Ниязов Роман : другие произведения.

Не верьте талисманам

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    2005г., лето. В ожидании трамвая, Аркадий заводит разговор с загадочным мужчиной, который, подобно булгаковскому Воланду, играючи даёт прогнозы, осуществляемые с поразительной обязательностью. Между делом и, как бы заодно, незнакомец обещает Аркаше "роман" с замужней женщиной: "Она бросит своего мужа, и останется с вами...". Мог ли подумать в тот момент "колдун", что в скором будущем, этой замужней женщиной окажется его собственная жена... ...На имя начальника РОВД подполковника Васнецова поступило письмо без подписи. Автор анонимки, судя по письму - образованный мужчина в возрасте, "пообещал", что отныне, в наказание за чёрствое отношение к заявлениям граждан, каждые три дня в отдел "будет наведываться смерть". А самого Васнецова в скором будущем будут разыскивать, как преступника. Вскоре, так и произошло. Непонятный мор начал косить и самих сотрудников, но чаще - их родственников и ближайших знакомых. Выходит, полученные угрозы имеют пророческую силу? Разобраться с "анонимщиком" поручено капитану Муртазину Марселю. Обнаруженные на анонимном письме отпечатки пальцев идентифицированы в дактилоскопическом банке, и принадлежат они, бывшему агенту отдела идеологических диверсий КГБ Кроуну Владимировичу Марковичу, пропавшему без вести в 1980 году ...
  Роман Ниязов
  
  
  Не верьте талисманам
  (13,42 авт. листа)
  
  
  
  Изложенное в романе - вымысел, не имеющий ничего общего с реально существующими людьми и объектами, а также с событиями, происходившими в действительности. Любые совпадения - случайны.
  
  - - -
  
  "Однажды весною, в час небывало жаркого заката,
  в Москве, на Патриарших прудах, появились два
  гражданина. Первый из них, одетый в летнюю
  серенькую пару, был маленького роста, упитан..."
  
  
  "Потому, - ответил иностранец и прищуренными
  глазами поглядел в небо, где, предчувствуя
  вечернюю прохладу, бесшумно чертили черные
  птицы, - что Аннушка уже купила подсолнечное
   масло, и не только купила, но даже разлила.
  Так что заседание не состоится..."
  
  
  
  М.Булгаков "Мастер и Маргарита"
  
  - - -
  
  
  
  
  2005г., лето
  г. Прогорск
  
   Устав дожидаться "пятого" трамвая, Аркадий Иванович Шеин заприметил освободившуюся скамейку. Толпа студентов-медиков, сидевшая напротив драматического театра, видать не выдержала жары и решила добираться до общаги пешком, передвигаясь по теневой стороне улицы.
   Часы, висевшие над остановкой (кстати, единственные висевшие на столбе часы, которые сохранились в городе Прогорске), показывали 17.33. До встречи с Мариком и Натальей, полтора часа. Он успеет добраться до дома, принять душ, и приготовить что-нибудь поесть.
   Около театра вторую неделю царило оживление - началось гастрольное лето. Скамейка, которую занял Шеин, была знакома ему с институтских пор. Именно здесь, студенты мединститута приходили в себя после экзаменов по микробиологии, коммунизму, инязу, общей гигиене... Каким образом приходили в себя? При помощи пива, разумеется.
   Отсюда до остановки Главпочтамт рукой подать. Если из-за поворота покажется трамвай, Аркаша в любом случае окажется на остановке раньше.
   Вынув из кармана летней рубашки "Siemens-SL45" - свой новый сотовый, он принялся увлеченно изучать функцию диктофона имеющуюся на данной модели. На его старой "соньке" диктофона не было. Денис, тридцатилетний племянник, занимающийся сотовыми трубками, подогнал "сименс" совсем недавно. Не новый, конечно, но в отличном состоянии. Вообще-то, Аркашу устраивала и старая "труба". Для него, слава богу, телефон оставался, прежде всего, средством связи. Иные функции сотика, его интересовали мало. Разве что, записная книжка. Для него, сорокатрехлетнего врача, забивать изъеденную латынью память номерами многочисленных приятелей и знакомых, было непростительной роскошью. Ну и конечно, наличие часов и будильника - было, что называется, в тему.
   Желание поменять телефон пришло ни само по себе. Отсутствие функции диктофона - было единственным, что не устраивало его в прежней "трубе", симпатичной серебристой "соньке". Ещё бы, на писанину уходит 80% рабочего времени врача. У заокеанских коллег заведено повсеместно - жалобы больного, историю жизни, историю болезни, прочие данные, доктор записывает на диктофон. А уж потом, если потребуется, на компьютер или в личную карту больного, не суть важно...
   Новый телефон позволял записывать разговор продолжительностью три часа. И даже больше. Ну и разумеется, затем прослушивать эту запись. Трех часов хватит на нескольких пациентов. Проверить бы диктофон в действии.
  Аркаша выбрал команду "Rec" и провёл рукой вокруг себя, держа на ладони новый "сименс". Направил в сторону соседней скамейки, в другую сторону, записывая исходившие оттуда звуки. Нажав на "Play", в течение нескольких минут вслушивался в доносившийся из "SL-45" неразборчивый гул. Он скривил недовольную гримасу. Видать, далеко сижу. Оттого и запись некачественная...
  - Вы позволите? - Рядом с Аркашей, на ту же самую скамейку, приземлился моложавый старичок. Да нет, не старичок.... Если и старичок, то хорошо сохранившийся. Даже очень хорошо. На вид не более шестидесяти. Следит за собой? Поди и йогой занимается? На старичке нелепо пестрела модная цветастая рубашка, какие носят юные пижоны. Вместе с явно не пенсионерскими, белыми брюками и такого же цвета кепочкой, его наряд соответствовал униформе следящего за рынком фарцовщика. На лице - ощущение самозначимости. На солнцезащитных очках, золотистые буковки - Armani.
  Держа по-прежнему телефон на ладони, Аркаша нажал на "Rec" и сделал широкий жест.
  - Пожалуйста, присаживайтесь. Тем более, вы уже... Ничего-ничего, места всем хватит, - пряча хитринку в глазах, кивнул он незнакомцу. Развернувшись корпусом к самозванцу, Шеин закинул ногу на ногу и положил руку с телефоном на колено. Словно приготовился брать интервью у подсевшего старикана. Тот на телефон не обратил ни малейшего внимания.
  - Как относитесь к Булгакову? - Поинтересовался незнакомец, указав на фасад театра, где висела огромная афиша - "Мастер и Маргарита".
  Аркаша пожал плечами.
  - Хорошо отношусь. Но в число моих любимых авторов Булгаков уже давно, увы, не входит. Хотя не скрою, в студенческие годы меня немало забавляли и Бегемот, и Коровьев, да и Воланд... Но это было давно. Сейчас меня не привлекает фантастика.... Впрочем, каждому - своё. Всё дело во вкусе...
  - Точнее, в его наличии или полном отсутствии... - Разочарованно возразил незнакомец. Он покачал головой. - Если изложенное в романе для вас - фантастика, то вы просто дремучий человек...
   Их прервал подошедший полный парень с откупоренной бутылкой пива в руке. Его приятели, два таких же бугая, стояли на тротуаре и тоже держали по "Жигулёвскому". Пить пиво стоя, всё равно что спать - сидя.
  - Старый, котомки в зубы, и до хаты! - Бугай строго посмотрел на пенсионера. - Дома надо сидеть, "В мире животных" смотреть. - Он повернулся к своим спутникам. - Пацаны, давай сюда. Дедок, домой собрался. Слышь, а тебя-то жена не заждалась? - Прежде чем присосаться к горлышку, бугай оценивающе глянул на Шеина. Опустошая бутылку, он тщательно изучал Аркашу - его одежду, обувь, пачку сигарет, торчащую из нагрудного кармана рубашки. Наконец, взгляд прилип к "сотовому" в руке Шеина. - У тебя чё за модель? Ну-ка, дай сюда, мне на фирму позвонить надо...
  "Врезать ему носком под колено? Удары по берцовой кости очень болезненны. Из строя выйдет надолго. Те двое подбежать сразу не успеют. Хоть бы какая-нибудь коряга поблизости валялась..."
  Однако в предстоящем действе для Аркаши была уготовлена лишь роль пассивного наблюдателя.
  - Юноша, - похлопал бугая по плечу пожилой мужчина, поднявшись со скамейки. - Я отправляю вас в отдельную больничную палату, сроком..., м-м-м..., скажем - на неделю. Полежите, покашляйте... Да и подумать, время будет.
  Бугай, не сразу вникнув в сказанное, растерялся и поглядывая то на Аркашу то на пенсионера, застыл. Постепенно его плечи начали трястись. Он закашлял. Сперва тихо, прикрывая рот ладонью, но постепенно всё громче и сильней. Очень скоро кашель понарошку перерос в приступ лающего буханья, разносимого эхом зелёного сквера. Лицо парня посинело, глаза вылезли из орбит, он схватился обеими руками за горло и согнулся пополам. Пока его скованные судорогой пальцы пытались расстегнуть верхние пуговицы джинсовой рубашки, стоявшие на тротуаре парни, недоуменно поглядывали на своего дружка. Пенсионер, давно уже занявший прежнее место на скамейке, участливо посоветовал.
  - Ребята, отвезите друга в больницу. Можете сказать в приемнике, что ничего страшного... - Он вновь повернулся к Аркаше и пригрозив ему пальцем, заметил. - Зря вы так о Михаиле Афанасьевиче. От кого-кого, но слышать подобное от вас - от человека, как мне показалось, неординарного...
   Глядя в спины удаляющихся парней, двое из которых поддерживали третьего, Аркаша переваривал происшедшее. Подумав немного и посмотрев собеседнику в глаза, он произнес.
  - Вы говорите так, словно знакомы со мной сто лет. Словно вам известна моя судьба. Будто бы знаете, что было со мной вчера, позавчера, поза-позавчера...
  Пенсионер усмехнулся.
  - А мне не надо знать, что было вчера! Я знаю, что будет завтра! С вами!
  - Что, заседание в МОССОЛИТе опять не состоится? - Рассмеялся Аркаша. Получилось, наигранно. - Неужто Аннушка, негодница такая, опять разлила масло на трамвайных путях?
   Незнакомец не ответил. Он переместил взгляд на толпу, образовавшуюся рядом с афишным столбом. Прямо на асфальте перед входом в драмтеатр изрядно выпивший мужичек исполнял танцы народов мира. Не обратить на него внимания, было невозможно. Танцев он знал множество. Видимо в прошлом массовик затейник. Эх, ему бы сейчас баян в руки, да парочку стопок беленькой. Впрочем, и без неотъемлемых атрибутов любого массовика-затейника мужичёк выглядел красавцем. Выпущенная наружу рубашка и закатанные до колен брюки несомненно вносили нечто праздничное в серую обыденность улицы. Блаженная улыбка на немолодом лице, пожалуй, частично извиняла включение в хореографию некоторых малопристойных телодвижений. А в общем, танцор большинству нравился.
  Разглядеть отсюда весельчака-оригинала было невозможно. Толпа, окружившая плясуна, постоянно пополнялась, превращаясь в плотное кольцо. Большинство из зрителей, как и он, дожидались своего трамвая. Дабы не заснуть от скуки, они глазели на ликующего мужчину. А мужчина действительно ликовал. Шутка ли, перед тем, как пойти и сдаться жене, он успеет оттянуться по полной программе. По полной, не по полной, но натанцуется - вдоволь. Тряхнёт, что называется, стариной. Ну, а разве ж такое возможно без лезгинки? Да никогда! Исполняя размашистый танец под собственное "тумбари-тари, асса...", мужичок успевал благодарно кивать каждому, в чьих глазах видел хоть легкий намёк на одобрение. Двое хитроглазых кавказцев стояли в первом ряду и в такт исполняемому танцу звонко хлопали в ладоши. Что действовало на исполнителя подобно допингу. Дескать, я ещё и не такое могу!
   Полуботинки Обуховской швейной фабрики позволяли подолгу стоять на носках, а расстегнутая рубаха - не ограничивала движений рук. Подпрыгнув несколько раз с сорванной веткой в зубах и приземлившись после этого на колени - как это делают настоящие горцы, танцор перешёл на хореографию дальнего зарубежья. Два улыбчивых кавказца, посетовав на мужичка за то, что лезгинка исполнена в упрощенном варианте, поцокали языками и покинули толпу зрителей...
  - Нам повезло! - Внезапно оживился пенсионер. - Неужели, попали на представление?
  Аркаша подозрительно посмотрел на самозванца. Тот, улыбнувшись, признался.
  - Ужасно люблю танцы. Особенно, в исполнении вот таких замечательных мужичков. Кстати, кто он? Не знаете?
  Аркаша усмехнулся.
  - Надо полагать, работник одного из предприятий Прогорска. Видимо зарплату получил, вот и пляшет от радости. - Высказав версию, Аркаша подумал: "Выключать диктофон, или не стоит". Решил не выключать. Тоном, каким он обычно консультирует пациентов, Шеин заметил. - Танцы народов мира я тоже люблю, но подобные экспромты, отнюдь, не одобряю. Не безопасно это, плясать на публике. В милиции, ему не будет так весело. Вероятность того, что гастроли мужичка закончатся в медвытрезвителе - 80%. Оставшиеся "двадцать" - в пользу ограбления. Логика уличной шпаны такова: раз пляшет, значит денег - полные карманы. Добряков, подобных нам с вами, увы, не большинство. Дядьку подкараулят, может даже, проводят до дома, а потом, изымут всю зарплату. Могут заодно и инвалидом сделать. - Заметив, как нахмурился мужчина в кепочке, Аркаша горько усмехнулся. - Даже не спорьте. Говорю, потому что знаю. Я не буду сюда подмешивать черную магию, Аннушку, разлившую масло, Воланда, гаданий на кофейной гуще... Вы не смотрите по телевизору "Новости-02"? Я иногда смотрю. Ни дня, без преступления. И пострадавшие, очень часто - такие же безобидные "танцоры". Или, "певцы". Или, мастера "художественного слова".... - Аркаша, улыбнувшись, окинул взглядом собеседника. - Так что судьба этого развесёлого плясуна мне почти что известна.
   Мужчина очень внимательно посмотрел на Аркашу и вновь переместил свой взгляд на толпу. Прикоснувшись к плечу Шеина, он указал на стоявших с краю молодых людей.
  - Пожалуй, от тех двух тинейжеров исходит явная опасность. Аж слюной истекают. Сие усугубляется тем, что парни выпившие. Дядьку надо бы проводить.... - Модник задумался. - Пожалуй, вы это и сделаете. На такси дать?
   От возмущения Аркаша чуть не подпрыгнул. Детская привычка, на беспардонность отвечать хамством, сработала со скоростью пистолетного выстрела.
  - Сами-то, сколько выпили? - С вызовом поинтересовался он.
  Старичок улыбнулся. Образовавшиеся при этом складки в углах глаз, сделали его лицо добрым, как у маленького гномика. Лицо средней упитанности, можно сказать, округлое. На висках седина. На подбородке ямочка. Вполне фотогеничен. Даже симпатичен.
   Его глаза погрустнели.
  - Быть может вы будите смеяться, но я завидую этому человеку. Да-да, завидую самой настоящей чёрной завистью. Спросите, почему? Охотно отвечу. Человек, сразу видно - не преуспевающий, а умеет радоваться тому немногому, что дарует ему Бог. - Незнакомец прищурился, глядя куда-то перед собой. - Я, если захочу, могу устроить на этой площадке выступление лучших хореографических коллективов планеты. Да-да, именно на этом тротуаре будут демонстрировать высшее искусство все звёзды мира... Но я не сделаю этого. Знаете почему? Для меня всё это - скучно. Или другими словами, это не доставит мне радости. А мужичок, вы посмотрите, счастлив! - От задора, незнакомец пихнул кулаком невидимого слушателя, но опомнившись повернулся к Аркаше. - Знаете, почему я к вам подсел?
  Аркаша хотел промолчать, но всё же пробурчал в ответ.
  - Свободных лавочек не оказалось. Везде компаниями сидят, пиво глушат. Те, кому места не досталось - как правило хулиганы с пивом, "пожилых" задирают. Ваш выбор пал на меня, человека во всех отношениях - положительного. Мол, этот не обидит.
   Незнакомец рассматривал Аркашу широко раскрытыми, почти что влюбленными глазами. При этом он разговаривал, как бы сам с собою. Очень тихо и очень вдумчиво.
  - В вас я узнаю себя. Копия. Да-да, потому-то и подсел. - Он смахнул несуществующую слезу и произнес. - Двадцать пять лет... - Старичок зашёвелил губами. - Ровно двадцать пять лет тому назад всё и началось... Правда, я был несколько постарше вас. - Его лицо сделалось печальным. - Наверно, всё должно было быть по-другому... - Подняв выпавшие из рук очки, он задумчиво произнес. - В этом мире всё должно быть дозированным. Даже возможности человека... - Тряхнув головой, словно освобождаясь от тягостных воспоминаний, пожилой мужчина вполне серьезно заявил. - Ваш прогноз в отношении этого танцора ошибочен. Даю руку на отсечение, всё произойдёт по-другому. А именно, вы проводите этого дядьку домой. Что бы хулиганы не отняли у него получку.
   Шеин расхохотался.
  - Вы случайно не роль репетируете, а? Может, в образ входите? В образ Воланда...
  "Как это я сразу не подумал. Мужчина, скорей всего, актер, приехавший на гастроли...".
  Собеседник усмехнулся. Хотя было заметно, что это далось ему с трудом.
  Мимо их скамейки прошли две симпатичные девушки. Аркаша проводил их долгим взглядом.
  Незнакомец перехватил его взгляд и рассмеялся.
  - А ведь вы - вылитый я в молодости. Смейтесь, смейтесь... Я на вас не в обиде. Более того, желаю вам добра.- Пенсионер озорно подмигнул. - Что, любите женщин? - В эту минуту он походил на старого развратника, имевшего единственную радость в жизни - пообсуждать "это". Заговорщицким шёпотом поинтересовался. - Нравятся красивые женщины?
  - Признаюсь, да. - Честно взглянув ему в глаза ответил Аркадий незатейливо. Стряхнув несуществующую пылинку с рукава, добавил. - И это, согласитесь, для мужчины моего возраста - нормально.
  Неожиданно пожилой мужчина щёлкнул пальцами и заявил.
  - "Нормально", до поры до времени! Но всегда, запомните молодой человек, всегда за нашей влюбчивостью следуют неминуемые проблемы. - Он внимательно посмотрел на Аркашу. - Вы втрескаетесь по уши в замужнюю женщину. Это я вам обещаю. Вы мне не верите, но произойдёт именно так. Ладно, ладно, не дуйтесь - незнакомец, видать, окончательно "вошёл в роль". - Она, помучает вас, но недолго. И в конце концов потеряет мужа и отдастся вам. Хотите? Вот увидите, всё так и будет...
   Аркаша спешно вытащил из кармана бумажник.
  - Я вам что-то должен? - Стараясь выглядеть серьезным, поинтересовался он у "самозванца".
  Тот не обратил внимания на колкость.
  - Ещё не раз меня вспомните. Впрочем, нет. Не вспомните. Я позабочусь о том, что бы вы меня позабыли. Извините, меры предосторожности. - Он виновато улыбнулся. - И всё-таки, танцора поведёте домой именно вы. Не обижайтесь, но доверять его кому-то другому, нельзя...
  Аркаша расхохотался.
  - Поверьте, устоять перед вашей настойчивостью нелегко. В любое другое время, я бы так и поступил - подхватил плясуна, и до дому. И уж будьте уверены, наш путь лежал бы не через молочный магазин. Но увы, сегодня я занят. У меня запланированная встреча. Так что, извиняйте.
   "Пенсионер" встал и, прежде чем покинуть скамейку, внимательно посмотрел Шеину в глаза.
  - Молодой человек, дабы не искушать судьбу, я на время лишаю вас памяти. Всё, что касается меня, вы забудете через одну минуту. До свидания...
   Пересев на освободившуюся скамейку и понаблюдав за Аркашей несколько минут, незнакомец удалился.
  После его ухода в сквере перед драмтеатром ничего не изменилось. Всё так же, изнеможенная июньским зноем толпа глазела на выпившего плясуна. По-прежнему - на некоторых лавках сосали пиво прямо из бутылок, а молодые мамаши с колясками, собравшись парами и тройками - обсуждали достижения своих гениальных малышек. На рекламных щитах около касс расклеивали новые афиши, пацанята катались наперегонки на роликовых коньках, а бездомные охотники за стеклотарой прочесывали поросшие зеленой травой полянки между аллеями.
   И Аркадий Иванович, всё также сидел в незамысловатой позе - откинувшись на спинку и положив ногу на ногу. Двое бомжей, судя по всему - мужчина и женщина, заприметили три бутылки рядом с Шеинской скамейкой. Оставленные судя по всему, невоспитанными любителями пенистого напитка. Крадучись, "бродяги" подобрались к задремавшему мужчине...
  - Бутылки, взять можно?
  
  -2-
  
   Оперативка в кабинете начальника подходила к концу. Присутствовал весь личный состав Свердловского райотдела. Основные вопросы, а их было два, Васнецов уже довёл до сведения сотрудников. Шло обсуждение. Впрочем и оно подходило к концу.
  - Ребята, не тяните, время поджимает. У кого ещё есть какие-то вопросы? - Подполковник Васнецов торопился домой после ночного дежурства и просиживать на работе личное время не желал. К тому же дома жена - Светка, что б ей пусто было, уже наверняка икру мечет. Потеряла, видите ли. Скоро начнёт названивать. Вадим Макарович отключил городской телефон. - Ребята, - настойчиво повторил он. - У себя время отнимаете. Давно пора работать. Итак, вопросов - нет! Я правильно понял?
   Капитан Муртазин, сидевший к начальнику ближе остальных, встал и прокашлявшись, предложил.
  - Вадим Макарович, я - о письме. А не может ли быть такого, что всё это дело рук самого анонимщика?
  - Минутку-минутку, об этом чуть позже... - Засуетился подполковник и, обращаясь к остальным, подытожил. - Короче, задача ясна. Приступаем к исполнению. Корейнчука на этой неделе не будет, так что Кличко - дежуришь завтра ...
   В райотдел на имя подполковника Васнецова не так давно поступило письмо без подписи. В нём говорилось, что милиция работает плохо, на жалобы жителей района своевременно не реагирует, а в результате халатного отношения к своим обязанностям, гибнут люди. Так, жительница одного из домов по улице Толбухина дважды за вечер вызывала милицию что бы те усмирили её разбушевавшегося мужа. Однако оба раза дежурный ей отвечал: у нас дел - невпроворот. Мол, семейные неурядицы разрешайте сами. Милиция - не няньки, нам надо преступников ловить....
   В третий раз та женщина вызвать никого не смогла. Муж, разошедшийся не на шутку, застрелил её из охотничьего ружья. Повод налицо - не дала на опохмелку...
   Автор анонимки, судя по письму - образованный мужчина в возрасте, пообещал, что в наказание за проявленную чёрствость, через каждые три дня в их отдел будет наведываться смерть. На это предостережение Васнецов не обратил внимания. Обратил на другое. Автор анонимки утверждал, что и самого начальника в скором будущем будут разыскивать, как преступника. Начальником, чьи подчиненные проявили халатность, являлся подполковник Васнецов. Впрочем, ему ничего не оставалось, как перечитав несколько раз текст, скомкать письмо и выбросить его в мусорную корзину. Потом правда, всё-таки отыскал тот конверт в куче бумажного мусора и спрятал у себя в столе. Показывать кому-то анонимку мнительный подполковник не стал. К тому же, текст содержал несколько малоприятных строчек в его адрес...
  Вспомнить об анонимке, заставила гибель старлея Гочетова. Старшина Черкасов, собиравший деньги на похороны убитого в перестрелке Славы Гочетова, изрёк.
  - Гляньте-ка, по отделу пополз какой-то непонятный мор, в натуре. Серёга Андросов во вторник мать схоронил, в пятницу у следователя Соломиной племянник на мотоцикле разбился, сегодня - понедельник, а уже Славку хороним...
   Когда слухи о странной закономерности дошли до подполковника, тот долго матерился. Но о письме так никому и не сообщил. Ругался два дня. Пока не пришло сообщение о новой смерти. На этот раз смерть постучалась в дом к его приятелю, майору Корейнчуку. Тёща майора приказала долго жить (везёт же людям), объевшись ложных опят. Правда накануне, никто, кроме самого Корейнчука, в лес по грибы не ходил. Но даже заядлые грибники, бывает ошибаются...
   И всё-таки, Васнецов отправил то письмо на экспертизу. Не верил он в нечистую силу, хотя, выходило, что без неё не обошлось. Сделав на заявке пометку "срочно", он лично зашёл к Люське с отдела корреспонденций. Пришедший ответ, как это ни странно, его не удивил. В нём, в частности, говорилось, что текст отбит на компьютере и отпечатан на струйном принтере модели "Epson-400" со сменными картриджами. Таких принтеров в городе - пруд пруди. Так что, здесь - никаких зацепов нет. Зато на конверте обнаружен отпечаток большого пальца правой руки. По их картотеке нигде не проходит. Сделали запрос в центральную дактилоскопическую лабораторию. Есть! Сей пальчик, как следует из полученного отчета, принадлежит некоему Кроуну Владимиру Марковичу, к данным на которого у милиции нет доступа. Вот так! Скорей всего, сотрудник "конторы"....
   На всякий случай Васнецов поручил капитану Муртазину заняться поисками анонимщика.
   Сегодня ночью, будучи на дежурстве, Вадиму Макаровичу позвонила жена Светка и сообщила, что из Саратова пришла телеграмма. Алёшка - Светкин беспутный брат, конченый алкаш, после месячного запоя отдал Богу душу. Как говорится, нет худа без добра (иметь такого родственника, ему - милицейскому чину, было как-то стыдно), но теперь-то уж точно, сомневаться не приходилось - анонимщик не наврал. Ведь после смерти тёщи Пархомыча прошло трое суток....
   Васнецов посмотрел на капитана и жестом попросил его сесть.
  - Марсель, в ногах правды нет, - устало произнес он. - Задержись на пару минут. Остальные - работать. - Дождавшись, когда закрылась дверь за последним, Вадим Макарович встал и отошёл к окну. Лето в этом году выдалось жаркое. И не только по погоде. Васнецов, тяжело вздохнув, подсел к Муртазину. Капитан Муртазин Марсель Киямович был единственным из подчиненных, кому он сообщил о письме. Марсель - сотрудник дисциплинированный и дотошный. Опять же, в наличии ума ему не откажешь. Самые сложные дела, вытаскивал именно он. - Марик, тебе не кажется, что предсказания этого козла сбываются? Ведь, как он и "накаркал", всё так и есть. Ночью "мои" получили телеграмму. Светкин брат, балбес недоделанный, от денатурата скопытился. Ему-то туда и дорога, но где гарантия, что следующим не будешь ты? Или твоя мама? У тебя, кажется, кто-то из "предков" жив ещё? - Васнецов громко высморкался, после чего проверил пальцем проходимость носовых ходов. - Ко всем смертям причастен один и тот же человек. Если убийца Славки Гочетова известен..., кстати, где он?
  - Кипиш, старый уркоган. Его закрыли. В "первом номере" сейчас, показания даёт. Но у Кипиша - полтора класса образования, он и букв-то не знает. Тогда как письмо написано человеком грамотным.
  - Да ты не понял, Кипиш - пешка в чьей-то злой игре! Его можно нанять, купить, запутать... Проверить-то, надо! Марик, сейчас любая версия - в тему! Поскольку, у нас - ни одной...
  - Вадим Макарович, следуя вашей логике, и Пархомыч - такая же "пешка". О том, что он грибник - знают все. Даже, ваш дедушка.
   Поняв, что Мариком приведён в пример его покойный дедушка как бы в отместку за упоминание ни к месту своих родителей, подполковник нахмурил брови. Но, посмотрев на невозмутимое лицо капитана, промолчал. Зачем-то сняв телефонную трубку, положил её рядом с аппаратом.
  Марик же продолжал.
  - Все смерти, кроме Славкиной - некриминальные. Допустить, что автор письма успел за это время - вызвать инфаркт у матушки Серёги Андросова, вывести из строя драндулет Томкиного племянника..., кто там ещё, ага, ваш свояк, маманя жены Пархомыча... Не-е-е, Вадим Макарович, нонсенс. Или чьё-то колдовство. Но верить в колдовство, извините, рады бы, да погоны мешают. Вам ваши, мне мои...
   Васнецов посмотрел на капитана и подумал: "Совсем ты от рук отбился, Марселька. Меня, своего шефа, подкалываешь. Неправильную линию выбрал. Покаешься, да будет поздно"
  Но вслух Вадим Макарович произнес.
  - Ну тогда, как мне кажется, остается одно. Проверить всех жильцов дома на Толбухина. Ну, того, где проживала эта несчастная... Её фамилия, кажется, Беспалько...
  - Серафима Георгиевна Беспалько, 1959 года рождения. С мужем разведена. Но, пока не нашли разъезд, была вынуждена делить жильё с этим подонком.
   Подполковник бросил в сторону подчиненного удивленный взгляд.
  - Вот-вот, я про то и говорю-у-у.... - Скрывая рукой зевоту, пропел он. - Поднапряги свои извилины. Хотя, может так случиться, что сей письмописец.... - На столе Васнецова зазвенел служебный. Подняв трубку, он положил её снова на место. - Ты, это самое, рой носом, а про..., - он заглянул в блокнот, - ..., а этого самого Кроуна Владимира Марковича найди, где хочешь. На письме нет почтового штемпеля, оно вообще пришло незапечатанным. Так что, анонимщик - местный. Очень может быть, родственник погибшей женщины.
  - У неё, товарищ подполковник, нет родственников...
  - Значит, ухажёр, любовник! - Грубо оборвал подчиненного Васнецов. - Или, какой-то иной сочувствующий. Короче, ищи везде, но..., - он посмотрел на календарь, - времени у тебя считай что нету. Короче всё! Ночами не спи, а этого самого Кроуна Владимира Марковича, отыщи!
  
  
  -3-
  
  Июнь, 1980г
  Западная Германия. Дюссельдорф
  
  - Скажите, а вы уверены, что ваш прибор абсолютно безвреден? - Мистер Кроун посмотрел поверх очков на посетителя.
  Тот, смахнув капельку пота со лба, с готовностью подхватил.
  - Из приведенных в таблице данных вы видите, что существенных физиологических отклонений не наблюдалось ни у одного из испытуемых. Во всяком случае, в первые шесть месяцев. Лишь одного из участников пришлось отстранить от дальнейших экспериментов...
  - Почему? - Прервал рассказчика хозяин кабинета. И глядя на растерянного визитёра, пояснил. - Почему вы отстранили одного из участников?
  Тот воровато заглянул в таблицы, разложенные перед мистером Кроуном, словно там надеялся прочитать ответ на прозвучавший вопрос.
  - Во время испытаний произошёл несчастный случай, и испытуемый получил травму. - Подумав немного, он добавил. - Несовместимую с жизнью.
  Мистер Кроун сделал какую-то запись в настольном календаре. Этот кабинет мало чем отличался от его рабочего в Москве. Даже стол был абсолютной копией того, московского. В пятьдесят лет трудно заставить себя, изменить своим привычкам и предпочтениям. Особенно, если у тебя есть деньги. Деньги у мистера Кроуна были.
  - Продолжайте, - произнес он. - Кто те люди, на ком вы проводили исследования?
  - Добровольцы. Случайная выборка. Естественно, после прохождения соответствующего отбора. Хотя, и я не скрываю этого, все испытуемые - спортсмены.
  - Как они чувствуют себя сейчас?
  Посетитель вздохнул.
  - Последние данные, - они представлены в таблице, - получены два года тому назад. А затем я оказался здесь, в Германии.
  Кроун встал.
  - Какую мотивировку имели ваши испытания?
  - Я в то время подрабатывал внештатным врачом в команде боксеров. Подобные исследования - обычная работа спортивного врача. Меня интересовали лишь изменение физических параметров. И они есть! "Стимулятор возможностей человека", сокращенно, СВЧ, работает! Это отмечали все испытуемые. Это подтверждалось и объективно, в эксперименте. Боксер-новичок на пятой секунде боя, отправлял в безвозвратный нокаут заслуженного мастера спорта! Какие ещё нужны доказательства? Кстати, в последней таблице вы увидите, что все испытуемые на ближайшей чемпионате СССР повысили свою квалификацию. А Гринько и Светозаров - завоевали по "золоту"... Но заметьте, на всех серьезных соревнованиях бои были "чистыми". Прибор ни разу не был испытан в реальной ситуации. - Посетитель почесал нос и, снизив голос до шёпота, пояснил. - В биофизическую лабораторию, где я работал, часто наведывались кураторы с Лубянки. По-моему, кто-то из сослуживцев, всё-таки имел дубликат ключа от моего стола. Люди в штатском, начали мне мерещиться ещё там, в Москве... Признаюсь, самому неоднократно приходила такая дерзкая идея, надеть "браслет" и щелкнуть тумблером на блоке управления....
  - Почему же вы не сделали этого?
  - Мне нельзя. Я перенес инфаркт...
  "Такой молодой, и уже - инфаркт? У меня - тоже. Но я, милейший, постарше вас годков на двадцать..." Мистер Кроун внимательно посмотрел на гостя и неспешно опустился в кресло. Кожаное кресло с высоченной спинкой чудеснейшим образом было приставлено к его рабочему столу. Морёный дуб неплохо гармонировал с кожаной обшивкой. Смольный, да и только...
  Кроун изобразил зевоту.
  - Пытались ли вы продать прибор кому-нибудь здесь, в Германии?
  Посетитель было запнулся, но тут же скороговоркой выпалил.
  - Мне порекомендовал вас Разуман. То есть, кроме вас, меня и него, о приборе никто не знает... Если вы это имеете в виду....
  - А почему вы не предприняли ни одной попытки продать прибор? Чего выжидали?
  Посетитель замолчал и уставился на мистера Кроуна. Его глаза, были полными слез.
  "Слёзы, замешанные на водке", - подумал Кроун. - "Этого дерьма я насмотрелся там, в Советском Союзе..."
  А визитёр, разве что, не всхлипывал.
  - Мне постоянно казалось, что за мной по пятам следуют люди в штатском. Читал я раньше про этот синдром, кажется - по фамилии кого-то из разведчиков. Но, что бы испытать на себе...
  - И поэтому вы стали пить?
  Сидевший напротив него мужчина опустил голову. В этом движении была заложена некая фраза. И не просто, - "А сам-то не видишь, что ли?" Посетитель уставился в пол и его желваки загуляли. Дескать, тебе бы испытать с моё..."
  Мистер Кроун усмехнулся. "Щенок! Я, милый мой, на Западе оказался вполне легально. А то, что с таким мусором как ты приходится общаться, так ведь для того я здесь и нахожусь..."
  Гость продолжал смотреть в пол.
   М-р Кроун отошел к окну и отодвинул тяжелую плюшевую штору. В этом кабинете, пожалуй - единственном на всём этаже, не висели жалюзи. Вообще-то, его главный офис размещался в противоположном крыле этажа. Однако по настоящему рабочим он всё же считал этот, расположенный у самой спальни. Спальни? Да-да, мистер Кроун не покидал свой офис даже на ночь. Дома и без него всем всего хватало.
   Похоже, его домочадцы, вся огромная семья, даже не задумываются, что живут сейчас в раю, благодаря своему папашке, - подумал он и снова посмотрел на визитёра... Вспомнив, что минутой раньше прозвучала фамилия Разуман, Кроун поморщился. Прохиндея Разумана, он знал ещё по Москве...
   Отвернувшись, Кроун посмотрел за окно и вздохнул. Июньский зной превратил город в липкое противное месиво. Горожане в это время суток - раздраженные и злые. В его кабинете работали оба кондиционера, но и здесь, утренняя свежесть, увы, не ощущалась. Кроун боялся засунуть руку в брюки. Вынуть обратно вспотевшую пятерню будет непросто. Разве что, вывернув наизнанку весь карман. "Напрасно я не оставил его визитку на столе..."
   Так и не вспомнив - как зовут этого "русского", он перестал насиловать свою память и спросил.
  - А как вы думаете, почему Разуман посоветовал вам обратиться именно ко мне?
  Посетитель виновато пожал плечами.
  - Я не могу ответить на этот вопрос. - И тут же задал свой. - Вы будете брать прибор?
   Мистер Кроун снова отошел к окну. Стоя к гостю спиной, он обдумывал ответ.
  Парню нужны деньги. Как можно больше... Их в последнее время ему явно не хватало. Поди уж забыл когда ел досыта. И похоже, пьёт. Это он зря делает. Впрочем, мне-то какая разница? Если его прибор - именно то, о чем проболтался Разуман, пареньку сейчас ничего не остается, как пьянствовать и пожалуй... - Мистер Кроун оценивающе взглянул на визитера... - Да нет, ему сейчас только бухать. Для дешёвой проститутки он, быть может, и сгодится. Но на большее, во всяком случае здесь, ему рассчитывать нечего. Слава Богу, пахнуть ещё не начал... Впрочем, скоро начнёт... Если прибором заинтересуются, этого парня не станет....
  Наконец хозяин кабинета произнес.
  - Где в настоящее время находится прибор?
  - Он у меня с собой. Охранник, стоящий внизу у входа, не разрешил пронести его к вам...
  - Да, мне позвонили. Оставите "игрушку" у меня. А сами... - Он на секунду задумался. Затем, почесав подбородок, вымолвил. - В соседней комнате, на столе лежат бумага и ручка. Изложите детально, кто вы такой, ну и, о вашем приборе поподробнее. Укажите, возможные сферы применения. И, обязательно, на чём основано его действие. Только, я вас умоляю, поменьше медицинских терминов. Люди, которым я буду его предлагать, не медики. А у тех, кому они переадресуют вашу "игрушку", думаю, есть свои "доктора" и свои "испытуемые"... Вы меня понимаете? В конце, укажите, где вас искать...
  Посетитель промолчал. Мистер Кроун хотел протянуть ему свою визитку, но передумал, и, продолжив начатый жест, почесал лоб.
  - Вас проводят. Постарайтесь, уложиться в два часа...
  Но посетитель не уходил. Он по-прежнему, стоял у стола. Разве что, руки не протягивал. Мистер Кроун вопросительно поднял брови.
  - Что-то, ещё?
  - Понимаете, как бы это выразиться, я - малость поиздержался. Не могли бы вы, хотя бы частично, выдать мне маленький аванс. Понимаете, поиздержался... - Гость уставился в паркетный пол, и продолжал мямлить. - Хотелось бы, переехать в другую гостиницу. В той, где проживаю сейчас - водятся крысы.... И вообще, кое-что из одежды пора сменить... Хотя бы, ради конспирации!
  После столь убедительного, на его взгляд, аргумента, он поднял глаза и посмотрел на хозяина кабинета. Но увидел, что о нём давно забыли. Мистер Кроун склонившись над столом, что-то сосредоточенно записывал в рабочий журнал. Внешнего мира для него не существовало. И уж тем более, не существовало этого врача-неудачника, бежавшего из Советского Союза, и чудом, до сих пор не пойманного КГБ....
   Когда посетитель скрылся за дверью соседней комнаты, Кроун выдвинул верхний ящик стола и выключил магнитофон. Хотел прокрутить в начало, но передумал, и задвинул ящик обратно. Глянул в записи сделанные только что. На протяжении полутора страниц повторялось одно единственное слово, - "Клосс"....
   Почему его рука автоматически, абсолютно неосознанно, но с настойчивостью прилежного первоклассника, выцарапывала это имя, он поймет лишь завтра...
  
  -4-
  
   Мистер Кроун ознакомился с писаниной странного посетителя. Бегло пробежав пару абзацев, он увлекся. Посмотрев на часы, тяжело вздохнул, и отменил вечернее совещание в кабинете главного редактора. Коим, к слову, сам и являлся. После чего закрылся у себя, и до глубокой ночи изучал записи, оставленные гостем. Десятки раз просматривая таблицы, он размышлял, кому это можно предложить...
  
  Вообще-то, этот спивающийся врач Дмитрий Лифшес, ничего не изобрел. Он лишь попытался воспроизвести в эксперименте одно из чудес природы. А точнее, сумел убедить в целесообразности этих работ своего шефа, заведующего биофизической лабораторией...
   Впрочем, "русский" и не скрывал, что он следовал теоретическим выкладкам, изложенным в записях натуралиста Шигоева...
  До европейцев неоднократно доходили отрывочные сведения о жителях острова Кагоа. "Кагоа", на наречии островитян означает - "без оружия"... Странное название, не правда ли?
   Кагоа является одним из тринадцати островов, входящих в состав архипелага Лабоста. Небольшой архипелаг расположен в юго-западной части Атлантического океана, в ста двадцати милях от Фолклендских островов. Однако, и это - весьма странно, обитатели острова - на жителей латиноамериканского континента похожи мало. В отличие от последних, островитяне - все без исключения, имеют белую кожу и русые волосы.
   В воспоминаниях русского путешественника Шигоева, подробно описан странный ритуал. Находясь в гостях у жителей Кагоа, он наблюдал празднование окончания весны. Этот праздник островитяне проводили один раз в году, в первую летнюю ночь "большой луны".
  Все мужчины острова, уходили в эту ночь на охоту, причем, не имея при себе, ни лука, ни копья, ни сумки с дротиками. Не разрешалось брать с собой даже какую-нибудь одежду. Тот, кто возвращался утром без добычи - на целый год лишался права прикасаться к своей жене. Не слабо, а?
  Вчитываясь в рукописный текст, мистер Кроун всё больше и больше увлекался. Теперь он знал, каким образом применить прибор. Не зря, вчера он вспомнил Клосса. Жаль, не остается времени на тренировки в "новом" режиме. Но ничего, как говорится, спортсмен - всегда рискует.
  На следующий день, Клосс пожаловал сам. Кстати, после довольно длительного "перерыва". Молодой мужчина не приходил, несколько недель. А тут, словно чувствовал, что редактор желает с ним поговорить. Клосс имел квалификацию "клубного драчуна", но для плана мистера Кроуна - вполне подходил. В течение двух лет, он использовал "юношу" для выполнения мелких поручений, и незаметно, сильно к нему привязался. Впрочем, уже и не юноше, вовсе. Хансу Клоссу этой весной исполнилось 22 года... Бежит время...
   Близились XXII летние Олимпийские игры 1980 года. Впервые такой значительный спортивный форум состоится в столице социалистического государства. Задачей мистера Кроуна, было найти и провести подготовительную работу со спортсменами, которые поедут в Москву. Причем, и в этом была основная трудность, спортсмены должны принять участие, как бы, "от себя лично", а, не представляя - олимпийскую "сборную" ФРГ. Как известно, из-за вторжения Советских войск в Афганистан, многие страны, в том числе США, Канада, Китай, ФРГ, Япония, отказались участвовать в соревнованиях, проводимых один раз в четыре года. Их решение вытекало из политического настроя властей, и со спортом не имело ничего общего. Но подобный бойкот заметно снижал "удельный вес" наград, завоеванных спортсменами остальных стран-участниц. Что ни говори, а у США, ФРГ, Японии - сильнейшие сборные команды. Правда, олимпийские комитеты Великобритании, Франции, Италии, несмотря на запрет своих правительств, всё же решили отправить спортсменов в Москву. Однако это, отнюдь, не умиляло важности задач, стоявших перед Кроуном ....
   А необходимо ему было, обеспечить явку в Москву, хотя бы одного спортсмена с мировым именем. При этом немца - гражданина Западной Германии. Который, всенародно проигнорировал бы решение собственной команды. В дальнейшем, независимо от того, как выступит этот спортсмен, Москва будет иметь весомый аргумент в политических дискуссиях. А они, обязательно начнутся, вслед за спортивным событием такого ранга. Дескать, капитализм, он и есть - капитализм. Дескать, вот она - ваша хвалёная демократия. Даже спортсменам, и тем - навязывается политика. А вот, немецкий спортсмен Ханс Клосс, невзирая на политические гонения и притеснения у себя на родине, сумел, всё-таки приехать в Москву. Истинный спорт - вне политики! А скольким мировым спортсменом, не позволили выполнить долг перед своим народом, перед своей страной? У них отняли самое главное, возможность внести свой вклад в историю развития спорта.
   Теперь мистер Кроун знал, что с прибором "русского" он запросто сделает уличного драчуна Ханса Клосса "великим боксером из Западной Германии".
   Ханс сидел в кабинете главного редактора еженедельника "Handel und Wandel", и прилежно вслушивался в рассказ мистера Кроуна. Неожиданно, Кроун оторвался от записей, и, посмотрев на молодого человека, спросил.
  - Ханс, а ты почему, никогда не говоришь со мной по-русски? Насколько мне известно, ты прекрасно владеешь этим языком.
   Ханс Клосс, по матери, являлся - русским. Его маму, семилетней девочкой вывезли из оккупированного Киева в Германию. Судьба распорядилась так, что в двадцатилетнем возрасте Мария Бойко стала женой состоятельного немецкого фабриканта, обосновавшего свой бизнес в Аргентине. В середине "семидесятых" семья вернулась в Германию, которая к тому времени поделилась на две, Восточную и Западную.
  Клосс, озадаченный вопросом мистера Кроуна, почесал нос.
  - Отец запрещал, говорить в доме по-русски. Со мной, мать всегда разговаривала на своем родном языке. Это очень бесило отца. Один раз, он даже избил меня ... Да и знаете, я ведь в детстве стеснялся "быть русским". До смешного, дело доходило порой. А потом, просто отвык. По сей день, скрываю, что я - русский. Помню, в Варшаве, после товарищеского матча, познакомился с одной девушкой. Русской. Она гостила там вместе с родителями. Приехали они, дай Бог памяти, откуда-то с Урала. Кажется, из Оренбурга. Той девушке почему-то нравилось, при своих родителях говорить про меня всякие гадости. И звонко хохотать после этого. Она ведь не знала, что я понимаю каждое её слово. Расстались мы...
   Кроун, с интересом разглядывая парня, заулыбался. Он неожиданно спросил.
  - Скажи, Клосс, ты бы смог в течение года обходиться без женщины?
  Молодой человек усмехнулся.
  - Без жены, смог бы. Без женщины, - он сделал паузу и подумал. - Тоже, смог бы. А вы - что, хотите отправить меня на ночную охоту в составе банды голозадых туземцев? И тоже, без оружия? Боюсь, что дальше полицейского участка, я вряд ли дойду.
  - Ты, я вижу, не настроен на серьезный разговор... И тем не менее, как явствует из писанины этого "русского", ни один из воинов, не являлся под утро "пустым"... Мужчины того острова, в отличие от тебя, без женщин обходиться не могли. Вот и вынуждены были, отвоевывать своё биологическое предназначение, в поединках с крокодилами и ягуарами.
  - В это поверить, легко. Но причём тут, ягуары и крокодилы. Отлежался пол ночи под банановым деревом, а под утро вырыл какую-нибудь гусеницу, они там достигают метровой величины. Вот вам и завтрак. Плюс, право пользоваться бабой в течение целого года...
  - Дудки!
  - Да ладно вам, мистер Кроун... О том, что все темнокожие - мускулистые парни, известно не только из работ этого самого Шигоева. Посмотрите любой чемпионат среди профессионалов-тяжеловесов. Кто, чемпионы по любой из "версий"? Пожалуй, кроме Роки Марчиано - все "черные". Разве нет?
   Кроун вздохнул и произнес.
  - В том-то и дело, что островитяне, "белее" нас с тобой. Но..., - мистер Кроун зацепил большими пальцами лямки подтяжек, максимально их оттянул, и "по одной" - выпустил. Раздались два сочных щелчка. Он хотел повторить, но передумал, и продолжил рассказ. - Перед ночной охотой, каждому из парней вождь надевал на шею, сплетенную из водорослей нить. В которую, кстати сказать, вдевалась морская раковина. После этого, он читал магические заклинания. Интересно, что за день до этого, раковины сушили под палящими лучами южного солнца. "Насыщали божьей силой", так сказано в записках Шигоева... Вернувшись в Россию, путешественник и естествоиспытатель, привез с собой одну такую раковину. Привёз, да так и забросил. Поскольку в 1901 году, умер от малярии, которую подхватил в путешествии...
  - И что, дальше?
  Кроун посмотрел на Клосса. Теперь, молодой мужчина внимательно слушал рассказ шефа еженедельника "Handel und Wandel". "Пора", - подумал Кроун, и вызвал Людвигу.
  - Принеси, пожалуйста, кофе, и отдельно, коньяк.
  Дождавшись, когда девушка удалится, он продолжил.
  - Ученик Шигоева, и один из участников его последней экспедиции, врач Беляев, изучил химический состав перламутрового покрытия, имеющегося на створках морской раковины...
  Кроун замолчал. Клосс понял, что сейчас старик сообщит нечто важное. Он всегда, прежде чем объявить какую-то новую идею, делал эту паузу.
  - В состав тонюсенького слоя, обеспечивающего свечение раковины и днем и ночью, входит вещество, содержащее все известные элементы таблицы Менделеева... Ты, мой мальчик, какую отметку имел в школе по химии? - Кроун подумал: "Вижу, что уже в то время, занятия боксом отбили способность к наукам...". Вслух же, он продолжил. - Именно русским путешественником было высказано предположение, что под воздействием каких-то лучей, входящих в состав солнечного света, происходит активация поверхности раковины, и она, начинает излучать особый вид энергии, по физическим свойствам, наиболее напоминающей электромагнитное поле. А вот, если воздействовать этим "полем" на определенные точки тела, происходит небывалая мобилизация физических резервов человека... Шутка ли, с голыми руками на аллигатора! Ты бы, смог?!
  - Если надо, смог бы..., - спокойно произнес молодой человек, и "по-боксёрски", почесал кончик носа тыльной поверхностью ладони. Мистера Кроуна он очень уважал. И спорить с авторитетным умом, не смел. Но, возраст... Да-да, именно возраст. Молодой человек был любителем "острых" ощущений. Что там, аллигатор? Ханс Клосс в течение тридцати минут "таскал" за собой по всем пригородным трассам хвост из пяти полицейских машин. И это, не предел для его "Хонды" - мотоцикла, подаренного мистером Кроуном. А в минувшую среду, Ханс в одиночку противостоял восьмерым "испанцам", неизвестно откуда взявшимся в их молодежном кафе. Полиция до сих пор разыскивает высокого плечистого парня, блондина с голубыми глазами, избившего до полусмерти восьмерых рослых мужчин... Клосс, продолжая смотреть перед собой, повторил. - Смог бы...
  - Да ни черта ты не смог бы! Только и умеешь, хорохориться!
  Кроун так разнервничался, что прибежавшая Людвига, строго уставилась на Клосса. Дескать, молодой человек, я вижу - вы злоупотребляете терпением мистера Кроуна. И вообще, ваше поведение вынуждает меня, вызвать охранника... Но красавец блондин, сохранял невозмутимое выражение лица, и девушка успокоилась. Она опустила плечи, и снова превратилась в кроткую овечку. Шеф обратился к ней.
  - Людвига, моя девочка, побегай по редакции, найди Вилли. Передай, - пусть, начинают без меня. Я сегодня, вообще не появлюсь.
  Когда дверь за ней закрылась, он продолжил.
  - Сотрудник биофизической лаборатории, расположенной в Подмосковье, когда к нему попали записи Шигоева, разыскал ту самую раковину, которую привезла экспедиция. Она пролежала в хранилище университетского музея, аж с прошлого века. Этот ловкач, смастерил прибор, в котором полностью воспроизвёл "колдовство" вождя племени Кагоа. Для этого, он отколол от ракушки небольшой кристалл, величиной с горошину, "обработал" его, и разместил на некой точке запястья. Якобы здесь, где мы проверяем пульс, находится особая, биологически активная точка, через которую происходят важнейшие энергетические "каналы". Воздействуя на точку излучением кристалла, можно перевести человека, в режим "сверхвозможностей". Кстати, это звучит довольно "складно", и с точки зрения китайцев, с их иглорефлексотерапией. Так вот, посетивший меня "врач" самостоятельно изготовил опытный образец прибора, с помощью которого возможна подзарядка человека энергией от кристалла....
   Атлет-гигант, сохраняя невозмутимый вид, тупо разглядывал корпус старинного телефонного аппарата, стоявшего на "рабочем" столе, и, казалось, не проявлял ни малейшего интереса к рассказу. По мнению редактора, такое поведение могло свидетельствовать лишь об одном - об отсутствии интеллекта. Что там, интеллекта? Мозгов, как таковых! И тут, Кроун победно усмехнулся, словно вспомнил какую-то веселую шутку. Он подскочил к молодому человеку, и скорчил такую гримасу, что Клосс подумал, - старик сейчас его ударит. Впрочем, молодой человек не ошибся. Спортсмен, имеющий молниеносную реакцию, "пропустил" два болезненных шелбана по носу....
   Одного лишь устрашающего взгляда Клосса обычно хватало, что бы довести до инфаркта сотню таких стариканов. Но, стоит ли? Мистер Кроун, всё-таки. Однако не тут-то было. Главный редактор солидного издания, по мальчишечьи подскочил к сидевшему в кресле боксеру, и, схватив его за затылок, несколько раз грохнул лбом об стол. И ведь, бычья шея Клосса, оказывала "максимальное" сопротивление нажатиям этого "хрыча". Пытаясь прогнать назойливую мысль: "А что будет - если ударить редактора, хотя бы, в пол силы?", Клосс получил настолько мощный пинок под зад, что взвыл, и бросился на обидчика. Но, не заметил, как взметнулись "ножницами" ноги Кроуна, и "пропустил" точнейший удар носком ботинка. В точку, расположенную под кадыком. Причем удар был нанесен, с "хирургической" точностью. Это, что касается его силы. Врезав в упомянутую точку "как положено", можно запросто отправить человека на тот свет...
   Молодой спортсмен пришел в себя через пару минут. Его собеседник, как ни в чем не бывало, сидел напротив, и потягивал тоник. Кроун прикладывал салфетку к своему широкому лбу. Его дыхание, почти что восстановилось, и было, спокойным и ровным.
  - Смотри сюда, - позвал он, все ещё "мутноглазого" Клосса.
  Клосс сосредоточил свой взгляд на поднятой руке "немолодого супермена", и увидел, его запястье обхвачено тугим резиновым браслетом. Старик пояснил.
  - Здесь - тот самый маленький кристаллик, отколотый от поверхности ракушки. Устанавливая его на определенные точки человеческого тела, например - сюда, - он ткнул пальцев в утолщение на браслете, - можно двухметровых бездельников, типа тебя, лупить словно сопливых салаг... Не согласен, боец? А? Тебе, хватило? Если хочешь, могу "добавить". И ведь я, ощущаю себя всёмогущим "сукиным сыном". Захочу, вообще, узлом тебя завяжу, хочешь? Непонятно, отчего это происходит, но мне хочется, кого-нибудь "порвать". Я чувствую в своем теле, в своих конечностях способность, победить, кого бы то ни было. Будто во мне, сконцентрировалась вся земная энергия... - Кроун замолчал. Потом, словно вспомнив о чем-то важном, поднял, стоявший у ног дипломат, и положил его на стол. - Здесь, - он открыл дипломат, - находится блок управления. И, разумеется, источник питания. Его необходимо подзаряжать. Предусмотрительный "русский", постарался на совесть. Одной зарядки, хватает на четыре часа. И ведь сделано, что называется, для дурака. Всего две кнопки. Смотри, эта, "желтая" - включаем, а вот эта, "чёрная" - выключаем... Управление - посредством радиосигнала. То есть, я могу находиться в зрительном зале, с дипломатом на коленях. Мне, как журналисту, можно.
   Поздно вечером, провожая Клосса, редактор "Handel und Wandel" сказал.
  - Готовься. Предстоящая командировка, будет непростой. Без меня, в Москву тебя никто не пустит. Туда сейчас, даже воробушек не залетит...
  - Куда, куда мне готовиться? - У спортсмена, полезли глаза на лоб. До него, наконец, дошло, что ему предлагается боксировать на Олимпиаде! Во время "предыдущей", в 1976 году в Монреале, ему было, всего лишь, восемнадцать. Бойцовского опыта, увы, не хватало. Даже, не опыта, а дерзости. Звериного упорства. Злобы и жестокости. Да и главное, он в ту пору "сидел". За "драку со смертельным исходом". Через пол года, правда, Верховный Суд все-таки удовлетворил "кассацию" адвоката. Был признано, что действия Ханса Клосса "подходят" под категорию - "защита собственной жизни"... Ханс протёр глаза. - Куда мне готовиться, мистер Кроун?
  - В Москву. - Невозмутимо улыбнулся тот в ответ.
  - Зачем?
  - Посмотри на календарь.
  - Так ведь....
  - Ты не хочешь взять "московское золото"?
  - Так ведь, "наши" - бойкотируют... Кто ж меня отпустит? Обо мне, и знать-то - не знает никто...
  - Ты поедешь, не по путевке спорткомитета. С тобой поеду я. Я - главный редактор известного в Европе издания, выходящего, между прочим, на шести европейских языках. Со мной, тебя - не то, что в Москву, со мной - куда угодно пропустят. Короче, готовься. Первое испытание, если успеем, мы проведем здесь, в Дюссельдорфе...
   Редактора еженедельника "Handel und Wandel" пропустят безо всяких проволочек на любую Олимпиаду. Впрочем, безо всякой журналистики, Владимира Кроуна, в некоторых московских кабинетах примут, что называется, с распростертыми объятиями. И естественно, об этом, главный редактор "Handel und Wandel", своей родне, вкушающей радости капиталистического образа жизни, не сообщал. Для них, папашка - журналист-международник, сделавший себе карьеру - и дома, и на Западе...
  
  -5-
  
  Вот уже два часа он прогуливался по паркетному полу кабинета, пытаясь сосредоточиться на какой-нибудь мысли. Этого, не удавалось. Кроун ощущал легкое дрожание вдоль спины. Ощущение было новым и приятным. Поскольку сопровождалось небывалым притоком озорства и удали. Хотелось плясать, прыгать, скакать козлом, стоять на ушах... Хотелось, перевернуть этот "московский" стол, вместе с кучей стоящих на нем телефонов... Эх, с каким бы удовольствием, он разорвал в клочья кожу на кресле!
   Впрочем, у пожилого мужчины хватало ума, сдерживать прилив сил, на уровне внутренней радости. Быть может, лишь походка, выдавала его превосходнейшее настроение.
   Мистер Кроун в очередной раз посмотрел на кристаллик, который носил на запястье в течение последних четырех часов. Ничего особенного, "стеклышко", да и только. Вся таблица Менделеева? Ни за что не поверю...
  Он вновь вышагивал взад-вперед вдоль стены...
  Вошёл в спальню, переоделся в халат. Подумав немного, отворил дверь, ведущую в правое крыло, и включил ночной свет в спальне. Спать не хотелось, и он вернулся в кабинет. Поднял телефонную трубку, и вызвал Людвигу.
  - Людвига, принеси, пожалуйста, в мой кабинет кофе. И захвати, чего-нибудь съестного.
  Он разглядывал прибор, оставленный русским. Аббревиатура СВЧ-2 подсказывала, - данная модификация аппарата, как минимум, не первая. Значит, Лифшес занимался проблемой, уж никак не месяц. Интересно, много ли людей на сегодня, знают об этих работах? Стимулятор возможностей человека... Название-то, вообще-то, не очень. СВЧ-2...
  В кабинет вошла Людвига. Поставив на стол поднос с маленьким фарфоровым чайничком, такой же чашкой и сахарницей, она собиралась уйти, как вдруг, хозяин взял её за руку. Пятидесятилетний мистер Кроун, никогда не разглядывал свою секретаршу с близкого расстояния... А ведь раньше, ещё там - в Москве, он бы ни за что не принял её на работу, не познакомившись поближе....
  А она, ничего...
  - Людвига, как в детстве тебя называли родители?
  Девушка посмотрела на шефа и улыбнулась.
  - У меня не было родителей. Я выросла в детдоме...
  Его сознание наполнялось каким-то странным чувством. Но это, не было жалостью. Он обнял девушку, и приблизил её к себе. Людвига предприняла, робкую попытку освободиться. Её шеф, почувствовав, что сейчас она может уйти, поднял девушку, и понес в спальню. Что я делаю, - спрашивал у себя Кроун, хотя отчетливо представлял, что именно, должно сейчас произойти между ними. Ноги дрожали в коленях, но не от ощущения тяжести. Какая там тяжесть, Людвига была словно пушинка. Когда девушка поняла, чем хочет заняться с ней шеф, она попыталась закричать, но не смогла. Широкая шершавая ладонь плотно закрыла ей рот. А около уха раздалось тяжелое дыхание мужчины, потерявшего разум от вожделения....
  Все произошло настолько быстро, словно оба, занимались "этим" впервые в жизни. Людвига, к удивлению Кроуна, не убежала, не вспыхнула, не уткнулась в подушку, прятать слезы...
  Они полежали молча ещё немного. Затем, пожилой мужчина встал, и, глядя в сторону, произнес.
  - Извини. Очень прошу, никому - ни слова. Я заплачу тебе...
  Едва он заговорил про деньги, Людвига вскочила, и, похватав в охапку одежду, выпорхнула из спальни...
  Этому превращению в "похотливого самца", Кроун немало удивился. Одно дело, устраивать взбучку каждому, кто встает у тебя на пути. Об этом, мечтают мальчишки, не знающие поллюций. Обретать, хотя бы на время, "силу" неутомимого любовника, это ли не мечта любого пятидесятилетнего мужика? К тому же, на всех остальных поприщах - преуспевающего на все "пять с плюсом". Когда же он в последний раз был с женщиной? Пять лет тому назад? Десять? Пятнадцать? Что произошло?
   Он задумчиво посмотрел на широкий браслет, стягивающий запястье правой руки. Неужели... Хм-м...
  А ведь, мне не хочется ни о чем думать... Странное сочетание. С одной стороны - превращаешься в быка, льва, мамонта! С другой, подстраиваешь и свой разум под этих животных... Впрочем, нет, это не так. Я не стал кровожадным, циничным, злым. Я лишь..., - Кроун задумался. Затем, улыбнувшись, он "домыслил" фразу. - Я превратился в "первобытного самца"...
   Кроун, прямо так - голышом, прошел в кабинет, вынул из шкафа графин с коньяком, и присосался к горлышку. Затем, обращаясь к своему отражению в высоком зеркале, произнёс вслух.
  - Вова, а ведь тебя, удивило - не это. Не от своего "полового" хулиганства ты сейчас балдеешь. Нисколько, не от этого... - Кроуну казалось, что он похож в эту минуту на шизофреника, разговаривающего с самим собой. Но, тем не менее, продолжил. - Тебя удивило, Вова, то - что всё происходит именно так, как захочешь ты. Тебе захотелось обрести силу сексуального героя, - и результат не заставил себя долго ждать... Признайся, реакция Людвиги на предложенные ей деньги, - соответствует твоим, личным представлениям о женской порядочности. Иными словами, ты желал - что бы услышав про деньги, Людвига вспыхнула от обиды, и убежала... Хм-м... - Кроун отпил коньяка. На этот раз, он значительно дольше не отрывался от горлышка. - И Хансика ты колошматил, вовсе не потому, что стал, здоровей физически. Ты захотел, поиздеваться над его здоровьем и молодостью, и ты - сделал это. Причём, именно тем способом, какой тебе подсказывал собственный "комплекс неполноценности" ...
  Внезапно, мистер Кроун схватился за грудь. И отнюдь не оттого, что ощутил боль в сердце. Вовсе нет, хотя в прошлом, он и перенес инфаркт. Главный редактор ужаснулся оттого, что вспомнил - вчера вечером он отключил прибор, и больше к нему не прикасался. Как же так? Кристалл "работает" без подзарядки? Вообще-то, оно - очевидно. Ведь у туземцев с далекого острова, электричества - нет и в помине. Однако оно и невероятно, поскольку противоречит законам физики. Сам Шигоев, пишет, - "Морские раковины выдерживали под палящими лучами солнца в течение дня... Кристаллы насыщались "божественной силой"... Причём здесь, "блок питания"?
  Но почему же, "русский" - так усложняет? Быть может, ошибся сам? Или "ошибка", в записках путешественника? Может быть. Всё, может быть...
  Получается, что "кристалл" - уникален и волшебен, сам по себе? То есть, не надо никаких дополнительных устройств и приспособлений? Надел на руку, и пошёл, управлять "историей"? Что захотел, то и происходит? Вообще-то, "попахивает" сказкой.
  Хм-м... Из таблиц "русского" наглядно следует, что у всех испытуемых спортсменов улучшились показатели. Ну и что? Однозначно, мышечной стимуляцией - здесь и не пахнет. Видимо, кристалл, способен трансформировать человеческую мысль в некое энергетическое поле. А вот "оно", это энергетическое поле, изменяет окружающий мир, как бы подстраивая его под желания обладателя "камня". Волшебная лампа Алладина, да и только... Неужели, это так? Велика ли площадь воздействия "поля" - ещё предстоит выяснить. Впрочем, как и то, любые ли желания способен выполнять "камень".
   А может, я сошёл с ума? На дворе - 1980 год. Время сказок - давно прошло. Наступил век научно-популярной фантастики. Любая очевидность, даже самая невероятная, требует научного объяснения.
  - Вы ошиблись, господин Лифшес, - произнес вслух Кроун, посмотрев на лежавшие до сих пор на его столе записи русского врача. При этом он попытался нащупать собственный бицепс. Увы, поиск результатов не принес. - Вы говорите, что у спортсменов улучшились показатели? А теперь скажите, мой уважаемый "спивающийся" оппонент, есть ли вообще такой спортсмен, который не желает, "улучшить собственные физические показатели"? Благодаря "кристаллу", любое, даже самое невероятное "желание" - становится реальностью. Вот вам и разгадка феномена... - Кроун ущипнул себя за ухо. - Разгадка? Это, наоборот, запутывает - ещё больше... Хм-м... А что, если кому-то, из знакомых "писак", тех - кто по "фантастике" лакшит, подбросить идейку?
  В кабинет вошла Людвига. На серебряном подносе, помимо фарфорового чайника и миниатюрной чашки, красовалась рюмка с янтарной жидкостью... Ни малейшим движением, девушка не выдавала своего смущения. Хотя, лёгкий румянец на щеках всё-таки появился.
  Хм-м... Она что, прочитала мои мысли. Ведь я хотел именно горячего кофе, и к тому же - с коньяком... И ведь принесла! Причём, не постеснялась войти к "голому". Хм-м... Интересно! - Кроун посмотрел на браслет с кристаллом. - А смогу ли я, прочитать, что у неё в голове? - Редактор сконцентрировал взгляд на миловидном личике Людвиги, и "напрягся". Он делал нечеловеческие усилия, стараясь "угадать", о чём в эту минуту думает девушка. Скорее логически, чем по "подсказке свыше", Кроун предположил, - её мысли, о нашей недавней близости... Дудки! Фальсификация результатов эксперимента. Если даже она и думает об этом, то лишь потому, что этого хочу я... Читать мысли на расстоянии, с помощью кристалла, увы, не получается.
  А как же прибор? СВЧ-2?
  Отправив секретаршу "к себе", Кроун раскрыл дипломат, всё ещё стоявший около стола, и вынул из него пластико-металлическую коробку. Он с минуту держал прибор в руках, и тупо всматривался в надпись на прямоугольной пластинке. "СВЧ-2"... Хм-м... Хитрец... А прибор-то, достаточно тяжелый. Насовал в коробку железа, изобретатель хренов...
   Подумав ещё с минуту, Кроун схватил телефон. Он набрал Изю Маргулиса. Несмотря на позднее время, трубку поднял сам Изя, и довольно бодро для семидесятилетнего старика, прошепелявил.
  - Вы посфонили на афтоатфетчик. Остафьте сфои танные, и мы фам опясательно пересфоним. Кофорите после тлинного кутка... Ту-ту-у-у-у... Тхе-тхе-тхе... ну отзовись же, ночной звонарь!
  - Изя, - заорал в трубку Кроун. - Кончай дурачиться. Дело есть, на пол миллиона...
  - Ф какой фалюте? Натеюсь, фунты? - Перебил его старый ювелир. Когда-то, давным-давно, родители Изи и Кроуна проживали на Арбате, и были - соседями по коммуналке. Правда, это было ещё до войны. - Изя повторил. - Ф какой фалюте?
  - В какой захочешь! Скажи-ка, дружище, сколько будет стоить, подделать один "камушек"? Нет-нет, не драгоценный, в том-то и дело. Просто, стекляшка "без роду и племени..."
   "Шепелявая" манера говорить, делала речь старика - непонятной. Однако, зная аппетиты Изи, Кроун недоуменно воскликнул.
  - А что так дорого, дружище? Что, и со "своих" - "по потолку"? А?
  Ловкач Изя, был специалистом, не только по ювелирным камням. Он также, был специалистом и по "паузам". Он, с точностью до тысячной доли секунды, выдерживал нужные паузы в разговоре с любым собеседником. Считая, что продолжительность молчания, весьма показательно отражает ваше отношение к предпринимаемой сделке. Грамотно выдержанная пауза пояснит неглупому человеку и то, как вы относитесь к нему самому.
  Изя выдержал паузу, "продолжительность" которой, надо полагать, переводилась так: "С каких это пор, ты стал "своим", а? Ты, приятель, "комитетская" ищейка, не более. Это, из-за таких как ты, Гриша Гронский - до сих пор не может приехать сюда. Потому, что в Соликамске сидит, "срок мотает"... Но именно поэтому, я тебе не откажу..."
   Вслух же, ювелир пробурчал.
  - В пол цены, устроит? Приезжай.
  Будить в столь поздний час водителя, не хотелось. Но, что поделаешь? За последние двадцать минут, Кроун выпил семьсот граммов коньяка. Весь графин...
   Завтра, он вернёт прибор русскому врачу. Но "камушек", оставит у себя. Точную копию минерала, соскобленного с морской ракушки, изготовит "виртуоз своего дела", потомственный ювелир Маргулис Израэль Яковлевич. А "русскому", такова уж "се ля ви", он подсунет "копию", виртуозно изготовленную Изей Маргулисом.
  
  Возвращаясь домой от ювелира, Кроун был задумчив. Он сидел, справа от водителя (пришлось всё-таки, вызвать Юргена), и рассматривал два "камня", лежащие у него на ладони. Сходство было абсолютным, и редактор подумал, за такую работу Изя заслуживал гораздо большего гонорара. Ну да ладно, он и без этого - не бедняк.
  "Русский", если не дурак, сумеет кому-нибудь "толкнуть" прибор и с подделанным "минералом". А затем, по быстренькому, сделать ноги... Ищи-свищи его в Европе, с деньгами-то...
  Но, как поступить с их первоначальным "планом". Везти Клосса, выступать на Олимпиаде, или не везти? Так ведь, ничего не изменилось. Если и изменилось, то, пожалуй, лишь в лучшую сторону. Парню, о вскрывшихся секретах "морской ракушки" - знать не обязательно. Для него, сгодится и прежняя легенда "камня с острова Кагоа". Для этого, кстати, необходимо приобрести точно такой же дипломат, в котором хранился блок питания прибора. Ну, с этим-то, здесь - в Германии, проблем не будет...
  
  -6-
  
  Июль, 1980г
  Москва
  Начало июля в Москве было особенно жарким. Однако сегодня - солнце, то и дело пряталось за низкими тучами, отчего, день воспринимался пасмурным. Такой "пустой", Москва была, разве что, в годы войны. Остановилась жизнь на Киевском, Белорусском, Курском, других вокзалах и в аэропортах. На самых дальних подступах к городу перекрыли все трассы, а граждан, имевших судимость, выселили за 101-й километр. Туда же "вывезли" проституток, пьяниц, бродяжек....
  Самое большое впечатление на Кроуна произвела метаморфоза, случившаяся с продовольственными магазинами, прилавки которых оказались, завалены невиданным изобилием. Витрины магазинов ломились от копченой колбасы салями и десятков сортов сыра, упакованного в полиэтилен, а не в серую прилипающую бумагу. Трехлитровые банки сока заменили яркими пакетиками с разнообразнейшими напитками. По улицам расхаживали нарядные мальчики, разливающие из баков на своей спине, холодную "фанту". На винных полках появилась масса, неизвестных напитков. Впервые, и заметьте - не в "Березке", любой желающий мог приобрести баночное пиво.
   Кроун внимательно наблюдал за своими соотечественниками. Его интересовало, как москвичи воспринимают все эти метаморфозы. Впрочем, удивляться было нечему. Воспринимали - нормально. А вот сама городская атмосфера, "обычной" - не казалась. Все горожане вели себя вежливо и обходительно по отношению друг к другу. Дорогу переходили исключительно на зеленый свет, сигаретные окурки выбрасывали в урны, матом не ругались. За два дня, им на глаза не попался ни один пьяный. Еще бы: ведь по улицам чинно прогуливались парами милиционеры, прибывшие сюда со всей страны. В то же время москвичи чувствовали себя абсолютно безопасно. Такого спокойствия в столице отродясь не было. Что касается поездов дальнего следования, Москва принимала только те составы, которые приходили из-за рубежа. В одном из них, прибыли Кроун и Клосс.
   На второй день пребывания в столице XXII летних Олимпийских игр, они разъезжали в метро по городу с самого утра.
  - Тебе не повезло, - обратился Кроун к боксеру, видя, каким взглядом тот провожает каждую девушку. - Впрочем, проституток, обслуживающих "Интурист", все-таки оставили. Хотя, на кой хрен они нужны? Добрую половину переводчиц, которые будут обслуживать иностранные делегации, ждут "романы" с зарубежными спортсменами. Зато алкашей из города поперли со страшной силой. Это сделали правильно. Детей, и я думаю - в принудительном порядке, отправили в пионерлагеря. И это - тоже правильно. Будут шустрить под ногами, жвачку выпрашивать, хулиганить. - Редактор внимательно посмотрел на Клосса. - Послушай, тебе необходимо быть в форме. Если, хотя бы - выйдешь в полуфинал, обещаю - неделю будешь отдыхать на моей даче с лучшими девочками Москвы. Идет?
   На Садовом кольце, недалеко от метро "Парк культуры", они посетили пресс-центр Олимпиады. Жизнь здесь кипела с утра до ночи. Особенно оживленно было в барах и ресторанах. Кубинские бармены готовили экзотические коктейли. На электрических грилях беспрерывно жарили мясо. Обед в ресторане обошёлся "на двоих" всего в десять (!) рублей. Это притом, что в меню входили осетрина, икра и другие дорогостоящие яства. Клосс, будучи в Москве впервые, поначалу глазел на улицы, здания, людей - чуть ли не с открытым ртом. Однако он быстро успокоился, и думал сейчас об одном, скорей бы приступить к тренировкам. Но, мистер Кроун, ничего не объясняя, по-прежнему, таскал его по различным ведомствам и кабинетам. Ханса Клосса необходимо было зарегистрировать, как "подавшего" заявку на участие в соревнованиях боксеров. Впрочем, в кабинеты он заходил всегда сам, а молодому другу, предлагал подождать внизу, либо - в приемной...
  Клосса, предстояло отвезти на дачу в "Удельную". С этой целью они ехали на Казанский вокзал. Вагон метро, наполовину был пустым. Молодой спортсмен соглашался, - такой красоты он не встречал ни в одном другом метро Европы. Москвичам довольно часто приходиться, выслушивать такое от иностранцев...
   Наконец, радиоинформатор объявил.
  - "Станция "Комсомольская". Переход на Сокольническую линию и выход к вокзалам: Ленинградскому, Ярославскому и Казанскому. Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи".
  Услыхав, про "свои вещи", Кроун погладил лежащий у него на коленях дипломат. Прибор они отвезут на дачу. Клосс не должен знать о том, что чудодейственная сила кристалла проявляется сама по себе, безо всякой подпитки извне. Необходимо продумать, каким образом "разместить" чудо-кристалл на запястье у Клосса при выходе на ринг. Понятно, что - эластичным бинтом. Но, когда это сделать? И - как, без посторонней помощи? Наверняка, перед боем спортсменов проверяют? Следовательно, сделать это - надо незаметно....
  А может, для победы Клосса, хватит и одного "желания" Кроуна? В таком случае, чудодейственному кристаллу достаточно находиться на запястье у редактора? Болеющего за победу спортсмена из Федеративной Республики Германии, Ханса Клосса...
  Перед парнем, ни в коем случае нельзя раскрывать правду. И запретить, прикасаться к прибору без надобности. Дескать, ещё успеешь...
  Они вошли в здание Казанского вокзала, и Кроун посмотрел на часы.
  - Ханс, до прихода электрички, у нас есть время. Не хочешь ли, перекусить. Да и необходимо, кое-что обсудить. У меня - две аккредитации: одна журналистская, вторая - ..., - Кроун немного подумал, и усмехнулся. - Вторая - не журналистская. Так вот, благодаря ей, "второй", наша задумка должна осуществиться. Я вхож в кабинеты устроителей "мероприятия", на которое мы с тобой приехали. Первые несколько дней, тебе предстоит пожить у меня на даче. Начинай тренировки, немедленно. Завтра же, я привезу необходимый спортивный инвентарь. Ханс, прошу тебя, подготовься добросовестно... - Кроун взглянул на молодого спортсмена, и вздохнул. Оставлять на "комитетской" даче немца, впервые приехавшего в Советский Союз - было рискованно...
  
  -7-
  
  - Молчать! Сопляк! Тебе кто дал право, меня перебивать?!
   На широкой и длинной веранде шла "нормальная", вполне пристойная пьянка. Здесь присутствовало огромное количество гостей, родственников, на многих из которых, была - военная форма. Все мужчины, несмотря на возраст - подтянутые, плечистые. Их жены - дамы, привыкшие жить за широкими спинами майоров, полковников, генералов.... Но наиболее яркой и колоритной фигурой являлся, конечно же, пожилой, седой и наполовину лысый генерал. Главу семейства, генерал-лейтенанта Котовича провожали на пенсию. Он восседал, словно сицилийский "дон", в основании длинного стола, по обе стороны которого располагались многочисленные гости.
  Пировали вторые сутки, а устроители "проводов на пенсию", ещё и не заикались об окончании мероприятия... Длинные речи о том, как много теряет комитет госбезопасности в связи с уходом на покой старейшего сотрудника, закончились ещё вчера. Сегодня, "правило застолье"....
  - Молчать! Сопляк! Тебе кто дал право, меня перебивать?!
  Генерал Котович, вот уже десять минут пытался "строить" своего нерадивого младшего сына Анатолия. К слову сказать, сотрудника небезызвестного антитеррористического подразделения "Альфа". В прошлом, как и его отец, а также оба старших брата, закончившего Рязанское военно-командное училище ВДВ...
   Сын на ворчания отца внимания не обращал, и был занят в данный момент разговором с Верой, женой друга...
   Одного взгляда хватало, что бы понять - гуляет офицерьё. Естественно, с семьями. Вглядевшись пристальней, внимательный человек уточнил бы - "комитетчики"... Ну а сторожил здешних мест, какой-нибудь дядя Федя со станции, подтвердил бы зловещим шёпотом:
  - "Комитетские", дачки те.... Держись от них, подальше....
  Впрочем, "государственную тайну", Фёдор не разгласил бы. Все знали, дачи в этом "поселке" принадлежат, людям "оттуда"...
   Младшему сыну хозяина, майору Котовичу, недавно исполнилось 30 лет. Звание майора Анатолий получил, как раз к этой дате. На отца он не обращал ни малейшего внимания...
  Тем не менее, "батя" не унимался.
  - Сопляк, тебе кто позволил, разговаривать со мной таким тоном?!? - Генерал, что есть силы, ударил кулаком по столу. Получилось, неубедительно. На него, по-прежнему, никто не смотрел.
   Супруга генерала, дородная женщина, ловко подсев рядом и взяв его под руку, бархатно заворковала.
  - Мишуля, не ругайся. Тебе нельзя нервничать. Выпей-ка наливки. Угомонись..., - ловкие руки женщины подносили к его губам стакан с янтарной жидкостью.
  - Не угомонюсь! - Визжал её муж, обрадовавшись, что наконец-то, нашел объект для своих капризов. - Не угомонюсь! А наливку, выпью! Только ты налей, как положено... - Опустошив стограммовый стакан, генерал "крякнул", и, презрительно глянув на "молодёжь", вновь повернулся к супруге. - Меня, между прочим, сам Юрий Владленович на эту должность назначил! Понятно, эй вы, присутствующие....
   Все присутствующие мужчины являлись офицерами комитета государственной безопасности. Кстати, всем, - в той, или иной мере, - предстояло принимать участие в предотвращении диверсий и террактов на предстоящей Олимпиаде... А до её открытия оставалось несколько дней.
   Старшие сыновья генерал-лейтенанта, полковник Аркадий, и подполковник Борис, присутствовали на этой знаменательной сходке, со своими семьями. Остальные гости, как правило - сослуживцы Михаила Семеновича, чувствовали себя также, "по-домашнему".
   В большом зале первого этажа вовсю "резались" в бильярд. На креслах, расставленных по углам, восседали "парочки". Поздравить Михаила Семеновича приехали друзья его сыновей, с каждым из которых генерал был знаком лично. Большинство из них, закончили "рязанку" вместе с Толей. Служба у каждого - была суровой, даже жесткой. Лишь на таких, семейно-товарищеских сборищах, они позволяли себе расслабиться, и немного "промокнуть"... В каждую встречу, друзья делились, кто кого видел, кто о ком слышал....
  - ..., так и осталась нога Сани на той стороне, у "духов". В Ташкенте, долго провалялся... Много крови потерял. Ничего, у него сейчас - протез! Фиг, догадаешься! На кабинетной работе, осваивается. Говорит, через пол года - ребеночек у него родится! Молодчага!
  - Про Лёшика, что-то есть?
  Их однокашник, и друг Толи, старший лейтенант Алексей Колосницын был взят в плен под Кабулом в самом начале войны. До сих пор никто не знал, жив ли он...
   На веранду вытащили огромный, испускающий ароматный пар поднос.
  - Мальчики, пирожки. Налетай, что б, ни одного не сталось! Следующие, с капустой...
  Генерал, всё ещё сидя на своем месте, держал перед собой стакан с горилкой.
  - Не кормить их, дармоедов! Ни одного! Не заслужили, бездельники хреновы! - Теперь, его слова адресовались всем присутствующим. Включая, ровесников-сослуживцев. Да наверно, и их жён...
   Он, грозно нахмурившись, окинул взглядом стол, выискивая, до кого бы "докопаться". Взгляд упал на скучающую молодую женщину, то и дело, поглядывающую на часы. То сидела Вика, его младшая сноха. Анатолий с Викой, единственные - от кого у генерала не было внуков. Оба старших, одарили, аж по "паре". Он хмуро посмотрел на Вику.
  - А ты, чё, тут сидишь? Иди вон, с бабами гутарь!
  - Хочу и сижу, - с вызовом ответила сноха. Восемнадцатилетняя студентка первого медицинского института, недолюбливала родственников Анатолия. И не считала нужным, это скрывать.
  Из бильярдной комнаты донеслось.
  - Отец, оставь её в покое. Виктория сегодня - не в духе.
   Анатолий и Вика собирались разводиться, и уже подали заявление в ЗАГС. В браке с майором девушка прожила около месяца, и в настоящий момент, переехала к своему однокурснику. Муж, серьезный тридцатилетний мужчина, надоел ей на второй день совместного проживания. То есть, надоела его вездесущая родня. Вика не встречалась с мужем, уже около месяца. Об этом, правда, большинство родственников Анатолия не знали. Да и зачем? Приехать сюда, её уговорила Клавдия Макаровна, мать Толи. Дескать, не будем уж, старика расстраивать, перед выходом на пенсию...
   Генерал не унимался.
  - Слышь, Клавка, а кто это в соседнем доме живёт? Там ведь, дача Вовки Кроуна, писаки, блин, недорезанного!
  - Да это племянник Владимира Марковича...
  - Кто разрешил?! - По-старушечьи взвизгнул старик, вытянув "куриную" шею... - Он, кто такой, этот наш сосед?
   Клавдия Макаровна собирала со стола грязную посуду, и от мужа, начала уставать. "Генерал, а как ребенок...".
  - Да не знаю я, Миша, кто он такой. Вроде, журналист-международник...
  Но "главу семейства" понесло.
  - В том-то и дело, что журналист! Писака! Поди капитанишка, да и то, "запасник"... А этот, родственничек, беготню устроил тут, вокруг дома... Всю клумбу Евгении Кирилловны растоптал... Бегун, блин! Вона, сколь беговых дорожек нынче в Москве понастроили! Пускай, едет в город, и бегает... Ты что, старая, забыла чьего ведомства здесь дачи? Ну-ка, Боря, Аркаша, Анатолий - давай-ка, его сюда! Парни, вы тоже, поможете, если понадобится...
   Генерал-лейтенант Котович нашёл себе занятие по настроению. Сейчас он, наведёт порядок в дачном посёлке, принадлежавшем его ведомству....
   Но на него, по-прежнему, никто не обращал внимания, и Котович, в сердцах, налил себе "беленькой"...
  Четверо гостей вышли за заборчик. Двое из них, в "гражданском". На остальных, несмотря на жару, была надета форма.
  - На "читке приказов" в четверг, кто-то был? - Обратился к своим спутникам седой подполковник в очках. Сам он, в составе спецгруппы, "обеспечивал" прибытие в Москву гимнаста из Японии. Негласно, естественно. Чем вызван повышенный интерес КГБ к этому спортсмену, знать ему не полагалось.
  - Да ничего нового! - В сердцах отозвался круглый добрячок в спортивном костюме, генерал Каюров с управления. - Сифилитика одного поймали, "негра". Стаканы у автоматов с газированной водой, "бациллами" орошал... Бр-р-р-р-р, - толстячок брезгливо поморщился. - Парень до сих пор молчит. Пока что, даже не выяснили, из какой он страны. Они же в Африке, все - одинаковые... Скорей всего - "наш", совейский.... В Патриса Лумумбы, поди, учится... Ума-то - нету, оно ведь понятно. За пару "сотен", поди, какой-то злыдень его и нанял... А ведь, Олимпиада, ещё не началась...
  - В "Быково", самолет "приняли". А там, радиоактивный груз без маркировки. Кто - хозяин? Кто - получатель? Выясняют... Вполне возможно, "акция".
  "Голос" взял, самый молодой.
  - Сегодня "наших" по тревоге в Таллинн отправили. Тамошние постовые обнаружили "плавающий в воде желтый предмет", который оказался "частью" акваланга. Перед самым открытием парусной регаты. Начальство настаивает на переносе, либо - даты, либо - места проведения. Кстати, чуть позже, обнаружили брошенное аквалангистское снаряжение. Вполне возможно, что диверсант - уже давно растворился среди гостей Олимпиады... Группа "боевых пловцов", будет исследовать каждый миллиметр дна в районе Пирита...
  Сослуживцы Михаила Семеновича, вышедшие прогуляться по выложенной плиткой аллее, обратили внимание на пробегавшего мимо них уже в который раз светловолосого парня. На парне, кроме атласных спортивных трусов и кроссовок, ничего не было. Это, что касается одежды. В руках же, в каждой, он держал по шестнадцатикилограммовой гире.
  - Кеша, тебе не кажется, что паренек, должен бы устать давно? Я курю первую сигарету, а молодец с "пудовками", уже четвертый круг шурует вокруг дома... - Подполковник Грицюк, обращался к своему "заму" и другу, Иннокентию Шпарину.
  - Так он, габаритов-то, каких? Ты видел? В нем, "сотка", это я тебе отвечаю! - Тридцатилетний подполковник Шпарин запросто обращался к своему непосредственному шефу - на "ты", хоть тот и был, старше его почти, что в два раза. Кеша Шпарин был любимчиком фортуны, что подтверждалось - не только его стремительным карьерным ростом. На всех поприщах, включая тропу охотившихся Амуров, он добивался поставленной цели, что называется, играючи.... Подполковник являлся инструктором по рукопашному бою. Вес человека он определял на глаз. И не ошибался. Не ошибся, и на этот раз. Именно столько, весил Ханс Клосс, после нескольких дней изнурительных тренировок. Во всяком случае, напольные весы, стоявшие в спальне, сегодняшним утром показали - 101,3 кг. Клосс бежал последний круг. После чего, купание в озере, и "груша"... Ему до сих пор удавалось держать руки, согнутыми в локтях. Имея в каждой, по шестнадцати килограммовой гире - это нелегко. Пробегая мимо четверых мужчина, Клосс не обратил на них никакого внимания. Он бормотал себе под нос: "Ихь кам гевинен! Ихь верде зигер зайн!" По настоянию мистера Кроуна, боксер постоянно повторял эту фразу, словно магическую формулу, - "Я приехал победить!", "Я стану победителем!".
   Впрочем, для офицеров, Клосс давно уже превратился в неодушевленный элемент окружающей среды...
   Грицюк затушил окурок о подошву ботинка, и пригласил всех, вернуться к столу. Троица, его охотно поддержала.
  А за столом уже снова, собрались все. "Старички-сослуживцы", проследовали на свободные места, под визг главы сегодняшнего застолья, генерала Котовича.
  - А я говорю, - пойди и верни её! Не позволю, выяснять отношения в моем доме! У себя, хоть ножом друг друга режьте, а здесь - будете подчиняться мне! И улыбаться!
  Успевавшая хлопотать возле каждого гостя, жена генерала, время от времени, посылала ему успокоительные реплики. Типа, "Мишаня, они помирятся...".
   Жена младшего сына Тольки, когда ей надоело смотреть на пьяную самодовольную толпу, встала, бросила через плечо "Пока!", и скрылась за калиткой. Никто из присутствующих, опять же, кроме отца Анатолия, внимания на этот жест не обратил. Старика же, словно пчела ужалила в известное место. Он негодовал! Он рвал и метал! Беспутная сноха, шлюха без роду и племени, назвала его гостей - сборищем алкоголиков!?!? Вернуть! Поставить на колени! Отхлестать по щекам!
  - Анатолий, сукин сын! Догони! Верни! Я хочу, взглянуть ей в глаза!
  Но и на это, никто не обратил внимания. Дескать, молодые, сами разберутся...
  
   Вика быстрым шагом направлялась к станции. Она извлекла из сумочки расписание движения пригородных поездов. Женщина злилась. Столько времени потратила, а ради чего? Терпеть своего мужа и всю его военизированную родню, она больше не намерена. Пусть, новую дурочку себе ищет, для занятий строевой подготовкой...
   Читая на ходу "расписание поездов", она шла вдоль заборчиков, пока не уткнулась в чью-то широкую обнаженную грудь. Подняв голову, встретилась глазами с тем самым блондином, по поводу которого "разорялся" выживший из ума старик, папаша Анатолия. Она растерянно выпалила.
  - Здрасте... - И робко вздохнула. Её непорочные глаза, весьма контрастно оттенялись пошленькой родинкой на левой щеке. Впрочем, дама воспринималась достаточно целомудренно. И всё же понять, что выражали её красивые глаза - было не так-то просто. Испуг? Игру? Флирт? Интерес?
  Посчитав желаемое за действительное, молодой человек приветливо улыбался. Он так и держал её за плечи, и смотрел прямо в глаза. Одно лишь сочетание - голубоглазый блондин, способно было умилить любую девушку. Но в парне к тому же слились воедино - сила, молодость и некая тайна. Женским чутьем Вика ощутила, молодой мужчина хочет с ней познакомиться. Да и сама она, была, не против.
  - Меня зовут Виктория, или просто - Вика. А вас?
  - Ханс...
  - Ганс. Немецкое имя...
   Мужчина улыбнулся и поправил.
  - Ханс... - Он произнес первую букву своего имени так "мягко", что женщина ощутила некое волнение. Она повторила: "Ханс". Потом ещё раз. И ещё...
  Блондин, покусывая нижнюю губу, произнес.
  - Ду гесельст мир. - И страстно зашевелил ноздрями. - Ихь виль дихь...
  Клосс подхватил несопротивляющуюся Вику, и скрылся вместе с ней в доме.
   Через пятнадцать минут, совершенно голый, он расхаживал по спальне на втором этаже, и, глядя на утопающую в перине Вику, повторял одну и ту же фразу.
  - Ихь кам гевинен! Ихь верде зигер зайн!
  Перевод фразы, "Я приехал победить!", "Я стану победителем!", Вике был недоступен. Она восприняла слова неожиданного "партнера", как похвалу некоторым своим "умениям". "Парень-то, немец. Или, австряк. Сейчас, поди, начнет цитировать Гейне. На языке оригинала...".
  Её "мудрствования" прервал Клосс. Сдернув одеяло с обнаженной женщины, он схватил её за волосы, и приблизил к себе...
  "Опять? Он, что, "пятижильный"?", - подумала про себя Вика, прогибая по-кошачьи спину...
  Через пол часа, она лежала поперек широкой кровати, и, жалобно всхлипывая, шептала:
  - Не хочу... Мне больно... Отпусти меня...
  Клосс прикусил губу, и с минуту смотрел на Вику. Он с недоверием глянул на браслет, сжимающий его запястье, и выскочил на улицу.
  "Только бег, только бег...". Вскипающая в нём энергия требовала немедленного выплеска. Он помчался мимо домов, лишь бы вперед... Стоявший на пересечении аллей, щит с объявлениями для дачников, он снёс ребром ладони. Даже, не замедлив скорости...
   Подбежав к повстречавшемуся колодцу, Клосс оторвал ведро от цепи, и, раскрутив его как следует, взметнул высоко в небо. Не дожидаясь приземления ведра, Ханс уже бежал напрямую, через приусадебные участки. Его плотно обтягивающие плавки имели телесный цвет, отчего издалека казалось, что по дачному городку носится обнаженный мужчина...
   Немного "успокоившись" Клосс вернулся к своему дому. Открыв калитку, он вздрогнул. Из дома выходил пьяный старикашка в генеральском кителе поверх майки, и тащил волоком по полу, его недавнюю любовницу. В первую очередь, Ханса удивило молчание женщины. Она не издавала, ни звука. Клосс попытался, жестом остановить вздорного вояку. Но получил мощный удар коленом, в промежность...
   Потомок германцев, тех самых - кто выходил с бревном против вооруженных и экипированных римских легионеров, Клосс раздавил генерала Котовича в "лепёшку". Это произошло так быстро, что тот - не успел даже разжать ладонь, крепко державшую Викины волосы. Увидев вывалившийся изо рта язык свёкра, Вика заорала. Её вой был подобен сирене "скорой помощи". Во двор дачи Владимира Кроуна вбегали родственники его соседа, генерал-лейтенанта. Увы, уже, мертвого генерал-лейтенанта...
  
  -8-
  
  Электричка мчалась в Москву. Вообще-то, народу - могло бы быть и поменьше. Бабульки, понятно дело... Огороды и дачи - никто не отменял.
  "Доедем до "Ждановской", а оттуда - на метро. Надо заметать следы. Успеем, не успеем?"
  Кроун нервно покусывая губу, рассматривал сидевшего напротив Клосса. "Да-а-а... Натворил ты, парень, делов... А может - это, не парень? Может, это - ты, старый идиот, увлёкся, и потерял чувство меры?"...
  ...Приехав поинтересоваться "успехами" Ханса, редактор прошел от станции короткой дорогой. Войдя в дом, и увидев "свалку" из окровавленных человеческих тел, он схватился за сердце. И на этот раз, похоже, не ошибался. Боль действительно, была такой, что вся прошедшая жизнь, пронеслась перед глазами в одно мгновенье. К счастью, отпустило. Неужели, очередной микроинфаркт? А может, не "микро"?
   "Бойня" происходила здесь, внизу. А что - наверху? Немного успокоившись, мистер Кроун хотел бежать наверх, на второй этаж. Но в этот момент он заметил, что к дому приближается процессия, состоявшая из нескольких обеспокоенных женщин. Времени на раздумья не оставалось... Он "ушёл", прячась за недостроенными теплицами.
   Увидев на станции Клосса, - абсолютно спокойного, да ещё и в обществе зарёванной девушки, - главный редактор затрясся всем телом. Его "фаворит" был одет в короткую майку-безрукавку, посему - не увидеть широкий браслет на его загорелом предплечье, было невозможно. Кроун чуть не заплакал. Одышка не позволяла подбежать к парочке немедленно. Он, задыхаясь и держась за сердце, медленно направился в их сторону. Боксер-убийца, заметив состояние старика, бросился ему навстречу.
  Кроун зашипел.
  - Сними браслет. Это, во-первых. А во-вторых, что произошло там, на даче? Ты что, сопляк... - Пожилой журналист старался выглядеть спокойным, но у него не получалось.
  "А может, он прознал тайну загадочного минерала? Да нет, это - невозможно.... Хотя, свои "подвиги", наверняка, объясняет действием прибора. Что ж, пусть будет так..."
  - Сними браслет, и отдай его немедленно мне, - задыхаясь от быстрой ходьбы, повторил Кроун.
  К его удивлению, Клосс послушно выполнил просьбу. Сняв с руки браслет, и передав его "наставнику", он продолжал стоять рядом, в ожидании дальнейших распоряжений.
   Кроун внимательно посмотрел на девушку, стоявшую на перроне, недалеко от них.
  - Кто, такая? - Небрежно спросил он у спортсмена, кивнув в её сторону. Кристалл, одной из своих граней - приятно врезался в кожу запястья. Это успокаивало, и придавало уверенности в силах. - Ханс, ты переусердствовал. Скажи, без этого - было нельзя?
  Клосс опустил голову.
  - Нет...
  Кроун вздохнул.
  - Ладно, сейчас "кудахтать" поздно. Домой, нам нельзя. Поди, уже ждут. Кстати, могут и на вокзале встретить. Так что, выходим на Ждановской. Впрочем, и до неё, можем не доехать...
  Едва электричка отошла от Удельной, в вагон вошли четверо военных, с повязками на руках. Один из них, старлей внутренних войск, "заблокировал" выход в тамбур. Трое оставшихся, принялись проверять документы у пассажиров. Очевидно, с противоположного конца состава им навстречу двигалась такая же группа. Да-а-а... На ходу, не соскочить... Уже оповестили "транспортников"? Неплохо работают! Что за форма, на ребятах? Майор, "старлей" и два "прапора". Комендантский патруль? Или "наши", маскарад затеяли... Поди, уже вычислили владельца дачи, на которой произошли зверские убийства? А может, разыскивают не нас?
  Кроун посмотрел Клоссу в глаза.
  - Хватило бы у тебя ума, парень, не гаркнуть чего-нибудь по-немецки. Было бы замечательно, если б ты, вообще забыл этот язык....
  Ханс несколько секунд смотрел в пол, а потом произнес.
  - Что будем делать? - У него дрожал голос, но не это - было главным. Главным было другое, он задал вопрос по-русски....
  Редактор внимательно разглядывал парня. Что это? Выполнение требования "старшего"? Корректное послушание, или, всё-таки, действие "камня"? Я озвучил свое пожелание, и тут же, парень начинает, не стесняясь, разговаривать по-русски! Даже девушка, удивленно подняла брови. Она-то, поди, была уверена, что тот "шпрехает" только по-немецки...
  Ещё одно доказательство тому, что "кристалл" - не сказка?
  Посмотрев на молодого человека, редактор спросил.
  - Что-то случилось?
  - А вы, не видите? - Вопросом на вопрос ответил боксер. И опять, по-русски. После чего, кивнул на приближавшихся к ним "патрулей". - Сейчас они дойдут до нас, и тогда...
  Очень скоро "проверяющие" оказались рядом с местами, которые занимали Кроун, Клосс и Вика. Сидели тут, правда, и две немолодые тётки, но, судя по всему, главными участниками предстоящей "сцены" - будут не они.
  - Послушай сюда, мой мальчик. - Обратился редактор к своему спутнику шепотом. - Во-первых, успокойся. И успокой свою подружку. У нас не будут проверять документы.
   Клосс открыл рот. Не то, от удивления, не то, готовясь задать какой-то вопрос. Кроун, перебил его.
  - Ты меня понял? У нас - не будут проверять документы. Всё. Сиди спокойно. Так надо. Так надо мне. Так надо всем нам. - Кроун продолжал поглаживать браслет, стягивающий его запястье.
  Закинув ногу на ногу, он уставился в окно. Соседка, немолодая суетливая женщина, недовольно взглянула на пожилого мужчину, и отвернулась. Кроун подумал, про себя. "Сиди, тётка, не дёргайся. Твоих дёрганий, нам только и не хватало..."
  Подошедший прапорщик бесцеремонно потянул редактора за плечо.
  - Откуда едем и куда? Приготовьте документы, удостоверяющие личность...
  "Всё! Это - конец! "Сказки" - не получилось. Остаётся одно - "сдавать" Ханса..."
  Виновато опустив руки "по швам", Кроун состроил физиономию провинившегося школяра. Он в последний раз прокрутил в голове фразу, которую заготовил для военных. "Извините, документы оставил у жены, она в соседнем вагоне...". Что я несу? В "соседнем", они уже были. И ни одной женщины, везущей документы своего гулёны-мужа, думаю, не обнаружили... А тут ещё, Клосса начало трясти. Может, всё испортить! Только бы, он молчал... Ничего-ничего... Всё обойдётся. Ни может, не обойтись..."
  Кроун прокашлялся, и, опустив глаза, произнес.
  - Извините, документы я оставил в соседнем... - Он, что есть силы, сдавил пальцами маленький кристалл, и даже зажмурился. "Ну! Давай! Сбудься! Ну, ты же можешь! Выручай, "шаманский камень"!"
   Подошедший майор долго рассматривал троицу "дачников", и задержал, наконец, свой взгляд на Вике.
  - Вика, ты? - Он подошёл к девушке. И тут же, окликнул прапора. - Мерзляков, свободен. Кстати, догони вон того цыганенка, что побежал в начало состава. Пареньку, явно, очень не хочется с нами объясняться. - Майор вновь повернулся к спутнице Ханса. - А где Толя? Он вообще, в Москве?
  Вика оценила ситуацию мгновенно. Вот что значит, жена чекиста.
  - Слава, ты? Сколько же лет прошло? И ты, тоже - майор... Как и Толя... - Вдруг, Вика растерянно захлопала глазами. - Почему вы с Ольгой, не заходите? Совсем перестали, бывать у нас... Кстати, как она? Перевелась на филфак?
  Майор смущенно переминался с ноги на ногу.
  - Вика, сейчас некогда... Эти, с тобой? - Он окинул строгим взглядом мужчин, сопровождающих его знакомую. Жену старого друга Толика Котовича. - Пересядьте. А лучше, вообще, идите в тамбур. Хоть, покурите... Нам ещё - проверять да проверять, так что, не мешайтесь... Сигареты-то, есть?
  - Не курим, спортсмены! - Обрадовано вмешался Клосс, и легонько подтолкнув девушку, направился за ней следом, по направлению к тамбуру. Военные недоуменно уставились на здоровяка в безрукавке, и Кроун мысленно попрощался с жизнью.
   Догоняя Ханса и девушку, он подумал. "Неужели, пронесло? Неужели, и сейчас, "сработал" кристалл? Не может быть! Или, это случайность? Интересно, а как объяснит это сама женщина? Он посмотрел вперед, но Вику, шедшую во главе "процессии", не увидел. И не мудрено, широкая спина боксера, следовавшего за ней, полностью заслоняла их "спасительницу"...
   Оказавшись в тамбуре, Кроун набросился на спортсмена.
  - Запомни раз и навсегда, тебе запрещается открывать рот до тех пор, пока я не разрешу! Понял! Только что, мы - чуть не "сгорели"! И опять - из-за тебя! Отныне, я тебя не слышу! Ты будешь, всегда молчать. Будь "глух" и "нем", как рыба! Понял?
  Клосс набрал в лёгкие воздуха, и виновато посмотрев на "наставника", попытался, что-то спросить... Но, кроме странного "мычания", Кроун ничего не услышал. Боксер собрал брови на переносице, и, вытянув подбородок вперёд, мелко им затряс.
  - П-п-п-п... - Клосс нервничал, облизывал сухие губы, но не мог произнести ни слова. - П-п-п-п...
   Со стороны казалось, молодому человеку не хватает воздуха. Впрочем, Клосс - действительно, посинел, словно от удушья. Теперь, вместе с мелким "потрясыванием" подбородка, дрожали и его плечи.
  - П-п-п-п...
  Сжалившись над парнем, Кроун нежно похлопал его по спине:
  - Не мучайся. Успокойся. Да, действительно, нас - "п-пронесло"...
   Вика, всё ещё не веря, что их не задержали, подошла к Клоссу, и прижалась к его плечу. Клосс понимающе улыбнулся, и вздохнул. И облегченно развел руками. Своей "немоте" он не удивлялся. Кроун, отвернувшись от "молодых", уставился в окно.
  "А ведь я, всего лишь, пожелал, что бы он, не произнес больше ни слова... Хм-м, почти что, неосознанное пожелание, а парень - нем, как рыба. Неужели, камень способен выполнять абсолютно всё? В смысле - любое желание того, у кого он находится... Там, на даче, кристалл находился на руке у Клосса. Ведь нашёл, сукин сын, хоть я и убирал камень в шкатулку... О том, что пожелал молодой боксер, можно судить по "кровавому месиву", утроенному им на первом этаже дома. И ведь, это - всего лишь начало. Ну что, Вова, доигрался? Меня видели в Москве - многие из наших. С этим "майором" - повезло. Но ведь сцапают, на первом же вокзале. Дача Котовича - рядом с моей. Я - в городе. Все гости Котовича, во главе со старым дураком, заявились ко мне на дачу. Ну, этот, их и "сделал". - Кроун обернулся, и посмотрел на своего спутника. Тот, так же как и он, отвернувшись к окну, любовался подмосковной природой.
  Парень уже не волнуется. А ведь этого, Володя, "пожелал" тоже ты. Так может, проще будет, "пожелать" - что бы Клосса вообще, не стало. За себя-то, я всегда найду - что сказать... Испугавшись собственных мыслей, чего доброго - ещё сбудутся, Кроун обернулся. Ничего не подозревающий Клосс, по-прежнему, смотрел в окно. При этом он поглаживал волосы, стоявшей рядом с ним девушки...
   У меня - два выхода, - подумал главный редактор. Затеряться в Европе, или остаться здесь. Второй вариант, безопасней. Европа сегодня, переполнена "нашими". В первый же день заявятся, как пить дать... А Россия-матушка, безгранична. Если всё это - не сон, и кристалл, действительно, работает, опасаться нечего. Самое страшное - позади. Клосс - "нем", как рыба. Пишет - только по-немецки. Да пусть уж, он и это разучится делать... - Мистер Кроун посмотрел, на ничего не подозревающего парня. Писать ему - ни к чему. И вообще, чем меньше он будет думать, тем больше у нас шансов, выкарабкаться "живыми и невредимыми" из этого дерьма.
  Клосс повернул голову, и преданно заулыбался... Затем, заговорщицки подмигнул наставнику, и пародируя себя самого, показал пальцем на военных, все ещё проверяющих вагон, и затряс плечами.
  - П-п-п-п... - При этом он счастливо улыбался...
   Электричка остановилась на станции "Ждановская". Троица спокойно сошла на перрон.
  
  -9-
  
  "Дело оборотня", как назвали трагедию в дачном поселке на Удельной, было окутано ореолом строжайшей секретности. Была создана особая группа, которую возглавил полковник Рощин Вениамин Андреевич. Внимательно просматривались личные дела всех погибших офицеров. Изучались биографии их жен, родственников, знакомых... С владельцев соседних дач были собраны подписки, о "неразглашении".
  Особенно опасались, как бы информация о случившемся, не попала к западным журналистам. Эти, всегда готовы, вынюхать что-нибудь "жаренное"...
  Бытовой "поножовщиной", трагедия в Удельной - быть не могла. Но, всё равно, каждая версия будет прорабатываться тщательнейшим образом. И надо же было, этому случиться именно сейчас, в "олимпийское" лето...
  В Москве действовал жесткий паспортный режим. Приехать в столицу можно было только по командировочному листу. Все поезда дальнего следования пускали обходными путями. Алкоголики, проститутки, нищие и бомжи в спешном порядке были вывезены в соседние области, за так называемый "101-й километр"... Сюда же попадали и прочие, социально неблагополучные. Особые подразделения проводили "работу", с "авторитетами" и "ворами в законе". Одним словом, "лишних" - в столице быть не должно. Тем более - здесь, на этих дачах. Ведь дачный поселок, что ни говори, "комитетский"...
   И несмотря ни на что, в непосредственной близости от города, эти зверские убийства...
   Загадка Љ 2 - почему никто из офицеров, не воспользовался оружием. Ведь четверо из "гулявших" на даче у генерала, имели при себе пистолеты. Почему же, не сделано ни одного выстрела? Не успели? Или, не думали, что "дело" примет столь серьезный оборот? Куда уж серьезней? У половины трупов, лица деформированы настолько, что даже жены - опознали своих мужей лишь по одежде.
  Вопросов много, ответов - ноль...
   Хозяйка дачи, Котович Клавдия Макаровна, рассказала, что всё началось со скандала. Якобы, Михаил Семенович, её муж, поссорился с Викой, снохой по младшему сыну. Молодая женщина хлопнула дверью, и ушла на станцию. Генерал был изрядно "под шафе". Никто и не думал, что он отправится, выслеживать - куда та пойдёт...
   Клавдия Семеновна опустила голову, и вздохнула.
  - Взяла ведь, дура старая, грех на душу... Во всём, я одна и виновата. - И подняв глаза, полные слёз, женщина развела руками. - Я же сразу заметила, что она, Вика, на соседскую дачу пошла. К соседу, то есть. Тот её и обнял. А сам, в трусах одних... Срамота! Не стерпела, Мише тихонько и шепнула. Дескать, смотри-ка, старый, мы её в свою семью приняли, а она - у нас же под носом, шуры-муры разводит... - Женщина всхлипнула. - Да разве ж, я могла подумать, что Миша туда отправится? Он ведь, хоть и ворчливый был, а сноху любил... Жалел её... - Женщина вскинула руки к небу, и зарыдала. - Нет сейчас у меня, ни тебя, Мишенька, ни вас - Борюсик, Толечка...
   Её рыдания были немедленно подхвачены несколькими женщинами.... Все они, потеряла сегодня, самых близких мужчин...
   Те, кто оставались на даче именинника, утверждают, что ничего не слышали. Когда хватились генерала, из соседнего дома донесся женский вопль. Все мужчины ринулись туда, скрылись за калиткой, а обратно - никто из них не вышел. Кто же мог, их так изуродовать? Быть может, медведь? Ребята с Генпрокуратуры опросили всех местных лесников и егерей... О чём, вообще, речь? Какие ещё медведи, волки и росомахи? Здесь ведь, Московская область, а не Уссурийская тайга.
  Полковник Рощин лично осмотрел место преступления. Не найдено, практически, ни одного предмета, которым бы можно было нанести подобные увечья. Ну, не фломастером же, валяющимся на столе, проломлены лицевые кости у пятерых здоровенных мужиков! Что бы нанести удар такой силы кулаком...? А что, если...?
  Спортсмен? Или, группа спортсменов? Хорошо слаженная группа кулачных бойцов? Хм-м... Так ведь среди убитых, сам Кеша Шпарин... Этого, и впятером - не свалить... Впрочем, подполковник Шпарин - единственный, у кого медики обнаружили некие признаки жизни... Может, откачает?
  - Слышь, Борисыч? Говорят, Ратушин звонил, просил согласовывать все действия лично с генералом. Ставлю "десять против одного", что "дело" - закроют. Дачка-то, говорят, какого-то "чела важного", из "разведки". Как пить дать, закроют...
   Офицер, произнесший данную фразу, был прав. Поскольку генералу Тимешину, готовящемуся проводить оперативное совещание по "происшествию на Удельной", поступил необычный звонок.
  - Да! - Рявкнул Тимешин, судорожно вспоминая, кто - кроме шефа и жены, может позвонить на этот номер. Голос в трубке, он где-то слышал раньше.
  - Привет. Не узнаешь? Ладно, не ломай голову. Это я, Вова Кроун. Не забыл ещё? - И не давая генералу опомниться, позвонивший произнёс весьма странную речь. - Борис, твои люди, наверное - в дачном поселке на Удельной? Отдай приказ, "дело" закрыть. И побеспокойся, что бы информация по этим убийствам, "наверху" не оказалась. Вдумайся в мои слова, Боря. Надо, что бы ты закрыл "дело". Пойми, так надо. Всё. Отбой.
  Отключившись, генерал задумался. Вова Кроун... Хм-м... Говорит так, будто передаёт чей-то приказ. Чей? Начальника "отдела идеологических диверсий"? Вовка Кроун, насколько мне известно, все эти годы - у них... А может, воля "хозяина"? Но почему же тогда, он потребовал - "Побеспокойся, что бы информация, не оказалась "наверху"? А может, у Вовки что-то "нарыто" на меня? И, поди, ещё со времен учебы в ВШК? То-то, он так уверен...
  Ладно, - подытожил Тимешин в заключении, - магнитофон был включен, запись, на всякий случай, сохраню. Он прокрутил пленку, и прослушал речь Кроуна, от начала до конца. Положив кассету в сейф, тут же с другого аппарата набрал телефон "дежурного". Сегодня по городу дежурил подполковник Ратушин, его любимец.
  - Юрка, с Удельной наших отзывай. Кто там ещё, кроме нас и прокурорских? Ага, вот так? Ну ничего, "дело" забираем мы. Передай там, это приказ Тимешина. Сегодня же, - генерал посмотрел на часы, и, скорчив, кислую гримасу, поправился. - Нет, завтра утром, я отзвоню Генеральному прокурору. Отзывай, отзывай, Юра, люди - нужнее здесь, в городе...
  Развалившись на заднем сидении служебной "Волги", по дороге домой генерал Тимешин успокаивал себя.
  - Ничего, ничего... Всё правильно. Нет смысла, развивать следствие сейчас. На носу Олимпиада, а это - как пить дать, сюрприз за сюрпризом. А здесь - дело "дохлое". И при этом - "тухлое". Чьи-то головы "полетят", даже не вопрос. Переусердствуешь, проявишь излишнюю старательность, самого - главным "козлом" и сделают.
   Повеселев оттого, что наконец-то нашёл, хоть сколько-нибудь "разумное" объяснение своему странному приказу - свернуть дело, генерал закрыл глаза.
  Всю оставшуюся жизнь, он будет вспоминать сегодняшний звонок Вовы Кроуна. Зачем он позвонил мне? Почему я сделал так, как велел Вовка? Ведь мы, не виделись, более десяти лет. И другом, он никогда мне не был. Что со мной произошло?
  
  -10-
  
  После трагедии на Удельной, унесшей жизни восьми офицеров госбезопасности, прошло полторы недели. Об этих убийствах, слова богу, никто не узнал. Имеются в виду, "москвичи" и гости столицы. Впрочем, власти опасались в первую очередь, "привлечь" западных журналистов. Поисками убийц, во всяком случае "в открытую", никто не занимался. А может, опять, сработал "кристалл"?
   Троица "беглецов" все это время проживала в квартире Степаниды Яковлевны. Матери Ирины, давнишней любовницы Кроуна. Сама Ирина исчезла при странных обстоятельствах в 1976-м, и сегодня её считали погибшей. Один лишь Владимир Кроун знал, что бывшая их "сотрудница", проживала сегодня в Вене, имея австрийское подданство, и паспорт на имя Мариэллы Клейнер. Женщина владела собственной "имидж студией", отдыхала ежегодно на швейцарских курортах, и... временами наведывалась в Дюссельдорф, к старому приятелю. К приятелю? Но, ни к любовнику же! В последние годы, любви между ними не было. Впрочем, сейчас бы, Кроун весьма охотно "реанимировал" прежний статус их отношений...
   Поначалу, что бы выглядеть до конца "своими", Кроун хотел рассказать Иркиной матери о том, что её дочь жива-здорова, и даже, весьма не бедна. Но пожилой мужчина, всю жизнь являвшийся секретным сотрудником "комитета", понимал, этого делать нельзя ни в коем случае. Он всецело разделял мнение одного из самых колоритных персонажей "17-ти мгновений...", старины Мюллера. "Что знают двое, то знает - свинья...". О связи с Иркой, не знали даже близкие Владимиру люди, посему здесь, их искать никто не будет.
  Но, что дальше? Возврата в Дюссельдорф, быть не может. Позвонив с "переговорного" домой, в главный офис редакции, Кроун узнал - его спрашивал неизвестный мужчина. Началось! Придется, исчезнуть. Из Москвы бежать - в первую очередь. Но, куда?
   У Вики, невольной спутницы Кроуна и Клосса, на Урале, в областном центре Прогорске, проживала сестра, папина дочь от второго брака. О Верке, слава богу, никто не знал... Мистер Кроун в течение нескольких вечеров опрашивал девушку самым тщательным образом. Теперь и он, считал, что лучшего варианта для них, просто не найти. "Родная по отцу" сестра Виктории, ныне сменившая фамилию и живущая в пригороде Прогорска, в принципе, помочь им могла. "Вика, у нас будет возможность, на месте определиться и выбрать линию поведения. На всякий случай, я составил довольно правдоподобную легенду, которой, хотя бы временно, нам троим - придется придерживаться. Мы с тобой - муж и жена, Ханс - твой двоюродный глухонемой брат. Документы для нас уже готовятся... Главное сейчас, выждать, когда утихнут страсти вокруг..."
   Едва речь заводилось о происшедшем на даче, Вика впадала в "предобморочное" состояние. Её психику, надо щадить, - считал Владимир. - Кто знает, какая роль будет отведена ей в будущем. К тому же, один "олигофрен" у нас уже сеть. Понятно, что под "олигофреном" понимался Клосс...
  
  Всю свою жизнь, Владимир Маркович Кроун прожил закоренелым материалистом, поэтому сказочные варианты, типа - "по щучьему велению", или "волшебной палочки", он отрицал напрочь. Но ведь, что-то, всё-таки, происходит? И это "что-то", ни сон, ни миф, ни "бабкины" сказки!
   Казалось бы, какие ощущения может испытывать человек, оказавшись он обладателем такого "камня", какой в настоящее время находился на руке у Кроуна? Но, в том-то и дело, что ощущать себя "всевышним", во власти которого, управлять происходящим вокруг - не так-то и просто. Работает "камень", или - не работает? - вот в чем вопрос. А как, проверить? Что бы наглядно, и абсолютно доказательно? И без серьезных последствий, - подумав немного, добавил он.
   Владимир Маркович стоял у окна и нервно покусывал губу. Тешить себя детскими экспериментами, типа - хочу, что бы, вон та старушка, переходящая улицу, растянулась на асфальте и разбила себе нос..., или, желаю - завтра же выиграть в лотерею "миллион", всё это - Кроуну и в голову-то придти не могло. Главный редактор солидного издания - сам, недавно отпраздновал своё пятидесятилетие. И, к слову, даже без чудодейственного кристалла, мог себе позволить - очень многое. Конечно же, благодаря наличию счетов в нескольких европейских банках. К коим, кстати, имел доступ до сих пор. Обходными путями, но всё же. Но, даже деньги - могут, далеко не всё.
   Пятидесятилетний мужчина не мог признаться даже самому себе, что он, попросту боится. Боится чего? Ошибиться в своих предположениях, относительно "волшебных качеств" кристалла? Да! Если окажется, что "кристалл" - его больные фантазии, то ради чего - он толкнул себя в бездну этих приключений? На что, променял - положение, большую семью, добрую память в "органах"? Только лишь поэтому, он ограничивал свои фантазии в выборе испытаний для "камня". Вдруг, при выполнении какого-нибудь архисложного желания, минерал даст сбой? К примеру, не выполнит такую команду..., скажем, "остановить вращение Земли вокруг Солнца? А этого, "он" не выполнит. У всего есть предел. Предел возможностей минерала - должен выявляться на разумных примерах...
   Кроун снял браслет с руки, вынул из него камень, и поднес к окну, дабы проверить, пропускает ли минерал солнечный свет. Убедившись, что - не пропускает, он нацепил его обратно на запястье.
   Надо бы проанализировать всю цепочку событий, происшедших с момента.... Кроун почесал затылок. Хм-м... Когда же я впервые одел камень на руку? Ну, конечно! Это было на следующее утро, после прихода "русского". Накануне, я лишь примерил браслет, но потом - снял, и положил обратно, в "дипломат"...
  Кроун встал и направился на кухню. Лежавшие на диване Клосс и Вика, кажется, спали. А может и нет. Во всяком случае, лежали с закрытыми глазами. Жаль, читать чужие мысли с помощью камня - невозможно.
   Сделав себе крепчайший кофе, Кроун подошел к окну, и окинул взглядом старый московский двор. Даже старые дворы во время Олимпиады выглядели празднично и нарядно. Во всяком случае, чисто. Аккуратно расставленные качели, микроскопический столик, с дюжиной сидящих за ним "доминошников", подметенные тротуары, чистые урны... Идиллия. Что ж, попробую для начала разогнать доминошников. Каким образом? Про колдовские заклинания, Дмитрий Лифшес ничего не говорил... Кроун попытался сконцентрироваться на собственном желании, но не знал, как это сделать. Уподобляться Хаттабычу? Вырвав откуда-нибудь седой волос, скомандовать: "Хочу, что бы эти шайтаны разбежались по домам"?
   Даже наедине с самим собой, главный редактор солидного Европейского еженедельника, оставался "главным редактором солидного Европейского еженедельника". Образ презентабельного господина создавался годами, и не включал в себя, ни мальчишечьих выходок, ни дурашливых экспериментов...
   От мыслей, его отвлекли крупные капли дождя, внезапно забарабанившие по оконному стеклу. Кроун посмотрел вниз, на двор, и увидел, как старички-пенсионеры спешно покидают "поля жарких сражений"...
  Сработало? Или, случайность?
  Дождь прекратился так же внезапно, как и начался.
   Кроун пил несладкий кофе. В момент ощущения горьковато-вяжущего вкуса на языке, его умственная работоспособность достигала апогея.
  ... Ну что, вернёмся к нашим баранам... Кстати, о "баранах", Клосса - в тот день я не вызывал. Я хотел это сделать, но не сделал.... Он пришел утром. Я даже не звонил ему. Но хотел, с ним увидеться. И он, это "почувствовал". Срастается? Вполне. То, как я отлупил "боксера" в своем кабинете - вообще, сказка. Подтверждение "работоспособности" камня - стопроцентное. Идём дальше... А дальше у нас был секс с Людвигой. - Кроун почесал нос. - Между прочим, не самый плохой секс. Особенно, если учесть, что - впервые, за последние десять лет... Это, как говорится, и "событийно достоверно", и, чего греха таить, чертовски приятно... Хорошо, идём дальше. А дальше... - Редактор задумался. Всё, о чем он, так или иначе, желал - сбывалось. И неважно, какую "официальную" причину имели события, подстроенные под его желание, выходило-то, всё равно, по-Кроуновски! Значит, в действенности "камня" - сомневаться не приходится. Сцена с патрулём в вагоне электрички, "немота" Клосса... Последнее, сделано - не зря. Как бы ни было мне жалко этого парня, оказаться из-за него, поставленным "к стенке", я не желаю. А иного, мне ожидать и не приходится. Чего стоит, одна лишь "мясорубка" в Удельной...
   Владимир Кроун грустно посмотрел на себя в зеркало, стоящее на кухонном серванте. "Идею с немецким боксером, проигнорировавшим решение собственного олимпийского комитета, и примчавшегося по зову сердца в Москву, я отбросил, ещё там, в Дюссельдорфе. Но в Москву, тем не менее, поехал. Хотел себя обмануть? Себя-то, обманул, а обмануть "камень" - не получилось. То, что произошло уже здесь - в Москве, наглядно свидетельствует, что желанием, выставить Клосса на олимпийский ринг, ты не горел, Вова...". Собственно, как хотел, так и получилось...
  Главным, о чем он сейчас думал, был вопрос - "сработал" ли телефонный звонок генералу Тимешину, его давнему знакомому. Было время, Владимиру Кроуну приходилось читать курс истории КПСС в ВШК, Высшей Школе Комитета. Именно там, они и познакомились. У нынешнего редактора не было полной уверенности, что высокопоставленный комитетский генерал, до сих пор его помнит...
   Пока что, их не схватили. И если, Клоссу и женщине выходить за пределы квартиры строго запрещалось, то сам Кроун, особенно в последние дни, совершал ежедневные длительные прогулки по Москве.
  
  -11-
  
  Главный редактор еженельника "Handel und Wandel" оглянулся. Всеобщий траур, непрерывный поток скорбящих людей - сейчас, в дни Олимпиады, воспринимались, как полнейший нонсенс. Казалось бы, Москва жила праздником, она готовилась, она радовалась, и тут...
  Кроун невольно вспомнил "семьдесят седьмой". Тогда, кажется в декабре месяце, по делам редакции он оказался в Париже. Никогда не думал, что побывает на похоронах Александра Галича. И, надо же, это произошло. И как раз, в тот, его "необязательный" приезд во Францию. Похороны Галича состоялись на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа близ Парижа, и по сравнению с тем, что сейчас творится в Москве, они были - менее чем скромными.
   Он, представитель самой циничной профессии на Земле, помнится, воспринял смерть Галича - несомненной удачей. В ближайшем номере "Handel und Wandel", репортаж о кончине человека, обретшего в эмиграции - "свободу", но потерявшего - аудиторию, вышел на первой полосе.
  Кроун недовольно поморщился. "Наврал я там, с три короба. Собственно, с этой целью - и нахожусь все эти годы за границей". Немного подумав, он поправился. "Находился..."
   Сегодня - похороны Высоцкого. Оказаться у него на похоронах, у него - 42-летнего, мне - пятидесятилетнему, я тоже, не ожидал. И, тем не менее, иду сейчас в колонне, вместе со всеми. А ведь в моём ведомстве, и Галича, да и Высоцкого, воспринимали с некоторой настороженностью, если не сказать большего.
  Впрочем, тогда, на похоронах Галича - подобных шествий он не видел. Многотысячная колонна по-настоящему скорбящих людей, двигалась от Таганского театра в северную часть города, на Ваганьковское кладбище. Он шел вместе со всеми, от самой Радищевской улицы.
  То, что он видел сегодня, не впечатлить - не могло. По Москве двигался поток грузовиков с венками. Садовое кольцо, почти наполовину, оказалось парализовано. Конной милиции - навалом, везде - оцепления. Те, кто - не оказался в колонне, смотрели на шествие из раскрытых настежь окон. Некоторые люди, забрались даже на афишные столбы. У многих в руках, фотографии-открытки актера. Актера? Или, поэта?
  Кроун горько усмехнулся. Однажды, участвуя в "разработке" одного эмигранта, он оказался в кабинете Онорина. Полковник Онорин в то время, вовсю "копал" под диссидентов. Разговорились. Хозяин кабинета на Лубянке, позволил заглянуть в "личные дела" некоторых "вольнодумцев". Интересно, что, читая про каждого из них, Кроун натыкался на такой пункт - "Слушает Высоцкого". Кто такой сейчас, этот Онорин? Никто. Генеральскую "звезду", быть может, перед самой пенсией "выплакал" у начальства.
  Владимир Высоцкий... Тезка.... Интересно, его путь к "славе" был осознанным? Вряд ли. Если и осознанным, то "слава" - не являлась "целью". Как, всё сложно. А ведь, у него - не было "кристалла". Он добивался всего сам. И при этом, не претендуя на "понимание властей".
  Пил, говорят, много...
  Кроун почесал свой нос. Ему вдруг, нестерпимо захотелось водки. "Русской" и много. Он остановился, и огляделся по сторонам. Прямо на асфальте, в нескольких метрах от него, сидела девушка - 23-25 лет, и рыдала навзрыд. Поди, ровесница Вики. Но, явно - не из "майорских жён". Попроще... Странно, как до сих пор её не забрала милиция? Хотя сегодня, и Кроун это неоднократно отметил, милиция была намного лояльней. И всё же... Недолго думая, он подошел к девушке.
   Девица рыдала, что называется, от души. Её коротенькое ситцевое платье неприлично задралось. Отчего на ягодицах, непосредственно соприкасавшихся с раскаленным асфальтом, уже наверняка, имелись ожоги. Может, оттого и ревёт? Проходившие мимо, сочувственно поглядывали на "мазохистку", но никто не пытался её поднять. Кроун, скрипя суставами, опустился на корточки рядом.
  - Как тебя звать, девочка?
  - Лена, - продолжая растирать по лицу слёзы, ответила "плакса".
  - Слушай сюда, Лена.... Процессия будет тянуться до Ваганьковского, а ты - уже расклеилась. Самого погребения, мы всё равно не увидим. Придем на могилу завтра, а? А сейчас, поехали на Каланчовку, я место знаю. Посидим, успокоим нервы.
   Как это ни странно, но девушка послушно встала, и вопросительно уставилась на редактора. Дескать, пойдём скорей, сил нет терпеть эту муку. Выяснять причину её страданий, Кроун не стал. Сегодня, в день всеобщего горя, слезы на лицах были обыденностью.
   От "трёх вокзалов", пройдя под аркой тоннеля, они дошли до намеченной цели, держась за руки. По дороге, купили водки. Девушка рыдать перестала, но по-прежнему, временами всхлипывала.
  - ...козлы! Это они специально сделали! Сволочи! Суки! Что б вы сдохли, волки позорные!
  - Тихо, тихо, - пытался успокоить её Владимир Маркович. Выяснять, кому адресованы эти пожелания, он не пытался. Ещё, будет время. Они прошли мимо мрачноватого здания, за которым виднелись спецвагоны, и свернули в сторону железнодорожных путей. Ему нравилось, вот так - по зеленой траве, добираться до места, где он неоднократно бывал. На Каланчовке располагался секретный объект их ведомства, и попивать там водку, приходилось и ранее. Приятные воспоминания толкали на безрассудство и озорство. Не удержавшись, он откупорил бутылку, и присосался к горлышку. Делая вместительный глоток, Кроун закрыл глаза, и мысленно, как бы растворился в этом глотке. Чуть тёплая, обжигающая жидкость, не встречая препятствий на своём пути, чинно стекала по стенкам пищевода. И в ней, дрыгая ногами от радости, плескался Владимир Маркович Кроун. Он достигал желудка, и, всосавшись в кровь, устремлялся к головному мозгу. Отныне, он сам - есть верховный творец всего, что вообще, может произойти вокруг...
  - Ты смотри, на Родине, и водка - по-другому действует..., - рассмеялся Кроун.
  Остановившись недалеко от дощатого забора с колючей проволокой, он потоптал траву, как бы выбирая, где - "помягче". Постелив газету, скомандовал:
  - Всё. Пришли. Падай. Если сможешь. "Мягкое место", поди, сожгла? На асфальте-то? Что ж ты, о самом "главном" органе не беспокоишься? Хоть бы, постелила чего-нибудь...
  - А за что они, козлы, Ринатика посадили? Суки! Всех их ненавижу, сволочей!
  - И ты в знак протеста, решила заняться членовредительством? Дескать, а сожгу-ка я на асфальте в отместку "козлам" собственные ягодицы, так - что ли? Плюс, покажу половине Москвы бесплатный стриптиз... Объявила бы лучше "голодовку". Тебе - не вредно. Да ладно, ты, не дергайся! Я же не сказал, что ты толстая...
   Кроуна "понесло".
  Мир перестал состоять из одних неразрешимых проблем. Напротив, теперь мир воспринимался, как детский конструктор, кубики которого играючи переставляет он, Вова Кроун. Внезапно, его отрезвила мысль: "Так может, я и пьяный-то - оттого, что сам хочу быть нетрезвым? При таком раскладе выходит, что и сама водка - лишнее?". Обмозговывая неожиданную версию, он произнес.
  - А какая разница?
  Девица "стрельнула" в него злым взглядом. Она восприняла сей вопрос, как реплику, посланную ей.
  - Да ты, дедуля, с ума сошел! Как это - "какая разница"? Чё, вообще, "плетёшь"? Мозги-то к старости - высохли? Я ж тебе сказала, у нас была договоренность с Ринатом, приехать к Высоцкому в день нашей свадьбы, и рассказать, как Ринатика посадили, и как я его ждала... У Рината, до "зоны", все кассеты Высоцкого были, ты прикинь...
   Недоверие девушки пожилой редактор солидного европейского еженедельника, воспринял как плевок в душу.
  - Молчать! - "И правда, по-другому водка действует. А может, "дома" - и водка другая?" - Молчать, молокососка! Когда освобождается твой Ромео?
  - Если по "сроку", то - двенадцатого октября, ровно через шесть лет, как его взяли. Судья, помнится, сказал... - Широко раскрыв глаза, девушка уставилась на "дедулю".
   Кроун бесцеремонно объявил.
  - Я сказал, из ЗАГСа - поедите к Владимиру Семеновичу! Кстати, к моему тёзке... - Немного смягчившись, он погладил её волосы, и добавил. - Нужно лишь, захотеть. Лично я, очень хочу, что бы у тебя и твоего парня - всё было хорошо...
  Девушка, поняв, что дедок - сбежавший из "психушки" шизофреник, встала и отряхнулась. По-королевски вскинув подбородок, она покинула Кроуна. Прихватив с собой, правда, недопитую бутылку водки.
  Думал ли Кроун в ту минуту о том, каким образом реализуется его "желание"? Вряд ли. Но доподлинно известно, что 12 октября 1985 года на Ваганьковском кладбище, был установлен памятник великому барду Владимиру Семеновичу Высоцкому. И произошло это в тот самый день, когда освободился парень этой девушки, Ринат. Молодой человек потащил подругу в ЗАГС сразу же, как в обмен на "Справку об освобождении" получил свой старый паспорт. Однако сама Ленка, стоя в день своей свадьбы с Ринатом перед бюстом их любимого певца, про шизанутого дедка-интеллигента, не вспомнила....
  
   На следующий день, на могилу поэта Кроун не пришел. Оставив обреченного на вечную немоту Клосса у матери Иринки, Владимир Маркович и Вика поехали в аэропорт Домодедово. Они поедут на Урал, начинать новую жизнь. Кто знает, быть может, судьба - не такая уж и злодейка? Быть может, прав был народный мудрец, впервые огласивший "основной закон диалектики": "Всё, что ни делается - к лучшему"?
  
  -12-
  
  В аэропорту "Домодедово" было неспокойно. Задерживался рейс сообщением "Москва-Прогорск". Причину задержки не объясняли, но по количеству прибывших милиционеров, половина из которых была экипирована словно для вооруженного штурма, все понимали, дело серьезное. Пассажиров, уже сдавших багаж, собрали в "накопителе", в окружение взвода хмурых парней в спецкомбинезонах. Люди недоумевали, но вслух претензий никто не высказывал. Дисциплинированность москвичей и гостей города, вызванная Олимпийскими Играми, естественно, проявилась и здесь.
  К генералу Тимешину, сидевшему в кабинете начальника Аэропорта, вбежал запыхавшийся майор.
  - Двоих - не хватает. Мужчины и женщины.
  - Кого, именно? - Вскочив со стула, сосредоточился на глазах вошедшего Тимешин.
  - По документам - Егоровы, муж и жена. - Ответил тот, "прячась" от колючих глаз генерал-майора. - Но наш эксперт сказал сразу, паспорта - дешёвая подделка. Непонятно, каким образом этого не заметили при выписке билетов на рейс?
  Тимешин срочно отправился в "накопитель", к пассажирам Ту-134, до сих пор стоявшего на взлётной полосе. Он хотел лично удостовериться, что Кроуна среди отбывающих нет. Генерал подолгу вглядывался в лицо каждого, исключая, естественно, стариков, детей и женщин. Ни один из "осматриваемых" не выдерживал подолгу подозрительного, колкого взгляда Тимешина. Тот, кого он надеялся задержать, увы, отсутствовал.
  Ничего не сказав, расстроенный Тимешин быстро зашагал обратно в кабинет начальника вокзала.
  - Ратушин, со мной, - бросил он оказавшемуся рядом подполковнику, начальнику "группы особого назначения". Тот, понимающе, сделал какой-то жест двум офицерам, и побежал догонять генерала.
  "Пристроившись" рядом, и быстро "поймав шаг" Тимешина, он пошёл с ним, нога в ногу.
  - Ушёл? - Сочувствующе спросил у начальника.
   Тот не ответил, и ещё больше втянул голову в плечи. Глаза его при этом, хищно обследовали окружающее пространство, "захватывая" лицо каждого, присутствующего в огромном зале. Тимешин был похож на парящего в небесах грифа, ищущего жертву пожирнее.
  "Вовку Кроуна я не видел давно. Узнаю? Должен. Но Кроун - хитрая лиса. Кроуна, боялись все. За его "стукачество". В "Управлении" давно поговаривают: где Кроун побывал, там - жди, скоро чья-то голова полетит. Крыса! Писака недорезанный... Но как ловко он меня упросил? Дружок, нашёлся...".
   Забывшись, а может, по-настоящему войдя в роль пернатого хищника, генерал и в самом деле внешне напоминал южноамериканского кондора. Один в один и безо всяких аллегорий. Отметив это сходство, Ратушин даже крякнул.
   Заметив, что шеф давно уже смотрит в одну точку, и, более того, свернул с нужного курса на 45%, подполковник моментально "сфокусировался" на нескольких мужчинах у стены, вероятно, привлекших внимание генерала.
  Тимешин двигался к бесформенному скоплению людей, у крайнего сектора касс. Голова его при этом опускалась всё ниже и ниже, а правая рука скользнула в боковой карман пиджака, с проворностью таёжной ласки.
   Когда оба офицера приблизились к кучке людей у кассы на десять метров, нервы одного из мужчин, стоявших у самой стены, не выдержали. Он дернулся, и, как показалось обоим офицерам, попытался спрятаться за спину, проходившей мимо женщины.
   Подполковник Ратушин, вымерев наметанным глазом траекторию взгляда генерала, не стал полагаться на реакцию последнего. Начальник "группы особого назначения" сделал всего один выстрел. Но могут ли состязаться в реакции, ветеран-спецназовец и кабинетный "писака"? Пули подполковника, влетали всегда, в одно и то же место. В правую глазницу человека-мишени. Опрокинувшийся назад, словно от удара молотом, мужчина не издал ни звука. Но несколько женщин, и не меньшее количество мужчин, оказавшиеся в эпицентре перестрелки, протяжно завизжали. Капли крови и фрагменты мозговой ткани оросили практически каждого, из стоявших рядом с застреленным пожилым мужчиной.
   Тимешин первым подскочил к распластанному трупу, и тщательно изучил его карманы. На лицо старался не смотреть. Да его и не было, лица-то. Бесформенное кровавое месиво, беря начало от правой глазницы, спускалось до самого рта. От которого, увы, тоже ничего не осталось...
   Поднявшись с корточек, он тихонько, миллиметр за миллиметром, как "натягивает карту" заядлый картёжник, раскрыл паспорт убитого...
  Кроун Владимир Маркович, 1930-го года рождения..., - беззвучно прошептали губы генерала...
  Взрыв произошёл, ровно через минуту после выстрела Ратушина. Взорвался дипломат, стоявший в каких-то двух метрах от распластанного тела Кроуна. Странно, но взрыв вызвал гораздо меньше визга, нежели пистолетный выстрел. Феномен "привыкания". Успевшая разбежаться после начала стрельбы толпа, слава Богу, не пострадала. А вот Тимешин, согнулся пополам, обхватив локоть правой руки. Видать, осколок. От боли, он прокусил свою губу, но не издал ни звука.
  
   Лишь в двух европейских и одной американской газетах, появились недоуменные вопросы - что же за инцидент произошёл в аэропорту Домодедово перед самым закрытием олимпиады?
  На этот вопрос не могла ответить даже Кулакова Райка, делавшая уборку в мужском туалете, и видевшая, как незадолго до стрельбы, Серёгу, грузчика с багажного отдела, какой-то пожилой франт уговаривал, поменяться на время пиджаками. Серый, дурак, согласился. За бутылку "беленькой". Нужна ли она ему, эта бутылка?
  - Эх, Серьга, Серьга..., - повторяла убитая горем Райка, наполняя стакан немецкой водкой "Smirnoff". - Так и не вернул ты мне "трёшку", а ведь обещал - до выходных...
  
  По собранным фрагментам эксперты установили, что находилось в дипломате Кроуна. Как всегда, ничего подозрительного. Пара полотенец, да электробритва...
  
  -13-
  
  1993г., лето, Калуга.
  - А в главной роли, опять - этот, как его...?
  - Брюс Ли? - Предположило большинство из собравшихся.
  - Да не-е-е, - протянул невысокий курносый парень. - Этот, как его... Ну, в "Двойном ударе" - братьев играет... Такой, симпатичный...
   Братва заржала. Трофим, веселящийся пуще остальных, загоготал.
  - Так у тебя, Сеня, все мужики - симпатичные!
   Новая волна смеха "окатила" небольшой зал. Единственный видеомагнитофон, находился наверху, в кабинете "шефа", и посмотреть новейший боевик с участием Жан Клод Ван-Дама, успели не все. Трофим, высокий рельефный атлет, отделился от парней, и подошёл к Кэшу. Они начали о чём-то тихонько говорить. Временами, оба поглядывали на парней, оставшихся у входа.
   Зал для подпольных боёв, был не таким уж и маленьким. Ещё не было случая, что бы кому-то из зрителей пришлось наблюдать за поединком стоя. Низкий потолок не позволял установить стулья для зрителей возвышающимися рядами, отчего, сидевшим на задних местах, постоянно приходилось вставать. Особенно, когда бойцы, "сцепившись" в ближнем контакте, перемещались на самый край арены, к ногам зрителей первого ряда.
   Шура, молодая уборщица, которую где-то откапал хозяин подпольного тотализатора, домывала пол. Она не пыталась соскоблить впитавшуюся за два года кровь, поскольку это было невозможно. Шура просто делала влажную уборку, так сказать, выполняла свой ежедневный труд. Приближенные "хозяина", главным образом молодые парни ещё не дравшиеся за деньги, так и стояли у входа в зал, и обсуждали недавний фильм Ван-Дама.
  Кеша Шпарин, по кличке "Кэш", хозяин зала и расположенного над ним пивного бара - зло сплюнув на ковер, процедил.
  - Фантастика - всё это.
   Все фильмы с участием Ван-Дама, Кеша называл, либо - научно-популярной фантастикой, либо - хореографическими трюками голливудских циркачей. Сорокатрехлетний мужчина, в прошлом много лет проработал инструктором по рукопашному бою. Это он, ныне преуспевающий "криминальный делец", когда-то обучал боевым искусствам ребят из легендарных подразделений - "альфа", "бета", "гамма" и т.д. Что такое, бой насмерть - Кеша знал не понаслышке. Собственный опыт свидетельствовал - очень редко "продуктивный" бой на поражение, бывает таким "зрелищно красивым", как в "каратэшных" боевиках. Уж извините, цели другие.
  - Ладно, кончай базарить, - властно пробасил "хозяин". - Шура, ты закончила? - Несильно шлепнул он молодую уборщицу чуть пониже спины. Для заурядной уборщицы - девушка была чрезмерно красива. Для любовницы Кэша - недопустимо проста. Но тот факт, что на влажную уборку небольшого кабинета шефа она затрачивала в три раза больше времени чем на мытьё всех остальных площадей вместе взятых - о чем-то, да говорил.
  - Слышь, Степаныч, там какого-то психа привели, ты б глянул... - В зал вбежал запыхавшийся мужичок, простоватого вида. Он единственный, кто обращался к шефу, так фамильярно - "Степаныч"...
   Веня Поскребышев был первым, с кем познакомился Кеша Шпарин, когда в 1981-м, провалявшись по госпиталям более года, он приехал к матери в Калугу. Здесь, поначалу тренировал пацанят в местном спортобществе "Динамо". Собственно, туда помог устроиться - именно Веня, в прошлом - капитан органов госбезопасности.
   Открыть своё кафе, посоветовал тоже Веня. Это уж потом, побывав в столице на подпольных боях без правил (благо, многие бывшие воспитанники ныне бороздили бескрайние просторы отечественного криминала), он принял решение, организовать в подвале принадлежавшего ему помещения, маленький "бойцовый" зал.
  Поначалу, на ринг ринулись уличная шпана и "кухонные" боксеры. Но после первого же "вечера", когда Трофим, фаворит "хозяина", проломил грудную клетку бывшему "кэ-мэ-эсу" по боксу, большинство "желающих" поспешили покинуть страшное место. Последние два года в подвале "заведения на Крылатской", шли, без всякого преувеличения, самые серьезные схватки. Ничуть не уступающие, между прочим, аналогичным состязанием в Москве. Кеша, как никак, сам - боец "высочайшего" уровня.
  - Слышь, Степаныч, - повторно обратился Веня к задумавшемуся "шефу". - В парне - два метра росту, и вес у него - соответствующий... Ты ж, искал, кому "грушей" у Трофима побыть. Ну, перед приездом Черепа.
   Приезд Черепа ожидался в начале следующего месяца, и он был организован самим Кешей. Этого боя ожидали очень многие. Черепа, в прошлом тренировал сам Шпарин, ещё работая инструктором по "рукопашке". А вот из "органов", Череп - боец действующего отряда "Север" Черепанов Олег, комиссовался спустя два года, после выхода на пенсию самого Шпарина. Не так давно, во время последнего приезда Кеши в Москву, они случайно встретились. До этого, Иннокентий Шпарин уже дважды видел Черепа, участвующим в подпольных схватках.
  - Ну, что? "Опыт" против "молодости", а? Представляешь, какие ставки будут? Если участвует кто-то из моих парней, неважно где - здесь, там или в Москве, залы всегда полные. А тут, один - мой "бывший", другой - "настоящий", то есть, нынешний... Олег, ты трусишь?
  - Сколько с того боя - "моих"?
  - Обсудим, Олежек...
   Сам Шпарин, естественно, делал ставку на молодого бойца. Как бы очнувшись от воспоминаний, он повернул голову к вбежавшему другу, и, оживившись, скомандовал.
  - Давай его сюда, мухой! Два метра, говоришь? Это - хорошо. Посмотрев на группу присутствующих тут парней, он заорал. - Ну, что?! Дважды повторять? Трофим, твою мать, это кому, вообще, надо? Тебе, или мне? У Черепа - ни одного поражения, ты вдумайся, салага! Он - самого Гудвина "сделал".
   Но парни уже вели в зал двухметрового детинушку. Позарившийся на вакансию "пушечного мяса" чудак, выглядел весьма рослым, и при этом - физически развитым мужчиной. Парню перевалило за тридцать, и был он - будь здоров! Но, откровеннейшая неопрятность, делала его похожим на уличного бродягу. Ладно, хоть трезвый...
   Детинушку усадили на стул. Он и не сопротивлялся. Кеша сразу же обратил внимание на то, что парень все делает добровольно, и при этом, не раболепствует. Нет, из него не пёрла гордость за свой "пролетарский" вид, как это бывает у некоторых, любящих выпить горожан. Но, вместе с тем, настоящее человеческое достоинство в глазах читалось сразу. Для бездомного оборванца, бродяга вёл себя очень уж независимо. Почти что, вызывающе. Он не поворачивал голову на любой новый источник звука, не вздрагивал от раскатистых взрывов сатанинского хохота. Он вообще, воспринимая общий галдёж вполне спокойно. С момента появления здесь, незнакомец не проронил ни слова.
  - Ты что, "немой"? - Недовольно поинтересовался Кэш, все ещё разглядывая гостя недоверчиво. - Или - нерусский?
  Едва шеф открыл рот, остальная братва сразу замолчала. Кеша был прав. Парень, которого ему предложили сделать "грушей" для Трофима, был "немым".
  Кэш повернул голову к Вене.
  - Где его нашли?
  - На вокзале носильщиком работает. "Лавэшку" пацанам вокзальным отстегивает, как положено... Но документов, вроде как - не имеет. Фарид, который у них - за старшего, говорит, что этот - одно время из психушки не вылезал. Вроде как, контуженный...
   Если бы ему намекнули, что с "носильщиком" он видится - не первый раз, Кэш ни за что не поверил бы. Слишком уж колоритен был сей бродяга, что бы его - не запомнить с первого раза. Повстречай такого хотя бы однажды - будешь помнить всю оставшуюся жизнь. И вместе с тем, травму, после которой инструктор-рукопашник провалялся в госпитале больше года, нанес ему именно этот парень. Правда, тогда он был намного моложе....
  Иннокентий Шпарин, был единственным, кто в восьмидесятом - остался живым после трагедии на даче в Удельной. У подполковника оказались проломлены скуловая кость и нижняя челюсть, и серьезно "задета" левая глазница. К тому же, всё это усложнялось тяжелейшей мозговой травмой. Кэш, потом долго размышлял - какой должна быть "квалификация" у парня, нанесшего удары такой силы? Ну, не Моххамед Али ведь пожаловал к ним в столицу инкогнито. Али, был "первым" за бойкот Олимпиады-80... Хотя в принципе, переломать лицевые кости, и без него найдутся умельцы. В конце концов, даже в 80-м - уже многие, довольно хорошо работали ногами. Всё произошло настолько быстро, что восстановить какую-то хронологию того боя - просто невозможно. Да и не было это боем... Когда они с мужиками вбежали на соседскую дачу, на них обрушился небывалый смерч сокрушающей энергии. Коронный удар Шпарина, кончиками пальцев по глазам, вывел из строя того "терминатора", ненадолго. "Старикам", вообще, хватило по одному удару... Толя, младший сын именинника, помнится, пытался в стойку встать. У него, неплохо получался дальний бой. Какой там дальний бой? Двухметровый "монстр" размазал его по стенке, как соплю. Он, кажется, был в трусах... и ведь это он, да, да - он, бегал с двухпудовками вокруг дачного поселка.
   Поначалу, ещё в Склифе, память вроде бы начала возвращаться к Шпарину. В своем сознании он восстанавливал, казалось, всю динамику схватки. Кто где стоял, кто - откуда нападал, кто куда валился. Но потом, едва Кеш закрывал глаза, картинка становилась размазанной, и на темном, почти что - черном фоне, появлялись два диких глаза, излучающих звериную ярость. Чьи-то дьявольские глаза, наполненные лютой злобой, и ничего, более... И эти сокрушительные удары, словно металлической кувалдой.
   Кэш подошел к сидевшему на стуле, и присел перед ним на корточки.
  - Ты когда-нибудь боксировал? Ну, бокс, бокс... у-у-у.., - он тихонько "пихнул" сидевшего на стуле, вспоминая, какие еще слова могут вызвать ассоциацию с рукопашным боем. То задумавшись, то обрадовано подняв вверх палец, он "тестировал" плечистого парня. - Ну, драка. Ты - бьёшь, он - бьет, их - бьют, короче - всех мочим! Кулак... Врезать! Хр-р-рясь, по роже! Нокаут! Раз-два-три, - Кэш начал вскидывать руку вверх, загибая на каждый счет - по одному пальцу. Но "груша", словно истукан, сидел молча, и отвечать на вопрос Шпарина, не собирался. Он тупо смотрел на Кеша, и улыбался. Не выдержав этого взгляда, "тренер" безнадежно махнул рукой. - Трофим, дай-ка ему по почкам, иначе-то, чувствую, не поймёт.
   Трофим, один из сильнейших рукопашников на памяти Кэша, никогда не ждал повтора команды. Скорей всего, боялся, что её отменят.
   Тут же оказавшись за спиной у "носильщика", он очень красиво поддел его на свой гиреподобный кулак. Отсутствие характерного хруста ребер указывало на то, что "новенький" - в состоянии выдержать несколько спарринг боев. Однако происшедшее дальше, подтвердило народную мудрость - не зная броду, не лезь в воду...
   "Вокзальный носильщик", не издав ни звука, свалил Трофима, как молокососа-новичка. В ответ на удар по почкам, он выпрямился словно струна, и как бы - наотмашь, врезал обидчику локтем под челюсть. Надо заметить, что "немой" проделал это с невероятной внезапностью. От удара такой силы, любимец шефа - даже подлетел. И, не издав ни звука, рухнул. Не прошло и нескольких секунд, как гордость Кеши Шпарина, не знающий поражений Трофим, валялся на полу, и не дышал. Сцена была настолько неожиданной, что тренер застыл в неподвижной позе с отвисшей челюстью. Наконец, он тихо произнес.
  - Проверьте у него пульс.
   Веня тут же бросился на пол, и положил указательный палец на сонную артерию Трофима. Нахмурившись, он медленно перемещал свой взгляд по лицам присутствующих. Все пацаны, да и Кеш, в тягостном ожидании уставились на Веню, пытаясь по выражению его глаз определить, жив ли "боец Љ1"...
  Наконец, "эксперт" поднялся с полу и прикоснулся к голове, как бы имитируя снятие головного убора.
  - Всё. Готовченко....
   Несколько пар растерянных глаз уставились на Шпарина, в ожидании команды "Фас!". Беззвучная сцена, происходи она на киноэкране, обязательно сопровождалась бы леденящими душу аккордами на каких-нибудь ужасных инструментах. Впрочем, и без страшной музыки, у каждого второго находившегося в зале, уровень адреналина в крови превышал критическую отметку.
   Решив, что тренер впал в ступор, Веня прикоснулся к его плечу.
  - С козлом-то, что делать будем? Мы же из-за него, Степаныч, на "бабки" попали! Кого против Черепа будешь выставлять? Москвичи, неустойку потребуют...
   Но даже после таких невеселых прогнозов, бывший инструктор-рукопашник не мог произнести ни слова. Он только что наблюдал "взрыв", происшедший в вокзальном оборванце. Подполковник Шпарин узнал эти глаза. Ошибки быть не может. Точно та же, звериная ненависть. Ему сделалось страшно. Чего стоит этому дьяволу, повторить "подвиг в Удельной"? Ему, лишь начать. И тогда, всех присутствующих, всех до одного, ждет участь тараканов, не спрятавшихся на ночь под половицу. Дьявол, раздавит каждого.
   Он не стал испытывать судьбу. Указав рукой на выход, Кеша Шпарин как бы, давал понять - мы признаём своё поражение. Его беззвучный взгляд, видимо, пояснял: "Никто к тебе претензий не имеет. Ступай своей дорогой. Забудем то, что здесь только что произошло..."
   Не спеша, раздвинув парней, Клосс протиснулся к выходу, и, не оборачиваясь, покинул бойцовый зал. Тишина стояла такая, что многих удивило, насколько бесшумно уходит этот крупный мужчина. Словно тигр.
  - - -
  Почему исчезли мистер Кроун и Вика? Что произошло 28 августа 1980 года? Ведь ничто не предвещало, именно такого поворота событий... В тот день в Москве кого-то хоронили. А может, их задержали? Неужели, это так? Но ведь, они не виноваты! Виноват - я! И даже не я, а... Если бы те мужчины не ворвались в дом, наверное - никто, кроме вздорного старикашки, не пострадал бы...
   Когда Клосса подло оставили, одного в чужой квартире, "немого", не имеющего ни жилья, ни денег, ни знакомых - он тяжело заболел. Трудно сказать, что за хворь подкосила его, здорового во всех отношениях парня. Оказаться в чужой стране, не имея ни знакомых, ни близких, не имея даже документов - такое под силу, разве что, профессиональному разведчику. Хозяйка квартиры, в которую их привел мистер Кроун, оказалась женщиной святой. Она настояла, в буквальном смысле - заставила Клосса, встать на ноги. И он её послушался. Степанида Яковлевна упросила, остаться у неё жить.
  - Гляну на тебя, Ирка вспоминается...
   Из рассказов пожилой женщины Клосс узнал, что мистер Кроун когда-то был любовником её дочери Ирины.
   Потом, смерть Степаниды Яковлевны, бродяжничество, арест на вокзале в Горьком, побег из "изолятора", ещё один арест, ещё один побег... Затем пошел период "психбольниц"...
   Последней психушкой, куда он ложился "перезимовать", был Калужский областной психоневрологический диспансер. "Сдался" сам, когда выпал первый снег. Весной потеплело - сбежал...
   Второй месяц Клосс, или "Немой" - как его прозвала привокзальная публика, работал носильщиком багажа. За годы, прошедшие с момента прибытия на Олимпиаду, он очень изменился. Прежними остались лишь глаза, прямой нос, и широкий нормандский лоб, свидетельствующий о настойчивости и упрямстве. Во всём остальном, это был совершенно другой человек. После тринадцати лет скитаний и приключений в другой стране, Ханс стал злее и... терпеливей. Будучи "немым", легче "дойти" до житейской истины: чему быть - тому не миновать. Поняв это, человек освобождается от страха. Опять же, неспособность к речевой артикуляции, не позволяет впадать в словоблудие. Последнее, как известно, увеличивает число недругов. Это, если исходить из концепции: "язык мой - враг мой".
   За тринадцать лет своих скитаний, Клосс не сидел без "дела" - ни дня. Или - где-то подрабатывал, или - улучшал свой быт. К удивлению многих "коллег-дервишей", он не пристрастился к алкоголю. Главным поводом к принятию "шнапса", немец всегда считал веселое настроение. Живя в статусе бесправного "беженца", он давно уж позабыл, что значит - веселиться.
   Путешествуя на "товарняках" от одного железнодорожного вокзала - к другому, Ханс исколесил пол страны. У него появилась масса знакомых среди бродяг, которые подобно пресловутым сыновьям лейтенанта Шмидта, путешествовали по бескрайним просторам Советского Союза. То здесь, то там - Клоссу попадались хорошо знакомые лица. Правда, в последнее время - путешествовать стало трудней. За бродяг "взялись"... До Калуги, он пол года прожил во Владимире. До этого - Пермь, Свердловск, Барнаул...
   В общем же, можно было с полной уверенностью сказать, в свои "тридцать пять", Клосс на "них" и выглядел. Если бы ему удалось не сутулиться, и выпрямиться - годиков пять, пожалуй, скинул бы запросто.
  - Носильщик, ты свободен?
  Ему в спину уперлось что-то острое. Медленно повернувшись, он встретился глазами с владельцем заведения, в которое его недавно водили. Сегодня, тот предстал пред ним презентабельным господином. Опустив зонт-трость, и "вонзив" его остриё в асфальт, он повторил.
  - Носильщик? - И заметив легкий кивок головы в ответ, пояснил. - Необходима твоя помощь, браток. Поможешь? За десяточку-то, а? Естественно, баксов. - Кажущиеся властными, а на деле - трусливо-хитроватые глаза, внимательно изучали "великана". В парне, килограммов, сто двадцать пять... Подполковник Шпарин не утратил способность, определять "на глаз" вес любого бойца. Он бодро подмигнул. - По рукам?
  Клосс давно уже привык, объясняясь с кем-то, разумеется - не "глухонемым", выражать свое отношение к теме "разговора", нехитрым мычанием. Собственно, его "понимали".... Кстати, общаться с "глухонемыми" на языке жестов, Клосс научился довольно быстро.
   "Клиент" указал все тем же зонтом на маленький чемоданчик конфигурации "дипломат", стоящий на асфальте. Клосс непонимающе посмотрел на чудака. "Этот портфель, даже грудной ребенок донесет...". Не был бы он "немым", давно бы уж послал заказчика на известное количество букв. Однако "немота" вынуждала, либо - терпеть, либо - безо всяких объяснений, вырубать шутника. Как быть, на этот раз? - мысленно "промычал" Ханс. Впрочем, презентабельный вид Кеши Шпарина, больше располагал к первому варианту - терпеть. Десять баксов - это не шутка. У Фарида, можно будет - на рубли обменять.
   Не переставая смотреть клиенту в лицо, Клосс нагнулся и взял черный кожаный дипломат за ручку. Он придал глазам вопросительное выражение, - куда нести?
  - Прямо. А там, покажу...
  Они медленно пошли, обходить железнодорожный вокзал. Привокзальная шушера, весь этот детсадовский рэкет, не глядели в их сторону. Это, должно бы насторожить... Обычно, завидев, что кого-то из носильщиков нанял "жирный" клиент, информацию об этом сразу же докладывали Фариду, главному "рэкетиру". Отсутствие интереса могло объясняться лишь одной причиной. Сам заказчик - крут до "нельзя", и его работников беспокоить запрещается.
   А вообще, Клосс платил этим "клоунам" лишь по одной причине. Он не хотел привлекать к себе лишнего внимания. "Надо быть, как все. Не выделяться... Живешь с рабами, уж пересиль гордыню, побудь рабом..."
   Его заказчик не молчал всю дорогу.
  - Ты, должно быть, удивился? Дескать, какой-то портфельчик, а нести сам - не может. Ведь, так? Ну? Признайся, - так подумал? Меня не проведешь. По глазам читаю, - самодовольно признался Кэш. И тут же, пояснил. - Понимаешь ли ты, загадочный незнакомец, что носить чемоданы - мне не положено? Причем независимо от того, легкие они, или тяжелые. Как говорится, для этого - у меня есть масса людей. - Он загадочно улыбнулся. - И друзей. А быть моим другом - в этом городе дорогого стоит. Да и не только, в этом...
   Тактика Кэша в отношении "немого", была правильной. Для начала побыв его заказчиком, клиентом, считай - временным хозяином, он предложит парню "поработать". За нормальные, настоящие деньги. Кем? Ну, "носильщиков" у Шпарина хватало, и без этого "немого". Этот, интересовал - как боец, которого можно выставить против Черепа. Причем, в этом случае - Шпарина устраивал любой исход боя. Свалит москвич "носильщика", одной проблемой меньше. А если наоборот выйдет, тоже неплохо. Тогда "немого", ребята "уберут". И никто не узнает. Бой состоится за городом, на озере.
   Прошагав мимо трамвайного кольца и трех рядов административных зданий, они свернули на улицу Кромвельскую, и направились в сторону павильонов ВДНХ.
  - Тебя, как звать-то? - поинтересовался Кэш, когда они остановились в маленьком сквере.
  - П-п-п-п... - Затряслись плечи Клосса.
   Брезгливо поморщившись, заказчик его остановил.
  - Всё, всё... Я понял. Паша? Петя? Ну ладно, будешь - Петром! Нормально! - Отойдя немного, мужчина окинул носильщика, с ног до головы. - Нет, не подходит... Слушай, а ведь ты - вылитый Ганс! Натуральный, фриц! Будешь Гансом! А? Ганс, против Черепа! - Странный мужчина расхохотался, и протянул Клоссу руку. - Будем знакомы. Кэш. Для тебя - Иннокентий Викторович...
  - - -
  Прошла неделя. Клосса поселили в маленькой комнатке, также - расположенной внизу, под баром. Парни, тусующиеся здесь с утра до вечера, до сих пор к нему приглядывались, не то - с интересом, не то - со страхом. Однако никто не пытался, заговорить с придурковатым здоровяком. Да и какой смысл, общаться с "немым"...
   Лишённый способности говорить, безусловно, главного инструмента общения с одушевленным миром, Клосс умудрился натренировать в себе способность, видеть "невидимое", и замечать "незаметное". В отношении к нему "хозяина", чувствовалась какая-то тайна. Откуда она? Из прошлого? Но ведь я, вижу его впервые. Почему же, он ведет себя так странно? К чему, эти непонятные взгляды? Лукавство - не лукавство, ухмылка - не ухмылка... Но главное, что заметил Клосс, "хозяин" его боится. Это бросалось в глаза ещё тогда, в первый раз. Когда его, уговорили, сразиться на ринге с местным "чемпионом". Клосс усмехнулся. "Насколько я понимаю, "чемпионом" был - тот малый, который больно врезал мне по почкам. Надо было, просто оттолкнуть его. Опять, не сдержался... Собственно, ко мне на вокзале потому и подошли, что видели мой "разговор" с двумя не расплатившимися хмырями... Тогда я, тоже не сдержался. Жалко, тех двух...".
   Поначалу, именно "немота" заставляла Клосса, прибегать к малоприятному аргументу любого спора - свинцовому кулаку. Он дрался везде и с каждым, когда требовали от него каких-нибудь "словесных" объяснений. Если бы он умел изъясняться на языке жестов, как это делают глухонемые, было бы наверно проще... Но Клосс, только и мог - "мычать" и драться. Орган, который мы избирательно перегружаем работой, начинает гипертрофироваться. В силу этого, и без того немалые кулаки немца превратились в две чугунные гири. Пудовки. Подобные тем, которыми он упражнялся, живя на даче мистера Кроуна в Удельной.
   Предстоящий бой его не пугал. Познакомившись с мордобоем довольно рано, ещё от рук неласкового папы-русофоба, Клосс никогда не боялся, сойтись с кем-то в кулачном бою. Живя в Дюссельдорфе, он реализовывал свою удаль, в ночных барах и на дискотеках. Правда, тогда в нем не было злобы. Была юношеская бесшабашность. Злоба появилась позже... Интересно, а когда это произошло - впервые? Когда? Кажется, именно на даче господина Кроуна. И именно, после умопомрачительного секса с Викой...
   Имя Вика, Ханс повторял постоянно. Да-да, все эти годы, мысли о русской девушке не покидали его.
   Клосс очень рано начал свои отношения с женщинами. Поначалу, недорогие проститутки. Потом, дорогие. Потом, мамины подруги. Затем, дочери маминых подруг. После них - подруги дочерей... Обыденность и доступность секса, к двадцати годам сделали Ханса невероятным циником...
   Там, на даче, девушка отдалась ему через несколько минут общения. Но, несмотря на это, в ней присутствовало нечто "чистое", какое-то, по настоящему "родное", чего не было ни у одной из его прежних женщин. Как это ни странно, но, сколько бы мы не спрашивали, ни один влюбившийся мужчина не объяснит, чем его избранница, лучше всех остальных женщин. И если задать такой вопрос "напрямую", ответом будет недоуменный грустный взгляд. Дескать, разве не видно, что есть в ней "нечто" такое...
   Это "нечто" в Вике, пленило Ханса единожды и навсегда.
   Клосс не считал, что по отношению к нему, поступок Вики - есть верх лицемерия, подлости и коварства. "Кто я такой, для неё? Мистер Кроун для её благополучия сможет сделать намного больше, чем я. Он, всё-таки, родился и вырос в этой стране. У него здесь, многочисленные связи..."
   Казалось, естественным для Клосса желанием, должно быть - стремление, как можно быстрей вернуться на родину. Так-то оно, так... Но разве ж мог он, "немой", да и к тому же, совершивший те убийства на Удельной, куда-то обращаться. Конечно же, не мог. Не мог, да и не знал - куда и к кому? Всю бумажную волокиту, связанную с его приездом в эту страну, вел мистер Кроун. Естественно, молодой спортсмен понял сразу, что поездка в СССР не является стопроцентно "легальной". Кроун не особо посвящал парня в тонкости своих "политических" задумок. От Ханса требовалось одно - подготовиться и выступить на Олимпийском ринге...
  Увы, не выступил...
  - - -
  В комнату, где Клосс ожидал своего выхода на ринг, вбежала зареванная девушка...
   Со стриптизершей Люськой, он познакомился в первый же день своего пребывания в "заведении на Крылатской". Здесь ему была выделена небольшая комнатка. Небольшая, и обставленная, более чем скромно, почти что - по "спартански". Железная панцирная кровать, тонюсенький матрас на ней, обшарпанная солдатская тумбочка, косметический столик, огромное трюмо... Присутствие двух "последних" предметов объяснялось легко. Работавшая в заведении Люська, перед своими выступлениями переодевалась также в этой комнате.
   Люська часами простаивала у зеркала. Стремление к профессиональному совершенству обязывало, все свободное время тратить на придумывание замысловатых "поз". Здесь же, в маленькой комнатенке, стриптизерша наносила на лицо макияж, и иногда, раздевалась донага и покрывала тело блестящей пудрой. После этого, под действием направленных лучей её кожа приобретала серебристый цвет, что, по мнению самой танцовщицы, возбуждало даже "затухающих" пенсионеров.
   Обычно девушка "кривлялась" наверху, в баре. Выступления перед началом "боёв" оплачивались по отдельному тарифу. Одно из таких выступлений, состоялось только что.
  Вчера исполнилось две недели с того момента, когда Ханс появился здесь повторно, доставив с вокзала дипломат Кэша. А сегодня, должен состояться именно тот бой, ради которого его пригласил "хозяин".
   Плач несчастной Люськи, создавал неплохой настрой перед предстоящим "выступлением".
  - Немой! Ну почему же, все они - такие скоты? Ведь я же, для них старалась... - У Люськи, работающей в заведении со дня его основания, дрожали губы, как у непорочной слушательницы светских курсов. Впрочем, данная ассоциация, едва зародившись, тут же "улетучивалась". Поскольку, на девушке - ничего, кроме фаты и чулок, не было. Хотя, нет, в руках она все-таки что-то держала. Кажется, скомканные трусики и лифчик.
   Сценарии к своим нехитрым выступлениям Люська сочиняла сама. Сегодня, зрителям был предложен эротический этюд "раздосадованная невеста". Но, вместо ожидаемого триумфа, её постигла неудача. По глазам девушки читалось, что там - в зале, что-то произошло. Немой, умей он говорить, обязательно расспросил бы Люсю подробней. Но, увы, ему приходилось лишь молча наблюдать девичьи слезы, и догадываться, что за злую шутку сыграл с ней хозяин. Внезапно, Люська высморкалась, сплюнула на пол, и, нахмурившись, зловеще зашептала.
  - Немой, умоляю тебя - не ходи... Я так привыкла к тебе за эти несколько дней... Жалко, чисто по-человечески... Эта горилла тебя изуродует. У него, такая "шайба"... И кулаки... Ты бы видел, какие у него кулаки! - Помолчав немного, она вздохнула. - Хотя, и у тебя - не меньше.
   Клосс улыбнулся, и издал тихое благодарное мычание. Что означало: "Да ладно, Люся, не дрейфь! Я - говорить не умею. А видеть... Вижу я очень хорошо. Вижу даже то, на что другие не обращают внимания".
   Вчера Немой долго наблюдал за шефом. Тот, стоял перед братвой, и комментировал примерное течение завтрашнего "боя". Кэш показывал, каким бы способом он "уработал" противника, если б оказался на ринге, против Немого или Черепа. Клосс узнал этот "секущий", словно бритва, удар по глазам противника. Самыми кончиками пальцев. Конечно же, Кэш никого не "вырубал". Он просто показывал, каким должно быть направление руки. Прокричав "ругательство" на китайском языке, хозяин несколько раз, полоснул ребром ладони слева направо, рассекая воздух.
   Именно на такой удар "наскочил" Клосс там, на даче мистера Кроуна. В тот раз, он легко вырубил автора "запрещенного приема". Правда, потом - пришлось "работать", большей частью, вслепую. Пока не восстановилось зрение.
   Вглядевшись с расстояния в волевое, решительное лицо, с множеством морщин на переносице, Клосс закрыл глаза, и невольно восстановил в памяти "сражение" на даче Кроуна. - Так и есть, тот "каратист" имел точно такую же "фактуру", наглую развязность и резкие движения. А главное, при нанесении ударов он выкрикивал китайские "ругательства".
   Моментально всё, абсолютно всё - нашло свое объяснение. И подозрительные взгляды Кэша. И страх в его глазах. И то, что он вдруг изменил место проведения "боя", объяснив это непогодой.
   Вечером, уже наверху - в баре, Клосс "подслушал", точнее - "прочитал" по движениям губ, разговор Шпарина и Вени. Фраза, с которой тренер обратился к "седому", окончательно подтвердила его подозрения.
  - На озеро - не поедем. Может, убежать. "Делать" его, будем здесь.
  Уйти, Ханс мог и вчера. И никто бы его не нашёл. Но, узнав в "шефе" офицера, пытавшегося на даче отнять у него Вику, "немой" даже обрадовался. Теперь у него будет возможность, покончить раз и навсегда с одним из виновников своей поломанной судьбы. Удивительно, но немецкий спортсмен не считал мистера Кроуна, причастным к своим злоключениям... "Подставить" или "предать", может лишь ровня. Поступки таких людей, как Кроун - продиктованы их снисходительностью. Или, отсутствием оной...
   Люська не унималась.
  - Да пойми ты, отморозки шефа, стоят сейчас у входа в бар. Им велено, тебя не выпускать ни в коем случае. Ну хочешь, я пойду, и отворю потайную дверь? Ту, которая - во двор... Или нет, ты отлучись, якобы хочешь перед боем принять душ. Там, над крайней кабинкой, меняли трубы. До сих пор, выломана плитка... Уйдешь, через крышу.
   Клосс смотрел на неё и улыбался. Ему нравилась эта девушка, хоть он и понимал, она "сдает" шефа лишь потому, что тот её обидел.
  В комнату заглянул Сеня, невысокий рыжий "братан".
  - Немой, ты готов? Пошёл. Череп настоял - ты выходишь к зрителям, первым. Да ладно ты, не дрейфь. Ну, подумаешь - почки опустит тебе этот бегемот...
  Договорить он не успел. Дверь открылась настежь, и в проеме появился сияющий Кеш.
  - Ну, маэстро, не подведи... Не забывай, Череп опасен в ближнем бою. Держи его на расстоянии. Благо, удар у тебя - убийственный. Но и у него, не хуже. Не посрами мою честь...
   Клосс молча отодвинул "тренера", и направился к проходу, ведущему на площадку для боев.
   Зал не был полным. Хотя, чего скрывать, сегодня - было людно. Увидев "великана", входящего в зал с низким потолком, публика зааплодировала.
  - Немой! Делай вещи!
  - Давай, Чукотка! Убей его!
  - Красавчик, я на тебя поставила все свои бабки. Не разоряй, бедную девушку! - Ржала, словно сивая кобыла, какая-то тетка, пришедшая в сопровождении худосочного юноши с козлячей бородкой.
  - Немой, сделай Черепа! Учти, вместо Трофима дерёшься!
   Покинув "свою" комнату, Клосс поначалу выпрямил спину, и дал себе команду - не сутулиться. Однако, через какие-то пару минут, он вновь, пригнул шею, и выдвинул свою челюсть вперед, словно киборг-убийца. Хищный, недобрый взгляд скользил по лицам собравшихся, и люди прекращали галдеть. Видевшие Клосса впервые, мгновенно замолкали.
   Выход на арену первого бойца, вызвал неоднозначные эмоции у зрителей.
  В зал начал спускаться Череп, и моментально, внимание зрителей переместилось на гориллоподобного мордоворота с глубоко посаженными глазами. Череп был пониже немца, но намного "шире" его. Клосс был единственным, кого появление этого монстра, нисколько не смутило. Ханс, вообще, ни умом, ни сердцем - не ощущал приближение судьбоносного боя. Да и не считал он этот бой - судьбоносным. В себе, тридцатипятилетний мужчина был уверен. Он легко вырубал любого, вставшего у него на пути. Нисколько не развив за эти годы бойцовскую технику, и более того - потеряв былую подвижность, Ханс, тем не менее, уже давно разучился переживать за исход любой драки. Представить себя "поверженным" - было для него, всё равно, что усомниться в добропорядочности мистера Кроуна....
  
  Черепу аплодировали намного дольше, чем ему. Рефери (кстати, кто будет выполнять его обязанности?) должен представить друг другу бойцов, и объявить о начале схватки. Но судья отсутствовал, что также, подтверждало опасения Ханса относительно планов Кэша. Клосс не стал дожидаться, когда его противник начнет себя проявлять. Он все, также сутулясь, не спеша, подошел к Черепу, и, сделав внезапный, резкий выпад, схватил противника за уши. Обеими руками. А затем, впрочем - почти что сразу, свалился на колени, и, увлекая противника вниз, провернул его яйцеподобную голову "по часовой стрелке". Этому приему, явно не из боксерского арсенала, он научился, уже, будучи "бездомным". Хруст ломающихся позвонков был слышен даже некоторым зрителям первого ряда. Глухой протяжный вздох пронесся по залу. Зарождалось волнение, люди загалдели. Казалось, что нарастающее недовольство - вызвано отсутствием, хоть какой-то "зрелищности". Хозяин заведения обещал красивый бой, а то, что увидели присутствующие - на "бой" мало походило. На деле, причина волнений заключалась в другом. Большинство сделавших "ставки", понадеялись на победу москвича, посему их разочарование - было оплакиванием улетевших денежек. Присутствующие начали высказывать обиды за испорченный вечер. Кто - мычанием, кто - свистом, а кто - топотом...
   Не обращая ни малейшего внимания на гул в зале, Клосс искал глазами хозяина. Но того, будто бы след простыл. Немец побежал наверх, в бар. Подбежав к лестнице, он остановился. Сверху, плотной стеной, спускалась "банда" молодых поклонников Ван-Дама. Почему, помешанные на кулачных боях парни, ожидали окончания поединка не в зале, а наверху? По какой причине, лишили себя нечастого зрелища?
   Передумав бежать наверх, Клосс остановился. Сверху надвигалась молодежь. Дождавшись, когда нога впереди бегущего парня, ступит на нижнюю ступеньку, он сделал грамотную подсечку, и, не дав пареньку рухнуть вниз, толкнул его назад, на спину. Тем самым, мгновенно был создан затор движению. Верхние "братаны", одержимые жаждой крови, валились на головы нижних... Повальный мат заглушил даже, все ещё нарастающее недовольство зрителей...
   Выбравшись наверх по телам "любителей Ван-Дама", Клосс подбежал к сидевшей в зале Люське. Та, заняв один из столов, в одиночку "глушила" виски.
  - М-м-м..., - схватил он девушку за руку. - П-п-п-п...
  Люська, сообразила мгновенно. Она вытерла слезы и скороговоркой отчеканила
  - У него - ещё один кабинет. Он туда Шурку водит. Вход - из "бильярдной"...
  Клосс устремился в "бильярдную". Он не сразу отыскал дубовую дверь, имевшую - тот же колер, что и стеновые панели. А когда отыскал, взвыл, словно волк. Не имеющая ручки дверь, почти, что вдавилась в стену. Даже тонюсенькой щелочки между ними, прощупать было невозможно. Клосс взвыл ещё громче.
  Внезапно, он замолк. Свалка внизу завершилась, и его преследователи начали выбираться на свет божий. Вернувшись к барной стойке, туда - где начинался спуск в подвал, он опустил кулак на первую, высунувшуюся из пола голову. Паренек полетел вниз, собирая по пути ползущих за ним собратьев. Схватившись обеими руками за огромный стол, с множеством стоящих на нем пивных кружек, Ханс поднатужился, и сдвинул его с места. Теперь, спуск в подвал был закупорен "намертво".
   Выхватив из рук Люськи бутылку с виски и прочитав надпись на этикетке, Клосс глухо зарычал. Он вылил на дверь, ведущую в потайной кабинет, содержимое бутылки, и поднес снятую со стены свечу. Дверь вспыхнула синим пламенем...
   Огонь мгновенно переметнулся на стену, на занавески. Тут же запылали картины, повсюду висевшие в баре Кэша. Через несколько минут огонь охватил всё помещение, а Немой, всё ещё стоял у заветной двери в ожидании Кэша. Спине и телу было невыносимо жарко, но он терпел. Хотелось собственноручно разорвать "хозяина".
   И всё-таки, не вытерпел, покинул заведение. Тем более что с улицы стали слышны сирены подъезжавших пожарных машин. Что ж, владельцу бара Кеше Шпарину было суждено, умереть во второй раз...
   А сам Немой, в тот же вечер покинул Калугу. С одним из товарных поездов он отбыл вглубь страны, на Урал.
  
  
  
  
  К Н И Г А В Т О Р А Я
  
  2005 г., лето
  г. Прогорск
  -1-
  
   Перед входом в драмтеатр, выпивший мужчина исполнял латиноамериканское танго. Отсутствие партнерши, отнюдь, не мешало ему продемонстрировать блестящую хореографическую подготовку. Профессионализм, как говорится, не пропьёшь. Любой в собравшейся толпе признавал, у дядьки - получается.
  "Упадёт", - лениво зевнув, заметил внутренний голос. Спорить с "хозяином", ему не хотелось. Умалчивать очевидное, видимо, тоже. - "Упадёт", - вновь "прозвучало", где-то в затылочно-теменной области, и Шеин недовольно поморщился. Сидеть на скамейке ему надоело, но нужный трамвай до сих пор не подошёл.
  - С какой стати? Он не такой уж пьяный... - негромко возразил Аркаша, разглядывая танцора повнимательней. Спорить с "внутренним голосом" не хотелось. Но, как говорится, если что, то - никаких компромиссов. Малейшее желание "поспорить", рубить на корню. Любое, и даже самое ничтожнейшее инакомыслие - выжигать колённым железом. Только так...
  Аркаша глянул на ладонь. В телефоне, лежавшем в руке, почему-то был включен "диктофон". Отключив его, Шеин вновь посмотрел в сторону скопления людей.
  "Упадёт!", - не унимался "внутренний голос", упрямо шмыгая носом. - "На шнурок свой наступит, и растянется на асфальте. Кто, только что произнес, - он не такой уж пьяный? Ты, наверно, шутишь, Аркадий? Не пьяный? А какой? Трезвый, что ли? А козлом скачет перед толпой бездельников, с какой целью - позвольте спросить? Дабы те не заскучали, так что ли? Ты же видишь, ещё - парочку танцев, и мужичёк надолго расстанется с разумом. До утра, как минимум. Кстати, при падении, ударится головой об асфальт. Ты - врач, думай - сам!"
   Аркаша Шеин встал, и подошёл к толпе, окружившей танцора.
   Ты посмотри на его лицо, внимательней. Не узнаёшь? - как-то, очень уж участливо, промямлил "внутренний голос".
  Лицо мужичка и впрямь, Аркаше показалось знакомым. Ё-пэ-рэ-сэ-тэ, да ведь это Иван Матвеевич - отец Марии, его бывшей жены. Да-а-а...
   Попадаться на глаза бывшему тестю, в планы не входило. Хоть трезвому, хоть пьяному. Пьяному - тем более. Зачем?
  "Упадёт - голова разлетится вдребезги, ни один доктор не соберёт потом. Думай сам. Ты - врач"
  - Быть может, ты мне посоветуешь - всё бросить и отвести его домой? Ко мне через полтора часа придут Марик с Наташкой! Сегодня, собираемся у меня! - Вспылил Аркадий Иванович. - К тому же, бывшая тёща обязательно скажет, что это я его напоил!
  "Как пить дать, скажет. И будет права. После вашего развода с Машкой, старик запил пуще прежнего. Так что, ты для них - "подонок номер один". А что ты хотел? Думаешь, в их доме тебя до сих пор боготворят? Как же, держи карман шире! Да ладно, я уж устал об этом говорить... А "тестя", надо домой. Кстати, он - мужичёк хороший. И раньше, когда вы с Машкой ругались, всегда - был на твоей стороне... Ну а ты, считал его "недалёким". - Если бы в эту минуту его "внутренний голос" материализовался в реального собеседника, то, наверняка, предстал бы перед Шеиным в виде наглого неопрятного люмпена, каких полно в любой привокзальной "забегаловке". И обязательно, ковырялся бы в зубах. Но, не зубочисткой, а заостренным концом обгоревшей спички. При этом после каждого зондирования гнилого зуба, тщательно изучал бы извлечённый оттуда субстрат.
  - Я не считал тестя "недалёким"! - Начал сердиться на самого себя Аркадий Иванович. - Даже, "папой", несколько раз его называл. И, в конце концов, ...
   Он не успел закончить начатую мысль. После исполнения архисложного элемента очередного танца, кажется ламбады, Машкин папаша потерял равновесие, и его "повело"...
   Удивляться не приходиться, - подумал Аркаша. - Опьянение достигает своего пика, спустя сорок минут после принятия последней рюмки. До "Главпочтамта" дошёл, а дальше, увы...
  "Что значит, "увы"? Хочешь сказать, прямиком - в медвытрезвитель?", - словно эхом "прокатилось" по его сознанию. - "Молодец, Арканя! Симпатягу "тестя" - в "трезвяк"? Вот уж, действительно, трепетная забота о родителе той, ради которой когда-то писал стихи... Иного, ожидать от тебя - не приходится"
  - Да ладно ты, не каркай! - Огрызнулся Шеин, опять же - на самого себя, и, кинувшись к "солисту", подхватил его под руки. Этим самым, он подписал себе "приговор", сопроводить бывшего тестя до дома. А дома, тёща. Пусть "бывшая", но по сварливости Машку за пояс заткнет. Если бы не выскочил поддерживать тестя, уехал бы сейчас спокойно на трамвае. Который, кстати сказать, показался из-за поворота. Не "высунься" он из толпы, обвинений со стороны бывшей тёщи в спаивании Ивана Матвеевича - не последовало бы. Последовали бы другие обвинения. В смерти мужа и отца, происшедшей в результате удара головой об асфальт. Эта семейка только и занимается, что отыскивает виновных...
   Куда деваться? Конечно же, он отведет Ивана Матвеевича домой. Хоть и не очень это удобно. Всё-таки, договорились с Мариком и Натали, что сегодня - он ждёт их у себя. К тому же, Марик собирался привести с собой племянницу, приехавшую в Прогорск лечиться.
   Аркадий Иванович извлёк сотовый телефон, и глянул на дисплей. Батарея разрядилась, почти что полностью. Какого черта, спрашивается, баловался с диктофоном? Вот и "посадил" батарею. И не позвонить!
  Обхватив покрепче Машкиного папашу, он повел его подальше от стоянки такси. Пьяного дедушку - только на "частнике".
  Дедушку? А ведь я, пока не узнал Машкиного батю, вряд ли мог подумать, что "танцору" - за шестьдесят. Грациозен, пластичен, смел...
  Да-а-а, полтора часа, как минимум, потеряю, - обречено вздохнул Шеин, укладывая Ивана Матвеевича на заднее сидение зеленой "копейки".
  - На Уральскую. - Как бы жалуясь на судьбу, сообщил он вислоухому пареньку-водителю. И пояснил. - От углового "Гастронома" - второй дом направо. Если ехать через "дамбу", теряем время на "светофорах". Поэтому, в объезд - быстрее.
  - Да знаю. - Коротко "отрезал" вислоухий. - Но, на Островского - считай, перерыли, а за ТЮЗом - вторую неделю асфальт кладут... - далее следовала подробная сводка о ходе выполнения постановления главы города, о скорейшем приведении в исправность городских улиц. Чувствовалось, что длинную речь паренек услышал от кого-то, например - от соседа, и в результате постоянного пересказывания, вызубрил, что называется, до последней "запятой". В непрерывном потоке монотонного бормотания, чаще остальных встречалось более-менее понятное слово - "козлы". - ...А эти козлы, представляешь, перекидывают через шоссе "ежа", знаешь - чё это такое? Ага, я - в кювет, и по бровке...
  Аркаша закрыл глаза. Речь водителя становилась всё глуше и глуше.
  "Не спать!", - "воплотившись" в армейского сержанта, рявкнул распоясавшийся "внутренний голос". - "Лучше подумай, что будешь врать Галине Николаевне..."
  - Почему это, врать? Мне нечего скрывать от Машкиной мамани. Как и ей от меня. Свою антипатию, во всяком случае, она не скрывала и раньше.
   Вислоухий водитель повернул к нему свою бесшабашную физиономию.
  - Ты, о чём? Про Гогу, что ли? Уже больше года, как его "замочили"... Они с Кудрявым, говорят, на одной командировке чалились. Так что, убивать их надо было обоих... - Движения "вислоухова" стали уверенно-вальяжными, а мизинец на правой руке "пополз" в сторону. - Мне, один знакомый подполковник из УВД сказал по секрету - их погубила эта дружба...
  "Их погубила эта дружба...", - так называлась статья в одном из прошлогодних выпусков газеты "Слухи с бульвара". В ней говорилось об убийстве "вора в законе" Гоги и его телохранителя Кудрявого. Убийство носило, явно заказной характер, и стрельбу на Пушкарской - до сих пор обсуждал весь город. Большинство горожан были едины во мнении, - "вора в законе" убрал его конкурент, криминальный авторитет Гамлет. Это убийство наделало много шума. Как никак, Гога был "смотрящим" за городом, а Гамлет - только-только появился. Никому неизвестный "самозванец" - "взлетел", довольно быстро. Более того, Гамлет успел сколотить вокруг себя солидную, боеспособную банду. И, разумеется, прибрал к рукам солидный кусок общего "городского пирога". Естественно, Гога ему мешал. Результат - налицо. Поскольку Гамлета до сих пор не "убрали", вполне возможно, что "воры" смирились со сменой "смотрящего". Но, поговаривают, сам Гамлет, до сих пор ждёт мести....
   Аркадий Иванович Шеин улыбнулся, и закрыл глаза. Всё - не так уж и плохо. Машка в настоящее время живёт с директором "Аркадии", господином Молоховым. Они познакомились всего пол года тому назад, но Мария уже успела перевезти свои шмотки в шикарную квартиру в микрорайоне Первомайский. Правда, коммерсант её старше, лет на десять. Да разве ж, это - разница?
   Перед самым перекрестком, где заканчивалась "дамба", образовалось скопление большого числа автомобилей. Остальные "ветки", отходящие от перекрестка, были также, перегружены автотранспортом. Более того, на двух направлениях - уже произошли какие-то мини-ДТП, и туда отправились "гаишники". На посту ГИБДД остался один сержант, который в настоящий момент, словно капитан дальнего плавания, всматривался в даль, "удлиняя" ладонью козырёк своей фуражки.
  ..."Оппаньки, ещё один! Везёт же нам сегодня, на чудаков".
  Аркаша выглянул в окно, и, не в силах проигнорировать увиденное, стал на ощупь извлекать из портсигара сигарету...
   Улицу Крупской, в самом оживленном месте, переходил двухметровый "викинг". Вообще-то, для полного соответствия скандинавскому разбойнику, на великане не хватало кольчуги и топора со щитом. В остальном же, а именно - комплекцией и обезумевшими глазами, сходство было абсолютным. "Хозяин северных морей", вышагивающий по раскаленному асфальту душного города, мог оказаться обыкновенным массовиком-затейником. Однако "этот", несомненно, пошел намного дальше Машкиного отца. Что и говорить, хмурый взгляд и исчерченное морщинами лицо могли принадлежать лишь актеру-профессионалу. Уже за одно это, жюри отметило бы его более высоким "баллом", нежели Ивана Матвеевича. Рядом с мужественным скандинавом, исполнитель лезгинки смотрелся бы довольно бледновато.
   На "викинге" были надеты огромные широкие брюки и старенькая ветровка. Его появление на проезжей части, не могло не вызвать суматохи. Большинство водителей, отвлеклись от дороги, и уставились на независимую походку здоровяка. А поскольку движение в это время - всегда оживленное, столкновение двух автомобилей не заставило себя долго ждать...
  От одновременного визга нескольких затормозивших машин, по спине пробежал мороз.
  - Притормози, - попросил Аркаша водителя.
  - А нафиг оно мне надо? Там "менты", а я - "того"... У шурина - тридцатилетие вчера было...
  - Да ты притормози у бордюра. Может, есть пострадавшие, а я - врач....
  Не обращая внимания на ворчания "вислоухого", Шеин выскочил из "копейки", и подбежал к образовавшейся пробке. Бесцеремонно расталкивая зевак, проник в самый центр. Как он и ожидал, "виновника уличного переполоха" и след простыл.
  Действительно, левое переднее крыло у серебристого "Land Cruiser", было немного помято. Той же степени "травма" имелась и у "Фольксвагена", с коим поцеловался внедорожник. И тоже, переднее левое крыло.
  Несмотря на то, что виновный в столкновении исчез, многоголосый хор грубых мальчиков, состоявший, главным образом, из водителей дорогих иномарок, осыпал улицу фразами, из одних и тех же слов. Слова были русскими, но у любой народности Союза, они имели то же произношение и значение, что и на языке оригинала.
   Наиболее активно ругались два красномордых амбала, выскочившие из серебристого джипа. Кроме белых джинсовых шортов, на парнях ничего не было. Ни маек, ни обуви. В социально-криминальной среде, где протекала их жизнь, ездить по городу с голым торсом - не считалось дурной манерой. Тем более в "тачке" такой стоимости, как "Land Cruiser".
   Эти двое ехали на серебристом джипаре, и, увидев препятствие в виде крупного беловолосого мужчины, свернули в самый последний момент. А там - "Фольксваген ", им навстречу. Водитель "фолькса" опустил стекло со своей стороны, и выглянул в окошко. Его лицо полностью скрывалось огромными темными очками, бежевым беретом, и, не смотря на жару, легким белым кашне, обмотанном вокруг подбородка. Было заметно, что парни на джипе, его побаиваются. Кстати, - кто такой? Впрочем, эти гориллы, что на "Крузере", пережили сильнейший стресс. Так что, в данный момент они - не бойцы. А остальным, своих забот хватает. Крайние, похоже, уже разъезжаться начали.
  Один из братьев-бандитов, заметив, что водитель "Фольксвагена" выжидающе смотрит на него, обречено махнул рукой, и, показав на вмятину в бампере, пробурчал.
  - А с кого, получать-то? - И сплюнув себе под ноги, скомандовал. - Саня, погнали...
   Моментально, на проезжей части восстановился порядок. Скопление машин "рассосалось", и Шеин, оглянувшись напоследок, побежал к вислоухому водителю "копейки". Надо ехать.
  "Беда" не приходит одна. Дисплей его "сотового" потух. Закончилась зарядка. Он лишился связи с Марселем и Натальей. Очевидно, они его не дождались...
  - - -
  - Стёпа, тут один посетитель расплачиваться не хочет!
  Аркадий Иванович поужинал в "Вероне", на Полтавской. Официантка принесла счёт на 627 рублей 14 копеек. Тогда, как в его кошельке, после расплаты с "вислоухим" оставалось - двести. Но кто ж знал, что за салат из креветок, порцию пиццы и чашку кофе с коньяком - с него "попросят" шесть сотен?
  Подбежавший бармен, с выбором профессии - явно, напутал. Такому, либо тренером по боксу работать, либо - телохранителем у какого-нибудь криминального дельца. Впрочем, заговорил он, поначалу вежливо.
  - В чём дело? Вы отказываетесь платить?
  Аркаша, обрадовавшись тому, что "ничего не понимающую" официантку заменил бармен, человек - в общепитовской иерархии более значимый и толковый, предложил сразу.
  - Так случилось, что я оказался без денег. И обнаружилось это, только что. Никогда бы не подумал, что у вас - такие цены... Сейчас я заплачу столько, сколько есть. Остальные - занесу. Годится?
  Бармен, с видом штабного генерала, которому докладывают обстановку на фронтах, нахмурил брови и свернул губы трубочкой.
  - Ткс-ткс-ткс..., ну-ну..., а если - не занесёшь?
  Аркаша вспылил.
  - Послушай, командир, ты что же, думаешь, я из-за пары сотен свою жизнь усложнять буду? И не делай вид, что я тебя обанкротил, и с сумою по миру пустил! Если не хочешь договориться по-человечески, забирай в залог мой "сотик", через три-четыря дня, бабки занесу. Если с телефоном что-то случится - купишь новый...
   Этот вариант бармена устроил. Аркаша, дабы оставить последнее слово за собой, заказал ещё сто граммов коньяка. Дескать, гулять - так гулять. Домой он, уже не торопился. Всё равно, Марик и Наталья его не дождутся. Позвонить им, нет возможности. Кроме всего прочего, передавая Машкиного папу Машкиной маме, пришлось обменяться с ней парой реплик. Пару миллионов нервных клеток загубил, и, можно сказать, легко отделался...
  
  До дому, Аркадий Иванович добрался лишь в половине девятого.
  - - -
  Сон не приходил. Аркаша встал, подошёл к окну, и отодвинул тяжелую плюшевую штору. За окном было довольно светло. А что вы хотите, уральская ночь в июне - пусть не белая "питерская", но до 00.00. - можно читать детские книжки. Детские, потому, что - написаны крупным шрифтом.
  Да-а-а... Встреча с Марселем и Наташкой сорвалась. А ведь, давно уже у меня не собирались. Собственно, с тех самых пор, как Марика перестал устраивать статус Наташкиного приятеля. Идиот! Как он не понимает, что эта женщина - не создана для семейной жизни. Ведь, сам заплачет, через неделю...
  Шагина Наталья Вадимовна или Ната, как её называли друзья - так же, как и Аркаша, закончила лечебный факультет медицинского института. Их обоих удивляло, что, проучившись пять лет на одном курсе, они ни разу не обратили друг на друга внимания. Хотя, нет! На Наталью, не обратить внимания - было невозможно. Она пришла к ним сразу на второй курс, а до этого, училась в Москве. Впрочем, и сейчас, на Нату, заглядывались даже безнадёжные импотенты. Нечастое сочетание красоты и ума, нашло свое интереснейшее воплощение в высокой, длинноногой шатенке, с взглядом, ломающим волю любому "донжуану".
   И Марсель, и Шеин, счастья в "первом" браке не нашли. В компании с "холостяками", Шагина - женщина незамужняя, чувствовала себя особенно комфортно. Она и обращалась-то к каждому из них, не иначе, как - "старый"...
  Наташа, или Наталья Вадимовна, замужем никогда не была. Объяснить сей парадокс, было невозможно. Кто-то, мог предположить - дескать, ждала принца, и не заметила, как пронеслась молодость. Нонсенс! Во-первых, Шагина и в семьдесят лет - будет "молодой". А во-вторых, самой Наташе достаточно лишь поманить пальцем, как принцы, а вместе с ними - и прочая дворцовая элита, сломя голову помчатся, выполнять любое её желание.
   Отсутствие семьи с избытком компенсировалось огромным числом друзей, поклонников, тихих воздыхателей и, простите, любовников.
   Так ли безнравственна женщина, имеющая нескольких любовников? Что, глупый вопрос? Согласен. А если эта женщина, сама не состоит в браке? К тому же, её единичные партнеры, сами - мужчины неженатые, что тогда? И заметьте, дама прочно стоит на ногах, сама - обеспечит любого мужика. Все равно? А если эта женщина, работает сексопатологом в медицинском предприятии "Вита"? И, между прочим, сама - кандидат медицинских наук и автор монографии "Профилактика половой астении у разведенных женщин" (кстати, бестселлер 1999 года). Неужели всё это, не оправдывает безупречно чистую во всех отношениях женщину, считающую секс - естественным проявлением взаимосимпатии? Надо сюда же добавить и то, что главным жизненным правилом Натали - был принцип "не навреди". Всё правильно, как у любого врача....
   Что и говорить, их троица "разваливалась". Тому виной, вечно всё путающий Купидон, до сих пор предпочитающий петардам и хлопушкам - примитивнейшее устройство под названием "лук и стрелы"...
   Короче говоря, Марик влюбился в Наташу. Оно бы, всё ничего, но лучший друг Натальи и Аркаши, "заболел", что называется, не на шутку. Марсель превратился в нервного, обидчивого молчуна, постоянно следящего за отношениями между остальными членами их троицы...
   Аркаша перевернулся на правый бок, и вздохнул.... А Наташка - молодчина. Сколько в этой женщине терпения и такта. Одна надежда - на то, что наш "захередавший" мент выздоровеет. Натали успокаивала Шеина, - у Марика хватит сил, справиться с "недугом" без "шоковых методов". Увы, что понималось под "шоковыми методами" оставалось лишь догадываться. Хотя нет, даже догадываться, Аркаше не хотелось. Дело в том, что и ему, Наталья была, как говорится, "симпатична до нетерпения". Удавалось ли ему, скрыть от бывшей однокурсницы истинный смысл некоторых своих взглядов, пауз и уступок в спорах? Вряд ли. Наталья была умней их с Мариком, вместе взятых....
   Сегодняшняя встреча сорвалась. По чьей вине - неизвестно. Искать виновных, это - профиль Марика. В смысле, капитана Муртазина...
   Всё! Спать...
  
  -2-
  
   Он лежал в одноместном номере, и умирал. Помятый, небритый, закутанный в мокрую простыню - именно таким обнаружит его завтра утром уборщица, моющая полы на этаже. Завтра, вся группа поедет домой, а он - останется здесь, в городе на Неве. А виной всему, пьянка. Потому, что отказаться от алкоголя, он уже не может. Что поделать, без водки, и радость - не в радость...
  Оторвав голову от подушки, он огляделся. В номере, темно и холодно. Подумал, - надо бы одеться. Но, натягивать на себя джинсы, футболку, носки, кроссовки - не было сил. Так и остался голым, лишь посильней закутался в простыню.
  Что же мы сегодня пили? Водку? Похоже, она из нефти. Хоть и произведена в Германии. Может, поддельная? Впрочем, чему удивляться? Всё настоящее, дорого стоит. Даже "Мальборо", приобретенные в подземном переходе, попахивают уральской "Примой"...
   И всё-таки, почему же так "ломает"? Необходимо, срочно опохмелиться! Шутки-шутками, а, если не выпить - можно, самым натуральным образом, остаться здесь на веки вечные. Интересно, предусмотрены ли туристической "страховкой" - кремация, и отправка урны с прахом на родину? Впрочем, вряд ли. Старший группы не будет этим заниматься...
   Его голова тряслась в такт биению сердца. Сводило руки, ноги и челюсти, а сердце, то останавливалось, то выскакивало из груди. Потливость чередовалась с леденящим ознобом, а ломающая напряженность мышц, сменялась их дрожанием...
   К утру - можно превратиться в холодный труп... Ну, где же "реанимация", в виде ста пятидесяти граммов "беленькой"? Интересно, а остальные - напились? Сейчас - вечер, ещё светло... Может, зайти к кому-то в "номер"? Всяко, "полечат". Хотя, вряд ли. В "группе" - одно бабьё. Но, у каждой, уверен, "пузырёк" - припасён. Вспомнить бы, с кем я "накирялся". - Он поднял, с пола чей-то лифчик. Пожав плечами, выбросил в окно. - Поди, мужьям своим, таким же алкашам - как и я, везут домой "гостинец", отметить возвращение любимой... А что, подойти сейчас к любой, и предъявить ей - мол, гони "сто грамм", за молчание. Не то, расскажу мужу, чем ты в поездке занималась. Он-то, уж точно, в месячный запой отбудет, узнав про "верность" единственной. Дескать, выбирай.... Наверно, я не доживу. Ну, хоть бы, одеколон с собой был....
  Нечеловеческим усилием, заставил себя подняться с кровати, но ноги подкосились, и он растянулся на полу. Долго поднимался, обматывался простынёю, ругался... Да чего же это они, фашисты проклятые, в "шнапс" подмешивают? С войной "облажались", так, поди, в отместку, травят сейчас россиян отравленной водкой?
  Его вырвало. Немного полегчало, но тут же, в висках появилась болезненная пульсация. Тук-тук-тук, тук-тук-тук...
  Он встал и вышел в коридор. Точнее, вывалился.
  Это общежитие было переделано в гостиницу совсем недавно. Гид-переводчица поведала, что их группа - первые постояльцы этого "отеля". Вообще-то, оно - заметно. Для организованного приёма туристов, это, ни разу не реставрированное после блокадных бомбежек здание - явно не годилось. А вот российской братве, оттягиваться в перерывах между "стрелками" - самое то, что надо. Тем более, что оставленные после них "погромы", мало чем отличаются от последствий военных бомбёжек... Здесь, кажется, на втором этаже, живут какие-то гнутопалые... Подойти к ним? Наверняка, не дадут умереть?
  Легко сказать, "подойти к ним"... Сейчас, наступит смерть....
  Пальцы рук, вновь скрутило судорогой...
  Мелкими шажками он спустился на первый этаж, в огромный зал. В любой уважающей себя гостинице, механизм доставки алкоголя к "клиенту", должен быть, отрегулированным и бесперебойным. Но у него в "номере" не было, ни колокольчика, прицепленного цепочкой к батарее, ни кнопки на самом видном месте, ни, в конце концов, милицейского свистка. Оставалось - кричать, звать, умолять, просить... Но, разомкнуть сжатые судорогой зубы, а, следовательно - издать хоть какой-то звук, было труднее, чем отказаться от опохмелки.
  Спустился вниз, а что толку? И здесь - никого нет... Куда ж, все подевались?
  Зачем я, вообще, приобрел эту дурацкую путёвку? Поехал в Санкт-Петербург, а сам - и свой родной Прогорск толком не знаю. Вот и сдохну здесь, от похмелья! На чужбине, как "великий"...
  В оформленном под "бар" камине на первом этаже, как и следовало, ожидать в заезд туристов, было пусто. Будучи не в силах терпеть своё состояние, пришлось толкнуть массивную дверь "каморки" - комнаты дежурного администратора.
  Он со стоном вполз в маленькую комнатенку с невысоким потолком. Дрожащими руками, совершенно не задумываясь о последствиях, зажёг свет, и начал бессистемно вскрывать шкафчики, выдвижные ящики, исследовать полки, шкатулки на столе, и, даже, проверил карманы у висевших в шкафу костюмов. Простынь несколько раз сползала на пол, и он, совершенно голый, съёжившись от ночной прохлады, обматывался ею вновь. И искал, искал, искал...
  Всё тщетно...
  Суки! Нет, что б запас держать, для таких вот случаев...
  Его ладонь, скользившая по пыльной поверхности самой верхней полки, наткнулась на что-то холодное и округлое. Боясь ошибиться, он зажмурился, и на ощупь обследовал находку. А Бог-то, оказывается, есть! В руках он держал закупоренный свернутой газетой шкалик. А может, не водка? Да какая разница, один чёрт - спирт!
  Присосавшись к горлышку, он влил в рот больше половины пузырька. И лишь после этого, понял, в бутылке - какой-то химический раствор. Запахом, напоминающий ацетон...
  По телу, крупной волной, пронеслась судорога. Боль, тут же, прошла. И больше ничего...
  Он попытался открыть глаза, но не смог. Не хватило сил.
  Я умер! Вот те р-р-раз! Умер, в Питере. Жаль... Мечтал всю жизнь здесь побывать, а приехав - так и сдох!
  Его лицо ничего не выражало. Для того, что бы "выражать", нужно - малость "соображать". А вот с "этим", трудности. Скорей всего, это - сон.
  А может, и не сон... От каждой из стен, которых почему-то стало - пять, к нему тянулись волосатые, скрюченные руки, словно лесные высохшие ветки...
  Забившись в угол, он закричал, но из горла вырвалось поросячье хрюканье...
  Его окружили огромные уроды, которые смеялись и показывали пальцами на флакончик, из которого он только что отпил. А два одноглазых великана мочились в этот же шкалик, и, идиотски хохоча, приговаривали.
  - Может, ещё хочешь?
   "Скорую помощь", приехавшую по поводу "белой горячки" у одного из обитателей гостиницы, встретил коренастый бритоголовый качок. Его тело было усыпано татуировками, отчего, детинушка казался, сплошь синим.
  - Чегой-то, вы долго ехали, блин. Парня, мы откачаем сами..., - при этом, качок ржал, и дубасил себя кулаками по торсу. - Вы чё, ко всем - вот так, через два часа приезжаете? Паренёк просто, не допил, блин.... Тут, и без вас есть, кому подлечить беднягу... Если б не мы, не дождался бы вас чувачок тот...
  - - -
  Мария Ивановна нервно покусывала губки, не отводя глаз от циферблата огромных электронных часов, висевших в спальне. "Мальчик" опаздывал. От волнения и предвкушения секса сильно потели бедра, и ей периодически приходилось бегать в ванную комнату. Кстати сказать, переоборудованную из зала одной из нескольких объединенных квартир, коими владел её муж, известный в городе коммерсант, господин Молохов. Имевший, между прочим, должность генерального директора "Аркадии", деньги во всех их проявлениях, репутацию "человека на положении", несколько машин, охрану и так далее. Ах да, ещё он имел (не в переносном смысле) жену. Машку Шеину...
   Как женщина, Мария Ивановна мужа не интересовала. Но сама в сексе, не просто нуждалась, она жить не могла без ежедневных многократных оргазмов. Всех бывших любовников переловил муж. Жизнь некоторых из них, на этом и завершилась. Оставшиеся в живых, спешно покинули город.
  Маша посмотрела ещё раз на часы, и снова пошла в ванную. Ей хотелось, не дожидаясь "мальчика по вызову", начать заниматься самоудовлетворением. От нестерпимого желания, женщина постанывала, и то и дело, подбегала к окну. Наконец, она схватила телефон, и по памяти набрала телефон Лёнчика....
   Ленчик, пританцовывая, подходил к подъезду, когда зазвенел "сотовый" в кармане его шортов. Стараясь не прикасаться вспотевшей ладонью к надетой навыпуск белоснежной маечке, он извлек двумя пальцами телефон, и поднёс его к уху.
  - Аллё...
   В Прогорске, этот певучий голос был знаком очень многим. Главным образом, женщинам. Они были его клиентками, и у каждой, имелись проблемы с постоянным партнером по сексу. Кого-то из них - отказывались любить мужчины. У других - "пришёл в негодность" муж. А были и такие, кому, обзавестись постоянным партнером - мешал статус "бизнес вумен".
   Двадцатипятилетний широкоплечий красавец, в прошлом - мастер спорта по плаванию, был, что называется, "всегда готов". Во всем мире, а с некоторых пор и в России, "мальчики по вызову" без работы не сидят. Покинув "большой спорт", Леонид пол года пробовал себя на самых различных поприщах. Но, съездив как-то раз за друга, сотрудника фирмы "Дарующие радость" к богатой клиентке, он воскликнул: "Эврика!", и на следующий же день подал собственное объявление в газету. "Молодой симпатичный мужчина без вредных привычек доставит радость одинокой женщине. Приемлемы ВСЕ виды секса".
  Заходя в подъезд, молодой человек повторил.
  - Аллё...
  Из трубки доносились вздохи "страдающей" женщины.
  Ругая себя за то, что опять опоздал, "мальчик" по вызову виновато пропел.
  - Курочка, прости мне опоздание, но я - уже рядом. Отворяй, сладкая, засовы. Твой петушок летит к тебя на крыльях любви...
   Удар рукоятью пистолета по шейным позвонкам, не дал ему договорить. Женский "удовлетворитель" распластался на бетонном полу подъезда, перед лифтом...
  "Курочка" не дождалась своего "петушка". Подхваченный двумя парами сильных рук, "петушок" был заброшен в остановившийся у подъезда "джип"...
  - - -
  В кафе было тихо и спокойно. Заунывно играли гитарист со скрипачкой. Матовые светильники на стенах обеспечивали полусвет-полутьму. Официантки плавно передвигались по залу, разнося заказы по столам.
  Георгий Павлович Рубашкин допивал вторую бутылку "токая". Он специально пришел в это кафе, дабы наедине с самим собой, осмыслить информацию, свалившуюся на него сегодня.
   Гошке не давал покоя посетитель, интеллигентный мужчина, приблизительно шестидесяти пяти лет, очень ухоженный и модно одетый, который явился днем, и пробыл у него в кабинете целый час. Сам Гошка являлся директором Центра Паранормальных явлений, и "странные" люди к нему приходили довольно часто. Чудаков к Гошке тянуло, словно магнитом. Всё потому, что Рубашкин всегда был готов, обсуждать всерьёз любую, самую невероятную байку. Всё, что угодно - про летающие тарелки, про "барабашку", про вещие сны, гадания на кофейной гуще, про чьи-то сбывшиеся заклинания, про порчу, сглаз и так далее. Любой разговор ему удавалось перевести на обсуждение необъяснимых загадок бытия.
  - Ну, мне ли вам объяснять, что современная наука - однобока! А термин "мистика", придуман учеными, для оправдания своего бессилия. И это - повсеместно, в любой сфере человеческой деятельности. Скажите, вы верите врачам? Я - нет. Загляните в журнал любого участкового терапевта. Такое впечатление, что сегодняшнее человечество ничем иным, кроме ОРВИ и вегетососудистой дистонии, не болеет. Два диагноза на все случаи жизни. На улице Крашенинникова проживает одна бабулька, она "заговорами" у детишек грыжу лечит... Но, заведите разговор о ней, с каким-нибудь хирургом... За одно лишь упоминание той целительницы, любой медик вас живьем сожрёт... То же самое, и в остальных науках. Если объяснить не могу, значит - мистика, схоластика, лженаука, метафизика... Как видите, "диагнозов" - не намного больше. Любому необъяснимому феномену, ученые приклеивают один из приведенных ярлыков....
   Гошка Рубашкин, с детских лет был помешан на "необычном" и "сверхъестественном". Когда Гоша что-либо доказывал, он волновался, нервничал, жестикулировал, и постоянно заглядывал собеседнику в глаза, задавая вопрос: "Разве не так?".
  - Разве, не так? Ну, не будьте же вы - заплесневелым ретроградом. Сбросьте "табу" с естественного желания, познать тайны бытия. Ну, хоть сейчас, в зрелом возрасте, побудьте самими собою. Вспомните, при какой идеологии мы выросли! Как было? Всё, что не могло быть изложено, с позиций марксизма, дарвинизма и атеизма, считалось, либо - информацией для избранных, либо - происками сектантов и буржуазных идеологов. Разве, не так? За безобидные суеверия, над людьми устраивали инквизиторские суды. Запросто, могли исключить из партии, комсомола.... Откуда, ещё? - Никогда не состоявший в рядах ВЛКСМ и КПСС, Гошка до сих пор побаивался и коммунистов и комсомольцев. - Хотя, каждый, и "плевал" через левое плечо, и шарахался от чёрных кошек, и бурчал что-то себе под нос, увидев число "тринадцать"... Разве, не так?
   Многие, "за глаза", ставили Рубашкину диагноз "шизофрения". К счастью, они ошибались. На сегодняшний день, Гоша возглавлял Центр паранормальных явлений. Сокращенно - ЦПЯ. На создание "официального" учреждения, он потратил двадцать лет своей жизни. Каждым своим шагом, лишь усугубляя репутацию "чокнутого".
   Первые ощутимые "сдвиги" датируются 1991 годом. Не хочется подмешивать сюда политику, но именно Гоша Рубашкин, первым предсказал августовский путч. Причём, назвав поименно, всех его основных участников. К человеку, о котором к тому времени сочинялись анекдоты, естественно, никто не прислушался. Уже "постфактум" Гошу Рубашкина заметил, чудом выживший после "августовских" событий, партийный функционер. Который и пообещал, помочь с открытием Центра. Функционер пообещал, и уехал на постоянное жительство во Флориду. О Гоше, естественно, позабыв. Но, как говорится, было бы "начало"...
   Пожалуй, на сегодняшний день, областной центр Прогорск - является единственным городом в Российской Федерации, где существует такое странное научно-исследовательское учреждение.
   Центр Паранормальных Явлений начал функционировать в 1992 году. Помещение под ЦПЯ, Рубашкин подыскал довольно быстро. В те годы, во многих ВУЗах упразднили общественные дисциплины, такие - как политэкономия, история КПСС, научный коммунизм, научный атеизм... Сотрудников - "распустили", а площади - сдали в аренду. Чаще всего, под "офисы". Гошке Рубашкину, удалось "выбить" две вместительных комнаты, принадлежавших в прошлом - парторгу Прогорского госуниверситета. Сам Гошка длительное время оставался "в тени", не фигурируя в числе работников своего "детища". Уже в то время, он работал по 24 часа в сутки, и обременять себя администраторской должностью - не мог. Гоша Рубашкин делал астрологические прогнозы для некоторых местных политиков. Он ежедневно выезжал во дворцы "новых русских", обследовать их с помощью "рамки", на предмет выявления геопатогенных зон. Он вёл собственную рубрику в журнале "Неопознанное - рядом"...
   Кстати, всё тот же Гошка, являлся составителем индивидуальных гороскопов для многих представителей шоу-бизнеса....
   Поначалу, центр возглавлял профессор Салимовский, геолог по образованию. Естественно, что главное внимание во времена его "заведывания" уделялось аномальным зонам. Сам Салимовский, 70-летний энтузиаст, в течение всего года разъезжал по всевозможным экспедициям. В одной из которых, - аномальной зоне близ Шайтан Рога, - и отдал Богу душу...
   Впоследствии, Центром руководили, то - астрофизик, то - археолог, то - капитан дальнего плавания, то - специалист по хиромантии... Естественно, что при каждом новом начальнике, "приоритетной" для Центра - становилась тема, которую в силу своей "паранаучной" специализации, развивал очередной "хозяин".
   Пару раз, в директорское кресло усаживались "коммерсанты". Которые помимо своего "бизнеса", умели, один - гадать на картах, второй - морочить людям головы размышлениями о потустороннем мире. Довольно быстро, Гоше Рубашкину удалось их уволить. В конце концов, официальным и единственным руководителем необычного научно-исследовательского учреждения стал сам Гошка.
  Естественно, что существование Центра оставалось возможным лишь благодаря энтузиазму Георгия Павловича Рубашкина. Нынешний руководитель Центра, он же - единственный, кто получал официальную зарплату, в свободное время "обнаруживал" для бурильщиков нефтяные месторождения. Пользуясь своими, понятными ему одному, "колдовскими" методиками. Но прогнозировал, довольно точно. Не бесплатно, конечно. Однако ни копейки на себя не тратил. Даже в отпуске, ни разу в своей жизни не был. Эти деньги, позволяли энтузиасту Гоше, "содержать" маломальский штат "единомышленников".
   Конечно же, все те, кто работал с Гошей, имели и "основное" место работы. Кто - в другом НИИ, кто - в частном бизнесе. Да и людьми-то, все Гошкины сотрудники - были разными. Но всех их роднило одно. Эти люди очень серьезно относились к рассказам - о колдунах и колдуньях, о полтергейстах и Бермудском треугольнике, о психотронном оружии и НЛО, о Ванге и филиппинских хилерах.... И, говоря про каждого из команды Гошки Рубашкина, можно было с полной уверенностью утверждать, их увлечения не были - ни данью "моде на необычное", ни стремлением "выделиться"....
  К Рубашкину часто обращались с вопросом, а есть ли практическая польза от вашего учреждения? Ну, не можете же вы вечно, существовать на подаяния состоятельных добряков. Имеет ли ваше "предприятие", какой-нибудь общественно-полезный "выход"?
  Рубашкина аж трясло от подобных разговоров.
  - Вы ничего не понимаете! - Гневно восклицал он. - Настанет время, когда мы будем востребованы не меньше, чем, скажем, "служба спасения", медики, священники. Тогда, к нам рваться будут. Специалист любого уровня, сочтёт за честь - работать с нами. Так ведь, брать "любого" - я не намерен. Конкурс объявлю по всей России-матушке....
  
  Попивая "токайское", Гоша размышлял об удивительном феномене, суть которого заключена в известной всем формуле - "если сильно захотеть, то обязательно сбудется"...
   Повод поразмышлять, у него был.
   Принимавший за "правду" любое чудо - от говорящих тушканчиков до наличия жизни в недрах Земли, он, казалось, впервые в своей жизни "засомневался".
  В апрельском номере журнала "Неопознанное - рядом" вышла статья под названием "Индуцированное колдовство". В ней, некто Голощеков Эрнест Иевич рассказал о способности некоторых минералов, исполнять человеческие желания. Не слабо придумано, а?
  В качестве примера, автор использовал описанный в "записках" никому неизвестного путешественника Шигоева, странный ритуал островитян архипелага Лабоста. Когда от участников предстоящей охоты требовались максимальные сила, выносливость, терпение, быстрота, вождь племени публично зачитывал магические заклинания, и надевал на шею каждому воину маленький кристалл. Казалось бы, что тут удивительного? Подобные ритуалы существуют у тысячи первобытно общинных племен Африки, Австралии, Южной Америки... Ан, нет! Всё дело в том, утверждает автор статьи, что заклинания вождя исполнялись в ста процентах случаев. Вот так! Данный кристалл, предположительно, окаменевшая смола доисторических деревьев, делал осуществимым любое желание, даже, самое необычайное.
   Наличие необычного камня, позволило малочисленной народности, безбедно просуществовать на протяжении многих веков, аж до второй половины двадцатого века. Причем, не зная ни письменности, ни пороха, ни радио, ни всего остального...
   Смерть от малярии не позволила вернувшемуся в Россию Шигоеву, продолжить исследование странного минерала, образец которого, он выпросил у шамана.
  
   Господин Голощёков, оказавшийся ко всему прочему и заядлым фантазёром, высказал идею, - а не случилось ли так, что исчезнувший минерал прибрали к рукам спецслужбы? Царские ли, большевистские ли, российские ли - неважно. Ведь, согласитесь, имея на вооружении "волшебную палочку", осуществлять всевозможные коварства - намного легче...
   Ровно через месяц на страницах того же журнала вышла статья Рубашкина Георгия Павловича, директора Центра паранормальных явлений. Человека, являвшегося главным экспертом по необъяснимым явлениям. Во всяком случае, в Прогорске.
   Статья-рецензия Гошки называлась "Индуцированный психоз". В ней, он "разбомбил в пух и прах", и член-корра Голощёкова, и путешественника Шигоева, и шаманов с островов Лабоста... Смысл рецензии укладывался в одно слово: "Выдумка!"
   А сегодня днём, к нему в кабинет пожаловал пожилой мужчина Гость выглядел весьма положительно, и даже, как-то, респектабельно. Этакий "плейбой-переросток".
   Посетитель длительное время, как бы оценивающе, разглядывал Гошку, после чего, недовольным тоном поинтересовался.
  - Кто написал "это"? - Он разложил перед Рубашкиным последний номер журнала "Неопознанное - рядом", раскрытый на той самой странице, где начиналась Гошкина статья.
  - Присаживайтесь, - оживился хозяин просторного кабинета. - Я знал, что у меня - масса единомышленников. Радуюсь, что их - большинство. Вы знаете, в последнее время появилось огромное число таких вот, с позволения, умников, спекулирующих на естественном желании многих, познать тайны бытия. Взять, хотя бы, этого самого, как его... э-э-э..., кажется, Голощёков...
  Поняв, что перед ним - автор, мужчина нахмурился.
  - Отказаться от своих слов, не боитесь?
   Отрекаться от высказанного на страницах журнала, Гергий Павлович не собирался. Но он несказанно обрадовался приходу незнакомца. А как же, это ли не удача - подискутировать с читателями столь уважаемого им печатного издания?
  Однако пришедший, обсуждать статью не собирался. Более того, странный мужчина заявил, что "очень легко докажет, что "кристаллы", о которых пишет Голощёков, в природе, всё-таки, существуют.
  - А вы знаете, это - уже конструктивный разговор! Ей Богу! - Воскликнул Гошка, предпочитающий, "гибкость" - твердолобой непрошибаемости. Задрожав всем телом от желания подискутировать с интересным собеседником, он озарил гостя своей веснушчатой улыбкой, и взволнованно протараторил.
  - Посидите тут несколько минуток, а я, сбегаю за магнитофоном - это рядом - и попрошу, рассказать всё, с самого начала. Ждите, я - мухой...
   Однако, вернувшись, Гошка застал свой кабинет пустым. Его гость ушёл.
  Заказав ещё одну бутылку "токая", Георгий Павлович вышел из-за стола, и направился к сцене.
  Взобравшись на "подиум", он долго дул в микрофон, а затем, постучал по нему ногтем.
  - Я попрошу внимания! - Рубашкин окинул взглядом весь зал, и, выбрав в качестве зрителей влюбленную пару за дальним столиком, обратился к ним. - Современная наука бессильна! Заявляю, как директор Центра Паранормальных явлений! Единственного, между прочим, Центра - на всю страну! - Он икнул, и сделал паузу, ожидая возражений. Но воркующая парочка и не думала, не соглашаться, и Георгий продолжил. - Современная наука бессильна, и я это докажу... - Его повело в сторону, и он, чуть не свалился со сцены. Двое вбежавших на сцену "качков" уговорили директора необычного "центра" покинуть заведение, и даже, вызвались отвезти его до дома...
  - - -
  - Сколько?
  Фред полулежал на нерасправленной кровати в спальне для гостей, и смотрел на вошедшего, только что, Ашота.
  - Трое... Фред, этот алкоголик, которого с Питера привезли, буянить пытается.
  - Ты хочешь, что бы я спустился в подвал, и успокоил его? У тебя, команда отморозков, а ты - жалуешься, словно сопляк...
  Ашот опустил глаза. Вздохнув, словно провинившийся подросток, он виновато переминался с ноги на ногу. Но Фред поторопил.
  - Кто там ещё? - И забрал у помощника тетрадный лист. На вырванной из ученической тетрадки странице столбиком были начерканы цифры - 1, 2, 3.... Фред недобро усмехнулся. - Как баранов, по "номерам"... Ты поясни, что к чему?
  Ашот забежав "патрону" за спину, глянул на список (на листке, кстати, ничего, кроме этих цифр написано не было).
  - Первый - Алик...
  - В списке, я хорошо помню, нет ни одного Алика...
  Помощник смутился.
  - Да нет, это - не имя. Алкаш он. Пьет, как маленькая лошадка... Его наши пацаны с Питера привезли. Был там по "путёвке"... Да он, наш, Прогорский. Только-только, из "комы" вышел, ребята Рубчика его с собой и захватили....
   Фред строго нахмурил брови.
  - Что, и в моём списке он есть?
  - Конечно! Он и в вашем - под номером "один".
  - Ладно, следующий!
  Ашот облегченно вздохнул, и снова посмотрел на тетрадный лист в руках шефа.
  - Второй - "мальчик по вызову".
  - Не понял... Мужик-проститутка, что ли? Так и говори, "гомик"!
  - Да нет, он - "по вызову", - начал мямлить Ашот, запутавшись с "определениями". Когда он слышал голос Фреда, его постоянно трясло. Впрочем, ни его одного. Проглотив слюну, Ашот добавил. - Правда, в ту пору он был малым ребёнком. С бабкой, из отпуска возвращался. Бабка давно сдохла, а паренек - жив. Да не просто жив, а ещё, и дам способен удовлетворять...
  - Следующий, - перебил Фред
  - А следующий - кадр, весьма интересный. Директор Центра Паранормальных явлений. Сокращенно, ЦПЯ. Я, как узнал - что такой у нас есть, чуть не офигел... Короче, этот - "голова". Лекции читает о пришельцах, о жизни на Марсе, о снежном человеке, прочие небылицы рассказывает... Ты бы, Фред, его послушал...
  - Успею. Я их всех послушаю... - Он сплюнул прямо на пол. - Кого следующего, "брать" будете?
  - Дальше идет..., - Ашот раскрыл свой блокнот, - ... Васнецов Вадим Макарович... Этот, особенный... - Помощник посмотрел на Урода. - Он, мент. Подполковник со Свердловского райотдела... С подполковником, возможны трудности. Водитель у него, в прошлом - каратист-шмаратист, блин, стреляет из любого положения...
  Фред усмехнулся.
  - Ладно. Васнецова, я беру на себя... Кто - следующий?
  - Четверых из твоего списка, уже нет в живых. А дальше, следуют - Шинкарев и Буравченко. Оба - работяги на заводе. Бухают, ещё больше этого, "питерского"...
  Фред задумался, и неожиданно, распорядился.
  - Этих вычеркни. Обоих. - И, заметив, как округлились глаза армянина, повторил. - Вычеркни обоих. Те, кого нет в живых - меня тоже, не интересуют. - Фред помолчал. Говорить подолгу он ещё не научился. Отдохнув, страшный человек, вырвал из рук Ашота записную книжку, и, изучив список, вычеркнул одну из фамилий.
  - Этого, в последнюю очередь...
  
  -3-
  
  - Я вижу, вы с братцем заскучали по "баланде"! - Полный подполковник с бакенбардами и отвислым животом расхаживал по просторному кабинету взад вперед. - Никак не уразумеете, что пока должок не отработаете, не отстану я от вас. Вот таков расклад, Колюня.
   Возмущенный офицер расслабил на шее галстук, и расстегнул верхние пуговицы рубашки. Рюмка, наполненная коньяком ещё до прихода бритоголового бандита, так и стояла не выпитой на его столе. Пить при "осведомителе", он не боялся. Просто, присутствие этой гнусной рожи, может извратить действие любого алкоголя. Так что, приходилось ждать.
   Подполковник Васнецов в своё время вытащил с "зоны" братьев-погодков Андреевых, Сашу и Николая. Собственно, и без его вмешательства, братьев готовили к "выписке". Поскольку, их "терпила" написал заявление в милицию, мол, он вспомнил, что когда-то, действительно, брал у братьев в долг некоторую сумму денег. И, дескать, вследствие инфляции, девальвации, деноминации, "черного вторника" и прочих катаклизмов "новейшей истории", сумма долга возросла до стоимости новенького "Ланд Крузера". "Не оскорбляйте меня, товарищ подполковник, я - не шизофреник. Я всё осмыслил, и понял - у меня не было морального права, требовать с Андреевых свой джип обратно. Просто, мы не правильно друг друга поняли...". Понятно, что "терпиле", преуспевающему барыге-коммерсанту, пообещали денег. Вот он и "включил заднюю".
   Кстати, денег он так и не получил. Как и своего серебристого красавца, "крузера". Братья Андреевы, только они освободились, вновь конфисковали "джипарь". Но теперь уж, на законных основаниях. Неизвестно каким образом попавшая к ним копия его "второго заявления" в милицию, как говорится, "прилагалась". Однако с той поры, братья Андреевы, работавшие под Гамлетом, стали негласными осведомителями ушлого подполковника.
  - Да говорю я вам, Вадим Макарович, это был он. Ну, что б мне пасть и не встать! И "номера" - московские! Ну, проверьте, вы же можете! Что за "тачки", с московскими номерами проехали в город, такого-то числа...
  - Ты что же, придурок, думаешь - у меня есть лишние люди, заниматься этим? Или мне, самому к себе "агентом" устроиться? А? На пол-ставочки? Вместо того, что бы помочь своему спасителю, предлагаешь мне, на "непроверенную" информацию пол отдела кидать? - Васнецов тяжело дышал, глядя на "провинившегося" Николая Андреева. Одышка, налитые кровью глаза, "неспокойные" руки - свидетельствовали, вовсе не о крайней степени его недовольства братьями. Подполковник страдал ожирением, гипертонической болезнью, сахарным диабетом и хроническим алкоголизмом. Ну и, конечно же, вчера, как обычно после работы - лечил нервишки. У Пархомыча, в кабинете - "вещдок", десять ящиков армянского коньяка. Правда, "поддельного", но ничего, пить - можно. Пархомыч-то, с тёщиных поминок, так и не останавливается...
  Дверь кабинета немного приоткрылась.
  - Макарыч, ты - тут? Слышал, "эксгибициониста" опять задержали?
  В кабинет по-свойски вошел майор Корейнчук. Заметив "брата Колю", он вопросительно глянул на подполковника. Но, расстегнутый галстук на Васнецове, и главное - стоявшая перед ним стопка, его успокоили.
  - "Эксгибициониста", говорю, опять "взяли".
   "Эксгибиционистом", в отделе называли чудака, живущего рядом с баней. Нигде не работавший гражданин Голиков имел такую страсть, ночью проникал в женское отделение бани, и, дождавшись открытия помывочного учреждения, обнаруживал свое присутствие в момент наибольшего скопления обнаженных женщин. Его и били, и окатывали кипятком, и выкидывали голого на улицу - не помогало. Голикова задерживали несметное количество раз. Проходил он, и как "злостный хулиган", и как "развратник".... Но, рано или поздно, чудак оказывался в местной психиатрической больнице с диагнозом "вялотекущая шизофрения", а это - простите, компетенция совсем других дядей. В белых халатах.
  Из рассказа майора следовало, что после продолжительного перерыва, у "эксгибициониста" случился новый рецидив. Банный день был в самом разгаре, когда в женской парилке, неизвестно откуда появился высоченный мужчина в футболке и широких брюках. Кстати, долго не могли понять, каким образом он оказался в бане. Проверили все лазейки, подвал, окна, чердак - так и есть, выломлен фанерный щит в прачечном блоке.
  - Так, бабы его и арестовали? - Подполковник тоскливо посмотрел на наполненную рюмку, и вздохнул.
  - Ни фига подобного. Злостный извращенец, как появился внезапно, так и исчез. Куда - никто не понял. Понимаешь, там пар, всё расплывчато... Он, говорят, вырос, словно из пустоты, поглазел несколько секунд на тела раздувая ноздри от вожделения, и растворился в клубах пара... Сам понимаешь, реагировать-то надо. У нас за "подобное", кроме эксгибициониста никто не задерживался. Один он на весь город, из "известных". Пару раз даже "закрывали". Короче, и в этот раз, взяли его. А кого, ещё-то? - Рассказчик развел руками. - Видишь ли, - он, покосившись на Колюню, снизил голос до шепота, - там мылась одна очень известная особа... - Майор склонился к уху Васнецова, и что-то нашептал. - Представляешь, что грозит бедолаге? Но, Голиков отпирается. И действительно, у него - стопроцентное алиби. - Майор рассмеялся. - Хотя, "привлекать", один хрен, его будут...
  - А бабы-то, его опознали? - У подполковника начались рези в желудке, и он не вытерпел. Стараясь, что бы его действий ни заметил Колюня, тихонько поднес рюмку ко рту, и отпил ровно половину.
  Корейнчук терпеливо дождался, когда коллега крякнет, и облегченно вздохнув - едва это произошло, смачно выругался.
  - Да ни фига они не опознали. В парилке, сам понимаешь, видимости - никакой. Но, некоторые говорят, что вроде бы похож... Большинство женщин отказались участвовать в опознании. Из оставшихся, на Голикова указала лишь одна. Кстати, потом и она вспомнила, что "проникший в баню", был мужчиной очень высоким, и к тому же, блондином. Голиков-то, хлюпик и абсолютно лысый....
  - Ну и кого в итоге задержали?
  - Конечно, Голикова! Я же сказал, в сауне присутствовала эта "крутая" дама. Извращенец, все равно, на "зону" не поедет.
  Подполковник почесал свой лиловый нос, и пробурчал.
  - Понятно...
  Провожая майора, он вышел с ним на минуту в коридор. После принятой рюмки, хотелось поговорить.
  - Кстати, пока ты тёщу хоронил, к нам очень интересная "молния" поступила. Не слышал?
  - А что такое? - Майор вытянул губы трубочкой и нахмурил лоб, подчеркивая таким образом, своё "внимание".
  - Есть сведения, что выполнять очередной заказ, в город приехал Фред. Вообще-то, его ожидали - и в Свердловске, и в Кургане, но..., - подполковник прикрыл дверь плотнее. - Паренька у меня в кабинете видел? Раньше, его нигде не встречал?
  - Да ну тебя, Макарыч. У них же у всех, рожи одинаковые...
  - Да подожди ты... Этот - видел недавно у нас в городе, кажется на Крупской, самого Урода...
   В полученной на днях "молнии" сообщалось, что в их город направился Фредди, или Урод, высокооплачиваемый киллер из Подмосковья. На его "счету" и мэр Светлорощинска, и американский журналист Рауль Бершацкий, и небезызвестные "воры в законе" Кхмер и Савелий Галактионыч...
   Фотографию Фреда (кстати, никто до сих пор не знал его истинных имени и фамилии), Васнецов недавно показывал братьям, специально их для этого вызывал. И надо же, сегодня утром звонит Коля... Или, Саша? Что и говорить, Вадим Макарович до сих пор путал братьев. Кажется, Коля... Или, Саша? Не важно. Короче, подполковник решил, всю "грязную" работу по "разработке" Урода свалить на "блатных". К тому же, "молния" из Москвы о предполагаемом визите киллера, и клятвенные заверения Коли-Саши (ну, эти-то - прогибаются, должок хотят поскорей отработать) - не были достаточными основаниями, начинать полномасштабную операцию по задержанию киллера. Как в таких случаях и делается, всю "чернуху" он поручит гнутопалым Сашам, Колям, Генам, Равилям и т.д., а уж при появлении первых трупов (кстати, не среди пионеров-ленинцев), можно включать и "тяжелую артиллерию".
  - Ну так что, Колян? - Одышка немного "отпустила", и милиционер повеселел. К тому же, он вспомнил, что у Пархомыча, "вещдоков" - хватит на пару месяцев. Вадим Макарыч обхватил голову сидевшего за его столом "братана", и по-отечески прижал к себе. - Эх, Колька, Колька! Ты подумай, скольких пацанов - твоих же корешей, "положить" он может. Или, моих, разницы - никакой. А мы с тобой, как два торгаша, рядимся и в "отказки" играем... Ну, самому-то, не смешно? Разве я к вам, не по-человечески? А? Ты же мне, как сын, Николай! - Подполковник гладил бритую голову "подопечного", прищурив глаза и играя желваками. (Погоди, погоди, сучонок! С Фредом определимся, всех я вас пересажаю, козлят приблатнённых! А "точки" ваши - не пропадут. У нас самих, зарплата - кот наплакал. Так ведь я, всем этим коммерсам недорезанным реальную защиту обеспечу! Не то, что вы, сучата!)
   Коля, не глядя на Васнецова, весь насупился, и беззвучно шевеля губами, пускал пузыри. С таким выражением лица, дошколята обычно оправдываются перед детсадовской воспиталкой: "Ну чё, не брал я у Тольки солдатиков! Он сам, Мариванна, с Виталькой поменялся - на трансформеры Юльки Селивановой..."
  Однако, отсутствующий здесь брат Саша (кстати, единственный, кто понимал тупое бормотание брата), дал бы иной перевод. Правильный.
  (Посмотри на себя, мент тухлый. Бедняка изображаешь, а сам - животину-то наел, ноги подкашиваются. Тебя за рэкет самого сажать надо, козла!)
  Вслух же, брат произнес.
  - Вадим Макарович, мне показалось, что там была группа. А как, иначе-то? Этот дядя Степа-милиционер, ну, двухметровый такой тип... А этот, что у вас - на фотографии, из машины не вылезал, поди, рожу казать боялся... Такого, действительно, во сне увидишь - не проснешься.... На вашей фотке, он не такой страшный...
  О наезде на "Фольксваген", за рулём которого сидел Урод, Коля рассказал подробно...
  ...Когда они отъехали от места столкновения с "немцем", Саня возбужденно спросил брата.
  - Узнал? Ну, этого, в "фольксе"?
  - Узнал. - Виновато ответил брат, хмуро глядя перед собой. Николаю было стыдно перед братом, за тревогу, охватившую его на месте ДТП. Конечно же, он узнал Урода. Такого, один раз увидишь - не забудешь никогда. Наконец, поборов стыд, он пробурчал. - Чё будем делать?
   Оба понимали, дело - нечистое. Васнецов, что б он сдох, утверждает, что на том фото - крутой киллер. И мол, он мелочёвкой не занимается. Но, кто знает, по чью душу приехал сей "казачок"? А может, его "работа" - "валить" кого-то из "ментов"? Хотя бы, этого жирного борова, ловко "ссучившего" их с братом. Но Фредди мог приехать, "делать" Гамлета. К кому, с такой информацией? К Гамлету? Тогда, "боров" не отстанет. Хотя... Пацаны-то, о связи с ментом ничего не знают. Но, как убедить Гамлета, что водитель с обожженным лицом - киллер, приехавший по его душу? Ой, проблем мы с тобой, Колюня, нажили себе...
  - - -
   В его кабинет заглянула Раечка, девчушка с регистратуры.
  - Аркадий Иванович, вас вызывают к городскому...
  - Раенька, попроси, пожалуйста, пусть отзвонят на "сотовый".
  Когда за девушкой закрылась дверь, Шеин вновь повернул голову к сидевшей перед ним женщине, и, придав лицу прежнюю серьезность, произнес.
  - Я вам выпишу "больничный", до понедельника. Вот направление на рентген, вот - анализ крови и мочи. И там, и там - "по записи", так что возьмите в регистратуре талончик...
  Даму, сидевшую напротив, подослала Натали. Заботливая Ната никак не могла отказаться от затеи, женить Аркашу. Вот и подсылала своих многочисленных подруг, под видом пациенток. Для не медиков подобный способ "сводничества" может показаться странным. Однако во врачебной среде, он таковым не считается. Более того, активно используется на практике.
   "Девушка" оказалась сверхактивной. Она перехватила нить разговора сразу, как только вошла в кабинет. Аркашу, работающего участковым терапевтом, удивить чем-то, было просто невозможно. Однако "напористость" этой больной, не то - что бы пугала, но - настораживала.
  - И, вы знаете, к вечеру - температура! Ничем не снимается! Я уж попробовала "Артавьюксом"... - Она гордо посмотрела на доктора. - Между прочим, французский препарат, вытяжка из половых желез гиббонов... Две с половиной тысячи долларов... И хоть бы что, ни на "градус"! Вы думаете, в период кризиса - лекарство не действует?
  Аркаша честно признался.
  - Не знаю. - Затем, скромно улыбнувшись, пояснил. - Половые гормоны гиббона, мне противопоказаны. Почему, противопоказаны? Спросите у Натали. - Он посчитал, что изображать "перспективную партию" для этой дамы - не имеет смысла. К тому же, женщина проинструктирована, что мне известна истинная цель её визита. Шеин закрыл амбулаторную карту "невесты", и виновато развёл руками. - Я, ретроград, и при лихорадке, пью аспирин.
  - Водорастворимый, "Упса"? - С надеждой в голосе спросила "претендентка на его сердце".
   Но безжалостный Аркаша сухо отрезал.
  - Нет. Наш. За рубль пятьдесят.
  Расстались они холодно. В дверях, "девушка" оценивающе его разглядела, и серьезно призналась.
  - Я, тоже, аспирин. Но, водорастворимый. В смысле - "Упсу"... До свидания.
   Рабочий день подходил к концу. Сегодня к нему придут Наталья и Марик. Они не договаривались, но Аркадий Иванович знал - будет именно так. Был уверен, - Шагиной не терпится услышать его отзывы о сегодняшней пациентке. Женщины наделены особым даром, создавать семьи, и... разрушать их. К Натали, естественно, это не относится. Она умела - только... Впрочем, она - не "создавала", но и не "разрушала". Она - Натали, а это свято... Она обязательно сегодня придет к нему.
   Ну а там, где Натали - там обязательно Марсель. Как же, разве он допустит, что бы Наталья, появлялась у Шеина без него.
  - - -
   Подойдя к подъезду, Аркаша остановился. Не обмолвиться парой-тройкой слов с сидевшей на лавке женщиной, он не мог.
  - Добрый вечер, Алевтина Николаевна.
  - Добрый, добрый, Аркаша. Уже отработал? - Пожилая, морщинистая женщина смотрела на него с материнской теплотой.
  - Алевтина Николаевна, как здоровье? Давление на ночь измеряете, как я просил? Продолжайте, и не забывайте, в тетрадку записывать... Давно ли тут сидите?
  - С самого обеда. И никуда не отходила. Знаешь ведь, ходить - не могу, а "коновалы"..., - женщина смутилась, но быстро "поправилась", заменив "коновалы" на "лекари". - Лекари прописали, как можно больше находиться на свежем воздухе. Вот и сижу целыми днями у подъезда. Слава богу, погода теплая. Кстати, на следующей неделе, возможно, будут дожди...
  - Вы не видели, Марсель с Наташкой ко мне не поднимались? - Приятелей Аркаши, красавицу Наталью и капитана милиции Муртазина, уже знали некоторые жильцы дома.
  - Марселька, недавно проходил... Видимо, в подъезде тебя дожидается. Обратно-то, он не вышел.
   Аркадий Иванович проживал в четырнадцатиэтажной одноподъездной "свечке", так что, для того, что бы проникнуть в дом, неважно - в какую квартиру, необходимо было пройти мимо Алевтины Николаевны.
  "Молодец, Марик! Никогда не опаздывает, наоборот - приходит с запасом...", - подумал Аркаша, заходя в подъезд.
  
  О Марике, или капитане Муртазине - можно было говорить многое. И о его своенравности, и о необъяснимой смелости, и о принципиальности, и о неподкупности. Была у Марселя и ещё одна черта, о которой, знали лишь близкие друзья. Марсель был не "по-мужски" сентиментален. Способный выйти в одиночку против своры отмороженных подонков, он, бывало, не мог сдержать слёз, увидев чьё-то страдание.
   Муртазин Марсель Киямович никогда и никому не навязывал своих проблем. Хотя от помощи, от искренней помощи - не отказывался.
   Конечно, свою любовь к Шагиной, он ни от кого не скрывал. Впрочем, его "чувства" являлись, скорей, проблемой окружающих...
   На протяжении последнего месяца у Марика гостила его племянница Флюра, приехавшая из Татарии. И Аркаша, да и Натали, знали о девушке из неоднократных рассказов Марселя. Марик, называвший племяшку "спортсмэнкой, комсомолькой, красавыцэй", несомненно, очень ею гордился. Особенно, её спортивными успехами. Шагина, помнится, говорила, что может помочь Флюрке, с карьерой спортивного телеобозревателя. А почему бы, нет? Тем более что сама Флюра, об этом - просто мечтает.
  Но, увы, телеобозревателем, да и простым журналистом, Флюрка никогда не станет. Пережив сильнейший стресс, она потеряла способность "говорить". В начале весны в собственном подъезде её попытались изнасиловать двое пьяных ублюдков. Они напали на Флюру, когда та, возвращалась с тренировки по теннису. Пьянчуг-развратников девушка раскидала, но сильно испугалась. Даже милиции, приехавшей по вызову, она не смогла ничего рассказать. Лишь закатывала глаза, и взволнованно трясла головой. Диагноз медиков "Стойкий афонический логоневроз, вследствие аффекта", означал, что способность говорить, к девушке не вернётся. Профессор Мухамедзянов, профессор Казанского мединститута, лишь беспомощно разводил руками.
  - Очень сильный стресс, и, как следствие, стойкий "блок". Психотерапия, электросон, гипноз, транквилизаторы, увы, не помогают...
  Входившая в сборную Татарстана Флюра, поначалу, целиком "отдалась" спорту. Но, что такое - в 17 лет потерять "мечту"? Потерять "будущее"?
  У девушки началась депрессия. Она забросила всё - спорт, подружек, перестала следить за собой, а недавно - родители застали её выпившей и с сигаретой.
   Взволнованные родители отправили несчастную девушку в Прогорск, к дяде Марику. Не менее взволнованный дядя Марик, лично обошёл всех Прогорских "светил", благо, друг - "медик со связями". Увы, никто не помог. И все, искренно об этом жалели.
  Даже Толя Сапунов, заведующий с "психиатрии", откликнулся - предложил "электрошок".
  - "Полёт над гнездом кукушки", помнишь? Как Николсону, или "индейцу" - не помню уж, проводки подцепили, и током жогнули... Нет, конечно, там - специалисты своё дело знают... Но я, не советую...
  
   Поднимаясь на лифте до "своего" этажа, Аркаша обдумывал, чего бы приготовить на сегодняшние посиделки. Наталья позвонила ему на "сотовый". Она немного задержится, значит, ужин - за мужчинами. А может, пожарить курицу?
  Выйдя из лифта, он чуть не наткнулся на одиноко стоявшего мужчину. Лампу не могли завернуть уже который день, и поначалу, узнать в незнакомце Марселя, было невозможно. Когда же тот, сам протянул Аркаше руку, и с еле уловимым акцентом пропел: "Привет, соперник!", Шеин заулыбался. Что и говорить, он был рад видеть друга.
  - Привет, капитан! Ты, давно? - спросил Аркаша, открывая ригельный замок на входной двери.
  - Только что подошёл. Минут пять, не более. Мы же договорились, что ты сегодня задерживаться не будешь...
  - Извини, исправлюсь, - Шеин пытался попасть ключом в замочную скважину, у него не получалось. - Кстати, как дела у Флюры? К Брагинскому ездили? Давай, не тяни. - Он, наконец, открыл дверь. - А где Наташка?
  Реакция друга на его вопрос, ему не понравилась. Во-первых, Марсель не ответил. Во-вторых, вообще, перестал с ним разговаривать.
  "Ну-ну", - подытожил Аркаша. Хотя... Заболел ты, Марик, нехорошей болезнью. Что толку, пытаться тебя отрезвить? Не поможет! Ты сейчас, ничего, кроме собственного сердца не слышишь. Обижаешься, на каждую мелочь. Трудно стало с тобой общаться, дорогой...".
  Но вслух, произнес.
  - Я заглянул в холодильник и вспомнил, "молдавский" мы выпили ещё в прошлую встречу. Сходить до "лавки", не желаешь? Или запятнать честь мундира, боишься?
  Марик продолжал молчать. Видать, обиделся сильно. На и что? Схожу сам.
  Когда Аркаша покидал квартиру, Муртазин Марсель Киямович всё так же, стоял неподвижно у отдернутой занавески, и смотрел в окно. На звук захлопывающейся двери он даже не повернул голову.
  Сходив в магазин, Шеин принял холодный душ, накинул халат, и прошёл на кухню. Марсель, всё ещё стоял в комнате, у окна.
  - Марик, - позвал Аркаша, - может быть, поможешь? Ну, хотя бы посиди здесь, на кухне, пока я приготовлю цыплёнка. Или, всё-таки, поможешь?
   Насупившись, словно маленький ребенок, которому не купили мороженку, Марсель молча прошел на кухню и протянул ему фирменный пакет, точнее - вакуумную упаковку, с какими-то замороженными полуфабрикатами.
  - Не надо, курицу, - глядя куда-то в сторону, пробурчал он. - Наташа в прошлый раз просила копченые желудки, фаршированные кашей "швадемахе" - немецкое национальное блюдо. Уже готовое, надо только разогреть в духовке. Это тебе, не курица по-французски. И обязательно, с настоящим немецким пивом. - Следом за свертком, он подал Шеину трехлитровый глиняный бочонок, с неубранной в некоторых местах паутиной. - Фирма "Eisbock"!
  - О-о-о, Марик, ты, как всегда, красавец! Что, "рэкетируешь" каких-то немецких коммерсантов? А я слышал, наша милиция - неподкупна. - Шутливым тоном прокомментировал Шеин сей "жест" друга.
  - Это, - Марик кивнул в сторону раковины, куда Аркадий сложил продукты, - можно приобрести, только в одном месте. Где именно, тебе знать - ни к чему...
  Шеин посмотрел на друга, и рассмеялся. Затем, обняв Марика, прижал надолго его голову к своему плечу.
  - Старый, что с тобой происходит? Впрочем, можешь не отвечать. Всё и так видно.
  - А Ната? Как ты думаешь, она принимает такой расклад? - Марсель освободился из объятий Шеина, и, скорчив мучительную гримасу, уставился в пол.
  Аркаша подумал, и, решив, что другу уже не навредить ничем, сообщил.
  - Дорогой мой Марсель Киямович... - Увидив, что Марик погружен в собственные мысли, повысил голос. - Капитан, твою мать! Наташа - умней нас с тобой. Так неужели, она не видит очевидного? Сам-то, как считаешь? - И не дожидаясь ответа, скомандовал. - Итак, слушай мою команду. Поскольку ты - медицину ни черта не знаешь, лечить тебя буду я. Прописываю сто грамм коньяка, и ... - он вскрыл импортный "пакет", - ... и вот это, на закусь. Если не отравишься, попробуем и мы с Натальей. После коньяка, скажу - что делать дальше. Только, вряд ли ты будешь следовать моим рекомендациям. Ты, Марик, безнадёжный...
   Он не успел договорить. Раздался звонок в дверь.
  - - -
  Как известно, отношение мужчины к женщине - формируются, или контролируются, двумя органами. "Анатомические" заблуждения средневековых поэтов привели к тому, что "вторым" - традиционно считается сердце. "Первым", естественно - головной мозг.
   Исполненное жаждой страдать, сердце Марселя разрывалось на части при виде отношений Аркашы и Натали. Не просто "неглупый", а по серьезному "башковитый" Марик, впадал в состояние "тоскливой агрессии", видя, как Шагина Ната подает другу сахарницу, подливает "молдавского", с какими глазами интересуется последними новостями на работе у Шеина...
  Марик предложил Аркаше, прогуляться до "супермаркета".
  - Не знаю как вы, а мне сегодня хочется напиться, перед тем, как я решусь..., - он из-под густых черных бровей стрельнул в Натали белками глаз. Затем, чуть покраснев от смущения, развернулся к другу. - Аркаш, ну ты же - взрослый. Сам ведь, всё понимаешь...
   "А самому-то, тебе - слабо за "кониной" сбегать? Я, между прочим, уже ходил. И, заметь, пить больше не хочу... Если только, для нашей очаровательной Натали...", - чуть было не ответил Аркаша. Но, разве ж можно нарушать неписаные законы "мужской" дружбы?
   Он поплелся к выходу. Вернувшись из "лавки", первым, что он услышал из прихожей, была мольба его возбужденного друга. Заглянув в комнату, Шеин испугался.
   Его сорокалетний друг, стоя на коленях, нет, не стоя, а, постоянно ползая взад вперед, хватал Наташку за колени, и пытался положить на них, свою кудрявую чёрную голову.
  - ...Наташа, ну разве тебе - со мной плохо? Ведь я не обману тебя никогда... Я же буду вечным слугой у ног твоих... Не мучай меня, я все понимаю... Мне ничего не надо, ни взаимности, ни секса, я готов на любые жертвы, лишь бы ты была со мной...
   Марсель говорил очень быстро. Чувствовалось, он боится не успеть, до прихода Аркашы сказать что-то важное, что-то "главное"... Поняв это, Шеин впал в состояние некой двойственной неопределенности. Обнаружить своё присутствие? И тем самым, помешать другу, высказать свои чувства? "Обломать" ему такой момент!
  "Да ты успокойся!" - рявкнул "внутренний голос" с операторского пульта в черепной коробке. - "Ты - такой же придурок. Такую ахинею порой женщинам поёшь, мне - аж стыдно становится... Но, ни в коем случае не уходи! Надо дослушать до конца! Ты, в конце концов, друг, а он - "больной" человек, не соображает, что творит. Над ним нужен контроль. Давай-давай, не изображай из себя "святошу". Сделай вид, что думаешь о чём-то своем, но в пол уха, и их разговор прихватишь... Да подожди, ты, не уходи! Ну я же, плохому не научу! Я же "твой", твоё второе "я"! Скоро стану - "первым". Знаю, тебе эта женщина не безразлична. Мне, признаюсь, тоже. И она, как мне кажется, в твою сторону - не ровно дышит. А может, и в мою... Да ладно, ладно, шучу я. Думай сам, Аркадий..."
   А Марсель уже сидел в позе тибетского монаха, и продолжал "мучить" их "общую" приятельницу, крепко держась за её колени.
  - Наташа, ну сжалься, ну предоставь мне возможность, проявить себя - как я умею...
  Больше всего поражало то, что Шеин знал Марселя, совсем другим. Марик всегда, в любой ситуации, смотрелся вполне достойно. Более того, в любой ситуации он выглядел красиво...
   Наташа, даже сейчас, не могла не восхищать. В её глазах не было возмущения. Но не было и жалости. Она знала, что независимо от сказанных слов, извиняющийся тон всегда означает "отказ". А отказ может необратимо травмировать её близкого приятеля и очень дорогого человека. Хотя, становиться женой Марселя, она не собирается. Голос Шагиной был бодрым, и даже, весёлым. Наигранности, почти не чувствовалось.
  - "Старый", ты чего ж, так расклеился-то? Марсель, перестань! Не превращай мою жизнь - в "индийское кино". - Она повысила голос. - Ну, вот что, "собственник", делить меня, я не давала повода. Но, абсолютно уверена, что Аркашка - так себя не повёл бы. Хотя, повторяю, вы оба - дороги мне одинаково. Но оба вы, мои друзья! Не скрою, иногда, и ты, и Аркашка, рассматривались мной в качестве возможных любовников, но... Маленький глупый мальчик. Заполучив меня в качестве жены, ты навсегда потеряешь тот образ, который построило твое больное воображение. Не забывай, я сексопатолог, и кое-что знаю. И более того, я не хочу тебя терять. Терять такого, - пояснила она, - каким знаю, и признаюсь честно, по-своему люблю. Марсель, не валяй дурака. Я никогда не сделаю свой выбор, в пользу кого-то из вас...
  Так вот оно что, - улыбнулся Аркаша. - Понятно, почему за коньяком пришлось идти мне. Ты выбрал неправильный путь, мой заболевший соратник... Поди, пока я отлучался, всю городскую "грязь" на друга "вылил"... - Шеин тяжело вздохнул. Думая о своём, временами ему удавалось поймать отрывки фраз, доносившихся из комнаты.
  Судя по голосу Наташи, она давно успокоилась. Заглянув в комнату, Аркаша увидел - она гладит черные кудри Марика, приговаривая.
  - Марсель, ещё чуть-чуть, и я заплачу. Кстати, почему так долго нет Аркадия? - Наталья встала с дивана, и поправила юбку. Марик, так и остался - на коленях. Более того, он до сих пор обхватывал колени женщины. Она попыталась высвободиться. - Марсель, я обещаю, что мы обязательно продолжим. А про свои подарки, я тебя прошу, больше не напоминай. Во-первых, - она сделалась серьезной, - я не продаюсь. А во-вторых, Марик... - Наташа сама, присев на корточки, обхватила голову близкого ей человека. - Не переигрывай. Все эти "жесты" из репертуара "зажиревших" коммерсов, тебе не идут...
   Шагина направилась к выходу, и тут-то, Шеин и "вернулся". Из магазина.
  - Очередь, как во времена "развитого социализма", - оправдывался он. - А ты куда, любовь моя?
  Проводив Наталью, друзья выпили по рюмочке, но разговор не клеился.
  - Пойду я, Аркаш. - Усталым тоном произнес Марик, и, пряча свои глаза, покинул жилище Шеина.
  
  -4-
  
  Месяц тому назад, на Кутляевской свалке за городом, излюбленном месте Прогорских "бомжей", появился новый обитатель - беловолосый здоровяк двухметрового роста.
   Сюда, за город - ежедневно свозился городской хлам, содержимое уличных урн и дворовых мусорных контейнеров. Машины приезжали со всего города, и их поток был нескончаем.
  Здесь легко можно было, подыскать себе какую-нибудь одежонку, а те, у кого имелся свой "угол" - могли подобрать старенькую, но вполне пригодную мебель.
   "Новенький" сильно сутулился. Однако это не мешало, воспринимать его, как мужика колоссальных физических возможностей. Он не разговаривал, только мычал.
   Выглядел "блондин" беззлобным малым, посему ребята Крюшона, авторитета среди "бездомных", окружили его вшестером, и принялись молча изучать. Блондин смотрел на парней с не меньшим любопытством. Самому старшему из них, было, пожалуй, не более тридцати. Тогда как Хансу Клоссу, недавно исполнилось сорок четыре года.
  - Земляк, ты - откуда прибыл-то? Раньше тебя никто здесь не видел. Кто ты?
   Клосс, топчась на месте, по-прежнему - разглядывал лица незнакомцев. Необходимо, выявить - кто ж у них "главный". "Разговаривать" одновременно со всеми, для Клосса было настоящей мукой, и он искал, кому "доложиться".
  - П-п-п...
   В русском языке превеликое множество оскорбительных фраз, главным образом - "посылающего" характера, начинается с буквы "п". "Пошёл ты...", и так далее.
  Новенький "пробуксовывал", именно на букве "п". Что, в совокупности с недобрым выражением лица, превращало его мычание в осмысленную фразу: "Подите вы к такой-то матери, и вообще, все вы - козлы!"
  "А вот тут, приятель, ты не прав", - мог бы возразить ему, любой из обитателей свалки. "Коли ты, оказался среди нас, значит, хошь - не хошь, а выполнять общие "правила", обязан. Доложись, сообщи о намерениях. Обрисуй, чем "кормишься". В конце концов, в "общак" - платят все. Даже, Крюшон..."
   Кольцо начало смыкаться. Происходило это медленно. В "среде", куда занесло Клосса, царили стайные отношения, и оказаться в лапах более сильного хищника, "первым" - никому не хотелось. Светловолосого здоровяка поведение парней начинало забавлять. Не поворачивая головы, он поймал рукой, опускавшуюся ему на голову ножку от кухонного стола. Подобные дубины здесь валялись повсюду, что вы хотите - свалка. Теперь, у него было оружие. Впрочем, главным оружием Клосса, до сих пор оставались его кулаки. Раскрутив над головой четырехгранную "дубинку", он выбросил её далеко, куда-то в центр свалки. Раздавшийся вслед за этим человеческий крик (всё-таки, в кого-то попал), послужил парням Крюшона, командой к бегству. Все шестеро разбежались, словно тараканы...
   Клосс сжал пальцы рук до характерного побеления, и, грустно посмотрев на кулаки, поплелся прочь. Он жил в Черняевском лесу, официально считавшимся Городским парком. В действительности же, лес, расположенный на окраине города, до сих пор - сохранял местами былую, таёжную непролазность. И, разумеется, был достаточно "безлюдным". Ближайшими к лесу постройками являлись частные дома. Близость "городского парка", сделала жителей прилегающих домишек, заядлыми грибниками. Оно понятно, достаточно пройти через картофельное поле, и вот они - "красноголовики", "лисички" и "грузди"...
   Землянка, занятая Клоссом, походила на медвежью берлогу. Кто, вообще, смог свалить огромную елку, представить было трудно. Мощные корни, торчащие вертикально на два метра, образовали под собой вместительную нишу. В дальнейшем, видимо пацанами, играющими в войну, яма была благоустроена. Из крестообразно разложенных мелких елок с положенными поверх них полосками шифера, заботливые пионеры изготовили крышу. Внутри же берлоги, ещё до появления в ней Клосса, имелись пружинистый матрас, табуретка, и множество пустых бутылок. Зная не понаслышке, что на вырученные от сдачи стеклотары деньги - можно довольно сносно питаться, Клосс был немало обрадован скоплению "чекушек", "чебурашек", "с нарезной пробкой", "нольседьмых" и т.д. Однако, сбор бутылок - не был основным видом заработка сорокачетырехлетнего немца. Собирать бутылки - простительно, старушкам. И прочим немощным элементам. Да и то, велика конкуренция. Весь город поделили, "бутылочники"...
   Выполнять какую-то узкоспециализированную работу, не позволяла "немота".
   А вот труд грузчика - во все времена был достойным способом заработка, для здоровых, физически развитых мужчин. Понятно дело, что грузчиком на постоянную работу, да ещё и в престижный супермаркет, его никто не возьмет. У Клосса до сих пор не было документов. Истории известны случаи, ещё более длительного проживания без паспорта...
   За месяц, Ханс привел землянку в надлежащий вид, сделал её весьма пригодной для длительного проживания. Кто его знает, сколько времени ему придется пробыть здесь, в Прогорске...
   Вчерашний день навсегда врежется в память Ханса Клосса. Теперь Клосс знал, что в свое время - выбрал правильную тактику. Тактика заключалась в следующем, он не задерживался подолгу ни в одном городе. Советский Союз велик, а жизнь - так коротка...
   Покинув Калугу после непродолжительного боя с Черепом, Ханс возобновил поиски мистера Кроуна. Он найдёт его, чего бы оно ни стоило. Без этого, из России - не выбраться.
   О взрыве в аэропорту Домодедово, он, естественно, ничего не знал.
   Пусть, Клосс не говорил. Но он, много думал.
  ...Господин Кроун достаточно неординарный человек. Такой, просто физически не сможет, сидеть "на галёрке", и не высовываться. Такой - только в первых рядах. Такой, обязательно, на любом месте - где бы он ни находился, моментально обрастет множеством связей, знакомств, партнерств и так далее. Имея натренированный взгляд, увидеть какой-то, пусть косвенный, признак пребывания в городе Кроуна - вполне возможно. В Дюссельдорфе он возглавлял крупное издательство. По всей видимости, "просоветское". Значит и в этой стране, он будет заниматься чем-то схожим. То есть, продукт его деятельности коим-то образом, должен быть связан с писательской деятельностью. Хотя, вполне возможно, что за эти годы он давно уже стал главным редактором... Но, не в Москве! Это исключено!
   Глупо, разыскивать такого человека, как бывший редактор еженедельника "Handel und Wandel", в маленьких городах, районных центрах и так далее. Не его "размах"... Следовательно, областной центр - как минимум. В России - областей, чуточку побольше, чем в США - штатов. Так и то, к двадцати годам Клосс не побывал, лишь на Аляске и в Юте. Правда сейчас, у него нет той свободы передвижения. Путешествовать на "товарняках", весьма далекое от туризма занятие...
  Главным же аргументом в пользу активных поисков мистера Кроуна был следующий. Как-то раз, во время "кухонных" откровений с хозяйкой московской квартиры, редактор не выдержал и разрыдался. До этого, Степанида Яковлевна очень долго о чём-то его расспрашивала шёпотом. Ханс находился в комнате, но он слышал каждое всхлипывание "наставника". Мистер Кроун повторял одну и ту же фразу: "Господь услышал, он знал, что я хочу умереть в России...". Такое, не сыграть. Услышать такое от человека, прячущего от посторонних любую свою эмоцию? И не поверить в искренность сказанного? Вариант - Кроун покинул Россию, исключается.
   Да-а-а... А ведь Владимир Маркович, состоял на службе в КГБ. В каждую встречу, в каждой беседе, журналист, пусть полунамёками, но давал мне понять - кто он такой, и в каком ведомстве работает. Неужели, такое допустимо? Хотя, чему удивляться? Мистер Кроун - "профи" во всём. Ведь я и впрямь, смысл его намёков начал понимать лишь сейчас, двадцать лет спустя.
   Вчера, он увидел Вику... Да-да, это была именно она. Ошибки быть не может. Вика, изменилась мало... И всё же - мало, но изменилась. И непорочные глаза, и пошленькая родинка на левой щеке, оставались на прежних местах. Но принадлежали они теперь, не той испуганной девчонке, которой Клосс когда-то обладал на даче мистера Кроуна. Глаза и родинка принадлежали - высокой стройной даме, выглядевшей на 35, модно одетой и весьма богатой. Независимая походка и 600-й "Мерседес", дверцу которого распахнул перед ней шустрый водитель, наглядно подтверждали - женщина прочно стоит на ногах. Не опровергала этого факта, даже озабоченность, читавшаяся в глазах Вики...
  Серебристый "Мерседес".... Машины такого "класса" не было даже у его отца. А отец, был человеком, далеко не бедным...
  ...Разгрузив в Центральном гастрономе "продуктовую" машину, и получив за это пять банок тушёнки, Ханс вышел на улицу Князева. Жара нарастала. Солнцепёк чувствовался даже в тени. Такая же погода была летом 80-го, когда они приехали в Москву. Двадцать пять лет тому назад...
  ...Дверь с надписью "Служебный вход" распахнулась настежь, и оттуда выпорхнула длинноногая красотка в дорогом светлом костюме. Оказавшись на улице, она напоследок обернулась, послала кому-то воздушный поцелуй, и, оглядевшись по сторонам, надела темные очки. Клосс находился рядом, в каких-то трех-четырех метрах, но Вика даже не задержала на нем взгляда.
   "Мерседес" тронулся с места, а Ханс, всё так же, стоял как вкопанный, в надежде, что Вика - вот-вот, выскочит из автомобиля, и кинется к нему на шею...
  
  У него опять началась бессонница. Все мысли сводились к одному, как найти Вику. Он её обязательно найдёт! Без этого, нет будущего. Без этого - вся оставшаяся жизнь, в лохмотьях и под подозрительными взглядами...
   Шло время, а Вику он так и не встречал. Хоть и выбирался ежедневно в город, и простаивал часами у гастронома на улице Князева. Зайти внутрь магазина, и выяснить, кому женщина посылала воздушный поцелуй? А уж потом, через того счастливчика - выйти и на Вику? Если бы Клосс не был "немым", то, наверное, так и сделал...
   Ханс возвращался домой, в Черняевский лес. Приближался вечер, и дневной зной постепенно ослабевал. Следуя по теневой стороне улицы, Клосс боковым зрением наблюдал за своим отражением в застекленных витринах. Он так и не избавился от сутулости. Впрочем, в последнее время, и не пытался избавиться. Забыл про неё. В последнее время Клосс вообще, за собой не следил. Не мылся, наверное, целый месяц. В детстве, он где-то слышал, что на создание человека "эволюция" затратила много миллионов лет. На "обратный" процесс, от "человека разумного" - к грязному первобытному существу, оказывается, достаточно нескольких лет.
   А может, Вика его не узнает?
   Внезапное предположение, его насторожило. Все эти годы, думая о встрече с Викой, он представлял себе их отношения, как отношения абсолютно равных людей. И с точки зрения возраста, и с точки зрения социального статуса. Глядя на своё отражение в застекленной витрине - на долговязого, неопрятного, да ещё и сутулого детинушку, Ханс задумчиво усмехнулся. Вика не станет даже, разговаривать с ним, с убогим. Спустись на землю, Ханс, не создавай себе дополнительных душевных мук...
  Но! - возражал себе он тут же. Привести себя в порядок мне мешает бесправное положение "бездомного"... Если мать жива, а она - жива, я увезу Вику в Германию, куплю ещё более крутую машину, и тогда...
  - - -
  Вадим Макарович лежал на спине и курил. Идти домой, не хотелось. Зачем? Дома, эта старая мегера покоя не даст. После смерти братца, она совсем озверела. Кидается, по ничтожнейшему поводу. А здесь, хорошо. Здесь, её нет. Опять же, Варенька, просто сказка. Скоро "борщевский", будет "готовченко". Поужинают вместе.
   В комнату, устланную деревенскими половиками, вбежала темноволосая девушка. В её внешности удивительнейшим образом сочетались, старославянская целомудренность и крайняя степень порока. Это - притом, что лет ей было, ну никак не больше семнадцати. Смущенно улыбнувшись, юная брюнетка схватила полотенце, и выскочила обратно в "предбанник".
  Когда вернулась, Вадим Макарыч по-отечески её "пожурил".
  - Чё? Вода холодная? Бр-р-р... Варь, я не пойду... - И увидев укоризну в её глазах, словно взорвался. - Чё, согреть-то, нельзя было? Хочешь, что бы я яичники (!?!) простудил. Вы, бабы - народ привыкший...
   Варвара накрывала на стол: извлекла из выдвижного ящика ложки, сняла с сушильной сетки тарелки. Расплескав нечаянно воду из чайника, она схватила тряпку, и, не сгибая ног, принялась затирать пол. Подполковник Васнецов застонал от досады, не имея возможности видеть Варьку за этим занятием.
  Живот, возвышающийся могучим курганом, существенно ограничивал зону просмотра. А жаль... Созерцание нагнувшейся Варьки, на которой кроме платья ничего не было - в общем-то, неплохая стимуляция. Для него-то, сорока шестилетнего мужика...
   Этот домишко достался Варьке от брата, посаженного в прошлом году за кражу. Девушка, едва она заняла бревенчатую избу, организовала в ней притон. Здесь можно было приобрести недорогой алкоголь, купить травки, и, если ты не очень пьяный, обратиться к хозяйке с предложением, типа "люби меня по-французски"... За отдельную плату, естественно. Но можно, и "в долг"...
   Когда "бойцы" подполковника нагрянули в дом, бизнес Варвары Кулешовой процветал. Девушка до сих пор считала, что от "зоны" её уберёг Васнецов. Вообще-то, "лишение свободы" девушке не грозило, в силу того, что - не за что. Ну подумаешь, самогон, подумаешь марихуана, подумаешь "проституция"... Всё - на словах. Ни одного доказанного эпизода. Да и не "сажают" сегодня за это. Как говорится, "мест нет"...
   "Закрючковав" девушку (как и братьев Андреевых, как и многих других), Вадим Макарович стал частым гостем в ветхой избушке.
   Схема его визитов была расписана до минуты. Приняв с Олегом Корейнчуком по изрядной дозе "вещдока" (благо, в кабинете майора его было навалом), Васнецов наведывался к Варьке. Та, его кормила, иногда мыла в баньке, ну и конечно, проделывала с милиционером "то", на занятиях "чем", якобы и "попалась".
   Пятидесятилетняя супруга подполковника, искренне считавшая, что секс нужен лишь для продолжения рода, муженька к себе "не подпускала". Будучи стопроцентным "подкаблучником", тот даже не настаивал. Терпел, что называется, копил в себе... А так хочется порой, пообщаться с женщиной. Но всё же время от времени удавалось, выплеснуть "наболевшее". Так сказать, "опорожнить" исполненную страстью душу...
   Варвара принесла тарелку горячего борща, и поставила её на табуретку рядом с диваном. Васнецову достаточно было повернуться набок, взять в руки ложку, и поужинать, не вставая. Так ведь, надо поворачиваться...
   Нет, всё-таки придётся повторить с Варькой тот эпизод, из порнофильма. Кассету с "порнухой" он брал у Олега Корейнчука всего на один день. Точнее, на одну ночь. Так ведь, дурак, домой притащил. Думал, жену Светку, "расшевелить" удастся. А Светка, "кикимора болотная", у соседки - такой же дуры, уже в сотый раз взяла кассету с "Титаником".
  "Ой, какой же ты всё-таки недалёкий, Вадька! Ваще, ничегошеньки не понимаешь! Там Леонардо Ди Каприо, такой лапушка..."
   Сама - дура! Вот на кассете Корейнчука - действительно, "лапушки". И проделывают "такое", что твой Леонард - попросту отдыхает. Дура! Вместо того, что бы хоть на старости лет научиться делать мужу приятно, она по сто раз "Титаника" смотрит...
  У-у-у, убожество.
  Вспомнив лицо супруги, Вадим Макарович поморщился, и сплюнул прямо на пол. Варьке, всё равно, уборку влажную делать...
  Что это!?
  Из сеней послышался какой-то непонятный звук. Будто бы, упала на пол его форменная фуражка. Сколько раз просил у Варьки нормальный гвоздь, да молоток...
  Звук повторился. Хм-м... Больше-то, падать нечему...
  - Курносая, ты двери закрыла?
  - Да. На замок и задвижку.
  Ответив на вопрос, девушка нерешительно приподняла подол платья, и уставилась на подполковника.
  - Ладно, всё! - Не выдержал её взгляда подполковник. - Иди сюда. Пора, повторить. - Порочная улыбка скривила его рот. Глаза затуманились, а ноздри стали неимоверно расширяться, выворачивая наружу мохнатые заросли.
  Вадиму Макаровичу необходимо было, всё видеть. Будто бы специально для этого, направо от дивана, у самой стены стоял трехстворчатый шифоньер. На его центральной створке милиционер прикрепил зеркало. С его помощью можно было, наблюдать за действиями старательницы Варьки....
   Варюха молча сбросив с себя халатик, опустилась на колени рядом с диваном.
  От вожделения захлёбываясь собственными "пузырями", Васнецов простонал.
  - Перейди на другую сторону, загораживаешь зеркало. Ничего не видно...
  Подполковник выл, мотал головой, бил себя кулаками в грудь, осыпал Варюху грязными ругательствами... Иногда, забывшись, он хватал обеими руками девушку за волосы, и что есть силы, прижимал к себе.
  Оргазм приближался, и дабы не вспугнуть "шквал сладострастия", он закрыл глаза. Не хотелось замечать эту убогую обстановку, развалившуюся мебель, допотопный черно-белый телевизор.... Подполковник ничего не видел, он "витал" в облаках счастья...
  О-о-о... Кажется, "подходит"...
  - Курносая! Давай, моя девочка! Ну давай, курносенькая! Постарайся, должен "кончить"! - Вадим Макарыч попытался оторвать голову от подушки, и своими глазами увидеть Варькину "технику"... Но у него не получалось, мешал живот... Зарычав, он повернул голову к зеркалу. Однако "ожидаемого" не увидел, поскольку взгляд уткнулся в чьи-то ноги. Причём тут ноги? К тому же, чужие? К тому же, в брюках... Она же сказала, в доме посторонних нет. Подстава? Сука!
   Рядом с диваном, на котором происходило искомое действо, стоял незнакомый мужчина. Загораживая собой зеркало, нежданный гость производил съемку на видеокамеру. Миниатюрная бесшумная "Sony", скрывала его лицо.
   Неужели, всё это наяву? Осознав очевидность ответа на данный вопрос, Васнецов взвыл. Варька, по-своему истолковав его крик, вскочила на ноги, и, зная пристрастия партнера, принялась исполнять стриптиз. Закатив глаза, она совершала неприличные движения бедрами и прогибалась всем телом. Крик подполковника не прекращался, и девушка закружила по комнате...
   Неизвестно откуда взявшийся мужчина, направив объектив на танцовщицу, передвигался одновременно с ней, как бы уступая площадку для эротического танца. Девушка, до сих пор считавшая - что в доме кроме них никого нет, демонстрировала "высший пилотаж". Она остановилась и открыла глаза лишь тогда, когда Васнецов заорал благим матом.
  - Сука! Продалась! Неси, шкура, китель с портупеей! - Но, вспомнив, что пистолет - на работе в сейфе, милиционер уткнулся в подушку, и завыл. Варя хотела, было, подхватить вой "любовника", но, оглядевшись вокруг, застыла в безмолвной неподвижности. Её немолодой друг рыдал самым натуральным образом. "Может, я что-то не так сделала?" - мелькнула у Вари мысль, и она обхватила лицо ладонями.
   Подполковник тем временем, пришёл в себя, и вскочил с дивана. Не найдя трусов, он голышом кинулся в предбанник. Тщательно обследовал запор и замок. Убедившись в их надежности, взял со стола кухонный нож, и проверил чердак и подвал.... Никого. Проверил окна. Одно из них, оказалось раскрытым настежь!
   Вернувшись в комнату, он схватил Варю за волосы, и приставил нож к её горлу.
  - За сколько продалась, шлюха неблагодарная!?
   Девушка не понимала, чем так напуган милиционер. Но, знала точно, что он будет её бить. Чай, не впервой. Сжавшись всем телом, она зажмурилась, и закрыла лицо руками.
   Привыкший "прессовать" отпетых уголовников, подполковник воспринял её действия, как запирательство. Дескать, бей, мент поганый! Всё равно, ничего не скажу!
  
  Когда Васнецов пришёл в себя, он обнаружил в руках опустошённый стакан. В комнате был учинён страшный погром, а Варюха, лежала на полу, не подавая каких-либо признаков жизни. Впоследствии, судмедэксперт установит, что смерть девушки наступила ровно в 18.00. от перелома шейных позвонков.
   Соседка-старушка, давая показания приехавшим на "труп" оперативникам, вспоминала потом.
  - Когда "Эмануэлла" закончилась, на часах - как раз "шесть" было, в доме Варькином, кто-то выл. Ну, волк - да и только...
  - - -
  Неужели, это - всё? Неужели, крах карьере? Какая, к чёрту, карьера! На нарах бы, не оказаться...
   Прежде чем нажать кнопку звонка он минут пять топтался у двери. А может, "пронесёт"? Может, всё обойдётся? У Варьки я, вроде бы, подчистил за собой. Если приедут наши, "дело" под свой контроль заберу. Если - "не наши", всё равно, "Глухарева" судьба его. Сейчас, главное с женой восстановить прежние отношения.
  - Вы не спите? - Робко поинтересовался Вадим Макарович, переступая порог своей квартиры. Ему не ответили. Он повторил вопрос.
  Из комнаты вынырнула Рената Юрьевна, его тёща, и ехидно пропищала.
  - Кто в это время спит? Ты глянь на часы-то? Ну-ка, ну-ка... - Она обнюхала зятя. Удовлетворенная результатами своего теста, тёща противно запищала. - Све-е-е-е-та, он похоже, опять к своей шлюшке заруливал. Говорю тебе, звонить начальству евоному надо. Самому главному. Пусть, к едрене-фене, увольняют, ей богу...
  В прихожую выскочила дородная женщина. Выглядевшая, несколько постарше тёщи Вадима Макаровича. Это была его жена, Светка. Светка перестала пользоваться косметикой, и вообще - следить за собой, сразу же после свадьбы. Заполучив в мужья молоденького лейтенанта, она навсегда забросила духи, лосьоны, эпиляторы, кремы, косметические сливки и т.д. В последнее время у подполковника складывалось впечатление, что жена готовится исключить из ежедневного пользования, также, мыло и воду.
  Светлана Васнецова, оказавшись рядом с мужем, "поводила" носом и бросила своей мамаше, скрывшейся за дверью совмещенного туалета.
  - Ма-а-а, это - "другая". Та - по-другому пахла, не так вонюче... Чё, накормила, поди, шлюшка-то? Вот и не хочешь жрать. Всё вперёд! Хоть кормить тебя не надо, импотент несчастный. - Значение слова "импотент" ей было незнакомо. - Ма-а-а, убирай грибовницу в холодильник. Вадька у своей шалавы поел. Чё, права я? - Она больно щелкнула мужа по носу.
  - Да нет, на работе перекусил. - Не успев отвернуться от шелбана, соврал Васнецов.
  Его жена махнула рукой, и вновь улеглась у телевизора. На экране, как всегда, мелькали кадры из "Титаника"...
  "Неужели, пронесло? Светка, вроде бы, спокойная. Может, всё обойдётся? Сегодня со мной расплатились, за открытие новой автостоянки. Может, ей отдать? Ладно, скажу "стоянщикам", что пришлось с начальством поделиться. Так что, ещё столько же - пусть несут..."
  - Света, может на шубу тебе, начнём откладывать, а? - Вадим Макарович переоделся в домашнее трико, и вопросительно посмотрел на супругу. Но той, было не до него. Да и не нужна Светке шуба. Ей ничего не нужно. Кассету с "Титаником" дайте, да и "отвалите" все. Окончательно успокоившись, Васнецов "твердо" заявил. - Свет, я получил за ночные дежурства. Куда положить-то? На пианино ли, чё-ли?
  "Сейчас-то, как говорится, всё должно быть "гутен морген". А она у меня ничего", - он посмотрел на супругу. - "Даже, очень ничего..."
  Когда раздался телефонный звонок, он вздрогнул.
  - Это меня! - боясь, что кто-то возьмет трубку раньше него, крикнул Вадим Макарович, и бросился в прихожую, к стоявшему там телефону. "Вот, досада! Около дивана, висел на стене параллельный. Вдруг, подслушивает. Ладно, вывернусь потом..."
   Но Светлане Борисовне Васнецовой, на звонки мужу было наплевать. Кроме "лапушки" Леонарда, для неё в эту минуту ничего не существовало...
  - Добрый вечер. - Вежливо поздоровалась трубка. Подполковнику показалось, что с ним говорит робот. - Могу ли я услышать Вадима Макаровича?
  - Слушаю. - Ответил Васнецов, чувствуя как трясутся его ноги. Такого голоса, в "управлении" ни у кого нет.
  Последовала пауза, после которой все тот же голос спросил.
  - Вы, очевидно, догадываетесь, по какому поводу вам позвонили?
  - А что, уже... Нет. Даже не догадываюсь. - У подполковника задрожали руки.
  - А вот и неправда. - "Рассмеялась" трубка голосом Фантомаса. - Всё вы прекрасно понимаете, мой дорогой служитель закона. - Показалось, что на том конце провода, рядом с "позвонившим", идёт жаркий спор. Такое впечатление, что его собеседник, зажав микрофон ладонью, прикрикнул на спорщиков. И тут же, прежним, металлическим голосом продолжил. - У нас имеется видеопленка. Что на ней, вам хорошо известно. Помните фильм "Гений"? Ну же, вспоминайте... Так вот, я не буду, подобно главному герою этой замечательной картины, транслировать заснятый "видеоролик" для жильцов вашего подъезда. Зачем? По ночам надо спать. И в конце концов, я не такой авантюрист. Я сделаю проще. Если между нами не возникнет взаимопонимания, завтра же пресловутую кассету увидит прокурор. Ну как? Договорились? Если же, согласитесь с моим предложением, обещаю, зрелищная видеозапись вернётся к вам. Что бы, пополнить вашу коллекцию аналогичных шедевров. Она, коллекция, я уверен, у вас имеется. Даже в моей видеотеке, если порыться, можно что-нибудь откапать, с вашим участием. - После долгой паузы, "киборг" успокоил. - Не пугайтесь, дорогой мой, я не настолько кровожаден. Вы и от сегодняшнего-то, чуть со страха не померли. Так что, думаю, хватит с лихвой. - Последовавшую паузу звонивший воспринял, как положительный ответ. - Завтра, в 21.00. подъезжайте к трамвайному кольцу, на конечной "седьмого" маршрута. Подъезжайте, один.
  Седьмой трамвай ходил до вагоноремонтного завода, и вокруг кольца, где он разворачивался, зеленел густой лес. Свидетелей, ни днем, ни ночью...
   Дважды за ночь, Васнецов хотел повеситься в ванной комнате. Не повесился...
  
  -5-
  
  Шагина пришла на работу к Аркаше, когда его смена подходила к концу.
  - Аркаша, я его боюсь...
  - Да брось ты, Ната, Марик безобиден. К тому же сейчас, когда у него гостит Флюра. А в его "болезни", повинны твои чары, ты же это прекрасно понимаешь. Так бывает всегда. Ты жалеешь Марселя, не хочешь усугублять его страданий. В общем-то, правильно делаешь. Твой гуманизм - налицо. Ну а он... Он пользуется этим. Вот и всё.
  - И что же ты посоветуешь?
  Шеин отодвинул свою чашку на середину стола, и встал.
  - Ната, а почему, собственно, ты считаешь, что Марик - раним, мягкотел и человечен, а я - кибернетическая машина, лишенная человеческих чувств и эмоций?
  - Аркаш, я так не считаю... - Она умоляюще посмотрела на Шеина, и, увидев, что он опустил глаза, произнесла. - Да-а-а... оказывается и эта "болезнь" - заразна. Похоже, мы имеем дело с серьезной эпидемией. - Ната достала из сумочки косметичку, и, посмотревшись в зеркальце, положила её на стол. - Парни, да вы что, с ума все посходили? На что, позарились? Что, испытываете трудности с женским полом? Ну Аркаша, ну ты-то хоть меня не пугай. У меня вся надежда на тебя, а ты... Парни, ну не сходите вы с ума-то, все сразу. У меня ведь, Шеин, есть любовники. И их не двое-трое, их больше...
  Аркаша уставился на Шагину, думая, что он ослышался. Ожидая, что Наташа повторит последнюю фразу, он, так и смотрел на неё, не отводя глаз.
  Но, Натали замолчала. Потом, как-то жалобно посмотрела на друга, встала и подошла к нему.
  - Шеин, налей-ка лучше чего-нибудь старой алкоголичке. Иначе, с ума сойду. В меня никогда в жизни не влюблялось одновременно такое количество мужчин, аж - сразу двое! - Женщина пояснила. - Мужчины, с кем я иногда оказываюсь в постели - в меня не влюбляются. Знают, что бесполезно. Похоже, что и вам - пора знать правду. Я, дорогой мой Аркашочка, замужем... Что я несу? Аркаш, у меня "крыша едет". - Она горько усмехнулась, и вернулась в свое кресло.
   Шеин не верил своим ушам. Нет, он, конечно же, расслышал, что сказала Ната. Но, могла ли, с невозмутимой серьезностью нести такую ересь? Он знает Шагину сто лет, и готов биться об заклад - мужа у Натальи нет!
  Шагина, пожалев, что сделала другу больно, очень серьезно заговорила.
  - Ты знаешь, я всю жизнь завидовала мужикам. Сказать, за что? За то, что только они, знают цену настоящей дружбе. Да-да, той мужской дружбе, которую не сломит ничто, даже сомнительное чувство к ..., - она снова глянула на себя в зеркальце, - ...сомнительное чувство к старой подлой бабе. Один мой знакомый, как-то раз сказал замечательную фразу. "Дружба, это выше - чем любовь, сильнее - чем признательность, благородней - чем обязанность". Неплохо, да ведь? Дробышев, не кисни! Выручай меня! Ведь ты - знаток женской психологии! Ты знаешь нас, баб - лучше, чем мы сами! Ну вмешайся же, ты ведь друг нас обоих!
  - Наташа, а могу ли я вмешиваться? Не спорю, сраженный любовным недугом - наш друг. А я? Разве я - не ваш? А? Я - чужой? Почему обо мне не сказано ни слова. Или, ты не чувствуешь исходящих от меня флюидов? Быть может, и не чувствуешь, - подумав немного, вздохнул Шеин. - Всё потому, что я "болею" внутри себя, не доставляя при этом хлопот окружающим. Зачем? Нельзя вызвать ответного чувства у объекта твоей страсти, ничем - ни силой, ни обманом, ни шантажом. Чувства нельзя навязывать, их надо дарить....
  - Аркаша, - вдруг перебила Натали. - Мне страшно. Я боюсь за Марика..., - но объяснять причину своего беспокойства, она не стала. Просто, замолчала и уставилась в пол.
  Шеин, проклиная себя за слабость, подошёл к Наталье, и впервые за всё время знакомства с этой женщиной, прикоснулся губами к её горячей щеке....
  Сей жест, однако, был понят Шагиной по-своему.
  - Спасибо, Аркаша. - Она смотрела в него благодарными глазами. - Ты - настоящий друг. Твой поступок доказывает, что феномен "мужской дружбы", всё-таки существует.
   Аркадию хотелось возразить, и заметить, что это - далеко не дружба. А что тогда? Да он и сам не знал. Это - что-то новое. В левой части груди вдруг почувствовалась нарастающая тяжесть.... Сердце? Неужели, ни к чему не обязывающая симпатия окончательно переросла в мучительное безответное чувство?
   А Ната, уже совершенно безапелляционно, вводила его в "курс дела"
  - Вчера Марик звонил несколько раз, просился в гости. Я отказала. Впрочем, в мягкой форме. Ты же знаешь, я не люблю обижать мужчин своим отказом... - Натали загадочно улыбнулась, но тут же смутилась, и снова сделалась серьезной. - Понимаешь, у меня сегодня запланирована встреча... - Она сделала паузу. - С мужчиной. Не подумай, это не то... Это деловая встреча... Аркаша... - Она замолчала. Но Шеин на неё не смотрел. - Аркаша, - повторила она, - можно мне сказать, что я была с тобой?
  Ища глазами стул, на который можно бы было "сесть" от прозвучавшего вопроса, Аркаша нервно шарил по карманам халата в поисках сигарет. Затем, сделав лицо "безразличным", произнес.
  - Согласия - не даю. Во-первых, оправдываться ни перед кем не собираюсь. Даже, перед Мариком. Впрочем, это не главная причина. - Шеин посмотрел Наталье в глаза. - Зайчик, ты - суперженщина. И должна быть "супер", во всём. Считай, что я не слышал твоего вопроса. - И затем, словно возвращаясь к главному, предложил. - Ну давай, проведём внеочередную сходку. Где-нибудь, на стороне. Там, и поднимем главный вопрос современности, как в дальнейшем сохранить наше трио. Как считаешь, для человечества - это актуально?
  Наташа смотрела на Аркашу, и по её щекам текли слёзы. Она силилась несколько секунд, пока, наконец, не выдержала, и, уткнувшись Шеину в халат, зарыдала. Аркаша, растерявшись, и не зная, куда подевать свои руки, недоуменно хлопал глазами. Наконец, он обнял Наталью, и, наклонив голову, прикоснулся губами к её нежной коже. Мужчина всегда чувствует взаимность. И для этого женщине, вовсе не обязательно кидаться к нему на руки, и, дрыгая ногами от радости, объявлять его своим "очередным". Чувственный Аркадий Иванович, подобно сверхточному прибору, уловил изменения в частоте и глубине её дыхания, отметил увлажнение ладоней, и ...
   Он нежно отстранил Шагину, и бережно усадил её на стул.
  - Не хочу в дальнейшем относиться к этому, как к случайному эпизоду. К случайному и вынужденному. С твоей стороны, естественно. А что касается сходки, то на завтра я закажу столик, скажем, в "Волне"... Ты не возражаешь?
   Благодарные глаза отвечали.
  - Не возражаю....
  - - -
  Натальи остановилась около кафе "Дебют". Шагина любила здесь ужинать, и не только "ужинать". Но сегодня - ужинать. Начинать очередное любовное приключение в изысканном заведении, с оригинальной кухней, приятным персоналом и "живой" музыкой - ей нравилось. Но сегодня она за рулем, а машина - всегда мешает. Для неё, водителя 600-го "Мерседеса", машины - явно не женской, приглашать ради таких вылазок личного водителя, значило - стеснять себя в действиях ещё больше. Опять же, мысль о необходимости по окончании вечера садиться за руль собственной иномарки, подавляла любые желания.
   Впрочем, форель, запеченная с груздями, которую подавали в "Дебюте" - была достойной заменой любому другому времяпровождению. Но, несмотря на изысканную кухню и приятное обслуживание, кафе, всё же, имело репутацию заведения для знакомств. Всякий раз, Наталья встречала здесь новых людей. Собственно, потому она и отдавала предпочтение именно "Дебюту".
   Свой "Мерс" Шагиной пришлось припарковать вплотную к серебристому "Ланд Крузеру". Иначе, загораживался выезд с парковки близлежащего "казино".
   В дверях её чуть не сбил с ног здоровенный бугай в белой рубашке и черных отутюженных брюках. Волос на его голове, кажется, не было. Вместо того, что бы извиниться и спросить её "телефон", он подхватил Наташку под мышки, и поставил в сторонку. Дескать, пока постой тут, детка. Следом за ним выскочила целая банда таких же молодцев. Серьезные лица парней, как-то не вязались с вычурностью их действий. Они, то делали резкие повороты всем телом, то полуприседали, устремляя взор на крыши близлежащих домов, то вглядывались в каждого, кто присутствовал в этот момент на улице. Наигранная боевитость, строгое распределение ролей - делали их похожими на мальчуганов, играющих в "телохранителей президента".
  Чуть позже, в проеме внутренних дверей появился черноволосый, неплохо сложенный красавчик в голубой рубашке и белых просторных брюках. Наталья лишь обратила на него свой взор, как сердце её бешено заколотилось. На вид ему было лет пятьдесят. Одежда, подчеркивающая аккуратизм и телесную чистоту, несмотря на кажущуюся простоту, стоила немалых денег. Двух-трехдневная небритость, отнюдь не воспринималась как признак неряшливости. Она ему шла. Мужчина, несомненно, являлся "дорогим самцом".
   Но почему, он не выходит?
   "Дорогой самец", все еще стоял в дверном проеме, и молча смотрел на неё. Они встретились глазами, и Наталья почувствовала, как по её спине пробежала молния. Такая реакция на понравившегося мужчину существует у многих женщин, и воспринимается ими самими, как команда к действиям: "Этот самец должен быть моим"
  - ... что же вы стоите, прошу вас, - "дорогостоящий" брюнет совершал характерные жесты руками. Мол, проходите, а я - только после вас...
   Ната же, не хотела отгораживать собой красавца от дежуривших у входа телохранителей, и тоже "рядилась"...
  Наконец, поддавшись настойчивости кавалера, она под взглядами нескольких двуногих "бультерьеров", прошла в кафе. Парней, тоже, можно понять. Мол, старались, старались, а шеф - забыв о криминогенной обстановке в городе, галантерейничает с каждой повстречавшейся юбкой...
  Её любимый стол был занят, и Наташа заняла ближайший к выходу. Она даже не успела раскрыть меню, как в зал вбежал "нарядный" молодец, толкнувший её на входе. Он пробежал мимо неё, и, обращаясь ко всем присутствующим в зале мужчинам, пробасил.
  - Пацаны, чей "мерин"? - Сообщать, что автомобиль "виновника" мешает выехать его господину, детинушка не стал. Кто его знает, вдруг хозяин "мерса" впечатлительный? Чего доброго, испугается, да убежит через "служебный" вход. Жирные "коммерсы", так и поступают. Что для них, оставить немецкое авто без присмотра? Их в городе - единицы, так что, машина не потеряется.
  Пока до Наташи дошло, что это касается именно её, телохранитель успел повторить свой вопрос несколько раз. Она, словно очнувшись от сна, вскочила и заторопилась к выходу.
   Оказавшись на улице, быстро переставила свой автомобиль. Благо, на стоянке рядом с "Дебютом" освободилось несколько мест. Серебристый джип сдал назад, развернулся и остановился напротив её машины, на другой стороне улицы. Опустив стекло на задней дверце, из салона выглянул всё тот же брюнет. На этот раз, его глаза скрывались широкими стеклами темных очков
  - Ради бога, простите. Кабы, я знал, что машина ваша, ни за что не посмел бы отрывать вас от ужина. Лучше уж, пошел бы пешком... Кстати, сегодняшняя рыба, увы, на поэзию не вдохновляет...
  - А на что, позвольте спросить, вдохновила вас сегодняшняя рыба? - Поинтересовалась Ната, почувствовав пробежавшую по спине молнию. Словно завороженная, она ждала, как поведет себя сей привлекательный, и надо полагать - незнающий отказа у женщин самец.
   Незнакомец улыбнулся, и, открыв дверцу полностью, выбрался из салона и протянул ей руку.
  - Вашего "красавца" отгонит кто-нибудь из моих мальчиков, куда скажете. Если некуда, может посторожить здесь. Вас же, я отвезу в чудесный ресторан, открывшийся недавно на Подольской. Не бойтесь, моя главная цель - доставить вам радость. Ну и, добиться, хотя бы частичного прощения за испорченный ужин...
  - Вы не испортили мне ужин, я даже не успела ничего заказать... - Она поймала себя на мысли, что внимание этого мужчины ей льстит.
  - Тем более, - подхватил незнакомец. - Обещаю, что вы будете благодарны "року" за то, что внёс коррективы в ваш сегодняшний вечер.
  - Спасибо, - коротко ответила Натали. - Но я, поужинаю здесь.
  Она развернулась, и, не спеша, направилась в кафе.
  Вернувшись за свой столик, она почему-то не торопилась заказывать "форель с груздями". Брюнет её заинтересовал, и Наталью это злило. Достав из сумочки "сотовый", она задумалась, кому же позвонить? Быстро пробежав в голове нескольких знакомых, разочаровано убрала телефон. И тут же, "трубка" зазвенела. Посмотрев на дисплей, но, не вспомнив, кому принадлежит высветившийся номер, она устало поднесла трубку.
  - Слушаю.
  - Вы ещё не передумали? Хозяин заведения на Подольской, готовит для нас сногсшибательный стол. Ну, как? Не обидим почтенного кавказца? Таких шашлыков, как у Тофика, вы не едали никогда в жизни. Уж возьму на себя смелость, сделать столь дерзкое предположение... Ну как? Едем?
   Маленький "блюститель морали", сидевший внутри Наташки Шагиной, одобрительно опустив ресницы, по-матерински благословил: "Ты - взрослая девочка. Думай сама... А откуда он узнал номер твоего "сотового", спросишь позже..."
   Словно добившись родительского разрешения на посещение ночной дискотеки, она кокетливо спросила у трубки.
  - А танцульки до утра, будут?
  - Всенепременно! Так же, как и пиво из бутылок на лавочках ближайшего двора. Про поцелуи в подъезде утверждать не берусь, но могу сообщить, что я - не против.
  Когда Наталья вышла на улицу, её немного потрясывало. Станислав Александрович, или просто - Стасик, больше известный в городе, как Гамлет, ждал её у входа, скрестив руки на поясе. Новый знакомый Наташи был, несомненно, человеком "высокого ранга". Возможно, руководитель серьезной организации, каждый сотрудник которой действует в соответствие с его личными распоряжениями. Самоуверен, смел, даже дерзок... Но галантен, остроумен, смешлив... Именно то, что надо. Рядом с беззаботным мужчиной, начинаешь забывать и о собственных проблемах...
   На его "сотовый", каждые две минуты - поступал звонок. С кем-то из звонивших он разговаривал уважительно, кого-то - журил "по-отечески", кого-то - просил перезвонить завтра. Но с каждым, разговаривал вежливо, не обрывая, и давая высказаться.
  - Тебе не надоели звонки? - Спросил он Шагину, едва они дошагали до "крузера", двери которого распахнул перед ней всё тот же лысый здоровяк. Задав вопрос, Гамлет нежно обхватил её за плечи, и начал тихонько усаживать в салон...
   Она не успела ответить. Налетевший словно смерч, грязный, но необычайно здоровый бродяга, ударил Станислава Александровича всего лишь один раз. Этого хватило. А "смерч" уже укладывал на асфальт всё гамлетовское окружение. Здоровяк наносил каждому, всего по одному удару. Этого, хватало. Даже на "лысого", распахнувшего перед ней дверь...
  - Саня! Пацанам звони, скажи - мочилово тут... - Это то, что успел прокричать в "сотик" брат Коля брату Саше. После того, как железобетонный кулак блондина опустился ему на голову, разговаривать он уже не мог. Никогда. Мертвые молчат...
  Карелу, личному телохранителю Гамлета удалось продержаться дольше всех. Ему дважды удавалось увернуться от кувалдоподобных кулаков, а в третий - не удалось...
   Наталья хотела закричать, но, вовремя опомнившись, побежала к своему автомобилю. Через несколько минут, она уже неслась по проспекту Ворошилова, подальше от уличной драки, участницей которой она едва не стала...
   Что-то, в налетевшем "беспризорнике" её смутило, но, что именно - она понять не могла. Около пятидесяти лет, неимоверно высок, широкоплеч, помыть волосы - будет блондином, голубые глаза...
  "Голубоглазый блондин"... - Её отвисшая челюсть растерянно задрожала. - Этого не может быть...
  - - -
  Внутренний голос монотонно и как-то издевательски, весь день твердил одно и тоже - "А ведь ты трус, Аркадий Иванович. Трус, и ещё - какой. Ведёшь себя, как мальчишка. Если "хочешь" эту женщину, пойди и возьми её...".
  "Если ты "хочешь" эту женщину, пойди и возьми её...", - не унималась настойчивая пульсация в височной области. - "Только так. На этом "фронте" благородство имеют довольно узкое значение. В конце концов, подумай, ради чего ты живёшь? Ради того, что бы ценой своих нервных клеток обеспечивать радость бытия другим - Марселю, Наталье, кому-то ещё.... Или, всё-таки, признаешь, что на первом месте всегда должны стоять личные интересы и желания. Полно тебе, Аркадий Иванович, в "Тимура и его команду" играть. Поживи для себя..."
   Навязанная самодискуссия отвлекала от "главного". От "того", за чем он сюда и явился. А зашёл он в кафе лишь для того, что бы заказать на сегодняшний вечер столик. Столик, на троих. Сегодня вечером, решено совместно посетить кафе. Аркаша ждал, когда освободиться зав залом, что бы оформить заказ. При этом, как бы невзначай, рассматривал себя в огромное зеркало около окна. Внешний вид соответствует паспортным данным. Сорок с небольшим - то, что надо. Красив ли? По-своему, да. Хотя архитектура лица и не замысловатая, зато глаза, располагают...
  "Располагают? Ещё скажи, к половой близости...", - усмехнулся "внутренний голос", но Шеин на него притопнул ногой.
  - А что, тебя не устраивает?
  "Да меня-то, устраивает всё", - пряча улыбку заметил "внутренний голос". - "А вот женщину по имени Наташа, по которой вы сохнете, очевидно, не устраивает ничего. Оно и понятно, на её личике - совсем другая "проба"...
  - Много ты понимаешь, помолчал бы. Или, глянь на мужика, за соседним столом. Такие, что ли, устраивают Нату?
   Неимоверно толстый мужчина за соседним столом, выбранный в качестве примера, поедал руками жареный картофель с ветчиной. Он хватал пригоршнями хрустящие "соломки", и с сочным чавканьем забрасывал их в рот. Те, что падали на стол, им же и поднимались, после чего "слизывались" с пухлой ладони. Шеин поморщился, ладно хоть, руки не вытирает об штанину. Как говорится, и на том спасибо...
  Подошедшая официантка протянула ему жетончик.
  - Подойдите к Клавдии Андреевне. Необходимо сделать предоплату, хотя бы частичную...
  - - -
  Вечер ещё и не думал заканчиваться, когда Аркаша, вернувшись с перекура, уныло сообщил "пренеприятнейшее известие". Обращался он ко всем, но смотрел только на Марселя
  - Только что, мне на "сотовый" позвонил "главный". Требует, сегодня ночью выйти в стационар. На ночную смену не явился ни один из дежурантов. Шеф ревёт, словно обиженная курсистка. Так что, ребятки вы мои хорошие, вынужден раскланяться.
  - А как же я? - жалобно "пискнула" Наташа.
  - Тебя оставляю под присмотром "капитана". - Он повернулся к Марику, и шутливым тоном заметил. - Марик, ради всего святого, поменьше солдафонского юмора... - Марселя и Наталью познакомил Аркаша. Именно поэтому, он временами позволял себе, "наставлять" своего друга шутливым тоном.
   Марик нехотя кивнул.
  Втроем они просидели около двух часов. Что ж, посидят вдвоем. За это время Наталья несколько адаптировалась к присутствию за столом Марика, к его странному взгляду из-под густых бровей, к тягостному молчанию. Аркаша специально несколько раз оставлял их наедине, уходя в курилку. Хотя Марсель и не был некурящим, он не покидал стола. Укорачивать ради перекура драгоценные минуты общения с любимой женщиной, он, естественно, не мог. Минуты общения? Ну-ну... Скорей, "игра в молчанку". Хоть бы на танец пригласил даму....
   Весь вечер говорил один лишь Аркадий Иванович. А Наталья и её неудовлетворенный воздыхатель, боялись поднять друг на друга глаза. Аркаше с трудом удавалось спрятать улыбку, видя своих спутников в таком состоянии... Потому, и не прятал. На протяжении почти, что двух часов он смеялся, шутил, балагурил, короче говоря - создавал здоровый фон. Наталья его мысленно благодарила, тогда, как Ромео старался, не замечать Шеина...
  - Ладно, держи краба, старина, - протянул он руку Марику. - Завтра, у меня - "первая". Заскакивай. Буду ждать. Кстати... - Шеин состроил кислую мину, и издал пальцами звонкий щелчок. - Марик! Я же оставил у тебя халат и фонендоскоп. Бог с ним, с халатом, но без "трубки" - никак нельзя... Всю ночь, предстоит просидеть в "приемном покое", а у меня с собой ничего нет. Кто ж знал, что так случится, и меня вызовут на "ночное"? У нас каждый, со своим "фонендоскопом" приходит. Бывает, что пропадают...
  - Узнаю, узнаю, работу участкового терапевта. - Развеселилась Наташа. - Ты и шариковую ручку, поди, на цепочку к столу прикручиваешь? Что бы, чего доброго, кто-нибудь не "увёл" из-под носа. Как же, "перо" - главный инструмент врача. - Шагина от души расхохоталась. - Выручила бы, с удовольствием... Но, ты же знаешь, фонендоскоп - не инструмент сексопатолога. Я его и в руках-то никогда не держала... - Шагина растерянно уставилась на Марика.
   Тот, не говоря ни слова, взял со стола увесистую связку ключей, и протянул её другу.
  - Заедь ко мне. Тебе, как раз, по пути.
  - Зачем мне ключи? Флюра откроет, я знаю - что и где лежит. Ты только ей позвони... - Предчувствие вынужденного общения с "немой" девушкой, болью отдалось в его душе. А может, взять "мотор", да скататься до дома?
   Но Марик покачал головой.
  - Бери, бери. Флюры нет дома. Твой Брагинский, всё-таки, положил её на три дня к себе, в стационар.... Так что, бери ключи. Закрыто, на нижний. Желтый ключ, со звездочкой... - Он многозначительно посмотрел на Наташу, и, снова повернулся к Шеину. - Будешь у меня, покорми кота. Его "хавчик" - на холодильной дверце...
  "А ночевать, ты планируешь у Наташки?" - нахмурился Аркаша. Но вслух, пожелал всем успехов, и удалился.
  - - -
   После ухода Аркашы, Марсель несколько оживился. Хотя, надо отдать ему должное, вел себя сдержанно и ненавязчиво.
  - Тебе что-нибудь ещё заказать? Я вижу, ты сегодня совсем не пьешь. Почему?
  - Не хочу. - Наташа достала из сумочки зеркальце и помаду. - Чувствую, что у тебя ко мне есть разговор. Я бы тоже, кое - о чём тебя спросила, но не хочу торопиться. Кстати, ничего не буду иметь против, если ты пригласишь меня на медленный танец.
   Музыканты своё "отыграли" и ушли, а в зале появился лохматый ди-джей в рваных джинсах. Он "крутил" иностранную музыку, подмигивал танцующим девушкам и пил из бутылки фанту. Смешанную, судя по всему, со спиртом. В разведении, "один - к одному". Во всяком случае, каждый последующий танец был динамичней и хулиганистей предыдущего. Так что, ожидать задумчивого "медляка", пришлось бы до утра.
  - Как, Флюра? Брагинский, что-то обещает? - Казалось, она спрашивает лишь для того, что бы прервать затянувшуюся "молчанку".
  Марик пожал плечами.
  - Дела, как говорится - хуже не бывает. Это слова Брагинского...
   Они посидели ещё немного. Ни он, ни она не находили, о чём бы заговорить.
  - Жалко, что Аркадий уехал, правда? На всю ночь, голодный отправился... - Наталья задумчиво посмотрела на недоеденный салат и нетронутую "курицу". - Даже, и не выпил нисколько...
  - Ни одно, так третье! - заворчал "легко ранимый" ревнивец. Подозвав официантку, он попросил, унести со стола лишние приборы.
   Посмотрел на свою "спутницу", и испугался. Потому, что с Шагиной начало что-то происходить. Она испуганно выскочила из-за стола, кинулась, было, к выходу, но, схватившись за голову обеими руками, села обратно и выругалась.
  - Как же это, я забыла?! - Она опять вскочила, схватила телефон, несколько раз попыталась набрать чей-то номер.... - Мне же, до "девяти" надо свой "мерс" забрать с "сервиса"! Марик, извини, дорогой, досидим в другой раз...
  Ничего не объяснив, она рванула с места словно спринтер. Секунда, и Шагина скрылась в фойе...
   Общения "тет-а-тет" с Марселем, она бы не выдержала. Терпеть его молчаливых домогательств, не было сил. Чего доброго, нагрубила бы с три короба, оскорбила бы влюбленного Ромео. Было бы намного лучше, если б на дежурство ушёл Муртазин, а Аркашка - остался... Пришлось, пойти на обман. Её автомобиль находился в гараже, где ему и положено быть.
  - - -
  То, что он находится в "камере", Аркаша понял сразу. Едва, открыл глаза. Причем не в "цивилизованной" камере с заключенными и с "нарами". Помещение, в котором он себя обнаружил, очнувшись, напоминало просторный подвал, с двумя малюсенькими зарешеченными окошками. То, что здесь он не один, было - и видно, и слышно, а также ощущалось всеми остальными органами чувств. Собравшихся людей, молча сидевших в хмурых позах, он никогда не встречал. Хотя, лицо мордастого полного мужчины в белой рубашке и строгих черных брюках, показалось знакомым. Похожий, в райотделе милиции есть. Ну, конечно! Начальник Марика. Кажется, майор или подполковник. Он-то, что здесь делает?
   Шеин лежал на спине, и смотрел в потолок. Лежал, прямо на полу. Чувствовалось, никому до него нет дела. Остальные обитатели подвала вели себя спокойно, видать, в заточении - не первый день. Но, где я? Похожие потолки были в дореволюционных тюрьмах. Низкие, мрачные, с многочисленными надписями, сделанными кровью. Надписей здесь, кажется, не было. Но и без них, было ясно - помещению не поможет никакой "евроремонт". Что и говорить, попахивало привокзальным общественным туалетом. О причине запахов, Аркаша старался не думать. Становилось ещё противней. От лежания на жестком, ныли бока. Голова соображала плохо.
   И всё-таки, как я сюда угодил? Мы сидели в кафе. Я пошёл покурить. Позвонил "главный". Я позволил уговорить себя, подежурить сегодняшней ночью. Встал со стола, вышел из кафе, поймал "тачку" - всё это помню... Что потом? Поднялся на этаж... Или, не поднимался... Хм-м-м..., - простонал Шеин, нащупав на голове здоровенную шишку. - Да-а-а, удар был, что надо...
   Храпевший в метре от него мужчина, судя по всему, являлся главным источником зловония в этом помещении. Странно, но выглядел он, довольно сносно. "Ты, таким же скоро будешь", - напомнил "внутренний голос" о необходимости что-то предпринять.
  Аркаша как следует, исследовал голову и лицо. Несколько болезненных участков под глазами, на подбородке и в районе скуловой кости, разбухшая нижняя губа, опять же - эта огромная шишка на затылке... Он посмотрел на запястье. След от наручника, свежел кровавым кольцом. - Наручники? Меня транспортировали в наручниках? И далеко ли от города я нахожусь?
   Неизвестно почему, но Аркаша решил, что если он сейчас подойдёт к маленькому зарешеченному окошечку, выглянет и увидит солнце, значит - всё в порядке. Значит ужасы, всплывающие в памяти - бред. Значит у него, "паранойя". И таким образом, всё происшедшее с ними - есть чей-то глупый розыгрыш.
   Солнца он не увидел. Малюсенькое окошечко на 1/3 было закрыто высокой травой, растущей, видимо, вокруг дома. Солнца, увы, не было...
  Постепенно, присутствующий народ стал оживляться.
  Так сейчас утро? Понятно, значит, меня привезли вчера вечером, и я провалялся в "отключке" всю ночь. Похоже, что, когда я зашёл к Марику за фонендоскопом, в подъезде меня ударили по голове...
  - С прибытием. - Сочувственно кивнул ему интеллигентный мужчина, присаживаясь рядом, прямо на пол. И безо всяких переходов, вполне серьезно поинтересовался. - Вы как относитесь к "потустороннему"? - Мужчина был в костюме, покрытом толстым слоем пыли, и сделавшимся от этого, белым. - Подискутировать, не желаете?
  "А может, я - в дурдоме?", - очевидность данного предположения, несколько успокаивала. В "психушке"? Ну и что? Там же - "наши". А подать мне сюда Толю Сапунова! Заведующего отделением! Сейчас, дам команду, он всех выпустит!
   Увы, ничто, кроме предложившего подискутировать чудика, психбольницу не напоминало.
   А между тем, Аркаша находился в трехэтажном особняке, выстроенном на 47-м километре Колымского шоссе. Дом в прошлом принадлежал Гоге, "вору в законе". Сейчас же, им временно владел Фредди.
  Всех арестантов, а их уже было двенадцать, разместили в сыром подвале, сразу под студией, что располагалась на первом этаже дома. "Студией" называли большой зал, занимающий почти, что весь первый этаж. Прежний хозяин дома использовал это помещение, и как камеру пыток, и как место, для проведения оргий с неограниченным числом участников. Устраивать торжественные мероприятия - здесь также, было можно. Как и "покатать на кегельбане". Наличие огромного, обтянутого богатым сукном бильярдного стола, открывало ещё одно назначение "студии". Ну, и, наконец, манящее содержимое бара, расположенного развернутой книжкой в углу, вносило окончательную ясность. Дескать, господа, истязайте пленных, занимайтесь групповым сексом, катайте шары, обсуждайте политику, баб, бизнес, но не забывайте, что истина, она, всё-таки, в вине!
   Второй этаж дома был задуман, опять же - прежним хозяином, как спальный. Сейчас, судя по всему, в одной из комнат проживал Фред.
   Аркаша посмотрел на чудака, обратившегося к нему со столь необычным вопросом.
  - Ну и о чём же, вы хотите со мной подискутировать? - потирая болезненную шишку, спросил Шеин. - Если о бабочках, хочу предупредить сразу: знаю их плохо. То же самое касается рыб, космоса, балета, нижнего белья наших депутатов, погоды на следующий месяц, и..., - Аркаша задумался, - ...пожалуй, всё. Неплохо компетентен в вопросах медицины, политики, хорошей музыки...
   Гошка Рубашкин не верил своим ушам. Наличие в "камере" человека, способного, несмотря на заточение, обсуждать с ним "неопознанное", сводило на нет все неудобства плена. Гошка попал в этот подвал прямо из кафешки, где он пытался (ох уж это "токайское") прочитать лекцию о "полтергейсте"... Его, кажется, куда-то вывели, а что дальше...
  - Рубашкин Георгий Павлович, директор Центра Паранормальных явлений. - Представившись, чудак принялся с интересом разглядывать "новенького", ожидая увидеть на его лице удивление. Однако этого не последовало. Более того, Аркаша, со знающим видом, поинтересовался.
  - Что - сразу после Салимовского, занял кресло?
  Рубашкин оживился.
  - Да вы что, после Салимовского - кого только не было... - Решив обосноваться здесь навсегда, подсевший энтузиаст скрестил ноги по-турецки, и уже скидывал с себя пиджак.
  Аркаша, покосившись на Гошку, недоверчиво протянул ему руку.
  - Шеин Аркадий Иванович. Врач. Статья - "враг народа". Приговорён к семи годам дурдома, через повешение. Вы, кажется, хотели дискутировать? Я, уже начал.
   - О чём будем дискутировать? - Обрадовано подхватил специалист по "нечистой силе". Затем, выражая свою серьезность долгим чмоканьем, произнёс. - Кстати, в последнее время мне не дают покоя филлипинские хилеры. Ведь это, по вашей части. В смысле, из области медицины...
  - Да нет, - усмехнулся Аркаша. - Это, скорей, по вашей части. То есть, из области фантастики. Но, не научно-популярной, а той - лучшие представительницы которой, оккупируют лавочки у подъездов наших домой. Я обязательно выскажу вам свои соображения по поводу филлипинских прохиндеев. Но сперва, хочу поинтересоваться: где я, зачем я здесь, по чьей воле, и кто те люди, что окружают меня?
  - А, эти-то? - Георгий Павлович Рубашкин окинул взглядом "просторные казематы", с кирпичными колоннами, образующими несколько "полуарок". - Никто из них не знает, зачем он здесь. Я, было, пытался выявить какой-то общий признак, по которому нас здесь собрали, но тщетно. Никакой однородности, натуральный "винегрет". - Рубашкин покосил глазами. - Вон тот, толстый, рядом с колонной сидит, видите? Это подполковник Васнецов. Поначалу, пытался права качать... Дескать, я - мент! Подать сюда прокурора. Сверху прибежали парни, по печени настучали. Сейчас молчит. Одумался. У него такая одышка, я думал - сдохнет. Не сдох...
  - У вас в прошлом, были несогласия с законом? Как-то нелюбезно, вы отзываетесь о представителе власти. На "блатного" вы, вроде бы, не похожи. А у меня, у самого, друг - мент. И считаю, что очень хороший мент. Были бы все такими..., мы б с вами - не сидели на сыром бетонном полу.
  Гошка выслушал Аркашу абсолютно спокойно. После чего, столь же спокойно, кивнул на мужика с одышкой.
  - В настоящий момент, закон вершит - не он. Власть здесь, в руках других людей. Кстати, я - законопослушен. - Гошка вздохнул. - Вообще, публика тут - один лучше другого. Посмотрите туда, где стоят ящики с песком. Видите двух, мирно беседующих "мэнов"? Уже пять дней - отношения выясняют. Вы бы, только послушали... Тот, что с сединой в висках, поначалу пальцы гнул. Крутым бизнесменом себя называет. Но, здесь-то, он - без охраны. Молодой ему два зуба выбил, а тот - пообещал, что "опустит" его, как только отсюда выберутся...
  - Из-за чего спор?
  - Тот, что в "возрасте", это - господин Молохов, директор "Аркадии". А молодой, жену его ублажал. "Мальчик по вызову". Тоже, порядочный ублюдок. На второй же день, начал хвастать, чьи жены являются его клиентками. Молоховскую, "огласил" в первую очередь...
  О том, что господин Молохов в настоящий момент живёт с Марией Ивановной Шеиной, его бывшей женой, Аркаша промолчал.
  - Или, посмотрите туда, - Гоша указал на сидевшего обособленно хмурого мужчину. Хмурый пленник сосредоточенно ссыпал себе на ладонь табак с микроскопических окурков, которые мял между пальцев. Скоро, он насобирает достаточное количество табака, и, наверное, сделает самокрутку. - Этого, вообще, привезли с Питера. В алкогольной коме, говорят, побывал. Поначалу, его "ломало", аж, зубами скрипел. Но, вытерпел. Опохмелиться, у охранников не просил. Ну, скажите мне на милость, что может роднить его, спившегося интеллигента, с Молоховым, вами или с этим гниловатым жигало? То-то и оно, что не знаете. И между тем, некий общий признак, всё-таки, существует...
  - Поделитесь.
  - Да в том-то и дело, что не знаю...
  Тяжелая, оббитая железом дверь отворилась, и в подвал вошли двое парней. Они молча окинули взглядом обитателей подвала. Такое впечатление, что кого-то выбирали. Наконец, один из парней, произнес.
  - Нельзин, куда ты спрятался?
  - Разуй шары, и увидишь...
  Аркаша не поверил своим ушам. Парням отвечал тот самый "спившийся интеллигент", который ваял "козью ножку". Пропойцы, как правило, постоянно чувствуют за собой некую вину. Они подавлены, "второсортны" и безответны. А этот, просто, красавец...
   К "курильщику" подскочил один из парней, и, размахнувшись, словно для удара по воротам с девяти метров, врезал ему по лицу ногой...
   А мужичок-то, и в самом деле - не промах. Схватив парня за ногу, он сильно дернул на себя, и в считанные секунды, оказался сидящим на нём верхом....
   Да-а-а... Большинство остальных пленников, как всегда, подвела тонюсенькая и подленькая надежда на то, что всё образумится. Дескать, ну зачем ты так, Нельзин? Быть может, нас хотели отпустить, а сейчас - уж, вряд ли... Короче говоря, ни один, с места так и не поднялся.
   Что касается Аркашы, то он ещё не успел вникнуть в ситуацию... Да, он в стае. Но, прежде чем превращаться в члена любой стаи, надо определиться с её политическим курсом. Очнувшись совсем недавно, Аркаша и в принципе-то не знал, что здесь происходит, и на какую "революцию" он попал. О чём, кстати, жалел, и нервно покусывал губу.
   Остальные "охранники" вбежали сразу. Будто бы, ждали за дверью. Попинав немного пьяницу Нельзина, они уволокли его наверх. После их ухода, в подвале воцарилась тишина. Все молчали, и прятали глаза.
  Издав мучительный стон, Аркаша попытался встать. Он сделал это резко, отчего закружилась голова. Сумев не упасть, Шеин, шатаясь, прошёл на середину подвала, и осмотрел всех, кто здесь присутствовал.
  - Господа, быть может, кому-то известна причина, по которой нас сюда доставили. Кстати, есть ли такие, кто находится здесь добровольно? - Он посмотрел на каждого. - Да-а-а, - протянул Аркаша, - "лес" рук... Я попытаюсь предположить, что некто, командующий этими гоблинами, что только что приходили... Кстати, "главного" - кто-нибудь видел? Ага, понятно. Опять, "лес" рук... Так вот, кто-то, не очень добрый, имеет какие-то претензии ко всем нам. Точнее, к каждому в отдельности. Давайте, каждый вспомнит всех своих недругов. Быть может, среди длиннющего списка негодяев и подлецов, окажется некий, общий для всех...
  Рядом с Аркашей оказался Гоша Рубашкин.
  - Я уже пытался их расшевелить... Бесполезняк. Каждый, погрузился в свои, неведомые остальным мысли, на что-то надеется. - Гоша беспомощно развел руками.
  Аркаша, повысив тон, начал жестикулировать.
   - Поймите, надо выяснить как можно быстрей, кто и почему нас арестовал? Скоро, будет поздно. Одного, уже утащили наверх. Обратно, он может не вернуться. А потом, следующего. Им можешь оказаться любой. Например, ты, - Шеин подошел к господину Молохову, и направил на него указательный палец. - А можешь, и ты... - он переместил палец на "мальчика по вызову"... - Аркаша попытался представить Машку, одновременно совокупляющуюся с его обоими "последователями". Получалось плохо....
  Аркаше так и не удалось, разговорить кого-то. Собравшиеся, молчали.
  Нельзин не возвращался, и каждый, думал сейчас лишь об этом. Оптимисты уверяли, что "учения" закончились, и всех скоро отпустят домой. Пессимисты, предполагали, что началась "отправка". Куда? Ну, например, в концлагерь. Увы, сразу несколько человек в этом подвале, так и считали - в стране произошёл политический переворот, и новые власти занимаются отловом "лучших". С последующим размещением их в резервациях, или тюрьмах. В "политических". Несколько человек были уверены, что скоро придут "наши", и всех освободят. Увы, они ошибались.
  - - -
  Валеру Нельзина, посвятившего свою жизнь поискам истины в спиртосодержащих напитках, доставили на второй этаж, в рабочий кабинет Фреда. Для человека изрядно пьющего, этот мужчина имел поистине стальные нервы. Любой другой, окажись он в подобной цепочке стремительных событий, возможно, потерял бы сознание. Едва, посмотрел бы на Фреда.
   Ребята, которые везли его сюда из Питера, помнится, обсуждали, какого-то Фреда. Некоторые называли его Крюгером. Некоторые, Уродом.
  У Фредди не было лица, и кисти на левой руке. Обгоревший на пожаре, он не должен был выжить. Обгоревшему до "кондиции" костровой головёшки, ему пророчили смерть в первые сутки. А он выжил. Всем назло! Даже назло самому себе, но выжил!
   На лицо, покрытое блестящей рубцовой тканью вместо кожи, не имевшее ни бровей, ни ресниц, с крючковатым носом без ноздрей - смотреть было страшно. Оттого, ему редко удавалось видеть лица своих собеседников. Да и слышать, приходилось не часто. Со временем, сформировался своеобразный стиль ведения беседы: говорить, не спеша. Как бы, озвучивая своё окончательное решение. Фредди никогда не убеждал. Он диктовал. И даже, не диктовал, а ставил "в известность".
   Крюгер глянул на пьяницу, и прохрипел.
  - Скажите, вы всю жизнь пьёте?
  Внешность Урода стерпеть удалось, но от "кибернетического" голоса, его "передернуло".
  - Ну почему же, всю жизнь... - Стараясь не отводить взгляда, "задиристо" поинтересовался Нельзин. - А ты, собственно, кто такой? Я не собираюсь обсуждать свою жизнь ни с кем, хорошая она, плохая, но это - моя жизнь... И вообще, мне надо домой...
   Он не договорил. Фред, несмотря на неюношеский возраст, с проворностью рыси перескочил через массивный стол, отделявший его от Нельзина, и коротким, как толчок, ударом, свалил наглеца на пол. Это не было вспышкой ярости. Так, проявилась досада за допущенную ошибку. Смешно признаться, но даже на этого алкаша, у Фреда были какие-то надежды. Допрашиваемый рухнул на пол, издав при этом неприятный, какой-то "неживой" грохот.
  - Ашот! Дай команду, пусть уведут! - Гневно произнес Фредди. Спустя несколько минут, он задумчиво произнёс. - Это не он. Его пьяная жизнь, не от куража, а от безысходности. Удовлетворенный человек, так не живёт. Давай, следующего... Время идёт. Кстати, можешь посылать бойцов за последним...
   Ашот вздрогнул. Последним в списке Крюгера значился Гамлет. На сегодняшний день, первое лицо в преступной иерархии Прогорска. Когда-то, не так давно, Гамлет позволил бригаде Ашота промышлять на Прогорских землях. Разумеется, с соблюдением всех платежных нюансов. Однако Гамлет не собирался предоставлять команде армянина полную самостоятельность. Половину "тем" урезал Гамлет, хитроглазому кавказцу. Собственно, на этом, Ашот и купился. Фредди, появившийся в городе сравнительно недавно, был прекрасно осведомлен в кулуарных делах города Прогорска. Кто кому должен, кто кого боится, кто кому - жизни не даёт. Предложив свою помощь, он добился расположения Ашота в их первую встречу. Ашот понимал, что, оказавшись всего лишь однажды в рядах противников Гамлета, любой наживал себе очень серьезного врага. Если бы у Ашота была хоть малая уверенность, что, когда Фред добьется своего, он сделает его, Ашота, "смотрящим"... Небрежность, с которой Урод общался с "ворами", подействовали на Ашота посильнее любой царской грамоты. И, как ему показалось, Крюгера боятся абсолютно все. Человек с обожженным лицом нагонял животный ужас на любого, независимо от занимаемого ранга. Почему? Да потому, что сам - никого и ничего не боялся. Я - умирал дважды, - любил говорить он. - Оба раза, неудачно. В третий, захвачу с собой, как можно больше попутчиков. На тот свет...
   Сделав вид, что не заметил реакцию Ашота на его предложение заарканить Гамлета, Фред, как бы, размышляя сам с собой, заговорил
  - Этого, ну - пьяницу, зря из Питера "таранили". Тут уж, я плоханул. Точнее, мне неправильно о нём доложили. Пьющий человек, живёт зря. И, главное, он сам это понимает. Но всё равно, бухает и превращается в свинью... Тьфу! - Фред смачно сплюнул на пол. - Давай, следующего.
   Следующим привели инженера Плоткина Сергея Ивановича. Который, похоже, всё время своего пребывания в плену - проспал.
  - Кто вы, Сергей Иванович? Мне кажется, что вы - счастливый человек. Так ли это?
  Сергей Иванович моргал глазами и не понимал, является ли происходящее продолжением увиденного только что сна, или всё - наяву. Сон, видеть который не помешала даже суматоха, происходящая в "камере", собственно, в том и заключался. Его, нечаянно задремавшего во время перекура в КБ, дёрнул за рукав начальник, и строгим голосом потребовал, отчитаться за проделанную работу. Всю дорогу, пока его волокли под руки Салбан с Жэкой, ему казалось, что у начальника КБ кончилось терпение, и с ним сейчас будет беседовать директор института. К коему, его, очевидно, и вели. Плоткин Сергей Иванович был из тех, о ком говорят - мухи не обидит. Более того, Плоткина обижала каждая пролетавшая муха, и никому из этих наглых насекомых, он не мог дать отпор. Увы, есть такие люди. Для них, вовсе не унизительно, угождать окружающим, и с рабской покорностью предугадывать любое последующее желание. Эти люди наслаждаются собственной геройской смелостью, когда разыгрывают в сознании мечтательные сюжеты из средневековых рыцарских романов. Представляя в роли главного героя-рыцаря, естественно, себя.
   Вопрос, напугал Плоткина.
  - Ну да, ну конечно, - заикаясь, начал он, - мне - грех жаловаться... Зарплату подняли с первого июня. Галочке, супруге - значит, сапоги возьмём... Ни как у Светки Рябковой, а белые, как у Люси, Валерия Павловича супруги...
   Казалось этот "затюканный" инженер сам не понимал, о чём говорит. Фред ни о чём его больше не спрашивал....
   Следующим, был пузатый "банкир". Этого, взяли прямо у него в офисе. Даже не сопротивлялся. Думал, что к Федоту в спортзал везут. Нинка, дура, договорилась с братом-бандитом, тренером по гиревому многоборью, что тот за лето сделает из мужа мужчину. Да такого, с которым не стыдно появиться на любом европейском пляже. От Нинкиного брата, и убегал, и уезжал в "командировки", и уходил в "запои"... Бесполезно.
   Посмотрев на банкира, Фред подумал: "Счастливый человек не может, осознанно превращать себя в мерзопакостную свинью. Что с того, что у него - море денег. А здоровья-то, хрен да маленько. Распустил себя, пузу наел - "зеркальная болезнь" последней стадии. В два раза моложе меня, а хворей, поди, целая куча. И на баб, похоже, уже не смотрит. Ничего-ничего, я сделаю лучшую операцию у лучшего хирурга. Я добьюсь своего.
   Толстяку он также, не задал ни одного вопроса.
   Фред позвал Ашота. Армянин до сих пор вздрагивал от этого голоса. "Не трусливый" от природы, он не мог с собой ничего поделать, когда рядом звучала "леденящая душу" речь Крюгера.
  - На сегодня, хватит. Меня от этих-то, мутит. - Фред перечитал список. - Давай-ка, вот что..., - он вычеркивал некоторые фамилии. - С господами, всё ясно. На них, даже время тратить, жалко. - Увидев, что армянин облегченно вздохнул, он властно произнёс. - Мне нужен всего один, но тот - ради которого я и устроил всё это. Остальных, в расход. Мне свидетели не нужны. Завтра приведёшь врача, мента, шизанутого директора, и, пожалуй..., подойди-ка сюда. - Этого, - он ткнул пальцем в монитор, "транслирующий" обстановку в подвале. Миниатюрные камеры имелись на всех этажах. То, позаботился Гога, бывший хозяин особняка.
  - Это Молохов, директор "Аркадии". Он, кстати, Гамлету "платит".
  - Чего? - Фред скривил страшную гримасу. - Тогда, не нужен. Тот, кого я ищу, не признаёт, ни Гамлета, ни тебя, ни меня, никого. И, разумеется, не он платит кому-то, а ему - платят все. - Внезапно Фред переместил палец в угол экрана. - А этот "осеменитель" как себя чувствует?
  - Этот, уже дрожит. Пережил стресс, взболтнул лишнего. Хвастанул, и перечислил тёлок, которые тратят денежки своих муженьков на постель с ним.
  - Этого не приводи. Увижу, задушу собственными руками. Такое же насекомое, что и остальные. Даже, хуже. Брать с баб деньги, за... Не-е-е, это - не от хорошей жизни. В расход. Короче, под подозрением - трое. Мент, доктор и чокнутый. Любой из них может оказаться тем, кого я ищу. И, конечно, Гамлет. Послушай, Ашот, мне показалось, что у тебя имеются какие-то несогласия, по поводу Гамлета? Я прав? Давай-ка, мой золотой, без глупостей.
  Ашот задумался. Было заметно, бандит "мечется". Он оказался между двух "огней". С одной стороны - ужасный Фред, с другой - Гамлет. Тоже, увы, не добрый сказочник. Да сейчас уж, деваться некуда. Прокашлявшись, он заявил.
  - Никто не знает, где находится конура Гамлета. Такое впечатление, что он о чём-то догадывается. Кстати, и эту берлогу, быть может, уже вычислил. В городе пропадают люди, наверняка, в "ментовке" - уже несколько "заяв". Удивительно, что сюда до сих пор не заявились "красноголовики".
  - Тут уж, ты своих "орлов" благодари. Я давно хотел тебе сказать, поменял бы ты половину "опричников". У меня, такие - дня не выдерживали. А ты, развёл, понимаешь, демократию, смотреть противно. Я несколько раз замечал, не соглашаются с командами.
  Не желая обсуждать явно неприятную для себя тему, армянин сообщил.
  - Раньше подо мной паренёк один работал, компьютерный "гений". Сейчас он, у Гамлета "программистом" пригрелся. Попробую узнать через него.
  - Действую, - прохрипел Фред. - А завтра, пока ты доставляешь вашего мафиози, я побеседую с этими трёмя.
  
  -6-
  
  По паспорту, Андрею Аверьяновичу было 57 лет, но выглядел он, несколько старше. Несмотря на явное отсутствие у него качеств, которыми большинство мужчин объясняют свой успех у женщин, недостатка в подружках любых возрастов он не испытывал. Не замахиваясь на репутацию Казановы, Андрею Аверьяновичу удавалось быть одновременно участником нескольких романов и любовных интриг. Он, видимо, не желая соглашаться с переходом в следующую возрастную группу или, наоборот, лихорадочно наверстывая недополученное в молодости, старался реализовать себя "самцом" с каждой повстречавшейся женщиной. Повстречавшейся, разумеется, не на безлюдном пустыре темной ночью. На безлюдных пустырях, также как и в других местах, леденящих больное воображение любителей мистических триллеров, Андрей Аверьянович не появлялся. Ни в ночное, ни в любое другое время.
   Дробышев был домоседом. Квартира, оформленная на жену, была обставлена довольно бестолково, но, несмотря на это - обладала каким-то магнетическим уютом. Причём, главным компонентом этого уюта - являлся сам Андрей Аверьянович. Последнее качество объясняло постоянное присутствие в доме всевозможных гостей, друзей, знакомых, друзей знакомых и знакомых друзей. Нередко человек, появившись здесь однажды, сопровождая кого-то из постоянных посетителей, очень быстро приобретал статус ежедневного гостя.
   Ступала сюда и нога женщины. И не одной. И даже не двух. Гораздо большему числу представительниц слабого пола приходилось хотя бы однажды, оказываться в квартире Дробышевых. Чаще, конечно, не "однажды". И уж разумеется, не в присутствии его жены.
   Обеспечивать бесперебойный поток посетителей квартиры помогала работа: Андрей Аверьянович пописывал статьи на всевозможные темы в местные газеты и журналы. За это, знакомые и прозвали его "Писателем". Второй статьей дохода являлись стихотворные тексты, отбиваемые на клавиатуре домашнего компьютера и распечатываемые впоследствии на принтере. Тексты сочинялись для капустников, презентаций, юбилеев, свадеб и, поскольку находились люди, готовые за них платить - были не такие уж плохие. Дробышев не писал поздравительных стихов на все случаи жизни. Каждый заказанный текст не мог быть использован повторно на аналогичном юбилее или каком-то другом празднике. Нередко, в стихах зарифмовывались имена юбиляров, даты проведения тех или иных празднований, названия фирм-заказчиков и т.д. Это обеспечивало скромным дарованиям "Писателя", постоянную востребованность. И, наконец, третьей статьей доходов 57-летнего мужчины являлись комиссионные от порядочных и честных знакомых. За предоставление, либо нужной информации, либо нужного человека, либо подсказки, как правильно повести свое дело. Данная статья доходов, в силу своей факультативности, никак не влияла на благосостояние семьи Дробышева и упомянута здесь - не более, как составляющая образа стихотворца-надомника.
   Здесь же следует сообщить, что доходы жены Дробышева, вполне позволяли Андрею Аверьяновичу - ни "писать", ни "информировать", ни "сочинять", ни давать прогнозов... Однако не работать вообще, этот человек - не мог. У "писателя", был свой, понятный любому мужчине, кодекс чести. Он не мог себе позволить, содержать многочисленных подружек и любовниц, на деньги жены.
   Андрей Аверьянович потянулся. Пора вставать. Монро ушла рано утром. Он хотел её проводить, но, подумав немного, решил, что это - лишнее. Уже, лишнее. Сегодняшняя ночь с Монро - была, пожалуй, последней. И дело тут отнюдь не в разнице в возрасте, - девушке только исполнилось 23 года, - Дробышев не хотел переводить отношения со страстной блондинкой в категорию, постоянных и обязательных. И хотя, на его образе жизни это не могло отразиться, доставлять лишние душевные муки "куколке", он не хотел.
  Телефонный звонок заставил его встать и посмотреть на часы. Хм-м, уже половина одиннадцатого. Он снял трубку: "Я слушаю". В трубке молчали и, как показалась Писателю, напряженно дышали. Любому известно, что телефонная игра в молчанку - занятие, исключительно женское. Так же, как и многочасовая болтовня по телефону. Кричать в трубку "Аллё-аллё-аллё, вас не слышно, перезвоните с другого аппарата...", что есть силы дуть в микрофон, кудахтать и нервно бегать по всем комнатам в надежде, что связь вот-вот наладится - всё это приемы из женского арсенала. Дробышев в таких случаях был предельно краток, он просто клал трубку. Что сделал и на этот раз.
   Звонок раздался снова. И опять, молчание... Потом, ещё и ещё...
   Скорей всего, звонила его белокурая подружка. Да-а-а, самостоятельно, видимо, не отстанет. Надо бы отключить телефон. Хотя бы, на время...
  - - -
  - Ну как его ещё, упрашивать-то, как? Понимаешь, Аверьяныч, если начальник подпишет "заявление на отпуск", так я в ту поездку - в аккурат, успеваю. Путёвка-то, с шестнадцатого. Только не думаю я, что Загидуллин вообще, способен пойти кому-нибудь "навстречу". Особенно, кому-то из нас, своих "замов". Для него, сей мелочный жест - беспрецедентный акт "святого" милосердия. И ведь, неплохой он, в общем-то, мужик... - Дядя Паша почесал свой "лиловый" нос. - Ладно, Аверьяныч, пойду я... Знать, не суждено мне в этой жизни, побывать на Черном море...
   Дядя Паша зашёл к своему "верхнему" соседу Дробышеву Андрею Аверьяновичу, якобы, за спичками. "Лёшка мой, последнюю зажигалку на работу утащил. Ни борща разогреть, ни трубку подкурить...".
  "К соседу за спичками...". Типичнейшая форма отношений между горожанами. Живущими, в одном подъезде. На сей банальный эпизод, затрачивается, как правило, не более минуты "чистого времени". Звонок в дверь, изложение просьбы, оказание требуемой услуги, благодарное рукопожатие, пожелание друг другу долгих лет жизни... Ну, плюс-минус, тридцать секунд.
   "Уходя", дядя Паша, поделился "наболевшим", да так и задержался в дверях, на целых пол часа. Что называется, "поплакаться в жилетку".
  "Андрею Дробышеву, золотому человеку, как - не "поплакаться"?! Хоть и младше меня, годков на пять, но башковит, ходячий компьютер, и только...".
  Он ошибался. Дробышев был - не младше, а старше его. Аж, на пятнадцать лет. Поскольку, родился в 1930-м году. Но знать об этом, соседу "снизу" - было не обязательно.
  Повод "зайти за спичками" - был. Дядя Паша всю свою жизнь мечтал побывать на Чёрном море. Везде был - на Тихом океане (служил "срочную"), на Балтийском, Каспийском морях, Азовском и озере Байкал... А тут, "горящую" путевку предложили, почти что даром... Упускать такую возможность? Придётся... Его отпуск - с понедельника, а отправка - послезавтра... Шеф - принципиален и упрям... Что ж, придётся брать путёвку, за "полную" стоимость.
   Попрощавшись с Андреем Аверьяновичем, уже, наверное, раз в пятнадцатый, дядя Паша задумчиво почесал подбородок и, глядя в пустоту, произнес снова.
  - Не-е-е, ни за что не подпишет...
  Опять - двадцать пять! Дробышев не выдержал. Он вскинув обе руки кверху, и вытянув ладони "лодочкой", затряс ими, как это делают импульсивные итальянцы. Рукава просторной сорочки при этом собрались гармошкой на его локтях, обнажив кожаный браслет на правом запястье, с вдетым в него "полудрагоценным" минералом. Несмотря на "страстную" жестикуляцию, говорил "Аверьяныч", довольно спокойно, и очень внятно.
  - Дядя Паша, я тебя умоляю, ну дай ты мне последний куплет дописать. Ну я же, дал тебе спички. Пощади и ты меня... Да не бойся ты, вот увидишь, Загидуллин подпишет твоё "заявление"... Говорю тебе, успокойся.
   "Пришедший за спичками" беззвучно шевелил губами, и не спускал глаз с соседа. Хоть его и слепил солнечный "зайчик", сфокусированный идеальными гранями кристалла с запястья Дробышева.
  Наконец, "надоедливый" сосед ушёл.
  Так и есть, - подумал Дробышев, глядя на часы, - пол часа ты отнял у меня, дядя Паша... И проблема-то, мизерная... Конечно же, уезжай ты скорей в свою Ялту. Ялту, Алушту или Сочи, куда хочешь. Что, разве не заслужил? Да и я, хоть отдохну от тебя. - Дробышев вздохнул. - Уезжай ты на море, и вообще, больше не заходи ко мне никогда...
   Дробышев занялся приготовлением кофе, а перед этим - снял с руки браслет, и положил его на подоконник. Для Андрея Аверьяновича, браслет давно уже перестал быть простым "кожаным ремешком, с вставленным в металлическую рамку минералом". Для него, старая потрескавшаяся кожа, олицетворяла собой "лживый", изъеденный внутренними противоречиями мир. Тогда как камень на её фоне, воспринимался "магическим регулятором" жизни на всей планете, неким воплощением его абсолютного господства...
   Внимание несмышленого вороненка, сидевшего на ветке высоченного тополя, привлёк яркий камень за окном четвертого этажа. Абсолютно прозрачный стеклопакет создавал иллюзию доступности камня. Пернатый воришка оторвался от ветки, и устремился к "добыче". Молодой, а потому глупый, он "впечатался" в стекло, и повредив крыло, свалился вниз...
   Оглушенный ударом, вороненок упал на голову выходившей из подъезда Алевтины Андреевны. Пенсионерка с первого этажа, вышла прогуляться со своим фокстерьером Тишкой. Испугавшаяся женщина отпустила поводок, и обретший свободу пёсик, сломя голову помчался на противоположную сторону улицы, к месту выгула домашних собак... Оживленное движение машин на улице, его волновало мало...
   Заметив кучерявого фокса, отчаянно прыгнувшего под колеса несущихся машин, водитель новенькой "Газели" вывернул руль влево, и вскользь пихнул "летящий" по встречной полосе джип. Одновременно в нескольких местах завыли сирены, а в магазине, стекло которого протаранила "Газель", сработала сигнализация. К месту ДТП бежали двое "постовых", сержант и капитан. Через пару минут всё движение по улице Толбухина оказалось заблокированным.
   Стоя у окна, Андрей Аверьянович посмотрел вниз, на образовавшуюся "пробку". Недоуменно покачав головой, он вновь нацепил браслет на руку, и пошёл заканчивать очередной поэтический опус...
   А к месту аварии, уже подъехали два жёлто-синих УАЗика, с включенными "сиренами" и "мигалками"... Сотрудники милиции начали "разгребать" образовавшуюся пробку.
  Тонированные стекла "помятого" джипа скрывали четверых мужчин, сидевших в салоне. Ребята Ашота Егибаряна, обосновавшегося в уральском городе бандита, спешили на встречу с Раисом, "программистом" Гамлета. Паренёк пообещал передать информацию, о местопроживании Гамлета. Возникший инцидент - был очень подозрителен. Всего-то не предусмотришь, но, похоже, это - "подлянка" Раиса.
  - Я же говорил, что Раис сдаст нас "ментам"! Салбан, гони! Развернись, ещё можно уйти!
  Салбан, выполнив на неширокой проезжей части замысловатый маневр, развернул "внедорожник", и помчался прочь от места скопления автотранспорта. Жэка тем временем набирал на своем сотовом телефоне шестизначный номер.
   Ответили сразу. Нервно потрясывая бородой, Жэка простонал в трубку.
  - Ашот! На Толбухина - облава. Еле, "ушли". Твой Раис, сдал всех. Кто он такой, вообще? Здесь - "канитель"! Где, где, не знаю! Нет здесь Раиса! Да говорю же, здесь - "палево"! Чудом, "ноги сделали". Похоже, начинается "большой террор". Слышь, кент, делать надо Раиса. Он ведь, всех пацанов, кто с нами работает, сдаст...
  
   Утром следующего дня, едва секретарша положила перед директором НПО "Сталевар" заявление на отпуск, тот подписал его, не читая. Вчера вечером от пули киллера погиб его сын, Загидуллин Раис. Начальнику дяди Паши - Загидуллину Камилю Шариповичу, было наплевать, кто и на какой срок уходит в отпуск. Пусть, уходят все... Вчера, директор потерял единственного сына.
   А ещё через две недели на адрес родственников дяди Паши пришло письмо из Анапы. В нём говорилось, что надувной матрас с Замятиным Павлом Евсеевичем, 1942 года рождения, во время шторма был унесён в открытое море. Береговая служба спасения обнаружила труп "путешественника", лишь через несколько суток. О том, что перед отправкой в "плавание" - пострадавший "приговорил" бутылку водки, в письме не говорилось...
   Дядя Паша никогда больше не зайдёт к соседу "сверху", стихотворцу Дробышеву Андрею Аверьяновичу...
  - - -
  Ханс шел, куда глаза глядят. Он сворачивал с одной улицы на другую, даже не пытаясь запоминать дорогу. После того как немец устроил драку у кафе "Дебют", он ни разу не возвращался в Черняевский лес, в свою берлогу. Даже ночами, бродил по городу...
  Обнаружив случайно автомобиль Вики около кафе "Дебют", Клосс, поначалу, облегченно вздохнул. Дескать, ну наконец-то! Но потом, когда группа неизвестных попыталась усадить "его женщину" в джип (у Вики-то - серебристо-белый "Мерседес", стоявший, кстати, неподалёку), немец, издав воинствующий клич, набросился на наглецов.
   Если бы не "положение" человека без паспорта и без гражданства, он не убежал бы без Вики... Или, всё-таки, убежал? Клосса терзали мысли о том, что в действительности, он испугался ни милиции, ни бандитов.... Он побоялся, предстать пред Викой несчастным голодранцем. Никогда не думал, что произнести фразу "Здравствуй, Вика", будет так трудно. Малейшее разочарование в глазах женщины, для него - смерть...
  - Аллё, мужичок, ты, я вижу, из "вольных"... Далеко ль путь держишь? Кстати, можешь заработать на ужин в дорогом ресторане.
   Оторвавшись от мыслей, Клосс вернулся к "действительности", и увидел, что путь ему преградил какой-то седой бородач. От мужчины несло алкоголем, но выглядел он, вполне презентабельно.
  - М-м-м..., - беззлобно "промычал" немец.
  - Я так и знал, что не откажешь мне, немощному..., - подхватил незнакомец, и взял Клосса под руку. Делая вид, что полез за бумажником, "бородач" легонько подтолкнул немца к близлежащему дому. В котором, очевидно, располагалась его фирма. Мужчина повторял. - Там работы-то, на пол часа. В одиночку, справишься.
   Офис состоял из двух, равных по площади кабинетов, и узкого короткого коридора между ними. Ещё один коридор вел на кухню и в санузел. Скупать квартиры на первом этаже и открывать в них магазины, фирмы, представительства, частные бюро - стало явлением повсеместным. Данный офис также, не так давно являлся жилищем какой-нибудь семьи.
   Одна из комнат была заставлена столами, оргтехникой и т.д., тогда как вторая - "по-сиротски" пустовала. "Блондину" предлагалось, перетащить из заставленной комнаты в пустую огромный металлический сейф. Во времени его не ограничивали, - "работай" сколько хочешь, но к утру - будь добр, уложись.
  - Понимаешь, брат, - пояснил второй дядька, худощавый азиат в очках, - нам с коллегой надо бы поработать тут, пока ты перетаскиваешь сейф. Поэтому, лучше уж, мы тебе заплатим, чем вызывать роту МЧС-ников. Те-то, "руины" после себя оставят... За сколь, возьмёшься? - Он потянулся за кошельком. Но, едва его рука, плавно описав замысловатую фигуру, коснулась заднего кармана широких брюк, он ойкнул. - Да ты, пока начинай, что я - убегу, что ли? Земляки ведь, всегда договоримся...
   Сейф оказался тяжеленным. Килограммов, четыреста, а то и больше... Не желая, привести в негодность дорогой паркет, Ханс отказался от простейшего способа - переноса "волоком". К тому же, не было тросов. Пришлось, поочередно переставляя левый и правый края шкафа, двигаться мелкими "полу шажками". Тише едешь - дальше будешь...
   Работники офиса, два непохожих друг на друга мужчины, тем временем выставили на стол начатую "литру" водки, и, забыв про "немого", принялись что-то обсуждать. Первым делом, естественно, выпили по полной рюмке.
  - Я никогда бы не поверил, что Раис так поступит.... - Грустно произнёс Салбан. - Вроде бы, нормальным пацаном был, не "шлюхой"...
  - Пока, не стал на Гамлета работать. - Перебил его "компаньон". - Кстати, как думаешь, она поверит, что мы заплатим позже? - Пристально глядя собеседнику в глаза, спросил "азиат". Он уже поднёс ко рту пупырчатый огурчик, но, не дождавшись ответа, закусывать, не собирался.
  Было заметно, что "бородатый" нервничает. Оттого и медлит с ответом.
  - Не знаю. Думаю, что не поверит. Хотя, сколько её помню, денег у неё всегда было, сколько захочет.
  - Может, папа - миллионер? - Азиат чуть оживился.
  - Вряд ли. Родичей, уже нет. Семья была неблагополучной. Её, поговаривают, Липатыч из грязи поднял...
  Где-то в глубине коридора зажурчал смывной бочок. Мужчины, оба оглянулись. Оглянулся и Клосс. "Тут кто-то есть ещё?"
  В комнату вошла девушка. Крашенная блондинка, очень похожая на Мэрилин Монро, была худощава, стройна и модно одета. В последнее время в России появилось много таких девушек, но всё-таки, их - не большинство. Бородач сразу же оказался рядом с Клоссом, и начал "активно участвовать" в транспортировке шкафа. Клоссу он только мешался, но до поры-до времени, немец решил потерпеть.
   Девушка ловким движением налила себе водки, и, резко выдохнув, выпила её одним глотком. Сдерживая спазмы мимических мышц, закурила. Наконец, придя в себя после "русской", она вымолвила.
  - Ну что? Приготовили бабки? Салбан, кинуть меня - даже не пытайся. "Адрес" - у меня. Но, как говорится - кати монету пред собой, и будет рад тебе любой. Кстати, почему ты не отправил Жэку? Сказал же, что за деньгами его отошлёшь...
  Азиат тут же переспросил.
  - А нельзя ли так: деньги - утром, а стулья - сейчас?
  - Нет, нельзя. Найдите себе девочку попроще, может с ней - и можно. А меня, ты знаешь, кто уму-разуму обучил... - Она внимательно посмотрела на азиата. - Всё. Я поняла, что платить вы не собираетесь. До свиданья. - Девушка налила себе ещё одну рюмку, так же - не морщась, выпила, и направилась к выходу. - Салбан, мне больше не звони. - Бросила она через плечо.
  Девушка сделала несколько шагов, толкнула дверь, и вот-вот, должна была оказаться на улице, как оба, и азиат и бородач, кинулись за ней. Один из них схватил сопротивляющуюся блондинку за плечи, а второй - за ноги, и вдвоем, они потащили девку вглубь второго коридора, откуда она недавно и вышла.
   Клосс почесал нос, и отошел от несгораемого шкафа. Ему не хотелось ввязываться в дела незнакомых людей. Тем более, он очень рассчитывал на деньги, обещанные за работу. Денег ему сейчас потребуется намного больше. Необходимо выкарабкиваться из "грязи". Вику он нашёл. Сейчас, как можно быстрей, привести себя в порядок. Решив продолжить, он вновь навалился всем телом на сейф. Вдруг, из ванной донёсся негромкий крик. Клосс прислушался. Тишина. Видать девчонке заткнули рот. Клосс не выдержал, и кинулся в ванную.
   В просторной совмещённой "ванной", он застал отчаянную борьбу. Девушке, завернули руки за спину, и, поднимая их вверх, пытались опустить её голову в ванну. Кстати, наполненную до краев. Ещё чуть-чуть, и голова окажется под водой... Чего они хотят? Отрезвить её? Так она, кажется, и не пьяна...
   По известной причине, Клосс не стал "уговаривать" мужичков, не глумиться над невинной девушкой. Он просто, схватил "азиата" и "бородатого" за шеи, и со всей силы столкнул их любами. Уложив "поверженных" на кафельный пол, Ханс повернулся к девушке. Его глаза спрашивали, - что дальше?
  Девчонка разглядывала богатыря-блондина с нескрываемым восторгом. Грязноват, конечно, но во всем остальном - "кадр", ещё тот. Дабы обозначить свою солидарность со "спасителем", она подскочила к "азиату", и врезала ему острием туфли, чуть пониже живота. Согнувшись пополам, тот застонал. Девушка уже занесла ногу, для удара по второму обидчику, но в последний момент передумала, и посмотрела на Клосса.
  - Уходим! - скомандовала удовлетворенная "разбойница". - Сколько тебе пообещали эти...? - Она посмотрела на Жэку и Салбана, всё ещё лежавших на полу. Затем, прижалась к Хансу вплотную и, задрав высоко голову, попыталась поймать его взгляд. Наконец, ей это удалось. - Я заплачу, сколько скажешь. Но, надо ещё, кое-кого "сделать". Пойдём, я на машине...
   Больше всего Клосса удивляло то, что эта чистая, холёная девушка, наверняка - благополучная во всех отношениях, запросто взяла его под руку, и вывела на улицу. Совершенно игнорирую глазевших на них пешеходов, она провела "бродягу" к маленькой двухдверной "Тойоте" ярко-красного цвета, и буквально впихнула его на "пассажирское" место. Сама же, ловко заскочив за руль, нажала на "газ". И влилась в поток машин, следующих в город.
   Клосс не спрашивал, куда его везут. Он давно уже хотел себя ущипнуть, но боялся "проснуться". Начиная с 80-го, с ним общались - как с "равным", только во сне. Немец сидел тихо, опустив голову, и положив широченные ладони, себе на колени. Брюки "пятьдесят шестого размера" были найдены на Кутляевской свалке недавно, и он ещё не успел заштопать дыры. Внезапно Ханс подумал - а ведь я, так и не помылся, и наверно, дурно пахну? Как проверить? Девчонка, вроде бы, нос не "воротит"... Вот, попался! Сам-то я, собственный запах, не чувствую. - Клосс сжался ещё больше, и что-то "промычал".
   Девчонка тут же отозвалась.
  - Ты что-то сказал? А-а-а, понимаю. Хочешь, получить аванс? Ну ладно, держи. - Она положила ему на колени несколько скомканных купюр. Извини, больше нету. С собой, нету, - пояснила она. - Но, от Дробышева, мы заедем ко мне. Дома, заплачу - сколько скажешь. В разумных пределах, естественно...
   Заехав в незнакомый двор, она всё так же - держа Клосса "под руку", завела его в один из подъездов. Дверь, к которой они поднялись, была "обшита" фигурной рейкой, и покрыта блестящим лаком. Ручка, в виде викинга, держащего лук и стрелы, была изготовлена вручную, и сама по себе, являлась несомненным произведением искусства.
  Ничего не объясняя, девушка нажала на звонок, и прижалась к Хансу плотней.
  "Видимо, приехала выяснять отношения со своим парнем... А я, в качестве силовой поддержки. Девчонка, довольно бойкая особа. С такой, угодить в милицию - проще простого...".
   За дверью царила тишина, и "красотка" взбесилась по настоящему. Теперь она долбила по двери ногами, сумочкой, приговаривая при этом:
  - Он дома, он всё равно, дома...
  - М-м-м..., - попытался её успокоить Клосс.
  - Да тихо ты, не "мыкай". "Мыкнешь" ещё чего-нибудь лишнего.... Если что, между нами - ничего не было. А потом, если он не изменит своего отношения, скажем - что "спали"... Говорить, начну я. Ты, вступишь потом, попозже. Сперва, я выскажу всё, что о нем думаю... И ещё... Смотри, сильно не бей. Так, пару раз... - Она растеряно заморгала. - И это, как его, по лицу не бей...
   Дверь, так и не открыли. Простояв на площадке пол часа, они покинули подъезд.
  Перед выездом на улицу Попова, девушка притормозила.
  - Ну что, ко мне?
  И не дожидаясь ответа, она нажали на "газ".
  Забегая вперед, хочется заметить, что белокурая спутница Клосса - не была сказочной феей, а её знакомство с Хансом - не являлось, одной из вариаций "современных городских сказок"...
  - - -
   Удивившая Клосса "демократичность" девушки, имела банальное объяснение - она сама была выходцем из неблагополучной среды. Правда, лет семь тому назад, госпожа фортуна - в лице мадам Кунявской, обратила внимание на бездомную симпатичную девчушку, греющуюся зимой в подземном переходе. Мадам Кунявская, хозяйка самого известного в Прогорске борделя, "попрошайку" помыла и .... Собственно, уже после этого - Ксюха превратилась в обалденную "куколку". Глупо, "такую" - ставить "на поток". Это - разовый товар.
   С подачи мадам Кунявской, она попала под "опекунство" Валеры Липатыча. Был в Прогорске такой "авторитет". Кстати, весьма немолодой. Естественное желание, "уходя" - кого-то "осчастливить", вылилось в приобретение для Ксюхи однокомнатной квартиры в шестнадцатиэтажном доме на Курской. Липатыч выхлопотал девке документы, согласно которым она "превратилась" - в Липатову Оксану Валерьевну. Наличие "незаконнорожденной" дочери тешило самомнение Валерки. Как бы, наполняло романтикой изъеденную воровскими "понятиями" душу.
   После этого, "всякое" было... "Всякое" и "всякие"... Лучше, не вспоминать.
  ... Отношения с Дробышевым, ухудшались от встречи к встрече, и, наконец - он просто, перестал её замечать. Впадать в оплакивание несостоявшегося "романа", девушка и не думала. Поняв, что Дробышев к ней охладел, она "успокоилась", и решила мстить своему "немолодому" любовнику.
  С Дробышевым, она познакомилась случайно. Это было в "Доме кино", на премьерном показе "Гарри Поттера".
   Она до сих пор не может объяснить, что же с ней произошло в тот день. Сперва, длительное время казалось, что её - кто-то пристально изучает. Непонятное, жуткое чувство. Ни с того, ни с чего, она вдруг ощутила слабость и подступающую тошноту. Поспешив выбраться из кинозала, до туалета - она так и не дошла. Поскольку, спускаясь на эскалаторе, вдруг стала терять сознание. Благоухающий дорогим парфюмом мужчина, в модных очках и с поседевшими висками - оказался единственным, кто находился поблизости. Оксана, буквально рухнула к нему в руки.
  - Отвезите меня, пожалуйста, отсюда... Куда-нибудь, подальше..., - только и успела она прошептать, лёжа на руках у Андрея Дробышева. Кстати, 57-летнего и притом женатого мужчины, к которому они сегодня ездили...
   Сам Андрей пояснил потом, что фильм ему, якобы, не понравился, и он, как раз, собирался покинуть кинотеатр. У себя дома, уложив девушку на кожаный диван, весьма колоритно упирающийся в массивный дубовый стол, он расхаживал по комнате, словно лектор перед аудиторией.
  - Видишь ли, моя девочка, больше половины всех женщин детородного возраста (а, по мнению Аргентинских ученых, их - около 70%) страдают железодефицитной анемией. Курс по физиологии женского организма, ты прошла, я думаю... - он, нисколько не стесняясь, потрогал её задницу, - ... лет, эдак, десять тому назад. Посему знаешь, что организм женщины ежемесячно теряет некоторое количество крови. Даже в твоём возрасте, гемоглобина в крови - несколько поменьше, чем должно быть в норме. "Месячные", ты меня понимаешь? Организм не в состоянии, восстанавливать запасы железа с той же скоростью, с какой его теряет. Гемоглобин, в состав которого входит железо, переносит кислород к органам и тканям. Мало железа - мало гемоглобина. Мало гемоглобина - кислородное голодание тканей. Вот поэтому-то, у многих женщин, при незначительной нагрузке - головокружение и одышка. В кинозале - огромное количество народу, помещение долго не проветривали. Как результат, головной мозг какое-то время недополучал кислород. Вот вам, и причина вашего обморока, красавица. Коньяка, хочешь?
  Или оттого, что Дробышев так интересно рассказывал, или потому, что в настоящий момент у Оксанки никого не было, она привязалась к "старичку", что называется "душой и телом". Во всяком случае, на утро, пока Андрей ещё спал, девушка сделала в квартире влажную уборку, постирала всё тряпьё, скопленное в ванной комнате, приготовила завтрак и привезла его на колёсном столике к постели немолодого, но интересного мужчины. Удивительно, но, проснувшись, он воспринял её старания - как "должное"...
   В последующем, она стала появляться у Дробышева, чуть ли, не ежедневно. Оксана очень долго не могла привыкнуть к некоторым странностям Андрея Аверьяновича. Например, пожилой мужчина никогда не лгал. Казалось бы, это ли - не радость, для любящей его женщины. Ведь, обманувшему однажды - не верят никогда. Какое счастье, любить честного мужчину. Отнюдь...
   Своё истинное отношение к ней, Дробышев также, от Монро не скрывал. А сводилось оно, это отношение, к фразе, столь же ёмкой, сколь и циничной: "Жена - постоянно "в делах", а для мужчин моего возраста, любое воздержание - начало конца...". Ни больше, ни меньше...
   Впрочем, дело-то, как раз, в том, что не был Андрей циником. В Дробышеве удивительным образом уживались: доброта, щедрость, самоотдача, сочувствие - с солдафонской прямотой, самовлюбленностью и какой-то плебейской беспардонностью. Но самым ужасным было то, что Ксюха огромное число раз, пыталась порвать с "писателем", но у неё - не получалось. Она, словно "прикипела" к нему...
   И ещё, она никогда не встречала человека, имевшего такое количество друзей, знакомых, приятелей и т.д. Люди толпами шли, и не шли - а бежали в гости к "писателю".
  ...Она бросила Хансу мужской махровый халат (остался от кого-то из мужиков), и властно скомандовала.
  - В ванну - шагом марш! А я приготовлю поесть...
   Прожив в России двадцать два года, Ханс ни разу не был у кого-то "в гостях". Кто пригласит к себе домой, незнакомого бомжа. К тому же, "немого". Молчунов, люди опасаются. Дескать, кто его знает, сидит тут, молчит, а про себя, думу какую-то крамольную думает, "зло" замышляет ...
   И вместе с тем, девушка впустила меня в свой дом, и нисколько не боясь, позволяет пользоваться своими вещами?
   Когда Ханс забрался в ванну, добрая половина воды из неё, вылилась на пол. Ничего, затру своей рубашкой. Которую, потом постираю...
   Он медленно погружался в "нирвану", обдумывая свою будущую жизнь. Что ж, таким создан человек - едва на горизонте показывается слабый лучик света, в нас вселяется уверенность, что отныне на Земле не будет ночей....
  ... Он стоял у входа в кухню в нелепой позе, скрестив руки на поясе.
  - Ты знаешь..., - Ксюха протягивала Клоссу рюмку. - Ты знаешь, это хорошо, что "писатель" нам не открыл. Всё-таки, дорог он мне. Понимаешь? Я даже не знаю, кем бы сейчас была, не повстречайся мне "писатель".... Но мне, ты понимаешь, надо его позабыть! Надо! Я устала, по нему "сохнуть".
  "Писатель? Что, за писатель?"...
   Вечером она отвезла Клосса на своей ярко-красной "Тойоте" в Черняевский лес. Не в сам лес, конечно, а на окраину. В дороге, успокаивала.
  - Ты, главное, не переживай. У тебя, всё будет хорошо...
   Она остановила "Тайоту" на пыльной дороге, между Черняевским лесом и картофельными полями. Из машины вышла вместе с Клоссом.
  - Ты знаешь, я подумала, у меня тоже все будет хорошо. Не потому, что я встретила тебя. Потому, что решилась уйти от "писателя". Его, я постараюсь забыть. У меня, получится! - Девушка поднесла к лицу, не то медальон, не то кулон, болтавшийся у неё под блузкой на цепочке. Долго его разглядывала. Наконец, поцеловала, и произнесла. - Прощай...
  Сорвав медальон с цепочки, она размахнулась, и закинула его далеко в темноту картофельного поля...
  "Писатель"... Кроун - тоже, писатель... Что происходит? Клосс вонзил свои резцы в нижнюю губу. Почувствовав солоноватый привкус крови, успокоился - нет, это не сон....
  - - -
  Скопление большого числа мужчин в замкнутом пространстве, всегда - не есть хорошо. Состоявшиеся мужи, уже и подзабывшие школьную, институтскую или армейскую "уравниловку", обычно, требуют признания окружающими своих заслуг, уже на вторые сутки. Дескать, что с того, что мы оба - в плену. Не вечно же нам здесь сидеть! За этими стенами, у меня - "положняк", признание, возможности. А у тебя? Радуйся, что судьба со мной свела. Глядишь, освободимся - "поддержон" кину. А будешь "умника из себя изображать" - по стенке размажу...
  Какая-то "сволочь" пнула Аркашу в бок.
  - Слышь, ты...
   Аркаша открыл глаза, и увидел стоящего рядом господина Молохова. Не меняя положения, поинтересовался.
  - "Чё надо?". - Именно, не "что", а "чё".
  Молохов, хоть Аркаша уже и не спал, повторно пихнул его носком "четырестадолларовой" туфли.
  - Ты не понял, что ли? Базарить с тобой буду. Значит, вскочил "по-армейски" по стойке "смирно", представился. Из "чьих" будешь, хлопчик?
   Поначалу Шеин подумал, что Молохов обращается не к нему. "А к кому ещё-то? Здесь, я один лежу".
  Он не спеша, встал, и отряхнулся.
  - Слушаю.
  - Да это я тебя слушаю! - Взвизгнул коммерсант, и, протянув пухлую ладонь, попытался ухватить Аркашу за рубашку.
  Аркаша увернулся, и, выбросив вперёд руку, обхватил всей своей пятернёй физиономию "коммерсанта". Брезгливо поморщившись, с силой оттолкнул. При этом процедил сквозь зубы:
  - Пшёл вон...
  Шеин был выше нового мужа Марии Ивановны Шеиной. Глядя на него, немного сверху вниз, он обдумывал, куда нанести первый удар, если его "невоспитанный" приемник, окажется также и "непонятливым". В эту минуту привели с допроса Гошку Рубашкина.
   При беглом осмотре, следов побоев на Гошке не обнаруживалось. Охранник, сопровождающий директора ЦПЯ, грозно оглядел присутствующих, но, ничего не сказав, скрылся за дверью. Погрозив Молохову пальцем, дескать - наш разговор не закончен, Аркаша подошел к Рубашкину. О том, что охранники водят каждого на допрос к изуродованному амбалу, он знал от побывавших наверху. Находясь здесь несколько дней, Аркаша выделил из двенадцати арестантов одного, Гошку. Как, наиболее близкого, по социуму и взглядам на жизнь. Посмотрев на Шеина, Гошка, как-то "неопределённо" опустил глаза. Это означало, - "надо уединиться". Вдвоем они проследовали к окошечку, и плюхнулись на разложенную кем-то промасленную телогрейку. Рубашкин заговорил безо всякого вступления.
  - Я начинаю, кое-что понимать. Этот хмырь наверху, разыскивает колдовской камень, есть такой - я знаю.... - Его зрачки расширились, и тут же сузились до точечных размеров. - Аркаша, ты, я вижу, ни во что не веришь (за пару дней совместной "отсидки", Шеин зарекомендовал себя, как воинствующий материалист). Я, дурак, тоже не верил. Даже, статью в "Неопознанное..." отправил. Но я, действительно, знаю человека, у которого - такой камень есть. Он ко мне приходил... Будь спок, я этому ужастику наверху, ничего не сказал.
  "Как же, ты под пулю пойдёшь, но своих друзей "барабашку" и "снежного человека" ни за что не выдашь", - подумал Аркаша. Вслух же, произнес.
  - А есть смысл, молчать?
  Гошка немного отстранился от Шеина, и, склонив голову набок, прищурился.
  - Слышь, а тебя, я что-то не припомню... Ты, со спортсменами, что ли, летел? Этих-то, - он окинул взглядом подвал, - вспоминать, начинаю. Особенно, мужа-рогоносца... Правда, в то время он работал в райкоме ВЛКСМ... Вы тут без меня, вроде, как разборку устроили?
   Ответить, Аркаша не успел. Дверь в подвал отворилась, и вошли двое охранников, бородач и низкорослый азиат. Указав пальцем на Шеина, бородач кивнул на дверь.
   Наверху, в маленьком кабинете, куда его доставили, за письменным столом восседал... Фредди Крюгер. Даже простенькая ветровка и вельветовые брюки-трубочки не умиляли сходства с героем популярного ужастика. Не хватало лишь шляпы на голове, и "серпов" на пальцах.
  Да-а-а... Где ж тебя угораздило так обгореть, родимый?
  У "голливудского" персонажа, не было ушей, носа и губ. Также, отсутствовали брови и ресницы. Однако Аркаша, врач по образованию, отметил сразу, что, даже нынешняя внешность Крюгера - результат кропотливой работы хирургов-пластиков. Что же было вместо "лица", до их вмешательства, оставалось лишь догадываться. Скорей всего, ожог последней степени. Наверняка, сожжено всё во рту, повреждены голосовые связки. Впрочем, общаться-то со мной он намерен, надо полагать, не на бумаге...
  - Чем обязан? - Поинтересовался Аркаша, пристально вглядываясь в гостя, и пытаясь понять, каким швом пользовался хирург, подшивая на место нижней губы, срезанный очевидно со спины, кожный лоскут. Подшито блестяще, а вот на левой щеке, сразу не прижилось. Видать, имели место гнойные осложнения, с последующим отторжением... Оттого-то, и рубцы - такие страшные ...
  Голос гостя напомнил ему "шипение" самых первых "роботов" на батарейках, появившихся в игрушечных магазинах в начале "семидесятых".
  - Присаживайтесь, Марсель Киямович, поудобней....
  "Оппаньки! Я, оказывается, Марсель Киямович! Вот вам и ответ на вопрос - почему я здесь. Марик - мент, и у него, просто, не может не быть недругов. Следовательно, политический окрас захвативших меня людей - "бандитьё". Это невооруженным глазом видно. А за что, в таком случае, держат в заточении остальных? Они-то, кроме Васнецова, не менты. За что? За пособничество Советской власти? Нет, это - не месть. Но то, что меня "взяли" в Мариковском подъезде, и то, что нахожусь я здесь - как Марсель Муртазин, очевидно. Отпираться - глупо. Побуду Мариком, куда деваться... Но, выходит, я сидел со своим начальником? И, даже, не поздоровался? А ведь он, всё видит в монитор...", - Аркаша покосился на маленький тусклый экран на краю стола.
  Фредди продолжал:
  - Наш разговор будет долгим. Вы не догадываетесь, о чём мы будем говорить? Кстати, вы действительно, Муртазин Марсель Киямович? - Он внимательно изучал славянское лицо Аркашы.
  - Ну, а кем же мне ещё быть-то? - Вспомнив Мариковскую манеру отвечать на неуместные вопросы, "возмутился" Шеин. А про себя, подумал: "Наверно, настоящий мент так себя не повёл бы. А как он себя повёл бы? Выхватил кольт и начал всех палить? Давайте кольт, я побуду Мариком до конца. Так ведь, кольта-то - нет... В "рукопашке" на такого громилу, потребуется целая "партия" Аркадиев Ивановичей. В "единственном экземпляре" - он раздавит меня мизинцем". Изобразив на лице раздражение, Аркаша проворчал. - Продержали в подвале, чёрт знает сколько, а теперь, выходит, задумались. У нормальных-то людей, наоборот: подумал - сделал... - Аркаша сплюнул прямо на пол, а про себя подумал: "Тут я переборщил. Марик, не стал бы гадить себе под ноги". И прищурив один глаз, спросил издевательским тоном. - А вы, значит, "трухнули"? Дескать, а вдруг, Федот - да не тот. Сжалось одно место от страха, а? Я имею в виду сердце. Ладно, не дрейфить! Отправь своих гоблинов ко мне домой, пусть возьмут паспорт. Он, в серванте, на верхней полке..., - окончательно вошёл в роль Аркаша.
   Фред приблизил к нему своё лицо. Лучше бы, он этого не делал. Мало того, что оно было лишено бровей, ресниц, губ, носа (крючковатый отросток не считается), ушей, отсутствовала также и мимика. А мертвецки матовые глаза, казалось, были лишены "живого" блеска. Натуральный "тролль"... Однако, то, что во взгляде Аркашы не было ни брезгливости, ни сочуствующе-пугливой подавленности, по меньшей мере, должно располагать. Подумав об этом, Шеин, так и не опустил глаз.
  Крюгер, усмехнулся. Оттого, что прочитал мысль Аркашы? Но, не огрызнулся, не обиделся, а усмехнулся. А может - "прорычал"? Перед тем, как броситься на Шеина и разорвать его в клочья? Да нет, кажется - усмехнулся...
  - Вы, так и не поняли, зачем находитесь у меня? Вас ведь в подвале - двенадцать мужчин. Неужели, никого не вспомнили?
  "Высоких частот", чуточку добавить - речь была бы разборчивей, - подумал Аркадий.
  Фред ждал ответа. Его лицо, и без того - далекое от стандартов большинства европейских салонов, сейчас светилось двумя безжалостными мутными огоньками. Он повторил вопрос.
  - Кого-нибудь, узнали?
  Аркаша почесал свой нос.
  - Я не знаком ни с одним из своих сокамерников. Впрочем, одного, кажется, на Воркутинской пересылке доводилось видеть, но я могу и ошибиться. Вы знаете, всю жизнь - по баракам, зрение никудышное. А за что на этот раз, начальник? - "Интересно, хватит у меня сил, опрокинуть стол на этого Квазимоду?", - он взялся обеими руками за столешницу.
   К его удивлению, Фредди засмеялся. Впрочем, выдержать его смех - испытание, не менее серьезное.
  - Вы шутите. - Довольно вежливо спросил Фред, насмеявшись. - Значит, всё - так и есть. Вы - именно тот, кто мне и нужен.
   Его серьезность начала пугать Аркашу.
  - Я не знаю вас, не знаю - где нахожусь. Также, мне до сих пор неизвестна причина моего задержания. Может, сообщите? Напомню, что я - представитель Закона...
  Фред не ответил. Он прокашлялся, вследствие чего, трескучее шипение сделалось более разборчивым.
  - Скажите, что вы делали летом 80-го года?
  "Ничего себе, вопросик! Я даже не помню, что делал прошлым летом, а уж в 80-м... Стоп! Это же, год Олимпиады. Я срочную службы проходил в то время... Тьфу-ты, я ведь, Марсель Киямович Муртазин... А чем занимался он? Так-так-так... Интересно, служил ли Марик в то время в милиции? Он, кажется, рассказывал, что каким-то образом присутствовал на похоронах Высоцкого..."
   Выигрывая время для обдумывания ответа, Аркаша спросил.
  - У вас можно покурить?
  - Ради бога. - Великодушно махнул рукой Крюгер. И тут же напомнил. - Я задал вам вопрос...
  - Простите, но своих сигарет у меня нет. Не угостите?
  Глубоко задышав, Фред бросил на стол портсигар. Бросил небрежно. Но, спустя пару секунд, схватил его, вынул сигаретку и подал Аркаше. Портсигар же, спрятал обратно в стол.
   На обтекаемой коробочке для сигарет, изготовленной из нержавеющей стали, имелась гравировка. Олимпийские кольца и надпись "Москва-80". Опять, Москва.
  Прикурив, и сделав несколько глубоких затяжек, Аркаша пустил под потолок толстую струю дыма. И небрежно сказал.
  - Зачем спрашиваете? Ведь прекрасно знаете, где я находился. И вообще, что это за спектакль с детективным уклоном? Неужели не боитесь, держать меня в заложниках?
   Последнюю фразу, Урод понял "по-своему". Он разглядывал Шеина, блаженно склонив голову набок. Он ликовал. Посидев так, несколько минут, встал. Расхаживая по кабинету, то и дело, посматривал на Аркашу. Но, разговор не начинал. Наконец, сев обратно в свое кресло, хлопнул ладонью по столу.
  - Что, почувствовали себя Богом, забыли про осторожность? А? Теперь-то, поняли - каково покидать свою берлогу, без талисмана? - Он вынул из стола сотовый телефон, и, набрав комбинацию цифр, прохрипел в трубку. - Ашот! По Гамлету - отбой... Всё, намного проще, это - не он. Ваш Стасик нам для других целей понадобится.... Я сказал, отбой! Всё! - Фред вновь улыбнулся Аркаше. - Марсель, вы - ловкий человек. Скажите, как вам удалось подменить чемоданчик Вовки Кроуна? - И, увидев недоумение на лице Аркашы, замахал руками. - Я вас умоляю, Марсель Киямович... Ну, вы же сами предложили, обойтись без театральных сцен. В конце концов, вы - не Смоктуновский, а я - не .... - Он "запнулся", беспомощно закатив глаза в потолок.
  "Та-а-ак, ни одного режиссера вы не знаете. Это уже, "кое-что". Постепенно, по крупинке, я составлю ваш психологический портрет. А пока, поиграю в предложенную игру". - Аркаша бросил взгляд на монитор. - Оппаньки, да здесь - отличный просмотр всего, что творится там, внизу. Значит то, как я, отважный мент, ловко "уработал" нового Машкиного супруга, он видел. Быть может, потому и вежливый?"
  Навалившись на спинку стула, и закинув ногу на ногу, Аркаша молча закурил. Как бы, игнорируя присутствие этого человека. Фред нетерпеливо заерзал, но, тем не менее, продолжал молчать.
  Пауза затянулась. Это понимали оба. И если Аркаша не знал, чего от него хотят, то Фред выискивал "ключик" к этому "мужчине с характером".
  "Камень, у него. Все остальные, ни при чём. Они и про камень-то, не знают. А я, знаю. А вот, знает ли он, что "я - знаю"? Вообще-то, молодчик! Работает в ментовке, на копеечном жаловании, а сам - играючи, устраивает для себя "маленькие праздники души". Ну что поделаешь, если господин Муртазин видит своё счастье в такой жизни. Как говорится, что хочет - то и имеет". - Фред бросил на Аркашу вороватый взгляд. - "Надо суметь, отнять камень. Мужичёк, похоже, тюфяк. Такой же, как и Вовка Кроун. Придурки, если правильно формулировать свои желания, можно весь мир на колени поставить..."
  Наконец, Фред заговорил.
  - Дорогой Марсель Киямович. Давайте договоримся сразу, мы - партнёры. И я, предлагаю вам сделку. Вы мне - камень, а я.... - Он задумался, что же предложить взамен.
   Поначалу, замышлялось, камень отнять. Это в случае, если обладатель кристалла носит его с собой. Потому, всех бывших пассажиров того рейса, на котором так и не смог улететь Вовка Кроун, сперва "вырубали", потом обыскивали, и только после этого доставляли сюда. Внезапность, вот на чём хотел сыграть Фредди. Однако сейчас, когда тот, кто ошибочно прихватил с собой багаж убитого Кроуна, сидел перед ним без "камня", выбрать свой следующий "ход", Фреду было не просто. Так и не придумав, с чего начать, Крюгер пробурчал.
  - Камень - у вас. И не отпирайтесь...
  "Камень? Опять, "камень"... Ничего, ты сам мне сейчас всё расскажешь", - подумал Аркаша, и, стараясь выглядеть независимо, улыбнулся.
  - Так ведь я и не спорю. Конечно, у меня. Одного не могу понять, как об этом узнали вы....
  Фреду с трудом удавалось, скрывать радость. Да и от кого, скрывать-то? От "гоблинов", которые - у него на побегушках? Те боялись посмотреть в его сторону. Для них, он был персонажем Стивена Кинга. Ожившим, но успевшим немного "разложиться", трупом. Роботом. Машиной без эмоций. Ну а Шеин, умевший в силу своей профессии читать по лицу очень многое, прекрасно видел, что переживает в эту минуту его собеседник.
  "Высоких бы, побольше", - думал Аркаша, вслушиваясь в каждое слово Урода.
  - Вы спрашиваете, боюсь ли я? Отвечаю: я ничего не боюсь. Понимаете, ни-че-го! Я не тону в воде, не горю в огне, выдерживаю поединок с любым противником.... Даже с тем, у кого на руке - ваш кристалл. Дважды "стоял" против "немого", и, как видите, жив. На меня, "камни" не действуют. Так что, лучше - отдайте сразу! - Фред страшно усмехнулся. - Коли "всевышнему" было угодно, дважды вытаскивать меня с того света, значит, в этом есть какой-то потаенный смысл. А знаете, какой? - Фред громко выдохнул. - Изначально, именно я, должен был, положить конец бесчинствам "колдуна". "Немой" - не колдун. Колдун - Владимир Маркович Кроун. Бывший "наш", возглавлявший газетное издательство в Германии. Я перерыл всё, что можно, и нашёл... Вы, должно быть, читали в центральной прессе, о самоубийстве генерала-лейтенанта КГБ Тимешина? Ну, вспоминайте! Его жену продержали в "Матросской тишине", почти пол года. Как, главную подозреваемую. Сейчас, к счастью, выпустили. А версия о "самоубийстве", была признана официальным следствием. Я-то знаю, что генерал - не стрелялся. - Фредди ненадолго задумался. Подбирая слова, пояснил. - Он... умер другой смертью. И я, видел его в последние минуты... - Последовавшая пауза свидетельствовала, гость вспоминает в деталях последние минуты своего общения с безвременно усопшим генералом Тимешиным. - Генерал был лично знаком с Кроуном. И, представляете - какое везение, он провел своё, собственное расследование. Он разыскал Лифшеса, который и рассказал о камне... Мало того, что этот самый Кроун завладел "камнем" обманным путём, так он, и использовал его, как говорится, по-беспределу...
  "Ты о камне излагай, а уж потом - кто и как им завладел".
  Словно читая мысли Аркашы, Крюгер продолжал.
  - То, что "камень" - у вас, я вычислил относительно легко. "Надыбал" список всех пассажиров того рейса, и включил "логику". Посудите сами: Кроуна застрелили в аэропорту. При убитом, кристалла не оказалось. Значит, где он? Напомню, что Кроун спасался бегством, и хотел, во что бы то ни было улететь из Москвы. То есть, однозначно, камень захватил с собой. Но, раз при нём - нет, значит, в багаже. - Его верхняя губа задрожала, обнажив "частокол" гнилых зубов. Так он улыбался. Фред говорил долго, и устал. Требовалась передышка. И всё-таки, он продолжил. - Наспех проверили багаж пассажиров, и обнаружили, что один чемодан - лишний. Идентифицировать владельца, по электробритве и паре полотенец - не было времени. Напомню, в Москве - шла Олимпиада... Вот и понял генерал Тимешин, что кто-то из улетавших, присвоил багаж Вовки Кроуна. А проводить полный шмон, как я уже сказал, мешал особый режим в столице. Привлекать внимание заморской прессы, это же нам - как серпом по "достоинству"... Это и послужило отправной точкой моих поисков. Как видите, хоть, и долгих, но результативных. - Словно, дойдя до заключительной части своего рассказа, он вздохнул. - Понятно, что меня интересовали только мужчины. Москвичей, двух уфимцев, одного горьковчанина, и четверых пермяков - я уже проверил. Все они - "порожняковые". Кто-то, уже умер. Естественно, что обладатель камня - так скоро не умрёт. А теперь, подумайте сами, может ли быть обладатель волшебного кристалла этот человек? - Палец Фреда застыл над экраном монитора, указывая на лежавшего, на полу пьяницу Нельзина. Он переместил палец на Молохова. - Или, этот? Или, вот этот затюканный инженер? Или, вон тот "озабоченный" мальчик? Этот идиот, что по летающим тарелкам, целый час мне голову морочил, всякую ахинею нёс тут... Впрочем, будь он владельцем камня - давно бы от шизофрении вылечился. Так что, эти, - он провел рукой над экраном монитора, - не имеют никакого отношения к нашему "волшебному изумруду". Имея возможность, устроить свою жизнь, как захочется, вряд ли кто-то осознанно превратит себя в одного из этих ублюдков. Да, никогда! Другое дело, вы! Но, опять же, всё - по-хитрому. Словно, господин Корейко...
  - Что вы можете мне предложить за "камень"? - попытался схватить "быка за рога" Аркаша.
  Фред закашлял. А может, засмеялся. А может, захрюкал.
  - Все они, - он обвел рукой экран монитора, - ваши заложники. То есть, заложники вашего благоразумия. Ну, попользовались камушком, верните его мне.
  - Вы сказали - верните? А что, камень изначально принадлежал вам?
  - Так ведь, и не вам! - Как-то по-дьявольски усмехнулся Крюгер..
  Аркаша вскочил со стула, и направился к выходу.
  - Куда вы? - Удивленно спросил Фред. Небрежным жестом прогнав двух вбежавших охранников, он заявил. - Марсель, мы взрослые люди, и большую часть своей жизни уже прожили... По "первоначальному" плану матушки-природы. - Тут же уточнил он. - Умейте проигрывать. Обещаю, что, как только камень окажется у меня, я выполню любое ваше желание. Любое! Какое позволит осуществить камень. А для того, что бы, вы не успели превратить меня в муравья, или отправить в далёкий космос, - шучу, конечно, - за кристаллом пойдём вдвоём. К камню, вы не должны даже прикасаться. Договорились? Вы укажете место, мне останется только взять. Не бойтесь, я не причиню вам никакого вреда. Верьте мне. Ведь до этого момента, с вами обращались неплохо..., ах да..., - закрыв глаза своей огромной "лапой", вздохнул Фред, вспоминая, каким способом сюда доставили Шеина...- Завтра, у нас с вами - вылазка в город. Поедем в сокровищницу, за алмазом... - самодовольно пошутил он. Сегодняшнюю ночь проведёте в отдельной спальне. Я распоряжусь, вам доставят все необходимое.
  - Ваш план - неосуществим. - Задумчиво произнес Аркаша. - Кристалл, в сейфе. А сейф - в моём рабочем кабинете. Где я работаю - вы знаете. Вас туда не пропустят. Так что, наш план будет другим...
  - - -
  Шеину всё-таки удалось отстоять своё "право" (как он выразился), провести последнюю ночь вместе со всеми, в подвале. Дескать, я не протестую против передачи вам "камня", но и вы, будьте последовательны. Хотите заполучить кристалл, продемонстрируйте свои великодушие и доверие.
   Едва он спустился в "камеру", тут же отозвал Гошку в сторону.
  - Во-первых, не называй меня Аркашей! Это правило номер один. Окажемся на небесах - буду под твою дудочку плясать. Но, пока мы на земле, добавлю - на грешной земле, попляшешь ты. Под мою. А это значит, подчинение, беспрекословное. Не забывай, не за тем я спустился, что бы обсуждать с тобой, дату следующего появления Лох-Несского чудовища или вероятность "конца света" в 2574-м году. - Аркаша посмотрел на Гошу сочувствующими глазами. - Не капризничай. Учись уступать. Как, я. И не спорь, моя уступка уже в том, что я не послал Крюгера к чёрту. - Учитывая то, что данное наставление Аркаша произносил шёпотом, а Гоша, которому сей шепот, был адресован, громко, словно полуторалетний ребёнок, "балякал" языком, даже если здесь и присутствовали микрофоны, расслышать что-либо - никто бы не смог.
   Прекратив "балякать", Гошка указал глазами на балку, перекрывающую потолок в подвале. Оба знали, что одна из видеокамер расположена там. Сей взгляд Рубашкина, означал, - надо сменить место.
   Они пересели на телогрейку, с которой Аркашу увели на допрос.
  - Взять тебя с собой, он не разрешил. Но, отпустил меня сюда, к вам....
   Аркаша вспомнил про Наташу, и ему сделалось грустно. "Внутренний голос", казалось, только этого и ждал. "Ты здесь, словно революционер-каторжник, блох кормишь, а Марселька, поди, руки потирает. А як же? Конкурента, считай, устранил...". Хм-м-м, - подумал Аркаша. - Ты бы хоть иногда думал, прежде чем что-то ляпнуть. Марик на такое не способен. Даже, ради Наташки.
  Отогнав дурные мысли, Шеин попытался, вернуться к начатому инструктажу.
  - А теперь, выкладывай всё про своего колдуна. Того, который приходил в твой Центр....
  
  -7-
  
  - Я обращалась к участковому, но он смеётся надо мной. А я видела его, видела! И что же, меня сейчас - как маму? В психушку? - Женщина трясла его за плечи. Марсель не сопротивлялся, и не пытался освободиться. Наконец, посетительница, немного опомнившись, разжала пальцы и села обратно на стул.
  Марик, поправив рубашку, неуверенно возразил.
  - С этим, я не соглашусь. Вы, вполне нормальная.
  - Спасибо, как говорится, и на этом. Мне не остается ничего, как идти к вашему начальнику, и высказать всё, что о нём люди думают....
  - Не надо этого делать, подполковник Васнецов в командировке, - соврал Марик. Васнецова давно уже разыскивали. Правда, его поисками занималась другая "служба", и искали его не для того, что бы вернуть взволнованной жене пропавшего мужа. Скорей, наоборот. Дабы, упрятать его на энное количество лет в исправительное учреждение для бывших "сотрудников". Есть такое, в Нижнем Тагиле. Варвару Кулешову, найденную убитой в своем доме, опознавали её соседки. Они-то, и подсказали оперативникам, что к беспутнице частенько захаживал мужчина, в форме подполковника милиции.
   Пока за Васнецовым охотились "особисты", Пархомыч угодил в больницу с острым панкреатитом. "Обмывая" смерть тёщи, он окончательно "подсадил" поджелудочную железу, и в настоящий момент чах в реанимации.
  Таким образом, за "старшего" - в отделе остался капитан Муртазин Марсель Киямович.
  Сидевшую перед ним женщину он, казалось, где-то видел. Но вспомнить - где именно, так и не смог. Дама пожаловала с горем, её мать положили в психбольницу. С диагнозом: сенильный, или - старческий, психоз. Всё началось с того, что бабушка как-то раз заявила, - по ночам к ней наведывается "волк". Он добрый, и ни разу не обидел пожилую женщину. Встречаются они на поле, граничащем с лесом. Из её же рассказов следует, что "волк" - умеет разговаривать. В частности, именно он сообщил Марии Гавриловне (так зовут маму пожаловавшей к нему женщины), что в городе уже давно орудует сатана... Что за волк? Дикий, или дрессированный? Об этом, пожилая женщина умалчивала. Но, твердо настаивала на своём - "волк" приходит ночью именно к ней, жаловаться на сатану. Оказавшись пару раз высмеянной "на людях", бабулька, отнюдь, не успокоилась. Она начала с неистовостью бунтаря, доказывать всем и на всех уровнях, что входит в контакт с симпатичным "волком". Результат не заставил себя долго ждать, женщину упрятали в дурдом. С малоутешительным диагнозом.
  - Как же я вам помогу? - Повторил капитан Муртазин. - Ведь в этой больнице работают квалифицированные специалисты. Ошибка диагноза, исключается. Диагноз абсолютен. - Немного подумав, он добавил. - На 99%...
  - Вот видите, не "на сто"! Прошу вас, придумайте, что-нибудь...
  Марик почесал нос, и взял телефон. Он набрал телефон Толи Сапунова, с которым познакомился на сорокалетии Аркашы Шеина. Толя работал в мрачноватого вида больнице, построенной ещё при царе. Кстати, работал, с момента получения диплома "психиатра". На сегодня - он являлся заведующим отделением. Марику неоднократно приходилось консультироваться у доктора Сапунова. Что поделаешь, экспертизу психического состояния преступника или жертвы, милиционеры делать не умеют.
  Услышав голос Марселя, зав отделением "обрадовался". Но, выслушав просьбу, всё же недовольно промычал.
  - Марик, я тебя умоляю, там - классический, хрестоматийный случай. Бабулька - не буйная, но возраст..., сам понимаешь. Предугадать, когда и по какому поводу она станет "неправильной", невозможно. Вот, подружилась бы она, скажем, с хомячком, тогда - другое дело. Но, бабушка-то, с волками дружбу водит...
  - Так ведь - не с "тамбовскими", Толя! - Еле скрывая иронию в голосе, воскликнул капитан милиции. - Отпусти бабушку!
  - "Неправильная" она, Марик.
   Сотрудники Прогорской психиатрической больницы, как и работники одноименной кафедры - расположенной на её территории, очень любили слово "неправильно"... Первым делом, они спрашивали у родственников, с чьих слов обычно заполняли "истории болезни" своих специфических пациентов.
  - Что - "неправильно"?
  "Вольный" перевод фразы прозвучал бы так: "Какие поступки вашей мамы (папы, бабушки, дедушки и т.д.) вынудили вас, обратиться к нам?"
  Со слов Толи, бабулька была, "их" клиенткой. У неё, "неправильным" - было всё...
  Положив трубку, Марик виновато посмотрел на гостью, и беспомощно развёл руками. Что бы, хоть как-то её успокоить, он предложил кофе. К его удивлению, женщина не отказалась.
  - Если можно, погорячей. И ещё... - Она "сжалась", будто бы, ожидая удара. - У вас - коньяк есть?
  Марик нахмурился.
  - Простите, но на работе алкоголь не держим.
   Когда она попила горячего кофе, её щёки порозовели, а речь стала более "внятной".
  - Поначалу, я тоже, не верила маме. Пока, как-то ночью, не увидела в окошко, промелькнувшую по полю тень... Уже потом, когда мама была в стационаре. - Она замолкла на полуслове, уставившись в пол.
  - Чью тень? - Спокойно спросил Марик, видя, что его собеседница впадает в "ступор".
  Она, словно опомнившись, как-то смешно встрепенулась, и, глядя оперу в глаза, произнесла.
  - Волка... То есть, человека-волка.
  Она смотрела в его глаза, не мигая, и Муртазин Марсель почувствовал, всё то, о чем она сейчас расскажет - будет правдой. Боясь, что женщина передумает рассказывать, он всё-таки подлил ей в кофе коньячка. Благо, Пархомыч снабдил каждого сотрудника несколькими бутылками "вещдока". "Мало ли, глядишь и пригодится..."
  - Спасибо. - Она отодвинула чашку. - Мне, не надо. У вас есть сигареты?
  Марик положил перед ней пачку, и застыл с зажигалкой "наизготовку". Заметив, что женщина медлит, подбодрил.
  - Смелей. Не отравленные.
  Гостья резко подняла голову, и посмотрела на Марселя.
  - Вам смешно?
  - Отнюдь. - Он грустно улыбнуться, и налил полную рюмку коньку. На этот раз, себе. Выпил, даже не поморщился. Немного помолчав, честно признался.
  - Мне трудно с вами разговаривать, у меня - у самого, пропал друг. Близкий друг. Я готов его искать и днём и ночью, но я не знаю - где он. Вам я тоже хочу помочь. И тоже, не знаю, как это сделать. Но я постараюсь выяснить, каким образом на вашем поле появляется этот волк. А может - не волк? Собака?
  Посетительница хотела "вспыхнуть", но промолчала. Лишь, махнула рукой. Дескать, будь - что будет. Мне никто не верит, но может, хоть ты, что-то сумеешь...
  Проводив женщину, и договорившись созвониться с ней завтра, он опять набрал телефон Сапунова.
  - Толя, как говорится, "постскриптум". Давай-ка мне, всё - про эту старушку. И, как можно, подробней. Давай-давай, а не то, приеду сам...
  Из телефонной трубки полилась замысловатая смесь "латинской терминологии" и "русского фольклора".
   - И что, никакого намёка на ремиссию? - С надеждой в голосе, поинтересовался капитан милиции.
   Привыкший слышать от Марика словечки, типа "ремиссия", "патогенез", "летальный", Толя Сапунов разговаривал с капитаном, как с прожжённым "клиницистом".
  - Не гони пургу! Проснись, какая "ремиссия"? Бабулька - безнадёжная...
  - - -
  - У вас тут - что, деревня?
  - Ну почему, "деревня"? Так, частный сектор... Кстати, вице-мэра дочка через два дома от нас проживает....
  Поначалу не верилось, что в этом особняке проживают всего лишь две женщины, мать и дочь. Отсюда вытекало, что половина жильцов этого дома госпитализирована с явными признаками психического заболевания. Впрочем, и оставшаяся половина, "правильностью" мышления, отнюдь, не блистала... Оставшейся "половиной" являлась Вера, так звали хозяйку.
  Волк... Человек-волк... Надо же такое выдумать...
  Было время, когда Марик занимался спортом, и весьма серьезно. Надеялся участвовать в Московской Олимпиаде, но его так и не включили в "сборную СССР". Обиделся, страшно. Но дожидаться окончания соревнований, не стал. Кстати, по дороге домой - познакомился с Васнецовым. В дальнейшем, это знакомство повлияло на выбор профессии... Впрочем, Васнецову сейчас не позавидуешь. "Закроют" его, как пить дать "закроют"...
   Васнецов - Васнецовым, но, где же Аркаша?
  Неким энным чувством, наличие которого оспаривают медики, он догадывался, что и пропажа начальника и пропажа друга - имеют общую причину...
   За всё это время, он ни разу не созванивался с Натали. Почему? Видимо, боялся. Боялся услышать в голосе Шагиной нотки обеспокоенности по поводу пропажи Аркашки. И что характерно, Марик не считал себя ревнивцем.
  Отправляясь по этому адресу, как пошутил он сам - на "ночное прикрытие", Марсель не взял с собой никакого оружия. Впрочем, оружие ему не понадобится. Марик был не из робкого десятка, и за ствол без надобности не хватался. Вот оттого, что не взял с собой видеокамеру - Марсель расстроился.
   Обычно, зевота выдает волнение. Однако то, что Марик зевал, имело совсем иную причину. В последнее время он, действительно, спал очень мало. Практически, его спокойные ночи закончились, после того злосчастного похода в кафешку. Наталья не пожелала, оставаться с ним "тет-а-тет". Сбежала тут же, как только ушел Арканя.
   Зная "некоторых" из Наташкиного "послужного" списка, - "мои неуверенные в себя пациенты", - как называла их Натали, - он был уверен, что на их жалком фоне, выглядит "царским орлом". Однако со стороны Натальи, полное неприятие его - как мужчины.... Быть может, Аркашка? А может они, и исчезли вдвоём? Надо сегодня же позвонить Шагиной...
  Марик посмотрел на хозяйку.
  - Матушка! - По-свойски окликнул он тридцатипятилетнюю женщину. - А почему ты решила, что он появится именно сегодня.
  Марсель пристально взглянул ей в глаза. Женщина, обратившаяся за помощью, была младше него лет на десять, посему, обращение "мать" - её несколько озадачило. Наконец, поборов смущение, она ответила.
  - Так ведь, сегодня - первая ночь "полнолуния"...
  - А при чём тут "полнолуние"? Мы ведь охотимся не на "вампира"? - Пошутил Муртазин.
  - Да, что вы? Никакой он не вампир. Вампиры кровь пьют, а этот... добрый. А вот и он.
   Женщина выключила свет в избе, и поле стало просматриваться гораздо лучше. Капитан примкнул к стеклу. Действительно, на краю поля, около самого леса, он увидел какое-то существо. Сказать однозначно, что это - волк, он бы не отважился. Скорей всего, около леса на четвереньках ползал человек. Схожесть с "гомо сапиенсом" добавлялась тем фактом, что у "четвероногого" - не было хвоста. К тому же иногда, "волк" отрывался передней частью тела от земли, напоминая при этом стоящего на коленях грешника.
  - Мать, а ты уверена, что это волк? - Более "конструктивным" тоном поинтересовался капитан, и, подмигнув женщине, направился к выходу.
  - Схожу-ка я, побеседую с ним... Да погоди, ты, - видя, что хозяйка дома пытается его задержать, отстранил он её руку. - Я поговорю с ним, и вернусь. Не бойся, мать же твоя, общалась с этим... "четвероногим".
   Сделав легкий кивок в сторону окна, Марик вышел из избы, и направился через поле, к подозрительному субъекту. Который, несмотря на то, что времена питекантропов давно прошли, передвигался столь необычным способом.
  "Он что, траву нюхает? Может, "анашист"? А, у Верки - неучтенная плантация конопли? Вполне, возможно", - размышлял Марсель, приближаясь к краю поля. Скорей всего, марихуанист. Именно эту ассоциацию вызвало у Марика поведение существа, постоянно нагибающего голову к траве.
  - Аллё, приятель, - вальяжно произнёс Марик, подойдя к мужчине почти вплотную. - Тут - частные владения. Ты бы в лесочке травку щипал, не беспокоил фермеров. Каково им нынче, сам знаешь - в связи со всеми последними рассмотрениями...
  "Гуманоид" повернул голову к "оперу", и у последнего, похолодело все внутри. Нет, конечно же, изъеденные кариесом полуметровые клыки у существа из-под нижней губы не торчали. Но взгляд, его взгляд - был намного "красноречивей" любых когтей, рогов и копыт... Излучать свет, глаза не могут. Они, лишь отражают его. При "лунном" освещении, ожидать от человеческого глаза "прожекторного" свечения, слава богу, не приходится. Но почему же, так выделяются в ночи его блестящие белки? Эти мысли пронеслись в голове Марика подобно искре. А в следующее мгновенье, он уже ощущал на своей шее "металлическую" клешню гуманоида. Сотая доля секунды, и его голову протаранил свинцовый кулак. А может, и не кулак, вовсе, а чугунный молот. Всё произошло настолько быстро, что "охотник" даже не успел почувствовать себя "жертвой". Хоть и был он, мужчиной, далеко не хрупким.
  Ну почему же, я не взял с собой камеру? - этот вопрос он задал себе, перед погружением в "бездну".
  - - -
  Около подъезда, на скамейке, виртуозно изготовленной из доски и двух поленышек, умещались четыре старушки. Старшей из них, Авдатье Семеновне, исполнилось девяносто шесть. Остальные, были "значительно" моложе - от семидесяти двух, до семидесяти девяти. Совсем, девчонки. Бабульки были благополучными, в смысле, имели помимо пенсий, поддержку со стороны детей. Две же из них, кроме всего прочего, впускали на ночлег квартирантов. Благо, дом номер два по Плеханова, находился рядом с железнодорожным вокзалом, и прогуляться, дабы "закрючковать" какого-нибудь приезжего - было делом несложным.
  Маргарита Осиповна, поселившаяся в доме совсем недавно, данный вид бизнеса практиковала наиболее активно. Не было ночи, что бы в полупустой комнате "ейной двушки на первом этаже", не ночевал очередной командированный. Две недели тому назад, пустовавшую комнату снял очередной постоялец.
  - После того пожара, в больнице, говорит, два года пролежал... Врёт! Поди, с лепрозория сбежал, рожа-то, как у прокаженного. Мне внук, он у меня - в "меде", книжку показывал. Там, точно такие же рожи... - Маргарита Осиповна в который раз пересказывала подружкам историю жизни нынешнего постояльца. - Жена ушла от него к молодому. И из квартиры выписала. Да у него её никогда и не было! Ни жены, ни квартиры! Вы б, девки, видели его! Как же! Всё, ночью ходит. Как дьявол! - Непосвящённый, мог подумать, что "сбежавший из лепрозория" проживает у женщины без её на то согласия. Рассказчица окинула взглядом присутствующих. Те согласно закивали, одобряя Риткину оценку "ейного квартиранта". - Сюда, говорит, за братом приехал. Врёт! У такого, все братья - такие же дьяволята... Если, ещё не хуже. А брат-то, представляешь Семёновна, - рассказчица заглянула в глаза старейшины, - якобы, в больнице лежит. Вот и сидит мой, целыми днями у его койки, "судны" да "утки" меняет. Домой, раз в неделю приходит... Всякий раз, ночью.
  - Ты, Ритка, скоро умом тронешься, со своими жильцами..., - важно заметила Семёновна.
  - Да и ты, тронулась бы, Семёновна, коль глянула на харю евоную! - Внезапно, она втянула голову в плечи, и, опустив глаза, зашептала. - Тихо! Тихо! Это он. И, поди, с братцем!
   Остальные старушки, владевшие приемами конспирации не хуже любого из героев новомодных шпионских телесериалов, тоже уткнулись глазами в асфальт. Семёновна, самая опытная "шифровальщица", протяжно-заунывным голосом продолжила, начатую ещё на прошлой неделе историю жизни кого-то из своих дальних родственниц.
  - ...она - к начальнику цеха. Мол, увольняйте к чёртовой матери, пьяницу моего беспросветного. Тот, - а на какие "шиши", голопузых своих кормить будешь. А на те, говорит, что государство мне обязано, какую-то там компенсацию платить. Дык, она, деваньки, компенсация та - и то, поболее, чем заработок ейного алкаша... - Тупо глядя перед собой, повествовала уральская долгожительница. Немногочисленные обитатели двора, находившиеся поблизости, услыхав рассказ про племянницу бабы Авдотьи, понимали сразу - старухи "шифруются". Зная, что этому должна быть какая-то причина, через пару секунд весь двор пристально вглядывался в шагающих по тротуару, сонного сорокалетнего мужчину в сопровождении чудаковатого здоровяка. Который, несмотря на жару, напялил на себя огромный берет и обмотал кашне вокруг шеи и подбородка.
  Одномоментно подняв глаза (что, также, выработалось в результате долгих тренингов), бабульки поздоровались с входившими в подъезд мужчинами, едва те дошагали до скамейки. На приветствие, "братья" никак не прореагировали.
  И без комментариев было ясно, кому из двоих посвящались недавние рассказы хозяйки сдаваемого жилья.
   Едва за вошедшими закрылась подъездная дверь, Осиповна схватилась за голову.
  - Чё это он, днём-то? Всегда ночью, а сегодня... А брат-то его, вроде, порядочный. Только, кажется, выпимший маленько...
  - Девки! - Перебила её баба Клава, с четвертого этажа. - Это же - Шеин, наш "участковый"...
   Договорить она не успела. Дверь, от мощнейшего удара ногой открылась настежь, и из подъезда выскочили всё те же "двое". "Постоялец" Осиповны и врач с участковой поликлиники. Являвшийся, как оно выяснилось, братцем подозрительного квартиранта. Не обращая внимания на бабок, они проследовали в том направлении, откуда и пришли. Лишь сейчас старухи обратили внимание, что на углу дома стоит красивая иномарка. В ней, "прокажённый" с братцем укатили в неизвестном направлении.
   Того, что во внешности Шеина что-то изменилось, бабульки не заметили. А между тем, на его правом запястье появился массивный металлический браслет. Тяжеленные пластины, соединенные мелкими шарнирами, плотно обхватывали руку, и весили, килограммов десять. Передвигаться с таким утяжелением, увы, нелегко. Невольно приходилось, шагая по асфальту, держать правую руку в приподнятом состоянии. Иначе, металл при ходьбе больно врезался в кожу. Фред привозил сюда пленника, дабы нацепить на него мощное взрывное устройство. О мощности устройства можно было судить по такому факты: если "элемент-12G" (правда, в другом исполнении) прицепить к днищу автомобиля, скажем - ГАЗ-21, обломки "последнего", разносило на сотни метров. У Фреда в сумочке, на которую бабки также не обратили внимания, лежало ещё два подобных устройства. И, тоже на толстенных металлических браслетах, для крепления их к руке человека...
  - - -
  Когда "Фольксваген" Фреда во второй раз отъезжал от усадьбы (до этого, они на нём же ездили в город, где Шеину на руку был, пристёгнут тяжеленный браслет), с ними в машине сидел третий. Тот самый Лёнчик, любимый "мальчик" Марии Ивановны. Растерянно хлопая глазами, он постоянно смотрел на Аркашу, как бы спрашивая, "куда нас?" На его предплечье, также, имелся толстый металлический браслет.
   Шеин, целиком поглощенный собственными мыслями, отвернулся к окну.
  - Что, за бабу свою, на меня дуешься?- Противно промямлил Лёнчик.
  Аркаша повернулся к нему. Улыбнулся.
  - Наоборот. Радуюсь, за вас с Марией. За неё, конечно, в первую очередь. - И снова отвернулся к окну, подумав: "А может, всё-таки, врезать?"
   Обдумывая последнюю фразу Шеина, "мальчик по вызову" поделился.
  - А Молохов - порядочное "чмо". Хоть я с ним, вроде бы, скорефанился. Кстати, он мне рассказал, у этой "кобылы" есть ещё кто-то. Чё, правда?
   Продолжая управлять левой рукой, ребром правой, Фред, не оборачиваясь, "рубанул" Лёнчика по шее. Весь оставшийся путь тот не издал ни звука...
   Они уехали далеко за город, на огромное поле. Неподалёку, метрах в ста, сплошной стеной высился хвойный лес. За щебенчатой дорогой, на которой Фред остановился "фолькса", тянулось точно такое же поле.
  - Ну что, космонавты, выходите. - Почему-то с невесёлым видом, скомандовал Крюгер. Видать, этот человек умел точно рассчитывать силу удара применительно к подонкам, типа Лёнчика. "Осеменитель" пришёл в себя, минуты за две до того, как они приехали. - Выходим, выходим, - поторопил Фред, сам, удаляясь от машины вглубь поля. Его спокойствие, казалось, лишь напоминало узникам, бежать - бесполезно. Впрочем, после недельного пребывания в подвале на хлебе и воде, даже у профессионала-бегуна, шансы невелики. Пуля, она, всё равно, догонит...
   Остановившись метрах в десяти от дороги, Фред дождался обоих пленников, и, повернувшись к Лёнчику, зло сказал.
  - Что бы духу твоего здесь не было. Через пять секунд, я тебя не вижу. Понял? - Увидев, что молодой человек продолжает беззвучно хлопать глазами, Фред заорал. - Пошёл вон, гнида!
   Машкин "ублажитель", сперва попятился, но потом, развернувшись, побежал в направлении леса. Крюгер, посмотрел на Аркашу, и опустил глаза.
  - То же, самое. - Он кивнул в сторону леса.
  - Что, прямо с этим? - Аркаша, помогая левой рукой, приподнял десятикилограммовый "браслет". Который, кстати, таскал уже более двух часов. - Меня, многочисленные пассии по утрам "белковыми коктейлями" не поят. Посему, бегать, как этот "жеребец" - я не способен.
   Ему был, протянут маленький стальной ключик.
  - Снимай.
  Не понимая до конца, что же всё-таки происходит, Аркаша принял ключ, и, вставил его в "S"- образную прорезь на одной из металлических пластин. С болезненным вздохом, он стащил с запястья тяжелую ношу. В тот же момент, прозвучал небывалой силы взрыв. Сотни частиц, на которые разорвало тело Лёнчика, опускались на землю очень медленно, словно на кадрах замедленной съемки. Хоть бедняга уже успел добежать до середины поля, запах гари Аркаша почувствовал практически сразу. Стиснув зубы он перевёл взгляд на Урода. Тот, вздохнув, скомандовал.
  - Одевай "железо" обратно, - и кивком указал на дорогу, где стояла его иномарка. Первым, тронулся с места.
  Не поворачиваясь к следовавшему за ним Аркадию, Фред заговорил.
  - В следующий раз, второй браслет будет надет на руку не такого ублюдка, как этот. Более того, ты не будешь знать, кому. Иначе, отпустить тебя одного, я не рискну. В твоем распоряжении будет всего три минуты. Я провел контрольный хронометраж, войти в отдел, проследовать до своего кабинета, открыть сейф, плюс обратная дорога - трёх минут, за глаза. Уж, поторопись. Попробуешь хитрить, взорву. - Он показал Шеину черный брелок, с двумя квадратными кнопками. - Но, поскольку, ты - величайший альтруист своей эпохи, хочу добавить, одновременно, пострадает ни в чём неповинный человек. Кто именно, узнаешь на похоронах. На ваших, "общих". Но, кто-то, из близких. Думай сам.
  Всю дорогу, следуя по переполненным улицам до Свердловского райотдела, они не обмолвились ни словом.
  Фред бросил Шеину матерчатую "ветровку".
  - Надень это.
  Назначение данного одеяния было понятно - необходимо скрыть подозрительный предмет на руке. В связи с участившимися случаями террористических диверсий, бдительность сотрудников милиции возросла многократно.
  Перед тем, как покинуть салон, Аркаша прокручивал в голове одну и ту же мысль. Возможно ли, наброситься на Фреда, вцепиться зубами в его горло, и перегрызть сонную артерию? В этом случае он просто не успеет никого убить, да и его смерть - гарантирована. А свободной рукой, выхватить "взрыватель"? Против такой скалы и с двумя-то руками, шансов - ноль. Придётся идти в отдел. Как говорится, назвался груздем... Ну и пойду я в отдел, ну и что? "А то, Аркадий Иванович, - проснулся "внутренний голос", - что в этом случае, у него исчезнут последние подозрения и он окончательно поверит, что ты - капитан Муртазин".
  Безо всяких препятствий, Аркаша вошел в здание ОВД. Навстречу, ему попадались люди в форме и в "штатском", но никому из них до Аркашы не было дела. Он прошёлся по этажу, взад вперед. Немного постоял. "Прошло, очевидно, минуты две. А может, больше...
   Стараясь держать правую руку "на весу", он покинул здание. Едва Аркаша вышел на улицу, Фред, зорко следивший за входом в "отдел", убрал черный брелок в карман. Подумав немного, решил переложить брелок, в правом кармане - "сотовый". Ладно, как говорится, успеется...
  - Ну, как? - спросил он, тщательно разглядывая руки Шеина, как только тот уселся рядом.
  - Никак, - ответил Аркаша, и тут же предложил. - Может, уедем отсюда?
   Не требуя дальнейших объяснений, Крюгер повернул ключ в замке зажигания, и вывел "фолькс" на проезжую часть улицы. Влившись в общий поток, они поехали в сторону улицы Горького. Фред, то и дело поглядывая на Аркашу, интересовался.
  - Мы правильно едем?
  - Рули, рули, скажу куда.
   Аркадий Иванович силился вспомнить, каким путём ближе всего доехать до спуска, через автостоянку на Загарье. Там - стальные ворота. Они, хоть и ветхие, но каждому водителю, проезжающему по этому спуску, приходиться выходить из машины. Что бы, растащить створки в крайнее положение. Проржавевшие шарниры не позволят им сойтись мгновенно. Даже водитель-новичок, успевает проскочить мимо "коварных" Сциллы с Харибдой. Фредди будет вынужден, выйти из машины. Что это даёт? Умчаться на иномарке мне не удастся по банальной причине - не умею. Заблокировать все двери? Автомобильный брелок - на ключе зажигания. А ключ - в замке. А вдруг, он заберёт ключи с собой? Вполне... Значит, "вариант" отпадает.
  Внезапно, в голове промелькнула мысль...
  - На Полтавскую! - Скомандовал Аркаша.
  - Чего мы там забыли? - Прохрипел Фред, наконец-то успокоившись, что определился хоть какой-то конкретный маршрут.
   Стараясь говорить непринужденно и спокойно, словно сказанное, им самим воспринимается вполне естественным, Шеин сообщил.
  - Там, в "залоге" - мой телефон. Мне понадобятся номера телефонов, а они - в "записной книжке". Которая, как вы понимаете, электронная, и находится в моём сотовом телефоне.
   Прорычав что-то неопределенное, Фред уставился на дорогу.
   На деле, телефон понадобился Аркаше, из иных соображений. В одиночку, бороться с Крюгером - дохлый номер. Надо подключать Марика. Но, поскольку, рядом - Урод, звонить придётся со своего телефона. Что бы Марсель понял, что ему звоню именно я.
  - Мне потребуются деньги. И ещё..., - Аркаша "замялся". - У меня, чертовски разболелся живот. Гастроэнтерит, что ты хочешь? Содержал нас, хуже, чем свиней. Я задержусь в туалете..., короче, что, не понимаешь, что ли?
  Фред, управляя одной рукой, извлёк из кармана "взрыватель", и немного прокрутил зубчатое колёсико на обратной стороне корпуса.
  - У тебя будет десять минут. Не выйдешь через это время - сам знаешь..., - он показал на кнопочку, на лицевой поверхности "брелка".
  - Смотри на дорогу, разобьёмся. - Раздраженно буркнул Аркаша. - И, оба - в "лепёшку". Не забывай, "камня-то" с нами нет, оберегать тебя - некому....
  Как это ни странно, упоминание камня, подействовало. Во-первых, Фред сбавил скорость. А во-вторых, всю дальнейшую дорогу он смотрел только перед собой.
  Успокаивая нервную систему философскими "отступлениями" (кстати, весьма действенный метод), Аркаша улыбался. "Посудите сами, - представив себя лектором перед огромной аудиторией, размышлял он. - Поскольку есть такое явление, как "непруха" (пример: последняя неделя моей жизни), то, справедливым будет, предположить и реальность такого состояния, как - "пруха", или "тотальное везение". Ну а тотальное везение..., - Аркаша врезал предполагаемой указкой по макушке предполагаемого слушателя, сидящего в первом ряду, и очень похожего на Гошку Рубашкина, - "такое", возможно, лишь при обладании "колдовским камнем"
  Около "Вероны" стояло несколько машин. Фред (ну, каков лихач!) въехал на тротуар, и втиснул "фолькса" между входом в бар и иномарками, стоявшими на обочине.
  На углу "нарисовался" милиционер с жезлом. "Есть!", - мысленно воскликнул Шеин.
  "Обстановку" в салоне через тонированные стекла, офицер, естественно, не видел. Молодой лейтенант медленно направился к автомобилю. Но водитель, вместо того, что бы выскочить и кинуться навстречу "гибэдэдэшнику", продолжал оставаться в салоне.
  - Слушаю вас, лейтенант. - Фред плавно опустил тонированное стекло со своей стороны на полтора сантиметра. Лица, естественно, не было видно, но чувствовалось, что из салона исходит какая-то непонятная опасность. Презрительно-хладнокровное спокойствие, витавшее в воздухе, моментально отбивало желание у любого, общаться с водителем этой иномарки.
  Сквозь узкую щелку донесся хриплый металлический голос.
  - В чём дело, офицер?
  Не выдержав натиска мощнейшей "энергетики", молодой офицер "сломался". Он, "по-новому" глянув на столичные номера, запаниковал. "Какого черта машешь своим дурацким жезлом? Не намахался ещё? Сейчас вот, этот столичный туз тебя и сделает!"
  Позорно козырнув, офицер "испарился".
  Фред проверил прочность крепления "браслета" на руке у Аркашы.
  - Выкладывай, что ты задумал. Только, с мельчайшими подробностями...
  Шеин пожал плечами, промямлил что-то непонятное, и вылез из машины.
  Довольно быстро, слух об "архикрутых" москвичах, приехавших на "Фольксвагене", донесся до обитателей "Вероны". Видать, летёха постарался.
   Аркаша тяжёлыми шагами, и с выражением "крайней отмороженности" на лице, подошёл к стойке. Выслушивать плаксиво-возмущённое нытье бармена Стёпы, ему было некогда.
  - Мою "игрушку" не пропил ещё? - Он хлопнул левой ладонью по стойке.
   Из-под Шеинской пятерни "выглядывала" стодолларовая банкнота. Готовность, с которой Стёпа выложил перед Аркашей его "сименс", вызвала бы зависть у любого сержанта.
   Завсегдатаи "Вероны", боковым зрением наблюдали эту сцену.
   Аркаша показал глазами на "купюру".
  - Туда же, входит - "сто"..., нет - "двести" граммов армянского...
   Последний слог слова "армянского" по времени совпал со звоном выставленного перед Аркашей бокала. До краев, наполненного янтарной жидкостью.
  - Годится, - одобрительно кивнул Шеин. - Возьми денежку. И покажи отдельную комнату. На пять минут...
   Сидя в "каморке" за высоченной "батареей" из бутылок, Аркаша звонил Марселю.
  "Хм-м... Почему, не отвечает?"
  Наконец "труба" выругалась.
  - Гэмгха...
  Это означало, "аллё". Марик отвечал так всегда, когда его будил телефонный звонок.
  - Марсель?
  - А кто, ещё-то? - В своей излюбленной манере ответил Муртазин. Настоящий Муртазин.
  - Ты что, спишь, что ли? Очнись, день на дворе! Времени - в обрез.
  - Аркаша? - Удивления и радости в голосе было столько, что у Аркашы задрожала рука. Несмотря, на выпитый коньяк. А Марик, окончательно проснулся. - Где ты? А-а-а-а... Понимаю, не можешь говорить?
  - Не могу! Но, запомни, я - Муртазин Марсель Киямович. Не "расколи" меня. Подробности, следующим звонком...
   Доводить до Марика "детали", не было смысла. Он толковый, сам поймёт, как говорят театралы, по ходу пьесы.
  Проходя через зал к выходу и держа руку с телефоном около уха, Аркаша прослушивал "запись" на диктофоне. Постепенно, его шаги замедлились, и он остановился. Услышанное повергло его в шок.
  - ...в вас, молодой человек, я узнаю себя. Копия. Да-да, потому-то и подсел.... - Далее следовали какие-то непонятные шамканья губами, тяжёлые вздохи, после чего голос стал глуше. Видать, телефон переместил в другую руку, - подумал Аркаша, и прокрутил "назад". - ...а ваш прогноз в отношении этого танцора - ошибочен. Даю руку на отсечение, всё произойдёт по-другому. А именно, вы проводите этого дядьку домой. Что бы, хулиганы не отняли у него получку...
  Аркаша вспомнил всё. Как герой американского боевика, с Шварценеггером и Шарон Стоун в ролях...
  Неужели, Гошка прав? И что, колдун существует на самом деле? Так ведь, чего уж проще, надо, взять и отыскать этого колдуна!
  - К "драмтеатру", - скомандовал Шеин, заскочив в салон. - Быстрей!
  Прежде, чем тронуться с места, Фред долго всматривался в него тускло-матовым взглядом.
  - Почему не спрашиваешь, на чьей руке - второй браслет? Неужели, всё равно? - Не дождавшись какой-нибудь реакции на сказанное, он протянул Аркаше отпечатанный на лазерном принтере снимок. - На уж. Не буду тебя мучить. - Даже без тщательного рассматривания было ясно, на фотографии - Флюра.
  Зазвенел "сотовый". Шеинский. Не успел Аркаша поднести трубу к уху, её выхватил Крюгер.
  - Да. - Коротко произнес он, не спуская глаз с Шеина.
  - Будьте добры, капитана Муртазина...., - даже Аркадий Иванович услышал голос "настоящего" капитана Муртазина....
  - - -
  Бомжа, одного из "промысловиков" сквера перед драмтеатром, который ринулся, наутёк увидев Аркашу, поймать, не удалось. Мешала тяжелая "ноша" на руке. А чего он, побежал-то? Видать, что-то стибрил у меня в тот вечер...
  - Это Крот. - Донеслось откуда-то справа.
  На травке, в метре от побеленной урны, стояла сгорбившаяся бабушка. Ещё одна жертва социальных катаклизмов "девяностых". Словно перед начальником, она, позабыв о возрастном остеохондрозе, вытянулась струной.
  - Это Крот. Он путался около вас в прошлый раз, хотел телефон слямзить. А я, ему помешала. Вспугнула ворюгу... "Десяточку", не дадите?
  - Дам, - честно ответил Шеин, и подошёл к бабушке. - Дам "двадцаточку", а то и больше. - Изобразив на лице недоверие, он погрозил пальцем. - А так ли оно, на самом деле? Действительно ли меня, вы видели в прошлый раз? Скажите, я сидел один?
  - Когда подходил Крот, один. А до этого, с "писателем"...
  - С писателем? - переспросил Шеин.
  - С "писателем". - Не задумываясь, ответила бабушка. - Дробышев. Добрейший человек. Да вы пойдите в "Волну", он всегда там обедает...
  
  -8-
  
  "Фольксваген" Фреда стоял на обочине. Моросил мелкий дождик. В салоне сидели двое. За сегодняшний день они исколесили весь город вдоль и поперёк.
  - Отстегни эту гирю, рука "отваливается". - Снова попросил Аркаша.
  - Отстегни сам, ключ у тебя. - С видом обманутого карапуза ответил Фред, отвернувшись к окну.
  И действительно, в руках, Аркаша вертел стальной ключик. Однако вставлять его в "S"-образную прорезь на браслете, даже не пытался.
  - Ты сам открой. Да так, что бы нигде не "бабахнуло".
  Фред продолжал сидеть хмурый, не поворачивая головы. В нём, что-то надломилось. Возникла ситуация, в которой он, не знающий поломок робот-убийца, не знал, как воздействовать на "объект". Свернуть ему шею? Очень хочется, но не можется. Подобраться к "камню" так близко, и лишить себя единственной нити, дав волю примитивным эмоциям?
  Аркаша по-прежнему, пытался перетянуть лидерство в их "связке" в свою сторону.
  - Ну, смирись же ты, с очевидным фактом! В сотый раз повторяю, Я ТЕБЯ ОБМАНУЛ! Если б не обманул, не сидел бы сейчас рядом с тобой. Камень, не у меня. Но, это - не самое страшное. Могло быть намного страшнее. Представь, что там, в особняке, ты выбрал в помощники кого-нибудь другого. Что тогда? Но твоими действиями, управлял перст Божий. Ты сделал правильный выбор. Именно я, а не кто иной, смогу тебе помочь. Ликвидируешь меня, останешься с ни с чем. - Аркаша понимал, что в любую секунду, "терминатор" может сломать ему позвоночник. - Спокойно..., - тоном психотерапевта продолжал "вещать" Аркаша, глядя Фреду прямо в глаза. - Ты, я вижу, неординарный человек. В прошлом, скорей всего, офицер спецвойск. Я - простой врач. Ты только прочувствуй контрастность этих понятий! Могу ли я, представлять для тебя какую-то угрозу? Ну? Самому-то, не смешно? Да если я побегу, ты же плевком "вдогонку" - позвоночник мне сломаешь. Обращаться куда-то, я тоже, не намерен. Не в моих интересах, засвечиваться. Да и нет у меня желания, прославлять своё имя рядом с твоим. Прости, конечно. За тобой, поди, шлейф неразгребаемого дерьма тянется от самой Москвы, на кой мне это надо?
  Крюгер смотрел на Шеина. В его глазах обозначился какой-то интерес. Аркаша продолжал.
  - У меня камня нет. Но я, не менее тебя, заинтересован в том, что бы его найти. И, заметь, я не хочу его присвоить. У меня, иная цель. Найти, что бы доказать, никакими свойствами "кристалл" не обладает! Согласен, мы - не союзники. Ну и что? Ты вспомни, ведь продвигались же по снежным завалам Аляски искатели золота и прочие авантюристы, подчас - кровные враги. Но они двигались к единой цели, и очень часто - помогали друг другу, объединяясь против общего врага. Почему бы нам не совместить, твою "крутость" с наличием кое-какой "стружки" в моей голове. Навредить тебе, я не смогу. А помочь, всегда. Ты просто не представляешь, каким знаниями обогатился я за сегодняшний день. Знаниями о нашем кристалле.
  Аркаша давал понять Фреду, что тот, давно уже воспринимается им, как полноправный совладелец таинственного камня. Дескать, отбрось и ты, все эти первобытно общинные инстинкты. Если не будем мешать друг другу, доберемся до камня - раньше.
  - Чего ты хочешь ещё? - Угрюмо спросил Крюгер.
  - Свободы. Полной.
  Рука Фреда поползла в карман.
  - Я, даже спорить не буду. Поскольку, сам давно уже, так и решил. А ездил с тобой сегодня с одной целью, хотелось раскусить тебя, кто ж ты, на самом деле. - Проворчал Крюгер, оправдываясь, скорей всего, перед самим собой.
  - Ну и что, раскусил? - Ухмыльнулся Аркаша.
  - Да. Ты - тот, кто мне нужен. Ты же видишь, я много не могу. Очень заметен. - Усмехнулся Крюгер. Он щёлкнул кнопкой на черном брелке. Сняв с руки Шеина тяжелый "браслет", положил его на заднее сидение. - Но, не забывай, мой дорогой, что второй "браслет" остался в домишке. И его, хватит на всех. Включая Ашотовских идиотов и его самого...
  - У меня - условие, - как можно уверенней произнес Аркаша, - тебе придётся освободить ещё одного заложника. Я имею в виду господина Рубашкина. Того самого, которого ты назвал "пустомелей". Кстати, напрасно назвал. Человек он, очень интересный. Кладезь сведений обо всём необычном и загадочном.
  - - -
  - Андрей Аверьянович... - Аркаша смотрел на обрывок газетных полей, с нацарапанным на нём телефоном, и не верил своим глазам. Телефон Дробышева он раздобыл, что называется, играючи. Просто, пришёл в кафе "Волна", и взял.
  Зав залом Анжела - дородная женщина, всё ещё пользующаяся успехом у мужчин, рассказала о писателе всё. Она театрально закатывала глаза, как бы намекая - дрыгать телесами в объятиях Андрюшки, этого "лапушки", ей приходилось неоднократно...
  "Сдала с потрохами любовничка", - усмехнулся Аркаша, поцеловав ей на прощанье руку.
  - - -
  - Аркаша, ты, почему у меня ничего не спрашиваешь? Я уж, и ванну принять успел, и позвонил, куда нужно, а ты - всё молчишь. Ни о чём, не спрашиваешь. Что-то изменилось? "Камень" нас уже не интересует?
  - Гошка, если бы у тебя что-то "появилось", ты, я думаю, не ждал бы моих вопросов. Разве, не так?
  - Согласен, - вздохнул "освобожденный", и шмыгнул носом, словно школьник-шалопай. - Но, ты знаешь, кое-какие соображения у меня, всё же появились. И одно из них, очень важное.... Обладатель камня должен себя как-нибудь проявить! - Гошка хлопнул себя ладонью по колену. - Ну это же, элементарно!
  - Ты ещё меня Ватсоном назови! - Усмехнулся Шеин. - Что значит - элементарно? До сих пор ведь, никак не "проявил"!
  - Ошибаешься, Шеин! До "сих пор", мы и не догадывались, что в нашем городе проживает человек таких способностей! Иначе, давно бы уже увязали с ним, что-нибудь необычное. Ну? Я по памяти "накопал" несколько "необычностей". Вспомни, например, снег, выпавший прошлым летом. Все метеосводки обещали жару в течение целого лета. И, тем не менее, в июле - град со снегом! Скажи, не проделки ли это, нашего нового знакомого? А?
  - Ну-ну, продолжай. - Шеин закинул ногу на ногу, и подпёр кулаком подбородок. - И каким же образом, это может быть "привязано" к обладателю колдовского камня?
  - Смотри, - у нашего "фигуранта", скажем, ломается холодильник. А морозилка полна скоропортящихся продуктов. По-твоему, каковы его действия? Чего уж, проще! Накликал непогоду, скидал провиант на балкон, и сиди - бамбук кури, пока мастера не прибудут. Вот тебе, пожалуйста! Или, не так давно, посадили директора художественного ремесленного училища, спрашивается - за что?
  - За взятки, ясно дело...
  - Аркашка, я Валентина Нечаева знаю лично. Он не берёт взяток. А в его сейфе, тем не менее, обнаружили кучу баксов. Происхождение которых, он так и не сумел объяснить. Разве это - не тот случай, в причастности к коему можно заподозрить нашего таинственного дяденьку?
   В кабинете директора ЦПЯ Аркадий Иванович был впервые, и, разговаривая с Гошкой, он внимательно изучал стены и стеллажи.
   На одной из стен, прямо за директорским креслом, висело крыло доисторического летающего ящера. Хоть и реконструкция, но очень впечатляющая. Другие стены, также не пустовали. Богатая коллекция шаманских масок, набедренные повязки, луки, стрелы, бумеранги, череп саблезубого тигра - чего тут только не было. Казалось, контора Гошки занимается всем подряд - археологией, палеонтологией, геологоразведкой, астрономией. Гигантского телескопа здесь, правда, не было. Но огромный "пуговкообразный" экран, величиной с колесо карьерного самосвала, наверняка, был деталью большого телескопа. Или, что также не исключается, линзой от пенсне великана-циклопа. Интересно, как сюда затащили такую громадину?
   Пока Аркаша рассматривал диковинные "экспонаты", Гошка дожевывал зачерствевшую корочку - остаток бутерброда, найденный в одном из ящиков рабочего стола. Аркаша смотрел на него сочувствующе, и ждал, когда "специалист по нечистой силе" утолит голод. Наконец, Гошка изобразил на лице "внимание". Аркаша облегченно вздохнул, и начал.
  - Гоша, то, что ты поверил в камень - для меня значения не имеет. Во всяком случае, это я переживу. Но, важно другое - в камень, похоже, верит, сам Дробышев. - Аркаша вспомнил, с каким важным видом разговаривал тот пенсионер, в сквере у драмтеатра. - Рубашкин, ты читал когда-нибудь "Золотого телёнка"? Вспомни, - что делал Остап Бендер, прежде чем потребовать у господина Корейко миллион рублей? Он планомерно и методично расшатывал нервную систему своего "клиента". Отправил своих архаровцев, ограбить "бедного бухгалтера". Заявился к Корейко, под видом милиционера. Присылал ему дурацкие телеграммы. Науськивал умалишенного Паниковского. И, так далее... Так и наш Колдун будет намного сговорчивей, если почувствует, что где-то рядом, действительно, запахло жареным. А посему, запоминай, а лучше, запиши. Во-первых, сегодня же, подай объявление в "Вечерний Прогорск", в раздел "экспресс-объявлений". Оно должно быть заключено в жирную рамку, что бы любой, раскрыв газету, обратил внимание. Текст, следующий.... Записывай. "Такого-то числа...", газета выйдет во вторник, значит, укажешь следующую за ним среду..., дату и время - жирными буквами, дальше, "... старший научный сотрудник Центра Паранормальных Явлений...", фамилию не указывай, достаточно должности... Понял? Дальше - "... читает лекцию...", - Шеин задумался. Улыбнувшись, и вновь сделавшись серьезным, он уставился в потолок, и, продумывая каждое слово, продиктовал: "Правда и вымысел "народной сказки". М-м-м... Современные попытки воздействия на окружающий мир посредством..., м-м-м, "волшебного камня". Э-э-э... Величайшее открытие третьего тысячелетия". Вот так! Снизу, добавь - "Публичное разоблачение таинственного владельца колдовского кристалла. Комментарии специалиста, старшего научного сотрудника ЦПЯ". Записал? Текст должен быть именно таким. Понял? Но, это ещё не всё. Накануне, ты должен зачислить меня в штат своего учреждения, на должность старшего научного сотрудника...
  - Аркашка, у меня нет должности "старшего научного", - уныло протянул Гоша.
  - Значит, я стану первым и единственным! - Резко оборвал его Шеин. И не дожидаясь, когда Гошка "проглотит" это пожелание, Аркаша продолжил. - Повторяю ещё раз, ты должен зачислить меня в штат своей конторы, не позднее понедельника. То есть, накануне выхода газеты "Вечерний Прогорск". А теперь, самое главное. Меня ты оформляешь официально. Что бы был "приказ", все подписи, печати, я не знаю - как это у вас делается. Ферштейн, командир?
  - А зачем всё это?
  - Объясню позже. Слушай дальше, и запоминай. В приказе укажешь, что меня, то есть - такого-то и такого-то, зачисляешь в свой штат на срок - одни сутки. Ровно "сутки", ни часом - больше, ни часом - меньше, понял? Гошка, это очень важно. - Аркаша задумался. Как бы размышляя вслух, он тихо заговорил. - Наверняка, нашему "фигуранту" захочется сорвать лекцию. Согласен? Ни в его интересах, что бы какой-то умник из ЦПЯ публично раскрывал секреты "подпольного шамана". Согласен? Значит, что? - Аркаша направил указательный палец на Гошку. И сам же ответил. - Значит "старшего научного сотрудника" столь грозного учреждения, как ЦПЯ, надобно "нейтрализовать". Есть, правда, другие способы сорвать лекцию. Например, устроить пожар в доме профсоюзов, где планируется её читать. Можно, накликать на город наводнение, в этом случае все культурно-просветительные мероприятия отменяются автоматически. Однако "технически", для того чтобы моё выступление не состоялось, проще, воздействовать на меня лично. Ты согласен? Но поскольку, пробуду я в этом статусе, всего-то один день, он не успеет, сделать со мной что-то. - Шеин немного подумал. - Если камень, действительно, обладает колдовской силой, наш клиент попытается его применить. Не знаю "как", но попытается. Думаю, максимум, что он может сделать - это, накличет какую-нибудь незначительную "порчу"...
  - Или, смерть! - Гошка нахмурился. - Забраковываю твой план! Никаких объявлений! Никаких лекций! Он же сотрет тебя в порошок.
  - Он меня не знает. - Возразил Аркаша усталым тоном. - Да ты не переживай. Предугадать, какими будут его действия, мы не можем. Вот и перестраховываемся, как говорится, на всякий "пожарный" случай. - Шеин закурил, не спросив на то разрешения у хозяина кабинета. И хлопнув ладонью по столу, скомандовал. - Отставить, "возражения"!
  - Аркаша, так ты и вправду, будешь читать такую лекцию?
  - Конечно, нет. Но, вход-то, бесплатный, кстати - укажи это в объявлении. Так что, претензий, думаю, не будет... У тебя деньги на объявление есть?
  - Найду. - Гоша смотрел на Шеина широко раскрытыми глазами. - И всё же, зачем все эти сложности? Может быть, ты чего-то не договариваешь?
  Посмотрев на часы, Аркаша ответил.
  - Мне никогда в жизни не приходилось воевать с колдунами. Я не знаю, как это делается. Меня, попросту, этому не учили. И что же? Бездействовать, и, дрожа от страха, ждать новых сюрпризов колдуна? Пусть уж лучше, он ждет от нас сюрпризов. Главное, что бы "писатель" не смог понять, кто с ним "воюет".
  - Аркаш..., - Гошка недоуменно хлопал ресницами. - А зачем нам с ним "воевать"?
  Аркаша вздохнул.
  - Не хотел тебе говорить, но от вашего "камня" начал исходить "душок". Во всяком случае, так считает Марик. А он, мой друг. Вчера мы виделись, и вот что он рассказал. Некий "доброхот", живущий в нашем городе, очень своеобразно "наказывает" сотрудников их отдела. Каждые три дня он отправляет на "тот свет", кого-то из их родственников. Якобы, мстит. Причем, убивает не сам, а как бы - имитируя несчастный случай. У кого-то отказали тормоза на мотоцикле. Кто-то отравился. Кто-то, упал с пятого этажа, и так далее. Количество погибших приближается к десяти. Кстати, есть в этом списке и сами работники отдела милиции. А вот с Мариком, у него ничего не вышло. Марик - прожженный "мент", он "нечистую силу" не признаёт. В отличие, от нас с тобой. К чему это я? - Аркаша посмотрел Гоше в глаза. - Колдуна, надо нейтрализовать. - Шеин зевнул. - Как ты думаешь, если терминатор содержавший нас в подвале доберётся до "писателя" раньше, и попросит у него, малость попользоваться камнем, что будет? - Не дожидаясь, когда Гошка обдумает ответ, Аркаша ответил сам. - Случится "третья мировая война", и невинных - пострадает намного больше, чем самих участников с обеих сторон...
   Простившись с Рубашкиным, Аркаша отправился домой пешком. Всю дорогу он задавал себе вопрос: "Почему я не поинтересовался у Марселя - как, Наташка? Сам, звонить ей пока не буду. Впрочем, хорошо, что не завел в Мариком разговор про Шагину. Ревнивец, потерял бы сон, как пить дать..."
  Примечателен тот факт, что капитана Муртазина, уже выписавшегося из больницы, посещали эти же мысли. Неисправимый ревнивец тоже, не осмелился завести разговор об их общей приятельнице...
  - - -
   Сегодня вечером, он никуда не пойдёт. Поужинает, "по-домашнему". Яичница с помидорами, его любимая еда, уже готова.
  Оставалось, лишь полить "шедевр поварского искусства" чесночным соусом и посыпать тёртым сыром, когда зазвенел телефон.
  - Аллё. - Прижав плечом телефонную трубку к уху, Дробышев "закидывал" в тостер два ломтика хлеба. - Я слушаю. - Он уже "скоблил" по тёрке массивным куском сыра.
  Голос позвонившего, Андрей Аверьянович слышал впервые. К тому же, как ему показалось, говорили через платок.
  - Господин Дробышев? Здравствуйте. Буду, краток, много времени не отниму. Хотелось бы довести до вашего сведения, "камушек" начинает, давать "осечку". Подумайте об этом. У меня - всё. Отбой. - Дробышев долго рассматривал телефонную трубку, прислушиваясь к коротким гудкам. Кто это?
  В эту же минуту раздался звонок в дверь. Принесли... телеграмму. За время проживания в Прогорске, он ни разу не получал, ни писем, ни телеграмм.
  Быстро принял текст, расписался.... Ага! 1-е отделение связи, Главпочтамт... Хм-м-м... Отправитель, местный?
  "Уважаемый Андрей Аверьянович, вы приглашаетесь на лекцию, которая состоится в актовом зале дома культуры профсоюзов. Дополнительно: смотри раздел "экспресс-объявлений" в "Вечернем Прогорске"
  Какая ещё, черт возьми, лекция? - Но рука, машинально потянулась к полке со свежей прессой.
  Вернувшись на кухню, и взглянув на яичницу с помидорами, писатель поморщился. Вывалил содержимое сковородки в мусорное ведро, и приготовил себе чай. Задумавшись, очень долго смотрел в окно. Наконец, отпил чая, скорчил страшную гримасу, и вылил его в раковину.
  Начинается, - подумал Андрей Аверьянович, и направился к компьютеру. Надо поработать.
  Он долго сидел перед компьютером, тупо уставившись в выключенный монитор. Состояние, как тогда - в Москве.
  Дробышев поглаживал "камень" на левом запястье, и шевелил губами... - Я не знаю тебя, господин "старший научный сотрудник дурацкого НИИ", но, думаю, мы обязательно познакомимся. Не сейчас. После. Сейчас, я ещё не готов к нашей встрече. Свою лекцию ты обязательно прочитаешь. Но в другое время, и в другом месте. Вот слушателей у тебя, будет поменьше. Всего лишь, один. Я. А пока, вот что, езжай-ка ты куда-нибудь, скажем, в столицу нашей Родины, город-герой Москву... Езжай, езжай, пока что - не до тебя.
   Весь день, ему не давали покоя. Сперва, принесли повестку-приглашение в милицию. Его вызывал некий капитан Муртазин. В связи с чем? Не сказано...
  - А оно - мне надо? Не думаю. - Андрей Аверьянович почесал свой мясистый нос. - Сделаем так - "я приходил, а вас, товарищ капитан, не оказалось на месте". - Повеселев, он выбросил скомканную "повестку" в мусорное ведро.
  Потом беспрестанно звонил телефон, но на все его "Аллё", "Вам кого?" и "Перезвоните?" - трубка упрямо молчала. И ведь, внутри что-то подсказывало, это - не Монро.
  После этого, в дверь постучала какая-то женщина, неопрятная и в "стельку" пьяная, и с идиотской настойчивостью потребовала... Кроуна.
  - Я знаю, что здесь есть Кроун!
  Дробышев всячески пытался выяснить, откуда ей известна эта фамилия - предлагал водки, показывал сторублевую купюру, грозился вызвать милицию... Наконец, хлопнув себя по лбу, словно о чём-то вспомнил, схватился за кожаный браслет на запястье, и, сжав его со всей силы, строго процедил.
  - А сейчас, ты мне расскажешь, откуда тебе известна фамилия "Кроун"...
   Пьянчужка моментально протрезвела, и, удивленно уставившись на "писателя", попятилась назад. Она извлекла из-за пазухи приплюснутый, остро пахнущий неизвестным "парфюмом" пузырёк, и протянула его Дробышеву. Согласно надписи на красочной этикетке, в "былые времена" во флакончике содержалось 150 ml мужской туалетной воды "Mister Croun". Франция, хм-м... Никогда не видел...
  "Дама" ошиблась квартирой...
  Он дал женщине "на опохмелку", и, впервые за двадцать пять лет проживания в Прогорске, напился сам. Как говорится, до чёртиков. С битьем посуды. С идиотским смехом на весь дом. С многократным исполнением песни "Скалолазка моя". И, с тыканьем пальцем в предполагаемого собеседника: "Ты завтра же, покинешь город..."
  - - -
  Поезд "Соликамск-Москва" подходил к станции "Морозино". Лежащий на верхней полке мужчина, медленно просыпался. Открыв глаза, он увидел перед собой низкий потолок купе, тусклые светильники, одиноко ползущего таракана.
  Пассажир издал мучительный стон.
  - Где я?
  Заглянула проводница.
  - Чё, проснулся, бедовый? Чаёк-то, будешь?
  Пассажир свесил взлохмаченную голову, и, сощурившись, разглядел молодую симпатичную женщину в кителе и пилотке. Вульгарно накрашенную, и "ни к месту" улыбчивую.
  - С коньяком? - Поинтересовался Шеин. - Чаёк-то, с "кониной" будет, али, без оной? - Пояснил он, подумав: "Я что, вчера напился до беспамятства? Чудеса! Так ведь, завтра - моя "лекция". В смысле, "пустышка"... Неужели, "колдовские наветы"? Да не-е, не похоже".
  Проводница фыркнула и исчезла.
  Первым делом Аркаша проверил, на месте ли его "сотовый". Ни в карманах рубашки, ни в таковых на джинсах, ни под подушкой, нигде - телефона не было. Ожидать "иного", может только невылупившийся птенец, - успокоил себя Шеин и, резво спрыгнув с верхней полки, отыскал свои штиблеты.
  Заглянув в служебный отсек, он прокашлялся.
  - Даже не знаю, с чего начать...
  - А ты начни с "главного". - Посоветовала ему вульгарно накрашенная девица, недавно, предлагавшая ему чай. От неё, только что, ушёл пассажир из двенадцатого купе. Перед ним, был грузин с "третьего". А скоро, - она посмотрела на часы, - должен подойти толстяк с "восьмого". Ночью жена отправит его в вагон-ресторан, за газировкой. Всякий раз в дороге, тот кормит супругу на ночь пересоленной курицей. А все запасы питья (опять же, это придумано самим толстячком), заканчиваются к вечеру. Припасенную бутылку "Кока-колы", он относит в купе к проводнице ещё вечером. Кстати, этот этап - самый трудный. На вечернее посещение "горшка", они отправляются также вдвоем. Такова семейная традиция. Так вот, в туалете надо задержаться, под любым предлогом. Например, симулировав запор. Зевающая жена уходит, бросив через плечо: "Котик, я тебя жду. У нас, ещё один не разгаданный кроссворд", а у него - несколько минут, сбегать за газировкой, и занести её к проводнице. Заодно, и о "цене" договориться. Он просился - на "час", на "пол второго". Время, без пятнадцати. У них будет, минут десять-двенадцать. Если "успеет", так - полный вперёд! Если не успеет, его проблемы. Оплата вперёд! Пятьсот рубчиков! Проводница глянула на себя в маленькое зеркальце, и, переместив взгляд на Аркашу, протяжно переспросила. - А ты начни с главного, за чем сюда пожаловал... А, зайка? Если деньги есть, то, через пол часа - я освобождаюсь. - Девица, шевельнув ноздрями, погладила себя по колену. - В "два" - буду готова, выслушать вас, молодой человек. Она бессовестно закатила глаза. - Деньги, вперёд, поручик.
  Схватившись за лоб, Шеин, всё-таки, сумел улыбнуться.
  - В любой "другой раз", я не дожил бы до "двух". И бился бы в конвульсиях, от жажды скорейшего знакомства с тобой, моя куколка, но сегодня, увы, карта - не моя. Не игрок я, на этом витке жизни. Извиняй, сладкая... - Аркаша слегка поклонился. "С этой, только так. Я для неё, деклассированный элемент. Докторишко, из больнишки. Я, не мужчина из её "колоды". А вот, "своёму", она всё "выложит". Аркаша улыбнулся, и подмигнул. - Обрисуй мне в двух словах, сладкая, как я очутился в этом вагоне, и куда я еду? Надеюсь, я никого не "уронил"?
  - Да ты, - по-свойски переменившись, "возмутилась" девица, - всю дорогу дрых, глаз - не открывал. Ругал какого-то Колдуна...
  - Так-так, здесь - подробней. - Аркаша сделал глазами несколько откровенных комплиментов её фигуре, и зардевшаяся проводница подхватила.
  - А чё, подробней-то? Говорил, пошёл на..., ну - в общем, в том смысле. А дальше, ты храпеть начал. Всё. - Проводница растерянно мигала, вытирая о себя ладони. Её вспотевшие от прилежности ладони подтверждали, девушка говорит правду.
  - А ты чего, так разволновалась-то? Что-то чувствуешь за собой, что ли? Колись, зеленоглазая... - Аркаша подсел к вульгарно накрашенной девушке, и "подперев бока", уставился ей в глаза.
  - Да какой-то веснушчатый, долговязый такой..., вас в поезд усаживал..., - серьезность, с коей была брошена фраза, как-то, не вязалась с её первичным "панибратством".
  - Чего же ты, перепугалась? - Недоуменно улыбнулся Шеин, уже поняв, что его отправил в дорогу его "нынешний" шеф - директор ЦПЯ Георгий Павлович Рубашкин... Но, по какому праву?! Он же, весь план сорвал! Сыграл "на руку", колдуну...
  Гневные тирады, посылаемые сознанием, перепившего накануне Шеина, были лишены справедливости. В ресторане, куда Аркаша взял с собой Гошку, их жаркий, "околонаучный" спор, перерос в непрекращаемую "перестрелку" фразами, типа "А ты - кто такой?". Первым, "отрезвел" Шеин. Он, просто вышел из-за стола, и с трудом преодолевая последствия "вереницы" недавних тостов, направился на железнодорожный вокзал. Где, купил билет на поезд до Москвы. Благополучно "загрузился", и отбыл. Казалось бы, нам ли, выучившим наизусть "Иронию судьбы или "С легким паром", чему-то удивляться? Любые проблемы "под коньяком" решаются "в два счета". Раз, Гошка твердит одно и то же, мол, у меня нет полномочий, - значит, я поеду в Москву, и привезу эти полномочия! "Закрепленные" министерской печатью!
  Чего только не "плел" в тот вечер Аркадий Иванович Шеин. Бывает...
   Да нет, не бывает. До состояния, описанного выше, Шеин никогда себя не доводил. Осознанно, не доводил. А если, неосознанно? Если, кто-то постарался? Но, кому, вообще, это - под силу? Тайком, всыпать в мою рюмку - например, барбитуратов, и проводить на вокзал? Дескать, давай, Иваныч, попёр! Дай им там всем жару, в Москве-то! Нехрен, как говорится, нас ограничивать!
  К сорока трём годам врач Аркадий Иванович Шеин в совершенстве владел истиной "Всё - хорошо, в меру". Две рюмки, максимум три, это, как говорится, потолок.
  И всё-таки, напился?
  А может, Рубашкин? Да нет, полный нонсенс! - Аркаша представил на минутку, что Гошка, испугавшись последствий "обмана" с лекцией, решил "от греха подальше", спровадить куда-нибудь подальше, возмутителя спокойствия Аркашу Шеина... - Глупости. Гоша, не из того теста. Он - глыба, кремень, красавец! - Шеин зная, как легко, поддаться на гадливые мыслишки, и заподозрить в чём-то "недостойном" хорошего человека, версию о Гошкиной "неверности" отмёл сразу. Значит? Значит, началось "действие" камня. Хм-м... Как-то, непривычно... Да не-е-ет, больные фантазии! Сейчас возьму, и выйду на ближайшей станции...
   Но на ближайшей станции моросил дождик, и Шеин не вышел. Следующую, забраковал, как "абсолютно необжитую дыру". На той - которая за ней, не горел ни один фонарь. А от населенного пункта под названием "Пришиблино", ожидать чего-то доброго, как говорится, не приходится.
  Светать начало, часов с 4-х, Шеин больше не ложился. Куря в тамбуре одну сигарету за другой, Аркаша дожидался подходящей станции, что бы покинуть поезд. Лишь в полдень они прибыли в "Солигорск". Состав простоит здесь, согласно расписанию движения, пятнадцать минут.
   Городок, очевидно - районный центр. Это легко "вычислялось" по трём представительницам древнейшей профессии, томно "присутствующим" около щита с киноафишей. Дамы стояли, в характерной вызывающей позе. Спиной, чуть навалившись назад, скрестив руки на груди и выставив вперед согнутую в колене ногу. Внешностью, они соответствовали уровню областного центра. Приехали, "пошабашить" в подшефном районе? А может, скрываются от "рэкета"?
   Подошедшему Шеину девицы угодливо заулыбались. В ответ, чуть приподняв уголки губ, Аркаша поинтересовался.
  - Красавицы, в каком городе я нахожусь?
  - А для тебя, есть разница?
   Самая крупная из девушек, чуть приподняла подол. Кстати, и до этого, длина юбчонки заговорившей особы, сводила на "нет" наличие данного элемента одежды.
  Аркаша виновато развёл руками. Девицы, теряя к нему интерес, молча кивнули на огромный, висевший над входом в здание вокзала, щит с надписью "Солигорск".
  - А, ну да... - Шеин покосился на состав, всё ещё стоявший на путях.
   Да когда же он уйдёт? Почему, стоянка - 15 минут? Городишко, ни на одной карте не найдёшь, а стоянка - целых 15 минут!
  Если поезд тронется без меня, значит, мне удалось, никакого "действия колдовского камня" - нет?
   Тем временем в отвергнутых девушках, равнодушие сменилось неприязнью, и даже - ненавистью. Углубившись в собственные переживания, Аркаша всё ещё топтался около афишного щита, и даже не глядел в сторону "путан". Чем, разумеется, оскорбил их основательно. Он не заметил, как одна из трех девиц, с презрением глядя на него, тыкала в кнопки своего "сотового".
  Аркаша нервничал. Если бы сейчас подошел любой рейсовый автобус, он бы, не раздумывая, уехал куда-нибудь с железнодорожной станции. Лишь бы, подальше от этого ненавистного поезда. Который, казалось, и не торопится покидать станцию "Солигорск". Желая видеть лично, как состав тронется, Аркаша - словно прирос к остановке. Он не отрывал глаз от локомотива. От проводниц, пританцовывающих у своих вагонов. От суетливых, встречающих и провожавших...
  Внезапно, к торцу вокзала, на огромной скорости подкатила белая "девятка". Визг тормозов заглушил все прочие источники звука. Из автомобиля выскочили боксерского вида парни, и "набычившись" направились в сторону Аркашы. Путаны косились на них, с нескрываемой любовью.
  Аркашу расстроила больше, не близившаяся расправа. Нет. Расстроило то, что ему придётся продолжить свой путь в Москву. Очевидность чьего-то желания, отправить его подальше от Прогорска - просто, шокировала. У него сейчас один выход - спасаться от четверых "гоблинов" в своем вагоне....
  На следующей крупной станции, он вновь, выскочил на перрон, и побежал в здание вокзала. Как бы перед кем-то оправдываясь, он устремил взгляд в небо, и извиняющимся тоном выпалил.
  - Я, не надолго. Позвоню приятелю, и вернусь.
  К счастью, единственная переговорная кабинка была пуста. Аркаша набрал телефон Гошки Рубашкина.
  Неудача - Гошка не отвечал.
  Решив, повторно "попытать счастья", он набрал номер ещё раз. Результат, тот же.
  Громкоговоритель, висевший на стене, известил. - "Граждане пассажиры! С первого пути отправляется пассажирский поезд сообщением Соликамск-Москва. При отправлении поезда будьте осторожны и внимательны".
   Что за чертовщина? Поезд, ведь, только что остановился! А на стоянку, если верить расписанию, отводится - двенадцать минут...
  Выскочив из здания вокзала, и, посмотрев по сторонам, Шеин кинулся догонять свой вагон. Оббегая габаритных дам и медлительных носильщиков, он развил чудовищную скорость, но её, тем не менее, не хватало, что бы состязаться с "железом". Постепенно замедляя свой бег, и глядя "в спину" последнему вагону, Аркаша спрашивал у себя: "А почему ты бежал? Всё твоё - с тобой"...
  Аркаша стоял на длинном, похожем на взлетную полосу, перроне, и смотрел вслед удаляющемуся составу. Он не знал, что ему делать. Удивляло и, несомненно, радовало, что к нему не бегут отмороженные "качки", "крышующие" местных проституток.
  Аркаша посмотрел на часы. Двенадцать часов дня. В Прогорске - "два". Хм-м... Очевидно, Гошка подписал приказ о моем зачислении в штат ЦПЯ в 14.00., значит, ровно через сутки - то есть в эту самую минуту, я перестал быть сотрудником ЦПЯ, желавшим прочитать "разоблачительную" лекцию в Доме профсоюзов. Значит? Значит, колдовские команды, с этой минуты - на меня не действуют. Я не являюсь мифическим и представляющим угрозу "разоблачителем", работающим в заведении Гошки Рубашкина. Я уволен.
  
   -9-
  
  Марсель торопливо пробирался по длинному коридору, поворачивая голову то вправо, то влево - в поисках приглашенного на беседу Дробышева А.А. Однако около его кабинета никто не сидел. Марик посмотрел на часы, поморщился. Стоило ли переться на работу, когда и без этого, дел невпроворот? Заскочив для приличия в свой рабочий кабинет, он столкнулся с выходившим прапором Серёжей. Тот собирал деньги на похороны Никиты Смолина, двоюродного брата Лёвки, сержанта из ППС. Вчера Никиту укусила оса, а у него - аллергия. В результате - анафилактический шок и смерть. Когда приехала "скорая", помощь Никитке уже была не нужна...
  - Марик, с тебя - "стольник"! Без тебя, мы скидывались на венок, у Илюхи Федянина брата первой жены "проважали". Да он у нас столяром два месяца работал, бородатый такой... Вспомнил? Я за тебя - отдал "полтинник". А знаешь, бывший "своячок" - молодчик. Илья рассказывает, в пятьдесят пять - кроссы бегал. А, как клещ укусил в середине июня, так с койки и не поднялся. Жалко парнягу... Давай "стоху"!
  Отбившись от прапора Серёжи, Марсель задержался около доски объявлений. Одно из них, выполненное в строгом готическом стиле, гласило.
  "Сегодня в ДК профсоюзных работников состоится лекция. "Правда и вымысел "народной сказки". Современные попытки воздействия на окружающий мир посредством "волшебного камня". Величайшее открытие третьего тысячелетия". И, чуточку ниже, "Публичное разоблачение таинственного владельца колдовского кристалла. Комментарии специалиста, старшего научного сотрудника ЦПЯ"
   Марик в десятый раз пробегал глазами этот текст, а сам, думал, о своём.
  "Аркашка, похоже, всё-таки обижается. Из-за Наташки... Очевидно, он думает: раз - дружбан, значит - должен уступить... Да нет, Аркаша, не уступлю... Шагина - моя..."
  В коридоре было довольно людно. Впрочем, здесь во все времена - людно. За ним остановились две девчушки-следачки - проходившие практику студентки юрфака.
  - Скажите, а на лекцию - идти обязательно? - Поинтересовалась симпатичная практикантка в очках.
  Марик повернул вихрастую голову к девушкам. Посмотрев на миловидное личико, он кивнул.
  - Вам, да. - И обратившись к её подруге, с внешностью школьной библиотекарши, добавил. - Вам, тоже.
  Набирая на ходу "номер" Шеина, капитан Муртазин покинул райотдел.
  - - -
  В их приятельствующей "троице", такое случалось. Бывало - и не раз, и не два, и не три - либо Марик, либо Натали, либо Шеин, куда-то на время исчезали. А потом, "нагулявшись", внезапно появлялись, и опять вливались в коллектив.
  На этот раз, всё получилось, само собой. Они не собирались втроем уже очень давно... Кажется, с того самого раза, когда сидели втроем в "Волне"...
   В подаренной мужем квартире, Ната не появлялась, лет сто. Не было повода. Жаль. Больше всего на свете она любила эту квартиру.
   Обустраивая это "гнездышко", Наталья дала волю фантазии. Во-первых, в большой комнате не было мебели. Если конечно не считать за таковую - висевший на стене плазменный "Панасоник", несколько "разбросанных" по полу пуфиков, и столик на колесиках, почему-то оставленный в самом центре комнаты. Точечные светильники двухъярусного потолка создавали ощущение северного сияния, тогда как висевшие на стенах зеркала "увеличивали" помещение в несколько раз. Любой взрослый мужчина назначение данной комнаты понимал правильно.
  После одной из крупных ссор муж заявил, - я не собираюсь что-то в себе менять. Тебе же изменить в себе кое-что, придётся. Ведь нам нельзя быть врозь. Знаю заранее, иногда тебе захочется, побыть одной. Будь у меня "средневековый замок", самая дальняя башня - была бы твоей. Но, мой замок - весь этот город. Выбирай любую "башню"...
   Поиском квартиры, её покупкой, оформлением документов занималась сама Наталья. Муж, кажется, ни разу не удосужился побывать здесь. Личная жизнь жены, его мало интересовала...
  Наталья выскочила из ванной комнаты, разгоряченная контрастным душем. Она находилась у себя дома, и накинуть халат, не посчитала нужным.
  - Привет. - На одном из пуфиков-"дутышей", беспорядочно разбросанных по комнате, полулежал элегантный мужчина пятидесятилетнего возраста. Тот самый, с которым она познакомилась в "Дебюте". - Как, водичка? - Поинтересовался он, разглядывая "вылепленную" в тренажерных залах фигуру. Доброжелательный тон незнакомца, как-то, не вязался с внезапностью их "встречи". Улыбнувшись, мужчина сообщил. - Если забыли, напомню - Гулаев Станислав Александрович. Для вас - Стасик. Для всех остальных - Гамлет. Слышали, наверно?
  Наташа пару секунд обдумывала ситуацию. Этого времени, увы, не хватило, и ей пришлось плюхнуться на соседний пуфик. Даже не вспомнив, что она без халата.
  - Как вы сюда попали?
  - Ну, чего уж проще-то? Дверь была открыта, я и зашел. Услышал звуки из ванной, понял, что вы принимаете душ. Решил, подождать. Да чуть, не уснул. - Весело заявил незнакомец. И строго нахмурив брови, спросил. - Вы не рады меня видеть?
  На Гамлете были легкие "хэбэшные" брюки, и удивляющая своей простотой сорочка. При этом, одежда мужчины, несомненно, была очень дорогой. На ногах - изящный кожаные "лодочки", которые незваный гость, явный сторонник американских манер, забыл снять в прихожей.
  "А он - натуральный лев... Судя по повадкам и одежде - либо криминальный авторитет, либо околокриминальный бизнесмен. В последнее время, некоторые менты ведут себя абсолютно так же. Но те, так не одеваются. Значит, бандит.
  Словно прочитав её мысли, Станислав Александрович произнес.
  - Я возглавляю финансовую группу "Дом". С ними - я недавно, но уже сейчас, "контрольный пакет", мой. Кем работаете вы, мне известно. В прошлом, не раз - наблюдал за вашим "детищем". Я имею в виду "Медицинский центр" на Вижайской. А вот, кем работает ваш супруг, я хотел бы узнать от вас. - Гамлет вскочил, и, подбежав к Наташе, больно схватил её за запястье. - Скажи, я похож на человека, с интересами которого - можно не считаться? Твой супруг, очевидно, забыл, в какой стране и в какое время он живёт. Я заставлю вернуть мне то, что, благодаря его стараниям, от меня "уплыло". Я попал, на два зелёных "мульта"! - Внезапно сменив тон, он удивленно нахмурился. - Неужели, ты ничего об этом не знаешь? А ведь я давно к тебе присматриваюсь... Дурочка, там - в "Дебюте", ты даже не поинтересовалась, откуда мне известен твой "сотовый". Или, от радости - потеряла голову? - Он изобразил на лице "проблему". - Я не могу "надавить" на Дробышева. Увы, не моя "весовая категория". Но, на него "надавишь" ты... - Стас тяжело задышал, словно пробежал стометровку. Таким способом он любил "нагонять жути" на собеседника. Но, взглянув в гордо вскинутое лицо, спросил искренне. - Скажи, зачем он всем им помогает? Всей этой "шушере"? Я же готов заплатить, в два раза больше!
  - Муж не обсуждает со мной своих дел... Отпусти руку, мне больно. - Попросила Наташа. И повысив тон, потребовала. - Так, ты ничего не изменишь. Отпусти руку, говорю же, больно! - Она с силой, отдёрнула покрасневшую ладонь.
  Гамлет насупился. Но и сейчас, да и в минуту недавнего гнева, он был "лапушкой". Такому, хочется подчиняться, отдаваться в любых местах, и в самых безобразных вариациях... Наталья, давно уже не "клюющая" на лощёных мальчиков, впадала в забытье, при виде настоящей мужской грубости. Этот - лев!
  Гамлет достал сотовый телефон.
  - Равиль, - прорычал он в трубку. - Мы - на "фазенду". Нет, дама поедет с нами. Отправь сюда машину. - Он назвал адрес Шагиной.
  - - -
  - Для пятидесятилетнего мужика, ты неплохо сохранился.
  Наталья утопала в пуховой перине. В просторной спальне кроме них двоих никого не было. Находиться здесь, посторонним запрещалось. Всё, как у царей. Нет, конечно же, бывало и такое, что для участия в любовных утехах хозяина приглашались девушки "со стороны". Но сегодня, не тот случай. У него на одну-то, здоровья - едва хватило.
  Странно, но даже после близости эта женщина не вызывала у него отвращения. Более того, ласкать её - ему хотелось.
  "Вообще-то, темперамент у этой кошки - редчайший. Поначалу, правда, сопротивлялась. Но поскольку, все её тело - единая эрогенная зона, долгой прелюдии не получилось. Достаточно дотронуться до её кожи, тут же забывает обо всём на свете. У неё, что - мужика давно не было? А может, она больная? Вроде, сама, врач-сексопатолог... Похоже, желание стать специалистом этого профиля, к "нимфоманке" пришло задолго до поступления в мединститут..."
  Она ему понравилась. За это он на себя злился. За симпатией, может последовать привязанность, а за привязанностью - зависимость.
  Но он, Гамлет! Он понимает, что все бабы, во-первых - дуры, а во-вторых - неотличимы одна от другой...
  - Что ты сказала? - Грубо переспросил он. Грубость была наигранной, но смотрелась, вполне естественно.
  - Ты неплохо сохранился. - Как ни в чем не бывало, повторила Натали. - Для пятидесятилетнего, ты - просто чемпион. И судя по всему, это твой любимый вид спорта.
  - Будь мне сорок, ты бы сказала, что я неплохо сохранился, для сорокалетнего. Разве не так? - Он бросил быстрый взгляд в её сторону.
  - Вообще-то, я не делаю тебе комплимент. А моя фраза - вопрос. Ни к тебе. К природе. Каким образом она наделяет противоположными качествами, одного и того же..., нет, не человека, не радуйся. Зверя... Ты столь же привлекателен, сколь и противен. А что касается возраста, то и мне - не тридцать, как я соврала при нашем знакомстве, а уже - за сорок...
  Гамлет улыбнулся. Он всегда улыбался.
  - О том, насколько я противен тебе, пятнадцать минут тому назад слышал весь дом. Прости, сбился со счету, сколько раз тебе было "особенно противно"? Пять? Шесть? - На этот раз его улыбка не была поддельной.
  - Дурачок. Кстати, в нашу первую встречу, ты мог назваться двадцатилетним. Я бы не поверила. Потому, что мыслишь, как пятнадцатилетний. Я - сексопатолог. И смогу объяснить, почему всё было именно так, как было. Впрочем, догадайся сам. Кстати, в любом секс-шопе ты стоишь..., - она оценивающе смерила его взглядом, - я думаю, баксов тридцать, не больше. А которые за "пятьдесят", так те - с "вибратором"...
  - Хочешь сказать... - Впервые за все это время, он не знал, как себя повести. Это его бесило. Но Гамлет все равно улыбался. Он всегда улыбался. Правда, его улыбка на этот раз - опять была наигранной. Поборов смятение, Стас ухмыльнулся. - Есть у нас и "пятидесятидолларовые" ребята. Придётся звать их, коли я, "тридцатибаксовый" - не устраиваю.... Кстати, с двумя из них, я познакомлю тебя в первую очередь... Братья Андреевы. Изумительнейшие экземпляры местного разлива! Красавцы! Оба отсидели за "садизм". Ну как, позвать?
   Возникла долгая пауза. Наконец, Наталья произнесла.
  - Послушай, Стас. Конечно же, мне страшно. Но я никогда, запомни - никогда, не покажу тебе своего страха. Как врач известной тебе специальности могу сказать, темпераментные женщины, самые мужественные. Можешь пригласить братьев Андреевых, Сергеевых, Петровых, Колобковых.... Но я - сексолог-психотерапевт. Я смогу, сказав лишь одно слово, навсегда лишить тебя эрекции. Одним лишь словом. И тебя дисквалифицируют подружки, как бестолкового игрока. Хочешь? Лучше подумай хорошенько, чем можем мы друг другу помочь? Мое главное желание, как можно скорей покинуть этот дом. Говори - своё...
   Она сломалась, - понял Стас.
  - Мне нужно, что бы твой муж, стал сговорчивей. Сможешь вразумить его, буду признателен. Более того, отблагодарю по-царски. - "Однозначно, она сломалась. Приберу-ка я её, к рукам. И, надолго. А через неё, и Дробышев - станет "ручным". Важно лишь, всё это грамотно провернуть...
   В дверь спальни постучали.
  - Да! - Гамлет облегченно вздохнул. Ему становилось трудно, оставаться наедине с этой женщиной, а чей-то приход, позволит сделать передышку.
  - Станислав Александрович. - В спальню заглянул Равиль. - У дома стоит какой-то дед, говорит, что с вами хочет разговаривать. У него - золотая цепочка. Точно такая же, была у Николы.
  - А что, Коляня не нашёлся?
  - Да в том-то и дело, что нет. И "сотовый", не отвечает.
  Отправленный на почту Колюня, до сих пор не вернулся. А золотая цепочка у пожаловавшего деда, действительно, совсем недавно принадлежала Колюне.
  - Дед-то, старый?
  - Вроде бы, не "бомж". - Ответил "невпопад" Равиль. У него подергивалась щека. Парень знал, что Гамлет может, ни с того, ни с чего, затушить окурок о его нос. Или, с улыбкой на лице, заехать носком ботинка в промежность. А потом, принести воды, и присев на корточки около скрюченного тела, с материнской жалостью в голосе, поинтересоваться: "Чё, Равилька, больно? Может, в стакан с тёплой водой, опустить...? Или, всё-таки, анальгину?"
  - Вот как? - Оживился "шеф". Он подошёл к верному "опричнику", и, почесав нос, заметил. - Бомжи, Равиль, тоже люди. Такие же, как мы с тобой... - Он посмотрел на кончик своего ботинка, а потом на промежность "гонца". - Вздохнул, и отвернулся. - Впрочем, опасения излишни. Вряд ли, встречи со мной может добиваться бандит с большой дороги. Зови. В зал. Я спущусь, через пять минут. Предложи старику, чего-нибудь выпить.
   Когда Станислав Александрович спустился на первый этаж, гость уже был там. Надо сказать, что "дедом" его делали, лишь седая борода, a la Лев Николаевич Толстой. Впрочем, одет он был в черные брюки и бежевую вельветовую рубашку.
   Гамлет усмехнулся.
  - Вы спрашивали меня? Я к вашим услугам.
  Дедуля, очень располагающе оглядел всех собравшихся, и подозвал пальцем обоих охранников, стоявших около бара. Те, глянув на шефа и не увидев в его глазах неодобрения, направились к крепышу-пенсионеру. Подошли, и немного нагнулись. Равиль даже пробурчал.
  - Чего тебе, дедуля?
  В следующую секунду он вскрикнул, и рухнул на пол. Дед, этот старый хрыч в "джинсе", обхватив голову Равиля, провернул её так быстро, что никто не успел осознать происходящего. Ближе всех находящийся Саня, получив посохом промеж ног, согнулся пополам, и даже не успел ощутить, как его плечо пронзил острейший стилет, "вылезший" на конце посоха.
  Гамлет, мгновенно оценив ситуацию, вскочил и бросился к лестнице, но растянулся на ковре оттого, что метко брошенный посох, настиг его головы своим дубовым набалдашником. Преодолевая жуткую боль и головокружение, Стас вскочил на ноги. Никто и никогда не видел на его лице страдания. Даже сейчас, Гамлет улыбался.
  В двух метрах от него, валялся Захар. Молодой парень, внезапно посиневший, показывал всем присутствующим высунутый язык. На его шее тонюсеньким галстуком болтался шелковый шнурок. А рядом лежал Антон, его напарник. На спине, и с открытыми глазами. Каким способом "дед" отключил Антона, оставалось только догадываться.
  - Не дури, Гамлет! - "Дед" направил на Гамлета ствол, удлиненный цилиндрическим "глушителем". - Я знаю, что ты не боишься этой "штучки", - "дедок" повертел пистолетом у носа руководителя финансовой группы "Дом". - Потому, приготовил для тебя, сюрприз посерьезней.
   Всё ещё направляя пистолет на Гулаева, старче стянул с себя парик, наклеенную бороду, вынул изо рта "утолщающие" валики. Появившихся смоляных усов, уже хватало, что бы понять, кто к ним пожаловал в образе "классика русской литературы". Превращение беловласого старикана в жгучего брюнета имело настолько нелепый вид, что Гамлет усмехнулся.
  Марик пояснил.
  - Это, для тебя. - Он извлек из недр "стариковской" одежды наручники. - Согласен, твои адвокаты через недельку тебя "вытащат". А может не раньше, чем, через две. Но кровушки твоей, я напьюсь досыта... - Капитан Муртазин оглянулся на начинающих подавать признаки жизни "опричников". И качнув "стволом", попросил. - Отправь "быков" куда-нибудь подальше. И скажи, что бы - не мудрили. Ты, меня знаешь.
   Гамлет, действительно, капитана Муртазина знал хорошо. Того самого капитана, с которым, он так и не смог договориться, когда хотел прибрать к рукам "медицинский центр" этой дурёхи, которая осталась наверху. Неужели, мент и в эту "тему" влез?
  - Сядь. - Марик указал "глушителем" на плетеный шезлонг.
  Гамлет зло прикусил нижнюю губу, и, прищурившись, уставился на Марселя. Но и в этот момент, он "улыбался". Своей "пугающей" улыбкой. Тем не менее, Марик продолжал, с невозмутимой ненавистью "сверлить" глазами главу Прогорского криминалитета.
   Сплюнув на пол, капитан выругался.
  - Тех, кто за тебя "просил" - я послал к чёрту. Я - "мент", и мне на них наплевать. Будешь "неправильно" себя вести, схлопочешь пулю. Пристрелю, как "оказавшего вооруженное сопротивление работнику правоохранительных органов". В какое место, вслух произнести стесняюсь. Ты, мне рассказывали, большой любитель до женского пола. В раз перепрофилируем тебя, плейбой.
   Марсель опустил пистолет, и плюхнулся в такой же шезлонг.
  - Предупреждаю сразу, я у тебя - не на "крючке". Пусть ваша "финансовая группа", встанет у тебя комом в горле. Я, всё равно, когда-нибудь и до неё доберусь. Но женщину, которая находится в этом доме, я забираю с собой. И радуйся, что я не знаю, какие "дела" ты разворачиваешь в нашем городе. А "дела", судя по всему, не "детские". Запомни, будешь непонятливым - раздавлю, как клопа... Где Наташа?
  Гамлет глазами указал на второй этаж.
  Марик, не раздумывая, бросился наверх.
  Вскоре, оттуда послышался жуткий грохот. И кажется, из спальни...
  - - -
   Гамлет, не скрывая своего ликования, влетел в комнату, где оставалась Шагина Наталья. Маленькая колонка от DVD-системы, прежде висевшая на стене, валялась на полу, в нескольких метрах от кровати. Рядом, пытаясь подняться на ноги, ползал Марсель, с окровавленной головой. Испытавшая за время пребывания у Гамлета все ужасы пленения, Наташа выплеснула накопившийся гнев на "косвенного виновника" своих страданий. Утяжелив его для верности, колонкой, висевшей на стене.
   Гамлет, мгновенно оценив ситуацию, понял: она ушла по боковой лестнице. Этих олухов я отправил во двор. А она, задниками... Сейчас, уже не догнать...
   Стас подскочил к Марику, и врезал ему ногой в живот.
  - Ну что, капитан, "обломался"? - Гулаев, наносил удар за ударом, не жалея своих кожаных штиблет. Пиная наглого капитанишку, он приговаривал. - Раздавлю, как букашку! И не таких, раздавливал!
   Марик, словно круглый мячик, умудрялся "группироваться", защищая главные части тела, и, смягчая удары умело выставляемыми "блоками". Про отношения капитана с этой женщиной, Гамлет, казалось, догадался. Про "отношения" между Наташкой и этим сытым ублюдком - Марик понял всё. Да Гамлет, и не скрывал.
  - Что, не по зубам тебе, "девушка"? А? Ты ведь не спросил, какой она "масти"! А может, ей - западло, с "мусорами" якшаться... А она, меткая. Ради такого попадания, не жалко даже разбитого динамика... - Гамлет пытался наступить Марселю на голову, дабы окончательно унизить оборзевшего "мента". - Ну ты-то, вижу, до её прелестей, так и не добрался. А, мент? Это удивительно, поскольку дама, особа - легкомысленная. Никогда прежде, мне не удавалось овладеть женщиной столь быстро и без каких-либо затрат. Она и тебя "кинула", причём, сделала это осознанно. Не удивительно, у гулящей женщины мозги расположены в другом месте. В том самом, специалистом по "которому", она себя и считает. Даже, ученую степень имеет. Очнись, сударь. Право, ради "таких", являться в мой дом, и подвергать себя риску, а уж тем более, травмировать меня и моих верных друзей - не стоит. Если пожелаешь, могу предложить с "десяток", гораздо более достойных образцов... - Заметив презрительный взгляд Марселя, Гамлет сжал зубы в дьявольской усмешке.
   Прицелившись для нанесения последнего, "смертельного" удара, удара - под самый "кадык", Стас замахнулся, и что есть силы "врезал" по...
  Нога в туфле провалилась в пустоту, и тело, по инерции, увлекло за ней... Он оторвался от пола. "Прокрутив" в воздухе замысловатую фигуру, Гамлет рухнул на пол всей своей массой. Удар позвоночника о половицы и "перезвон" ребер, у человека впечатлительного - вызвали бы жалость и сострадание.
   Немного отдышавшись после проведения блестящего "броска", капитан нагнулся к лежавшему на полу, и, схватив его за воротник, поставил на ноги.
  - Встань, и прекрати притворяться мучеником. Тебя-то, я ещё не бил. Всё, впереди...
  Прищурившись, и блеснув при этом глазами, Марсель толкнул шатающегося Стаса в глубокое кресло.
  - Слушай сюда, Принц Датский. Ты, вечно торопишься. Но я тебе говорю, ты оставишь эту женщину в покое. Втянуть её в свою блатную империю, не позволю! - Марик внимательно посмотрел на Гамлета, как бы проверяя, внимательно ли тот слушает. - Я сказал, так будет!
  - Да ты у нас, всё равно, что Глеб Жеглов, твою мать! - Выругался Гамлет.
  Марсель посмотрел на него, но промолчал. Он подошёл к окну, и, всё ещё наставляя пистолет на Гулаева, немного отодвинул штору. Тут же, автоматная очередь пробежалась по стене дома, "захватив" оба окна спальни. Попытка выглянуть в окно, чуть не стоила ему жизни.
  Несколько пуль застряло в потолке. Гамлет заинтересовано посмотрел на Марика, пытаясь обнаружить на его лице, хотя бы тень испуга. Напрасно. Характерный свист пуль, в совокупности со звоном битого стекла, на капитана, казалось, не подействовал. Его лицо оставалось таким же невозмутимым.
  Гамлет заговорил примирительным тоном. Впрочем, не без легкого испуга в голосе.
  - Почему они стреляют? Я же не дал такой команды? Капитан, выгляни, что там происходит?
  - Семён Семёныч.... - Пародируя сцену из "народной" комедии, развел руками Муртазин. Не глядя на Гамлета, он достал "сотовый" телефон. Долго набирал один и тот же номер, но, судя по напряжению на лице, ему не отвечали. Проверив количество патронов, Марик недовольно поморщился. Взглянув на Стаса, поинтересовался. - Оружие в доме есть?
  Ответом ему послужила тишина. Он повторил свой вопрос настойчивее.
  - А вы, как думаете? - Усмехнулся бандит, и повернулся набок. - Разбудите, когда что-то придумаете. - Ему не суждено будет, узнать, почему же открыли пальбу его верные пацаны. Увы, никогда не услышит Гамлет извиняющегося голоса Равиля: "А чё, эта тёлка, что от шефа вышла, сказала - Александра Станиславов..., в смысле - Станислава Александровича, уже того, в смысле - "кердык башка"... Мы и решили - "мусора" делать..."
  Гамлет продумывал свои дальнейшие действия, издевательски изображая "спящего".
  Марик не выдержал. Он подскочил к бандиту, и, вдавив удлиненный глушителем ствол "глубоко" под подбородок, зашипел.
  - Послушай ты, "блатной" - в одно место заводной, прекрати испытывать моё терпение. С тобой - мы "определились". В любое другое время, я пристрелил бы тебя первым. Сейчас, гуляй. Но, повторяю, не испытывай моё терпение. Лучше сам "покумекай", почему твои бойцы начали палить?
  - - -
  - Твою машину, каждый "мент" в городе знает. - Марсель крутил руль, поглядывая в зеркало заднего вида. Они выехали на Шоринский переулок. Сидевший рядом Гамлет задумчиво молчал. Он не мог ответить на вопрос, что же его опечалило, больше. Исчезновение Наташи, или "измена" бойцов? Впрочем, те, что были на "фазенде", сами - пушечное мясо, одноразовый товар. Стреляли, поди, от страху...
  Он и сам, немножко потрясывался от волнения. Но оно, слава богу, было вызвано не бегством. Казалось, лишенный таких качеств, как сострадание и жалость, Гамлет - по гроб был застрахован от чего-то, напоминающего чувства мужчины к женщине. И, надо же! Как говорится, и на старуху...
  "Наташка, ты - порядочная сука! - Сидевший за рулём Марик, "хоронил" свою любовь. Его чувства к Шагиной находились на той отметке, когда, разобраться, чего больше - влечения или ненависти, не так-то и просто. Более того, Марику казалось, что при первой же их встрече, Наташа извиниться, и... И поцелует его в губы. Но, увы, он не сможет относиться к ней, по-прежнему... Она, дрянь... Капитан увлекся настолько, что совсем забыл про дорогу. Не удивительно, что, бросившегося на лобовое стекло мужчину, он не заметил. Всё произошло очень быстро, и Марик, резко вдавив тормоза, "повёл" машину на обочину. От резкого торможения, "камикадзе" оказался сброшенным на асфальт. Им оказался беловолосый, невероятно высокий мужчина. Теперь, Марик понимал - "блондин" бросился на автомобиль сам. А может, это - нападение? На меня? На Гамлета? В любом случае - с голыми руками на танк. Действительно, камикадзе...
   Марик, прослуживший длительное время в милиции, крутить баранку умел. И на этот раз, лишь благодаря его реакции, удалось не раздавить "счастливца". Бампер джипа задел его вскользь. Но пострадавший мог получить серьезную травму, ударившись головой об асфальт.
   Марсель первым выскочил из джипа, и подбежал к распластанному на дороге телу. Мужчина, жив. И, кажется, в сознании. Во всяком случае, начал поднимать голову... Капитан, помогая пострадавшему, просунул ладонь под его голову...
  Тот, выпрямился, словно пружина. И снова, Марик увидел эти глаза. И снова, на шее капитана милиции сомкнулись стальные пальцы Клосса. Мгновенье, и Муртазин потерял сознание.
   Очнувшись, он обнаружил себя, лежащим на траве рядом с неизвестной стройкой. "Ланд Крузер" стоял поблизости. А в его кабине...
  Когда Марик заглянул в салон джипа, его, чуть не вырвало.
  У Гамлета, видимо, пытались оторвать голову. Или, вдавить её вместе с шеей в грудную клетку...
  - - -
  Первым, что увидел Аркаша, выйдя на площадь перед вокзалом, был огромный, во всю высоту здания, белый рекламный щит. Плакат извещал, что сегодня, в 18.00., в актовом зале дома профсоюзных работников состоится лекция на тему.... Далее следовал текст, продиктованный Шеиным директору ЦПЯ, в кабинете последнего.
  "Приписка", помещенная в отдельную рамку, гласила: "Администрация ДК Профсоюзных работников приносит свои извинения за вынужденный перенос лекции".
   Взбешённый Аркаша кинулся к телефону-автомату.
  Гошкин "домашний" не отвечал, а телефон его "сотового" Аркаша наизусть не помнил. "Что ж, позвоню из дома..."
  В целях экономии времени, он поймал "частника". Водитель "М-412", лохматый парень в рваных джинсах, был "по-спартански" лаконичен.
  - "Сотка".
  Паренек водил машину плохо, но при этом, изображал из себя Шумахера. Стараясь не отвлекаться, Аркаша закрыл глаза.
  "Афиша" на вокзале, смутила его окончательно.
  В чём дело? Что происходит? Неужели, Гошка не понял, что наше объявление - "пустышка"? И того, что в газете, "одного" - достаточно. Ведь цель этой акции очевидна - вспугнуть так называемого "колдуна", посмотреть на его реакцию. Ведь я и к Рубашкину на один день устроился, как бы, для "перестраховки". Мера, как показало время, отнюдь, не лишняя. Не устройся я к Гоше, уже давно бы топтал Ярославский вокзал... Впрочем, дудки! - Шеин ни в какую, не хотел воспринимать "камень" всерьёз.
   Водитель "Москвича", похоже, права - купил. Он шуровал на зеленый свет, даже не замедляя скорость. И по-прежнему, напевал "Бессамэ мучо". Причём, невыносимо фальшивил... Аркаша вздохнул, но ничего не сказал.
   Да... Результат "проверки" таков... Условно допустим, что "камень" - правда. Хорошо. Тогда, камень, по всей видимости, у колдуна. Сие и требовалось доказать. Он захотел, и отправил меня в Москву (это, конечно, не так, но, допустим...). Всё сходится. Цель достигнута, все идут спать... Ан нет! Спать, некогда. Кое кто решил - не пустим дело на самотек, прочитаем лекцию без Шеина.... Так ведь, ребятки вы мои, я и не собирался выступать лектором. Считайте, что пошутил.
  - В "дом профсоюзов", - негромко произнес Аркаша, когда они выехали на Комсомольский проспект. Видя, что парень, его не слушает, и продолжает напевать "бессамэ мучо", Аркаша повторил громче. - На пару минут, заскочим в "дэка профсоюзов".
  - Чево, говоришь-то? - нехотя отозвался водитель-шабашник, и, забыв про оживленное движение, целиком повернулся к Шеину. - Полтинник накинешь?
  - Нет, не накину... Вот здесь, направо... Ты на дорогу смотри!
   Около дома профсоюзов он увидел точно такой же рекламный щит, что и на вокзале. Текст повторялся, буква в букву. И тоже, без указания фамилии лектора.
  - Подожди меня тут, я быстро. - Аркаша вышел из салона, и скрылся за высокой дубовой дверью ДК.
   Вахтерша, выслушав Аркашу, заглянула в промасленную общую тетрадку, и сообщила, что сегодняшнюю лекцию читает Шеин Аркадий Иванович, с "центра пуридаксальных ивлений". Напрасны были Аркашкины старания, доказать, что Шеин - коим он и является, никакую лекцию читать, не намерен. Внимательно слушая, бабушка ела батон, и запивала его кефиром, прямо из пакета. Аркаша был ей скучен. Её дело, проверять билеты, и указывать места в зале. Все остальные вопросы - решает администрация.
  Подобного поворота, Аркаша не ожидал. Надо, как можно быстрей, добраться до дома, и позвонить Гошке на "мобилу".
  - - -
   Вернувшись домой, он принял холодный душ, а потом, в течение нескольких минут растирал тело махровым полотенцем. Такой массаж заменяет утреннюю зарядку.
  Часы показывали 11.00. Он дома, уже пол часа. Сегодня - уйма дел, и пообедать, скорей всего, не удастся. Посему, завтрак должен включать в себя...
  Хм-м... И что же, он должен в себя включать? - подумал Шеин, заглядывая в полупустой холодильник... "Затарить" провизией холодильник на месяц вперед, не позволяла занятость. Посему, разнообразить рацион приходилось умелым чередованием магазинных пельменей и яичницы. Сегодня, будет яичница. Но сперва, звонок Рубашкину.
  Гошка ответил сразу.
  - А?
  - Гошка! Ты где пропадаешь? Почему не отвечает "домашний"? Про лекцию - в курсе?
  Возникла пауза. "Он меня не узнал?", - подумал Шеин. Но тут же, из трубки донесся голос Рубашкина.
  - Иван Степанович! Я не смогу с вами встретиться, чертовски занят. Если будете в редакции, передайте Смолину, что бы изменил окончание статьи. В последнем абзаце, текст такой: "Кто раболепствует исподволь, страдает трижды абсолютной людской любовью...". Не забудете?
  - Кто раболепствует? Какая любовь? Ты что, рехнулся? Я тебя про лекцию спрашиваю! Сегодня в 18.00. в ДК профсоюзов - лекция! Почему, не отменили? Разве ты не знаешь? О чем лекция, черт бы её побрал?
  - "Благие откровения могут быть антинаучны". Запомни это, Степаныч. Благие откровения - могут быть антинаучны.
  Аркаша не верил своим ушам. Он виделся в последний раз с Гошкой позавчера, и не заметил у него каких-то признаков "ненормальности". Неужели, окрестив Рубашкина "чокнутым", люди не ошиблись? Но ведь, он неоднократно общался с директором ЦПЯ, и тот производил впечатление человека здравого и трезвомыслящего. Сегодня, его речь вызывала серьезные подозрения. Быть может, его пичкают нейролептиками? Среди психотропных средств имеются такие, принимая которые всего лишь один день, человек превращается в законченного идиота. Но, зачем?
  - Гошка, у тебя - всё нормально? - Подавленным голосом спросил Аркаша.
  Отвечать на вопрос, директор ЦПЯ не стал. Но он, сообщил.
  - Начинайте конференцию без меня. Меня не ищите. Много работы, в последнее время. Обязательно укажи литературу, используемую в докладе. О-бя-за-тель-но! Запиши: "Короли рисуют историю" Самуэля Талкера, "Арифметика" Лукаса Ллойда. Записал? Я повторю: "Короли рисуют историю" Самуэля Талкера, "Арифметика" Лукаса Ллойда... А то, что "благие откровения, могут быть антинаучны" - запомни хорошенько. Это, главное...
   Записывать этот бред Аркаша, естественно, не стал. Достаточно того, что - запомнил. А из трубки, уже доносились короткие гудки.
  И тут же, позвонили в дверь. Аркаша досадливо посмотрел на часы, и вздохнул. Похоже, с завтраком, он "пролетает". Что ж, съедать "завтрак" на ужин, ему не привыкать...
  - - -
  Гость вошел и сразу представился.
  - Дробышев.
  Аркаша от удивления открыл рот. Вошедший улыбнулся, и пояснил.
  - Именно. Он самый. Андрей Аверьянович.
  - А разве... - Шеин не знал, как сформулировать свой вопрос. Спросить, - а разве вы уже вышли из "подполья"? - не поворачивался язык. Но Дробышев, понимая его смущение, пришел на помощь. Он просто, поднял руки вверх. Дескать, опустим любые объяснения.
  Это действительно был Андрей Аверьянович Дробышев. Тот самый "пенсионер", голос которого Аркаша записал тайком на диктофон. Заставив себя улыбнуться, Аркаша жестом пригласил гостя войти.
  - Ну что ж, прошу вас в мои скромные апартаменты. Не желаете ли, подкрепиться глазуньей? - Поинтересовался Аркаша, надеясь, что пожаловавший - откажется.
  - С удовольствием! - Воскликнул гость. - Надеюсь, с помидорами?
  - Отнюдь, с варёным луком. - Скорчив брезгливую гримасу, ответил Аркаша. Подумав немного, пояснил. - Луковицы - целиком.
  - А вы знаете, я, пожалуй, воздержусь... Вспомнил, что уже - завтракал. Разве что, чайку - за компанию... - Он лучезарно улыбнулся. Улыбку человека, пообещавшего умертвить всю родню Прогорской милиции - понять можно, по-разному...
  - Вы правы, Аркадий Иванович, - всё так же улыбаясь, заявил Дробышев. - Камень, действительно - у меня. Мне удавалось это скрывать долгие годы, даже от своей жены. А вы, вот ведь какой проницательный, догадались. И, более того, поспешили поделиться своим открытием со всем окружающим миром. А вам, оно было надо? Свинью, ведь, мне подкладывали. Причем, осознанно. Видит Бог, в нашу первую встречу - я не ошибся. Я же сказал вам, что вы очень напоминаете - меня, в молодости. Я бы, тоже докопался до истины. Кстати, в том, что я решил сорвать "маску" - и ваша заслуга. Ей Богу...
  - Почему же, лектором объявлен другой человек?
  Дробышев удивленно вскинул брови.
  - А какая разница, кто - "объявлен"? Важно ведь, другое. Важно то, что в доме профсоюзов сегодня соберутся все те, кто - во-первых, про камень знает, и - во-вторых, хочет узнать все подробности. Вам перечислить таковых? Думаю, не следует. Говорю же, вы их всех, знаете. Ну и конечно, туда специально приглашена милиция со Свердловского райотдела. Согласитесь, кому-кому, а сотрудникам правоохранительных органов, послушать про "колдунов" - весьма полезно. Лекция-то, в первую очередь - для них. - Дробышев, как-то удовлетворенно ухмыльнулся. Но тут же, сделался задумчивым, и, не дожидаясь чая, заговорил...
  Дробышев был хорошим рассказчиком. Профессионалом. Он знал, как расставить акценты, что - повторять, а что - опускать, как несущественное. Развалившись в глубоком кресле, и, присосавшись в малюсенькой чашечке с чаем, Аркаша внимательно его слушал.
  -...Со временем, обладание "кристаллом" стало тяготить меня. - Рассказчик не останавливался ни на минуту, хоть они и сидели, уже более тридцати минут. - Конечно же, поначалу, всё было прекрасно. Вот уж, действительно, сказка. Иногда мне казалось, что у "камня", никакого действия нет. Что я - все придумал сам. Обыкновенное везение, и только. Кстати, "родной" цвет моих волос - рыжий. Знаете ведь, "рыжим" всегда везёт. Постепенно я стал чрезмерно придирчивым ко всему, что происходило вокруг меня. Любое событие воспринималось, как условие исполнения какого-то из моих желаний. Я спорил сам с собой, не соглашался, искал нестыковки, противоречия, но так или иначе, получалось - "кристалл" действует. Посудите сами. Мне - семьдесят пять. Скажите честно, разве по мне - скажешь? До сих пор, ничем не болею. Как вы думаете, почему? Да потому, что человек не может, не желать себе здоровья и молодости! У меня до сих пор, много женщин. Подчёркиваю, - лучших женщин. Не улыбайтесь, молодой человек, их количество повергнет в зависть, даже вас - такого молодого и самоуверенного. А мне, напомню, семьдесят пять лет. Думаете, "виагру" жру килограммами? Дудки! Любой мужчина, даже самый старый дедушка, хочет оставаться настоящим джигитом. Есть - желание, есть - его исполнение. Понимаете? У меня, в прошлом перенесшего два инфаркта, никогда не болит сердце. Выбранное мной жильё, - и город, и район, и дом, и квартира - целиком соответствуют моим, отнюдь, не самым скромным требованиям. Захотел бы я жить в Беккенгемском дворце, будьте уверены, на следующий же день - перевез туда свои манатки. У меня есть всё. В том числе, деньги. Много денег. Я окружил себя огромным количеством знакомых и друзей. Мне - никто и ни в чём не отказывает. Я, в прошлом никогда не занимавшийся поэзией, от нечего делать пишу неплохие стихи, за которые - люди охотно платят деньги. Я выполняю любые желания своей жены. Повторяю, любые! То же самое, справедливо и в отношении всех остальных моих женщин. Кстати, все они ездят на новых иномарках, а Наталья, на 600-м "мерине"....
  "Наталья?", - Аркаша даже вздрогнул, услыхав имя Шагиной. Но, тут же себя успокоил - совпадение. Неужели, в полумиллионном городе не может оказаться двух обладательниц "Mersedes-600" с именем Наталья?
  Дробышев многозначительно посмотрел на Аркашу, и повторил.
  - Я выполняю любые желания всех своих женщин. Порой начинаю думать, а не в этом ли - главная причина их привязанности? Или, всё-таки постель? Как вы считаете? Сказать по правде, "секс" начинает надоедать...
   Андрей Аверьянович замолчал. Он, уставившись в пол, как бы, обдумывал свою дальнейшую речь.
  - Шли дни, недели, месяцы, годы... А я - всё сомневался. В смысле, действует ли талисман? Да-да, к "камню" я давно начал относиться, как к своему талисману. А однажды, меня - словно озарило... Понимаете, если представить любое событие, как цепочку причинно-следственных связей - можно обнаружить интересные закономерности. Или, совпадения. И тогда, становится страшно. Поскольку ключевое место в цепочке исполнения любого желания, занимает, как правило, какая-то трагедия. - Он задумчиво уставился в пол. И тут же, обрадовано вскинул голову. - Ну, понимаете - чтобы "африканский лев" был сохранён как биологический вид, увы, зоологам придётся смириться с исчезновением антилопы йегу. Живёт такая, в Южной Африке. В неволе она не размножается. Жаль, учёные это поздно поняли. На сегодня, вид - на грани исчезновения. Так же, как и львы в некоторых районах Африки. Поясню. Для того, что бы отдельно взятый лев не умер с голоду, он должен поймать и съесть антилопу. То есть, для того, что бы стало возможным какое-то "благо", в нашем случае - спасение царя зверей от голодной смерти, необходимо чьё-то "поражение", "падение", уничтожение, какое-то "горе", в моем примере - смерть безмозглой антилопы. Понимаете? На одном конце цепочки - желаемое благо, на другом - неминуемое зло.
  - Минуточку, - не согласился Шеин. - То, о чем вы рассказали - не есть действие камня. То - есть закон природы, закон эволюции...
  - Согласен, пример неудачный. Да и причём тут, лев и антилопа... - Дробышев склонил голову. Затем резко встряхнул ею. - Ну, согласитесь, для того, что бы мой сосед дядя Паша съездил в отпуск, вовсе не обязательно было убивать сына его директора. Правда, директор, лишь после этого, безропотно подписал заявление на отпуск. Причем, я - как бы, невиновен в смерти его сына. Согласны? И, в конце концов, загаданная мной "сговорчивость" шефа, могла быть достигнута и другим способом! Да-да, именно тот Загидуллин, он - один в городе. Возглавляющий НПО "Сталевар"... - Лицо рассказчика моментально посерело. - Я начал понимать, что ничего - просто так не происходит. В этом мире всё настолько связано, что становится страшно, как это я - до сих пор не развалил нашу планету. Прошу вас, не смейтесь. Я же вижу, вы мне не верите, и поди думаете, у меня - старческий маразм... Да ладно, я не обижаюсь. Спасибо за то, что выслушать - не отказались...
  Он тяжело вздохнул. Затем, с наигранной боязливостью посмотрел на Аркашу. Как бы проверяя, не устал ли слушатель.
  - Однажды, Вика "уговорила" меня, разрешить ей повидаться с родной сестрой. У неё, в Москве осталась двоюродная сестра с племянницей. Мог ли я отказать женщине, прожившей со мной столько лет? Я дал своё "добро", на их встречу. Встретиться, "сестренки" договорились в Перми. Я сам проводил Наталью до вокзала, посадил на поезд. Моей супруге приходилось часто отлучаться из дома... Это тоже, было удобно мне, и подсознательно, я одобрял разъездной характер её работы. Но в этот её отъезд, я начал беспокоиться с первых минут. Ещё не разобравшись, чем вызвана тревога, естественно, я увязал свои волнения со встречей сестер. До этого-то, там - в Москве, Вику считали - пропавшей без вести. Мгновенно в голове выстроилась цепочка: я - моя жена - её сестра - Москва - неприятное происшествие на Удельной, к коему, увы, мы с ней имеем самое непосредственное отношение... Ну а дальше, вариантов может быть масса. И при этом, один - "веселей" другого. Притом, что смысл каждого из них - крах... - Дробышев высморкался, и спрятал платок в карман. Он горько усмехнулся. - Помню, всё ещё стоя у перрона, я выругался: "Какого черта, я её отпустил? Да хоть бы, их встреча сорвалась!"...
   Аркаша поставил перед гостем чашку с кипятком, пододвинул заварочный чайник.
  - Сахар кладите сами...
  Гость, с явным сожалением, что ему пришлось прервать свой рассказ, брезгливо посмотрел на чашку.
  - Вы всегда, употребляете чай в таких количествах? За сердечко, не боитесь? Хватит-хватит, мне достаточно. Спасибо, - гость отпил обжигающего чая, и тяжело вздохнул. - Сестры не встретились. В тот же день, в вечерних "новостях" сообщили, что поезд "Москва-Курган" сошел с рельсов, где-то на участке "Балезино - Верещагино"... Количество погибших измерялось сотнями. Как вы уже догадались, в этом поезде ехала сестра Натальи... Вместе со своей дочерью... В памяти мгновенно всплыли, все прежние "достигнутые цели". Я твердо решил, избавиться от "камня". Как? Например, выбросить в реку. Но, что значит, решил избавиться? Я прекрасно понимал, без кристалла - долго не протяну... Поэтому, начал откладывать исполнение своего решения. Сперва - на день, потом - на неделю, на месяц... Дооткладывался...
   Гость отпил чая, и вздохнул. Как бы что-то вспоминая, он посмотрел на свою руку. Аркаша заметил, что там, где обычно носят часы, его запястье обхватывал кожаный браслет, с посылающим "зайчиков" камнем. Гость, перехватив взгляд Аркашы, опустил руку и продолжил.
  - Следующее потрясение случилось через два месяца. Как-то раз, я забыл выполнить "заказ" одного влиятельного человека. Просто, забегался, и как-то вылетело из головы... Нет, не подумайте, он - не бандит, но человек, поистине - больших возможностей. Как вы понимаете, я работаю не из-за денег, и по понятной причине - никого не боюсь. Поэтому, самое большее, что грозило нам обоим, это - разрыв отношений на некоторое время. И всё же, моя профессиональная "честь" восстала. Правда, это произошло где-то далеко, на глубинных уровнях сознания, и уж во всяком случае, мною не осмысливалось. Тем не менее, еле уловимый нервный импульс, всё-таки зародился! Неосознанная мысль, и даже не мысль, а какая-то "искорка", неоформленная в слова... Мне нужно было продлить, хотя бы на день, срок выполнения заказа... Речь идет о написании небольшой поэмы в стихах, ко дню его пятидесятилетия. К слову, юбилей собирались отмечать на высочайшем уровне. Ожидалось прибытие из Москвы высокопоставленных чиновников, депутатов Государственной Думы, артистов театра и кино, шоу-звезд... Понимаете, в каком положении я мог оказаться? Я спешно позвонил этому клиенту, хотел договориться с ним на завтра. Ночи, думаю, мне хватило бы. Но секретарша сообщила, что он уже выехал ко мне. "Заказчик" считал себя большим знатоком поэзии, и ему не терпелось ознакомиться с плодами моего стихоплётства. "Сотовой" связи у нас в то время, увы, ещё не было. Он не доехал. Пуля киллера настигла его на перекрестке Сибирской и Яблочкова... Какой на дворе стоял год - не скажу. Вы сразу поймете, о ком мой рассказ, а мне этого не хочется. - Мужчина опять вздохнул. - И снова трудный период, снова "внутренняя" борьба. Естественно, жена не знала о моих переживаниях. Никто, не знал. А между тем, дальше - ещё страшнее... Я мысленно "выстраивал" причинно-следственные цепочки, лежащие в основе того или иного события. Оказалось, что я причастен - и к Чернобыльской аварии, и к путчу в 91-м, и к убийству Листьева, и к избранию президента ещё на один срок, и к аресту Гусинского, и ко многому другому... Поскольку все перечисленные события, каждое - по своему, как это ни странно, делали осуществимым какое-то мое пожелание. То есть, встраивались в цепочку "роковым", но обязательным звеном. Например, ко мне обратился один известный коммерсант, с просьбой, помочь ему реализовать нескольких "фур" с мороженой говядиной. Конечно, помог. Думаете, как? Просто. "Захотел" и всё. В смысле, захотел - что бы у него скупили всё мясо. Его просьба исполнилась, с поразительной молниеносностью. На следующий же день весь мир содрогнулся от сообщения, об очередной вспышке коровьего бешенства в одной из европейских стран. Помните, тонны забракованного мяса на таможнях? По всем каналам, с утра до вечера транслировали... Говядина "моего" - разошлась за неделю. Вот так... И ещё, вы знаете, отменять ранее данные "установки", камень не позволяет... - Дробышев немного подумал. - Это подтверждалось временем - я многим, тогда помог.
  Непонятное чувство овладело Шеиным. Рассказчик постоянно называл свою жену то Натальей, то Викой, и Аркаша подсознательно, начал "примерять" Шагину к рассказу Дробышева...
   Шеин прекрасно помнил ту ужасную аварию на железной дороге, о которой писали все газеты. По странному стечению обстоятельств, Наташка в это время тоже была в поезде. Правда, в другом... И ведь Наташка, вернувшись в Прогорск, длительное время ни с кем не общалась. Не погибшую ли сестру, она оплакивала? К тому же, сама она - из Москвы....
   Далее следовал рассказ об отношениях Дробышева с женой. Рассказ, как рассказ, ничего особенного. История совместной жизни, такая же - как и сотни других. Однако опять, рассказчик путался с именами. То Вика, то Наташа...
  Сделав вид, будто бы ничего не заметил, Шеин перебил рассказчика.
  - А Вика знает, что вы у меня?
  Дробышев взволнованно замахал руками.
  - Ни в коем случае! - Он смягчился. - Хотя я верю ей, как самому себе. Но, не следует забывать, молодой человек, что жена - всего лишь "жена". И инструкторы "разведшколы" с ней не занимались...
  "А с тобой, надо полагать, занимались, - подумал Аркаша. - И ведь, он меня ни разу не поправил. Значит, Наташа - в действительности, Вика?"
  Он облегченно вздохнул. Шагина, насколько ему известно, является Наташей с самого рождения...
  Посмотрев на часы, Аркадий спросил.
  - Так, лекция, всё-таки, состоится?
  Его визитёр загадочно улыбнулся.
  - Конечно. Я же сказал, что сегодня будет сорвана маска с Прогорского "колдуна". Кстати, это - объявлено вами. Хотя, слушателей будет немного, я изрядно волнуюсь, ей богу. Приходите, не пожалеете. А впрочем, я уверен - обязательно придёте. И я, когда был в вашем возрасте - обязательно, пришёл бы. Не обидьте старика, не откажитесь выслушать брехню старого маразматика. Будете элементом общего сценария. - Он встал. - Пойду я...
  Внезапно, Аркаша вновь подумал о Гошке. Ведь, директор ЦПЯ - он. Почему же, господин Дробышев разговаривает со мной? Он что, увидел во мне главного специалиста по камням? Или, как и все, посчитал, что Гошка - душевно ненормальный? Рубашкин предупредил - "благие откровения - могут быть антинаучны", несколько раз произнес это странное наставление. Дескать, будь начеку, к заявлениям "колдуна" - нельзя относиться со всей серьезностью... Стоп! Шеин раскрыл рот от удивления. Если читать лишь первые буквы фразы, Благие Откровения Могут Быть Антинаучны, получалось - "БОМБА". Хм-м... А где, бомба? Наивный вопрос, - тут же проснулся "внутренний голос". Речь-то ведется, Аркаша, надо полагать, не о Дворце спорта в Лужниках. В ДК Профсоюзных работников - собираются люди, знающие о кристалле... А ведь все они, для Дробышева - условно "опасные". Потому, что знают больше "положенного". Он сделал весьма естественный, для него, ход. Заманит на "лекцию" всех, кто знает про "кристалл"... Взрыв бомбы сократит их количество до нуля. Туда же, пригласил и ментов с райотдела... Интересно, известно ли ему, что милиция уже разыскивает того "злого прорицателя", пообещавшего "отомстить" сотрудникам ОВД? Выходит, Гошка послал "шифровку"? Он, в плену? Вероятно, про меня "колдун" узнал от Гошки. Но где же, он прячет Рубашкина? "Кристалл"... Внезапно, в его сознании это слово "выстроилось" в "развёрнутом" виде: - "Короли Рисуют Историю" Самуэля Талкера, "Арифметика" Лукаса Ллойда... Опять, "кристалл"...
  Аркаша, стараясь не смотреть на собеседника, спросил.
  - А зачем, простите за бестактность, вы явились ко мне?
  Дробышев задумчиво посмотрел на Аркашу.
  - Понимаете, я - человек публичный. Раньше, когда было другое время, работал главным редактором газеты... Потом, затишье... А у меня, у журналиста, это - в крови. Понимаете, мне, как воздух, необходим зритель, слушатель, поклонник, если хотите... Те, кто припрутся сегодня в клуб профработников - быдло. Они - "своё" получат. Не о такой аудитории я мечтал все эти годы. На их оценку, мне плевать. Другое дело, вы. Вспомните мои слова в нашу первую встречу. Вспомнили? Тогда, постарайтесь понять моё к вам отношение.
  Шеин отошёл к окну и отвернулся. Он бросил через плечо.
  - Хотите, как в "басне" дедушки Крылова? "Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку"? - И тут же себя опроверг. - Да нет, вы не настолько примитивны. Вы умело создали удобную "легенду", и упиваетесь торжеством злого гения. Дескать, я заставлю вас всех, поклоняться выдуманному мною Богу. Да, вы не взбираетесь на Олимп, не крушите колонны неверующих, но знаете, в любой момент, спуститесь на землю, и тогда - грянет гром... - Аркаша улыбнулся. - Со мной, так не получится. Вы непорядочны. Серьезно говорю.
  Дробышев с быстротой барса подскочил к Аркаше, и, резко развернув его за плечо, заглянул в глаза.
  - А вы, порядочны? "Топите" человека, высказавшего вам свои симпатии!
  "Вот оно в чем дело", - улыбнулся про себя Аркаша. - "Приласкал меня своим вниманием? В благодарность за это, я, словно пёсик - всю оставшуюся жизнь должен ползать за тобой на коленях, успевая на ходу целовать каблуки?"
  Аркаша расправил на рубашке складки, оставшиеся от пальцев Дробышева, и "участливо" поинтересовался.
  - Валидол? Или, пятьдесят "армяныча"?
  - Послушай, ты! - Дробышев сорвался на крик. - Я не сделал тебе ничего плохого! За что ты меня не любишь? За что? - Видя, что Аркаша его игнорирует, он раскрыл балконную дверь. Оказавшись на лоджии, позвал.
  - Посмотри сюда.
  Аркаша остановился в дверном проеме. Стоя здесь, можно, повиснув на косяке, нанести ему удар двумя ногами. С девятого этажа упадёт, костей не собрать... Это, не выход. Во-первых, посадят. Во-вторых, даже в этом случае - бомба в ДК профсоюзов, не отменяется...
  - Посмотрите, вон на того смельчака. - Писатель показывал на молодого человека, стоящего на крыше соседней девятиэтажки. Парень, отчаянно жестикулируя, что-то рассказывал, троим представителям дворовой молодёжи такого же возраста. И если троица слушателей развалилась на пропитанных битумом панелях, то рассказчик, чудом умудрялся умещаться на узеньком бордюрчике, на самом краю крыши. Андрей Аверьянович улыбнулся, и произнес. - Вашу невоспитанность я оцениваю в жизнь этого молодого человека. Паренёк "довыпендривается", и свалится вниз. - "Писатель", прищурившись, вглядывался в пританцовывающего смельчака. Прикоснувшись к запястью, Дробышев процедил. - Молодёжь, наше будущее. Впрочем, у тебя, дружок, его не будет...
  Аркаша не верил своим ушам. Неужели эта "ядовитая желчь" исходит от Андрея Аверьяновича Дробышева, доброго интеллигентного дедушки?
  Услышав душераздирающий вопль со двора, Аркаша выскочил на лоджию, и, свесившись через перегородку, посмотрел вниз. Ничего особенного, десятилетние девчонки играют в прятки... Видать, ещё одну, "застукали"...
  Облегченно вздохнув, он отошел от балконного бортика, и посмотрел на крышу соседней девятиэтажки. Сердце Шеина бешено заколотилось. Резко повернувшись на крик, рассказчик на крыше потерял равновесие, и в настоящий момент отчаянно размахивал руками. Он пытался ухватиться за воздух, ощутить какую-то опору, любыми силами удержаться наверху. Но инерция резкого поворота, всё же увлекла его вниз.
  Странно, но парень летел молча. Аркаше всегда казалось, что падающий с большой высоты должен кричать.
  Из ступора, вывел голос "колдуна".
  - Я вижу, что недооценил вашу неучтивость. Приплюсуем туда же и, вон ту несмышлёную девочку, беззаботно качающуюся на качелях...
  - Достаточно! - Побледневший Шеин отошёл от окна...
  - - -
   Уже полтора часа они прочесывали пыльный подвал дома профсоюзов. Переворошив кучу списанного инвентаря, перелистав тяжеленные стопки старых афиш, перелопатив обрывки высохших декораций, друзья, время от времени, поглядывали друг на друга, но прекратить поиски бомбы, каждый, предложить боялся. А вдруг....
  - Слышь, Аркашка, а ты когда с Шагиной виделся? - Марик задал вопрос, как бы между прочим, но от Шеина не ускользнуло, что, ожидая ответа, друг затаил дыхание.
  - Я с ней не встречался.
  - А она, не звонила?
  Аркаша посмотрел на друга, и вздохнул.
  - Ищи заряд. Он должен быть где-то здесь. Всё сходится... Благие Откровения Могут Быть Антинаучны. Что получилось? Кстати, это в Гошкином стиле. Этот, ещё тот чудик. Ты, между прочим, ничуть не лучше. И тоже, мистику не отвергаешь. Знаю не понаслышке, "проигнорировать" черную кошку, тебя не заставит даже министр внутренних дел. Поправь меня, если я ошибаюсь. - За кирпичной стенкой, которую Аркаша всё-таки разобрал, ничего не оказалось. Он уныло развёл руками, и посмотрел на капитана. - Наталья мне не звонила. Поговорим о ней, позже.
   До этого был тщательно обследован зрительный зал, каждое "сидячее" место. Марсель и Аркаша, буквально, по миллиметру обнюхали кабинку киномеханика, и гримерные комнаты. Всё, тщетно. Они не обнаружили ничего такого, что, хотя бы отдаленно, могло напоминать взрывчатку.
  Марсель посмотрел на часы.
  - Аркаша, пора. До начала, осталось десять минут.
   Покидать пыльный подвал, похожий на трюм тонущего корабля, Шеину не хотелось. Ему казалось, что ими "прочёсано" не всё, что где-то рядом "тикает" часовой механизм, отсчитывая последние минуты до взрыва.
  - Марик, выйди на служебную лестницу, глянь - на сцене кто-то есть?
  - Так туда ж, лектор - пол часа, как прошёл... - Муртазин недоуменно посмотрел на Шеина. - Когда ты пожарные щиты двигал...
  - А..., ну да...
  Готовясь к предстоящей лекции, Дробышев не обращал внимания на зевак, заглядывающих на сцену. Он выискивал в толстой тетради с кожаным переплетом подчеркнутые абзацы, и, пробежав по ним глазами, закатывал голову в потолок, и сосредоточенно шевелил губами.
  "Репетирует выступление", - понимающе улыбнулся Аркаша, и поднес указательный палец к губам.
  - Марик, похоже, что тревога - ложная. Чувствую, что "бомба" отменяется.
  Марсель, округлив глаза, вопросительно вскинул подбородок. Дескать, обоснуй. Аркаша покачал головой, и указал взглядом на служебную дверь.
  Оказавшись в коридоре, Аркаша взял друга под руку, и прошёл с ним мимо вахтерши, на улицу.
  Едва они вышли, Аркаша облегченно вздохнул.
  - Марик, здесь находится Дробышев. Ну, не будет он взрывать дом культуры, отправляя на тот свет, в том числе и себя самого. Согласен? Это претит его логике.
  - Аркаш, а ведь я и не настаиваю на том, что здесь заложена бомба. Насколько помню, это твоя идея. Прибежал, растолкал, не поинтересовался - где я был, и чем я занимался.... - Марик хотел выглядеть обиженным, но что-то в его глазах выдавало триумф. Дескать, ничего, переболею. Но, не превращусь в посмешище!
  Мимо них пробежали трое сержантов в милицейской форме. Парни опаздывали. А спустя ещё пару минут, из-за угла показались обе практикантки со следственного отдела.
  Аркаша на минуту задумался, потом, словно решившись на какую-то каверзу, махнул рукой.
  - Вот что, Марсель... Ступай к лектору, он тебя не знает, и как бы невзначай, сообщи, что на лекции будет присутствовать некто Шагина Наталья Вадимовна... - Он почесал нос. - И, скажем, ты вручишь ей "грамоту". Попроси пару минут перед его выступлением..., скажи - хочешь объявить от имени райотдела благодарность Шагиной Наталье Вадимовне, оказавшей неоценимую помощь в поимке и обезвреживании особо опасного преступника...
  - Какого преступника? Что ты ещё выдумал? Причём тут, Наташка? Я и имя-то это, произносить не желаю!
  - Марик, Наталья - его жена. Если он узнает, что она в будет присутствовать в зале, тем более - не решится на взрыв... Даже, если и замышляет, свести счеты с жизнью.
  Марсель вернулся побледневший.
  - Аркаша. Лектор - мертв...
  
  -10-
  
  - Аркаша, ты можешь говорить всё, что угодно, но факт - остается фактом.
  - Что ты имеешь в виду?
  - Я имею в виду анонимку, пришедшую к нам в отдел. Ведь, люди-то гибли! А Васнецова, ждала "камера". Что "обещано", то и "получено". Самое натуральное колдовство. Разве, нет?
  - Васнецов - преступник. Его бы закрыли" и без чьих-то заклинаний. А насчёт смертей, давай-ка, подсчитаем вместе. Сколько человек работает в вашем отделе?
  - По штату, сто девять. Это - с бухгалтерией, автопарком, делопроизводителями, всеми "участковыми" и так далее.
  - Ага. А теперь, приплюсуем родственников всех этих ста девяти человек. Включая дальних, о которых подчас узнаём в момент их смерти. Их количество, думаю, не сосчитает ни один "Пентиум". Но и это ещё не всё. В эту же группу - впишем всех знакомых, в том числе "шапочных". И это - у каждого сотрудника. Сюда же - представителей "десятого колена". Туда же, "третья вода на киселе". А как же? Без них-то, куда? Сюда же - всех "сочувствующих власти"... Итого, получилась "империя"! Если на основании полученных данных подсчитать "коэффициент смертности" для данной "группы", то окажется, что он равен - аналогичному, действующему в нашем городе.
  - Ну, ты загнул... - Попытался возразить Марсель. - Чего ж сюда всех приписываешь... В письме сказано, "родственники и близкие"...
  - Это я, загнул? А не ты ли рассказывал, как скидывался на "венок"..., - Аркаша нахмурился. - Сейчас-сейчас, постараюсь восстановить по памяти..., - он закатил глаза. - Ага, вспомнил. Такое, нарочно не придумаешь. Ты сказал так: завтра Махоню хороним. И пояснил - "да он, раньше с Васей Кочергиным в "Динамо" пинал...". Так и хочется вскрикнуть: Ба! Да неужели, тот самый Махоня? Кстати, всегда считал, что Махоня - это "она". Марик, я и сам бы отдал последний "полтинник" на похороны бедного Махони, ей богу. Но, согласись, он при всём нашем уважении - не является "близким" родственником. И главное, он умер не потому, что этого пожелал таинственный обладатель камня.
  Они встретились пол часа тому назад, и молча шли по проспекту Декабристов.
  - Как ты думаешь, зачем Шагиной понадобилось, приглашать нас на похороны? - Чувствовалось, что видеться с Натальей, Марику не хочется.
  Аркаша ускорил шаг.
  - Потому, что, если б не пригласила - ты изошёл бы на дерьмо. - Он посмотрел на часы. - Мы, кажется, опаздываем, Марик.
  Они направлялись в кафе "Волна", где в настоящий момент поминали Дробышева Андрея Аверьяновича, ушедшего из жизни на 75-м году жизни. Ушедшего, надо сказать, в полном "расцвете сил". Особенно, если примерить эти "силы", к его действительному возрасту. Впрочем, по документам, Дробышеву было - "всего-то", шестьдесят...
  Интересно, много ли, таких, кто знает о нём правду? Нас с Мариком - двое. Гошка... Но он, до сих пор не нашёлся. Ни в квартире Дробышева, ни в своей - его не обнаружили. И сотовый телефон, не отвечает... Версия, что Рубашкин в "заточении у колдуна", рассыпалась со смертью Наташкиного мужа. Хм-м... Дробышев - муж Шагиной... До сих пор, не верится...
   Машку, бывшую супругу, жалко. Взрыв на Колымском шоссе, превративший бывший особняк Гоги в мелкие щепки, сделал её вдовою. Сколько же вдов всего, осталось после того взрыва? Несомненно, у Фреда "крыша ехала", ещё тогда, когда я был с ним. А как последняя надежда на "камень" рухнула, он решил уйти красиво. С фейерверком...
   Всех жалко. И пьяницу Нельзина, и моего "последователя" Молохова, и "осеменителя" Лёнчика, и подполковника милиции Васнецова... Этот взрыв отнял у каждого, их законное право, попытаться что-то в себе изменить, исправить...
   Интересно повела себя Натали.... Поведала всю, как уверяет, правду, и делает вид, что она, по-прежнему, "пионерка Шагина". Марик пообещал, что не будет "портить" Наташке жизнь. Впрочем, у него - свой "кодекс чести". Надеюсь, правильный. А может, Наташку, действительно, в "разведшколе" обучали? Скрывать в течение четверти века своё прошлое и "настоящее"... Такое, только - в кино. А она, умница. В отношениях с окружающими, осталась прежней. Такое - под силу, разве что, Шагиной.
  При обследовании трупа Дробышева, "камня" не нашли. Естественно, экспертов-криминалистов по этому поводу никто не вызывал. Но Марик и Аркаша понимающе переглянулись, когда производящий осмотр лейтенант, важно растягивая слова, произнес.
  - На левом запястье имеется вдавление, обхватывающего характера, предположительно, оставленное часовым ремешком...
  Пока "служивый" орал: "Эй, Гайворонский, кончай курить! Выясни, часы на нём - были?", Аркаша нагнулся к трупу, и тщательно осмотрел след от браслета. О "камне", милиция, естественно, ничего не знала. Да и знала бы, никто б не поверил.
  Аркаша повернул голову к шагающему рядом Марселю. Тот, так и не услышав от Аркашки ответа, что-то бормотал под нос. Аркаша его отвлёк.
  - Марик, ты - спец, скажи, - какая "причина смерти", указана в "заключении медиков"?
  Муртазин нахмурился.
  - Ты знаешь, Аркаш, я вообще, не хотел тебе ничего рассказывать...
  - Это, почему же? - Взорвался Шеин.
  - Да потому, - с не меньшей экспрессией в голосе, вспыхнул Муртазин, - что заранее предвижу, как ты с "умным" видом начнёшь гнуть пальцы: "Самое большее, на что способен камень - это, застрять в мочевом протоке". - Муртазин скорчил гримасу, по его мнению, копирующую "умника Шеина". - Аркаша! Нельзя быть "фомой неверующим". "Камень" видели, уже несколько человек! Один ты - кочевряжишься!
  Аркаша расхохотался. Он "по-братски" обнял Марселя, и даже "прослезился".
  Они подходили к кафе "Волна", где, поминали усопшего. Аркаша остановился, и придержал ладонью друга.
  - Покурим. Заодно, ты мне расскажешь, что ты там "нарыл".
  Марсель, делая вид что на "уговоры Аркашы" поддаётся нехотя, надул щёки, и принял из рук друга предложенную сигарету. Он сделал несколько глубоких затяжек, прежде чем произнёс.
  - Смерть Дробышева наступила от инфаркта. Здесь, как говорится, не подкопаешься. Но, ты знаешь, я всё же, решил повидаться с патологоанатомом лично.
  - И? - Поторапливал Марселя Аркаша.
  - И? - Самодовольно ухмыльнувшись, переспросил Марик. А затем, хитро подмигнул. - Вот тебе, и - "И?"...
  - Послушай, Марик, а ты почему, так радуешься? Ты что, нашёл камень?
  Марсель сплюнул.
  - Нет, камень я не нашёл. Нашёл, нечто "другое". А именно, я нашёл подтверждение старинной мудрости, услышанной когда-то от отца. "Продав себя хотя бы однажды, женщина превращается в шлюху!"
  - Оппаньки! - Чуть не подпрыгнул Аркаша. - Поясни-ка.... Понимаю, что обсуждать мы с тобой можем лишь одну женщину, потому-то, я и подумал, - а не послышалось ли мне? Тебе, я вижу, не терпится, вылить ушат отборной грязи на ту, по которой сох денно и нощно. Не в качестве ли, отместки? Марик, уважай себя. Мы оба - "моралисты", но зачем же, вслух-то?
   Марик, придав лицу "мужественности", признался.
  - Аркаша, я, хотя бы, честен. Да, не скрою, во мне, как говорится, взыграло это самое "мужское". Ну, "подсел" я на Наташку, как на наркотик. Так она же, ведьма, Аркаш! Ты же, сам видишь. - Заметив, что Аркаша не собирается "разделять" его точку зрения, Муртазин безнадёжно махнул рукой. И тут же, "набычился". - Тебе ли, родной, о "морали" - рот открывать? - Марик, что называется, "попёр рогом". - Хочешь сказать, что...
  - Кому продала себя Шагина? - Перебил его Аркаша.
  - Своему "старпёру", кому ж, ещё-то! У нас-то с тобой, камня нет! - Капитан сузил глаза, и, направив на Аркашу палец, грозно "зашипел". - Она принимала мои ухаживания! Она - сексопатолог, всё знает, лучше нас с тобой! Разве не понимала, что я её боготворю! Нет! Она наслаждалась, видя, до каких унижений я опускался, в кого превращался... Аркаш, мне вспоминать стыдно!
  Аркаша вспомнил, как застал Марселя, рассказывающего про него какие-то гадости Наталье. Он посмотрел на друга, и беззлобно улыбнулся. "Хорошо, что мы не успели зайти в "Волну". У Марика, есть нехорошая "базарная" черта, привлекать к спору, как бы, себе в поддержку, всех, кто находится рядом. Впрочем, в данном споре, наверняка, сработало бы его "ментовское" сознание. Когда Марик себя ощущает "ментом", он, более конструктивен и честен, нежели, когда пытается изображать, преданность нашей дружбе. А вообще, мужик он - хороший!"
  Аркаша грустно улыбнулся, и посмотрел Марселю в глаза.
  - Марик, оно - нам надо? Я готов с тобой поссориться, но мнения - не изменю. Я, ты это знаешь, всегда разделяю лишь собственную точку зрения. Иногда, правда, с ней совпадает и мнение окружающих. Но для меня, "оно" - это мнение, в первую очередь, моё. Ладно, рассказывай...
  - - -
  Марик не мог понять, что именно, толкает его заниматься этим "делом"? Ну, умер у Шагиной внезапно-объявившийся муж, ну и что? У нас в отделе, каждые три дня, кто-нибудь у кого-то умирает, что из этого? Встречаться с патологоанатомом по поводу, каждой из этих смертей?
   Однако, чувствуя, что иное поведение - будет истолковано как мстительность и злорадство, капитан, скрипя сердцем, отправился в прозекторское отделение 2-й городской больницы.
  Едва он поднялся на нужный этаж больничного корпуса, как услышал знакомый бодрый голос.
  - Марик, привет! Какими судьбами?
  Марсель обернулся. С четвертого этажа стационара спускался Толик Сапунов, его хороший знакомый. Между прочим, работающий заведующим отделением в психиатрической больнице. Они не виделись с последнего дня рождения Аркашы Шеина, но созванивались, постоянно.
  Кивнув Аркашкиному однокурснику, Марсель поинтересовался.
  - Сам-то, что тут делаешь?
  - Да у меня тёщу, представляешь, инсультом шандарахнуло! Лежит сейчас в неврологии на шестом этаже, не двигается. Хочу договориться, что бы её посмотрел Галькович... - Сапунов скорчил гримасу, которой, очевидно, "научился" у кого-то из своих пациентов. - А как, у тебя дела? Кстати, у твоей родственницы - дела пошли на поправку...
  - ?
  - Ну, та старушка, по поводу которой ты звонил в последний раз. Разве, она тебе не родственница?
  Муртазин вспомнил Веру, женщину, мать которой "общалась" с волком. Она дважды приходила к нему в больницу...
  И тут, Марсель вспомнил! Вспомнил! А ведь я, узнал её сразу! Веру, дочь этой "свихнувшейся старушки", я видел как-то раз, у Наташки на работе. Ну конечно! Я столкнулся с ней в дверях, и она, помнится, бросила Наталье напоследок.
  - Наток, созвонимся вечером...
  "Наток"... Они что, близкие подруги?
  "Вернувшись" к разговору с Сапуновым, Марик шутя "пожурил" доктора.
  - А что ж ты, такой-сякой, клялся-божился, утверждал, бабулька - безнадежная. Слушать, никого не хотел. - Марик рассмеялся. И, сделавшись серьезным, по-деловому поинтересовался. - Как же так? Врачебная ошибка, или, как всегда, перестраховывался? - Капитан милиции чувствовал, что в этой информации кроется что-то, для него важное, но пока, не мог сориентироваться. Наконец, он, шутя, хлопнул Сапунова по спине. Получилось, убедительно.
  - Ну! Не молчи! Что, с бабулькой?
  - С тёщей?
  - Да нет, с "моей". Ну, которая, у тебя с "психозом" лечится..
  - А, эта... Как её..., кажется, Полищук...
  - Ну-ну, Полищук, что дальше?
  - Ну да. Эта, со старческим слабоумием... Готовлю к выписке. Бабка - адекватная, сознание не нарушено, полная ориентировка во времени и событиях. Уже, не "дерётся"... Правильно указывает все имена, даты, значения... По тестам её погонял, результаты радуют... В общем, не Софья Ковалевская, конечно, но, как говорится, соответствует возрастной норме...
  - Может, симулировала?
  - Вряд ли. Симулянт, мало того - должен знать психиатрию, он также, обязан обладать незаурядными актерскими способностями. Ну, и к тому же, сегодня существуют тесты, позволяющие выявить обман, в ста процентах случаев... - Сапунов поинтересовался. - Сам-то, чего здесь позабыл? Кстати, я подумал, а может твою племяшку, Брагинскому показать? Даже Шеин говорит: "Брагинский - это голова"...
  - Спасибо, Толя. У Брагинского - мы уже были. Ноль. - Марик виновато развел руками. - Извини, побегу я. Позвоню, на днях. Пока!
  
  "Выздоровевшая бабулька... Вот тебе, ещё одна загадка. - Подумал Марсель. - А может, разгадка? Вряд ли... Безнадежная психопатка начинает, мыслить "реально"? Похоже, и здесь - без "камня" не обошлось.
   Вообще, о чем бы Марик не думал в эти дни, мысли уносили его, то к Наталье, то к "камню". Он ощущал ноющую боль за грудиной, но свои чувства - "выжигал каленым железом".
  А она - порядочная дрянь! Шлюха! Спала со стариком-извращенцем, так ещё умудрялась, "подстилаться" и под других. С Шеиным, похоже, тоже спала.... Он-то у нас, английский лорд. Разве ж, он скажет про даму плохо? Да ладно, у меня-то, не убудет. Она мне, не жена, в конце концов. Пусть трахается, с кем ей угодно...
  Когда Марсель вошёл в кардиологическое отделение, он был истерзан мыслями о Наталье. Даже, забыл о цели своего прихода.
  Ах, да...
  Ему, во что бы то ни стало, необходимо повидаться с патологоанатомом, производящим вскрытие Дробышева. Кто его знает, быть может, у врача есть какие-то свои, личные соображения.
  Тому что патологоанатомом с коим надо было повидаться оказалась та самая Вера, Марик даже не удивился. Именно на её картофельном поле, он пострадал от человека-волка в первый раз. Полищук, её фамилия. В "справочной" сказали: "Ищите, в кардиологии". Что ж, будем искать...
   По длинному коридору кардиологического отделения двигался профессор Галькович. Вообще-то, правильней бы было сказать - "двигались", поскольку именитого медика сопровождала суетливая свита. Доктора Полищук, среди них не оказалось. Сам профессор шёл, высоко задрав подбородок, словно репетировал позу для своего бронзового изваяния, на "аллею гениев". Лечиться у профессора стоило немалых денег. Константин Семёнович, доктором был жёстким, даже грубым, но, как говорится, "чудеса творить" - умел.
  - А я сказал, засуньте себе в задницу все эти ко-корбаксилазы с витаминчиками! Эти средства, вы потом - ему здоровому назначите. А пока что, от нас требуется лишь одно, сделать его здоровым! Мои назначения - не отменять! - Профессор окинул взглядом своих спутников, и повторил. - Не отменять!
   Проследовав мимо процессии, Марик добрался до ординаторской, и принялся разглядывать доску объявлений. Графики дежурств, даты пересдачи экзаменов, список отпускников - всё это было беспорядочно разбросано на двух огромных настенных щитах.
   Случайно, бросив взгляд в конец коридора, Шеин вздрогнул. Там, где начинались палаты больных, стараясь не загораживать проход, стояли и что-то обсуждали две женщины. Мстительный Марик, иного от удачи и не ждал! Поскольку, "коварными заговорщицами" оказались разыскиваемая им Вера и ...Наталья. Какая-какая, естественно - Шагина!
  На Вере, сотруднице больницы, были надеты белый халат и высоченная шапочка. На её собеседницу, Марик старался не смотреть. Боялся прослезиться, от жалости к самому себе.
  Поймав за руку одну из юрких санитарочек, кои, подчиняясь законам Броуновского движения, шустрили на этаже, Шеин прошептал.
  - Красавица, посмотри-ка, вон туда... - Он указал на женщин. - Меня интересует та, что беседует с докторицей. Кто она?
  - Полищук Вера Зиновьевна, с прозекторского отделения. А, что?
  - Ты не внимательна. Я спросил, про вторую.
  - Эту не знаю, - испуганно заморгала глазами девушка.
  "Иного ответа я и не ожидал", - подумал Марсель, и, поклонившись девушке, отпустил её.
  К женщинам, он не подошёл.
  - - -
   Покидая больницу, Муртазин узнал домашний адрес доктора Полищук. Сделать это с помощью симпатичной санитарочки, оказалось намного проще, чем через отдел кадров. Так и есть, с докторицей - он знаком. Не велик у нас городок, и проблемы в нём "собирают" - одни и те же люди...
  Ожидая, когда закончится смена у доктора Полищук, Марсель прогулялся до торгового центра. Во-первых, позвонил с переговорного пункта в Казань, родителям Флюры. Уговорил брата, разрешить дочке погостить в Прогорске ещё неделю. Что и говорить, к племяшке он привык. Будет недоставать её, когда уедет. Во-вторых, Марик подстригся. Психологи советуют, - начиная "новую жизнь", первым делом, надо что-то изменить в своей внешности. Хотя бы, подстричься. Казалось бы, такая мелочь, как причёска, а "срабатывает". Во всяком случае, когда Марик вернулся к больничному корпусу в 18.00., он ощущал себя хладнокровным "ментом", лишённым сердца. За докторицей, являвшейся подружкой Натали, надо понаблюдать тайком. Во-первых, сыскные навыки необходимо совершенствовать постоянно, а во-вторых, дочка внезапно выздоровевшей старушки, как метко заметил бы психиатр Сапунов, была - не совсем "правильной". Прежде, чем выйти с ней на открытый контакт, надо бы собрать "улик" побольше.
   Без белого халата, в летнем повседневном костюмчике, Вера Полищук сделалась "узнаваемой". Ну конечно, именно она у него и была. А потом, он у неё. Для Марика, правда, тот визит к Вере закончился плачевно. Пострадал, от "человека-волка"...
  Вспоминая недавний разговор с Толей Сапуновым, Марсель, вновь и вновь, задумывался о загадочном "исцелении" матушки доктора Полищук. А, не по "щучьему" ли велению? Иного объяснения, не найти. Как пить дать, без "камня", не обошлось. О чём это говорит? Да о том, что "камень" - не потерян. Просто, сменился хозяин.
   Если бы в эту минуту размышления Марселя услышал Гошка Рубашкин, он бы воскликнул: "Наш человек!"
  Капитан свернул на Нельзинскую. Но, зайдя за угловой дом, он озабоченно завертел головой, поскольку, "объект" исчез.
  В двух крайних домах, стоящих на перекрестке, размещались четыре магазина. "Аптека", "Книжный" и два "продуктовых"... В какой из них она вошла? А может, ни в какой? Может, тормознула тачку, и остаток пути до дома решила проехать с ветерком? Может быть и такое... А если, вошла в один из этих дворов? Может, в этих домах живет её знакомый? Скажем, любовник? А что, вполне. Вера - женщина, что надо. Имея такую внешность, одиночество - не грозит. Ну, мужа-то, у неё нет, это выяснено в первую встречу. Любовник?
   Вера Полищук вышла из книжного магазина. Она несла в руках какой-то увесистый том, завернутый в полиэтиленовый пакет. Заходила, без него.
  Юркнув в "книжный", Шеин подскочил к единственной продавщице, и приветливо ей кивнул.
  - От вас вышла женщина. Какую книгу она приобрела?
  - От нас, вышло две женщины. Одна - утром, другая - сейчас... Какая из них, вас интересует? - Обрадовалась тридцатилетняя невзрачная особа. В книжный магазин, особенно летом, посетители заходили не часто. С прилежностью школьной отличницы она доложила. - "Атлас драгоценных и полудрагоценных камней", под редакцией И. Маргулиса.
  - Вот как? - Марик раскрыл от удивления рот. И пулей выскочил из магазина.
   Полищук не успела уйти далеко. Женщина не спешила.
  Что ж, пока что, всё сходится. Во-первых - проявляет интерес к камням. Во-вторых, излечение её матери не могло произойти без вмешательства колдовских сил. Два - ноль, для версии - достаточно...
  До дома Веры оставалось несколько кварталов, когда капитан милиции позволил, себя "заметить".
  - Капитан..., простите, не знаю вашего имени-отчества, какими судьбами? - "Настроение приподнятое, не то, что в прошлый раз". - Не ко мне ли, путь держите?
  - А если и так, пустите? Ваш чай с брусничным листом, до сих пор не могу забыть...
  
   Пусть без брусничного листа, но чай, она всё-таки пообещала.
  - Вы, пока, покурите. Вода закипит быстро. - Она поставила перед ним пепельницу, и понесла чайник в соседнюю комнату, на плиту. Вернувшись, вынула купленную недавно книгу, но, подумав, положила обратно в кулёк. Боится? Приобретенный "Справочник" - о камнях. Значит, догадывается, что "минерал" - не простой. А может, завладела "кристаллом", совершив какую-то подлость? Тем более что над столом в большой комнате, он заметил это сразу, висит портрет Дробышева Андрея Аверьяновича. Написанный маслом, и установленный в красивую резную рамку.
  - Дробышев был вашим любовником? - Поинтересовался Марик. Испытав душевную боль, очень часто, человек становится жестоким и прямолинейным. Капитан специально, использовал слово "любовник". Сам-то, он даже любовником Наташки не побыл... - От этой мысли, Муртазин нахмурился. - Впрочем, не отвечайте. Я знаю....
  - Вы в своем уме? - Вера Полищук покачала головой, и что-то возмущенно забормотала себе под нос. - Выдумали же! Да вы знаете, что Андрей - муж Наташи.
   Она резко сорвалась с места, и бросилась в соседнюю комнату.
  "Куда ж вы, сударыня? Ликвидировать улику? Понимаю. Но, увы, не разделяю...". - Зажав окурок в зубах, Марсель бросился ей наперерез, но, запнувшись за коврик, упал. Успев, всё-таки, схватить женщину за ногу. Вера растянулась на полу, и, обхватила лицо руками. Не поднимая глаз, забормотала.
  - Что вы себе позволяете. Я хочу выключить чайник.
  Действительно, в соседней комнате закипел чайник.
  Марсель смутился, и помог женщине подняться с полу.
  - Простите, нервы... Скажите, зачем к вам приходила Наташа...
   Они стояли посреди комнаты, лицами друг к другу. Вера посмотрела на портрет Дробышева, и разревелась.
  - У меня - не было выбора. Я не хотела просить Наташу. Она, мне кажется, обижалась... за мужа. А Андрей..., вы знаете, он временами был, такой беззаботный... Он улыбался, говорил, что не имеет права, вмешиваться в законы старения и так далее... То есть, отказывался. Это было, так непохоже на него. Ведь он, помогал абсолютно всем...
  - Разве он мог помочь? Он же - не врач и не Бог...
  Веру, казалось, было - не остановить. Она разрыдалась, не на шутку. Тушь, тени, помада, слёзы - всё это смешалось в единую мазню, словно на палитре художника. Ко всему прочему, женщина вырвала из рук Шеина сигарету, и "затянулась". Засунув окурок в рот другим концом. Выругавшись, она сплюнула пепел, и, успокоившись, заговорила.
  - Дробышев мог, абсолютно всё. Вы думаете, почему у него - столько друзей и знакомых? Хотя друзей у него, пожалуй, никогда и не было. Были знакомые. Много знакомых. Весь город. И у каждого, какие-то свои проблемы. Люди приходили, делились наболевшим. И каждый, я подчеркиваю - каждый, был уверен, что общение с писателем наделяет его своеобразным иммунитетом от всевозможных невзгод. Вот и всё. Ни о какой дружбе, не могло быть и речи. Андрей воспринимался ими, как человек-талисман. Людей к нему тянуло, и эта тяга была, порой, подсознательной. - Вера перестала всхлипывать. Её глаза высохли, и она встала с пола. - То же самое, касается и женщин. В первую очередь, его алчной жены моей сестры, и этой малолетки, Монро....
  - - -
  - Короче, Аркаша, там семейка, ещё та. Что Шагина, что этот... - Марик кивнул на дверь в кафе, где народ прощался с Дробышевым. - Как только, в глаза друг другу смотреть могли? Семейка...
  - Марик, я это уже слышал от тебя. Про Веру, можешь ещё что-нибудь добавить.
  Но Марсель, видимо, погрузившись в собственные переживания, лишь помотал головой.
  - Всё рассказал. - Он отвернулся. Неожиданно сказал. - Ты знал, что у Натальи в Прогорске есть сестра?
  - Я даже не знал, что у неё есть муж, но, Марик, хватит об этом. Ну, не по-мужицки это, ей богу...
  Марик резко повернулся.
  - Аркаша! Толя Сапунов мне лично говорил: старуха безнадёжна! И, на тебе! Очухалась! Да как ты не можешь понять, Шагина ведь могла и мне помочь! Помочь, Флюрке... Что ей стоило, с "камнем-то"?
  - Марик, умоляю, не лезь в ту сферу, где - не силён. Медицине известны и не такие случаи исцеления! Нам ли с тобой, обсуждать психиатрию? В коей, даже я - ни черта не понимаю...
  Но капитан, казалось, его не слышал.
  - ... и ведь, не сделала этого, сука! Даже, не предложила! Скажи, как после этого я должен относиться к этой сволочи? И как я смогу смотреть в её глаза? - Он беспомощно махнул рукой, и пошёл в кафе. Сделав два шага, остановился, и горько усмехнулся. - Серафима Георгиевна Беспалько, которую в пьяном угаре убил муж, была подругой Натальи и её сестры. Да ты вспомни, я рассказывал тебе про "письмо". Вера Полищук вспомнила, Шагину потрясла смерть этой самой Беспалько, и она... Короче, она не лестно отзывалась обо всех работниках милиции, и неоднократно повторила такую фразу: "Я им сделаю...". Думай сам, Аркаша. В конце концов, изменить стилистику письма и воспользоваться конвертом со стола мужа - для неё несложно. Отпечаток пальца на бумаге, я говорил тебе, принадлежит Дробышеву...
  Шеин прервал.
  - Ты хочешь сказать, что на Наталью заведут "дело"?
  - Увы, - Марсель вздохнул. - В "Уголовном кодексе" нет ни одной "статьи" за колдовство. Вот так. - Он задумчиво сузил глаза. - Разве что, за былые делишки. Ладно-ладно, не выставляй свою челюсть, я же помню, что обещал. Но, Шеин..., - Марсель некоторое время думал, говорить или не говорить ещё какую-то новость. - Короче, в ДК профсоюзов, бомбу, всё-таки, обнаружили. Знаешь, где? Под одной из половиц в зрительном зале... Там, где планировалось рассадить наших сотрудников. Видимо, передумала в последнюю минуту. Так что, думай сам. - Он потянул дверь на себя.
  - - -
  На дверях кафе "Волга" висела табличка "Обслуживание". Впрочем, и без неё, это было понятно каждому. Просторный зал - переполнен, свободных мест - почти нет. "Застолье" продолжалось уже более пяти часов, а расходиться, "поминающие" и не думали. Таких продолжительных поминок, работницы кафе не помнили. Кстати, о последних. На сегодня обслуживание юбилеев, свадеб, поминок, прочих товарищеских и коллегиальных "обмывок" - есть основной "неучтенный" заработок тружеников общепита. Однако повышенная учтивость работниц в белых косынках объяснялась, отнюдь, не этим. Многие из них хорошо знали Андрея Аверьяновича Дробышева, поскольку тот, при жизни частенько захаживал сюда перекусить. Как не проводить в последний путь, дорогого клиента?
   Стараясь, не привлекать внимания, Аркаша и Марик скромно подсели к "дальнему" углу огромного "П"-образного стола. Из "конспиративных" соображений, не стали разыскивать вдову. Окружающие отнеслись к ним с уважением. Дескать, коли, скорбите по Дробышеву, значит - свои!
   Обращала на себя внимание, неуместная "праздность" в глазах у некоторых, приглашенных на поминки. В отличие от Шеина с Марселем - "не опоздавших".
  - Марик, ты глянь. В это трудно поверить, но, оказывается, среди нас есть люди, которым, бывать на поминках - нравится. Впрочем, для таких, существенной разницы нет, свадьба - похороны, день рождения - проводы в армию...
   Те, кого имел в виду Шеин, легко узнавались за длинным, заставленным всевозможными закусками и выпивками столом.
  В присутствующих, Аркаша не "выделил" ни одного знакомого. Кроме, пожалуй, высокого мужчины - ведущего с "Новостей", обращавшегося ко всему залу. "Сильных" слов, выступающий не жалел. "Кладезь сочувствия", "сосредоточие ума", "наш многокрылый ангел"...
   Что ни говори, а если судить по количеству пришедших - Дробышева знали очень многие. До последних дней своих, он являлся трезво мыслящим, адекватным человеком, и к тому же, очень интересным собеседником. Знакомых и друзей у него была масса. Артисты, врачи, таксисты, ученые, бандиты, педагоги, депутаты, журналисты, рабочие, милиционеры. По выражениям их лиц никто бы не догадался, что сие мероприятие - есть прощание с любимым человеком. В людях отсутствовала малейшая скорбь. Обстановка за столами, скорей, напоминала "рабочую". Ни слёз, ни всхлипываний, ни причитаний... Ладно хоть, песен никто не пел. Правда, усаживаясь за длинный стол, друзья поняли сразу, мордобой - уже имел место. Ну, без этого и поминки - не поминки. Собрались представители разных социальных групп. Дробышева, все любили одинаково сильно, и, естественно, каждая компания, считала его "своим"....
  Кто-то, громко икая после каждого слова, орал, - "Я за Андрея - любого порву!", - после чего, бил что есть силы кулаком по столу. Другие, попросив разрешения высказаться, долго стояли с бокалом в руке, тупо уставившись в одну точку, и, наконец, протяжно вздыхали. После чего молча вливали в себя полный фужер водки. Мол, к чему слова? Дескать, интеллигентный человек всегда "уходит" именно так, по "интеллигентски". Затем брали "слово" - третий, пятый, двадцатый...
   Вечер близился к завершению. Похожие на участниц "балета толстых" работницы кухни, скрестив руки на передничках, выстроились вдоль стены. Они привыкли наблюдать за свадьбами, поминками, юбилеями. Привыкли, и полюбили это дело. Так и сейчас, шел внимательный "просмотр" завершающей фазы поминального ужина. Разумеется, с последующим детальным обсуждением.
   Когда половина гостей разбрелась по домам, друзья переместили своё внимание на обособленно сидевших дам. Одной из них была Шагина Наташа. Она же, вдова "покойного". Остальных, Аркаша видел впервые.
   Наталья, время от времени, обращалась к одной из женщин, коротко стриженой шатенке.
  - Вера, сестра Шагиной. - Пояснил Марсель. И недовольно фыркнув, заметил. - А "вдова" - ведёт себя так, будто происходящее вокруг, её не касается. Ты глянь, сколько надменности в глазах. Смотреть противно, тьфу!
  Марсель налил себе полный фужер водки, и, не предложив никому поддержать его, выпил. Закусив кружком сервелата, он посмотрел на девушку, замыкающую обособившуюся троицу. Та - ухоженная куколка с ангельским личиком, с интересом разглядывала выпившую женщину на выходе, доказывающую что-то, столь же нетрезвому мужчине. По всей видимости, мужу. Нечто во взгляде девушки подсказывало, такую форму семейных отношений она часто видела у своих родителей. В детстве...
   Марик, сосредоточено изучая Монро, поедал сервелат.
  - А вот третью, вижу впервые. Кто, такая?
  "Друзья вдовы" её видели впервые, и того, что "крашенная блондинка" - одна из любовниц Дробышева, естественно, не знали.
  - Пусть это не удивляет тебя, сын мой. Уверен, что и Шагина, она же - Дробышева, не знает всех твоих приятелей. Я не прав? От себя же, могу добавить следующее. Девчушка чувствует себя "на равных" с сестрами, значит, как минимум - любовница. С Дробышевым, удалось побеседовать. Даже, дважды... - Шеин усмехнулся. - Даёт понять сразу, что своей сексуальной удалью, гордится. Безвременно усопший, человеком был разносторонним. Его мужские интересы не зацикливались на "ровесницах". Те, увы, давно уж, на том свете. - Аркаша улыбнулся, и покачал головой. - Ай да Дробышев, ай да молодчик! Но успокойся, Марик! Твой "камень" тут, ни при чём. Дюма-отец, и в восьмидесятилетнем возрасте "детей стругал", так что, обойдёмся без "идолопоклонений". - Аркаша поддел вилкой шпротину, и раздумывал - закинуть в рот целиком, или, всё-таки, откусить половину? Переместив взгляд на женщин, заметил. - А Наталья, и в трауре - красавица. Не находишь?
  Марик посмотрел на Аркашу из-под густых бровей, и, как бы нехотя, "стрельнул" взглядом в сторону Шагиной. Да так, и "прилип".
   На Наталье было черное траурное платье. Но оно - нисколько её не старило. Напротив, Шагина выглядела этаким вариантом, "молодой вдовушки". Однако Аркашу удивило, почему у Шагиной, ещё не старой женщины, такое количество седых волос? Казалось, он только сейчас заметил, что она тщательно закрашивает виски.
   Её соседками по столу, также, можно было залюбоваться. Три дамы, выделялись уже тем, что, единственные - были "без мужчин". По поводу вдовы - всё понятно. Но видеть её соседок по столу, самостоятельно наливающими себе водку, было, по меньшей мере, непривычно. Женщинам их внешности, логичнее находиться "под патронажем" своих мужей, ухажеров, и просто, приятелей.
   Наконец, Шагина их заметила. Сперва, она встретилась глазами с Аркашей, еле заметно улыбнулась. Переместив взгляд на Марика, виновато опустила глаза. А Марик, продолжал безжалостно смотреть на женщину, без которой раньше - не представлял для себя счастья.
   Аркаша прикоснулся к другу.
  - Марсель, успокойся, и перестань наезжать на Шагину! Она перед тобой - не в ответе, так что, отвали с этой дурацкой темой. - И, не давая Марселю возразить, Шеин направился к Наталье. - Рядовой Муртазин, за мной. Офицерское звание верну, когда научишься себя вести.
   Они подошли, и молча кивнули всей троице. Заняли свободные стулья. Шагина указала Аркаше на водку, и вздохнула. Пришли "свои", и надо было "помянуть". Роль "скорбящей вдовы", была отрепетирована Натальей тысячу раз, но она устала, изображать горе, и просто хотела побыть самою собой.
  - Ребята, наливайте. Помянем Андрея. - Она подняла глаза на Муртазина. - Марик, не дуйся. Ну хочешь, прямо отсюда пойду с тобой в ЗАГС? Хочешь?
   Марсель, забыв обо всём на свете, выпалил.
  - Так, вечером же не работают.... - Его нижняя челюсть, описав замысловатую дугу, так и застыла, оставив рот открытым.
  Наталья подошла к нему, обхватила черную вихрастую голову, и прижала к себе.
  - Марсельчик, ну прошу, не будь ты конченым дурачком... - Стоя рядом с Мариком, и поглаживая его черные кудри, она приговаривала, обращаясь к остальным. - Если бы не Марсель, мне пришлось бы очень туго. Я никогда не забуду, каким унижениям подвергал меня тот скот...
  Вера осуждающе на неё посмотрела.
  - Наток, мы похоронили Андрея...
  Наталья резко её одернула.
  - Но себя-то, - ты только вдумайся, - себя-то мы не похоронили! Я всегда относилась к мужу с уважением, и всегда, повторяю - всегда, старалась говорить ему правду. - Она с пренебрежением посмотрела на Марика. "С таким как ты, любая - на следующий же день в петлю полезет...". Она вышла из-за стола. - И вообще, я устала. Все уже разошлись... Вера, мужикам в своей деревне, "поставишь". - Она протянула сестре несколько купюр.
  Та отмахнулась.
  - Убери, у меня есть...
  - Ладно, как знаешь... - Наташа осматривала зал, как бы вспоминая, всё ли она сделала. Подолгу задерживая взгляд на каждом столике, она бормотала. - С директрисой - расплатилась, её тётку надо к Верке на обследование положить, подсуетись уж... - Но сестры, давно уже за столом не было. В зале остались двое, она и Аркаша.
  Словно привороженный, Шеин впился глазами в запястье её левой руки. Наталья перехватила удивленный взгляд друга, и приспустила рукав.
  - Аркаша, проводи меня... Я на машине.
  - - -
  Когда они выехали на Лапинскую, в сумочке у Натали замурлыкал "сотовый". Скорчив гримасу, она извлекла телефон, и поднесла его к уху.
  - Да.
  - Дай Аркашку.
  Голос принадлежал Муртазину. Наташа хотела отсчитать его за невежливый тон, но передумала. Она протянула телефон Аркаше.
  - Тебя...
  Шеин удивленно на неё взглянул, но трубку из рук принял.
  - Аллё!
  - Аркаша, давно хочу спросить, - твой-то "сотовый", где? А-а-а..., растяпа. Короче, слушай сюда. Мне только что, позвонил Толя Сапунов, кстати - у него тёща умерла... Ругается Толик, тебя найти не может.
  - Зачем я ему? - Покосившись на Шагину, недовольно пробурчал Аркадий Иванович.
  - Зачем-зачем, - передразнил "мудрый" Марик. - Твой Гошка - у него. Который день - шизофрению "косит". Толян просит, что бы забрали парня. На "вязках" ведь, всё это время. Иначе, говорит, дерётся...
   Аркаша невольно улыбнулся, представив Гошу пациентом психиатрической клиники. Что ж, сотни жителей Прогорска могут ликовать. Наконец-то, диагноз, "приклеенный" ими директору ЦПЯ, подтвердился - "чокнутого" поместили туда, где ему и положено быть.
  Георгий, просто испугался. И спрятался в "психушке". Вообще-то идея, достойна человека с репутацией "ненормального". Бывает и хуже. Ещё чуть-чуть, я бы, пожалуй, тоже, на недельку к Сапунову слёг. Кстати, это - мысль. Надо бы, поговорить с ним...
  - Марсель, я тебя очень прошу: съезди за Гошкой. Объясни ему, что "всё нормально". И вообще, постарайся убедить, что войскам - давно объявлен "отбой". Конец учениям, "наши" - победили
   Он представил, как, познакомившись, Рубашкин и Марсель начнут наперебой "высмеивать" Шеина за то, что тот отрицает "феномен камня". Ничего, хоть будет чем, парням заняться.
  Аркаша улыбнулся, и вернул телефон Наташе. Вновь, посмотрел на браслет. Казалось, Шагина, "камень" демонстрирует специально. Дескать, он у меня, постарайся об этом не забывать....
   Еле заметно усмехнувшись, Аркаша уставился в окно. Они миновали кинотеатр "Россия". Хм-м, почему она выбрала самый длинный путь?
  - "Старый".... - Первой заговорила Шагина. - Скажи, что мне сделать для того, что бы ты - не раздувал ноздри по поводу "кристалла". Что бы, не возвышал себя над теми, кто доверяет себе и своим органам чувств. Над теми, кто, ощутил действие камня на себе. Я не прошу, подобно моему мужу воспевать "волшебный камень" в одах, но... - Она долго не могла закончить фразу. Наконец, запинаясь, попросила. - Аркаша, не вынуждай меня, прибегнуть к доказательствам, последствия которых тебе не понравятся. Ну, не доводи до греха... Я не хочу постоянно думать, что ты считаешь меня конченой дурой. Понимаешь, для меня это важно. Ну дай мне, вдоволь насладиться долгожданной минутой...
  Аркаша поднял обе руки кверху.
  - Наташа, успокойся, я не собираюсь тебя "лечить". Я просто, провожаю тебя до дому. Выполняю твою же просьбу. Кстати, вот здесь, сладкая, направо... - Аркаша прикоснулся к её плечу. Прикоснулся, и тут же отдёрнул руку. - О какой долгожданной минуте, ты говоришь? Чего ты, наконец-то, дождалась? Того, что овдовела? Или того, что тебя оставил в покое Марсель? Этому я конечно рад. Очевидно, заживёшь спокойней, без его назойливых домогательств. Или, всё-таки, ты ликуешь оттого, что, наконец-то, сможешь подобно своему мужу, морочить голову сотням людей? Создавая себе, репутацию "верховной правительницы".... - Внезапно, Аркаша спросил. - Не жалко, Марика?
  - Жалко, Аркаша. Но себя, мне жалко ещё больше... - Внезапно она вскрикнула. - Ой! Какая же я дура! - Наталья притормозила у отворота на стоянку. - Аркаша, я знаю! Ну, как же я об этом не подумала сразу! - Посмотрев несколько секунд на запястье, она решительно заявила. - Я знаю, что надо делать! - Шагина вывела "Мерседес" на проезжую часть, и единым рывком обошла вереницу движущихся "немерсов". - Мы вылечим Флюрку! И я, сделаю это - при вас! При тебе и при Марике! Что бы ты не умничал, Шеин, и ноздри не раздувал. "Ни один человек в мире не сумеет мне доказать, что "сие" - произошло благодаря вашему булыжнику!". - Наташа дразнила Аркашу, и глаза её горели радостью. Радостью, от предвкушения скорого триумфа. Да-да, именно триумфа. Ей ведь, многого-то и не надо. Пускай Арканя признает, что "крыша" у неё не съехала, и что она - вполне адекватна. Будь на месте Аркашки кто-нибудь другой, давно бы на колени поставила. С "камнем-то". А на Арканю - рука не поднимется. Такого мужчину, сломав однажды, можно потерять навсегда. А на это она никогда не согласится - терять мужчину, которого всегда любила...
   Счастлива женщина, слово "люблю" для которой - имеет столько значений. Хорошо бы, если б и те, в отношении которых оно употребляется, понимали многогранность "великого и могучего".
   Скрывая своё недоумение, Аркаша разглядывал лицо Наташи. Он не мог поверить, что её "вера в чудо" - это наркотик. Что, "слезть" с этого наркотика - настолько трудно. Что, от него, как от героина, искажается восприятие действительности?
  Аркаша отрезал.
  - Как человек, знающий медицину, раз в пятьдесят лучше, чем ты, экспериментировать - запрещаю! - И, стараясь говорить убедительно, продолжил. - Ты в своем уме, Шагина? У девчонки - сильнейший стресс! Она в течение месяца, методично и оттого безжалостно, по зёрнышку, теряла веру в своё выздоровление. Её каждый день рассматривали "светила" официальной и неофициальной медицины, колдуны и колдуньи, знахарки и повитухи. Одних только профессоров мединститута, обошли семерых. Сам Брагинский - оказался бессилен! Запрещаю даже, разговор заводить с девочкой об этом. Да, и с Мариком... - Аркаша посмотрел на "наркотический" блеск в глазах Наташи, и "вскипел". - Верил бы я в камень, хоть на один процент, рискнул бы, ей богу! Но я тебе заявляю, что "камень" - обыкновенная галька! "Чудо-камень" существует, лишь в наших головах. Именно этого добивался твой супруг. И ему, как мы видим, оно не всегда удавалось. - Аркаша почесал затылок. - Натаха, не дури. Камень - не работает. И не думай, я не боюсь лишить тебя желаемого "наркотика". Я же знаю, ты - одержима, и найдёшь объяснение любой своей неудаче. Скажу более, народ тебе поверит. Но, пожалей Флюру. В очередной раз разрушать её "веру", преступно!
  - Шеин, не обижай меня. Ведь я, врач. Неужели ты думаешь, что я не владею методами психотерапии? Не переживай, зайчик, всё будет "Lege artis" - "по всем правилам искусства"...
  
  -11-
  
  Медицинский центр "Вита" на лечебное учреждение походил мало. А его "реабилитационное отделение", напоминало, скорей, комнату для занятий спортом, в особняке какого-нибудь олигарха. Да и не только, спортом...
  Соединенные в нескольких местах "шведской" стенкой плиточный пол и подвесной потолок, смотрели друг на друга огромными округлыми зеркалами. Аккуратные матрасики на полу "подсказывали", занятия здесь проводятся "парами". Наличие огромного количества цветов, аквариума и хомячка в клетке - создавало атмосферу домашнего уюта. Тихо звучавшая фонограмма, имитировала журчание ручья и пение птиц, что также, располагало к миру и согласию.
   Провести "сеанс" с девочкой в директорском кабинете, запретил Марсель. "Специальностью" доктора Шагиной являлась сексопатология, и её кабинет был сплошь увешан цветными фото, изображающими гимнастические причуды древних индусов. В исполнении, кстати сказать, секс-инструкторов - семейной пары, окончившей мединститут в прошлом году. Даже Марику было неловко, в присутствии Шагиной задерживать взгляд на красочных "учебных пособиях".
   Прежде, чем завести Флюру в реабилитационное отделение, Наталья вошла туда с Мариком.
  - Марсель, этот зал, думаю, нас устроит? Резиновые муляжи унесут, я распоряжусь. А зеркала? Скажи, зеркала Флюру не смутят? Впрочем, всё равно, будем погружать её в сон...
   На обязательном погружении девушки в гипнотический сон, настоял Аркаша. Хоть Наташа и была против. Шеина поддержал Марсель.
  - Ната, угомонись! Не фокусы же, собрались показывать. Ну, не обязательно Флюрке знать, каким способом к ней вернулась речь. Пусть для неё, это будет лечебным сном, и ничем иным. А мы с Аркашкой, покурим, пока она не уснёт...
  Марсель, казалось, уже простил её. Или, наконец, понял, что никогда не сможет относиться к Наташке, как к дряни. Да она и не дрянь. Далеко, не дрянь. Что ж, как говорится, не судьба... Да, ладно. Уж лучше, остаться её другом. Привыкну. Переболею, в конце концов, - успокаивал себя "отвергнутый". - Скорей бы, Шеин пришёл, что ли....
  - Марик, а ты не знаешь, почему опаздывает Аркашка? - Словно прочитав его мысли, поинтересовалась Шагина.
  Она уже усадила Флюру на отдельно стоящий стул, с высокой спинкой и удобными мягкими подлокотниками. Усадила, лицом - вглубь зала, то есть - "к себе спиной". Наташкино место - за инструкторским столом, рядом с "живым уголком", но вряд ли она сможет проводить сеанс сидя. Уже сейчас, Шагину охватывал предстартовый мандраж. Она ощущала себя космонавтом-первопроходцем, отправляющимся на далёкую планету. Туда, где все, абсолютно все, наконец-то признают, что сперва, всё-таки, было "слово". Её слово...
  Оставив девочку одну, Наталья Вадимовна вышла в холл.
  - Аркаша опять опаздывает? - Озабоченно поинтересовалась она.
  - Что значит, "опять"? Я здесь, - в широкий холл "влетел" Шеин. - И понизив голос до шёпота, поинтересовался. - Шагина, что за особа спускается сейчас со второго этажа?
  Зардевшись, Шагина улыбнулась. На её щеках обозначились бесстыжие ямочки.
  - Галка, секс-инструктор.
  - И что, мне в регистратуре талончик просить именно к ней?
  Видя, что Аркашка шутит, Наташа поняла - с её затеей, "излечить" племянницу Марселя с помощью "камня", он смирился. Значит, мешать не будет. Впрочем, мешать - он в любом случае не стал бы. Да и помог бы, тоже - в любом.
  - - -
  - Флюра, извини, я задержалась... Давай, начнём.
  Шагина усаживалась за "инструкторский" стол. Флюра сидела к ней спиной, в нескольких метрах. Даже не видя её лица, врач понимала, девушка волнуется. Что ж, поможем ей немного успокоиться.
  - Флюрочка, сейчас мы проведём с тобой занятие. Я попросила тебя, сесть лицом к залу, но пусть это тебя не удивляет. Я нахожусь рядом, вижу и слышу тебя очень хорошо. - Она специально сказала "и слышу". Девочке должна понять, никто не воспринимает её "немой". Никто и нигде. Ни здесь, ни в Казани...
   Справа от Наташи, в "уголке братьев меньших", зашевелился хомячок. Быстро перебирая передними лапками, грызун скоблил коготками об решётку. Выдерживать этот звук, мог лишь человек со стальными нервами. Стараясь сохранять спокойствие, Натали встала. Не прерывая своей речи, она отошла от "живого уголка", и начала расхаживать по залу. На Флюру почти не смотрела, хоть и говорила, обращаясь к ней одной. - Сегодня ты прекрасно выглядишь. Думаю, это заметили все, кто тебя видел... - Наташа говорила ровно, не делая пауз, будто читала хорошо отрепетированную сказку. - Постарайся на время позабыть всё то, что произошло в минувшем году. Вспомни свои ощущения, скажем, в момент получения первой спортивной награды. Если вспомнила, сконцентрируйся на этих воспоминаниях... Ты - не раз была "первой", ты будешь "первой", всегда...
   Очень быстро в девушке исчезли настороженность и напряжение. Она задышала, не спеша и естественно. Хотя Ната говорила негромко, Флюре казалось, что обращенный к ней голос исходит от стен, потолка, пола - от всего, что находится в этом зале.
  - Твои веки тяжелеют, глаза закрываются. С каждым вздохом в тебя проникает приятная тёплая дремота, мышцы расслабляются. Идёт медленное погружение в сон... Спит всё. Осталось одно лишь дыхание, спокойное ровное дыхание... На счёт "пять" - ты крепко спишь...
   Практически ни разу не зевнув, Флюра "отключилась".
  Облегченно вздохнув, Наталья погладила "кристалл", и позвала Марселя и Аркашу.
  - Говорить шёпотом, не обязательно. Без моей "команды", она не проснётся.
  Демонстративно держа правую ладонь на левом запястье, Шагина улыбнулась.
  - Ну что, мальчики, начнём?
  Разместив приятелей на кожаном топчане, она подошла к девочке. Та сидела в мягком стуле, и дремала. Её голова по-детски "упала" на плечо, а правая рука сползла с колена, и "безжизненно" свисала к полу.
  Новатор Шагина, видимо, желая отойти от классических приемов психотерапии, обращалась, почему-то, не к пациентке, а к присутствующему здесь же, Аркаше Шеину. По имени, конечно, его не называла. Но того, что Шеин - её главный оппонент, не знала, пожалуй, одна лишь Флюра...
  Шагина повелевающим тоном, на этот раз громко, произнесла.
  - Сейчас, здесь и в эту минуту, произойдет излечение Муртазиной Флюры Хафизовны. Девочка заговорит так же уверенно, как говорила год тому назад... - На "так же уверенно", Наталья сделала акцент, словно до Флюркиной "немоты", болтала с ней ежедневно по телефону.
  Аркаша с Марселем не видели лица Флюры, та сидела к ним спиной. Но они, не отводили глаз от главного "героя" сего действа, от потомственной обладательницы "камня Всемогущества" Шагиной Натальи Вадимовны. А у Наташи, похоже, что-то не "клеилось". Во всяком случае, утренний блеск в глазах, куда-то исчез. Шагина бросала панические взгляды, то на Шеина, то на Флюру, то куда-то в потолок. По её лицу в этот момент можно было изучать физиогномику. Ого, а вот это выражение лица - соответствует крайней степени испуга... А это - возмущению, видите - как ноздри раздуты... Тогда как, вот это резкое вскидывание бровей, свидетельствует об удивлении, и некоторой надежде на благоприятный исход... Ого! Дама выплеснула на одного из зрителей, изрядную порцию презрения...
  Прошло какое-то время, друзья напряженно ждали. Наталья беспомощно хмурилась, то и дело, облизывая сухие губы. Ресницы испуганно дрожали, "зрителям" даже показалось, что Шагина начинает пятиться....
   На "колдунью", полными надежды глазами, смотрела Флюра. Только сейчас все поняли, что девочка не спит.
  "Она - не гипнабельна...", - подумала Шагина, и, потеряв былую уверенность, растерянно попросила.
  - Флюра, пожалуйста, произнеси по слогам свою фамилию... Ну, повторяй за мной, моя девочка. Мур-та-зи-на... - Впившись диктаторским взглядом в девочку, она повысила голос. - Ты можешь это сделать, можешь! - Наташа походила на строгую ведьму из какого-то диснеевского мультика. - Я не понимаю - ты НЕ МОЖЕШЬ, или НЕ ХОЧЕШЬ, себе помочь? Тебя просят взрослые люди, - назови свою фамилию! Флюра! Если тебе наплевать на своего дядю, так знай, что и мы расходуем на тебя своё драгоценное время. Ты будешь говорить?!
  Аркаша испугался за девочку. Они с Мариком, хоть и не видели её лица, понимали - возможен "срыв". Флюра может, не выдержать...
  Девочка повернула голову, и посмотрела на дядю. Марсель увидел, - её глаза полны слез. Жалость к бедной девочке вспыхнула в "капитане", на его щеках появилась влага. "Напряжение", воцарившееся в помещении, сделалось настолько невыносимым, что Шеин, решительно вскочил с топчана, открыл клетку с хомячком, и перенёс шаловливого грызуна на плечо юной "пациентки".
  Никак не объясняя свою хулиганскую выходку, он отошёл и, скрестив руки на груди, прислонился к перекладинам "шведской" стенки.
  Опомнившись не сразу, девушка в ужасе повернула свою голову, и...
   Глаза хомячка, сидящего у вас на плече, поверьте, не кажутся маленькими. То же самое, можно сказать и про его усы. Да, пожалуй, и про зубки, окаймляющие постоянно "жующую" пасть...
  Охваченная диким ужасом, она вскочила, и отчаянно замахала руками, пытаясь, сбросить бедного зверька. Ноги готовы были подкоситься, а руки и голова мелко задрожали. Флюра жадно хватала ртом воздух, пока, наконец, его переизбыток в легких не вызвал приступ кашля. И тут...
  Судорожно вздрогнув всем телом, девчонка выдохнула, и....
  Звонкий, по-настоящему "девичий" визг пронзил просторный зал "реабилитационного отделения".
  - Ты что, офигел? Дядя Марик, чего он...
  Аркаша усмехнулся. Как говорится, "клин - клином"....
  Флюра повернула голову, и, встретившись глазами с дядей, бросилась в его распростертые объятья.
  Обладательнице такого голоса, - подумал Аркаша, - вовсе не обязательно замыкать себя на карьере спортивного обозревателя. Как "рок-певица", она обеспечит безбедное существование, и себе, и дяде-менту...
  Аркаша направился к выходу. У самой двери его догнала девочка.
  Она долго не знала, что сказать Аркаше, и, наконец, обняла его и поцеловала в щёку.
  - Извините меня, пожалуйста. И... спасибо вам, - глядя куда-то в сторону, прошептала Флюра.
  "Глаза, точь-в-точь, как у дяди..."
  - "Спасибо" - не мне. Поблагодари тётю Наташу, она старалась. Если б не она... - Он поцеловал девочку в лоб, и покинул помещение.
  - - -
  Аркашу забавляла, выбранная Натальей позиция. Имеется в виду их спор - "работает" ли камень или "не работает"?
  - Ната, ты по-прежнему не отступишься от своих сектантских позиций? Ведь, сама всё видела! Видела, как простой российский врач, не имея - ни "камней", ни "кристаллов", ни прочих "минералов", но, обладая, чего скрывать, некоторым количеством мозговых извилин, "разрулил" довольно щекотливую ситуацию. А? Клин - клином вышибают! Это материал "физики за третий класс", неучи!
  Марик, естественно, готов был подписаться под всем, что скажет Аркаша. Тогда, как Ната, надменно смотрела в сторону. Шеин потешался, от души.
  - Ну что, хранители таинственных кристаллов? Подставим дяде Аркаше свои упрямые лобики для шелбана? А? Марика - прощаю. Он - человек, от медицины далёкий. А впрочем, физику-то в школе, изучать должен был! Не-е-е, не прощаю! Подставляй лоб! И вы, девушка, в очередь за "шелбанами"...
  Но, не тут-то было! Слова Аркашы Наталья воспринимала, как аргументы идиота.
  - Аркаша, какая разница каким образом произошло исцеление Флюры? Важен - не механизм! Важен сам факт, что это - ПРОИЗОШЛО! В конце концов, не будь "камня" - тебя бы не "озарило". Понимаешь? В основе-то, всё равно, кристалл!
   Вот так - ни больше, ни меньше!
  - Шагина, ты фальсифицируешь события, подстраиваешь действительное под желаемое. Впрочем, уже неважно. Главное, Флюрка заговорила.
  Когда, счастливый Марик и не менее счастливая племянница умчались на переговорный пункт, Шагина по-свойски пихнула Аркашку кулаком в живот, и примирительным тоном предложила.
  - Может, ко мне? - Она "пихнула" его снова. И снова. - Поехали, Шеин, в Дробышевской квартире ты ещё ни разу не был.
  
  Что и говорить, эта женщина цену себе знала. Словно "всё давно обговорено", Наталья протянула ему "запаянное" в целлофан толстое махровое полотенце.
  - В ванну - сперва ты. Учти, у нас - всего два часа. Потратим время на "разговоры", на "сладкое" - не останется. - Она вопросительно вскинула брови. - Аркаша, такое впечатление, что ты оробел?
  
  Растянувшись в просторной ванне, Шеин старался ни о чём не думать. Поскольку знал, анализ действий Натальи будет после. Наталья, сексопатолог с кандидатской степенью, знает, как себя вести в отношениях со мной. Доверимся ей, она - сексопатолог.
  Едва Аркаша намылил голову, в ванную вошла Шагина. Открыть глаз он не мог, но почувствовал Наташку по приятному прикосновению пальцев.
  - У меня, в "пол пятого" - регистрация на авиарейс. Поскольку в результатах эксперимента я была уверена на все "сто", решила, слетать в Москву.
  Аркаша намылил волосы. Шагина зачерпнув ковшиком воды, начала смывать пену.
  - Нагни голову, я подбрею шею... - Шоркающий скрежет "Жиллета", напомнил то время, когда его мыла первая жена.
  - Шагина, сонная артерия - в другом месте, двоечница... - Подсказывал Аркаша, зажмурившись от удовольствия.
  - Болтун, - Наташа добрила шею, и попросила. - Аркадий, поторопись. Я тоже, окунусь... Может, тебя помыть полностью?
  - Спасибо, справлюсь.
  - Хоть, честно.... - Ната покинула ванную комнату.
  Выйдя, Аркаша застал Шагину, поменявшей свои одеяния. Атласные домашние шаровары не обтягивали плотно лишь то, что находилось ниже колен. Причем это, отнюдь, не умиляло достоинств сорокалетней женщины. Любые, даже самые изысканные наряды на ней, могли рассматриваться лишь как уместные дополнения к её изысканной фигуре.
   Промурлыкав: "С лёгким паром", она встала, и щелкнула кнопкой на музыкальном центре. Комната тут же наполнилась инструментальной музыкой.
  - Ничего не имеешь против Стравинского?
  Аркаша покачал головой.
  - Не имею. - И, улыбнувшись, добавил. - Как и против чашечки горячего чая... Только, давай договоримся сразу, колдовских снадобий не подмешивать.
  Шагина стрельнула в него недобрым взглядом, но, вздохнув, махнула рукой. Она отправилась на кухню.
  - Аркаша, твой главный козырь в том, что ты всегда умел проигрывать. - Доносился с кухни её голос. Что и говорить, это был "голос победителя". Шеин улыбнулся. Пока Наталья делала ему чай, он перевел стрелки настенных часов, на один час назад. То же самое, проделал и с таймером на видеомагнитофоне. И теперь, вместо половины третьего, они показывали - пол второго. Тебе ведь так не навредишь, Шагина. У тебя, "камень"... - Злорадно улыбнулся он.
  Ожидая, когда Наташа примет ванну, Аркаша расхаживал по трехкомнатной квартире, дивясь разносторонности интересов проживавшего здесь человека. Первый "сюрприз" ждал его у книжной полки.
  Аркашу привлёк автор одного из фолиантов, стоящих на верхней полке. На золотистом переплёте яркими буквами было выведено - Самуэл Дэлкер. "Почему же, Гошка назвал его Самуэлем Талкером, чёрт побери?". Он не поленился приставить к шкафу кресло, и дотянулся до тома. Так и есть! Самуэл Дэлкер "Короли рисуют историю".
  Если поискать, то, думаю, мы отыщем и "Арифметику" Лукаса Ллойда. Который, вполне возможно, окажется, скажем, Дьюком Штейнбергом. И труд его, поди, называется - "математикой" или "началами анализа". Эх, Гошка, Гошка...
  Причём тут, Гошка? - Тут же возмутился "внутренний голос". - Гошка и не утверждал, что он - полковник Исаев. Это - придумал ты, вот и облажался! А Гошка по телефону разговаривал вовсе не с тобой. Ему надо было, психиатрам "лапшу на уши" вешать....
   Кстати, вступление к первой главе "Королей..." Самуэла Дэлкера начиналось словами: "благие ПОЯСНЕНИЯ могут быть антинаучны". Не "откровения", а "пояснения"! Ну, Гошка, ох и стервец! Мало того, что плагиатор, так ведь - безграмотный плагиатор!
  Аркаша заглянул в ванную комнату.
  - Наташа, так ты куда летишь?
  - В Москву. Очередной конгресс. Я пропустила, уже два. Нынче, будет много знакомых. Но это, отношения к нам не имеет. Лучше, потри мне спину...
   Когда Аркаша вышел из ванной, скорость его сердечных сокращений составляла - сто пятьдесят в минуту.
  Красивой женщине не надо иметь никакого "кристалла". И без него можно, воздействовать на окружающий мир. Учитывая, что 99% судьбоносных (в планетарном масштабе) решений, принимается мужчинами...
   Внезапно, его взгляд задержался на нижнем выдвижном ящике комода, стоявшего в большой комнате. В тот момент, когда они сюда пришли, все ящики были задвинуты, образовывая гладкую полированную поверхность. Наталья лазила туда без меня?
  Потянув за перламутровую ручку, он...
  Нет, не вскрикнул. И не заскрипел зубами. И не зарычал...
  Аркаша застонал.
  На аккуратно сложенных комплектах свежего белья, лежал "Siemens-SL45", его сотовый телефон, неизвестно когда и при каких обстоятельствах потерянный.
  "Он у Наташки? Это новость! Вообще-то, телефон - вещь интимная. Могла бы вернуть. Даже не заикнулась"
  Аркаша просматривал "сотик", проверял "входящие", "исходщие"... Ещё неизвестно - кто и зачем пользовался телефоном. Оппаньки! Диктофон! Ну-ка, ну-ка...
  Словно в первый раз, Аркаша с интересом прослушал запись, сохранившуюся на диктофоне.
   Он сразу же узнал себя.
  - ... Признаюсь, - да. И это, согласитесь, для мужчины моего возраста - нормально.
  Щёлчок пальцев, и голос пожилого мужчины.
  - "Нормально", до поры до времени...
  "Так это, Дробышев! Пардон, господин Нострадамус..."
  - ...но всегда, запомните, молодой человек, всегда, за нашей влюбчивостью следуют неминуемые проблемы. Вы втрескаетесь по уши в замужнюю женщину. Это, я вам обещаю....
  "А ведь, Наташка, как выяснилось, замужняя женщина... Хм-м... Интересно..."
  Дробышев, "повелевал".
  - Вы мне не верите, но произойдёт, именно так. Ладно, ладно, не дуйтесь..., - "прорицатель", видать, окончательно "вошёл в роль". - Она, помучает вас, но недолго. И, в конце концов, потеряет мужа и "отдастся" вам. Хотите? Вот увидите, всё так и будет...
  Мужа, она уже потеряла. Выходит, сейчас будет "отдаваться"?
  А ведь, коли диктофон у Шагиной, она неоднократно слушала эту запись. И участников диалога - вычислила сразу... Так-так-так...
  Выходит она осознанно следует прогнозу своего покойного супруга? Как же, "камушек-то", в то время - находился у него. Значит, что ни слово, то правда. А ослушаться "камня", ни в коем случае не велено. Кем? Да самим камнем и "не велено".
  А вот, дудки!
   Он сбросил халат, и надел свои рубашку и джинсы. Подумав немного, убрал сотовый телефон обратно, в комод.
   Выскочив из подъезда, Шеин показал кукиш "спрятавшемуся за тучами" злодею, и, сконфузившись от собственной выходки, пошёл на трамвайную остановку.
  Осознанно отказавшись от той, кем неоднократно бредил в фантазиях, Аркаша понуро брел к остановке.
  Выйдя из ванной, Наталья обнаружит в прихожей записку.
  "Зайчик, пока. Ты, как всегда, "на высоте". Вот если б, не по указке "свыше"... Целую"
  
  Пожелав добираться до дома без пересадок, Шеин пропустил несколько автобусов. С "Икаруса", который подошел последним, на остановку сошёл... Ба! Да это же тот самый викинг, главный виновник недавнего ДТП на Крупской.
  Брюки, явно, на пару размеров больше. А вот ростом, прежний владелец портков значительно уступал блондину...
  Но, что это? У незнакомца на загорелой шее, надета шёлковая косынка... Такую же, в качестве кашне, носил и Фред. Может, она?
  Здоровяк, перехватив взгляд Шеина, сдернул платок, и спрятал его в брюки.
  Он смутился? И вообще, ведёт себя, словно одичавший... Натуральный Кинг-Конг
  Блондин извлек из кармана портсигар. Видимо, желает доказать окружающим, что он - не Кинг-Конг!
  А ведь он не курит. Курильщик, никогда не будет держать портсигар кончиками пальцев, словно трамвайный абонемент...
  А портсигар-то, знакомый. С гравировкой - "Москва-80"...
  Остановился "двадцать первый". Можно ехать, можно пропустить... Подождём следующего.
  "Бел - как альбинос", - Аркадий продолжал, незаметно разглядывать незнакомца. Сутулость и нелепая одежда, не позволяли воспринимать блондина - хорошо сложенным атлетом. А между тем, в прошлом у Клосса было прозвище - Тарзан...
   Аркаша чувствовал, что блондин, судя по всему - человек без определенных занятий и места жительства, хочет обратиться к нему с вопросом. Вступать в диалог с незнакомцем Шеину не хотелось, и он отошёл. Стоя в нескольких метрах, услышал, как "бледнолицый" поинтересовался у пенсионерки в цветастой панаме...
  - Фрау, во бесиндет зихь дас хаус нуммер фюнфцен Толбухин-штрассе?
  А произношение у него, "немецкое", - подумал Шеин. - Вот только, говорит, как-то, рывками. Будто выучил эту фразу, лишь сегодняшним утром. И вытирает руки о штаны после каждого слова. Поди, волнуется... Волнуется? Конечно! Два слова произнес, аж вспотел. Похоже, как и Мариковская Флюрка - имеет проблемы с "речитативом". Может, после черепно-мозговой травмы, а может - перенес инсульт... Или, всё-таки, клиент Толи Сапунова? Многие его пациенты любят говорить "по-немецки". В периоды клинических "обострений"...
  - Его интересует 15-й дом, по Толбухина, - подсказал Аркадий бабульке.
  - Так это - где Андрюшка Дробышев жил, что ли?
  - Да там, не только он жил... - Подмигнул Аркаша "блондину", и, заскочив в подошедший автобус, занял свободное место у окна....
  
  - - -
  P.S.
  
  Девяностопятилетний Изя Моргулись бултыхался в джакузи. Баночка со съемным протезом, оставленная на краю ванны, уже дважды "скатывалась" в воду. Изя ругался, поливая последними словами всех и вся, включая дантиста Гришу, отказавшемуся вживить ему имплантанты. "Ещё не старый, а вынужден ходить с зубами на "присосках"...", - ворчал бывший ювелир из Дюссельдорфа.
  - Ривочка, принеси мне цимес, моя девочка. - Обратился он к двадцатитрёхлетней девушке, поливавшей его из фарфорового ковшика. Та с покорностью наложницы умчалась исполнять пожелание мужа.
  Он вынул из воды старческую руку, долго разглядывал дряблую кожу на запястье, и, наконец, поднес к глазам золотой браслет с вкрапленным в него кристаллом. Пошевелив беззубым ртом, позвал.
  - Ривочка, ну где ты, моя девочка...
  Ривочка, чернявая "козочка", была третьей женой старого Маргулиса. Когда хоронил Сонечку, ещё там - в Дюссельдорфе, думал - жена ему больше не понадобится. Понадобилась. С тех пор, уже вторая.
  Он опять взглянул на камень. Нет, он нисколько не жалел, что присвоил камушек Вовки Кроуна, и подсунул ему, спешно изготовленного "двойника". У Кроуна не убудет, а у Изи - такого в коллекции отродясь не было...
   Нынче - 25 лет, как он уехал из Дюссельдорфа. А ведь в то время, кажется, впервые - ему повезло в "казино"... Кажется, именно тогда. Да и не важно. Какие-то мелочи, кажется, пятьдесят тысяч...
   С тех пор он никогда не проигрывал. И это распространялось не только на азартные игры. Деньги посыпались с любого "куста", и это было нормально.... Ювелирное дело забросил. И то, что ему - девяностопятилетнему старику, не хватало одной жены - девчушки, которая была младше в четыре раза - он воспринимал спокойно. Словно, так и должно было быть. Ему и в голову не пришло, увязать с "камнем" тот факт, что на него перестали "наезжать" люди с полицейского участка. Безо всякой причины, взяли - и отстали... Да и после, люди стали его понимать намного лучше. Во всяком случае, Изе Маргулису перестали отказывать. В чём бы то ни было... Но, при чём тут камень? А может, действительно, ни при чём?
  
  
  Пермь - 2005
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"