Никифорова Евгения Олеговна : другие произведения.

Человек и боги

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Человек и боги" - это миф о древнеегипетских богах и трагедия величайшего правителя, вошедшего в историю под именем Аменхотеп III. Это история о братоубийстве, ненависти, жажде власти, гордыни и бессмертной материнской любви.
[Евгения Никифорова]
   Человек и боги
  
   трагедия
  
  Действующие лица:
  
  Боги:
  Птах, Господь, Творец душ
  Амон Ра, бог солнца, царь богов
  Сехмет, богиня войны и палящего солнца, грозное око Амона Ра
  Осирис, бог возрождения
  Изида, супруга Осириса, богиня женственности и материнства
  Гор, сын Осириса и Изиды, бог неба
  Сет, брат Осириса, бог ярости и разрушения
  Апоп, бог зла и мрака
  Анубис, проводник умерших в загробный мир
  
  Люди:
  Тутмос, фараон
  Мут - ма - уа, его жена
  Аменхотеп, сын Тутмоса, фараон
  Тейе, его жена
  Ситамон, дочь Аменхотепа и Тейе
  Птахмес, жрец
  Хори, зодчий
  Сути, зодчий
  Воровка
  Хромая
  Советник
  Служанка
  
   Часть I. Сделка богов
  
   Действие первое
  
  Небо заливал кроваво-алый огонь, и огромный, докрасна раскаленный диск солнца опускался за горизонт, когда в животворящих водах Нила решила искупаться Сехмет. С блаженством она погрузилась в священную реку. Если бы кто-нибудь из смертных застал в ту минуту великую богиню, немедленно поплатился бы жизнью за дерзость, пусть и случайную.
  Яркий закат предвещал долгую ночь.
  Сехмет так увлеклась купанием, что потеряла бдительность и не обратила внимания на пристальный горящий взгляд красных змеиных глаз. И лишь когда длинное чешуйчатое тело обвило ее руки и ноги, богиня вздрогнула от неожиданности и впала в ярость.
  
  Сехмет: Будь проклят ты, Апоп!
  Апоп: Попалась!
  
  Показавшийся из-под толщи воды змей ликовал.
  
  Сехмет: Как смеешь ты трогать меня?
  Апоп: Я и представить не мог, что ужином станет Грозное Око Амона.
  Сехмет: Опостылели мне глупые шутки. Отпусти, или пущу в ход свои когти!
  Апоп: И зачем прибегаешь к угрозам?
  
  Изобразив притворное сожаление, бог мрака разомкнул кольца и освободил богиню, пышущую недовольством.
  
  Апоп: Прощение прошу, порой несносен я бываю.
  Сехмет: Извинения твои лишь отравляют воздух.
  
  Богиня выплыла на песчаный берег и предстала перед Апопом во весь рост, ничуть не стесняясь наготы. Змей продолжил плавать, бросая лукавые взгляды на обнаженное тело женщины.
  В вечерних сумерках она выглядела устрашающе. Темные, вперемешку со светлыми прядями густые волосы покрывали львиную голову, остальное же тело напоминало человеческое. Непомерно большие ступни, широкая кость, сильные хваткие руки с длинными пальцами, увенчанными белесыми когтями, - все кричало, что она прирожденный воин, привыкшая к насилию. И потому Апоп не зря отнесся серьезно к предупреждению Сехмет: эта женщина вполне была способна разодрать его извивающееся тело на части.
  С гордостью носящая титул Владычицы пустынь, она считалась правой рукой главы божественного пантеона Амона Ра, бога Солнца, и нареченной самого Творца. Ее уважали и боялись, и кому как не Апопу было знать, что, сойдись с ней в схватке, это закончилось бы мучительной смертью.
  Однако слабости есть у всех. Даже у великих. Достаточно найти брешь в стене, с виду кажущейся неприступной, и крепость падет. Нащупывать камень за камнем, пока под ладонью не очутится уязвимое место, беззащитное, невероятно желанное - работа истинно злого гения.
  Оно должно быть и у Сехмет.
  
  Апоп: Ночь близится. Сколько же тьма спрячет сегодня грехов?
  Сехмет: Какое мне дело?
  Апоп: Неустанно ратуешь за справедливость и честь, но забыла, что у монеты две стороны.
  Сехмет: Без справедливости и чести рухнет мироздание, ни дня не проживем. Люди искалечат жизнь, а боги распрощаются с бессмертием. Хотя кому я это говорю? Желчью полно сердце бога зла, а в венах ненависть течет. На небосклоне не появится луна и ночь черна, неодолимый мрак - такова твоя душа. Честь и справедливость... Что о них известно богу зла? Красивый звук, пустой, как ветер. Так ведь?
  
  Змей сокрушенно покачал головой.
  
  Апоп: И правда, как можно сойтись с существом, владеющим тьмою сердец? Горячий песок Египта, капля из Нила, кровь львицы - из этих вещей Творец тебя создал и сделал женою. Помощницей Амону задумал, а в сердце возвел идеалы. Птаху ты служишь верой и правдой. Великая Сехмет, ни один бог не сравнится с которой!
  
  Заметив, как гордо она вскинула голову, змей начал игру. Его бархатный голос звучал мягко, обволакивающе.
  
  Апоп: Но может ли Сехмет сострадать предателю? Способен ли неукротимый дух сойти до кротости, а буйный нрав в оковы угодить? Справедливость прославляет богиня - львица, но знает ли она о жестокости законов, о наказаниях, о каре? Найдет ли в казни свет? Добро? Лишь тьму. На наказаниях зиждутся законы, чтоб люди помнили, дозволено им или нет. И чтобы честь спасти, идут они кровь проливать в сражение. Скрыт ли свет здесь? Нет! Тьма несет и идеалы, и свободы!
  
  Возмущению Сехмет не было предела.
  
  Сехмет: Что хочешь этим ты сказать? Как смеешь утверждать, что в тьме рождаются законы?
  Апоп: А разве нет? Во тьме земли зерно произрастает, во тьме утробы прячется ребенок. И в людях тьма есть. Тьмы там много. Человек ли, бог ли - никто не сбережется.
  Сехмет: Так значит, ты не веришь, что человек добр от природы?
  Апоп: Добр? А как же войны? Убийства? Деньги? В этом видишь ты добро?
  Сехмет: В поступках жертвенных и верной дружбе, в пламенной любви, в терпимости, в надежде...
  Апоп: В надежде богом стать! Вот мечта людей! Богатство, власть, бессмертие, слава манят их, остальное все утеха.
  Сехмет: Лжешь!
  Апоп: Зачем мне лгать богине?
  Сехмет: В словах твоих я слышу яд.
  Апоп: Яд сладок, как нектар.
  Сехмет: Он травит душу.
  Апоп: Для этого и создан.
  Сехмет: Ты отвратителен!
  Апоп: Я змей, богиня.
  Сехмет: Я же львица!
  Апоп: Так докажи, как добр бывает человек.
  Сехмет: А если докажу, ответишь ли за ложь?
  Апоп: Отвечу, если лгу.
  Сехмет: И пред Амоном встанешь на колени?
  Апоп: Признаю поражение.
  Сехмет: Так тому бывать!
  
  Возбужденные от заключенной сделки, боги разошлись. Сехмет надела льняное платье, села в колесницу, запряженную четверкой скакунов, и отправилась в небо. Апоп с улыбкой наблюдал за ее уходом, после чего поплыл обратно в ущелье. Он нашел для себя новое развлечение и теперь ждал результата.
  
  Апоп: Встать на колени пред Амоном, что за дикость? Разве можно проиграть в борьбе, где шла победа за победой вечность? Как слаб бывает человек и как смешон на испытании. Что ж, это будет интересно...
  
   Действие второе
  
  Сехмет стояла в храме Птаха и молилась в пустоту. Свет луны проникал сквозь окно и отражался в ее янтарных глазах.
  
  Птах: Ночь холодна сегодня.
  
  Богиня обернулась на голос и увидела высокую тень, застывшую у алтаря. Творец душ, правитель неба и земли явился на ее зов.
  
  Птах: О чем ты молишься?
  Сехмет: Победа мне нужна.
  Птах: Не от тебя исход зависит.
  Сехмет: От кого?
  Птах: От человека.
  Сехмет (в отчаянии): Проиграть из-за него!
  
  В волнении она закружила по залу.
  
  Птах: Успокойся.
  Сехмет: Мне ли говоришь?
  Птах: Разочаровалась в человеке?
  Сехмет: Он слаб! Голод, нищета, тяжелая работа... Падет он низко, стоит солнцу сесть.
  Птах: А если сыт он будет, власть иметь, богатством обладать, умом...?
  Сехмет: Смеешься надо мною. В Египте только фараон имеет власть!
  Птах: Так пусть и будет он объектом сделки.
  
  Тень исчезла также внезапно, как и появилась.
  Богиня несколько мгновений обдумывала его слова. Глубокая складка залегла между ее бровей.
  
  Сехмет: Пойти на авантюру, чью идею так небрежно подал Птах, опасно. Бездонной пропастью лежит граница, рассекающая Альфу от Омеги, природу человека от природы бога. Кто знает, как накажет нас судьба за безрассудное стремление победить?
  
  Звериный рык, полный отчаяния, огласил зал храма и прокатился эхом.
  
  Сехмет: Быть посему. Фараону дам я сына. Сына своего! Богочеловека!
  
  
   Действие третье
  
  Безликая луна тускло освещала дворец в Уасет - Нуре. Молчаливые и покорные служанки готовили царицу Мут - ма - уа ко сну. Они сняли с нее платье, освободили от многочисленных золотых браслетов, тяжелого ожерелья, серег, откинули одеяло и подождали, пока царица займет ложе. Поклонившись, служанки разошлись, оставив Мут - ма - уа в одиночестве.
  Но длилось оно недолго.
  Как только жена фараона заснула, в спальню проник дух Сехмет и тенью навис над ничего не подозревающей женщиной. Дух могущественной богини медленно вошел в неподвижное тело и возобладал над ним.
  Через мгновение Сехмет в облике царицы поднялась с постели и подошла к зеркалу. Привлекательная женщина с длинными черными волосами смотрела из отражения, и ничто не выдавало подмену, кроме сузившихся в вертикальную полоску зрачков карих глаз. Набросив прозрачную ткань на обнаженное тело, Сехмет направилась в покои фараона.
  Тутмос в это время спал. Шорох уверенных шагов разбудил мужчину, и он приподнял голову. У постели стояла богиня в облике Мут - ма - уа.
  
  Тутмос: Я устал.
  Сехмет: Меня это не волнует.
  Тутмос: Уходи, царица.
  
  Лицо женщины побагровело от негодования.
  
  Сехмет: Как смеешь прогонять богиню?
  Тутмос (недовольно): Жена - богиня? Не смеши!
  Сехмет: Слепец! Как дерзок ты со мною!
  Тутмос: Прочь, Мут - ма - уа! Сколько лет живем, а ты родить не можешь! Богиней нареклась зачем-то. Ты обезумела, наверно.
  Сехмет: Не узнаешь Владычицу пустынь?
  Тутмос (с удивлением): Сехмет - моя бесплодная жена?
  
  Фараон только теперь заметил, что в теле Мут - ма - уа проявляется нечто звериное. Никогда еще карие глаза царицы не наполнялись огненно - янтарным блеском, и никогда еще его жена не выглядела столь прекрасно. Она напряглась, словно хищница перед прыжком. Одно неверное движение - и рассерженная львица перегрызет горло.
  
  Тутмос: Богиня!
  
  Фараон, испытывая ужас, готов был упасть на колени, но Сехмет жестом остановила его.
  
  Сехмет: Лежи, несчастный.
  Тутмос: Что ждет Сехмет от фараона?
  Сехмет: Покорности. Судьба к тебе сегодня благосклонна. Не совершай ошибки.
  Тутмос: Что это значит?
  Сехмет: Ночь холодна, и я согреть тебя готова. Но не прельщайся, фараон! Я Птахова жена. Он разрешил прийти к тебе сегодня.
  Тутмос: Чем заслужил бесценную награду? Ложе разделить с богиней - мечта презренного раба Амона Ра!
  Сехмет: Мут - ма - уа понесет ребенка.
  Тутмос: Подаришь сына мне?
  Сехмет: Такова божественная воля. Богочеловек займет твой трон, Египтом править будет он. Нынче боги спор вели и сделку заключили.
  Тутмос: А спорили о чем?
  Сехмет: О природе человека. Добрый или злой в душе, сколько тьмы в нем обитает? Объектом сделки станет фараон. А чтобы слабым не был, божественную сущность дам ему. Властью, славой и богатством - всем будет обладать. Великим станет принц Египта. Но тьма иль свет одержит верх над богочеловеком?
  
  Фараон вскочил с постели и рухнул на колени перед обнаженной женщиной, с мольбой протягивая к ней руки.
  
  Тутмос: Владычица пустынь готова дать потомство!
  Сехмет: Доверю сына своего тебе. Не сбережешь - Египет покараю!
  Тутмос: Он единственный наследник трона. Не сберегу - себе же не прощу! Сама Сехмет подарит сына! Я горд и счастлив!
  Сехмет: Смотри же, Тутмос. Ты обещание дал богине.
  
  Женщина, не говоря больше ни слова, возлегла на ложе и с царем Египта разделила ночь. Легкий ветер задул свечи, и темнота объяла два сплетенных в страсти тела. Луна зашла за облако и более не осмеливалась заливать светом спальню.
  
  
   Действие четвертое
  
  Как только первый луч солнца разрезал небосклон, дух богини покинул тело царицы. Мут - ма - уа, шумно вздохнув, раскрыла глаза и удивилась, обнаружив себя в спальне мужа.
  
  Мут - ма - уа: Уж солнце не взошло, а чудеса творятся в мире. Неужто фараон жену заметил, что стоило мне уснуть, как он меня сюда принес? Еще вчера презрение выражал, считал бесплодной девой... Хотел жену другую взять. И что я вижу? Лежим на ложе вместе, и страсти сколько было!
  
  Тутмос, почувствовав, что царица зашевелилась, проснулся. Мут - ма - уа смотрела на него с довольной улыбкой, но карие глаза больше не переполнялись огненно - янтарным светом.
  
  Тутмос (разочарованно): Ушла богиня.
  Мут - ма - уа: Прежде не называл меня богиней, Тутмос. Что произошло, любимый? Я счастлива, как никогда! Хоть и не помню нашей ночи, но чувствую, был нежен ты со мною.
  
  Царица хотела его поцеловать, но Тутмос не позволил разрушить очарование минут, проведенных с Владычицей пустынь, ладонью накрыв губы жены.
  
  Тутмос: Забудь о глупостях, Мут - ма - уа. Этой ночью ты была не ты.
  Мут - ма - уа: Что говорит мне муж? Неужто снова презирать начнешь, как прежде?
  Тутмос: Выслушай, Мут - ма - уа! Приходила к нам Сехмет, тобою овладела, всю ночь ее любил я нежно. Ее, а не тебя! Она наследника мне даст, тебе родить велела.
  
  Царица в ужасе отстранилась.
  
  Мут - ма - уа: Как? Быть такого не могло!
  Тутмос: Не веришь фараону?
  Мут - ма - уа: Сехмет верна лишь Птаху! Она - его творение и жена. Как смеешь низко думать о богине?! Ночь провел со мной, а представлял ее, не так ли? Верно, муж мой обезумел!
  Тутмос: Фараон не стал бы лгать! Птах разрешил Сехмет явиться, и храмом львицы стало твое тело.
  Мут - ма - уа: Я не поверю в ложь! Не для того на мне женился, чтоб унижать так подло.
  Тутмос: Унижать?
  Мут - ма - уа: Сейчас заплачу! Как больно слышать!
  Тутмос: Прекрати.
  Мут - ма - уа: Признайся, что солгал!
  Тутмос: Так я лжец?
  Мут - ма - уа: Докажи тогда, что правду мне сказал.
  Тутмос: Клянусь богами!
  Мут - ма - уа: Сехмет собрался опозорить. Как бы не разгневалась богиня...
  Тутмос: Она сказала, боги заключили сделку. Причина спора их - природа человека. Тьмы ли больше в сердце или света?
  Мут - ма - уа: Разумеется, тьмы больше. На себя взгляни хоть, сколько лжи городишь. Было б света больше, так не случалось даже споров.
  Тутмос: Приди в себя, царица! Добрее человека нет в мире никого! Лишь бог превыше.
  Мут - ма - уа: Что проку от добра, когда кругом смятения, жестокости полно?
  Тутмос: Кто из нас безумнее, царица...
  Мут - ма - уа: Так я безумна?
  Тутмос (с сарказмом): Нет, умна.
  Мут - ма - уа: Признаешься во лжи?
  Тутмос: Не лгал тебе я.
  Мут - ма - уа: Хватит!
  
  Женщина вскочила с постели и собралась покинуть покои фараона, но на пороге резко обернулась. Ее лицо искажала ярость.
  
  Мут - ма - уа: Если понесу ребенка, знай: зачат он от измены, как человека, так и бога!
  
  
   Действие пятое
  
  На рассвете, когда звезды еще не потухли, а солнце не приподнялось из-за горизонта, Сехмет находилась на берегу Нила.
  Змей выплыл из ущелья. Его длинное чешуйчатое тело скользило, извиваясь, по поверхности воды.
  
  Апоп: Солнце не взошло, а ты уже пришла.
  Сехмет: Пришла сказать, что сделка состоится.
  Апоп: И кто ее объект?
  Сехмет: Сын фараона.
  Апоп: У фараона нет детей.
  Сехмет: Мут - ма - уа понесла ребенка.
  Апоп: Но царица же бесплодна. Невозможно, чтоб дети были у нее.
  Сехмет: Нынче боги благосклонны.
  
  Змей оскалился в улыбке. Изо рта вырвалось игривое шипение - одному ему ведомая песня. Затем подплыл поближе.
  
  Апоп: Сехмет... Великая Сехмет... Ты изменила Птаху с фараоном?
  Сехмет (побагровев): Птах сам послал меня!
  Апоп: И он замешан в сделке? Чудно. Всегда знал, Творец азартен в играх. И на кого же сделал ставку Птах?
  Сехмет: На человека.
  Апоп: Думает, исход зависит не от нас?
  Сехмет: Человеку дал он право выбирать.
  Апоп: Выбор можно направлять.
  Сехмет: Не в этот раз.
  Апоп (заинтересованно): О чем ты?
  Сехмет: Наследник трона - сын мой. Ему я силу отдала.
  Апоп (с восхищением): И породила богочеловека!
  Сехмет: Принц прославится в веках!
  Апоп: Прославится тираном.
  Сехмет: Отнюдь.
  Апоп: Прелюбодеем тоже.
  Сехмет: И не мечтай!
  Апоп: У кого в руках богатство, слава, власть, наследие богов, того ведет дорога в ад прямая.
  Сехмет (с презрением): Тебе как раз туда.
  Апоп: Мы все там будем.
  
  Богиня развернулась, чтобы уйти и не слышать ядовитых слов врага, но змей продолжил говорить, и ей пришлось остановиться.
  
  Апоп: Хотела обхитрить меня, Сехмет, но ты ошиблась. Божественная сущность, как и сущность человека - лишь дым, его легко развеять. Игла вонзится в сердце и хлынет кровь, лезвие меча разрежет плоть. Прольются слезы, прогремит проклятие, и мир затем расколется на части. Между богами ляжет бездна - ни шагу сделать, ни отступить. Где будет принц в то время? Пусть он и сын богини, Птаховой жены, создание Творца - падет к моим ногам. Его я навещу однажды. Фараоны люди искушенны, а ты, Сехмет, прекрасно знаешь: я гениальный искуситель. Даже бессмертие не спасет его.
  Сехмет: Он будет смертным.
  Апоп: Тем лучше. Хотя ты знаешь смерть: она обходит стороной людей поистине великих.
  Сехмет: Довольно! Меня тошнит от предсказаний.
  Апоп (с улыбкой): Тогда тебя не потревожу больше.
  
  Богиня села в колесницу и покинула берег. Змей наблюдал, как из-под колес поднимались клубы песка, а затем, разлетаясь на ветру, оседали обратно.
  
  Апоп: Как же боги авантюрны! Идут на риск ради бессмысленной победы. Боюсь, когда наступит время, кто-то потеряет слишком много из-за нашей сделки.
  
  
   Часть II. Братья
  
   Действие первое
  
  Сет находился на возвышении и взирал на город Уасет - Нур, очнувшийся после долгой холодной ночи. Молодой бог так глубоко был погружен в свои мысли, что не заметил, как сзади кто-то подошел. Обернувшись, Сет рассмотрел старшего брата.
  Осирис положил руку Сету на плечо, выражая безмолвную поддержку, но тот стряхнул ее.
  
  Сет: Поздравляю, брат.
  Осирис: Ты не пришел на свадьбу.
  Сет: Прости, был слишком занят.
  Осирис: Даже для меня?
  Сет: Для всех. Ты не исключение.
  Осирис: Мой брат, мы одна семья. Я хочу лишь...
  Сет: Хвастаться удачей? Властью?
  Осирис: Нет! Ведь ты мне дорог! Брат!
  
  Но молодой бог песчаных бурь не желал его слушать. Божественный правитель Египта Осирис понимал, что Сет, обладая вспыльчивым нравом, не мог так просто смириться, что тому перепадает все самое лучшее: и власть над миром живых, над Египтом, а после этой ночи еще и над прекрасной Изидой.
  Два брата - высокий, широкоплечий Осирис с аккуратной узкой бородкой на смуглом лице и худой бледный Сет, - не были похожи друг на друга, хотя и происходили от одних родителей.
  
  Сет: Как твоя жена?
  Осирис: Счастлива.
  Сет: Еще бы!
  Осирис: Брось эти штучки, Сет! Вернись домой. Давай, как прежде, время проведем, сходим на охоту?
  Сет: Оставь меня в покое.
  Осирис: Мне жаль тебя.
  
  Последние слова привели бога в ярость.
  
  Сет: Как смеешь ты меня жалеть? Разве я калека, неудачник? Думаешь, раз власть в твоих руках, можешь позволять себе смеяться над другими?
  Осирис: Ты не понял, брат...
  Сет: Прочь от меня! Гордец!
  Осирис: Не говори так...
  Сет: Клянусь, однажды ты расплатишься за все!
  
   Тяжело вздохнув, божественный правитель Египта оставил брата в одиночестве, решив, что попробует поговорить с ним позже.
  Сет взъерошил рукой темные волосы и только сейчас заметил, что ладони покрыты слоем пыли, а под ногтями застряла грязь. Невдалеке располагалась заводь Нила, и молодой бог отправился туда.
  Апоп отдыхал на камне, воды Нила омывали его чешуйчатое тело. Услышав шорох, змей открыл глаза и увидел Сета, намеривавшего искупаться.
  
  Апоп: А вот и брат Осириса пришел.
  Сет: Вообще-то у меня есть имя.
  Апоп: Сожалею, но не помню.
  Сет (с отчаянием): Осирис всем известен, будь он проклят!
  Апоп: За что Осириса не любишь?
  Сет: Какое дело богу зла?
  Апоп: По сути, никакого. Но мне бывает скучно.
  Сет: Вот и не лезь в чужое.
  
  Лениво наблюдая, как молодой бог разделся и вошел в воды Нила, змей представил глубину ненависти как яму с дном, которого не видно.
  
  Апоп: Когда ты понял, что не выносишь брата?
  Сет: Когда Осирис возгордился. Не пойму, тебе-то что?
  Апоп: Я расскажу легенду: на заре веков два брата жили дружно, но затем один убил другого. Свершилось первое братоубийство.
  Сет: Наверное, убитый заслужил такую участь?
  Апоп: Он был любимцем бога.
  Сет: Осирису досталось лучшее. Знаешь, как я хотел Изиду, но и ее он отобрал! Вчера сыграли свадьбу.
  Апоп: И ты жалеть себя собрался?
  Сет: С чего ты взял?
  Апоп: Тогда бери меч в руки и сражайся.
  Сет: Будь я силен, как он...
  Апоп: Если б силой все решали, ужасно скучно стало б жить.
  Сет: И верно, змей. Осирис сильный воин, красив, удачлив, но не умен, как я.
  Апоп: Отбрось сомнения. Пускай гордец ответит за слова.
  
  Сет омылся и покинул воды. Перед тем как уйти, он обернулся к змею.
  
  Сет: И все же, зачем в легенде брат убил?
  Апоп: Поскольку люто ненавидел.
  
  Провожая взглядом молодого бога, змей сузил глаза.
  
  Апоп (про себя): Хотя убитый брат его любил. Но завистью сердца горят. Чуть позже все жалеют о грехах.
  
   Действие второе
  
  Осирис находился дома с молодой женой Изидой. Они проживали вместе счастливые минуты, наслаждаясь обществом друг друга. Но неожиданно раб принес записку, и Осирис, прочитав ее, радостно заулыбался.
  
  Изида: Что там в записке?
  Осирис: Мой младший брат... О, Изида! Кто бы знал, сегодня утром он проклинал меня, и вот читаю: "любимый брат, прости, несдержан был и глуп". Бальзам на сердце! Немедленно, немедленно я еду к Сету! Хочу с ним встретиться, поговорить.
  Изида: Как странно, что просит он прощения.
  Осирис: Видимо, обдумал все и понял, что мы одна семья.
  Изида: Сет хотел на мне жениться, но получил отказ. Завидует тебе он.
  Осирис: А кто из нас не без греха? Прощу ему и зависть, и презрение.
  
  Божественный правитель Египта поспешил к Сету. Прекрасная Изида с тяжелым сердцем проводила мужа до дверей.
  
  Изида (про себя): Не верю я в раскаяние Сета. Помню, пытался покорить меня, придумывал уловки. Но я осталась непреклонна, а вскоре вышла замуж за владыку. Ярость Сета многим людям стоила жизни. Как бушевала буря! Пустыня аж горела! Сет наказал невинных за мою неверность. Рыдая, он угрожал и проклинал. Осирис, бедный, горевал... Прощает брату злость, и ревность, и жестокость. Добрая душа!
  
   Действие третье
  
  Осирис нашел Сета в его дворце.
  Младший брат сидел за богато накрытым столом и пил из золотого кубка вино. В комнате царил полумрак.
  
  Осирис: Я получил твое письмо.
  Сет: Я полагал, ты не приедешь.
  Осирис: Если искренен со мною, брат, преступление прощу любое. Я не шучу. Мы братья ведь родные, тебя люблю я.
  Сет: В письме не лгал. Представь, как одиноко без семьи. Да, я любил Изиду. Но счастлива она, и мне довольно. Я смирился, знаешь ли.
  Осирис: Рад слышать!
  Сет: Власть Египта у тебя, а у меня - ветер да пустыня. Но раз уж так дано, зачем наперекор идти? И я смирился с этим.
  Осирис: Рад слышать!
  Сет: Молодость кипит и кровь бурлит во мне. Еще найду жену себе! Где-то даже слышал, сестра твоей жены, Нефтида, влюблена в меня.
  Осирис: Любимый брат, рад слышать!
  Сет: Так ты за прошлое простишь меня?
  Осирис (радостно): Простил уже!
  Сет: Наливай вина себе. Давай отпразднуем, что снова вместе!
  Осирис: Как в былые времена!
  Сет: Как в детстве.
  
  Владыка Египта взял со стола свободный кубок, щедро плеснул вина и выпил.
  Сет отпил из своего, вытер губы и с улыбкой стал наблюдать, как бледнеет лицо Осириса.
  
  Осирис: Душно стало...
  Сет: Еще глотни вина.
  
  Тот налил себе в кубок и выпил.
  
  Сет: Как чувствуешь себя?
  Осирис: Плохо. Темнота в глазах.
  Сет: На солнце что ли перегрелся? Добавлю-ка тебе еще вина.
  
  Молодой бог подлил старшему брату, помог поднести кубок ко рту и заставил Осириса испить.
  
  Сет: А как сейчас?
  Осирис (хрипло): Больно! Сердце!
  
  Сет с улыбкой наблюдал за метаниями брата. Зрение покинуло правителя Египта. Яд подействовал мгновенно. Сет вынул меч.
  Острое холодное лезвие коснулось горла Осириса.
  
  Осирис (с ужасом): Что? Не понимаю...
  Сет: Глупец! Как мог подумать, что я раскаюсь пред тобой! Если кто из нас преступник, так это ты!
  Осирис: Что говоришь мне, брат?
  Сет: Не брат тебе я больше!
  Осирис: Ненависть покрыла взор твой.
  Сет: А тебя сгубила гордость.
  Осирис: Завистник!
  Сет (с ухмылкой): Больше нет. Не повезло тому, кто умирает.
  Осирис (с горечью): Не ожидал кинжала в спину!
  Сет: Навеки будь ты проклят!
  
  Одним ударом Сет отрубил Осирису голову. Она покатилась по мраморному полу, оставляя багровые следы. Кровь брызнула молодому богу в лицо. Слизнув ее с кожи и почувствовав терпкий запах, он впал в лютую ярость. Меч кромсал плоть убитого на сотни частей, и каждое резкое движение сопровождалось сладострастным криком Сета, получавшего зловещее удовольствие от расправы.
  Когда рубить больше ничего не осталось, он, несколько раз моргнув, пришел в себя и осмотрелся. Вся комната была залита кровью. На полу, на столе, на тарелках лежали отлетевшие при ударе меча кусочки мяса и костей былого великого бога.
  Сет прошел в ванную, наполнил ее горячей водой и омылся. В комнату он вернулся с большим мешком. Ему необходимо было скрыть следы совершенного злодеяния.
  
   Действие четвертое
  
  Изида не находила себе места. Близился вечер, а Осирис все не возвращался. Не в силах больше оставаться в стенах дворца, богиня вышла в сад.
  Она недаром славилась одной из красивейших женщин пантеона. Изида долгое время являлась желанной невестой для мужчин, но выбрала именно Осириса. Пожалуй, он был единственным богом, который не умолял о ее внимании, оставаясь хорошим верным другом, мудрым и поистине благородным. Только Осирису доверяла Изида и к его мнению прислушивалась. И однажды, когда наступило время делать выбор, из всех мужчин пантеона она пришла в его дом.
  Боги одобрили союз Осириса и Изиды, нарекая на свадьбе их самой прекрасной парой, какая только может существовать в мире.
  А теперь ее муж пропал.
  Не успела взволнованная Изида далеко отойти от дворца, как под ногами начала раскалываться земля. Вскрикнув, Изида отбежала. На том месте, где она только что стояла, образовалась бездонная яма.
  
  Изида: Боги, что за странность?
  Анубис: Не волнуйся, это я.
  
  Из ямы выбралось существо с головой шакала и крепким человеческим телом. Он встал перед удивленной женщиной во весь свой могучий рост.
  
  Изида: Проводник умерших в мир иной, зачем сюда явился?
  Анубис: Так тебе не сообщили?
  Изида: Не сообщили что?
  Анубис: Дурные вести.
  Изида: Что случилось?
  Анубис: Плачь, прекрасная богиня! Твоя доля незавидна.
  Изида: Не понимаю... Где Осирис?
  Анубис: Как жаль богам тебя!
  Изида (гневно): Говори, шакал!
  Анубис: Осирис мертв.
  Изида (с ужасом): Нет!
  Анубис: Великий бог покинул нас.
  Изида: Ты лжешь, шакал!
  Анубис: Сам Амон послал меня.
  Изида: Чтоб новость сообщить? Зачем же?
  Анубис: Не новость. Амон послал на помощь.
  Изида: Осирису?
  Анубис: Тебе.
  Изида: Не понимаю...
  Анубис: Осирис не похоронен, как должно.
  Изида: И где же тело?
  Анубис: Тела нет.
  Изида: Как?
  Анубис: Разбросаны останки по всему Египту.
  Изида (горестно): Осирис! Муж мой!
  Анубис: Осквернено божественное тело.
  
  Слезы стекали по щекам женщины, навсегда потерявшей возлюбленного. Изида отошла в сторону от бога подземного царства, обхватила себя руками, словно защищаясь от жестокости внешнего мира, и зарыдала. Анубис молча наблюдал за ней, не вмешиваясь, позволяя богине пережить первый приступ боли.
  
  Изида: Амон послал тебя помочь найти утерянные части тела?
  Анубис: Не совершив обряд, не переправлю душу через Аменти.
  Изида: Тогда идем скорее!
  Анубис: Понадобится время, чтоб весь Египет обойти.
  Изида: Даже если это стоит вечность, я мужа соберу!
  Анубис: Тогда с тобой я вечность разделю.
  Изида (с надеждой): И не оставишь в поисках одну?
  Анубис (пожимая плечами): Приказ Амона. Не смогу.
  
  Вместе они отправились в долгое путешествие пешком по Египту.
  Солнце нещадно палило, в бескрайней пустыне их изводила жажда, но боги не останавливались. Анубис нес льняной мешок, куда Изида осторожно складывала найденные кусочки плоти, попадавшиеся то на берегах Нила, то на дне реки, то в песках. Из глаз женщины текли слезы, душа безутешной вдовы не успокаивалась. Смерть Осириса и осквернение его тела причиняло богине нестерпимую боль.
  Казалось, минули долгие месяцы, прежде чем они поняли, что убитого бога можно похоронить.
  В пещере, где они остановились, Изида соединила все останки, перевязав их тканью, и вскоре перед ней лежал мертвый Осирис.
  
  Анубис: Теперь могу я проводить его в тот мир, что скрыт от вас.
  
  Изида любовно провела ладонью по голове мужа.
  
  Изида: Мой друг, исполни просьбу.
  Анубис: Какую?
  Изида: Из пещеры выйди на минуту.
  
  Анубис послушно удалился. Женщина склонилась над мумифицированным телом Осириса. Ее руки внезапно преобразились, превратившись в огромные крылья. Взмахнув ими, Изида испустила протяжный крик. Горькие слезы любви упали на мертвого бога.
  Мгновение - и тот шумно вздохнул, словно очнувшись от долгого сна. Магия Изиды пробудила правителя Египта на короткое время от смерти.
  
  Изида: Любимый, теперь ты мой, пусть на минуту!
  Осирис: Ты? Изида, ты...
  Изида: Молчи, любимый.
  
  Она целовала его, обнимая неподвижное тело, желая поделиться переполнявшими чувствами. В этот момент для двух богов не существовало ничего, кроме их маленького мира, ограниченного сводом пещеры. Лаская Осириса, распростирая над ним крылья, Изида желала забрать с собой частицу его души. Минута истекала...
  
  Анубис: Пора, богиня!
  Изида: Что?
  
  Отвлекшись на чужой голос и прервав поцелуй, женщина только что поняла: Осирис больше не дышит.
  
  Анубис: Осириса переведу в тот мир. Прощай, Изида.
  Изида: Прощай, мой друг.
  
  Земля разверзлась под ногами бога загробного царства, и он скрылся из виду.
  Проводив его взглядом, Изида дотронулась до чрева.
  
  Изида: Для Осириса не все закрылись двери. Смерть рождает жизнь.
  
   Действие пятое
  
  Одержимая жаждой мести, Изида отправилась на поиски Сета. И какого же было ее удивление, когда она обнаружила, что Сет уже многие месяцы ее отсутствия провел во дворце Осириса, занимая престол Египта, доставшийся по наследству от старшего брата.
  Богиня увидела Сета, восседающего на троне и упивающегося властью, доставшейся ему кровью другого бога.
  
  Сет: Приветствую тебя, Изида! Давно не виделись. Где долго пропадала?
  Изида: Искала мужа.
  Сет: Осирис мертв. Душа его в Аменти.
  Изида: По чьей же воле умер он?
  Сет: Кто знает. Вот несчастье!
  Изида: Он умер в день, когда пришло твое письмо.
  Сет: Мы помирились с ним.
  Изида: Вот как?
  Сет: Простил Осирис все обиды.
  Изида: Брат всегда любил тебя.
  Сет: А я - его.
  Изида: Лжец...
  Сет: Прости?
  Изида: Ты всю жизнь завидовал ему!
  Сет: Величием зависть вызывал мою.
  Изида: И ненавидел!
  Сет: Когда украл тебя он у меня.
  Изида: Не крал! Я сама к нему пришла! А ты... Ты просто жалок был.
  Сет: Но больше ведь не жалок? Смотри, Изида, я правитель мира. И я приму тебя, женою нареку.
  Изида: Любовь к Осирису бессмертна!
  Сет: Но ведь и я влюблен в тебя.
  Изида: Твоя любовь - отрава!
  Сет: Пускай и так. Иди ко мне, Изида, стань моей царицей!
  
  Он протянул к ней руки, но с трона не поднялся.
  
  Изида: Я знаю, ты убийца!
  Сет: Заблуждение.
  Изида: Смерти мог желать Осирису лишь ты!
  Сет: До примирения, возможно.
  
  Глядя в полыхающие глаза молодого бога, издевавшегося над ней, получавшего удовольствие от собственной лжи, Изида понимала, что он никогда не признается в преступлении. Покидая зал, где они находились, женщина повернулась в дверях, чтобы посмотреть на Сета в последний раз.
  И увидела на его губах злую усмешку.
  
  
   Часть III. Сердца матерей
  
   Действие первое
  
  Царица Египта Мут - ма - уа вскричала в последний раз, после чего расслабилась. Служанка держала на руках ребенка. Роды на удивление прошли легко.
  
  Служанка: Взгляните, у вас мальчик!
  Мут - ма - уа: Мой ли это сын?
  Служанка: Вы устали.
  Мут - ма - уа: За что карают боги? Я не могла иметь детей, и вот от родов разразилась. Слышу, плачет... Но мой ли? Мой ли сын?
  Служанка (испуганно): Царица, вы в бреду!
  Мут - ма - уа (с раздражением): Оставь меня! Ребенка унеси!
  
  Служанка завернула младенца в пеленки и, прижав к груди, вышла.
  
   Мут - ма - уа: Не желаю мучиться в сомнениях. И грудью не вскормлю, если точно не узнаю, кто матерью приходится ему!
  
  Служанка нашла фараона в соседних комнатах. Великий Тутмос поднялся ей навстречу и жадно стал разглядывать покоившийся на руках комочек.
  
  Служанка: Владыка, царица родила вам сына.
  Тутмос (радостно): Благословение Сехмет!
  
  Ему дали подержать ребенка.
  
  Тутмос: Красив он, словно бог! Глазки вот открыл. Смотрит. Его глаза блестят, как те... в ту ночь...
  
  Нежно поцеловал младенца в лобик.
  
  Тутмос: Какова судьба твоя, невинная душа, зачатая в измене из-за сделки? И будут боги ли любить тебя, как я, когда впервые перейдешь границу зла?
  
  В комнатах появился седовласый жрец Птахмес.
  
  Птахмес: Владыка, народ собрался у дворца и празднует рождение принца, сына фараона.
  Тутмос: Сейчас я выйду на балкон с ребенком. Пусть видят, у Египта есть наследник трона!
  
  Вместе со жрецом величественный фараон вышел к народу Уасет - Нура. С гордостью он поднял над собой младенца, показывая всем. Толпа зашумела от радости, прославляя будущего правителя.
  
  Тутмос: Сегодня боги благосклонны. Я рад представить сына вам. Аменхотеп - ваш будущий правитель!
  
  С этими словами фараон покинул балкон, укрываясь в стенах дворца от посторонних взглядов.
  Оставшись в одиночестве, жрец озадаченно огляделся.
  
  Птахмес: Как странно, что нет нигде Мут - ма - уа.
  
  Заметив пробегающую мимо служанку, жрец схватил ее за руку, останавливая.
  
  Птахмес: Где царица?
  Служанка: Отдыхает.
  Птахмес: Как чувствует себя?
  Служанка: В бреду.
  Птахмес: Ей плохо?
  Служанка: Очень. Не признает ребенка сыном.
  Птахмес (удивленно): Почему?
  Служанка: Боги покарали, говорит.
  Птахмес: Но она ведь родила его!
  Служанка: Родила. И отвернулась, как только вышел из утробы.
  Птахмес: Как странно!
  Служанка: Не то слово!
  
  Поклонившись, она убежала по делам. Провожая ее взглядом, жрец задумался.
  
  Птахмес: Чтоб мать оставила дитя... Дело здесь нечисто. На царицу пала кара, а царь благословлен. О, боги!
  
  
   Действие второе
  
  Болота Хеммиса огласились протяжным соколиным криком, и утреннее голубое небо, залитое яркими лучами солнца, разрезала стремительная молния, на миг ослепившая всех, кто ее видел. В этот момент боги поняли: родился повелитель неба.
  Изида с нежностью прижала ребенка. Мальчик имел еще не оперившуюся голову сокола, покрытую пушком, и крепкое человеческое тело.
  
  Изида: Осирис был бы горд! Родить его - божественное чудо!
  
  Устроившись в тростниковом гнезде, мать - соколица согревала сына и напевала колыбельную.
  
  Изида: Спи, бог неба Гор, зачатый мертвым и вдовою. Отец убитый ждет в загробном мире. Спи, любимый сын, вся жизнь лежит перед тобою. Сет не знает, Гор растет. Сет не знает, Гор живет. Сет узнает - Гор убьет!
  
  В болотах стояла тишина, нарушаемая лишь стрекотом насекомых.
  
  Изида (с горечью): Рожать в глуши наследника египетского трона... Будь Осирис с нами, прославили бы Гора боги. Но нет... Все отнял Сет у нас. И жизнь отца, и дом, и власть!
  
  
   Действие третье
  
  Глубокой ночью лежал в колыбели маленький принц Аменхотеп и спал. Рядом отдыхала служанка. Незаметно прокравшись в комнату, Мут - ма - уа взяла младенца на руки и, незамеченная стражей, покинула дворец.
  Жена фараона спешила в храм. Разбуженный мальчик зарыдал. Крики ребенка эхом отдавались от стен священного места.
  
  Мут - ма - уа: Что плачешь? Хочешь есть? Не дам я молока, и не проси. Сначала все узнать должна. Сердце не болит, душа не бьет тревогу, видимо, не сын ты мне. Но способ есть проверить. Пусть и жестоко это, но я пойду на риск. Боги обмануть решили, такую шутку злую разыграли! И я молчать не стану! Коли дорог им Аменхотеп, проявят интерес к нему. А коли он не нужен, что ж... Сорвутся планы, проклятой сделке не бывать!
  
  Мут - ма - уа подошла к клетке со львами. Священные животные дремали, но, услышав приближение человека и плач младенца, открыли глаза и подняли головы. Царица приблизилась и просунула ребенка через прутья решетки, после чего отошла подальше, наблюдая, что сделают с ним хищники. Аменхотеп затих, словно почуяв опасность.
  Одна из львиц подкралась к младенцу и принялась его обнюхивать. Мут - ма - уа от напряжения даже перестала дышать. На мгновение царице показалось, что зверь сейчас разорвет мальчика. Однако зрелище, которое она увидела, повергло в трепет.
  Львица бережно облизала тело Аменхотепа, а затем завалилась набок, подставляя малышу соски, и он, словно детеныш животного, кое-как подполз к брюху и, обхватив губами источник молока, с жадностью принялся удовлетворять голод. Хищница порыкивала, и Мут - ма - уа раз от раза ловила на себе ее неприязненный взгляд.
  В помещении храма внезапно возник жрец Птахмес. Увидев происходящее, он в ужасе вскрикнул.
  
  Птахмес: Царица, что творишь ты?
  Мут - ма - уа: Смотри, верховный жрец, как мать заботится о сыне!
  Птахмес: Но это принц Египта?
  Мут - ма - уа: Да.
  Птахмес (растерянно): Как? Зачем?
  Мут - ма - уа (с раздражением): Как ты не понимаешь, Птахмес!
  Птахмес: Царица!
  Мут - ма - уа: Аменхотеп не мой ребенок.
  Птахмес: Чей же?
  Мут - ма - уа: Фараона и Сехмет.
  Птахмес: Владычицы пустыни?
  Мут - ма - уа: Да, богини - львицы. Смотри, она Аменхотепа кормит молоком. Не плачет больше он.
  Птахмес (испуганно): Львица принца загрызет!
  Мут - ма - уа (с усмешкой): Где ты видел, чтоб мать убила собственного сына?
  
  Царица, потеряв интерес к ребенку, отправилась обратно во дворец.
  
  Мут - ма - уа: Тутмос все-таки не лгал. Сехмет и вправду ночь с ним провела.
  
  Оставшись в храме наедине с клеткой со львами, в которой по воле рока лежал маленький сын фараона, наследник престола, жрец не на шутку испугался. Слова царицы поразили его, и, глядя на львицу, кормящую молоком человеческое дитя, он сразу же поверил в сказанное.
  
  Птахмес (про себя): Терялся я в догадках, но вот в чем дело оказалось...
  
  Подойдя к клетке, он встал на колени и заглянул в блестящие, горящие янтарем глаза зверя.
  
  Птахмес: Великая Сехмет, прости! Мут - ма - уа плохо обошлась с Аменхотепом. На свет явился утром, а ночью чуть не расстался с жизнью. Благодарю, что защитила. Клянусь, Сехмет, твой раб навечно я! Дай мне ребенка, во дворец позволь вернуть.
  
  Львица поднялась и отошла на другую половину клетки. Птахмес аккуратно открыл дверь, взял дитя на руки и быстро покинул храм.
  Никто не видел, как Сехмет преобразилась из зверя, приняв истинный облик.
  
  Сехмет (с гневом): Коварная Мут - ма - уа, держись подальше от наследника престола! До чего же женщина дерзка! Боги дали ей родить, а она неблагодарна! Аменхотепа вздумала губить!
  
   Действие четвертое
  
  Ночью Изида отлучилась, оставив Гора одного, а когда вернулась, с ужасом поняла, что ее сын умирает.
  В гнездо пробрался черный скорпион и ужалил мальчика. Гор плакал от боли. Яд проник в его беззащитное тело.
  Мать - соколица в ярости разорвала скорпиона.
  
  Изида: Проклятие! Смерть преследует любимых, отняла сначала мужа, теперь хочет сына! Но нет! Лучше я умру, чем Гор. За что судьба карает?
  
  Богиня прижала плачущего ребенка к груди.
  
  Изида: Выйди, яд, из Гора и войди в меня.
  
  Она припала к ране и высосала из его беспомощного тела отраву. Поплакав еще несколько минут, Гор успокоился. Изида, чувствуя слабость, легла рядом с ним. После похорон мужа она сильно изменилась, и, наверное, если бы кто из богов случайно увидел эту женщину, не узнал бы в ней былую повелительницу Египта. Изида сильно похудела, под глазами сидели мешки, бледные губы были обескровлены. Все внутренние соки и здоровье она отдавала единственному сыну.
  Эта ночь казалась Изиде темнее других, луна пряталась за облаками, и ее свет не падал на землю.
  
  Изида: Тьма обступает. Страшно как.
  
  Внезапно черные облака расступились, пропуская лунный свет. Выглянули миллионы звезд. Небо разъяснело.
  Изида заметила, что сын пристально за ней наблюдает. Его синие глаза горели. Почувствовав страх матери, Гор проявил силу, заставив отступить непроглядную тьму.
  
  Изида (восхищенно): Еще с младенчества ты правишь небом! Истинно, со мною сын Осириса!
  
  С нежностью прижав к себе ребенка, богиня уснула, переваривая в чреве испитый из раны мальчика яд скорпиона. Она не знала, что блестевший синевой взгляд Гора направлен на нее.
  
   Действие пятое
  
  Никогда еще звезды не сияли ярче, чем в эту ночь. Покинув храм, где только что царица подвергла опасности Аменхотепа, Сехмет направилась к реке. Ей хотелось покинуть стены города Уасет - Нур и остаться одной. Странные, доселе неведомые чувства тревожили сердце Владычицы пустынь. Впервые женщина осознала себя настоящей матерью.
  Луна освещала ей путь. Еще несколько минут назад над Египтом сгущалась тьма, и вот, словно по веянию божественной руки, разразились ночные светила. Сехмет вспомнила разговор богов о том, что где-то родился тот, кто повелевает небом, однако никто его не видел и, более того, даже не слышал о его местопребывании. Присутствие загадочного бога неуловимым туманом висело в воздухе.
  Богиня вышла на песчаный берег Нила и встретила того, кому около года удавалось скрываться от ее грозного ока. Апоп прохлаждался на камне, воды реки обтекали чешуйчатое тело.
  
  Апоп: Давно не виделись, Сехмет!
  Сехмет (недовольно): Еще сто лет тебя я видеть не хотела б.
  Апоп: У тебя сегодня сын родился?
  Сехмет: Хвала Птаху, да.
  Апоп: Славно, наша сделка в силе.
  Сехмет: Ты ли строил козни принцу?
  Апоп: Когда?
  Сехмет: Недавно.
  Апоп: Помилуй! Здесь я обитаю, зачем мне в Уасет - Нур ползти?
  Сехмет: Наверное, чтоб принца погубить. Мут - ма - уа безумие овладело. Она ребенка отдала на милость львам.
  Апоп: Ты думаешь, я виноват?
  Сехмет: А кто же?
  Апоп: Люди злы, я говорил. Мне не нужно на плечах у них сидеть, чтобы толкать к убийству.
  Сехмет: Не верю.
  Апоп: Ни к чему мне твоя вера. Люди - зеркало богов. И если думаешь, раз в Аменхотепе есть божественная часть, то он спасется - ты в явном заблуждении!
  Сехмет: Бог превыше человека.
  Апоп: Лишь по силам. Но не сердцем.
  Сехмет: Сколько яда извергаешь, змей! Сердце бога не сравнить ни с чем!
  
  Ее слова оборвались чудовищным хохотом бога зла. Красные глаза Апопа сверкали в темноте кровавыми рубинами.
  
  Апоп: Помнишь, год назад Осирис умер?
  Сехмет: Как забыть...
  Апоп: А знаешь ли, правитель был убит!
  Сехмет: Ходили слухи.
  Апоп: А кто его убил, не думала?
  Сехмет: Убийцу не нашли.
  Апоп: А разве вы искали?
  Сехмет: О чем ты говоришь?
  Апоп: Об Изиде. Жена Осириса искала тело мужа. Злодей плоть бога распорол на тысячи частей! Как ярость горяча! Как ненависть глубока! Кто мог испытывать к Осирису такие чувства?
  Сехмет: Не знаю. Кто?
  Апоп: Вот загадка, право!
  Сехмет: Так ты не знаешь сам?
  Апоп (с улыбкой): Не человек, уж точно.
  Сехмет: А где сейчас Изида?
  Апоп: Неужто вспомнили несчастную вдову? Месяцы прошли, никто о ней не думал!
  Сехмет: Она давно исчезла.
  Апоп: Ненадолго спряталась от вас. Спорим, пролетят года, и явится богиня за убийцей!
  Сехмет: Изида будет мстить?
  Апоп: Представь, злодей отнимет жизнь Аменхотепа. Что предпримешь ты, могущественная мать?
  Сехмет: Я сердце выну негодяю!
  Апоп: Изида вышла замуж и через день лишилась мужа. Не такова прекрасная богиня, чтоб проглотить всю боль и снести мучения покорно. Она заставит бога расплатиться, завтра, через месяц или годы.
  
  Владычица пустынь нахмурилась. Ей не нравилось, когда змей начинал предсказывать будущее.
  
  Апоп (со смехом): Один из пантеона пусть заказывает место в Аменти!
  
  
   Часть IV. Заклятая любовь
  
   Действие первое
  
  Во дворце Уасет - Нур царил праздник. Полы тронного зала были устланы лепестками цветов, играла музыка. Десятилетний мальчик Аменхотеп, сын правителя Египта Тутмоса, восседал на троне, окруженный славой и величием, его окружала столичная знать и жрецы. Сам же Тутмос стоял с правой стороны от трона, и, несмотря на то, что он был еще жив, место фараона принадлежало его сыну.
  Аменхотеп был необычайно красив. Хорошо сложенный, с густыми темными волосами, с горящими странным янтарным светом глазами, он привлекал внимание и выделялся из праздной толпы людей. Его тело облегала одежда из дорогой ткани и золота.
  
  Птахмес (про себя): Как горд я, что сегодня трон занял сын Сехмет. Уверен, под властью богочеловека Египет станет процветать.
  Тутмос (про себя): Власть пришлось вручить ему, но так велели боги. Я обещал Сехмет, и вот наш сын на троне.
  Мут - ма - уа (про себя): Боги прокляли меня. За что судьба такая? Быть презираемой мужем, родить чужого сына, без почитания остаться... Я здесь потому, что все еще жена отца Аменхотепа, но ни власти нет в руках, ни веры.
  
  Аменхотеп, оглядывая присутствующих, начал говорить.
  
  Аменхотеп: Когда торговцы с севера приплывают в наш Египет, они много говорят о том, что нет у нас воистину прекрасных храмов. По их словам, города неинтересны и скучны. Так вот, повелеваю строить храм в Карнаке.
  Птахмес: Кому построим храм?
  Аменхотеп: Амону Ра.
  Птахмес: Это мудрое решение, владыка.
  Аменхотеп: По соседству возведем пилон в честь богини Мут, его супруге.
  Птахмес: Боги будут ликовать.
  Аменхотеп: Здесь же, в Уасет - Нуре, хочу я видеть великолепный храм, изысканное творение наших зодчих.
  Птахмес: Я одобряю вашу волю.
  Аменхотеп: На этом все, пожалуй.
  
  Люди склонились перед ним и покинули зал. Остался лишь Тутмос.
  
  Тутмос: Мой сын, ты правление начал с дел благих.
  Аменхотеп: Египет должен процветать. Не допущу, чтоб странники соседних стран смеялись над архитектурой нашей.
  Тутмос: Слуги подали обед. Идем, отпразднуем день восхождения на трон.
  
  Обнявшись, отец с сыном покинули зал.
  Они не заметили девушку - служанку, стоявшую в тени. Капюшон скрывал ее лицо, и когда помещение опустело, она вышла из укрытия. Глаза девушки горели янтарным светом. Если бы боги заметили ее, то непременно бы посмеялись. В теле простой служанки величественная Сехмет выглядела неуклюже. Но на свое положение богиня не обращала внимания. Сехмет переполнялась гордостью от мысли, что с сегодняшнего дня Египтом правит ее сын.
  
   Действие второе
  
  В жаркий день теплые животворные воды Нила манили к себе, призывая искупаться. Из шумного Уасет - Нура сбежала десятилетняя девочка по имени Тейе. Сбросив платье, она с разбегу кинулась в реку и начала весело плескаться. Вокруг не было ни души, поэтому никто не пришел на помощь, когда раздался ее крик, полный ужаса.
  Девочка попалась в тесные кольца огромного змея. Зверь раскрыл пасть, желая проглотить ее, красные, налитые кровью глаза горели. Выбраться из его хватки и сбежать не представлялось возможным. Широко раскрыв глаза, Тейе со страхом смотрела на него.
  
  Апоп: Ш-ш-ш... Какое славное дитя! Твои прелестные глаза радуют старого змея.
  Тейе: Молю, не убивай меня!
  Апоп: Твои мольбы лишь раздражают. Вы, люди, жалки.
  Тейе: А если я приду к тебе на службу и в деле пригожусь? Мне десять лет, но я умна, поверь.
  Апоп: Торгуешься за жизнь?
  Тейе: А что мне остается? Решай же, змей.
  Апоп: Знаешь ли, с кем говоришь, дитя?
  Тейе: С чудовищем, что хочет съесть меня.
  Апоп: С богом зла имеешь дело, невинная душа.
  Тейе: Так значит, ты Апоп?
  Апоп: О многих ли богах ты знаешь?
  Тейе: Обо всех. Меня отец учил.
  Апоп: И кто отец твой?
  Тейе: Безвестный человек из провинциальной знати.
  Апоп: И что он делает в Уасет - Нуре?
  Тейе: Приехал по делам.
  Апоп: Надолго?
  Тейе: Через месяц он покинет город.
  Апоп: Не думаю... Если верно рассчитал я, все будет по-другому.
  Тейе: О чем ты говоришь?
  Апоп: Аменхотеп знаком тебе?
  Тейе: Не видела его, но знаю, сегодня занял трон.
  Апоп: Хочешь послужить за собственную жизнь?
  Тейе: Не хотела бы, не стала б тему заводить.
  Апоп (с улыбкой): Какое умное дитя.
  
  Змей выпустил ее из колец, и девочка выплыла на берег.
  
  Апоп: Отныне ты раба моя! Предаешь - найду, и ты умрешь в мучениях!
  
  Она отряхнулась от песка, приставшего к мокрому телу, и поскорее надела платье. Бог зла пугал ее, но, оказавшись в трудной ситуации, у нее не осталось выбора.
  
  Тейе: Мы договорились. Слово я сдержу свое.
  Апоп: Прекрасно. Слушай, что скажу: нынче станешь наваждением фараону. В Уасет - Нуре ты найдешь его, я подтолкну ко встрече.
  Тейе (с удивлением): Что? Аменхотеп меня полюбит?
  Апоп: Полюбит до смерти.
  Тейе: Но как? Я не красавица и не богата. Что во мне найдет владыка?
  Апоп: Влюбляются не в красоту и не в богатство. Твои глаза заметил даже я. Они прекрасны, словно бриллианты. И стоит с ним заговорить, как принц отметит ум. Ты покоришь его, я знаю.
  Тейе: И что потом? Он женится на мне?
  Апоп: А как же! Терять любимую не хочет ни один мужчина. Аменхотеп же молод, неопытен в любви. Воспользуемся этим.
  Тейе: Держать на удочке ты хочешь фараона.
  Апоп: Кто ближе фараону, чем жена? Разве что жрец... А любовь слепит глаза. Даже если жрец начнет кричать, Аменхотеп останется глухим к его словам.
  Тейе: Позволь узнать, зачем манипулировать ты вздумал фараоном?
  Апоп: Давняя история, ей десять лет уже.
  Тейе: Мне интересно.
  Апоп: Представь, Аменхотеп не просто человек.
  Тейе: А кто же?
  Апоп: Сын самой Владычицы пустынь Сехмет!
  Тейе: Невероятно!
  Апоп: Иди, дитя, и сделай все как надо. Любовь Аменхотепа, власть над ним, Египтом, жизнью - все это подарю тебе. Но помни: мне нужна лишь верность!
  Тейе: Клянусь, отныне я твоя рабыня.
  
  Девочка стремительно побежала к городу. Ее уход сопровождался заливистым смехом коварного змея. Уплывая в ущелье, Апоп торжествовал.
  
  Апоп: Кому известно из богов, кто такая Тейе? Любовь доводит до безумия, может ли Сехмет себе представить это?
  
  Действие третье
  
  Юный правитель Египта Аменхотеп скакал на лошади в сопровождении охраны по Уасет - Нуру. Ослепительно яркое солнце играло в его черных волосах, придавая им блеск, янтарные глаза горели. Мальчик был прекрасен, и каждый, кто видел его, останавливался и провожал долгим взглядом, полным восхищения.
  На дорогу, по которой ехал фараон, выбежала девочка и едва не попала под копыта. Аменхотеп успел натянуть поводья и остановить скакуна прежде, чем тот не наступил на Тейе. Девочка упала на землю, ее лицо от страха сильно побледнело.
  Аменхотеп спрыгнул с лошади и подошел к ней. Тейе подняла голову, и их взгляды встретились. Увидев ее огромные блестящие глаза, прозрачные и чистые, как два бриллианта, он замер, как вкопанный, не в силах шевельнуться.
  
  Аменхотеп: Как зовут тебя?
  Тейе: Мое имя Тейе, я дочь заведующего скотными дворами храма.
  Аменхотеп: А знаешь ли, кто я?
  Тейе: Владыка, "сын Амона Ра".
  Аменхотеп: Тебе не больно?
  Тейе: Нет, владыка. Я слегка ушиблась, но боли нет.
  Аменхотеп (про себя): Я чувствую неловкость. Ее глаза так смотрят на меня! Боги, что мне говорить? Просить прощения за то, что чуть не отнял жизнь? Фараону умолять какую-то девчонку... Боги! И уйти так просто не могу.
  
  Тейе поднялась и, поклонившись Аменхотепу, который все это время молча смотрел на нее широко распахнутыми глазами, скрылась в толпе.
  Советник, сопровождающий юного фараона в поездке, слез с коня.
  
  Советник: Владыка, с вами все в порядке?
  Аменхотеп: А? Все хорошо. Просто это странно...
  Советник: Что именно?
  Аменхотеп: Меня терзает чувство.
  Советник: Какое же, владыка?
  Аменхотеп: Хотел бы описать его, но не могу. Она прекрасна, эта Тейе.
  Советник: Всего лишь девочка из провинциальной знати.
  Аменхотеп: Ее глаза как бриллианты.
  Советник: Красивые глаза, но ваши лучше.
  Аменхотеп: Мои глаза янтарны, а ее прозрачны.
  Советник: Пойдем, владыка. До заката успеть должны мы во дворец.
  Аменхотеп: Хотел бы пригласить ее проехаться со мною...
  Советник (с улыбкой): У вас, похоже, играет кровь.
  
  Оседлав коней, фараон со свитой отправились домой.
  Тейе, бледная и напуганная, выглядывала из-за угла улицы, никем не замеченная. Из тени, где она стояла, появился змей и игриво обвил хрупкое тело девочки.
  
  Апоп: Похоже, я был прав! Любовь взыграла в сердце фараона.
  Тейе: Аменхотеп красив собою.
  Апоп: Уродство не пристало сыну бога.
  Тейе (с обидой): Толкнул меня ты прямо под копыта! Конь мог затоптать!
  Апоп: Я обещал ко встрече подтолкнуть. Слово я свое держу.
  Тейе: Когда увидимся мы с фараоном?
  Апоп: Жди записки от него.
  
  Змей исчез в тени, оставив девочку в одиночестве.
  
  
   Действие четвертое
  
  Аменхотеп всю дорогу был задумчив. Когда оказался в своей спальне, велел слугам разойтись и остался один. Новое чувство будоражило его воображение. Эта девочка, одетая в простое льняное платье, раз от раза появлялась в мыслях.
  
  Аменхотеп: Душа трепещет, сердце быстро бьется... тук-тук, тук-тук, тук-тук... как будто чуть-чуть еще и на части грудь разорвет. Что делать мне? Как быть? Хотел бы снова встретить Тейе, взять за руку... Пойти на встречу к ней, но как ее увидеть? Где найти? Я фараон, она же из простых.
  
  Он ходил по комнате из угла в угол, не в силах объяснить, почему терзаем непонятным чувством, но с головой погрузился в него, как в опасное приключение. Прозрачные, чистые глаза девочки волновали юного правителя. Аменхотеп лег в постель, накрылся одеялом и пытался уснуть, но ничего не получалось. За горизонт медленно опускалось докрасна раскаленное солнце. Небо, казалось, было залито кровью и объято багровым пламенем. Мальчик ненавидел огонь за вероломность и яркие, бросающие вызов цвета, а еще потому что больно обжигал кожу. Однако, несмотря на неприязнь к огню, Аменхотеп ощущал, что сгорает изнутри и был бессилен изменить это. Пламя испепеляло неопытную душу. Аменхотеп ворочался на простынях, преследуемый образом девочки, которое услужливо рисовало разгоряченное воображение.
  Фараон встал очень рано и, неожиданно что-то для себя решивший, призвал лучших зодчих Уасет - Нура. В тронный зал явилось двое молодых талантливых людей, Хори и Сути.
  
  Аменхотеп: Я пригласил вас во дворец, чтобы предложить работу.
  Хори: Мы слушаем.
  Аменхотеп: В Уасет - Нуре я не замечал поистине прекрасных мест, где люди могут отдохнуть, встречаться, время проводить.
  Сути: Вы думаете о конкретном месте? Саде, например?
  Аменхотеп: Сад - слишком просто. Сады обыденны. Нет, Уасет - Нур заслуживает места интереснее... Дух будоражущего, необыкновенного, чего-то восхитительно прекрасного.
  Хори: Я думаю, мы поняли желание владыки. Сколько времени дадите?
  Аменхотеп: Лучше, если результат увижу скоро.
  Сути: Месяца нам хватит на постройку.
  Аменхотеп: Месяца? Не думал, что так быстро!
  Хори: Желание владыки хватаем налету. Доверьтесь опыту талантов.
  Аменхотеп: Предоставляю золото я вам.
  
  Зодчие поклонились и покинули дворец. Аменхотеп только поднялся с трона, как в зал вошел Тутмос.
  
  Аменхотеп: Отец, ты рано встал сегодня.
  Тутмос: Не ранее, чем ты. Кто были эти люди?
  Аменхотеп: Зодчие Уасет - Нура.
  Тутмос: Ты приказал построить новый храм?
  Аменхотеп: Если о природе можно думать, как о храме - да.
  Тутмос: Что это значит?
  Аменхотеп: Я приказал им сделать место в Уасет - Нуре, не сад, но нечто уникальное.
  Тутмос: И что же это?
  Аменхотеп: Сам не знаю.
  Тутмос: Как? Не понимаю! Ты предложил построить то, чего не знаешь?
  Аменхотеп: Да.
  Тутмос: Как можно! Это расточительно!
  Аменхотеп: Вдобавок и безумно.
  Тутмос: Именно. Что? Ты отдаешь себе отчет?
  Аменхотеп: Вполне.
  Тутмос: Правитель должен понимать свои желания.
  Аменхотеп: Не все желания поддаются объяснению.
  Тутмос: Не в случае, когда о фараоне речь идет!
  Аменхотеп: Я не только фараон. В моей груди бьется сердце человека.
  Тутмос: Но ты не просто человек!
  Аменхотеп: "Сын Амона", так зовут правителя Египта с давних пор. Но я не божий сын, я твой и матери, Мут - ма - уа. Вы смертны, и я тоже.
  Тутмос: Ты в явном заблуждении, сын! Род фараонов берет начало от богов. Мы не простые люди.
  Аменхотеп: А кто же?
  Тутмос: Владыки. Нам боги власть доверили, и мы ее храним, как только можем, до самой смерти.
  Аменхотеп: А если ее отнимут боги, кем станем мы?
  Тутмос: Рожденный фараоном им умирает. Мы не вправе выбирать судьбу. Боги нам вручили бремя, и мы его несем. Бремя власти тяжело. Ответственность - залог страданий. Страх за страну, народ, семью.
  Аменхотеп: Отец, я понимаю, как ответственность важна.
  Тутмос: Так что руководит тобой, когда повелеваешь строить сам не зная что? Не велика казна Египта, золота не бесконечно.
  Аменхотеп: Вдохновение, наверно.
  Тутмос: Вдохновение?
  Аменхотеп: Отец, я, кажется, влюблен!
  Тутмос: Так вот где корень скрыт желаний!
  Аменхотеп: Вчера я встретил девушку одну.
  Тутмос: И кто она? Дитя столичной знати, жреческая дочь?
  Аменхотеп: Простая девушка всего лишь, провинциалка.
  Тутмос: Ты выброси из головы ее! Фараону не под стать такая!
  Аменхотеп: А кто под стать? Принцессы, дочери жрецов?
  Тутмос: Те, в чьих жилах кровь царей течет.
  Аменхотеп: Обычай древних тяготит.
  Тутмос: Не пренебрегай традициями, сын!
  Аменхотеп: Они скучны.
  Тутмос: Ты молод и горяч.
  Аменхотеп: Они мне не по сердцу.
  Тутмос: В сердце юноши гуляет буря. Поживешь - увидишь, опыт наберешь, затем поймешь: отец был прав.
  
  С этими словами Тутмос покинул зал, оставив молодого фараона наедине с размышлениями. Но Аменхотеп заранее знал, что не отступится от мысли создать в городе то прекрасное место, где сможет встречаться с Тейе. Восклицания отца не охладили пыл, скорее наоборот, разогрели азарт. Аменхотеп вспоминал блестящие прозрачные глаза девочки, при этом оценивая возможности увидеть ее вновь.
  
   Действие пятое
  
   Целый месяц Тейе ждала обещанного Апопом послания от фараона. И, когда ее отец собирался покинуть Уасет - Нур, в дом прибежал раб, неся записку. Развернув папирус с царской печатью, Тейе растерялась. Это оказалось приглашение Аменхотепа встретиться в южной части города, подкрепленное золотым кольцом, инструктированное бриллиантом. Знак расположения правителя не стал для девочки большой неожиданностью. Она, принимая во внимание предупреждение бога, рассчитывала на подарок, однако, когда кольцо легло в ладонь, все же почувствовала неловкость.
  
  Тейе: Союз с Апопом, надежда стать невестой фараона - рискованное дело, но отступать нельзя. Я всего лишь кукла бога зла, моя жизнь поставлена на карту, хозяин - сам Апоп. Передо мной стоит задача обратить правителя в марионетку, но какой ценой? Аменхотеп - сын Владычицы пустынь, и боги будут беспощадны, узнав, на что рассчитываю я. Многое пообещал Апоп, но покровители Аменхотепа отнимут все. Однако отступать нельзя...
  
  Одевшись в свое самое лучшее платье, какое у нее было, Тейе отправилась в южную часть города. Миновав улицы, она оказалась у водоема, с засыпанными на берегах разноцветными камешками. По обочинам узких дорожек росли саженцы пальм. Строители фараона создали этот искусственный бассейн за месяц, и их кропотливая работа восхитила Тейе.
  На мостике, соединявшем берега водоема, стоял Аменхотеп. Неуверенным шагом приблизившись к нему, девочка поклонилась, опустив голову. Но юный правитель рукой приподнял ее подбородок, заставив посмотреть на себя. Большие блестящие глаза Тейе, полные кротости и вместе с тем непонятной притягательной силы, радовали Аменхотепа.
  
  Тейе: Владыка, вы хотели меня видеть.
  Аменхотеп: Скажи, что ты думаешь об этом месте?
  Тейе: Здесь уютно и свежо, владыка.
  Аменхотеп: Тебе здесь нравится?
  Тейе: Конечно.
  Аменхотеп: А знаешь ли, зачем велел его построить в Уасет - Нуре?
  Тейе: Для благ города, наверное.
  Аменхотеп: Да, однако есть другой мотив.
  Тейе: Какой же?
  Аменхотеп: Не догадаешься?
  Тейе: Вы влюблены, владыка? Здесь так красиво, что сюда хотели бы прийти великие поэты мира.
  Аменхотеп: Уже месяц неведомое чувство терзает сердце.
  Тейе: Разуму подвластно ваше чувство?
  Аменхотеп: Нет.
  Тейе: Лишь любовь идет вразрез с умом.
  Аменхотеп: Я влюблен... влюблен, пусть и безумство это.
  Тейе: Любовь всегда безумство. Кто та девушка, что украла ваше сердце? Прекрасная принцесса или дочь жрецов?
  Аменхотеп: Ни принцесса, ни жреческая дочь.
  Тейе: Должно быть, знатная она?
  Аменхотеп: Не в Уасет - Нуре. Ее отец заведующий скотными дворами храма.
  Тейе: Прям как мой. Она похожа на меня?
  Аменхотеп: Один в один как ты.
  Тейе: И, должно быть, она давно в вас влюблена?
  Аменхотеп: Вот загадка для меня! Посвятил я это место ей в надежде не быть отвергнутым.
  Тейе: И ей понравился подарок?
  Аменхотеп: Сказала, что понравился.
  Тейе: Когда же?
  Аменхотеп: Только что.
  Тейе: Владыка, достойна ли я любви правителя Египта?
  Аменхотеп: Теперь уж поздно думать. Но я влюбился с первой встречи, как только заглянул в твои глаза. Ты так прекрасна и нежна, что я решил жениться.
  Тейе: Вы пробудили во мне чувства, когда, остановив лошадь, подошли. Я не могу перечить сердцу, однако люди не одобрят наш союз.
  Аменхотеп: Я не желаю слушать знать, когда решение принимаю. Я фараон и обладаю правом выбирать.
  Тейе: Благословят ли боги этот брак?
  Аменхотеп: Уверен, за нас они порадуются.
  Тейе: Тогда я в верности вам поклянусь, вашей тенью стану, буду помогать в делах и в смерти не оставлю.
  Аменхотеп: Я счастлив, Тейе! Ступай со мною во дворец, раба отправим за твоим отцом.
  
  Довольные и радостные, молодые люди отправились во дворец. Аменхотеп сдержал слово, и вскоре в зале должны были собраться знатные люди, жрецы, семья фараона и семья Тейе.
  Девочка, оставшись в одиночестве в одной из комнат, где служанки подготовили ее к приему, в волнении заламывала руки. Она не заметила, как тень скользнула через окно в спальню и сгустилась в углу. Тейе обратила на нее внимание только когда раздались смешки. Гостем оказался Апоп.
  
  Апоп: Все идет по плану.
  Тейе: Все так, как обговаривали.
  Апоп: Прекрасно.
  Тейе: Знать будет против брака. И жрецы.
  Апоп: Жрецов оставь мне. Я решу, что делать.
  Тейе: Во мне ни капли царской крови не течет!
  Апоп: Течь будет, обещаю.
  Тейе: Ты слишком много обещаешь!
  Апоп: Ведутся люди на красивые слова.
  Тейе: Обман раскроют боги.
  Апоп: Когда раскроют, все будет кончено для них.
  
  Нахмурившись, девочка приблизилась к змею.
  
  Тейе: Твоя цель - отнюдь не фараон, не так ли?
  Апоп: Аменхотеп лишь пешка в большой игре.
  Тейе: А я - орудие для достижения цели?
  Апоп: Мое орудие.
  Тейе: Ты хочешь сбросить в бездну бога.
  Апоп: Умна не по годам.
  Тейе: Но кого?
  Апоп: Т-с-с! Десять лет уже, как я веду игру.
  Тейе: Десятилетие минуло, а боги слепы...
  Апоп: Боги гордецы.
  Тейе: Я поняла, Апоп. Мне придется стать женой Аменхотепа, чтобы однажды наблюдать, как бессмертные падут с небес.
  Апоп: Если доживешь, увидишь.
  
  Змей исчез как раз в то мгновение, когда в комнату вошла служанка и сообщила, что в тронном зале все собрались. Взволнованная Тейе последовала за ней и, пройдя по коридорам, оказалась среди богатой знати и жрецов, источавших подозрение. Все, глядя на маленькую Тейе в небогатом платье, удивлялись, что эта простушка делает в высших кругах. Аменхотеп восседал на троне и оглядывал присутствующих.
  
  Аменхотеп: Собрал я вас, чтобы сообщить радостную весть: я женюсь.
  Тутмос: На ком же?
  Птахмес: Кто счастливое дитя богов?
  Аменхотеп: Моя невеста - Тейе, дочь заведующего скотными дворами храма.
  
  Краснея под пристальными взглядами, девочка вышла в центр зала.
  
  Тутмос: Провинциалка?
  Птахмес: Из простых?
  Аменхотеп: Она моя возлюбленная, мать будущих детей.
  Тутмос: Это невозможно!
  Аменхотеп: Я фараон, и мне решать, что возможно, а что нет!
  Тутмос: Богов побойся, сын!
  Аменхотеп: Богов, но не людей!
  Тутмос: Я подыщу тебе принцессу, любую, на твой вкус!
  Аменхотеп: Моя принцесса - Тейе.
  Птахмес: Позвольте, кто она? Быть может, боги благосклонны к ней?
  
   Из толпы выделился Неизвестный, чье лицо пряталось под капюшоном. В руках он держал какие-то свитки.
  
  Неизвестный: Где доказательства, что она не царской крови?
  Птахмес: А где доказательства, что царской?
  Неизвестный: Если Тейе дочь царей, то станет ли женой Аменхотепа?
  Тутмос: Если так, то нет препятствий к браку.
  
  Неизвестный обернулся к взволнованной девочке.
  
  Неизвестный: Как звали мать твою?
  Тейе: Туя, рано умерла, когда мне не было пяти.
  Неизвестный (разворачивая свитки): Туя... Туя... Клянусь богами, передо мной потомок Яхмес - Нефертари!
  Тутмос: Не может быть! Великой Яхмес - Нефертари?
  Неизвестный: В руках держу я свиток с царским древом. Не верите, взгляните!
  
  Жрецы жадно схватили свиток, изучили его, после чего отдали Тутмосу. Тот, взглянув на древо, возвратил папирус Неизвестному.
  
  Тутмос: Выходит, девочка из рода Яхмес - Нефертари.
  Птахмес: "Супруги бога" царица с гордостью носила титул.
  Аменхотеп: Довольно рассуждать! Я женюсь на Тейе!
  Тутмос: В твоем праве больше нет сомнений.
  Птахмес: Благословите, боги!
  
  Никто из них не заметил, кроме Тейе, как скрылся со своим загадочным свитком Неизвестный. Провожая его взглядом, она была уверена, что ее право на престол защищал сам Апоп.
  
   Часть V. Гордыня
  
   Действие первое
  
  Спустя двадцать лет правитель Египта Аменхотеп вернулся в Уасет - Нур из похода в Нубию, где подавил восстание. Люди с почетом встретили его в городе. Фараон находился на пике своего величия, отовсюду слышались крики: "бог и властитель Уасет вернулся!", "хвала наследнику Ра!", "это господин истины Ра!", "властитель властителей с нами!" Об Аменхотепе, как о мальчике, почти никто не помнил. Казалось, он всегда был красивым мужчиной, притягивавшем взоры.
  Довольный собой, Аменхотеп вошел во дворец, где его встретила Тейе. За прошедшие два десятилетия она выросла из девочки с прозрачными чистыми глазами в ослепительно красивую женщину. Ее почитали ничуть не меньше, чем фараона, и она пользовалась куда большим влиянием, чем жрецы.
  
  Тейе: Я рада, что ты дома.
  Аменхотеп: Весь Египет - дом мой!
  Тейе: Но в Уасет - Нуре живет твоя семья.
  Аменхотеп: Моя семья - не только ты с детьми, но весь народ.
  Тейе: Поистине великий ты правитель. Слуги подали еды, перекуси.
  
  Сев за стол, ломившийся от яств, фараон принялся утолять голод. В комнату вбежала Ситамон, маленькая дочь Аменхотепа. Ее янтарные глаза сияли от радости.
  
  Ситамон: Отец, ты победил хвастливого Ихети!
  Аменхотеп: Вождь восставших пал от удара льва.
  Ситамон: Так ему и надо! Отец, и вправду ты, как лев!
  Аменхотеп: Силен?
  Ситамон: Силен, красив и горд! И выглядишь, как лев!
  Аменхотеп: "Сын Амона" должен быть таким.
  Ситамон: И глаза твои не как у человека, а как у льва!
  Аменхотеп: Какие же?
  Ситамон: Янтарны. И зрачки в полоску, как у кошки.
  Аменхотеп: Выдумываешь то же.
  Ситамон: Отец, я видела во сне Сехмет.
  Аменхотеп: Владычицу пустынь? Что делала она?
  Ситамон: Она мне пела колыбельную.
  Аменхотеп: И часто ли она тебе поет?
  Ситамон: С рождения. Она приходит по ночам, садится на кровать и смотрит. Ее глаза, как у тебя, янтарны.
  Аменхотеп: Боги тебя любят, дочь.
  Ситамон: Однажды Сехмет сказала мне, что сына родила.
  Аменхотеп: Глупости! У богини нет детей.
  Ситамон: Но Сехмет сказала!
  Аменхотеп: Всего лишь сон.
  Тейе: Будь дети у Сехмет, жрецы бы сообщили нам.
  Ситамон: Так вы не верите?
  Тейе: Оставь отца, дай фараону отдохнуть.
  Ситамон: Но я ходила к Птахмесу недавно! Он подтвердил ее слова!
  Аменхотеп: Птахмес говорил об этом? И кто же сын Сехмет?
  Ситамон: Жрец странно говорил. Сказал, сын Сехмет придет к нему и все узнает в срок.
  Аменхотеп: И правда, странно.
  Тейе: Ступай, оставь отца. Птахмес стар уже, мог выжить из ума. Аменхотеп - наследник Ра и бог земли.
  
  Девочка, обиженно надув губы, убежала. Тейе встала за спину мужа и принялась растирать ему плечи. Аменхотеп расслабленно откинулся на стуле.
  
  Тейе: Наша дочь растет, и сны ей снятся часто.
  Аменхотеп: А ведь мои глаза и вправду необычны.
  Тейе: Ты фараон, божественный правитель. Обычного в тебе нет ничего.
  Аменхотеп: Отец был синеглаз, мать - кареглаза. Я не похож ни на него, ни на Мут - ма - уа.
  Тейе: И это ли не говорит о том, что бог в тебе живет?
  Аменхотеп: Я смертный человек, но все же... фараон...
  Тейе: Род фараонов берет начало от богов.
  Аменхотеп: Ты, как всегда, права. Но странно это. Не только Ситамон меня сравнила с львом.
  Тейе: Думаешь, ты сын Сехмет?
  Аменхотеп: Не так я дерзок, чтоб нарекаться им.
  Тейе: Иди к жрецу, спроси. Птахмес не солжет.
  
  Отведав пищи, Аменхотеп отправился в храм к Птахмесу. На пути он размышлял над словами жены и дочери. Все, кто окружали правителя, в один голос кричали, что он равен по величию богам, а Тейе, к мнению которой он больше всего прислушивался, и вовсе видела в нем настоящего бога. Мнение близких льстило Аменхотепу, и все же он считал себя человеком. Однако дочь тоже увидела в нем бога. Ситамон, его маленькая девочка, несмышленый ребенок, заметила в его природе нечто особенное. Нечто, чего не замечали другие.
  Аменхотеп надеялся услышать от Птахмеса то, в чем боялся признаться самому себе. Нечто роковое, пугающее и вместе с тем желанное.
  Услышать, что он и в самом деле бог.
  В храме фараон нашел Птахмеса. Жрец вышел к нему навстречу.
  
  Птахмес: Владыка, с возвращением!
  Аменхотеп: Приветствую тебя я, мудрый Птахмес!
  Птахмес: Пришли богам молиться?
  Аменхотеп: Пришел поговорить.
  Птахмес: Я слушаю, владыка.
  Аменхотеп: Здесь была Ситамон?
  Птахмес: Да, с принцессой говорили мы.
  Аменхотеп: Речь шла о Сехмет?
  Птахмес: Великая богиня навещает вашу дочь.
  Аменхотеп: Так Ситамон не просто снится это?
  Птахмес: В дверь боги не стучатся просто так.
  Аменхотеп: Я чувствую, неладное творится. Как будто во дворце есть тайна. Скажи, ты знаешь что-нибудь?
  Птахмес: Владыка, ваш отец молчал все эти годы. И перед смертью не сказал ни слова.
  Аменхотеп: Что не сказал он?
  Птахмес: Что вы не сын Мут - ма - уа.
  Аменхотеп: А чей же?
  Птахмес: Владычицы пустынь Сехмет!
  Аменхотеп: Как? Не может быть!
  Птахмес: Клянусь, свидетель я.
  Аменхотеп: Открой мне тайну, жрец!
  Птахмес: Тридцать лет назад Сехмет явилась к вашему отцу в облике Мут - ма - уа. Царица не могла зачать, но Сехмет благословила тело, с Тутмосом ночь проведя. Мут - ма - уа родила, заранее зная, что вы не сын ей. В ту же ночь царица отнесла вас в храм и положила в клетку к львам. Ей казалось, львица разорвет ребенка, однако зверь вскормил вас молоком. Я видел все. И Сехмет поклялся, что буду верен ей и вам до самой смерти.
  Аменхотеп: О боги, кто же я тогда?
  Птахмес: Богочеловек, владыка.
  Аменхотеп: Возможно ль это?
  Птахмес: Дух богини обитает в вас.
  Аменхотеп: И Ситамон - наследница Сехмет?
  Птахмес: Богиня покровительствует ей.
  Аменхотеп: Отец не говорил об этом на протяжении жизни!
  Птахмес: Фараон не знал, что делать с тайной.
  Аменхотеп: Боги, теперь я знаю все! Знаю, где ключ к моей природе!
  
  Правитель Египта поспешил уйти из храма, не став слушать жреца дальше. Новость не столько ошеломляла, сколько опьяняла. Прежде Аменхотеп всегда считал себя смертным человеком из рода фараонов, но после объяснения с Птахмесом чувствовал наверняка, что жестоко ошибался.
  Он не человек. Он - настоящий сын великой Сехмет. В нем заключена не только человеческая, но и божественная сущность.
  Он бог.
  
  Птахмес (сокрушенно): Зря открыл правителю я тайну. Величие ведет к самообману.
  
   Действие второе
  
  Вернувшись во дворец, первым делом Аменхотеп занялся делами. Ему предстояло вершить суд над людьми, совершившими злодеяние, и воздать должное наказание. Пребывая в приподнятом настроении после разговора со жрецом, фараон занял трон и велел привести нарушителей закона. Тейе заняла место рядом с ним, и Аменхотепу отчего-то показалось, что она выглядела весьма довольной.
  В зал привели двух женщин, которые бросали друг на друга неприязненные взгляды. Одна из них сильно хромала.
  
  Аменхотеп: В чем провинились эти двое?
  Советник: Та, что хромает, родила ребенка, а вторая его украла.
  Аменхотеп: Зачем?
  Воровка: Владыка, я не могу родить, и вдруг нашла ребенка, оставленного на дороге.
  Аменхотеп: Зачем мать бросила его?
  Хромая: Я не бросала! Это ложь! Я нездорова, и сил уходит много на работу. Я отошла на время, чтоб еды купить, и вдруг смотрю: та унесла.
  Воровка: Он был брошен, а я хочу детей!
  Хромая: Но я же мать ему!
  Воровка: Что дашь ты сыну своему? На ногах едва стоишь, болезнь трясет нещадно, он пропадет в твоих руках!
  Хромая: Но я люблю его!
  Воровка: Любовь - не оправдание, нужна еще забота.
  Аменхотеп: Довольно!
  
  Фараон откинулся на спинку трона, прикрыв глаза. Ему нужно было обдумать вынесение приговора. К его уху склонилась жена.
  
  Тейе: Мой муж, не забывай, ты "сын Амона", "наследник бога Ра".
  Аменхотеп: Несу ответственность за судьбы.
  Тейе: Что бы ни решил сейчас, это не изменит ничего. Ты бог, они же просто люди.
  Аменхотеп: Ответственность - залог моих страданий.
  Тейе: Воле фараона подчинятся все. Решай, как хочешь сам, они пусть вынесут урок.
  Аменхотеп: Я должен делать все во благо.
  Тейе: Решение бога - уже благо.
  Аменхотеп: Я бог... я бог... как странно.
  Тейе: Так что им скажешь?
  Аменхотеп: Одной придется стать несчастной.
  Тейе: Люди все несчастны. Хочешь или нет, одной придется уступить.
  Аменхотеп: Должно заботить не их благо, но благо маленького сына.
  Тейе: Он лишь ребенок.
  Аменхотеп: Я тоже был им. Если бы не львица...
  Тейе: Что?
  Аменхотеп: Придется сделать все как надо.
  
  Фараон поднял глаза на женщин, ожидающих вынесения приговора.
  
  Аменхотеп: Чтобы угодить обеим, велю на две части ребенка разрубить.
  Хромая (с ужасом): Как?
  Аменхотеп: Не обделенными покинете дворец.
  Воровка: Владыка принял верное решение. Обе мы получим сына.
  Хромая: Нет! Нельзя! Прошу, владыка, отдайте ей ребенка. Только пусть он будет жив!
  Аменхотеп: Теперь я вижу, кто из вас заботу проявил. Верните сына матери.
  
  Обеих женщин увели из тронного зала. Советники разошлись. Фараон остался наедине с женой.
  
  Тейе: Воистину правитель мудр, как бог!
  Аменхотеп: Я богочеловек, жена. Жрец сказал, меня Сехмет зачала, а Мут - ма - уа родила. Поэтому богиня приходит к Ситамон. В нашей дочери хранится львиный дух.
  Тейе (про себя): Все так, как говорил Апоп!
  Аменхотеп: Богам я равен не только по величию.
  Тейе: Ты доказал делами, что достоин богом нарекаться. Взгляни, расцвел Египет, как цветок! Храмы Амона и его супруги Мут, Гипостильный зал в Карнаке, храм Ипет - Рес на юге Уасет - Нура, дворец на западе реки, аллея сфинксов к северу - воздвигнуто все это волей фараона! Фараона - полубога! И кто осмелится тень бросить на тебя? Мой муж подобен солнцу, сияющий и славный!
  Аменхотеп: И правда, за тридцать лет Египет возвеличил, казну обогатил, объединил народы...
  Тейе: Скажи толпе, чтоб молиться стали на тебя - и все, от отрока до старика падут в мольбе, лоб разобьют, восхвалят!
  Аменхотеп: И на меня начнут молиться?
  Тейе: Да!
  Аменхотеп: Как богу?
  Тейе: Как Амону Ра!
  Аменхотеп: Ты льстишь, жена.
  Тейе: Лесть моя правдива.
  Аменхотеп: А ежели и так, то надо храм построить в честь меня.
  Тейе: Храм Аменхотепа!
  Аменхотеп: Молиться будут мне, как богу.
  Тейе: В Правде Воссиявшему Видимому Солнцу!
  Аменхотеп: Быть посему. Не вижу я плохого в том, чтоб люди приняли меня, как бога, а не просто фараона. Божественная часть во мне сокрыта, я проявил ее в делах. Был мудр и справедлив, ради благ страны, народа законы принимал.
  Тейе: Доказал ты людям и богам готовность в пантеон войти!
  Аменхотеп: Уверен, возрадуется Сехмет, богиня - мать.
  
  Фараон призвал слугу и велел тому разыскать своих доверенных зодчих, Хори и Сути. В скором времени те явились во дворец. Именно им Аменхотеп вручил руководство над строительством храмов в Карнаке и Уасет - Нуре, и теперь хотел отдать приказ воздвигнуть новое здание.
  
  Хори: Владыка, вы призвали нас.
  Аменхотеп: Велю строительством заняться новым.
  Сути: Храм, аллея, сад или дворец?
  Аменхотеп: Храм.
  Хори: В честь какого бога?
  Аменхотеп: Меня.
  Сути (с удивлением): Вас?
  Хори: Храм фараона?
  Аменхотеп: Храм богочеловека.
  Сути: Вы хотите пирамиду, усыпальницу?
  Аменхотеп: Вы не ослышались, я говорю про храм.
  Хори (с поклоном): Так тому и быть, владыка.
  
  Зодчие, удивленные волей правителя, покинули дворец. Аменхотеп, возбужденный от мысли, что скоро у него появится собственный храм, отправился на прогулку, чтобы развеяться, оставив царицу Тейе в одиночестве.
  Женщина, недолго думая, пошла к себе в комнату, плотно закрыла дверь и позвала Апопа. В последнее время змей являлся все реже, и Тейе казалось, что их сделка постепенно теряет смысл, а фараон стал богу неинтересен. Но она ошиблась. Апоп мгновенно явился на ее зов, выплыв из темноты. Его извивающееся тело ползало по полу, задевая ступни женщины.
  
  Тейе: Наш фараон величием упивается, как вином.
  Апоп: Он и раньше упивался им.
  Тейе: Но никогда не нарекался богом так упорно, как сейчас.
  Апоп: До обожествления дошел?
  Тейе: Фараон, Воссиявший в Правде, Видимое Солнце, Владыка Правды - какие имена еще придумает мой муж?
  Апоп: Разве не забавно, что из всех грехов для фараона мы выбрали с тобой гордыню?
  Тейе: Губительны гордыня и тщеславие.
  Апоп: Тебя он слушает, а не жрецов и знать. Скажи ему воздвигнуть идолы себе, и скоро мы посмотрим, как рухнет небо.
  Тейе: Боги проклянут его за дерзость.
  Апоп: В любой момент он может отказаться от гордыни, но она сладка, а человек, пусть даже полубог, слабак. С пороками бороться он не станет.
  Тейе: Я с нетерпением жду исхода.
  Апоп: А я - своей победы.
  
   Действие третье
  
  Два года спустя после того, как правитель Египта нарек себя богом, а в городах были воздвигнуты храмы Аменхотепу, на закате солнца богиня Сехмет пришла на берег Нила, чтобы увидеться с Апопом. Змей выплыл из ущелья ей навстречу и с первого же взгляда понял, что она терзается противоречивыми чувствами. Сехмет выглядела уставшей, слегка потрепанной, и вместе с тем ее глаза метали молнии.
  
  Апоп: Тридцать два года минуло, и вот мы столкнулись у Нила.
  Сехмет: Тридцать два года не изменили наш мир.
  Апоп: Я бы не говорил так уверенно.
  Сехмет: Ты знаешь, зачем я пришла?
  Апоп: Вероятно, в грехах обвинить.
  Сехмет: Ты злобная тварь.
  Апоп: Что нового скажешь?
  Сехмет: Аменхотеп... это все ты!
  Апоп: Я?
  Сехмет: Аменхотепа снедает гордыня.
  Апоп (с сарказмом): Надо же, как удивила.
  Сехмет: Он храмы воздвиг в свою честь и идолы создал!
  Апоп: Он полубог.
  Сехмет: Божественная сущность не для того ему дана, чтоб он величием кичился и хвалился превосходством! Он смертен, и должен помнить это!
  Апоп: Зачем все это говоришь мне?
  Сехмет: Ты толкнул его к гордыне!
  Апоп: Я?
  Сехмет: Твой интерес... твои мотивы...
  Апоп: И кто докажет, что я ему нашептывал на ушко богом звать себя?
  Сехмет: Доказательств нет.
  Апоп: Тогда иди, утешь сынка!
  Сехмет: Он поступил неверно! Не оправдал моих надежд!
  Апоп: Разочаровалась в собственном создании. Как ожидаемо!
  Сехмет: Ты знал, что будет так!
  Апоп: Я говорил, как падки люди на грехи. Они слабы, безвольны и глупы.
  Сехмет: И все же... все же я не верю, что он мог поступить с богами так! С богами и с собою...
  Апоп: Богов он предал, возгордившись.
  Сехмет: Разочаровал.
  Апоп: Он низко пал.
  Сехмет: И что мне делать?
  Апоп: Как хочешь поступай. Мне все равно.
  Сехмет: Возможно, он поймет, как сильно ошибался.
  Апоп: Только не Аменхотеп.
  Сехмет: Мой сын был мудр всегда, и вдруг так изменился!
  Апоп: Мудрость может быть и у глупца.
  
  Последние лучи солнца поблескивали в багровом небе. До полного захода оставалось несколько минут. Два бога, львица и змей, одновременно взглянули на исчезавшее за горизонтом светило. Это был самый печальный закат за все долгое существование Сехмет. Ей пришлось принять непростое решение. Сердце разрывалось на части от гнева, желания отомстить за рухнувшие надежды и горького сожаления. Сехмет не прощала ошибок, особенно если они принадлежали ей. Она сделала ставку на слияние человеческой и божественной природы, полагая, что их обладатель сильнее, а его воля переборет слабости, но просчиталась. Богочеловек возгордился, и теперь осталось ждать, когда он вкусит плод вседозволенности и перейдет границу, впав в безумие. Священные храмы Аменхотепа, построенные в городах Египта, где жрецы воздавали хвалу фараону наравне богам, свидетельствовали о затуманенном разуме владыки, вообразившего, будто бессмертные создания Творца и вправду примут его в пантеон. Сехмет уже представила, как боги посмеются над ее сыном, когда тот предстанет на суде, а его сердце возложат на весы. Владыку Правды Солнца забросят в самый дальний круг ада, и больше никогда человек не коснется истинного величия бога. Ему останется тешить себя надеждами походить на идол, но никто не даст для этого ни средств, ни возможностей.
  
  Апоп: Что предпримешь?
  Сехмет: Я не могу оставить все как есть.
  
  Не говоря больше ни слова, богиня отправилась в Уасет - Нур. Присутствие змея раздражало ее, но игнорировать Апопа не получалось. Близился конец сделки, не сегодня - завтра тьма ударит Аменхотепу в сердце.
  И Сехмет видела только одну возможность воззвать к совести сына.
  
  
   Действие четвертое
  
  Ситамон проснулась от ощущения присутствия постороннего в комнате. Выглянув из-под одеяла, юная принцесса поняла, что ее снова навестила богиня. Высокая женщина с головой львицы стояла у окна, освещаемая серебристым светом луны. Девочка приподнялась с постели. Широкая рука богини мягко легла Ситамон на плечо.
  
  Ситамон: Я сплю?
  Сехмет: А ты как думаешь?
  Ситамон: Мать говорит, вы приходите во сне.
  Сехмет (недовольно): Много понимает твоя мать...
  Ситамон: И вы не снитесь мне?
  Сехмет: Ты чувствуешь, как рука касается плеча?
  Ситамон: Чувствую.
  Сехмет: Дотронься до меня.
  
  Принцесса протянула руку, ее пальцы скользнули по мягкой шерсти львиной головы, по густым волосам, по гладкой коже тела.
  
  Сехмет: Я настоящая, Ситамон.
  Ситамон: Вы пели песни на ночь мне.
  Сехмет: Чтоб тьма не беспокоила.
  Ситамон: Я не боялась тьмы.
  Сехмет: А сейчас боишься?
  Ситамон: К сожалению.
  Сехмет: Почему?
  Ситамон: Предчувствую беду. Я плохо стала понимать отца и мать, советников, жрецов и знать... Они наперебой кричат, что мы равны богам, но это страшный грех, я знаю!
  Сехмет: Ты им говорила?
  Ситамон: Только матери. Но она лишь посмеялась.
  Сехмет: Вот как?
  Ситамон: Мать считает, боги слабы, раз не могут сами разобраться, без людей. Она приходит в храм не для молитв, а для того, чтоб заплатить жрецам, и те грехи ей отпускают. Отец и сам так делал много раз, он думает, что в пантеон войдет.
  Сехмет: У людей нет права грехи других прощать. Жрецы забыли, они рабы богов.
  Ситамон: Не гневайтесь на них, богиня. В сомнениях люди заблудились. Укажите путь им, и они вернутся к вере.
  Сехмет: Здесь не сомнения, принцесса. Гордость - вот страшнее!
  Ситамон: И все же... богиня, не сердитесь! Мой отец... он вовсе не плохой!
  Сехмет: Он преступление совершил. Мое терпение на исходе. Если я не накажу Аменхотепа, скоро им займутся боги. Но я готова дать фараону шанс. Ты - дочь его, мой прямой потомок. Не только царственная кровь протекает в жилах, но кровь бессмертных. Вы оба - мои дети. И он послушает тебя, и если в сердце еще живет любовь к богам, Аменхотеп изменится.
  Ситамон: Мне пойти к нему?
  Сехмет: Пойди сейчас, пока не слышит мать. Аменхотеп, хоть и на троне, но под влиянием Тейе, она им управляет, как захочет. О богобоязненности ей не понравятся слова.
  Ситамон: И я попробую воздействовать на мнение отца.
  Сехмет: Отец услышать должен дочь.
  Ситамон: Я поговорю с ним.
  
  Сразу же после того, как богиня покинула комнату, девочка побежала к отцу.
  Аменхотеп крепко спал, напившись на ужине вина, поэтому не сразу услышал зов дочери. Ситамон пыталась разбудить его, и только когда дернула за плечо раз десятый, фараон соизволил открыть глаза.
  
  Аменхотеп: А? Что? Который час?
  Ситамон: Не знаю. Не важно. Отец!
  Аменхотеп: Что такое?
  Ситамон: Отец, ко мне Сехмет явилась!
  Аменхотеп: Это сон, дитя.
  Ситамон: Не сон!
  Аменхотеп: Глупое дитя. Уж поздно, спать иди.
  Ситамон: Но она сердита на тебя!
  Аменхотеп: За что сердиться на меня? Я славный фараон...
  Ситамон: Не в славе дело... Отец, послушай!
  Аменхотеп: Я сплю.
  Ситамон: Нет, ты должен выслушать!
  Аменхотеп: Зачем? Кажется, вина я перебрал... Голова раскалывается...
  Ситамон: Прежде столько ты не пил.
  Аменхотеп: Сколько Тейе предложила, столько кубков осушил.
  Ситамон: Мать... мать... Ты только и думаешь о Тейе!
  Аменхотеп: Люблю ее... Люблю безумно...
  Ситамон: Она тебя погубит!
  Аменхотеп: Что? Что ты говоришь? Боги, голова болит...
  Ситамон: Проклятое вино! Мать не должна была тебя поить!
  Аменхотеп: Моя жена богиня... Прекрасная...
  Ситамон: Она тебя толкает в пропасть.
  Аменхотеп: Не слышу, что ты говоришь... Дочь, ты так похожа на нее... Тейе, моя Тейе!
  Ситамон: Да ты в бреду, отец!
  Аменхотеп: Твои глаза чисты, как у нее.
  Ситамон: Она во мрак тебя ведет!
  Аменхотеп: Тейе, моя Тейе... Ни миттанийские принцессы, ни нубийки, никто не годится ей в подметки! Какая женщина!
  Ситамон: Отец, послушай, что я говорю! Сехмет разгневалась!
  Аменхотеп: Сехмет не может гневаться на сына. Я сам как бог, я мудр, велик, прекрасен, лучезарен! За что ей гневаться? За мелкие мои грешки, когда я Тейе изменял в чужой стране, в походах?
  Ситамон: Отец, боишься ль ты богов?
  Аменхотеп: За что же их бояться? Я наполовину бог, и много сделал из того, что нужно было сделать им.
  Ситамон: Как можешь?! Это невозможно!
  Аменхотеп: Я ненавижу их... Ох, вино, проклятое вино... Голова болит... И Тейе, моя богиня Тейе...
  Ситамон: Безумен ты! Безумен!
  Аменхотеп: Мне тридцать два года...
  Ситамон: Тридцать два года, а ты как ребенок!
  Аменхотеп: А ведь ты, дитя, наследница Сехмет.
  Ситамон: Мой крест... как тяжко бремя.
  Аменхотеп: Бывало, фараоны, чтобы не порочить чистую кровь, на дочерях своих женились. В тебе божественная часть, как и во мне. Ситамон, что если нам дать Египту полубога?
  Ситамон (в ужасе): Ты пьян, отец! Ты пьян! Какие мысли лезут!
  Аменхотеп: Как бы Тейе ни была прекрасна и умна, ты все же от Сехмет.
  Ситамон: Что ты говоришь? Отвратительно!
  Аменхотеп: Власть бога сохранить в Египте - вот цель моя!
  
  Принцесса отскочила от постели отца. Лицо девочки перекосилось от ужаса.
  
  Аменхотеп: Почему молчишь, Ситамон?
  Ситамон: Ты в бреду. Проспись.
  Аменхотеп: Поздно, я уже проснулся.
  Ситамон: Богов побойся!
  Аменхотеп: Я сам - бог! И я творю, что пожелаю! И если захочу, чтоб наследник богом был, исполнится такая воля!
  Ситамон: Прежде мой отец жестоким не был.
  Аменхотеп: Жестоким? Стать женою фараона - честь!
  Ситамон: Что скажет мать?
  Аменхотеп: Я произнес ее слова. Она сказала, это честь, и вышла замуж!
  Ситамон: Хватит! Ты это придумал! Ты лжешь! Не могу поверить, что мой отец на мне готов жениться! Это низко! Так нельзя!
  Аменхотеп: Моя страна. Мои законы.
  Ситамон: Ты гневишь богов! Сехмет сказала...
  Аменхотеп: Мне все равно, что говорит Сехмет!
  
  Он схватил девочку за волосы и насильно притянул к себе. Ситамон закричала, пытаясь вырваться из его хватки.
  
  Аменхотеп: Бывало, отец мне говорил, как древние традиции важно соблюдать. Пожалуй, я согласен с ним. Когда-то фараоны любили дочерей своих, как жен, и кровь правителей не портили отравой пришлых. Тейе хороша, но она - не часть меня. А ты по крови и по духу вся моя.
  Ситамон: О боги! Отец совсем уж обезумел!
  Аменхотеп: Обезумел? О нет, наоборот, как будто бы прозрел.
  
  Его рука хотела было скользнуть под одежду девочки, но Ситамон из последних сил отскочила в сторону. По ее щекам текли слезы. Рыдая от страха и жалости к нему, принцесса выбежала из покоев отца.
  Она не знала, куда направляется, ноги сами вели ее к балкону. Ситамон чувствовала, как разбивается ее непоколебимая вера в справедливого отца на тысячи осколков, как сердце обливается кровью при мысли, что минуту назад он собирался возлечь с ней и, возможно, завтра объявит жрецам, что женится на собственной дочери ради того, чтобы породить наследника - богочеловека. Аменхотеп не был тем отцом, которого она знала, или, возможно, она совсем не знала его, а только видела иллюзию. В голове крутились титулы, коими нарек себя Аменхотеп: "сын Амона Ра", "Владыка Правды Солнца", "Властитель властителей"... Ситамон только теперь поняла, как жестоко ошибалась. И ошибалась не только она. Ее отцу верили и народ, и боги. Ему дали невероятный дар, а он извратил божественную сущность в чудовищную вседозволенность.
  Склонившись над перилами, Ситамон глянула вниз. Несколько метров отделяло ее от насыпи острых камней. Ветер дул в раскрасневшееся лицо, глаза болели от слез.
   И эту грязную, насыщенную тьмою ночь не в силах была осветить даже самая яркая звезда.
  
  Апоп: Люди не заслуживают жалости.
  
  Ситамон оглянулась, но никого рядом не увидела. Она слышала лишь мягкий голос, проникавший в гулко бьющееся сердце.
  
  Апоп: Смотришь вниз, туда, где поджидает смерть. Тебя подстегивает желание спасти отца... Любовь толкает в бездну. Но ты ведь прыгнешь для него, погибнешь страшной смертью? Пожертвуешь собой ради его спасения? Последняя надежда для богов... Он уничтожил веру, но все можно возродить. Ты знаешь как... Ты знаешь, что надо делать.
  
  Принцесса перелезла через перила. Тяжело дыша, она оглядывала острые камни. В воспоминаниях мелькал тот Аменхотеп, которого она любила - живой, надежный, мудрый.
  
  Апоп: Он станет прежним, как только взглянет на тело дочери, омытое в крови. Однако таким его ты больше не увидишь.
  
  Бросив последний взгляд на молчаливое черное небо, Ситамон разжала пальцы, и ее хрупкое тело понеслось вниз.
  Через мгновение скользивший по перилам Апоп свысока смотрел на изуродованную мертвую девочку. Змею стоило бы смеяться, ведь идеально выстроенный план тридцати двух лет, которому он следовал, осуществлялся с каждым заходом солнца, но удовольствия от самоубийства принцессы он не испытал. Из всех людей, коих он знал, эта девочка была единственной во всем дворце, кто пытался объяснить окружающим правду.
   Луна вышла из-за облаков, и серебристый свет упал на труп Ситамон.
  
  Сехмет: Нет... Нет!
  
  Богиня - львица, завидев разбившуюся о камни дочь Аменхотепа, бросилась к ней. Однако, приблизившись к мертвой Ситамон, Сехмет не дотронулась до окровавленного тела, хотя испытала первый порыв крепко прижать его к груди. Но самообладание очень быстро вернулось к Владычице пустынь. Как бы она ни любила эту девочку, которой с детства по ночам напевала колыбельные и мурлыкала в ушко, когда та боялась темноты, ярость все же пересиливала горе.
  
  Сехмет: Проклятие... Как могло такое произойти?
  Апоп: Рассказать?
  
  Услышав знакомый голос, богиня подняла голову и заметила змея.
  
  Сехмет: И ты здесь!
  Апоп: Я там, где люди зло творят.
  Сехмет: Что же сделала Ситамон? Чем провинилась?
  Апоп: Ничем. Она лишь жертва сына твоего.
  Сехмет: Что? Что ты говоришь?
  Апоп: Не думал, что Аменхотеп зайдет так далеко.
  Сехмет: Что он сделал с маленькой Ситамон?
  Апоп: Хотел ей овладеть, а затем жениться. Как тебе такой исход?
  Сехмет: Неправда... Лжешь!
  Апоп: Опять не веришь? Когда же пелена сойдет с янтарных глаз? Тело этой девочки - прямое подтверждение!
  Сехмет: Аменхотеп любил Ситамон, как отец...
  Апоп: Аменхотеп грех совершил ужасный! Он не может больше богочеловеком оставаться!
  Сехмет: А не ты ли здесь замешан?
  Апоп: Я? Я? И что же сделал я, по-твоему? Я сам не знал, на что твой сын решился! Увидел лишь, как упала вниз Ситамон!
  Сехмет: Не подтолкнул к самоубийству?
  Апоп: Не сделал ничего.
  
  Богиня развернулась и направилась прочь от дворца.
  
  Апоп: Уходишь? Сехмет! Мы заключили сделку, помнишь?
  
  Она остановилась, но оборачиваться на голос не стала.
  
  Сехмет: Чего ты хочешь?
  Апоп: Когда настанет ей конец?
  Сехмет: Когда я прокляну свое создание.
  Апоп: Он сделал зло! Аменхотеп во тьме пал! Ты должна его проклясть сейчас!
  Сехмет: Проклясть сына...
  Апоп: Ты сдержишь слово, львица! Ты обещала!
  Сехмет: У меня нет выбора.
  Апоп: Лишь у человека есть право выбора. Он выбрал вседозволенность, гордыню! Он пал! И ты должна признать!
  
  Не слушая его выкрики, богиня скрылась во тьме.
  
  Апоп: Ты признаешь.... Рано или поздно проклятие прогремит, и мир богов развалится на мелкие куски.
  
   Действие пятое
  
  Очнувшись с головной болью, Аменхотеп, не желая откладывать дела государства, велел слугам одеть себя, после чего вышел из спальни и направился в тронный зал. Там его ожидали советники, жрецы и любимая жена, на лице которой он заметил слезы. Удивленно оглядывая присутствующих, фараон не понимал, что происходит.
  
  Аменхотеп: Почему все собрались? Что случилось?
  Тейе: Наша дочь мертва!
  Аменхотеп: Ситамон?
  Советник: Ее нашли в саду, разбитую о камни.
  Птахмес: Принцесса жизнь покончила самоубийством.
  Тейе: Не верю! Ее столкнули вниз!
  Птахмес: Я говорил с богами нынче. Они сказали, Ситамон себя убила.
  Тейе: Боги лгут! А ты... Ты не жрец, ты сумасшедший!
  Советник: Царица!
  Тейе: Я ненавижу вас! Вы... вы убили мою дочь! Все вы!
  
  Она указала пальцем на каждого.
  
  Советник: Царица, успокойтесь....
  Аменхотеп (с отчаянием): Ситамон... умерла...
  Тейе: Моя девочка... моя дочь...
  Аменхотеп: Странно, но мне она как будто снилась.
  Тейе (фараону): Это все ты... Ты виноват!
  Аменхотеп: Голова болит ужасно... Но ко мне Ситамон приходила. И... О нет, о боги!
  
  Схватившийся за голову фараон пребывал в ужасе.
  
  Аменхотеп: Это я... Как я мог? Я сказал ей...
  Тейе: Что? Что ты сказал?
  Аменхотеп: Я сказал, что хочу наследника... богочеловека... И уложил в постель Ситамон.
  Тейе: Нет... Нет...
  Аменхотеп: Но она ушла. Или же нет? Не помню.
  Тейе: Ты трогал нашу дочь?
  Аменхотеп: Не помню!
  Тейе: Проклятье! Отродие тьмы, жестокий человек!
  Аменхотеп: Ужасное совершил. Если бы не вино...
  Тейе: Так ты был пьян?!
  Аменхотеп: За ужином напился. Ты вино мне подливала!
  Тейе: Я не виновата! Я не знала, что ты способен на такое!
  Аменхотеп: Да я не делал... то есть... не помню...
  Тейе: Ненавижу! Будь ты проклят!
  Аменхотеп: Я виноват, прости.
  Тейе: Не у меня проси прощения! У богов! У дочери!
  Аменхотеп: Если б мог...
  Тейе: Ты возгордился непомерно!
  Аменхотеп: Не знаю, что на меня нашло. Я думал о наследнике, о чистой крови.
  Тейе: Ты думаешь о власти! Власть - вот что тебя заводит!
  Аменхотеп: Я же бог, ты говорила мне.
  Тейе: И ты поверил? Поверил в эту ложь?
  Аменхотеп: Ты лгала мне?
  Тейе: А ты мне верил?!
  Аменхотеп: Но зачем?
  Тейе: А зачем ты трогал нашу дочь?
  Аменхотеп: Был пьян.
  Тейе: Не пьянство виновато! Гордость!
  Аменхотеп: Я сын Сехмет, и это правда.
  Тейе: Сын Сехмет не оправдал ее надежд!
  Аменхотеп: Я делал все, что нужно делать фараону. Я Египет возвеличил, казну обогатил, храмы строил...
  Тейе: И в пантеон хотел войти.
  Аменхотеп: Я заслужил!
  Тейе: И чем же? Смертью Ситамон?
  Аменхотеп: Великими делами!
  Тейе: Ты перечеркнул их.
  Аменхотеп: Прости, я виноват.
  Тейе: А я причем? Зачем прощения просишь у меня? Глупец!
  Аменхотеп: Ты ненавидишь "сына Ра"?
  Тейе: Не ненависть живет во мне. Ты жалок.
  
  Бросив эти слова ему в лицо, словно нож в сердце, царица удалилась из зала.
  Аменхотеп беспомощным взглядом обвел собравшихся.
  
  Птахмес: Не велено человеку богом нарекаться. Владыка, вы совершили злодеяние, и боги забрали вашу дочь, наказывая вас.
  Аменхотеп: И что мне делать? Что, скажите?
  
  Внезапно в зал вбежала рабыня и в ужасе вскричала.
  
  Служанка: Владыка! В город мор пришел! Уасет - Нур настигла смерть!
  Птахмес: Великая Сехмет направила ярость на народ, а не на сына.
  Аменхотеп: Причем здесь мой народ? Они в чем виноваты?
  Птахмес: Они страдают из-за вас.
  Аменхотеп: Почему не я?
  Птахмес: Сердце матери еще стучит в груди.
  Аменхотеп: Лучше я, чем мой народ!
  Птахмес: Выбор делайте, владыка. Час настал.
  Аменхотеп: Выбор? Я сделал выбор, когда вчера пришла Ситамон!
  Птахмес: И вы оставите, как есть?
  Аменхотеп: А что я сделаю? Что могу?
  Птахмес: Не мне учить вас. Владыка богочеловек, так оправдайте имя ваше хоть сейчас.
  
  Фараон упал на колени, закрыв лицо руками. Слезы отчаяния текли по его щекам.
  
  Аменхотеп: О боги! Я виноват... я виноват... Но что могу я сделать? Я сожалею! Ситамон приходила ночью, чтобы мне сказать, как я неправ. Чтобы открыть мне душу.... А я ее обидел. Я ее унизил. Я отвернулся от богов! Сказал, мне все равно. Но ведь теперь уж поздно думать. Я сожалею. И если бы я мог, то обратил бы время вспять, чтобы прислушаться к словам Ситамон и попросить прощения у той, кто молоком меня вскормила в клетке, когда Мут - ма - уа бросила ко львам!
  Птахмес: Одних слов мало. Надо веру доказать.
  Аменхотеп: Да, ты прав, конечно. Вера - это и поступки также. Боги! Я строил себе храмы, призывал людей молиться на себя! Я идолы воздвигнул в городах! Но я не вас обидел. Вижу, что не вас, а самого себя!
  Птахмес: Владыка, мы слушаем приказ.
  Аменхотеп: Уничтожьте храмы. Снимите идолы и обратите в прах. Я не достоин богом нарекаться! Я смертен! Я жестоко ошибался!
  Птахмес: Молите у Сехмет прощения.
  Аменхотеп: Я недостоин сыном быть Сехмет. Велю построить триста... нет, пятьсот... а лучше даже и семьсот статуй для богини!
  Птахмес: Семьсот статуй для Сехмет?!
  Аменхотеп: Только бы не мучила народ! Я кару понести готов! Любую кару!
  Птахмес: И впредь вы не вернетесь к прежним заблуждениям?
  Аменхотеп: Никогда! Я раб богов покорный!
  Птахмес: Раскаиваетесь?
  Аменхотеп: Да!
  
  Факелы неожиданно вспыхнули огнем. В зале возникла светящаяся тень.
  
  Птахмес: Великая Сехмет!
  Аменхотеп: Богиня?
  
  Тень приобрела облик, и все шарахнулись в сторону. Высокая женщина с головой львицы выглядела устрашающе, ее янтарные глаза метали молнии. Люди смиренно упали на колени.
  
  Сехмет: Я разочарована в Аменхотепе.
  Аменхотеп: Молю прощения!
  Сехмет: На что мне извинения смертного? Мою с Апопом сделку ты сорвал.
  Аменхотеп: Моя судьба зависит от тебя, богиня!
  Сехмет: Не думала, что сын мой будет жалок.
  Аменхотеп: Не карай страну и мой народ! Карай меня! Я виноват!
  Сехмет: Признаешься в преступлении...
  Аменхотеп: Признаю.
  Сехмет: Признаешься, что не достоин богочеловеком быть?
  Аменхотеп: Да.
  Сехмет: Моя ошибка, что я верила в людей. Вы слабы. Вы глупы. Ничтожны, жалки!
  Аменхотеп: Мы не боги.
  Сехмет: Верно. Куда вам до богов! Боги никогда бы не опустились так!
  Аменхотеп: Я слаб. И я раскаиваюсь, что стал причиной стольких бед!
  Сехмет: Это все слова... Слова как дым. Завтра скажешь, что прощен Сехмет и будешь дальше во вседозволенности жить.
  Аменхотеп: Тогда убей меня, богиня. Убей, чтобы никто не жил так, как говоришь ты.
  Сехмет: Мне стоило бы проклясть тебя!
  Аменхотеп: За что?
  Сехмет: За то, что планы мне сорвал.
  Аменхотеп: Планы?
  Сехмет: Апоп наверняка сейчас смеется.
  Аменхотеп: Что за сделка? Сделка с богом зла... Как? Как можно?
  Сехмет: Я верила в людей! Но я ошиблась, и ты поплатишься за это!
  Аменхотеп: Умоляю, не трогайте народ!
  Сехмет: О, да! Только видя, как страдает твой народ!
  Аменхотеп: Будьте милосердны!
  Сехмет: Я и так прощала слишком много.
  
  Богиня исчезла. Огни на факелах потухли.
  Фараон с обреченностью во взгляде смотрел на то место, где только что стояла его настоящая мать.
  
   Часть VI. Два поединка
  
   Действие первое
  
  Это утро не выдалось спокойным для обитателей болот Хеммиса. Огромный крокодил извивался, хлопал пастью и бил хвостом, сопротивляясь хватке бога, боровшегося с ним. Гор заламывал мощное тело хищника руками. Крокодил отбивался из последних сил, но, в конце концов, потерпел поражение.
  Взвалив мертвого врага на плечи, Гор отправился к матери.
  Изида встретила его с чашей теплого молока. Приняв подношение из ее рук, молодой бог осушил чашу до дна, вытер губы и кивнул в сторону добычи.
  
  Изида: Тебе крокодил дорогу перешел?
  Гор: Он напал, когда я ловил рыбу.
  Изида: Бедняга неудачно выбрал жертву.
  Гор: Из шкуры сошьешь себе одежду.
  Изида: Может, сшить тебе?
  Гор: Ты для меня и так все делаешь.
  
  Они проводили вместе много времени, питаясь рыбой и мясом животных, добытым на охоте. На протяжении тридцати двух лет богиня обучала своего сына навыкам жизни и магии. Гор был силен и благороден, необычайно похожим на Осириса, и Изида гордилась им.
  
  Изида: Мне доставляет это удовольствие. В мире ты единственный, кем я дорожу.
  Гор: И еще отец.
  Изида: Осирис мертв.
  Гор: Но я могу его вернуть! Это возможно, мама!
  Изида: Я знаю, ты горишь желанием встретиться с отцом.
  Гор: Он нужен мне. Особенно теперь.
  Изида (с удивлением): Теперь?
  Гор: Теперь, когда решил я бросить вызов Сету!
  Изида: Когда-нибудь пришло бы время столкнуться в схватке с ним.
  Гор: Я вырос и готов вернуть утраченную честь!
  Изида: Как будто еще вчера я пела колыбельную. Как быстро пролетели годы.
  Гор: Мне неизвестно будущее, как неизвестно то, чем дело кончится. Но знаю лишь одно: скрываться дальше в дальнем уголке Египта, таиться, словно призрак, не выходить на свет, когда есть сила и стремление победить, бессмысленно и глупо. Я был рожден в любви горюющей вдовы и мертвого царя, рожден, чтоб Сета свергнуть. И мне придется в бой пойти, тебя оставить, кровь врага пролить и, может, умереть. Но я не пожалею ни о чем.
  Изида: Подумать только, я потеряла мужа, а скоро буду сына провожать на смерть.
  Гор: Кто знает, на смерть или победу?
  Изида: Победа дастся кровью проигравшего, а смерть - твоей.
  Гор: Так пусть и небо, коим я владею, окропится кровью, когда я бездыханным упаду.
  Изида: Я пролечу по небу соколицей и оглашу богам, что нынче сын Осириса пал в битве.
  Гор: А откликнуться ли боги?
  Изида: Должны.
  Гор: Не думаю. По мне лишь ты прольешь слезу.
  Изида: В тебе заключена и жизнь, и воля, и любовь моя. Умрешь - и от меня останется лишь тень.
  Гор: Не говори так.
  Изида: Но это правда.
  Гор: И потому она остра. Правда режет сердце, мне больно слушать.
  Изида: Жить во лжи нельзя.
  Гор: Сет живет во лжи.
  Изида: И потому он не такой, как ты!
  Гор: Верно. Я другой.
  Изида: Ты сердцем чист, и потому оно болит.
  Гор: Во мне его коварства нет.
  Изида: Но в тебе есть сила.
  Гор: Я заставлю Сета расплатиться!
  Изида: Позволь увидеть, как он сорвет с себя венец царя.
  Гор: Увидят это зрелище все боги.
  
  Изида порывисто обняла своего взрослого сына. Из ее глаз текли прозрачные слезы гордости и сожаления, что придется расстаться с ним. Гор покровительственно погладил мать по волосам, выражая безмолвную поддержку.
  
  Изида (всхлипывая): Умоляю, вернись домой живым.
  
  
   Действие второе
  
  Сет вкушал яства, когда раб принес ему записку. Развернув папирус, божественный владыка Египта пробежал взглядом по строчкам, и чем больше он перечитывал послание, тем сильнее заострялись черты его лица. Поднявшись из-за стола, Сет стал расхаживать по залу. Его тело лихорадочно затрясло, глаза наполнились чернильным гневом.
  
  Сет: Кто бы мог подумать! Судьба поставила подножку! Я думал, что навсегда покончил с братом, но он меня достал из Аменти!
  
  Схватив кубок с вином, он осушил его, промочив горло.
  
  Сет: Проклятие, Осирис! Я разрубил тебя на части! На сотни, тысячи частей! Тебя больше нет, ты там, в загробном мире! И все же... все же тень еще висит над головой моей! И кто тот юноша, что бросил вызов? Сын Изиды, той Изиды, что я хотел заполучить. Она укрылась и птенцом обзавелась, но теперь вернулась, чтобы посмотреть, как я в огне сгорю. Осирис, будь ты проклят! Ненавижу! Ненавижу! Быть сраженным в поединке сыном брата, опозоренным богами, преступником в глазах светлейшего Амона - нет доли хуже.
  
  Бог налил в кубок еще вина и снова выпил. По его лицу прошла судорога, но спустя мгновение Сет успокоился, вдруг решив для себя что-то важное.
  
  Сет: Боги не поверят жалкому птенцу! Мне нечего бояться... Я стал правителем, занял место брата, а он... он никто! Оборванец, а может, даже лжец! Вдруг он не сын Осириса? Осирис умер после свадьбы, откуда дети? Конечно, я лгу себе, но ведь поверив в ложь, легче убедить других. Сын Изиды и Осириса... Интересно, каков мой враг? Наверняка силен, иначе быть не может. Осирис тоже сильным был. Но тем и лучше... Посмотрим, как вскричит Изида, когда я отниму еще и сына! И как Осирис огорчится, когда его в загробном мире встретит!
  
   Действие третье
  
  Полем сражения двух богов была избрана пустыня как самое открытое и доступное место для ока бессмертных. Именно там Гор и Сет впервые увидели друг друга. Вооруженные, горящие непреодолимым стремлением одержать верх, подгоняемые ненавистью и жаждой достигнуть цели, они столкнулись в честном поединке. Пески поднялись вверх и кружили вокруг Гора, мешая двигаться и взглядом искать врага. Сет вызвал мощную бурю, сам же был атакован громом небес и молниями Гора.
  
  Сет: Воистину, прекрасен бог египетского неба. Но ты не станешь властвовать над троном!
  Гор: Власть вернется моему отцу.
  Сет: Осирис мертв!
  Гор: Я его верну.
  Сет: Ты жаждешь власти, только и всего.
  Гор: Я хочу вернуть достоинство и честь!
  Сет: Это все слова...
  Гор: Для тебя - слова!
  Сет: Упрямый юноша, ты похож на мать.
  Гор: Изида прокляла тебя!
  Сет: Изиду я заполучу. Эта женщина сбежала много лет назад и пряталась так долго от богов, но все равно когда-нибудь она войдет в мой дом.
  Гор: Скорее моя мать умрет!
  Сет: Смерть прекраснейшей богини вызовет печаль.
  Гор: Скажи, за что Осириса убил? За что жестоко поступил с ним?
  Сет: Я? Я не убивал Осириса... Изида солгала.
  Гор: Ты... ты позвал его в тот день, когда пришло о гибели известие!
  Сет: Я хотел с ним помириться. Мы поговорили, он от меня ушел, но к Изиде не вернулся.
  Гор: Это ложь!
  Сет: Кто докажет, что я лгу? Ты? Ты ничего не знаешь... Не знаешь, как твой отец кичился властью, силой, не знаешь, как он отнял Изиду... Я был один! Один!
  Гор: Осирис благородным богом был!
  Сет: Осирис был хвастуном несносным, гордецом!
  Гор: Не смей...
  Сет: Но это правда! Ты же правдолюбец, прям как он?
  Гор: Ты солгал и отнял жизнь у брата!
  Сет: Мой брат Осирис был не таким хорошим, но все же...
  Гор: Это сделал ты.
  Сет: Раз так... докажи богам!
  
  Сет вынырнул из песчаной бури позади Гора и ударил его в спину. Упавший Гор попытался быстро подняться, но враг снова повалил его на землю, не позволяя встать на ноги. Сет, крепко держа сопротивлявшегося молодого бога, наклонился над его ухом так близко, что только Гор мог услышать слова.
  
  Сет: Ты прав. Я убил Осириса. Подсыпал яд в вино и выпить дал. А затем, когда он задыхался, отрубил голову мечом. Я не просто убил, я уничтожил брата. Разрубил на тысячи кусков и, словно грязь, рассыпал по Египту.
  
  Гор хотел было вскричать от ярости, но тот ладонью накрыл его клюв.
  
  Сет: Но неужели ты думал, что ни одному богу пантеона неизвестна моя маленькая тайна? А впрочем.... Пожалуй, Осирис воспрять из мертвых может, в преступлении обвинить меня. Ты же понимаешь...
  
  С этими словами Сет поднес руку к соколиной голове Гора и одним резким движением вырвал божественное Око. Кровь брызнула на лица обоим. Улыбаясь, Сет сжал Око в руке и оставил Гора лежать на земле, извиваясь в муках боли. Багровые ручьи текли по его перьям и коже, попадали в открытый клюв. Гор потерпел поражение.
  
   Действие четвертое
  
  Гор очнулся на руках матери. Изида плакала. Оглядевшись, он с удивлением понял, что находится в болотах Хеммиса. Дома.
  
  Гор: Я не оправдал надежд.
  Изида: Ты сражался стойко. И я рада, что мой сын жив.
  Гор: Я опозорен.
  Изида: Не сдавайся.
  Гор: Это он убил отца. Он сказал мне перед тем, как вырвать Око.
  Изида: Как же слепы боги!
  Гор: Мама, боги не слепы.
  Изида: Что?
  Гор (сокрушенно): Боги знают.
  Изида (с ужасом): Нет! Нет!
  Гор: Тайна Сета не могла быть скрыта от богов. Его тайну кто-то знал всегда.
  Изида: Кто?
  Гор: Сет не сказал.
  Изида: Кто в сговоре с убийцей? Кто молчал, когда нужно было говорить?
  Гор: Мне придется снова бросить вызов Сету.
  Изида: Снова? О нет, ты слишком слаб.
  Гор: Почему он не убил меня? Хотел, чтобы я слыл опозоренным... без Ока?
  Изида: Коварству Сета нет пределов.
  Гор: Тем лучше. У меня есть шанс все изменить и попытаться снова.
  Изида: Но даже если победишь, кто осудит Сета? Раз в пантеоне тайну знали...
  Гор: Что делать, мама?
  Изида: Когда-то Амон Ра послал Анубиса, чтобы помочь мне отыскать разрубленное тело. Зачем Амон помочь хотел мне? Другие боги отвернулись, словно обо мне забыли, но Амон... Не остался в стороне Амон. Чем истолковать жест милосердия? Как понять, кто из богов предатель?
  Гор: На суде последнее слово будет за Амоном.
  Изида: А вдруг Амон и есть предатель? Чувствуя вину, он мне помог однажды.
  Гор: Из пантеона мы поддержки не получим.
  Изида: Тогда придется нам самим решить судьбу.
  Гор: Чью судьбу?
  Изида (с улыбкой): Богов.
  
  Богиня выпустила сына из объятий, поднялась на ноги и раздвинула ветви деревьев, скрывающих их гнездо от солнечных лучей.
  
  Изида: Час отомстить настал. Знаешь, Гор, много лет назад, еще до свадьбы, я предсказала раскол божественного мира. Купаясь в водах Нила, мне встретился Апоп. Мы разговорились, и змей поведал, как бога можно победить, зная истинное имя. У Амона, змей сказал, всего три имени. В вознаграждение Апопу я открыла тайну.
  Гор: Что из твоих уст Апоп узнал?
  Изида: Что в пантеон войдет один из тех, кто смертен был, а демиург падет.
  Гор: Смертный - в пантеон?
  Изида: Такова судьба.
  Гор: Человек к богам?
  Изида: Люди слабы, но и боги в грехи впадают.
  Гор: С судьбою спорить бесполезно.
  Изида: С тех пор я не предсказывала.
  Гор: Почему?
  Изида: Опасный дар.
  Гор: А восставать против Амона не опасно?
  Изида: А кто докажет, что от меня кинжал получит в спину?
  Гор: Использовать коварство Сета...
  Изида: Обманом в сеть заманим Сета и других богов.
  Гор: Научи, что делать, мама!
  
   Богиня извлекла из одежд мертвого скорпиона.
  
  Изида: Ты родился на рассвете, а ночью умирал от яда скорпиона.
  Гор: Я не помню...
  Изида: Младенцем был.
  Гор: И чем поможет скорпион?
  Изида: Я испила из раны яд, он течет с тех пор по жилам. Моей кровью смажь лезвие меча и в бою Сету нанеси удар.
  Гор: Яд поразит его.
  Изида: Ты сможешь Сета исцелить, но потребуй прежде на суде предстать. И он вернет тебе и честь, и власть, и Око.
  Гор: Боги не поймут меня. Амон...
  Изида: Оставь Амона мне. Когда придешь на суд с врагом, Амон не будет прежним богом.
  
  
   Действие пятое
  
  Пустыня Египта снова стала местом битвы. Завидев Гора, Сет пронзительно рассмеялся. Раненный, лишенный божественного Ока, Гор выглядел жалко в глазах своего соперника.
  
  Сет: Мало показалось сыну Осириса. Хочешь снова боль испытать?
  Гор: Ты знаешь, чего я хочу.
  Сет: Ты обесчещен, Гор! У нас уже была дуэль, я победил в ней.
  Гор: Не будем в прошлое смотреть. Я бросил вызов во второй раз.
  Сет: Во второй раз я убью тебя. Мое терпение на исходе.
  Гор: Признайся в преступлении, Сет! Я даю шанс!
  Сет: Шанс? О нет, Гор, нет... Шанс уйти есть у тебя.
  Гор: Я не покину поле боя.
  Сет: Как и я... У нас нет выбора, не так ли?
  Гор: Похоже, боги лишены его.
  Сет: Боги за себя решили. Ты ведь решил свою судьбу?
  Гор: Моя судьба определена с тех пор, как я родился.
  Сет: В безвестности, без славы и отца... Я сожалею, Гор!
  
  Сет рассмеялся собственным словам.
  
  Сет (со злобным весельем): Я правда сожалею! Ты так стремишься к цели, что внушаешь уважение, но увы... Из нас останется один. Нам двоим нет места в этом мире.
  Гор: Мне жаль тебя! Озлобленный, обиженный мальчишка, а теперь мужчина, лишивший самого себя любви!
  Сет: Любви? Что тебе известно о любви? Любовь жестока, мальчик.
  Гор: Осирис тебя любил!
  Сет: Что проку от его любви мне было? Он хвастаться любил, гордился превосходством, кичился властью и успехом!
  Гор: Ты ревновал.
  Сет: Пока Осирис не погиб.
  Гор: Убийца!
  Сет: Докажи в суде.
  Гор: Сперва заставлю расплатиться!
  
  Боги сошлись в схватке, но бой длился недолго. Лезвие меча Гора, смазанное ядовитой кровью Изиды, поранило руку Сету, и тот, сделав еще несколько движений, упал. Тело бога песчаных бурь горело в лихорадке.
  
  Сет (с ужасом): Что... что это значит?
  Гор: Яд скорпиона проник в тебя.
  Сет: Я умираю?
  Гор: Да.
  Сет: А ты коварен, Гор.
  Гор: Это не мое коварство.
  Сет: Изида? Твоя мать?
  Гор: Она мне полной яда кровь дала.
  Сет: Так ты орудие ее.
  Гор: Не орудие. Верный сын.
  Сет: Она вернулась отомстить, используя тебя.
  Гор: Я сам мщу.
  Сет: Вы стоите друг друга. Ты ее сын. Не Осириса.
  Гор: Во мне скрыт дух от них обоих.
  Сет: Могучий сокол, повелитель неба, чего ты ждешь? Я умираю. Позовешь Изиду посмотреть, как я в последний раз вздохну?
  Гор: Я не убить пришел.
  Сет: Зачем тогда?
  Гор: Иди со мной на суд богов и там признайся, что отправил брата своего в загробный мир.
  Сет: И ты подаришь жизнь?
  Гор: Яд извлеку.
  Сет (со смешком): Смерть в почете или жизнь в позоре?
  Гор: Выбирай!
  Сет: Не дай мне умереть!
  Гор: Тогда на суд идем?
  Сет: На этот раз ты верх одержал.
  Гор: Верни мне Око!
  
  Сет извлек из одежд божественное Око и трясущейся рукой протянул его Гору.
  
  
   Часть VII. Суд
  
   Действие первое
  
  Солнечный Амон Ра, проплывая в ладье над Египтом, не обратил внимания, как с его губ слетела слюна. Пристально наблюдая за демиургом, Изида заметила каплю, упавшую на землю и готовую было раствориться под знойным светилом. Женщина растерла каплю с песком в своей ладони и вылепила ядовитую змею.
  Отпустив опасное создание на дорогу, по которой часто ходил Амон, богиня стала ждать своего часа.
  Амон Ра вскоре появился. Он был погружен в раздумья и вовремя не увидел змею, подползшую слишком близко к ногам. Укус - и великий бог вскричал от боли и ужаса. Яд стремительно проник в тело. Змея меж тем обратилась в пыль.
  Первой на зов бога откликнулась Сехмет. Ринувшись на помощь, она встретила демиурга, пребывающего в ужасном состоянии.
  
  Сехмет: Что случилось с вами, господин?
  
  Челюсти Амона дрожали, туловище извивалось в судорогах.
  
  Амон: Меня пронзило нечто. Сердце чувствует, но глаза не видят. Не знаю, кто со мною это сделал. Никогда подобной боли не испытывал... Мой путь лежал через Египет, как вдруг выползла змея.... Сердце в огне, тело дрожит, внутри все болит.... Ох, Сехмет! Где же боги?
  Сехмет: Они здесь, господин.
  
  Множество богов оставили свои дела и явились на зов Амона. Окружив его, они с удивлением смотрели на корчащегося в муках главу пантеона и недоумевали, чья магия способна так воздействовать на могущественного бога солнца.
  
  Сехмет: Кто измыслил колдовство против вас?
  Амон: Не знаю, богиня. Но тот, кто свое колдовство обратит против бога, лишится его!
  Сехмет: Чем же вас вылечить?
  Амон: Близок конец... Смерть придет скоро.
  Сехмет: Нет, господин!
  Амон: Ослаб...
  Сехмет: Клянусь, мой гнев падет на дерзкого глупца!
  Амон: Невинные души страдают от гнева.
  Сехмет: В мире нет невинных душ. На всех лежит вина.
  Амон: И на тебе?
  Сехмет: На мне особенно.
  Амон: Поэтому ты покарала Уасет - Нур?
  Сехмет: Люди платят за свои грехи.
  Амон: И за твои.
  Сехмет: Вам больно, господин, вы говорите через силу.
  Амон: Хочу понять, за что заплатим.
  Сехмет: О чем вы говорите?
  Амон: О том, что скоро грядет суд.
  Сехмет: Суд? Над кем?
  Амон: Над нами.
  
  Услышав его слова, Сехмет отскочила в сторону, словно обжегшись. Львиное сердце быстрее застучало в груди, и богиня прижала к нему руки, испугавшись, что другие могут услышать его частые удары.
  Но на ее трепет никто не обратил внимания. Боги о чем-то оживленно зашептались, и Сехмет обернулась, желая узнать, что их так встревожило. И увидела ту, кого не ожидала здесь встретить.
  Посреди песков стояла Изида.
  
  Сехмет: Вдова Осириса...
  Амон (задыхаясь, шепотом): Уста колдуньи полны дыхания жизни.
  Сехмет: Что ты здесь делаешь, богиня?
  Изида: Ужасное случилось с отцом божественным, и я пришла на помощь.
  Сехмет: Ты пропадала тридцать лет!
  Изида: Много больше.
  Сехмет: И вдруг пришла на зов Амона?
  Изида: Я чарами могу изгнать его болезнь.
  
  Изида направилась к лежавшему на земле Амону, и ни один бог не посмел перекрыть ей дорогу. Они были бессильны перед бедой, постигшей демиурга, а внезапно появившаяся женщина оказалась единственной, кто способен помочь их господину. Сехмет, недовольно оглядывая Изиду с ног до головы, отошла в сторону, впервые ощущая себя бесполезной для Амона Ра.
  Взгляды бога солнца и жены Осириса пересеклись.
  
  Изида: Что это, что это, отец мой божественный? Не змей ли ужалил? Не твое ли порождение против тебя подняло голову? Превосходными чарами я его поражу, от зрения лучей заставлю отступить!
  Амон: Ужален я змеей, которой не заметил. Теперь мое тело в поту, и сам я дрожу, мое око не твердо, и скрыто во тьме и небо, и солнце....
  Изида: Назови свое имя, Амон! Будет жив тот, кто имя вслух произнес!
  Амон: Я - создатель неба и земли, сладости любви, тайн обоих горизонтов. Я - творящий свет, когда открываю очи, и творящий мрак, когда их закрываю. Я - создатель часов, сотворивший дни, пламени и жизни. Моего имени не ведают боги.
  Изида: Имя, Амон, имя!
  
  Боль вонзалась все глубже в его тело.
  
  Амон (хрипло): Я - Хепра утром, Ра в полдень и Атум вечером.
  
  Но облегчения бог не почувствовал. Яд не покинул тело.
  Изида склонилась над его ухом, так, чтобы слова не слышали другие.
  
  Изида: Не прозвучало твоего имени в том, что ты сказал. Назови его мне, и выйдет яд. Клянусь, живет тот, чье имя произнесено.
  
  Яд жег, разгораясь все больше, жар накрывал тело Амона сильнее пламени огня. Хрипя, пуская слюни и дрожа, бог приподнял голову к самому уху Изиды.
  
  Амон: Заклинаю, обыщи меня, Изида, и пусть мое имя выйдет из тела и войдет в твое.
  
  После этих слов бог солнца обессилено откинулся на землю, его сердце пропускало последний удар. Положив ладонь на грудь Амону, Изида провела ногтями по коже, оставляя красные дорожки следов.
  
  Изида: Ты связал себя божьей клятвой. Вытекай, яд, из тела Ра! Да не будет незнающего меня нигде и никогда, ибо я первая и последняя. Я почитаемая и презираемая, блудница и святая, жена и дева, мать и дочь. Я та, чьих браков множество, и не бывшая в замужестве, облегчающая роды и та, что не рожала. Я новобрачная и новобрачный. Я мать своего отца и сестра своего мужа. И отдаст мне очи Амон Ра, ведь я творю и заставляю упасть на землю яд, потому что он побежден! Воистину, взято имя у великого бога, и с этих пор я знаю Ра под его собственным именем!
  
  Золотой диск, украшавший голову владыки пантеона, блеснул в последний раз и исчез, разлетевшись по ветру миллионами крупиц, смешавшихся с песком. Сердце великого бога окровавленным лежало на ладони Изиды.
  
  Изида: Я забираю солнце и луну, Амон!
  Амон: Да будет так, богиня. Ладья моя пустая стала.
  Изида: И ты не борешься со мною?
  Амон: А стоит ли? Ты мстишь, и месть твоя жестока.
  Изида: Отныне суд вершить я буду.
  Амон: По справедливости?
  Изида: Всем должное воздастся.
  Амон: Что ж, больше я не господин небес. Но скажи, за что меня ты покарала?
  Изида: Ты знаешь все. Ты знаешь тайну Сета.
  Амон: Клянусь, мне неведома...
  Изида: Молчи! Не говори ни слова! Ты проиграл, Амон!
  Амон: С успехом силу испытала на богах.
  Изида: Теперь мне равных нет.
  
  Она поднялась на ноги, оставив поверженного Амона, и предстала перед удивленными богами, предъявляя их взорам сердце демиурга.
  
  Изида: Ваш владыка пал.
  Сехмет (с яростью): Ты обманула нас!
  Изида: Вы дали власть убийце, и чтобы покарать его, я пантеон возглавлю. На колени!
  Сехмет: Преступникам мы не даем власть. Ты в явном заблуждении!
  Изида: Мой муж погиб из-за коварства Сета.
  Сехмет: Где доказательства?
  Изида: Не притворяйтесь, что не знаете об этом.
  Сехмет: Окажись убийцей Сет, его бы наказали!
  Изида: Теперь уж поздно. Скоро состоится суд, где я - судья, и решение останется за мной!
  Сехмет (про себя): Амон про суд упоминал.... Что-то надвигается....
  Изида: На колени, боги!
  
  Растерявшись, все подчинились приказу и склонились перед госпожой небес, выражая почтение и безмолвную готовность служить. Но даже оглядывая коленопреклоненных богов, Изида не чувствовала себя в полной мере отомщенной. Сердце Амона Ра продолжало биться в ее руках, показывая, что демиург еще дышит.
  
   Действие второе
  
  Гор за волосы тащил своего врага на судилище. Боги уже ждали их появления, полукругом обступив трон, который занимала Изида. Завидев мать, сияющую во славе солнца и луны, он подумал, что никогда еще не видел ее настолько прекрасной. Изида лучилась изнутри, ее облик окутывала непостижимая царственность.
  Гор толкнул Сета к ее ногам.
  
  Изида: Тридцать два года назад я явилась к тебе, занимающему место Осириса, но вместо признаний получила насмешку.
  Сет: Вижу, Ладью миллионов лет опустошила, коварная богиня.
  Изида: Куда мне до твоего коварства.
  Сет: А что Амон? Он жив?
  Изида: Я не иду по трупам.
  Сет: Хвалю. Хитростью взяла отца небес. Как тонко.
  Изида: Довольно! Ты здесь не для того, чтобы хвалить богов.
  Сет: Мне стыдно. Рада?
  Изида: Неужели не боишься гнева?
  Сет: Я не боюсь тебя. А что ты сделаешь? Убьешь? Отправишь в мир загробный к брату?
  Изида: Признайся в преступлении. Пусть боги знают, что ты совершил.
  Сет: Меня казнят?
  Изида: Изгонят навсегда в пустыню.
  Сет: Отправишь жить в позоре?
  Изида: Станется с тебя.
  Сет: Конечно. Госпоже небес не конкурент я. Ну что сказать? Давай, гони в пустыню.
  Изида: Прежде об убийстве расскажи богам.
  Сет: А то они не знают...
  
  Вперед выступила Сехмет, еле сдерживающая ярость.
  
  Сехмет: Ты обвинил богов в том, что мы скрывали преступление?
  Сет: Один из вас толкнул к братоубийству. Кстати, где он?
  Сехмет: Кто? О ком ты говоришь?
  Сет: Конечно, вряд ли он придет на суд.
  Изида: Имя назови!
  Сет: Разве изменит это мою участь?
  Изида: Нет. Но мы узнаем, кто нас обманул!
  Сет: Вас обманули, не меня. Я-то всегда знал его лицо.
  Сехмет: Нам известен он?
  Сет: Прекрасно каждому.
  Сехмет: Кто он, кто?
  Сет: Вас искушал не понапрасну. Он обитает там, где вы бывали беззащитны. Опутывал сетями, наносил удар. Брешь находил в стене и бил по ней со страшной силой. Вы думали, что выиграли с ним в споре, но ошиблись. Он - тень и дым, двойник и посторонний.
  Изида: Ты бредишь.
  Сехмет: Нас, богов, такие не обманут.
  
  Сет разразился смехом. Боги с ужасом наблюдали, как искривляется лицо убийцы, упивающегося их неведением.
  Неожиданно из толпы собравшихся отделилась чья-то фигура, и все воззрились на нее. Перед богами предстал старик, укутанный с головы до ног в плащ из шкуры животных, его тощая рука сжимала посох. Увидев неизвестного, Сехмет почувствовала страх.
  
  Сехмет: О боги, это Птах!
  Изида: Творец душ? Здесь сам Господь?
  Птах (с улыбкой): Не ожидали, как, впрочем, и всегда.
  Изида: Зачем явился на наш скромный суд?
  Птах: Ты называешь скромным суд, когда над злом решает участь зло?
  Изида: Сет преступление совершил, и мы ему выносим приговор.
  Птах: Я вижу.
  Сехмет: Господь, и вовсе мы не злы.
  Птах: Зло не в вас таится. Вы пали от его меча.
  Сехмет: Что это значит?
  Птах: У каждого из вас есть тайна, и, раскрыв ее, врага найдете сразу.
  Изида: Все знают тайну смерти мужа моего. Осирис был отравлен Сетом, тот голову срубил ему и, тело распоров на части, по землям разбросал, после чего власть отобрал, престол заняв.
  Птах: Это тайна Сета, но он сказал не все.
  Изида: Что он еще скрыл?
  
  Боги повернулись к коленопреклоненному преступнику. Встретив их ожидающие взгляды, он тяжело вздохнул.
  
  Сет: Кое-кто мне рассказал легенду древнюю, и я пошел на поводу, как пес. Легенда первого братоубийства засела в сердце и отравила ум. Ревнуя, злясь и проклиная, добавил яд в вино, Осириса позвал мириться, а потом убил.
  Птах: А ты, Сехмет, не хочешь рассказать о сыне?
  Гор: У Владычицы пустынь есть сын?
  Сехмет: Я отказалась от него. Он не оправдал надежд.
  Изида: Я не отказалась бы от Гора, даже будь он Сетом побежден.
  Сехмет: Твой сын, Изида, бог, а мой лишь смертный человек с божественной душой.
  
  Боги взволнованно зашумели. Сехмет стала оглядываться в поисках хотя бы одного взгляда, направленного в ее поддержку, но не нашла.
  
  Изида: Как могло случиться, что богиня человека породила?
  Сехмет: Однажды на закате мне повстречался кое-кто. Заспорив о природе человека, мы заключили сделку. Я хотела доказать, что в сердце смертного нет тьмы, и с позволения Птаха, коему верна, с фараоном разделила ночь. Аменхотеп, чей народ страдает от болезней в Уасет - Нуре, мне сын родной.
  Гор: За что наказан он?
  Сехмет: За гордыню.
  Птах: Он сожалел?
  Сехмет: Сожалеет и теперь.
  Птах: Умолял о наказании?
  Сехмет: Да. Просил, чтоб я не трогала невинных. Готов был кару понести.
  Птах: А ты простила?
  Сехмет: Он недостоин милости богов!
  Птах: Твой гнев возлег на тех, кто непричастен ко грехам его. Боишься сына наказать?
  Сехмет: Я проиграла сделку! Он виноват!
  Птах: На что вы спорили?
  Сехмет: На то, что мой соперник покорится Ра.
  Птах: А если победит соперник в споре?
  Сехмет: Тогда людей проклясть придется.
  Птах: Ты прокляла?
  Сехмет: Нет... Я лишь надеюсь...
  Птах: На что? Ты не оставила Аменхотепу шанса. Он кровью дочери свой грех замыл, но ты его терзаешь.
  Сехмет: Моя любимица Ситамон покончила с собой, когда Аменхотеп возлечь хотел с ней! Как его простить? За что? За то, что он лишь сожалеет? Его раскаяние - ничто!
  Птах: Теперь я вижу, от кого гордыня в фараоне. С душой божественной порок свой отдала ему, как дар от матери, далекой от прощения.
  Сехмет: Довольно! Я проиграла спор!
  
  Прокричав эти слова, богиня отвернулась от Господа.
  Между тем Птах приблизился к трону, на котором восседала Изида.
  
  Птах: Осталось лишь тебе открыть богам ту тайну, что берегла все годы.
  Изида (растерянно): Тайну? Но какую?
  Птах: Ты видишь, раскололся мир богов. Амон Ра повержен, ты заняла престол, власть над Египтом и живыми ни сыну твоему, ни Сету не дана. Ты знала, что так будет.
  Изида: Да, раскол предвидела.
  Птах: Давно?
  Изида: До женитьбы на Осирисе еще. Однажды я купалась в водах Нила, как встретила того, кто рассказал мне...
  Гор: Рассказал, как погубить Амона!
  Изида: Да. И чтобы расплатиться за услугу, я предрекла, что человек войдет в наш пантеон, а демиург падет.
  Птах: Азартную игру вел этот бог.
  Изида: Его зовут Апоп.
  
  Боги вновь зашумели. То тут, то там слышалось "бог зла", "проклятый змей", "искуситель", "они общались с ним", "он их обманул". Все выглядели удивленными и растерянными.
  
  Сехмет: Но для чего ему использовать троих? Проникнуть в тайны будущего, сделку заключить, легенду рассказать, толкнув к братоубийству.... Какую цель преследовал Апоп?
  
  Ее речь прервал дикий, несдержанный смех Сета. Откинув голову назад, он заливался злобным весельем. Мысль, посетившая его голову, доставляла Сету удовольствие.
  
  Сет: Апоп обвел вас вокруг пальца лихо! Бог зла с самой судьбой решил поспорить, когда узнал из предсказания, что станет с пантеоном!
  Сехмет: Он доказать хотел мне...
  Сет: Доказать? Как вы, боги, глупы! Где Амон? Где его извечный враг? Где тот, чья смерть нужна Апопу? Где бог солнца? Где павший демиург?
  Изида: Остался там, где его ужалила змея.
  Сет: Тогда молитесь, чтобы Амон был жив!
  
  
   Действие третье
  
  Амон Ра, лишившийся власти, лежал на дороге, оставленный и позабытый богами. Вокруг не было ни души, лишь слышалось завывание ветра, в воздух вздымались пески. Облака застилали солнце, и на одинокого бога смотрело пустое синее небо.
  Амон Ра почувствовал своего заклятого врага прежде, чем тот успел появиться.
  
  Амон: Ты здесь, Апоп.
  Апоп: Я там, где ты.
  Амон: Мой конец планировал давно?
  Апоп: С тех пор, как услышал предсказание колдуньи.
  Амон: Изиды?
  Апоп: Богов использовать легко.
  Амон: Они узнают, что ты сделал.
  Апоп: Когда узнают, ты будешь мертв.
  Амон: Значит, такова судьба.
  Апоп: Ты так спокоен...
  Амон: Я смерти не боюсь.
  Апоп: Дважды умереть за день - разве не смешно?
  Амон: Ни капли.
  Апоп: Я тридцать два года ждал этой минуты. Ты в моей власти, бог солнца.
  
  Змей шипел на ухо Амону Ра, обвивая кольцами его обессиленное тело.
  
  Апоп: Что скажут боги, когда умрешь? Что скажут Мут и Бастет? Представь, как они заплачут. Мне даже жаль твоих детей.
  Амон: Внутри горит огонь. Убей скорее, и покончим с этим.
  Апоп: А знаешь, кто повинен в твоей смерти? Хочешь, назову их имена?
  Амон: Я знаю их и так.
  Апоп: Всех?
  Амон: Если говоришь ты про Сехмет, то мне известно и о сделке, и о богочеловеке.
  Апоп: А знаешь ли, как подтолкнул к братоубийству Сета?
  Амон: Свою судьбу бог ярости найдет сегодня.
  Апоп: Так ты солгал Изиде?
  Амон: Да, во благо.
  Апоп: Во благо? Чьего блага?
  Амон: Моего...
  
  Змей в удивлении расширил глаза, услышав последнее слово, и слишком поздно заметил приблизившуюся тень. Чей-то острый клинок прошелся по чешуйчатому телу. Апоп отпрянул от жертвы и оглянулся, чтобы посмотреть на бога, вовремя пришедшего Амону на помощь.
  Перед змеем, держа окровавленный клинок в руке, стоял Сет.
  
  Апоп: Ты?
  Сет: Вовремя поспел.
  Апоп: Но почему?
  Сет: Позволить богу зла убить того, кто дал мне шанс?
  Апоп: Не кривляйся, в тебе нет благородства!
  Сет: Зато я вижу выгоду.
  Апоп: Они казнят тебя за смерть Осириса! Боги не простят! Я дал тебе меч в руки! Я!
  Сет: Ты здесь ни при чем. Я без тебя убийство совершил. Вернись я в прошлое, то снова отравил бы брата. Ненависть во мне жива и будет течь в крови всегда. Но ты Амона не убьешь. По крайне мере, не с моей подачи. Ты проклят, змей, и будешь презираем вечно.
  Апоп: Да ты такой же, как и я! Ничем не лучше!
  Сет: Ты снова лжешь.
  Апоп: Лгу?
  Сет: Мое коварство родилось от ревности, но твое - от мрака.
  Апоп: Так убей, раз меч сжимаешь!
  Сет: Прежде дам другим богам сказать.
  
  С насмешкой на губах бог песчаных бурь отошел в сторону, открывая дорогу Сехмет. Богиня подошла к раненному змею.
  
  Апоп: А ты слово не сдержала, львица.
  Сехмет: Ты лгал мне с самого начала. Сделка расторгается.
  Апоп: Вот как? А может, стоило бы признать, что люди одержимы тьмой?
  Сехмет: Ты сбил с пути Аменхотепа.
  Апоп: Это было не сложнее, чем бога обмануть.
  Сехмет: Каким же образом?
  Апоп: Его жена - моя рабыня.
  Сехмет: Тейе?
  Апоп: Она мне верно служит. Из всех грехов, что ныне существуют, для фараона мы выбрали гордыню.
  Сехмет: Мы?
  Апоп: Она и я. Змей и его слуга.
  Сехмет: Ты к Аменхотепу не приближался даже...
  Апоп: Я просто паутину свил.
  Сехмет: Куда он угодил...
  Апоп: Куда вы угодили. Вы все. Мои марионетки. Я вас использовал.
  Сехмет: Довольно!
  
  Богиня замахнулась, чтобы нанести змею смертельный удар, но Сет предусмотрительно перехватил ее руку.
  
  Сет: Владычица пустынь, оставьте мне его.
  Сехмет: Я вижу, тебе приятно убивать.
  Сет: В каком-то смысле это правда.
  Апоп: Вы так и не усвоили урок.
  Сехмет: А что должны были усвоить?
  Апоп: Единственный из жертв, кто в сетях увяз, успел найти лазейку и избавиться от пут.
  Сехмет: И кто из нас счастливец?
  Апоп: Он не из вас, увы.
  Сехмет: Кто он?
  Сет: Неважно! Какую участь изберем для бога зла?
  Апоп: Все жаждешь крови, мальчик!
  Сет: Это и есть мой шанс снискать прощение.
  Апоп: Прощение для свободы.
  Сет: Для чего еще? Думал, я сожалею об убийстве?
  Апоп: Ты падший бог.
  Сет: Как ты, еще никто не падал низко.
  
  Сет вознес над головой змея меч, но Апоп успел извернуться и быстро скрыться в песках.
  
  Сехмет: Уполз, проклятый!
  Сет: Он когда-нибудь вернется.
  Амон: И не раз.
  Сехмет: Вы в порядке, господин?
  Амон: Больше я не господин небес.
  Сехмет: Что нам с Апопом делать? Я в погоню ринусь, только прикажите!
  Амон: Не нужно.
  Сехмет: Почему?
  Амон: Вы должны понять, зло вечно. С моею смертью солнце не исчезнет, а с его - не пропадет зло.
  Сехмет: Его стоит наказать!
  Амон: Зачем? Он в чем-то прав: вы не вынесли урок.
  Сехмет: Он говорил, одна из жертв выбралась из сети паутины.
  Амон: Клянусь святыми небесами и властью, кою потерял, что нынче в пантеон войдет один из смертных!
  Сехмет: Мой сын?
  Амон: Аменхотеп, великий фараон Египта.
  
  Потрясенная известием, богиня перевела взгляд на Сета, но увидела в его глазах холодное безразличие.
  
  Сехмет: Он не достоин богом называться.
  Амон: Он заблуждался, но, в отличие от богов, грех расценил и искренне раскаялся. Слезы сожаления, боль примирения с собой, готовность кару понести, отказ от прежних преступлений - все это душу возвышает. Аменхотеп страдает, а страдания души ведут к награде. Апоп, как воплощение зла, в сердцах найдет лишь мрак, однако он забыл, без тьмы нет света, забыл о двойственной натуре человека. Мы не похожи на людей, Сехмет, но лишь одно нас различает, ставя грань: не сила, не бессмертие, а власть. Поэтому превыше боги человека. Мы суд вершим. Суд справедливый, беспристрастный. За это люди нас и любят. Зная, что справедливость восстановим и воздадим по их делам, они покорны нам. Но стоит нам людей оставить, те в отместку идолы снесут и веру позабудут.
  Сехмет: Однако сам подумай! Только сообщи, Аменхотепа примут в пантеон, он вспомнит прежние пороки!
  Амон: Увы, человек такое существо. Его сколько не учи, он все равно отыщет способ пасть. Но оглянись вокруг: с тобой стоит бог падший.
  
   Сехмет снова посмотрела на Сета, который с выражением равнодушия на лице чистил клинок.
  
  Амон: Скажи мне, бог песчаных бурь, почему из всех богов ты первым прибежал на помощь?
  Сет: Я первым догадался, какую цель преследовал Апоп.
  Амон: И бросился спасать меня?
  Сет: Вы забыли, я все еще храню наследство брата. Как владыка трона, я исполняю долг.
  Амон: Ты одержим желанием доказать, что лучше брата.
  Сет: Теперь уж все равно. Меня изгнание ждет. Венец я Гору передам.
  Амон: А заслужить прощение Осириса не хочешь?
  Сет: Мне лишь необходимо прощение других богов, которое снискал через твое спасение. Убийцу, оказавшего услугу господину, преследовать не станут.
  Амон: Ты и сейчас презрением к брату дышишь?
  Сет: Не презрением, ревностью пылаю. Прежде думал, можно унизить, жизнь отняв и тело осквернив, но теперь я понимаю: Осириса здесь нет, но за него готовы биться жена и сын. Я не отомстил, убив, не отнял дорогое. В загробном мире он по-прежнему владеет лучшим, чем имею.
  Амон: Ты примириться с братом должен.
  Сет: Примириться - значит, слабость показать. Нет, добровольно в изгнание уйду, но Осириса я видеть не хочу.
  
  Повернувшись, бог песчаных бурь отправился прочь, не говоря больше ни слова. Любопытные взгляды провожали его до тех пор, пока он не скрылся за ветрами.
  
  Сехмет: Он странный бог.
  Амон: Раскаяние не для него.
  Сехмет: Поэтому наказан?
  Амон: Сам наказал себя. Уверен, Осирис бы простил его.
  Сехмет: И я должна простить Аменхотепа. Весь Уасет - Нур сейчас страдает.
  Амон: Не говори Аменхотепу, что он принят в пантеон. Для человека оставь неведомым загробный мир.
  
  Богиня немедленно отправилась в Уасет - Нур, где ее поджидали обещанные семьсот статуй, построенные людьми в знак смирения.
  Солнечный Амон Ра, лишившийся власти демиург, остался на дороге в одиночестве.
  
   Действие четвертое
  
  При помощи божественного Ока Гора и могущественной магии Изиды, боги, собравшиеся вокруг скрытого в пещере саркофага Осириса, проводили древний обряд, возвращая к жизни великого правителя Египта. Огни факелов освещали свод, бликами играя на лицах собравшихся.
  Гор с жадностью смотрел на тело отца, проглотившего Око. Изида воодушевленно читала заклинания.
  Вскоре по неподвижному телу прошла судорога, дрогнули пальцы. Осирис глубоко и шумно вздохнул, словно пробуя на вкус земной воздух.
  
  Гор: Это отец...
  Изида: Осирис, ты ли?
  Осирис: Что? Изида? Почему я здесь?
  Изида: Мы тебя вернули к жизни.
  Осирис: Кто еще с тобой?
  Изида: Посмотри, это наш сын, повелитель неба Гор!
  
  Осирис поднялся из саркофага и посмотрел на стоявшего перед ним юношу.
  
  Гор: Отец, я отнял власть у Сета в поединке и теперь готов вернуть венец!
  Изида: Ты помнишь, как Сет тебя убил?
  Осирис: Помню, и мне больно до сих пор при мысли, что он так поступил.
  Изида: Сет ушел в изгнание.
  Осирис: Как бы то ни было, я рад, что сын вернул утраченную честь.
  Гор: Отец, ты владыкой снова станешь! И будешь с нами! Со мной и матерью!
  Осирис: Не спеши с решением. Венец передаю тебе в наследство, Гор.
  Гор: Что? Но почему?
  Осирис: Я не останусь с вами.
  Изида: Что ты говоришь? Осирис, я так ждала этой минуты!
  Осирис: Поймите, как бы я вас ни любил, вы остаетесь живы, но я покинул этот мир. Пройдя весь путь по Аменти, я оказался на распутье, и в конце мне предложили править царством мертвых. Много лет как я правитель там. Здесь же мне нет места.
  Изида: Я так скучала по тебе, Осирис...
  Осирис: Не плачь, жена, и не скорби. Я жив, как жив любой, кто смерть перешагнет.
  Изида: Нас вечность разделит.
  Осирис: И пусть. С тобою сын наш, ему я власть передаю. Отныне он владыка мира.
  Гор: По праву наследство принимаю.
  Осирис: Заклинаю: не оставляй мать, защищай ее. Предвижу, младший брат еще вернется. Сет - твой извечный враг, и в битве вы не раз столкнетесь.
  Гор: Мне жаль с тобою расставаться.
  Осирис: И мне. Впервые сына своего увидел, как опять придется землю покидать.
  Гор: Вечность - слишком долгий срок.
  Осирис: Такова судьба богов.
  
  Испустив последний вздох, дух покинул обессиленное тело, чтобы вернуться в Аменти, царство мертвых, ставшее родным домом.
  Гор обнял плачущую мать и прижал ее к сердцу. Изида, великая колдунья и богиня - демиург, с тяжестью на сердце, но смирением приняла участь бессмертной женщины, которую отделяла от возлюбленного всего лишь смерть.
  
   Действие пятое
  
  Апоп, сбежавший от меча Сета, вернулся к ущелью реки Нил, где, наконец, позволил себе рассмеяться в полный голос.
  Но змей ошибся, когда подумал, что останется наедине со своими мыслями. На берегу Нила его поджидал старик с посохом, с головы до ног укутанный в одеяние из шкур.
  Заметив гостя, Апоп приблизился к нему, но даже вид спокойного, умиротворенного Птаха не согнал усмешку с пасти змея. Господь с кротостью во взгляде взирал на бога зла.
  
  Апоп: Как тебе наша игра, Творец?
  Птах: Жестокая.
  Апоп: О, да. Жестокая, но все же вынужден признать, весьма забавная. Такие игры скрашивают вечность. Надеюсь, я доказал несостоятельность твоих созданий? Как видишь, боги падки, а люди, несмотря на слабость, готовы за преступления нести ответственность, чего не скажешь о богах.
  Птах: Ты говорил, боги ничем людей не лучше.
  Апоп: Я оказался прав.
  Птах: Но ты в людей не верил.
  Апоп: Нисколько.
  Птах: И люди превзошли богов.
  Апоп: Здесь, похоже, я проспорил.
  Птах: Ты проиграл, Апоп.
  Апоп: Видимо, на этот раз не повезло. Но скажи, Господь, всегда ли верил в человека?
  Птах: С дня сотворения.
  Апоп: Поэтому на Аменхотепа сделал ставку?
  Птах: И дал тебе возможность сбить его с пути, чтобы пройдя порок, он вернулся к правде.
  Апоп: А что с богами будешь делать?
  Птах: Их удел и так известен...
  Апоп: Давай сыграем вновь? Мне жутко скучно!
  Птах: Горишь желанием увидеть, как бессмертные падут с небес? Не торопись, их время не прошло.
  Апоп: Ставлю собственное имя на то, что человек переживет богов!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"