- Я вернусь, ты и сам не заметишь, как быстро пройдет время.
- Пожалуйста, будь осторожна. У тебя много врагов.
Урсула улыбнулась.
- Мигелито, у меня не может быть врагов, - ответила она.
- Они будут уничтожать всех, кто станет на их пути...
- Страх убивает свободу. Я не хочу быть зависимой от страха...
Мигель с упоением слушал мягкий, расслабленный голос Урсулы. Она лежала возле него и, вытянув руку, рассматривала свои пальцы на фоне мутного низкого неба, которое напоминало театральную декорацию. Светло-каштановые волосы Урсулы спутались на затылке, глаза слипались, как будто ее клонило ко сну. Мигель опасался, как бы она не простудилась на голом асфальте.
Раздался пронзительный вопль. Через площадь бежал человек, по его лицу текла кровь. Он размахивал исковерканным транспарантом и кричал что-то неразборчивое. Мигель поморщился от досады.
- Почему они постоянно нам мешают?! - в сердцах воскликнул он.
- Ш-ш-ш... Они поступают правильно...
Окровавленный мужчина перепрыгнул через лежащую пару и скрылся в темноте проулка. Но Мигель уже слышал топот новых шагов, шум новых голосов. Гул толпы нарастал, разносился раскатами, бушевал, словно морские волны во время шторма. Они будут здесь с минуты на минуту.
- Неужели нет других путей?..
- Мигелито, ты не понимаешь! Они борются за свое будущее... Это их страна, и ни один узурпатор не посмеет...
Язык Урсулы заплетался. Мигель заметил темные пятна, которые все шире расползались по ее зеленой футболке.
Он понял, что спит. Воспоминания навалились на него селевым потоком.
- Медвежонок, я так скучаю... - проговорил он.
Губы Урсулы пошевелились, но она не ответила. Карие глаза расфокусировано смотрели из-под темных ресниц. Мигель знал, что нужно спешить: до пробуждения оставались считанные секунды. Он наклонился над Урсулой и обнял ее со всей нежностью, на которую был способен. Он хотел впитать в себя прохладу ее кожи, ее слабое дыхание, легкий аромат волос...
- Медвежонок, почему ты?.. - рыдал он, чувствуя, как она ускользает из его рук.
2
Мигель проснулся в холодном поту. Он судорожно сжимал край одеяла, сердце бешено колотилось в груди, глаза горели от слез. Сквозь тяжелую, душную темноту доносились гневные крики протестующих. Пусть заткнутся наконец! Мигель заложил уши ладонями, но звук не прекращался. Беспокойный хор голосов навязчиво звучал в его голове. Он сходит с ума!
Мигель заставил себя подняться с кровати. Шаткими шагами он добрался до ванной, зажег свет и, открыв кран, принялся плескать холодную воду на свое разгоряченное лицо. Но жар и тревога не проходили. Мигель выпрямился и внимательно посмотрел на свое зеркальное отражение: лицо исхудало и покрылось щетиной, черные глаза лихорадочно горели, а под ними залегли серо-фиолетовые тени. Сколько времени прошло с момента его добровольного заточения: три дня, месяц, год?
Мигель не был на похоронах Урсулы. Он не хотел видеть тело, оставшееся после нее, - жуткую восковую куклу, в которую превратила ее смерть. Череда дней превратилась в сплошное серое пятно. Мигель много спал и не покидал свою тесную квартиру. У него не оставалось ничего, кроме воспоминаний, и он мучительно, снова и снова проигрывал в своей голове события ее... их последнего вечера.
"Как ты можешь оставаться спокойным, когда гибнут люди?!"
Она смотрела на него с неподдельной ненавистью, сжимая кулаки, ее голос дрожал, а он все не мог объяснить ей, что на самом деле тоже волнуется, просто не понимает, почему политические вопросы должны решаться на улице...
Урсула не стала его слушать, обозвала трусом и, грохнув дверью, ушла на демонстрацию. Мигель потерял целый час, прежде чем отправился на ее поиски. Если бы только он знал, чем закончится тот злополучный вечер. Он никогда бы не отпустил ее. Но никто не мог предвидеть расправы над протестующими ... Никто не верил, что подобное может произойти в их родном, когда-то безопасном городе.
Мигель с раздражением отвернулся от своего отражения. Его рука потянулась к пузырьку со снотворным, который стоял на полке. Он поспешно высыпал на ладонь несколько таблеток и запил их водой из-под крана.
Он пойдет в кровать и будет ждать. Урсула непременно присниться ему, они снова будут вместе. Спать, спать...
3
Урсула вошла и осторожно прикрыла за собой дверь в больничную палату. Она чувствовала облегчение после интервью, которое дала журналистам. О них писали во всех газетах, говорили на всех телеканалах. Властям не простят пролитую кровь. Все больше и больше людей будут выходить на улицы. Народ победит. Народ всегда побеждает. Они обязаны победить, после того, что случилось с Мигелем...
Он лежал в коме третьи сутки. Врачи говорили, что с подобными ранениями редко выживают, но Урсула упрямо верила в чудо. Она будет рядом, пока он не проснется. Бессонными ночами, беззаветной преданностью она искупит свою вину. Может быть, искупит, но никогда не простит себя за тот вечер. Почему она поссорилась с ним? Почему оставила одного? Даже если бы она уговорила его пойти вместе с ней на ту злосчастную демонстрацию, с ним бы ничего не случилось. Если бы только она была рядом! Это из-за нее Мигель попал под огонь. Он искал ее среди толпы. Начались первые выстрелы, но он звал ее, размахивал руками, пытаясь обратить на себя внимание... Отличная мишень для снайперов...
С улицы доносились крики протестующих, они сливались в мощном гуле, но Урсула не слышала их. Она неотрывно следила за исхудавшим лицом мужа. Оно оставалось неподвижным, но в то же время Урсула замечала на нем мимолетные, почти незримые изменения: оно то мрачнело, то прояснялось. Ей казалось, будто по нему пробегали темные тучи, словно Мигеля тревожили кошмарные сновидения.