Много столетий плодились Они на дне океанов, но затем моря отступили перед сушей, и полчища Их выползли на берег, и тьма воцарилась над Землей...

Абдул Альхазред - Некрономикон

Той ночью он кричал, разбудив других художников, проживавших в доме, и с тех пор его состоянии чередовалось периодом бреда с полным беспамятством.

Говард Лавкрафт - Зов Ктулху

Скорее всего это мои последние строки, которые я пишу этой ночью, в этой жизни. Стены наползают на меня, а сознание грозит взорваться всем тем безумием, которое поселилось внутри меня. Мне бы хотелось отмотать время назад, как в кино, но, увы, такое невозможно. Что прожито, уже не вернёшь.

Я болен, я заражён, я... Я... Я просто начинаю терять самого себя, погружаясь в древнее царствие ужаса и кошмара. Мне придётся сделать выбор, но вначале я хочу поведать свою историю, которая случилась не так уж и давно. Возможно другим, кто прочитает эти строки, будет предупреждением.

Тогда стоял обычный жаркий день, и мы с моим другом возвращались с отдыха...

* * *

- Ну что, срезали? - поинтересовался недовольно Влад.

Я ничего не сказал, продолжая крутить баранку, глядя перед собой, как вперёд и вперёд убегает дорога. Но через несколько километров она вдруг сделала крутой поворот, устремляясь к просвету среди деревьев.

- Путь не бесконечен. Всему есть итог.

- Гребаный философ, пробурчал себе под нос приятель, но уже беззлобно.

- Рано или поздно, мы все равно выйдем куда-нибудь.

- Но лучше раньше, чем позже. Да и вечер уже не за горами.

Мы двигались битых два часа по бездорожью, решив срезать путь, покинув Геленджик. Город остался позади, а впереди нас ждал родной дом, Краснодар, до коего, правда, следовало ещё добраться. Хотя, признаться честно, если бы мне не взбрело в голову сократить путь, то мы уже давно были бы дома, сидя на диване, попивая пивасик. Но нет же, проклятая натура. Хочешь сделать хорошо и быстрее, а получается совсем наоборот. Закон подлости, никак иначе.

Автомобиль, рыча мощным мотором, вынес нас на самый берег Чёрного моря с каменным пляжем. Я сбросил скорость, разворачиваясь, начиная ехать вдоль воды, которая лениво накатывала на простиравшуюся гальку.

- Сусанин, блин. Во, море же!

- Вижу, что не озеро и не река.

- Да нам до дома, как до Китая задницей.

Влад закурил очередную сигарету, выдыхая в окно клуб вонючего дыма. Из приёмника доносились слова диктора, который читал новости, перемежаемый частыми помехами. Походу дела, мы забрались в такую глушь, что даже радио ловило здесь плохо. Впрочем, деревья, горы...

- Никуда мы от этого сраного Геленджика не уехали. И надо же тебе было срезать путь?

- Да хватит тебе уже ныть. Чего-то не нравится, то сам садись за руль.

- Конечно, когда уже завёз черти куда.

Я подумывал о том, чтобы развернуть машину, благо бензина хватит, так как в багажнике валялась полная канистра, но вдруг дорога из земляной стала гравийной. Показался насквозь проржавевший под солёным воздухом и ветрами знак с некой надписью. Прочитать, увы, не имелось возможности, так как его поверхность полностью покрывала ржавчина. Выделялось всего пара букв, вроде бы К и У.

- Санаторий что ли какой-нибудь? - предположил Влад.

Всё было возможно. Таких мест хватало, оставшихся ещё после советских времён. Правда, с каждым годом всё меньше и меньше. Вблизи городов их захватили, перестроили в отели, а вот в глуши могли быть пока незамеченными.

- Если санаторий, то можно и переночевать там.

- С дуба рухнул? Да мне завтра на работу.

Приятель аж поперхнулся дымом, да так, что из глаз выступили слёзы.

- Вариантов никаких. Ночью мы уж точно не найдём дорогу, а сумерки скоро опустятся на землю.

Спустя пару километров, мы наконец увидели первые домишки, деревянные, покосившиеся. Они прилепились между лесом и водой, на пятачке свободного пространства. Было удивительно, как эту захудалую деревушку ещё не смыло штормами, которые, порою бушевали довольно сильно. Случись ветер, он бы погнал волну, и строения напрочь смыло бы. Но стояло же, ей богу, стояло!

- Глянь, да здесь ещё и живут! - воскликнул Влад, хлопая себя по колену, удивлённый таким обстоятельством.

Он выбросил окурок, доставая бутылку воды, прикладываясь к горлышку.

- Действительно.

- Рыбаки что ли какие-то?

- Или сборище бомжей, что обрели в этих местах своё жилище.

Я притормозил возле первого дома с низким забором, глуша двигатель, открывая дверцу, выходя наружу. Потянулся от удовольствия, так как за два часа тело затекло, а теперь приятно побаливало.

- Хозяева! кричал Влад. - Есть здесь кто живой?

Товарищ обошёл машину и меня, останавливаясь чуть впереди, снимая кепку, обмахивая ей потное лицо.

- Эй! - подал голос и я.

Дверь дома жалобно скрипнула, и на пороге появилась женщина лет сорока, закутанная в вязаный платок, и это не смотря на сорокоградусную жару. На ней было надето длинное, но простое платье, на ногах шлепанцы с носками.

- Чего надо? - не слишком вежливо поинтересовалась она, но довольно приятным голосом.

Да и на внешность оказалась недурна. Не худющая чехонь, а женщина с приятным лицом, а также телосложением...

- Мы слегка тут заблудились, - начал Влад, широко улыбаясь, шагая к хозяйке, открыв по-хозяйски калитку.

"О, стал подкатывать свои шары. История знакомая".

- Ну так ехай обратно, и найдёшь путь, - посоветовала женщина, смахивая со лба рыжую прядь.

- Ночь надвигается.

- Надвигается, - согласилась незнакомка, констатируя, будто разговаривала с идиотом.

- Так может, хозяйка, пустишь на постой? Выгнать путников, это последнее дело.

"А кто-то пару минут назад говорил о работе, а теперь сам ночевать напрашивается".

Я огляделся по сторонам, замечая местных жителей. Они поглядывали на нас с любопытством. По-видимому, сюда не особо часто приезжали из-за удалённости селения. Да и кому нужна такая деревушка-вонючка, где смердит рыбой.

- О, просто прекрасно!

Пока я наблюдал за появившимися людьми, то пропустил момент, когда товарищ договорился о ночлеге. Хозяйка дома не выглядела счастливой, Она смотрела, как мне показалось, с некой тревогой что ли. Хотя Влад и пообещал заплатить. Деньги её не интересовали, это становилось ясно, только поглядев на эту особу. Да и что за них здесь можно купить, если не было магазина. Тогда возможно ездили в город? Но возникает вопрос, на чём? Автомобили отсутствовали, как, кстати, и всякая живность в виде собак и кошек, которые просто обязаны быть в таких местах. Да и домашней скотины и птицы что-то не наблюдалось.

Мы прошли в довольно скромный дом со скудной обстановкой. Внутри сильно пахло рыбой. Стол возле окна оказался пуст, как и всё прочее, полки, открытые шкафы, словно здесь и не жили. Хотя нет, валялось несколько книг, каких-то детективов, сказки Гофмана, роман Лейкина и толстый сборник Лавкрафта, весь потрёпанный, с пожелтевшими от времени страницами.

- Так может чайку сообразишь? - спросил Влад у хозяйки, усаживая зад на скрипучий стул, ставя локти на столешницу. - Где ваше южное гостеприимство?

"А сам ты как будто не южанин", - мысленно покачал я головой, дивясь наглости друга.

Та поглядела на него долгим взглядом, а после, вздохнув, вышла из комнаты, начиная ковыряться где-то вдали, что-то доставая, передвигая. Я тут же подсел к приятелю, начиная говорит шепотом.

- Ну его в баню. Давай поедем отсюда. Не нравится здесь мне.

- Чего вдруг?

Приятель с насмешкой глядел на меня. По его лицу стекали крупные капли пота. В доме оказалось душновато. Одежда неприятно липла к телу.

- Странная она какая-то. Да и само селение не лучше.

- Согласен. Странная, но баба ладная. Взгляни только на её задок, а на передок... Да и на морду хороша чертовка. Ну а до приветливости, так дикарка, чего уж тут. У нас и в Краснодаре попадаются подобные недотроги.

"Походу дела, здесь не любят приезжих. Ох, не любят нас. А ещё не желают, чтобы мы остались, это видно по её лицу".

- Тебе же завтра на работу, - напомнил ему я.

- Ничего страшного. На один день можно опоздать. Шеф в курсе.

- Тогда какого чёрта ты истерил в салоне?

Спустя несколько минут вновь появилась женщина, ставя на стол две чашки, пачку чая, кипяток и вазочку с кусками пожелтевшего сахара. Она уселась напротив, подпирая подбородок, глядя на нас изучающе тёмными глазами.

- А пожевать к чаю ничего нет? - поинтересовался Влад. - А то как-то один кипяток хлебать не шибко приятно.

- Поздно уже. Ничего не осталось. Завтра будет.

Она отвечала короткими предложениями, не желая, по-видимому, поддерживать беседу. Но Влад, казалось, этого совсем не замечал, продолжая хохмить и напирать. Вообще у меня сложилось такое впечатление, будто речь ей давалась с трудом. Бред, но тем не менее...

- Да не страшно. У нас в машине есть.

Товарищ обернулся ко мне, спрашивая:

- Сходишь, принесёшь?

Без слов я поднялся из-за стола, выходя на улицу, где к этому времени начало темнеть. Полез на заднее сиденье, достал упаковки с едой, колбасы, ветчины, сыр, конфеты и бутылку вискаря. Я всё продолжал думать о странностях. Этот чай с раскисшей упаковкой, пожелтевший сахар... Создавалось такое впечатление, будто она всё это извлекла из дальней части кладовой, а сама этим никогда не пользовалась, держа для таких вот особых случаев, когда неожиданно приезжали гости. Пускай редко, но все же приезжали, а значит следовало быть готовым.

"Если вообще сюда кто-то приезжает".

Подхватив пакет с продуктами, купленными ещё в Геленджике, я направился обратно, поглядывая по сторонам. Местные обитатели всё ещё находились на улице. Все они смотрели на меня, наблюдая, отчего по спине пробежала волна холода. Одноногий дед, старуха в чёрном платке, какой-то сопляк с палкой в руке, мужчина, явный синяк, вновь старуха... Этакая толпа призраков из фильма ужасов.

"Блин, да что им, заняться нечем? Хотя, наверное, если судить по обстановке увиденного в доме, то здесь и телевизора нет".

Женщина к нашей еде даже не притронулась. Она сидела в прежней позе, наблюдая за двумя незваными гостями. Лишь иногда поглядывала в окошко, где становилось всё темнее и темнее. Влад делал попытки разговорить, но натыкался лишь на вскользь брошенные слова, короткие предложения.

- Ладно, поели, попили, а теперь и спать пора, - вздохнул я, глядя на остатки пиршества, опустевшую бутылку из-под виски.

Молча поднявшись, женщина провела нас в другую комнату, где постелила постель. Придётся спать с Владом, ничего не поделаешь. Но не страшно, если улечься вальтом, то можно уместиться. А голова от алкоголя шумела, и мир покачивался из стороны в сторону.

- Ты куда? - спросил я, улегшись на постель, даже не сделав попытку раздеться.

Простынь и наволочки были пожелтевшими, в каких-то зеленоватых и коричневых пятнах. От них несло ветхостью, всё той же проклятой рыбой. Наверное, что существуют магазины с постельным бельём, местные жители даже не знали, раз выдавали гостям такое старьё. И в гостиницах, самых захудалых, не найдёшь вот таких тряпок, на которых побрезговал бы спать даже бомж. Впрочем, виски бил в голову, и нынче стало плевать. Лишь бы уснуть.

- Пока дрыхнуть что-то не хочется. Пойду поболтаю с нашей дамочкой.

- Угу, она прямо такая разговорчивая, - заметил я, широко зевая, чуть ли не сворачивая себе челюсть.

- Ничего, разговорю. В тачке ещё бутылка вина есть, а ночь только началась.

Влад мне подмигнул, а затем вышел, слегка покачиваясь из стороны в сторону от выпитого. Вечерняя духота делала своё дело.

- Ну и чеши, а я спать, - бросил ему вслед.

Жалобно заскрипел диван, застонали пружины. Я повернулся, уставившись в серую стену, что выделялась во мраке, а спустя секунду уже спал, крепко сомкнув веки.

* * *

Странный звук, или пение, сказать трудно, проникал прямо в мой разум, впиваясь в мозг колючками. Он вызывал во мне нечто животное, первобытное. Я мог выделить сразу два чувства, это страх и жажду подчинение. Страх перед хозяином, а жажду подчинения перед зовом, который разносился по округе, облетая каменный берег, проникая сквозь уши к некоторым людям. Или все-таки не людям?

Я пытался бороться, но тщетно. С тем же успехом можно противостоять смерчу, но все равно проиграешь, так как стихия окажется сильнее человека. Мои глаза стали вылезать из орбит, а рот наполнился вязкой, липкой слюной. Сильнее запахло рыбой. Мрак превратился в серую пелену, а затем и в чёрно-белое изображение. Я всё больше и больше различал различных звуков, но все они ничто по сравнению с главным из них, зовом из моря, который буквально манил к себе, требуя повиновения.

Моё тело, напряжённое, одновременно чужое, совсем не моё, взмыло, становясь на четыре конечности. Используя руки и ноги, перебирая ими, я пополз, оставляя борозды на деревянных досках пола, выдыхая из себя зловонный газ, который усыплял всех, кто его вдыхал. Конечно за исключением лишь одной расы, настолько древней, что о ней ни осталось никаких приданий. Они обитали до человечества, до потопа, до библейских времён всех начало начал. Их созывали к себе, призывали, и они шли, так как не могли сопротивляться. И горе тому человеку, который услышит этот древний зов хозяина. Он обратиться, и станет таким же, как и другие...

"Надо бороться. Мне следует сопротивляться".

Перебирая конечностями по полу, я выбираюсь через порог, останавливаясь на ступенях, всё ещё находясь на четвереньках. Гляжу вперёд особым зрением, не человеческим, а зрением других, видя надвигающийся на берег туман. Он невидим для обычного человека, но отчётлив для иных. Именно из него и разносится долгая песнь, зов древнего существа. Оно где-то там, в самых глубинах, ждёт нужного времени, чтобы проснуться, и тогда прошлое вернётся, ворвавшись со всей мощью в современный мир.

Приподнимая голову вверх, к одноглазой луне, я громко завываю, и к моему пению примыкают и другие, справа и слева, буквально отовсюду. Двигаются тени, людские, но спустя секунду уже нет. Теперь они не люди. Совсем не люди. Скорее уж нелюди.

"Это всё сон. Жуткий, странный сон. Мне просто надо проснуться, но вначале следует вернуться обратно, подальше от открытого пространства".

Тряся головой, всё ещё завывая, но гораздо тише, я с усилием разворачиваюсь и ползу обратно, чуть ли не на животе. Вижу боковым зрением кого-то. Два человека, два тела. Одно шевелится, другое нет. Оба в комнате. Я проскальзываю мимо них, не обращая внимания, захлопывая ногой дверь.

"Обратно, прочь от зова. Скорее прочь, чтобы не слышать его. Следует залепить уши воском, как делал один греческий герой".

Постанывая от боли в разуме, я заползаю на диван, начиная биться лбом о стену, стараясь проснуться. Я знаю, что это всего лишь сон, и бояться нечего, но страх все-таки присутствует.

"Проснись. Проснись. Проснись. Проснись! Проснись! Проснись!"

И я наконец просыпаюсь, благословенья всем богам. Я просыпаюсь во мраке, и не слышу ничего. Зов пропал. Да и быть его не могло, ведь всё это сон. Затем закрываю глаза, погружаясь во мрак, но спустя секунду или целую вечность вновь их открываю.

* * *

Я проснулся от потребности выйти во двор. Поглядел на светящийся циферблат часов. Было только одиннадцать. Во мраке стал прислушиваться к характерным звукам, которые доносились из другой комнаты. Скрип, вздохи, частое громкое дыхание. Подивился скорости моего приятеля, как тот живо склеил хозяйку. Хотя опыта ему не занимать. Тот всегда был бабником, любителем женского общения. Но несмотря на это, все ещё не планировал жениться. Да и незачем, так как Влада и без того всё устраивало. Он просто менял девушек, не желая связывать себя какими-то там обязательствами. Проснулся утром с одной, а к вечеру уже укладывался спать с другой. Я конечно слишком уж утрирую, но общая картина примерно такая.

"Ну нашли же они время. Да и долго будут ещё?"

Я осторожно поднялся с дивана, на цыпочках приближаясь к закрытой межкомнатной двери. Звуки усилились, а вздохи стали ещё чаще. Кто-то застонал, и это был мой приятель, а следом и женщина, гораздо громче, гораздо протяжнее.

"Ну дают, блин. А эта баба всё строила из себя недотрогу, а теперь вон как наяривает".

- Что же делать? - пробурчал я себе под нос.

Решение отыскалось скоро. Взгляд упал на окно, которое я тихо и распахнул, перелезая через подоконник, отходя на пару метров, начиная делать своё дело. А когда же закончил, решил пока не возвращаться, а покурить под звёздами, поглядеть на свою машину, всё ли с ней в порядке. В самом деле, не слушать же пыхтение этих двоих? Даже завидно как-то становилось.

Обойдя дом, я открыл калитку, вышел на дорогу, останавливаясь возле своей машины, дымя сигареткой. Воздух был приятным, свежим. Рыбная вонь внутри жилища уже порядком достала. Да и откуда она бралась, если нигде не было видно рыбы. Не от хозяйки ведь уж несло таким душком?

Я начал вертеть головой, подставляя потное лицо свежему воздуху с моря. Было приятно вот так стоять, вдыхая полной грудью несущийся поток, который накатывал на берег, разгоняя ночную духоту. Затем слегка повернулся, и вздрогнул.

- Матерь божья! - вырвалось у меня внезапно.

Сигарета выпала из ослабевших пальцев. Я смотрел на то, как из домов выползают силуэты, огромные, бесформенные. Они извивались, слегка подскакивая. При свете луны поблёскивала их зеленоватая кожа.

- Что за дрянь?

Услышав шум поблизости, я узрел, как из дома выпала громадная тварь, этакая помесь крокодила со змеёй. Из того самого, где находился Влад, и где мне довелось спать и есть. Существо ползло на брюхе в мою сторону, издавая шуршащий звук, клацая мощными челюстями с острыми зубами. Остатки рыжих волос окончательно сползли с шишковатого черепа, оголяя склизкую зеленоватую кожу. Чёрные глаза, без белков, холодно смотрели... Куда? Трудно сказать. Просто смотрели, и возможно на меня.

То, что раньше являлось хозяйкой дома, а теперь жуткой образиной, ёрзая на брюхе, оставляя за собой дорожку влажного следа, точно улитка, но только очень и очень громадная, продолжала ползти, помогая себе короткими плавниками, протискиваясь мимо открытой калитки.

- Ан! - вырвалось у меня.

Я заскочил на капот, а затем и на крышу автомобиля, сминая под своим ввесом металл, дрожа от ужаса и отвращения одновременно. Тварь оказалась мерзкой, неприятной на вид, а ещё жутко воняющей рыбой. Змееподобное чудище слегка приподняло свою голову с крокодильей пастью, уставившись прямо на меня чернотой своих глаз, будто оценивала, стоило ли тратить своё время на человечишку. В конце концов, решив, что не стоило, гадина поползла прочь, ускоряя свой темп на брюхе, достигая воды, погружаясь в прохладу Чёрного моря, исчезая в нём. Также поступили и остальные жители селения, которые выглядели такими же чудовищами, как и наша хозяйка дома. Они приближались к воде, окунались в неё и, работая плавниками, извиваясь гибкими телами, пропадали в пучине морской. Это продолжалось не больше пяти минут, а затем всё стихло.

- Уф, - выдохнул я.

Затем спрыгнув на землю, помчался к дому, один раз чуть не поскользнувшись на дорожки слизи. А когда вбежал вовнутрь, увидел на полу распластанное тело моего приятеля. На удивление тот был полностью одет. И мне стало ясно, что никаких любовных игрищ не происходило здесь, а просто женщина превращалась в монстра, издавая странные звуки, вздохи, некий скрип и прочее, а мой товарищь же...

- Влад!

Я подскочил к нему, хватая его за плечи, начиная трясти его с такой силой, что затылок приятеля глухо ударялся о деревянный пол. Мне чудились существа, которые подползают из мрака ко мне со спины, вонзая свои острые зубы в мою плоть. Ужас поселился во мне глубоко и надолго, вытесняя всё человеческое. Хотелось бежать прочь отсюда, но я не мог бросить друга, так что пришлось пересиливать страх.

- Влад!

К огромному облегчению приятель оказался живой и без каких-либо видимых повреждений. Он слабо застонал, но не пришёл в сознания, продолжая находиться в отключке.

- Мать твою, кабан ты тяжёлый.

Перевалив его себе через плечо, я, пошатываясь, поспешил обратно на улицу, ожидая увидеть морских гадин, но всё вокруг было тихо. Тогда загрузив товарища на заднее сиденье, я плюхнулся за руль, заводя двигатель, разворачивая автомобиль. Фары высвечивали из ночной темноты сверкающие дорожки слизи там, где ползли монстры.

- С Богом.

Развернувшись на узкой дороге, машина рванула с места, оставляя затерянный посёлок где-то позади, среди мрака южной ночи. Волны по-прежнему лениво накатывали на берег, а по другую сторону слегка раскачивался лес. Вскоре узкая колея стала уводить всё дальше от воды, всё выше, пока не окружили нас только одни деревья.

Ближе к утру мне, наконец, удалось выехать на оживлённую трассу, а вскоре я припарковался возле какой-то закусочной. Тогда и очнулся Влад, принимая сидячее положение, потирая с болезненным видом свои виски.

- О, а что я тут делаю? - было первым его вопросом. - А где моя новая знакомая?

Я поглядел на него в зеркало заднего вида, положив ладони на руль, глядя перед собой, вновь и вновь мысленно прокручивая картину произошедшего. Мимо проносился различный транспорт, легковые, грузовики, автобусы. Кто-то останавливался рядом с нами, заходя в здание, чтобы перекусить и выпить кофе.

- Я не понял, в натуре, что происходит? Каким боком я здесь оказался?

- Ты что-нибудь помнишь?

Влад вопросительно приподнял брови, всё ещё массируя себе виски.

- Ну, помню, как сидел за столом, а перед этим сходил за бутылочкой вина. Мы пили с этой красоткой, а затем... Точнее, пил я, и отключился, наверное, так как намешал алкоголя. Вначале виски, а следом и вино. Не, погоди! Ещё помню, ну, стало жутко вонять, то ли газом, то ли ещё какой-то дрянью, вроде. Вот в принципе и всё. Точно, в лицо пахнуло жуткой вонью, и я вырубился.

- Ну ты и даёшь, - покачал я головой, засовывая сигарету себе в рот, хватая её зубами, подкуривая.

- Какого чёрта я здесь делаю, в машине? Это же надо было так набраться? Раньше вроде всегда себя контролировал, а тут, мля...

- Я тебя вывез, так как не хотел терять времени, - ответил я ему, не желая говорить правду.

Я не желал говорить правду, так как все равно друг мне никогда не поверит. Влад находился в отключке по какой-то причине, и всё происходящее видел только я, а весь кошмар прошёл мимо него. Доказательств не имелось, чтобы подтвердить свои слова. А доказывать просто что-либо не было желания. Для чего?

После этого мы сильно поссорились с Владом, и весь путь до Краснодара молчали, не разговаривая. Он меня обвинял во всех смертных грехах, став вести себя словно истеричная барышня. На него это совсем не походило. Уже в столице края он молча хлопнул дверцей, подхватывая свои вещи, заходя к себе в подъезд, исчезая в нём.

- Ну и чёрт с тобой, - пробурчал я ему вслед, заводя мотор. - Отойдёшь, куда ты денешься.

Но видимо, та самая рыжеволосая женщина чем-то зацепила моего приятеля, да так, что спустя всего неделю Влад собрал вещи и исчез. Мне удалось выяснить его начальный путь, а уж конечную остановку предугадать оказалось потом совсем несложно. Я двинулся по его следам, желая избавить товарища от неверного решения. Любовь любовью, но Влад не знал, что случилось той ночью, и в кого обращаются местные жители. Пришлось пересиливать свой страх, чтобы спасти ещё раз приятеля.

Удивительное дело, посёлок тот я отыскал почти сразу, приехав в него жарким полуденным днём. Но ещё более удивительнее был тот факт, что за пару дней до этого случился на море хороший шторм, и все дома смыло напрочь. Сколько десятилетий они стояли, а тут, бац, и все разом.

"Уж закрадывается мысль, а не специально ли всё это?" Хотя каким способом можно вызывать бурю, я не знал.

"Здесь никого нет. Совсем".

Я покрутился там около часа, пытаясь отыскать какие-либо следы, но волны смыли всё, оставив лишь фундаменты, да затопленные подвалы. Влада я больше никогда не видел. Не знаю, достиг ли он этого места оказавшись у цели, попав в шторм, или достигнув смог встретиться с той, которая запала ему в сердце. Но вот что случилось дальше, увы, неизвестно, так как окончательно следы приятеля потерялись где-то здесь или в морской пучине...

* * *

С тех самых пор прошло не так уж и много времени. Но каждый последующий день стал для меня самой настоящей пыткой. Сны приходили ко мне всё чаще и чаще, вначале пару раз в неделю, но вскоре уже и каждую ночь. Я боялся спать, чтобы не увидеть чёрные монолиты и существо, просто громадных размеров, которое шагало по дну глубокого океана. Оно имело множество щупалец, которые извивались вокруг, создавая водовороты, поднимая со дна грязь. Даже во сне на него без содрогания нельзя было смотреть. Оно являлось абсолютным и самым древним, которое появилось ещё задолго до человеческого потопа, что разлился по землям мира. Картина далёкого прошлого пугала своей реальностью.

Мне приходилось принимать таблетки, пить энергетики и кофе, но ничего не помогало. Сон настигал меня, и я вновь и вновь погружался в царствие древнего, липкого кошмара. Мне виделись твари с телами змей и крокодильими мордами. Они ползли к воде, источая удушливый запах вони. Жадно раскрывая зубастые пасти, существа на брюхе вползали в воду, погружаясь в прохлады, исчезая во мраке, идя на зов. Они двигались, но не достигали цели, с первым солнцем возвращаясь обратно к земле, проживая жизни, существуя, ожидая, пока вновь и вновь их позовут. Но видел я и иное, обратный путь.

Я видел змееподобных существ, которые с первыми лучами солнца выползали на брюхе из вод. Они, работая плавниками и широко раскрывая зубастые пасти, ползли прочь от морей и океанов, углубляясь в сушу. Их склизкая кожа быстро высыхала на утреннем солнце, превращаясь в корку, которая отваливалась, открывая слегка розоватую кожу. Шишковатые головы изменялись, обрастая волосами, а челюсти втягивались, вместе с острыми зубами, принимая нормальный человеческий вид. Чернота в глазах исчезала, уступая место белку, но где-то в глубинах всё ещё теплилась тьма. Они становились людьми. Дети древнего существа, сошедшего со звёзд, ничем не отличались от тех, кто населял сушу этого мира. И лишь ночью, слыша зов, наблюдая сны их отца, они стремились к нему, но не достигали. Ещё не время.

Но имелись и другие, созданные искусственно, если можно так выразиться. Раньше они принадлежали к роду человеческому, но увидев сны древнего создания, услышав его зов, их разум и тела изменялись окончательно и бесповоротно. Теперь чужие, эти творения не могли жить среди своих собратьев. Они достигали воды, погружаясь в неё, прячась в самых удалённых уголках морей и океанов, не желая быть увиденными. Их разум больше не принадлежал этому миру. Перед их глазами проходили вновь и вновь сны древнего существа. И лишь оставалось гадать, что будет, когда высший проснётся.

Запершись в своей квартире на десятом этаже, я ни с кем не общался, полностью погрузившись в свои кошмары. До меня пыталась дозвониться моя девушка, но я отключил телефон. Незачем беспокоить меня. Да и она все равно уже никак не поможет. Просто не в её власти что-либо исправить. Человек слишком слаб по сравнению с Древним...

В ту злополучную ночь во мне что-то изменилось окончательно и бесповоротно. Хотя и удалось избавиться от зова, вырвавшись из цепких холодных щупалец, но все-таки мой разум повредился. Будто где-то внутри во мне остался кусок мерзкого, которое теперь гнило и тревожило сознания, создавая иллюзии, погружая меня в бездну безумия. Я часто видел картины, коих на самом деле не могло существовать. Они впечатывались в мой израненный мозг своим хаосом, беспорядочностью, чуждостью. Жуткие существа были везде, но одновременно нигде. И тогда я кричал, громко, вновь и вновь просыпаясь с бешено колотящимся сердцем на мокрой от пота постели. Это оказывался очередной кошмар.

Однажды я подошёл к зеркалу и взглянул в собственное отражение. Больше я не смотрелся, занавесив их по всей квартире. Мне становилось жутко от собственного вида.

Сидя за столом, записывая свою историю, я всё чаще и чаще поглядываю на раскрытое окно, видя в нём единственный выход. За ним плескалась ночь с яркими звёздами, а ещё там была жизнь, которой я лишён. Именно откуда-то оттуда и доносился далёкий зов... Возможно мне стоило обратиться к врачам, но я не желал быть невольником. По крайней мере, запертый в собственной квартире, у меня имелся выбор. Выбор сделать шаг в пустоту, или сделать шаг в неизвестность. Я нахожусь на пределе. Речь отнялась, так что медлить больше нельзя. Эта моя последняя из записей в тетради, которую я оставлю здесь же, на столе. Моя рука дрожит, а разум трепещет. Сейчас поднимусь со стула, выключу свет, и наконец сделаю свой выбор...