционных вихрей. А куда деваться от конкретной мелочевки, которую нарочно не придумаешь? К примеру, Шульгин завершил сцену, где он в целях конспирации красит волосы: "Я взял зеркало и подошел к окну. Боже! Из зеленой она (шевелюра) стала лиловой... лиловато-красной. Это был ужас". А вот "Двенадцать стульев": "В зеркальце отразился большой нос и зеленый, как молодая травка, левый ус. Ипполит Матвеевич поспешно передвинул зеркальце направо. Правый ус был того же омерзительного цвета. Нагнув голову, словно желая забодать зеркальце, несчастный увидел, что радикальный черный цвет еще господствовал в центре каре, но по краям был обсажен тою же травянистой каймой".
Еще одно заимствование касается коммунальной квартиры, фанерные стены которой позволяют жителям общаться друг с другом, не выходя за порог. Другое - путешествия на извозчике, не знающим советских названий улиц. Интересна и тематическая "перекличка". У Шульгина его "советские партнеры" - серьезная контора (кстати, имеется в виду придуманная ЧК подпольная монархическая организация "Трест"). У Ильфа и Петрова - комичный "Союз меча и орала". Шульгин - член Государственной Думы. Бендер, заставляя Кису просить милостыню, велит представляться "...бывшим членом Государственной Думы".
Смущают еще кое-что. Катаев вспоминал, что заключил договор с издательством, потому Ильф и Петров работали в большой спешке. Но почему писатель отдал работу дилетантам? Слава к Катаеву пришла позже. В 1928 г. на его счету одна пьеса и ни одной большой книги. Согласитесь, странный жест, не понятная щедрость. Любопытно также, почему роман стали печатать в журнале, не имея завершенной рукописи.
Увы, ответов на эти (и другие) вопросы нет. Даже универсальная версия "плагиат" не объясняет ничего. Книга ярого антисоветчика Шульгина вышла за границей, в Союзе была под запретом и "перепевать" ее Ильф и Петров могли лишь с подачи чекистов. Но для кого? Советские читатели не подозревали о существовании оригинала. Остаются - эммигранты. При всей парадоксальности данного предположения, иной альтернативы нет. Чекисты, безусловно, хотели бы дискредитировать работу Шульгина и его самого в глазах тех, для кого он писал. Что, впрочем и было сделано. А может, само собой получилось. "Три столицы" наделали много шума. Но успех книги оказался недолог. Едва из Союза сбежал видный чекист, имеющий непосредственное отношение к липовому "Тресту" и во всеуслышание рассказал, кем и с какой целью была создана "подпольная монархическая организация", политическая ценность шульгинской прозы была сведена на нет. Возможно, некоторая доля насмешек досталась автору и после публикации "Двенадцати стульев" за рубежом.
Секрет N3
Теперь потолкуем о великом комбинаторе. Оказывается, этот литературный персонаж отнюдь не плод писательского воображения. Катаев вспоминал: что Бендер "написан с одного из наших одесских друзей". Сегодня исследователи называют имя этого друга - Осип (Остап) Шор,уроженец Никополя, известный авантюрист и...инспектор уголовного розыска.
Как вспоминали современники, Осип действительно грезил о переезде в Аргентину или Бразилию, даже одевался соответственно мечте: светлая одежда, капитанская фуражка и шарф. Совершал Шор и "подвиги" в духе Бендера. Будучи как-то в захудалом городке, Осип представился шахматным гроссмейстером и устроил сеанс одновременной игры, хотя в шахматы играть совершенно не умеет. Абсолютно не умея рисовать, он нанялся на агитационный теплоход художником. Имели место и эпизоды с подпольной антисоветской организацией, а также женитьба на толстушке, правда, со своей "мадам Грицацуевой" Осип сыграл свадьбу по более прозаическим причинам. Время было голодное, а мадам держала лавку, так что Осип перезимовал в сытости и тепле.
Были и другие, не менее интересные эпизоды, пишет http://cirkul.info. Например, однажды на одесской улочке Осип увидел совершенно лысую курицу. Гениальный план родился моментально, и вскоре на сельскохозяйственной выставке появился "профессор" с сенсацией: новая порода куриц, которых не надо ощипывать! Голая птица вызвала фурор, об открытии писали газеты, "профессор" выступал с лекциями, заключал контракты на поставку уникального продукта, а после, естественно, испарился с деньгами. Осталась только сама курица, да записка, привязанная к ее шее: "Мы, одесские селекционеры, вывели еще курицу без головы и костей".
По возвращении в Одессу Осип пошел работать в уголовный розыск, и опер из него получается суровый. Сопротивляющихся при аресте он не щадил, а допросы вел с такой страстью, что преступники выдавали всю нужную информацию. Деятельность Шора, как опера не осталась незамеченной криминальными элементами. На него обратил внимание сам Мишка Япончик. Только вместо Осипа убили его брата Натана Шора, тоже сотрудника уголовного розыска и по совместительству известного поэта Анатолия Фиолетова. По одной версии это вышло случайно, по другой - Осипу "намекнули", что вести себя надо более корректно. Как бы то ни было, Шор бросил работу в уголовном розыске и уехал в Москву.
В столице он познакомился с Валентином Катаевым, которому рассказывал о своих похождениях. После выхода романа Шор даже требовал часть гонорара. Однако авторы отделались от прототипа своего главного героя лишь выпивкой.
После Москвы Осип Шор работал на челябинский тракторный заводе, пять лет провел в лагерях, воевал. Последние годы жизни Осипа Шора мало примечательны. Не долечившись от рака кожи, он уехал в Ташкент за сестрой, а потом вместе с ней поселился в Москве, где устроился проводником поезда Москва-Ташкент. Своей семьей он так и не обзавелся, перенес два инфаркта, ослеп и пенсионером умер в ноябре 1978 года в возрасте 79 лет. А книга о нем, вернее, почти о нем, осталась. И, невзирая на реальные и выдуманные секреты, продолжает радовать читателей.