Очень Тамара трудолюбивая была. И удачливая. Даже трудно сказать, чего у неё было больше. Трудно и ненужно, поскольку Тамара была ещё и дурочкой.
Вообще-то дурочкой быть не так уж и плохо. Вот, например, дурочка-лентяйка имеет все шансы для того, чтобы достаточно сносно устроить свою жизнь. Дурочка-дрянь - тоже неплохо. Тамаре не повезло, она была работящая, и что самое неприятное - справедливая. Кто может сравниться с честной дурочкой!? Только горький пьяница!
Начиналось всё очень просто, как в учебнике по геометрии. Закончила школу, встречалась, вышла замуж. Потом семь месяцев пьяных побоев, и сын. Муж от радости перестал пить и работать. Тамара была на седьмом небе от счастья и восьмом месяце беременности, когда родилась дочь. Муж снова начал пить, но к работе почему-то приступить не решился.
Всё было нормально. Дети периодически оставались на второй год, а муж регулярно отдыхал в лечебно трудовом профилактории. Но нет ничего вечного под солнцем. Не пощадило время перемен и бочковую селёдку, которой Тамара торговала долгие годы. Коротко стриженные спортивные ребята взяли её за жабры.
Тамара укладывала вещи в небольшую брезентовую сумку - единственную память об отце. Муж, непривычно трезвый и побритый, напряжённо пытался понять, что происходит. Дети, вдруг как-то сразу повзрослевшие, необычайно нежно смотрели на мать. Дочь подошла к Тамаре, порывисто обняла её, и прошептала на ухо: - Ты же знаешь, мы не можем с Вовкой пожениться, пока нет квартиры.
В Нью-Йорке, как всегда, бушевали: бешеная влажность, экономический спад, и таксисты, пытающиеся проскользнуть между туристами и полицейскими.
Тамара оформляла свой приезд в аэропорту Кеннеди, но дорогим гостиницам и ресторанам предстояло скучать без неё. Тамара была спокойна, её встречали.
Косая рыжая одесситка, оценивающе посмотрела на Тамару, и безапелляционно рубанула: - Значит разводная. - У Тамары от обиды и негодования, вдруг прорезался фальцет, несвойственный работникам торговли: - Ну что вы такое говорите! Какая там разведённая! У меня и муж, и дети. У меня всё хорошо. Вот помогу дочке квартиру купить, и сразу назад, домой.
- Ну, это понятно. Что вы женщина так разволновались!? Езжайте себе домой на здоровье. Я ж не против. Только кто деньги, за дорогу, и всё остальное платить будет? - Они сели в потрепанный, видавший виды шевролет, и Тамару повезли в новую жизнь.
Первый раз за многие годы, Тамара по-настоящему отдыхала. Она не могла поверить своему счастью: - Как все-таки это удивительно. И всего-то работы, что прибрать в доме, и присмотреть за детками, а мне за это платят деньги, и ещё два выходных, и отдельная комната. А мы вчетвером в меньшей жили. И на работу ходить не надо. Сказка.
Ещё молодая, крепко сколоченная полячка из соседней семьи, удивлёно смотрела на Тамару, и монотонно распевала на негнущемся русском: - Потому что мы были дуры. Женщины не должны так много работать. Мы должны любить себя. Посмотри на наших хозяек. Их все уважают. Мужья, дети... Все. Я тоже теперь буду женщиной.
Тамара беззлобно отбивалась: - Вот выйдешь замуж, посмотрим. Чего трепаться, если ты ещё настоящей беды не видела.
Тамара проплакала весь день. Как же все-таки они её любят. Они согласны даже на это, лишь бы поскорее увидеть свою родную мамочку. Они правы, это глупо тратить деньги на телефон, когда есть письма. Она долго не могла успокоиться, но потом начала перебирать фотографии, и уснула.
Тамара видела этот сон каждую ночь: Свадьба, гости. Она с фужером шампанского, в чёрном облегающем платье мягко улыбается и принимает цветы, поздравления. Зять смущённо бормочет слова благодарности и восторженно смотрит на дочь, у которой в глазах стоят слёзы. Сын курит дорогие сигары, и всё время разговаривает с отцом о делах на бирже. Муж напряжённо смотрит на экран компьютера, морщит лоб, и с удовольствием, маленькими глотками пьёт из рюмки минеральную воду. Прислуга, молодая полячка в накрахмаленном переднике, почтительно держит крошечный хрустальный поднос с поздравлениями из Америки.
Тамара почти ничего на себя не тратила. На её счастье, у неё был почти такой же размер, как и у хозяйки. Она ожесточённо копила, но дело двигалось всё равно очень медленно. И всё-таки она нашла подработку на выходные. Пошло, поехало, зашуршало зелёненькими бумажечками с париками, бантами, колонами... Смешно. Смешно и надёжно, но всё равно, всё до копейки отсылала домой. А как же иначе, ведь семья там.
Ну, слава богу! Квартиру купили, кое-что из мебели, и уже свадьбу назначили. Теперь осталось только подарки, и что-нибудь приличное для себя, и...
Сын говорил каким-то чужим тоном. Так давно его не слышала, повзрослел. Нет, нет, это от волнения. Да она и сама уже об этом думала, но было так страшно признаваться себе, и очень устала. Одна. Только чужие вокруг.
- Мам, я знаю какую боль причиняю тебе, но мне иначе не подняться. Я стараюсь изо всех сил, работаю как вол, а денег ещё очень мало. Мы с ребятами хотим открыть бизнес... То, о чём я тебя прошу, ужасно. И свадьба...
Тамара почти не расстроилась. А может это и к лучшему, значит, сбывается сон. У всех всё будет хорошо. Подумаешь, на свадьбу не попала, горе, какое. В самом деле, ведь дочь замуж выходит, а не я. Благодетельница. Почтения ей захотелось, а сама как на курорте. Денежки послала, а вы там быстренько всё приготовили и на поклон.
Тамара была счастлива. У дочки всё отлично: любящий заботливый муж, родился ребёнок. Сын с головой ушёл в бизнес. Молодец! Жаль только, что почти не пишут. Сон сбывался... А как же теперь с ней? И муж! Сбылось, но ведь только наполовину. Она не знала, что ей теперь делать, она ждала.
Он все-таки позвонил. Ну, конечно же, он не мог не позвонить, ведь она его жена. У них всё будет хорошо. Он говорил, а она слушала, и не могла поверить своим ушам. Это совершено невероятно, но он стал другим человеком. Чёткие, ясные мысли...
- Знаешь, Тома, что я тебе скажу. Я ведь тоже не дурак, мне уже давно ясно какая ты стала. Мне все говорят, не будь дураком, ты что не видишь, они там все со своими долларами нас за людей не считают. Тамара, я всё ещё люблю тебя, но мне не хотелось бы портить себе жизнь, и поэтому я сошёлся с Людмилой из третьего подъезда. Можешь мне поверить, что это было трудное решение, но я тебя ни в чём не упрекаю. Живи, как хочешь, тем более что с жилплощади я тебя всё равно выписал.
Первое чтобы она сделала, если бы у неё были деньги, бросилась покупать билет на самолёт. Но у неё не было ничего. Все честно заработанные деньги она честно отдала семье. Ей трудно было об этом думать, и некогда - внезапно позвонила дочь.
- У меня растёт ребёнок. Как я буду ему смотреть в глаза, когда он вырастет? Ты, мамочка, очень изменилась. Не знаю смогу ли я тебя когда-нибудь простить, но папа с этой мерзавкой из третьего подъезда хотят лишить твоего внука будущего.
Неужели они не могут жить у неё?!
Она безуспешно пыталась оторвать свой взгляд от полки с русскими видеокассетами и книгами, когда... Она даже не услышала, она почувствовала. И вот уже её губы и глаза приготовились к улыбке, не может же это быть на самом деле.
- Мам, я тебя прошу, не расстраивайся и плюнь ты на них. Пусть эти два паука подавятся нашей квартирой, подумаешь большое дело. Я тебе так скажу, а зачем тебе возвращаться? За эти пять лет, которые ты провела вне дома, всё так здорово изменилось, что я не ручаюсь за твоё здоровье, если ты внезапно это всё увидишь.
Тебя нужно обязательно подготовить. Ты там пока спокойно без напряжения работай, а я подъеду, и мы хорошенько гульнём. Ну, и по бизнесу мне нужно прощупать кое-какие варианты. Так что, делай вызов.