Невер Анна : другие произведения.

Обжигающий след 1.Колдун (18гл)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.26*31  Ваша оценка:
  • Аннотация:

    Тиса всегда недолюбливала колдунов. Они без зазрения совести вмешиваются в судьбы других людей, словно возомнив себя богами. И когда в тихий провинциальный городок приезжает колдун из столицы, никто даже не подозревает, насколько вскоре изменится жизнь обитателей этого городка. Зловещие убийства и древний страх, крадущийся в ночи. Враг, притворяющийся другом. И, конечно же, чувства, которые вдруг начинают спорить с разумом. Что из этого оставит в жизни Тисы свой обжигающий след?
    Это абсолютно женский роман с элементами фэнтези, повествование подробное как пошаговое эрпэгэ.)) Автор - поклонница Джейн Остин.
    По договору с издательством удалена половина глав.

    Купить бумажную книгу можно тут: https://lit-era.com/blogs/post/17670
    Купить электорнку можно тут: https://www.litres.ru/anna-never/obzhigauschiy-sled/

    Последние новости можно узнать в моей группе ВК.https://vk.com/gamesofdragons

    Отзывы и рецензии к роману тут :)
    Саундтрек к роману наконец, я его подобрала



  
Невер Анна
  
Обжигающий след
  


Пролог


  Июль, 9023 г. от сотворения Хорна,
  Крассбург
  
  Министра по вэйбезопасности Павла Антеевича всегда манили красоты подводного мира, и многие служащие Вэйновия об этом увлечении знали. Особенно Капитон, секретарь его высокопревосходительства, сутуловатый юноша с усиками над бледными губами.
  Когда министр одалживал свой парик бюсту императора и в очередной раз отправлялся в 'заплыв', тот старался не отвлекать старика - дела могли и подождать. Но сегодня прибыл гонец с донесением высокой важности, не терпящим отлагательств. Вторая степень - ни больше ни меньше. И Капитон понял, что придется лезть под горячую руку. Он достал из сейфа ключ - стеклянный шар с запаянной внутри ракушкой - и вошел в портал.
  Короткое чувство невесомости и сдавленности одновременно. Запах водорослей и соли, шум прибоя перед тем как очутиться на влажной гальке острова. Яркое солнце на миг ослепило Капитона, и он невольно сжал рукоять скипа. Напрасно - остров был безопасен. Покрытые остролистой травой холмы на его западной стороне сменялись скалами-исполинами, а на южной, где висела полупрозрачная арка портала, волны накатывали на пологий берег, лизали гальку и дарили ей бусы из бурых водорослей.
  Секретарь направился по полосе прибоя к ближайшему рифу. Острое зрение одаренного позволило с легкостью заметить крупную косатку в чистейших водах Теплого моря. Лениво шевеля плавниками, кит завис вблизи подводного кекура. Отвесная стена колыхалась, облепленная бурыми водорослями, и пестрела от присутствия подводных тварей, как шуйский длинноворсый ковер. Косатка любовалась парой морских коньков - две козявки, сцепившись прозрачными хвостишками, будто клялись друг другу в вечной любви. Увлеченная зрелищем, не заметила, как от нее в испуге увильнула зазевавшаяся стая барракуд.
  Очертив скипом круг, Капитон виновато позвал министра:
  - Ваше высокопревосходительство! Срочное донесение. Вторая степень.
  Кит шевельнул плавником и замер, боясь спугнуть коньков. Отплыл подальше и только потом клацнул пастью.
  - От кого?
  - Оперативный, ССВ.
  - Выхожу, - смирился министр.
  Через минуту над морской гладью вскинулся черный спинной плавник и на высокой скорости устремился к мысу, где стоял секретарь. Пучина взорвалась пеной, и огромная косатка с легкостью ласточки выбросилась на береговые камни. Подняла гладкий хвост, забрызгав Капитона - подол его суконного сюртука намок и прилип к худым коленям. А там, где только что лежал кит, уже поднимался крепкий старик. Он провел ладонью от широкого лба к затылку, приглаживая пряди седых волос.
  И непонятно было, кто из двух колдунов вышел из воды. Скорее секретарь, ибо мантия министра выглядела сухой и выглаженной, словно только из прачечной. Из ее фалд выглядывал скип - средней длины жезл из драгоценного черного дерева, инкрустированный белым золотом и шпинелью. Молодой человек боялся даже представить, насколько мощным могло быть это оружие в деле.
  - Пал Антеич, - начал секретарь, но министр остановил его:
  - Обсудим в кабинете, Капитон. Только его стенам можно без опаски доверять секреты. - Старик, щурясь от солнца, взглянул вверх, где в небе кружила пара урилов, издавая трубные крики.
  В молчании они шагнули в портал: в целях безопасности прямым вэйпереходом в кабинет не пользовался даже министр. Путь могли отследить враги империи и, подобрав ключ, напрямую попасть в Вэйновий - цитадель, на мощи и защите которой зиждились императорская власть и вся Лароссия.
  Пропуская министра и его секретаря в просторный вестибюль, растворилась дубовая дверь. Точно такие же тянулись по границе круглого помещения. Сверху падал рассеянный свет, проникая через витражи. Мраморные плиты пола дробились к центру зала на более мелкие и вливались в мозаику, изображающую герб Вэйновия. Белый винторогий дракон Вемовей - ипостась и одновременно слуга Вэи, распахнув крылья, держал в левой лапе скип, в правой - росток ржи. 'Во славу Державы защищать и созидать' - гласила надпись на гербовой ленте.
  Вестибюль наполнял народ. Магистраты и служащие сновали туда-сюда. Мелькали парики, стучали каблуки, шелестела бумага, не прекращался гул голосов. Кто-то входил в двери, кто-то выходил.
  Павел Антеевич обычно старался не пользоваться порталами внутри здания. Но сейчас он изменил принципам и вместе с секретарем вновь воспользовался одной из портальных дверей, которая за долю секунды доставила их на седьмой уровень восточного сектора.
  Они прошли служебным, а не парадным входом и вскоре оказались в просторном кабинете. В трех арочных окнах с высоты птичьего полета открывался Крассбург. Поздний летний вечер начинал зажигать фонари на бульварах и площадях столицы. Закат расцвечивал пунцовыми оттенками черепичные крыши домов, башенок, дворцов и полыхал в золотых куполах церквей Единого.
  Приветствуя хозяина, кабинет услужливо зажег мошкарную люстру. Освещая помещение, в колбах-лампах зароились миллионы светлячков размером с пылинку. Министр снял с бронзового чела Антея III свой парик и натянул на голову. Опустился в кожаное кресло.
  - Приступим, Капитон. Где посыльный?
  - В приемной.
  - Покажи.
  На стене, обитой синим бархатом, висела дюжина портретов предшественников Павла Антеевича. Капитон качнул третью в ряду картину, с которой властно взирал тучный мужчина в парике 'крылья голубя'. Книжный шкаф и кусок стены за ним 'исчезли', позволяя министру увидеть посетителя в приемной незаметно для того.
  Главвэю СпецСтражи Вэйновия, или просто ССВ, на вид было лет тридцать пять. Он сидел на диване для ожидающих, откинув голову и прикрыв глаза. Неподвижно, словно каменный истукан, сотворенный взглядом василиска. Забранные в хвост волосы, связка защитных амулетов на шее, к бедру прижат ореховый скип с кольцами из бивня рогоноса. На волевом лице читались непреклонная готовность ждать прихода министра хоть весь свой век и спокойствие человека, исполняющего возложенную на него миссию.
  У ног вэйна дремал верховой рысак. С его боков клочьями свисал свалявшийся мех. Кожистые крылья не полностью втянулись в замышечные мешки, несколько концевых перьев торчали из-под лопаток. Острые уши летучей рыси, увенчанные кисточками, поворачивались на любой шорох.
  Разглядывая прибывшего заодно с министром, секретарь украдкой вздохнул. Когда-то Капитон мечтал стать оперативником. Окончить Высшее военное училище имени св. дракона Вемовея, поступить на службу в оперативный отдел ССВ. Стоять на страже империи, ловить панокийских диверсантов и опасных преступников. Но мечты так и остались мечтами, может быть, потому, что он с детства боялся даже сесть на рысака - тут уж не до полетов.
  Несколько секунд понадобилось министру, чтобы оценить прибывшего и велеть:
  - Пусть войдет, Капитон. Пригласи.
  Шкаф вернулся на свое законное место прежде, чем вошел гонец.
  - Здравия желаю, ваше высокопревосходительство! - Он склонил голову.
  - Оставь, - отмахнулся Павел Антеевич. - Давай по делу.
  - Меня послал управной оперотдела спецстражи Политов Роман Валентович. Смею доложить дословно. Двадцатого числа был задержан 'язык', по свидетельству которого некие лица, нами пока не установленные, заинтересованы в сборе невесомых лат и ведут активные действия по их поиску. Три тотума ими уже найдены и заполучены. Владельцы уничтожены.
  Глава вэйбезопасности откинулся на спинку кресла, в удивлении приподнял брови. И Капитон, внимательно следивший за выражением лица начальника, невольно повторил это движение.
  - Это проверенная информация?
  - Вне всякого сомнения.
  Павел Антеевич сложил ладони вместе и поднес к переносице. Он знал, что девять из шестнадцати тотумов давно находятся в секретке Вэйновия и опутаны сторожевыми заклинаниями, как катушка - нитками. Ни один вор не сунется туда, если дорожит жизнью. Каждый из тотумов - это просто сильный оберег, но если их объединить... Кто-то надумал войти в легенды.
  Министр поерзал в кресле.
  - Так, гонец, передашь вот что...
  Секретарь приготовился конспектировать, но Павел Антеевич дал отбой взмахом руки.
  - Передашь Политову: расследование разрешаю. Более того, пусть подключает лучших своих молодцов. Важно узнать, кто за этим стоит. Мне нужны имена. Параллельно ведите поиски оставшихся четырех тотумов, постарайтесь договориться с владельцами без принуждения, можете посулить вознаграждение. В пределах разумного, естественно. У вас есть какие-либо предположения, где искать обереги?
  - Силовые улавливатели указали, что один из тотумов находится на северо-востоке Ижской губернии.
  'В настоящей дыре', - подумал секретарь, зависть разом отпустила. Хорошо, что это не он служит в ССВ и не его могут услать на край империи шлепать по грязи и бездорожью. Ходят слухи, что там все еще живут словно в средневековье: ни тебе удобств современности, ни культурной жизни. Куда лучше теплый кабинет и вид из окна на вечерние огни столицы.
  - Продолжайте искать. Смотрите - не провороньте, - прогремел министр и добавил: - Вы свободны, молодой человек. Отправляйтесь.
  
  
  
  Глава 1. Новость
  
  Август, 9023 г. от сотворения Хорна,
  Ижская губерния, г. Увег
  
  Серый туман... Кислый запах копченостей и дешевого табака.
  - Я понятно выражаюсь? - прозвучал рядом требовательный голос.
  В глазах прояснилось, и Тиса смогла оглядеться. Комната тонула в полумраке. Одинокая свеча, обычная, без наклада, истекала воском на дубовую столешницу, испещренную мелкими царапинами. Острое пламя шипело и билось. Дрожали тени на бревнах лиственничного сруба. Под потолком, подбитым дранью, щерилась голова лохматого вепря, сверкая изогнутыми как сабли клыками. Чучело буравило Тису единственным стеклянным глазом.
  За гранью света во тьме проявились очертания стула с высокой спинкой. Тиса скорее почувствовала, чем разглядела сидящего на нем человека. Еще двое замерли за его спиной.
  - Да или нет? - голос резал как осколок льда.
  - Да, господин! - Тиса удивилась, услышав свой приглушенный ответ. Ладонь сжала жесткое ребро табурета.
  - Отлично.
  Навстречу ей воспарил кошель размером с бычье сердце. 'Из замши, - подумала, прежде чем разглядела матовые чешуйки. - Нет, змеиная кожа'.
  - Я вижу, мы нашли общий язык, - произнес уже не так строго... вэйн?! Теперь это было очевидным. - Придерживайся плана. Древняя вэя в твоих руках выполнит все приказы, точно послушная кошка. На связь выходи в крайнем случае.
  Кошель снизился и мягко ткнулся ей в колени. Тиса решила, что это ошибка - кажется, ее приняли за другого человека. Меж тем ее рука - широкая, в грубой черной перчатке - подхватила кошель. Тиса насторожилась. Что-то здесь не так.
  - Помни, владелец не должен остаться в живых. Уничтожь его.
  'Кого?' - переспросила, но голоса своего не услышала, лишь треск свечи нарушал молчание.
  'Что со мной? - попыталась сказать Тиса, но с губ по-прежнему не слетело ни звука. И тут ее осенило: - Да это же не моя рука!'
  - Порталом обеспечим. Как только порешишь владельца и тотум окажется у тебя, сможешь разбить стеклянный шар перехода. Раньше даже не смей. Открой кошель! - продолжал командовать собеседник.
  Пальцы вопреки желанию заплясали над узлом шнурка.
  В душе Тисы поднялось возмущение: 'Безумство какое-то! Нет, ты не развяжешь его. Черта с два!' Она призвала всю волю, дабы обрести власть над телом. Тщетно.
  'Давай же!' - от натуги уже темнело в глазах, когда она вдруг ощутила покалывание в подушечках пальцев. Руки замерли.
  - Я... не... стану, - насилу выговорила Тиса низким мужским голосом.
  - Не может быть! - взревел незнакомец и, вскочив с места, рванулся к ней.
  Тиса почувствовала, как страх накатил омерзительным шквалом. Подбородок ее сам вздернулся вверх, а взор уперся в лицо, черты которого казались смазанными, будто размытая дождем акварель. Но глаза... Раньше она никогда таких не видела: без зрачка, слабо светящиеся фосфором. Они прожигали ее насквозь. Невыносимая боль иглами впилась в мозг, и сознание провалилось во тьму.
  
  Глубокая ночь заливала комнату чернилами. Лунный свет тягуче просачивался через тюль и ложился на стены.
  Тиса лежала в постели, раскинув тонкие руки подобно надломленным плетям. Каштановые кудри слиплись от холодного пота. Взгляд медовых глаз невидяще уперся в потолок. Прошло некоторое время, прежде чем она стала осознавать себя. Следом отрезвляющей волной нахлынул холод. Стуча зубами, девушка потянула на себя простыню.
  Сообразив, что не может согреться, она встала с кровати. Извлекла из нижнего ящика шкафа шерстяную шаль и закуталась в нее. Потом звякнула склянками в тумбе, вынимая графин. Глоток ежевичной настойки обжег горло, пищевод и ошпарил желудок кислотой. Жар разлился с кровью по венам, возвращая способность соображать.
  - Что это было? - шепот прозвучал резко на фоне далекого пения сверчков и ветра. Еще два глотка из графина.
  Такое ощущение, что...
  - Нет, - простонала она. - Неужели снова видения? Не хочу!
  Тиса оттолкнула тонкую нить, навязчиво протянутую из памяти, с помощью которой она смогла бы восстановить увиденное, соткать его, словно гобелен, в единую картину.
  - Не собираюсь вспоминать всякий бред, - снова поднесла к губам узкое горлышко. Но, вдохнув пары спиртного, поморщилась и убрала настойку обратно в тумбу, в самую глубь. Если Камилла найдет - ворчаний не оберешься.
  Чувствуя приятное тепло в теле, Тиса упала на перину и моментально заснула.
  
  ***
  
  Утро началось с крика соек за окном. Птицы не поделили желудь и горланили в кроне дуба. Щеколда окна поддалась, и рама с коротким скрипом распахнулась. Тюлевый занавес захлопал по плечам. Далеко в кисейной утренней дымке к зеркальному озеру спускались черепичные крыши белых домиков. За ним курчавым руном поднимался лес, он уже начинал желтеть в предчувствии осени. У самого горизонта белым ожерельем лежали скалы. День обещал быть солнечным и ясным.
  Жидкое мыло пахло приятно. Чабрец, шиповник, череда, календула. Неплохой букет получился. Нажатая педаль умывальника позволила воде глухо застучать о чугунную раковину. Тиса смыла с лица пену и сморщила нос.
  - Мелиссы не хватает.
  Кинула пузырек с самодельным мылом в сумку: для Зои.
  Ночь оставила на лице заметные круги под глазами. Так бывало после видений. А ведь она уже успела позабыть о подобном 'счастье'.
  Из шкатулки на сосновом столике Тиса извлекла наручные часы, и ремешок из телячьей кожи обхватил тонкое запястье. Два выдоха на крышку изящного циферблата, изрезанную трещинами, и появилась испарина. Рукавом платья девушка натерла стекло до блеска. Все шесть серебряных ажурных стрелок не двигались, как и прежде.
  Дернулась ручка входной двери.
  - Тиса Лазаровна, вам нужна вода? - послышался звонкий бодрый голос.
  Хозяйка комнаты сдвинула засов и впустила горничную с ведром.
  - Я уже умылась, Уль. Но раз принесла, долей, будь добра.
  Уля подставила к умывальнику табурет, залезла на него и вылила воду в чан, сверкнув белоснежными полными икрами. Толстая пшеничная коса горничной сегодня оплетала лоб и опускалась до округлых ягодиц.
  - Красиво волосы уложила, - похвалила Тиса.
  - Мне и самой нравится. - Уля спустилась и поглядела на себя в зеркало туалетного столика. - А у вас голова такая, будто мыши в кубле ночевали. Да и круги под глазами, страх божий!
  Горничная громко рассмеялась. Как всегда от смеха, у нее раскраснелись щеки и шея. Молодая хозяйка снисходительно улыбнулась.
  - Давайте я вам расчешу волосы, - предложила Уля.
  Пять минут Тиса наблюдала в зеркале, как ее растрепанные каштановые кудри постепенно собирались на затылке в узел. Его девушка закрепила лентой, скрученной по краям от частой носки.
  Поблагодарив за прическу, хозяйка спустилась к завтраку.
  В небольшой столовой, смежной с кухней, пахло квасом и тушеным мясом. В окно бил утренний свет, за открытой форточкой чирикали воробьи. Из кухни слышались лязг кастрюль и пение Камиллы. Кухарка сегодня тянула 'Мил дружок колечко подарил...'. Все же медведь когда-то серьезно покусился на ее ухо - пение навевало мысли о несмазанной телеге.
  Отец не пожелал ждать дочь и уже приступил к трапезе. На завтрак была гречка с мясом, сдобренная сливочным маслом, золотистым и наполовину растопленным. В центре стола теснились блюдо с резаным хлебом и миска с жареными кабачками, луком и помидорами.
  - Доброе утро, - поздоровалась Тиса без выражения. Громко крикнув в кухню: 'Привет, Камилла!', она уселась на стул.
  Из кухни донеслось ответное приветствие.
  - Угу, - промычал отец, не отрывая взгляда от 'Областных ведомостей'. Капитан Войнов часто читал газету во время еды.
  Тиса окинула батюшку взглядом. Широкий с залысинами лоб, седые жесткие волосы. Две морщины на переносице в минуты расстройства сходились в одну. В расстегнутом вороте льняной рубахи белела грудь с бледно-голубой наколкой. Впрочем, такой небрежный вид был скорее редким исключением, нежели правилом.
  Девушка насадила на вилку кусок говядины. Слишком, конечно, для утра. Но в доме давно заведено солдатское правило - завтраки обязаны быть сытными.
  Из кухни выплыла Камилла с кувшином молока и тарелкой, полной золотистых пышек. Судя по поднимающемуся парку, только со сковородки. Вслед за кухаркой из кухни просеменил Огурец, толстый полосатый кот, получивший свое прозвище за любовь к этому овощу. Подрагивая вытянутым пушистым хвостом, он ловил носом аромат жареного теста.
  - Ох, знатные получились. Попробуйте, Лазар Митрич, со сливками. Только что Платон Акопыч принес бидончик. Коровки-то у Бурьяных чистоплотные.
  Подцепив вилкой одну из пышек, Тиса перенесла ее в свою тарелку.
  - Спасибо, Камилла. Вкусно пахнет. Садись с нами.
  - Я позже поем, детка, - пухлые пальцы женщины теребили оборку передника. - Лазар Митрич!
  - Да, - промычал капитан, не отрывая взгляда от газеты.
  - Не скажете, когда ждать отряд, что таможенников в Ижеск сопровождает? Все Яшку своего жду.
  - К концу следующей недели должны явиться, - отец мельком посмотрел на кухарку.
  Камилла на радостях всплеснула в ладоши.
  - Ну слава Единому!
  Загромыхали ведра. Из кухни показалась коротко стриженная голова новобранца.
  - Камилл Санна, куда ставить-то?
  Кухарка шикнула на парнишку: голова исчезла, а вслед за нею и Камилла.
  Отец и дочь ели молча. Иногда тишину нарушал стук вилок о тарелки. Тиса взглянула на кота, и Огурец тут же принял несчастный вид некормленого с месяц создания. Но с ней этот номер не прокатывал. 'Созданию' после завтрака отойдет целая миска еды. А пока люди за столом - изволь ждать.
  Кот просек настроение молодой хозяйки и с обиженным видом запрыгнул на подоконник. Оттуда на форточку, где взялся наблюдать за воробьями в ветвях ясеня.
  - К вам можно, капитан? - квадратного телосложения старшина Кубач Саботеевич протиснулся в дверной проем столовой.
  Тот без слов указал на свободный стул.
  Тиса порадовалась окончанию тишины. Она слушала мужчин и в который раз удивлялась тому, как служба оживляла батюшку.
  - Северная сторожа починки требует, - старшина тряс длинными усами.
  Капитан отмахнулся.
  - Сейчас на это нет денег.
  - А я говорю, если не подлатаем сруб, к весне без вышки останемся, - Кубач развел пудовые ладони. - Крыша завалится вскоре. Бревна в иных местах жук источил, труха одна.
  В задумчивости ущипнув щетинистый подбородок, отец кивнул.
  - Ну хорошо. Зови зодчего, только без артели. Бревна наши молодцы сами таскать горазды.
  Кубач довольно кивнул и попросил у Камиллы кваса. Получив кружку, отхлебнул и одобрительно причмокнул губами.
  - Что наши из Ижеска, капитан?
  - Зарай сбыл 'изъятку', и отряд уже выступил в обратный путь. К концу следующей недели явятся, коль в дороге все гладко будет.
  - Климыч, должно быть, половину деньжат в свой карман положил, - цокнул языком старшина.
  Отец нахмурился.
  - Нас не касается. Пусть его ижский начальник печется о чистоте рук своих подчиненных. Ты лучше ответь, что с мукой? Ездили с Жичем к Гришаю?
  Кубач фыркнул:
  - Этот рвач уже четыре рубля за пуд просит. Муха, что в прошлом году в полях объявилась, на сей раз побила треть урожая. И зерно подорожало сразу на три гривенника.
  - Придется брать, - поморщился капитан. - Скупаться в Сеевке дороже станет.
  - Эти зерноробы из года в год ноют: то их поля дождь залил, все погнило, то засуха изжарила. Благо, вэйн вскорости приезжает. Будет погоду править. Может, тогда цены спадут.
  - Вэйн, говоришь? - с сомнением переспросил Лазар.
  Тиса приподняла брови.
  - Я тоже сначала подумал - вранье, - Кубач махнул вилкой, и несколько зерен гречки, сорвавшись с нее, полетели через стол. - Какой колдун согласится в нашей глуши работать? Но Лавр зарекается: приедет. Видать, завалил письмами ижского наместника по горло. Добился-таки.
  - Ну-ну, посмотрим, - отец промакнул льняной салфеткой губы. - Пора.
  Он поднялся из-за стола, следом за ним старшина. Капитан снял с крючка вешалки суконный мундир цвета мокрой горчицы, залоснившийся на локтях. Надев его, застегнул на медные пуговицы до подбородка. С нижнего крюка вешалки подхватил кожаные ножны с саблей и прикрепил их к портупее на левом боку.
  Девушка проследила за мужчинами взглядом до двери. Потом сложила тарелки и отнесла их на кухню.
  - Отец вчера мне выдал деньги на хозяйственные нужды. Вот, возьми на снедь. И еще снаряди, пожалуйста, Цупа за покупками на неделе, ладно? - Тиса протянула Камилле маленький желтый листок, исписанный чернилами. Затем вытащила из кармашка юбки монеты.
  Камилла забрала деньги и посмотрела список.
  - А как насчет казанка, девочка? Помнишь, я говорила? Хочу вас пловом чиванским порадовать. А его в обычной кастрюле не сготовишь.
  - Сколько он стоит?
  - Четыре с половиной рублика на перекупном базаре. Дешевле не найдешь.
  Тиса добавила кухарке еще пять целковых.
  Из столовой послышался короткий кошачий 'мяв' и треск веток за окном. Должно быть, Огурец опять за воробьем выпрыгнул.
  Покинув кухню, Войнова вышла на хозяйственный двор. На крыльце болтали знакомые прачки, поставив на перила тазы с мокрым бельем.
  - Я их собственными глазами видела, - говорила одна.
  - На что надеется, дурочка? Думает, он на ней женится? - ахнула другая.
  Обе женщины, завидев дочь капитана, прекратили сплетничать и поздоровались. Со стороны солдатской столовой раздался визгливый голос войскового повара. Широкоплечий, с короткой толстой шеей Жич спорил с молочником о цене и позволял себе крепкое словцо.
  - Разве это сметана? Это моча, а не сметана! - наседал он на Акопыча. - Полтинник за литр дам, не больше.
  Молочник своими закрученными тонкими усами напоминал таракана. Он ловко отпрыгивал от повара, как от цепного пса, и снова повторял:
  - Ну что вы, Жич Бадросович. Хорошая сметана. Такая же, как в прошлый завоз. Семьдесят копеек ей цена, не меньше.
  У столовой тройка новобранцев таскала бидоны с телеги на войсковую кухню.
  Тиса пересекла двор: споткнулась о курицу, обошла поросят, пропустила группу военных. Некоторых солдат она знала и кивала в ответ на приветствия. От заманчивой мысли в такую хорошую погоду прогуляться пешком по Увегу Войнова сразу отказалась, времени мало. Ганна все же умудрилась встревожить ее своим вчерашним письмом. Девушка направилась к конюшне - длинной саманной постройке с соломенной крышей.
  На бревне у входа в конюшню дядька Зошик чинил упряжь. Загорелые руки умело работали шилом и дратвой. Рядом, прислонившись к колесу телеги, храпел Цуп. На красный нос извозчика съехала мятая соломенная шляпа.
  - Дядь Зошик, я Ватрушку возьму.
  Конюх отложил в сторону упряжь и вызвался помочь оседлать лошадь.
  - Ватруха уже не такая резвая, как бывало. Все больше спит, да и слепнуть стала, - ворчал он, затягивая под серым в яблоко пузом подпругу седла. - Может и подвести в дальнем пути. Слыхал, вэйны пилюли сочинили. Ежели их дать выпить любой лошади, даже нашей старушке, то та сможет бежать день без устали.
  - Ужасно! - возмутилась Тиса.
  - Не скажи... - Мужик похлопал кобылу по крупу, Ватрушка фыркнула. - С одной стороны, то конечно. А вот коли больного надо срочно к лекарю доставить, тогда как?
  - Все равно, - не сдавалась молодая хозяйка. - Пичкать пилюлями беззащитных животных! Дали б мне волю, я бы этот вэйновский цех давно закрыла.
  Зошик пожал плечами, мол, как знаете.
  Приладив сумку к седлу и взобравшись на лошадь, через минуту всадница уже выехала через арочные ворота военной части, кивнув постовому на проходной. Она пустила Ватрушку рысцой через дубовую рощу, далее по улочке, держа путь в восточную часть Увега. Полчаса в седле, и Войнова, пригнув голову, въехала в калитку и спешилась у небольшого домика с верандой, увитой синей повителью. Поводья принял мужичок, помогающий Кошкиным по хозяйству. Прежде чем войти в дом, Тиса вытерла подошвы сандалий о мокрую тряпку. Навстречу из гостиной выбежала Марика, младшая сестра Зои. В желтом платье и с белой атласной лентой в светлых локонах она была так хороша, как возможно только в шестнадцать лет.
  - Тиса, привет! - звонко поздоровалась она. - А Зойка с Ганной пошли к озеру, в беседку.
  - А ты почему не с ними?
  Марика сморщила нос.
  - Да ну ее! Зойка в последнее время еще вреднее стала. Даже мамка с ней поругалась.
  - Понятно, но ты, я вижу, не скучаешь, - Тиса указала на книжку в ее руке. Судя по обложке - женский роман.
  - Да, - хихикнула девчонка. - Сейчас на самом интересном месте читаю. Главный герой - вэйн и такой красавец! Она в него влюбилась, а он...
  - Только не пересказывай мне всю книгу. Я уже сочувствую несчастной.
  - И чего ты так колдунов не любишь? - Марика выпятила нижнюю губку.
  - А то, что все девицы просто ума лишаются, когда речь заходит о них. Вэйны то, вэйны это... А они еще неизвестно чего больше своей волшбой приносят: пользы или вреда. Почитай лучше историю империи. Там полно примеров их произвола, - Войнова назидательно кивнула.
  - История - это же скука смертная, - тоскливо протянула собеседница.
  Из гостиной появилась женщина, еще не старая, сохранившая стройность фигуры, - Настасья Ефимовна, мать Марики и Зои. Поговорив с ней о здоровье батюшки, Тиса отдала мыло собственного приготовления, за что получила благодарную улыбку, после чего направилась к беседке на берегу.
  Сад Кошкиных располагался за хозяйственной частью, конюшней и сараями. Полторы тысячи саженей земли с плодовыми деревьями спускались к озеру. Пять работников под руководством Никодима Емельяновича Кошкина, отца семейства, собирали урожай яблок. Ящики с плодами громоздились один на другом под деревьями. Тощий, в прохудившихся на коленях брюках на помочах, Никодим Кошкин напоминал старого муравья. Тиса поздоровалась. Он махнул ей рукой в рабочей перчатке.
  Девушка сорвала яблоко с ближайшего дерева и откусила. Впереди заблестела вода Вежского озера. Название пошло от реки Вежи, что вливалась в водоем с севера, а затем изливалась из него на юге и продолжала нести свои воды по долине навстречу полноводному ижскому Чаману. Заросли камыша да рогоза густо опушали озеро по краям. Рыбаки ловили здесь сома, сазана, толстолобика на уху, а красноперочку с лещом - к квасу.
  На берегу под сенью деревянной беседки Тиса разглядела две женские головки: темноволосую, со строгим пучком на затылке - Ганны Лисовой и светлую, с растрепанной косой - Зоину. Девушки, завидев ее, поднялись с лавки и по очереди чмокнули в щеку.
  Памятуя о письме, Войнова собиралась было спросить Ганну, что же случилось такого, что потребовало срочного приезда, но вовремя увидела прижатый к губам палец - призыв к молчанию.
  - Ты седмицу меня не навещала, - сказала Зоя тоном капризного ребенка. Она опустилась на лавку, придерживая большой округлый живот под батистовой сорочкой.
  - Я как раз собиралась.
  Кошкина похлопала ладошкой подле себя, и обе девушки опустились на лавку рядом с беременной подругой.
  - Расскажи, как твои дела? Помнится, ты помогала лекарю? Забыла, как его зовут.
  - Агап Фомич. Я и сейчас у него в подручных, - Тиса выбросила яблочный огрызок за перила беседки. В рогозе послышалась возня, кряканье и плюханье перепончатых крыльев - мордоклювы вместе с утками делили поживу.
  Зоя неожиданно схватила руку капитанской дочери и зашептала скороговоркой:
  - Ты должна мне помочь. Лукишна сказала, что я вылитая баба Фрося и фигурой, и лицом. Просто копия.
  В голосе беременной звучал страх. Войнова не понимала, откуда он.
  - Моя бабка при родах померла! - Зоя сказала это так, словно рушился мир, но никто этого не замечал.
  Тиса сообразила, к чему она клонит, и нахмурилась.
  - Глупости какие! Даже не думай об этом! С тобой подобного не случится.
  - И я ей битый час то же самое твержу, - Лисова в отчаянии развела руками.
  - У меня бедра узкие, - всхлипнула Зоя. - Я боюсь. Тиса, спроси лекаря, может, есть снадобье или трава какая, чтобы родить благополучно. Пожалуйста!
  Последнее слово перетекло в жалобное хныканье. Ганна обняла подругу, погладила по плечу. А Войнова словно заново взглянула на Зою - за лето ее живот вырос до впечатляющих размеров и, казалось, как якорь тянет к земле ее хрупкое тело.
  - Я найду для тебя подходящее снадобье, - пообещала она. - Все будет хорошо. Не плачь, а то нос покраснеет, как у нашего Цупа.
  Кошкина хихикнула сквозь слезы, Ганна дала ей свой носовой платок, и та звучно высморкалась.
  Облако заслонило солнце, ленивый полуденный ветер подернул водную гладь черно-синей рябью.
  - Кстати, отец сказал - отрядные уже покинули Ижеск.
  - Зоя, слышишь? Скоро Руслан приедет, - Ганна послала Тисе благодарную улыбку, - подарки привезет.
  - Я ему список вручила длиной в монашеский свиток, - оживилась та, перечисляя, что заказала мужу купить для будущего малыша. - Жаль, мы не можем себе позволить колыбель Тарротанга. Я бы очень хотела люльку с вэйновским накладом - чтобы сама качалась. Как кресло-качалка Тонечки, которое градоначальник ей на годовщину свадьбы подарил.
  Войнова фыркнула, а Ганна покачала головой.
  - Мебель Тарротанга очень дорогая.
  - Я так скучаю по Руслану. А ты, Тиса?
  Брови капитанской дочери удивленно взлетели. Но она догадывалась, какой вопрос сейчас последует.
  - Ты не скучаешь по Витеру?
  В этом вся Зоя.
  - Чего мне по нему скучать? - Войнова поднялась и подошла к перилам, делая вид, что ее заинтересовал мордоклюв, плавающий среди уток. Самый маленький представитель древних чистил свое перепончатое крыло плоским клювом.
  Кошкина хихикнула:
  - Знаешь, что мне муж сказал? Потерял Витя голову из-за твоей подружки.
  'Ну конечно, излюбленная тема. Мы еще думали, как поднять ей настроение, а всего-то нужно дать поиздеваться над подругой'.
  - Да ладно, Тиса, - поспешила сказать Ганна, - только слепой не увидел бы, как Витер вился вокруг тебя на обеде у Лавра.
  - Он такой высокий и сильный. Люблю военных, - закатила глаза Зоя.
  - Внешность - самое последнее, на что надо смотреть при выборе мужа, - Лисова подняла указательный палец. - Мужчина обязан обеспечить семью. А Витер в свои тридцать уже старшина. Надо видеть перспективу. Я сама слышала, как капитан расхваливал его градоначальнику.
  - Отец отмечает не только его, - упрямо сказала Тиса.
  К ее радости, на тропинке показалась Марика. Она бежала, размахивая книжкой. Ветер раздувал пузырем ее желтое платье.
  Приблизившись, девушка обхватила столбик беседки и в шутку высунула язык.
   - Уф. Вы не представляете, какие я новости узнала!.. Такие... Мамку навестила Стеша Лопухина, хорошо, без Анфиски. Вы бы видели ее новую юбку. Рюши - как у бабы на чайнике. Они в гостиной чай пили, а я сидела на подоконнике, роман читала, ни о чем не подозревала...
  - Марика! - Зоя теряла терпение.
  - К нам едет молодой колдун! Из самого Крассбурга! - выдала та, светясь от счастья.
  - Врешь, - прищурилась старшая сестра.
  - Не вру! - подпрыгнула девчонка, хлопнув в ладоши. - Будет наместным в Увеге. И самое главное - он не женат!
  - Удивительно! Вэйн - и к нам, - Ганна прижала ладонь ко рту. Заметив равнодушие Войновой, спросила: - Ты знала?
  - Не подозревала такого буйного интереса, - равнодушно пожала она плечами.
  - И ничего нам не сказала? - укорила ее Зоя. - Ну да, ты же не переносишь вэйнов.
  - Просто я иногда поражаюсь всеобщему слепому поклонению колдунам.
  - Да брось, Тиса, - отмахнулась Зоя. - Марька, что еще Лопухина сказала?
  Подруги долго обсуждали новость. Была высказана масса предположений, начиная с того, как будет, по их мнению, выглядеть вэйн, и заканчивая размером его годового жалования.
  Так просто уйти от Кошкиных было невозможно. Настасья Ефимовна не пожелала слышать отговорок и усадила Ганну и Тису за стол вместе с дочерьми.
  
  
  Глава 2. Возвращение
  
  У флигеля Агапа помощница лекаря оказалась лишь около пяти вечера. Под кривым козырьком висела табличка с отбитым уголком 'Лазаретъ'. Старая известка стен местами облупилась. В прохладном коридоре от влажных половиц исходил специфический запах: Глафира, домработница Агапа, вымыла полы дезинфицирующим раствором.
  В приемной лекаря не оказалось и в палате тоже - Тиса застала старика у кухонной плиты. В кастрюле, до блеска вычищенной новобранцами, кипело льняное масло. Агап Фомич помешивал варево деревянной ложкой, белый передник его постепенно покрывался жирными крапинками.
  - Проходи, дочка, - Агап улыбнулся в седую бороду, стриженную под лопату.
  За дверью девушка сняла с гвоздя фартук, перекинула тесемчатую петлю через голову и затянула пояс на талии. Затем какое-то время следила за движением рук наставника - старческих, потемневших от пигментных пятен, но довольно проворных - и старалась ничего не пропустить.
  - Дай-ка мне полынь, - тыльной стороной руки лекарь поправил на носу очки с мутными слоеными стеклами. - На верхней полке. Не то, слева посмотри.
  За пять лет работы в подручных у старика Тиса научилась разбирать его заковыристый почерк на склянках, как и их содержимое. Старый ореховый буфет ломился от множества всевозможных банок, бутылей, стаканчиков, коробков и бумажных свертков из пожелтевших от времени газет. Здесь лечебные пилюли и растворы для вливаний в кровь мирно соседствовали со снадобьями собственного приготовления. Последние были многочисленны, ибо старая школа, как говаривал старик, не заржавеет. Всё в ходу и в чести: от заурядного ромашкового чая до заспиртованной ящерицы, пчелиного мора и ядовитой настойки окопника. Поэтому вход на кухню, как и в кладовую, всем остальным, кроме Тисы и Глафиры, был заказан. Отыскав на полке банку с серым порошком и надписью 'Полынь, сбор лето 22-го', Тиса распечатала ее.
  - Сколько, дед Агап?
   Лекарь поставил миску на весы.
  - Сыпь. Я скажу, когда хватит. Вам, молодым травникам, все в граммах подавай... Достаточно, - остановил он Тису.
  Фомич не спеша ссыпал порошок в кипящее масло, не переставая помешивать ложкой. Затем добавил в варево горсть головок красного клевера и зонтик заживухи.
  - Я у Кошкиных была, - Тиса почесала локоть. - Дед Агап, а вы не знаете, есть ли снадобье для благополучных родов?
  Старик приосанился.
  - Для чего конкретно? Ускорить роды или замедлить? Кровотечение остановить? Боль унять?
  Тиса рассказала об опасениях подруги.
  - Зоя действительно худовата для такого плода. Волнуюсь я за нее.
  Дед Агап задумался, ровно помешивая ложкой отвар.
  - Коли причина в костном строении, то снадобье тут мало поможет. Но есть камень, каховик называется. Если его положить у изголовья роженицы, любые роды гладко пройдут, без малейших осложнений.
  - А у вас есть этот камень?
  - У меня нет. Но я видел его в Антейске в ювелирной лавке. Думаю, ежели в Антейске бывал, то и в Ижеске сыщется. Токмо камешек из дорогих, - старик поцокал языком.
  Агап Фомич редко рассказывал ей о своей прошлой жизни. Благодаря Прохору Фомичу, названому брату Агапа, Тиса знала, что двадцать пять лет назад лекарь проживал в Антейске, где держал аптечную лавку с приемным кабинетом. А потом лишился ее - то ли сгорела, то ли за долги забрали. Брат посодействовал и устроил Агапа в пограничную часть штатным лекарем. Так старик и попал в Увег.
  - А насколько дорогой?
  - За его цену можно двуколку с лошадьми купить.
  - Кошкиным точно не по карману, - покачала головой Тиса.
  Поглядывая на погрустневшую помощницу из-под седых бровей, старик нехотя добавил:
  - Антейский ювелир поведал мне, что каховик тот был найден в Теплых скалах, в южной части. Думаю, восточная не хуже будет.
  Войнова подняла голову, глаза ее заблестели.
  - Только прошу тебя, не ходи к Большухе одна, - взмолился лекарь. - Сорвешься - костей не соберешь. Прости мне мои слова, но вспомни свою матушку. Попроси Лазара Митрича, чтобы выделил пару ребят для этого. И не кричите там. Сама знаешь, что из-за криков обвал может случиться.
  Тихий стук оборвал разговор. Лекарь шагнул от печи и распахнул дверь.
  На пороге стоял смуглявый мальчишка лет восьми в латаной рубахе и коротких штанишках. Он опирался на самодельный костыль, держа на весу правую ногу, а свободной рукой прижимал к груди пучок травы тысячелистника.
  - Здравствуйте! Я на процедуру. Вот, - протянул траву старику.
  - Приветствую, молодой человек, - лекарь забрал пучок. Тиса приветливо кивнула 'молодому человеку'.
  - Тысячелистник? Добро. От мигрени помогает, - Агап выдал ребенку монетку.
  Довольный мальчишка спрятал ее в карман штанов.
  - А ты подрос, Рич, - заметила Тиса, рассматривая малыша, - и оброс. Кудри до плеч достают.
  Она потрепала вихры вороного цвета.
  Лекарь пригладил бороду.
  - Скажу Глафире, чтобы подстригла тебя. Давай ступай в приемную. Я сейчас подойду.
  - Спасибо, - мальчишка кивнул. - А мы будем сегодня чай пить?
  - Конечно.
  - Со сладостями?
  Услышав утвердительный ответ, Рич развернулся и заковылял к приемной.
  Агап перестал мешать варево и установил кастрюлю на рассеиватель.
  - Пусть теперь два часа томится. Потом в погреб снесу. Завтра мазь уже можно использовать при надобности: хорошо лечит растяжения и боли в суставах.
  - Запомнила. Дед Агап, а когда ты меня будешь учить силуч готовить? - помощница который год заговаривала об этом, но старик все увиливал. 'И сейчас найдет отговорку', - подумала она. Но, на удивление, Агап согласился.
  - Как соберем клюкву в этом году, так и приступать можно.
  Он стянул с себя фартук, бросил на табурет. Вымыл руки под подвесным латунным умывальником и исчез за дверью.
  Тиса радостно улыбнулась. Она научится готовить силуч! Волшебное по своему действию снадобье для прибавления сил. Сложнейшее по количеству ингредиентов. Именно для силуча Агап заказывает через Ландуса из Ижеска порошок скорлупы драконьих яиц. Мурлыча под нос детскую песенку про шкодливого цыпленка, она сложила в мойку грязную посуду. Мыть не стала - оставила тетке Глафире.
  Когда помощница лекаря появилась в приемной, Рич лежал на койке, застеленной чистой, хоть и прохудившейся простыней, сложенной пополам. Агап перевязывал колено мальчика бинтами, пропитанными целебной мазью.
  Два с половиной года назад в Увеге объявился табор. Кочевники давали представление на базарной площади. Потом они покинули приграничный городок, а ребенок остался. Его не взяли с собой якобы потому, что Магда, бабка Рича, предсказала его исцеление в этом городе. Порою Тисе казалось, что они просто выкинули обузу из своих кибиток. Ребенка приютили монашки. Он стал жить при храме и просить милостыню у его стен. На ступенях паперти и встретил Агап своего юного пациента.
  - Теперь укутаем тебя простыней, - шептал лекарь, - и хорошенько укроем. Тиса, тащи сюда козлиную шкуру из нижнего ящика комода.
  Девушка выполнила просьбу и присела на край стола, заставленного пузырьками и стопками бинтов. Лекарь накинул шкуру на ногу Рича мехом к телу.
  - Будет жарко, но ты знаешь, что так надо, - еще раз предупредил старик, щурясь на мальчишку через очки. - Зато потом будем пить чай с пряниками.
  - Здорово! - заерзал ногами мальчишка.
  - Токмо лежи смирно.
  - Дед Агап, а вы знаете сказки?
  Старик крякнул.
  - Конечно, знаю, - он свел кустистые брови, стараясь припомнить, - про волка-оборотня и семерых козлят.
  Рич хмыкнул:
  - Это сказка для малышей. Вот матушка Доломея всегда рассказывает мне отрывки из Святого писания, похожие на сказки. Но она говорит, что это все истинная правда.
  - Слушай Доломею внимательно, Рич. Она не обманывает.
  - Хотите, расскажу?
  - Давай.
  - Сначала была великая пустошь. И мира не было. Тогда задумал Единый создать мир. Первым позвал к себе Жнуха. Прибыл Жнух на земляном черве Ж-ж...
  - Жвале, - подсказала Тиса.
  - Жвале. И с помощью Жнуха Единый слепил земляной шар. И назвал его Хорн. Затем Бог позвал огненного Косиницу. И тот прибыл верхом на рыжем Лисе. И с помощью Косиницы Единый зажег очаг внутри Хорна, но не было на нем воды и воздуха. И тогда позвал Единый Лею и Небела... - Рич запнулся. - Дальше потом доскажу. Завтра матушка Доломея мне почитает. Дед Агап, расскажите мне хоть про оборотня и козлят, что ли.
  Все трое засмеялись.
  Мальчик слушал сказку и изредка перебивал вопросами: 'А куда коза ушла? А где был седьмой козленок в это время? Что еще купила коза, кроме молока?'
  - Все же это сказка для маленьких, - смешно сморщил нос Рич, когда она закончилась.
  - Это почему же? - усмехнулся лекарь.
  - Зачем же оборотню обманывать козлят, он же мог просто когтями засов порвать?
  - Ишь, головастый какой, - крякнул Агап. - А может, засов размером с бревно был?
  - Не-е, - протянул мальчишка, - козлята же маленькие, они бы тогда дверь не открыли.
  - Ты слышишь, дочка? Молодежь нынче какая пошла! Уж и сказки им не такие, - проворчал по-доброму старик.
  Тиса хихикнула.
  - А оборотни плохие, правда? - спросил ребенок, поерзав на месте.
  - Бывают и обозленные, но это не значит, что все такие. Любая тварь божия имеет выбор. Человек может заблудиться и служить злу, а оборотень - добру.
  Рич слабо улыбнулся.
  - Но люди их не любят.
  - Просто боятся. Вон, летучих змеев тоже почти всех извели.
  - Драконов?
  - Драконов, - передразнил старик. - Это сейчас все уже их кличут по-заморски. Змей он и есть змей. Когда-то дед мой сказывал - дня не было, чтобы он их в небе не увидел.
  - А где сейчас драконы? - продолжал расспрашивать мальчишка.
  - Те, что выжили и не находятся под опекой Вэйновия, не такие дураки народу на глаза попадаться. Всегда найдется какой-нибудь рьяный 'рыцарь' или охотник.
  - Это точно, - добавила Тиса. - Вон, позапрошлой зимой объявился медведь у полей. Затравили так, что бедняга раненый еле в лес ушел. Представьте, если они дракона увидят! Они же его убьют. А он необыкновенный.
  - Откуда вы знаете? - спросил Рич. - Вы видели дракона?
  Девушка прокашлялась.
  - На картинках в энциклопедии древних, - мысленно она отругала себя за неосторожность. - С детства обожаю эту книгу.
  На лице ребенка отразилась жадность ученика, тянущегося к знанию. Однако он стеснительно промолчал.
  - Если хочешь, я дам тебе почитать.
  - Очень хочу! Спасибо, Тиса Лазаровна! А про оборотней там тоже есть?
  - И про оборотней, и про драконов, и про рысаков. Там про всех древних написано.
  - Здорово!
  По окончании процедуры Рич, Агап Фомич и Тиса пили чай с пряниками. Вскоре с базара вернулась Глафира и, к пущей радости мальчишки, выставила на скатерть чиванские козинаки.
  
  ***
  Должно быть, осень потеряла календарь и потому явилась раньше срока. Неделю лил дождь. Изредка тучи рассеивались и давали волю солнцу, но затем небо снова затягивалось лиловым мокрым одеялом. Ливень поломал планы сборщиков урожая и Тисы - намеченный поход на разведку к скалам откладывался. Травница почти все время проводила в лазарете с Агапом Фомичом за перебиранием сырца и изготовлением мазей и настоек.
  Сегодня лекарь повез часть запасов в аптечную лавку на базарную площадь. Аренда части прилавка у Ландуса стоила Агапу половины выручки, но намеки помощницы, что хорошо бы открыть собственную лавку в городе так и пропадали втуне.
  Предоставленная сама себе Войнова коротала время в библиотеке. Она расположилась на диванчике у старого письменного стола, поджав под себя ноги. На столе, стуле и даже на полу валялись книги.
  'И здесь ничего', - Тиса отложила в сторонку 'Имперский рудокоп' в синем переплете.
  Просмотрев еще десяток книг, она наконец нашла, что искала, в тонкой серой книжонке под названием 'Природные обереги'.
  Несколько скудных строчек: 'Каховик - непросвечивающий фарфоровидный бледно-голубой камень. Считается естественным природным оберегом. Камень обеспечивает беременным благополучные роды и дает жизненные силы новорожденному и матери. В природе встречается редко, главным образом в виде желваков, а также коротких линз и прожилков длиной от 1 до 10 вершков. Минерал используется в создании украшений и амулетов. Высоко ценится в ювелирном деле'. Ниже располагалась иллюстрация каховичной жилы, встречающейся в природе.
  'Похоже на заплесневелый хлеб', - подумала Тиса и захлопнула брошюру, подняв облачко пыли, даже нос зачесался.
  Расставив книги на их законные места, девушка заглянула в смежный с библиотекой кабинет отца. Тяжелый стол из вязовой древесины посредине, кресло со смятой плюшевой обивкой. Ряд стульев вдоль стены, на которой висит карта Ижской губернии. Кстати, на стенах кабинета - наклады, заглушающие шум: если плотно закрыть дверь, подслушать разговор извне невозможно. Накладывались чары полвека назад при строительстве корпуса.
  При жизни мамы кабинет украшали комнатные цветы. Она заходила к отцу с лейкой, и родители вместе поливали герань и столетник. Тиса слышала их смех и забегала в эту комнату, в иное время ей возбранялось входить сюда. С тех пор прошли годы. Казалось, кабинет высох и потрескался, как земля в цветочных горшках.
  Тиса потрогала отцовский бювар, просмотрела стопку писем. Два послания пришли из Ижеска, одно - из Горной Рудны. И толстый вскрытый конверт с оттиском печати имперской стражи - из Крассбурга. Тиса не удержалась и извлекла письмо.
  Оно оказалось довольно занудным, касающимся реструктуризации имперской стражи, и девушка засунула его обратно. И только потом заметила под конвертами маленький пожеванный листок, свернутый в трубочку, что могло означать лишь одно - послание прибыло голубиной почтой. Развернув его, Тиса прочитала:
  'Войнову Лазару Митричу.
  Здравия желаю, капитан.
  Смею доложить. Сегодня неделя, как мы выехали из Ижеска. Зарай Климыч передумал заезжать в Ломовой, так что к обеду мы свернули на Сеевскую дорогу. По подсчетам: в Увег прибудем второго числа сентября.
  Старшина Витер Дмитриевич Крохов'.
  Тиса вернула бумагу на место, присела на подоконник. За стеклом блестели мокрые крыши казарм, по карнизу стучал дождь. Во дворе - никого, за исключением свиньи, роющей пятаком грязь у бочки с водой.
  - Через четыре дня, - прошептала она. - Камилла обрадуется. И Зоя.
  
  ***
   'Истина велика и прекрасна лишь в первозданной наготе своей. Она не боится показаться обнаженной, ибо в ней нет ни малейшего изъяна... Истина самодостаточна и не нуждается во всякого рода румянах и золотых побрякушках. Так стоит ли все усложнять и искусственно создавать загадки там, где их нет? Жизнь и так полна нераскрытых тайн и чудесных откровений'*.
  Тиса откинулась на спинку кресла, размышляя над словами философа. Мудрец отвергал ложь во всех ее проявлениях и призывал к правде. На страницах трактата заиграли робкие лучи солнца. Погода менялась к лучшему.
  Со двора донеслись возбужденные крики. Глянув в окно сквозь пеструю листву кротона, девушка поспешила из гостиной. В коридоре она чуть не столкнулась с Улей.
  - Отряд приехал! - горничная, радостная и раскрасневшаяся, торопилась к выходу на крыльцо. Войнова последовала за ней.
  У ворот военной части шумела толпа встречающих. Въезжающие всадники устало улыбались в ответ, здоровались. Нагруженные баулами, шагали лошади. Животные фыркали, чуя скорый отдых и заслуженные ясли с овсом. Тиса помахала Руслану, мужу Зои. Здоровяк смущенно кивнул в ответ. Витера невозможно было не заметить - старшина отдавал распоряжения, держа ладонь на рукояти сабли. Тиса была согласна с Зоей: если говорить о служивых, то Витер - само воплощение истинного воина. Прямая спина, сильное тело, жесткий подбородок, тяжелый взгляд, заставляющий подчиненных повиноваться беспрекословно. Он крикнул что-то солдату на проходной, и тот бросился закрывать ворота. Тиса заметила, что с седла старшины позади вещмешка свисала туша здоровенного волка. Что бы это значило?
  Девушки из прачечной закричали приветствия, и Витер криво улыбнулся: все-таки внимание толпы ему льстило. Тиса почувствовала на себе его взгляд и отвернулась к Камилле. Стряпуха со слезами на глазах махала сыну носовым платочком.
  - Яшка мой, только погляди, совсем исхудал.
  Старшина не позволил подчиненным спешиться. Отряд миновал внутренние ворота, направляясь к казармам, и толпа зевак потихоньку начала рассеиваться. Войнова вспомнила, что нужно ехать к плотнику, и вернулась в дом. Нижнюю ступеньку лестницы истоптали до дыр в прямом смысле слова, и она собиралась заказать новую на замену. Обмерив ступеньку портняжной лентой, девушка зашла на кухню и угольком записала размеры на клочке старой газеты. Ночной дождь развел грязь на дорогах, поэтому от прогулки верхом она отказалась и попросила Цупа отвезти ее на бричке. Тряска, конечно, мучительна, но зато получится быстрее, да и юбка останется чистой.
  Поездка удалась: Войнова договорилась с плотником о заказе на меньшую сумму, чем рассчитывала. По дороге заглянула в булочную и купила халу с маком, чтобы вечером в гостиной провести время за философским трактатом, попивая молоко и закусывая сдобой. После чтения отнесла книгу в библиотеку, там и вспомнила о своем обещании Ричу.
  Двумя пинками Тиса заставила дубовую стремянку сдвинуться на полсажени левее и, подобрав юбку, залезла на верхнюю ступень, чтобы обшарить полку второго от окна книжного стеллажа. Фолиант лежал на том же месте, где она когда-то его оставила. Погладив шершавый зеленый корешок, смачно чихнула, сдув пыль с тисненой надписи 'Энциклопедия древних'.
  - Ну и пылища! Надо отправить сюда новобранцев с тряпками.
  Книга сама раскрылась на разделе 'Драконы', явив взору красочные иллюстрации. Какой Рич счастливый, он только откроет для себя эту энциклопедию.
  Спустившись с лестницы, Тиса по привычке устроилась на подоконнике, однако налюбоваться на рисованных змеев не успела - послышался звук открываемой двери отцова кабинета, а затем и мужские голоса. В просвете меж книжными полками девушка разглядела отца и его подчиненных.
  - Руслан, завтра отвезешь бумаги в таможню. Пусть Климыч поставит печать. Витер, на неделе примешь в свое подразделение молодняк. Оформишь как обычно.
  - Давайте, ребята, день вам, чтобы отоспаться, потом возвращайтесь в строй. В кабаке не засиживайтесь, - хохотнул Кубач. - Гонять вас буду.
  Дверь кабинета хлопнула. Тиса надеялась, что военные покинут библиотеку, не почуяв чужого присутствия, но Витер заметил ее и приблизился. Пришлось быстренько слезть с подоконника и расправить юбку.
  - Тиса Лазаровна, мое почтение, - старшина склонил голову. - Рад найти вас в добром здравии.
  Войнова заметила, что мужчины успели привести себя в порядок после дороги: пыльную одежду сменила чистая форма, подбородки выбриты, бакенбарды на щеках выведены в мысок.
  - Мы не помешали вам? - Руслан спрятал за спину большие ладони.
  - Нисколько, я как раз закончила читать, - солгала Тиса, вовремя вспомнив о вежливой улыбке. - Мне не менее отрадно, что все вернулись живыми и невредимыми.
  Старшина облокотился на полку стеллажа.
  - Живыми - да, но невредимыми вернулись не все. Как говорится, без кровопролития не обошлось.
  Тиса широко распахнула глаза. Витер остался доволен произведенным эффектом.
  - На обратном пути, как проехали Сеевку, на нас напала стая гигантских волков и чуть не порвала на ниточки.
  - Не бойтесь, Тиса Лазаровна, Вит преувеличивает, - пробасил Руслан.
  - Преувеличиваю?! - взвился Крохов. - Да Климычу чуть руку не отгрызли! Теперь начальник таможни долго не расстанется с повязкой. Меня тварь цапнула за икру и, если б не сапог, вырвала бы кусок мяса как пить дать. Однако мы стаю на славу проредили. Пятерых волков я сам из стреломета уложил.
  Он не смог скрыть самодовольные нотки.
  - Вы, наверное, заметили зверя, которого я привез? Это еще не самый крупный экземпляр. Но для чучела его шкура оказалась самой малоповрежденной.
  - Тем, у кого раны от укусов, нужно обязательно показаться врачевателю, - хрипло заметила Тиса.
  - Чтобы старик заставил выпить какую-то дрянь? - отмахнулся Витер.
  - Вы слышали о бешенстве, старшина? - упрямо сказала капитанская дочь. - Это не шутки.
  - Хорошо, - смирился он. - Только ради вашего спокойствия.
  Она почувствовала себя неловко под пристальным взглядом черных глаз.
  - Что нового в Ижеске? - обратилась к скромно стоящему в стороне Руслану, чтобы сменить тему.
  Однако Крохов решил, что вопрос задан ему.
  - Да уж, Ижеск не то что наша деревня. Есть на что посмотреть.
  Старшина в подробностях описал известный охотничий клуб, в котором они побывали. По его словам, это был не клуб, а настоящий дворец.
  Тиса заметила, что Руслан рассеянно слушает сослуживца, и спросила:
  - А вам, Руслан, понравился Ижеск?
  - Город хорош, да дома лучше, сами знаете.
  - Зоя вас очень ждет.
  Витер многозначительно взглянул на товарища.
  - Пожалуй, мне пора, - Руслан поторопился распрощаться. - Мое почтение, Тиса Лазаровна. Приходите к нам, жена всегда вам рада.
  Девушка ужаснулась - получилось так, будто она намекнула парню оставить ее наедине с Витером.
  - Подождите! - щеки ее порозовели.
  Но старшина плечом уже оттеснил друга к двери и бросил ему вслед:
  - Передавай привет супружнице.
  Тиса старалась придумать предлог, чтобы поскорее закончить беседу, мозг, как назло, отказывался выдавать идеи. Витер же, наоборот, искал тему для разговора.
  - Мы б на полчаса раньше приехали, кабы не градоначальник. Встретили его коляску на развилке. Лавр нес какой-то бред о вэйне-погоднике из Крассбурга. Видели бы вы лицо Климыча! Тут всего ничего доехать осталось, а Лавр со своей чепухой задерживает. Вы, конечно, в курсе этой новости?
  - Да, я уже слышала.
  Какое-то время они молчали. Девушка старательно избегала взгляда старшины. От неподвижности онемела и заколола мелкими иголками пятка.
  - Можно узнать, что вы читаете? - поинтересовался Витер.
  Она показала обложку энциклопедии.
  - Не устаю восхищаться вашим кругозором, Тиса Лазаровна. Или постойте... Уж не видели ли вы в лесу кого из этих тварей?
  Крохов нахмурил лоб, одновременно в глазах его загорелся азартный огонь. Тиса испуганно сморгнула и отрицательно замотала головой. К счастью, мужчина нашел свое толкование ее растерянности.
  - Не бойтесь, Тиса Лазаровна. Я готов вас защитить от любого чудовища, пусть только сунется, - в голосе зазвучали покровительственные нотки.
  Витер придвинулся к Тисе. Девушка отступила на пару шагов и уперлась спиной в подоконник. На ее счастье, в библиотеку, гремя ведром, вошла Уля, собираясь мыть полы. В руке она крепко держала швабру. Толстая коса нынче была уложена в красивый венок на голове.
  - А, вот вы где, Тиса Лазаровна! Вас Камилла к обеду кличет.
  Витер неохотно отодвинулся от собеседницы, метнув раздраженный взгляд на горничную.
  - Витер Дмитриевич, я, пожалуй, пойду, - Тиса воспользовалась случаем и протиснулась мимо парня. - Всего вам доброго.
  
  
  Глава 3. Обвал
  
  На следующий день Тиса отправилась навестить древоеда, а заодно решила на обратном пути присмотреться к скалам. Оставив позади огороды и сады пригорода, пустила Ватрушку рысью вдоль кромки поля. Солнце грело спелую рожь, ветер высушивал засевшую в колосьях влагу. Разбитая телегами дорога еще хранила в рытвинах следы дождей - бурые мутные лужи приходилось объезжать по обочине. Через два часа Тиса миновала хибару, огороженную забором, на кольях которого висела шкура огромного черного медведя. Во дворе у сложенной поленницы Афонасий Шишкарь рубил дрова. Коренастый лесничий издали завидел всадницу и вогнал в пенек внушительного вида топор.
  - Здравствуйте, - поприветствовала его девушка и в ответ получила хмурый кивок.
  'Смотрит так, - подумала Войнова, - словно я у него в кармане рыться собралась'. Но что поделаешь, Шишкарь недолюбливал всякого, кто покушался на лес, который он считал чуть ли не собственным уделом. Она из леса часто вывозила полные корзины лечебных плодов и растений, а что собиралось сырье далеко за пределами его вотчины, Афонасий в расчет не брал. Хотя сам любил поохотиться на живность. Вон, сколько шкурок под стрехой болтается.
  У опушки Тиса повернула на восток, где за лесом, у самого горизонта Большуха щерилась скалистыми пиками, словно щука зубами. Можно было бы не сворачивать с дороги и доехать до начала перевала, а потом продвигаться вдоль гряды по открытой местности. Но так путь удлинился бы на четверть. Да и зачем? Что может быть прекрасней леса? Щебет птиц, запах листвы, сосновой смолы и грибов. Если по-над опушками поискать, наверняка туесок лисичек и маслят набрать можно.
  Она ехала, пока не кончились тропки и чащоба не встала стеной. Дальше - пешком. Кобылку пришлось привязать на длинном ремешке к корню дуба - пусть траву щиплет.
  Тиса в лесу чувствовала себя как дома: нырнула под ветку ели, перелезла через бревно, обошла овраг. Ступала мягко, не торопясь, ориентировалась по солнцу и белому пику Большухи, который можно было увидеть только на полянах. Остановилась у зарослей лещины, набрала в карман горсть крупных орехов. Под ногами заметила изрытый чернозем - видно, самка кабана с поросятами приходила поживиться орешками.
  Чем ближе подходила к болоту, тем сильнее менялся лес. Вместо статных деревьев все чаще попадались низкорослые сосенки с узловатыми скрюченными стволами, а под ногами сминался мох. Поутихли голоса птиц, мир будто замер в безмолвии. Всякий раз, когда приходилось пересекать это место, Тиса внутренне напрягалась, даже издали ощущая, что где-то там посреди топи стоит Гартова башня - черная и немая. Десять лет прошло, как пропал старик Гарт, но никто так и не отважился заглянуть в жилище вэйна и узнать, что с ним. Возможно, тому поспособствовали слухи о черном рыцаре, который якобы бродит по болоту.
   'Пиви!' - пропел кулик. Напугал, чертяга.
  Тиса отмахнулась от тревожных мыслей. Впереди средь пучков осоки показались топяные оконца - опасно. Девушка достала из холщовой сумки тесак и срубила ствол молодой осины. С импровизированным шестом осторожно двинулась по кочкам, выбирая те, что ближе к кустарнику. Раз все же оступилась и угодила в мочажину, но испугаться не успела. Вытащила ногу из жижи - хорошо, ботинки крепко зашнуровала, а то бы оставила подарок кикиморе.
  Твердая земля встретила буйной зеленью - не то что без троп, тут просто десяток шагов пройти непростая задача. Увежане сюда редко хаживают: это место отделяли от любопытных Теплые скалы с одной стороны, а с другой - Гартово болото, наводящее на жителей суеверный страх.
  Тиса продиралась сквозь чащу, расчищая дорогу тесаком. Наконец она выбралась на просеку саженей восемь шириной. Сплошь бурелом: пни, покрытые молодой порослью, стволы поваленных деревьев, под ногами пружинил ковер из отсыревшей стружки. Да и пахло, как на лесопилке. 'Наломал ты дров, дружок'.
  Неудивительно, что древоеда она нашла за трапезой. Положив толстое желтоватое пузо на землю, древний точил ветку заваленной липы. Точно огромный зеленокожий кролик, он вгрызался в нее двумя передними зубами и громко чавкал. За те полгода, что Тиса не навещала древоеда, он успел отутюжить гектар леса. Две белохвостые чирки, завидев незваную гостью, бросили выбирать насекомых из кожных складок ящера и разом упорхнули с его спины.
  Древоед перестал жевать и уставился на девушку блестящими выпуклыми глазами. Фыркнул, повел длинным хвостом, сгребая в кучу бревна, и снова принялся грызть липу.
  Память у древоедов короткая, нрав дружелюбный - об этом Тиса читала в энциклопедии древних животных еще в детстве. Сначала расстраивалась, что ящер ее не помнил, а потом подумала, что к лучшему.
  Войнова присела на пенек, сняла с сухой коряги клочок зеленого пуха, помяла его в руках. Шелковистые волоски грели ладонь. Линька. Древоед повзрослел, обзавелся толстой кожей - вон какой здоровяк! А был не больше теленка, когда его из ямы вытаскивала. Радости-то было! С детства мечтала увидеть хоть одного из древних (мордоклюв не считается). И вот, пожалуйста, - найденыш. Из семейства драконьих, между прочим. И ничего, что века превратили крылья в два кожистых бугра.
  Тиса собралась было спрятать пух в карман, но тот сорвался с рук и полетел под дуновением ветра. Достав из ботинка нож, она прицелилась и метнула: клинок послушно пришпилил комок пуха к стволу обломанной ольхи. Губы растянулись в довольной улыбке. Положив добычу в карман, Тиса еще пару раз метнула нож, прежде чем вернуть оружие на место. Перед обратной дорогой присела перекусить припасенным бутербродом с солониной и петрушкой.
  - Когда в следующий раз увидимся, не знаю. - Она поднялась. - Повезло, что ты за Гартовым болотом устроился. Увежане боятся к нему приближаться, а то досталось бы тебе на орехи. Боюсь даже подумать, что было бы, если б о тебе в части узнали.
  Невольно вспомнился азарт в глазах Витера, когда разговор зашел о древних.
  Сияющее улитка-солнце, еще по-летнему теплое, перевалило через пик небосклона и поползло вниз. Махнув древоеду рукой на прощание, девушка скрылась в чаще. Ящер даже морду не повернул - увлеченно заламывал передними лапами желтолистый граб.
  Ватрушка приветствовала хозяйку радостным ржанием.
  - Заждалась? - прежде чем забраться в седло, Тиса протянула кобыле горсть малины, которые та подхватила с руки мягкими губами.
  Теперь к Теплым. С этой стороны гряда не исхоженная, не то что с перевала. Как-никак больше вероятность приметить жилу.
  Вот она, Большуха, царство каменных исполинов, подпирающих небо. У подножия покоится груда огромных, больше человеческого роста глыб, щербатых и вечно теплых, даже при лютом морозе. Тиса повела Ватрушку вдоль гряды, всматриваясь в хоровод скал. Вдруг повезет, и покажется ей каховичная жила. Вот что-то блеснуло за широким уступом, словно голубой всполох... Или показалось? 'Нужно вернуться и проверить при удобном случае'.
  Обратный путь показался короче. Уже через три часа всадница въезжала в Увег. Поднимаясь в горку по Пятичной улице, она не сразу заметила известную парочку забияк, иначе свернула бы в Весенний переулок.
  Худой костлявый Казимир Семечкин, или просто Казик, пошатывался и смотрел под ноги, чтобы не упасть. Судя по горлышку бутылки, торчащему из кармана мятых штанов, бездельники уже отметили новый день. Здоровяк по кличке Пыж держался бодрее. Красные глаза его не сразу сфокусировались на Тисе, но как только им это удалось, пьяный ухмыльнулся и заорал:
  - Эй, красотка! Куда же ты?! А поцеловать?
  Войнова пришпорила кобылу, минуя мужчин, за спиной послышались ругательства.
  До чего неприятные типы! Эта парочка наводила шорох по всей округе. Самой скандальной оказалась их выходка прошлой весной на похоронах бабки Фрони, матери пекаря. Дождавшись, пока убитые горем родственники покинут на ночь комнату с покойницей, эти шалопаи забрались в дом. Привязав к кисти усопшей веревочку, кончик ее протянули через окно на улицу. Поутру прибыли певчие и только затянули протяжно 'отходную', как вдруг новопреставленная помахала священнику белой ручкой. Естественно, бедолаг-храмовников с жуткими воплями вмиг вынесло на улицу.
  
  ***
  Случай выбраться в Теплые представился через пару дней. Девушка взглянула вверх на скалистую гряду, где в пятидесяти локтях от земли большой каменный уступ образовал площадку. Там ей в прошлый раз и привиделся голубой отблеск.
  'Ганна не одобрила бы', - думала Тиса, надевая холщовые солдатские брюки с карманами. В шлевки на поясе продернула толстый кожаный ремень, за него заткнула подол юбки. Ватрушка, привязанная к сосне, укоризненно фыркнула.
  - Чего фыркаешь? Думаешь, удобно в юбке по скалам лазать? Попробуй сама. Или тебе не нравится, что я Агапу ничего не сказала? А зачем старику волноваться? Тут не особо высоко. Справлюсь.
  Наметив маршрут подъема, выбирая более пологие места, Войнова закинула на плечо сумку. Первые пятнадцать саженей поднималась по насыпи у подножия гряды. Осторожно, чтобы не упасть и не съехать вниз. Затем с уступа на уступ, с глыбы на глыбу, придерживаясь за каменные откосы. Когда половина пути осталась за спиной, Тиса глянула вниз. Ватрушку закрывали пушистые кроны сосен. Расстояние до земли неожиданно показалось внушительным.
  - Понесла ж меня нелегкая, - прошептала девушка себе под нос. Кажется, в пятнадцать лет все было намного легче, когда она забиралась на скалы ради развлечения. Тиса решила больше не смотреть вниз и быть предельно осторожной. Край скалистой площадки, за которым, как ей верилось, как раз и голубела жила каховика, медленно приближался. Последние сажени давались с трудом. Чем ближе цель, тем более отвесной становилась скала.
  'Так, сначала основательно прощупать очередной уступ перед тем, потом перенести на него вес тела. Еще немножко'. Благо, надела старые перчатки, иначе мигом стерла бы ладони в кровь. Ссадин и царапин и так вдоволь нахватала. 'Добралась!' - Тиса уцепилась за острый край. Подтянулась и вдруг вздрогнула - на площадке стоял человек. Темная мужская фигура. Ноги самовольно соскользнули с уступа. Девушка громко вскрикнула, повиснув на одной руке. Далеко внизу качнулись сосны и насыпь. Неожиданно сильные руки обхватили ее предплечье.
  - Я вам помогу. Давайте вторую руку, держу вас, - незнакомец говорил отрывисто и хрипло.
  С чужой помощью Тиса забралась на площадку, поднялась с колен. Взглянув в лицо спасителя, облегченно вздохнула: у страха глаза велики. Выбраться ей помог паренек лет семнадцати, с высоты ее двадцати шести - сущий мальчишка. Худой до жалости, невзрачной внешности. Словно пылью припорошенный, как сказала бы Камилла. Голову паренька стягивал обруч, а за ухом торчало перо. Сразу ясно - из шкалушей. Шкалуши - народец Рудненских Облачных гор - любят украшать себя перьями и крашеными нитями из козьей шерсти. В подтверждение мыслям Тиса разглядела на пальце юноши косичку из цветных ниток - подобие кольца и еще сплетенное ожерелье вокруг шеи. Льняная рубаха-косоворотка сидела на нем слишком свободно. В остальном же - самый обычный парень, каких и в Увеге полно.
  Заметив, что юноша в ответ хмуро оглядывает ее одежду, Тиса хотела было высвободить подол юбки из-за пояса, но передумала. Плевать. Не император, чтобы она тут смущалась, как девчонка.
  - Благодарю за помощь, - губы сами растянулись в улыбку облегчения.
  - Что вы здесь делаете? - спросил шкалуш.
  - Я ищу... - Тиса запнулась.
  - Что?
  - Прости, но это мое дело, - закончила девушка. Тон горца ей не нравился.
  Она оглянулась. Площадка уступа оказалась шире, чем она предполагала, шагов десять от края до стены и не менее двадцати вдоль. Краем глаза Тиса заметила, что в нише скалы лежат мешок и дубинка, очевидно, вещи паренька. Увы, к ее огорчению, голубой каховичной жилы здесь не оказалось. Зато справа от площадки ответвлялась тропинка, по которой можно пройти по-над стеной к следующему широкому уступу.
  - Глупо было взбираться без страховки, - горец покачал головой.
  Тиса вспомнила о прочной и легкой веревке в сумке. Действительно, можно было подстраховать себя на последних локтях. Дала маху, что называется.
  - Да, пожалуй, - согласилась. - Сам-то что здесь делаешь?
  - В Увег иду.
  - Мне кажется, ты выбрал не самый легкий путь. В десяти верстах к северу - перевал.
  Паренек показал пальцем на перо за ухом.
  - Мне по бездорожью привычнее.
  Ах да, шкалуш.
  - Удачи, - пожелала Тиса на прощание и подумала, что неплохо бы пройтись по каменной тропинке до следующей скалистой площадки. Раз уж залезла сюда, грех не осмотреться.
  Парень не ответил. Лицо его вдруг помрачнело, он задрал голову, словно увидел что-то на вершине гряды. Войнова проследила за взглядом шкалуша - лоскутное небо и зубья скал. Ничего необычного.
  - Как я мог забыть, - парнишка сжал ладони в кулаки. - Вы же кричали, а в Теплых порода разрушается при высоких звуках. Будет обвал!
  Он говорил что-то еще, но было уже не слышно - последние слова поглотил нарастающий рокот над головой.
  Время словно растянулось. Будто во сне Тиса наблюдала, как от верхушки скалы откололся огромный кусок и ринулся вниз. Надвигаясь, он с оглушительным треском раскалывался о преграды, дробился на множество каменных глыб. Еще доля секунды - и рой камней заслонил собой полнеба. Тиса в панике оглянулась. Пока она ошарашенно соображала, шкалуш уже успел укрыться в скалистой нише. Присел, сгорбился в обнимку с мешком. Вот как надо уметь спасать собственную шкуру! А ей тут пропадай - ведь спрятаться в нише уже не успевала. Она бросилась в сторону тропинки, возможно, еще есть шанс уйти из-под смертельного камнепада. За спиной раздался грохот, скалу под ногами тряхнуло. Девушку снесло с тропы, она покатилась и ударилась головой о каменный откос. Последней мыслью, прежде чем свет окончательно померк, было: 'Это конец. Мама, встретишь ли ты меня там?'
  Очнулась в звенящей тишине, даже не предполагая, сколько пролежала без сознания - минуту, час или больше. В воздухе висело облако пыли, на зубах скрипел песок. Тиса медленно поднялась. Удивительно, но ноги не дрожали. Не считая пощипывающего ушиба на голове, в целом она чувствовала себя хорошо. А вот шкалушу, похоже, смертельно не повезло: ниша, которая должна была служить ему защитой, оказалась доверху засыпана породой. Понимая, что парня уже нет в живых, Тиса все же кинулась к завалу.
  - Шкалуш! - звала, не повышая голоса. В ответ - тишина. Почему-то мысль, что она даже не узнала имени незнакомца, заставила почувствовать себя несчастной. Тиса постаралась сдвинуть гранитную глыбу. Тщетно. После нескольких бесполезных, к тому же опасных попыток девушка отказалась от своих намерений. И физические, и душевные силы покинули ее. Упав на обломок скалы, девушка разревелась. По измазанным каменной пылью щекам пролегли дорожки слез. Как бы она ни хотела верить в обратное, но стоило смотреть правде в глаза: юноша мертв. Обвал, вызванный ее криком, унес жизнь человека.
  Тиса не знала, сколько времени просидела у завала, прежде чем заставила себя двигаться. Она подползла к скалистому краю и оглядела откос, пытаясь определить, с какой стороны будет лучше слезать вниз. Склон ей не понравился. Показалось, что более удобен спуск с соседней площадки, куда и привела ее тропинка по-над отвесной стеной. Там, набросив на выступ-якорь веревку, Войнова сползла по ней на удобный валун, от которого почти благополучно добралась до подножия: лишь на 'сыпухе' поскользнулась и проехалась на мягком месте до твердой земли, в клочья разодрав брюки и юбку и добавив себе новых ссадин.
  Спустя три часа Тиса миновала развилку и свернула на дорогу к Увегу. Багровый закат подчеркнул черный абрис опушки и пролесков. Прохладный ветер освежал щеки и плечи. Устав телом и душой, Войнова уныло покачивалась в седле. Через полчаса езды за спиной послышался шум - вдалеке ехала карета, запряженная парой лошадей. Странным образом животные не поднимали пыли, но всадница этого не заметила. Не проявив ни малейшего любопытства, Тиса повела Ватрушку по обочине, чтобы не мешать проезду. И подосадовала, когда карета остановилась, поравнявшись с ней: сейчас ни с кем не хотелось общаться. Только мужичок на козлах собрался было что-то спросить, как из окна кареты высунулась пожилая дама в чепце и властным голосом вопросила:
  - Э-э, милочка, мы верно едем к Увегу?
  Она окинула девушку взглядом - от чумазого лица до пыльных разодранных брючин, видневшихся из-под юбки. Острый нос дамы поморщился, будто к нему поднесли тухлое яйцо.
  - Да, - Тиса кивнула, собираясь двинуться дальше.
  - Подождите, я не закончила! - воскликнула женщина. Она обернулась и укорила кого-то, сидящего рядом: - Вот куда ты меня везешь, Филипп?! Здесь совершенно не знают, что такое этикет. Никакого уважения. Как я и предполагала, это кошмарное место.
  - Ма, не начинай, - ответил ей приятный баритон. В сумраке кареты Тиса различила тонкий мужской профиль.
   Острый нос дамы снова повернулся к Тисе.
  - Скажите, милочка, сколько до Увега осталось? Я должна знать, как долго мне еще страдать от этой тряски.
  - Полтора часа, никуда не сворачивая, и вы прибудете в Увег. Еще есть вопросы, сударыня?
  Пожилая дама, сверкнув глазами, оставила девушку без ответа. Крикнула вознице:
  - Трогай!
  Карета тронулась. До Тисы долетели слова 'невоспитанная' и 'оборванка'.
  Добравшись до дома, девушка воспользовалась сумерками и прошмыгнула в свою комнату никем не замеченная.
  
  
  Глава 4. Новобранец
  
  Она плыла в тумане, качалась на его ватных волнах.
  - Я прибыл на место, - чей-то далекий голос.
  - Ты знаешь, что делать, - раздавшийся в ответ приказ словно толкнул ее. Волны тумана захлестали сильнее.
  - Тотум слишком долго принадлежал одному хозяину... не забрать... владелец должен сам отдать его, затем уничтожь всех, кто прикасался к... - слова появлялись и пропадали, словно пузыри со дна омута.
  Туман рассеивался медленно, ввергая ее в непроглядную тьму.
  
  Камилла закончила размешивать тесто в круглобокой кастрюле. Пухлые руки ловко накрыли его льняным полотенцем и поставили греться на уступок печи. На обеденном столе стояла тарелка с яблочным вареньем для будущего пирога. В другой раз Тиса уже макнула бы в него палец и облизала, но сегодня ее ничто не радовало.
  - Не знаю, какое тесто получится. Мука новая. А на Жнухову Горку приготовлю пирог с орехами, медом и облепихой. Мне Петровна рецепт дала. Пальчики оближете! Яшка мой на следующей неделе в станицу заступает на пятую сторожу, как ноги носить-то будет? Говорю, забегай ко мне на кухню, сынок. Что в солдатской столовой Жич кашеварит? У него не разъешься. А он мне: 'Мать, не кудахчи. Я не голоден'.
  - Проголодается, сам прибежит, - хмуро ответила Тиса.
  Сегодня она проспала до обеда. Полежав в лохани с ромашковым отваром, заметила, что от вчерашних царапин мало что осталось. О вчерашнем спуске по насыпи напоминали только небольшие синяки на ногах да шишка на макушке. Клеверный бальзам помог.
  Камилла взглянула на девушку.
  - Ты что-то бледная сегодня. Не заболела ли?
  Та отрицательно махнула головой. Не рассказывать же, что вчера из-за ее крика погиб шкалуш, и теперь ей предстоит тяжелый разговор с отцом. Как бы там ни было, совесть на том настаивала: ну не могла Тиса утаить от отца гибель чужака в скалах. Она вздохнула, понимая, что последует за этим разговором. Батюшка снова поручит своим солдатам следить за ней. Конечно, отделаться от такой охраны легко, но все-таки не хотелось и дня таскать за собой этот хвост. Но это еще не все. Ночами опять нарисовались видения, и блокировать их стало намного сложнее. Сплошной бред, от которого просыпаешься в поту.
  Камилла тронула бледный лоб хозяйки.
  - Вроде не горячий... Я чай мятный заварила, налить тебе кружечку?
  - Нет, спасибо, просто голова немного болит, - соврала Тиса.
  - По мне, так голова всегда болит от голода, - стряпуха смахнула со стола остатки муки в ладонь.
  Слушая кухарку вполуха, девушка повисла на локтях на подоконнике и рассеянно наблюдала за строем солдат, пересекающим двор, пока тот не скрылся за голубиной башней. Она скользнула взглядом ко внутренней проходной и заметила отца, разговаривающего с Витером и Кубачом. Они загораживали собой четвертого собеседника. Когда капитан сдвинулся на шаг, не поверила глазам: последним оказался не кто иной, как давеча усопший шкалуш.
  - Живой! - радостно прошептала Тиса.
  - Кто живой? - не поняла Камилла.
  Но Войнова уже выскочила из кухни. Миновав коридор и узкую переднюю, вылетела на крыльцо и замерла у столба, подпирающего козырек, прислушалась.
  - Говоришь, в Горной Рудне охранником работал? - спросил отец.
  - Да, при кабачке, - кивнул шкалуш.
  - Кабачок случайно не огородный был? - хохотнул Кубач.
  - Никак нет, - промямлил паренек.
  - Значит, опыт какой-то есть, - одобрительно кивнул отец. - Хорошо. Витер, возьмешь к себе мальца.
  - Но капитан... - тот явно не впечатлился сомнительным приобретением.
  Отец строго взглянул на подчиненного, а паренька похлопал по плечу.
  - Только служить в пограничной страже - это тебе не двери кабака стеречь. Здесь, брат, родину защищать придется.
  - Постараюсь не подвести! - проникновенно сказал шкалуш.
  Командир кивнул, за хмурым видом чувствовалось его одобрение.
  - Витер, распорядись по поводу белья, койки. Как обычно. И уж больно тощий... Скажи Жичу: две порции мальчишке давать в течение месяца.
  - Думаешь, откормим, Лазар? - Кубач продолжал потешаться.
  - Будет сделано, Лазар Митрич, - Витер хлопнул новобранца по второму плечу. Ноги паренька дрогнули. - Проявлю особую заботу.
  - А вы, молодой человек, осваивайтесь, учитесь. Не посрамите свое училище. Успехов.
  - Спасибо, - поблагодарил шкалуш.
  Подождав, пока капитан и Кубач скроются из виду, Крохов повернулся к новобранцу.
  - Значит так, салага. Запоминай. Сначала в баню. Затем в цирюльню, патлы состричь. Бабью красотульку с головы снять.
  - Это обод чести, - гордо произнес горец. - У нас такие все мужчины носят.
  - Будешь в Рудне - носи хоть юбку с панталонами. Здесь тебе пограничная часть, а не бордель. Я понятно выражаюсь? Не слышу ответа!
  Шкалуш опустил голову.
  - Так точно.
  - А это что за нитки на шее?
  - Оберег.
  - Ну ладно. Баня за голубятней, как зайдешь - первая дверь налево, - старшина указал направление. - На складе у Шилыча получишь набор белья, сапоги, мыло...
  - А оружие? - протянул шкалуш, поглядывая на боевую саблю в его ножнах.
  - Не наглей, пацан. Обойдешься пока своей дубинкой. Кру-у-угом! Шагом марш в баню!
  Тиса проводила взглядом широкоплечего Витера и щуплого шкалуша. 'Точно волкодав с котенком', - подумала она. Но на душе полегчало: парень-то жив оказался. Слава Единому и святой Пятерке. Нужно в храм сходить, свечу поставить.
  Когда позже она появилась в лазарете, Агап как раз закончил врачевать Рича. К его большой радости, Тиса отдала ребенку энциклопедию древних. После вкусного чая с кизиловым вареньем в теплой компании девушка три часа провела с Агапом за перебиранием содержимого буфетных полок. Сортировали баночки, скляночки, мешочки и пакетики. Ненужное или просроченное летело в мусор. Ревизией они были обязаны Глафире, которая хотела вытереть пыль на переполненных полках и нечаянно разбила бутыль. Настойка лапчатки растеклась и замочила лекарскую утварь.
  - Как дела в лавке? - молодая травница вытерла влажной тряпкой пыль с пузатого кувшина. За последние дни она ни словом не обмолвилась о своем походе в скалы.
  - Паршивец опять поднял плату.
  - Так я и знала, - Тиса цокнула языком. - И на этом, боюсь, не остановится.
  Агап близоруко поднес бумажный сверток к глазам, развернул, понюхал, отложил в сторону.
  - Не лучше ли все же собственную лавку открыть? - помощница покосилась на старика.
  - Мы уже говорили об этом, - буркнул тот, разворачиваясь к ней спиной.
  - Ну почему, дед Агап? Почему нет? - выглянула Тиса из-за его плеча. - Я бы сама управляла ею. И убирала, и полы бы мыла, пока мы не будем в состоянии нанять человека.
  - Говорю - нет, значит, нет, - лекарь составил бутыли с настойками в сумку. - И полно об этом. Ландус продал сбор от мигрени, а также мази от мозолей. Последней у меня еще пять банок в погребе, а вот сбор нужно сложить.
  Тиса вздохнула.
  - Я не запомнила состава, - без выражения произнесла травница. - Помню только - бузина нужна, листья сирени...
  Агап согласно качнул головой.
  - Еще по ложке сушеной рябины на порцию. А после Жнуха, думаю, пора за свежей клюквой. Надо же тебе научиться силуч варить.
  Знает старик, чем умаслить.
  - Я на чердак поднималась, - примирительно сказала она. - Шиповник хорошо сохнет. А черноплодку ворошить следует. На нескольких ягодах плесень приметила, тоньше слоем бы рассыпать. А кладовщик лотки не дает.
  - Шилыч тот еще скряга, - хмыкнул в бороду старик. - Я у него как-то пустых бутылей, помнится, спросил, хоть один ящик из двадцати. На что ему столько стекла? Пылится на складе токмо, а мне бы под настойки пригодились. Все одно гарнизон использовать будет. Так и не дал, жадень несчастный. Ты батюшку своего попроси, чтобы повлиял.
  - Это бесполезно. Отец скажет, что каждый должен заниматься своим делом, - помощница усердней, чем требовалось, принялась надраивать бока очередной склянки.
  - По-своему он прав, - мирно сказал Агап. - Да, кстати, пару дней меня в части не будет. Навещу брата. Опять дурака грыжа скрутила. Говорил же: Прохор, не тягай мешки, сыновья на что? Так нет же, сам все делать силится, осел чиванский.
  - Настойку сабельника повезете?
  - Да. И покажу еще раз Зинаиде, как правильно натереть спину медом и размять поясницу.
  - Хорошо. Привет передавайте им, - Тиса составила в авоську пузырьки.
  Вернувшись из погреба, Агапа на кухне она уже не застала и выглянула в коридор.
  На лавке у приемной ожидали своей очереди двое новобранцев. Худосочного шкалуша Тиса не сразу узнала: коротко стриженная голова, форма горчичного цвета. Вторым оказался рыжеволосый крепыш. Дверь распахнулась, и кабинет покинула другая пара новобранцев. Шкалуш и рыжий поднялись.
  - Здравия желаю! Василь Дворов и Трихон Якшин прибыли на осмотр, - крикнул рыжий в приоткрытую дверь.
  - Проходите, коли не шутите, - приглушенный голос Агапа в ответ.
  Тиса заметила, как горец побледнел, заглянув в приемную, и отпрянул за спину товарища.
  - Иди первый, я после тебя, - шепнул он рыжему. Тот кивнул и пропал в приемной.
  Войнова усмехнулась. Страх перед лекарем - нередкое явление. Она проследила, как шкалуш направился к выходу, и последовала за ним. Выглянув из темного нутра лазарета, Тиса на миг сощурилась от света. Высоко по необъятному небу струились перистые облака. Ветер трепал на веревке белье, вывешенное Глафирой, а в палисаднике под окнами жужжали шмели на цветах. Юноша прислонился спиной к затененной стене и закурил самокрутку. Пепел падал на горчичную форменную рубашку, но он, казалось, не замечал этого.
  - Здравствуй. Я думала, ты погиб, а ты жив оказался, слава Единому, - девушка приветливо улыбнулась.
  Шкалуш поднял глаза. Особого удивления Тиса в них не увидела. Не дождавшись ответа, добавила:
  - Не бойся. Лекарский осмотр - это не страшно.
  - Я не боюсь, - буркнул Трихон себе под нос. Паренек смял в руке потушенную сигарету и метким броском отправил ее в урну.
  - Агап Фомич только расспросит о болезнях, осмотрит, температуру заставит смерить. Он добрый.
  - К чему вы мне это рассказываете? - оборвал новобранец собеседницу.
  Внезапно почувствовав себя назойливой, Войнова отступила. За разговором со шкалушем она не заметила Витера и Гора: мужчины вывернули из-за угла корпуса и приближались. Ножны с саблями обивали бока военных при ходьбе, сапоги поднимали пыль с прогретой солнцем тропинки. Витер издали наблюдал за капитанской дочкой и новобранцем. Большой и широкий как краб Гор жестикулировал своими ручищами, рассказывая что-то о срубе новой сторожи, но слова его благополучно пролетали мимо ушей Крохова.
  Нагрянув со спины, старшины приветствовали Тису короткими кивками.
  - Тиса Лазаровна, мое почтение. Вам докучал этот шкет? - Витер окинул хмурым взглядом шкалуша, который уже успел выпрямиться перед начальством.
  - Вовсе нет, Витер Дмитриевич.
  Старшина оглядел Тису, затем новобранца, гаркнул:
  - Почему прохлаждаемся, боец?
  - Никак нет, ваше благородие. Явился в лазарет на осмотр по вашему приказанию, - оправдался шкалуш.
  - Так какого лешего здесь околачиваешься? Марш к лекарю. Что стоишь? Шевели отростками!
  Новобранец шмыгнул в дверь корпуса.
  - Тиса Лазаровна, если вам нужна помощь или защита, вы не стесняйтесь, обращайтесь ко мне.
  - Спасибо, но, думаю, в этом нет необходимости. Мне никто не угрожает, - поблагодарила Тиса. - Хотя...
  Девушка сложила ладони.
  - Витер Дмитрич, вы могли бы лотки для меня попросить у кладовщика?
  - У Шилыча? - цокнул тот языком. - Да у этого пса даже снега зимой не выпросишь. Боюсь, эта задача невыполнима. Простите, Тиса Лазаровна, но здесь вам лучше обратиться к вашему батюшке.
  Мужчины отправились дальше, а девушка еще какое-то время смотрела им вслед.
  
  ***
  На следующий день после завтрака Тиса заглянула на чердак. Прошла в хозяйственное крыло корпуса, где в детстве любила шнырять по сумрачным кладовкам. Там можно было обнаружить много старых, покрытых пылью, а потому загадочных вещей: тяжелые ржавые утюги, подсвечники, сломанные швабры и даже части старинных лат времен первой Панокийской войны.
  Скрипящая лестница, предназначенная для слуг, вела на третий этаж. Пол чердака устилала соломенная труха. Под потолком нависали балки - того и гляди поцелуют в макушку. Из окон падали полоски света, в которых клубились частички пыли. На пеньковой веревке, протянутой меж балками, сохли травы и коренья. Зверобой с венчиками желтых цветов, терпкая серолистая полынь, спутанные стебли спорыша, девясил, ромашка, лапчатка, красный клевер... 'Лекарство то, что ногами топчем', - часто любил повторять Агап. У березовых стеллажей травница взяла деревянную лопатку и поворошила ею плоды черной рябины. Тут же сушились шиповник, боярышник, кизил, медвежья ягода и семена тыквы.
  Девушка сняла с веревки два пучка - бузину и сирень. Из окошек чердака послышалось твердое: 'Да не посрамим Имперскую Пограничную Стражу! Будем готовы к отпору супостату!'
  Значит, на плацу закончился смотр. Так было всегда. Отец отдавал распоряжение начать тренировку, и пограничники принимались стрелять из стрелометов, дальнобойных луков, валить дощатые мишени, чиркать саблями, колошматить мешки, набитые соломой. Старшины старались гонять своих ребят особенно активно, если поблизости виднелась лысеющая макушка капитана.
  Так было и в этот раз. К своим подразделениям подошли Кубач, Порфирий, Гор и Витер. Последний выделялся безупречной статью, как мачтовая сосна среди дубов. Командующие развели подчиненных по испытательным площадкам. Тисе повезло - отряд Витера занял крайнюю арену для поединков, у колонны пожарных бочек с водой, так что она могла слышать его речь.
  Солдаты выстроились по границе площадки.
  - У нас четыре новичка, - сообщил подчиненным старшина. - Первая пара: Дворов, Якшин. Выйти из строя.
  Новобранцы отделились от строя. Василь сиял гордостью, как начищенный ботинок.
  - Василь Дворов до поступления к нам окончил военную гимназию города Залесска. Трихон Якшин прибыл к нам из Рудненского военного училища.
  Тисе показалось, что последние слова были произнесены с некоторым презрением. В строю прокатился шепоток.
  - Так, - Витер подбоченился. - По традиции части все желторотики должны показать себя в день поступления. Показать все, на что способны. В первую очередь такое крещение нужно вам самим. Уже через год после службы в рядах увежской пограничной стражи вы не узнаете себя и со стыдом будете вспоминать этот бой. Горицкий, два рубака со стенки.
  Из общего строя отделился солдатик и дунул к оружейной стене, возвратившись с двумя одинаковыми деревянными палашами.
  - Берите. Они из железного дерева, так что весят как настоящие. Не рубят, зато синяки неделю сводить будете.
  Рыжий Василь бодро подхватил свой палаш, отступил на два шага и принял стойку. Он еле дождался, пока Трихон возьмет свое муляжное оружие. Тиса думала, что тонкие руки шкалуша прогнутся под его тяжестью, но парень поднял палаш без труда. Вспомнила, как он вытащил ее в скалах, и пришла к выводу, что мальчишка только на вид хилый.
  - Бой! - крикнул Витер.
  Василь ударил первым. Загорелая рука занесла меч. Выпад - палаш расчертил дугу от плеча, целясь в бок Трихона. Шкалуш отскочил, ударом отведя оружие в сторону, приставным шагом сместился вправо. Василь двинулся за ним. Солдаты зажужжали, подбадривая новобранцев. Выпад Василя в голову. Шкалуш применил подвешенную защиту, взметнув над головой руку с палашом. Но удержать натиск не пытался, увильнул вправо.
  Еще выпад Василя - теперь в бедро. Трихон в последний момент убрал ногу, удар миновал.
  И следующие пять выпадов прошли впустую: Якшин умудрялся уходить от прямых ударов и умело уклонялся. На пару секунд Василь остановился, от слишком быстрого начала у него сбилось дыхание. Шкалуш недолго думая воспользовался моментом. Выпад - и воображаемое острие коснулось ключицы рыжего.
  Треснула пара прутиков в пучке сухой сирени, который Тиса сжимала в руках.
  В рядах солдат послышались одобрительные возгласы. Василь огорченно сплюнул, кинув обиженный взгляд на соперника.
  - Внимание! Дворова подвела дыхалка, - объяснил старшина подразделению. Он забрал у проигравшего палаш. - Якшин, к сожалению, умеет только защищаться. За пару лет здесь, в части, вас научат драться. Возможно, вы даже станете мастерами сабельного боя.
  Витер поднял палаш и завертел его восьмеркой - на заглядение искусно. Потом с замаха вогнал в землю. Строй восхищенно зашептался.
  Настала очередь второй пары новичков махаться палашами. Но Тисе наблюдать уже надоело, и она покинула чердак.
  
  
  Глава 5. Гартова топь
  
  Накатила промозглая сырость, захотелось съежиться. Нос втянул запах гнилой воды. Туман исчез, уступив место ночным сумеркам и шорохам. Тиса поняла, что ковыляет по деревянному мостку. Правая нога согнута в колене, под мышкой - рогатина костыля. 'Клац... клац...' - стучала деревяшка по доскам мостка. Над головой зудел комар.
  'Бульк' - послышалось внизу. Она с удивлением различила круги на черной воде и заросли осоки. Болото! Нерешительно подняла глаза. Впереди на фоне лунных небес виднелся острый пик заброшенной башни. Волна мурашек пробежалась по коже. Как она попала на Гартову топь?
  Мосток по бокам расширился на две доски. До башни осталось пройти каких-то полсотни шагов. И Тиса запаниковала. Хотела попятиться, но не смогла. Ноги не слушались ее и несли вперед.
  Вдруг над порогом башни загорелся фонарь, осветив кованую дверь и густо затянутые паутиной ставни. В тот же миг под мостком забурлила вода. Из топи показались две черные руки, которые тут же ухватились за край мостка. В следующие секунды Тиса наблюдала, как из трясины появилась голова утопленника в обмотанном водорослями шлеме-шишаке, какие носили воины времен первой Панокийской. Ее накрыла паника, рванулась бежать, но костыль выпал из-под мышки, благо, в топь не скатился. Подхватив его, Тиса поскакала на одной ноге со всей мочи. Прочь! Не оглядываться!
  
  
  Девушка очнулась посреди ночи в холодном поту, ладонями надавила на глаза. 'Не хочу ничего знать!' Усилием воли отправила видение в закоулки памяти, чтобы никогда не вспоминать. Уснуть снова оказалось трудно. Тиса встала и подошла к окну, приложив лоб к холодному стеклу, почувствовала облегчение. Полная луна выплыла из-за тучи и осветила поляну перед рощей. Из тьмы на тропинку, что вела к пограничной части, вынырнула фигура - смутно знакомая, но мозг думать отказывался, и усталость вернула капитанскую дочь в кровать.
  
  ***
  Отец быстро поел в молчании, заслонившись газетой. И только перед уходом бросил:
  - В воскресенье едем к Лавру на обед. Передай Цупу, пусть подготовит коляску.
  - Ты едешь на обед? - удивилась Тиса.
  Лазар посещал местные светские мероприятия, если только в этом была служебная необходимость. В последний раз он был у градоначальника позапрошлой зимой, когда сделал объявление о блуждающем близ города медведе. Он тогда просил общество воздержаться от дальних прогулок в одиночестве. Какова же причина его поездки на этот раз?
  Как только капитан покинул столовую, кухарка воскликнула:
  - Тиса, ты увидишь нового наместного вэйна!
  - Ну конечно, - ответила она скорее себе, чем Камилле, - вот и причина.
  Отец всегда видел людей через призму службы. Видимо, он считает колдуна стратегической фигурой, раз решил свести личное знакомство.
  - Расскажешь мне потом, какой он.
  Пришлось пообещать.
  - Весь базар только и говорит, что о вэйне, - Камилла вертела в пухлых пальчиках куриную ножку, выбирая с какой стороны откусить. - Тонечка прячет его от любопытных глаз в своем доме - готовит сюрприз для званого обеда. Но весь Увег уже жужжит, что колдун хорош собой и очень модён.
  Тиса пожала плечами. Есть расхотелось, и куриное крылышко так и осталось нетронутым лежать на тарелке.
  - Говорят, он приехал каретой со своей матушкой в эту среду. - Камилла откусила кусок ножки.
  - С матушкой?
  - Да. Наверняка он добрый любящий сын, не то что мой Яшка - грубиян.
  На кухне послышались шаги, и на пороге выросли новобранцы. Знакомая парочка.
  - Мы спустили мешки в погреб, как вы просили, - сказал рыжий Василь.
  Заметив за столом хозяйку, он заулыбался. Трихон же только чиркнул по девушке взглядом и отвернул лицо к окну.
  - Погуляйте пока. Через полчаса ты, милок, вымой полы в кухне и столовой, - Камилла ткнула пальцем в Василя. - А ты от Жича мешок с солью принеси. - Кухарка на миг задумалась. - Наоборот. Василь, ты дуй за солью. А ты - полы. Трихон, правильно?
  Паренек кивнул.
  - Кормить тебя надо, Трихон. Чтобы силы прибавились. Хотя у Жича не разъешься, - покачала головой Камилла. - Ты, голубь мой, ко мне приходи, накормлю чем смогу, если этот злодей голодом тебя морить станет. Понял? Теперь идите, милки.
  Новобранцы исчезли в кухне.
  - Ты видишь, дорогая, кого мне опять Жич приставил в помощники. Как тощий какой или ростом не вышел, так обязательно ко мне. Этот Василь еще ничего. Но второй - хоть на паперть отправляй.
  После обеда Войнова собрала со стола посуду и отнесла на кухню. Возвращаясь в столовую, чуть не споткнулась о швабру, которую шкалуш приготовил для мытья полов. Раздался глухой стук деревяшки об пол, и Тиса замерла. В голове вспыхнули звуки и образы: 'Клац... клац...', мосток, ночь, луна.
  - Изнань бы побрал эти видения, - застонала она, меняясь в лице. Сдавила пальцами виски и зажмурилась, стараясь не дать видению всплыть в памяти полностью. Получилось. Тиса выдохнула и открыла глаза. И тут же поймала на себе любопытный взгляд парня, застывшего у ведра с водой с тряпкой в руках. Этого еще не хватало! Надо что-то делать.
  Когда она выбралась на воздух за пределы части, ноги сами понесли на Девятую улицу, где проживал Прохор Фомич. Лекарь гостил у названого брата, его-то и нужно увидеть.
  По ребячьему смеху, который слышался уже на подходе к дому, Тиса поняла, что стариков осадила соседская детвора. Прохор Фомич любил собирать малышню у себя, когда сноха позволяла. Войдя во дворик, девушка тихо прикрыла за собой калитку и, прислонясь к ней спиной, решила послушать разговор.
  Под виноградной беседкой горстка ребятни расположилась вокруг большого кресла, в котором сидел тучный старик с бородой до пояса. Поясницу Прохора Фомича стягивал старый пуховый платок.
  - Домовой молочко любит.
  - Коровье или козье, дед Прош?
  - Без разницы. Домовые - они такие, харчами не перебирают. Им внимание дорого. Возьмите блюдечко да поставьте у печи. А утром глядите: коли выпил хоть трошки, то понравились вы ему. Будет он вас беречь от лиха всякого, пока вы спите-сопите.
  Ребята зажужжали, обсуждая совет. Тиса заметила Рича. Мальчик сидел на нижней перекладине деревянной лестницы, приставленной к беседке. Выглядел осунувшимся и в разговоре участия не принимал. Самодельный костыль валялся в пыли у его ног. На порог вышел Агап с подносом, полным фигурных пряников, и дети кинулись расхватывать угощение.
  - Тише, пострелята, - буркнул лекарь. - С ног деда не сбейте.
  Последний пряник Агап подал Ричу. Тут старик заметил девушку и махнул ей рукой, приглашая присесть вместе с ним на скамейку. Гостья уселась рядом.
  - Раньше не то, что нынче, - продолжал Прохор Фомич, тряся бородой. - Раньше и водяного задабривали. Сейчас никто обычаев не помнит. Потому пять весен назад дочь Косого и утонула. Скучно стало водяному, вот он и забрал девку. Водяные они ведь как шахи чиванские, гаремы любят. Когда мне было столько годков, сколько вам, я ужасно боялся кривого Кондрата - мельника с водяной мельницы, что сейчас заброшенная выше по Веже стоит. Слыхали о такой?
  Дети закивали.
  - Говаривали, что Кондрат каждый год на Жнухову Горку в новолуние открывал свой подпол и кидал в омут лошадь или корову водяному в подарок, чтобы тот мельницу водорослями не оплетал. Поэтому я никогда туда с отцом не ездил. Боялся, вдруг он и меня кинет водяному в услужение.
  Дети зашептались.
  - Кондрат мне был страшнее болотного Гарта. Тогда еще ворон не забрал его колдовскую душу.
  - А зачем ворону его душа? - спросила девочка с голубой лентой в косицах, внучка Прохора. Она подошла к деду и забралась к нему на коленки.
  Белобрысый соседский мальчишка Картыш фыркнул:
  - Души чародеев слишком тяжелы, чтобы подняться в небеса. Вот птицы их и уносят к Боженьке.
  - А вы этого Гарта видели? - спросил Ефимка, рослый худой мальчишка, перебиравший в ладони маленькие камешки для игры в каток.
  - Один раз токмо. У хлеборобов в полях. Росточком он невелик был, а силен. Такую грозовую тучу унял, помню. Поднял над головой свою палку, крикнул тарабарщину какую-то - и нет тучи. Рассосалась вся.
  - Ух ты! - выдохнули дети.
  - Жаль, сгинул колдун опосля через год. Мертвецы округ его башни теперь хороводы водят.
  В повисшей тишине девчушка на его коленях пропищала:
  - Дед Прош, а Рич черного рыцаря видел.
  Мгновенно поднялся ребячий гвалт:
  - Брехня! Костыль заливает все! Он врет!
  - На Гартову топь на двоих-то ногах не дойдешь, а он будто бы доковылял ночью на своей коряге, - Картыш сморщил веснушчатый нос.
  Рич понурился. А Картыш продолжил:
  - А если и правда, как же он от рыцаря убежал? Ха-ха. Может, ты лягушку за утопленника принял, да и та бы тебя догнала.
  Ребята захихикали.
  Ну вот, опять. Тиса зажмурилась. В памяти кусочками мозаики вспыхнули картинки: фонарь на болоте, черные руки, шлем в тине, выпавший костыль. Девушка взялась за голову, усилием воли останавливая калейдоскоп.
  - Рич вас не обманывает, - дрогнувшим голосом произнесла она. - Он действительно видел рыцаря.
  Дети раскрыли рты от удивления. Мальчишка повернулся к нежданной заступнице, в глазах его светилась благодарность. Зато вопросительный взгляд лекаря сделался столь красноречивым, что Тиса удрученно прошептала старику на ухо:
  - Дед Агап, я снова вижу.
   - Пойдем-ка, помощница моя, чаю вскипятим, - Агап поднялся со скамейки. - И ты, дружок, зайди-ка в дом, - сказал старик Ричу.
  Войнова вошла за ними. Под шагами заскрипели половицы. Потолок был так низок, что подними Тиса руку, то пощупала бы его старую штукатурку. В тесной кухоньке Агап налил из высокого жбана воды в чайник и поставил на печь. Через ее решетку видно было, как тлеют угли, зарывшись в золу.
  Лекарь перевел взгляд с помощницы на Рича, хмуря кустистые брови.
  - Это правда? Ты ходил на болото? - строго спросил он.
  Тиса едва расслышала, как мальчишка прошептал себе под нос:
  - Мне нужно было.
  - Единый! О чем ты думал?
  Мальчик скосил глаза на чайник, который начал шипеть, разогреваясь.
  - Я поспорил с ребятами с базарной на пару гривенников.
  Агап хлопнул себя по бокам.
  - Ты слышишь, Тиса? Поспорил он, горе луковое! Вот взять хворостину вишневую да отстегать по мягкому месту! Гартова топь - не место для игр. Ты это понимаешь?
  - Да, - протянул Рич виновато и ниже опустил голову.
  Старик вздохнул, присел на табуретку у сложенной поленницы и положил руки на колени.
  - Прошу тебя больше не ходить туда. Что скажешь? - спросил устало.
  - Не буду, дед Агап. Честное слово!
  - Хорошо, - сказал тот. - Теперь иди к ребятам, там Зинаида уже, верно, виноград с огорода принесла. А мне с Тисой поговорить нужно.
  Рич вышел, и помощница поняла, что настала ее очередь признаваться. Она только сейчас поняла, как отчаянно ей хотелось поделиться своими страхами. Старик слушал ее внимательно, не перебивал.
   - Третье за месяц, - девушка огорченно приложила ладонь ко лбу. - Я так надеялась, что они оставили меня навсегда. Уверена, что хорошо отгородила свое сознание, как ты меня учил. Но как только услышала о рыцаре, видение вдруг нахлынуло. Фу, он был весь коричневый, почти черный, - Тиса скривилась от отвращения. - А на голове шлем.
   Агап Фомич вздохнул, в раздумьях потирая бороду.
  - Возможно, видение стало слишком для тебя впечатляющим.
  - То есть?
  - Ты увидела волнующее событие, и от этого обострились твои чувства. Тебе теперь будет сложнее замыкать в памяти свои видения. Нужно сызнова работать над собой. Или выпустить свой дар на волю, научиться им управлять.
  - Но я не хочу!
  - Солнце, может быть, тоже вставать не хочет, но как видишь - светло на улице.
  Тиса закрыла глаза, вспоминая давний разговор.
  
  - Мам, почему мне снятся эти сны?
  - О, милая, ты у меня непростая девочка.
  - Мама, я что - вэйновка?
  - Нет, дорогая. Ты не вэйна. Ты - ищущая. Это великий дар видеть людей на расстоянии, - женщина прикоснулась губами ко лбу дочери.
  - Так я вижу будущее?
  - Тогда бы ты была пророчицей. Нет, ты видишь настоящее. Я напишу другу твоей бабушки, профессору Мо Ши. Ты поедешь в гимназию для одаренных детей в Оранске. Хоть это твоему отцу и не нравится. Но он знает, как опасно стоять у судьбы на пути. Ты будешь счастлива, дочка.
  Мама снова целует ее в лоб.
  - Так мы переедем в Оранск?
  - Нет. Мы с папой останемся здесь. Ты же знаешь, он не может оставить службу.
  - Тогда я не хочу ни в какую школу!
  
  Девушка почувствовала на своем плече ладонь старика.
  - Не горюй, дочка. Пути Божии неисповедимы.
  
  
  Глава 6. Письмо
  
  Несколько дней после этого Тиса засыпала с тревогой - боялась новых видений. Но, слава богу, ночи оказались спокойными. Из благодарности она спозаранку отправилась в храм на базарной площади - еще за 'воскрешение' Трихона обещала воздать молитву Единому и святой Пятерке.
  Пять стен храма держали купол и символизировали святых - Жнуха, Небела, Лею, Косиницу и Вэю. Купол же символизировал Единого Творца, объединившего пятерых святых для сотворения мира и отдавшего свою кровь ради жизни человечества. У пятой стены Вэи были приставлены леса. Тиса догадывалась, кто трудился с кистью над тусклыми рисунками, изображающими сцены из Святого писания. Про вэйновскую стену всегда забывали, откладывали восстановление образов в долгий ящик. И как прибыл колдун, тут же спохватились.
  - Привет, Симон! - задрав голову, крикнула Тиса стоящему на вершине лесов мужчине. Голова его была повязана платком, длинные волосы забраны в хвост на затылке.
  Симон заметил ее и помахал кистью.
  - Не спускайся, - крикнула ему Тиса. - Передавай Ганне привет от меня!
  - Ладно! - донеслось сверху.
  Художник продолжил подкрашивать очи дракона Вэи лазурью. Когда мазок получался особенно хорош, широкие брови Симона гордо взлетали. Тиса еще минуту наблюдала, как вырисовывалась голова святого дракона Вемовея, затем отправилась дальше. По дорожке ко входу в храм к ее ногам бросились с лаем три дворняжки. Из тех, что чем мельче, тем противнее. Войнова в растерянности застыла.
   - Цыц! - услышала она голос Рича. Мальчик сидел на ступеньках храма в компании слепого Макарки. На лице старика, сморщенном, как персиковая косточка, выделялись широко распахнутые глаза, затянутые бельмами.
  Шавки поджали хвосты и кинулись наутек. Рич в отличие от Тисы совсем не опасался собак, даже здоровенных пограничных псов из военной части.
  - Привет! - девушка махнула рукой и, приблизившись, добавила: - У меня есть для тебя кое-что.
  Она одарила монетками нищего - слепой качнулся в поклоне - затем вручила мальчишке сверток с яблочными пирогами Камиллы.
  - Спасибо! - поблагодарил Рич. - Я книжку еще читаю.
  - Читай, не торопись. Как тебе драконы?
  - Очень понравились! - оживился ребенок. - Вот бы вживую увидеть!
  Войнова улыбнулась - она мечтала о том же.
  - И какой же твой любимый вид?
  - Красный рогач! - восхищенный ответ.
  - Да, хорош, - согласилась девушка. - Но характер у него неуравновешенный. Читал? К такому лучше не приближаться.
  - Зато он самый большой и сильный! А еще нравится ездовой стрелохвост - он быстрее из всех! А вам какой нравится, Тиса Лазаровна?
  - Синий единорог.
  - Красивый, - признал Рич.
  - Еще и самый умный: уровень интеллекта синего единорога превышает человеческий.
  - А мне белый нравится, - неожиданно вклинился в разговор слепой старик, шамкая беззубым ртом.
  - Потому что императорский? Или потому что белый, как святой Вемовей? - спросила Войнова.
  - Потому что на золоте спит.
  Тиса и Рич рассмеялись.
  Мальчишка поднялся и, несмотря на протест девушки, распахнул перед ней тяжелые двери храма.
  Сумерки святого места объяли вошедшую. Час молитвы перед образами при свете свечи умиротворил ее сердце.
  
  ***
  Заручившись поддержкой святых, Войнова среди недели сделала еще одну вылазку в скалы. В этот раз она вела себя более осторожно. Обходила опасные участки либо отступалась от них, выбирая другое направление для поисков. Двигалась к востоку от того места, где случился обвал. Казалось, вот-вот - и она найдет заветную каховичную жилу. Но ощущения близкого успеха оказались обманчивы. Тиса возвращалась в часть с пустыми руками. И что еще хуже - на обратной дороге наткнулась на лекаря.
  - Тпру-у, стой, - остановил он свою лошадку.
  Ватрушка дружелюбно заржала, здороваясь с запряженной каурой.
  - Никак к Ландусу? - спросила девушка. - А я вот из леса еду. Прекрасную полянку кизила присмотрела.
  То, что она на самом деле сегодня приметила кизильник, не умаляло ее вранья. 'Противно, ей-богу'.
  - Ну да, ну да, - лекарь прищурил глаза, остановил взгляд на запыленных ботинках помощницы. - К нему, хитрецу этакому, - старик кивнул на воз за спиной. - Дюжину банок от мозолей поставил, сборов и настоек по списку. Ландус и силуч у меня просит. Так кто ж ему даст.
  Тиса мысленно согласилась. Гарнизон сам нуждается в снадобье. Силуч в части использовали в особых случаях. Выдавали станицам, чья смена приходилась на лютые морозы, например. Поили им тяжелораненых для поддержания сил и держали в запасе на случай вражеского нападения чиванцев. Так что извините, самим мало.
  - И правильно. Ладно, я поеду, а то Ватрушка что-то прихрамывает. Устала.
  - Конечно, дочка, поезжай.
  Пришлось поторопить кобылу. Не хватало, чтобы Агап заметил быстро краснеющие от стыда уши.
  Дома она первым делом отпарилась в баньке, окунулась с головой в лохань с вылитым в нее ведром травяного настоя. Теперь все тело и волосы благоухали мятой и шалфеем. Сказочная легкость появилась во всем теле. Благодать, после дальней-то дороги. Тиса покинула баню в длинном халате с полотенцем на голове. Переодеваться в более благопристойное домашнее платье было лень - решила, что быстренько поднимется в свою комнату, вроде на лестнице никого нет.
  Пока кралась мимо столовой, увидела вазу с фруктами на обеденном столе и сглотнула слюну. Яблоки - хозяйкина слабость. А уж как устоять перед прохладным сочным плодом после жаркой бани? В столовой никого не было, девушка прошмыгнула к вазе и взяла самое краснобокое яблоко. Хотела немедля откусить, но тут из кухни послышался возмущенный голос Василя:
  - Когда нам дадут нормальное оружие? Надоело таскать дубинку. Саблю хочу! Не дадут, так разнесу их оружейный склад, будут знать.
  - Старый-то корпус, - равнодушный голос шкалуша, - где каменные стены и амбарный замок на решетке толщиной в три пальца?
  - Это так несправедливо, наши там тренируются, а мы картошку чистим. Они нас за малолеток держат.
  - Такие правила.
  Не желая, чтобы новобранцы увидели ее с полотенцем на голове, Тиса попятилась к двери.
  - К черту правила! Да тебе ли о правилах толковать? Сам-то горазд нарушать, - упрекнул Василь.
  - Ты о чем? - удивился Якшин.
  Тиса невольно прислушалась.
  - Ты куда по ночам ходишь? Думал, я не знаю? Как-то не спалось, захотел поболтать. Смотрю - вроде спит, одеялом укрылся. А то, оказывается, кукла из одеяла. А ты лиса, Трихон. Признайся, к девахе бегал? А подружка у нее есть?
  - Балбес ты, Василь. Я курить выходил.
  - А-а. Тогда понятно.
  Девушка почти добралась до дверей, когда из кухни в столовую заглянул шкалуш. Она замерла. На пару секунд они уставились друг на друга. Паренек отметил яблоко в ее руке, затем злополучное полотенце. В серых глазах мелькнула плохо скрытая ирония. Тиса в ответ задрала нос - пусть не думает, что она не слышала, о чем они тут болтали. Словно по команде капитанская дочь и новобранец развернулись и разошлись каждый в свою сторону. Тиса засеменила по лестнице.
   'Вот уж странный тип', - сдвинула она засов на двери, закрываясь в своей комнате.
  Значит, по ночам бегает из части. Неожиданно стало понятно, чья фигура привиделась ночью в окне. Ох, подозрительно. А еще отговорка 'курить выходил' явно шита белыми нитками. Странно, что Василь так легко ему поверил. Шкалуш ведь запросто может и вынести что-то ценное из части. Как-то уже появлялся в части воришка. Камилла недосчиталась тогда денег, которые ей выделили на продукты, а у прачки Шурочки Чурсиной два серебряных кольца пропали. Как бы история не повторилась.
  Тиса решила подкараулить парнишку и устроить допрос. Удобный момент вскоре представился. Столкнувшись со шкалушем на кухне, она прислонилась к косяку и ожидала, пока он пройдет мимо с полными ведрами воды.
  - Добрый день, - пробурчал новобранец, ставя ведра на лавку.
  Не став ходить вокруг да около, молодая хозяйка, сложив руки на груди, выдала:
  - Ты знаешь, что по ночам из части уходить запрещено?
  - О чем вы? - выпрямился Трихон.
  - Я видела тебя ночью из окна.
  - Что за ерунда? Вы небось обознались, - это прозвучало довольно искренне.
  - Можешь не увиливать. Я слышала ваш разговор с Василем.
  - Ну ладно, - легко смирился Трихон. - Я курить выходил. Знаете, как привыкаешь к табаку. Давно хочу бросить.
  - И для этого ты бегал в рощу? - Тиса подбоченилась. - Ты мне зубы не заговаривай.
  - Говорю же - курил. В части может кто-нибудь застукать, мало не покажется.
  Он и в самом деле думал, что она поверит в его липовое объяснение?
  Войнова отмахнулась:
  - Мог бы придумать что-нибудь правдоподобнее. Не хочешь объяснять, не надо. Тогда мне придется рассказать обо всем отцу, пусть он с тобой разбирается.
  Паренек напустил невозмутимый вид и произнес холодным тоном:
  - Тогда капитан узнает, где и при каких обстоятельствах я вас встретил в первый раз.
  - Он не поверит.
  - Как хотите, - развел руками шантажист.
  Девушка смерила шкалуша презрительным взглядом и покинула кухню, чувствуя, как от негодования закипает кровь. Как она и подозревала, мальчишка оказался еще тот плут. Она, глупая, слезы лила в скалах, свечку за счастливое спасение Единому ставила. А парень условия ей задавать вздумал.
  Чтобы новобранец водил ее за нос! Тиса такого стерпеть не могла. Да, батюшку она не попросит об отчислении горца без веской на то причины. Но причину можно поискать. И в обед следующего дня капитанская дочь решилась на несвойственный ей поступок.
  Библиотека все так же собирала пыль книгами. Тиса нырнула в отцов кабинет, к столу.
  - Оно должно быть где-то здесь, - прошептала, вороша бумаги.
  Письмо нашлось в верхнем ящике. Из Горной Рудны. Листок из конверта сам просился в руки.
  'Достопочтенный капитан Лазар Митриевич.
  Нижайше кланяюсь и с этим письмом прошу принять в вашу часть кадета Трихона Якшина.
  Хром Поликарпович Рослов, глава Рудненского военного училища'.
  Печать.
  На конверте обратный адрес.
  Негусто. Тиса, раздумывая, потрясла письмом. Потом достала из стопки чистый лист бумаги, окунула в чернила кончик пера и стала писать.
  'Уважаемый Хром Поликарпович.
  Еще раз подтверждаю, что кадет Якшин принят. По новым уставным правилам части вам необходимо предоставить нам полную карточку кадета с таблицей успеваемости, выговоров и благодарностей. Карточка должна быть заверена вашей печатью и подписью. Также просим выслать рекомендацию от владельца питейного заведения, где Якшин временно работал до распределения.
  Прошу выслать карточку и рекомендацию на следующий адрес:
  Увежский почтамт, ящик ПВЧ, до востребования'.
  Тиса поставила печать, вписала на конверте адресат.
  - Посмотрим, в каком кабачке он работал, питейном или огородном.
  Почему-то она была уверена, что найдется еще, чем прищемить хвост наглецу. Если горца уже ловили на воровстве, то вот и доказательство. Отец не потерпит вора в части. Недолго думая Тиса отнесла письмо на почту и отдала почтмейстеру Климону Пантелеевичу с просьбой отослать первой же каретой - главное было добавить волшебные слова: 'Батюшка попросил срочно' - и с чувством выполненного долга отправилась домой. На площадке у заброшенного колодца увидела детей, играющих в прятки. Ребятня пряталась за кустами, деревьями и домами. Водил мальчишка лет одиннадцати. Спрятав голову и закрыв глаза, он считал до десяти. С криком: 'Я иду искать' принялся за поиски. Войнова заметила двух не играющих детей - Рич и малыш лет пяти сидели на краю колодца, забитого досками, и наблюдали за остальными. Между ними на досках лежал желтый букет зверобоя и короб.
  - Добрый день, Тиса Лазаровна, - поздоровался Рич и взволнованно добавил: - Вы за книгой пришли?
  Девушка улыбнулась:
  - Нет. Я просто мимо шла. Читай. Можешь отдать, когда пожелаешь.
  Она заглянула в короб и ойкнула. В коробке спал, свернувшись калачиком, зверек. Серая жесткая шерстка, узкий нос.
  - Не бойтесь. Это Куля, - сказал малыш.
  Детеныш чиванского байбака зашевелил во сне усами.
  - Хорошенький, - оценила Тиса, - хоть и похож на крысу.
  - Ребята его в степи нашли, - поделился Рич.
  Войнова присела на колодец рядом с детьми.
  - А вы почему не играете со всеми?
  Малыш огорченно вздохнул:
  - Я маленький.
  - Ну, это поправимо, - подбодрила она, - чуть-чуть подожди. Скоро вырастешь, и тебя возьмут в игру.
  - А Рича они не берут, потому что с ним неинтересно играть.
  - Это почему же? - девушка взглянула на костыль, лежащий в спорыше.
  - Он всех быстро находит.
  - Вот тебе на, - рассмеялась она. - Не расстраивайся, Рич, с лучшими всегда так.
  - А я и не расстраиваюсь, - хмыкнул Рич.
  - И молодец.
  - Вы не передадите деду Агапу? - мальчик протянул букет зверобоя.
  Тиса поняла, что не сможет отблагодарить юного собирателя трав.
  - Рич, у меня нет с собой денег.
  - Мне и не надо. Вы просто так возьмите.
  - Ну спасибо, - забрала букет. - Наверное, далеко ходил. Зверобой поблизости не растет.
  - Мне все равно делать было нечего. А можно я вас провожу до конца улицы? - предложил Рич, поднимая с травы костыль. - Что-то я засиделся.
  В последней фразе девушка узнала любимую присказку врачевателя и улыбнулась. Мальчишка даже покряхтел, как это делал Агап, становясь на здоровую ногу.
  Они побрели по улице. Молодая женщина и ребенок на костыле. Тиса заметила, что правый ботинок Рича совсем износился, носок 'просит каши', и подумала, что скоро польют дожди и хорошо бы купить мальчику новые ботинки.
  - Спасибо, что заступились за меня там, у деда Проши, - поблагодарил он.
  - Не за что.
  - А как вы узнали, что я на болоте был?
  - Видишь ли, - Тиса на миг задумалась. - Я иногда вижу сны.
  - Это которые - видения? - в карих глазах ребенка зажглось любопытство.
  - Так ты слышал? - слегка нахмурилась она.
  - Я случайно, когда дед Агап с дедом Прошей разговаривали, - постарался оправдаться мальчишка.
  Тиса вздохнула. Поминать о своем непрошеном даре она не любила. Но врать - еще противнее. Пришлось согласиться и просить никому об этом не рассказывать.
  - И вы видели этого рыцаря? - голос ребенка стал тонким.
  - Видела.
  Он остановился у обочины. Мимо прогромыхала телега с сеном.
  - Я так испугался, - признался Рич.
  - Я тоже.
  Они посмотрели друг на друга с пониманием.
  Тиса положила руку на детское плечо:
  - Надеюсь, ты не затеешь еще какой-нибудь опасный спор? Ведь можно спрыгнуть со звонницы, например, или стащить парик у судьи Обло...
  Рич хихикнул.
  - Тебе хоть отдали твой выигрыш, храбрец? - спросила она, улыбаясь.
  - Неа, не поверили.
  - Давай так: если тебе еще понадобятся деньги, обещай, что ты придешь ко мне и попросишь. Договорились?
  Рич кивнул, и они пошли дальше по дороге.
  - Бабка Магда видела будущее по костям. И ее в таборе все уважали.
  - Скучаешь по родным?
  - Немного. Сестры уже взрослые и давно замужем.
  - А родители?
  - Отца я редко видел.
  - А мама? Разве ты не скучаешь по маме?
  - Нет, - сердито сказал Рич. - Она же меня бросила.
  Тиса задумалась.
  - Может, мама сделала так для твоего блага. Ты же сам говорил, что Магда предсказала тебе в Увеге исцеление. - Рич насупился. Какое-то время царило молчание. - Знаешь, не стоит обижаться на мать. Я вот как-то обиделась на свою, несколько дней на нее дулась. А потом и рада была бы помириться, а уже поздно. Единый забрал.
  Рич посмотрел на погрустневшую спутницу.
  - Только сейчас я понимаю: что тогда мне казалось несправедливостью, было ее желанием сделать меня счастливой.
  Они дошли до перекрестка.
  Позади послышался стук копыт - станица возвращалась с ночи. Самым заметным среди всадников был Витер - как же ладно он сидел на лошади! Крохов махнул ей рукой, девушка в ответ кивнула. Рич бросил затравленный взгляд в сторону всадников.
  - Я пойду, Тиса Лазаровна. До свидания.
  Сколько Войнова знала мальчишку, он не любил военных, но при этом, что удивительно, всегда храбро посещал лазарет.
  Не успела она ответить, как Рич уже развернулся и заковылял обратно.
  Витер что-то сказал спутникам, отделился от отряда и направился к девушке. Та заметила, как ребенок шарахнулся от него в сторону, и покачала головой. Поравнявшись с капитанской дочерью, старшина лихо соскочил с гнедого жеребца и зашагал рядом.
  - Позволите?
  - Дорога общая, - улыбнулась та, сцепив руки за спиной.
  Старшина кинул взгляд на уходящего мальчишку.
  - Будьте осторожны с этими попрошайками, - предостерег он. - Зачастую они только кажутся беспомощными калеками, а там гляди и мошну срежут так, что моргнуть не успеешь.
  - Этот мальчик на самом деле болен, Агап Фомич его лечит, - Тисе хотелось защитить Рича.
  Витер дернул плечом - мол, сами виноваты в этой головной боли.
  - Тиса Лазаровна, я смею надеяться увидеть вас на обеде у градоначальника?
  - Да, отец собирается к Лавру.
  - Если позволит капитан Лазар, я буду сопровождать вашу коляску, - счел нужным предупредить мужчина.
  Девушка пожала плечами, не успев ответить - кто-то из станицы свистнул, и Витер поспешил откланяться.
  - Простите, служба зовет.
  Тиса проследила, как старшина нагнал своих товарищей. Странно, его внимание ей и льстило, и тяготило одновременно. Как такое может быть?
  Дома уже ждал посыльный плотника с готовыми досками, которые должны послужить новой ступенькой на лестнице. Тиса уговорила его за небольшую плату отодрать стоптанные доски и сколотить замену. Проводив 'благодетеля', она посмотрела на лестницу. Цветом, конечно, новая ступенька отличается от старых, но со временем это не будет так заметно.
  
  
  Глава 7. Вэйн Филипп Дронович
  
  Тиса не любила бывать у градоначальника в основном из-за того, что бóльшую часть времени приходилось рассматривать новые приобретения супругов и непрестанно их расхваливать, будь то очередной диван с креслами или же новый пудель Тонечки. А еще выслушивать истории вроде той, что наделал пудель, забравшись на тот самый диван. На сей раз градоначальник и его супруга обрели много больше - самого интригующего гостя. Поглазеть на него соберутся самые почтенные люди Увега.
  Вэйн Тису интересовал мало. Она не разделяла всеобщего восторга от приезда колдуна, но надеялась встретить на обеде Ганну и Зою.
  Отец и Кубач ожидали в коляске у проходной, а на крыльце ее встретил Витер и сопроводил до повозки.
  - Садись, Тиса. Едем, - бросил нетерпеливо Лазар.
  Витер помог барышне ступить на подножку. Солнце вновь закрыли облака, подул свежий ветер.
  - Трогай, - приказал капитан.
  Тиса только сейчас заметила, что на козлах вовсе не Цуп, а новобранец из Рудны. Шкалуш цокнул языком, лошадь тронулась. Отец откинулся на спинку сиденья.
  - А где наш возница?! - спросила его дочь.
  - Болван перепил так, что ему стало дурно, - поторопился объяснить Витер, пустив своего жеребца неспешной рысью рядом с экипажем.
  Кубач хохотнул в усы:
  - Раньше Цуп, сколько бы ни влил в себя, все равно держался. Сдает старик.
  Полчаса езды на жестком сиденье с видом на спину шкалуша надоели Тисе до коликов. И когда из-за черемуховых крон показался особняк градоначальника, она уже ерзала от нетерпения - ну не любила тряски, что поделаешь. Как только колеса замерли у крыльца, девушка выпрыгнула, не дожидаясь, когда подадут руку. Повозкой и лошадью Витера занялись работники Лавра.
  Прибывшие двинулись к крыльцу, украшенному толстыми потрескавшимися дубовыми колоннами, которые подпирали балкон второго этажа. Шкалуш остался стоять у коляски. Капитан обернулся:
  - Вы, молодой человек, можете подняться. При условии, что не станете никому докучать.
  - Но па, не лучше ли ему присмотреть за коляской? - не удержалась Тиса и тут же пожалела об этом.
  Брови отца слегка дернулись, и он, не глядя на дочь, поморщился словно от зубной боли.
  - С коляской ничего не случится, Тиса. О ней есть кому побеспокоиться.
  Девушка поджала губы. Отец умел дать ей почувствовать себя этаким 'досадным недоразумением', отвлекающим его от важных дел. Она скосила взгляд на новобранца, наверняка тот радовался ее унижению. Но он, к удивлению, оглядывал фасад особняка и ее персоной не интересовался.
  Пожилая служанка с ворчанием - 'Сколько же вас тут ходют?' - впустила гостей в дом, повела их на второй этаж по лестнице, ступени которой прикрывали красные дорожки. Витер галантно подставил девушке свой локоть, но Тиса по рассеянности не заметила этого. Лестница привела к высоким дверям с бронзовыми фигурными ручками. Поправив красный платок на седой голове, служанка открыла створки, и на пришедших обрушился шум голосов. Такого столпотворения Тиса у Тонечки еще не видела. Самая большая гостиная в Увеге вдруг стала тесной. Все пять диванов оказались заняты. Навстречу новоприбывшим закосолапил Лаврентий Петрович, солидных лет мужчина в сюртуке с аляповатым канареечным бантом под двойным подбородком. Казалось, что бант этот не дает ему свободно дышать. Раньше Тиса не замечала за градоначальником подобной тяги к моде. Никак веяния из Крассбурга.
  - Капитан! Добро пожаловать! Заходите! - без церемоний приветствовал Лавр пришедших, пальцами оттягивая бант от шеи. - Тонечка сейчас выйдет.
  Наверное, он говорил это каждому, кто сегодня входил в этот зал.
  Градоначальник растерянно оглядел гостиную, решая, куда провести вновь прибывших. Он достал из кармашка сюртука измятый клетчатый платок и промокнул им пот с красного лба. Затем повел гостей к ряду стульев, выстроенных вдоль наружной стены. Свободные места нашлись в самом углу гостиной у окна, заставленного кадками с геранью, - не самые лучшие, но Тису устроили. Она приметила махровую герань бледно-лососевого цвета и постаралась незаметно отщипнуть от нее отросток для своей коллекции, пока отец и старшины здоровались с таможенниками - последним тоже выпала честь усесться на стульях. Аккуратно положив веточку в карман, Войнова оглянулась. Кстати, о ворах: она поискала глазами и нашла новобранца оживленно болтающим с долговязым слугой подле пианино. Надо бы присматривать за ним.
  Тиса знала многих собравшихся - самый цвет города. Семья Лопухиных - владельцы лучшей в округе скотобойни. В парике, похожий на старую легавую, - судья Нестор Обло. Горчаки, Ильины, Панины, Кошкины - землевладельцы. Последних - Марику и ее родителей - она приметила на козетке, на которой они теснились втроем. Зои и Руслана видно не было. Марика то и дело вскакивала и смотрела на закрытую белую дверь в зал. Хотя на эту дверь все посматривали - кто прямо, кто украдкой. Тиса собиралась подняться и подойти к знакомым, но задержал Витер, который, оставив сослуживцев, повернулся к ней, и она снова почувствовала тяжесть его взгляда.
  - Вы скучаете, Тиса Лазаровна? - не спрашивал, а скорее утверждал он. - Пока этот столичный хлыщ не выйдет, давайте расскажу вам анекдот про вэйна. В Ижеске он как раз в ходу.
  Тиса не была уверена в том, что хочет сейчас слушать анекдоты. Как и в том, что Крохов умеет их рассказывать. Но заметив взгляд Анфисы Лопухиной, брошенный в их сторону, послала старшине одобряющую улыбку.
  - Жена изменила вэйну с оборотнем, - начал с серьезным видом Витер. - А тут муж домой вернулся. Оборотень спрятался под кровать. Вэйн догадался. Палку свою колдовскую достал и говорит жене: 'Ты изменяла мне?' Она отвечает: 'Нет'. А он: 'Мне Вэя говорит, что под ложем любовник'. И молнией под кровать как вдарит! Оборотень выкатился из-под кровати с подпаленным хвостом. Жена говорит вэйну: 'Милый, это собака'. Эм... Нет, не так, - старшина щелкнул пальцами. - 'Милый, это я собачку купила'.
  Витер напряженно ожидал, пока капитанская дочь улыбнется. И расслабился, когда она это сделала. И впрямь повеселилась - она была права: старшина совсем не умел рассказывать анекдоты, но старался произвести на нее впечатление.
  - Спасибо за то, что позабавили, но вы меня простите, я должна поговорить с подругой.
  Девушка встала со стула и направилась к Кошкиным. Витер проводил ее хмурым взглядом. Миновав Анфису и ее подружек, Тиса отвернулась от них, но едкий голосок Лопухиной успел донестись до ее ушей:
  - Вы знаете, что Войнова опять бродит по лесу, как дикарка?
  Девушка подняла подбородок и прошествовала к напольным часам, возле которых расположились Кошкины.
  - Марика, перестань маячить у меня перед глазами, - попросила дочь Настасья Ефимовна. - Сиди спокойно.
  Та присела на край козетки и тут же снова вскочила.
  - Тиса! Здорово, что ты приехала!
  Заметно было, что Кошкины приоделись для званого обеда.
  - Здравствуйте, - поздоровалась она. - А Зоя не с вами?
  Прежде чем родители открыли рот, девчонка протараторила:
  - Осталась с Русланом дома. Вчера она съела персик, и теперь лицо у нее вот в таких прыщиках.
  - Марика! - в два голоса оборвали ее родители.
  - А что? Тиса знает, что у Зои часто высыпает крапивница. Кстати, она мажется твоей настойкой календулы. И сегодня ей явно лучше. Прыщи уже не такие жирные и...
  Под строгим взглядом Никодима Емельяновича дочь замолчала.
  - Очень жаль, - посочувствовала Тиса. - А Ганну вы не видели?
  - А может, она тоже с Симоном дома осталась. Он же не любит всякие там сборища, - пожала плечами Марика. - Или Тонечка забыла ее пригласить.
  - Для тебя она - Антонина Сергеевна, - поправила Кошкина дочь.
  - Ма, но все зовут ее Тонечка.
  - Марика!
  К радости Тисы, через минуту в гостиную вошли Лисовы. Градоначальник их встречать не вышел, лишь махнул приветственно рукой. Ганна вела под руку свою бабушку Амалию Валериановну - маленькую худую старушку с пушком белых волос на голове. На подруге Тиса заметила широкий кружевной воротник поверх черной кофточки - наконец-то та связала что-то для себя, а не на продажу. Войнова еще раз пристально оглядела пеструю толпу - а ведь она даже не подумала надеть что-то наряднее своего зеленого шерстяного платья с рукавами-фонариками!
  Подруги поцеловались. Марика уступила старушке свое место на козетке. Ганна нагнулась к уху родственницы:
  - Бабушка, ты сиди, мы сейчас придем.
  Она потянула Тису за руку. Скрипнув дверью, девушки выбрались на увитый плющом балкончик. Полуденный ветер затрепал их волосы. Ганна повернулась к Тисе:
  - Ну, что сказал твой лекарь? Нашлось что-нибудь для Зои?
  - Не совсем, - Войнова положила локти на перила балкона. Далеко за городком виднелась цепочка пограничных сторожевых вышек. За ними простирались бескрайние степи Чивани с перелесками.
  - Такая редкая трава?
  - Это не трава, а камень. Каховик. Оберег для беременных.
  - Лекарь дал тебе камень? - спросила с надеждой Ганна.
  - У него его нет. Возможно, он найдется в ювелирной лавке в Ижеске. Только цена велика.
  - И сколько же?
  - Около четырехсот рублей.
  - Ох, слишком дорого.
   - Да. Но если я срежу корзину в Жнухову Горку, то деньги будут. Выигрыш в этом году градоначальник объявил в пятьсот рублей.
  Ганна с сомнением уставилась на подругу.
  - Ты же еще ни разу не выигрывала. Почему думаешь, что в этот раз получится?
  - Я уже гораздо лучше мечу ножи. В последний раз попала в летящую пушинку с четырех саженей. Хотя есть и другой способ заполучить камень.
  Лисова мгновенно оживилась в ожидании продолжения.
  - Его можно найти в Теплых скалах.
  Подруга округлила глаза и стала похожа на сову.
  - Ты серьезно? Собираешься в Теплые? Еще скажи, что одна! Мало ты по лесу шатаешься. А в скалы! Нет, это невозможно.
  - Я уже там была.
  Ганна хлопнула ладонями по перилам.
  - Нет, ты все-таки сумасшедшая, - вскрикнула она тоном строгой учительницы. - На месте твоего батюшки я давно бы тебя розгами отходила. И дома посадила под замком.
  - Видишь, мне повезло, что моему отцу нет до меня никакого дела.
  - Тебе так кажется. Я уверена, папа тебя любит.
  - Ну конечно, так любит, что даже не интересуется, как я провела день. А заговаривает лишь для того, чтобы указать на мои недостатки.
  - Тиса!
  - Хватит об этом, - взмолилась она. - Тем или иным способом, но я достану этот камень для Зои, как и обещала.
  Девушки вернулись в гостиную в упрямом молчании. И очень вовремя.
  Распахнулась дверь чайной залы, впуская жену градоначальника, немолодую широколицую женщину с карликовым пуделем на руках. Желтое платье с большим количеством оборок делало ее похожей на подтаявший свадебный торт. Положив ладонь на необъятную грудь, Тонечка поклонилась гостям. Собравшиеся радостно загалдели - несмотря на некоторые чудачества хозяев, Лавра и Тонечку все любили за гостеприимность. В конце концов, потворствуя жене, градоначальник устраивает веселые гуляния в праздники.
  - Мои дорогие, всех-всех рада видеть! - приятным мелодичным голосом сказала Тонечка. - Прошу прощения за ожидание. Представляю вам наших долгожданных гостей из Крассбурга! - Она потянула мужа за рукав, добавив шепотом: - Лаврик, ты что встал на проходе? Иди сюда.
  - Хорошо, моя уточка.
  - Не называй меня уточкой! - шикнула на него Тонечка. - Боже, что ты сделал с бантом?!
  - Ничего, моя уто... Тонечка, - Лавр вернул порядком 'подзавядший' бант на положенное место.
  Гости затаили дыхание. Послышались шаги, и в дверях чайной появилась маленькая пожилая женщина в расшитом серебром халате и широкополой шляпе с фазановым пером. Тиса сразу признала в ней ту остроносую даму из проезжей кареты. Следом за ней шествовал молодой мужчина в высоком цилиндре. Аристократической красоты лицо мгновенно притянуло к себе общее внимание. Тиса отметила необычный ярко-небесный цвет глаз незнакомца. Чудной фасон твидового костюма, остроконечные баки на щеках и манера непринужденно держать себя - весь вид гостя кричал о том, что он не из здешних мест. В одной руке гость держал легкую трость из светлого дерева с набалдашником из круглого сочно-синего лазурита, другой прижимал к бедру саквояж из телячьей кожи.
  - Наш новый наместный вэйн Филипп Дронович и его матушка Ордосия Карповна Куликовы, - продолжила Тонечка.
  Все захлопали. Колдун поклонился так низко, что уткнулся цилиндром в Тонечкину грудь.
  Тиса усмехнулась.
  - Почему он не снимает шляпу? - шепнула благоговейно Лисова, не сводя взгляда со столичного красавца. И это рациональная во всех поступках Ганна? Куда дели подругу?
  - Наверное, у него там кролик.
  Тиса не удержалась от любопытства и оглянулась - все девушки и даже замужние матроны смотрели на вэйна с таким же восхищением. Он тем временем понял свою оплошность и снял цилиндр, открыв взорам синий чуб, блестящий и шелковистый, как у ребенка. На миг гости замерли, переваривая модную деталь.
  - Прошу любить и жаловать, - обернулась к обществу Тонечка.
  Гости как по команде поспешили знакомиться с вэйном и его матерью. Шумная толпа обступила приезжих. Ордосия Карповна держала спину неестественно прямо, словно проглотила дрын, и чинно кивала. Сын тоже кланялся то и дело, и у него это выходило естественно и свободно. По-детски наивная широкая улыбка легко раскрывала губы Филиппа, как мотылек крылья.
  Марика изнывала от нетерпения. Она прыгала на месте, чтобы разглядеть приезжего. Старушка Амалия поправила на носу очки.
  - Когда ж этот вэйн выйдет-та?
  - Бабуля, он уже появился! Смотрите, вон, с Флором Игнатьевичем разговаривает, - прокричала Марика.
  Старушка прищурилась.
  - Какой экстравагантный молодой человек. Надеть длинный халат и шляпу с пером. Ростом, однако, не вышел. Хм.
  Марика принялась объяснять Амалии Валериановне, что та ошиблась.
  - Не хочешь пойти представиться? - спросила Ганна. По лукавому взгляду подруги Войнова поняла, что та что-то задумала, и отрицательно мотнула головой.
  - Пора бы тебе пересмотреть свое отношение к вэйнам, Тиса. Избавиться от предрассудков. Мы с бабушкой пойдем с Кошкиными. Может, поможешь бабулю довести?
  Пришлось согласиться. Представляться собрались сразу после Горчаков. Но пробиться к столичному гостю оказалось не так просто. Самуил Горчак минуту тряс руку вэйна, твердя: 'Идет страда, и ясная погода ох как нужна'. Тамара Горчак не переставала тараторить, объясняя Ордосии Карповне, где находится их дом. Наконец Флор вернул вэйну его руку и сдвинулся с супругой в сторону. Филипп пошевелил пальцами, словно хотел убедиться, на месте ли. Но недовольства не выказал. Надо отдать должное красавчику, он был безупречно вежлив.
  К столичным гостям подступились Кошкины. Следом за ними Тиса и Ганна с бабулей.
  Настасья Ефимовна представила себя и мужа.
  - Очень приятно, - вэйн тряхнул в поклоне синим чубом. - Настасья... Какое красивое имя!
  - Спасибо, - зарделась та. - Мы с мужем растим сад, так что если хотите попробовать самые вкусные яблоки в Увеге, милости просим.
  - И яблочный сидр, - крякнул Никодим.
  Филипп поблагодарил за приглашение, пообещав им воспользоваться при удобном случае.
  - Он такой обаятельный! Правда, девочки? - шепнула Марика.
  Тиса закатила глаза, но даже она не могла придраться к вэйну. Похоже, Филипп действительно искренне радовался каждому новому знакомству, чего не скажешь о его матушке.
  - Марика, наша дочь. Вторая наша дочь, Зоя, осталась дома с мужем. Легкое недомогание, - продолжила Настасья Ефимовна.
  Вытянувшись как ребенок на уроке, девчонка восторженно рассматривала Филиппа.
  - Какое милое дитя, - Ордосия Карповна снисходительно улыбнулась. - Однако своей дочери я бы запретила носить платье с подобным декольте.
  Ордосия Карповна подняла орлиный нос. Девичьи уши порозовели. Настасья Ефимовна в растерянности оглянулась.
  - Ма, оставь, - грациозно взмахнул кистью руки Филипп. - В Крассбурге я видел и более глубокие декольте на более юных девицах.
  - Это отнюдь их не красит, - возразила Ордосия Карповна, - скорее наоборот.
  Тиса с Ганной переглянулись.
  Никодим Кошкин взял за руку жену и отступил в сторону со словами:
  - Познакомьтесь с друзьями нашей семьи. Амалия Валериановна Мятнова, ее внучка Ганна и подруга моих дочерей Тиса. Амалия Валериановна бывший педагог увежской гимназии. Ганна учитель словесности, обучает наших местных ребятишек читать и писать.
  Тиса заметила, как подруга поправила вырез на груди.
  - Очень приятно, - Филипп поцеловал сухонькую руку Амалии Валериановны. Старушка при этом не сводила мутного взгляда с синего чуба вэйна.
  - Да-а, - протянула Ордосия Карповна, рассматривая Амалию и Ганну. - Весьма похвально. Вы, должно быть, окончили училище? - обратилась она к Ганне.
  - Нет, - Лисова пригладила рукав кофточки. - Все нужные знания мне дала гимназия.
  - Тогда, милочка, чему вы можете научить детей? Я уверена, что знания может дать только педагог с высшим образованием. Моего Филиппа учил самый дорогой учитель словесности в Крассбурге. Настоящий талантище!
  Ганна потупила взгляд.
  - Вашему сыну несказанно повезло, - встряла в разговор Войнова. И если бы не ее тон, Ордосия Карповна сочла бы ее слова за комплимент.
  - Именно, - женщина окинула капитанскую дочь взглядом с ног до головы.
  'Сейчас узнает меня', - подумала в ужасе Тиса.
  Неожиданно помощь явилась от вэйна.
  - Это любимая тема ма, - сказал он и улыбнулся так, словно просил прощения.
  Капитанская дочь вдруг поймала себя на том, что тоже невольно расплывается в ответной улыбке. И одернула себя. Не хватало, чтобы и она имела такой же глупый вид, как у всех девиц в этом зале. Как у него это получается? Наверняка вэйновские штучки. Например, вэйно-духи, вызывающие общий щенячий восторг.
  - Поверь мне, Филипп, - откликнулась Ордосия Карповна, - будь у кого столь же безупречное воспитание, как у тебя, они бы тоже говорили об этом. Что тут такого, если мать гордится воспитанием собственного сына? Где ваши родители, милая? Почему они сами вас не представили?
  Войнова с опозданием сообразила, что женщина обращается к ней, и упрямо поджала губы, не спеша отвечать. К ним подплыла Тонечка, удерживая рукой подол платья.
  - О, наша Тиса - дочь капитана Лазара. Вы разве с ним еще не познакомились? Капитан! Лазар Митрич! На одну минуточку.
  Тонечка отправилась к кружку военных, прервала их беседу о прошедшей поездке в Ижеск и всех привела к вэйну, как пастух отбившихся овец. Кошкины и Лисовы вернулись к козетке. В суматохе Тиса уловила момент и вслед за ними скрылась от колючего взгляда Ордосии Карповны.
  - Я так испугалась! - жаловалась Марика Ганне. - Думала, сквозь землю провалюсь, когда она стала говорить про вырез. Разве он такой глубокий? А Филипп такой душка, скажи? Но мать его - настоящая грымза.
  - Марика, тебе не к лицу такие слова, - нахмурилась Ганна.
  - Но ведь это так, - протянула девушка.
  Наблюдая издалека, как отец вместе со старшинами и таможенниками назвал свое имя и коротко по-военному кивнул Филиппу и Ордосии Карповне, Тиса радовалась, что удалось улизнуть. Было бы неприятно видеть, как отец пытался бы строить из себя нормального папашу, представляя ее столичным гостям. Опять бы появилось это кислое выражение лица: да, это моя дочь, к моему вящему сожалению.
  Вскоре Тонечка всех пригласила в чайную отобедать. Очень вовремя. У многих в гостиной уже урчали желудки.
  Объявился Витер, поклонился Кошкиным и Лисовым.
  - Разрешите проводить вас к вашим местам за столом, - предложил он Тисе и Ганне.
  - Конечно, молодой человек. Буду очень признательна, - Амалия Валериановна уцепилась за руку старшины до того, как девушки успели ему что-нибудь ответить.
  Витер с уморительной растерянностью на лице последовал в чайный зал со старушкой. Подруги пристроились за ними следом. В толпу влились военные, и Войнова разобрала басовитый шепот Кубача: 'Завтра же прикажу всему подразделению высинить чубы в прачечной'.
  
  
  Глава 8. Видоскопы
  
  Гости расселись. Во главе стола - виновники торжества и хозяева дома. Тиса и Ганна с бабулей разместились по соседству с семьей Кошкиных. Отец со старшинами и таможенники сели напротив. Стол ломился от яств: округ своей тарелки Тиса обнаружила жареного кролика в чесночном соусе с черносливом, салат 'крассбургский', салат с маринованными патиссонами и жареными луковыми стрелками, салат из яиц и икры окуня, кувшин с яблочным киселем, графин красного вина и всевозможные закуски.
  Девушка налила в свой стакан яблочный кисель и отпила. Есть особо не хотелось, но Витер уже положил в ее тарелку ножку кролика и налил в фужер вина.
  Гости накинулись на еду, словно изголодавшиеся волки. Сначала помалкивали, но потом разговорились. Вэйн отвечал на вопросы, которыми его заваливали все кому не лень.
  - Какими судьбами к нам, Филипп Дронович? - спросил начальник таможни, обгладывая утиную ножку.
  Наместный промакнул салфеткой идеальной формы губы.
  - Всегда мечтал служить империи и побывать в ее девственных краях. Представился случай осуществить и то и другое. Отправился в Вэйновий, получил в распределительном отделе служебную путевку - и вуаля, вот я здесь.
  - Как же нам повезло, что вас направили именно сюда, - пробурчал с набитым ртом Лавр. По его пальцам потек жир, и Тонечка ткнула мужа в бок.
  - А какая у вас специализация? - спросил Флор Игнатьевич Лопухин, с важным видом огладив выдающийся живот.
  - Сельско-погодный факультет.
  - Добро, - Кузьма Ильин погладил длинную бороду. - Прошлым летом такая засуха стояла, что с поля лишь по центнеру и сробили. А в этом муха побила. Мы без погодника, чай, десяток лет.
  - Да, служил в наших краях до вас один, - подхватил разговор Панин, - угрюмый был старик, отшельником на болоте жил, но дело свое хорошо знал. Всюду поспевал, помогал. А потом пропал, сколько голубей ни слали, так птицы с письмами и возвращались. Находились смельчаки, кто к башне его ходил, да все бежали в страхе. По болоту-то, говорят, черный латник бродит.
  - Да сказки все это, - отмахнулся Флор Игнатьевич. - Вот птицу, говорят, там видели огромную. В это я верю. Она-то, видать, душечку старика и подняла в небо. А черный рыцарь - это басня. Сочиняют дурни, лишь бы народ в страх вогнать.
  - Э-э, не скажи, кум...
  Тиса коснулась ладонью лба.
  - Что с тобой? - обеспокоилась Ганна.
  - Ничего. Я этим рыцарем в одном из своих видений любовалась.
  Ганна охнула сочувственно:
  - Ты же говорила, они тебя в покое оставили.
  - Я тоже так думала. Но в последнее время словно с цепи сорвались...
  Ганна погладила Тису по спине.
  - Как неприятно, должно быть, тебе.
  - Жаль Гарта, - покачал головой Панин, - как знатно работал!
  - А вы тучи разгонять сильны? - спросил Кузьма Ильин.
  - Да ты что, кум! Сомневаешься? - воскликнул Панин. - Господин в самом Крассбурге учился. Уж верно знает!
  - Конечно, - улыбнулся вэйн и гордо добавил: - Сие мы уже на втором курсе проходили.
  - Вот видишь!
  - Так вы поселитесь в Гартовой башне, Филипп? - спросила Тамара Горчак, крича колдуну с другого конца стола.
  Ордосия Карповна испуганно воззрилась на сына, ожидая его ответа.
  - Что вы! - Филипп всплеснул руками, поправил кружевной манжет. - Жизнь нелюдимого аскета не для меня. К счастью, нас приняли на постой эти гостеприимные люди, милейшие хозяева - Антонина Сергеевна и Лаврентий Петрович.
  Вэйн поцеловал ручку хозяйки.
  - Ах, оставьте, - улыбнулась Тонечка. - Делить крышу с такими благородными людьми - одно удовольствие. Но, Филипп, вы нам лучше про столицу, про столицу расскажите. Что сейчас носят?
  - О, в этом году в моде узкие клетчатые брюки с запонками. Причем, - красавчик изящным жестом показал на запястье, - запонки на рубашке и брюках должны быть обязательно из одного гарнитура. А еще в этом сезоне в моде шляпы с широкими полями и перьями, вот как у ма.
  Тиса зашепталась с Ганной.
   - Можно потише, пожалуйста! - шикнула на них Марика, вытягивая шею, как цапля из камышовых зарослей. - Мне не слышно.
  - Как интересно! - воскликнула Анфиса. - Папа, я хочу шляпку с пером!
  - Что это, Филипп? - мать вэйна ковырнула вилкой салат.
  - Это грибы, Ордосия Карповна, - поспешила ответить Тонечка. - Их нынче много собирают в наших лесах. Очень вкусные, попробуйте.
  - Я не ем грибы, - оттолкнула от себя тарелку женщина.
  Тонечка отдала салат слуге, и тот унес его на другой конец стола, где его с благодарностью встретили шкалуш и Тамара Горчак. Женщина не переставала что-то рассказывать новобранцу. Тиса пожелала, чтобы она заговорила юнца до полусмерти. Но судя по его бодрому виду, до этого еще далеко.
  - Попробуйте этот салатик, Ордосия Карповна, в нем только овощи и никаких грибов, - Тонечка поставила перед женщиной вазочку с овощным салатом.
  Вэйн продолжал:
  - В этом году после реставрационных работ открылась государственная филармония. Ма уже ее посетила, а я не успел. Открылось новое казино на Пряничной. Прекрасное сукно... Но самое интересное, - продолжил Филипп под взглядом матери, - появились новые тарантасы, которые не используют лошадиную силу для передвижения. Правда, ездят на них сейчас только высокопоставленные особы. Но говорят, за ними будущее.
  - То есть как? - удивился Ильин. - Коляски без лошадей?
  - Не может быть! - крякнул Нестор Обло, не замечая, что макает кудри парика в вино.
  - Да, гениальный наклад вэйноцеха, - наместный поднял брови. - Как бы понятно объяснить... Кареты оснащены белым кварцем размером с мостовой булыжник. Если б вы видели, какой в камне наклад! Нитей в нем, как пиявок в банке лекаря. Этот кварц собирает энергию солнца и преобразует в ходовую силу. И вуаля, лошади не нужны!
  Зал ахал и восхищался полчаса.
  Вэйн дождался, пока уляжется гул голосов.
  - Позвольте от нас с ма подарить вашему городу в лице хозяев этого гостеприимного дома пару простеньких сувениров.
  Общество одобрительно загудело. Ордосия Карповна, надув щеки, ткнула сына локтем. И пока он копался в своем саквояже, лежащем у ножки стула, ткнула еще раз. Когда колдун выпрямился, в его ладонях лежала пара круглых предметов. Взгляды присутствующих сошлись на них.
  - Но, сын, это же подарок дяди, - прошептала мать Филиппу сквозь зубы.
  - Ничего, ма. Я думаю, дядя был бы рад узнать, что они достались славным людям.
  - Что это, Филипп Дронович? - спросила Тонечка, не отрывая глаз от сувениров.
  - Это видоскопы, - Филипп закинул ногу на ногу. - Если посмотреть вот сюда, в окуляр, - вэйн указал на круглое отверстие, - то можно увидеть картинку. Какую, вы сами поймете. Несравненная Тонечка, можно пустить видоскопы по кругу? Пусть все посмотрят.
  Что тут началось! Половина гостей повскакивала с мест, ожидая своей очереди. То и дело слышались выкрики смотрящих в окуляры.
  - Это Вэйновий! Вот это да! Красота какая!
  - Коронация императора! Дракон двигается! Живой, клянусь Творцом!
  - Ой, мамочки! Какие наряды!
  - Изумруды! Изумруды-то в короне - размером с куриное яйцо!
  - Дивно! Добро! Невероятно!
  Марика заегозила.
  - Ах, девочки, я просто умру сейчас от любопытства!
   Тиса сначала отнеслась скептически к новым вэйновским штучкам, но потом услышала слово 'дракон'. После этого она не хуже Марики изнывала от ожидания. Но виду не подала, продолжая попивать кисель из стакана.
  Наконец чародейская вещица коснулась ее рук.
  Приставив к глазу видоскоп, девушка ахнула. Она оказалась на смотровой площадке знаменитой колокольной башни, самого высокого собора Единого и святой Пятерки в Крассбурге. За ее спиной звонница, увешанная колоколами размерами от мала до велика. Под ногами - гранитная плитка. Впереди - необъятный взором вид столицы. По центру, словно гигантский гриб, подпирающий небесный свод, - белокаменное здание Вэйновия. Башня с многочисленными окнами - ножка 'гриба', купол из матового стекла - его шляпка. Под куполом, словно юбочка поганки, - опоясывающая башню площадка, к ней со всех сторон, как пчелы в улей, слетались вэйны на рысаках. Тиса читала об этих крылатых кошках в энциклопедии древних. Жаль, вживую ни одной летучей рыси не видела. Зрелище поражало воображение. Все в этой картинке жило: с высоты собора было видно, что далеко внизу по улицам двигаются кареты, по парку прогуливаются люди. Правда, разглядеть их в подробностях не представлялось никакой возможности.
  Кинув последний взгляд на Вэйновий, 'путешественница' с сожалением вернулась в чайную, отдав Ганне видоскоп. Вторую диковину ждала с бóльшим нетерпением, ведь в ней она увидит дракона! И если речь шла о коронации, то императорского белого. Некоторые считают, что белоснежные винторогие драконы и есть потомки Вемовея - дракона святой Вэи. На нем пятая святая прибыла на зов Единого, когда тот создавал мир. Однако в данной гипотезе имелась неувязка: Вемовей по Святому писанию - белый единорог, а белые императорские драконы - двурогие древние.
  Тиса схватила видоскоп, как сокровище, и приставила к глазу окуляр. В этот раз она оказалась в ложе тронного зала с ажурными белыми колоннами. Свод украшала цветная роспись со сценами из Святого писания. Народ славил нового императора, бросая шапки в воздух.
  Дракон оказался нежно-розовым, каждая чешуйка на гибком теле сияла подобно жемчугу. Глаза раскосые, как у оленя, радужка глаз - красная. Розовые крылья сложены за спиной. Дракон гордо нес свои витые рога, как и своего наездника в золотом тронном седле. Приветствуя свой народ, император поднял левую руку, правой прижимая к сердцу державу с символом Единого. Длинный алый шлейф, отороченный мехом горностая, спадал с плеч монарха на спину дракона, и в свете тысяч вэйновских долгоиграющих свечей блестели каменья в золотой короне на челе Гория. Император походил на героя древних былин. На красивом мужском лице - гордость, суровость и благородство. Тиса смутилась: всему этому великолепию не хватало естественности. Она еще раз взглянула на дракона и отдала видоскоп Ганне.
  Ажиотаж вокруг сувениров постепенно утихал. Тонечка и Лавр благодарили Филиппа за подарки, тот в ответ улыбался, даже порывался еще что-то подарить... Но на этот раз мать вцепилась в его локоть мертвой хваткой, и колдун оставил свою затею.
  - Я думаю, вещицы не из дешевых, - сказала Ганна. - Вэйн проявил щедрость.
  - Может, он так расплачивается за постой, - предположила Тиса.
  - За постой можно было заплатить и меньшую цену, - заупрямилась Лисова. - Кстати, Витер снова не сводит с тебя глаз, Тиса. Не могу понять, почему ты его не поощряешь. Неужели старшина тебе совсем не нравится?
  Та лишь неопределенно пожала плечами, а Ганна покачала головой.
  - Ты знаешь, что у него дядька большой скорняжной мануфактурой в Ижеске владеет? Своих детей нет, племянник только. Получается, Витер его единственный наследник.
  - Откуда ты знаешь?
  - Зоя сказала, а она от Руслана... Что молчишь?
  - А что я должна сказать? Я за него рада.
  - Ну и глупо. Тебе не пятнадцать, пора задуматься о будущем. Крохов немного грубоват, но это издержки военной профессии. Приглядись к нему, прошу тебя. Дай ему шанс тебе понравиться, не прячься в своей ракушке.
  - Он идет, Ганна.
  Девушки замолчали.
  Витер бросил хмурый взгляд на вэйна.
  - Какой переполох из-за сувениров.
  - Но признайте, старшина, ведь на самом деле интересные вещицы, - Лисова склонила голову набок.
  - Такие, верно, в столице по копейке продают, а наши дурехи млеют, - усмехнулся Витер.
  Тиса и Ганна оглянулись на Филиппа - действительно, его плотным кольцом окружили девушки, и Анфиса в их числе.
  - Филипп Дронович, а можно посмотреть вашу палочку? - услышала Войнова, как прощебетала одна из девиц.
  Но ее отпихнула локтем другая:
  - Не палочку, а скап. Я о таких в книге читала.
  - Правильно говорить не скап, а скип, - Анфиса задвинула обеих выскочек на задний план. - Деревню из вас вовек не выбить.
  Колдун слушал и улыбался, причем всем одинаково любезно.
  - Нет, это, барышни, не скип, - объяснил он. - Скип - это опасное оружие, а мою трость правильно называть силовым жезлом.
  - Как замечательно звучит! А можно потрогать? - Анфиса послала вэйну самый томный взгляд из своего арсенала.
  - Конечно, - прокашлялся Филипп.
  Женские ручки погладили лазуритовое навершие. Тису чуть не стошнило от зрелища.
  - Здесь есть лимонные леденцы? - обронил вэйн, потрогав свое горло. Две девицы сорвались с места в поисках конфет.
  Войнова вдруг почувствовала стыд за них.
  - Простите, девушки-красавицы! - к колдуну пробрался градоначальник. - Филипп Дронович, не хотите перекинуться в дурака?
  - Муж имел в виду не желаете ли сыграть с нами в карты, Филипп? - пришла на помощь мужу Тонечка. Она кивнула в сторону столика, где уже расположилась компания.
  - С удовольствием. Барышни, прошу великодушно простить меня.
  Филипп покинул общество прилипчивых поклонниц.
  Проведя в компании Ганны еще полчаса, Тиса уже подумывала покинуть с Лисовыми этот 'праздник', но неожиданно за окном зашумел дождь. И Самуил Горчак привлек внимание всех присутствующих - землевладелец бросился к игральному столу с воплем:
   - Любезнейший сударь наш, Филипп Дронович! Дождь! Дождь начался. Помогите, замучились с ним! Разгоните тучи!
  Все подхватили просьбу. Вэйн согласился без особого энтузиазма, оставив недоигранный кон.
  Через пять минут вся компания как горошины из стручка выкатилась на террасу первого этажа. Столпились. Колдун открыл саквояж и вытащил из него трубку, встряхнул, и она вмиг разложилась в нечто похожее на пюпитр. На него он водрузил также вытащенную из багажа толстую книгу, судя по свежей краске непонятных букв на листах - новую. Вэйн внимательно поглядел на небо, туда, где сошлись два здоровых сизых облака. Затем минуты три листал книгу, бурча что-то под нос. 'Вот!' - поднял он взгляд на публику.
  - Попрошу отодвинуться подальше. Вэя - дело опасное. Непредсказуемое.
  Все в ужасе сделали два шага назад. Филипп эффектно вознес в небо жезл с лазуритом и, заглядывая в книгу, зашептал неразборчивые слова. Трость заходила в его руке как палочка дирижера, описывая круги и восьмерки. Войнова услышала девичьи восторженные вздохи.
  - Ажб пероссо мольор, - громко начал колдун на мертвом древнем языке, затем перешел на неслышный шепот.
  - Исчезают! - долговязый слуга поднял указательный палец в небо.
  - Блажен, кто верует, - пробурчал Витер.
  Но тучи действительно будто раздвинулись. Слегка поредели, стали уже не такими сизыми.
  Вэйн быстро перевернул страницу, продолжая читать дальше.
  Облака притянулись друг к другу, слились в одну тучку, и полил дождь. Погодник с недоумением поднял глаза к небу.
  - Как же это? - обернулся он к промокшей публике.
  Флор Лопухин хмуро скрестил руки на груди.
  - Подождите, - спокойно сказал Филипп. - Это недоразумение.
  Он снова обратился к книге. Потом облегченно выдохнул:
   - Господа! Листы склеились.
  Это было сказано так искренне и приправлено столь очаровательной улыбкой, что зрители рассмеялись. Публика выбрала следующую тучку для эксперимента. И на сей раз у чудесника все прошло гладко: облако рассеялось и под гром аплодисментов ярко засветило солнце. Великолепное завершение дня.
  
  
  Глава 9. Нора под старым дубом
  
  Камилла обернулась на робкий стук в окно и всплеснула руками:
  - Платон Акопыч!
  Она подскочила со стула и чуть не опрокинула тарелку с оладьями. Если бы не ловкость Тисы, кот Огурец получил бы долгожданную еду раньше срока.
  В распахнутой раме показалось худое лицо молочника.
  - Камилл Санна, принимайте.
  Позвякивая крышкой, в окно протиснулся пузатый жбан.
  - Сливки, - шевельнул тонкими усами мужчина, - с утрешнего удоя.
  - Ой, ну зачем вы, Платон Акопыч, - кухарка подвинула к себе жбан. - Давайте я вам денюшку отдам.
  - Нет-нет! - выставил тот раскрытые ладони. - Это вам подарок.
  - Ну спасибо, - женщина заправила локон под косынку. - Не хотите ли зайти, оладьев с нами откушать?
  Акопыч вытянул шею. Увидев за столом Тису, вежливо отказался.
  Поблагодарив еще раз молочника, Камилла закрыла окно и отнесла жбан на кухню.
  Доедая оладушек с медом, Тиса внутренне готовилась к следующему наплыву вопросов о прошедшем обеде у градоначальника. Кухарка и так уже вытрясла из нее многие подробности, но все не унималась, и новые вопросы изливались из нее как сбежавшее молоко.
  В столовую заглянула Уля и сообщила, что капитан желает видеть дочь у себя в кабинете. Спустя минуту Тиса поднималась по ступенькам, гадая о причине нежданного вызова. Решила, что разговор скорее будет неприятный, и не ошиблась.
  - Тиса, зачем ты ходишь в скалы? - спросил отец, как только она переступила порог кабинета. Сегодня он смотрел на нее так, будто уже не один зуб болел, а вся челюсть.
  Тиса притворила дубовую дверь, соображая, что ответить - растерялась от неожиданности.
  - Папа...
  - Ты была на гряде. Я ведь предупреждал тебя, - капитан забарабанил пальцами по столу. - Не обессудь, я снова приставляю к тебе человека.
  - Ты же знаешь, что это пустая трата времени! - заныла Тиса. - Я все равно убегу от твоих шпионов.
  - Не шпионов! - отец стукнул по столу кулаком так, что звякнула чернильница. Лоб его медленно багровел. - Не заставляй меня принимать более жесткие меры!
  Дочь прислонилась к дверному косяку.
  - Где были твои меры, когда мне было тринадцать, пятнадцать, шестнадцать? Если бы мама была жива, ты бы никогда...
  Почувствовав, что из глаз вот-вот хлынут слезы, она выбежала из кабинета, на лестничном пролете столкнувшись с Витером.
  - Тиса Лазаровна? - пробасил он.
  Но она уже добралась до своей комнаты и хлопнула дверью.
  Спустя полчаса девушка покинула убежище успокоенная, и если бы не бледные щеки и сжатые в кулачки руки, можно было бы подумать, что она в хорошем расположении духа. Тиса спустилась в столовую, заглянула на кухню. Камилла крошила огурцы для салата, кот терся о ноги кухарки и выпрашивал угощение. У нее хозяйка узнала, что Жич забрал новобранцев таскать мешки с крупой на склад.
  И верно. У склада стояла телега, наполовину заполненная мешками, которые солдаты сгружали и заносили во владения Шилыча. Тиса увидела, как Трихон взвалил на спину мешок, и преградила ему путь перед входом в складское помещение.
  - Зачем ты рассказал отцу? - налетела на него девушка.
  - Я не понимаю, - новобранец сморгнул. - О чем рассказал?
  - О скалах! У нас же был уговор.
  - Простите, барышня, но я без понятия, откуда прознал об этом ваш родитель. Прошу вас посторониться.
  Входя в проем, юноша забыл пригнуться. Мешок зацепился за дверной косяк и рухнул с его плеч, дерюга лопнула, и овсяная сечка рассыпалась горкой.
  Трихон с досады сплюнул.
  - Я не знаю, что и от кого вы слышали, - сквозь зубы проворчал он. - Но капитану я ничего не говорил.
  Тиса задумалась на миг.
  - Значит, это Агап, - прошептала она.
  Откуда ни возьмись объявился Жич, схватил Трихона за ухо и устроил такой нагоняй парнишке, что Тисе даже жалко его стало. Она постаралась объяснить, что это ее вина, но повар лишь отмахнулся.
  - Идите к себе в лекарню, барышня, - проревел он.
  Осталось только посожалеть о содеянном и направиться в лазарет. Лекарь с Ричем пили чай на кухне. Тиса встала на пороге.
  - Агап Фомич, это вы рассказали отцу, что я бываю в Теплых?
  Ей очень хотелось сказать 'предали'.
  Врачеватель потер бороду.
  - Садись, Тисонька, может, чайку с нами выпьешь?
  Тиса плюхнулась на пустой табурет, все больше раздуваясь от обиды, как лягушка.
  - Зачем, дед Агап?
  Рич молчал, понимая, что ему лучше не вмешиваться в разговор.
  - Я боюсь за тебя, девочка, в скалах опасно. Не дай Единый, сорвешься, костей не соберешь. А так, может, хоть кто подсобит в трудную минуту.
  Плечи Тисы опустились, и лекарь взял ее ладони в свои - сухие, морщинистые.
  - Был бы я не так стар, сам бы с тобой отправился. Не ругай меня, дочка, просто по-другому я не могу тебя защитить.
  Нет, это выше ее сил. Ну что с ним поделаешь?
  
  ***
  Во вторник пришло приглашение от Тонечки. Тиса как раз закончила метать ножи у голубятни и, сняв с тына измученный березовый чурбан, отбросила его на поленницу под стреху. Тут ее и нашел Цуп с письмом. Жена градоначальника решила устроить танцевальный вечер. Войнова вспомнила лицо вэйна, затем его матери. Идти туда не очень-то хотелось, но эти намеки, что она сторонится общества и превращается в дикарку... Возможно, подруга права. После обеда девушка поднялась в свою комнату и, открыв шкаф, обозрела скудный гардероб. Анфиса-то, как всегда, расфуфырится.
  
  Через час Тиса ждала Ганну у ворот увежской гимназии, приземистого здания с большим круглым палисадником во дворе. Клены хлопали в листья-ладоши, солнце согревало макушку. Учительница помахала рукой из окна и распустила своих подопечных. Тиса смотрела на пробегающих мимо гимназисток - румяных, живых и говорливых, словно стайка свиристелей.
  - Как я рада тебя видеть! - Ганна обняла ее. - Что-то случилось? Нечасто ты ко мне в гимназию заходишь.
  - Ничего не случилось, просто прошу помочь мне кое-чем.
  Узнав причину, Лисова чмокнула подругу в щеку.
  - Уж не молодой ли старшина на тебя так хорошо влияет?
  - Не думаю, - Тиса почувствовала, как загорелись уши. Она не могла ответить на этот вопрос точнее, поскольку сама не до конца понимала собственные желания.
  Ганна подхватила ее под руку, и они поспешили по дорожке к дому Дарьи Комаровой - хорошей швее и знакомой Лисовой, которая частенько плела кружева для клиенток мастерицы. Следующие два часа Тиса провела в роли объекта для измерения вдоль и поперек. Обсуждался фасон, ткань, цвет будущего платья. Также она купила у швеи набор пуговиц - давно хотела заменить на своей черной кофте - и еще несколько красивых лент для волос. Особенно ей понравилась василькового цвета ленточка с серебристой ниткой по краю, неброского вида, но со вкусом. Тиса недолго думая затянула волосы в хвост и повязала его обновой.
  В часть она вернулась с закатом. На крыльце капитанскую дочь перехватил Витер. Он предстал перед ней в расстегнутом мундире - старшину, видимо, донимала жара. Вид голой мужской груди слегка смутил Тису.
  - Добрый вечер, Тиса Лазаровна! Не поздно ли гулять в одиночестве?
  - Я не боюсь, - задрав подбородок, Войнова старалась смотреть ему в лицо, в то же время избегая глаз.
  Заметив ее смущение, мужчина улыбнулся краем губ.
  - Вы, должно быть, слышали о приеме у нашего любимого градоначальника? - Девушка кивнула. - Ему не терпится снова похвастаться столичным хлыщом, - последнее слово старшина словно выплюнул. - Я надеюсь, вы поедете?
  Он неловко вытянул руку и оперся о косяк двери.
  Надежда быстренько проскользнуть мимо пропала. Тису посетила догадка - Витер, вероятно, пьян, и не стоит его распалять.
  - Да, отец в числе приглашенных.
  - Без вас вечер пройдет дьявольски скучно.
  Грубый тон, каким была произнесена фраза, не помог скрыть неуверенность. Тиса оглянулась, сожалея, что никого нет поблизости: Крохов позволял себе вольности только без свидетелей. Прямолинейность его вызвала в душе Тисы волну неясной тревоги и чувство, словно ее подталкивают к клетке с большим куском сыра и дверца вот-вот захлопнется.
  Из окна послышался чей-то продолжительный хриплый кашель. Мужчина отвлекся, и Тиса, воспользовавшись случаем, быстро попрощалась и юркнула в корпус.
  Перед сном девушка дольше обычного просидела у зеркала в смятении чувств. В таинственном мерцании свечи медовые глаза рассматривали оголенные плечи, нежную округлость груди, ямочку пупка... Наверное, Ганна права насчет Витера. Возможно, Тиса даже смогла бы его полюбить, ведь часто любовь строится на уважении. Но почему же так тягостно рядом с ним?
  Уснула она далеко за полночь.
  
  ***
  Ватрушка радостно съела с ладони хозяйки хлебную корку и пару морковок. Ополоснув руку в корыте с водой, Тиса накинула на спину кобылки седло. Появился Зошик и сам занялся ремнями.
  - А что с Цупом? - спросила Тиса. - На вечер к градоначальнику нас новобранец возил. Может, ему настой трезвучая опять приготовить?
  - Трезвучай ему точно не нужен, - хохотнул Зошик. - Живот у него тогда прихватило, да так и продолжается. Как хмельное в рот нальет, так на горшок бежит. А так жив-здоров, четыре ходки сделал вчера на базар по распоряжению Жича.
  - Странная непереносимость, - хмыкнула Тиса. - Ты ему передай, пусть в лазарет зайдет.
  - Скажу, - пообещал Зошик. - Только ему же на пользу, если эта болячка продержится.
  Конюх помог капитанской дочери подняться в седло.
  - Слыхал, вы у градоначальника на обеде с новым наместным колдуном кушали.
  Тиса кивнула.
  - Поговаривают еще, что он красавец писаный, - Зошик лукаво подмигнул девушке, улыбнулся, сверкнув кривым зубом.
  - Дядь Зошик, - протянула Тиса.
  - Ладно-ладно, не спрашиваю.
  Чутье подсказывало, что на этот раз ей улыбнется удача. Еще и опушка не показалась, а Войнова заметила за собой хвост. Отец не обманул, приставил-таки солдата. Ну ничего, она была уверена, что очень быстро отделается от шпиона, как было с прочими до него. Всадница пустила Ватрушку бодрой рысью, но когда оглянулась в очередной раз, то к неудовольствию заметила, что расстояние не увеличилось, а сократилось. К тому же стало ясно, что шпион не кто иной, как шкалуш. Ну конечно, как она раньше не догадалась - кто лучше горца знает, как вести себя в скалах.
  - Ну хорошо, посмотрим, сколько ты продержишься. Если скалы тебе дом родной, то мне - лес, - прошептала Тиса и погнала кобылу в чащу.
  Зная, где та может пройти, она меняла одну тропу на другую, ловко объезжала поваленные деревья. Но когда затаивалась, слышала топот за спиной. В конце концов она поняла - оставалось бежать к корявому дубу.
  Когда тропинки растаяли и чаща стала для лошади непроходимой, Тиса привязала Ватрушку к остролистому грабу. Закинув сумку на плечи и нырнув в заросли, старалась ступать тихо и быстро. Пару раз казалось, что новобранец отстал, но вскоре она снова слышала треск ветвей за спиной. Недооценила паренька. Как он ее находит?
  Впереди показался кряжистый дуб. Тиса знала: если в одном месте пролезть меж его корней, то попадаешь в большой подземный лаз. Девушка обежала поляну два раза, чтобы запутать следы, и только потом протиснулась в дыру под дубом. Ее окружила темнота, запах влажной земли коснулся носа. Толстые корни будто огромные змеи вились над головой. Замерла, услышав шорох, доносившийся сверху, и вздрогнула от неожиданности, когда в просвете дыры показалось сосредоточенное лицо парнишки. Цепкий взгляд шарил по поляне и палой листве. Значит, нужно двигаться дальше. Дождавшись, пока шкалуш отойдет от дуба, беглянка опустилась на четвереньки и на ощупь полезла во мраке. Корешки цепляли ее голову, сумку, плечи, за шиворот сыпалась земля. Через некоторое время впереди засветилось пятно выхода. Последнюю пару саженей Тиса улыбалась собственным мыслям. Шкалуш с глупым видом будет круг за кругом бегать по поляне, не в силах понять, куда она делась.
  Нора вывела ее к оврагу. После дождей по его дну проносились селевые мутные потоки, подмывая крутые стенки. Сейчас здесь стояли лужи, и в них мокли первые желтые дубовые листья. Тиса разогнула спину, поднимаясь с колен, и потопала подальше от лаза. Через некоторое время остановилась, руками стряхнула комки земли с волос. Рядом послышался шорох. Медленно подняв взгляд, увидела на краю оврага стаю волков. Восемь животных. Бока их, покрытые палевой густой шерстью, подрагивали при рычании, черные пасти щерились, стальные глаза холодно оценивали человека. Осторожно, сохраняя плавность движений, девушка согнула в колене правую ногу и вынула из ботинка пару ножей - в левом еще пара в запасе. Определила вожака и произнесла угрожающе:
  - Уходи! Вам со мной не справиться! - сжала ножи в ладонях, подняла выше, чтобы волки смогли их увидеть. - Я - не ваша добыча.
  Тиса впилась взглядом в острые зрачки звериных глаз, боясь даже моргнуть. Вожак должен почувствовать ее превосходство. Волки ждали, не двигаясь с места.
  В уме девушка прикидывала исход схватки. Даже если она успеет вытащить вторую пару ножей, все равно ей не одолеть всю стаю. Звать шкалуша на помощь бесполезно, он не успеет. Волки услышат отчаяние и растерзают вмиг. Тиса, тяжело дыша, почувствовала, как леденеют пальцы рук. Вдруг зрачки зверя дрогнули, вожак отступил, и волки, поджав хвосты, пригнули к земле головы и один за другим стали исчезать в кустах терновника.
  - Ага! - выдохнула Войнова, опуская напряженные плечи. - Бегите! Я вам не по зубам.
  Она развернулась и чуть было не вскрикнула от неожиданности: на круче оврага стоял шкалуш.
  - Ты меня испугал, - фыркнула Тиса, махнув дрожащей рукой в его сторону.
  Новобранец закрепил дубинку на перевязи и подал беглянке руку. Но она выбралась из оврага сама, игнорируя предложенную помощь. Шкалуш проследил взглядом.
  - Вы могли погибнуть, - угрюмо произнес он.
  - Они бы не напали, - ответила без особой уверенности.
  - Значит, благодарность ждать бесполезно?
  Тиса сморщила нос, чувствуя, как растет досада. Взвалив на плечо сумку, она пошла по-над оврагом в сторону, где над кронами светилась далекая гряда белых скал. Шкалуш двинулся за ней следом.
  - Вы странная. Готовы вымазаться в земле, лишь бы бродить по лесу одной. Это что? Способ показать независимость? Или обыкновенное безрассудство?
  - Не твое дело, - огрызнулась Тиса.
  Да, она злилась. И что самое отвратительное - злилась на себя, чувствуя правоту в словах новобранца.
  - Поверьте, у меня самого нет никакого желания быть вашей нянькой. Капитан приказал сопровождать вас, и я это делаю из служебного долга, хотите вы того или нет.
  Войнова сцепила зубы:
  - Отец...
  - Я понимаю его... - начал было Трихон.
  Терпение девушки исчерпало себя.
  - Стой, - она резко остановилась, подняв руку. - Мне и так не в удовольствие терпеть твое присутствие, мальчик, - заметила, как шкалуш сморщился от такого обращения, - поэтому прошу, не заставляй меня вдобавок выслушивать твои догадки. Сопровождать - на здоровье. Но молча!
  Парнишка сверкнул глазами, однако не произнес ни слова. За что Тиса была ему почти благодарна. Она направлялась через лес к гряде. В голове один за другим звучали упреки отцу. Трихон шуршал листьями позади нее. День был испорчен, что совсем не удивительно: как тут сосредоточишься, если постоянно чувствуешь присутствие 'чужого'? Новобранец молчал, как его и просили. И это молчание придавало поискам каховика еще больше нелепой мрачности. Под прицелом колючего взгляда 'шпиона' Войнова ощущала себя неуютно: движения казались неуклюжими, мысли мешались в голове, толкая друг друга, и она все больше злилась.
  Двигаясь вдоль подножия гряды, обойти удалось малый участок восточной стороны Большухи. Ни каховичной жилы, ни удовольствия от прогулки. Возвращаясь домой, девушка винила шкалуша в неудаче этого дня. А еще больше - отца.
  
  
  Глава 10. Вечер танцев и ночные фиалки
  
  От тумана остались одни клочья. Пахло землей и прелой листвой, где-то кричал сыч. Она бежала. Под ногами шуршала листва. Ноги, ноги, ноги. Безумный бег сквозь чащу. Ветки терновника вырывают клочки меха. Рядом бегут... серые бока. Не нападают. Она слышит их мысли. Свои. Идут по следу. Нос дернулся, уткнулся в землю, взрыл палую листву. Кислый запах. Они не успевали. Кабаны снова обхитрили их. Но еще есть надежда догнать. Снова бег. Не останавливаться.
  
  ***
  Тиса отложила зеркальце. Из-за ночного видения у нее теперь на весь день лиловая 'красота' под глазами. Плохо. Сейчас, на свежую голову, девушка по-другому воспринимала вчерашние события в лесу. Единый! Ее ведь и правда могли растерзать эти звери. Нелегко было признаться, но шкалуш действительно ее спас. А она на него набросилась. Что с ней не так? Себя Тиса раньше злыдней не считала. Даже то, что паренек убегал по ночам из части, не делало его великим злодеем. Сколько она сама сбегала из дома в свой переходный возраст, гуляла по лесу, не желая возвращаться. Похоже, неудача с поисками каховика выводила ее из себя. И еще отец...
  В раздумьях девушка достала из шкафа новое синее платье с кружевами цвета ночного неба на груди и манжетах. Швея все сделала как надо, платье хорошо подчеркивало тонкую талию и соблазнительно открывало в вырезе грудь.
  Появилась Уля, чтобы сделать прическу, но либо Тиса забыла, как больно укладываются локоны на затылке, либо горничная сегодня была в ударе.
  В итоге в зеркале отражалась девушка с гладко зачесанными назад каштановыми волосами и торчащим на самой макушке пучком круто завитых локонов.
  - Я похожа на морковную ботву.
  - Ну как хотите. Я старалась, - проворчала Уля.
   Не сказать, что прическа девушке понравилась, но сама она лучше не сделала бы. Тиса улыбнулась горничной в зеркале.
  - Спасибо. Я только заметила, что ты сегодня в бабушкиных сережках. Идешь гулять?
  В розовых ушках Ули действительно блестели аметистовые серьги, которыми, как знала Тиса, владелица очень гордилась и надевала по особым случаям.
  - Да. Девчонки зовут, - не вдаваясь в подробности, ответила горничная, отложив щипцы и гребень.
  Тиса достала из шкатулки две серебряные шпильки в виде лилий - память от мамы. Подержала их в ладонях, прежде чем передать Уле.
  - Мне кажется, они подойдут к платью.
  Горничная воткнула шпильки в основание пучка. Затем подмела упавшие на пол волосинки, собрала в совок и удалилась.
  Надевая платье, Войнова с ужасом заметила, что на левом манжете оборвано кружево.
  - Тиса! - услышала она крик Камиллы за дверью. - Поторопись, Лазар Митрич уже теряет терпение.
  - Сейчас иду! - крикнула в ответ. Она и так затянула со сборами - в отместку отцу за 'шпиона'.
  Что же делать? Девушка огорченно цокнула языком. Пришить кружева она точно не успевала, да и ниток такого цвета не найти во всей части. Пришлось менять платье на коричневое, закрытое под горло.
  Тиса посмотрела в зеркало и погладила наручные часики на запястье.
  - Да, мама, не все получается так, как мы хотим.
  Она закрыла глаза, представив мамин поцелуй на своем лбу.
  Во дворе военной части сгущались сумерки, и на проходной горел фонарь. Отец и Кубач ждали ее в коляске. Витер не встретил ее у крыльца, вопреки ожиданию, - он сидел в седле и курил папиросу в мундштуке.
  - Добрый вечер, Тиса Лазаровна. Приятно вас видеть, - легкий поклон в ее сторону.
  В темноте она не разглядела его глаз.
  - Садись, Тиса. Едем, - раздраженно бросил отец.
  Надо ли говорить, что на козлах снова сидел 'шпион'?
  Особняк Лавра при въезде встречал гостей рядом фонарей, зажженных по случаю. Окна первого этажа светились, доносились голоса и музыка. На лестнице Витер предложил Тисе свой локоть. Она не стала отпираться. Пока ступеньки скрипели под ногами, девушка удивленно покосилась на своего спутника. Старшина прихорошился, парадный мундир, вычищенный до блеска, сидел на нем идеально.
  Прием был организован в уютном зале с выходом на террасу. Вечерний воздух освежал головы гостей, особенно уже успевших угоститься яствами и винами, выставленными на столиках.
  Отец заговорил с Кубачом о делах. Подошла Тонечка и лукаво улыбнулась Витеру:
  - Витер Митрич, какой вы сегодня нарядный. Не правда ли, Тиса?
  - Да, конечно, - легко согласилась девушка. Извинившись, она направилась к Кошкиным, не замечая недовольства кавалера ее уходом.
  - Войнова! И ты тоже здесь, - ну конечно, Анфиса Лопухина.
  Пришлось обернуться и лицезреть мясную принцессу со свитой корявеньких девиц Грипы и Фени, которых Анфиса таскала за собой ради удачного фона. Червячок зависти коснулся Тисиного сердца. До чего же Фиска яркая. Платье кизилового цвета, ажурные рюши на голых мягких плечах, в ямочке у основания нежной шеи - коралловый медальончик. Красотка улыбалась ей, но Тиса знала цену этой улыбке. От пухлых губок она могла дождаться только очередной гадости.
  - Как видишь, - Тиса вздернула брови.
  - Ты зря так торопилась, - Лопухина сморщила острый носик. - Тонечка все еще прячет от нас Филиппа. Ты могла бы успеть переодеть свое домашнее платье.
  Свита противно захихикала.
  Тиса не нашлась, что ответить, да так и осталась растерянно стоять посреди зала. Она огляделась, боясь, что кто-то стал свидетелем разговора. К счастью, никто интереса не выказывал. В опасной близости был Трихон, но он, задрав форменный рукав, показывал молоденькой курносой служанке голубую кадетскую наколку. Служанка то и дело улыбалась и что-то щебетала. Нет. Похоже, шкалуш не слышал.
  - Какая у тебя веселая прическа! - вместо 'здрасте' сказала Тисе Марика.
  Зоя, Руслан и Ганна встретили ее очень радушно, и Войнова заставила себя не думать о словах Анфисы, чтобы не портить вечер. Зоя спросила об обереге с таким отчаянием в глазах, что Тиса не смогла рассказать всю правду. Не вдаваясь в подробности, она еще раз заверила подругу, что достанет каховик к сроку.
  По усилившемуся гвалту голосов и активности женской половины собравшихся стало ясно, что появился Филипп. Вместо цилиндра на этот раз голову вэйна украшала шляпа цвета слоновой кости, элегантно сдвинутая набок. Бледно-голубой костюм придавал фигуре колдуна грациозную воздушность.
  Ордосия Карповна нынче предпочла черные одежды и как никогда напоминала длинноносую ворону.
  Вечер начался. Спустя некоторое время Тиса ощутила легкость. Или это молодое вино так ее развеселило? Она смеялась, и даже Витер своим присутствием не вызывал обычного напряжения. Старшина поднес второй бокал. Войнова заметила колдуна, разговаривающего с отцом и главой таможни, и не могла удержаться от любопытства послушать разговор.
  Зарай Климыч уже порядочно захмелел и запряг любимого конька. Бедняга вэйн попал под горячую руку.
  - Не знаю, палата все время заседает и издает всякие указы. А Вэйновий не вмешивается в... - тянул Филипп.
  - Э, молодой человек, хоть мы и в дыре, но тоже кой-чего слышали, - Зарай Климыч шутя погрозил пальцем. Усы начальника таможни, похожие на щетку, при улыбке растянулись под носом как гармошка, а на подбородке проступила ямка. - Говорят, император Горий уже не правит, всю власть держит верхушка Вэйновия. Скажи, Лазар?
  Отец положил в тарелку недоеденную кисть винограда.
  - Я не вижу в этом преступления, - кашлянул он. - Вэйновий, палата и император всегда были в одной упряжке.
  Начальник таможни махнул на него рукой.
  - Ты всегда держишь нейтралитет, Лазар. Даже если все полетит в испод, ты будешь стоять и смотреть, пока не поступит приказ сверху. Тебе плевать, что палата давно пляшет под дудку Вэйновия. - Зарай поставил бокал на стол, и капли полынной настойки расплескались по скатерти. - А эта идиотская последняя армейская реформа от кого, думаете? От Гория, от палаты? Нет! Вэйновия! Будь моя воля, я бы на этого министра по вэйн-безопасности давно гасители надел и скинул с кресла.
  'Ну хоть кто-то разделяет мое мнение о вэйновском небожительстве', - подумала Тиса, преисполненная симпатией к начальнику таможни.
  Климыч похлопал вэйна по плечу, пошатываясь.
  - Да, наверное, вы правы, - нерешительно протянул Филипп. Чувствовалось, что ему порядком надоел этот диалог, но оборвать собеседника не позволяла тактичность.
  На помощь дорогому постояльцу поспешила Тонечка.
  - Зарай Климыч, Филипп с вами согласен. Но все это так далеко от нас. Вы лучше расскажите, как вы руку поранили? До нас дошли жуткие слухи о волках!
  - Вот, - начальник таможни показал всем перебинтованное запястье. - А чего здесь рассказывать? Волки напали, пришлось отбиваться. Вон, Крохов расскажет! Эй! Витер! Иди сюда.
  Климыч вытолкнул его вперед.
  - Этот бравый воин пристрелил зверюгу, когда она уже была готова оттяпать у меня руку.
  - Волки?! - ужаснулась Ордосия Карповна. Столичная выдержка изменила женщине. - Здесь?
  Она выразительно посмотрела на сына.
  Витер поспешил успокоить.
  - Сударыня, не бойтесь. Мы видели волков близ Сеевки, это в пятнадцати верстах к востоку от Увега. Притом мы почти всех уложили.
  'Почти', - хмыкнула про себя Тиса. Она покосилась на шкалуша, который в этот момент о чем-то беседовал с Марикой. Новобранец почувствовал ее взгляд и поднял глаза. Она отвернулась.
  - Мы ехали весь день и решили заночевать у дороги, - значительно начал Крохов, он был доволен общим вниманием. - Расположились на ночлег. Только угомонились, вдруг я услышал, как Климыч кричит: 'Волки!'
  По мере продолжения рассказа Тиса все сильнее морщила нос.
  - И тогда я выстрелил из стреломета в четвертый раз. Дрот раздробил зверю челюсть и вышел через левое ухо.
  Витер увлекся рассказом, не замечая, что женщины на грани обморока. По крайней мере, старушка Ордосия уже закатила глаза. Тонечка и здесь оказалась на страже. Тиса подумала, что этой женщине надо дать орден за заслуги - спасение увязающих в беседе.
  - Это была обычная стая. Хотя будь то оборотни, им бы тоже несдобровать: все мои стрелы имеют серебряные пайки.
  - Как вы предусмотрительны, Витер Дмитриевич! - воскликнула Тонечка, бросая озабоченный взгляд на Ордосию Карповну. - Какой м-м... захватывающий рассказ! Спасибо! А теперь обещанный сюрприз! - она повысила голос. - Давайте попросим Филиппа показать нам что-нибудь волшебное! - захлопала в ладоши хозяйка. - Просим!
  - Просим! - подхватили гости.
  - Просим, - проворчала Войнова, отпив из бокала глоток вишневки.
  Рядом с нею возникла Ганна.
  - Ты не слишком ли увлеклась вином, подруга?
  - Оно такое вкусное... - но бокал отставила.
  Волшебное действо перенесли на широкую террасу, выходящую в сад. Здесь было уже все приготовлено к танцам - по кругу расставлены ряды стульев и столики с десертом. За самым крайним трое местных музыкантов попивали наливку в ожидании своего выступления. Завидев толпу, домрист спрятал бутылку под стол.
  Гости рассаживались медленно, шумно. Проводив капитанскую дочь к стулу, Витер сел с нею рядом. Под видом, что кому-то не хватает места пройти, старшина подвинул свой стул вплотную. Ганна подняла брови, бросая подруге многозначительный взгляд. Вечерний воздух холодил спину, и теплое плечо старшины оказалось очень кстати.
  - Принесите мне два ведра воды, - вэйн вышел на середину террасы.
  - Быстрее, мальчики! - поторопила Тонечка слуг.
  Через минуту у ног Филиппа стояли ведра с водой. А так же 'пюпитр' с возложенной на него вэйновской книгой. Колдун открыл по закладке нужный разворот, пробежал по странице взглядом, поглаживая лазуритовое навершие жезла. Неторопливо расстегнув запонки, вэйн подвернул кружевные рукава, обнажая изящные запястья.
  - Я вам покажу мою самую любимую иллюзию, - таинственный баритон Филиппа вызвал женские вздохи. Тиса не удержалась от скептической усмешки - сегодня очарование вэйна на нее не действовало.
  Филипп выставил перед собой руки и стал медленно водить над ведрами, словно стараясь вытянуть из них незримые канаты. Неожиданно вода засветилась, и публика восхищенно зашепталась. Поднялось испарение, растеклось туманной дымкой, укутывая вэйна. Затем туман сгустился, постепенно приобретая форму ажурного дерева, которое начало расти, ветвиться. Появились листья, затем на ветках распустились цветы, похожие на водяные лилии. Тиса тайком взглянула на Витера, отметив его скептический настрой. Тем временем цветочные розетки на дереве превратились в пузыри, оторвались от веток и, раскачиваясь, полетели вверх. Отлетев на десяток аршинов от земли, неожиданно лопнули и осыпались вниз серебряным дождем. На дощатом настиле террасы проявились мокрые пятна.
  - Браво! - захлопала публика. - Еще! Просим!
  - Боюсь, нужно еще воды, да и площадка вся вымокнет, - извинился Филипп. - Давайте в другой раз и где-нибудь рядом с источником.
  'Наверное, именно такие лица у ангелов в кущах небесных', - подумала Тиса.
  - Рядом Вежское, - выкрикнул кто-то из толпы.
  - Ну конечно! - воскликнула Тонечка. - Мы можем устроить прогулки на лодочках в следующий раз! О, как здорово! Все слышали? Приглашаем желающих в городской парк. Дату я оглашу позже.
  Публика восприняла новость с восторгом.
  - А теперь танцы-шманцы! - объявил во всеуслышание градоначальник.
  Музыканты заняли свое место на отведенном для них закутке вблизи лестницы, ведущей в сад.
  - Филипп, вы не отвертитесь от кадрили, - Тонечка схватила вэйна под локоть и вывела в центр.
  Хозяйка вечера поставила в пару колдуну - кого бы вы думали? Конечно, Анфису Лопухину! Сама же встала с Лавром. Градоначальник вытер руки о штаны, прежде чем взяться за жену. Вслед за ними пристроились еще три пары.
  - Эта Анфиса - настоящая хищница, - обиженно надула нижнюю губку Марика, жалуясь. - Тонечка тоже хороша. Может, Филипп хотел пригласить другую девушку.
  - А вы чего сидите? - подтолкнула Ганна Тису и Витера.
  - К чему эти кривлянья, - проворчал старшина. - Куда лучше просто сидеть и разговаривать. Не так ли, Тиса Лазаровна? Вы, насколько знаю, тоже не танцуете.
  А вот и нет. Только не сегодня. Войнова вздохнула. Она была не прочь танцевать и с сожалением постукивала каблучком в такт музыке. На улице похолодало, а пляска помогла бы ей согреться. Пары уже выстроились в круг.
  - Позвольте пригласить вас на танец? - услышала она голос.
  Трихон протягивал ей руку.
  - Хоть танцевать-то умеешь, боец? - усмехнулась девушка. Парнишка слегка приподнял брови. Тиса уже собиралась отказать юноше, но тут возмущенно поднялся с места Витер.
  - Ты что, шкет? - пробасил старшина. - А ну не докучать Тисе Лазаровне! Пшел с глаз!
  - Витер Дмитриевич, оставьте, - осадила она старшину, похлопав по рукаву мундира. Похоже, вино выветрило из головы остатки стеснительности, но это ей даже нравилось. - Мне никто не докучает. Притом я совсем не против размять ноги.
  Под угрюмым взглядом военного и удивленным - Ганны девушка отставила бокал в сторонку и встала.
  Гусиное перо защипало струны - домра завелась, засвистел рожок, развернулась гармонь - покатилась кадриль! Каблуки танцоров стучали по доскам и щеки наливались жаром. Тиса давно не танцевала, но шкалуш вел в паре ровно, и девушка радостно отдалась ритму. Наклон, притоп, поворот.
  Быстрая кадриль сменилась мелодичной и плавной 'рыбкой' - так в простом народе назывался этот танец, и партнер безошибочно повел Тису в 'родничковый рядок'.
  - Никогда бы не подумала, что в Рудне танцуют кадриль и 'рыбку', - Тиса подозрительно сощурила глаза.
  - Надо сказать спасибо училищу, - Трихон хмыкнул. - Нас гоняли на уроках танцев так, что каждый кадет мог выполнить любое па с завязанными глазами.
  - Надо же. А я думала, шкалуши...
  - Что? Отсталый горный народец? По скалам лазают, как дикари, живут в пещерах и сайгаков едят?
  Девушка невольно рассмеялась.
  - Не так, конечно, но близко.
  - Все так думают.
  Тиса боялась, что ей напомнят о вчерашних событиях и испортят настроение. Но паренек, видимо, решил не поднимать эту тему. Внимание привлекло плетеное ожерелье из цветных нитей на его шее.
  - Это оберег, - пояснил Трихон. - Матери начинают их вязать для своих чад сразу после родов.
  'Рыбка' - смена партнера. Разговор прервался, и Тиса перешла в пару к градоначальнику.
  Всем известно, что Лавр косолапил на одну ногу, и Войнова убедилась в этом сама, когда чуть не потеряла два пальца правой ступни. Хозяин поинтересовался, как ей нравится сегодняшний вечер, и она заверила, что вечер получился чудесный. Наклон. Смена партнера.
  Последним в 'родничковом ряду' Тису ждал вэйн. Столь галантного и виртуозного танцора она в жизни не встречала. Как он держал осанку, склонял голову, а как отводил руку за спину. Рядом с ним Тиса почувствовала себя неповоротливой гусеницей, затесавшейся в ряды бабочек. А тут еще рядом подобно яркому мотыльку порхала Анфиса в паре со шкалушем. Брезгливо отвернув лицо от новобранца, она не сводила глаз с Филиппа.
  - Похоже, мы с вами не знакомы, - чарующим баритоном обратился к Тисе вэйн. Она взглянула на него исподлобья, подумала - зачем Бог награждает парней такими глазами и ресницами, ведь столько девушек мечтает быть хоть чуточку красивее.
  - Меня представляли вам друзья семьи, Кошкины. Но если вы не помните, то - Тиса Лазаровна Войнова, - представилась она.
  Интересно, что он использует для прельщения? Это может быть что угодно. Какая-нибудь брошь или духи. Повела носом - если от вэйна чем-то и пахло, то ее слабое обоняние не смогло учуять волшебного аромата.
  - Постойте, ну конечно, вы дочь капитана Лазара? - Филипп улыбнулся так, что впору портрет рисовать.
  Тиса коротко кивнула. Ничего похожего на брошку тоже не обнаружилось. Зато есть запонки. Неужели они?! Наверняка! Она постаралась рассмотреть застежки на кружевных манжетах, но сделать это в танце было не так-то просто - от напряжения только закружилась голова. Притоп, очередное па.
  - Вы молчите, - с непонятной грустью произнес Филипп. - Похоже, вы здесь единственная, кто относится ко мне прохладно.
  Такой откровенности Тиса не ожидала, зато это давало ей право на ответную прямоту.
  - Сказать начистоту? - натянуто улыбнулась она, склонив голову набок. - Я не доверяю вэйнам.
  - Чем же мы так провинились? - теперь это были глаза обиженного ребенка, которого так и хочется приласкать. Это все запонки!
  Хотела ответить, но в следующую секунду, взглянув через плечо танцора, заметила Витера. Старшина, облокотившись на комод, вертел в руках пустой бокал и наблюдал за нею.
  'Рыбка' - смена партнера. Делая поворот, Тиса оступилась и, если бы не Филипп и шкалуш, которые ее поддержали, наверняка грохнулась бы на потеху народу.
  - Пожалуй, мне хватит на сегодня танцев, - решила Войнова, щупая лоб. - Спасибо.
  Не замечая сожаления на лице колдуна, она оставила круг и направилась к ближайшему столику. В пару к Трихону тут же встала Марика. Морс закончился. Витер услужливо снял с подноса слуги бокал вина, девушка с пылу выпила его до дна, прежде чем услышала протест Ганны.
  Спустя некоторое время Тису позвала уборная. Для этого пришлось пройти коридорами в северную часть дома. На обратном пути она услышала приглушенный разговор за закрытой дверью. Судя по интонации, очень эмоциональный. Может, это подтолкнуло подслушать, может, выпитое вино. Девушка остановилась у двери.
  - Как представлю, что нас по дороге могли загрызть волки, ты только подумай!
  - Ма, с нами ничего не случилось. Не начинай снова.
  - Эта глухомань, этот дом, это жуткое общество. Ты видел, как они едят? Как свиньи! За что мне это? Разве ты не замечаешь, как здесь убого?
  - Скажи спасибо, что я не поселился в башне на болоте, где жил прежний наместный. Поверь мне, этот дом показался бы тебе небесными кущами. И почему тебе вечно все не нравится? Мне общество, наоборот, показалось очень милым. Некоторые местные барышни очень даже ничего.
  - Ничего хорошего, ты хотел сказать?
  - Ну почему же. Старшая дочь Лопухиных составила бы конкуренцию любой столичной красотке. Но меня больше интересует...
  - Ты издеваешься надо мной? В Крассбурге столько достойнейших девушек, а ты кидаешься на эту шелуху.
  - Как грубо, ма. Все. Я не хочу больше говорить на эту тему.
  - О, Филипп, я тебя знаю, - в голосе проявились умоляющие нотки. - Пока все ново, тебе нравится. Но придет время, и тебе все здесь опостылеет. В конце концов, ты не можешь так поступить со мной! Почему мы не можем вернуться в Крассбург?
  Услышав приближающиеся шаги, Тиса отскочила от двери и поспешила поскорее покинуть коридор.
  Звенела музыка, но гости не танцевали. Сбились в кучки. Увлеченный беседой с таможенниками, Витер не заметил ее появления. Девушка почувствовала, что не хватает свежего воздуха, лицо пылало огнем. Тонечка, завидев ее, остановилась.
  - Девочка, ну как тебе вечер? Как Филипп хорошо танцует, не правда ли?
  - Лучше некуда, - процедила Тиса через зубы.
  Хозяйка не успокоилась и зацепила проходящего мимо шкалуша.
  - А вам, милый юноша, понравился праздник? Какое колдовство Филипп показал! Вы же, наверное, в своих скалах ничего подобного не видели?
  Улыбаясь, он поклонился.
  - Вы совершенно правы: в скалах такого не увидишь. Вечер бесподобен, Антонина Сергеевна!
  Трихон перевел взгляд на капитанскую дочь, и лицо его посерьезнело.
  - Ах, какой милый мальчик, - улыбнулась Тонечка. - А вот и они, - она помахала ручкой вошедшим вэйну и его матери. - Ордосия Карповна! Ордосия Карповна! Я только сейчас говорила, как же хорошо ваш сын танцует!
  - Да, моему мальчику давал уроки сам танцмейстер Ян Ре, - Ордосия Карповна взяла с подноса желе с винной вишенкой. - Надо сказать, Филиппушка ужасно не любил эти занятия и часто сбегал. Пока я лично не взяла все в свои руки и не стала присутствовать на каждом уроке танцев. Только Единый знает, сколько я труда в сына вложила! Но я справилась: Филип получил лучшее воспитание.
  - Часто родители стараются дать детям то, чего лишены сами, - произнесла Войнова.
  Тонечка ахнула, прикрыв рот ладонью. Вэйн уставился на девушку с интересом, а шкалуш отвернулся, пряча усмешку.
  Ордосия Карповна вонзила в Тису стеклянный взгляд, острый нос ее готовился немедленно заклевать 'несносную девицу'.
  - Милочка, мое воспитание на самом высоком уровне, не сомневайтесь. А вы! Постойте... - женщина открыла рот от внезапной догадки. - Да вы же та оборванка, что...
  Она так сжала чайную ложку тонкими пальцами, что та, не выдержав напора, щелкнула по стеклу вазочки. Вишенка из желе взмыла вверх и опустилась прямо на длинный нос Ордосии Карповны, после чего сползла вниз и нырнула в горловину платья.
  Что тут началось! Тонечка кинулась с платком к измазанному носу столичной гостьи, та стала отмахиваться, Филипп тщетно пытался успокоить мать. Бросив компанию, Тиса направилась к перилам террасы, за ней по пятам следовал новобранец.
  Сад дохнул навстречу прохладой и запахом осенней листвы.
  - Смешно вышло, - хмыкнул шкалуш.
  - Да, немного...
  Трихон облокотился на перила.
  - Кроме вас, все словно с ума посходили от этого вэйна. Везде так и слышно: Филипп, Филипп, Филипп... Как эхо в скалах.
  - Я не люблю вэйнов.
  Трихон склонил голову.
  - Удивительно, ведь все считают их хорошей партией. Слышал, годовое жалование у них ого-го.
  - А мне все равно, какое у них жалование. Я бы скорее за нашего Цупа вышла, чем за колдуна. - Трихон молчал. - Эти вэйны думают, что они великие вершители мира, - продолжила Тиса. - Избранные! Что Единый дал им власть над обычными людьми. А те настолько ослеплены их волшебным 'сиянием', что не замечают, как давно растеряли свободу выбора. Всё предоставили определять им, начиная от своей жизни и заканчивая судьбой империи. Как же! Их же Вэя поцеловала при рождении! - Сарказм в ее голосе прозвучал резко на фоне ночной тишины. - А что они творят с бедными животными? Ты слышал о пилюлях для лошадей? Это же издевательство!
  - Может, вы и правы, - согласился Трихон.
  Новобранец достал самокрутку и закурил, перегнувшись через перила. 'А он не такой уж и противный', - подумала Войнова, косясь на профиль парнишки. Некоторое время они молчали.
  Затем Тиса кое-что вспомнила.
  - Зачем ты пригласил меня на танец? - вопросила требовательно. - Отец что, дал новое распоряжение - не отходить от меня ни на шаг?
  - Вообще-то хотел попросить у вас прощения, - произнес шкалуш, не глядя на собеседницу.
  Та удивленно моргнула. Оставалось надеяться, что это не насмешка. Но вскоре опасения развеялись.
  - Я, возможно, был груб вчера и несколько...
  - Это мне стоит просить прощения, - оборвала паренька Тиса. - Я вела себя как настоящая злыдня. Да! И не надо смеяться. Хоть и запоздало, но хочу сказать спасибо. Ты своим появлением спас меня от волков в овраге. А я? Ведь я значительно старше, а значит, должна была быть терпимее и мудрее.
  На последнем слове она вздохнула, провела рукой по лбу, все еще разгоряченному. На лице Трихона появилось странное выражение, которое она никак не смогла трактовать.
  Объявился Витер.
  - Тиса Лазаровна, вот вы где, - старшина оттеснил собой шкалуша. - Еле отделался от Климыча. Старый пьяный болтун. - Шикнул новобранцу: - Коляску приготовь к нашему выходу, живо, - и для убедительности подтолкнул его пинком. - Принести вам еще вина? - повернулся к девушке.
  - Нет, спасибо, - невнятно произнесла она.
  - Тогда, может, пройдемся? - указал рукой в сторону сада. - Прошу вас!
  Тисе вдруг захотелось почувствовать на пылающем лице прохладу, которую обещала прогулка по саду, и она уступила. Только теперь, спускаясь по лестнице, ощутила слабость в ногах. Не надо было пить вино, хоть оно и удивительно вкусное.
  Прилегающая к террасе часть сада освещалась окнами первого этажа особняка. За спиной звучала музыка, веселье продолжалось. Тиса обернулась и заметила Трихона. Парнишка стоял, прислонившись спиной к столбу, увитому плющом. Сложив руки на груди, он смотрел им в след. За плечом новобранца Климыч что-то доказывал отцу.
  В конце аллеи Витер отступил к цветочной клумбе, находящейся в густой тени. В нос ударил аромат ночных цветов. Войнова подошла ближе, чтобы рассмотреть ковер примятых белых фиалок.
  - Как вам вечер, Тиса Лазаровна?
  Девушка поджала губы - этот вопрос преследует ее в течение всей вечеринки. К счастью, Крохов не стал дожидаться ее ответа, и продолжил:
  - По мне, так слишком скучно, - он даже зевнул для наглядности. - Носятся с этим вэйном как дурни со ступой. А что в нем особенного, спрашивается? Смазливая мордаха и мыльные пузыри. Фигляр, и только. Его бы в нашу часть да саблю дать в руки. Поглядел бы я на него.
  Старшина мрачно усмехнулся, видимо, представив ситуацию. В черных глазах вспыхнул огонек.
  - Как думаете, Тиса Лазаровна, выстоял бы он против меня? - мужчина подошел ближе, заглядывая в глаза.
  - Не знаю, - ответила она уклончиво, подняв лицо к звездному небу.
  - Я уверен, моя бы взяла, - Крохов сжал рукоять сабли. - Как бы он успевал книжонку свою листать в бою?
  Девушка засмеялась.
  - И впрямь очень неудобно. В таком случае шансы на победу у бедняги маловаты - вы же лучший фехтовальщик в части.
  - Не знал, что вы меня так цените, - он на миг коснулся девичьего плеча, но та не усмотрела в этом опасности для себя, а зря. - У вас красивый смех, Тиса...
  Витер быстро склонился, и ее губы обжег поцелуй. Войнова отшатнулась, но старшина уже сгребал горячей ладонью ее талию, не давая высвободиться. В другой бы раз Тиса выскользнула из ловушки, но вино ослабило реакцию. И где спасительная злость и негодование?
  - Не смейте! Оставьте меня! - выдохнула она, пытаясь упереться ладонями в грудь старшины.
  - Признайтесь, Тиса Лазаровна, вы сами этого хотите. Иначе не улыбались бы мне весь вечер, - губы мужчины снова оказались слишком близко.
  Послышались женские голоса, Витер моментально ее отпустил и отпрыгнул в глубокую темень под ветви деревьев.
  - Мам, клумба здесь, - узнала Тиса голос Марики.
  - И впрямь дивный аромат, - отозвалась Настасья Ефимовна.
  - Дышим, девоньки, дышим, - это голос Тамары Григорьевны Горчак. - Перед сном обязательно нужно гулять, дышать свежим воздухом. Я если не подышу...
  Женщина продолжала тараторить, и Тиса впервые порадовалась ее говорливости.
  - Советую вам не попадаться мне на глаза, старшина, - прошипела она сквозь зубы в темноту, прежде чем присоединиться к проходящим мимо женщинам. Витер не сдвинулся с места. Бледным пятном светился в темноте воротничок его рубашки.
  
  
  Глава 11. Снова в скалы
  
  На кухне Тиса появилась к обеду. Отец передал, что сегодня поест в солдатской столовой. Ее это устраивало. Голова прояснялась по мере поглощения квашеной капусты.
  Камилла крутилась на кухне и расспрашивала, как прошел вечер у Тонечки. Молодая хозяйка коротко посвятила ее в события на приеме, умолчав о летающей вишне и непрошеном поцелуе. А еще о том, что умудрилась вчера потерять одну из маминых шпилек. Это вызывало досаду. Наверняка выпала из прически во время танцев. Теперь придется спрашивать Тонечку, возможно, ее слуги нашли украшение и готовы отдать.
  - Надо же! Какая, должно быть, красота! Дерево из воды! - пропела Камилла. - Так ты танцевала с вэйном?
  - Да.
  - Ох, и как он тебе?
  Тиса врать не стала.
  - Танцует как бог. И наши девицы ему уже поклоняются, только лбом об пол не бьются.
  Девушка закатила глаза. Доела квашеную капусту, наклонила тарелку, вылив остатки рассола в рот.
  - А старшина Витер Дмитриевич?
  Тиса нахмурилась.
  - Что старшина?
  - Ну, он в последнее время частенько у нашего корпуса выхаживает под разными предлогами, - смутилась кухарка. - Я же не слепая.
  Хозяйка выпрямила спину на стуле.
  - Камилла, если он будет искать, скажи, что меня нет дома. Когда буду, ты не знаешь, - взмолилась она. - Обещай.
  - Хорошо, раз ты просишь, - усмехнулась та.
  Войнова успокоилась.
  - А у нас есть еще капуста? - спросила, прижав ко лбу ладонь.
  Кухарка покачала головой.
  - Да, девочка, надо бы тебе поосторожней с хмельным-то. Есть в погребе. Сейчас принесу.
  - Я и сама не ожидала, что так выйдет, - мрачно отозвалась Тиса.
  Кухарка взяла салатницу, прихватила авоську с банками варенья и вышла.
  Через некоторое время послышался душераздирающий крик. Испугавшись за Камиллу, девушка вбежала в подсобку. Стряпуха сидела близ квадратного лаза в подпол и рукой держалась за сердце.
  - Что же ты делаешь изверг? Разве можно так пугать! - причитала она, обращаясь к кому-то, находящемуся, по всей видимости, в погребе.
  Из ямы показалась голова шкалуша. По ежику волос и плечам новобранца стекало яблочное варенье.
  - Я вытирал крышки банок, как вы и велели, - парень показал ведро с тряпкой.
  - Почему в темноте?
  - У меня свеча погасла.
  - Тьфу! - сплюнула кухарка.
  Хозяйка не смогла удержаться и захихикала, придерживая руками больную голову. К ней присоединился новобранец, затем и Камилла гулко захохотала.
  После обеда Тиса с полчаса раздумывала, что ей делать. Она не могла определиться со своими желаниями, но чего не хочет, знала точно: ее совершенно не радовала возможная встреча с Кроховым. После вчерашнего видеть его не желала! Значит, надо уменьшить шансы на встречу. Камилла уже предупреждена, днем лучше проводить время у Агапа. Слава Единому, Витер избегал появляться в лазарете. Но даже если зайдет, всегда можно отсидеться на кухне с Глафирой. И чтобы совсем уж не досаждать своим присутствием врачевателю, а заодно и время провести с пользой, она, пожалуй, сделает на неделе пару вылазок в скалы. Конечно, это ребячество - прятаться, лучше изъясниться лицом к лицу. Но сейчас она к этому не готова. Старшина с его напором противник в споре не из легких.
  Девушка пересекла хоздвор, поглядывая по сторонам, и скрылась в лечебном корпусе. Это напомнило ей время, когда она, прячась от отца, убегала из дома, чтобы проводить дни в лесу или в зарослях терновника у стен части.
  Лекарь чаевничал на кухне в компании названого брата.
  - Садись с нами, - Агап придвинул к столу третий табурет.
  Прохор Фомич подлил в свою кружку кипятка из самовара.
  - Знатный чай, - похвалил он, причмокнув губами.
  - Я лучше ложку настойки золотого корня выпью, - отказалась помощница.
  - А-а, вчерашний вечер, - улыбнулся Агап. - Тогда, может быть, трезвучая?
  - Нет, слишком сильное средство для меня. Уж лучше 'златый корень'. Головную боль снимет, сил прибавит. И достаточно.
  Наставник одобрительно кивнул.
  От глотка янтарной жидкости Тиса окончательно воскресла. Она подсела к столу, откусила пряник, потом коротко обрисовала вчерашний вечер у Тонечки. Со стариками можно было особо не осторожничать. За разговором и не заметила, как выпила предложенную чашку чая с мятой и чабрецом и налила себе вторую.
  - Боюсь, мне совсем не понравились эти столичные гости, - закончила Войнова.
  - Его мать ладно, но молодой вэйн вполне достойно себя ведет, судя по твоим словам, - сказал Агап, за стеклами очков лукаво щурясь на помощницу.
  - Все равно. Видеть их больше не хочу, - сварливо фыркнула Тиса. - И на озеро не собираюсь, хоть Тонечка и приглашала.
  Лекарь отхлебнул из чашки кипяток.
  - А видения твои тебя больше не тревожат?
  - Тревожат, - вздохнула. - Последнее было про волков, кажется. Оно не заблокировалось. То есть заблокировалось, но не полностью. Хотя я все делала правильно, как и раньше. Кажется, я теряю контроль.
  - Вот об этом я и хотел с тобой поговорить, - поднял указательный палец Агап. - Моих знаний уже не хватает, чтобы тебе помочь. Но ты могла бы спросить молодого вэйна, как тебе справиться с этим недугом.
  - Его?!
  Войнова задумалась. Ей даже в голову не приходило, что колдун, вероятно, способен избавить ее от этих выматывающих ночных кошмаров. Теперь у нее появилась надежда.
  Агапа позвал врачевательский долг, и он удалился в приемную. Сказал, что ненадолго. Тиса осталась допивать чай.
  - Смотрю, буфет ваш скоро от склянок обломится, - Прохор Фомич кивнул в сторону набитых битком полок.
  - Это Агап Фомич отложил для аптеки. Понемногу подвозить приходится. А была бы своя лавка, за раз отправили бы все наготовленное. Намекаю, намекаю ему, но он и слышать не хочет.
  - Знаю я этого упрямца, - протянул Прохор Фомич. Он погладил бороду, подул в ус, прежде чем продолжить: - Но ты не серчай на старого олуха. Про свою жизнь в Антейске он небось не сказывал?
  Девушка отрицательно мотнула головой.
  - Так и знал. Двадцать лет уж прошло. Агап тогда большую лавку имел, доходную. Денежки водились. Даже расширился. Взял к себе пару мальчонок в подсобники, с улицы подобрал, когда они у него кошелек тиснуть хотели. Учить стал своим лекарским премудростям. Один пострелец сбежал, а второй остался. Умный малый, смекалистый. Полюбил его Агап как сына родного.
  Тиса слушала, затаив дыхание. Прохор Фомич вздохнул.
  - Жаль, что мальчонка нечист на руку оказался, воровать не бросил. Залез как-то дуралей в дом богатого вэйна, дракон его туда понес. Агап только через неделю узнал, что его ученик в остроженке заперт. Тогда-то он лавку и продал, чтобы выкупить пацана. Пришел в острог, да уже поздно было: паренек к тому времени в тюрьме заболел легкими и умер.
  - Какой ужас.
  Старик поставил на блюдце пустую чашку и отодвинул от себя.
  - Агап сразу в тот же вечер с проезжим караваном покинул Антейск. И вот скажи - не к родственникам поехал, а ко мне, - Прохор довольно крякнул. - Теперь понимаешь, дочка, чего он лавку держать не желает?
  - То-то он так долго не желал меня в ученицы брать. А я все думала, что не гожусь.
  - Знаешь, я благодарен тебе, девочка, что ты помогаешь ему. Я же вижу, как он тобой гордится.
  Войнова улыбнулась. Хлопнула дверь приемной, и они замолчали. Агап появился не один - вместе с Ричем.
  - Смотрите, кого я вам привел. Давай, Тиса, разогрей-ка нам самовар.
  Девушка еще час провела в компании старых и малого и распрощалась, когда началась вечерняя перекличка солдат. Витер на плацу - следовательно, дорога домой свободна.
  
  ***
  На следующий день девушка запланировала поход в Теплые. Складывая на кухне снедь в сумку, она поглядывала, не появился ли шкалуш. Паренька почему-то нигде не было видно. Надо, чтобы он заметил, что она собирается в дорогу: на сей раз компаньону не противилась - в лесу стая волков, но и специально звать его с собой тоже не намеревалась.
  Камилла, должно быть, с Цупом на базар поехала. Выйдя из кухни в коридор, Тиса увидела горничную, поднимающуюся по ступенькам, спросила ее:
  - Уль, ты не видела шкалуша случайно?
  Но та вопроса не расслышала и исчезла за поворотом лестничной площадки. 'Ладно, обойдусь без провожатого. В конце концов, я ведь этого хотела. Свободу от шпионов'. Девушка направилась в конюшню. Зошик тоже куда-то запропастился. Тиса подтащила седло к Ватрушке.
  - Давайте помогу оседлать, - послышался знакомый голос за спиной.
  Трихон имел взъерошенный вид человека, который только что пробежал версту наперегонки с борзой. Свой вещмешок он бросил на крюк.
  - Я справлюсь, - сказала упрямо, но все же отодвинулась.
  Паренек погладил лошадиный бок, Ватрушка фыркнула, повернула голову, понюхала шкалуша и, судя по всему, осталась довольна.
  - Хотели без меня уехать? - в глазах юноши промелькнул укор. Трихон положил на спину лошади суконное покрывало, поверх него кинул потник.
  - Даже не думала.
  Бросив на девушку недоверчивый взгляд, он легко накинул седло, повозился с застежками, затянул подпруги. 'Мальчишка изменился', - подумала Тиса. Покрепчал на Жичевых харчах, не такой худющий, как раньше. Складывалось впечатление, что даже подрос немного.
  Шкалуш по-хозяйски поднял с пола сумку капитанской дочери и приторочил к седлу так, как она сама обычно делала. Затем оседлал своего мерина.
  Выезжая со двора, Тиса уловила голос Витера, доносящийся из столовой, и поторопила лошадь.
  Роща пахла свободой. Денек выдался теплый, ветер раскачивал кучерявые листья дубов, поднимал в небо стрижей, собирающихся в дальний перелет. Мягкие лучи солнца касались тропинки, и в пятнах света золотом сияла ярко-желтая листва, совсем недавно опавшая и еще хранившая свежесть.
  - Может, вы посвятите меня, что вы ищете в скалах? - Трихон пустил мерина трусцой.
  Тиса задумалась. Стоит ли откровенничать? Наверняка он посмеется над ней. Или рискнуть? Кто лучше горца посоветует, где найти этот пресловутый каховик.
   - Я ищу камень, - сказала она. Ладно, пусть она выставит себя дурой - чего не сделаешь ради подруги?
  Шкалуш с интересом взглянул на девушку.
  - Какой еще камень?
  - Каховик.
  - Оберег для беременных? - Трихон с удивлением опустил глаза на живот спутницы.
  - Для подруги, - быстро пояснила Тиса, приняв вид оскорбленного достоинства.
  - А-а, - шкалуш криво улыбнулся.
  Нет, все-таки она стала предметом насмешки паршивца.
  - И?
  - Что?
  - Что 'что'? Кто из нас шкалуш?.. - проворчала Тиса. - Может, скажешь, где искать камень?
  Новобранец с видом знатока оглядел горизонт. Сморщил лоб.
  - Опыт мне подсказывает... - начал 'знаток' - она ждала, - что камень надо искать в скалах, - покосился на девушку и усмехнулся.
  Тиса сорвала с ветки желудь и швырнула ему в спину. С этим малолеткой сама в ребенка превратишься. Шкалуш увернулся, но желудь-таки оказал воздействие, и парень посерьезнел.
  - Насколько мне известно, каховик встречается в южной части Теплой гряды, а в восточной его найти весьма сложно.
  - Но все-таки возможно?
  Трихон пожал плечами.
  - Возможно... Вот только сколько времени для этого нужно? Или везения...
  Девушка погрустнела. Они уже выбрались за город. Шла страда: на полях работали люди, женщины вязали снопы. Тиса мыслями унеслась к скалам и Зое и не заметила, как они миновали домик лесничего.
  - Он всегда такой? - голос спутника вывел ее из задумчивости.
  - Кто?
  - Лесник ваш, - кивнул головой в сторону дома отшельника.
  Войнова обернулась - даже на таком расстоянии она почувствовала взгляд, прожигающий ненавистью. Лесничий и не пытался скрыть свое неприятие. Стоя за плетнем, он швырнул топор в поленницу.
  - О, это он еще в благодушном настроении, - невесело сострила Тиса.
  Она подстегнула Ватрушку. Новобранец еще пару раз оглянулся, затем нагнал ее. Приятно снова оказаться в лесу. Даже 'шпион' не раздражал своим присутствием. А впереди ждал приятный сюрприз - Тиса обнаружила чиванский клен. Спешившись с радостным воплем, обежала дерево вокруг, погладила ладонью рыжую шершавую кору, шепча:
  - Какая находка!
  Вот и целебная смола - сгусток пламени, незаменимое лекарство при таком страшном недуге, как эпилепсия. Если ее растопить и смешать с маслом, а потом дать больному - приступ тотчас прекратится.
  Девушка направилась к сумке чуть ли не вприпрыжку, открыла и начала в ней рыться. Где-то должно лежать огниво. Смолу с клена снять легко, если слегка ее опалить, иначе - только отпилить с корой. Вырезать придется глубоко, нанося большой урон дереву. А этого молодая травница никогда себе не позволит. Как назло, огниво не нашла, даже перерыв сумку второй раз.
  - Не может быть, - простонала она. - Как я могла его забыть?
  - У меня есть, - шкалуш спрыгнул с лошади, засунул руку в карман брюк. - Вот.
  Тиса не задумываясь схватила солдатское огниво. Следующие полчаса были посвящены соскабливанию смолы с клена в кисет, который наготове придерживал Трихон.
  - Странно, - произнес он, рассматривая запястье девушки.
  - Что?
  - Вэйнов не любите, а носите на руке вэйновскую штуку.
  Поняла, что парень говорит о часах.
  - А может, она не вэйновская.
  - Да будет вам, любой скажет, что вэйновская. Зачем шесть стрелок?
  'Глазастый', - подумала Тиса.
  - Они не ходят? - продолжал рассматривать часы новобранец. - Зачем же вы их носите?
  Она забрала у него кисет.
  - А это, молодой человек, вас не касается.
   Двигаясь дальше к скалам, думала, как обрадуется лекарь, когда она покажет ему смолу.
  - Кстати, - вспомнила вдруг, - я не упоминала, что мне нужно огниво. Как ты догадался? Только не говори, что вы в училище это проходили, - скептически добавила она.
  - Мне друг рассказывал о смоле, - сказал шкалуш, - он увлекался траволечением.
  Посчитав свой ответ исчерпывающим, замолчал. Но Тисе стало интересно.
  - Друг? Он что, тоже из горцев?
  - Нет, из равнинников.
  - Где же он сейчас? - вот еще у кого можно спросить совета в отношении проблемы Зои.
  - Я потерял с ним связь, - новобранец дернул плечом. - Уже давно.
  'Жаль', - подумала Тиса и пригнула голову, чтобы проехать под ветвями вяза.
  - А вы как долго занимаетесь лекарством? - спросил парнишка.
  - Лет шесть. Агап Фомич долго не желал брать меня в помощницы. Но я бегала за ним хвостиком, пока старик не сдался.
  Юноша улыбнулся.
  - А интерес уже с детства проявлялся, - продолжила Тиса. - Когда ветрянкой болела, тихо выбиралась из палаты и рассматривала баночки со снадобьями в лекарской кухне. А мама меня ругала, что я встаю с кровати.
  Шкалуш ждал продолжения, но его не последовало.
  - Начнем поиски с того места, где закончили в прошлый раз, - Войнова пришпорила Ватрушку.
  Оставив лошадей пастись на поляне, они пешком направились к скале. Заставив Трихона отвернуться, Тиса надела под юбку широкие солдатские штаны.
  - Можешь поворачиваться, только не вздумай смеяться, - предупредила с угрозой.
  - Ладно.
  Парнишка повернулся. Рожа до уморы серьезная, а в глазах...
  - Получишь! - пообещала Тиса.
  - Ш-ш, - приставил он палец к губам, - в Теплых скалах кричать чревато.
  Девушка с опаской посмотрела на гряду. Парень позволил себе улыбнуться.
  Спустя два с половиной часа они обшарили все доступные места своего поискового участка. Переговаривались шепотом. Тису даже замутило под конец от вида камней. Надо отдать должное, Трихон оказался внимательным спутником: помогал ей взбираться там, где прохождение сопрягалось с опасностью, к тому же взвалил на себя и ее сумку. Сначала все больше молчали, потом разговор понемногу склеился. Войнова полюбопытствовала о быте и обычаях горского народа и узнала, что поселки у них выглядят как скалистое гнездовье гигантских стрижей, изрезанное множеством ступеней. Как только сын достигал совершеннолетия, вся родня участвовала в вырубке пещеры для молодого родственника. Стены изнутри вымазывали глиной, покрывали слюной лозгуна - гигантского пещерного моллюска, что придавало им прочность и стойкость к сырости. Интересным также показалось, что для добывания воды шкалуши вырубали в скале каналы, которые заполнялись во время дождей. По количеству запасов воды судили, богатая семья или нет. Вопрос, из какой семьи паренек, Тиса так и не задала, посчитав его бесцеремонным.
  А каховичная жила так и не далась. Снова.
  Они возвращались усталые и молчаливые. Миновав дом лесника, заметили впереди маленькую фигурку ребенка, хромавшего по дороге. За плечами Рича висел дерюжный мешок. Заслышав конский топот, мальчишка обернулся. Тиса ожидала увидеть страх на его лице, ведь шкалуш в военной форме, но тот только улыбнулся, сверкая белыми зубами на бронзовом от загара лице.
  - Здравствуйте, Тиса Лазаровна! - крикнул он и помахал свободной рукой. - Трихон, привет!
  К ее удивлению, новобранец кивнул ребенку.
  - Что ты здесь делаешь?
  Мальчишка хмыкнул:
  - Гуляю.
  - Так далеко? Ты разве не слышал, что Агап Фомич говорил?
  - Слышал, - промямлил Рич.
  - Не играй далеко от города.
  - Хорошо, - подозрительно легко согласился он.
  - Тиса Лазаровна права, - поддержал капитанскую дочь шкалуш. - Лес сейчас опасен, дальше опушки заходить не стоит.
  - Ладно, не буду.
  'Слова шкалуша он воспринял серьезнее', - с каплей ревности подумала Войнова.
  - Давай довезем тебя. Сядешь ко мне в седло? - спросил Трихон.
  Девушка не переставала удивляться: Рич с готовностью подступил к мерину. Новобранец наклонился, поднял ребенка и усадил перед собой. Костыль улегся поперек лошадиной холки. По дороге домой Тиса то и дело поглядывала на горца и мальчишку, покачивающихся в седле.
  
  Глава 12. Рука, сердце и блинчики
  
  Тиса успешно избегала встречи с Витером Кроховым. Камилла уже устала передавать ей, когда видела старшину в очередной раз. Он даже как-то заявился в лечебный корпус, что было полной неожиданностью. Зато у всего есть и хорошая сторона - поиски каховика активно продолжались, был обследован еще один обширный участок. Сегодняшний день вновь хотелось посвятить поискам оберега, но новобранец опять куда-то запропастился.
  Девушка ожидала, что Трихон появится, когда она выедет из конюшни на Ватрушке, но ошиблась. У проходной пришлось бороться с возникшим сомнением: есть ли смысл отправляться в скалы без напарника? В одиночку она не осилит и трети маршрута. Надо было быстрее решаться, так как утренний смотр подходил к концу, а встречаться с Витером Тиса по-прежнему не намеревалась.
  Она все еще стояла на распутье, когда к проходной подкатила краснобокая одноколка Тонечки. Войнова в немом удивлении наблюдала, как из нее выбрался вэйн. Филипп о чем-то переговорил с охранником, и тот пропустил гостя через ворота. Поддавшись порыву, Тиса развернула Ватрушку. Та, уловив, что прогулка отменяется, недовольно заржала.
  - Тиса Лазаровна! - услышала девушка за спиной голос вэйна.
  Ну что тут скажешь? Конечно, как она раньше не догадалась! Вэйн приехал в Увег, чтобы постоянно ловить ее в самом неприглядном виде! Мало того, что на ней походное платье, да еще волосы лишь в косу заплетенные. Со вздохом Тиса спешилась, оставив лошадь у коновязи.
  Колдун ждал у крыльца, пока она подойдет. Статный, высокий, в сюртуке цвета чабреца поверх батистовой сорочки молочного цвета. В руках силовой жезл, такой же синеголовый, как и его хозяин. На губах вэйна застыла доброжелательная улыбка. Что его сюда привело?
  - Добрый день. - Филипп поклонился, сняв с головы цилиндр. 'Небесные' глаза засияли.
  Тиса поздоровалась.
   - Прошу меня великодушно простить за столь ранний визит. Но я только сегодня смог быть в ваших краях.
  Ничего непонятно...
  - Вы, наверное, хотите видеть отца? - догадалась она. - Он сейчас занят, но скоро освободится.
  - Нет-нет, - улыбнулся вэйн. Ветерок раздул синие пряди над его лбом. - Я приехал к вам.
   - Ко мне? - девушка широко распахнула глаза.
  Вокруг один за другим, словно муравьи на сахар, начали сбегаться зеваки. Колдун скосил глаза на двери корпуса, и Тиса вспомнила о долге хозяйки:
  - Давайте пройдем в гостиную. Прошу.
  Пока они поднимались на крыльцо, девушка слышала каждый скрип старых ступеней, видела каждый шматок сухой грязи на них. Двери в дом вдруг показались ей настолько обшарпанными, что можно сгореть от стыда. Гостиная вызвала не менее удручающее впечатление - сразу стало заметно, что на креслах и диванчике выцвела обивка, дубовый столик накренился на один бок, и белая скатерть с рядом мережки по краю только подчеркивала это. На подоконнике рассыпана земля вокруг цветочных горшков. Вся гостиная из уютного местечка, каким хозяйка ее всегда считала, неожиданно превратилась в комнату позора. Тиса поджала губы, почувствовав недовольство собой. Почему она стыдится своего жилища?
  Девушка подняла подбородок, может, чуточку выше положенного.
  - Располагайтесь. Не желаете ли чаю? - чопорно предложила она.
  - Да, спасибо, - вэйн вольготно расселся на диване. Похоже, он не торопился.
  Тиса пожалела, что позвала Камиллу. Что творилось с кухаркой, когда она увидела гостя! К чести Филиппа надо сказать, он стойко вынес многословность женщины, желающей угодить. А это совсем не просто. Камилла накрыла чайный столик с невиданной для нее скоростью. Тиса слышала, как она погоняла Василя на кухне, чтобы тот быстрей шевелился. Потом услышала и голос шкалуша - явился пропащий, не запылился.
  - Вот, откушайте мои блинчики с черникой, милости просим, уважаемый вэйн Филипп Дронович.
  - О, благодарю. Для вас просто - Филипп.
  'Ну не душка?' Кухарка расплылась в улыбке, того и гляди бухнется в ноги. Когда она удалилась, девушка села в кресло.
  - Простите. Но я в совершенной растерянности и не могу понять, чем я обязана такому приятному визиту, - выдавила она вежливую улыбку.
  'Если я сломаю язык, прошу во всем винить этикет'.
  Филипп не торопился с ответом. Хозяйка подождала, пока он пригубит чашечку чая и легким завораживающим движением откусит с вилки кусок блинчика. Нож и вилка казались продолжением его пальцев, так ловко он владел приборами. Тиса снова почувствовала себя гусеницей и в глубине души решила, что к блинам даже не притронется.
  - Первое, что привело меня к вам, - вот эта милая вещица, - из нагрудного кармашка сюртука мужчина вынул серебряную шпильку в форме лилии и протянул ей. - Я услышал от Антонины Сергеевны, что вы разыскиваете пропажу.
  - Мамина шпилька! - на девушку снизошло огромное облегчение, как только украшение оказалось в ее руках. - Спасибо!
  - Рад лично вернуть вещь законной владелице. Признаюсь, чуть не поддался соблазну, желая оставить ее у себя, - он лукаво глянул на собеседницу. - Ведь я нашел эту шпильку у порога своей комнаты.
  Щеки густо покраснели. Но Филипп проявил чудеса тактичности и не стал развивать тему, несколько минут посвятив очередному блинчику.
  - Есть и другое, что привело меня к вам.
  - И что же это?
  Колдун слегка поморщил нос и на миг стал похож на свою мать.
  - Я прошу прощения за поведение ма.
  - Это лишнее, - пробормотала Тиса. Уши ее уже так горели, что впору в Вежу прыгать.
  - Нет, я знаю, что она часто бывает не права в своих суждениях. Это я виноват, разбаловал ее. А теперь уже не могу ничего поделать. Вы простите меня?
  Вэйн сокрушенно опустил голову. Тисе захотелось потрогать мягкие шелковые волосы. Она поискала глазами запонки на манжетах. Их не оказалось. Как же так?
  - Мне нечего прощать. Каждый волен разделять или не разделять чужое мнение, -осторожно коснулась плеча мужчины. Вот он - подходящий момент, чтобы расспросить, как справиться с ночными видениями.
  Скрипнул порог, и в комнату порывом ветра влетел Витер.
  - Здрасте, - крякнул он. Стрельнул сердитым взглядом на девичью руку, так беспечно лежащую на плече гостя.
  Филипп поднялся, и мужчины приветствовали друг друга короткими кивками.
  - Простите, что помешал вашему разговору, - пробасил Крохов.
  В отличие от слов тон его нельзя было назвать вежливым.
  - Я ожидал увидеть Тису Лазаровну в одиночестве. Но, как вижу, ошибся.
  - Людям свойственно ошибаться, - улыбнулся вэйн.
  Лицо старшины принялось стремительно багроветь. Предвидя грозу, колдун добавил:
  - Но я уже собирался уходить. Тиса Лазаровна, смею надеяться увидеть вас вскоре на озере. Антонина Сергевна готовит лодочную прогулку.
  Витер обернулся к Тисе, в черных глазах его читалось нетерпение.
  - Останьтесь, прошу вас, вы еще не допили чай, - радушно предложила хозяйка вэйну. - Вас, Витер Дмитриевич, если желаете, тоже прошу присоединиться.
  Филипп еще раз взглянул на старшину, что скалой застыл посреди гостиной, и покачал головой. Голубые очи взирали с сожалением.
  - Передайте Камилле Сановне, что блинчики мне показались изумительно вкусными. Счастлив был побывать у вас в гостях.
  Спиной ощущая напряжение, исходящее от Крохова, Тиса проводила колдуна до порога. Толпа зевак, поджидавших его у крыльца, увеличилась вдвое. Девушка рассчитывала ускользнуть от старшины в толпу, но тот разгадал ее намерение и удержал за локоть.
  - Тиса Лазаровна, я всю неделю мечтал с вами встретиться и поговорить, - прошептал он ей на ухо.
  Войнова поймала на себе множество любопытных взглядов: Уля и несколько девиц из прачечной следили за ними.
  - Поговорить? Согласна поговорить. Я слушаю, - она с удовлетворением наблюдала растерянность на лице Витера.
  Он оглянулся.
  - Народу много.
  - Сожалею.
  - Ну хорошо, - ноздри мужчины раздулись, он словно готовился к прыжку. - Этот поцелуй в саду...
  У Тисы округлились глаза. Оглянулась - не слышал ли кто это непотребство?
  - Пройдемте в дом, - сдалась она.
  Старшина мрачно усмехнулся.
  Девушка намеренно перенесла разговор в библиотеку, зная, что скоро отец поднимется в свой кабинет. Витер это тоже понимает и не будет распускать руки.
  - У вас есть минута, - предупредила, как только они оказались в стенах читальни.
  - Что здесь делал этот столичный хлыщ?
  - Вам не должно быть до этого никакого дела, - холодно произнесла девушка, сплетя руки на груди.
  - У меня есть дело до всех пребывающих на территории части, - гаркнул старшина и тут же сбавил тон. - Но я о другом... Я всю неделю думал о вас. Ваш поцелуй...
  Войнова возмутилась:
  - Вы имеете наглость утверждать, что это был мой поцелуй? Я до сих пор жалею, что не влепила вам пощечину.
  Мужчина придвинулся к ней, повернув щеку для удара.
  - Вы можете сделать это сейчас, Тиса Лазаровна, - сказал он с мрачным видом. - Врежьте мне. Я готов понести наказание за вольность.
  Девушка смутилась. Какое-то время они просто молча глядели друг на друга.
  - Я не верю, что безразличен вам, - глухо и властно произнес Витер. - Но, кажется, вы не поняли. Мне не нужна интрижка. Я хочу, чтобы вы были моей женой. Законной женой.
  Старшина медленно опустился на одно колено.
  - Выходите за меня, Тиса.
  Она от удивления аж рот открыла.
  Не дождавшись ответа, Витер поднялся.
  - Я понимаю, что вам нужно все обдумать, - произнес он, - и не тороплю с ответом. Уверен, капитан одобрит наш союз. Нужно только ваше согласие.
  Старшина хотел еще что-то добавить, но вместо этого поклонился и покинул библиотеку, оставив капитанскую дочь в глубоком смятении.
  
  ***
  Остаток дня и полночи Тиса промариновалась в собственных мыслях. Не в силах больше нести эту ношу в одиночку, она на следующее утро засобиралась к Ганне. Прогулка пешком и голову освежит.
  Домик Лисовых с деревянной мансардой едва виднелся за разросшейся сиренью. Подруга встретила ее с удивлением.
  - Я ненадолго, на чай не останусь. Просто надо посплетничать.
  - Заходи.
   Ганна внимательно вглядывалась в лицо гостьи, пытаясь угадать, что ее привело.
  Девушки вошли в дом, минули лестницу, ведущую на мансарду. Оттуда доносилось пение Симона, больше похожее на мычание.
  - Муж сейчас в мастерской с младшим - ложки расписывают, - объяснила хозяйка. - А Лукашка в храме.
  - В храме?
  - Ты же не знаешь. Он ходит в воскресную школу к Доломее, хочет в семинарию поступать. Сам так решил.
  - Молодец какой.
  - Только семинария ближайшая аж в Каповецке. Откуда мы с Симоном деньги возьмем, не знаю, - вздохнула Ганна. - Конечно, надо сразу сказать сыну, чтобы не мечтал, но никак не соберусь с духом. Он так увлечен.
  Пройдя по темным переходам дома, девушки вошли в комнатку, тесную, но идеально убранную. Кровать заправлена без единой складки, подушки уложены друг на друга пирамидой и накрыты кружевным покрывалом. На трюмо с резными ножками - порядок, какого Тиса у себя не знала. Стену над кроватью украшала картина Симона - Единый, жертвующий свою кровь ради появления жизни на Хорне. Бог у художника получился полноватым и розовощеким, с радостью отдающим последнюю каплю. Святая Пятерка присутствовала лишь символически, как часть орнамента в ореоле Единого.
  - Здесь нас никто не потревожит, - Лисова убрала со стула корзинку с рукоделием.
  - Ганяша, кто пришел? - послышался старческий голос из глубины смежных покоев.
  - Ко мне, ба. Отдыхай.
  Девушки присели у окна.
  - Ну, рассказывай, - сказала хозяйка, видя, что подруга медлит. - Это связано с оберегом для Зои, да?
  Тиса мотнула головой.
  - Витер мне сделал предложение, - прошептала она.
  Лисова прикрыла улыбку рукой.
  - Да ты что! Как? Когда? - а потом внимательно слушала и не перебивала, пока ей рассказывали все подробности, начав с украденного поцелуя и закончив сценой в библиотеке.
  - Ну поздравляю! Наконец-то! Не зря он с тебя глаз не сводил.
  - Ты что, оправдываешь его нахальство? - поразилась Войнова.
  Ганна пожала плечами, улыбаясь во весь рот.
  - По-другому тебя, видимо, не возьмешь. Ты же у нас как крепость.
  От кого угодно, но от нее Тиса такого не ожидала.
  - Подожди, - Лисова нахмурилась. - Что ты ему ответила?
  - Он дал мне время на размышление. Я собираюсь отказать. Если бы тогда это сразу сделала, сейчас бы не тяготилась неопределенностью.
  Ганна огорченно свела брови.
  - Не торопись, все обдумай. Неужели он тебе ни капельки не нравится?
  - Он мужественен, по-своему красив, в чем-то я даже восхищаюсь им... Например, как он владеет саблей и управляет подразделением.
  - Уважение - основа отношений, - менторским тоном вставила свое слово учительница.
  Войнова покачала головой.
  - Его присутствие волнует меня. Но это не любовь.
  - Это же не из-за того, что твое сердце уже занято? Скажи, ты ведь не заинтересовалась вэйном?
  - Боже упаси!
  - Очень разумно. Он слишком хорош для наших девиц. Боюсь, разобьет не одно сердце и укатит назад в Крассбург. - Ганна погладила плечо подруги. - Витер хоть и не идеал, зато надежен во всех отношениях. Знаешь, порой мы сами не ведаем, чего нам нужно для счастья.
  - Сама-то по любви вышла, - попеняла ей Тиса.
  - Я не хочу ничего плохого говорить о Симоне, - опустила Лисова ресницы. - Ты знаешь, я люблю своего художника и готова идти за ним на край света, если потребуется. Но иногда я думаю, как бы сложилась моя жизнь, если бы не встретила его, не родила в семнадцать Лукашку. Жить нелегко в безденежье и сохранять любовь, когда надо думать, чем кормить детей. Ведь его картины - это больше благотворительность, чем доход.
  Уже уходя, девушка в сенях столкнулась с Лукой - стройным подростком с хвостиком на затылке, как у его отца. Он еще больше вытянулся с тех пор, как она видела его в последний раз.
  - Здравствуйте, тетя Тиса.
  'Дожилась, - подумалось горько. - Уже скоро и юноши теткой кликать будут'. Ганна с сыном проводили ее до плетня. Через полчаса Войнова свернула на мостовую прибазарной. Шепча под нос что-то о старых девах, она не сразу обратила внимание на поравнявшуюся с ней одноколку. Кто-то окликнул ее по имени:
  - Добрый день, Тиса Лазаровна!
  Это оказался вэйн собственной персоной.
  
  
  Глава 13. Обещание
  
  От белого сюртука наместного можно было ослепнуть. Хоть сегодня она в более-менее приличном виде. Тиса разгладила складки серого шерстяного платья с вышивкой на груди.
  - Чудесный день, не так ли? - спросил колдун.
  - Да, хороший.
  - Позвольте довезти вас до дома, - он указал на свободное место рядом с собой.
  - Спасибо, но я лучше пешком.
  - А знаете, вы правы, - вэйн тростью тронул возницу по спине, и тот остановил коляску. - Пешком полезнее и не так трясет. Вы не будете против, если я прогуляюсь с вами? Пора и мне ноги размять.
  Тиса не возражала. Вот и представится случай задать интересующий ее вопрос.
  Филипп элегантно спешился.
  - Можешь ехать домой, Степан. Я сам дойду, - сказал он вознице, сутулому мужику на козлах.
  Коляска тронулась и вскоре исчезла в конце улицы. Мужчина и девушка неторопливо зашагали по дороге. Через минуту Войнова уже пожалела, что согласилась на совместную прогулку. Беседа началась со щекотливого вопроса:
  - Тиса Лазаровна, на вечере у Тонечки вы мне сказали, что не доверяете вэйнам. Сейчас я надеюсь утолить свое любопытство и узнать, в чем же мы провинились?
  Она сделала вид, что рассматривает носки ботинок.
  - Позвольте я не буду отвечать на вопрос?
  - Нет-нет, - вэйн приподнял руку с тростью. - Вы же не оставите меня сгорать и дальше от любопытства? Меня трудно обидеть, так что не стесняйтесь.
   - Я не разделяю всеобщей радости от некоторых разработок вэйноцеха, - аккуратно сказала Тиса.
  - Каких именно? - поднял брови Филипп.
  - Пилюли для животных. Я нахожу жестокость в том, что лошадей, например, принуждают бежать весь день без отдыха благодаря этому чудо-, а скорее - чудовищному средству.
  Тиса взглянула на погодника. Тот по-прежнему улыбался, словно она только что ему комплимент сказала.
  - Но вы же помощница лекаря, - подумав, сказал вэйн. - И знаете, что силуч на людей оказывает такое же действие. Это вам не кажется преступлением?
  - О нет, - не согласилась она. - Силуч поэтому-то и редко принимают, опасаясь обратной реакции. И здесь есть разница: человек сам решает, пить ему зелье или не пить. У животных же никто согласия не спрашивает, их просто пичкают пилюлями без разбора. А что потом с ними происходит?
  - Значит, вы согласны, что это вопрос морали?
  - Нет. Я считаю, Вэйновий должен ввести свод ограничений по продаже и использованию этих средств, а не предоставлять их в общее использование, полагаясь на совесть покупателя.
  Вэйн свел брови на переносице.
  - А вы правы, Тиса Лазаровна, - неожиданно согласился он. - Это правильно. Полностью с вами согласен. Даже больше: я подам петицию по данному вопросу в Вэйновий, как только буду снова в Крассбурге.
  Она не верила своей маленькой победе. Неужели Филипп так хорошо понял ее?
  - О, это было бы просто замечательно! Спасибо! - воодушевленная, тронула вэйна за рукав.
  Гладкие губы растянулись в улыбке, на щеках мужчины нарисовались обаятельные ямочки.
  - Не стоит благодарности, Тиса Лазаровна! - он положил ладонь на ее руку. - Это все, что вам не нравилось в вэйнах? - спросил лукаво. - Или еще что-то есть?
  Войнова увидела запонки на манжетах и высвободила руку.
  - Я считаю, что вэйнам все в жизни достается слишком легко, - она отвела глаза на глинобитный домик с соломенной крышей. - И что некоторые из вас дают советы людям, не задумываясь о последствиях, не понимая, что вмешиваются в их судьбы. На этом все. Что скажете?
  - О, я и здесь надеюсь хоть толику оправдаться перед вами, - взмахнул тростью Филипп. - Насчет вашего первого упрека - в чем-то вы совершенно правы. Да, у нас статус в обществе. Но как он достается!
  Колдун возвел глаза небу - синие к синему.
  - Способности ведь еще не всё. Вэей еще надо научиться управлять. А это, скажу вам, ох как нелегко. Мне и по сей день учеба и экзамены в кошмарах снятся. Училище - не лучше острога, только вместо надсмотрщиков - профессора. Я каждый день мечтал сбежать оттуда. Так-то достается статус, - тоном обиженного младенца произнес мужчина. - Что касается второго обвинения, то я ни в чьи судьбы, кроме своей, не вмешивался и не собираюсь, - тряхнул он чубом. - Мой дядюшка по папиной линии, Карп Онуфриевич, - вот кто действительно вмешивается. Но я за него не в ответе. Он служил в управе ССВ до выхода в отставку. Слышали, наверное, о спецстраже. Хотел и меня в Вемовейское училище отправить. Хорошо, ма вмешалась. Какой из меня боец? Вэя упаси. Я и скип-то в руках не держал, - добавил он, махнув тростью. - Так что, я хоть немного оправдался перед вами? Какое облегчение, - наигранно выдохнул вэйн в ответ на благосклонный кивок девушки.
  Тиса же поняла, что невысказанный вопрос начинает жечь ее изнутри.
  - Флипп Дронович, - начала она.
  - Для вас просто Филипп, - поправили ее.
  - Филипп... я бы хотела вас кое о чем спросить. Личном.
  Мужчина с любопытством взглянул на девушку.
  - Да, конечно. Прошу вас.
  - Даже не знаю, с чего начать. Меня мучают сны.
  - Кошмары? - подсказал Филипп, кивнув.
  - Нет. Это другие сны. Видения... - Собралась с духом, чтобы произнести это вслух: - Я видящая.
  - Видящая? Esto Intago? Хотите сказать, вы видите настоящее на расстоянии? - недоверчиво уточнил вэйн.
  - Именно. В основном знакомых, иногда животных.
  - Животных? - приподнял брови собеседник.
  - Да. Недавно я видела стаю волков.
  - Какая редкость!
  Колдун окинул девушку удивленным взглядом.
  - Если все, что вы мне сказали, правда, то у вас сильный дар. Великолепно! Чаще видящие улавливают лишь себе подобный объект, то есть человек видит человека. И очень редко когда человек видит, например, животных, оборотней или драконов. Такие видящие в Вэйновии наперечет. Вас можно поздравить, - восхитился вэйн.
  Глаза его заблестели. Он тронул девушку за локоть.
  - Тиса Лазаровна, вам необходимо ехать в Крассбург! Вас примет любая школа для одаренных.
  - Филипп Дронович, вы меня неправильно поняли, - замотала она головой. - Я не хочу учиться. Я хочу избавиться от этого.
  - Как избавиться?
  - Мне не нужен этот дар.
  - О, святая Вэя! - охнул наместный. - Да это же кощунство!
  - Вы сможете мне помочь? - спросила нетерпеливо.
  Колдун на какое-то время замолчал, буравя ее взглядом.
  - Вы странная девушка, Тиса Лазаровна. Вижу, что отговаривать вас не имеет смысла.
  - Вы правы.
  На перекресток вывернула коляска. Войнова с досадой заметила, кто в ней сидит, хотя разинутый от удивления рот Анфисы, несомненно, порадовал. Лопухина зашушукалась со своими подружками, кидая в сторону капитанской дочери гневные взгляды. Коляска остановилась.
  - Какая приятная встреча! - протянула красотка, слащаво улыбаясь вэйну.
  Тот снял цилиндр и поклонился, приветствуя девушек.
  - Не более приятная, чем мне, милые барышни.
   - Филипп! Вы помните, что папа ждет вас вечером играть в карты? - Лопухина жеманно повела плечиком.
  - Конечно помню. Буду пренепременно, Анфиса Флоровна.
  Когда коляска отъехала, Тиса вернулась к разговору.
  - Так вы мне поможете? - повторила она свой вопрос.
  - Ко мне еще никто не обращался с подобной просьбой, - признался вэйн. - Но я не могу отказать вам в помощи, Тиса Лазаровна. Ведь вы - самая удивительная девушка из всех, кого я встречал, и интереснейший собеседник, - он поцеловал ей руку.
  - Спасибо! - радостно воскликнула она, ощущая тепло мужской ладони через тонкую кожу белых перчаток.
  Вэйн погладил большим пальцем ее кисть.
  - Какая любопытная вещица. Вы позволите взглянуть на ваши часики? - брови погодника приподнялись.
  Тиса подавила желание спрятать руку. Филипп поднес к глазам запястье с часами.
  - Какой раритет, - пробормотал восхищенно. - Это работа не вэйноцеха, похоже на произведение старой гильдии мастеров. Какая красота, какое изящество исполнения. - Колдун простер ладонь над часами. - Странно, вэю почти не ощущаю. Видимо, заряд наклада слабый, нужна подпитка.
  - Вы можете их... оживить?
  - Подпитать, - поправил он. - Даже не знаю, тут нужно смотреть наклад. Каково их действие?
  На ее молчаливое пожатие плечами мужчина рассмеялся.
  - Право, Тиса Лазаровна, вы кладезь сюрпризов. Сначала узнаю́, что вы видящая, но дар вам не нужен. Теперь - что вы владелица редких вэйночасов, предназначение которых вам неизвестно. Вы просто загадка!
  Колдун все же сподобился смутить ее своей откровенностью.
  - Если вы мне дадите эту вещицу, я обещаю понять, что с ней не так, - предложил он. - Мне и самому любопытно взглянуть, наверняка на крышке есть клеймо.
   Глаза блеснули. Пальцы в белой перчатке коснулись часов.
  - Нет, спасибо, - она осторожно отняла руку. - Пожалуй, мне это не так важно. Я не буду вас утруждать.
  - Как желаете, - разочарованно отступил погодник.
  - Но буду вам очень благодарна, если избавите меня от моих видений.
  - Скажу честно, я не располагаю подобными знаниями, - признался Филипп. - Но обещаю сегодня же переворошить все свои книги. Может быть, найду в них то, что вас интересует. - Ему благодарно улыбнулись. - Давайте встретимся завтра в сквере у храма, скажем, в четыре часа, - предложил он.
  Тиса согласилась.
  Весь вечер она пребывала в приподнятом настроении, даже предстоящий отказ на предложение Витера отошел на второй план и не волновал, как прежде. Старшина сейчас состоит в станице на одной из сторожевых башен, значит, в ближайшие два дня неприятного разговора опасаться не стоит. А завтра, возможно, она обретет свободу от видений!
  
  ***
  Без четверти четыре Тиса ожидала вэйна у входа в сквер. Рядом манила присесть удобная лавка, но она не обращала на нее внимания. Пробили колокола храма, распугивая стаю голубей со звонницы. Спустя пять минут прибыла одноколка с уже знакомым кучером. Филипп направился к девушке с извиняющейся улыбкой на губах. Опять в новом сюртуке, на этот раз - темно-вишневого цвета. Похоже, под гардероб столичному гостю Тонечка выделила отдельную комнату.
  - Надеюсь, я не заставил вас долго ждать?
  - Ничего, - отмахнулась Тиса. - Вы что-нибудь узнали?
  - Давайте пройдемся вокруг храма, - он предложил ей свой локоть. - Я не знал, что Вэю здесь так почитают: фрески на храме такие яркие.
  Если он и собирался ответить на ее вопрос, то начал издалека. Дальше некуда.
  - Замечательный день! Не правда ли, Тиса Лазаровна?
  - Да, солнечно, - кивнула, стараясь скрыть свое нетерпение.
  - Сегодня пришлось отогнать грозу от города, - не без гордости произнес погодник. - Со стороны Чивани двигался дождевой фронт. Вы бы видели эти тучи, как их видел я. Кузьма Ильин не желал меня отпускать к вам, пока не разберусь с погодой.
  Колдун остановился, глядя Тисе в глаза. Что-то в лице девушки заставило его вздохнуть.
  - Вы, конечно, ожидаете, что я вам скажу по вашему вопросу, - потупил он взгляд. - К сожалению, ничем не могу вас обрадовать. Такого случая еще не было, чтобы человек отказывался от дара. По крайней мере, в книгах об этом не написано.
  Тиса готова была расплакаться - как же тяжело терять надежду!
  Вэйн принялся извиняться, но она отмахнулась:
  - Вам не за что просить прощения. Перестаньте.
  - Но я еще могу кое-что для вас сделать, например, написать дяде. Изложу вашу проблему. Мы найдем решение, - он постарался ободрить девушку и положил руки на ее плечи.
  - Вы напишете? - Тиса подняла лицо. В душе затлел уголек надежды.
  - Ну конечно, - заверил ее погодник.
  В свою очередь вспомнилось собственное обещание Зое. Все это время она эгоистично думала лишь о себе, а о подруге забыла.
  - Знаете, Филипп, у меня есть еще один вопрос к вам. Моя подруга на сносях, через месяц родит...
  По мере рассказа девушки на лице мужчины все больше проступала растерянность.
  Он только руки развел.
  - Тиса Лазаровна, боюсь снова вас огорчить. Такого в моих книгах точно нет. Про камень я слышал, но не более того, что вы мне сейчас поведали. Сожалею.
  Войнова вздохнула.
  - Надеюсь, ваше мнение обо мне не ухудшилось? - вопрос был с оттенком грусти. - Вы не представляете, как я хотел бы что-нибудь сделать для вас!
  Филипп взял ее руку и галантно поднес к губам. Девушка опустила ресницы.
  - Шура, - недовольно прошептал он.
  - Что? - не поняла Тиса. Она проследила за взглядом погодника и заметила женщину в красном платке, которая вдруг вынырнула из куста сирени и торопливо зашагала прочь.
  - Это служанка ма, - огорченно произнес Филипп. - Ну да бог с ней, - повернулся он к собеседнице: - Вы придете в парк в выходные? Пожалуйста, приходите, - улыбнулся очаровательно. - Вы обязаны видеть мои лучшие иллюзии.
  И Тиса обещала быть.
  
  
  Глава 14. Лодочки
  
  Вокруг разливался запах влажной пыли. Шепот приближался, но от этого стал не более понятным, чем жужжание шмеля. Туман неожиданно истаял. На лицо упали капли дождя. Она поняла, что сидит на краю обрыва: осколок луны слабо осветил скалы, лес и цепочку сторожевых вышек на границе с Чиванскими степями. Тело качалось взад-вперед. На коленях какой-то предмет. Палка?.. Шепот стал нарастать. Губы зашевелились быстрее. Вспышка! Мир перевернулся, и она упала во мрак.
  
  По-летнему теплый день сентября радовал солнышком. Лучи скользили сквозь кроны деревьев и падали на траву, присыпанную нежной пестрой листвой. Тиса подцепляла листья носками ботинок. Широкие канареечные с резным краем - липы и березы, волнистые с зелеными пятнами - дуба, веер ржаво-рыжих, скрученных по краям, - каштана, фиолетовые, как панцирь жука рогача, - листья дикой сливы. С лавочек вспархивали синицы. Перелетев на нижние ветки деревьев, птахи храбрились, выпячивали палевые грудки, поворачивали черные головки, с любопытством изучая пришелицу. Тропинка петляла к озеру.
  Девушка вдыхала запах молодой осени и думала, что последнее видение, как она ни старалась, заблокировать не удалось. Стоит закрыть глаза, и вот оно. Капли дождя на лице. Обрыв, луна, цепочка сторожевых вышек за лесом. Покачивание тела и бесконечный шепот, в котором слов не разобрать. Кого она видела, и зачем он ей сдался? Одно ясно - ее броня трещит по швам. Блоки не держатся.
  Озеро дохнуло в лицо влагой. Маленькое пуховое облако на миг закрыло светило и тут же, испугавшись своей смелости, отплыло в сторону. На берегу, словно выписанные маслом, смотрелись в зеркальную гладь ветлы, полоща длинные пряди в воде. Тиса сощурилась, прикрыла рукой глаза. Недовольно поглядывая на деревянный мосток, собравший вокруг себя пять лодок - они покачивались, натягивая чалки, - до сих пор не могла понять, к чему эта крайность. Разве с берега нельзя наблюдать за волшбой Филиппа? Обязательно лезть в эти шатающиеся лодки? Неужели все так хорошо плавают, что ничего не боятся? Она направилась к бревенчатому павильону, в котором обосновалась компания.
  - Тиса идет! - донесся возглас Марики.
  Ступив под сень беседки, Войнова поздоровалась с обществом и получила в ответ кивки и приветствия. Девчонка поцеловала ее в щеку, приподнимая полу большой лилово-кружевной шляпы, и затараторила:
  - Ждем таможню. Зарай Климыч очень просил его дождаться. Еще Витер обещал быть. Я думала, вы вместе придете.
  - Индюк тоже думал, - проворчала Тиса. Не объяснять же, что специально постаралась разминуться со старшиной.
  - И с чего ты взяла, что я приду с ним?
  - Ну, Ганна сказала, да и...
  - Она пошутила. Кстати, а где она? Ты не знаешь?
  - Я к ней забегала. Амалии Валериановне с утра нездоровилось, она осталась с бабулей.
  Ну вот, Ганна ее бросила на съедение, а сама осталась дома.
  Разговаривая с Марикой, девушка огляделась: что-то не так. Анфиса перешептывалась с подругами, кидая на нее торжествующие взгляды. Тонечка всякий раз, когда смотрела на Тису, выглядела так, словно ее мучила мигрень. Вэйн виновато улыбался из-за спин болтливых Горчаков, явно не собираясь к ней подходить. Подумала: уж не выросли на ее макушке лосиные рога?
  - В чем дело? - спросила она.
  - А? - прокричала в ответ девчонка, поправляя на головке шляпку. - Эти широкие поля меня замучили, ничегошечки не вижу в этой дурацкой шляпе. Что ты сказала?
  - У тебя новая шляпка. - Тиса только сейчас отметила, что женщины пришли в головных уборах и все вместе теперь походили на скопище гигантских опят, облепивших деревянную беседку.
  - Да нет, не новая, просто я из двух сделала одну. У меня была старая шляпа точно такого же цвета. Я отрезала у нее котелок, а полы разрезала по длине и пришила к этой. Получилось неровно, поэтому поверху на шов прикрепила кружево. Могу показать.
  Марика задрала полу шляпы и возвестила:
  - Трихон идет!
  По тропинке к ним направлялся новобранец. Что он тут делает? Отец просил присматривать за ней только в скалах. А в общем-то парнишке наверняка интересно посмотреть на колдовство. Приглашали-то всех. Войнова добродушно ему улыбнулась, шкалуш поздоровался. Марика забыла о шляпе, отвлекаясь на Трихона, и Тиса отвернулась. Положив локти на перила беседки, она принялась наблюдать за полетом парочки мордоклювов над гладью Вежского.
  - Похоже, жена градоначальника хочет вам что-то сказать, - через некоторое время шепнул 'шпион'.
  И действительно, не прошло и минуты, как за спиной послышался голос Тонечки:
  - Дорогая, не составишь мне компанию? Давай пройдемся к лодкам.
  Они спустились из беседки по ступенькам, и Тиса подхватила Тонечку под локоть, когда та пошатнулась, поскользнувшись на мягкой траве. Медленным шагом они двинулись к мосткам. Голову жены градоначальника украшала шляпа цвета фуксии, но в отличие от Марикиной смотрелась солидно, особенно в сочетании с яшмовой брошью.
  Речь Тонечка завела издалека.
  - Такая прекрасная осень, не так ли? По-настоящему золотая. Я даже предложила Лавру в этот раз отпраздновать Жнухову Горку не на базарной площади, как обычно, а здесь, в парке. И знаешь, он не против. Мой муж не может мне отказать, такая душка! Натянем шатры, соорудим сцену. Будем рады, если твой батюшка пришлет на помощь солдатиков. Думаю, праздник в городском саду всем понравится. Ведь осень просто сказочная!
  Тиса ждала, когда же собеседница сменит тему и заговорит о том, ради чего вытащила ее из беседки. Однако та расхваливала погоду и природу, пока они не поравнялись с мостками.
  Наконец, оглянувшись назад, женщина остановилась.
  - Не пойми меня неправильно, девочка, но твой поступок на прошлом вечере... - Тонечка мяла ладони. - Я понимаю, молодость горяча, но все-таки она - пожилая женщина. Ты очень расстроила Ордосию Карповну. Очень расстроила. А позавчера вечером у нее случился приступ... - Многозначительной паузой давая понять причину недуга столичной гостьи, продолжила: - Сегодня она еще слаба, но - надо отдать ей должное - великодушно отпустила Филиппа на озеро. Не могла отказать нам с Лаврушей. Прости, милая, но в ближайшее время, боюсь, я не смогу видеть тебя у нас в гостях.
  Тонечка огорченно вздохнула, с жалостью глядя на девушку. Войнова оглянулась в сторону беседки и поймала на себе десяток любопытных взглядов. Виноватый взор вэйна только подтверждал догадку: должно быть, мать запретила даже разговаривать с ней. Горько усмехнулась про себя, вспомнив речи колдуна о том, что он разбаловал свою мать. Несомненно, служанка донесла хозяйке о встрече сына с несносной девицей у храма, и Ордосия приняла меры. Тиса вздохнула. Хорошо, что она не допускала даже мысли увлечься столичным красавцем. Жаль только, что последняя надежда тает - наверняка вэйн не будет теперь усердствовать, чтобы помочь с ее проблемой, и вряд ли напишет дяде, как обещал.
  - Что ж, я понимаю, - ответила она спокойно, повернув голову к Тонечке.
  - Только не обижайся на меня, девочка. Думаю, к Сотворению все забудется. Я уверена...
  - Антонина Сергеевна, оставьте, - девушка дотронулась до ее руки. - Я вовсе не обижаюсь. И все прекрасно понимаю, - соврала она.
  - Правда? - лицо женщины просветлело.
  Кивнула. Что ж, теперь, по крайней мере, ясна причина всех этих взглядов и шепотков в ее сторону.
  На тропинке из парка показались начальник таможни и Витер. Тиса издали заметила прожигающий насквозь взгляд старшины, так и летающий от нее к вэйну. И ему, видимо, острый язычок новости донес.
  Как по команде из беседки выкатился народ и засеменил к мосткам. Через минуту уже вся толпа собралась у лодочного причала.
  - Зарай Климыч, дорогой! - Лавр развел руки. - Что вас так задержало?
  - Да служба все, Лаврентий. Радею за империю, может, и она обо мне вспомнит, - глава таможни расстегнул форменную безрукавку, освобождая круглое пузо, обтянутое белой сорочкой. - Надо же вот таких молокососов строить, - ткнул он пальцем новобранца между лопаток, - чтобы они превращались в таких бравых молодцов, как Крохов.
  Климыч похлопал старшину по крутому плечу, улыбаясь в усы-гармошку.
  - Я прав, барышня? - обратился он к Тисе.
  - Вам виднее, Зарай Климыч, - промямлила она.
  Витер прокашлялся.
  - Ну что, будем бороться на ярмарке в эту Жнухову Горку? - Зарай шутливо подмигнул. - Ты смотри, я поддаваться не намерен.
  Да этого никто и не ждет: Климыч в прошлом году срезал корзину со второй попытки из трех возможных.
  - В это раз я выиграю.
  - Молодец! - похвалил Климыч, отходя в сторону. - Дочь своего отца.
  - Тиса Лазаровна! Жаль, что вы меня не дождались, - прошептал Витер ей на ухо. В голосе его слышался укор.
  - Мне тоже жаль, - ответила она без выражения.
  Крохов бросил мрачный взгляд на вэйна, вокруг которого толпились люди, затем снова на девушку.
  - Нелепые слухи... - зло процедил сквозь зубы старшина, но Тиса расслышала.
  - О чем это вы?
  - Чушь, не стоящая вашего внимания.
  - И все же?
  - Ну, если вы так настаиваете, - сощурил черные глаза Витер. - В части болтают, что вас видели с вэйном в сквере. Я надавал сплетнику по шее. Вы не из тех легковерных дурех, готовых броситься колдуну на шею.
  - Это правда. Я действительно общалась с Филиппом Дроновичем в сквере. Не знала, что это так предосудительно, - гордо подняла подбородок Тиса, не отводя глаз. - В одном вы правы: шея колдуна меня совершенно не интересует. Прискорбно, что вы слушаете сплетников, Витер Дмитриевич.
  Мужчина несколько расслабился. Чувствуя, как настроение опустилось до предела, Войнова отвернулась и глянула с мостков на воду - глубоко, дна не видно.
  - Где же ваша матушка, Филипп Дронович? - послышался скрипучий голос судьи Обло.
  - Осталась дома. Ма боится воды, плавать не умеет.
  - Экая печаль, - встряла в разговор Тамара Горчак и протараторила: - Очень достойная женщина ваша матушка. Очень.
  У одной из опор причала плавал пух рогоза. Медленное течение принесло его от прибрежных зарослей. Тиса рассеянно наблюдала за пушистым островком.
  Тонечка пригласила компанию рассаживаться. Все засуетились.
  Витер запрыгнул в лодку и подал руку капитанской дочери. Девушка медлила, с опаской глядя на темную воду.
  - Тиса Лазаровна, давайте руку! - нетерпеливо бросил ей Витер.
  - Трихон, пошли в другую лодку, - услышала Войнова за спиной капризный голосок Марики, - там лавки покрывалом застелены.
  - Эта свободнее, - ответил шкалуш. Он взглянул на Тису и спросил: - Боитесь воды?
  - Есть немного.
  - Не волнуйтесь. Вот на море в шторм сумасшедшая качка, а здесь тихое озеро. Давайте руку.
  - У вас в Рудне и море есть? - с мрачной иронией спросила девушка. Вложила руку в крепкую ладонь и позволила подвести себя к лодке, но неожиданно запаниковала: - А вы с Марикой в эту же лодку сядете?
  Трихон кивнул.
  - Тиса Лазаровна, к чему пустые разговоры? - Витер перехватил ее вторую руку. - Ногу ставьте сюда, - скомандовал он.
  Мужчины усадили ее на перекладину. Следом в лодку как коза запрыгнула Марика. Днище качнулось под ногами, и Войнова в ужасе схватилась за борт обеими руками.
  - Какая ты бояка! - рассмеялась девчонка.
  Последним в лодку залез Трихон, ему и предстояло грести. Этот факт немного успокаивал. Только теперь Тиса заметила, что все остальные лодки уже отчалили и двигались к середине озера. Витер раздражал своим довольным видом кота, который только что съел толстую мышь. Роль мыши предназначалась, конечно, ей. Девушка отвернулась.
  Насадив на уключины весла, шкалуш заработал ими, двигая лодку. Водное пространство, отделяющее их от берега, росло, что пугало и восхищало одновременно, и Тиса снова ухватилась за борт. На берег высыпали зеваки, прослышавшие о прогулке и ее главной причине.
  Лодки вскоре достигли центра водоема и сгуртовались. Филипп поднялся, достал из саквояжа 'пюпитр' и установил на корме. Уложив на него книгу, принялся листать страницы.
  - Что бы вам такое сотворить? - пробормотал он, оглядывая присутствующих, минуя капитанскую дочь. Та печально усмехнулась.
  - Что-нибудь красивое! - потребовала публика.
  Приняв решение, Филипп тряхнул кудрями.
  - Это будет... - протянул он загадочно. - Впрочем, сами увидите.
  Погодник повел жезлом. Минут пять ничего не происходило, не считая парения воды. Затем образовался такой густой туман, что даже ближние лодки пропали из виду, он заклубился, устремляясь в одну, избранную чудесником точку. Плотное марево словно всасывалось, как бульон в желудок, и принимало форму... дворца с бесчисленными башнями. Туман в паре с легкой качкой напомнил Тисе о видениях, и ее замутило.
  - Это императорский дворец! - воскликнули сразу несколько зрителей, в их числе и Витер. Его обычный скепсис куда-то пропал.
  С берега донеслись крики восхищенных зевак, собравшихся уже в добрую толпу.
  - Всегда мечтал его увидеть, - в соседней лодке Нестор Обло протер очки буклями парика.
  Войнова даже не пыталась разглядеть иллюзию. Борясь с тошнотой, поймала на себе встревоженный взгляд Трихона. Он понял ее неловкость и отвернулся. Марика заканючила, что плохо видно, и новобранец встал, чтобы помочь ей подняться. На других лодках зрители тоже повскакивали с мест.
  - Эй, вы мне все загородили, - прорычал Витер, оставляя лавку.
  - А теперь по желанию очаровательной Анфисы Фроловны - столичные модницы, - как сквозь вату послышался голос чародея. Туман заклубился гуще, муть в желудке усилилась. 'Нужно ополоснуть лицо и шею холодной водой', - подумала девушка.
  Из сизой дымки, к всеобщему восторгу, сложились фигуры пяти красоток в столичных нарядах и огромных шляпах со страусовыми перьями. Марика с визгом подпрыгнула. Лодка при этом резко качнулась, и Тиса, потянувшаяся к воде, не успела удержать равновесие и мешком рухнула в озеро. От испуга захлебнулась, и Вежское поглотило ее, утягивая на дно...
  С глубиной свет медленно мерк, где-то вверху пенилась водная гладь - это ныряли с лодок спасатели...
  Что-то коснулось ее ног и потащило на скорости вниз, в черноту. Вспышка - странное существо с огромными рыбьими глазами тянет к ней тонкие перепончатые руки-веера. Вспышка - и девушка с венком из речного жемчуга жалостливо смотрит на нее. Белые волосы обрамляют бледное лицо. Две раковины лишь слегка прикрывают наготу пышной груди. Толчок воды, и незнакомка исчезает. С очередной вспышкой рвутся водорослевые путы на ногах - кто-то схватил ее за шиворот. На этом сознание наигралось и покинуло Тису. Мрак обступил плотным саваном...
  
  ***
  - Она приходит в себя! - далекий голос Филиппа.
  Тиса медленно открыла глаза и обнаружила себя лежащей на деревянном настиле причала. Над ней склонился Витер, с его волос и широких черных бровей стекала вода. За ним мутным полукольцом возвышались фигуры людей. Вэйн, Марика, Тонечка и другие... Выражения лиц смазывались.
  - Тиса Лазаровна, вы в безопасности, - сказал старшина.
  - Я сейчас... встану, - прошептала она, но самое большее, что получилось, - это слегка приподнять голову, чтобы сразу ее откинуть. Вокруг толпились люди. Вяло проскользнула мысль: теперь весь Увег будет судачить, как дочь капитана Лазара чуть не 'утопла' в озере.
  - У нее ледяные руки, - ахнула Тамара Горчак.
  - Продрогла бедняжка, надо ее согреть, - добавила Тонечка.
  - На, выпей, девочка, - Климыч протянул вынутую из-за пазухи фляжку.
  После двух горьких глотков в животе загорелся огонь. Глаза закрылись, чувствовалось, как веки тяжелеют с каждой секундой.
  Нестор Обло снял с себя плащ, в него девушку укутали в несколько рук и отнесли в коляску. Марика и Тамара Горчак продолжали трещать. Судя по всему, они взялись доставить дочь к батюшке в пограничную часть. Отец... Тиса представила, как раздосадован он будет, когда ее привезут в таком виде. Непутевое дитя снова не дает покоя...
  - Я сяду на козлы. Пойдешь пешком, и так мало места, - голос Витера откуда-то справа.
  Вокруг еще что-то говорили, но слов уже было не разобрать, сознание снова поглотила тьма...
  Когда Витер внес ее в палату лазарета, девушка очнулась. Сопровождающие женщины помогли уложить ее на койку за ширмой.
  - Тиса, дочка! Что случилось? - Увидела испуганное лицо Агапа, когда он потрогал ее лоб ладонью. Рука его показалась холодной.
  Стоило порадоваться словоохотливости Тамары Горчак, сама она сейчас была не в силах на такой подвиг - не то что говорить связно, даже думать не могла.
  - С этим мы справимся, - уже спокойней произнес старик. - Снимите с нее мокрое, - приказал он. - Глафира, неси мой халат. Старшина, вы можете подождать за дверями.
  Лекарь заставил Тису выпить кружку горячей настойки, затем натер ей шею, спину и икры разогревающей мазью. Женщины переодели в халат, не обращая внимания на ее слабое 'я сама'. Под головой появилась подушка, а на коленях плед и знакомая шкура. Этого оказалось мало, Тису колотил озноб. Марика присела рядом и взяла ее за руку. Прибежала Камилла. Кухарка не переставала охать и причитать, как несушка, обнаружившая кражу яиц, пока Агап не уверил, что с пострадавшей будет все хорошо. Тиса услышала шаги и голос отца и через минуту увидела над собой его бледное лицо и полные тревоги глаза. Две складки морщин меж бровей казались глубже обычного. Неужели она так плохо выглядит? Тамара в который раз начала историю о том, что случилось на озере. Отец слушал и хмурился.
  - Так потом, Лазар Митрич, мы услышали плеск воды. Стоял такой туман, что не сразу догадались, в чем дело.
  - Тиса упала в воду! - внесла лепту Марика.
  - Когда поняли, мужчины, кто помоложе, в воду попрыгали. Ныряли. Думали, уже потеряли вашу дочь.
  Витер взял за плечи женщину.
  - Ну не надо так мрачно, Тамар Санна. Все ведь обошлось.
  - В этом ваша заслуга, старшина. Вы спасли бедняжку.
  Марика хотела что-то добавить, но отец перевел на него полный признательности взгляд и сказал:
  - Спасибо, Витер!
  - Это был мой долг, капитан.
  - Что теперь, Агап?
  Врачеватель сложил ладони лодочкой перед собой.
  - Самое страшное позади, Лазар Митрич. Главное - девочка жива. А с застудой будем бороться. Велите баню топить. Попарим ее с веником, натрем хорошенько мазью. У меня и не такие выздоравливали, вона, Мишка Лопатков в полынью зимой провалился. Выходил. А пока ей покой нужен. Абсолютный. Нет ничего более целебного, чем сон.
  В подтверждение слов лекаря Тиса почувствовала, что согревается и проваливается в сон.
  - Всех прошу удалиться, - повторил Агап для непонятливых.
  
  
  Глава 15. Горечь ромашек
  
  Через пару дней лечения и уединенности в лазарете Тиса почувствовала себя настолько хорошо, что попросилась у Фомича домой. На что старик проворчал: 'Ишь, еще ноги еле таскает, а уже домой'. И не отпустил. Пререкаться не было сил. Сам лекарь дома не засиделся и поехал в лавку, оставив болезную на попечение Глафиры. Женщина принесла обед: тарелку ячменного супа, салат из пареной репы, пару вареных яиц и краюху хлеба.
  - Агап Фомич наказал, чтобы все съела. Давай, голубка, чего ложку полощешь-то? - Глафира так и простояла над душой, пока не было съедено больше половины обеда.
  Девушка опустилась на подушки.
   - Все, больше не могу.
  - Ладно уж, - смилостивилась старушка и унесла поднос.
  Тиса уснула и проснулась уже на закате. Да так и лежала, глядя на розово-лиловое небо, пока взгляд не упал на яблоки, рассыпанные на подоконнике. Поднявшись, на слабых ногах подошла к окну и откусила ярко-красный бочок, чувствуя чуть ли не наслаждение от сока на языке.
  - Проснулась, голубка, - появилась Глафира. - Ты ходить-то не больно усердствуй.
  - Спасибо за яблоки.
  - Какие яблоки? Я не приносила. Где ты их взяла?
  - На подоконнике.
  Войнова толкнула приоткрытую раму и выглянула в палисад. Кто-то принес ей фрукты, пока она спала. Камилла, наверное... Хотя она бы их Глафире отдала, не стала лезть в палисадник. Странно, но приятно. Взяв еще одно яблоко, легла на койку. Неужели Витер? Ему запрещено заходить - Глафира всех гоняла как цепной пес, и поэтому он оставил гостинец через окно. Девушка вдруг прониклась благодарностью. Старшина спас ее, теперь принес яблоки, зная, как она их любит. Потом вспомнила украденный поцелуй и смутилась.
  
  ***
  Через денек лекарь все же отпустил больную домой и разрешил посещать ее всем желающим. Укрывшись пледом, Тиса расположилась в гостиной на диване. С утра заходил отец, скупо справился о самочувствии дочери и, помолчав, удалился. Затем ее проведали Тамара Горчак с Тонечкой. После говорливости одной и жалостливых глаз другой осталось лишь головокружение. Некстати вспомнился вэйн, и неприятный осадок на душе появился снова.
  Следующей ее навестила Ганна. Это был первый гость, кого Войнова действительно была рада видеть.
  - Ну как ты, дорогая? - на глазах подруги навернулись слезы. - Ты нас всех перепугала, - всхлипнула она и взяла Тису за руку.
  - Все же обошлось. Я жива-здорова. Ну или почти здорова. Ты скажи лучше, я - прима всех сплетен Увега на этой неделе?
  - Самая что ни на есть, - улыбнулась Лисова.
  - В последнее время я то и дело вляпываюсь в истории.
  - Я о чем-то не знаю?
  Ганна слушала ее рассказ о вэйне не перебивая, только под конец не выдержала.
  - Тонечка отказала тебе в приеме? - возмутилась она, подскочив с дивана. - Похоже, совсем подпала под влияние этой столичной тетки.
  Подруга смерила комнату шагами.
  - Надеюсь, ты не влюблена в этого колдуна?
  - Нет, что ты.
  Лисова облегченно вздохнула.
  - Но ты повела себя опрометчиво, встречаясь с ним наедине. Теперь слухи не скоро улягутся.
  - Не важно.
  - Важно, еще как важно! А Витер? Он не отвернулся от тебя?
  - Не знаю. Вроде бы нет. Только...
  - Слава Единому. Основательный мужчина.
  - Ты права, - согласилась Тиса. - Витер лучше, чем я о нем думала. Кажется, он хороший человек, несмотря на его внешнюю грубость.
  - Ну наконец-то зрелые мысли! Так ты выйдешь за него?
  Шкалуш внес поднос в гостиную, и девушки замолчали. Вот еще один человек, кого Войнова была рада видеть. Трихон, исполняя роль слуги, лишь мельком взглянул на подружек, поставил поднос на кособокий столик и исчез. Вслед за ним явилась Камилла, принесла салфетки и чайник.
  - Беседуйте, девоньки, - улыбнулась Камилла, - и чаек попейте с пирожками с повидлом.
  Так они и сделали. Ганна провела в гостях еще час, затем, расцеловав подругу со словами 'Главное, чтобы ты была счастлива и здорова' заторопилась в гимназию к своим ученицам. Тиса почувствовала, как с принятым решением словно гнет с души свалился. Раскрыв недочитанный философский трактат на нужной странице, она улеглась в подушки. Не прошло и получаса, как сон снова сморил ее.
  Вечером порог гостиной перешагнули Витер с Русланом.
  - Как вы себя чувствуете, Тиса Лазаровна? - покровительственным тоном осведомился от двери Крохов.
  - Намного лучше, - ответила она. - Я должна поблагодарить вас, Витер Дмитриевич. Вы спасли мне жизнь.
  Тот коротко поклонился.
  - Всегда к вашим услугам.
  - Я вам действительно очень признательна, - с чувством произнесла девушка.
  - Не стоит благодарности, - Витер довольно ухмыльнулся и уселся в кресло рядом с диваном. - Это долг всякого настоящего мужчины. - Он протянул букет ромашек.
  - Спасибо, - улыбнулась Тиса, принимая букет. Терпкий аромат лекарственных цветов доставил истинное удовольствие.
  Руслан повторил поклон сослуживца.
  - Зоя наказала мне во всех подробностях справиться о вашем здоровье, - сказал здоровяк.
  - Как она?
  - Хорошо. Тесть остался с женой. А теща с Марикой, узнав у Агапа Фомича, что вы добро поправляетесь, уехали к родственникам на поминки. Обещались сразу вас навестить, как только приедут.
  - Да уж, весь Увег о вас беспокоился, Тиса Лазаровна, - снова заговорил Витер, не сводя с нее глаз. - Как вы так умудрились топором на дно пойти? Только в лодке были и вдруг сгинули.
  - Сама не знаю, - призналась она. - Не удержалась.
  И вдруг вспомнила:
  - Вы видели их там, на дне?
  - Кого? - не понял старшина.
  - Водяного. С ним еще девушка была - красивая, беловолосая. Помните?
  - Похоже, у вас был шок, Тиса Лазаровна, - снисходительно улыбнулся старшина. - Я слышал, такое бывает. Увы, никого, кроме вас, я не видел.
  Руслан понимающе покачал головой.
  - Странно, - растеряно произнесла Войнова.
  В гостиную большим символом справедливости вплыла Камилла и сообщила господам, что скоро придет лекарь, болезной пора отдыхать, а гостям откланяться.
  - Я буду в станице на следующей неделе, - как бы невзначай произнес Витер на выходе. - У меня остался вопрос к вам, Тиса Лазаровна. Но раз Камилл Санна выдворяет нас, перенесу его до следующей встречи.
  Он многозначительно посмотрел на девушку. У Тисы екнуло сердце.
  Выпроводив военных, Камилла потрогала лоб молодой хозяйки большой прохладной ладонью.
  - Ходят тут, а тебе отдыхать надо, - проворчала кухарка.
  - Я немного поспала после обеда.
  - Знаю, Лазар Митрич как раз заходил на минутку к тебе, да побоялся разбудить. После обеда спать сам Бог велел. Тебе ведь отдыхать надо, чтобы сил набираться, а не гостей встречать. Рано еще тебя лекарь отпустил.
  - Что ты, я уже себя хорошо чувствую, - воспротивилась Тиса, но послушно легла и укрылась пледом. Балки под потолком лазарета уже порядком ей надоели. Возвращаться в качестве помощницы - пожалуйста, но в качестве больной - увольте.
  - Трихон! - гаркнула Камилла. - Снеси мне с этого столика всю посуду на кухню.
  Парнишка загремел посудой на столике, и Войнова почувствовала себя неудобно, что за ней убирают, будто она барыня какая. Шкалуш заметил ее взгляд и сказал:
  - Рад, что вы выздоравливаете, Тиса Лазаровна.
  - Спасибо, Трихон.
  Он хотел еще что-то добавить, но передумал.
  - Мне кажется, прошла вечность с тех пор, как мы были в скалах, - сказала Тиса, вдруг осознав, как соскучилась по походам и, что удивительно, по разговорам с новобранцем.
  - Всегда так кажется, если принуждают лежать на лазаретной койке.
  - Ничего. Скоро снова в скалы пойдем... Или в лес.
  Шкалуш поднял поднос с немытыми чашками.
  - Да, но только когда вы полностью оправитесь.
  Послышался требовательный глас Камиллы, и новобранец понес посуду на кухню. Тиса собиралась было снова почитать, но появление Агапа отмело эту затею. Он пожурил ее, что не отдыхает, - рано, мол, бегать козой. Пришлось выпить принесенный им лечебный отвар и отправиться в свою комнату. Лекарь оказался прав. Только коснувшись подушки щекой, девушка ощутила неодолимую усталость и быстро уснула.
  
  ***
  Дни в безделье тянулись невозможно долго, так что Войнова уже начала терять терпение. Ганна больше не появлялась, Уля утром лишь воды принесла и тоже сбежала под предлогом, что ее ждет работа. Лишь Рич, зашедший ненадолго, как-то разбавил скуку.
  В конце концов Тиса заявила, что хватит Камилле носиться с ней как с писаной торбой, а Агапу - что уже здорова и способна сама о себе позаботиться. Ворчания было хоть отбавляй, но она выстояла. И нашла себе задание - перешить пуговицы на черной кофте и вернуть на место оборванные кружева нового платья, что давно уже собиралась сделать. Как же приятно заняться чем-то полезным! К кухне Камилла ее еще не подпускала: 'У себя можешь что угодно творить, девочка, а на кухне - я хозяйка!'
  После шитья Войнова пообедала и даже часок вздремнула. Потом, отказываясь отлеживать бока, взялась снимать занавески по всему дому - они давно просились в стирку. Девушка старалась не обращать внимания на причитания Камиллы: мол, это горничная сама могла бы сделать. Кухарка махнула на упрямицу рукой и ушла, но затем снова вернулась.
  - Можешь меня не отговаривать, - повторила Тиса, не оборачиваясь. С древка сполз занавес из желтого ситца и лег кучкой на пол. - Не могу я больше лентяйничать.
  - Девонька, к тебе пришли, - радостно возвестила Камилла.
  - Кто? - втайне она надеялась, что это Ганна или Марика.
  - Филипп Дронович.
  Рот открылся от удивления.
  - Вэйн? - переспросила она для чего-то.
  Слезла с табурета. Отвязала передник и кинула его на подоконник. 'Лучше бы он не приходил', - сердито проворчала девушка и пронеслась мимо удивленной кухарки. Перед дверями гостиной выдохнула и вошла степенно. Колдун сидел на диване не так вальяжно, как прежде, его вполне устроил краешек дивана. При появлении хозяйки Филипп быстро встал и отвесил глубокий поклон, тряхнув синим чубом.
  Войнова сложила руки за спину и ответила, радуясь своей выдержке.
  - Добрый вечер, Филипп Дронович. Чем обязаны такой чести?
  - Тиса Лазаровна, простите, что ворвался непрошеным в ваш дом, - заговорил визитер, пряча глаза. - Я давно собирался навестить вас и справиться о здоровье.
  - С моим здоровьем все в порядке, - заверила его Войнова. - Не стоило беспокоиться.
  - Там на озере я не смог вам помочь. Я искал заклинание в книге и, как назло, не находил. Верите? Теперь я его выучил наизусть. Leienso Contare on dolne...
  - Рада за вас.
  - Вы чуть не утонули, - вздохнул вэйн, подняв полный раскаяния взгляд на девушку. У нее дрогнуло сердце: похоже, парень действительно переживал.
  - Скажите мне, что не я был тому причиной, - почти взмолился он.
  - Вы? - поперхнулась Тиса. - При чем тут вы?
  И через миг расхохоталась.
   - Вы что же, думаете, что я из-за вас в озеро прыгнула?
  Погодник растеряно сморгнул.
  - Я не знал, что и думать, простите.
  - Можете успокоить свою совесть, вы не имеете никакого отношения к тому случаю. В воду я упала совершенно случайно.
  Вэйн опустился на диван, трогая свой лоб. Ей стало почти жаль этого человека.
  - Простите, разве вам не лучше быть сейчас со своей матушкой? Я слышала, она больна. И, извините за бестактность, боюсь, она не одобрит вашего пребывания в моем доме.
  - Да, ма действительно очень больна, - горько произнес он. - Я ее убедил, что поеду к вам сказать, что не смогу поддерживать нашу дружбу. Ландус, лекарь Тонечки, уверил, что еще один удар может убить ее.
  - Должно быть, это ужасно, - посочувствовала девушка без притворства.
  - Вы простите меня, пожалуйста. Я некрасиво повел себя с вами, - вэйн страдальчески поник головой.
  - Прощаю. Идите, я не держу на вас обид.
  - Вы так великодушны, Тиса Лазаровна, - Филипп горячо поцеловал ее руку.
  Камилла проводила визитера до порога. В окно Тиса видела, как он сел в одноколку и уехал.
  Пусть мужчина и не разбил ей сердце - слава Единому, к вэйнам она равнодушна, но все же оставил в нем досадную трещинку. Лучше уж иметь дело с простыми людьми. Например, Витер - да, он груб и порой тщеславен, но уж точно не трус и не лгун. И слову своему цену знает.
  Устало растерла переносицу: 'Что же, здравствуйте, видения и круги под глазами. Похоже, вы еще долго будете меня мучить'.
  
  ***
  
  На следующее утро во время завтрака послышался стук в окно. Войнова была уверена, что это молочник снова принес Камилле гостинец, но ошиблась. За стеклом стоял Витер, со всей серьезностью прижимая к груди букет ромашек. Ждал, пока откроют окно.
  Стук сердца Тисы участился. Она совсем забыла, что сегодня станица сменяется.
  Скрипнула рама. Сквозняк всколыхнул каштановые локоны девушки. Витер просунул букет.
  - Доброе утро! Тиса Лазаровна, примите.
  - Спасибо.
  - Сейчас я занят, но вечером осмелюсь напроситься в гости, - уверенным тоном сказал мужчина, открыв в улыбке ровные зубы.
  Подумала: 'Он, похоже, ничуть не сомневается в ответных чувствах', - и кивнула.
  Витер коротко поклонился и зашагал прочь твердой поступью. Развернувшись, Тиса наткнулась на шкалуша.
  - Ты чего здесь? - смутилась она.
  - В ящике под подоконником тряпки, - объяснил новобранец, смотря на нее странным взглядом.
  Из кухни послышался крик кухарки:
  - Ну что, нашел?
  - Сейчас, - откликнулся Трихон. Войнова села за стол, освобождая место у подоконника. Под засученным рукавом рубашки парня она рассмотрела наколку - орел с распростертыми крыльями и большая надпись под когтями 'РВУ'. Улыбнулась: наверняка 'метка' училища.
  Через несколько минут Камиллин помощник, увешанный тряпками, с ведром поковылял в библиотеку. Берегись, пыль! Тиса попросила его быть с книгами аккуратнее. Бедняга, работы там не на один день.
  До обеда девушка посетила прачечную. Несколько занавесей уже были выстираны, осталось забрать их и отгладить. У прачек и так работы хватает, пока у них руки до глажки дойдут... Лучше уж самой. По пути заглянула на чердак, поворошила плоды.
  Разглаживая ситец заправленным углями утюгом, Войнова вспоминала вчерашний визит погодника. Она уже совершенно не злилась на него. У колдуна был такой несчастный вид, что не пожалеть его было невозможно. А будь у нее мама жива, она бы с кем угодно перестала общаться, лишь бы оградить ее от смерти.
  От мыслей оторвал шкалуш, заглянувший в подсобку.
  - Тиса Лазаровна, может, это ваша? - парнишка протянул ей вещицу. - Вот, серьгу нашел на ступенях. Судя по всему, аметисты в оправе.
  - Это Улина, - она забрала украшение.
  - Растеряша-Маша. Вероятно, теперь сидит и слезы льет по пропаже, - хмыкнул он и ушел.
  Тиса продолжила было гладить занавеску, но потом решила, что горничная действительно ужасно расстроится, когда обнаружит пропажу, ведь это бабушкины сережки и Уля ими очень гордилась. Возможно, она уже места себе не находит...
  Горничная жила в этом же крыле корпуса, в общежитии для служащих, насколько Войновой было известно - на втором этаже. Поднимаясь, хозяйка поздоровалась с девушками из прачечной, которые о чем-то шушукались. Нужная дверь нашлась быстро. Тиса занесла руку для стука и замерла: голос она узнала сразу, хоть он и был приглушен.
  - Опять шпионила за мной? - говорил Витер.
  - Ты ей тоже ромашки подарил, - укоряющий голосок Ули.
  Молчание.
  - Витечка, любимый, я не хочу делить тебя ни с кем, ты же знаешь, - прозвучало с мольбой.
  - Глупая баба, я же тебе уже объяснял. Женитьба - это необходимость. Грядет реорганизация стражи. По новому уставу к нам отойдет таможенное военное подразделение в следующем году. Кого, думаешь, Лазар над ним поставит? Гора? У того мышц гора, а мозгов с бараний кизяк. А Кубача может, если только...
  - Но делить тебя с ней... - плаксиво сказала Уля.
  - Перестань ныть. Меня это раздражает.
  - Витер, любимый...
  Тиса отпрянула от двери, словно от ядовитой змеи. Щеки горели пламенем, она прижала к ним руки и побежала прочь. Домой.
  Не дойдя до своей комнаты десяток шагов, тяжело опустилась на ступени и уткнулась лицом в ладони. Радовало отсутствие Камиллы и кого бы то ни было. Свидетели в таком положении не нужны.
  Потребовалось некоторое время, чтобы мысли пришли в относительный порядок. Она погладила новую ступеньку под собой. Ничего. Все меняется. Но как же она была слепа!
  Тиса заставила себя встать и вернуться в общежитие, и как раз вовремя. Выглянув в коридор, она увидела, как открылась дверь улиной комнатки и оттуда вышагнул Крохов. Вслед за ним появилась Уля, завязывая на спине передник. Войнова направилась к ним. Заметив хозяйку, горничная вскрикнула и отступила к двери. Не понимая, что могло так испугать служанку, Витер обернулся. При виде капитанской дочери лицо его вытянулось.
  Не обращая на него внимания, хозяйка подошла к Уле, которая уже перестала испуганно таращить глаза и глядела с плохо наигранным вызовом.
  - Это твое, кажется, - сказала она, протягивая серьгу.
  Уля схватилась за уши и протянула:
  - Да.
  - Можешь забрать ее, - сказала Тиса, вкладывая украшение в ладонь горничной, - и его тоже. - Она перевела взгляд на старшину и усмехнулась: - Я боялась расстроить вас сегодня своим отказом, думая, что пораню ваши чувства, но вижу, у вас есть отличное успокоительное. Всего доброго.
  Развернулась и пошла прочь по коридору.
  - Постойте! - прогремело за спиной. - Тиса Лазаровна, не так быстро. Отвяжись! - последнее относилось к Уле.
  Витер торопился следом за капитанской дочерью, не собираясь мириться с таким окончанием разговора.
  - Подождите же! - он попытался остановить ее на лестнице, схватив за локоть. Но девушка отдернула руку.
  - Оставьте меня, нам не о чем говорить.
  - А я думаю, что есть о чем, - хриплым голосом, в котором угадывалась растущая ярость, произнес Витер.
  Тиса встревожилась, когда старшина бесцеремонно ворвался вслед за нею в ее родные стены. Тишина и безлюдность покоев больше не радовала. Куда же запропастилась Камилла? Войнова засеменила по лестнице, собираясь запереться в своей комнате. Но мужчина быстро разгадал ее намерение - в несколько шагов обогнал беглянку на лестнице и преградил ей путь к двери.
  - Вы все же выслушаете меня! - процедил он, шумно дыша.
  Мелькнула мысль, что зря она берет ножи только в дальние прогулки. Оказывается, и в собственном доме бывает небезопасно. Тиса вскинула подбородок.
  - Говорите, если считаете нужным, - подернула она плечами. - Я же полагаю разговор бесполезным.
  - Тиса Лазаровна, эта девица сама затащила меня в постель, клянусь мундиром! - воскликнул Витер, блестя черными глазами. - До сегодняшнего утра я даже не глядел на нее. Но вы сами виноваты, тянули с ответом. Мужчине, как вы знаете, нужна женщина. Но не она, а вы мне нужны!
  Тиса почувствовала себя облитой грязью.
  - Я не верю ни одному слову, - произнесла она холодным тоном, - ибо уверена, что связь ваша продолжалась не один день. Я никогда не выйду за вас. И сегодня собиралась сказать вам это.
  Крохов выругался.
  - Что, надеетесь, что этот столичный щеголь сделает вам предложение? Я знаю, что вчера он был здесь.
  - Это уже не ваше дело.
  - Этот петух ряженый никогда не попросит вашей руки, если только он не полный дурак! - Витер скривил губы в усмешке.
  - Мне противен этот разговор. Давайте его закончим. Прошу вас больше не докучать мне.
  - Нет уж, мы продолжим! - процедил старшина. - Хотите сказать, я зря все это время ползал на пузе перед вами?
  Тиса услышала сверху лязг ведра и повернула голову. Шкалуш спускался по лестнице, возвращаясь из библиотеки. Крохов поднял на юнца взгляд.
  - А ну пшел отсюда, шкет! Мы разговариваем.
  - Нет, Трихон, останься! - попросила Тиса.
  Новобранец остановился рядом с капитанской дочерью, опустил ведро на пол и выпрямился.
  - Ты что, глухой? Вон отсюда, щенок! - повторил приказ старшина.
  Но тот не сдвинулся с места.
  - Значит, так, да? Не подчиняться приказам?! - взревел Витер, занося руку для удара.
  Из передней послышались голоса Камиллы и молочника, и пыл вояки несколько утих. Рука опустилась.
  - Ты пожалеешь, пацан, что на свет народился. Помяни мое слово...
  Бросив уничтожающий взгляд на парня, затем на Тису, старшина понесся прочь к выходу и вскоре скрылся из виду.
  Войнова только сейчас заметила, что все это время судорожно стискивала деревянные перила. Пальцы разжались с болью. Она благодарно взглянула на горца, так и продолжающего стоять рядом. Боже, как же стыдно!
  - Спасибо, Трихон!
  - Не стоит благодарности.
  Тиса покачала головой, ощущая, как отчаянно горят щеки.
  - Теперь у тебя будут неприятности из-за меня.
  - Переживем, - хмыкнул шкалуш.
  - Извини, пожалуйста, я должна... побыть одна.
  Девушка скрылась в своей комнате и заперла дверь. Лишь к вечеру она заставила себя спуститься, что-то поесть и догладить оставшиеся занавеси.
  
  
  Глава 16. Жемчужный венок
  
  Утром следующего дня пожаловала Настасья Ефимовна с Марикой. В этот раз Камилла накрыла чайный столик в гостиной не столь расторопно, как для вэйна.
  - Тиса! Привет! - полезла обниматься девчонка.
  - Марика, не висни на Тисе. Смотри, какая она еще бледная, бедняжка, - одернула дочь Настасья Ефимовна. - Мы только вчера прибыли от моей золовки - у нее муж умер, нужно было поддержать в горе. Не хотели уезжать, пока не убедимся, что с тобой все в порядке, так волновались! Но лекарь заверил, что ты идешь на поправку.
  - Ты просто обязана выздороветь, ведь скоро Жнухова Горка! - хихикнула Марика. - Тонечка с Лавром такое готовят! Приедут кочевники с выступлением! Будут ярмарка, конкурсы, танцы! В парке, говорят, шатры поставят. Даже Зоя собирается пойти со своим пузом.
  - Марика, - с укором произнесла мать.
  - Я уже здорова, - махнула рукой Тиса.
  - Не думаю, девочка, - возразила Настасья Ефимовна. - После всего, что ты перенесла, теперь сил набираться надо. Зоя, когда ветрянкой в детстве болела, тоже сильно исхудала. Она и так-то неширокой кости, но тогда была, прости боже, - скелет, да и только. Уж я ее кормила через все 'не хочу'. Тебе тоже нужно кушать, дорогая. Марика, куда ты дела авоську? Тиса, мы тебе яблок из своего сада принесли. Зоя сказала, как ты их любишь. Дочь, отнеси на кухню, отдай Камилле Сановне яблоки.
  Из кухни девчонка вернулась со словами:
  - А что Трихона нет? Он говорил, что работает на вашей кухне.
  - Кажется, новобранцы сегодня у Жича, - вспомнила Тиса слова Камиллы и ее сетования по сему поводу.
  - Понятно.
  - Что за Трихон? - спросила Настасья Ефимовна.
  - Ну, такой, среднего роста, волос пепельный. Мам, помнишь, у Тонечки, он еще нам подсказал, где клумба с фиалками. Помнишь?
  - Кажется, помню, - отозвалась женщина. - Довольно обходительный мальчик, несмотря на то, что он из этого народа... Как их?
  - Шкалуши, - сказала Тиса.
  - Трудно запомнить. Это же вроде дикари? - понизила голос женщина.
  - Мам, у тебя устарелые взгляды, - фыркнула на нее дочь.
  - И все же будь с ним осторожней. Мы не знакомы с культурой этих людей. Есть ли у них понятие такое, как честь? Судя по его суждениям, он уже взрослый молодой человек. Но Единый знает, на что способны эти горцы.
  - Поверь, мама, шкалуши знают, что такое честь, - заупрямилась Марика. - И между прочим, это Трихон, а не Витер вытащил Тису из воды, хоть все считают иначе. В тумане они не видели, а я видела. Я была ближе других.
  - Как это? - нахмурила брови Войнова.
  - Когда Трихон всплыл с тобой на руках, Крохов сразу забрал тебя у него. Вот как.
  - Не сочиняй, - укоризненно произнесла Настасья Ефимовна, бросив извиняющийся взгляд на Тису. - Витер достойный молодой человек. Он не мог так поступить.
  Похоже, она не верила дочке, за которой закрепилась репутация выдумщицы.
  Зато Тиса поверила сразу. Старшина запросто мог это сделать. Отобрать у младшего по званию то, что надо ему. В данном случае, как он полагал, - будущую невесту. А потом получить признательность капитана за спасение дочери. И вдобавок благодарность спасенной девицы. Но это уже выходит за все рамки. Витер! Каковым ее мнение о нем было еще вчера утром, а сейчас?.. Единый, она всегда считала, что хорошо разбирается в людях, и так оплошала.
  Но шкалуш-то хорош - ни словечка не сказал. Она вспомнила первую встречу с ним. В скалах он помог ей подняться на плато. Потом в лесу, когда грозила реальная опасность, спугнул волков. Вчера остался стоять рядом вопреки приказу старшего по званию. Теперь оказывается, что это он, а не Витер, спас ее на озере. Остается полагать, что ангелы-хранители живут не на небе, а в Рудненских скалах. Тиса только сейчас поняла, как обязана новобранцу. Жизнью.
  С этого момента разговор поддерживала рассеянно, объяснив это легким недомоганием. Когда гостьи покинули дом, помогла Камилле убрать со столика посуду.
  - Камилла, а ты не знаешь, когда Жич освободит новобранцев? - поинтересовалась Тиса, откусив яблоко.
  - Я не успела тебе пожаловаться? Представь, Тисонька, этот грубиян хотел обоих опять забрать, - Камилла сгребла остальные плоды со стола и спрятала в буфет. - Ему, видите ли, на его столовской каторге рук не хватает. А кто, спрашивается, у меня тогда работать будет? Я предложила ему Якшина забрать, но он сказал, что нечего ему доходяг предлагать. И забрал Василя. Ну не нахал, а?
  - Так Трихон здесь? - перестала жевать Войнова.
  - В библиотеке пылюку вытирает. А зачем он тебе?
  - Да так, хочу попросить сделать одну работу. Ладно, мне надо идти.
  - Работу? Ты смотри там, не упахивайся, девонька, - вдогонку прокричала кухарка. И проворчала: - Видела я тебя вчера, когда ты занавески свои догладила. Еле на ногах держалась. Бедняжка. Ай-яй, чуть не утопла. Благодарю тебя, Единый, что спас нашу девочку!
  Камилла осенила себя святым знамением и возвела очи в потолок.
  Тиса застала Трихона сидящим на верхней полке книжного стеллажа. С одного бока от него стояло ведро, с другого возвышались книжные кипы. Свесив ноги, новобранец листал 'Историю государства'.
  - Здравствуйте, Тиса Лазаровна! - шкалуш отложил книгу и поздоровался первым.
  - Привет, - девушка задрала голову. - Ну и кавардак здесь!
  Книжные ряды выглядели так, словно их перекопал крот, имеющий пристрастие к чтению.
  Она чихнула.
  - Будьте здоровы.
  - Спасибо.
  Благодарность, переполняющая Тису, заставила ее по-новому взглянуть на юношу. Невзрачные черты его лица вдруг обрели цвет, и она обнаружила вполне симпатичного парня: ровный нос, тонкие губы, сосредоточенный взгляд из-под бровей... Уверенность и спокойствие исходили от него невидимым сиянием.
  - Я пришла положить на место книгу, - показала трактат об истине.
  - Сейчас спущусь, - шкалуш подсел ближе к стремянке. - Скажите только, на какую полку положить.
  - На ту, где ты сидишь. Только я лучше сама. Не спускайся.
  Войнова полезла на стремянку.
  - Осторожно! - Трихон потянул руки, чтобы, если что, подстраховать ее. - Зачем?
  - Двигайся, - девушка уселась на полку рядом с удивленным новобранцем. - Вот, - положила трактат на полку.
  Несколько секунд они сидели в молчании. Потом Тиса прошептала:
  - Вообще-то я пришла сказать спасибо.
  Шкалуш взглянул на нее внимательнее.
  - Марика сказала, - догадался.
  - Да.
  - Благодарить незачем, - пожал он плечами. - Труда не стоило. Я всегда хорошо плавал.
  - Нет, есть зачем. Я за всю жизнь не попадала в такое количество переделок, как за последний месяц. И если бы не ты, может, уже не сидела бы здесь, а летала в кущах Единого ангелочком. Так что еще раз - спасибо!
  Парень улыбнулся, глаза его обрели оттенок речного песка, разогретого солнцем.
  - Пожалуйста. Только лучше - больше никаких несчастных случаев.
  - Конечно, лучше.
  Тиса оглянулась и полюбовалась видом книжного царства с высоты.
  - А здесь интересно. С детства знаю эту библиотеку, но никогда не сидела вот так, верхом на стеллаже.
  - Стоит поменять привычный угол зрения, и открываются новые перспективы.
  - Да. Именно так... - задумалась она над словами.
  Чуть позже спросила:
  - Но почему ты не сказал, что спас меня, и позволил Витеру врать?
  - Я не стремлюсь в герои, - шкалуш опустил голову. - А ему, похоже, это было очень нужно.
  'Конечно, - подумала девушка, - чтобы удачно продвинуться по службе'.
  - И все же эту ложь нужно было раскрыть. Терпеть не могу вранья!
  Трихон поднял философский трактат, оставленный на полке.
  - Это заметно по вашим читательским вкусам. 'Истина и ложь', - прочитал он заглавие. - Такой тяжелый, страшно подумать, что в нем написано.
  - Правда всегда тяжела.
  - Но ведь ложь иногда необходима, ведь так? - шкалуш вернул книгу на место.
  - Мелкая ложь - возможно. Но большая непростительна.
  - Вы очень категоричны.
  - В этом вопросе - да!
  Лицо новобранца посерьезнело. Он достал из ведра тряпку, хорошенько ее отжал и стал протирать обложку книги, на которой темнело полустертое название: 'Осада ба..ни'.
  - Кстати, ты видел их?
  - Кого? - отложив 'Осаду', парень принялся за красную 'Тактику боя в седле'.
  - Когда я тонула, мне показалось, я видела...
  Войнова запнулась, сомневаясь, стоит ли продолжать.
  - Хозяина озера и русалку?
  - Да! Так это было на самом деле! Мне не причудилось, - обрадовалась она. - Какие они странные, правда? Водяной, оказывается, такой чудной: пальцы как веера, а глазищи мутные, огромные. Каждый размером как...
  - Дно этого ведра, - подсказал Трихон. Он кинул тряпку на книги. - А знаете ли вы, что водяные любят коллекционировать красивых утопленниц? Поверьте мне, лучше уж 'летать ангелочком в кущах Единого', чем быть русалкой на дне речном. Обреченной на нежизнь на пару веков как минимум.
  - Ты так говоришь, будто знаешь, каково это. Проходили на занятиях? - насмешливо спросила, думая вопросом вызвать улыбку на лице парня, но просчиталась.
  - Думаете, это шутки?- сверкнул глазами шкалуш. - Специально водяной редко кого топит. Так что учитесь плавать, чтобы не попасться в его 'гарем'. И впредь держитесь за борта, чтобы не падать с лодки, - раздраженно закончил он.
  Они замолчали. Трихон отвернул лицо к окну. Девушка не понимала, что так разозлило шкалуша, но обижаться на его тон не собиралась.
  - Интересная наколка, - решила сменить тему.
  Новобранец взглянул на орла на своей руке и примирительно пояснил:
  - 'РВУ' - это Рудненское военное училище.
  Тиса улыбнулась:
  - Нравятся наколки?
  - Да, - признался парень. - Но это не лучший экземпляр. Так, кадетское развлечение. Я собираю рисунки разных наколок. У меня уже целая коллекция.
  - Ясно, - Войнова сделала увлеченный вид. - Я не прочь посмотреть как-нибудь.
  Все же он еще мальчишка, хоть порой и поражает не по годам зрелыми суждениями.
  - Альбом в Рудне остался, - с сожалением сказал шкалуш. - Здесь у меня только несколько рисунков, которые я перерисовал с ребят из части и Цупа. Если хотите, покажу.
  - Обязательно. Ладно, мне пора. Я Агапу Фомичу обещала зайти до обеда.
  Перебравшись на стремянку, девушка слезла вниз. Трихон провожал взглядом, пока она не покинула библиотеку.
  Направляясь в лазарет, Тиса подумала, что главное она сделала - поблагодарила своего спасителя. И теперь совесть ее спокойна.
  
  ***
  Мгла обступила толщей воды. Водоросли обвивали руки и слегка светились. Над илистым дном гладкими скользкими тенями медленно двигались сонные рыбы. Она все же утонула, поняла с горечью Тиса. И теперь ее жизнь - нет, не жизнь, а существование - пройдет под водой. Внутри все похолодело, и печаль опутала ее белыми нитями. Она еще долго не увидит маму, да и увидит ли? Что она знает о русалках? Куда их души уходят после растворения? Хотелось закрыть глаза и влипнуть в ил, чтобы пролежать весь век камнем, обросшим ракушками и водорослями. Вопреки желанию, она поплыла вверх. Вода словно помогала ей и сама подталкивала. Миг, и Тиса всплыла на поверхность озера. Ночь еще не вошла в полные свои права, под бледным светом осколка луны засыпали дома. В некоторых тлели огни. Вон в том, на пригорке, светятся почти все оконца. Наверное, там тепло и живые люди сидят в кругу родных, смеются и рассказывают истории. Странно, этот дом больше других привлек ее внимание. Но и в нем вскоре погас свет. Мир растворился в темноте.
  
  Зоя была в восторге - Тиса действительно давно ее не навещала. Беременная обняла подругу и не отпускала от себя весь вечер. Настасья Ефимовна накрыла стол, и капитанская дочь отужинала в кругу большой семьи. За столом говорили о здоровье, что не доставило особого удовольствия, ведь ей снова попеняли на синяки под глазами. Также беседа зашла об урожае яблок, который мог быть лучше, если бы весенний мороз не побил цветы, ну и конечно - о предстоящем празднике в честь святого Жнуха.
  После ужина Зоя утащила Тису в свою комнату и показала колыбель. Полог, укрывающий кроватку, обрамляли кружева - работа Ганны.
  - Прелестная колыбелька.
  - Да, - вздохнула Зоя. - Если Единый не заберет меня, то я буду качать в ней нашего малыша.
  - Зоя, даже не говори так, все будет хорошо. Ты родишь. Вместе с Русланом воспитаешь ребенка, а потом и внуков дождешься. Я найду для тебя средство для благополучных родов, не бойся.
  Девушки обнялись. Зоя отстранилась первой и посмотрела лукаво.
  - Ты молчишь, а меж тем я точно знаю, что Витер сделал тебе предложение. Ганна сказала, что ты еще думаешь, но с каждым днем все более благоволишь к нему. Надо полагать, - беременная хихикнула, - твое мнение о нем возросло с того самого момента, как этот могучий брюнет вытащил тебя из воды. Так?
  - Зоя, я...
  - Но чего тут думать? - махнула та рукой. - Он же прыгнул за тобой в пучину! Это ли не доказательство большой любви? И с ума по тебе сходит! Ну скажи, что мы скоро будем гулять на вашей свадьбе! - взмолилась шутливо. - Я думаю, у вас будут очень красивые дети.
  - Зоя, свадьбы не будет.
  - Не будет? Ты ему все же отказала? Почему?
  Тиса подумала, стоит ли рассказывать о неблаговидном поведении Витера. И поняв, что не потерпит лжи даже из собственных уст, выложила всю неприглядную правду.
  Подруга, округлив глаза, внимала и качала головой.
  - Просто ушам своим не верю! Витер Крохов всегда казался таким солидным порядочным мужчиной. Боже Единый! Твоя горничная - его любовница! Вот змеюка подколодная. Выгнать ее немедля!
  - Нет, - не согласилась Войнова. - Если только сама захочет уйти, держать не стану.
  - Добрая ты, Тиса. А я вот ревнивая.
  Зоя несколько минут свыкалась с новостями, затем, расплакавшись, бросилась подруге на шею.
  - Представляю, как тебе горько, - всхлипнула она. - Какое разочарование в любви. Я уж почти не сомневалась. Тебе двадцать шесть, куда, думала, еще тянуть. А тут такое! Я так тебе сочувствую!
  - Спасибо, дорогая. Не плачь, мне не настолько плохо. Тем более я все равно собиралась ему отказать.
  - Да, ты всегда отличалась интуицией. Наверное, почувствовала, какой он лжец и изменник на самом деле. Надо Руслану сказать, чтобы был с ним осторожнее. А я было размечталась, глупая, о вашей свадьбе.
  - Здесь говорят о свадьбе? - в приоткрытую дверь просунулась голова Марики.
  - Уйди! - шикнула сестра.
  - Чуть что, сразу уйди. Там, между прочим, Руслан пришел.
  - Руслан! - улыбнулась Зоя. - Тиса, я пойду его встречу.
  - Давай, - сказала Войнова.
  Марика пропустила сестру на выходе из комнаты, затем вприпрыжку направилась к Тисе.
  - Так свадьба будет? - весело спросила она, захлопав в ладоши. - Я так и знала!
  - Откуда такие домыслы?
  - Но Зойка с Ганной говорили...
  - Забудь о том, что они говорили, - сердито сказала Войнова. - В обозримом будущем я не собираюсь замуж ни за одного мужчину.
  Девчонка выпятила нижнюю губу, словно у нее отняли любимую куклу.
  - Жалко, - протянула она и, слава Единому, воздержалась от дальнейших расспросов. Заговорила о себе.
  - А я бы хотела выйти замуж, - Марика мечтательно возвела глаза к потолку, - за Филиппа!
  О боже! Теперь и Тиса возвела очи горе.
  - Он такой красивый, что я просто пищу! И состоятельный! Мы бы жили в Крассбурге в белом особняке, ходили на балы в шикарных нарядах. Все бы оборачивались на нас и шептали: ах, какая красивая пара! Да. За него бы я пошла хоть сейчас! Ну если не за него, то на крайний случай за Трихона.
  - За шкалуша?
  - Да, - хихикнула Марика. - А что? С ним интересно болтать. К тому же он - герой. Как он вынырнул с тобой на руках из озера! Можешь мне не верить, как мама, но это правда.
  Она завертелась, рассматривая свое отражение в зеркале на стене.
  - Жаль только, он на меня почти не смотрит, - фыркнула, сдув со лба кудряшку. - Потому что влюблен в тебя.
  - Что?! Что еще за выдумки?
  - Ну почему сразу 'выдумки'? - обиделась девчонка. - Я же не слепая. На вечере у Лавра он спрашивал меня о тебе и капитане. А когда Витер вынес тебя из воды и положил в лодку, я видела, как он смотрел на тебя.
  - Как? - со снисходительной улыбкой спросила Тиса.
  - Словно чуть не потерял очень близкого человека. Вот как.
  Марика торжественно замолчала.
  'Выдумщица', - подумала Войнова и посоветовала:
  - Бросай-ка ты читать любовные романы.
  - Да ну вас всех, - обиделась девчонка, надув губки. - Вы все просто слепые.
  - Давай-ка лучше пойдем к остальным.
  Зою и ее мужа они нашли в гостиной. Руслан поздоровался и, положив большую ладонь на живот жены, продолжил трогательно расспрашивать ее о самочувствии. Тиса смотрела на их влюбленные лица и в какой-то момент почувствовала себя лишней рядом с молодыми супругами. Воспользовавшись суетой, улизнула из дома. Двор уже успели окутать вечерние сумерки. Можно прогуляться к беседке, подышать озерной прохладой.
  Тишина, лишь вода плещет. Тиса облокотилась на перила беседки и опустила подбородок в ладони...
  На душе было тяжело. Откуда взялось это чувство? Словно она стоит у обочины дороги, а жизнь пролетает мимо нее, словно карета на тракте. А в карете - все, что она не может догнать: любовь, свадьба, семья, дети... Девушка перевела взгляд на небо. Тусклая долька луны пробиралась сквозь сизые хлопья облаков. Видимо, она из тех, кому только долька жизни и достается. А полная жизнь и не светит...
  Тихий плеск отвлек от невеселых мыслей, и она вздрогнула, когда заметила белокурую голову в жемчужном венке, показавшуюся из воды. Еще секунда, и озерная дива высунулась из воды по грудь. Лунные волосы оплетали бледные, словно гипсовые, плечи. Глаза русалки были затянуты бельмами. Она моргнула, и пелена исчезла, открывая черноту ночи.
  Тиса отшатнулась.
  - Постой! - услышала она тихий певучий голос.
  В нем звучала такая мольба, что Войнова замерла. В голове сразу возникли предупреждения Трихона о пристрастии водяных к красивым утопленницам.
  - Я не сделаю тебе ничего плохого, - вкрадчиво пропела наяда. - Прошу, не уходи.
  Тиса коснулась звезды святой Пятерки на груди, а русалка грустно улыбнулась.
  - Я помню тебя. Ты чуть не утонула шесть лун назад.
  - Да...
  - Тебе повезло, - вздохнула озерная дива. - Мужчина, который спас тебя, оказался сильным и порвал путы. Мой хозяин очень расстроился тогда и всю ночь воду мутил... Я тоже жалела.
  - Что я не утонула? - неприятно поразилась девушка.
  - Да. Здесь мне очень скучно без сестры.
  - У тебя была сестра?
  - Младшая, - русалка улыбнулась воспоминаниям. - Маняша. Мы часто убегали из дома и плели венки из васильков вон на том холме.
  Она подняла руку - тонкую, словно веточка молодой березы, и Тиса заметила перепонки меж белых пальцев.
  - Нам было так хорошо. Теперь сестренка выходит замуж, а я даже не увижу ее счастья. - И она замолчала.
  - Ты утонула? - вопрос вырвался сам собой.
  Внезапно лицо наяды сморщилось в гневе.
  - Меня жених бросил, - прошипела она, подняв хвостом волну.
  Вода заплескала у берега.
  Однако после вспышки русалка стихла и заговорила тем же ровным певучим голосом.
   - Тогда мне показалось, что это будет избавлением от мук - утопиться. Но как же я ошибалась! Жизнь даже в одиночестве и в бедности лучше, чем существование здесь. Сначала я мечтала о мести, искала случая утопить его. Увести за собой. Но потом пожалела. Пусть живет. Даже ему я не желаю такой участи.
  - Я слышала о тебе, - вдруг вспомнила Тиса. - Ты Наталья, дочь Косого.
  - Наталья, - пропела русалка, прислушиваясь к звучанию. - Это мое прижизненное имя. Сейчас у меня новое, его мне дал хозяин. Я Ила.
  - Мне жаль, Ила.
  - Теперь уже ничего не исправишь, - наяда покачала головой. - А как твое имя?
  - Тиса.
  - Ты счастливая...
  Ила склонила ухо к воде, словно прислушиваясь к чему-то.
  - Жаль, мое время на исходе. Хозяин уже доиграл в карты с соседом в Сеевском пруду и собирается возвращаться.
  - Сеевском? - удивилась Тиса. - Но как?
  - О, подземные реки быстры... - Русалка печально улыбнулась и сняла с головы мерцающий венок - крупные жемчужины слабо отражали лунный свет. - Как увидела тебя, мне сразу показалось, что ты добрая. Я молю тебя об услуге - отнеси этот венок моей сестренке. Пусть он будет ей свадебным подарком от меня. Пусть вспомнит наше васильковое детство, - она сложила в мольбе белые руки.
  После короткого раздумья Тиса медленно кивнула.
  - Я подслушала разговор у дороги, - сказала Ила. - Свадьба в это воскресение. А дом вон там.
  Девушка хотела ответить, что знает, где дом, но смолчала. Теперь понятно, кого она видела в своем сне.
  Наяда положила свое украшение на воду, и венок поплыл к берегу, где был поднят у самой кромки воды.
  - Спасибо, - пропела дива. - Если я буду тебе нужна, подойди к воде, коснись ее и позови меня по имени. Я услышу. Прощай, счастливая Тиса.
  Русалка тихо погрузилась с головой в озеро, не оставив после себя даже водяных кругов.
  Войнова задумчиво покрутила в руках венок, пальцы погладили крупные мокрые жемчужины. Очень красивая вещь. И дорогая, по всей видимости. Царский подарок к свадьбе, но какая грустная история. Девушка вздохнула и спрятала венок в карман широкой юбки. Взглянув последний раз на простор запруженной Вежи, там, где минуту назад еще белела в лунном свете голова Илы, поторопилась вернуться в дом Кошкиных. Ее наверняка уже потеряли.
  
  
  Глава 17. Свадебный подарок
  
  Следующее утро обещало засуху. Засуху в ее умывальнике. Уля уже пару дней не показывалась, и Тиса поняла, что воду придется нести самой. Протерев глаза последними каплями, словно кошка, она накинула халат, открыла дверь и чуть не споткнулась о горничную. Та сидела у порога, видимо, не решаясь постучать. На ступеньке ниже стояло ведро, полное воды. Улина коса, которой она всегда гордилась, сегодня оказалась нечесаной и растрепанной. Служанка подняла лицо, красное и заплаканное.
  - Простите, Тиса Лазаровна!
  И вдруг заревела. Сквозь всхлипы хозяйка дома еле разобрала слова:
  - Он меня бросил!
  'Ну вот, опять вокруг меня все плачут и вздыхают', - подумала она. Что же это такое?
  - Он сказал, что я специально так подстроила, чтобы вы обо всем узнали. А я на самом деле не специально сережку потеряла-а. Я не хотела вам сделать ничего плохого. Не выгоняйте меня, пожалуйста. Не хочу возвращаться в отчий дом, он старый и тесный. У родителей помимо меня и Глашки еще шестеро подрастают. Им самим места мало. Не выгоняйте, прошу-у.
  Тиса вздохнула.
  - Уля, я и не собиралась тебя выгонять. Успокойся.
  Горничная пару раз всхлипнула и притихла.
  - Только давай не будем больше об этом вспоминать, - предложила Войнова. - Договорились?
  Та кивнула.
  - Вот и хорошо. Тогда налей мне, пожалуйста, воды в чан, хочу умыться.
  Уля послушно взяла ведро, хозяйка проследила взглядом. Ей было жаль девушку, но не до такой степени, чтобы продолжать дальше неприятный разговор. И скорее всего работница не была полностью откровенна. Это ведь она тогда кружева на платье оборвала, догадалась Тиса. Из ревности. Ну да Единый с ней! Быстро умылась и оделась. Из глубины ящика туалетного столика снова был вытащен на свет жемчужный венок. Все же на удивление красивое украшение! Спрятав его обратно, Тиса вышла и замкнула дверь комнаты на ключ. Не терпелось с кем-нибудь поделиться. Трихон. Вот кому можно рассказать! Еще лучше, если он сопроводит ее на свадьбу Маняши.
  В дверях столовой она столкнулась с отцом, который торопился на службу. Они кивнули друг другу и разошлись.
  Любительница яблок огляделась в поисках фруктов. Вспомнив, что кухарка в последнее время прячет их в буфет, открыла створку - ну точно, здесь.
  Камилла встретила молодую хозяйку радостным возгласом:
  - Тисонька! Проснулась, красавица! Садись завтракать. Там все на столе под салфеткой, кушай.
  Котлеты, пшенка, тарелка квашеных помидор... Отлично.
  Позавтракав, девушка понесла тарелки на кухню в надежде застать там шкалуша и увидела двух здоровенных коротко стриженных юнцов в форме, чистящих картошку над тазом. Только это были не Трихон с Василем, а какие-то новые ребята. Парни поздоровались, бросая откровенно любопытные взгляды на капитанскую дочь.
  Камилла уже заварила чай с чабрецом и понесла в столовую для хозяйки. Та, оставив тарелки, последовала за кухаркой.
  - Где же Трихон и Василь? - спросила она.
  - А всё, - Камилла поставила чашку с чаем на стол и развела руками. - Отработали ребятушки, на службу отправились.
  Как это 'на службу'?! Войнова растерялась. А как же поиски каховика? И за клюквой для силуча со дня на день отправляться надо.
  - Когда?
  - Да еще вчера вечером Витер Дмитрич их забрал. Зато теперь, - зашептала кухарка, - видела, каких ко мне бычков приставили? И пусть Жич только надумает отобрать! Ни за что не уступлю злыдню этому!
  Девушка села на скамейку и тут же подскочила. Единый! Витер же искалечит горца! Она схватилась за голову, вспомнив угрозы старшины.
  - Девонька, что с тобой? - всполошилась Камилла. - Голова болит?
  - Нет, я кое-что вспомнила, - Тиса заторопилась к двери. - Я пойду, не волнуйся.
  'Надо срочно поговорить с отцом', - решила она, оставив на столе недопитый чай и стрелой вылетая из столовой. Но как это сделать, если он на плацу? Теперь только до обеда ждать. В волнении девушка поднялась на чердак. Окошко открыло ей вид на внутреннюю площадь части. Все подразделение уже тренировалось. Тиса сразу увидела Крохова, угрюмо наблюдавщего за пробежкой своих подопечных, поискала взглядом Трихона. Он бежал рядом с Василем и выглядел вполне здоровым. Может, ошиблась? Ее отвергнутый поклонник просто погорячился, и не будет никакой мести?
  Витер скомандовал, подразделение остановилось. 'Вольно!' - и солдаты расслабились. Старшина бросил угрюмый взгляд на шкалуша, потом выкрикнул его фамилию и указал на дорожку из щебенки. Трихон вышел из строя и принял стойку для отжиманий от земли. Уперся ладонями в каменное крошево.
  - Нет, Якшин. Так любая баба сможет. На кулаках.
  Новобранец сжал кисти в кулаки. После семидесяти отжиманий темп его замедлился.
  - Что, пацан, засиделся у кухаркиной юбки? Продолжать!
  Солдаты захихикали.
  Шкалуш переставил кулаки и снова сделал несколько десятков отжиманий.
  - Что встал? Продолжай!
  Трихон все отжимался и отжимался.
  - Еще! - кричал Крохов. - Еще!
  Под кулаками паренька щебенка постепенно окрашивалась в красный цвет. Солдаты перестали улыбаться и замолкли. Тиса в бессилии заломила руки. Это из-за нее Витер так ярится.
  В сторону подразделения двинулся отец. 'Давно пора', - выдохнула она. Старшина сразу смягчился, позволил новобранцу встать. Прежде чем позволить вернуться в строй, что-то шепнул тому на ухо, и Трихон спрятал окровавленные костяшки пальцев за спину. 'Шкалуша точно нужно убрать отсюда, - подумала она, - хотя бы на пару недель, пока Витер не успокоится'.
  Тиса дождалась, пока отец выйдет на обед в сопровождении Кубача. При виде нее брови у капитана удивленно взметнулись.
  - Мне нужно с тобой поговорить, - сказала ему дочь, готовясь настаивать на своем. Но капитан был краток:
  - В кабинете после обеда.
  - Хорошо, я буду ждать.
  Стеллажи, вымытые шкалушем, приобрели какой-то взъерошенный вид. Книги, лишенные слоя пыли, стали ярче, но одновременно почему-то казались более потрепанными, чем прежде. Тиса взяла с полки первый попавшийся фолиант и уселась на диванчик. Раскрыв том на середине, прочитала: 'Летом 8954 года окончилась вторая многолетняя Панокийская война. Рондатский мирный договор закрепил полную победу Лароссийской империи. Побежденная Панокия признавала за Лароссией важнейшие стратегические земли на берегах реки Хорь: Оклию и Месдонию, то бишь Загубскую волость...' История не лезла в голову, и она захлопнула том. Сейчас ее ни одна книга не устроит. Войнова откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза в ожидании. Отец редко когда уступал ей. И сейчас, скорее всего, скажет, что не будет вмешиваться в дела старшины из-за прихоти дочери. Но попытаться нужно.
  Через некоторое время на лестнице послышались шаги. Тиса поднялась и разгладила юбку. Капитан без промедления направился в кабинет, бросив дочери короткое: 'Проходи'.
  Закрыла за собой дверь кабинета и подождала, пока отец усядется в кресло. Он нацепил на нос очки и принялся просматривать пачку официальных писем. Тиса переступила с ноги на ногу.
  - Что ты хотела? - вопрос был задан без отрыва от бумаг.
  - Отец, - прошептала девушка. Прочистив горло кашлем, заговорила громче: - Ты же знаешь, что сейчас время, когда надо собирать клюкву для силуча.
  - Тебе нужны помощники?
  - Да. Достаточно даже одного, которого ты ко мне приставлял. Трихона Якшина. Чтобы он таскал корзины.
  Отец отрицательно покачал головой, так и не подняв глаз.
  - Только не Якшина. Я только что разрешил Крохову вернуть его в строй. Он считает, что парню уже пора приступать к службе. Но ты можешь взять в помощь любого из мальчишек Жича или Камиллы.
  - Нет, папа, - заявила решительно, - поставь себя на мое место. Ты же знаешь, я терпеть не могу приставленных. И шкалуша сперва тоже не выносила, но сейчас уже привыкла. Он мне здорово помогает с заготовками для снадобий, вполне надежен и не балаболит без толку, как остальные. Я ведь не прошу надолго - отпусти его хотя бы на две недели. Пожалуйста.
  Она выдохлась.
  Мужчина поднял пристальный взгляд - на миг установилась тишина - потом снова опустил глаза в бумаги.
  - Хорошо, я поговорю с Кроховым. Но только на неделю. До Жнуха. Ясно?
  - Да, папа, - улыбнулась Тиса, еще не веря в свою удачу: 'Он согласился!'
  Она выскользнула из кабинета и, затворив плотно дверь, радостно потерла ладони. А в кабинете капитан достал из ящика серебряный медальон с изображением женщины с пышными каштановыми волосами. Некоторое время смотрел на него, затем поднес к губам. 'Простишь ли ты меня, Елена? Я так виноват перед тобой. И перед нею'.
  
  ***
  Воскресенье - время свадеб. Единый отдал всю свою кровь ради рождения человечества. И через день воскрес. Увидев свое творение, возрадовался и благословил людей. Поэтому все браки в воскресенье считаются благословленными Богом. Всем беднякам в этот день принято подавать. Считается, что Единый и сейчас иногда любит являться людям в самом разном обличии.
  Глинобитный домик с потемневшей от старости черепичной крышей гудел голосами гостей. Тиса подала копейку просящему у тына и вошла в калитку, украшенную цветными лентами. Следом за ней не отставал Трихон. Подарок невесте - жемчужный венок - лежал в сумке, завернутый в белый ситцевый платок.
  На крыльце щебетала стайка детей.
  - А кто мне покажет невесту? - подмигнула им девушка.
  Детвора с удовольствием завела их в дом и показала, где сидят молодожены. Свадьба была в разгаре. Маняша - кудрявая, белокурая, с малиновыми щечками и раскатистым смехом - сидела подле законного мужа в конце длинного ряда столов. Новоявленный супруг гордо обнимал ее за плечи. Захмелевшие гости ели, смеялись и то и дело поднимали стаканы с вином за молодых. Тиса в нерешительности застыла.
  - Что делать? - повернулась она к Трихону. - Они сидят так тесно, я просто не проберусь к ней.
  Парень огляделся.
  - Сейчас. Вы пока присядьте сюда, Тиса Лазаровна, - он усадил ее на свободный табурет.
  К ней тут же обернулась женщина с ярким платком на плечах.
  - Дочка, а ты чего не ешь? - Потянувшись к подоконнику, взяла тарелку с вилкой, стаканчик и поставила перед гостьей. - Жень, а ну налей девчонке.
  - Эт всегда пожалуйста, Алексеевна. Как вас зовут, барышня?
  Несмотря на все 'Не надо', вино налилось, а в тарелке гостьи появились картофельная толченка, холодец и капустный салат.
  - Ешь за здоровье молодых, - прокричала ей на ухо Алексеевна.
  Тиса попробовала холодец - очень вкусно! Оказывается, она проголодалась. И с удовольствием съела весь студень.
  - А говорила - 'не хочу', - подначила тетка.
  Гармошка заиграла плясовую 'Пряничную'. Не успела девушка донести до рта вилку с картошкой, как гости стали подниматься с мест и хлынули в смежную комнату, специально расчищенную для танцев. Войнова оглянулась и увидела Трихона рядом с гармонистом. Шкалуш взглядом указал на невесту. Путь вдоль змейки пустых стульев был свободен. Тиса преодолела его и подсела к новобрачной, соображая, с чего бы начать.
  - Маняша, поздравляю! - сказала она первое, что пришло в голову.
  - Спасибо! - улыбнулась та, весело блеснув зелеными глазами. - А я вас знаю?
  - Сомневаюсь, но у меня есть для вас подарок от того, кого вы знали.
  В этот момент Трихон с другого края стола подсел к жениху и отвлек его разговором, что было очень кстати.
  Тиса открыла сумку и протянула ситцевый сверток невесте. Как только Маняша увидела венок, глаза ее распахнулись от удивления.
  - Святой Косиница! Какой жемчуг! - ахнула она.
  Шкалуш встал, с грохотом сдвигая стулья, и вместе с женихом направился из-за стола.
  - Манечка, я скоро. Мы только покурим, - предупредил жених.
  - Хорошо, - рассеянно ответила ему невеста и взглянула на странную гостью. - Кто вы?
  - Я дочка капитана Войнова. Наверняка вы о нем слышали...
  Маняша пожала плечиками. Белые кружева рукавов дернулись.
  - Но это не важно, - продолжила гостья. - Это не от меня подарок.
  - А от кого? - удивленно моргнула юная красавица.
  Войнова собралась с духом, прежде чем сказать:
  - От вашей сестры Натальи...
  Реакция была ожидаемой: лицо невесты помрачнело, зеленые глаза заблестели праведным гневом.
  - Как вы можете так шутить? Моя сестра пять лет как погибла!
  Гостья вздохнула - знала, что будет непросто, - и потянула молодую за руку вниз, когда та порывалась встать.
  - Выслушайте меня, прошу вас. Всего минутку.
  Маняша в конце концов уступила и уселась на стул с насупленным видом.
  - Может, вы слышали, неделю назад девушка чуть не утонула в озере? - спросила Войнова с надеждой.
  Невеста неуверенно кивнула головой.
  - Это была я... Когда я была уже так глубоко, что сознание мое стало меркнуть, увидела диву с белыми волосами. Русалку. Вы слышали о них?
  Маняша кивнула, и тут глаза ее округлились: стала понимать, куда собеседница ведет разговор.
  - Да, милая, - подтвердила Тиса, - ваша сестра превратилась в русалку. Это она отдала мне венок и сказала, чтобы вы вспомнили ваше васильковое детство.
  - Сестра...
  Губы невесты задрожали, и она прикрыла их ладонью.
  - Она услышала о свадьбе и захотела сделать подарок. Сказала, что была счастлива, когда вы вместе убегали гулять на холм за рекой.
  Младшая грустно улыбнулась:
  - Мы любили плести...
  - ...венки.
  - Наточка... - невеста смахнула слезу со щеки и погладила жемчуг. - Я ее никогда не забывала.
  Войнова ждала.
  - А я могу ее увидеть? - оторвала Маняша взгляд от венка.
  - Не знаю. Но вы молитесь за нее, чтобы Единый забрал ее к себе. Есть молитвы о потерянных душах, спросите у матушки Доломеи.
  - Обязательно. Завтра же пойду в храм... - И новобрачная надолго замолчала, предавшись воспоминаниям.
  Тиса посчитала, что сделала все, что от нее зависело, и поднялась.
  - Маняша, извините, что невольно омрачила ваш праздник, - сказала она. - Мне пора.
  - Что вы! Это я вас должна благодарить за все, - девушка схватила ее за руку. - Если вы увидите Наточку еще раз, пожалуйста, скажите ей, что я ее люблю и всегда буду помнить. И буду молиться за нее каждый день.
  - Хорошо, - пообещала гостья.
  - Милости просим, оставайтесь на нашей свадьбе. Мы с Петрушей будем очень рады, - от улыбки на девичьих щеках проявились нежные ямочки.
  - Спасибо, - улыбнулась в ответ Тиса.
  Трихон встретил ее у другого конца свадебного стола и крикнул на ухо:
  - Получилось отдать? - иначе за общим весельем и не расслышать.
  - Да. Спасибо за помощь, - кивнула ему девушка, подивившись близости серых глаз шкалуша.
  - Эй, молодежь!
  Тиса с Трихоном обернулись.
   Женя - тот самый дядька, что подливал ей вина за столом, поманил их рукой.
   - Чего стоишь, солдатик? Пригласи свою девушку на кадрильку! - громко пробасил он.
  Войнова замотала головой.
  - Давайте-давайте, голубчики! - настаивал Женя. - Молодые, а не танцуете! Что за дела?
  Но она уже пятилась к двери с виноватой улыбкой. Крикнув: 'Спасибо! Нам идти пора', выскользнула за дверь. Надо же, приняли их за пару. Взглянула на спутника: интересно, это она так молодо выглядит или горец показался им старше своих лет?
  Помахав детворе рукой, они вышли за калитку.
  - Зря вы так быстро сбежали, - сказал Трихон. - Может, вернемся - потанцуем?
  - Неудобно, да и настроение не то, - покачала головой Тиса. Заметив улыбку на его лице, догадалась: - Насмехаешься?
  - Ну что вы, как можно. Я просто предложил...
  Парень подвел Ватрушку и помог Тисе взобраться на лошадь, погладил забинтованной ладонью гриву кобылы. Он так и не признался, что это результат гнева Витера. На вопрос, что с руками, ответил: 'Пустяки, заживет как на драконе'.
  - Вам удобно? - спросил шкалуш. - И все же жаль, что вы не согласились.
  На этот раз слова прозвучали тише и серьезнее. Войнова пристально взглянула на юношу.
  Закрапал мелкий дождь - как только вэйн проворонил? - и им пришлось поторопить коней.
  - Невеста сначала рассердилась, - рассказывала Тиса, - но потом поверила и расчувствовалась. Она так похожа на сестру.
  - Странно, что наяда к вам обратилась, - задумчиво произнес шкалуш.
  - Она видела меня на дне озера, и я ей показалась добрым человеком.
  - Она права.
  - Русалка сказала, что мне повезло: с путами водяного мог справиться лишь сильный мужчина... - Тиса решила, что пареньку будет приятно это слышать. - Как у тебя вышло?
  - Не знаю, - ответил он равнодушно. - Получилось - и все.
  - Водяной потом в ярости воду мутил в Веже.
  Трихон усмехнулся.
  - Еще бы. Не удалось заполучить прелестницу в свой русалочий гарем.
  Девушка улыбнулась, его слова польстили. Спустя какое-то время она поймала себя на том, что наблюдает за спутником. Это все из-за Марики - теперь она невольно ищет подтверждение либо опровержение вымыслам девчонки.
  Дождь перестал крапать. В просини неба выглянуло солнце, вмиг раскрасив мокрую улицу в яркие краски. Навстречу, подгоняемое пастухом, текло стадо пятнистых коров. Животные степенно двигались, обмахивая бока хвостами, иные мычали, мотали головами. Переждав у куста рябины, пока дорога освободится, Войнова пустила Ватрушку шагом.
  - Нужно собираться за клюквой, - сказала она, оглядываясь на коралловые грозди. - Сейчас самое время. Для силуча нужна ягода более твердая, с бледным боком, в ней наибольшее количество полезных веществ. Залитая ключевой водой клюква может храниться всю зиму, но для силуча, наоборот, надо дать ей слегка подвялиться.
  - Я в вашем распоряжении.
  - Отправимся в конце недели.
  - Почему не раньше? - удивился Трихон.
  - Раньше не стоит. Пусть сначала заживут твои руки.
  - Я же сказал - пустяки, - отмахнулся он. - Костяшки уже зажили благодаря вашей клеверной мази, а тряпки ношу для важности. Вы же знаете - мы, шкалуши, любим украшения из тканей и пряжи.
  - Шутник, - улыбнулась Тиса, посмотрев на сплетенное из цветных ниток ожерелье на шее юноши. - Хорошо, тогда в среду.
  Горец довольно откинул назад голову и пришпорил Буя. Через некоторое время они выехали к лесополосе, теперь по прямой до части недолго осталось.
  - Только вот лотков под клюкву нет, - посетовала Войнова. - Кладовщик не дает.
  - Мы его настоятельно попросим, - шкалуш поравнял мерина с Ватрушкой.
  - Шилыча-то? Бесполезно, в части ему никто не указ. Разве что отец.
  - Так в чем проблема? Попросите его.
  Тиса фыркнула:
  - Не хочу. Лучше пересыплю рябину на подоконник.
  - Не стоит. Я поговорю с кладовщиком.
  Хотелось сказать - бесполезная затея, но она промолчала. Участие юноши грело душу: Витер, как помнится, сразу отказался помочь, он знаком с нравом Шилыча, а новобранец еще надеется. Со смерти матери она росла самостоятельной, сама по себе, как камышовая кошка. Привыкла всегда полагаться только на себя, изворачиваться и падать на четыре лапы. И лишь сейчас стала понимать, как приятно иногда опереться на чье-то крепкое плечо.
  - А каховик? - спросил Трихон, возвращая Тису из раздумий. - Когда мы пойдем в скалы?
  Мелькнула мысль, что шкалушу, наверное, особенно хочется побывать в месте, которое ему напоминает о доме. Однако здесь она вынуждена будет его огорчить.
  - Думаю, что наши поиски закончились. Давно стоило признать, что затея с каховичной жилой провальная. Но мне, видимо, что тому жеребцу нужно несколько раз крикнуть 'Тпру-у', чтобы я остановилась.
  - И что же, вам уже не нужен камень? - поднял брови юноша.
  - Нужен, и даже очень. Только я другим способом постараюсь его достать.
  - Каким же, если не секрет?
  - Не секрет. Только не смейся. Я выиграю деньги на городской ярмарке и куплю на них каховик.
  Трихон тихо присвистнул.
  - Думаешь, у меня не получится?
  - Нет, я подумал совсем о другом. О том, что Зое повезло, что у нее такой друг, как вы, Тиса Лазаровна. Сделала бы она то же самое для вас?
  Войнова отвела взгляд к горизонту.
  - Я это делаю больше для себя, чем для нее. Трудно объяснить.
  Шкалуш не стал ее пытать.
  Небо уже позолотили первые лучи заката, когда они въехали в часть. Передав лошадей Зошику, Трихон подтвердил намерение поговорить с кладовщиком. Тиса согласилась без особой надежды на удачу. У дверей складской она в нерешительности остановилась, а шкалуш постучал в дверь.
  - Кого там драконы принесли? - послышался дребезжащий голос. За дверями зашаркали шаги. Открыв верхнюю половинку створки, Шилыч подозрительно уставился на пришедших выпуклыми глазами. - Чего вам надо?
  - Вечер добрый, Ван Шилыч, - проговорил Трихон.
  - Кому добрый, а кому паши здесь как волу в поле, - огрызнулся мужчина, тряся обвисшими щеками, словно пес. - Коли просить чего пришли, так зря.
  Девушка посмотрела на Трихона с видом 'я же говорила'.
  - У меня таких знаете сколько? Клянчат тут, добро разоряют. А потом разве кто назад что приносит? Нет.
  Кладовщик сощурил глаза.
  - Вы, как помнится, Тиса Лазаровна, мне четыре лотка должны.
  - Я их еще пользую, - прозвучало быстро и виновато.
  - Вот и пользуйте, только не забудьте отдать потом. Разор один от вас.
  Шкалуш глянул на заставленные под завязку складские полки.
  - Она обязательно вернет, - сказал он, выйдя вперед и принимая на себя колючий взгляд Шилыча. - Но сейчас, будьте добры, дайте Тисе Лазаровне еще три лотка, - произнес Трихон ровным тоном.
  Шилыч некоторое время не моргая смотрел на новобранца. Войнова каждую секунду ждала крика - что-нибудь о наглости, разоре и драконе, к которому им надо пойти с такими просьбами. Но Шилыч только сморгнул и, проговорив: 'Сейчас принесу', исчез в глубине склада.
  Тиса не поверила своим ушам.
  - Он что, согласился?
  Тонкие губы юноши осветила задорная улыбка.
  - Вежливость иногда творит чудеса.
  Кладовщик вынес лотки и вручил их новобранцу.
  - Спасибо, Ван Шилыч! - поблагодарил юноша. - Очень выручили. Тиса Лазаровна вернет их, как только сможет.
  - Хорошо. Не торопитесь, у меня они все равно без дела валяются, - продребезжал тот и закрыл половинку двери. Лязгнул засов. Трихон по-чивански поставил лотки на голову и зашагал по дорожке. Тиса, все еще не веря в удачу, последовала за ним.
  Чердаком уже завладели вечерние сумерки. Парень сгрузил лотки на пол и оглянулся.
  - Сухое местечко.
  - Да, - девушка повела рукой, - здесь я и сушу сырье для снадобий...
  Новобранец тронул пучки трав, и они заплясали на веревке. Войнова по привычке взяла лопатку и помешала плоды черноплодной рябины.
  - Хороший обзор на площадь.
  Девушка обернулась, чувствуя неудобство оттого, что шкалуш раскрыл ее наблюдательный пункт. Трихон замер у окошка, оглядывая плац. В свете заката его профиль показался незнакомым.
  - Так удивительно, что Шилыч дал лотки, - произнесла она, стараясь сбросить наваждение.
  - Надо верить в людей, - не двигаясь, отозвался горец.
  - Пожалуй.
  Сумрак чердака продолжал играть воображением девушки, он словно стирал границы. Отчего-то ей невыносимо захотелось прикоснуться к плечу парня и поблагодарить.
  - Спасибо, - сказала, но руку поднять так и не решилась.
  Шкалуш отстранился от окна и повернулся к ней. Лицо его поглотил мрак.
  - Не за что, - голос прозвучал в тишине оглушительно ясно.
  Тиса скорее почувствовала улыбку, чем разглядела.
  Близость парня неожиданно показалась девушке невыносимой.
  - Уже поздно, - прошептала она. - Надо спускаться вниз.
  Новобранец проводил капитанскую дочь до крыльца и убежал в казарму.
  Тиса нашла Камиллу за чашкой чая в столовой. Два латунных фонаря под потолком освещали комнату дрожащим светом.
  - Наконец-то пришла, - улыбнулась стряпуха. - Как же ты без обеда сегодня, лапушка?
  - Я поела в гостях у знакомой, - хозяйка присела на скамью рядом.
  - Будешь ужинать? У меня есть замечательное чиванское рагу с бараниной.
  Она отказалась. Есть не хотелось совершенно.
  - Так и отощать недолго, коли есть не будешь, - проворчала женщина беззлобно. - Ничего, я вас на Жнухову-то побалую. В пятницу скупаться с Цупом поеду.
  - Ой, Камилла, я и забыла. Деньги есть на покупки или дать?
  - Пока не надо. Ну разве что совсем немного. Так-то у меня запасы-то имеются, но уж больно базар всегда хорош под Горку-то.
  - Хорошо, я завтра же тебе добавлю. - Хозяйка поднялась со скамьи. - Зачем ты прячешь яблоки? - спросила, извлекая их из буфета.
  - Чтобы новобранцы не стянули, - буркнула кухарка. - А то видела я их: наберут целую дюжину без спроса.
  - Это кто же?
  - Да Якшин. Вот уж от кого не ожидала.
  - Трихон? - удивилась Тиса. Она не помнила его хотя бы раз с яблоком в руках.
  - Он самый. Думал, что я не вижу. Так что ты будь с ним осмотрительнее, девочка. Вы в последнее время сдружились, смотрю. Ничего у тебя не пропало?
  - Нет, кажется. Когда, говоришь, это было?
  Камилла отхлебнула чай из блюдца.
  - Ты как раз в лазарете лежала. Смотрю в окно, а он карманы себе набивает, шельмец... - продолжала бубнить кухарка. - И чему ты улыбаешься? - спросила она, заметив странное выражение на лице девушки.
  - Просто так, - хозяйка погладила стряпуху по круглому плечу и поцеловала в макушку. - Я пойду к себе. Не обидишься?
  Камилла не обижалась и пожелала хорошо отдохнуть и выспаться.
  Закрывшись у себя в комнате, Тиса продолжала улыбаться. Могла бы и раньше догадаться, что это Трихон приносил яблоки в лечебницу! Она и не подозревала, что этот факт доставит ей радость. Ополаскивая лицо над умывальником, перебирала прошедший день - жесты, взгляды, слова, в которых усматривала намеки. Неужели Марика права и он к ней неравнодушен? Или за чувства она принимает вежливость?
  Подсев к столику, девушка взглянула в зеркало. Медовые глаза шатенки, сидящей напротив, лучились светом. Что с ней? Мальчишка, юнец, возможно, влюбился в нее, а она сияет. Ну не дура? Бухнувшись в кровать, натянула на себя одеяло.
  
  
  Глава 18. Клюква
  
  Утро ворвалось ярким светом и в комнату, и в голову Тисы. Утро - это вам не вечер: оно протрет глаза, освежит мозги, встряхнет как следует, выбьет лень и глупые мысли. Единый, о чем вчера только думала? И это она, которая смеялась над героинями романов, с первого взгляда влюбляющихся в своих спасителей? Отражение в зеркале с укоризной покачало головой. Десять лет разницы в возрасте - это пропасть, через которую при всем желании не перепрыгнешь.
  Чтобы совсем прогнать глупые мысли, день молодая хозяйка решила посвятить заботам. Она, как и обещала, добавила денег Камилле на покупки. В доме не без помощи Ули и новобранцев вымылись подоконники и перила лестницы. Вместе с Агапом Фомичом Тиса перечитала список составляющих для силуча. Всё есть. Почти. Осталось только собрать клюкву и подсушить с недельку на чердаке. Скоро она научится сама варить силуч! Этой мыслью Тиса подогревала себя. Который год просила Агапа доверить ей приготовление, но старик неизмено отказывал. И теперь ее давняя мечта могла сбыться. Только что-то не чувствовала она великой радости. Почему так бывает? Ждешь, мечтаешь, а когда дается, уже и не таким важным оказывается.
  Трихон появился только после полудня. Тиса, выпалывающая сухие цветы в палисаднике у лечебного корпуса, вдруг поняла, что подспудно каждую секунду ожидала его прихода.
  - Добрый день, Тиса Лазаровна, - поздоровался новобранец.
  - Добрый, - лишь мельком взглянула: юноша приветливо наблюдал за ней, держась за частокол ограды. Войнова перенесла охапку жухлой травы в кучу, ощущая, как в душе растет досада - на себя саму.
  - Давайте я вам помогу?
  - Не надо, - быстро ответила она. - Тут дел мне одной мало. Спасибо, Трихон. Иди.
  Шкалуш не сдвинулся с места. Тиса прошлась граблями по траве. Палая листва не слушалась, так и старалась увильнуть из-под деревянных зубьев. Ну чего он стоит?
  - Да, я хотела попросить тебя, - вспомнила девушка. - Сходи в конюшню, дай побольше овса лошадям. Надо покормить перед дорогой. И у стойла Ватрушки я оставила четыре корзины. Проверь, пожалуйста, исправность крепежей, кажется, у одной крючок отлетел.
  Ушел. Тиса поглядела юноше вслед. 'Соберем клюкву, и надо заканчивать эти прогулки вдвоем. Так будет правильно', - подумала она. Сгребла растительный сор в кучу и подожгла. Над землей пугливо потянулся дымок. Войнова долго наблюдала, как медленно тонкая змейка огня обтачивала листок за листком, оставляя после себя горстки пепла. Подул ветер и обдал девушку дымом...
  
  Прохладное утро среды ознаменовалось молчанием. Они встретились в конюшне, безмолвно обменялись кивками. Трихон за пару дней понял настроение девушки и не заговаривал. Так в тишине они и выехали за ворота в рассветные сумерки. Погода обещала быть ясной, но ветреной. Тиса порадовалась, что надела поверх платья теплую безрукавку. Лошадей направили к южному краю Гартова болота - самой дальней точке от башни пропавшего колдуна. Именно сюда местные жители без боязни ходили за клюквой. Лес встретил путников спокойствием и безмолвием, лишь изредка набегал ветерок и мял пестрые кроны, осыпая седоков листьями. Потревоженная шорохом шагов, закричала сипуха в дупле. Природа медленно просыпалась ото сна.
  Прибыв на место, путники спешились и, привязав лошадей, отправились за ягодой. Тису вскоре постигло разочарование - клюква исчезла! На ковре из восковых листочков то тут, то там виднелись жалкие крохи. Неурожай.
  - Наверняка это из-за вэйна и его волшбы, - ворчала она, огорченно оглядывая мох. - Хорошего дождя уже месяц нет. Того и гляди болота иссохнут.
  Эдак положенную норму они месяц будут собирать, на что она никак не рассчитывала. Девушка отвязала Ватрушку.
  - Давай проедем на север, - шанс остаться без клюквы страшил больше, чем далекая невидимая глазу Гартова башня и охраняющий ее чернокожий латник.
  Буквально через час неспешной езды по лесу они заметили, как на кочках мха стали показываться россыпи розовых бусин клюквы. Но Тисе все мало казалось. Спешились, лишь углубившись еще на полверсты на север. Смелость себя оправдала, почти сразу нашли поляну, сплошь покрытую клюквенным ковром, и взялись торопливо собирать ягоду в корзины. Пару раз Войнова натыкалась на новобранца и мысленно чертыхалась на свою неуклюжесть. В конце концов она взяла пустую корзину и туесок и отправилась искать другую поляну - подальше от шкалуша.
  Тот хмуро проследил за нею взглядом.
  - Далеко не ходите. Там уже Гартова топь начинается.
  - Тебя забыла спросить, - пробормотала себе под нос.
  Поддавшись плохому настроению, девушка подошла ближе к топяным оконцам, хотя клюквы на кочках было не больше, чем на поляне, упрямо перепрыгнула с одной кочки на другую, потом еще и еще.
  - Туда нельзя! Тиса Лазаровна! - услышала отдаленный крик за спиной.
  Сетуя на назойливость Трихона, она нагнулась и собрала во мхе горсть ягод. Бросив их в туесок, повернула голову и увидела бегущего к ней парня. Не успела удивиться, как за спиной раздался плеск. Она обернулась и в ужасе окаменела...
  Высокий, ростом с косую сажень, облепленный болотной грязью и увитый гнилыми нитями кореньев, из топи поднимался черный латник. По его широкой груди, обтянутой кольчугой, сочилась бурая жижа. Пустые глазницы из-под нависшего шлема уставились прямо на девушку.
  В голове Тисы стучало одно слово: 'Беги!', но ноги словно вросли в землю и превратились в кривые стволы сосен. Будто во сне она наблюдала, как латник потянул к ней почерневшие руки...
  Толчок в плечо.
  - Отойди, дуреха! - глухой голос рядом.
  Тиса даже не сразу поняла, что произошло: в мгновенье ока Трихон одной рукой задвинул ее к себе за спину, а второй выхватил дубинку и поднял ее навстречу чудищу.
  - Сгинь! - заорал он.
  Распахнув глаза, Войнова продолжала безвольно стоять позади юноши. И только когда рот латника раскрылся и из него пошли пузыри, она с отвращением резко отпрянула и... провалилась по пояс в топяное оконце. Холодная жижа тут же сковала, словно рыбешку во льду. В отчаянии, мало понимая, что делает, девушка потянулась к кочке, но пальцы лишь обрывали травинки осоки. Не в силах за что-то ухватиться, она почувствовала, как трясина медленно втягивает в себя ее тело.
  - Трихон! - позвала в панике. Вместо крика из горла вырвался жалкий хрип.
  Слава Единому, услышал, обернулся. За его спиной Тиса с замиранием сердца увидела кольчужную спину удаляющегося латника. В следующую секунду черную фигуру со странным клокотом поглотило болото. Она облегченно выдохнула, не замечая, что уже по грудь в воде.
  Шкалуш резким движением, в котором угадывалась злость, протянул ей дубинку тонким концом. Девушка ухватилась и почувствовала, как ее с силой дернуло и буквально выбросило на кочку.
  Серые глаза снова оказались близко. 'Прямо как тогда, на свадьбе', - подумала она. Только в тот раз они колко искрились, словно иней, а сейчас налились грозовой темнотой.
  - Вы целы? - парень как заправский лекарь осмотрел ее с головы до ног. Не дождавшись ответа, повернул к себе за подбородок.
  Тиса кивнула, чувствуя комок в горле.
  - Он ушел, все позади, - успокаивающе произнес шкалуш. Видимо, приписал ее молчание шоку.
  Зубы ее начали выбивать дробь.
  - Вы продрогли.
  Трихон легко поднял девушку на руки. Она ощутила лбом шершавую щеку, и сердце предательски заныло.
  - Зачем ты это делаешь? Я сама.
  Попыталась сопротивляться, но юноша не ответил, лишь крепче прижал к груди. И Войнова уступила. Закрыв глаза, опустила голову на плечо новобранца. Сказал бы ей кто-нибудь еще месяц назад, что она будет льнуть к груди шкалуша, рассмеялась бы шутнику в лицо.
  У лошадей Трихон спустил ее на ноги.
  - Держитесь за Ватрушку.
  Тиса почувствовала сожаление, когда твердая рука отпустила ее талию. Убедившись, что девушка стоит, шкалуш снял с седла Ватрушки рюкзак и принялся по-хозяйски в нем рыться.
  - Вам надо переодеться, - сказал он, доставая из мешка Тисины старые штаны для лазания по скалам.
  Затем под протестующее девичье мычание Трихон расстегнул пуговицы и стянул с себя солдатскую куртку, оставшись в нательной рубахе.
  - Наденете это.
  - Но...
  - Вы это сделаете, если не хотите, чтобы я сам переодел вас, как ребенка, - пригрозил шкалуш и отвернулся.
  Поглядывая исподлобья на спину юноши, Войнова стащила с себя мокрую одежду. Переодевшись в сухое, сразу почувствовала, как начала согреваться.
  - Вам идет, - оглядел ее Трихон, повернувшись.
  - О, только прошу без комплиментов, - вымученно улыбнулась Тиса. Сейчас она не краше солдата в окопе.
  - Рад, что вы приходите в себя, - парень приблизился и снял с ее волос болотную зелень. Девушка опустила ресницы, боясь взглядом выдать свои мысли. Она старше на десять лет, а чувствует себя ребенком рядом с ним. Разве это нормально?
  - Думаю, с клюквой на сегодня закончили, - шкалуш сложил мокрую одежду в свободный мешок и приторочил к своему седлу. Прикрепив и корзинки с клюквой, Трихон сходил за пустой тарой, брошенной у топи. Тиса с тревогой дождалась его возвращения. Ноги плохо слушались, поэтому на Ватрушку шкалуш усадил ее сам.
  - Можно отправляться в часть, - новобранец вскочил в седло Буя и потянул поводья, разворачивая лошадь.
  - Нет. - Войнова представила свое появление на улицах Увега в мужской одежде, а еще лицо отца, если он вдруг заметит ее по прибытии. Это недопустимо. - Мы поедем к заброшенной мельнице, это недалеко отсюда. Там можно одежду в реке почистить.
  Немного попререкавшись, шкалуш сдался. Пока ехали к мельнице, девушка пришла в себя настолько, что смогла собрать мысли в кучку.
  - Трихон, спасибо, - и тут же поняла, что повторяется. И когда она успела превратиться в говорящую ворону, каркающую за разом раз одно и то же? - Похоже, я продолжаю влипать в неприятности.
  - Да уж, в этом вам постоянства не занимать, - шкалуш запалил самокрутку.
  - Я не должна была подходить так близко к Гартовой топи, признаю свою ошибку. Ты ведь меня предупреждал.
  - Но разве такая храбрая девушка будет слушать кого-то?
  Она поняла иронию и горько усмехнулась, вспомнив свой ужас, когда увидела это чудо болотное. Даже о ножах у голенища забыла. Да уж, храбрая мокрая ворона.
  - Мне жаль, что вы пережили этот страх, Тиса Лазаровна. Эти места совсем не для милых барышень. Теперь особенно.
  Она хотела было возразить, но промолчала. Что бы сейчас ни произнесла, это только слова: на деле же она оказалась не такая сильная, как ей представлялось.
  Вскоре лес расступился и вывел их к Веже. Ее вольные воды здесь отличались бодрым течением. Старая мельница чернела над лукой реки. Колесо не крутилось, но время от времени поскрипывало под силой ветра и воды. Сквозь прогнившие доски мостка, ведущего к строению, светился бурлящий поток, и желание оглядеть постройку изнутри сразу пропало. Они расположились поодаль от мельницы у покосившегося сарая, заросшего терновником. Пока девушка полоскала свое платье, шкалуш разжег костер и устроил что-то вроде сушилки: вбил две высокие палки и на них водрузил третью - перекладиной. Войнова повесила на нее одежду, затем вернулась к реке и разулась. Темная холодная вода клубилась водоворотами. Смыв с наслаждением грязь со ступней, Тиса решила отмыть и ботинки.
  - Дайте мне, - парень бесцеремонно забрал у нее обувь. - Идите-ка лучше к костру, погрейтесь. Или давайте отнесу вас, чтобы ноги не пачкать?
  - Ну уж нет, хватит меня сегодня таскать.
  - Мне ж не в тягость.
  Девушка смущенно улыбнулась в ответ. Затем по траве на цыпочках вернулась к огню и присела на сухое бревно, принесенное шкалушем из-под стрехи сарая, вытянула ноги. Как тепло! Костер горел ровно, горячо, с треском, словно давно разведенный. Войнова посмотрела на берег, где парень полоскал ее ботинки. Марика явно ошибалась в приоритете. На ее месте она выбрала бы не вэйна, а Трихона. А Филипп... Одним словом - колдун.
  Парень вернулся, привязал мокрые башмаки на перекладину рядом с платьем и пропал в сарае. Вынув из рюкзака узелок со снедью, Тиса развязала его. 'Торопиться некуда, - подумала она, - а есть хочется так, что, будь у желудка руки, давно бы ложкой по стенкам колотил'. Каравай хлеба, кусок свиного окорока, кислые огурчики. И даже настойка, про которую совсем забыла. Вот чем согреться-то можно! А она - балда. И пока шкалуш искал в сарае сухие дрова для костра, настойка была опробована. Жидкость обожгла язык и сразу погнала горячую кровь по телу. Девушка порезала хлеб и окорок ножом из своего арсенала и позвала своего спутника перекусить.
  Трихон подложил сучьев в костер, присел рядом на бревно, и они дружно накинулись на еду. Спустя некоторое время голод уступил место приятной усталости. Тиса подумала, что если она наклонится в сторону, то их плечи соприкоснутся. Неразумно было пить настойку на голодный желудок.
  - До сих пор не поняла, как ты смог прогнать латника? - спросила она, доедая огурчик.
  - Сам не знаю, - передернул плечами новобранец. - Возможно, он испугался моей дубинки.
  - Я, конечно, сглупила, что близко подошла к топи. Но не думай, что я полный валенок, - хихикнув про себя, Войнова напоказ сощурила глаза. - Как ты прогнал рыцаря, Трихон? - Он отвечать не спешил. - Это оберег такой? Или врожденная способность всех из народности шкалушей?
  - Оберег, - промолвил нехотя.
  - Эти веревочки? - девушка с интересом взглянула на нитяное кольцо на указательном пальце юноши.
  - Угу, - промычал он.
  Распространяться о своих секретах парень явно не желал, ну да ладно.
  - Что ж, я должна благодарить Единого за то, что ты оказался рядом. Вживую этот рыцарь еще ужасней.
  - Вживую?
  Ну что за болтливый язык!
  - Я неправильно выразилась, просто я знаю про латника по рассказу Рича, - уточнила Тиса. - Он тебе не говорил, что на спор ходил ночью на болото?
  Шкалуш отрицательно покачал головой. Радуясь, что избежала щекотливой для себя темы, она вкратце поведала про приключение мальчишки.
  - Вы его лечите, - полувопросительно сказал Трихон.
  - Да, Агап продолжает процедуры, хотя надежда на исцеление почти угасла. - Войнова вздохнула. - Но прервать лечение - это все равно что прямо сказать ребенку, что он навсегда останется калекой. Рич так верит в это предсказание.
  - Какое предсказание?
  - Прорицательница из его табора сказала, что он исцелится в этом городе. Но мне порою кажется, что они мальчика просто бросили. Я бы многое отдала, лишь бы он поправился.
  Шкалуш молчал.
  Тиса украдкой скосила на него глаза. Не моргая, парень смотрел в костер и думал о своем. В зрачках отражался огонь.
  - А ты откуда, Трихон? Нет, я, конечно, помню, что ты из Рудны. Но кто твои родители?
  Он посмотрел так, словно старался разгадать, чем продиктовано любопытство.
  - Я плохо помню своих родителей. Они давно умерли.
  - О, извини.
  - Это больше факты, чем воспоминания. Отец был храмовым лекарем. Когда миссия предложила ему отправиться в одну угасающую деревеньку, он не задумываясь согласился и тем самым подписал приговор себе и матери. - Парень подложил в огонь ветку, выпавшую из костра. - Больше половины жителей селения уже были заражены. Болезнь забрала родителей, но пожалела ребенка.
  - Тебя.
  - Да, - невесело согласился шкалуш. - Меня забрали к себе брат отца и его жена.
  - Тетя с дядей, значит, - улыбнулась девушка, радуясь, что тяжелая тема позади. - Ты много знаешь для своего возраста. Наверное, они люди с широким кругозором.
  Трихон усмехнулся.
  - Не знаю насчет кругозора, но ремень у Прокла был широкий. Дядя был из тех, кто считал, что строгое воспитание - залог образования. Порка племянника была для него ежедневной обязанностью.
  Собеседница негодующе хмыкнула.
  - Вот только не жалейте меня, Тиса Лазаровна, - усмехнулся новобранец. - Я ведь тоже не подарочек. Бежал из дома в малолетнем возрасте, стащив у дядьки припрятанные деньги. Три года бродяжничества преподнесли мне уроки лучше всяких учителей.
  - А потом? Ты вернулся домой?
  - Нет, - он снова созерцал костер. - Приютили добрые люди. Дали кров, еду и тепло, которых у меня не было.
  Шкалуш плотно сжал губы и замолчал надолго. Похоже, она все же умудрилась его расстроить. Тиса тронула ремешок на руке, вдруг почувствовав желание поделиться в ответ.
  - Эти часы мне достались от мамы.
  Трихон повернул к ней лицо, ожидая продолжения.
  - А к маме они перешли от прабабушки Ефросинии. Она была вэйной.
  - Понятно теперь, почему вы их носите при всей вашей неприязни к колдовскому роду, - произнес он. - Как память.
  - Да, - слабая улыбка на мгновение осветила лицо девушки и так же быстро исчезла. - Мама мечтала отдать меня в школу-пансионат в Оранске. Наместный колдун насоветовал. Я думаю, если бы не Гарт, возможно, она бы так и не решилась. Но эти вэйны любят совать нос в чужие дела, - с раздражением в голосе сказала Тиса. Отвела взгляд от огня на качающиеся под ветром камыши, что окаймляли противоположный берег реки, и, помолчав, продолжила: - Я не хотела ехать. Капризничала, обижалась на мать. Просто до ужаса боялась остаться одна в чужом городе. Мама настояла. Помню, как мы уселись в почтовую карету. Она хотела меня обнять, но я откинула от себя ее руку и отсела к окну. Дулась. Глупая. Я тогда не знала, что истекали последние минуты с нею рядом.
  Девушка опустила ресницы, чувствуя знакомую боль в душе.
  - На перевале через Теплые что-то случилось с колесом, карета стала заваливаться. Мама вытолкнула меня в последний момент, а сама не успела... - прошептала она и погладила трещину на крышке циферблата. - Часы остановились там.
  Боль в душе перелилась через край, и неожиданно потекли слезы, хотя Тиса попыталась их сдержать. Трихон накрыл горячей ладонью ее руку. От чужого сочувствия Войнова совсем разревелась, а может быть, это сказывалась пресловутая настойка. Слезы, которые девушка копила в себе долгие годы, наконец нашли выход.
  - Ну-ну, - старался успокоить ее шкалуш. Видя, что спутница не на шутку расстроилась, подвинулся и слегка приобнял за плечи. Тиса уткнулась в грудь паренька, чувствуя, как намокает под ее шекой солдатская рубаха.
  Сквозь всхлипы прошептала:
  - Я не успела сказать ей, что люблю ее, несмотря на все глупые обиды.
  - Она знает это. Знает. - Трихон поцеловал ее в лоб. - Не плачьте.
  Тиса обомлела: поцелуй в лоб - это было как послание с небес. Мама всегда ее так целовала. Шкалуш даже не догадывался, что он сделал.
  Подняла удивленное заплаканное лицо. Горец улыбнулся.
  - Так уже лучше, - сказал он, стирая мизинцем последнюю каплю с ее щеки.
  Полные сочувствия серые глаза оказались так близко, что у Тисы закружилась голова. Она опустила взгляд на губы юноши - тонкие, без намека на женственность. Единый!
  Помощь свыше пришла незамедлительно. Подул ветер и сорвал с перекладины платье. Это вернуло девушку на землю. Она вскрикнула, и Трихон поспешил поймать вещи.
  Только сейчас они заметили, что небом завладел пунцовый закат.
  - Высохло, - с сожалением сказал шкалуш, поднося ей одежду.
  Удивительно, но обувь тоже просохла.
  - Пора домой, - пробормотала Тиса.
  С платьем под мышкой она отправилась за мельницу переодеваться, оставив парня у костра. Пылающая в закате Вежа и здесь клубилась водоворотами. Пребывая в смятенных чувствах, Войнова застегивала пуговицы воротника. Пальцы слушались плохо. Боже, минуту назад она была так близка к тому, чтобы бесстыдно поцеловать юнца. Это просто несусветная глупость с ее стороны! 'Марика будет с ним счастлива', - пришла неожиданная мысль и чуть не заставила расплакаться снова.
  Русалка была не права, назвав ее счастливой. По крайней мере, не сейчас. Еще месяц назад в душе царила пусть не гармония, но убежденность в здравости мыслей, желаний и действий. А сейчас... Взглянув на танцующую реку, девушка почувствовала решимость сделать то, в чем до сей поры сомневалась. Если эти слова сделают Илу хоть немного счастливее в ее безрадостном существовании... Войнова подошла к воде и, опустив в нее пальцы, позвала:
  - Ила!
  Ждать пришлось недолго, и на этот раз Тиса не испугалась. Из воды показалась голова наяды, и течение заиграло ее длинными волосами. Окрашенные закатом, они уже не казались такими белыми, как раньше. Заходящее солнце слепило и не давало разглядеть лицо. И если не знать, кто перед ней, то русалка вполне могла бы показаться обычной купающейся девушкой.
  - Тиса... ты?
  - Да. Я отдала твой венок, Ила.
  - О-о! - пропела дива.
  - Маняше очень понравился твой подарок. Она просила передать, что никогда не забывала тебя, всегда будет помнить и любить и будет молиться о твоей душе Единому.
  Ила улыбнулась почти счастливой улыбкой.
  - А какой у нее жених?
  - Кажется, вполне хороший парень. Любит ее. И она его тоже.
  - Это хорошо. Маняша заслуживает счастья.
  - Да, она славная девушка.
  - Спасибо! - поблагодарила наяда. - Я буду помнить, что ты для меня сделала.
  - Не за что.
  Речная дива махнула на прощание рукой, сверкнув перепонками меж белых пальцев, и исчезла под водой. Войнова почувствовала, как в ее душе потихоньку утихает буря. Она вернулась на поляну. Пока ее не было, шкалуш уже свернул привал - затушил костер и упаковал вещи.
  Со словами благодарности Тиса отдала юноше его куртку. У круглого бока Ватрушки помедлила, затем пробормотала:
  - Трихон, прости, я тут разревелась, как девчонка, - опустив голову, она коснулась мочки уха. - Я не должна была потакать своей слабости и тем ставить тебя в неловкое положение.
  - Все в порядке, Тиса Лазаровна.
  - Прошу, забудь мою непрошеную исповедь, иначе я буду чувствовать себя виноватой.
  - Считайте, что ничего не было.
  Парень отвернулся и проверил подпруги - лишь для того, чтобы занять чем-то руки. Подсадил спутницу в седло. На пути к дому они почти не разговаривали.
  На подъезде к части им повстречалась сменная станица. Тиса заметила среди военных Витера. Старшина окинул встречных мрачным взглядом. Похоже, он еще не скоро успокоится.
  На территории части, пристроив лошадей Зошику, Трихон сказал, что сам отнесет клюкву на чердак и пересыпет в лоток. Девушка не спорила, усталость и впрямь валила ее с ног. День оказался слишком тяжелым как для тела, так и для души.



К сожалению по договору с издательством вторая половина книги удалена.

  
  
  
  
скрипт счетчика
russian ladies homepage counter счетчик сайта

Оценка: 8.26*31  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"