(c) 1999 Hаталия Исупова, 2:5030/[email protected]
Снежный Рог
Поход удался. Много пало
Светловолосых сыновей,
Даривших золото и славу
Скалистой родине своей...
Златило солнце их драккары:
С змеиной головой дракон
Куда-то в даль смотрел упрямо,
Куда еще не плавал он...
Лишь воины, мрачною толпою,
Все погребальный жгли костер,
Погибших пышно обряжая
В последний путь их похорон...
И тризну новую справляя,
Изгнав хозяев из дворца,
Уставший викинг на потеху
Позвал безвестного певца -
На шумном пире одиноко,
Сидел, задумавшись глубоко,
В руке держал небрежно рог,
В котором уж осела пена,
И эль им пился, как вода,-
Ни хмель не знала, ни забвенье
Его седая голова -
Забытый всеми скальд печальный
Смотрел в окно за горизонт,
Где поднимался ввысь утесом,
До неба будто, Снежный Рог.
"Певец, ты подвиг видел ратный.
Так начинай хвалебну речь,
Род прославлять мой будешь знатный,
Рекой вино здесь будет течь...
Пусть мир дрожит, узрев драккары,
Взрезающих морскую даль!
Пей, бард, хозяин я не жадный,
Оставь глубокую печаль! "-
Так говорил владыка старый
Из кубков полилось вино,
И войны хвастовство успехом
Свое закончили давно.
По струнам пробежали пальцы
Самолюбивого певца,
Окинул зал он взглядом смелым -
И воцарилась тишина.
"Еще довольно будет песен
И саг хвалебных в твою честь, -
Преданий много о героях,
Легенд очарованье есть,
Во всех историях, что с детства
Я собирал, лелея песни,
Как будто чад своих родных, -
Любимых много среди них,
С которыми делил я горе,
Как будто с милою женой,
И радость, сладкий миг покоя,
Я лютне посвятил одной...
Я много мог бы вам поведать:
О краткой памяти людей,
О подвигах забытых ратных
Бойцов, не помнящих корней...
Но, где б я ни был, было свято
Мне то, чем славилась земля
В те годы, что была богата,
Тот край, что щедрым был когда-то,
Куда случайность занесла
Меня, как твоего солдата... -
Так выпьем за нее до дна!
И в память о земле-чужбине,
Что пала к нашим сапогам,
Я спеть хочу одну былину
О том утесе снежногривом,
Что маяком казался вам".
Притихли войны, предвкушая:
Диковинный пойдет рассказ,
Не раз слезу уж вышибали
Напевы барда из их глаз.
"Давным-давно здесь жил владыка,
Мечтавший свой прославить род,
Его бесстрашная дружина
Попрала не один народ...
И сыновья его лихие
Все были будто на подбор:
Храбры, заносчивы, красивы,
Им покорялись гребни гор,
Когда, как серны, среди скал,
Они охотились игриво...
И лишь одна для них гора,
И недоступна, и упряма -
Как бычий рог ее стена
До самых туч взметалась прямо...
И ныне Снежный Рог стоит,
Такой же, видно, неприступный,
И нет такого колдовства,
Чтоб прихоти сиюминутной
Его могло бы подчинить,
Чтоб кто-нибудь с его вершины
Хотя бы камень мог добыть.
Из века в век вершину Рога
Венчало лишь гнездо орла,
И птицы реяли сурово
Под грозовые облака...
Жила легенда здесь такая,
Что воин тот, что вверх взбредет
По стороне скалы отвесной,
Навеки свой прославит род,
Коль на вершине Рога снежной
Свой меч возложит. Вознесет
Высоко воля лишь людская
Владельца этого меча...
Не раз пытались сгоряча
Юнцы тот покорить утес,
Где - помнит лишь голодный пес,
Бесславно их тела сгнивали:
Кто в море со скалы упал,
А кто в ущелье застревал -
И кости их орлы терзали...
Однажды, собралась в поход
Владыки храбрая дружина,
На юг, где нежны струи вод,
И колосится златом нива,
Где солнцем налит виноград,
Сады цветут, благоухая,
Напоен негой каждый миг -
Благословенней нету края!
Удачен этот был набег,
Нагружен всяк парчой и златом,
У каждого набит ларец,
Добытый из страны богатой...
Резьбы искусством поражен
На ножнах, сундуках и чашах,
Доволен вождь, и краше жен
Не видел он, и... тонет в чарах
Заморских чернооких дев:
Темнее углей на пожарах
Глаза их, брови - две стрелы,
А губы как вино красны,
И гибки, словно лозы, станы.
Но лучше среди всех одна,
Смугла, как персик и румяна,
Как день весенний хороша,
Она лишь так вождю желанна...
Не мог быть с ней владыка груб,
И сыновья его младые,
Словно святую, Зубейду
За красоту боготворили...
Угрюмо приняли "трофеи"
Коварных братьев и мужей -
Суровы северные девы
К красе нездешних дочерей.
И лишь дикарка - Зубейда
Невольно всех любовь сыскала,
Что так нигде не услыхала
Ни разу грубого словца,
На честь ее не посягала
Влюбленных воинов толпа.
И под охраной властелина
Так тихо девушка жила,
О ком-то слезы тайно лила,
И, глядя в даль, его ждала...
Язык чужой не полюбила,
Молчала чаще Зубейда,
Как ни старался вождь,
Но милым, его упрямо не звала.
Любовь сильна, когда с тобою
Друг ныне трепетно любимый -
В разлуке чахнет же она,
Как розы вянут без полива...
Как камень твердый все же точит,
Своею ласкою волна,
Так нежность воина сердце девы
Измором долгим в плен взяла.
Князь счастье сладкое изведал
С своей наложницей младой,
Ведь прежде Бог такого не дал
Ему с покойною женой...
Однажды странный иноземец
Вошел с поклоном во дворец,
И пред ногами властелина
С дарами он раскрыл ларец.
Пришелец был ни стар, ни молод,
И кожей смугл, чертами строг
Его потертые одежды
Познали многих пыль дорог...
Его походка и манеры
С врожденной грацией бойца,
Лишь выдавали, что не смерда
Покои приняли дворца.
И князь радушье проявил:
В честь чужеземного героя
Он закатил богатый пир,
Поклявшись, что легко раскроет
Он тайну гостя... Поднимал
Князь чашу полную за чашей,
Но странник хмель не разделял
Да и веселье пировавших.
- Что ж ты так мрачен, добрый гость,
Какою думою охвачен,
Твой путь, наверно, был тяжел,
И должен быть с лихвой оплачен.
Пришел ты видно не спроста,
Так, не таясь, и не лукавя,
Скажи, что привело тебя
В мои бесплодные края,
С такого солнечного рая.
- Нет, моя просьба так дерзка,
Что высказать ее не смею,
Признаюсь, встретить жаждал я
Не друга - жадного злодея,
Что разорил прекрасный край,
И превратил наш хрупкий рай,
В печали юдоль. Словно бес
Ты в душах зародил сомненье
В благословение Небес.
Чернее тучи властелин.
Блеснули как зарницы очи,
Но гость священен - наглеца
Настигнут его слуги ночью.
И гневом князя не смущен,
Скиталец, речи продолжает,
Едва достойные глупца:
- Ты не похож, князь, на скупца,
И верно, что не запятнает,
Позором честь твою родня,
Унизив гостя на пиру.
Невесту увели мою
Средь многих пленниц - наших дев...
Твой вскоре усмиришь ты гнев:
Ее искал я много лет,
Пока все ж не напал на след,
Твоей достойнейшей дружины.
Халат мой сплошь покрыли дыры,
Я пережил не мало бед,
Скажи, что не напрасны были
Мои скитанья и обет -
Ты купишь не одну рабыню,
За золото моих монет.
Не стану я винить в разбое,
Тебя и воинов твоих,
Сам грешен, возвратясь с похода
И мы жен крали молодых.
Князь сразу ликом просветлел
И гостю вновь наполнил чашу
- Друг мой, не будем помнить зла,
И выпьем же за сделку нашу.
Твои дары были щедры,
Так быть и мне скупцом не гоже,
Коль здесь красотка, то бери
Ее. И прочих возвращаю тоже,
Какие глянутся тебе...
Гость поклонился, только радость,
Он скромно удержал в себе.
А пир шумел, хмелели гости,
Героев славили певцы,
Но всем наскучили баллады,
И их трагичные концы,
Тогда один лишь бард безвестный,
Представил всем на суд стихи,
В них описавши лик небесный,
Владыки будущей жены.
Он пел о деве горделивой,
Что не была рабой в плену,
И все ж с любовью покорилась
Вдруг господину своему.
Сорвался с места странник в гневе,
И, обнажив кривой свой меч,
Он, жизни барда угрожая,
Прервал и песнь его, и речь:
- Как смеешь нагло ты лукавить,
Пятная имя Зубейды,
Верны до гроба наши девы
И памяти своей любви...
Скорей я в смерть ее поверю,
От хладной стали иль стрелы,
Чем в даже тень ее измены,
Ее душа и плоть чисты!
- Мой меч не знает иной крови,
Чем кровь горячая бойца,
Не загубили мы ни девы,
Ни немощного старика,
Нет славы нам в убийстве женщин,
Младенцев или стариков,
Я подозреньем обесчещен,
Твоим, о, странник!- молвил князь,
И уронил хмельную чашу:
- Я полюбил ее и даже
Не думал, чья ль она жена,
Невеста или лишь раба!
Я не видал милей и краше.
Такой не будет у меня...
Где был ты воин? Где твоя,
Была любовь ей и защита?
Когда б не власть была моя...
Ей б не было тепло и сыто,
Вольготно жить в моем краю,
Любой в ней видел бы рабу,
Все б лихо было ей испито...
- Мой род, был некогда богат,
Но пыль осталась лишь от злата,
Чтоб взять невесту в дом отца,
Надолго я ушел в солдаты.
Далеко в чуждые края,
Но с ней была любовь моя
И верность. Так было когда-то...
Я не застал своей невесты
Когда вернулся в отчий дом,
И за нее готов платить
Душой - не то, что серебром...
- Что ж, коль решила так судьба...
И слово мне держать пристало,
Отдам тебе невесту я,
Но за нее мне злата мало!
Коль хочешь ты ее вернуть,
Ей посвяти свой подвиг смелый,
Мечту мою в жизнь воплоти -
Ведь ни один мой воин верный,
Не смог тот покорить утес,
Что многих стал объектом грез,
И жажды славы незабвенной.
Взойди, герой, на Снежный Рог,
И белую его вершину
Пускай мой возвеличит меч,
И будет Бог мой род беречь,
Мой край, мой дом, мою дружину...
Откажешься - не осужу,
И отпущу домой с дарами,
Но здесь оставишь Зубейду,
Твоей любви утихнет пламя.
- Что стоит страсть, коль славный муж,
Ее оценит меньше жизни, -
Так усмехнулся вдруг поэт:
- Зато не будет пышной тризны
По вам, горячий мой сосед,
Не покорить его вершину и
Жителю высоких скал,
Не то, что пастуху с равнины...
А странник лишь в ответ смолчал,
И удалился сразу с пира,
Уход его не огорчал
Гостей, и не нарушил мира.
Лишь поутру сбежались все
К подножью той горы отвесной,
А странник, взявши княжий меч,
Карабкался над самой бездной.
Бывало, что его нога срывалась -
Миг был до паденья,
Но медленно взбирался вверх
Он под защитой провиденья...
Шумело море, и прибой
Бросался бешено на скалы,
И реял над его главой,
Орел, почтительно усталый.
Пот застилал его глаза,
Когда сковал все тело холод,
Была вершина далека,
Но вниз был путь уж также долог.
Упорно воин меч вонзал,
В ветрами ограненный камень,
Ступени в камне вырезал,
Он непослушными руками...
Вот пред ним гнездо орла,
Вершину самую венчает,
Был меч возложен им туда
И путь обратный ожидает,
Вниз за наградой смельчака...
Казалось, небо покарает
Его за дерзость хоть теперь -
Но нет, едва занялся день
Он снова путь свой продолжает,
И к вечеру спустился вниз,
Хотя не раз над бездной вис,
И был почти на гране смерти,
В живых остался он, поверьте...
Теперь обязан и владыка
Свой тяжкий выполнить обет,
Но для него померкнул свет
Когда его мечта свершилась -
Судьба, в которой счастья нет,
Ему уж в мыслях тайных мнилась...
Приводит челядь Зубейду -
От счастья странник и не дышит,
Но дева слов его не слышит,
И устремляет жаркий взор
Она не на него, на князя,
Как ей узнать под слоем грязи,
Избранника и жениха?
Когда не статного бойца,
Она вновь видит пред собою -
С рукой дрожащей старика,
И до бела седой главою,
В крови, в лохмотьях от одежд,
С безумным взглядом от надежд,
Разрушенных измены ядом -
Так отомстил все ж Снежный Рог,
Его поправшему герою,
И плачет Зубейда у ног
Владыки, уж любви не стоя...
И странник девы обнял стан,
Испив до дна страх и презренье,
И в грудь ее вонзил кинжал,
Не испытавши сожаленья...
Стеною встали сыновья,
Окаменевшего владыки,
Убийцу покарать спешат,
И яростью их дышат лики,
На плечи властные десницы,
Вдруг князь им твердо возложил -
И каждый в ножны меч вложил,
Потупив мокрые ресницы...
Безумный странник шел легко,
Мотив насвистывая странный,
Не остановленный никем,
Путь продолжая свой печальный..."
______
И лютня смолкла, скальд стоял,
Закрыв глаза, в мечтах витая,
Стих пир, но все певец молчал,
Картинам призрачным внимая.
"То видно давняя легенда,
Да и к тому же врет она!
Что от того теперь владыки
Осталось? Сказка лишь одна!" -
Расхохотался викинг старый,
И войны вторили ему,
Захвачена земля и больше,
Хозяев слава ни к чему!
"И все же славно нас потешил,
Ты бард, так завернув рассказ,
Ты попотел видать не мало,
Нам столько наплетя за раз.
Любой, взглянув, на конус Рога,
Поймет, что ни один глупец,
Не станет покорять вершину,
Не жаждя обрести конец,
Так не взойдя на середину!"
Устало голову склонил
Певец над чашей пенной эля,
И на хулу не возразил,
Все также в сказку свято веря...
И только ночью не спалось
Упрямо воину младому,
В окно взирал на Снежный Рог,
Какой-то тайною влекомый.
Его манил седой утес,
И в миг чудного подозренья,
Направился в плену у грез,
К подножью Рога он с сомненьем.
И что же: гладкий свод скалы,
Взрезали узкие ступени,
Что высек тот герой мечом -
Его безумной славы тени...
И прямо по ступеням вверх
Смельчак добрался до вершины,
И там увидел княжий меч,
Зазубренный и ржавый ныне.
На утро войнов хмель прошел,
Растеряны в стыду солдаты -
А бард тот меч к груди прижал,
Как будто весточку от брата...
"Был славен князь, пока венчал
Его клинок вершину Рога
Но больше нет господ у гор",-
Певец пустился вновь в дорогу...
Октябрь 1997г. - ноябрь 1998г.