В этот знаменательный день я встал очень рано. Было одиннадцатое октября, и я был полностью готов к сдаче экзамена по философии, который начинался в половину девятого. Философию особо не любил, поэтому пришлось усердно зубрить выданные мне заранее билеты. Те еще билеты, надо сказать. Но, слава Богу, ответы я накопал и в учебниках, и в Интернете. И в то время, пока на электронном табло видеомагнитофона минуты сменяли одна другую, часы показывали пять утра. Никогда я еще не просыпался в такую рань.
Сквозь плотные шторы на окне в комнату проникал призрачный свет уличных фонарей, так что можно было различить контуры предметов обстановки. Постеры на стене и шкафах виднелись размытыми прямоугольниками. Люстра свисала с потолка гигантским пауком тарантулом, готовым спрыгнуть и сожрать мои внутренности. Стул в углу с наваленным на нем шмотьем казался одногорбым мини-верблюдом со злобными пуговицами-глазами, сверкающими зеленым в темноте. Я долго гадал, почему же они зеленые, а потом бросил взгляд на квадратные цифры, отображающие время. Они тоже были зелеными. Стол с компьютером, заваленный книгами и учебниками, принтерами и сканерами, модемами и наушниками казался горным хребтом на горизонте, частично скрытым предрассветным сумраком.
Я лежал и тупо смотрел на меняющиеся цифры. 5:25. 5:26. 5:27... А так как в голове моей была одна лишь философия последние недели две, то и мысли возникли философские. На удивление.
Повторяя мысленно ответы на билеты, как я обычно делаю перед любым экзаменом, я наткнулся на представления Канта о человеческом познании. Помнится, он что-то говорил об априорных формах созерцания... Ах, да, пространство и время. И тут меня заклинило. Бывает иногда такое со мной - хочется знать почему, да от чего. Вот и сейчас я подумал, а почему именно пространство и время? Что это вообще за фигня? Кто придумал? Существует ли вообще время и пространство?
Допустим, рассуждал я лежа на диване под теплым одеялом, человек вырос один в лесу. Мало ли чего бывает на свете. Говорить не может, ходит по тайге, собирает ягоды, убивает зверей. Что он знает о времени? Пространство-то он осознает - бродит все-таки по земле, лазает по деревьям. А время? Может ли он самостоятельно создать теорию смены времен года, придумать календарь? В конце концов, пришел я к выводу, что такой Маугли действительно сможет ориентироваться во времени - благодаря тому, что солнце восходит и заходит, фазы луны меняются, становится то холодно, то жарко. Но ведь это все обусловлено, в конечном счете, пространственными перестановками планет. Значит, время на самом деле - фантом сознания? Логическим путем построенное умозаключение?
В этот момент сработал таймер телевизора, и полутемная комната озарилась серебристым дрожащим свечением экрана. Часы показывали шесть утра. А это значит - пора вставать, одеваться и идти на троллейбусную остановку, чтобы целый час, а то и больше, в жуткой давке добираться до ставшего родным университета.
Как всегда забыв почистить зубы, надев единственный парадно-выходной костюм, в карманах которого строго по порядку расположились шпаргалки, я вышел из квартиры. На лестничной площадке перед лифтом стояли и курили подозрительные личности неприятной наружности в драных фуфайках. По оранжевому цвету, проглядывающему сквозь серую грязь, я понял, что передо мной стоят работники местного ЖЭКа. На полу под батареей центрального отопления стояла другая батарея - бутылочная. Все бутылки, в количестве пяти штук, были из-под водки "Путинка".
Стараясь не дышать перегаром и сигаретным дымом, который мог вызвать рак легких или еще чего похуже, я погрузился в вовремя подошедший лифт. Двери медленно закрылись, кабина дернулась и мой желудок, то ли от нервов, то ли по инерции, подпрыгнул к горлу. В голове роились мысли, но я старался выбросить их из головы. Надо было сосредоточиться на предстоящей давке. Каждый раз, выходя (точнее, вываливаясь) из консервной банки на колесах, я твердо говорил себе - больше не поеду, лучше пешком пройдусь. И каждый раз лень идти три часа от дома к универу запихивала меня в переполненный рассадник заразы и плохого настроения на весь день.
На этот раз все оказалось не так уж плохо. Троллейбус пришел вовремя. Мало того, в нем даже нашлось место для меня! Я просто не мог поверить в такое фантастическое везение. "Если б оно продолжалось весь день, было бы просто замечательно", - думал я про себя, держась одной рукой за горизонтальную перекладину под крышей троллейбуса, держа в другой руке пакет с канцелярскими принадлежностями и балансируя на носке левой ноги на самом краю верхней ступеньки.
С переднего конца салона раздался ревущий голос кондуктора, перекричавший гул сотни с лишним пассажиров.
- Оплатите за проезд, товарищи вновь вошедшие!
Вслед за этим громогласным возгласом в адрес кондуктора полетели не менее громогласные проклятия. Благодаря моему немалому росту я смог поверх голов пассажиров увидеть, как двухсот килограммовый монстр женского пола в ярко желтом берете прокладывает себе путь в конец салона, расталкивая людей по сторонам, как ледокол. На все возгласы возмущенных пострадавших кондуктор неизменно отвечала своей коронной фразой, которая, видимо, была единственной в ее лексиконе.
Когда катастрофа начала угрожать мне, я предпочел выйти на подвернувшейся остановке и пересесть на коммерческий автобус. Хоть там и пришлось мне заплатить за проезд семь рублей, но здоровье всегда дороже.
Устроив по городу гонки с препятствиями, водитель автобуса доехал до нужной мне остановки за полчаса. На троллейбусе мне понадобилось бы как минимум в три раза больше времени и нервов. Пусть я и не был в восторге от практически постоянного нарушения водителем автобуса правил дорожного движения, но моральное удовлетворение от того, что остальные пассажиры остались в том троллейбусе: помятые, с синяками на спинах и руках, с мозолями на ладонях от висения на поручнях, - оказалось сильнее.
В хорошем настроении я поднялся по трем ступеням и вошел в вестибюль одного из многочисленных факультетов университета, расположенных в разных зданиях на обширной территории вокруг главного корпуса. Немного нервничая, так как пропуска у меня не было, я подошел к проходной, где обычно сидел вахтер, куря папиросы. Вахтера не было видно, и я уже обрадовался, что не придется долго и занудно объяснять, что, мол, в аспирантуру я еще не поступил, пропуск мне еще не выдали. Но тут из-под стола охранника, в красной мятой бейсболке показалась синяя голова с тремя глазами, пристально смотрящими на меня. Я опешил.
Пока я стоял, пытаясь привести нижнюю челюсть в положение "закрыто", существо с синей головой поднялось во весь свои двухметровый рост, оказавшись на полголовы выше меня. Из его рта сильно воняло перегаром, видимо оно тоже забыло почистить утром зубы. Странно рыча, это существо протянуло ко мне свои слизистые, волосатые руки. Полностью придя в себя, я молниеносно достал из-за пояса брюк девятимиллиметровую пушку и разрядил всю обойму прямо в лицо трехглазому синебрюху.
Страшный визг на секунду взорвал тишину пустых коридоров факультета и резко оборвался, одновременно с падением чучела на бетонный пол. Желтоватая жижа медленно вытекала из пулевых отверстий, моментально застывая на полу. Я оглянулся. Ни души. Сначала я подумал, что все это странно - должен же быть хоть кто-то в это время в институте. Но потом посмотрел на часы - было полвосьмого. Действительно, еще слишком рано для остального народа.
Воспользовавшись случаем, я оттащил зловонную тушу под лестничный пролет и прикрыл сверху газетными листами "Советской России", висевшими на стенде в вестибюле. Посчитав, что этого должно быть достаточно, чтобы странного охранника не заметили до конца дня, я направился к лифтам.
Пройдя в вестибюль, я наткнулся на двух девушек, тоже шедших на экзамен по философии. Поздоровавшись с ними, я нажал на кнопку лифта, и мы втроем стали ждать, наблюдая, как меняются цифры на табло с 12 до 1. Наконец, троекратно пикнув, двери лифта со скрипом разошлись в стороны, и в глаза бросилась большая надпись, сделанная баллончиком - "П...ЕЦ". Стараясь не обращать на нее внимания, я прошел внутрь. Следом за мной вошли девушки, загадочно улыбаясь. Я нажал на восьмую кнопку. Лифт медленно пополз вверх, а мое воображение перетащило одну из девушек, ту, которая была в короткой серой юбке, на широкую кровать и одело ее в черный шелковый пеньюар и чулочки.
Полет моего воображения закончился, когда лифт, снова пикнув три раза, остановился на восьмом этаже. Мы вышли в точно такой же вестибюль, как и на первом, только без стенда с "Советской Россией". На стенах я обнаружил кровавые подтеки, но старался не обращать внимания. Мало ли. Может, это все-таки краска. Или кетчуп.
Пройдя по коридору к двери аудитории, в которой ожидался экзамен, мы разговорились. Ту, которая лежала в черном на широкой кровати, звали Настя, а вторую - в джинсах и тесной блузке - Олеся. Меня, в черном костюме, белой рубашке и без галстука - Максим.
- Почему так рано? - спросила меня Настя.
- Автобус быстрый попался. А вы что так рано? Живете близко?
- Так получилось, - с невинной улыбкой пробормотала Олеся.
- Как готовность к философии? - поинтересовался я у девушек.
- Да никак. Вся надежда на шпоры, - сказала Олеся и начала рыться в пакете, страшно шурша полиэтиленом.
- А я вот готова, - с гордостью произнесла Настя, - весь вечер вчера смотрела картинки в учебнике философии. Так интересно...
- А я, представьте себе, готовился три месяца... - обреченно сказал я и опустил голову. На рубашке обнаружилась россыпь желтых пятен, - Черт.
- А? - спросила Олеся, рассовывая шпоры за пояс джинсов.
- Да, ничего, испачкался где-то, - ответил я, откорябывая желтые корки засохшей крови чудо-охранника.
В этот момент по лестнице на наш этаж поднялся еще один будущий аспирант. Я его знал еще по спецгруппе по физкультуре. Чувак с гордо поднятой головой подошел к нам.
- Ну, что, философ?
Я смерил его презрительным взглядом. Как никак он был умнее меня, хотя и он, и я получили красные дипломы.
- Он считал, что это все дерьмо собачье, - ответил я.
- Ключа от кабинета у тебя нет? - спросил Степан.
- Свихнулся совсем? Его вчера на консультации какая-то девчонка взяла. Забыл? - ответил я.
- И это были не мы, - хором сказали Настя и Олеся.
- О! - подпрыгнул Степан, - А я вас и не заметил! Вы кто?
- Мы - девушки! - ответила Настя.
- О, девушки! Девушки - это хорошо... - потирая руки произнес Степан и направился в сторону перепуганных Насти и Олеси, которые пятились к стене.
- Эй, чувак, остынь! - крикнул я.
Степан остановился, вытер рукавом свитера текшие из пасти слюни и повернулся ко мне.
- Э-эй, чувак, я же парень, ты что? - возмутился я.
Степан мотнул головой, подняв снежную бурю перхоти. Девушки у стены дружно чихнули.
- Блин. Извините меня. Мне родители трахаться не дают. Говорят, пока нобелевскую не получу - ни-ни, - начал оправдываться Степан, - А я, блин, не могу уже!!! Девку хочу!!!
Мне стало жалко Степана. Я тоже давно не трахался, но по собственному желанию, а не по требованию родителей. Я достал из пакета конфету и отдал несчастному чуваку.
- На, съешь, может, отпустит.
Степан схватил конфету и сожрал вместе с фантиком. Видимо, есть ему родители тоже не давали.
Из лифта, с надоевшим писком раскрывшим свое нутро, вышла группа из одиннадцати будущих аспирантов, подтягивающихся к началу экзамена. Никого из них я не знал, поэтому не обратил никакого внимания на их вид - заляпанные кровью рубашки, штаны и лица со стекающей изо рта кровью.
Зато Степан, похоже, знал всех этих людей. Он поздоровался с каждым, после чего его рука оказалась в крови по локоть. Я погрузился в раздумья о судьбе и смысле жизни, а когда пришел в себя, увидел, как Степан жует кусок сырого мяса вместе с несколькими подошедшими недоаспирантами. На полу возле их ног лежала порванная одежда одной из девушек - Олеси. У стены, дрожа от страха, стояла Настя, а на полу между ее ног сверкала лужица.
Я подошел к ней, чтобы спросить, что произошло. Настя бросилась ко мне в объятья и заревела на плече. Мое воображение дорисовало к лежащей на постели девушке в черном меня в белом.
- Они съели Олесю!!! - сквозь истерические всхлипы сказала Настя.
Поглаживая Настю по голове, я посмотрел на всех этих уродов, жующих десять минут назад живую Олесю. У одного изо рта торчал пучок блондинистых волос.
- Уроды, вы что сделали?! - крикнул я, прижимая к себе Настю.
Уроды посмотрели на меня, на секунду прекратили чавкать, отчего наступила пронзительная тишина. Затем раздались звуки отходящих газов изо рта и отверстия пониже, и чавканье возобновилось.
- Все будет хорошо, - успокаивал я Настю, - Они наелись, к нам приставать не будут.
Тут кто-то схватил меня за лодыжку, и я покачнулся, выпуская Настю из рук. Я обернулся. На полу сидел старичок и глупо улыбался.
- Вы на экзамен по философии? - шамкающим ртом сказал старичок.
- Да, - кивнул я, стараясь привести в норму сердечный ритм.
- Отличненько, - ответил старичок и пополз по направлению к двери.
- Ключ у какой-то девушки был, - крикнул я старичку, - Но она, по-видимому, еще не пришла.
Старичок оглянулся и посмотрел на меня коварным взглядом.
- И не придет. Хе-хе.
Старичок начал отхаркивать мокроту. На пол и стену брызнула кровь, куски плоти, и спустя минуту натужного харканья, когда я уже был уверен, что старичок сдохнет прямо тут, на каменный пол звякнул ключ.
Старичок дрожащей рукой поднял его.
- Не придет. Хе-хе, - пискнул он и вставил ключ в замочную скважину.
Стадо упырей ломанулось в аудиторию, как только дверь приоткрылась на несколько сантиметров. У входа образовалась давка, и я, схватив за руку Настю, отошел подальше. Старичка моментально задавили тяжелые армейские сапоги с шипами. По расплющенной голове протопали два десятка пар кедов и кроссовок с местного рынка и пара босоножек на каблуках. Каблуки раздавили выкатившиеся из глазниц шарики. Вслед за ними в кабинет вошли мы.
Круглая металлическая комната с иллюминаторами со всех сторон, даже на потолке, была заполнена кишащими вурдалаками, пожирающими сами себя. За главным столом, лицом к аудитории, сидел Дарт Вейдер и курил "Беломор".
- Так. Тишина, - произнес Вейдер.
Тишина не хотела устанавливаться.
- Я сказал - ТИХО!
Но ненормальные идиоты продолжали бузить и мазать белые стены дерьмом.
Дарт Вейдер протянул руку в сторону бузивших упырей и тяжело вздохнул в своей маске.
- ТИХО!!!!
Несколько особо сильно буянивших упало замертво, и их растащили на куски остальные, которые молча сели и стали жевать. Я и Настя прошли по проходу и сели за единственную свободную от дерьма и крови парту. Дарт Вейдер прокашлялся.
- Итак, сегодня у нас знаменательный день. Сегодня вы будете сдавать экзамен по философии. Будьте особенно внимательны и не скажите ничего лишнего экзаменатору, а не то он откусит вам голову и засунет паспорт вам в задницу. Передайте сюда ваши протоколы, если они у вас есть. Если нет, идите в столовую. Там из вас приготовят питательный обед для тех, кто будет ждать оценок до трех часов дня. А теперь, на счет три, вы все начнете готовиться отвечать. Через сорок минут, когда моя армия захватит галактику Ирака, я приду принимать. И приведу с собой особо жестокого генерала армии Мокроноса. Удачи вам, юные ситхи.
Дарт Вейдер встал, взмахнул плащом и исчез в воздухе, не оставив тем самым сомнения в том, что перед нами была голограмма. Мы с Настей переглянулись.
- А где же билеты? - спросила Настя.
- Риторический вопрос, - ответил я.
В этот момент ответ на риторический вопрос нашелся. Столешница парты перевернулась, ударив меня по подбородку, а на обратной стороне оказались прилепленные на жвачку листочки с заданием. Я облегченно вздохнул. Мне попался одиннадцатый билет. Насте тринадцатый.
Я приступил к написанию ответа. Упыри и вурдалаки постоянно пытались схватить меня за руку или ногу, но мой пистолет решал все проблемы молниеносно. После того, как пять сволочей были умерщвлены, остальные успокоились и принялись жевать своих мертвых собратьев. Их чавканье просто сводило меня с ума.
Спустя сорок минут, как и обещал Дарт Вейдер, дверь аудитории открылась, и вошел он сам в сопровождении странного человека приблизительно столетнего возраста. Человек был в круглых очках и со шрамом в виде молнии на лысой голове. Я понял, что это старый Гарри Поттер. Из нагрудного кармана его торчала волшебная палочка.
Дарт Вейдер сел за стол, Гарри последовал его примеру.
- Итак, ситхи, пришло время показать все, на что вы способны в плане философии. Плевать, что она никаким боком не связана с вашим предназначением. Начнем. Генерал Мокронос, в молодости лорд Поттер, поможет мне в этом.
Первым вызвали сидевшего у окна грустного упыря. Видимо, ему не досталось мяса, или попался твердый кусок. После пятнадцати минут непрерывного задавания вопросов, Гарри Поттер потребовал ответить на все сразу. Причем одним словом. Печальный упырь сказал первое, что пришло в голову. А пришло в голову ему то, что он увидел в лифте, когда поднимался сюда. Поттер вскочил и со злости воткнул свою палочку вурдалаку в голову, которая сразу превратилась в картошку.
- На кухню его! - сказал Дарт Вейдер, и пятеро бойцов имперской армии схватили безжизненное тело с картофельной головой и утащили из кабинета, - Следующий!
Дарт Вейдер ударил кулаком по столу и раздался тихий звоночек. Гарри Поттер скрюченным пальцем показал в мою сторону. Душа, сердце и печень упали в левый мизинец ноги. Я поднялся и медленно пошел по проходу к столу экзаменаторов.
- А, юный джеддай, - презрительно сказал Вейдер, - переходи на темную сторону силы! Вместе мы станем править миром!
- А как же философия? - спросил я пересохшим языком.
- Фиг с тобой, джеддай. Таких, как ты, я ем ложкой на обед и ужин, - ответил Вейдер и демонстративно отвернулся. Мне было интересно, кого он ест на завтрак, но подумал, что к философии это не имеет никакого отношения.
- Так, - прокряхтел Поттер, поправляя трясущейся рукой очки на переносице. Очки были заклеены скотчем, а в правой оправнице не было стекла, - Кто тут у нас?
- Общество - это совокупность людей, вещей и связывающих их отношений...
- Что-что? - перебил меня Поттер.
Я повторил.
- Хорошо, - Поттер на секунду задумался, - А что такое общество?
Я снова повторил первую строчку, написанную на листке.
- Так... - Поттер потер лоб, стараясь что-то вспомнить, - Что же все-таки такое общество?
Я ударил рукой по столу. Поттер схватился за сердце.
- Общество - это херня!
- Так... - Поттер снова задумался о чем-то. А я задумался о том, не убить ли мне Поттера, - Давайте перейдем к следующему вопросу.
Ничего не поняв, я перевернул листок и начал читать второй вопрос.
- Русская религиозная философия. Особенности русской философии девятнадцатого века. Философия в России в своем великолепии расцвела только в девятнадцатом веке...
- А что, раньше- то не было? - тоненьким голоском сказал Поттер.
- Видимо, нет, - сказал я и приготовился читать дальше.
- Даже самого захолустного философа не было?
- Дайте мне ответить на вопрос, а? - сказал я потеряв терпение и нащупывая пистолет в кармане пиджака, - к тому же речь о девятнадцатом веке, а не о древности.
- Хорошо, - согласился Поттер, - в чем же особенность русской религиозной философии?
- В том, что она объединяла людей на основе духовных и моральных ценностей, - ответил я.
- А что считал Маркс?
- А он-то тут причем? - удивился я.
- А он всегда причем, - хитро подмигнул мне Поттер и направил на меня палочку.
- Ну, он считал, что все мы движемся к светлому будущему коммунизма.
Поттер вздохнул и убрал палочку в карман.
- Хорошо, можете быть свободны, - бормотнул Поттер и что-то застрочил на моем листке с ответами, - Результаты после трех часов.
Перекрестившись, отчего сгорели сразу трое упырей, находившихся ближе всего ко мне, я вышел из аудитории, пожелав Насте удачи. Она взглянула на меня несчастными глазами, но промолчала.
Я вышел в коридор. На полу все еще валялись куски одежды Олеси, стены были забрызганы кровью, а к Настиной лужице присосался какой-то мужичок неказистого вида. Подойдя к нему поближе, я носком своего правого ботинка пнул его в бок. Мужичок скорчился и злобно посмотрел на меня. В его перекошенной гримасе я узнал ректора нашего института.
- Вот так встреча! - вскрикнул я, - Что вы тут делаете?
- Пить хочу... - осипшим голосом сказал ректор и протянул ко мне грязную руку.
- Пить надо меньше, товарищ, - бросил я ему, пнул по голове и перешагнул через бездыханное тело, направляясь к лифту.
Несколько минут спустя лифт, противно пища три раза, открыл свои двери. Внутри было многолюдно, и все трахались, причем кто-то умудрился даже залезть на потолок. Я решил идти пешком. К тому же это полезно для здоровья.
Спустившись на два этажа, я обратил внимание на надпись на стене. Она была зеленая и гласила - "111-й этаж. Счастливого пути". Повернувшись, чтобы подняться обратно и дождаться другого лифта, я обнаружил, что лестница выше той ступени, на которой я стоял, исчезла, открывая вид на пролет нижнего этажа. Я спустился еще на одну ступень ниже, и предыдущая ступень растворилась в воздухе. Ища взглядом дверь на 111-й этаж, я не заметил ни единой щели на гладкой желтой стене. Обреченно вздохнув, я пустился в долгий путь вниз по лестнице.
Спустившись на пять этажей, я прочел еще одну надпись зеленой краской: "116-й этаж". Пожелание счастливого пути отсутствовало, и я решил, что это дурной знак. Стало заметно жарче и я посмотрел вниз через перила. Внизу, далеко-далеко, может быть, на семидесятом или пятидесятом, бушевало пламя. Я посмотрел назад, туда, откуда пришел. Лестницы как не бывало.
В отчаянии я сжал кулак и со всей дури и злости ударил им в стену.
Кулак провалился внутрь стены, как если бы она была сделана из ткани. Достав из кармана брюк нож-бабочку, я вспорол полотно стены. На меня посыпались сотни тараканов разного размера и какие-то белые личинки. Отряхнувшись и раздавив несколько сотен насекомых, я шагнул в разрез.
И очутился в коридоре второго этажа теплоэнергетического факультета.
Длинный коридор, плавно переходящий в переход между главным корпусом и факультетом, кишел народом. Сексапильные девушки шли мне навстречу, старые клячи обгоняли меня и толкали в спину. Я обернулся и посмотрел, в чем дело. Вереница молодых красивых девушек исчезала за дверью кабинета с вывеской "Интернет-зал". Другая вереница старых сморщенных женщин, идущих в противоположную сторону, начиналась там же. Не имея более ни малейшего желания оставаться в проклятом здании, я устремился в главный корпус, чтобы дождаться оценки за экзамен на кафедре философии.
Прослонявшись без дела пять часов, я, наконец, подошел к заветной двери кафедры философии. Возле нее толпились оставшиеся в живых вурдалаки и пара оборотней, а также целая и невредимая Настя, правда из уголка ее прекрасного рта струилась кровь. Я подошел к ней.
- Ну, как ты?
Настя оскалилась, показывая ряд окровавленных зубов с длинными клыками. Откуда-то изнутри ее горла донесся леденящий душу рык. Я отошел подальше и перекрестился снова. Еще двое вампиров в судорогах превратились в пыль.
Среди уцелевших я обнаружил и своего старого знакомого Степана, который стоял у стены и глупо лыбился. Я подошел к нему, сжимая в кармане распятие, которое всегда носил с собой с третьего класса школы.
- Ну, что, чувак, как экзамен? - спросил я.
- Просто отлично. Поттер оказался отличным на вкус, - улыбнулся Степан и достал волшебную палочку, чтобы поковырять в зубах.
Не успел я ему крикнуть, что это может плохо кончиться, как его голова превратилась в арбуз. Степан упал на пол, и сочная красная мякоть с черными косточками разлетелась по всему полу, забрызгав мои брюки.
Вурдалаки немедленно набросились на труп, а из-за угла подполз ректор и начал жадно хлебать арбузный сок. Я не мог долго на это смотреть и пошел в столовую выпить стакан чая.
Подкрепившись и согревшись, я вновь подошел к кафедре философии. Как раз вовремя. Дарт Вейдер в траурной повязке на руке сказал всем заходить. В тесное помещение кафедры набилось куча вурдалаков и упырей. Поднялась невообразимая вонища, звуки отходящих газов непрерывной канонадой доносились со всех сторон. На стене в траурной рамке висел портрет Гарри Поттера.
Дарт Вейдер встал возле двери в свой кабинет, поднес листок к глазам.
- Так. Вот и оценки. Те, кто остались в живых, практически все получили "отлично". За исключением Максима Майсимова.
У меня застыло сердце.
- У него тройбан.
Дарт Вейдер смял листок и выбросил в урну.
- Ну, вот, ситхи мои, радуйтесь, джеддаям никогда не пройти в аспирантуру просто так! Пока я правлю галактикой, джеддаи будут мыть полы в туалетах!
С бешеным воплем я кинулся к Вейдеру, попутно доставая из пакета лазерный меч. Дарт Вейдер явно не ожидал от меня такой прыти, поэтому не успел среагировать, и я спокойно снял его голову с плеч.
В кабинете пронеслась волна вздохов и наступила долгожданная тишина с попукиванием.
Гремя железными доспехами, Вейдер повалился в толпу, приминая насмерть несколько упырей.
Вытирая кровь с лазерного меча носовым платком, я смотрел на осоловевшую толпу. Такого количества мяса они давно не видели, поэтому жадно смотрели на закованное в металл тело Дарт Вейдера. Один из них попытался разорвать когтями доспехи на спине, но только поломал себе пальцы и со страшным воплем бросился на меня, размахивая языком. Я поднял меч и насадил на него бешеного вурдалака, который сразу же сгорел.
Убрав меч обратно в пакет, я вышел в коридор. Немного подумал, приоткрыл дверь на кафедру и бросил внутрь гранату-лимонку. Затем быстро закрыл дверь и поспешил прочь. Звук большого взрыва достиг меня на лестнице.
С гордой улыбкой я вышел на улицу, где меня уже ждали две машины скорой помощи и машина ОМОНа. Но это уже другая история.