"Первый рассказ", звучит почти эпохально и амбициозно, с заявкой на то, что смогу написать и второй, а может, будет и продолжение творчества.
Сколько себя уже осознанно помню как сформировавшуюся (я надеюсь) личность, мне хотелось быть писателем. Писатель у меня всегда ассоциировался с большим роскошно-уютным кабинетом, где все стены до потолка заставлены стеллажами с книгами. Где есть большой красивый стол в стиле ампир и почему-то зеленая настольная лампа (наверное, в детстве рассказов о Ленине перечитал). Чтобы оправдать перед собой и близкими претензии на такие отдельные апартаменты (при существующих у многих проблемах с жильем, ну или деньгами...), я с гордостью говорил, что хочу быть писателем. А может мне нравится эта профессия в связи с тем независимым образом жизни, который ведет писатель, по моим представлениям. Ведь какое счастье с утра вставать тогда когда тебе хочется. Не надо совать голову под кран с холодной водой, стараясь быстрей проснуться. Пытаться одновременно почистить зубы и побриться. Лихорадочно бегать по квартире и искать новые носки и рубашку, аккуратно заранее подготовленные женой и повешенные на самое видное место. Проглатывать завтрак одновременно пытаясь причесаться и побрызгать лицо одеколоном после бритья, который дважды отравляет жизнь: обжигая кожу лица и портя вкус недоеденного бутерброда. Вернуться обратно от лифта, увидев нечищеные ботинки, и тут же порвать шнурки при попытке навести окончательный лоск обуви, перевязав неудачные банты на ботинках. Наверное обычное для людей, опаздывающих на работу утро. Или только для людей относящихся к "совам", ну или для особо одаренных "сов". А путь на место трудовой деятельности в общественном транспорте ....
И самое главное все эти телодвижения, весь этот утренний ритуал производятся не для того чтобы приступить к работе, а для того чтобы войти в это море, называемое людским социумом, и особо не выделяться из него и своим внешним видом сигнализировать окружающим о том месте, которое в нем занимаешь, ну или на которое пытаешься претендовать.
И вот писатель, в моем представлении: встал, подошел к столу, взял ручку или включил компьютер и все, он готов работать-творить, правда если "творилка" включилась... Какая экономия сил, времени, нервов, парфюма и т.д. Писателю, чтобы отразить свою мысль на бумаге не надо пройти через это утреннее чистилище. Ведь если бы он мог это делать только в определенном месте - офисе на другом конце города, то первое печатное слово с утра, наверное, было бы все-таки матерное. И особенно хорошо удавались бы триллеры с расчлененкой. А может они (писатели) так и живут, в конце концов что я про них знаю...
===
Но на самом деле здесь хочется рассказать о своем первом прыжке с парашютом, вернее о своих ощущениях при этом. Это случилось уже несколько лет назад, и я успел рассказать об этом событии уже всем окружающим, случайным знакомым и друзьям, под водочку и просто так, с юмором и с пафосом. В общем надоел всем этой историей страшно и народ слушать об этом в очередной раз отказывается на отрез. Но так как желание поведать людям сию историю у меня еще не
истощилось, поэтому теперь пусть терпит и отдувается за всех бумага.
Так вот несколько лет назад, в начале "двухтысячных", я в очередной раз развелся и стал пересматривать свои духовные ценности, копаться в себе и пытаться пересмотреть свою жизнь. В процессе самоедства составлял схемы и списки желаний, страхов, несбывшихся стремлений, ошибок и т.п. чуши. Анализируя это увидел, что список страхов возглавляет "боязнь высоты", а список желаний - "полетать", и понял, что пора прыгать с парашютом. Благо на обозримом горизонте имелся коллега, у которого было уже где-то под 200 прыжков, который активно продолжал прыгать и активно агитировал окружающих присоединиться к нему. И вот в один из выходных я созрел. Взял с собой две тысячи (или около того) столько стоил коммерческий одиночный прыжок, заручился как моральной поддержкой коллеги так и его обещанием быть на аэродроме лично и если что помочь выкинуть из самолета мою сопротивляющуюся тушку.
И вот я на аэродроме. Программа прыжков состояла из теоретической подготовки, медкомиссии, одевания парашютов и снаряжения и наконец прыжка. Теория состояла из трех академических часов, в ходе которых нам (желающих набралось с дюжину) красочно, с демонстрацией картинок и схем рассказывали, как можно разбиться при прыжке с парашютом. Как правильно садиться на деревья, на электролинию, на воду ну и что делать если вас тащит вдоль стены дома, периодически прикладывая об неё. И самое главное, поведали, что наличие запасного парашюта еще не гарантирует стопроцентную безопасность, т.к. автомат его раскрывающий обязательно сработает на критической высоте и если вы вдруг забыли отсоединить его от запасного парашюта, то запаска обязательно откроется, при уже открытом основном. Два открытых купола могут повести себя по-разному. Например, один может зайти под другой погасив его, или купола могут широко разойтись друг от друга и став почти перпендикулярно земле, а могут просто запутаться при открывании, но последствия одни и те же - окажешься на земле, правда несколько быстрее чем рассчитывал.
В таком духе нас пугали почти два часа, на все робкие попытки задать глупые вопросы типа: "Не повисну ли я при прыжке на хвосте самолета?" или "Не оторвут ли гениталии подвесные ремни при рывке, когда раскроется купол основного парашюта?", преподаватель отсылал нас к инструкторам, которые встретят нас на взлетном поле.
Затем раздали бланки с расписками смысл которых сводился к тому что на этот шаг я пошел в светлом уме и твердой памяти, меня никто не заставляет это делать и всю ответственность за вероятные последствия я беру на себя. В общем мне это напомнило завещание самоубийцы, тем более в конце нужно было сообщить координаты ближайших родственников, чтобы сообщить им... ну, если что...
Затем с нас собрали деньги вместе с этими расписками и мы воодушевленные инструктажем и содержанием расписок веселой гурьбой отправились на взлетное поле. Там нас ждал медосмотр, процесс одевания снаряжения и парашютов. Вот тут моя боязнь высоты начало поднимать голову. Коленки у меня уже тряслись, в голове шумело и стучало в висках. Я понимал что в моем состоянии пройти медосмотр нереально и я уже слабовольно хотел воспользоваться таким шикарным предлогом и "с высоко поднятой головой" сбежать с этого мероприятия. Еще бы, потом всем говорить, что хотел прыгнуть, но вот здоровье подвело. Затем мысленно "напинал себе", все-таки собрал себя в кучу, взял себя за шиворот и пошел решать возникшую проблему. Среди спортсменов (они же инструктора) нашел своего коллегу и озадачил его своей проблемой. Тот с присказкой "Фигня вопрос" пошел и временно заменил доктора, проводившего медосмотр тут же на поле. Когда коллега померил мне давление, то наступила некоторая пауза, затем он хмыкнул и со словами "Бывает и хуже" поставил штамп "годен" и позвал следующего.
В этот день наплыв прыгающего народа был как никогда. Кроме нашей коммерческой кучки приехали курсанты с каких-то аэроклубов, которые честно занимались теорией чуть ли не полгода, до своего первого прыжка. Кто-то прыгал второй кто-то третий раз с задержкой открытия. Еще внесли суеты планеристы, торопящиеся воспользоваться хорошей погодой. В общем пришлось еще часика полтора подождать своей очереди, исходя потом и сжигая нервы.
И вот наступил этот момент. Нас позвали снаряжаться.
Когда я потом увидел на фотографии свою тушку впряженную, с помощью инструктора, в упряжь, с горбом за спиной основного парашюта, то подумал, что если бы не каска, на голове, то вполне мог сойти за артиста балетной труппы. Особенно на эту мысль толкал треугольный гипертрофированный вид той части тела обрисованный и обтянутый подвесными ремнями что крепятся на ляжках - снизу и ремнем, что проходит по низу живота -сверху. Этот внешний вид очень мне напомнил артиста балета, обтянутого трико, который уже стал в позицию перед па-де-де, ил даже адажио испуганного лысого (из-за каски) "кэмела". Из балета: "А что если скинуть верблюда с парашютом?".
Примерно такой у меня был вид , когда нас повели садиться в самолет. И тут меня ждал очередной удар судьбы. Инструкторы объяснили, что садиться в самолет мы будем по очередности прыжков, т.е. первые прыгают самые тяжелые, а значит садятся в самолет последними, так чтобы оказаться у двери перед прыжком первыми. Последним садящимся в самолет оказался я...
А тут еще мой коллега - предатель, узнав, что наши устроили корпоратив с шашлыками в соседней с аэродромом посадке, выпросил разрешение прыгнуть с другой командой так чтобы спланировать сразу к ним, к костерку. Благо его спортивный парашют крыло позволял это сделать. И вот этот предатель, узнав что на "корпоративе" будут новые девчонки, забыл про все свои обещания и попрыгал с группой спортсменов другим рейсом. Еще бы спуститься к костерку на парашюте это серьезный задел, для дальнейшего съема.
Тем временем наша группа, в очередности в зависимости от веса погрузилась в "кукурузник". Мы сели на скамейки вдоль бортов лицом к лицу, поделившись на примерно равные две группы. Появились два инструктора-спортсмена - девушка мастер спорта, как я знал и молодой парень, начинающий спортсмен. Прыжков у него было не очень много, что не скажешь о его гоноре и манере себя вести. По команде инструкторов, мы прицепили карабины от основных парашютов к тросам, которые шли по верху салона самолета, вдоль скамеек к выходу. Самолет взревел и после совсем короткого разбега взлетел. Кукурузник кружил над аэродромом, набираю положенные полторы тысячи метров для прыжков. Я по-моему уже упоминал, что до этого ни разу не летал на самолете. Мои ощущения от первого полета?... Страх!
С каждым витком самолета над аэродромом закладывало уши и очередной раз сглатывая, я понимал, что нахожусь еще выше. Из маленького иллюминатора открывался довольно красивый вид, но из-за дикой болтанки он все время скакал перед глазами, выпадая из поля зрения. При этом стоял дикий рев мотора и периодическое ощущение невесомости от воздушных ям. Зато очень отвлекало от этого то, что при рывках и резком наборе высоты вся инерция группы людей сидящих на гладкой скамейке без всяких поручней гасилась последним по ходу самолета и первым к двери человеком. Угадайте кем.
Наверное решив подбодрить нас, наш младший инструктор встал и стал проделывать всякие гимнастические упражнения типа виса на параллельных тросах, куда были пристегнуты карабины парашютов. Ловко соскочив с них, он, наверно увидев мое одухотворенно-перекошенное лицо, решительно хлопнул мне по плечу и покровительственно проорал сквозь рев мотора, что-то типа "не боись, поможем".
В салоне загорелся разрешающий прыжки сигнал и девушка-инструктор открыла дверь, немного посторонясь уступая мне место. Парень-инструктор широко поощрительно улыбнулся, и хлопнул меня по плечу, что мол пора. Я стал медленно подниматься. Меня трясло. Мне было откровенно страшно, но я боролся с собой, злился на себя, на свою слабость и заставлял себя двигаться. По-мере моего вставания, лицо молодого инструктора становилось все скучнее и скучнее. В этом был виноват то ли мой рост - макушка инструктора была где-то на уровне моей подмышки, то ли выражение лица у меня было не очень мирное. Он как-то потух и ретировался в другую часть салона, оставив возможность разобраться со мной девушке.
Та посторонившись от открытого проема двери молча смотрела на меня и ждала. На негнущихся ногах, заранее вцепившись в кольцо парашюта на левом плече побелевшими пальцами правой руки я проковылял к двери. Там следуя указаниям жестам девушки инструктора я раскарячился в дверном проеме. Левая нога стала в задний угол по ходу самолета порога дверного проема и левая же рука вцепилась в борт где-то над ней. Правая рука продолжала сжимать кольцо. Весь вес тела находился внутри салона и если бы я не держался левыми конечностями то меня пожалуй бы наверно сдуло напором воздуха внутрь салона, что мне чертовски хотелось сделать. Оказаться вновь внутри такого теплого уютного чрева самолета, с такими чудесными скамеечками и таким родным успокаивающим полумраком салона кукурузника, из которого эта открытая дверь уж очень напоминала "свет в конце туннеля".
Глядя в отрытый дверной проем меня охватили новые чувства, чувства наглядности. Вы когда-нибудь спрыгивали с возвышенности вниз? Наверняка, хотя бы в детстве лазили по деревьям или играли в "выше ножки от земли". И при этом прикидывали, как примерно надо сгруппироваться при данной высоте. Так вот так сгруппироваться невозможно, а значит с такой высоты разобьешься с гарантией, а эти дурацкие рюкзаки, которые теоретически должны превратиться в парашюты, которые теоретически должны открыться и которые теоретически должны мне не дать разбиться...
Вот стою я на этом пороге и думаю, что шутка слишком затянулась, что не мальчик уже, чёрте чем заниматься, что мне еще сына на ноги ставить и вообще уже хватит... Блин, хватит уже себя уговаривать! Прыгай!
Надо сказать, что дверь у кукурузника совсем небольшая особенно по высоте. Моя первая попытка выкинуться из самолета с разгона поскорее, пока не передумал, была остановлена притолкой дверного проема, куда я с размаху впечатался шлемом. Поэтому вторая попытка была уже гораздо медленнее, когда я согнувшись почти вдвое, борясь со встречным потоком воздуха и цепляясь рюкзаками парашютов непонятно за что.
Борясь с собой и со встречным потоком я вываливаюсь из двери самолета, и взглядом цепляюсь за белую надпись на задней части крыла кукурузника " Руками не браться". У меня сразу промелькнула мысль: " А что, кто-то пытался забраться обратно?". Дальше начинает все мелькать перед глазами и я вспоминаю инструктаж, что надо досчитать до трех секунд и выдергивать кольцо основного парашюта. Но пока я изучал и анализировал всякие надписи на самолете, отсчетом времени я естественно не занимался. Решив что уже пора, я дернул кольцо и через некоторое время земля с небом перестали меняться местами и тело заняло вертикальное положение относительно земли. Довольно громкий хлопок открывшегося купола и довольно сильный рывок ремней произошли почти одновременно. Здесь я вдвойне порадовался тому что парашют все-таки открылся и что под ремни при таком рывке ничего лишнего не попало. Далее, все делая по инструкции, я осмотрел купол над головой, насколько позволял неудобный, но уже не такой нелюбимый шлем и разрядил от срабатывания запасной парашют.
И вот настало то время когда ты понимаешь, что все вроде получилось, все нормально и в твоем мозгу происходит озарение " Ты летишь!" Прежде всего это ощущение пронзительной абсолютной тишины. Нигде, наверное, нельзя повторить это ощущение бескрайнего простора, вездесущего света и тишины. Редкий скрип ремней парашюта только подчеркивает эту тишину. Ты совершенно не чувствуешь своего движения в пространстве, не чувствуешь времени - оно остановилось и никого и ничего вокруг. Ничто не посмеет потревожить эту тишину, этот простор, этот всюду проникающий свет и ощущение полета. И это длится, длится и длится минуты, часы годы...
Затем внизу цветной ковер наливается красками, появляются более четкие, контрастные границы как на топографической карте. Начинает ощущаться ветер и возникает интерес рассмотреть поподробнее землю сверху. Начинаю узнавать очертания предметов все четче и четче. Затем начинаю тянуть за стропы парашюта, чтобы развернуться вокруг оси рассматривая все вокруг. В какой-то момент понимаю, что земля уже близко и надо бы подготовиться к встрече с ней. Для этого надо развернуться так чтобы ветер дул в спину, напрячь ноги и свести вместе колени. В теории это несложно, но пока я любовался окрестностями земля резко приблизилась и я понял, что уже не успеваю повернуться против ветра и мне придется приземляться с ветром в лицо. Сразу вспомнился доктор, который перед посадкой в самолет подошел ко мне и скучающим тоном поинтересовался какой у меня вес, и услышав что около 110 кг предупредил, что эти парашюты рассчитаны на вес до ста кг, так что при приземлении держи колени вместе. И похлопав по плечу с многозначительным видом вздохнув, пошел дальше. Все это пронеслось у меня перед глазами, как перед смертью вспоминается вся жизнь.
И вот сцепив зубы, напряг все что можно и сведя вместе колени я приземляюсь задом наперед и естественно не вижу сам момент соприкосновения с земной твердью. Зато очень хорошо почувствовал его. Так как не видел момента соприкосновения, я не смог сыграть мышцами и погасить инерцию удара. Вы когда-нибудь бросали железный штырь на асфальт немного под углом. Он обычно подпрыгивает и пытается воткнуться другим концом.
В общем, когда я вошел в землю головой, только по чистой случайности осенняя сухая трава не загорелась от искр, сыпавшихся у меня из глаз. Первая мысль у меня была: " А я еще, дурак, прикалывался, зачем каски при прыжках с парашютом?".
Удивительно быстро после всего происшедшего, мне удалось погасить купол парашюта. Скомкав его в охапку я уселся на землю, ожидая пока окружающий мир перестанет плыть перед гудящей головой. Сидел и вслушивался в себя, пытаясь осмыслить свои чувства после всех этих событий.
Говорят, что прыгать с парашютом страшно только в первый раз. Я теперь точно знаю что второй и третий разы по ощущениям должны быть еще круче. Так что может будет и второй...