Аннотация: Опус на социальные темы, причем, в свете моих новых воззрений на мир...
Вера.
Рассказ.
Москва, 2007.
_01_
Жизнь обычного маленького человека похожа на тысячи других жизней. Тысячи раз отражаясь в судьбах, жизнь маленького человека превращается в икону эпохи. В этом плане не важно - сколько разных людей существовало в то или иное время. Достаточно просто посмотреть на жизнь только одного "маленького человека" рассматриваемой эпохи - и вы составите себе представление о ценностях, нравственности и уровне развития общества.
Вера, худенькая пятнадцатилетняя девушка, была как раз тем "маленьким человеком", родившимся на рубеже двух веков в стране, которую принято называть "седьмой частью суши". Как в зеркале в ней отразились эпохи как минимум трех поколений жителей этой страны.
Ее мама, по прозвищу "шлюшка Зинка" родилась на двадцать лет раньше своей дочери и сама была яркой представительницей нелегкой эпохи - "построения новой формации общества". На самом деле ничего нового в этой формации Зина никогда не видела, а главное не ощущала. Ее отец, родившийся в первой половине прошлого века, прожил точно такую же жизнь, как и его дед, и прадед. И ничего примечательного в их жизнях тоже не было - тяжелая борьба за существование, за кусок хлеба и единственное стремление - выжить и не умереть с голоду.
Чтобы поменьше обращать внимание на окружающий мир с его неразрешимыми проблемами, "предки" Зины много пили водки, ругались матом и зачастую избивали тех, кто был слабее их. Зине тоже "досталось от жизни" - в четырнадцать ее изнасиловал собутыльник ее отца. Однако, протрезвев и узнав об этом, отец избил ее саму, чтобы "не лезла под руку". С тех самых пор Зинка перестала мечтать о своем светлом будущем и даже находила некоторую прелесть в своем существовании - когда на тебе "поставили крест", легче на что-то малосущественное не обращать внимание.
Зинка не помнила "от кого залетела", когда забеременела Верой. То ли это был Вовка, который жил в доме напротив, то ли алкаш у магазина, который угостил ее, когда у нее самой не было денег. В общем "бес попутал" - так что, чей это был ребенок, одному ему и было известно.
Вера родилась немного недоношенной в обычном роддоме, где кроме нее рождались и другие визжащие маленькие члены "новой формации". Обслуживающий персонал роддома не слишком привечал тех, кто туда попадал - и воспринимал каждую роженицу, как потенциальный комок проблем, который мешал спокойно пить чай с ромом. Нужно было мчаться к тем, кто имел наглость рожать в то время, когда хотелось спать или отдохнуть от всего этого орущего сообщества.
- Сучка, прекрати орать, - зашипела на Зинку акушерка, принимающая роды. - Знала ведь, что будет, когда давала своему кобелю. - Акушерка была незамужняя старая дева, которая искренне ненавидела и свою работу, и то, как судьба обошлась с ней, как с женщиной.
- Зараза, - заорала в ответ Зинка и обложила ее четырехэтажным матом. Новоявленная мамаша Зина, привыкшая с детства к такого рода общению, знала, что переорать ее или переплюнуть в "мастерстве" ругаться вряд ли кто сможет, и чувствовала себя в это "деле" весьма уверенно. От такой неожиданности дебелая акушерка прекратила поносить всех и вся.
- Девка у тебя, - примирительно сказала акушерка Зине, когда весь младенец вылез на свет из чрева матери.
- А хрен с ней, - уставшим голосом изрекла новоиспеченная "богородица". - Что б я еще раз прошла через все это. Ни-за-что, - последнюю фразу обессиленная роженица произнесла особенно четко, по складам.
- Не зарекайся, - посоветовала раскрасневшаяся от тяжелой работы акушерка. - На вот - держи свое сокровище, дай ей сиську, - сказала Полина (так звали акушерку) после того, как обрезала пуповину, потом завязала ее, немного оттягивая вверх над маленьким розовым животиком маленькой Веры (впрочем, тогда у нее еще не было этого имени) и ополоснула в роддомовской купели. Новорожденная почти не кричала, но за сиську схватилась жадно, и также жадно начала сосать сосок с питательным млеком из груди матери. - Как назовешь-то?
- Не знаю я. Слушай, курить хочется - мочи нет, - сообщила мамаша Зина.
- Эх, болезная твоя девка будет, - сокрушительно покачала головой акушерка. Она перекрестилась, - ты ж ее видать с зачатия всякой гадостью потчуешь. Небось, и водку жрешь?
- Да пошла ты, святоша. Роди сначала, а потом нотации читай, - Зинка нашла больную струну у акушерки, поскольку нутром чувствовала, что та и мужика-то никогда не знала.
Зинка не слишком пеклась о здоровье новорожденной дочери, и если бы не помощь своей старой бабки, то ребеночек вряд ли дожил бы даже до года. Бабка хоть и "сжила со свету" свою дочь (характерами не сошлись), но внучку Зинку по-своему любила. Надо сказать характером внучка оказалась под стать бабке. Бабка Лида постоянно вмешивалась в жизнь Зинки - не гнушалась поколачивать ее, чем ни попадя, коли та "перечила" ей. "Веселые" иногда у них были разборки - соседи частенько вызывали милицию. Но бабка Лида милицию не боялась, поскольку всякий раз была уверена в своей правоте. Впрочем, действительно, если б не характер дьяволицы у бабки Лиды, Вере несладко бы пришлось со своей мамулей.
После трех месяцев трезвой жизни (бабка Лида не давала пить) Зинка снова "пустилась в свободное плаванье", шатаясь по подворотням и возле пивных ларьков. Неделями она могла пропадать у какого-нибудь своего очередного ухажера - собутыльника. Потом начала захаживать домой - воровала деньги и еду у собственной дочери или бабки, когда та отправлялась в магазин или погулять с ребенком. Из-за этого бабка написала заявление в милицию, а чуть позже Зинку лишили родительских прав, оформив попечительство на бабку Лиду. Однако это обстоятельство не помешало в итоге всем жить под одной крышей, постоянно ругаться и даже драться. Со временем правда бабка Лида "ослабла" для такого "активного образа жизни", то ли от самих боев, то ли в силу своего возраста.
В общем, детство Веры было похоже на тяжелую борьбу за нормальное человеческое существование. Потом она подросла и пошла в школу, где сразу же почувствовала себя человеком второго сорта. В школах существовало негласное правило каст - когда "низшая каста" подвергалась всевозможным, как моральным, так и физическим испытаниям. Впрочем, посещение время от времени школы имело и свою положительную сторону - Вера нашла себе единственную подружку, которую звали Лиза. "Бедная Лиза" хоть и была из полной семьи, но оба ее родителя мало, чем отличались от Вериной матери Зинки.
Больше всего на свете Вере и Лизе постоянно хотелось есть - в доме обеих с этим были большие проблемы. Все деньги препротивным образом уходили на водку для родителей. Удивительно все-таки, насколько калорийной была эта гадость - если взрослые люди могли практически существовать на этом пойле. Водка была что-то вроде божка, вокруг которого крутился мир этих ограниченных людей.
Девочки росли, но мир не менялся. Были все те же проблемы с родителями, школьными "товарищами", да и есть хотелось по-прежнему. Так прошло время, и девушки внешне сильно изменились - блондинка Лиза уже походила на прекрасную длинноволосую ундину, а Вера с длинными темно-русыми волосами и голубыми глазами тоже была довольно красива.
Однажды девочки познакомились с лысым полноватым мужичком, который предложил им "немного подзаработать". Дело было в обычный будний день под вечер, когда девочки гуляли в районе сверкающего огнями супермаркета. Домой идти обеим не хотелось - у Лизы были пьяными родители (впрочем, как и всегда), у Веры мамаша Зинка привела какого-то очередного своего хахаля, который постоянно приставал к девочке, да и бабка Лида чего-то приболела, так что защиты ждать ни от кого не приходилось.
- Какие красивые девочки, - противным бабьим голосом произнес лысый господин, который некоторое время наблюдал за девочками, прислушиваясь к их разговорам. - Не хотите сниматься в кино?
- Вы что ли режиссер? - с недоумением обратилась к нему Вера.
- Ну да - собственной персоной, - с улыбочкой произнес лысый.
- Вы что же обеих что ли приглашаете? - хохотнув, спросила Лиза.
- А то, как же, причем, на главные роли, - маленькие, глубоко посаженные темные глаза господина поблескивали в свете неоновой рекламы и делали его похожим на огромную большую говорящую крысу из сказки. - Вот вам моя визитка - позвоните завтра в районе пяти часов. Буду ждать, - господин, желая казаться учтивым, изобразил улыбку.
Девочки никому ничего не рассказали об этой встрече и приняли решение все же позвонить лысому полноватому господину. В голосе нового знакомого почувствовалось явное удовольствие: "Тянуть не будем. Я жду вас сегодня в...". Лысый назначил встречу в центре города, в районе, где в основном было только движение трамваев, а застройка была плотной и безалаберной - эклектика старых и новых стилей. Новый градоначальник использовал "точечный метод застройки" и впихивал новые неуклюжие громады домов в старые застройки города.
Лысый подъехал на сверкающем черном авто и сам гостеприимно распахнул дверцы, приглашая девочек в салон.
- Вау, вот это машинка, - с детской непосредственностью воскликнула Лиза, которая отродясь не ездила на таких автомобилях.
Вера же села молча, на душе было как-то нехорошо. Однако бесшабашная страсть к экспериментам все же не дала ей отступить от намеченной цели.
- А куда мы едем? - поинтересовалась все же Вера, когда машина, проехав старую часть города, неожиданно выехала к пустынным новостройкам.
- Мне нужно договориться с оператором, - невозмутимо ответил господин за рулем.
Подъехав к новому блочному дому, лысый вышел, только сказав:
- Я сейчас приду, - и заблокировал дверцы машины.
Он вернулся с двумя здоровенными парнями, одетыми в черные кожаные куртки.
- Ну-ка, девчата, подвиньтесь, - сказал парень с длинными светловолосыми патлами, открывая дверцу авто с правой стороны. Еще один темноволосый парень сел в машину с другой стороны, туда, где сидела Лиза.
_02_
Девочки очнулись в небольшой комнатушке с закрытыми шторами на окнах. Они были абсолютно голыми и лежали на широкой двуспальной кровати, стоявшей практически посреди комнаты. В лицо светили яркие прожектора, стоявшие по бокам кровати.
- Проснулись спящие красавицы наши, - приветствовал их улыбчивый господин, с которым они договаривались о встрече.
- Где наша одежда? - спросила Вера, прикрывая грудь руками и согнув в коленях ноги. Только сейчас она почувствовала, как болит ее живот.
- Одежда? Зачем? Она вам не понадобится пока, - хмыкнув, произнес все тот же господин. - Вы же сами хотели кино - так знайте, что вы уже наполовину новые звезды немого кино, - издевательски сказал лысый. - Мальчики, покажите нашим девочкам - что получилось,- обратился он к парням, появившимся в дверях.
Только теперь Вера увидела современный ноутбук, с подключенными к нему разъемами. Светловолосый парень, который садился в машину первым, пощелкал на клавиатуре - и на стене, которая, как и все другие, была загрунтована светло-бежевой краской, появилось изображение все той же кровати с лежащими девочками.
Потом к девушкам подошли раздетые догола все те же знакомые парни, украшенные многочисленными разноцветными татуировками, которые покрывали их руки, ноги, спины и даже задницы. Присев с двух сторон кровати, они начали раздевать девчонок, препротивно ухмыляясь и, словно медузы-горгоны, вытягивая свои языки и водя ими из стороны в сторону. Раздев девушек догола, они начали методично заниматься с ними сексом. Все действо продолжалось в несколько приемов, с небольшими перерывами на то, чтобы перевернуть девушек в нужное положение.
- Ну, как? - спросил лысый, когда сюжет вернулся в исходное положение. - Нравится?
Девушки молчали, глядя на лысого господина глазами затравленных зверьков. В их головах гудело, а в телах было ощущение истерзанности и опустошения.
- Если будете умницами и сделаете все, что я вас попрошу, то скоро вернетесь домой с деньгами и славой, - он опять ухмыльнулся. - Видите, я честен перед вами и, поверьте, не желаю вам зла. Для начала предлагаю вам отужинать со мной, а потом займемся делом. Ну, по рукам, - с ехидной улыбочкой произнес "режиссер". - Мальчики, - он щелкнул пальцами, что-то, таким образом, приказав парням, которые теперь были одеты в черные кожаные джинсы. - Девочки, ну, что же вы молчите? - его голос звучал с приторными елейными интонациями.
- Вы, конечно, не дадите нам телефон, чтобы позвонить? - на всякий случай спросила Вера, прекрасно понимая - то, чего она опасалась от "Зинкиного хахаля", она уже получила по полной программе от этих молодцеватых раскрашенных, как индейцы, бугаев.
- Конечно, нет, - миролюбиво согласился лысый. - Да и зачем тебе это? Я же сказал - будешь умницей, ничего страшного не произойдет. Ну, а то, что произошло, в конце концов, рано или поздно бывает с всякими девочками.
Вера и Лиза "согласились" с условиями "нового работодателя". Лысый не обманул - и вскоре на расчищенном от съемных дисков журнальном столике появилась пицца, китайские салаты из морепродуктов и пепси в большой двухлитровой бутылке. Вера чувствовала себя такой голодной, что сразу же набросилась на еду. Лиза, которая по своему характеру была не такой сильной, но ранимой - присев к столику в накинутом шелковом халатике, то и дело шмыгала носом, молча сглатывая слезы.
- Ешь, детка, - обратился к Лизе Лысый, дотронувшись до нее рукой, - а то сил работать не будет, - он ухмыльнулся и посмотрел на девушку своими черными крысиными глазками.
Лиза, как будто чего-то испугавшись, побледнела, но начала есть. Она взяла большой ломоть пиццы, кусала ее большими кусками, и, давясь, запивала пепси (впрочем, для вечно голодной Лизы такая еда, которую она покупала в палатке рядом с домом, была вполне привычной).
После того, как девушки утолили свой голод и стали убирать со стола, в комнате появилась тощая мужиковатого вида женщина с сигаретой в зубах. Прищурив глаза, она оценивающе посмотрела на девушек и низким прокуренным голосом изрекла:
- Миленькие, - потом, обратившись к парням, сказала им принести ее сумку.
В сумке оказались какие-то розовые, черные и блестящие перламутровые женские шмотки - стринги, чулочки, пояса, подвязки и прочая дребедень, которая используется в такого рода "проектах".
- Меня зовут Изабелла, - томным голосом произнесла Тощая, обращаясь к белокурой Лизе, которая, судя по всему, понравилась ей больше. Достав, как фокусница из кармана баллончик с туалетной водой, она пшикнула девушке на волосы, а потом, взяв тонкими желтоватыми пальцами, прядь ее волос приложила их к своему носу.
На испуганном лице Лизы, помимо ее воли, появилось брезгливое выражение. Тощая заметила это и влепила ей пощечину.
- Тебе, деточка, придется сменить выражение своего лица, если не хочешь, чтобы его попортили, - зловеще прошипела она Лизе, у которой навернулись слезы. - Одевайтесь, - приказала она девушкам и кинула несколько "тряпок" из своей сумки.
Девушки молча одели на себя что-то ажурное розовое и покорно ждали распоряжений. Потом Тощая Изабелла дала несколько кратких инструкций к "сценам", которые должны были изображать подростки. В новой сцене нужно было прикинуться лесбиянками, которые "получают ни с чем не сравнимое удовольствие" от сцен интимной близости. Перед этим девушек заставили умыться, привести в порядок их длинные волосы и слегка подкрасится.
- Выпей, легче будет, - обратился к Вере Лысый и дал бокал с вином.
Дальше пришлось действительно работать. "Если человек настолько глуп, что не может работать головой, то придется делать это своей задницей", - почему-то вспомнилось Вере неизвестно где слышанное изречение. Впрочем, Лысый был прав - от легкого алкогольного опьянения было уже не так стыдно и противно. Лиза, которая тоже выпила большой бокал вина, уже не плакала и старательно, как маленькая мартышка в цирке, исполняла все пожелания Тощей Изабеллы. Сначала сцены снимались только с самими девушками, но потом к ним присоединилась Тощая, а это было гораздо противнее. Однако Вере уже было на все наплевать - она тщательно выполняла инструкции "режиссеров" и мечтала только о том, чтобы все это поскорее закончилось.
Маленькая передышка произошла, когда "режиссеры" обсуждали отснятый материал.
- Как ты думаешь, нас не убьют? - тихо спросила Лиза у Веры, когда девушек оставили в покое.
- Не убьют, - также тихо сказала Вера. - Успокойся, - она повернулась к Лизе и улыбнулась своей подружке по несчастью. Ничего другого она сказать и не могла - полагаться на мужество Лизы в этой ситуации не приходилось.
Судя по внутреннему ощущению, Вера решила, что сейчас, наверное, уже часов десять вечера, и хотя мать ее не ждала, но бабка наверняка уже начала переживать - отчего правнучки нет дома.
- Ну, девочки - вы просто талантищи, - изрек Лысый, вновь обратив внимание на девушек. - Получилось все просто отлично. Ну, вот видите - а вы боялись. Вы даже не представляете - с каким успехом все это сопряжено на рынке таких услуг. В общем, вы теперь - настоящие звезды, хотите вы того или нет. И я, как порядочный человек, даже заплачу вам. Вот только хочу предупредить, что я уже знаю о вас все - где вы учитесь, где живете. Так что, если вам придет в голову кому-то рассказать о том, что с вами сегодня случилось, то об этом узнает вся ваша школа, начиная от преподавателей и заканчивая всеми учениками из вашего класса. Понятно, надеюсь, - Лысый посмотрел на девушек своими крысиными глазками и был очень доволен собой.
- Да..., - закивали головами девушки, в душе которых затеплилась надежда, что они выберутся из этой "студии" живыми.
- Ну, вот и замечательно, - в голосе Лысого снова появились елейные нотки. - А то, давайте еще раз? А? Я ведь в курсе, как вы живете.
Девушки снова закивали головами, как китайские болванчики. Они понимали, что главное - сейчас (может быть) их отпустят, и весь этот кошмар для них закончится (сегодня, во всяком случае).
Потом девушкам вернули одежду, торжественно вручили по пять тысяч и сказали, что их даже подвезут до центра. Лиза и Вера, не веря своему "счастью" быстренько оделись и с нетерпением ожидали, когда, наконец покинут это ужасное место. Потом их заставили надвинуть на глаза шапки и не "делать глупостей", когда поведут к машине.
Студия находилась примерно на десятом этаже, и вся компания затолкнувшись в грузовой лифт, вскоре плавно спустилась в холл первого этажа с обшарпанным плиточным полом. Парни, посадив девушек в машину, снова сели по бокам, Тощая Изабелла и Лысый сели впереди. На этот раз машину вела Изабелла, которая курила прямо в салоне авто. Как и было обещано, девушек вытолкали в центре, а потом, взвизгнув шинами, машина "режиссера" быстро скрылась за поворотом. Вера хотела посмотреть на номера, но было темно, а номера авто были заляпаны коричневой грязной жижей.
- Лизка, мы живы, - вдыхая полной грудью морозный ночной воздух, изрекла Вера.
- Да... только меня тошнит, и живот болит, - тихо сказала Лиза. - Дураков надо учить, - со странной интонацией добавила девушка. - Эти суки могут подавиться своими деньгами, - Лиза полезла в карман куртки, чтобы достать "заработанный" гонорар и выбросить на асфальт.
- Лизка, не дури, пожрешь хоть нормально, - сказала Вера, удерживая ее руку. - Пошли, уж полночь скоро будет, а то тебя еще дома изобьют твои предки "за то, что так поздно пришла", - рассудительно посоветовала она Лизе.
_03_
Лизу хоронили весной, на старом кладбище, рядом с бетонной оградой, возле которой еще не успел растаять снег. На похороны пришли только ее подвыпившие родители, несколько служителей погоста и Вера. Вера не проронила не слезинки, а только молча взирала на дешевенький гроб и посиневшее лицо бывшей подружки, на котором особенно отчетливо выделялся ее обострившийся восковой носик. Вера последний раз взяла ее за руку, поцеловала в холодный лоб, а потом молча наблюдала, как подвыпившие мужички заколачивают гроб. Когда гроб опустили и насыпали небольшой холмик из промерзшей земли, Вера положила на него красивую розовую розу и тихо сказала: "Прощай, подружка".
Лиза покончила с собой, отравившись, приняв ударную дозу какого препарата. Дело было ночью, и хотя утром Вера вызвала скорую, все уже было кончено. Причина была проста - Лиза умудрилась забеременеть от какого-то из бугаев, которые насиловали девушек. Впрочем, это мог быть и Лысый, который втихаря воспользовался моментом, когда камеры были выключены, а девушки были без сознания.
"Заработанные" деньги у Лизы (даже не выясняя, откуда они) отняли родители и быстро пропили их. Лиза поделилась своей новой бедой с Верой, и та посоветовала ей "оставить ребенка" и сходить к врачу на консультацию. Что произошло потом, Вера не знала. Быть может, Лиза решила все рассказать своей матери, а та наговорила ей грубостей. Только произошло то, что произошло.
Сама Вера все произошедшее воспринимала несколько отстраненно - так, как будто это произошло не с ней, а с кем-то другим. Так было легче. Лысого она больше не встречала. Кто знает, может он уже знал о случившемся с Лизой, и предпочитал больше не ошиваться в их районе. Где находилась студия, Вера не знала - машина много петляла на обратном пути, да и парни завязали им на голове черные повязки, закрывающие глаза, когда возвращали их в центр города. Впрочем, у Веры не было никакого желания даже в воспоминаниях возвращаться к тому проклятому дню, а уж тем более искать все, что было с этим связано.
Экзамены за девятый класс Вера сдала кое-как, и со школой было покончено. Чем заниматься дальше она не знала, единственным желанием было - поскорее уйти из дома (бабка внезапно умерла, а мать достала ее своим пьянством).
Потом пришло лето. Вера любила, как всегда проводить время на живописном пруду, расположенном в их районе. Правда теперь рядом не было Лизы, и было довольно тоскливо на душе оттого, что она больше никогда не увидит свою светловолосую подружку.
Прогуливаясь по дорожке, петлявшей в светлом березняке, Вера вышла на опушку, где увидела молодых людей и девушек, одетых в расшитые тесьмой холщовые белые наряды, похожие на одежду древних славян. Взявшись за руки, они пели о солнце и любви. Это было так неожиданно красиво, что девушка остановилась и как зачарованная стала наблюдать за импровизированным представлением.
- Нравится? - услышала Вера голос позади себя. Она обернулась и увидела красивого высокого парня с улыбкой смотревшего на нее.
- Красиво, - призналась девушка. - Это что репетиция? - поинтересовалась она.
- Нет, это древний славянский обряд, - пояснил парень. - Хочешь, присоединяйся!
- Я не знаю...,- засмущалась Вера. - Я не умею ведь.
- Пошли-пошли, я покажу тебе, как надо делать, - дружелюбно предложил парень.
Парень (его звали Владислав) оказался тем звеном в жизни Веры, которое послали боги, чтобы отделить ее от мира, в котором она существовала до сих пор. Девушка думала именно таким образом, потому что по-другому объяснить волшебное превращение, случившееся с ее жизнью, она не могла.
Владислав оказался студентом техникума. Он учился на системного программиста и попутно увлекался славянской культурой - поэтому и вступил в общественную организацию "Путь Велеса", которая объединила несколько сот молодых славян, интересующихся историй своих предков. Родители Владислава несколько лет должны были жить и работать в Словакии, поэтому, узнав от Веры ее историю, новый друг девушки сразу же предложил ей жить у него.
В общем, вся эта история о девушке Вере закончилась довольно оптимистично.
А "Вера" - это древнее славянское имя, которое всегда помогало славянам жить и мечтать. Может быть, в этом все дело.