Аннотация: Роман - размышление о связи двух миров реального и трансперсонального.
Главы из романа «Письма из желтого дома»
(выборочно)
No Ниделя Александр, 2011 г.
2. Мир видений
(продолжение)
2.4 Мутанты искренности
(Тем временем Собеседник поднял новую тему)
- Кстати, у феномена Де Сада есть еще одно интересное свойство - искренность, хотя навряд ли Де Сад был таковым, если судить по его поздним работам. Его воскрешение, как у птицы феникс, уже давно заметили и используют как технологию, когда необходимо добиться быстрого успеха и внимания к себе. Тут нет ничего лучше обнаженности, причем, буквально, во всем. Не гнушаются ни чем: распускают о себе грязные сплетни, играют на публику в порок, умирают по нескольку раз и воскресают. Причем, чем гаже, тем лучше. Все это для того, чтобы убедить обывателя в том, что это правда, так как кто же станет скрывать хорошее, особенно этим страдают «Звезды». Даже если собрать все нечистоты со страниц поздних произведений Де Сада и всех его последователей вплоть до последних дней, то они не будет так пахнуть, как этот «звездный небосвод». Загляни в их реальные жизни, они до оскомины стерильны и скучны. Даже перекосившийся, гудящий возбужденными мухами деревенский клозет затмит естеством своей харизмы судьбы некоторых из этих «звезд». Граф Де Сад, по сравнению с ними, был, просто, заигравшимся, не лишенным обаяния милым хулиганом.
- Обнаженность не обязательно скрывает за собой чьи-то попытки во что бы то ни стало обратить на себя внимание. Нередко, это естественный протест тех, кого раздражает становящаяся все более развязанной и досужей цензура и вторжение общества в личное пространство человека.
- Ну, что же, это еще можно понять! Санчо, а ты что думаешь на этот счет?
- Ничего более, чем желание одних заработать, других прославиться, третьих выделиться на фоне чужого уродства, за что, кстати, неплохо платят, и на чем неплохо зарабатывают. Когда «Звезды» занимаются шутовством, они, конечно, лукавят, считая, что толпа нетребовательна и не отличается тонкостью вкуса, забывая простой принцип: исполнитель и его естественный поклонник имеют примерно одинаковый уровень личностного развития, конечно, профессиональные умения не в счет, потому что симпатию и выбор определяет именно уровень развития. Если уровень развития у зрителя или слушателя выше, чем у исполнителя, то стошнит первого, если наоборот, то стошнит исполнителя от публики. Поэтому, если захочется расширить свой кошелек, можно снизойти вниз по социальной пирамиде, рассчитывая на ее широкое финансовое основание и низкую притязательность, тем более, когда творческий рост звезду уже не волнует, и она из разряда белого или черного карлика. Но чтобы снизойти, приходится соответствовать этому уровню и тем страстям, которые кипят на нем. Вот тут то «вечно гаснущая звезда» начинает ломать дурака, изображая, что она своя. Выглядит это, конечно, нелепо и отталкивающе, но льстит тем, кто хочет выделиться на фоне прославленного светила, ничего при этом из себя не представляя. В общем, это уже не звезда, а черная дыра, которая, затягивая в себя, все разрушает. И это не игра слов. Она уже не зовет к себе, заставляя человека к чему-то стремиться, улучшать себя, развиваться, а доказывает ему, что можно быть жутко прославленной и одновременно ничтожеством. Конечно, баланс личностного развития нарушается, но тогда какое отвращение должна переживать звезда во время выступления!? Ну, деньги просто так не даются. Соответственно, и поклонники относятся к ним, как некультурный муж к жене: он, вроде бы, ее и любит, только баба постоянно в синяках и уже без нескольких зубов. И когда «звезды» пытаются расширить свой электорат, доказывая всем, что они просто несусветная грязь, то ничего удивительного, что те, кто почитал их в начале карьеры, видя как «звезда» опускается, испытывают сожаление и разочарование, смешанное с брезгливостью. Замечу, и это тоже идет в копилку Некто. Он, словно бы, пытается доказать всем, что Общество портит человека, обращая его вектор развития в сторону дегенерации; прославляет и щедро платит за это своим адептам и исполнителям; у него прекрасно отлаженный бизнес на пороках, что принципиально не сочетается с нашими интересами. Нам нередко приходится терпеть его активность, пытаясь хоть как-то выгадать свой интерес из созданной им волны.
- Санчо, согласен. Нередко «звезд» волнуют в этом вопросе прежде всего только деньги, им наплевать на то, что о них думают, и на тех, кто приходит к ним на концерты, они покупают их продукт, звезд волнует только доход. Они не что иное, как феномен отражения в зеркале чаяний их поклонников, кем-бы те хотели видеть себя, сложись их судьба иначе и окажись щедрее к ним. Они - воплощение их фантазии, и они должны соответствовать их чаяниям. Это необходимый механизм социальных иллюзий, скрашивающий серые будни среднего человека.
- …. Тут мы снова упираемся в невозможность слов разделить между собой явления, иногда принципиально по смыслу различные, а иногда поразительно близкие, что внешне не очевидно. Игра слов, их дефицитарность помогает лгать сначала оппоненту, потом самому себе, только все безнадежно запутывая, отравляя жизнь неизбежно обманчивыми словами. Если бы мысль преобладала над словом... Правда, она как карта с указанием золотых и алмазных месторождений, оценить ее могут очень не многие, в то время как алмазы и золото любят все, вот только добыть их без первых, немногочисленных, невозможно.
- Санчо, ты думаешь, можно обойтись без обмана и тайн?
- Нет, конечно, но когда количество сухого молока в воде приближается к нулю, то это уже вода, а не молоко. Извини, что я снова ушел в сторону, но без этого отступления мне трудно было объяснить суть проблемы. Может показаться, что я сужу людей, но если в моих высказываниях и есть ирония или даже насмешка, то не в адрес людей, у которых иногда просто нет выбора, а над суетой жизни и блужданий в потемках нежелания искать истинные проблемы, и перекладывания их с больной головы на здоровую.
- Санчо, ты действительно считаешь Так чего же ты хочешь, когда обличаешь все это?
- Наша практика давно показала, что насилие над человеком в его же благо, своими последствиями, заводит в тупик даже нас, ангелов. Я не жду от тех, кого критикую никаких перемен, я даже не сужу их, а лишь говорю о том, что вижу, вот видишь, я не выхожу за рамки самовыражения. Единственное на что я рассчитываю, то это на правду, причем не в качестве самовыражения, это был бы бессмысленный нарциссизм, я думаю, что в этом нуждаются сами люди, им в чем-то гораздо труднее разобраться, чем нам, ангелам, способным видеть даже самые сокровенные уголки человеческой жизни и души, спрятанные от них в подсознании. Они имеют право на правду, которая нужна им чтобы сделать свой выбор. По крайней мере пусть хотя бы знают что мы есть и за что мы будем их судить и наказывать.
- Я, тоже, думаю что людям нужно быть осторожнее со словами! Хотя природа и наделила человека бесценным даром речи и письма, но не успела научить ими в совершенстве пользоваться. А потому часто слова начинают заменять собой реальность, а реальность теряется в лабиринтах уже ничего незначащих слов.
2.5 Авторитеты
- А где же Калмыков? Мы его снова потеряли в наших диспутах. Не буду себя обманывать, но так хочется просто пообщаться. Тем не менее, у нас есть дело, не терпящее отлагательств, так как же ты относишься к его конфликтности?
- Ну это старо как мир: «...а в своем глазу бревна не увидят», а судим! Чистка за чисткой, а судим! Воруют, унижают, оскорбляют, думают только о себе... и судят! Поклоняются догмам, а ведь сказано: «Не сотвори себе кумира...». Ну, как к этому относиться, - среагировал Санчо, - кстати, ты заметил, чтобы Калмыков кого-нибудь просто так, не за дело зацепил?
- Нет, только заслуженно. Бывает, конечно, грубоват, особенно когда веселиться, но со зла или незаслуженно никого не трогал.
- Ну, так вот, потому и везуч, у него хороший баланс социального с индивидуальным.
- И, все-таки, у Калмыкова серьезные проблемы в отношении к авторитетам? И мне необходимо твое мнение на этот счет.
- А что, это в нашей задаче проблема? Мне не нужно, чтобы он, согбенный, лебезил перед старшими по званию, заглядывая им в рот, выискивал у них между зубов, чем бы поживиться.
- Санчо, не впадай в крайность, и такие тоже нужны. Ты против многообразия?
- Согласен, но не в таких же количествах! Это вынужденная полоса естественного отбора на социальность. В результате этого человека для серьезного мероприятия приходится искать годами, как чудом сохранившийся реликт. Кроме того, эта проблема очень дорого нам обходится. Приходится для естественного отбора сохранять популяцию психопатов, а это, неизбежная вторичная преступность и насилие, да и много чего еще. Не получается у нас как у насекомых, - посетовал Санчо.
- Одни просто живут, принимая все, что предоставит им судьба как должное, даже если они у нее не в любимчиках. Другие, преодолев несколько этажей социальной иерархии, уже не желают ассоциировать себя с обычными людьми, разве что, с приставкой «сверх». При этом кто-то старательно тешит в них эту тлетворную иллюзию, что они сверхлюди. Нет сверхлюдей: природа их не создала. Был один вид претендующий на это — неандерталец, но и того съели. Ничего удивительного, когда не осталось неандертальцев, стали есть друг друга, подводя под это разного рода обоснования. Вот ведь, и тут она, эволюция! - Санчо отчаянно запутался, - но, разве, можно применить примитивный естественный отбор к душе, ко всей ее сложности и уникальности. Этот инструмент слишком груб для человека, а потому опасен для него. К человеку, ставшему, благодаря сложности своей психики, уникальным, даже в миллиардной популяции естественный отбор уже неприменим. Он отбросит его назад, в животный мир, к тому пределу, где он отбор был еще эффективен.
Находка Санчо, улучшила его настроение.
- Насчет естественного отбора ничего не скажу, я в науках не силен. Но вот насчет некритичности и мании величия, я с тобой совершенно согласен, самая большая проблема у человека - некритичность и неспособность оценивать себя со стороны. Это что-то вроде синдрома дисморфофобии, когда человек доводит себя голодом до уродующей худобы, при этом продолжая считать себя полным, но только это в обратной полярности. На самом деле, этот феномен распространен значительно шире, причем настолько, что человек живет в своем субъективизме как в бесконечном лабиринте кривых зеркал. От этого рождается несчитанное множество иллюзий о некоей своей особости. Причем этот, по сути, бред муссируется в СМИ, нередко обретая вполне благопристойные научно-популярные формы.
- С тобой трудно не согласиться, так как не существует четкой грани между психическими болезнью и здоровьем: их всегда связывают между собой пограничные состояния, а потому болезнь и здоровье весьма относительны. А если учесть, что их крайние формы включают в себя очень малый процент от всей популяции, то статистической нормой становятся различной выраженности пограничные состояния.
- Санчо, я думаю, слишком нормальный человек был бы довольно скучен. Ненормальность - это гарант его спонтанной креативности. И снова тупик, значит, повсеместная некритичность - это плата за креативность? Нет худа без добра, и, подустав от атеизма, люди стали во всем искать наше присутствие.
- Нет, это больше похоже на охоту! Они даже не задаются естественным вопросом: а почему мы, ангелы, сами не появляемся им на глаза?
- Вместо этого они сразу относятся к нам как к жертвам. В этом есть что-то, связанное с самооценкой и самоутверждением. Так как, если ты словил ангела, то ты, безусловно, круче последнего. Какое безумие! Ну почему бы, вместо поисков, не задуматься о том, почему мы не является к ним сами? Может быть, нам не хочется этого делать или неприятно? Да, мало ли что, может быть, мы не хотим портить им жизнь своей правдой. Это и понятно, кто же захочет выйти и общаться с тем, кто к тебе так относится, а они бы сами смогли? Как они не понимают, что ангелы и человек - это не просто одно измерение власти, а два разных измерения, которые составляют единое целое. И, чтобы стать нашим замом, придется умереть, а перед этим, как минимум, физически постигнуть каждую частичку этого мира во всей сложности его связей. Но как можно понять весь доступный нам мир, будучи всего лишь его крохотной частичкой!? Кажется так просто, но, судя по результатам, понять это, являясь человеком, видимо, совершенно невозможно. (Собеседник)
- Да, не принимай ты это близко к сердцу, это не люди на нас охотятся, извини, я все о своем! Это кто-то, пытаясь обойтись без нас и используя для этого ученых, утилизирует созданную нами науку под свои интересы. Взвешивают душу, фотографируют и т.п. Этот Некто думает, как доктор Франкенштейн, что если сшить нечто общее из отдельных частей естествознания и пустить через это тело электричеством заклинание «Наука», то оно оживет?! Увы, удача в этом эксперименте так и осталась увлекательным, до дрожи в коленях, литературным вымыслом. А современная наука, несмотря на свои несомненные технологические успехи, все также расчленена междисциплинарностью и страдает многими другими проблемами, которые отличают мертвую ткань от живой, управляемой единым головным мозгом и питаемую единым живым сердцем. Тем не менее, будем считать, что Невидимке удалось вдохнуть в своего монстра хотя бы дух технологий. (Санчо)
- Санчо, я понимаю твое настроение, но у нас серьезная задача, и я, с твоего позволения, укорочу эту сейчас неактуальную тему. Ты прекрасно понимаешь, что без нас — высших ангелов, по сути «живой воды», в этом магическом деле наука так и останется сшитыми между собой, благими намерениями, кусками чуждых друг другу дисциплин, раздираемой распрями несовместимости, не говоря уже о других ее пороках. Мы бы, конечно, могли дать ей новое качество, вдохнув в нее душу, но какой нам резон - делать это против своих же собственных и общечеловеческих интересов, помогая тому, кто мечтает избавится от нас? Невидимка в своих устремлениях легкомысленно рискует судьбой человечества: оказаться в зависимости от чуждого нам всем искусственного интеллекта, который должен будет заменить наш живой ангельский менеджмент. Степень безумной решительности Невидимки, стремящегося к самодостаточности, легко перейдет грань самосохранения человечества. Так что акцентирую, настоящая наука, какая она есть, всецело зависима от нашей воли, ограничивающей ее неопасными рамками для нас и всего человечества, какими бы иллюзиями не тешил себя на этот счет Невидимка.
- Ну, зачем же ты, испортил мне игру. Ты, безусловно, прав в своих рассуждениях, но немного здорового резонерства, как ты говоришь, в неактуальной сейчас теме создали бы весьма полезный настрой для решения гораздо более важной задачи. Серьезное дело требует настроя. Оригинальность и нетривиальность требуют шутливо-приподнятого настроения и совершенно не выносят серьезности. Надеюсь, ты не станешь возражать против оригинальности, замечу, ты первым усомнился в эффективности старых путей. Нам необходимо научиться общаться с человеком и обзавестись вполне определенной, неподдельной, внешностью в его глазах. Если мы не решим этой задачи, причем в ближайшее же время, наше научно-технологическое чудовище Франкенштейна, в лучшем случае, пугающее нас всех своими бездушными выходками, в худшем, как ты сам верно заметил, попадет под дурное влияние! Не говоря уже о вынужденной блокировке интегративных процессов внутри информационно-научной области.
- Так получается, что эти темы связаны между собой?
- Конечно, и это очень хорошо, что ты не заметил этой связи сразу, я, кстати, тоже!
- Извини, Санчо, я забыл про твои «странности».
- Это не странности, а интеллектуальные технологии. С другой стороны, все, что мы видим, это естественный процесс развития и эволюции социальной материи, что стремится объединится в единый организм и желает специализировать свои органы в его пределах, и навряд ли это будет безболезненный процесс. Людям, вообще, в отличии от нас, очень тяжело. Их сознание, ограниченное крохотной жизнью, каждый раз начинает все заново, будучи обреченным не дойти до конца намеченного пути. Нужно признать, это требует отчаянной решительности и железного терпения. (Санчо)
- Согласен, жизнь человека такая короткая, чему в ней научишься?! Только постиг первый урок мудрости, а тело уже устало, износилось и от боли просится на покой, в могилу. Поэтому нам, ангелам, трудно понять людей, но я точно знаю, это заслуживает уважения. Тем более, что мы с ними неразлучны. К сожалению, наше чудовище Франкенштейна на планете одно, что принципиально затрудняет его эволюцию из-за отсутствия естественного отбора. (Собеседник)
- Не совсем так, государственность, конкуренция, страх сделали своего дело, нет худа без добра, и наука эволюционировала, приобретая наиболее эффективные формы, даже если они оказались и далеки от совершенства. Ты ошибся с настоящим состоянием науки, но верно обозначил ее будущую проблему. (Санчо)
- Пока что на пути этой социальной эволюции мы видим одни крайности. Это, что, то, к чему мы стремились? Конечно, нет! - эта тема сильно волновала Собеседника, - вот скажи мне, ну, почему самоуважение, ум, критичность, разум и сила так плохо сочетаются с социальностью.
- Увы, пороки, в силу простоты природы их мотивации (деньги, власть и т.п.), гораздо проще в управлении, чем высокие принципы, вот и приходится нам иметь дело с этими крайностями. Разумеется, эти группировки друг друга не любят, но большего дать мы не сможем, пока наши возможности в управлении серьезно ограничиваются Невидимкой. Решение этой проблемы возможно только при условии кардинальных социальных перемен в сторону глобализации.
2.6. Клятва Гиппократа
- Помню, помню, как в случае Калмыковым. Это когда он в астропрогнозе на роды нашел серьезные проблемы для ребенка, если он родится в срок, и порекомендовал ускорить его рождение Кесаревым сечением на полторы недели раньше положенного природой срока, тем более, что показания для Кесарева сечения и без того были. Он рассчитал желательное время, но все правильные врачи, услышав о подобной странной просьбе, не побоюсь этого слова, суеверно отказались. А что им, допустимая статистика осложнений надежно охраняет их в случае разных проблем у рожениц, правда, не защищая самих рожениц и их детей. Вот и пришлось искать врача - взяточника. Интересно было, когда, после проплаченых преждевременных родов, доктор с изумлением сообщила отцу ребенка: «Интересно как получилось, мы родили ребенка в самом начале инфицирования околоплодных вод и тем самым избавили его от возможных осложнений». Теперь я понимаю, почему ты выбрал этого сорвиголову Калмыкова, потому что он не ограничивает себя неписанными законами медицинского сообщества. (Собеседник)
- Да, и чтит, данную им, клятву Гиппократа! От которой это же, медицинское, сообщество всеми силами пытается избавится, под всякими благовидными поводами. (Санчо)
- Я вижу мир полон парадоксов, особенно в медицине. Но, почему? (Собеседник)
- Все дело в противоречии принципов медицинской помощи и законов бизнеса, с точки зрения которого, полный абсурд - избавлять людей от того, что приносит тебе доход, то есть болезней. А потому, чтобы дело было прибыльным, нужно не столько лечить, сколько делать вид, что лечишь. Причем новая бизнес-медицина гуманна только к своим «рыцарям» и держит их в полном неведении относительно того, что она уже давно стала одним из исключительно прибыльных бизнес-подразделений. Именно потому медицина уже давно живет не по Гиппократу, а по законам бизнеса, рьяно отслеживая и карая тех, кто нарушает новый, негласно установленный им принцип «Лечи, но не вылечивай!» или «Да не оскудеет житница болезней человеческих...». И как вообще можно было подпустить бизнес к медицине?! Это же все равно что пустить лису курятник сторожить. (Санчо)
- Как же могло такое случиться? (Собеседник)
- Из-за чрезмерного усложнения медицинской области! Если раньше в ней было три элемента - это больной и доктор, за чьими отношениями приглядывало государство, а рынок определял и выделял наиболее эффективных докторов. Сейчас субъектов уже четверо: прибавились крупнейшие производители фармпрепаратов и медтехники. С учетом того, что медицинская промышленность одно из самых прибыльных производств, после производства оружия и наркотиков, а здоровье исключительно дорогостоящий товар, то не удивительно, что медицина быстро оказалась в конюшне бизнеса. Катастрофическая дистанция между менеджером, управляющим всей системой, и конечным звеном — больным никак не способствовала интересам больного — он измельчал, обезличился, потеряв глаза и душу. Разумеется, принципы оздоровления и профилактики болезней в данных условиях превращаются в основную угрозу прибыльности уже транснационального бизнеса крупнейших корпораций. Это так же точно, как и то, что снижение уровня здоровья народонаселения - надежный фактор увеличения их прибыли. Эта обратная экономическая связь уже давно изводит здоровье людей, вводя свои абсурдные табу в медицинской науке и проплачивая ее безумие и близорукость. С точки зрения настоящего медицинского менеджмента, идеальный человек - это хронический больной, с несколькими болезнями, еле-еле переваливающий за пенсионный возраст. При этом доктор превращается, из главной фигуры, в мало что решающего дилера-посредника между невидимыми корпорациями и доверчивым больным. Его основной доход определяется не его прямой обязанностью лечить и никак не связанной с его добросовестностью зарплатой, а доходом от его дилерской деятельности. Теперь он замаскированный дилер крупных корпораций, производящих материалы и технику для медицины. Но умение бизнеса рассчитывать, идет значительно дальше только захвата и контроля за процессом «лечения». Бизнес страхует свой интерес, незаметно встраиваясь в систему медицинского образования и медицинской науки, пытаясь ограничить знания докторов только теми видами медпомощи и диагностики, которые напрямую зависят от них и приносят им прибыль. В итоге огромные достижения медицины прошлого века, когда доктор мог работать достаточно автономно, полагаясь на свои наблюдения и симптоматику больного, полностью заменяются аппаратно-зависимой диагностикой. Между тем как владение доктором симптоматической диагностикой во многом сэкономило бы затраты на той же диагностике. Конечно, современная высоко-технологичная диагностика нужна, но она не должна жестко привязывать к себе докторов, а должна дополнять, но не заменять собой достижений до аппаратной медицины. Например, дело доходит до смешного, когда женщина, проходя обучение за рубежом, стала терять слух. Она, по страховке, прошла компьютерную томографию, а за ней ядерно-магнитное резонансное исследование. В результате эти исключительно дорогостоящие обследования ничего не дали, и для страховки больную накачали опасными гормональными препаратами. Истинную причину ее глухоты найдут на родине, в поликлинике, просто попросив сказать «Пароход», что выявит воспаление приведшее к отеку вокруг евстахиевой трубы и ее непроходимости, и, как следствие, к отиту. Я не думаю, что этим может гордиться современная, технически оснащенная медицина, чье поведение начинает напоминать болезненный фетишизм, уже не имеющий ничего общего с помощью человеку. И как бы благодушно не оправдывались доктора перед налогоплательщиком, что ему, владельцу медицинской страховки, не стоит задумываться об экономике этого вопроса, ясно одно, что все эти дорогостоящие диагностические извращения и определяют, в итоге, немалую стоимость той же медицинской страховки. (Санчо)
- Да, я думаю для экономики было бы выгодным, чтобы чиновники платили за каждую сказанную ими глупость и безответственную нелепицу! Как я понимаю, это станет еще одной нашей задачей? (Собеседник)
- Конечно! Так как доход от этого прибыльного «лечения» настолько велик и влиятелен, что в скором времени не оставит на планете ни одного здорового человека и ни одного думающего, честного и добросовестного доктора! А вот и тема корпораций и их крохотных, но исключительно зловредных душ. (Санчо)