Я понял, что мы созданы друг для друга, как только увидел ее. Это было в уютном баре с кирпичными стенами, темной дубовой мебелью и большим, стилизованным под старину камином. Спокойная и женственная, она выделялась на фоне своих ярко разодетых и шумных подруг. Дело даже не в физической красоте (о, она была поразительно красива: длинные белокурые волосы, голубые глаза, легкий румянец на бледной коже), от нее исходило тихое, еле уловимое свечение. Прекрасная и величественная незнакомка казалась пришелицей из другой эпохи и напоминала мне аристократических женщин с картин фламандских живописцев.
Я нарек ее Сольвейг.
Целый вечер я не мог оторвать от нее глаз. Ни она, ни ее подруги не замечали меня. Наконец Сольвейг покинула бар. Словно незримый страж, я следовал за девушкой ночными улицами Осло, пока та не зашла в подъезд пятиэтажного жилого дома. Я застыл на противоположной стороне дороги, не зная, что делать дальше. Прошла минута или две, в окне на третьем этаже загорелся свет. Мое сердце забилось от волнения. "Это она, моя возлюбленная, моя Сольвейг", - шептал я снова и снова.
***
Любовь сделала меня поэтом, озарила мою однообразную жизнь, наделила ее высшим смыслом. Я мало ем и просыпаюсь с рассветом. Мне хочется совершать подвиги, слагать стихи в ее честь. О нет, я не превратился в пустоголового романтика! Я планирую наше будущее и готов к самым решительным действиям.
***
Сольвейг работает продавщицей в торговом центре. Я узнал это, наблюдая за ней. Она выходит из дома полдесятого утра, чтобы успеть к открытию магазина, но я прихожу еще раньше и коротаю время на крытой террасе кафе, из которой хорошо просматриваются двери ее подъезда. Я не привлекаю к себе лишнего внимания - обычный посетитель, который зашел за утренней чашкой кофе.
Уже почти десять, а ее все нет. Начинаю нервничать. Может, Сольвейг заболела?
У меня возникает идея подняться к ней с каким-нибудь подарком: конфетами или цветами. Интересно, как она меня встретит? От этой мысли у меня перехватывает дыхание.
Но вот Сольвейг выходит из подъезда легкой и грациозной походкой. Я напрягаю свое слабое зрение, чтобы лучше разглядеть ее. Длинные белокурые волосы слегка завиты. Голубое платье струится вдоль высокого и стройного тела. На длинную шею накинут легкий шарфик кремового цвета.
Поднимаюсь и, словно завороженный, провожаю ее взглядом...
Я замешкался! Бросаюсь за девушкой. На некотором расстоянии от нее сбавляю шаг и иду, не отставая.
Сольвейг останавливается у светофора. Толпа и правила дорожного движения позволяют мне подойти к ней еще ближе. Я чувствую аромат ее свежих, цветочных духов. От нее пахнет весной. Я могу протянуть руку и притронуться к ее одежде, обнять ее узкие бедра, зарыться лицом в ароматные волосы... Загорается зеленый цвет, и мы снова становимся частью городской процессии.
***
Она прогуливалась с каким-то азиатом! Смеялась, брала его за руку! Не знаю, о чем они там говорили. Я пытался расслышать хоть что-то, но их разговор тонул в уличном шуме.
Теперь все понятно. Простодушная, как и все женщины, Сольвейг стала жертвой либеральной промывки мозгов. Нынешняя власть делает все, чтобы молодежь забыла о таких понятиях, как нравственность и этническая чистота! Не говоря уже об иммиграционной политике... Это суицид норвежской нации! Через какой-нибудь десяток лет Осло запрудят арабы, индусы, азиаты, черные, кто попало, а мы, истинные хозяева нашей земли, останемся в меньшинстве. Сольвейг нужно покровительство умного и благородного мужчины, который бы объяснил ей эти несложные вещи.
***
Я все продумал. Все подготовил.
Мы отправимся в удивительное путешествие по океану любви. Отважные матросы подняли белоснежные паруса и ждут нашего прибытия на корабль. Небеса послали нам попутный ветер. Сегодня прекрасная погода для плавания.
***
Я взял отпуск, снял деньги со своего банковского счета, купил подержанную машину с фургоном, соорудил в своем подвале душевую комнату, поставил в доме звуконепроницаемые окна и двери. Все готово к ее приезду.
Увы, первое время мне придется держать ее под замком... пока она не полюбит меня. Она непременно полюбит меня.
Поначалу Сольвейг может подумать, что я такой же, как остальные мужчины, что мне нужен только секс. Если это так, разве бы я был так разборчив? Я расскажу ей о том, как искал ее, хранил чистоту и ждал, потому что мне нужна настоящая женщина, а не какая-нибудь толстоногая феминистка с фиолетовыми волосами или разукрашенная силиконовая кукла на поддельных лабутенах - одна из тех самок, которые забыли о своем истинном предназначении.
***
Она задерживается на работе. Подземная парковка торгового центра опустела, и я пристраиваю свой фургон возле ее машины. Волнуюсь, как парашютист перед первым прыжком. Я приготовил для моей возлюбленной чудесный подарок. Оценит ли она его?
Сердце чуть ли не выскакивает из моей груди, когда я слышу быстрый стук ее каблучков. Обильно смачиваю полотенце эфиром. Он быстро выветривается. Нужно спешить.
- Не по...подскажете, где з...з...здесь сектор G-8? - спрашиваю я ее, пряча полотенце за спиной.
Сольвейг испугано оглядывается. Я резко сокращаю расстояние между нами, и она начинает пятиться к двери своего авто.
- Простите, я не расслышала? - говорит она, и меня поражает ее низкий, неестественный голос.
Я впервые вижу ее лицо с такого близкого расстояния. Ее нос блестит от жира, на лбу и щеках - следы пудры, ее кожа не такая безупречная, как мне казалось раньше. Мой взгляд опускается ниже... Ее шарфик развязался, и я вижу острый кадык, который выпирает из ее шеи.
Я теряю дар речи.
Меня одурачили! Планы, которые я так долго лелеял, пошли прахом!
Чувствую, как сжимаются мои челюсти, еще немного и начнут крошиться зубы.
Сольвейг хмурится. Мгновение и она запрыгивает в салон своей машины.
Момент упущен! С яростью отбрасываю полотенце и хватаюсь за ручку захлопнувшейся дверцы, но эта сука успела нажать кнопку блокировки!
- Отвали, извращенец! - кричит Сольвейг грубым мужицким голосом. - Охотишься на таких, как я?! Да?! Что, экзотики захотелось?! Ты получишь свою экзотику - в тюремной камере!
Заводится мотор. Мне хочется броситься на капот, проломить стекло и бить, бить этого ряженого, пока не размозжу свой кулак о его поганое лицо! Но машина трогается с места, и я отступаю.
Примечание. В отличии от главного персонажа рассказа, автор не имеет ничего против людей с нестандартной гендерной идентичностью.