Аннотация: Из серии кубанских рассказов времен войны
Из серии кубанских рассказов
ВЫРОДКИ
Анатолий МЕЛЬНИК
Немцы появились в станице душным пыльным августовским днем на третий день после ухода наших. Въехали они организованно. Все осмотрели, проверили. Затем разместили на отдых одну из воинских частей. Местных жителей не трогали, только брали продукты, какие хотели и сколько хотели. Ловили домашнюю птицу, а если лень было за ней гоняться, просто стреляли. В поисках меда разорили все ульи. Стряхивали пчел наземь, забирали соты, а чтобы их не особенно докучали пчелы, одевались в шинели и противогазы.
Спустя неделю через село стали гнать колонны пленных красноармейцев. Они шли грязные, оборванные, голодные. Марлевые повязки на ранах, пропитанные кровью и гноем, давно никто не менял. Вид у них был жалкий. Шли, понурив головы, молчаливые, угрюмые, понукаемые конвоирами - холеными, откормленными с автоматами на груди, в гимнастерках с закатанными рукавами. Колонны двигались по сельской улице под молчаливыми взглядами женщин, не скрывавших слез. Глядя на этих несчастных, им представлялось, что может быть, где-то вот так же под дулами автоматов бредут их сыновья, мужья. При малейшей возможности, когда попадались не очень злые конвоиры, женщины старались передать пленным что-нибудь из еды.
Как-то под вечер шла одна из таких колонн. Конвоиры решили остановиться на ночь в станице. Пленных разместили на территории колхозного клуба, бывшем кулацком подворье. До войны там по субботам и воскресеньям обычно показывали фильмы, а когда наступал сезон сбора урожая, помещение клуба превращали в зернохранилище. Сейчас там оставались горы подсолнуха, в спешке его не успели вывезти.
Пленных разместили за забором. Конвоиры попались не строгие, и сквозь пальцы смотрели на то, как женщины подходили к изгороди, разглядывая пленных, надеясь узнать среди них кого-нибудь из своих, бросали хлеб и другие продукты - что у кого еще оставалось.
Ночь прошла без происшествий. Утром конвоиры построили пленных и колонна двинулись дальше. Перед уходом один из охранников вошел в помещение клуба, проверить, не остались ли здесь пленные. Вошел, осмотрел горы подсолнуха и увидел нескольких человек, зарывшихся в семечки. Конвоир прошел мимо, сделав вид, что не заметил их, не стал поднимать шума и выгонять пленных из хранилища. Оставшиеся в подсолнухах, некоторое время лежали тихо, а когда голоса конвоиров и пленных затихли, стали выбираться из укрытия. Кто-то из них проявил нетерпение и неосторожно, выглянул из хранилища. Его заметил один из станичников. Он не стал выяснять, что и как, а побежал вдогонку удалявшейся колонне. Догнав ее, он, коверкая слова, жестикулируя, объяснил старшему конвоя, что в амбаре остались пленные. Поняв в чем дело, офицер досадливо поморщился, что-то хмыкнул и распорядился, чтобы один из конвоиров вернулся. Тот, выполняя приказ, вернулся, вошел в хранилище, увидел спрятавшихся пленных и одной длинной очередью всех уложил наповал. Затем деловито перезарядил автомат, осмотрел убитых, убедился, что никого в живых не осталось, и пошел догонять колонну. Все это произошло утром, на глазах многочисленных местных жителей. Тела убитых остались лежать на семечках. Никто не решился совершить погребение на виду у квартировавших в станице немцев.
На следующий день немцы отдали приказ местному, вновь назначенному старосте, похоронить тела убитых. Когда тот вместе с группой селян вошел в амбар, то увидел, что с убитых уже успели снять более или менее добротное обмундирование, сапоги. У двух убитых были отрезаны ноги по колено вместе с сапогами. Видимо, кто-то очень спешил и не мог быстро снять сапоги с убитых, тела которых еще не отошли от трупного окоченения.