Это - повествование о моём друге Феликсе Железном (имя и фамилия - подлинные!), по прозвищу Железный Феликс, весёлом, никогда не унывающем рыжем одессите, сыне чеха и еврейки. Прожившем интересную, пёструю жизнь. В основном, в своё удовольствие.
О вечном холостяке, ставящем личную свободу выше счастья семейной жизни. Соблазнившем великое множество девушек и женщин разного возраста и различных национальностей. О чём здесь повествуется откровенно, без цензурных купюр.
О художнике, гравёре, резчике по различным материалам: камню, дереву, штукатурке, картону, линолеуму, металлу, пластику, эбониту, резине, но в основном - по мылу.
О человеке необычной судьбы, который по воле Случая прошёл испытания огнём, водой и медными трубами. Причём, неоднократно.
Который трижды сильно разбогател и трижды терпел полный крах. Но - не сломался!
Которому, вольно и невольно, довелось участвовать в многочисленных очень серьёзных, рискованных переделках, из которых он всегда, к чести своей, выходил победителем. Потому что самые неблагоприятные обстоятельства непостижимым образом умудрялся повернуть в свою пользу.
О человеке, который не знал, что такое страх, смотрел опасности прямо в лицо, не отводя глаз.
Который никогда не прощал обид и не оставлял обидчиков без отмщения.
Который всю свою жизнь руководствовался правилом: "Из любой безвыходной ситуации непременно есть, как минимум, два выхода". И всегда находил хотя бы один из них.
Который пережил всего столько, что хватило бы с лихвой десятерым.
Который имел шаткие нравственные устои (а некоторых не имел вообще!), и потому частенько нарушал всяческие законы и постановления родной советской власти. Особенно те, которые почему-то считал дурацкими, а, следовательно, - неприемлемыми для себя.
О беспечном шутнике, жизненное кредо которого звучит так: "Ничто в нашей жизни не заслуживает того, чтобы относиться к этому серьёзно. Даже собственная смерть". А любимой поговоркой всегда была: "Жизнь - хорошая шутка!"
О человеке, который никогда не верил (и скорей всего, уже не поверит) ни в Бога, ни в Дьявола, ни в приметы, ни в астрологические прогнозы, ни в гадания и предсказания, ни в предначертанную Судьбу, ни в карму и переселение душ.
Но - свято верит в Его Величество Случай.
О человеке очень неудобного характера, который нажил множество врагов и только одного преданного друга - автора этих строк.
И вот, когда ему стукнуло ровно пятьдесят, Железный Феликс, обретя вдруг, по Воле Случая, массу свободного времени, чего ему всю жизнь не хватало, в ответ на мои многочисленные просьбы и увещевания, начал рассказывать мне, помалу, урывками, подробную историю своей жизни.
Не прошло и двух лет, как я узнал о нём, кажется, всё или почти всё.
И он великодушно позволил мне литературно обработать эти сведения и издать в виде книги.
Ибо, к счастью, не страдает, как и большинство человечества, отсутствием тщеславия.
Читатель!
Здесь - только избранные эпизоды из истории жизни моего друга. Записки мои - гораздо обширнее. Но такое обилие фактов утомило бы Вас и повредило бы стройности и цельности повествования.
Так я решил.
Но, возможно, впоследствии изменю своё решение.
Я не могу ручаться за достоверность событий, описанных мною с его слов.
Я не могу ручаться за абсолютную документальную точность его откровений и даже подозреваю, что Железный Феликс вполне мог кое-что вымыслить или домыслить (проще говоря, - приврать), кое-что приукрасить или просто... пошутить.
. Поэтому кое-какие даты, географические пункты, а также фамилии людей, упомянутых им в своих рассказах (а некоторые из этих людей широко известны Одессе и даже всей Украине), мне пришлось изменить.
Сведущие - догадаются.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Повествующая о том, как некий рыжий мальчик Феликс обнаруживает у себя уникальные способности. И добивается потрясающих успехов в манипуляциях с самосознанием и собственными яичками.
1.
Проснувшись однажды ночью, одиннадцатилетний Феликс, как обычно, потянулся к своей мошонке. И - вскрикнул от удивления. Он обнаружил... о, ужас!... недостачу яичка! Одно яичко одиноко лежало в тугом мешочке, а от другого - и след простыл!
"Может быть, выскользнуло и упало на пол?" - спросонья предположил мальчик.
Феликс настолько растерялся, что даже заглянул под кровать. Естественно, там было пусто.
"Очень странно", - подумал он.
Да, странно. Тем более, если учесть, что ни мыши, ни крысы в доме не водились, и укатить яичко, если оно действительно упало на пол, из-под кровати не могли.
Феликс был уже достаточно взрослым мальчиком и, к тому же, очень стеснительным, и не решился тут же сказать родителям о своей потере. Но не спал всю ночь, мучительно размышляя, что же такое могло случиться с яичком.
Почему оно растворилось без следа? Результат ли это какой-то таинственной болезни? Или - чего хуже - слишком ранних и интенсивных занятий рукоблудием? Возможно, израсходовалась, вытекла вся сперма? Которой, понятно, не может быть бесконечное множество. Она должна была израсходоваться. Хотя никто из товарищей об этом Феликса не предупредил. Возможно, он переборщил, занимаясь этим ежедневно, а иногда и дважды в день? И яичко не выдержало, лопнуло?
Как же теперь быть? Сможет ли он жить дальше таким инвалидом, с одним яичком? Не исчезнет ли и оно?
Феликс мучался и жутко потел. Как же будет он выглядеть в бане, на пляже? Ведь его засмеют! Сможет ли он в дальнейшем встречаться с девочками и делать с ними то, что полагается с ними делать? Сможет ли он жениться и иметь семью?
А что скажут родители, когда узнают? И как вообще признаться им, что подглядывал за ними, рассматривал самодельные порнографические фотографии и карты и онанировал, онанировал? Ужас, какой стыд, хоть из дому беги!
Разбитый от бессонницы, Феликс без аппетита позавтракал омлетом (на яйца, даже куриные, он уже смотреть не мог!), и, избегая взглянуть в глаза матери, оделся и поплёлся в школу.
Но время поджимало, и пришлось пуститься рысцой. Но всё равно, на первый урок он не успел, и поэтому решил проказёнить его.
От волнения приспичило ему пописать, и он спустился в туалет, в подвал. Там уже курили несколько подростков. Феликс не стал к писсуару - не дай бог, ещё увидят его увечье! - а зашёл в кабинку. Присел и заглянул вниз.
Чёрт побери! В мошонке выпячивались два(!) яичка. Он не поверил глазам и потрогал рукой. Случилось чудо - яичко возродилось!
Так неужели же ему это приснилось?
Счастливый Феликс тут же поклялся себе и богу, что раз и навсегда покончит с онанизмом. И даже когда женится (а до женитьбы - ни-ни!), будет заниматься сексом с женой (и только с женой!) очень разумно, чересчур не увлекаясь. И обязательно посоветуется с врачом, как часто можно этим заниматься, учитывая, что одно из яичек уже ослаблено, и следует беречь его от перегрузки.
От дальнейшего участия в регулярных соревнованиях с друзьями - кто раньше кончит - он решительно отказался. Сослался на то, что слышал от старшего брата, будто онанизм плохо влияет на память и разрушает умственные способности.
Один из товарищей поддержал его, так как, в свою очередь, слышал от своего старшего брата, будто каждому человеку отпущено природой ограниченное число семяизвержений. Неизвестно сколько, но уж точно не более трёх тысяч. И частым, бездумным онанизмом и безудержным занятием сексом с женщинами (об иных видах секса они тогда ещё не догадывались) можно быстро исчерпать отведенную природой квоту. И уже к тридцати-сорока годам можно стать окончательным импотентом. А это, согласитесь, - ужасно, зачем тогда жить!
Феликс начал подсчитывать в уме, сколько, примерно, раз ему ещё осталось, и пришёл к выводу, что первую тысячу он далеко ещё не исчерпал. Поэтому оснований для беспокойства пока что нет. Но молодые, неокрепшие яички, конечно же, перегрузил основательно. И этот первый звоночек будет ему наукой и предостережением на дальнейшее.
И всё же полностью отказаться от игр с самим собой Феликс не смог. Но старался не доводить дело до семяизвержения.
Но где-то через полгода случилось вот что.
Перед сном он, как обычно, играл своим перчиком и мошонкой, перебирая их пальцами. В процессе, чувствуя прилив сладкой неги, туго сжал яички, чтобы удержаться. И - вскрикнул от тупой боли. Одно из яичек выскользнуло из руки и... вошло внутрь, под лобок. И опять мошонка опустела наполовину.
Вот это да! Вот это номер!
Так вот оно что! В тот раз яичко не растворилось и не восстановилось! Оно просто спряталось, а потом, когда Феликс бежал в школу, вывалилось обратно в мошонку!
Парень решил проверить догадку. Тихонько прошёл в туалет и принялся прыгать на одной ноге. Прыгал на левой, потому что спряталось именно левое яичко. Пятнадцать минут интенсивных прыжков восстановили статус-кво. Феликс был вне себя от счастья.
В течение следующей недели интенсивные манипуляции подобного рода привели к тому, что ему удавалось без труда и особой боли прятать под лобок и возвращать в мошонку не только одно, но и сразу два яичка, что приводило к комическому эффекту. Феликс хохотал до слёз, разглядывая себя в зеркале. Теперь он мог смело претендовать на должность евнуха в гареме восточного паши, и никто не заметил бы подвоха.
Феликс решил пока что держать в тайне эту свою приобретённую особенность, не зная, правда, пригодится ли ему это в дальнейшем.
Осторожно расспрашивая взрослых и товарищей, он убедился, что обладает уникальными способностями, свойством, науке неизвестном и поэтому неизученным. Он даже может, если захочет и не постесняется, выступать на эстраде или в цирке с фокусом "Исчезающие яйца", который не под силу и самому Дэвиду Копперфильду.
2.
Такая возможность манипулирования своими яичками, как ни странно, навела его на мысль, что он - человек необычный. Уникальный, с выдающимися способностями. И это предопределило его дальнейшую судьбу.
Мальчик начал воспитывать в себе всякие выдающиеся качества, о каких только мог узнать из книг, фильмов и разговоров. И в дальнейшем манипулировал не только собственными яичками, но и сознанием отдельных людей и целых коллективов..
Прежде всего, начал с себя, с собственного самосознания.
Тут необходимо отметить, что в детстве и ранней юности наш герой, не про вас и ваших детей будет сказано, страдал несколькими фобиями. Говоря проще, - страхами.
Первый страх был - сильнейшая застенчивость, скованность, обострённая реакция на чужой взгляд, слово, мнение. В разговоре с кем-либо, кроме родителей и брата, он терялся и мучительно краснел, когда собеседник смотрел ему в глаза. А от нескольких взглядов, направленных на него, мог и вовсе упасть в обморок. Например, впадал в панику, когда учитель вызывал его к доске, и он должен был отвечать урок, стоя лицом к одноклассникам. И, даже зная предмет, не мог внятно произнести двух связных слов. Отвечал у доски примерно следующим образом.
На уроке русской литературы.
- Э-э... это... так сказать... получается, что... э-э... Онегин... в общем... так сказать... играл... этими... в общем... чувствами этой... как её... Лариной."
На уроке истории.
- Э-э... этот ... как его... царь Павел Первый э-э... был сыном... нет, мужем ... э-э этой... Екатерины ... как её... в общем... Второй... Нет... это потом она стала... второй, в общем...
На уроке математики.
- Э-э... эта... как её... в общем... гипотенуза... равна... равна... двум катетам... нет... вроде бы... квадрат её... значит... равен... этому самому...
- Чему э-э... равен? - нетерпеливо спрашивал педагог под общий смех учеников.
Лицо бедного Феликса то бледнело, то краснело, то покрывалось пятнами так, что одно ухо становилось багровым, другое - белым. Не было у него никаких сил противиться трём десяткам насмешливых взглядов. Они стреляли в него очередями трассирующих пуль. Пули впивались в его воспалённый мозг. Ему становилось дурно и страшно.
- Так что там... э-э... говорит нам э-э... как её... гипотенуза? - не унимался жестокосердый учитель.
И тут, не дослышав фразу, Феликс - бумц! - падал навзничь, потеряв сознание.
- Железный, тебя следует перевести в школу для глухонемых! - говорили педагоги в один голос.
Но никто его не переводил. Мало того, родная школа гордилась его успехами!
Феликс преуспевал в математике, лузгая самые сложные задачки, как семечки, что покупал у бабки на углу. Он был начитанней всех своих одноклассников, вместе взятых. Ибо уже в двенадцать лет освоил изобретённую и вошедшую тогда в моду методику скорочтения, позволяющую "проглатывать" страницу текста одним взглядом. И в библиотеке, которая находилась через дорогу от его дома, обменивал толстые тома сочинений классиков чуть ли не каждый день.
Суждения его отличались неординарностью. Апломб - выше крыши! Его сочинения по литературе были лучшими в школе, их зачитывали вслух учителя в параллельных классах. Не раз побеждал он на районных и городских математических и литературных олимпиадах.
Но, когда его вызывали к доске, ноги его подкашивались, голова тупела и язык заплетался. Все мысли куда-то улетучивались, горло перемыкало. Класс веселился и зубоскалил, преподаватели негодовали. Оценки в школьном журнале чередовались в такой последовательности: "пятёрка" - за письменную работу, "двойка" - за устный ответ.
Понятно, что такая ситуация ещё более угнетала и расшатывала психику юного "вундеркинда".
Вдобавок, наш юный герой был чрезмерно впечатлителен. Истории, описанные в книгах, которые он читал запоем, происходили как бы с ним самим. Он активно в них участвовал. Влюблялся и разлучался, дрался и братался, гнался за преступником и убегал от погони, страдал от ранений и умирал всякий раз вместе с главными героями.
При просмотре кинофильмов бурно реагировал на все события, переживал и вскрикивал. Все выстрелы были направлены в него. Поцелуи героинь ощущал он на своих губах и ложился с ними в постель, возбуждаясь до такой степени, насколько может возбудиться пылкий юноша от близости с прекрасной незнакомкой.
Естественно, что и это очень плохо отражалось на его психическом здоровье. Он плохо спал и нервно реагировал на самые безобидные замечания родителей и окружающих. Нервный тик поразил верхнее веко его левого глаза. Не слишком заметно, но всё же.
Кроме этого, у него была ещё одна сильная фобия - жесточайшая морская болезнь. Живя у моря, Феликс не мог не то что предпринять даже самое краткое морское путешествие, но и просто покататься на лодке или катере. Даже не мог смотреть на рябь и незначительные волны. Один лишь вид парохода или самолёта вызывал у него головокружение и тошноту. И только непреодолимая сила могла бы заставить его подняться по трапу.
3.
Однажды он всё же пересилил себя и взошёл на теплоход "Адмирал Нахимов". Потому что победил в городской математической олимпиаде и был награждён не только грамотой, но и заманчивой турпоездкой в Севастополь.
Судно было огромным и, казалось, могло противостоять любой волне. Ничто не предвещало беды.
Когда Феликса провели в его каюту, он пришёл в восторг, - настолько шикарной она ему показалась.
Восторженность юноши достигла точки кипения, когда в каюту (двухместную!) вошла его попутчица.
Познакомились. Девушку звали Тоней, и Феликс сразу вспомнил романтическую героиню из своей любимой книги "Как закалялась сталь".
Тоня - яркая блондинка лет двадцати - с первых же слов очаровала его свободной, раскованной манерой общения. Высокий рыжий паренёк, выглядевший гораздо старше своих пятнадцати лет (светлые усики уже пробивались на его верхней губе!), также, похоже, заинтересовал её, и она даже намекнула:
- Думаю, что нам предстоит приятное путешествие.
И ушла на верхнюю палубу прощаться с родственниками.
Феликса никто не провожал, - невелико расставание. Поэтому он остался в каюте, принял душ, разложил вещи из чемоданчика и сел за книгу.
Трижды прогудел гудок. "Адмирал Нахимов" отчалил.
Миновали маяк.
Опускались сумерки. На море был полный штиль. Покой. Красота!
Феликс отложил книгу и принялся фантазировать.
Что и говорить, ему сказочно повезло с попутчицей! Конечно же, за ужином в ресторане они сядут рядом, даже если первоначально их места окажутся за разными столиками. Он попросит, и его пересадят к ней. Тоне, конечно же, будет приятно такое внимание. Конечно же, он очарует её своей начитанностью и способностью вести светскую (!) беседу. Он расскажет ей много интересного, а особенно (тема, прошедшая многократные успешные испытания!) о богах и героях Древней Греции и Древнего Рима. Десятки языколомных имён, которыми Феликс оперировал так же ловко, как жонглёр - многочисленными обручами, всегда производили на девушек ошеломляющее впечатление. Настолько сильное, что головы у них кружились, бдительность притуплялась, а руки непонятным образом слабели и оказывались не способными к отражению напора этого рыжего фавна, совратителя и соблазнителя.
Да, греческие боги благоволили Железному Феликсу и часто помогали ему брать приступом одну Трою за другой.
Мужчиной он стал в четырнадцать с половиной лет, увлёкши в кусты старого парка некую деревенскую простушку, работницу джутовой фабрики. Танцплощадка в парке, который носил гордое имя Ленинского комсомола, расположена была рядом с этой фабрикой, и девчат там было не считано.
Феликс стал бегать туда, на охоту, ещё будучи восьмиклассником. Но, как я уже упоминал, выглядел он гораздо старше своих лет и утверждал, что ему - семнадцать с гаком.
Девочки, сельские булочки, пухленькие, свеженькие, прямо из домашней печи, только-только закончившие семилетку, попавшие в огромный город, сияющий соблазнами, совсем теряли головы, жадно ловили каждое "интеллигентное" слово городских парней и свято верили этим пустым словам. Высказанное вскользь обещание жениться действовало на их разум и тела как цветы дурмана - они враз теряли способность к маломальскому сопротивлению.
К чести нашего героя следует заметить, что он никогда не пользовался таким дешёвым, подлым приёмом. И в юности, и в более зрелом возрасте - вплоть до пятидесяти лет (так он утверждает, а я не вправе ему не верить) ни разу обещание жениться не слетело с его уст.
Он брал обаянием, шармом, начитанностью, хорошо подвязанным язычком.
Невинность свою он потерял в зарослях сирени, на голой земле. Причём, как начал терять, так не мог остановиться, терял её семь раз подряд в течение часа. Это был его жизненный рекорд! Никогда больше не достигал он таких высот.
. Вымазались прилично - только что прошёл лёгкий дождик. Там даже травки приличной не было, - всю вытоптали и укатали другие влюблённые парочки.
Девочка оказалась вовсе не такой уж девочкой, но это было даже хорошо, - не пришлось отмывать брюки от крови.
Она стонала под ним и только просила шёпотом:
- Постарайся на сторону! А то сделаешь мне медвежонка. Пожалуйста, постарайся, придержись!
Какое там "на сторону"?! Какое там "придержись"?! Разве тут успеешь?!
Прощались, сто крат целовались, обещались любить друг друга до гроба.
Но уже на третий день пути их разошлись.
А на четвёртый - она уже стонала под другим, а он увлёкал в кусты другую.
Феликс по натуре своей был очень непостоянен. Влюблялся моментально, с пол оборота. Первую ночь после такого нового знакомства обычно не спал. Мечтал. Но уже на третий день окидывал свою очередную пассию критическим взглядом: "и чего такого особенного я в ней нашёл?"
И моментально рвал отношения. Но почти всегда следовали сцены, упрёки и плачь его невинных жертв, что стоило и ему больших переживаний. Железному Феликсу было до слёз жаль этих девчонок...
Но ведь сердцу не прикажешь! Да и, кроме того, столько красоток вокруг, готовых жертвовать собой, дабы доставить ему, рыжему фавну, новые наслаждения!
Наступил сезон охоты, охотник вышел на тропу!
Мама Соня, имевшая большой житейский опыт, сразу поняла, что сын стал уже взрослым и ведёт взрослую жизнь. В первое же утро после его семикратного грехопадения она обнаружила, что его новые брюки мало того, что в грязи, но ещё и "заляпаны мороженным". А носки светлых бежевых туфель почти до самых шнурков стали чёрными от налипшей на них земли.
"Ах, сынок, сынок, - как же сильно ты ими упирался... Не рано ли?" - с нежностью и горечью подумала она.
Сейчас, сидя в шикарной каюте "Адмирала Нахимова", того самого, что через двадцать лет трагически затонул в Новороссийской бухте, наш нововлюблённый путешественник предавался мечтам.
После ужина, - фантазировал он в том же фривольном ключе, - они с Тоней постоят на палубе, в тесной близости, но без объятий, - ведь стремительная чапаевская атака обычно пугает девушек. Нужно добиться, чтобы она влюбилась в него - ушами, как это принято у женщин. Спустя пол часа он скажет: "Что-то прохладно стало!" Но, вопреки её ожиданиям (а этого момента, как он уже убедился, с нетерпением ждут все девушки!), он не предложит ей спуститься в каюту (куда спешить, вся ночь впереди!), а пойдёт сам и вынесет свой пиджак, чтобы галантно накинуть ей на плечи. Накинет, и рука его так и останется на её плече. Спустя минут пятнадцать (как выдержать, ведь время в подобных ситуациях тянется так медленно!) он лёгким, но настойчивым движением развернёт девушку на пол оборота, возьмётся обеими руками за полы пиджака и притянет к себе её мягкое податливое тело. И губы их сольются в долгом, захватывающем дух, поцелуе.
Так сладко размечтался Феликс, и уже чувствовал на своих губах вкус её ярко накрашенных губ.
И тут он взглянул в иллюминатор.
Лёгкая рябь покрыла чёрную поверхность моря.
- О, боже! Волны!
И хотя это, едва заметное, волнение моря никак не сказывалось на устойчивости судна, -оно по-прежнему, мелко дрожа, уверенно двигалось вперёд, - Феликс почувствовал, как дурнота и тошнота подкатывают к его горлу с неодолимой силой.
Он попытался отвлечься.
Не получилось.
Держался до последнего, но - не выдержал.
Если бы он не терпел, а сразу кинулся к унитазу, возможно, всё бы ещё обошлось.
Но когда уж стало невтерпёж, схватился с дивана, рванулся к туалету. И, зацепившись ногой за чемодан, растянулся во всю длину каюты.
Зловонный фонтан переработанной организмом пищи, смешанной с едкой желчью, вырвался из его кричащей от боли глотки на коврик, на стены, на дверь, на диван. На тот самый диванчик, на котором должна была спать очаровательная блондинка Тоня, и куда он намеревался перебраться ещё до полуночи.
Феликс орал и корчился от боли, извивался всем телом. Ему уже нечем было рвать, только обжигающая горло желчь вырывалась наружу.
Каюта наполнилась смрадом.
И тут... вошла Тоня. Открыла дверь и вскрикнула. И в ужасе закрыла рот и нос ладонями. До самой смерти не забудет Феликс той гримасы омерзения и отвращения, которая исказила её очаровательное личико.
И она, матерясь не хуже торговок с рыбного ряда на "Привозе", выбежала вон из каюты.
Спустя несколько минут пришли две девушки из обслуги и укоризненно покачали головами. Феликс уже поднялся и сидел на своём диване, потерянный, уничтоженный и вдобавок изгаженный вонючей слизью с головы до ног.
Не только каюта, из которой его тут же перевели в другую, но и всё путешествие были вконец испорчены.
Тоню за эти два дня он видел только издали в окружении двух кавалеров и, конечно же, не подошёл к ней.
4.
Крайне неприятное происшествие на "Адмирале Нахимове" ещё более усугубило морскую болезнь нашего героя.
Так бы и промучился он всю свою жизнь, если бы случайно не наткнулся в библиотеке на книгу известного психолога, психиатра и писателя Владимира Леви "Искусство быть собой". И не открыл для себя замечательнейшую штуку, именуемую аутогенной тренировкой, аутотренингом.
Эта и другие книги по психотерапии помогли ему в корне изменить свою психику и свой организм.
Уже в первый год усиленных каждодневных занятий самовнушением, самогипнозом его психическое здоровье пришло в полную норму. Он перестал стесняться людей, полностью избавился от комплекса неполноценности, и в дальнейшем неоднократно смело и красноречиво выступал на собраниях перед широкой аудиторией. А тогда собраний было множество.
Впоследствии, в совершенстве овладев приёмами аутотренинга, в повседневном общении с чужими людьми он чувствовал себя раскрепощёно, вполне комфортно, как рыба в воде.
Он не боролся с морской болезнью - она непонятным образом улетучилась сама собой! В дальнейшей жизни ему пришлось множество раз летать самолётами, плавать на небольших судёнышках по бурному морю, ездить за рулём по умопомрачительным горным серпантинам и - никакого укачивания или головокружения! Просто фантастика - то, что делает с человеком самовнушение!
Полностью излечился он и от чрезмерной впечатлительности. С тех пор всё, что происходило не только на экране, но и в жизни, даже когда он сам нередко попадал в острейшие драматические ситуации (всё это подробно описано в этой книге), воспринималось им как бы со стороны, с точки зрения не участника, но - постороннего наблюдателя.
Он абсолютно спокойно и даже иронически перенёс два банкротства, два пожара, три ограбления, четыре увольнения с любимой работы и несколько десятков расставаний с любимыми женщинами. Вряд ли какое чрезвычайное событие, включая собственную смерть, способно было бы вывести его из равновесия.
Большой любитель приключений и острых ощущений, он несколько раз попадал в жестокий переплёт, когда речь, буквально, шла о жизни и смерти. И только благодаря аутогенной тренировке, смог и в эти критические моменты сохранять спокойствие и принимать верные решения, не впадая в панику.
Сильно выручал его аутотренинг и в интимной жизни. Помогал настроиться (особенно это важно в более старшем возрасте), отвлечься от негативных моментов - страха перед неудачей, страха перед чьим-то непредвиденным появлением. Помогал продлить до получаса половой акт, быстро восстановиться, "не брать в голову" негативные особенности и неудобства окружающей обстановки, аномальный внешний вид, странный запах и и неординарное поведение партнёрши.
А были в его "практике" такие, извините за откровенность, дамочки, с которыми может почувствовать себя мужчиной лишь тот мужчина, психика которого закалена аутотренингом, что позволяет ему полностью отключиться от внешних раздражителей.
Не подумайте, не дай бог, что это были уродины, пьянчужки, скандалистки или - бррр! - неряхи.
Нет, почти все женщины, которых Железный Феликс личным обаянием и внушением, граничащим с гипнозом, склонял к грехопадению, были хороши собой, примерного поведения и чистоплотны, - он органически не переносил грязнуль.
Но, к сожалению, многие из них имели, мягко говоря, отдельные, только им присущие недостатки.
Какие?
Вы действительно хотите это знать?
Тогда не обессудьте!
Ну, например, такие.
Одна дамочка, изящная миниатюрная брюнетка с осиной талией, как у Софи Лорен, всегда неистребимо пахла... украинским борщом!
Это был её естественный натуральный запах, которого не могли перебить ни дезодоранты, ни французские духи. Когда Феликс ложился с нею в постель, ему всегда хотелось добавить к этому аппетитному борщу добрый шмат сала с несколькими зубчиками чеснока. Так скажите, пожалуйста, можно ли заниматься полноценным сексом с такой "ароматной" дамочкой?
Можно, утверждал Феликс, рассказывая мне об этом эпизоде своей жизни. Но только - человеку, который в состоянии отвлечься. Который способен настроить себя такими, примерно, словами:
"Спокойно, Феликс! Не волнуйся, всё будет хорошо. У тебя всё получится! Представь себе, что ты лежишь на цветущем лугу, среди аромата полевых цветов. Поют птички. Порхают бабочки. Приятная нега разливается по всему твоему телу, потоки тепла наполняют твои вены. Тебе хорошо. Тебе очень хорошо! Рядом с тобой - очаровательная развратная женщина. Возьми её, пока она тёплая, пока она хочет тебя, а ты хочешь её!"
Примерно такое вот самовнушение очень помогало нашему герою избавиться от мыслей о борще, сале и чесноке.
И всё у него прекрасно получалось!
А что бы у него получилось, если бы он не наткнулся в юности на замечательную книгу Владимира Леви?
То-то!
Другая дама - статная и величественная, как Екатерина Вторая, имела иной существенный недостаток. В юности её, к сожалению, изнасиловали. Причём, в грубой, извращённой форме. И это, почему-то, так негативно сказалось на её психике, что во время полового акта с мужчиной она изредка непроизвольно оглушительно вскрикивала: "Ой, мам-м-ма!"
Когда Феликс впервые услышал этот дикий вопль, он страшно перепугался, соскочил с кровати и вылил ей в лицо стакан воды. Он решил, что Екатерина Вторая потеряла сознание или даже вообще сошла с ума.
Но та, блаженно улыбаясь, утёрла ночной сорочкой широкое лицо и широкую грудь и успокоила его:
- Не волнуйся, это нервное, это со мной бывает.
- Ничего себе, - пробурчал Феликс. - Так мы всех соседей перепугаем!
Но дело происходило днём, соседи как раз были на работе. На всякий случай Феликс врубил телевизор на полный звук, - пусть думают, что это кричит Маугли в одноименном фильме.
После этого он ещё более часа не мог настроиться, но потом вспомнил о приёмах аутотренинга. И следующее "Ой, мам-м-ма!" уже не смогло сбить его с темпа.
Третья дама - красавица-полковница, военный врач, которая прошла Афган и насмотрелась там всяких ужасных ужасов, которая часто ночевала в обнимку не только с офицерами, но и с автоматом и гранатами, оказалась отъявленной психопаткой-мазохисткой. Она всю ночь неистово требовала от Феликса, чтобы он унижал, оскорблял и избивал её.
Но интеллигентный любовник, как ни старался пойти навстречу её желаниям, ударить или, хотя бы, оскорбить её, как следует, всё же не сумел. Его запас матерных слов быстро иссяк, и уже через десять минут он ничего новенького придумать не мог. А что касается избиений, то такое вульгарное поведение вообще было для него неприемлемо, - он ни разу в жизни на женщину руку не поднял. Даже укусить хорошенько в шею, чтобы кровь пошла, сколько она ни просила, не решился, - не Дракула же он, в конце концов!
Но брал он её с такой первобытной силой и грубостью, что полковница, в конце концов, осталась, по её словам, почти довольна.
Если бы не аутотренинг, Феликс ни за что не смог бы переспать с такой неординарной военной женщиной. Что, конечно же, сильно обеднило бы его биографию
Огромнейший опыт, приобретенный Железным Феликсом в результате тесного общения с несколькими сотнями внешне привлекательных особ слабого пола, привёл к железному убеждению, что вся эта приторная романтика: охи, вздохи, гулянье под ручку, нежные взгляды, "до свадьбы ни-ни (!", "девственность превыше всего (!)", - всё это - глупость несусветная! Он вывел железное правило, которому, по идее, должен был бы следовать каждый уважающий себя мужчина. Слушайте, мотайте на ус!
"Прежде, чем жениться, нужно, как минимум, раздеть невесту догола и рассмотреть каждую частицу её тела через очень сильную лупу. И, как технический минимум, переспать с нею пару раз. Чтобы потом не кусать локти!"
Ибо у многих женщин, приятных во всех отношениях, нашёл он хотя бы один, но очень неприятный изъян. При обнаружении которого нормальный мужчина должен был бы не только вмиг лишиться твёрдости в отдельных органах своего тела, но и приобрести стойкое отвращение к объекту прежней любви.
Вот, для примера, лишь некоторые из этих аномалий, на которые наткнулся наш герой на обширном поле любви.
Извините за натурализм, сии таковы.
Чрезмерная потливость.
Чрезмерная стыдливость.
Чрезмерная распущенность.
Вульгарные слова и манеры.
Инфантильность.
Отвратительная жеманность.
Запах изо рта по причине гнилой печени.
Огромное родимое пятно, причём прямо на лобке.
Пучок волос между полушариями груди.
Шесть пальцев на левой ноге.
Аллергия к половым сношениям. Аллергия ко всему, к чему только возможно её иметь.
Слишком узкая щёлка или, наоборот, лоханка между ногами.
Стойкое нежелание разнообразить секс.
Различные фобии, превращающие совместную жизнь в сущий ад.
Чуть заметные усики, которые впоследствии могут разрастись до полного неприличия. Вываливающийся клитор.
Полное отсутствие вкуса при приготовлении пищи.
Полное отсутствие эстетического вкуса.
Полное отсутствие или, наоборот, переизбыток чувства юмора.
И так далее. Перечисление всего заняло бы несколько страниц.
Возможно, кого-то из читателей шокируют такие интимные подробности. Но Феликс рассказывал мне о жизни людей, а не о жизни пчёл.
Железный Феликс отдавал себе отчёт, что у мужчин, скорее всего, значительно большее количество подобных аномалий. Но знать точно об этом не мог, поскольку ни с одним мужчиной никогда в интимной связи не был. Не имел такого желания. Впрочем, это не мешало ему считать всех мужчин одной сплошной аномалией.