Невзоров Юрий Николаевич : другие произведения.

Дело даже не в этом (рабочее название)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Пьеса про любовь.

  ДЕЛО ДАЖЕ НЕ В ЭТОМ
  
  Действующие лица:
  Сергей, Инна, Игорь, Катя и другие.
  
  Сцена первая
  
  Мы в супруги возьмем себе дев с глазами
  Дикой лани; а если мы девы сами,
  То мы юношей стройных возьмем в супруги
  И не будем чаять души друг в друге...
  Бродский И.
  
  Стол. На столе стоит телефон. Мужчина лет сорока, в котором мы безошибочно узнаем Сергея (уж и не скажу, по каким при-знакам...), разговаривает по телефону с невидимым собеседником, в котором мы, опять же безошибочно (см. выше) узнаем его се-стру.
  
  Инна. Так тебе нужны деньги или нет?
  Сергей. Не вопрос. Вопрос в другом: где их достать?
  Инна. И еще спрошу: тебе нужна Муза с телом женщины и головой, наполненной опилками... прям, как у твоего друга детства Винни П.?
  Сергей. Понимаешь, сестренка, меня иной раз пугают твои задумки, а уж когда они воплощаются в реальность... То ты приведешь ко мне на дом тренера по карате, полагая, что мне в жизни не хватает только занятий восточными единоборствами, то от моего имени забиваешь стрелку с продавцами героина.
  Инна. Ответь мне, Сережка, хоть раз мои идеи проваливались?
  Сергей. Почти всегда. Возьмем того же тренера. Он по чистой случайности не свернул себе шею.
  Инна. После того, как ты неумело бросил его через бедро. А я повторяла: он - тренер не "самбо", а "карате". Ну, хватит о старом! После всех моих бессонных ночей и тревог за братца, кажется, все поворачивается именно тем боком, какой я и наметила. Я нашла тебе спутницу жизни. Сто семьдесят; ну, плюс-минус; блондинка, вернее, крашенная под блондинку.
  Сергей. Значит, брюнетка?
  Инна. Шатенка с чувственными губами.
  Сергей. Полными? Влажными? Или у нее рот никогда не закрывается? Тогда это патология.
  Инна. Не смейся. Тебе такие нравятся.
  Сергей. Сестренка! Откуда тебе знать, кто мне по нраву, когда я и сам-то в своих пристрастиях разобраться не могу?
  Инна. Со стороны виднее. Не привередничай. Она - вдова, у нее ден. знаков, как деревянных, так и цвета зелени, ни куры, ни утки не клюют. Мой тебе совет, Серега, не ерепенься!
  Сергей. И что мне делать? Идти искать ее в гаражах?
  Инна. Надень свой костюм, ну, тот, серый в клеточку. Рубашку не забудь погладить, галстук, что я тебе на Новый год подарила. Она придет в половине восьмого - в девять. Предложи выпить, поговорите об искусстве, литературе - сам тему нащупаешь.
  Сергей. Вопрос можно?
  Инна. Валяй.
  Сергей. Чего ей от меня надо?
  Инна. Комиссарского тела. Чего надо - чего надо... Вот придет - сам спросишь.
  Сергей. Еще что? Куда мне ее вести, в кино, театр?
  Инна. В цирк, дурак, в цирк веди ее, а там выбегай на арену и корчи рожи зрителям. После этого ни одна девушка в городе на ки-лометр не подойдет к твоему дому. Вино у тебя есть, балбес?
  Сергей. Только та бутылка, что осталась от моего дня рождения.
  Инна. Плохо: она уже початая. Сделай так: разлей вино по бокалам, а саму бутылку не показывай. Бабе-то откуда знать, распеча-танная бутылка или нет. Выпьете немного, то да се. Мне что ли тебя учить?
  Сергей. Я и так все понял. Завтра позвоню, расскажу, как прошла встреча на высшем уровне.
  
  Мужчина кладет трубку на рычаг, потом, насвистывая популярный мотив, который очень сложно узнать из-за фальши, мед-ленно снимает домашнюю одежду. Натягивает брюки. Звонок в дверь прерывает его занятие. Он наспех надевает рубашку, за-правляет ее в брюки и бежит к дверям. На сцене появляется невысокая миловидная девушка. Мужчина смотрит на нее, потом на часы.
  
  Сергей. Семь. Ноль. Ноль. Не ожидал.
  Девушка. Сама не ожидала. Разрешите мне перед вами извиниться.
  Сергей (в сторону). Вот создание: "Разрешите..." да еще и "... извиниться". Что мне ей ответить? Нет, не разрешаю? (девушке) Ну, попытайтесь, а потом вместе посмотрим, что из всего этого получилось.
  Девушка. Я уверена - получится. Что-что, а извиняться я умею. Извините.
  Сергей. И это все?
  Девушка. А вы чего ждали?
  Сергей. Ну это... кидание в ноги с заламыванием рук и так далее.
  Девушка. Хватит с вас и "извините".
  Сергей. Что ж.
  
  Они улыбаются, несколько виновато.
  
  А не хотите выпить? У меня вино есть... два бокала. Как раз.
  Девушка. Странно.
  Сергей. Так ведь и нас двое.
  Девушка. Спасибо, но я не пью.
  Сергей. Совершенно? Ни стопочки? Ни грамма? И даже не нюхали?
  Девушка. А что в этом такого?
  Сергей (в сторону). Вот создание... (девушке). Никогда еще не встречал женщины, которая не пьет. Скажите еще, что не курите.
  Девушка. А вы не упадете в обморок? Не курю.
  Сергей. Есть от чего свалиться на пол. Тогда хотя бы сока. У меня есть персиковый.
  Девушка. Опять два бокала?
  Сергей. Надо глянуть.
  
  Подходят к столу. Мужчина разливает по бокалам сок.
  
  Сергей. Как раз на двоих. Пейте, он вкусный.
  Девушка. Я люблю персиковый (оглядывает комнату). А вы здесь живете?
  Сергей. Берлога холостяка: две комнаты, ванна, туалет, кухня, кладовка. Что еще желать?
  Девушка. Наверное, нечего.
  Сергей. Постойте, где-то я вас видел. Нет, не подсказывайте, я сам попытаюсь вспомнить. Помучаюсь день-два, но вспомню. Я не писал ваш портрет? В прошлом году? Хотя нет, тогда овал лица был несколько иным. И глаза... А может?.. нет, вновь - мимо. И в од-ном классе мы не учились? Впрочем, постойте.
  Девушка. Задачку я вам задала.
  Сергей. Я обожаю такие задачки... Может, я видел ваше лицо в магазине? Я стоял за колбасой, хотел купить "молочную" или "докторскую", как раз уже деньги в кармане нашаривал. Очередь уже подходит: дама авоськой, стоящая передо мной, что-то ожив-ленно рассказывает седовласому спутнику, ребенок возле окна тычет пальцем в морозильную камеру, полную мороженого, а мать с безразличным видом хлопает его руками по ладошкам. И тут появляетесь вы, легкая, почти невесомая, как облачко. Наверное, имен-но так появляются среди людского скопления ангелы. Они просто возникают из ниоткуда и сразу же убегают по своим делам, никем не замеченные. Но я вас увидел. Сначала почувствовал дуновение ветерка, нет, не дуновение как таковое, а обычное смещение слоев воздуха. От вашего появления в помещении магазина произошел такой еле слышный хлопок. Хлоп! А потом краем глаза я заметил...
  
  Девушка смеется.
  
  Сергей. Я прав? Все было именно так? Знаю... - ошибся, последнее время я все чаще ошибаюсь.
  Девушка. У меня предложение. Мы ведь с вами могли встретиться на улице? Давайте погуляем, подышим чистым "аш-два-о", а там, глядишь, все встанет на свои места.
  Сергей. Согласен. Только уговор: имени своего тоже пока не называйте. Не говорите на какую букву оно начинается... На "эс"? Светлана? О? Пэ? Эр? Нет-нет, даже не мигайте? На "ю"? Я был уверен, что на "ю"... Ошибся?
  Девушка. Первая буква "ка".
  Сергей. Значит, Кира.
  Девушка. Катя.
  Сергей. Клянусь всеми святыми, на языке вертелось, вот-вот бы вырвалось, да не успело.
  
  Сцена вторая
  
  Не успел Павка и пикнуть, как поп схватил его за оба уха и начал долбить головой об стенку...
  Островский Н.
  
  Все тот же стол. За столом сидит Сергей. На сцене появляется Инна.
  
  Инна. Ну и как все прошло?
  Сергей. Еще сам толком не понял. Она была вся какая-то неземная, волнующая.
  Инна. Ты предложил ей выпить? Сделал так, как я сказала?
  Сергей. Ты не поверишь, сестренка, она вообще не пьет.
  Инна. Действительно, не верю.
  Сергей. Я и сам удивился не меньше твоего. Спрашиваю: "Выпить хотите?", - а она отвечает, что не пьет. И не курит. Представля-ешь, чтобы такая девушка и совсем без привычек. Без вредных привычек.
  Инна (довольно грубо). Ладно, проехали. Дальше-то что случилось?
  Сергей. Мы пошли с ней прогуляться, перед сном, так сказать...
  Инна. Сережка, я уже привыкла к твоим прибабахам, но чтобы так чураться людей...
  Сергей. Объяснись, пожалуйста.
  Инна. Это ты объяснись. Вера Павловна звонит мне вчера вечером и заявляет, что целый день уговаривала себя поступиться пра-вилами (а у таких дам полным полно внутренних правил и запретов. Например: она ни за что не пойдет к незнакомому мужчине до-мой). И вот, перешагивает она через свое самолюбие, прется к тебе в халупу, и что она видит? А тебя и след простыл.
  Сергей. Что значит, простыл? Мы гуляли с ней... мы вспоминали...
  Инна. Не знаю, как зовут ту... мифическую, с которой ты вспоминал доперестроечную пору, но Вера Павловна звонила мне около девяти вечера.
  Сергей. Ты путаешь. Она путает.
  Инна. Да послушай меня, Сережка! Ты сбежал из дома, не дождавшись ее. И теперь перед тобой встает дилемма: остаться при своих интересах, то есть и дальше босячить, перебиваясь случайными заработками, или же хорошо пристроиться в жизни...
  
  Инна садится на стул напротив брата.
  
  Инна. Я знаю причину твоих неудач. Вот ответь, зачем ты выбросил колокольчики?
  Сергей. Они позвякивали.
  Инна. И что в этом такого страшного? Подумаешь, позвякивали.
  Сергей. Они позвякивали, когда я ночью шел в туалет и задевал их головой.
  Инна. Наклоняться надо.
  Сергей. Забывал я про них. Шел как обычно, а потом: бах. И зазвенели. И так из ночи в ночь. А бывало, и днем начинали звенеть.
  Инна. Я же говорила тебе: относись к этому проще. Представь, что звон отгоняет все плохое.
  Сергей. У меня и так ничего плохого нет.
  Инна. Рассказывай сказки! Я же чувствую отрицательную энергию в твоей комнате. Перво-наперво тебе надо передвинуть кро-вать.
  Сергей. Кровать не трогай. Все шкафы ты уже не раз передвигала, вон, даже зеркало разбила, а кровать оставь в покое.
  Инна. Скучный ты, Сережка. Тоскливо с тобой. Пойду я.
  
  Она встает и направляется к кулисам.
  
  Инна (у выхода). Она, конечно, обиделась, но я - думаю - сумею ее убедить.
  Сергей. Постой, сестренка, не надо никого ни в чем убеждать. Я не хочу встречаться с тем, кого не люблю.
  Инна. Полюбишь.
  
  Она уходит.
  
  Сергей. Вспомнил. Вспомнил. В прошлом году я ездил в Е-бург.
  
  Свет гаснет. Голос Сергея остается.
  
  Голос. Машина шла легко, мимо меня плыли деревья, из колонок пел Шахрин. Вы должны помнить это: "У тебя в кармане/два мелка и волшебный камень./ Ты волшебный камень/ на восьмое марта подаришь маме./ А с высокой крыши/ все на свете слышно./ Кто-то хитрый и большой/ наблюдает за тобой."
  И тут из-за поворота выскакивает серая иномарка. Пежо. Серая Пежо с московскими номерами. Боли не было. Страха не было. Я даже не слышал ни единого звука. Тишина.
  
  Свет включается, но освещает не всю сцену, а лишь клочок в самом центре. В освещенном круге лежит Сергей, вокруг него хо-дят люди, некоторые склонились над ним.
  
  Голос. Я помню их лица. Тот мужчина, что пытался сделать мне искусственное дыхание, капли пота стекали по его щекам. Или мальчик. Он заглядывал под рукой матери. Ему было интересно. Еще бы... Моя "семерка" дважды перевернулась в воздухе, прежде чем упасть на крышу. "Везунчик", - произнес кто-то. Наверное, тот тип в шляпе и плаще.
  
  На заднем плане зрители могут видеть макет остова "семерки", дым, окутавший разбитую машину. Люди бегают по сцене в абсолютном молчании. Есть только "картинка", тишина и голос, голос Сергея.
  
  Голос. Боли не помню, страха не помню. Они что-то кричали, один из них давил мне на грудь. Мне хотелось послать его ко всем чертям, но я не мог даже прошептать. А потом в поле моего зрения появилась ты, в яркой куртке, вязаной шапочке.. Ты склонилась надо мной и поцеловала в щеку. Это была ты. Это была ты?
  
  Появляется девушка, и вся сцена погружается во мрак.
  
  
  
  Сцена третья
  
  Все ради нас,
  И лес, и поле,
  Где скорчившийся, как от боли,
  Терновый куст в снегу увяз.
  
  Салимон В.
  
  На сцене привычная обстановка со столом и Сергеем, за ним сидящим. Появляется мужчина, в котором мы никого не можем уз-нать. Он оказывается Игорем.
  
  Игорь. Эге-гей! Сергей Васильевич дома? Или он ушел за хлебом, а двери по рассеянности оставил открытыми? Заходи - бери что хочешь (он оглядывается). Ну, вот хотя бы, эту щеточку для чистки обуви.
  Сергей. Щеточку только не трогай. Это бабушкино наследство.
  Игорь. Восемнадцатый век? (с лицом не верящего ничему человека вертит в руках щетку). Семнадцатый? А на вид - обыкновен-ная безделица.
  Сергей. Не творческий ты человек, Петров, не видишь ты души предметов.
  Игорь. А ты, полагаю, видишь... Ну, расскажи мне, такому темному и неграмотному, какая душа у твоей щетки.
  Сергей. Уставшая. Сколько лет она верой и правдой горбатится на род людской, сколько тысяч дней - бедная - не покладая щети-нок, пытается очистить чужую, возможно, противную ей, обувь. А сколько пар туфель, туфелек, ботинок и сапог прошло через нее...
  Игорь. Тогда ты, Сережка, - садист. Разве можно так издеваться над чистой душой щетки? Дай ей вольную - пусть станет свобод-ной от своего деспота.
  Сергей. Не могу, и это терзает мое сердце.
  
  Игорь подходит и садится напротив Сергея.
  
  Сергей. Ну и как прошла презентация?
  Игорь. Лучше я тебя спрошу: как ты умудрился написать своего "Дьявола"?
  Сергей. История не из самых интересных. Однажды, лет пять назад, я увидел во сне его.
  Игорь. Тень отца Гамлета?
  Сергей. При чем здесь тени каких-то рядовых жмуриков? Я увидел Князя тьмы.
  Игорь. Я помню. Ты еще запил... месяца на три. А какой он? Рогатый?
  Сергей. При чем здесь внешние атрибуты: рога, хвост? Это все выдумки человеческие. В его облике материя - не главное.
  Игорь. Значит, он предстал перед тобой облачком? В виде пенистой овечки.
  Сергей. Он был просто голосом, голосом, рожденным темнотой ночного неба. Мне тогда казалось, что он родился где-то в созвез-дии Рыб, родился, чтобы разнестись во все стороны. И однажды он достиг моего сновидения.
  Игорь. И...
  Сергей. И он попросил сделать свой портрет.
  Игорь. Прости за рифму: бред. Теперь я понимаю, чем творческому человеку грозит приверженность к "авангарду". Взял бы луч-ше пример с меня: писал бы лес, речку, облака всякие... или натюрморт (а чем он плох?): яблочки, груши на тарелочке, огурцы в банке.
  Сергей. Ты даже не представляешь, Игорек, что значит встретиться тет-а-тет с таким существом. Я после этого месяц есть нор-мально не мог. Кладу кусок в рот, а вкуса не чувствую - пустота. Словно не котлету с картофельным пюре ем, а подошву тапочки. За-то и работу начать долго не мог, не вижу образа. Приготовлю мольберт, краски разведу, а образа все равно нет.
  Игорь. После чего ты к бутылке и приложился?
  Сергей. Бутылка - не выход. Наоборот, сознание только закрывается.
  
  На сцене появляется Инна.
  
  Инна. О, и этот здесь! Ты-то что здесь забыл? Я тебя за чем в магазин послала?
  Игорь (Сергею). Ну вот, такую палитру испортить может только баба.
  Инна. Я тебе дам бабу, я тебе дам палитру. И пол-литру тоже... по шее!
  Игорь. Спасибо, чего уж там.
  Сергей. Остынь, сестренка, мы здесь разговаривали на мирные, так сказать, темы.
  Игорь. Конечно. Про искусство, про выставку.
  Инна. Ты, бой недоделанный, о чем кричал, готовя ее? Я, кричал ты, все до единой картины продам. И что в итоге? Выставке уже скоро неделя будет...
  Игорь. Сегодня третий день.
  Инна. Молчи, плебей! И сколько ты за эту неделю продал картин?
  Игорь. Шесть.
  Инна. Пять. Одну вернули.
  Игорь. Ее возьмут.
  Инна. Это не деньги. Это - кот наплакал. Или: накакал. Да мы затратили больше, чем сможем выручить. У тебя, балбеса, одна аренда стоит кучи бабок. А я говорила: не иди во Дворец культуры, иди в музей. Там и взяли бы меньше, и работники там белее под-готовленные.
  
  Сергей вмешивается в разговор.
  
  Сергей. А что, посетителей не хватает?
  Игорь. Валом валят.
  Инна. В день человек по пять - шесть. И то, если на улице дождя нет.
  Игорь. Не передергивай, ты вечно передергиваешь. Народу хватает, всем очень нравится. Ты бы знал, Сережка, какие отзывы они пишут.
  Инна. Что вам, дуракам, с их отзывов? Вы их в банки закатаете и в голодный год под Рождество с водочкой?..
  Игорь. Ничего ты не понимаешь.
  Сергей (Игорю). Все она понимает. Просто издевается.
  Инна. Вы - прямо ангелы. (Игорю). Ты - художник (от слова "худо"), собирайся и пошлепаем домой. По дороге еще надо колбасы купить. И масла.
  
  Игорь поднимается и уходит. Инна задерживается на минутку.
  
  Инна. Сережка, я все устроила. Позвонила Вере Пал-не и сказала, что у тебя был острый кризис мигрени. Ты, дескать, таблеток наглотался и тебя сморило. Вот и не слышал, как она звонила. Поболтали с ней о том, о сем, она - оттаяла и тебя, чурбана, простила. Так что во второй раз не оплошай. Завтра в восемь вот по этому адресу (она протягивает листочек бумаги - брат читает ее, вернее, разбирает план, по которому ему следует двигаться)...да-да. Садишься на девятый троллейбус, до остановки Герцена. Нет. Не напра-во - налево. Два квартала. Не третий, а четвертый...
  
  Опускается тьма, голос Инны тает в этой темноте.
  
  
  
  Сцена четвертая
  
  А как же ты будешь умирать, Нарцисс, если у тебя нет матери? Без матери нельзя любить. Без матери нельзя умереть.
  Гессе Г.
  
  Зал картинной галереи. Вдоль задней стены висят картины Игоря, одно полотно, кисти Сергея, висит в самом конце зала, если считать начало - правой кулисой. Картины Игоря: пейзажи, натюрморты, в которых преобладают пастельные тона, краски раз-мыты, контуры расплываются. На полотне Сергея в окружении человеческих пороков стоит Князь Тьмы. Он в образе красивой де-вушки в легком, развевающимся на ветру платье. И когда на сцене (в начале) появляются Сергей и Катя, зрители понимают, что у Кати и у Князя Тьмы одно лицо, они настолько похожи, что их сходство поражает и пугает одновременно.
  
  Сергей. Однажды Игорь приходит ко мне и заявляет, что собирается делать галерею, то есть, выставлять свои картины. Ради бога, говорю я ему, потому что знаю: его картины будут пользоваться определенным спросом. Не то, чтобы мне не нравились его творения, просто наши пути в искусстве разные. Он пишет натюрморты с вазами, яблоками и грушами, он описывает природу. На доброй по-ловине его полотен можно встретить леса: сосновые боры, березовые чащи, заросли малинника. Мне не по сердцу подобные художе-ства.
  Катя. Я понимаю. Я видела.
  Сергей. Мне кажется, что это - слишком мелко, рисовать деревья, траву и кустики. Посмотрите, разве так должен писать худож-ник?
  Катя. А что (?) - неплохо.
  Сергей. Где уж нам до него?..
  Катя. Не обижайтесь.
  Сергей. Я и не обижаюсь.
  Катя. А где здесь ваша картина?
  Сергей. Вон там (показывает рукой). В самом центре зала, но, если смотреть отсюда, то, кажется, - в самом конце.
  
  Они подходят к картине. Сходство девушки на картине и Кати буквально бросается в глаза.
  
  Сергей. Не знаю, почему, но Игорь попросил для своей экспозиции именно эту картину. Ничего не объясняя, ничего не говоря, взял и повесил ее в центре зала. Только потом сказал, будто в ней заключена душа всей экспозиции.
  Катя. Разве может душа многих его картин быть заключена в одной, вашей?
  Сергей. Это у него надо спросить.
  Катя. Это, наверное, как в музыке. Там есть такое понятие: камертон.
  Сергей. Знаю-знаю, прибор такой, по которому инструменты настраивают. Иными словами: эталон звука.
  Катя. Вот я и подумала, может, ваш "Дьявол" - в какой-то мере является камертоном композиции? Эталоном видения...
  Сергей (несколько смущенно). Скажете тоже... эталон. Нашли эталон, так, бред сумасшедшего.
  Катя. Интересно, кого вы имели в виду, рисуя ее?
  Сергей. Никого конкретно, я просто в себе самом копался. Ни больше, ни меньше.
  Катя. Так это вы?
  Сергей. Задайте вопрос полегче.
  Катя. Хорошо, вот вопрос полегче. Я вам нравлюсь?
  Сергей. Второй вопрос оказался посложнее первого. И у меня нет на него ответа.
  Катя. Значит, не нравлюсь?
  Сергей. Мне кажется, что мы - два сапога...
  Катя (добавляет). В плохую погоду.
  
  Они приближаются друг к другу. Мужчина берет руку женщины в свои.
  
  Сергей. Катя, я должен признаться в своей интровертивности.
  Катя. Хорошо, признавайтесь.
  Сергей. Но я уже признался. Я ужасный интроверт, мне просто необходимо время для того, чтобы быть с самим собой, я устаю от общества. Простите, но я чересчур домашний.
  Катя. И это вас угнетает?
  Сергей. Немного. И еще меня угнетает невозможность дать вам того, чего вы заслуживаете.
  Катя. Вот это уже интересно. И чего же я, по вашему мнению, заслуживаю?
  Сергей. Моря. Отдыха. Красивого загара. Походов в ночные клубы.
  
  Женщина прижимается к мужчине.
  
  Катя. Дурачок вы мой маленький... Это мужчины выбирают глазами, а женщины по запаху. Сережа, вы пахнете моим запахом, я нашла вас, и другого мне не надо.
  Сергей (принюхиваясь). По запаху?
  Катя. Вы его не почувствуете. Это выше обоняния, это внутренний запах, запах домашнего очага и спокойствия, запах любви и нежности.
  Сергей. Ну, если все так серьезно...
  
  Сцена пятая.
  
  Никогда еще в своей жизни не поступал Аурелиано разумнее, чем в то утро: он забыл своих мертвых и скорбь по своим мертвым...
  
  Маркес Г.
  
  Стол, который уже успел порядком надоесть. За столом сидят Сергей и Инна.
  
  Инна. Сережка, дай мне покаяться. Молчи, не говори ни слова. Ладно, если еще закричишь на меня, скажешь, дескать, сука ты, Инка, а если жалеть начнешь. Инночка, ты такая бедненькая, сколько всего на тебя свалилось. Станешь гладить по голове, как в дет-стве делал. Бр-р-р! Я удавлюсь после такого.
  Сергей. Что там у тебя стряслось?
  Инна. А то и стряслось, что в суку я превратилась. Скажи мне в детстве, что докачусь до такого - не поверила бы. Рассмеялась бы. А вот, оказывается - смогла. Да еще сижу и тебе об этом рассказываю. Язык поворачивается. Мне ведь, Сережка, плевать было на твою жизнь, на твое счастье. Я о себе заботилась.
  Сергей. Это естественно. Человек - зверь эгоистичный.
  Инна. Во-во. Зверь я, зверь эгоистичный. Лишь бы меня несчастье не коснулось, отвести бы его от собственного дома... а оно кос-нулось. Даже не коснулось, а всеми четырьмя колесами проехалось. Грудную клетку придавило. Не вздохнуть мне, Сережечка.
  Сергей. Случилось-то чего?
  Инна. Увлекся мой Игоречек бабой посторонней.
  Сергей. Он - человек творческий. Перебесится и вернется. Ты, главное, сестренка, создай ему уют домашний, комфорт: огради его вниманием, чары женские в ход пусти.
  Инна. Какие чары? Давно уже не действуют на него чары мои. Боюсь, уйдет он от меня.
  Сергей. Не становись пессимисткой.
  Инна. Она ведь красивее меня.
  Сергей. У тебя есть внутренняя красота, и эта красота посильнее внешней. Идешь ты по улицам и светишься вся, а мужики это замечают. И взглядом тебя начинают провожать.
  Инна. И ноги у нее длиннее.
  Сергей. Что - ноги?! В этом ли суть? У тебя знаешь, сколько достоинств, о которых ты даже сама не подозреваешь...
  Инна. Она - богаче.
  Сергей. Твое богатство - в глазах, во взгляде. Знала бы ты, сестренка, как по молодости пацаны глотки друг дружке перегрызали, только ради одного твоего взгляда...
  Инна. То-то и оно, Сережечка: вся моя красота скрыта глубоко внутри, и, чтобы ее достать, надо порядком в дерьме вывозиться. А мужикам больно-то мараться не хочется, им подавай все на тарелочке с голубой каемочкой. Остапы, блин, хреновы!
  Сергей. Мне кажется, ты передергиваешь.
  Инна (почти плачет). Ничего я не передергиваю. Я боюсь. Потому и решила сплавить эту самую Веру Пал-ну. А куда ее сплавить? К тебе. Думаю, может, у них чего там получится, может, полюбятся друг другу, может даже, свадебку сыграют. А против тебя Игорек не пойдет: ему дружба мужская дороже баб всяких. Вот какие мысли у меня, у дуры-то, были.
  Сергей. Нормальные мысли.
  Инна. Не жалей меня, Сережечка, потому что не хочу я этого... потому что жалости мне сейчас и не хватает. Именно ее, парши-вой, не хватает.
  
  Сергей полуобнимает сестру.
  
  Сергей. Конечно, сука ты, Инка, но я поступил бы также. За свое счастье надо бороться.
  Инна (плачет). Нет, Сережечка, ты бы так никогда не сделал. Я тебя знаю, ты благородный, мать твою, весь в отца пошел. Он тоже благородный был, интеллигент хренов. Знал, что мать ему рога наставляет, и жил с ней, жил ради нас с тобой. Она его пилила, а он терпел.
  Сергей. А кому бы стало лучше, уйди он от нее?
  Инна. Мне.
  Сергей. В таком случае брось Игоря. Швырни ему в лицо собственную женскую гордость, повернись на сто восемьдесят градусов и уйди. Голову даю на отсечение, через неделю он приползет к тебе на коленях.
  Инна. Нет у меня гордости женской, не осталось ее совсем.
  
  Ее плечи сотрясаются от рыданий.
  
  Сергей. Тогда я вызову его на дуэль.
  
  Инна улыбается
  
  Инна. И вместо клинков у вас будут кисточки? (она прижимается к груди брата) Расскажи что-нибудь.
  Сергей. Однажды ко мне пришел Князь тьмы.
  Инна. Немец? Кто он, я его знаю? Это Дьявол что ли?
  Сергей. Он попросил нарисовать его портрет. Я пять лет мучился, не знал, с какого бока подойти к работе. Сделал несколько на-бросков: попытался идти от мифов и преданий человеческих. Рога ему нарисовал, копыта и хвост добавил и вдруг понял, что все это обман. Обманываю я и себя, и людей заочно обманываю, тех людей, которые потом на картину эту смотреть будут.
  Инна. Не понимаю я тебя, Сережка. Ну, нарисовал бы с рогами. Кому какое дело.
  Сергей. А в том дело, что написать как-нибудь может каждый, кто умеет держать карандаш в руке, а вот увидеть душу своего героя дано не всякому. И хотелось мне душу его найти, рассмотреть ее, чтобы потом на бумагу перенести.
  Инна. Я помню. Ты мучился. К бутылке даже приложился.
  Сергей. Несколько раз я к ней прикладывался, да не помогала она. Наоборот, какое-то затемнение в голове наступало. Не вижу об-раза и все тут...
  Инна. Я вспомнила. Это та картина с девицей в легком платье... это она - Дьявол?
  Сергей. До недавнего времени мне казалось, что все это - шутка. Ну, пошутил я неудачно, хотя и довольно оригинально: написал девушку в окружении пороков человеческих и назвал ее душой Дьявола. А недавно задумался.
  Инна. Ой, напрасно ты голову себе всякой ерундой забиваешь, Сережка. Тебе что, житейских проблем не хватает? Хочешь еще на почве религии головой тронуться? Не знаю я ни одного человека, кто бы подобными вещами увлекался, и не очутился в конце кон-цов в доме умалишенных. Все так заканчивают: они лежат на кровати с перевязанными руками и ногами и кричат, что являются по-сланцами Господа. Не хочу я тебе судьбы такой, поэтому прошу: брось думать о том, что все равно не познаешь. Вот, обещай мне.
  Сергей. Хорошо, обещаю.
  Инна. Кстати, Сережка, а как зовут ту... мифическую?
  Сергей. Катя.
  Инна (пробуя каждое слово на голос). Катя. Кытя. Котя. Мотя. Жмотя.
  Сергей. Перестань, Инка, это не смешно.
  Инна. Конечно-конечно: все твои шутки - образцы юмора; мои же - не заслуживают того, чтобы жить. Ладно, пойду домой, про-ведаю своего художника, пожрать ему сварю. Кстати, я звонила Вере Пал-не. Если ты все-таки не против, она готова к встрече. Во вторник у нее есть свободное время.
  
  
  Сцена следующая, уж и не помню, какая по счету
  
  И это был, я понял позже,
  Путь к Богу.
  И ты в меня влюбилась по уши.
  Но сбоку.
  
  Вознесенский А.
  
  Сергей стоит спиной к зрителям, выражая презрение ко всем и ко всему.
  Шутка.
  Шутка о том, что все - шутка.
  Короче - круговерть...
  
  Сергей. И черт меня дернул согласиться на встречу с Верой Павловной, зачем мне девушка, которую я заочно начинаю ненави-деть? Ну, проблемы у моей сестры с мужем, ну, смотрит он, паразит, налево; а я-то здесь при чем? Разве я обязан регулировать их от-ношения в ущерб самому себе? Кто я - Организация Объединенных Наций в одном лице или Красный Крест, поганый альтруист, разве я похож на альтруиста? Да я - вылитый эгоист. Мне же с раннего детства важно было заполучить то, что было у других: сосед-ский мальчишка играет с машинкой - выбей ему зуб и отбери игрушку (!); у одноклассника костюм покруче моего будет - плесни на него чернила (!). И так всю жизнь. Так какой же я после этого альтруист? Я не собираюсь помогать сестре, да пусть у нее хоть потоп будет, хоть пожар и мор одновременно. Я люблю другую...
  
  Сергей поворачивается к зрителям.
  
  Вы не видели ее улыбки, чтобы осуждать меня. Это не улыбка, это дуновение ангела. Мне иногда кажется, что все добродетели в мире сосредоточены в ее губах, в ямочках у нее на щеках... черт возьми, я говорю, как влюбленный идиот!
  
  Он вновь поворачивается спиной к зрителям.
  
  Деньги? Разве когда-нибудь меня интересовали деньги? Я - художник, я люблю возиться с полотнами, красками, я люблю сам процесс творчества; а людям нравится то, что у меня получается. Мои картины расходятся, пусть не с такой скоростью, как натюр-морты моего друга Игоря, но все равно не киснут в кладовой комнате. Я, конечно, не отказался бы от кучи бабок... но не таким спо-собом... его я считаю предательством...
  
  
  Сцена седьмая
  
  
  Меня облетывает муха,
  Как материк, архипелаг.
  А я лежу, бессильный, глупый,
  Накрытый, наг.
  
  Кочейшвили Б.
  
  Обыкновенная комната в общежитии. Две кровати, причем, на той, что стоит возле окна, лежит девушка в джинсах и серой кофточке. Стол, стоящий посреди комнаты, завален грязной посудой. В комнате появляется Сергей.
  
  Девушка. Эй, товарищ, товарищ, я к вам обращаюсь или сама с собой разговариваю? Вы чего претесь в обуви?
  Сергей. Но...
  Девушка. Да ладно, чего уж там, проходите - здесь не подметено. Сегодня. И вчера никто не подметал.
  Сергей. Мне кажется, здесь месяц никто не убирался.
  Девушка. А вот это невежливо - указывать на скрытые недостатки.
  Сергей. Какие же они скрытые?..
  Девушка. Еще более невежливо, говорить об открытых недостатках, могли бы промолчать.
  Сергей. Хорошо, я молчу.
  Девушка. Кстати, вы не ко мне?
  Сергей. Нет.
  Девушка. К чему такая категоричность? Присмотритесь ко мне, может еще передумаете?
  Сергей. Не передумаю.
  Девушка. Жаль. У меня что-то в этом месяце не клеится.
  Сергей. Что?
  Девушка. Да, почитай, все. Полоса черная, будь она неладна. Вот я и подумала: может какой родственник за границей умер и ре-шил сделать подарок своей бедной внучке... или правнучке. А вы точно не с поручением? Может, я выиграла в "Бинго-шоу"?
  Сергей. Может, и выиграли, только я об этом ничего не знаю.
  Девушка. Какой вы несговорчивый. Ну, порадовали бы девушку, сказали бы, мол, да, Лизонька, ты выиграла пятнадцать миллио-нов. Возьми в качестве аванса двадцать... пять рублей.
  Сергей. У меня есть четвертной. Но вы все равно ничего не выиграли.
  Девушка. Не вгоняйте меня в депрессию, давайте деньги.
  
  Берет протянутые деньги и даже улыбается.
  
  Девушка. Бумажка какая-то потрепанная. Не фальшивые?
  Сергей. А черт их знает. В магазине на сдачу дали.
  Девушка. Побежать что ли, проверить? Пока вы не ушли.
  Сергей. Идите, я еще посижу, Катю подожду.
  Девушка. Посидите, посидите, она скоро должна прийти. Да и я не задержусь.
  
  Девушка Лиза убегает. Ей на смену спустя несколько мгновений приходит уже знакомая нам по предыдущим сценам Катя.
  
  Катя. Сергей? Как вы меня нашли?
  Сергей. У меня свои люди в разведке. Там есть досье на каждого жителя страны.
  Катя. Не обманывайте.
  Сергей. Хорошо, не буду. Видите, какой я покладистый?
  Катя. Присаживайтесь. Правда, я здесь не живу, так, вещи храню. То, что вы меня застали - случайность. Как думаете, счастливая?
  Сергей. Знаете, Катя, я вспомнил, где мы встречались. Это было давно. Я тогда жил один. У меня все было: дом, пища - что еще надо холостяку. Но душа требовала! И Он согласился создать вас. Вас - из моего собственного ребра. А потом - вы должны помнить, Джульетта... И еще. Я писал ваши портреты, я создавал скульптуры, писал стихи и снимал киноленты - только вам и ради вас.
  Катя. Все было прозаичнее. Однажды я шла по аллее художников и увидела вас, Сергей. Вы мерзли в осеннем пальто, а прямо на земле стояли ваши картины.
  Сергей. Катенька, разве вы не помните, как я пел под вашими окнами серенады? А ваши родители с присущим им темпераментом бросали в меня куриные кости. Мне не было больно, ну может, чуть-чуть обидно.
  Катя. Я остановилась перед вашими картинами и засмотрелась. Никогда раньше я не видела ничего подобного. В них была моя душа, все, что находится у меня внутри, перевернутое, вернее, вывернутое наизнанку, но - мое. И мы встретились взглядами. Вы, Сергей, посмотрели на меня и улыбнулись. И тогда я поняла, что полотна отражают и вашу душу. Странно, да?
  Сергей. И все же я утверждаю, что мы встретились намного раньше. В прошлом веке.
  Катя. Я жила в одном африканском племени, название которого к данному моменту уже вычеркнуто из истории. А вы приплыли на большой лодке, чтобы лечить людей. Мы долго не понимали друг друга. Например, вы показываете, что нужно пить аспирин и для чего надо это делать, а мне кажется, вы призываете злобных демонов. И мне страшно. И я кричу.
  Сергей. Мне хорошо с вами, Катенька.
  Катя. Вы так странно зовете меня. Обычно я откликаюсь на Катьку.
  
  Сергей запинается, потому что в комнату врывается Лиза. Она расставила руки и широко раскрыла глаза.
  
  Лиза. Ага - а - а! (меняется в лице). Фу, какие вы скучные, даже не целуетесь. И поймать вас не удалось.
  Катя. Мы уже уходим. Правда, Сергей?
  Сергей. Если нас не гонят, то мы - не торопимся.
  Катя. Торопимся - торопимся.
  Лиза. Чего уж там - оставайтесь. Я уйду на полчасика. Минут через десять загляну, посмотрю, как вы тут. Можете не запираться, у меня есть запасной ключ.
  Катя. Мы уж как-нибудь в другой раз. Пойдем, Сергей.
  
  Сергей уходит со сцены. Лиза дергает Катю за рукав.
  
  Лиза. Кто это? Симпатяга!
  Катя. Друг.
  Лиза. Если просто друг, просто попользоваться и бросить, - оставь и мне кусочек. А что, я не против затащить такого в постельку. И симпатяга, и с деньгами не обманул.
  Катя. Тебе его в праздничной упаковке или просто ленточкой обвязать?
  Лиза. Чего лыбишься? Смешно? А я серьезно! Знаешь, Катька, предлагаю тебе за него мою рыжую куртку... И сережки серебря-ные, ты их у меня поносить брала в прошлом году, помнишь? Ну что, по рукам? Или он стоит дороже сережек? Ну, думай, подруга, думай, я два раза предлагать не стану.
  
  
  Проснувшись, Маргарита не заплакала, как это бывало часто, потому что проснулась с предчувствием, что сегодня наконец что-то произойдет.
  - Я верую! - шептала Маргарита торжест-венно - я верую!
  Булгаков М.
  
  Следующая сцена являет собой цепь отдельных моментов (иначе: вспышек), на первый взгляд не имеющих внутреннего стержня, соединяющего их. Сразу же бросается в глаза их разобщенность... или наоборот - цельность. Каждая "вспышка" начинается включением света и заканчивается, когда свет потухает. Действие всех "вспышек" происходит в квартире Сергея, поэтому на сцене стоит неизменный атрибут холостяцкого жилья - стол.
  
  Вспышка первая
  
  Стол. За столом сидит Сергей, одной рукой держащийся за голову, другой обнимающий горлышко бутылки. Он не то стонет, не то плачет; сама бутылка то ли гудит, то ли булькает; и Господь, спрятавшийся в глубине сцены, смотрит в глаза зрителям... сле-по.
  
  Вспышка вторая
  
  Стол. Сергей и Игорь сидят друг напротив друга.
  
  Игорь. Мне кажется, Серега, я влюблен.
  Сергей. Я знаю.
  Игорь. Ты не можешь об этом знать, я и сам только вчера вечером понял, что влюбился.
  Сергей. Я знаю.
  Игорь. Заливаешь! Я увидел ее в первый раз на открытии выставки. Она вошла, вся какая-то... такая вот... или нет: вот такая...
  Сергей. Я знаю: шатенка с чувственными губами.
  Игорь. Не то, чтобы шатенка. И губы совсем не... в первый день она просто пробежалась по залам, как обычный чайник, уделила каждой картине секунд по десять и упорхнула. А я понял, что если еще хоть раз увижу ее - это будет судьба.
  Сергей. И?
  Игорь. Странно все как-то. Я увидел ее, но с мужчиной.
  Сергей. Смешно.
  Игорь. Чего же ты не смеешься?
  Сергей. Ха-ха.
  Игорь. Вот и у меня внутри: ха-ха.
  
  Вспышка третья
  
  Стол. Сергей сидит за столом. За его спиной стоит Инна.
  
  Сергей. Знаешь, сестренка, недавно я узнал о существовании параллельных нашему миров. Понимаешь, существуют миры, засе-ленные такими же людьми, в них растут деревья, там по улицам ездят машины: милиция, пожарные.
  Инна. Эти миры еще называют вероятностями или ответвлениями. Вот, сломаешь ты ногу и проваляешься пару месяцев в больни-це, а в другой вероятности, немного похожей на нашу, ты сломаешь... шею.
  Сергей. И где-то там существует мир, в котором я тогда разбился на своей "семерке". И не увидел ангела-хранителя. И не целова-ла она меня в щеку...
  Инна. А есть такой мир, где я встретила миллионера и уехала с ним в Майами. И жила бы безбедно до ста восьмидесяти лет. Ска-жи, Серега, есть где-нибудь такой мир?
  Сергей. Должен быть. Как же без него-то?
  Инна. Врешь ты все, нет таких миров, нет их!
  
  Вспышка четвертая
  
  Стол. Сергей и Лиза.
  
  Лиза. Мне, конечно, плевать на ваши жалкие мельтешения и телодвижения, однако... нельзя же так с ней.
  Сергей. Что значит "нельзя"? "Же так" - это как?
  Лиза (лукаво улыбается). Я по глазам вижу: вы честный человек, возможно, интеллигент в четвертом или пятом поколении, с ко-дексом чести. Совесть и все такое.
  Сергей. При чем здесь это?
  Лиза. При всем при том. Не бросайте Катю, не заслужила она такого отношения.
  Сергей. Я никого не собираюсь бросать, с чего вы взяли?
  Лиза. По глазам вижу. Женщинам дано такое: по глазам видеть, когда мужик правду говорит, а когда врет. Вот и я сейчас посмот-рела в ваши зенки и поняла: врете. Уйти вы от нее хотите, правда, еще не знаю, из-за любви к другой женщине, или по причине стра-ха
  Лиза. Вот вы сидите и придумываете отговорки. Мол, боюсь я ее, мол, увидел, как она на портрет похожа, мол вспомнил что-то там со смертью связанное.
  Сергей. Девушка милая, вы ошибаетесь.
  Лиза. Не девушка я, Елизаветой меня зовут. Не слышали что ли песню такую: "Лизавета... Я люблю тебя за это". И за это, и за то...
  Сергей. Лиза...
  Лиза. Вы боитесь и ненавидите ее за то, что она спасла вас от смерти, что явилась вам ангелом-хранителем? Или за то, что ее об-раз вы перенесли на свою картину, кстати, придумав идиотское название?.. "Князь Тьмы" - тоже мне название... Написали бы лучше "Любовь, всеобъемлющая", и по смыслу подходит, и не так плоско.
  
  Вспышка пятая
  
  Стол. Сергей, бутылка и полный стакан водки.
  
  Сергей (пораженно). Я же люблю ее! Никогда бы не подумал, что вот так по-мальчишески втюрюсь в бабу. Хотя, что в этом стран-ного? У нее формы, у меня - эрекция. И не спрячешь ведь.
  
  Вспышка шестая
  
  Стол. Вновь рядом с Сергеем появляется Лиза.
  
  Лиза (виновато улыбаясь). В прошлый раз я совершенно не соответствовала своему имиджу. Дай десяточку, папик, чтобы ни у ко-го лишних вопросов не возникло. Не жмись, потом отдам, в следующую пятницу. Будь напротив памятника Ленину, что на площади в шесть ноль-ноль. Только не опаздывай. Ровно в восемь на Комсомольском проспек...
  
  Вспышка седьмая
  
  Стол. Сергей поднимает заспанные глаза.
  
  Сергей (оглядывается). Никого? Или все прячутся? Или я спал?
  
  
  Сцена девятая
  
  Кто делает грех, тот от диавола, потому что сначала диавол согрешил.
  
  Иоанн
  
   Сцена сложна для постановки. Сама театральная сцена разделена на две половины, когда одна из половин ярко освещена, и на ней идет постановка, вторая половина находится в полутьме, и всякое движение на ней замедляется практически до состояния по-коя. На правой (если смотреть со стороны зрительного зала) половине стоит стол, за которым сидит главный персонаж. На левой левая половина свободна, почти свободна. На краю сцены лицом к зрителям стоит Катя. Итак, правая половина оживает. Сергей поднимает заспанные глаза.
  
  Сергей (оглядывается). Никого? Или все прячутся? Или я спал?
  
  На сцене появляется Игорь.
  
  Игорь. Эй! Сергей Васильевич? Где ты наш, Моне современности, уж не помер ли? (замечает Сергея). Жив еще, курилка! Только взгляд странный, как у Ницше в последние годы: не то вчера вечером наркотой баловался, не то в туалет крепко приперло.
  Сергей. Громыхай потише, Петров. Кстати, Инка тебя искала.
  Игорь. Да пошла она...
  Сергей. Почему вы не разбежитесь?
  Игорь. Иной раз, Серый, ты бываешь настолько инфантилен, ребенок да и только. Ничего не сечешь в жизни. Я тут недавно на чистом листе бумаги выписал все плюсы и минусы семейной жизни, применительно к собственной шкуре. Беру, например, выхло-пывание ковров и заношу в "минус"; а еженедельный секс, естественно идет в "плюсы". И так до самых мелочей, о которых только мог вспомнить. Так вот, Серега, "плюсы" на один значок перевысили "минусы", что означает: в браке положительного все же боль-ше, нежели отрицательного. А я не дурак - бежать от хорошей жизни. А кто мне будет глазунью с колбасой по утрам жарить?
  Сергей. Сам бы пожарил. Да и разве два человека соединяются лишь для того, чтобы один другому яйца жарил?
  Игорь. Нет, конечно. Один другого еще и обстирывает.
  Сергей. Все тебе "ха-ха" да "хи-хи".
  Игорь. А чего грусть вокруг себя распространять? Семейная жизнь - не каторга, а если любовь охота на стороне покрутить - ни-кто тебе в этом не помеха. Я тут недавно одну фифу встретил. Думал, с ума сойду.
  Сергей. Ну, отвел бы ее в лес да хватал бы за задницу.
  Игорь. Все не совсем так. Не судьба нам с ней за задницы хвататься.
  Сергей. С чего бы так? Инка застукала?
  Игорь. Инка и не подозревает.
  Сергей. Это ты так думаешь. А она мне все уши прожужжала: Вера Павловна, да Вера Павловна, Влюбился мой Игоречек, что и делать, не знаю.
  Игорь. Какая Вера Павловна? Эта та кикимора, что картины скупает? Брось, Серый, у нас с ней чисто деловые отношения. За эту неделю известная, как оказывается, каждому в нашей семье, Вера Павловна приобрела восемь моих картин. Поверь, ей, кроме моих полотен, ничего не надо.
  Сергей. Инка думает иначе, ей всюду мерещатся рога, оленьи, лосиные, большие и маленькие.
  Игорь. Нет, Серый, мне другая девица в сердце запала. Она каждый день приходила на выставку. А потом я увидел ее. С тобой под ручку гуляла.
  Сергей. Юморист.
  Игорь. Чего, юморист-то? Чего я такого смешного сказал? Ну, влюбился, даже, подумывал предложение сделать.
  Сергей. Предложение чего? Чего ты ей можешь предложить? Кусок своей говядины, руку, то есть; и пламенный мотор, которому работать осталось всего ничего?
  Игорь. Я еще молодой, поэтому в моем присутствии о смерти не говори. Предложил бы ей встретиться.
  Сергей. У фонтана?
  Игорь. Почему именно у фонтана.
  Сергей. Ты всем своим мимолетным у фонтана свидания назначаешь.
  Игорь. Пригласил бы ее в театр, в ресторан сводил.
  Сергей. Картины продал, совсем в богача превратился.
  Игорь. Не умеешь ты, Серега, чужому счастью радоваться.
  Сергей. А где счастье-то?
  Игорь. Ты прав: нету его. С тобой гуляло счастье мое. Значит, отступаюсь я. Можете и дальше гулять.
  Сергей. Вот уж спасибо, вот уж действительно, вашему великодушию нет границ.
  Игорь. Смейся, смейся - заслужил я смешки твои.
  
  Правая половина как бы погружается в тень, зато левая оживает.
  
  Катя. Странно все это. Сережа. Картина его, "Дьявол" этот, встреча наша. Странно и неправдоподобно. Не бывает на самом деле таких встреч. Конечно, можно возразить: сама поперлась к нему домой, какая же здесь неправдоподобность?.. А ведь могло же его дома не оказаться. Я могла прийти, постучаться, а мне бы дверь открыл какой-нибудь неандерталец с волосатым ручищами. Или во-обще дверь бы сестра его отворила. И что бы я тогда ей сказала? Здравствуйте, нельзя ли позвать Сергея. "А вы кто?" - спросила бы она. А я ей: "Меня зовут Катей". А она мне: "Чихать я хотела на то, как вас зовут. Мне интересно узнать, кто вы: бизнесменка или дочка миллионера. А других я к брату не допускаю".
  
  Значение половин вновь меняется.
  
  Игорь. И не считай любовь к женскому полу, Серега, моим грехом. Это не грех, любовь вообще не может быть греховной. Вот ты читал Гессе? "Нарцисс и Гольмунд". Там два друга пошли в жизни разными путями: один - через религию и Бога, другой - сквозь плотские утехи и тому подобное. И что ты скажешь... в конце концов непонятно, кто из них стал истинно святым, это понятие как бы стерлось. Оба - святые, поскольку осознали, как и для чего жили.
  Сергей. Я никого не осуждаю. Просто я трепетно к предательствам отношусь.
  Игорь. Предательство... вот если ты Родину продашь за полтинник или Иисуса за серебро- тогда другое дело, а тут всего-то пере-спать.
  Сергей. Не забывай, что тебе верят. Тебя ждут. Яичница та же на столе остывает.
  Игорь. Не трави душу, не трави, Серега.
  
  Вновь оживает Катя, вновь мы видим ямочки на ее щеках.
  
  Катя. Знаете, как пройдет завтра закрытие выставки? Я приду под самый занавес, и Сергей подойдет ко мне. Он возьмет мои руки в свои и подует на них. Нежно-нежно. А потом скажет, что вспомнил, как мы с ним познакомились, и станет говорить, и я начну го-ворить. А потом мы выбежим на улицу, поймаем такси и поедем к нему. Ведь именно так должно все заканчиваться, хорошо и не-множко торжественно...
  
  Сцена десятая
  
  ...все тебе я дал, что надо
  Кроме ада. Это ты в награду
  Этот ад кромешный мне и дал там,
  Где затем и сделался я Дантом!
  
  Мартынов Л.
  
  Выставочный зал. От картины к картине ходят любители прекрасного. На заднем плане мы видим Инну, Игоря. Из-за кулис вы-ходит Сергей, он медленно подходит к краю сцены и обращается к зрителям.
  
  Сергей. Иногда я вижу странные сны, но сны наяву, в которых сам принимаю участие, играю главные роли. Пятнами, все больше пятнами. Ногу сломал, а ведь мог и не сломать. И вижу - не ломал ноги вовсе, не было перелома этого. И ангела своего не видел, по-скольку ничего не способствовало появлению его в жизни. И картины не нарисовал.
  Вот оно как получается. Значит, картины я пишу после того, как что-то увижу. Как сновидение торкнет меня в голову: "Смотри, мол, смотри, запоминай!"
  Знаю, точно знаю, есть где-то другое измерение, и время от времени смотрю я на него сквозь дымку или пелену, смотрю, чтобы потом на холст чувства выплескивать. И где-то там я рука об руку с Катей иду в светлое будущее... какое будущее? Мы сами его соз-даем: я вот собственной ленностью создаю какую-то пародию на жизнь, Игорь создает, Инка, вона как старается, лишь бы у нее только лучше всех получилось.
  
  К Сергею подходит Игорь.
  
  Игорь. Чего задумался, старик?
  Сергей. Да нет, ничего, думаю, откуда берутся сюжеты картин.
  Игорь. Я, например, во сне вижу свои картины.
  Сергей. Это параллельные миры, ты тоже их видишь.
  Игорь. Говорю же тебе, во сне.
  Сергей. Ты не понимаешь. Рядом с нашим существуют параллельные миры, творческие люди могут их видеть, не полностью, кус-ками, моментами. Или просто запахи тех миров.
  Игорь. Это ты меня не понимаешь. Никаких миров. Сны.
  Сергей. Но эти сны... ты прав. Для тебя - сны.
  Игорь. А для тебя разве не только сны?
  Сергей. Я же говорю. Это чудесно. Иногда миры пересекаются, и людям выпадает счастье видеть эти пересечения.
  Игорь. Своего "Дьявола" ты написал именно так? Значит в каком-то мире есть Он?
  Сергей. Не Он, а Она. И мы с ней любим друг друга.
  Игорь А мне кажется, ты просто бежишь. Бежишь от меня, от сестры, от творчества. От Кати своей тоже. И когда добежишь до ко-нечного пункта, то поймешь, что там, кроме тебя, нет ни единого живого существа. Ты там будешь один. Не чурайся баб, бери при-мер с меня. Я вот сегодня познакомился с одной... У нас ничего серьезного, просто так "трали-вали".
  
  
  К мужчинам подходит Инна, тема разговора меняется.
  Игорь. Кстати, Серега, пора тебе и самому уже выставку готовить.
  Инна. Со всеми его чудищами и лешими? И какой идиот пойдет смотреть на такое картины?
  Игорь. Ты не права, любимая.
  Инна. Конечно, не права. Если бы я всегда была правой, то кто бы зарабатывал деньги в нашей семье? Кстати, присмотрись вон к тому типу в желтой рубашке... потенциальный любитель твоих художеств.
  
  Игорь убегает.
  Инна. Знаешь, Сережка, я много думала. Думала. Думала.
  Сергей. И придумала формулу счастья.
  Инна. Если бы. Я думала о твоей судьбе.
  Сергей. С чего бы это? Последнее время, моя судьба тебя не очень-то волновала.
  Инна. Брось! Я уже извинилась. Чего ты хочешь от меня?
  Сергей. Перережь себе вены, сестренка.
  Инна. Жди! Я еще вас всех переживу. И тебя, и шизика этого художественного. Кстати, минут через двадцать сюда совершенно случайно заглянет Вера Пална. Она сейчас в солярии, а потом - сразу сюда.
  Сергей. Зачем?
  Инна. Нет, это ты мне ответь, зачем... Зачем тебе баба, которую ты боишься, которая по ночам тебе снится, от которой не сбежать, не спрятаться?
  Сергей. А может, это и есть та самая, которую воспевали поэты? С первого взгляда. И на всю оставшуюся жизнь. И чтобы детей - полная коробочка, и дом - полная люлька.
  
  Инна берет Сергея за рукав и ведет к его картине.
  Инна. Вот она - твоя коробочка, и люлька твоя там же. Видишь их? А я ни черта там не вижу. Понимаешь - пустота, абсолютная, как в космосе.
  Сергей. А может, ты и не должна чувствовать то, что тебе не открыто.
  Инна. Вы что, решили глумиться сегодня надо мной... одному - я не права, другому - нечувствительная. Вы больно чувствитель-ные, даже противно смотреть на вас. Что тебе может дать эта мозглячка? Она живет в общаге, учится, подрабатывает... способностей - ноль, возможностей - и того меньше. Одни амбиции, а с ними далеко не поедешь.
  Сергей. Вы с Игорем так и начинали. А теперь ты хочешь сказать, что ошиблась.
  Инна. Ты многого не знаешь, братишка. У меня ведь кроме Игоря были и другие кандидатуры на роль мужа. И дура я, дура. Локти теперь кусаю, а повернуть все вспять не могу. Поздно.
  
  К ним подбегает Игорь. Разговор меняет направление
  Инна. Она владеет двумя магазинами.
  Игорь. О ком это вы?
  Инна. О возможной родственнице.
  Сергей (в сторону). За меня уже все порешили.
  Игорь (Сергею). О ком это она?
  Инна. Небезызвестная тебе Вера Павловна.
  Игорь. Эта спятившая на искусстве престарелая лошадь? Беги от нее, Серега.
  Инна. Заткнись! Если ничего не понимаешь, не лезь в разговор!
  Игорь. Все я понимаю. Серега...
  Инна. Игорь!
  Игорь. Серега, мои слова еще отольются мне слезами, но я не могу молчать...
  Инна. Ну, Игорюша!..
  Игорь. Ты не любишь ее, ты ее даже не знаешь.
  Инна. А тебе-то откуда знать, кого он любит и кого знает? Больно умный стал, на семейных харчах отожрался и начал свои мысли высказывать?
  Игорь. О! Кажется, клиент!
  
  Убегает. Сергей молчит. Инна смотрит по сторонам, потом поворачивается к брату.
  Инна. Знаешь, Серега, я ошибалась насчет Игоря. Эта вера Пал-на просто картинами интересовалась, ее совсем не волновал Иго-рек. Прости меня за все, братишка, я была такой дурой.
  Сергей. Ничего, не бери в голову.
  Инна. Как же не бери... Я чуть было не оженила тебя, едва не бросила в лапы старой стервы. Сейчас она приедет, а я скажу ей, что ты уже помолвлен, скажу, что не знала этого, еще чего-нибудь навру. Понимаешь, я хочу, чтобы ты был счастлив, и если твое счастье выражается в однокомнатной квартире, китайской лапше и стиранными пеленками, что я могу сделать...
  Сергей. А ничего и не надо делать, сестренка. Передо мной стоит дилемма: стать обеспеченным человеком или на какое-то время познать счастье. Кстати, помнишь времена, когда не было гонки за деньгами, тогда любой человек с чистым сердцем выбрал бы сча-стье. Миллион этих самых поганых алых роз, будь они неладны.
  Инна. Я только что представила тебя, но тебя - через десять лет, десятилетие прожитое бок о бок со старое лошадью, с Верой Пал-ной. Вас ведь ничто не связывает. Ты будешь уединяться на чердаке и там писать свои картины. Только так ты сможешь выплески-вать горечь и раздражение.
  Сергей. Или я отупею окончательно.
  Инна. Если хочешь внести поправки в мои грезы, то повернись.
  
  Они оборачиваются. На сцене появляется Катя. Сергей отделяется от сестры и приближается к девушке. Берет ее руки в свои.
  Сергей. Я вспомнил, как мы с тобой впервые познакомились.
  Катя. Я не могла не прийти, Сережа, все внутри переворачивалось и протестовало, но я все равно собралась.
  Сергей. Мне снился сон, сон, вызванный опустошением, творческим бессилием, кризисом личности и так далее. Пустота - снару-жи и внутри.
  Катя. И Лиза мне говорила: плюнь, он - не для тебя. А я не могла плюнуть.
  Сергей. И голос, рожденный этой пустотой, сказал: "Напиши меня, но напиши таким, какой я есть, без преувеличений, без лишних красок, каким ты меня видишь".
  Катя. Ты и не можешь меня помнить, а у меня все это в глазах стоит. Картины возле скамейки, и ты, уставший и глубоко несчаст-ный. Как будто тебя растоптали, а то, что осталось, ту лепешку, забыли выбросить. И теперь ты стоишь, растоптанный, растерянный, не зная, кто ты, зачем ты здесь и чего ждать от жизни дальше.
  Сергей. Я видел тебя, но не мог написать. Несколько раз приступал к картине, но что-то срывалось. И вдруг...
  Катя. А потом я приходила на выставку, чтобы посмотреть на единственную твою картину, выставленную здесь.
  Сергей. И вдруг я смог... но название неправильное, это ведь не "Диавол". Следовало бы написать так: "Любовь, абсолютная и безграничная, доступная лишь настоящим сумасшедшим". Немного в стиле Дали, но, по-моему, правильно.
  Катя. И совсем я не похожа на нее.
  Сергей. Конечно, не похожа. И в то же время похожа. Ты - моя муза, ты порхаешь в воздухе, машешь надо мной крылышками.
  Катя. Бабочка, прямо.
  Сергей. Конечно, бабочка. Как бы я хотел жить с этой бабочкой в одной квартире, чтобы у нас были дети.
  Катя. Так что тебе мешает?
  Сергей. Новое время.
  Катя. Не понимаю. При чем здесь время?
  Сергей. Я боюсь, что муза перестанет меня вдохновлять.
  Катя. Этого не произойдет!
  Сергей. Это случится. Нас задавят проблемы, мы притремся друг к другу. Из бабочки ты превратишься в обычную женщину, по-теющую в трамвае, ругающуюся матом у кухонной плиты и подло хихикающую в постели.
  Катя. Если только мы сами этого допустим...
  Сергей. Мы - всего лишь маленькие жалкие людишки. Посмотри на мои картины. Да ведь там одни комплексы, страхи. И мне приходится жить с ними. А тебе зачем все это?
  Катя. А как же "два сапога"?
  Сергей. Может быть, мы - с одной ноги? Может, в прошлой жизни ты была мне сестрой? Или матерью?
  Катя. Или я умерла от горя.
  Сергей. Или меня убила.
  
  Катя убегает. К Сергею подходит Инна.
  Инна. Можно поздравить, Казанова?
  Сергей (ничего не видя.) Твоя Вера скоро придет?
  Инна. Не беспокойся ты за нее, я уже все придумала. Я скажу ей, что ты женишься. Случается ведь так в жизни: с первого взгляда - и на всю оставшуюся жизнь. И детей полна коробочка, и дом - китайская ваза династии Мин.
  Сергей. Даже не с первого взгляда, а не видя...
  Инна. Что ты говоришь?
  Сергей. Нет, ничего. А ведь ты права, сестренка - женюсь. .
  
  Сцена заключительная
  
  Стол, за которым, уронив голову на руки, дремлет Сергей. Кстати, из всей сцены освещен лишь участок вокруг стола, все ос-тальное пространство затемнено. Возникает голос. За время действия сцена полностью осветится, и зритель увидит говорящего.
  
  Голос. Я боялся предстать перед вами в облике человека, которого вы знаете. Кто может предугадать вашу реакцию? Только не я. Поэтому путем случайных комбинаций было выбрано именно это тело. Пришлось перепроверить и убедиться в том, что встреча с обладателем тела равна не более сорока пяти процентам. Тогда я успокоился.
  
  Сергей все еще дремлет. Голос говорит.
  
  Голос. Я к вам с необычной просьбой. Вы ведь художник, Сергей. Нарисуйте душу... душу всего сущего. Как бы вам объяснить? Душу вот этого дерева, вот этой чашки с чаем. И без чая, пустой чашки. И белых кружев свадебного платья, и пьяный перегар бомжа, заночевавшего под мостом. Души добра и зла, как материальных, так и незримых. И тогда в вашем полотне, возможно, я увижу се-бя... как в зеркало посмотрюсь.
  
  Сцена освещается полностью. Теперь мы видим, что голос принадлежит Кате, голос мужской, грубый и безжизненный.
  
  Голос. И еще глаза умирающего ребенка, я должен их видеть. И глаза его матери. Она сидит у его постели и молча смотрит на свое чадо. Нет, она не плачет, глаза ее сухие, но в них хватает и слез, и горя.
  И в них увижу себя.
  И в тысяче мельчайших предметов.
  И в чувствах, что одолевают человека: в трусости и похоти, смелости и цинизме. В эгоизме и альтруизме.
  И в ваших поступках, которые вы уже совершили, и которые ждут своего часа. Ждут, чтобы освободить вас или могильной тяже-стью придавить к земле. Но что бы вы не совершили в будущем, знайте, что я вас люблю. Вас всех, всех до единого. Потому что я - это вы.
  Потому что всегда есть надежда на хороший финал... даже если он кажется отвратным.
  И у вас все будет хорошо, я уверен.
  И у вас, и у всего человечества.
  И у меня.
  
  занавес
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"